Шапка и Абдулла

***Все события вымышлены. Любые совпадения случайны. 

Часть 1. Анна и Марина. 

Аня, запыхавшись, влетела в последнюю секунду в вагон пригородного поезда Москва — Тверь, который отправлялся от платформы Ленинградского вокзала. Женский голос объявил по динамику:

— Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка — платформа Останкино.

Тяжелая железная дверь вагона с грохотом и свистом закрылась. Поезд начал движение, как указывал рекламный плакат на стене вагона, в столицу Верхневолжья. 

Постепенно люди и фонари на перроне, здания за окном становились всё меньше и меньше, превращались в маленькую точку, пока постепенно совсем не исчезли из вида. 

Аня зашла в вагон. Села возле окошка и громко выдохнула: 

— Хууу. Успела. 

Она возвращалась с дневного дежурства в частной клинике, где работала медсестрой. Хоровод мыслей тут же закружил и затянул её.

Только-только закончились новогодние праздники. Страна возвращалась в рабочий ритм, нехотя и со скрипом. 

Россия после Рождества напоминала Ане медведя, который впал в зимнюю спячку, а его зачем-то разбудили зимой, а не весной. 

Косолапый с неохотой просыпался, бурчал, проклинал соседей, начальников, президента, правительство и всех, кто не дал ему поспать.

Народ с удовольствием бы и дальше ел оливье, селёдку под шубой, ходил целыми днями в гости, выпивал, закусывал. Но восемь дней выходных пролетели и, чертыхаясь, люди выходили на работу. 

Аня улыбнулась себе и своему сравнению. У нее было хорошее воображение. Сочинения в школе она тоже любила писать.

Учитель по русскому языку и литературе Лариса Борисовна часто её хвалила и ставила в пример другим одноклассникам. Аня даже подумывала после школы поступить на филолога в педагогический. 

Но у её родителей не было средств учить дочь в институте. Поэтому, поразмыслив, Аня пошла в медучилище. Чтобы учиться недолго, и чтоб сразу профессия могла бы прокормить. 

Анна Сергеевна Козельская была на хорошем счету у руководства поликлиники. И самое главное, её любили пациенты за добрый нрав и лёгкую руку. Когда она ставила капельницы возрастным пациентам — с первого раза попадала в вену. А уколы делала настолько легко, что даже самые нетерпеливые люди говорили: 

— Как всё? Уже? Я ничего не почувствовал.

Все праздники, кроме первого января, медсестра Анна Козельская работала за себя и за коллег, которые попросили её о подмене. 

Женщина часто соглашалась на подработку. Во-первых, она не любила долго отдыхать. Во-вторых, нужны были деньги. А за работу в праздничные и выходные дни платили по двойному тарифу. 

Анна осталась без мужа четырнадцать лет назад. Он уехал на заработки в Воркуту. Там и остался. Нашел себе новую жену, образовал семью. 

Маринке, их общей дочери с Сергеем, тогда было двенадцать. Бывший муж финансово не особо помогал. До совершеннолетия дочери платил алименты, а потом совсем с помощью завязал. Да и Бог с ним. 

Аня решила, что у Марины будет высшее образование, чего бы ей это ни стоило. И тянула лямку финансового бремени одна на своих плечах. 

Маринка поступила в МГУ на журналиста. После пяти лет учёбы получила диплом, но работать по специальности не захотела. На третьем курсе друг детства отца устроил её на работу в банк. Дочка перевелась на вечернее отделение. Днем работала, вечером училась.

Молодая, красивая, умная — Марину заметило руководство банка, и она начала быстро продвигаться по карьерной лестнице. Анна не могла нарадоваться успехам дочери. Но недолго счастье длилось. 

Когда девушке исполнилось 26, Марине предложили возглавить один из департаментов в банке. Предложили хороший оклад. 

Со временем Анна стала замечать: чем выше дочь взбирается по финансовому олимпу, тем больше её захватывает сребролюбие. 

Любовь к деньгам стала страстью Марины. Она начала одеваться в дорогих бутиках, ездить на фешенебельные курорты, ужинать в мишленовских ресторанах. 

При этом у ней появилось презрение к людям, которые зарабатывали меньше её. В том числе и к маме.

Анна поначалу пыталась поговорить с дочкой, предостеречь её от ошибок. Говорила, что деньги — не главное в жизни. Что самая большая ценность в жизни — это люди, которые рядом, семья, любовь. 

