Прекрасный день, чудесный день. Не важно что я сижу на морозе, не важно что мороз пронзил нос, щеки, губы. Я буду ждать радостных новостей. И не важно сколько еще простою в этом зимним январский вечер. Я буду ждать под окном, пока не крикнет, не скажет радостную весть. Да я знаю, что будут мальчики, но все может быть иначе, вся жизнь состоит из сюрпризов, которых не ожидаешь. Ввод сегодня я не знал что повезу свою любовь, свою жену в роддом, не знал что ночь будет такой бурной и бессонной. Не знал что сегодня буду таким радостным и буду ждать как дурак с утра до поздней темноты хороших новостей.
Уже за полночь. Что то странно, неужто все так сложно, неужто все так тяжело, терпи родная, все будет хорошо, все будет замечательно. Я с тобой, я рядом. Ничего плохого не произойдет, ничего ужасного не будет. Будем радостно жить, и поживать все вместе, счастливо, все будет хорошо!
Шесть утра, всю ночь не спал. Что так долго, что случилась, не понимаю и не говорят ничего же. Что же! Что! Неужто умерла, нет. Нет не может быть, я ща всем задам, дайте ответ, дайте знать, незнание самое противное, самое гадкое, Дайте. Дайте ответ! Я же отец как не как, а не впускают, не говорят. Уроды, скоты, все здесь получать, все выскажу, гады, скотины. Еще и ноги отморозил, хотя не важно, важно что скажу мне.
Выходит, молодой, блин специалист. Смотрит еще так нагло, противные очки еще напялил на себя для ума видимо. Длинный как трость без головы. Ждет чего то, а я скажу.
— Почему так долго, что случилось!
— ваше Фамилия? – начал смотреть в бумажки, даже не знает фамилию к кому идет, скотина, урод! – Бе… Беребиктов?
— Да. Что с Анной, Что случилось? — я хочу сейчас разбить его очки!
— Успокойтесь.- начал он. Что то подозревает.
— Я спокоен. — я спокоен, спокоен, мне надо знать, уже после что то делать. Даже если эта морда напрашивается!
— Ладно… как бы сказать. — начал мямлить, убью скотина, говори. — Я сожалею – Что? — но ваши дети… — че остановился, говори, говори. Что с ними!- умерли.
Тишина, все остановилась. Все исчезло, миллионы лет, сотни миллионов прошли в моей голове. Он положил руку на плече, рука была холодной как январское утро, я осознал, скупая слеза потека по щеке, глаза смотрели в безысходность, в которой все находилось, после я спросил:
— Как Анна? С ней все хорошо?
-Да- голос дрожал, видно все же боялся меня — Состояние стабильно, к ней можно, но с ней надо быть как можно мягче и …
— Сам понимаю, в какой палате?
Он сказал палату, койку. Надел чертовы бахилы и халат и пошел. Мне стало страшно лишь при входе в палату, при осознании всего, что она пережила, я до этого словно не понимал. Что она почувствовала, уведя их, когда осознала всю бездну отчаяние, в которой она оказалась. Отморожение ноги, лицо, нервы, все это ерунда по сравнению с тем, что она пережила, испытала. А я стою и мне страшно, что все, ничего не останется теперь. Я тряпка? Я урод? Нет. Нет я не оставлю ее, я не сбегу. Ноги дрожат. Рука дрожит, терпи, открывайте дверь. Открылись. Все, весь страх должен уйти, я не должен боятся. Я обязан быть с ней, пройти все, что нам суждено. Ноги, идите к ней, все мучительно долго и неприятно, вся палата с ее противными светло – зелеными тонами бесит и дает больное ощущение. И еще радостные лица молодых мамаш, все противно, но как ей было больно здесь столько лежать, я не понимаю. Я только секунда здесь, а она часы, день, боже как же ей больно. Я подхожу к ее койке, я вижу ее, вся боль на лице, она смотрит, я смотрю. Она привстает, садиться, я подсаживаюсь. Ей больно, ужасно больно. Я знаю, я понимаю. Она плачет, очень больными слезами. Я ничего не говорю, просто держу ее. Я тебе никогда не отпущу, никогда не оставлю.
нет будущего без прошлого. нет себя без других.
