Сестренка.

Я всегда любила мою младшую сестренку. Да, и кто не любил Эшли Анжелину Брэндстар? Она – словно лучик солнца освещала любой жизненный путь. Ее улыбка и заводной энтузиазм творили чудеса.
Еще в школе, когда я зубрила очередную домашку, Эшли решительно шла на вечеринку. Она таскала на них и меня, чаще в качестве «трезвого водителя», реже – чтобы учить меня танцевать сальсу или пытаться напоить дешевым пивом на пару с клюквенной водкой. На правах старшей сестры я все же бойко следила за тем, чтобы моя любимая младшенькая приехала домой в целости и сохранности.
А вот с мужиками Эшли исключительно не везло. Хотя такая хорошенькая, активная и веселая девчонка и привлекала стаи претендентов. Они слетались, словно мухи на варенье. Кружили вокруг, надоедали ей своим вездесущим вниманием. И как только она выбирала одного самого активного поклонника, он тут же начинал вести себя, как последняя сволочь на Земле.
Но Эшли нашла себе самую лучшую жилетку: меня.
Я помню, как мы тайком курили в первый раз, надрывно кашляя и перемывая кости Райли Гринсто, капитану школьной команды, высокому блондину, бросившему мою сестренку из-за тощей курицы из старшего класса.
Через полгода мы купили ящик дешевого шампанского, любимого алкоголя избалованной Эшли, и напились до чертиков, ругая Мэтта Симмонса. Он вскружил ей голову, а затем, подсев на новый «экстэзи», стащил из ее сумочки кредитку и двести долларов.
Еще через два месяца моя любимая сестренка рыдала в моей комнате, оплакивая утраченную девственность. Смешав пять алкогольных коктейлей на одной из «взрослых» вечеринок, она уверенно промаршировала в грязную, слегка заблеванную ванную и отдалась Ларри Кёртису, старшему брату своего, скажем честно, не очень популярного одноклассника.
— Это было очень больно, Бэт, — сквозь слезы шептала Эшли. — А после всего этого я случайно наступила в чью-то блевотину.
Я лишь гладила свою нерадивую сестру по голове. Я тоже рассталась со своей девичьей честностью на одной из таких грязных вечеринок, и знала, как это неприятно.
В университет я поступила сама. Моя кропотливая учеба все же дала свои плоды: 100 баллов по химии в нашей школе до меня не набирали ни разу. Эшли долго думала о своей будущей карьере. На учебу она тратила меньше времени, чем на укладку, поэтому ее пугали сложные пути. Наконец, удивив все наше окружение, но больше всех – саму себя, она гордо последовала в мой университет, но на факультет биологии. Благо, толстый кошелек отца открывал любые двери.
Мы жили в разных кампусах, но Эшли часто заскакивала ко мне, чтобы вновь выплакать свои обиды на безразличных мужиков.
Вот и сегодня, когда я, недовольная своей лабораторной работой, тщетно пыталась найти формулу нового растворителя, в дверь решительно постучали: младшенькую бросил Мич Дарквист и слезы не требовали отлагательств.
— Перестань, Эш, — я решительно достала из мини-холодильника бутылку с шампанским. — Он тебя явно не стоил.
— Ты всегда так говоришь, — Эшли осторожно промокнула глаза бумажной салфеткой. Будучи пока еще трезвой, она берегла свой макияж.
Я по традиции наполнила два бокала шипящим напитком. Мы обе знали, что в итоге я лишь сделаю один глоток, максимум два. Остальная часть спиртного поглощалась моей сестрой: я же хоть и любила шампанское, но ненавидела похмелье.
— Он мной просто воспользовался, — продолжила тем временем горевать Эшли.
— Мич известен всем, как Дон Жуан из рода Казановы, — безжалостно ответила я. — Зачем ты с ним вообще связалась?
— Ну, просто… — сестра замялась и задумчиво отполовинила бокал. — Какое вкусное шампанское. Где купила?
— Заказала в Интернете. Доставили из самой Франции, — я гордо улыбнулась. — Пришлось поломать голову, чтобы пронести его на территорию, но…
— Ты же не пьешь шампанское?
— Но ты-то пьешь!