Дочь в ответ только зло бросала: 

— Ну и где твоя ценность? Прошло 14 лет после развода. А ты до сих пор одна.

Анна попыталась возразить, что ей приходилось много работать, чтобы Марина ни в чем не нуждалась. А когда всецело отдаешься делу, на любовные романы времени не остаётся. Но увидев холодный взгляд дочери, поняла что говорить не о чем и бесполезно. 

А после прохождения марафона желаний у известной блогерши Оладушкиной, дочь как с катушек слетела. Кроме стремления к успешному успеху и страсти к деньгам у неё ещё появилась жадность, граничащая с шизофренией. 

Однажды она объявила, что теперь холодильник делится на полки: отдельно для дочери, отдельно для мамы. 

И нарушать внутренние границы -— брать еду с полок Марины — с сегодняшнего дня маме запрещается. Если сильно хочется, то можно, но только с разрешения Марины. 

От услышанного у Ани полезли глаза на лоб, но спорить с дочерью она не стала. Про себя женщина недоумевала: как Марине вообще такое взбрело в голову? А если бы она так делала: себе вкусняшки, шоколадки, а тебе, дочка, только манную кашу? 

Никто и никогда в семье Анны не делил еду: это твоё, а это моё. Если бы это услышала мама, бабушка Марины, она бы долго возмущалась, а потом бы выдала свою любимую фразу: 

— Потому что ты её избаловала. 

Будь-то в праздники или будни — еда всегда объединяла семью. Раньше за ужином Анна с дочерью делились с новостями, рассказывали как прошёл день. 

Сейчас чаще всего Аня ужинала одна. Её собеседниками за столом были кошки Муся и Рыжик. Эти двое — единственные существа оставались верными ей. Особенно, когда приходило время кормёжки, их глаза так и светились преданностью к Анне. 

Она видела, что на полках Марины в холодильнике часто заветривалась красная рыба, нарезка из грудинки и другие вкусности, которые она любила. Но гордость не позволяла ей брать с полки дочери какие-либо деликатесы, а просить не позволяла гордость. Для неё это было унижением — в течение жизни отдавать человеку всё, а тебе в итоге — еду по разрешению. Нет уж, спасибо, обойдусь своей картошкой и квашеной капустой. 

Несмотря на красоту дочери, мужчины не задерживались рядом с ней. Сверстники ещё столько не зарабатывали, чтобы попасть в её поле зрения. А те, кто постарше и побогаче, были уже женаты. Собственно не сильно-то они и стремились бросать своих жён и детей ради холодной Марины. Да и выдержать её цинизм не каждый мужчина мог и хотел.

Анна видела, что дочь страдает от одиночества. Иногда пользуется «объедками» — так Анна называла женатых мужчин, погуливающих налево от своих жён. 

Но они не делали Марину счастливыми. Наоборот, каждый раз после таких встреч, когда «объедок» возвращался к семье, а Марина к себе, она ещё больше уходила в себя, замыкалась. И говорила: 

— Я не хочу замуж. Я буду одна. 

— Конечно, будешь, — думала про себя Анна. Ты не умеешь быть теплой, уютной, отдавать себя людям. Ты хочешь только брать и совсем не умеешь делиться. Разве я так тебя учила? Когда же я тебя пропустила, Маринка? Думаешь лишь о деньгах, а в мужчине видишь только кошелёк. Кто к тебе такой потянется? Эх, жаль, что только одну тебя успела родила. Вот так и состарюсь с кошками вместе. 

Вспомнив о своих пушистиках Анна улыбнулась. Посмотрела в окно и увидела, что электропоезд стоит на какой-то станции. За окном темно, названия не видно. За своим хороводом мыслей, Анна пропустила объявление по динамику. 

— Мужчина, это какая станция? 

— Химки. 

— Как Химки? 

Аня схватила сумку и побежала в тамбур. Дверь вагона еще была открыта, но машинист уже объявлял, что двери закрываются. Аня выскочила на перрон, дверь за ней сразу захлопнулась.

— Хуу, снова успела. 

Мимо перрона проезжал освещённый вагон, в котором только что сидела Анна. 

И вдруг в проплывающем мимо окне она увидела на сидении шапку. Свою любимую шапку. Она уезжала в Тверь — столицу Верхневолжья. Одна-одинёшенька, никому не нужная, кроме Анны. Впопыхах она её забыла. 

