Рыжеволосая

У меня была с детства мечта стать электриком. Я хорошо окончил школу и поступил в технический колледж при MTI. Я его закончил с отличием и получил приглашение в Нью Йорк, в фирму, которая обслуживает подземные коммуникации. Стартовая зарплата была 2500 в месяц. По тем временам это были хорошие деньги. За один недельный чек мне была доступна хорошая квартира в Бруклине с видом на  мост Верразано и статую Свободы. Если учесть, что я из деревушки Лакония, что в Новой Англии, то я имел все права гордится самим собой. Я учился хорошо и не брал в банке кредит, у меня была государственная стипендия и не было долгов ни перед кем.  

     Я принялся за работу с большим энтузиазмом. У меня были знания, а  не было опыта. Когда я учился в колледже, то читал все стандарты по отрасли, изучал технические задания, я научился понимать суть подземных коммуникаций. Через три месяца меня перевели в аварийную бригаду, а ещё через три месяца я стал начальником ночной смены. Босс, мистер Либерман был доволен моей работой и сделал меня через год своим заместителем. Через два года он ушёл на пенсию, но остался председателем совета директоров, а я стал исполнительным директором. Мы с ним дружно жили, его опыт и мои знания технических стандартов помогли выиграть тендер на обслуживание метро.

— Тоби, это высшая точка в нашей отрасли. Городской контракт. Теперь я спокоен за судьбу Liberman electric sompany. 

   Мне скоро будет сорок лет, но у меня не было жены и даже не было любовницы. Не было времени, я хотел достичь вершины, иметь кабинет в небоскрёбе и я этого достиг. Впервые за много лет я решил расслабиться и побродить по Манхеттену. Это теперь мой город. 

    Я надел летний костюм и поехал в Баттери Парк. Когда-то, много лет назад я там гулял. Я шёл и узнавал все закоулки этого парка, другими стали корабли, которые возили туристов по заливу, другими стали рестораны на Бродвее, а люди в парке были всё те же. Я бродил среди каскадёров, певцов и музыкантов. Зашёл в уголок, где стояли художники и агитировали посетителей позировать за умеренную плату. Как и раньше, почти все были шаржисты. Весёлое занятие за $10. Я подошёл к рыжеволосой художнице. Она не была юна, как все остальные. Но вела себя так же, зазывала на рисование портрета.

— Сэр, — обратилась она ко мне,- не желаете ли получить портрет за десять минут?

— Шарж, что бы потом надо мной смеялись мои гости?

— Нет, портрет. Посмотрите на мой стенд, это мои работы.

Я стал смотреть на стенд. Там были два портрета девушек и три портрета мужчин. Все они сделаны в похожем интерьере. 

— Это квартира, которую они снимают, — сказал я сам себе,- а детальный портрет мужчины, это портрет её бойфренда.  Художники самые свободные в сексе люди ха, ха. Надо будет её поддеть на эту тему.

— Вам не нравятся портреты?

— Один не нравится.

— Какой?

Я указал рукой на портрет мужчины, который сделан с деталями лица.

— Вашего бойфренда.

Женщина изменилась в лице и её щёки покраснели.

— Он не бойфренд, мы делим квартплату.

— Все шестеро.

— Да.

— Квартира трёх спальная. Сколько вы платите за проживание?

— $300.

— Значит за $100 этот парень спит с вами, или я не прав?

— Сэр, это наглость с вашей стороны.

— Я должен знать, кому заказываю свой портрет. Как тебя зовут?

— Жаклин, а друзья зовут Джеки.

— Меня зовут Тоби и коллеги и друзья. Дай мне твою руку.

Рыжеволосая красавица протянула мне руку, я её взял и осторожно провёл кончиками пальцев по жилкам  с кровью. Пульсация была сильная. А в запястье было небольшое дрожание. Она нервничала.

— Окей, посмотри на моё лицо, внимательно. 

Жаклин подошла ближе и стала ”читать” лицо. Потом провела пальцами, как запоминая. 

— Вот тебе $20, меньше у меня нет, сдачи не надо. Я сейчас пойду в кафе на Бродвее и принесу две коробки с едой. Пока я хожу, ты нарисуй портрет. Потом поедим вместе, я тоже голоден. Устраивает?

— Да. Дай я на тебя ещё раз посмотрю. Ты не совсем обычный посетитель парка.

Она внимательно посмотрела, потом провела рукой по щеке:

— Не брился сегодня. Устал за неделю. Костюм у тебя хороший. Ты серьёзный человек. Я постараюсь тебя нарисовать.

     Я ушёл на Бродвей и вернулся через сорок минут. Жаклин ещё рисовала. Увидела меня и сказала:

— Извини, я только смогла нарисовать твои глаза. В них проглядывает горечь. Посмотри.

Глаза были точно мои и моё настроение было видно. Мы стали кушать.

— Почему ты так расстроен?

— Потому, что какой-то пацан спит с тобой почти бесплатно, а я не могу даже тебе предложить переехать ко мне. Ты мне откажешь, хотя знаешь, что ни за что платить не будешь и я оплачу твой последний год в School of Visual Arts .

— А где ты живёшь?

— Посмотри на левый берег залива. Там пирс, несколько высоток и мост Верразано. Квартира на последнем этаже с видом на залив.

— Ты хочешь меня купить?

— Нет, мне нужна яркая женщина, фотограф. Это моя мечта со студенческих времён.

— Я тоже фотограф, посмотри мои работы.

Жаклин встала, достала альбом и дала мне в руки. Там были хорошие фотографии Манхеттена.

— Ты их тоже продаёшь?

