Когда Максим наносил ему татуировку на внутренней стороне левой руки, Тимур уже был не в силах сопротивляться.
В кино герои лихо раскидывают сто человек после того, как в них выпустили обойму, а в реальности единственный удар может забрать твою жизнь, или заставить долго ползать на четвереньках, гадая разогнешься ли вообще.
— Мы ещё не делали тебе по-настоящему плохо, — прокомментировал Олег, когда юноша чуть склонился вперёд от боли, — Так что не надо кривляться. Лучше оцени насколько все стерильно. Заботимся о тебе, не смотря ни на что. Замечаешь это?
— Замечаю, — глухо ответил парень. Ему было 19-ть, и что он мог предпринять против двоих подтянутых молодых людей на шесть-семь лет старше него?
— Здесь что нужно бы сказать?!
— Спасибо.
— Когда только научишься без напоминания благодарить, подонок хренов?!
— Все! — Максим торжествующе отодвинулся.
Теперь на теле Тимура красовалась нелицеприятная пошлая картинка.
— Мастерски!- похвалил Олег Максима, — И фиг сотрёт, да?
— С кожей разве что снимет.
— Молодца. — он снова придирчиво посмотрел на Тимура — Почему рожа кислая? Разве Макс не хорошо постарался? Именно так как там изображено надо поступать с такими как ты! Всем нравится, тебе нет? Ану, улыбнись, тварь! И поблагодари за хорошую работу!
Олег выдернул его со стула.
— А не можешь улыбнуться, так хоть уважение покажи! — и, поставив парня на колени, заставил юношу повторить слово «спасибо» раз десять, периодически награждая его не сильными , но досаждающими оплеухами.
— Ты думал, что хозяин мира? Бабло у тебя? Можешь с другими как хочешь поступать? Прятаться за чужие спины? Ни хрена И на таких как ты находится управа. Прав я, нет?
Тимур, помня все предыдущие тщетные попытки завести диалог, лишь выдохнул:
— Да.
— На этот раз засчитываю. Только потому, что жрать сейчас хочу больше, чем возиться с тобой. Тебе наверняка не приходилось когда нибудь что то делать для других. Научим и этому.
Он красноречиво выдержал паузу.
— Спасибо, — поторопился заполнить ее юноша.
— Очень хорошо. Пошли, посмотрим откуда у тебя руки растут.
Они вышли на кухню.
От ожога рука Тимура болела и пульсировала. Больше всего хотелось убежать туда, где бы он остался один. Бросить им все — деньги, дом, имущество… и забыть происходящее. Стереть с памяти всю дикость, что произошла и продолжает происходить.
И ведь попался на эту древнюю как мир уловку: выйти помочь с машиной!
Из-за усталости, физической боли и нервного истощения голос Олега звучал для него будто из тоннеля:
— Сделаешь побольше закуски, и выпить. Пожалуй, коньяк. В темпе, но красиво!
Сам молодой человек сел за стол, то и дело отпуская замечания:
— Да толще, толще нарезай, что скупой такой! Как ты ложишь? Сказал же — красиво!
Максим периодически заглядывал к ним, дымя сигаретой.
Наконец, все готово.
— Дальше много ума не надо. Да, — и не забудь пожелать нам приятного аппетита. Обращайся к нам… к примеру… «господа». А после… после станешь на колени, и будешь ждать. — он на ходу придумывал, и был доволен собой. — Все ясно?
— Ясно.
Олег слегка похлопал его по щеке.
— Бледный очень. Того и гляди отключишься. Мне это не надо. Рано.
Достал из кармана прозрачный пакетик, и вытряхнул оттуда таблетку.
— Это взбодрит.
Тимур ещё больше напрягся, и попробовал отказаться:
— Спасибо… Но… Мне не так плохо… Все в порядке.
— Взял и выпил!
Но парень смотрел на таблетку, не решаясь.
Тогда Олег ловко прижал Тимура к стене, одной рукой закрыв ему нос, а другой забросив ее ему в глотку, тут же зажав ещё и рот, придерживая челюсть.
Рискуя подавиться или задохнуться, или и то и другое одновременно, Тимур судорожно сглотнул. Убедившись, что таблетка пошла куда надо, Олег отпустил его, и вышел в гостиную.
Юноша сделал все, как от него требовалось, а проговорив: «Приятного аппетита, господа», как было велено, сделал несколько шагов в сторону, опустившись на колени.
Максим, услышав такое обращение, рассмеялся, с уже набитым ртом.
— Ты его надоумил?
— Тебе не нравится? Предпочитаешь «товарищи»?
— Подумаю над этим.
Они перешли на другие темы. Стоять на коленях, на голом паркете, было не легко. Тимур старался отвлечься, смотря в окно, которое находилось по его правую руку,. Минут через пятнадцать к его лицу неприятно прилила кровь, а сердце забилось часто.
— Началось…- с тревогой отметил про себя юноша, подумав о неизвестной таблетке, но к его облегчению неприятная волна быстро отступила. Боль в руке и теле значительно притупились, в голове появилась ясность, и даже захотелось распрямиться, проснулся дикий голод. Только сейчас понял, что почти сутки ничего не ел.