Ох, ты ж ёшкин кот. Аня выругалась про себя. Это была её любимая шапка. Из кашемира. Тёплая, лёгкая, кофейного цвета. Марина привезла её в подарок маме из Милана. 

Анне стало очень обидно. Как будто эта шапка была ниточкой, связывающую их с дочкой. И вот эта ниточка рвалась, уезжающей вдаль электричкой. 

Часть 2. Анна и Абдулла. 

Анна прошла через турникет вокзала и подошла к кассе. 

Уставшая за день тётя-кассир взглянула на Анну из-под лба, как директор на нашкодившего школьника. Отчасти женщина себя такой и чувствовала. 

— Здравствуйте. Я только что вышла из электрички и поняла, что забыла шапку в вагоне. Можно ли её как-то найти и забрать? 

Кассир расспросила Аню, откуда она ехала и куда, затем дала номер телефона. 

— Звоните, там вам помогут. 

Аня набрала номер. В трубке браво ответили: 

— Дежурный по станции Сергей Антонюк, бла-бла-бла….

Пришлось снова рассказывать про шапку, где и как она её забыла. 

— Пишите номер. Это телефон охраны, которая сопровождает данный электропоезд. 

Ох. Опять рассказывать? Ничего не поделаешь. Пришлось звонить. 

Анна набрала новый номер. В трубке ответил приятный мужской голос, немного с хрипотцой и восточным акцентом. 

— В каком вагоне, говорите, её забыли? В третьем? Хорошо. Сейчас посмотрю и перезвоню.

Аня уныло побрела домой. Она подумала, что с шапкой придётся распрощаться. 

Ну как ее вернуть? С другой стороны, кому она нужна, эта шапка? Неужели найдутся люди, которые не побрезгуют и наденут чужое?

Аня открыла дверь квартиры. На неё из темноты смотрели четыре пары блестящих кошачьих глаз, как будто спрашивали:

— А что ты сегодня вкусненького нам принесла? 

Анна невольно улыбнулась. Уж очень смешные мордочки были у Муси и Рыжика. Зазвонил неожиданно телефон. 

— Алло, девушка. Есть ваша шапка. Правда, она была в пятом вагоне, а не в третьем. 

— Ура! А как мне у вас её забрать? 

— Как, как? Не знаю. Мы сегодня вечером будем возвращаться из Твери. В Химках будем в 0:35. Стоянка две минуты. Приходите и заберите. 

Вышла из спальни Марина. Услышав, что нужно прийти на вокзал в половине первого ночи, чтобы вернуть потерю, хмыкнула:

— Вот еще, шапку ночью на вокзале забирать. Новую себе купи.

И ушла к себе в комнату, закрыв дверь.

— Извините, как вас зовут?

— Абдулла.

— Очень приятно. Абдулла, сегодня я не смогу забрать. Поздно уже. Я боюсь одна ходить в такое время. Вы же будете завтра ехать по этому маршруту? Может быть созвонимся и договоримся о времени встречи днем.

— Да, я слышал ответ вашей дочери. Не соблюдает с мамой субординацию. Хорошо. Созвонимся.

На следующий день Анну попросили выйти на работу взамен заболевшей Хлебниковой. Пришлось звонить Абдулле и объяснять ситуацию.

— Анна, вы очень много работаете. У вас уставший голос. Я, конечно, мог бы выбросить вашу шапку. Но из уважения к вам не стану этого делать. Созвонимся завтра.

На завтра уже Абдуллу перекинули на другой участок. И ему пришлось объяснять Анне, почему они не могут встретиться.

— Анна, не переживайте. Ваша шапка со мной. Душу греет.

— Ой, ну слава Богу. Пусть она будет вашим талисманом.

Оба рассмеялись. Ситуация выглядела нелепой. Непонятно, что в такой ситуации дальше делать.

— Спасибо, Анна. Мне приятно слышать ваш смеющийся голос. Вам идёт. 

Их встреча переносилась еще несколько раз по независящим от них причинам. И каждый раз разговор по телефону длился дольше и дольше.

Анна уже знала, что Абдулла переехал в Москву из Махачкалы. Его семья осталась в Дагестане. Он помогал родителям растить своих меньших

братьев и сестёр. Когда-то он сам был женат. От первого брака остались двое сыновей. Его жена умерла при рождении младшего Сулеймана. Больше Абдулла так и не женился.

