Сансара

⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰

Жил-был мальчик Петя.

Жил с мамой и папой в среднестатистической квартире средней запущенности пятиэтажки средней провинциальной полосы России. Мама работала учительницей начальных классов, красила губы сиреневой помадой, по выходным пекла сырники, а по праздникам большой неуклюжий торт Наполеон. Папа возил на автобусе хмурых неразговорчивых пассажиров, часами хохотал над журналом Крокодил и время от времени ходил к местной мусорке копать бледных городских червей для рыбалки.

А еще был рыжий полинявший кот Маркиз, который любил маму и соленые огурцы и терпеть не мог папину левую тапочку и утреннюю зарядку по радио. И соседка бабушка Тоня, с вечно недовязанным пуловером для сына-дальнобойщика и вечно расцветающим чайным грибом на подоконнике. И сосед дядя Вася этажом выше в растянутой майке-алкоголичке и страдальческими ясными глазами язвенника.

И, конечно, был веселый и скуластый балагур-сантехник, неудачно прятавший от жены недопитую поллитрушку в ящике для инструментов. И почтальонша в стоптанных туфлях и тихой извиняющейся улыбкой интеллигентки в пятом поколении. И полногрудая продавщица из булочной за углом, вкусно пахнущая свежей выпечкой и подаренными новым ухажером духами Красная Москва.

И, несомненно, был лучший друг Санька с тысячей дурацких идей и заветной мечтой увидеть легендарный крейсер Аврору. И гордость школы старшеклассник Сережа Петров с небрежной походкой спортсмена и почти черным поясом по каратэ-до шотокан. И та глазастая девочка из соседнего двора с видавшим виды велосипедом Орленок и перепачканными зеленкой худыми коленками…

И голосила ранним утром у подъезда бодрая румяная молочница… И тихо скрипели на детской площадке несмазанные петли качелей. И доверчиво заглядывала по весне в окно белая ветка черемухи…

Мальчик Петя дисциплинированно ходил после уроков на рисование, прятал глубоко в портфель ненавистную шапку с большим помпоном и бегал втихоря от мамы босиком по теплым летним лужам. Бросал с крыши воздушные шары с водопроводной водой и долго кашлял за гаражами от первых помятых и наполовину пустых сигарет Прима. Обожал пирожные корзиночка, молочный коктейль в кафетерии на главном городском проспекте и телепередачу «В мире животных».

И волнительно ждал Новый год с вырезанными из бумажных салфеток снежинками, неизменнымм оливье в хрустальном салатнике и недозревшими заморскими мандаринами «из-под дивана». И походы в кино с плакатами красивых белозубых мужчин и женщин в фойе и ворчливой бдительной билетершей на входе. И летние каникулы в деревне с задиристым петухом во внутреннем дворе и нереально сочным белым наливом из колхозного сада.

А потом мальчик Петя, как и полагается, вырос…

Как и полагается, закончил 10-й А на твердые заслуженные четверки, напился на выпускном вечере с другом Санькой и тысячей его дурацких идей, а потом проснулся на лавочке в соседнем дворе той самой глазастой, но уже повзрослевшей девочки с худыми коленками.

А потом поступил в правильный столичный вуз получать правильную «чтоб от соседей не стыдно» профессию инженера, а не какого-то там «не к столу будет сказано».

⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰

Жил-был юноша Петр.

Жил с двумя сокурсниками в невзрачном кирпичном здании общежития в сером дождливом городе, претендующим на гордое звание мегаполиса. Сокурсник Иван носил купленный в секонд-хенде замшевый пиджак, гладил на стуле влажные носки и заваривал с помощью ситечка крупнолистовой черный чай, за что приобрел прозвище Чайхана. Сокурсник Стас подрабатывал грузчиком на овощебазе, слушал на раздолбаном магнитофоне Битлов и копил деньги, чтобы после института рвануть ловить рыбу на просторы Баренцева моря.

А еще был близорукий комендант Васильич, обитающий в пропахшей пылью комнатушке, заваленной прожженными полосатыми матрасами и пожелтевшими плакатами с оптимистичными лозунгами пессимистичной соцреальности. И шумные первокурсники откуда-то из бывших дружественных республик, лихо мешающие портвейн и пиво и робко «стреляющие» по ночам сигареты (а можно две?) и заварку (а можно сахар?). И обаятельный «ботаник» из 221-ой, безвозмездно предоставляющий конспекты по мировой экономике и втихаря выращивающий на подоконнике чахлую, страдающую от недостатка жаркого южного солнца, коноплю.

И, конечно, был любимый препод с пухлым кожаным портфелем, подаренным десять лет назад на очередной трудовой юбилей очередной женой, сбежавшей с каким-то залетным геологом. И нелюбимый препод с похожим потертым портфелем и похожей потрепанной институтскими сплетницами историей неудавшейся семейной идиллии «тако-о-го таланта» и «тако-о-о-й прости господи». И секретарь приемной Любочка с рыжей шевелюрой, элегантно смолящая тонкие мятные сигаретки в компании аспирантов и ловко проставляющая печати факультета в левые студенческие билеты.