— Не пора ли покормить нашу обезьянку, а то того и гляди рухнет раньше времени, — будто читая его мысли, произнес Олег, и бросил на пол кусок хлеба.
Тимур хотел подняться, чтобы подойти, но тот зацокал языком, отрицательно покачав головой.
Парень растерянно замер.
— На четырех, малыш, на четырех, дружок! — почти добродушно подсказал чуть захмелевший Максим, и тоже бросил что то.
Юноша поставил руки на пол, и подобравшись к еде, поднял сыр. Так же подобрал хлеб. Заучено поблагодарил, и вернулся на место.
Один за другим продукты летели на паркет, а Тимур их подбирал. Было наплевать на унижение, которого он до этого и так хлебнул достаточно: кушать хотелось сильнее. Отчего то появилась твердая уверенность, что он обязательно сбежит. Вот может даже сегодня. Пусть упьются, а он сиганет в это самое окно, заберется на дерево, спрыгнет с него за забор, и только и видали его! Но нужны силы.
— Уберись!
О щеку стукнулась скомканная салфетка.
— А может нож? Нож из кухни стащить…- продолжал думать он, но ему вдруг показалось что произнес эту фразу вслух. Юноша окаменел, со стопками в руке, когда Олег, в этот же момент, положил ладонь на его руки, заставив отпустить стаканы.
— Это последним уберешь.
Не услышали? Парень поспешил выйти. Значит только показалось. Это таблетка, все эта чертова таблетка…. Он снова посмотрел за окно. Что если прямо сейчас? Прямо сейчас: окно- дерево- забор… Как глупо, ведь не успеет! Да и что потом? Не взберется на дерево так быстро, как надо.. Это неведомое лекарство мутило ему разум.
Но оно и помогало.. Даже забыл о татуированной руке, и боль в теле утихла. Силы были очень кстати, ведь после застолья ему пришлось ещё и хорошенько убраться.
«А может, все же рискнуть? Пока есть эти самые силы. Рискнуть.» Его глаза остановились на ноже.
— Что как муха сонная?- голос Олега вернул его к мытью посуды, — Сколько можно мусолить эту тарелку? Иди подмети и помой пол после своего свинства!
Он послушно взял веник.
Его глаза постоянно косились на открытое окно…. В какой то момент показалось, что и калитка приоткрыта. Со всех ног юноша мысленно уже понёсся по расстилающемуся перед ним полю, на горизонте которого виднелась асфальтированная полоса трассы, с изредка , но мелькающими на ней авто. Во всяком случае он так себе представлял.
Но когда услышал позади звук мотора, понял, что его битва была проиграна изначально. Звук мотора? Он был реален! Кто то подъехал, и троекратный настойчивый сигнал окончательно подтвердил это.
Олег и Максим подошли к окну, после чего последний немедля потащил Тимура в ванную:
— Не думай, что это спасение. Этот всыпет тебе похлеще нас двоих.
Юноша прильнул с той стороны двери, пытаясь услышать хоть что то. Но мужчины вышли на улицу, и не торопились заходить в дом, потому ничего кроме неясного звучания голосов не доносилось до него.
Тимур сел у стены, обняв колени руками. Таблетка все ещё действовала, боли не было, непреодолимо захотелось спать, и не смотря на тревогу от происходящего он на удивление быстро отключился, проснувшись только от резкого звука над головой.
Открыв глаза, увидел незнакомые, до блеска начищенные туфли. Быстро осознал, что лежит вдоль стены, под унитазом, и звуком его разбудившим была резко опущенная его крышка. Он встретился взглядом с мужчиной лет сорока пяти, смотрящим на него холодно.
«И этот будет бить», — пронеслось в голове. Все внутри сжалось, и в который раз он был противен себе, поспешив подняться.
— Здравствуйте… — прозвучало нелепо и устало. Немного кружилась голова.
Мужчина молча поиграл желваками, продолжая смотреть на него, его глаза остановились на татуировке.
Не сказав ему ни слова, он вышел, не закрывая за собой дверь.
— Какого хрена творилось в твоей голове, когда ты вздумал ослушаться меня? — он обращался к Олегу, который был на удивление тих, — Где ваши маски? Вы ему ещё паспорта с пропиской покажите!!! Почему он вообще до сих пор здесь?
— Марк, это…
— Браво! Повтори мое имя погромче, недоумок! Ты здесь что должен был делать? Работать! Работать, а не развлекаться! Это значит четко следовать инструкции. Вы башкой своей думали? Нет! Потому что были под какой то очередной своей дурью?
Через открытую дверь Тимур видел, как Марк вытащил у Олега из кармана пакетик с таблетками.
— Это безобидный энергетик. Он, кстати, сейчас на одной из них. — Олег забрал пакет назад.
— Теперь мне хотя бы понятно, почему он у вас все ещё стоит на ногах!
— У него один нос разбитый рубашку во флаг СССР превратил, и что с того? Мы знаем куда бить.