Аня тоже рассказала ему немного о своей жизни. Удивилась, как легко у неё получилось. Как будто сто лет знала этого человека.

Незаметно для них обоих телефонные звонки стали необходимы, как воздух. Они звонили друг другу каждый день, разговаривали, узнавали

как прошёл день, делились новостями, желали друг другу спокойной ночи и уже никто не спрашивал, когда и где передать шапку.

Однажды Анна возвращалась домой после работы. Зашла в электричку, села у окна и прикрыла глаза. Вдруг рядом с собой она услышала знакомый

голос с хрипотцой и восточным акцентом. Она узнала бы его из

тысячи. За время общения он стал ей родным.

Обладатель голоса прошёл мимо Ани и уже собирался открыть дверь в тамбур. Со спины Абдулла, а это был он, Анне понравился. Высокий, плечистый. Она застыла как каменная, боясь его окликнуть. 

Мысль буравила её голову:

— А вдруг я ему не понравлюсь? А что я ему скажу?

Аню бросило сначала в жар, потом в холод. Ее затрясло, как выпускницу на экзамене. Она хотела и одновременно боялась того, чего хотела. 

Она трусила сделать шаг и ошибиться снова. Её внутренний голос говорил:

— Ну что ты ждёшь? Уйдет ведь!

Аня собралась с силой и окликнула: 

— Абдулла!

Абдулла повернулся. На его лице растянулась улыбка. Он тоже узнал голос девушки, который за короткое время стала ему родным. Он кивнул своему напарнику:

— Ты иди. Я догоню.

Они проговорили всю дорогу до Химок. Через день Абдулла позвал Аню на свидание в центре Москвы. А еще через три месяца Анна сказала Марине:

— Дочь, Абдулла сделал мне предложение. Я приняла его. Свадьба через месяц. Торжество будет только для родных. Ты приглашена.

У Марины округлились глаза. Она не ожидала от матери такого. Мама ведь всегда была её и только её. Как она посмела

жить своей жизнью?

Марина попыталась сказать, как это легкомысленно выходить замуж так скоро, почти не зная человека, да еще и за восточного мужчину. Но увидев искрящиеся от радости глаза матери, замолчала и ушла к себе в комнату.

На первой встрече знакомства дочери и будущего мужа,  Абдулла, когда Анна вышла из комнаты на кухню, сказал Марине:

— Ты смени свой тон в разговоре с матерью. У нас принято к старшим относиться с уважением. Я Анну в обиду не дам.

Марина хотела что-то резко ответить, но увидев взгляд Абдуллы, поняла, что с ним лучше не спорить и не проверять его слова в действии.

После свадьбы Анна переехала к Абдулле в Москву. И они стали жить вчетвером. Через год у них родился сын Марат. Абдулла получил повышение и работал в столице.

Постепенно Марина свыклась с мыслью, что теперь у нее — большая сводная семья. Сыновья Абдуллы любили, когда она приезжала к ним в

гости. Обнимали её, как только она переступала порог квартиры. Брали её за руку и вели в детскую, чтобы похвастать своими игрушками, большими и маленькими машинками. 

Когда Марина дарила

братьям подарки, Абдулла ворчал понарошку:

— Марина, не балуй детей. Вот своих рожай и их балуй.

Глядя на новую родню мамы, у Марины не раз мелькала мысль:

— Не так уж и плохо иметь семью. Кошки — это хорошо. Но они не заменят живого человека.

Марина собралась уезжать к себе и зашла в комнату к матери

попрощаться. Анна кормила Марата грудью и чем-то напоминала Мону Лизу. Такие же умиротворенные улыбка и взгляд. Малыш уже почти уснул и сладко причмокивал во сне своими пухлыми губами. Анна вдруг сказала:

— Спасибо тебе, Марина!

— За что, мам?

— За то, что ты тогда ночью не пошла со мной за шапкой. Иначе ничего бы этого не было.

Марина подошла к маме. Две взрослые женщины обнялись.

— Я рада, что ты счастлива, мам.

— А я очень тебя люблю, дочь.

Спавший Марат на руках у мамы в эту секунду чему-то своему улыбнулся во сне.

Татьяна Ревенкова, 

Январь 2023 г.

Еще почитать:

С первого взгляда

Треугольник( отрывок, черновик)…

Школа шиноби. Книга первая.  — Глава 55. Учитель.

Ужин семьи Марговец — Глава 3