Эшли благодарно улыбнулась. Я подумала, что даже заплаканная и со слегка подтекшей тушью она умудряется быть красивой. С другой стороны, только я знала, сколько времени моя сестренка тратила на маски, пиллинги и макияж. Я же не умела даже покрасить ресницы, поэтому довольствовалась своей скудной природной красотой.
— Тебе нужно развеяться, — решительно подлила я шампанского в ее бокал. — Хочешь, слетаем домой на выходные?
— Нет, лучше… Пойдешь со мной на концерт? Abuse выступают в эту субботу.
Я кивнула. Грустно посмотрела на пачку исписанных бумаг. Конечно, сестра всегда была для меня важнее, чем учеба, но вредная химическая формула тоже требовала времени и сил.
***
Из репертуара британской группы Abuse я знала только песню о «Потерянном времени». В принципе, я никогда не любила рок музыку, предпочитая классику или, на худой конец, джаз. Но концерт получился славным. Эш притащила меня на площадку за три часа до начала, поэтому утомленные ожиданием и тремя стаканами пива, мы все же стояли прямо возле сцены.
Сестра прыгала в такт каждой песне и пела все куплеты. Ее длинные черные кудри летели во все стороны вызывая у меня смутную зависть. С рождения наши волосы были прямыми —индейские корни нашей мамы проявились во всей красе, — но только Эшли хватало ума и мотивации вставать на час раньше и закручивать тяжелые пряди BabyLissом.
Я со своим извечным «французским» пучком вызывала у нее снисходительную усмешку. Хоть я и вставала рано, но свое лишнее время дарила исключительно науке и химическим формулам.
Под конец концерта уставшую Эшли подсадил себе на плечи рядом стоящий парень, вызвав смутное раздражение у задних рядов. Солист группы, Даймон Вербани, с интересом посмотрел на свою фанатку, затем крикнул в микрофон:
— Посвящается девчонке, на которую я смотрю! — и спел свою новую балладу «Ты – мой центр Вселенной». Закончив песню невероятной, я бы сказала, выпендрежной игрой на гитаре, Даймон подошел к краю сцены, сел на колени и мягко поцеловал обалдевшую Эшли в губы.
В общем, в этот вечер Мич Дарквист был вычеркнут из сердца моей сестры раз и навсегда.
***
Через две недели после этого знаменательного события, я вновь сидела за вредной, неподдающейся формулой раствора. Все необходимые элементы были тщательно продуманы, но они никак не хотели сцепляться между собой. Выключив ноутбук и собираясь завалиться спать пораньше, я подпрыгнула, испугавшись барабанного стука в дверь.
Эшли была прекрасна. Ее глаза горели, словно черные звезды. Казалось, что пространство вокруг светится от ее чудного настроения.
— Шампанского, — крикнула она и кинулась мне на шею. Сестра была пьяна.
— Бэт, ты не поверишь, — опустошив свой бокал заверещала она. — Я иду на свидание!
Такого в нашей практике еще не было. Обычно мы напивались после таких сомнительных свиданий, но никак ни до.
— Спроси меня, с кем? — она почти кричала, и я в который раз поблагодарила родительский кошелек за отсутствие соседок в комнате.
— Не томи, Эш, — улыбнулась я, пытаясь припомнить всех красавчиков курса. — Грэг Тиранс? Его брат? Или все-таки Моррис?
— Нет, и нет, и нет! — Эшли счастливо откинулась на спинку дивана, закинув ноги в умопомрачительных шпильках на мой антикварный стол. — Даймон Вербани!
— Ты шутишь? Солист группы…
— Abuse! — закончила за меня сестра. — Он позвонил мне! Только что!
От удивления я отпила целых три глотка шипучего напитка, и газ сразу же ударил мне в нос.
— И как же он тебя нашел?
Эшли ненавязчиво отмахнулась.
— Он попросил свою фан-группу найти координаты девчонки, которую он поцеловал на концерте. И Марк с параллельного курса — помнишь этот смешной толстячок? — узнал меня по фото и отправил ему мой номер!
Я не помнила Марка. Но это было не первым в списке моих бед.
— Эшли, сколько ему лет? — строго спросила я, отбирая у нее опустошенный бокал. — Тридцать? Тридцать пять?
— Тридцать три! — она схватила бутылку и начала пить прямо из горла. — У него турне заканчивается через неделю, и он остановится в своей резиденции в Беверли. Мы пойдем с ним в ресторан!