— А я переживать начал, что он не дойдет до полиции, — мужчина матерно выругался, — Я вам говорил, что это Ваш последний шанс? Говорил?
— Да.
— Поздравляю. Вы его просрали!
— Грех не взять, то что само в руки идёт. Вот и долг бы тебе вернули до конца…. — опять попробовал возразить Олег.
На лице Марка появилась улыбка больше похожая на оскал.
— Да вы, ребятки, своей наркотой мозги усыпили. Сейчас будете делать, что я говорю. Во первых, свяжите его хорошенько.
— Он и так ничего против нас не сделает…
В руках Марка появился пистолет, одним своим видом оборвавший Максима на полуслове
— Тебе усложнить жизнь фонтаном из коленки и пожизненной хромотой? Ребятки, с каких пор у вас такие длинные языки? Не бесите меня! А делайте, что говорю быстро и молча!
Олег, угрюмо вышел, и вернулся с куском провода и рулоном широкой липкой ленты.
Они вытащили юношу на середину комнаты и связали.
Запечатав рот Тимуру, мужчина произнес:
— Потрать время на молитву. Если не туп, понимаешь, что отпустить тебя невозможно. Но я дам тебе шанс умереть хотя бы не под унитазом, и быстро. Знаешь ли, умею аккуратно делать дырку в голове. — он постучал себя указательным пальцем по виску, и повернулся к молодым людям.
— Заводите машину. Свою. Прокатимся хорошенько. Подальше отсюда. Это вам по силам сделать и не напартачить?
Тимура затолкали на заднее сидение, он оказался зажат между Марком и Максом. На его голову свободно набросили черный пакет.
Юноша всхлипывал под ним, слезы как будто лились сами.
Олег включил а салоне радио, но оно плохо ловило, и вскоре он выключил его.
— Успокойся! — Марк похлопал парня по спине, — Все там будем. Посмотри на это с другой стороны: не придется гнить от болячек в старости. А там того и гляди — рай существует. Он уж явно не здесь. Может мы тебе ещё позавидуем в свой час. Да, Макс? Кто знает как нам сдохнуть суждено? Или ты догадываешься?
— О чем?
— Как сдохнешь.
— В своем тату салоне он сдохнет, — хмуро бросил Олег, — Весь в долгах.
— А ты от своих колес и до тридцатника не доживешь, — парировал Максим.
— Как же вы любите друг друга, ребятки, — подытожил Марк.
Ехали долго. Тимур притих, но когда его вытолкали из машины отказался идти, извиваясь и мыча сквозь липкую ленту.
— Несите! — приказал Марк, и сдернув пакет с головы юноши, влепил ему крепкую пощечину, разбив нижнюю губу, и заставив притихнуть.
Олег чертыхался, Максим молча сопел, держа парня за ноги. Минут через 10-ть ходьбы вглубь лесопосадки Марк скомандовал остановиться. Он шел позади, уже давно играя пистолетом в руке.
Олег и Максим ещё полностью не распрямились, опустив Тимура, как два выстрела, прозвучавших почти как один, уложили их на земь мертвыми.
Олег успел удивиться. И с этими широко открытыми от удивления глазами упал прямо на юношу. Тот в ужасе вывернулся из под него.
Тем временем Марк, подошёл к каждому, спокойно проверяя не промахнулся ли, и зачем то переворачивая их на живот.
— А говорят предчувствие смерти существует. Ни хрена.
Он спрятал оружие, вытянул из кармана Максима сигареты, и закурил, глядя на Тимура.
— Теперь некому создавать проблемы. Это был их последний косяк. Сколько раз предупреждал не выводить меня из себя. На тебе доигрались Вряд ли поехали бы сами со мной в такую глухомань… Удачно все… Да…
Он ещё некоторое время курил молча, смотря поверх деревьев. После подошёл к юноше. Тимур закрыл глаза, ожидая выстрела. Но Марк усадил его, оперев спиной о ствол, и снял повязку со рта.
— Знаю, что этим придуркам тебя заказали. Не хочешь мне рассказать свою версию за что?
Юноша смотрел на него не в силах вымолвить слово.
— Ок. Сменим обстановку.
Он повел парня назад к машине. Открыв дверцу, усадил на переднее сидение, сам сел на место водителя. В тишине еле слышный звук сработавшего блокиратора дверей показался юноше оглушительным щелчком. Марк перерезал на кистях Тимура проволку, и почти насильно вложил в ладони бутылку с водой.
— Пей!
Тимур послушался.
Мужчина забрал бутылку.
— Я слушаю.
— Я сбил человека. Полтора года назад. И уехал…
— Почему уехал?
— Испугался. Думал она мертва. Она так лежала… Это само собой произошло… Я пока осознал, уже далеко уехал.
— Ты был пьян?
— Нет…
— Почему же не затормозил?
— Затормозил… Но … Все равно…
— Кто был виноват по правилам ?
— Я… Скорость… Там поворот…Погода…
Тимура била мелкая дрожь.