И, несомненно, были иногородние, жизнерадостные, плохо одетые девчонки из пединститута, всегда готовые накормить щами из квашеной капусты и пережаренными картофельными драниками со сметаной. И неудавшаяся краткосрочная любовь с длинноногой Машей из города Мценска, любившей смотреть с крыш на огоньки мчащихся по улицам машин и кидавшей в бокал с шампанским кусочек черного шоколада. И удавшаяся, но такая же краткосрочная любовь с полненькой Светой из Тюмени, прятавшей в коробке с босоножками засохшие лепестки роз – память о своем 16-м дне рождения и первом опыте межполовых отношений.

И шумела по выходным разномастная многоэтажная общага… И прибегал заспанный комендант Васильич, грозящий выселить все это безобразное безобразие к родным пенатам… И дышал сыростью в распахнутые окна большой серьезный город с шагающими куда-то в туман переулками и мостами…

Юноша Петр добросовестно бренчал на гитаре чужие вымученные опусы и с каждой стипендии обязательно покупал в кафе на главном городском проспекте вкусные пирожные со сгущенкой. На зимние каникулы проведывал маму, папу и друга Саньку, удачно откосившего «по зрению» от армии и «временно» пристроившегося на местном мехзаводе. И слушал местные байки о гордости школы Сереже Петрове, забившим на каратэ и гордость, и о той самой девочке с соседнего двора, забившей на Сережу и отправившейся покорять заманчивые заграничные просторы.

А потом юноша Петр, как и полагается, тоже повзрослел…

Как и полагается, купил для защиты первый в своей жизни галстук, отправился по распределению в среднестатистический российский город с пошатывающейся экономикой и женился на местной некрасивой обладательнице красного диплома и полного собрания сочинений Н.А. Добролюбова.

⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰ ⃰⃰⃰

Жил-был Петр Петрович.

Жил в приватизированной кооперативной квартире улучшенной планировки с некрасивой женой, избалованным сыном и всеми атрибутами среднестатистического семейного благополучия. Жена работала на филфаке, имела прозвище Грымза, язву желудка и неприветливую китайскую розу в горшке. Сын занимался английским, носил длинные неопрятные волосы и писал язвительные комменты к постам френдов.

А еще была болонка Элис, любившая Петра Петровича и «гулять» и недолюбливавшая шампунь для собак и велосипедистов. И соседка Марья Ильинична с весенней хронической бессонницей и обостряющейся любовью к итальянской опере. И сосед Иван Абрамович с яркой голосистой супругой по будням и лопоухим внуком-скрипачом по выходным.

И, конечно, была юная жизнерадостная чудо-маникюрша с хорошей клиентской базой и тайным поклонником в этом районе. И консьержка в соломенной шляпке и страстью к детективным сериалам по отечественному независимому телеканалу. И румяный владелец внедорожника из рекламы, навещающий по вторникам и пятницам почтенную одинокую бабулю «с пятого».

И, конечно, были «неблагополучные» друзья семьи Минаковы с тремя горластыми близнецами и очень стесненными жизненным обстоятельствами. И благополучные друзья семьи Смагины с маниакальны стремлением к чистоте и круглогодичным средиземноморским настроением. И университетская подруга жены Танечка с «прекрасной человеческой душой» и прекрасной коллекцией разноцветных оловянных солдатиков.

И, несомненно, был приятель Степан с богатым жизненным опытом и неожиданно обнаружившимся внебрачным сыном на другом конце страны. И гордость района артист Эдуард Палкин, завоевавший премию на конкурсе провинциальных лицедеев и снявшийся аж в двух эпизодах крутого столичного боевика. И кассирша Любочка из супермаркета напротив с завидным четвертым размером и ароматными домашними пирогами с рыбой по старинному французскому рецепту.

И жил в новых экономических реалиях среднестатистической российский город… И взирали свысока разномастные персонажи билбордов… И горячо обсуждалась региональной общественностью скандальная выходка племянника замглавы администрации.

Петр Петрович работал главным инженером в несколько раз переродившейся строительной компании, прятал в верхний ящик стола ненавистный аляповатый галстук и втихоря от жены ездил болеть за местную футбольную команду. По понедельникам скучал на планерке у генерального и два раза в год был вынужден скучать на ура-патриотичных внутрикорпоративных мероприятиях. Несколько раз в месяц позволял себе рюмку коньяка в рабочее время, безуспешно пытался бросить курить и просил секретаршу во вкусе шефа заказать в кафетерии его любимые пирожные.

И без всякого удовольствия, но «по статусу» проводил часть отпуска с семьей за пределами родного отечества, а другую часть — с удовольствием и без семьи — в опустевшей деревне средней полосы России. И терпеливо разъяснял маме цифры в квартплате, чинил протекающую крышу, восхищался хорошим урожаем капусты. И общался в сети с временно безработным другом Санькой, владельцем автосервиса Сережей Петровым и глазастой гражданкой Америки Энн Ричардсон…

А потом, как и полагается, прошло еще время… Потом еще… И еще… И жил-был на земле другой мальчик… С мамой, папой и рыжим полинявшим котом Маркизом…