И она закружилась по комнате, напевая «Я, да я, детка, твой центр Вселенной» и используя бутылку, как микрофон.
Я испуганно следила за ее сумасшествием.
— Эш, послушай, ЭЭШ!
Эшли неохотно плюхнулась на диван.
— Ему тридцать три! А тебе всего восемнадцать!
— Ну и что? — пожала плечами сестра. — Когда это меня останавливало?
— Перестань паясничать! — я забрала у нее из рук пустую бутылку. — Знаешь, сколько у него было таких вот фанаток? Он уже по-настоящему взрослый, прожженный жизнью и развлечениями. Ты сошла с ума?
Сестренка задумчиво посмотрела на меня своими огромными глазищами. Затем встала и неуверенно, слегка покачиваясь на своих двенадцатисантиметровых шпильках, прошествовала к выходу.
— Эш?
Она не ответила. Даже не повернулась. Лишь яростно хлопнула дверью.
В первые в жизни я обидела свою младшую сестренку.
***
Следующие полгода были не самыми лучшими в моей жизни. Мое личное солнышко, оптимистичная и веселая Эш внезапно исчезла из привычного круговорота событий. Мне не хватало ее шуток, ее улыбок и наши посиделок. Шампанское пылилось в ящике, я не прикасалась к ненавистным почему-то теперь бутылкам.
Я читала все новости про группу Abuse. Про их концерты, миллионы фанатов, новый диск или скандал из-за обкуренного барабанщика. Но никаких упоминаний о новой пассии солиста в Интернете не было.
Спустя три месяца после роковой ссоры, я все же попыталась возобновить контакт и позвонила первой. Мы мило проболтали до того момента, как глупышка-сестра не проболталась, что окончательно и бесповоротно влюбилась.
Мой дурацкий язык не продержался за зубами. Я сказала ей, что Даймон, наверняка, в каждом городе держит таких фанаток штук по пять. Для удовлетворения своих мужских потребностей. Но никак не для любви. Я умоляла ее быть осторожной и, если уж на то пошло, то хотя бы не забеременеть.
Эшли бросила трубку. И больше не отвечала.
Я, наконец, нашла ту самую формулу и сдала свой проект под аплодисменты любимых профессоров.
А потом наступило лето. Я прилетела домой в конце июля, на неделю позже запланированной даты и застала в родительских апартаментах свою упрямую сестру. Эшли казалась невероятно юной в своих коротких шортах и легкой футболке Abuse.
Папа с мамой укатили во Францию к папиной кузине. Дом был в нашем распоряжении, и я, если честно, думала, что застану руины от последствий вечеринок, устроенных любящей праздники сестрой. Но дом был чист. А Эш, уверенная и спокойная, красила ногти под последнюю песню своей любимой группы.
Я взглянула на нее исподлобья, зарекаясь, что не подойду. И вдруг расплакалась и бросилась в ее распахнутые объятия.
— Ладно тебе, Бэт, — примирительно засмеялась сестренка. — Давай-ка, наконец-то, устроим свои извечные посиделки.
Она лукаво подмигнула. Ссора сошла на нет.
В тот вечер я напилась вместе с ней. Она раздобыла пачку сигарет, и мы курили на террасе, радуясь теплому закату и отсутствию взрослых.
Выдув бутылку белого вина и покрасив мне ногти на руках и ногах, Эшли, наконец-то, полностью оттаяла.
— Знаешь, Бэт, я ведь часто думала о том, что ты, наверняка, права, — она откинула свои длинные кудри и сосредоточенно начала открывать вторую бутылку из родительского погреба. — Дэймон – звезда мирового масштаба, богатый, известный и красивый. И тут я. Для чего? И зачем? Какая-то простушка. Пусть и не из бедной семьи, но уж явно не из его тусовки.
Она прикрыла глаза и изо всех сил потянула на себя неподдающуюся пробку. Я покачала головой и взяла на себя столь сложный процесс. Однако пробка лишь предательски крошилась и не двигалась с места.
— Перестань, Эш. Если честно, это он тебя не стоит, — открывалка вдруг вылетела из бутылки обдав нас прозрачными, липкими каплями.