— Я не хотел этого… Если бы я мог все вернуть…
— Блаблаблабла. Что с ней в итоге знаешь? Может умерла?
— Нет… Я не интересовался подробно. Но мне говорили, что жива, и я этому… был рад… я правда никому не желал зла… Мне говорили она жива и ей деньги дали…
— Кто говорил?
— Мать. Она … Она помогла мне избежать…. У нее там… знакомые. Мне ещё не исполнилось тогда 18-ти… Они добились…признания средней тяжести увечья… административная ответственность…. И я больше не интересовался… Думал все хорошо. Но теперь мне сказали, что там не средней тяжести…. Я не знаю…
— Где же… твоя мать сейчас? Почему она не ищет тебя?
— За границей. У нее там другая жизнь. Так получилось.
— Интересная мамочка. Это она шлёт тебе деньги?
— Шлёт… Так хочет. Но я их почти не трачу… Мне одному много не надо.
Марк посмотрел на него с нескрываемым презрением.
— Ты догадываешься кто тебя заказал?
— Кто то из родных той… женщины…
— Заказал тебя я. И я знаю, что ты все прекрасно знал… И тебе приходили письма с просьбой о помощи… И с тобой пытались поговорить … С тобой, а не с кем то другим.
Тимур ещё больше ссутулился, склонив голову.
— Что теперь скажешь?
Парень молчал.
— Скотина, и ведь не в одних деньгах вопрос, — продолжил Марк, — Ты уехал, оставив человека умирать на безлюдном участке дороги! Если бы вызвал скорую, может и правда было бы средней тяжести! Если бы деньгами этими, которые «не тратишь» , помог! Что тебе мешало? Что? Ты сам себе хозяин здесь. Три часа она лежала там, три часа!!! И ты думал отделаться админответственностью?
— Я виноват… Все так быстро произошло…. Я виноват…
Марк опять достал пистолет и упёрся его дулом в голову парня.
— А вот это произойдет ещё быстрее. Решением моего суда!
— Не надо… Умоляю… Я когда ехали сюда перед Богом поклялся, что если выживу найду эту женщину и помогу ей всем, чем смогу. Я не вру, не вру! Я поклялся перед Богом и сам себе! Пожалуйста, дайте шанс! — он говорил так быстро, как, наверное, никогда в жизни, — Прошу вас… Я не буду обращаться в полицию. Я виноват. Я признаю это. Я признаю … Я смогу … смогу помочь деньгами…. Моя жизнь принесет больше пользы! Пожалуйста, не убивайте! Пожалуйста. Поверьте, поверьте, поверьте…
— Я нажму курок на счёт три, — равнодушно ответил Марк. — А я всегда делаю то, что говорю.
— Один, два, три!
Клац!
— Мама! — вырвалось у юноши, и он зажмурился.
— Упс. Патронов на тебя не хватило.
На штанах Тимура проступило мокрое пятно. Он обмочился.
Марк открыл дверь и брезгливо вытолкал его из салона.
Тимур сьежился на земле.
— Посмотрел на меня!
Марк вышел из машины и легонько пнул юношу ногой в бок.
— Посмотрел на меня!
Юноша послушался.
— Соображаешь? Или переклинило тебя? Отвечай!
— Да.
— Что — «да»?
— Соображаю.
— Видишь эту дорогу? — Марк указал за машину.
— Вижу.
— Пойдешь по ней. Где то через час будет перекресток, пойдешь направо , а часа через пол увидишь трассу. Спросят, скажешь турист, заблудился, испугался, по лесу блуждал… здесь это случается. Если вообще спросят. Попутками до города доберешься.
Он сходил к машине, и бросил рядом с юношей его бумажник и ветровку. — Запомнил?
— Да…
— Я наблюдаю за тобой. Посмотрим как ты исполняешь обещания данные Богу.
Он наклонился, и положил в нагрудный карман рубашки парня какой то клочок бумаги.
— Адрес семьи, которую ты лишил нормальной жизни. Изобрази искреннее раскаяние. Пусти слезу. Ты это умеешь. Там же список нужных им лекарств. Продуктов каких то купи в конце концов. У них ни хрена нет.
— Я все сделаю.
— Понимаешь, что я так просто не убивал бы людей,не имея надежной поддержки? Так что хитрить не советую. Если собираешься чудить, лучше скажи сейчас, и твоя жизнь окончится хотя бы без мучений.
— Я все сделаю !
— Посмотрим.
Марк вернулся в авто.
— Спасибо, — Тимур поднялся, суетливо надевая ветровку.
— Пшел отсюда!
Юноша не оглядываясь со всех ног побежал по дороге.
В небе прозвучали раскаты грома, и первые редкие капли дождя легли на пыль дороги.
***
Тимур сдержал слово.
