Три дня назад закончилась брюква. Я боялся попадаться соседям на глаза – задолжал приличную сумму. К счастью, с тех пор деньги значительно подешевели.
Прошло меньше месяца с моего возвращения. Там, в окопе, под насыпью земли, мы с Отто мечтали о доме. Война закончилась. Сменилась унизительным миром, презрением к нашей стране. На следующий день после возвращения в маленькую комнату на Фридрихштрассе, я узнал, что Отто не стало.
Теперь я встаю с кровати лишь затем, чтобы заглушить боль в горле глотком горячей воды или принять таблетки. Когда они закончатся, моя голова, вероятно, взорвётся. Лучше чувствовать боль, чем то, как желудок выворачивается наизнанку.
Приняв таблетки, я провалился в беспокойный сон. Снилась мне мать в окопе, а ещё кусок жаренного аппетитного мяса. Взяв в в руки, я поднёс его к губам. Аромат специй ударил в нос. Самый прекрасный аромат на свете.
Чёрт! Я распахнул глаза, вдрогнув от криков. На улице? Нет, на лестнице. Странно… Шаги приближались. Подойдя к двери, я смог разобрать: «Ни с места! Остановись!» Приоткрыв дверь, я решил подглядеть, но в тот же миг в мою комнату ворвалась молодая девушка. Споткнувшись о порог, упала мне в руки.
– Дверь, скорее! – захлопнув её, девушка прильнула ухом к стене. Преследователи, похоже, побежали вверх по лестнице. Шум на лестнице стих, и незнакомка, как ни в чем не бывало, повернулась ко мне:
– Эрна. Эрна Миллер.
– Хейн Краузе, – я бросил на девушку недоверчивый взгляд, – Вы что-то украли?
– Не несите ерунды! Всё, что при мне, я купила за свои собственные деньги. Где у вас хранятся продукты?
Неожиданно для себя, я рассмеялся. Она либо больна, либо издевается. Хотя выглядела куда лучше меня: щеки не впалые, а вполне румяные, светлые волосы собраны в аккуратную причёску, а ведь ей пришлось бежать по лестнице. Одета прилично. Неужели, преступница? Опомнившись, я вновь рассмеялся с её вопроса:
– Продукты? Ну, под столом, кажется, осталось несколько тараканов, угощайтесь.
Незнакомка подошла к столу и стала что-то вытаскивать из-под подкладки серого пальто. Я приблизился и даже не поверил глазам. Желудок болезненно сжался. На столе лежали: бутылка молока, масло, мясо…
– Прячьте, пока они не вернулись!
– Мешочница! – процедил я сквозь зубы, — Вы одна из тех, кто наживается продуктами в деревнях? Это запрещено! – я схватил её за рукав и поволок к двери, – Забирайте это и катитесь ко всем чертям, Эрна Миллер!
– Я оставила у этих крестьян всё своё золото, – девушка ловко высвободилась. Едва удержавшись на ногах, я прислонился к двери. – Если вас устраивает голодная смерть, можете и дальше перебиваться отваром из древесных опилок! – Эрна бросила на стол газету с заголовком: «Der Patriot ißt Roggenbrot» (Патриот ест ржаной хлеб). В последнее время в газетах только и писали о том, как заменить картофель брюквой и приготовить варенье из тёрна и мушмулы.
Эрна толкнула меня достаточно сильно для её маленького роста. Я едва удержался на ногах, схватив её за плечи. Голубые глаза её теперь казались враждебными, ледяными. Эрна напоминала маленько проворного зверька в борьбе за выживание.
– Фройляйн Миллер, – мягко произнёс я, – Вам лучше уйти как можно скорее, я болен.
– Весь мир болен этой бессмысленной войной. Миллионы людей не вернулись домой, а полицейские отбирают продукты у голодающих граждан, – Эрна коснулась моего лба, – Они больны, херр Краузе, а у вас всего лишь лихорадка. Ложитесь в постель, я приготовлю ужин.
***
Прошло несколько недель с тех пор, как Эрна поселилась в моем доме. Мы гуляли, слушали музыку, говорили ночи напролёт. Помнится, даже поругались, когда Эрна прожгла дырку в моей простыне сигаретой.
Я ненавидел табачный дым, но помимо него теперь в моей комнате пахло ароматами мясом, картофелем, свежеиспеченными булочками. И как соседи ещё не пришли на запах, или те полицейские, что так отчаянно гнались за Эрной в подъезде? Не всё ли равно?..
***
– Херр Краузе, очнитесь! Вы живы? – пожилой мужчина склонился надо мной, но я едва мог разглядеть его лицо.
– Кто вы?
– Соседка, Фрау Крюгер, обеспокоена состоянием вашего здоровья.
– Где Эрна?.. В смысле, девушка, что здесь живёт.
– Дверь была открыта, но никакую девушку мы не встретили, – послышался голос соседки. – Прошу, верните деньги. Ей богу, мои дети вынуждены есть очистки от гнилого картофеля!
– Возьмите немного еды из шкафа, – прохрипел я. Во рту пересохло.
Теперь я проклинал Эрну за то, что она решила куда-то уйти именно сегодня. Желудок разболелся так, словно неделю не видел еды. В прочем, организм же не мог восстановиться за пару дней.
– Здесь ничего нет! – соседка хлопнула дверцей шкафа, и этот удар эхом раздался в моей голове. Я прикрыл уши руками и повернулся на бок.
На миг я опешил. След от сигареты на простыне пропал. Вскочив, я осмотрел комнату: не было шляпки, пальто, даже стойкий аромат духов куда-то исчез. Но ведь так не бывает? Мы засыпали вместе. Забыв о своей слабости, я вскочил с кровати и кинулся к соседке:
– Здесь жила девушка. Несколько дней. Где она?!
– Херр Краузе, успокойтесь! – фрау Крюгер попятилась назад, прикрываясь грязным полотенцем. – Я заходила к вам вчера, напоминала про долг, вы помните? Никакой девушки не было. Вы бредите.
Я сделал пару шагов назад, но не удержавшись на ногах, упал. Осознание произошедшего обрушилось на меня.
Почему? Пройдя через войну, смерть друга, голод и неизлечимую болезнь, я теперь умираю от счастья? Счастья, которого не было?..
Германия, 1918 год
Еще почитать:
Фелония. Тяжкое преступление.
Вслед за ней
И всё-таки, я напишу…
ПАШИНЫ ПОДДЕЛКИ — Окно
«
»
08.10.2023