— Ты всегда так говоришь, — в который раз отмахнулась моя сестра. — Знаешь, я ведь действительно его люблю, и мне было очень больно заставить себя мыслить логически. Но, мне кажется, что у меня получилось.
От удивления я пролила несколько капель на любимый мамин стол. Я искренне надеялась, что деревянная поверхность не выдаст наших пьяных пирушек родителям.
— Я так рада, что ты смогла, — ободряюще прошептала я.
— И когда мы виделись с ним в последний раз, — взволнованно продолжила Эшли, — я раскрыла карты. Я сказала ему, что лучше бы он перестал пудрить мне мозги, потому что я не наивная дурочка.
Ее язык слегка заплетался. Даже у меня перед глазами все плыло. Изменив свои традициям, я выпила в этот вечер целый бокал.
— О, моя сестренка, — я вдруг поняла причину отсутствия вечеринок в нашем доме. — Прости, пожалуйста. Он… Он… Ты его бросила? — деликатно завершила я свой вопрос.
— Нет, — Эшли удивленно посмотрела на меня. — Он сказал, что тоже меня любит. Что никогда и ни с кем у него такого не было. И что…ик… в общем, он сделал мне предложение!
От удивления я опрокинула свой бокал. Вино радостно потекло по столу, капая в дырки между досками. Но мне вдруг стало глубоко наплевать на раритетные деревяшки, так любимые мамой.
— И? — испуганно – торжественно завопила я, теряя остатки трезвости. — И что?
Эш улыбнулась. Вытащила из-под футболки тонкую серебряную цепочку. Рядом с изящным крестиком, точно таким же, как и у меня, висело небольшое колечко с огромным, сияющим в свете луны бриллиантом.
— Я его пока прячу, — заговорщицки прошептала моя повзрослевшая сестра. — Еще не знаю, как сказать родителям. Боже, Бэт, я выхожу замуж!
Я схватила бутылку вместо жалобно лежащего на боку бокала и радостно чокнулась с взволнованной Эшли.
***
За три дня до свадьбы мы с Эш отмечали ее последние часы девичества. Родителей не было дома: они ночевали в Беверли, после того, как лично проверили все приготовления к банкету. Я открыла дорогущий коньяк, купленный в Интернете ради такого знаменательного события. Эш пила быстро и весело. Она все время шутила и смеялась. Мой стакан был полон. Но я смеялась вместе с ней.
Подпрыгивая от возбуждения, Эшли танцевала, подпевая новому диску Abuse. Она знала наизусть все песни, тем более, что многие из них Даймон писал прямо при ней. Я подумала, что и мне не помешало бы их выучить.
Вдруг на третьем круге танца Эш остановилась. Затем покачнулась и упала на пол. Я бросилась к ней, но было поздно. Изо рта у нее пошла пена. Она стонала, задыхалась, а затем ее глаза закатились. Стрихнин не знал жалости. Ах, слава техническому прогрессу, в Интернете можно купить не только элитный алкоголь.
Я положила тело своей несчастной сестры в чугунную ванную в комнате для гостей. Раствор, над которым я билась последние шесть месяцев, не имел ни запаха, ни цвета. Но его способность полностью разложить человеческое тело на молекулы за шесть часов, была мною доказана и даже проверена на трупе одного несчастного, завещавшего свое тело на медицинские опыты.
Я всегда любила мою младшую близняшку. Да, и кто не любил Эшли Анжелину Брэндстар? Она – словно лучик солнца освещала любой жизненный путь. Ее улыбка и заводной энтузиазм творили чудеса.
Но, Боже, как же мне надоело жить в ее тени.
Придется, конечно, по часу завивать волосы. И научиться подводить глаза. А все пиллинги и маски, которыми она пользовалась просто сводят меня с ума. С другой стороны, богатая жизнь замужем за звездой мирового рока, наверное, того стоит.
Я уже написала свое прощальное письмо: Бэтти Эвелина Брэндстар уехала жить в Австралию. Там ее корни и затеряются навсегда. Я не думаю, что кто-то сильно будет меня искать. Даже у наших родителей любимицей была не я.
А пока тело моей сестры растворялось в чугунной ванне, я решительно взяла в руки ее косметичку. Новой Эшли Анжелине Брэндстар хотелось начать жить. Здесь и сейчас.
Ekaterina PERONNE
Париж, 06/07/2016