Уже три месяца он не только помогал семье жертвы устроенного им ДТП, но и потихоньку сдружился с ними. Хотя путь к этому был тяжелый, и в первые недели ему пришлось больше общаться с соседями, проявляя недюжинное терпение. Только после пережитого все казалось ему преодолимым. Жажда к жизни как никогда давала о себе знать, и это был тот редкий случай, когда он искренне хотел, чтобы новая жизнь была без пятен. Причиной тому была то ли излишняя молодость, то ли врождённая натура Тимура. Он таки добился, что «лёд тронулся», и благодаря курсу лечения, проплаченному им, и другим полезным бытовым вложениям, Светлана сделала свой первый шаг после аварии. Врачи дали хороший прогноз при систематически курсе терапии.
Юноша правда радовался успехам женщины, а не просто исполнял обещание данное под страхом смерти. Хотя, конечно, это забыть было трудно. Не покидало чувство, что за ним следят, и он всматривался в лица прохожих, желая и боясь одновременно увидеть Марка, а ночью часто мучали кошмары с падающим на него убитым Олегом.
Не смотря на жару он носил одежду с длинными рукавами, прикрывая татуировку, и мечтая о том дне, когда, наконец, сможет пойти вывести ее, избавившись от чувства контроля невидимых глаз.
Уже в первый день, осознав в какой нищете находилась пострадавшая от него семья, и узнав от соседей об угрозе их выселения за долги, он ощутил дикое чувство вины, отодвинувшее на второй план свои страхи. Тихий плачь Светланы, доносившиеся из ее комнаты во время первой беседы с ее мужем, стал для него откровением о том ужасе, в котором пребывала пара: когда мужчина разрывался между необходимостью хоть что то заработать и сидеть с женой. Денег не хватало на простые обезболивающие, их наличие было праздником, и это не смотря на помощь родственников, которые, к сожалению, были не намного богаче, и сами еле сводили концы с концами.
С появлением Тимура все постепенно уладилось, и шло к лучшему. Казалось, судьба приняла во внимание пережитое обоими и, наконец-то повернулась к ним лицом. Даже более: юноша встретил в этом доме свою любовь. Ею оказалась племянница мужа Светланы, после поступления в институт приехавшая помочь дяде по дому. Они быстро нашли общий язык. В конце лета отношения молодых людей окрепли настолько, что назад домой девушку Тимур вызвался отвести на собственной машине. В тайне от нее он планировал не откладывать в долгий ящик, и просить ее руки. Они уже успели признаться друг другу в любви, и юноша чувствовал, что семья, это то, что ему сейчас необходимо. Он больше не хотел быть тем, кого никто не ищет. Его будут ждать дома. Ему будет о ком заботиться. Он не хотел оставаться один, и не представлял больше жизни без Оксаны.
В дороге влюбленные не спешили, и приехали поздно вечером.
Тимур остановил машину в едва освещаемом дворе пятиэтажки, и пошел к багажнику.
— Мой брат тебе поможет. Обожди. Не хватай все сумки подряд! Вот он уже идёт!
К ним правда приближалась спортивная фигура молодого человека в белой футболке.
Оксана нырнула в темноту, ему на встречу, быстро поцеловала в щеку, и, показав на Тимура, прощебетала:
— Знакомься, Тимур, мой парень. Тимур, это Роман, мой старший брат.
Фигура сделала шаг в круг блеклого света фонаря и юноша на мгновение окаменел, думая, что сошел с ума: перед ним стоял Олег.
Тот поздоровался, как ни в чем ни бывало, и, подхватив сразу две сумки, лёгким шагом пошел назад к подъезду.
Юноша, сердце которого бешено забилось, подхватив рюкзак, последовал за ним, надеясь, что увиденное им во дворе не подтвердится при ярком свете домашней лампы. Но когда Роман опять повернулся к нему лицом, и подмигнул, сомнений не осталось — это «Олег».
Ещё больший сюрприз его ждал в гостиной дома, когда с балкона, занеся с собой волну табачного дыма зашел… Максим.
Оксана представила его как второго старшего брата, и назвала Вадимом.
Он также пожал ему руку, и стал у выхода в комнату, не спеша выходить
— Отец сейчас в ночную смену, дома будет через сутки. Мама тоже, — тем временем говорила девушка, стеля Тимуру на диване.
— Они работают вместе?- спросил юноша, скорее просто, чтобы не молчать.
— Нет. Мама медсестра, а отец в полиции. Просто так совпало.
Она понизила голос:
— Если честно, я так и хотела,чтобы когда ты приехал, не все сразу на тебя набросились.
И засмеялась.
— Шучу, конечно.
Глаза Тимура остановились на фотографии на полке, с которой на него смотрел Марк.
— А как зовут твоего папу?
Ответ поступил от «Максима-Вадима»:
— Анатолий Григорьевич.
— Спасибо, — он сказал, и поперхнулся этим «спасибо» , вспомнив сколько раз и как его заставляли говорить это. Ладонь сама потянулась к татуировке на руке.
Он рассеянно сел на край застеленного для него дивана..
— У нас здесь как в улее, — тем временем смеялась Оксана, ничего не замечая, и списывая молчаливость Тимура на позднее время, стеснение в новой обстановке и усталость с дороги.
— Значит на неделю к нам? — тем временем спросил Максим-Вадим, подпирая косяк двери.
-Да, — чуть хрипло ответил юноша, не поворачиваясь к нему, и смотря на Оксану.
— Завтра на рыбалку собираемся, чисто мужской компанией. Поедешь с нами? Будешь третьим. Если, конечно, Ксанка отпустит от своей юбки.
Оксана наигранно закатила глаза.
— Да уж отпущу. Если сам захочет. Может ему ваша рыбалка не интересна. А познакомиться и на кухне за чайком можна.
— Парни с татуировками чаек не пьют, — Тимур внутренне сьежился от этих слов.
— Это ты, и у тебя в салоне все с татуировками,а Тимур не такой. У него нет никаких татуировок.
— Да ну, — прозвучало удивлённо.
— Я поеду, — поспешил ответить юноша, дабы поскорее прекратить разговор, — Люблю рыбалку, — добавил обращаясь к Оксане.
— Тогда до 4 утра.
Наконец то Вадим вышел.
— Вот уж навязались с этой рыбалкой, черти.
Девушка обняла Тимура.
— На тебе совсем лица нет. Отдыхай. Точно кушать не хочешь?
— Сил нет, честно, дико хочется спать, — соврал он. — Провожать меня только не вставай. Не надо.
— Не обещаю! А братья у меня хорошие. Вы сдружитесь.
— Конечно сдружимся, — без особого энтузиазма произнес юноша, делая вид, что совсем разбит с дороги.
Наконец один Смотрел в темноту, а мысли сменяли одна другую:
как же они его «развели» в тот день! А он хорош! Ведь и крови не было после выстрелов. Теперь только подумал об этом. А тогда…
Ну да одним позором больше! Что с того. Ведь до этого с ним совсем не шутили, и его то кровь как раз была настоящей.
Он беспокойно вертелся на диване.
Убежать от этой семейки и вычеркнуть их всех из жизни, делая раз в месяц перевод на имя Романа. Самое разумное решение.
Да, конечно.
Но как же она? И кто он после этого?! Как же она?
Пройдет. Забудется.
И жить с этим ощущением собственного ничтожества… Кажется, это единственное, что от него никуда не убежит при любом раскладе. Вот тебе и цена «жизни без пятен».
Он попытался представить себя опять без Оксаны, и такая тоска и пустота пробила ознобом душу, что захотелось взвыть.
***
Девушка таки вышла его провожать, и стояла на балконе, укутанная в одеяло, махая рукой выезжающей со двора машине.
Тимур оказался на заднем сидении, с Вадимом-Максимом, властная рука которого легла ему на плечи, буквально вдавив в кресло, и не обещая ничего хорошего.
— Соскучился, поди, что сам в гости приехал? — навис он над ним, — Надеюсь, уже понял, что как можно скорее должен убраться отсюда под любым предлогом? А то, что сдержал слово: молодец. Честно, лично я не ожидал. Один вопрос: кто тебе позволил татуировку мою сводить так быстро? — и не дожидаясь ответа, без лишней церемонии, сам поднял интересующий его рукав рубашки Тимура, и увидев пластырь на месте татуировки ухмыльнулся.
— Я уж думал сексом теперь не раздеваясь занимаешься
— У нас не было ничего, если вас это интересует, — юноша безуспешно попробовал освободиться от навязанных ему объятий.
— Вот и отлично, — подал голос Роман, поправляя зеркало так, чтобы видеть Тимура, — Ничего и не будет.
Парень посмотрел на свои ладони.
— Я люблю ее. И… Я приехал, просить ее руки. Кольцо купил.
— Быстрый какой! Без году неделя знакомы, а жениться собрался.
— Считай уже попросил, но тебе отказали, — Роман произнес это так, что было ясно: обсуждать дальше нечего.
— Вот тебе дельный совет: ты проводишь от силы пару дней у нас, так уж и быть, и под любым предлогом возвращаешься к себе. После — обрываеш с ней всякое общение. Или мы вернёмся к той точке с которой началось наше знакомство. И наш отец тебе уже не поможет.
— А если уеду, но пойду в полицию? — с каким то болезненным вызовом произнес юноша.- Не боитесь!?
— Что и следовало ожидать.- сказал Роман, — И ты еще будешь втирать о любви к моей сестре? Если хочешь посадить ее отца, и братьев. Хорошенькая любовь.
— Я, конечно, не сделаю этого… Но… Вам не приходило в голову, что она тоже любит меня, и что она найдет меня, приедет ко мне? Потому что не сможет без меня жить?
Роман на мгновение обернулся к нему, и его насмешливый взгляд сопроводила реплика:
— Полапай первую попавшуюся юбку при ней, и она сама тебя к себе не подпустит.
— У вас на все есть ответ, — горько засмеялся Тимур.
— Пользуйся.
Юноша на мгновение прикрыл лицо руками.
— Это не справедливо! Почему именно ваша сестра?!!!! Зачем? Я не смогу так поступить с ней!
— Поступишь! — Вадим похлопал его открытой ладонью по груди. — Поступишь.
— Самое время, если дальше поцелуев не доходили. Считай, что этим спас свою шкуру во второй раз, — добавил Роман.
— Да за что Вы со мной так сейчас? ! Тогда я был виноват, но сейчас… Я… сделал большую ошибку… Но… Я пытаюсь ее исправить, и у меня получается…. Да, вы дали мне пинок… без которого, возможно, этого бы не произошло…
— Без «возможно», — вставил свое слово Вадим.
-…и я понимаю это. Но сейчас я сам этого хочу… Сам. Разве не видите…? И я правда люблю… Неужели вы хотите сделать её несчастной?
— Не лучший вариант нам становится родственниками в данной ситуации, не считаешь? — резко перебил его Роман, и в его голосе послышалось раздражение.
— Или?.. Опять будете бить? А как объясните Оксане, что со мной?
— Вернёмся без тебя. Скажем, к примеру, отец узнал в тебе бывшего преступника, поговорили по душам и ты предпочел уйти. Он умеет быть убедительным. Не это, так другое придумаем. Попричитает и другого найдет. Учеба впереди. Новые заботы, новые знакомства.
— А если все равно вернусь к ней. Убьете? Лишите помощи семью своего дяди. И опять все будете работать только на поддерживающие, но не приносящие толку, лекарства тете, а Оксане придется забыть об институте? Я же знаю, знаю теперь все! Все перечеркнете, и сами станете преступниками, хуже меня! Хуже меня!
— Зачем сразу убивать? Нам оборвали хорошее веселье, лично я готов продолжить, — ухмыльнулся Вадим, — А деньги твои мы и так возьмём.Тебя никто не просил влезать в нашу семью, ты мог просто делать перевод, и держать дистанцию. Этого было достаточно. Сын шлюхи не будет мужем нашей сестры.
Тимура как будто ударило током от этих слов.
— Ты думал мы не знаем кто твоя мамаша!? И что за деньги тебе капают на карточку? Как она их там зарабатывает?
Юноша таки вывернулся из под руки Вадима, отсев.
— Я зарабатываю сам. У меня несколько выгодных раскрученных интернет-проектов, хотя я младше вас. И деньги на карте в основном мои. И капают они мне благодаря моим же мозгам. И если мне доя этого не надо ходить на работу с 8 до 6, то только моя заслуга. А если моя мать решает мне помочь, это наше личное дело, я не хочу ее обидеть, для нее это важно, а в свете ситуации с вашим дядей очень кстати.
— Интересно, кто создал эту ситуацию, а? — зло отметил Роман.
— Я признаю…., но это не даёт право оскорблять мою мать! Вы ничего не знаете о ней, чтобы обсуждать и осуждать! И это не даёт право решать за меня и за Оксану быть нам вместе или нет!!!
Лицо Тимура покрылось красными пятнами.
— Высказался? Мы будем в дороге ещё минут двадцать.- Роман вернул зеркало в обычное положение, ориентируя на дорогу, — Еще можем разойтись как в море корабли, и никто не тронет твоего беленького личика. Но если очень хочешь, — поиграем в хоррор. Посиди подумай. Защитничек матери. Ей то по ходу паралельно , что с тобой здесь происходит.
Тимур обречённо склонился к спинке переднего сидения, упёршись в него лбом, и закрыв глаза.
Притворится, что принимает условия братьев, а самому сегодня же рассказать все Оксане, и если она его любит так же, как он — сбежать ото всех!?…Сбежать. Смешно. За ними обоими наверняка глаз да глаз. В этом сомнений нет. Да и что значит «сбежать» на самом деле? Заставить ее бросить престижный институт, куда многие и не мечтают поступить, а она смогла благодаря красному диплому в училище, и гордилась этим. Противопоставить ее своим родственникам, причем ближайшим, которых она любит? Поднять перед ней грязь, о которой она ни сном ни духом? Другими словами: разбить вдребезги ее привычный мир. А если она не поддержит его? Если отступится все узнав? Может не сразу, но потом, зная каким он ничтожеством был перед ее братьями, просто охладеет… В итоге, последнее, что он запомнит, ее заплаканное лицо, или лицо в гневе, или презрение в глазах, или обвинения в свой адрес, если пойдет по предложенному ему сценарию: притворится подлецом, в ее памяти останется подонком.
Все плохо, как ни поверни!
Но главное, ему, ему жизнь без нее нужна!? Ну, жил же как то раньше.
Раньше. Как муторно, как темно… Как плохо…
Пусть она запомнится ему вот такой: любящей, стоящей на балконе, кутаясь в одеяло и машущей ему рукой.
— Прощай, моя девочка… Моя девочка. — одними губами прошептал он.
«Не хочу никуда бежать, — продолжал мысленно, — не хочу видеть твои заплаканные глаза, не хочу тебе врать, и не могу сказать правду. Не хочу быть. Не хочу быть без тебя. Пусть буду для тебя преступником, но преступником не против тебя… «.
Почему-то вспомнились слова Марка: «Потрать время на молитву». И он молился, своими словами, как мог:
«Господи, помоги мне выйти из этой ситуации так, чтобы ни одна слезинка не упала из ее глаз, и самому не ударить больше лицом в грязь. Дай силы. Господи, помоги..помоги…помоги»
Машина остановилась. Приехали.
Тимур поднял голову, и увидел в окно красивое озеро, окруженное камышем. Тишина, запах трав, кваканье лягушек.
Роман открыл дверцу с его стороны, и постучал по крыше авто, приглашая выйти. Когда юноша вышел Вадим тут же оказался за его спиной.
— Твое решение?
— Выслушайте меня. Пожалуйста. Последний раз.
— Опять? Ладно, валяй, кратко, — Вадим закурил.
Юноша стоял перед ними с опущенными руками, так и не опущенным рукавом рубашки, немного растрепаными волосами, и, смотря куда то на камень, стараясь сохранить спокойствие и твердость голоса начал:
— Вы сильнее меня. И, конечно, сломать такого как я это… просто. И, конечно, я вряд ли смогу противостоять… И может уже через несколько минут опять стану куклой в ваших руках.
Но знайте… Я хочу, чтобы вы знали… Эта кукла не сделала как советует ваш отец, потому что..
Роман выругался
— Ты идиот!
— …потому что… : его голос чуть дрогнул, но он выровнял его — нет ничего хуже убить свое счастье своими же руками… и жить с этим… Я бы хотел просто забыть то, что было… Не могут же быть у такого ангела такие дьявольские братья, чтобы просто так мучать человека…
Вадим на этих словах засмеялся, продолжая курить, и присев прямо на траву, как будто смотря интересное кино.
— …желающего лишь добра их сестре… — продолжал Тимур, — Первый раз я … как то… понимал вас, но сейчас… Сейчас.. я могу отвечать только за себя. — юноша поднял глаза, впервые открыто посмотрев на братьев, — А я не хочу рушить ее привычную жизнь, пусть она и построена на вашей лжи. Но не моей. Не моей лжи. С меня лжи хватит. Уйти сам от нее не уйду. Бегать и прятаться не хочу. Ссорить вас тоже. Делайте, что хотите…
— Юношеский максимализм!- подытожил Вадим, держа сигарету в уголке рта, и поднимаясь, — Проходили. Знаем. Очень глупо. Но это твой выбор.
— Да… Мой. — тяжело переводя дыхание согласился Тимур, — ещё одну просьбу … Мать мою все таки не упоминайте, и извинитесь за то, что наговорили о ней.
— А не извинимся, что будет? — насмешливо спросил Роман.
Тимур посмотрел в его глаза, сглотнул и негромко произнес:
— Последними скотами будете, а больше ничего.
— Вау! Слова не мальчика, но мужчины!
Он подошёл к парню впритык.
Юноша вытер со лба капельки пота проступившие то ли от первых лучей летнего солнца, то ли от волнения, но не опустил глаз.
— Я извиняюсь. — просто и спокойно сказал Роман, и тут же, схватив его за ворот бросил ничком на землю.
Тимур инстинктивно прикрыл голову, ожидая удара, но
Роман опрокинул его на спину, и поставил на грудь ногу.
— С лирикой окончили. Откажись от нее по доброму, пока не поздно, или через секунду будешь плеваться кровью.
— Я уже отказался, оставаясь с вами, разве нет?
— Езжай домой, и сделай как говорим!
— Я не смогу…. Не смогу без нее сам… И не хочу.
Вадим опустился на одно колено перед лицом юноши, и погасив окурок о траву у самого его лица, произнес, чеканя каждое слово:
— Она должна быть с тобой так счастлива, как не бывают героини сказок. Если я услышу от нее хоть ничтожную жалобу,или ты посмеешь обмануть ее, в нашей семье найдется пистолет с настоящими пулями. Будь уверен.
— Понял, нет? — Роман оттолкнул его ногой от себя.
Тимур некоторое время продолжал лежать на земле, не веря в смысл услышанного.
Тем временем, Вадим помог ему подняться.
Юноша молчал ещё немного, а после хрипло выдавил:
— Вам не говорили, что в вашей семье извращённое чувство юмора?
— Так тебя наша семья всё таки не устраивает? Уже хочешь уйти?
— Пока не отыграюсь, вы от меня не избавитесь.
Роман, ухмыляясь, открыл багажник, доставая удочки.
— До золотой свадьбы значит точно дотянете, раз так!
Вадим похлопал парня по спине, направляясь к речке.
— Тату выведу тебе …
Тихая гладь воды нарушилась всплеском вскинувшейся рыбы. Рыбалка обещала быть удачной.
Тимур плюхнулся в густую траву смотря в небо. Облака рисовали ему лицо Оксаны, а в душе зарождалась вера в Бога, услышавшего его обращение, и уберегшему в этот раз ее глаза от слез. Дальше позаботится об этом обещал Богу он сам. И первое, что сделает — при первой же возможности увезет подальше отсюда.
©Юлия Деспоташвили
27 марта 2020 года
08.04.2020