— Да, но не я, а тот парень с которым я сплю. Он стоит сегодня в Центральном Парке. А обычно мы торгуем тут вместе.

— Я всё понял. Спасибо за портрет, я найду куда его поместить. До свидания.

— Когда ты ещё придёшь?

— Никогда, мне тут делать больше нечего. У меня сегодня был день релаксации. Я очень устаю на работе.

Я взял пустые коробку из-под еды и бросил их в урну, что была на той стороне дорожки.

— Постой, Тоби.

Я обернулся, она подошла ко мне вплотную и посмотрела в глаза.

— Что ещё, Жаклин?

— Я не смогу выйти за тебя замуж.

— Почему?

— Я гадкая женщина, спала с мужчинами за кров, за еду, за поездку в горы. Меня передавали из рук в руки. Когда нас увидят вместе, то тебе будут говорить в лицо такие гадости, что выдержать будет трудно. Судя по твоему костюму и по месту жительства, ты человек из приличного общества. Зачем тебе позориться?

— Я родился в деревне, меня твоё прошлое не интересует. Я на эти разговоры даже реагировать не стану. Но если это будет после того, как мы начнём жить, то любая мелочь сильно огорчит меня.

— Тоби, я тебе могу обещать только одно. Если что случится после, то я сама тебе об этом скажу, соберу вещи и уйду. Поэтому о браке не мечтай. Развод для меня ничто, а для тебя это будет неприятное дело.

— Собирай свой багаж и поедем ко мне.

— А мои вещи?

— У тебя будет всё новое в новой жизни. Когда друг позвонит, сама ему поясни ситуацию.

— Хорошо.

      Мы прожили пять лет. Всё было великолепно. Она устраивала выставки и её работы покупали. Однажды вечером она мне показала тест на беременность:

— Ты не хочешь ребёнка?

— Мечтаю, но боялся тебя об этом просить.

— Он у тебя в этом году будет, Тоби.

Нашей общей радости не было предела. Её живот рос, она гордо его носила. Проводился аукцион живописи и она выставила одну свою работу “Счастье”.  Работу купили в частную коллекцию за 300 тысяч. 

— Поздравляю, Жаклин. Феноменальный успех. Я поехал на работу, дома отметим, не задерживайся.

Она меня горячо поцеловала и пошла обсуждать дела с администраторами выставки. Надо было оплатить определённый процент от сделки. Там появился покупатель и рассыпался в восхищении. 

— Я в восторге от вашего таланта, Жаклин Росс. Вы прекрасны. 

Он указал на её живот. Потом ещё много комплиментов говорил и тут у Жаклин вырвалось:

— Если вам понравилась картина, то может вам и понравится автор? 

Она засмеялась. Администраторы замолкли. Умолк и покупатель, потом сказал:

— А живот вам не помешает? — Все опять засмеялись, полагая, что это шутка.

А Жаклин уже понесло

— А я буду сверху, вас это устроит?

Опять тишина.

— Да, но только сейчас, мне надо вернуться домой к обеду.

Администраторы были в шоке/

— Пошли в отель, вы никогда это не забудете.

Они пошли в отель, в котором устраивали аукцион и им дали номер.

     Вечером Жаклин не было дома. Тоби ушёл на работу, думал она ему позвонит. Она не позвонила. Когда после окончания рабочего дня он вернулся домой, то застал Жаклин за собиранием своих вещей.

— Что случилось?

— Тоби, я виновата. Я гадкая женщина. Когда ты ушёл, то появился покупатель. Он начал говорить комплименты и я при всех ему предложила насладиться не только картиной, но и художницей. Там были администраторы аукциона, отеля. Сначала покупатель пытался отделаться шуткой, но меня уже понесло. Мы пошли в номер отеля. Я была сверху мужчины, берегла девочку, но мне так было хорошо, что я стонала и делала то, что никогда делать не решалась. Через час покупатель ушёл, а я осталась и когда угар прошёл, то стала себя проклинать. Я ненавидела себя. Теперь ни один администратор со мной и здороваться не будет. Я дрянь, какой ещё не было. Никто меня не заставлял, не подпаивал, я сама хотела, страстно хотела. А теперь себя кляну. Я не прошу прощения. Забудь меня. Я уезжаю.

— Куда?

— К тётке в Поконо. Я больше рисовать не буду. Я не буду фотографировать. Я ничего не хочу. Моя жизнь в искусстве привела меня к личной трагедии. Я предала своё будущее, которое ты мне так упорно делал. Не приезжай к Аманде, я не выйду к тебе для разговора. Найди себе другую женщину. И не провожай меня.

      Тоби на следующий день не вышел на работу. Он не пил и не ел. А сидел и молчал. Потом решил, что у него есть бизнес и очень важный для города. Человек может расстраиваться и хандрить, а бизнес не может или он обанкротится. Когда мужчине далеко за сорок, то он должен быть таким, каким предполагает его должность. А что касается фантазий, то им не место в его голове. На следующий день он вышел на работу в нормальном расположении духа. Он любил своё дело и оно позволило ему забыть роман с Жаклин. 

    Единственной, кто знал всю эту историю его секретарь Гейл. Она с ним была у же на третьей работе. Ей было 35 лет. Она была высокая, стройная, очень грамотная и преданная боссу. Гейл за все годы стала его главной советчицей в бизнесе. В этот раз она пришла к нему в кабинет:

— Тоби, я на все звонки сегодня ответила. Когда ты будешь готов к приёму посетителей? Это деловые люди.

— Завтра после трёх. У меня к тебе вопрос, личный. Можно?

— Разумеется. У меня от тебя нет секретов, как и у тебя от меня.

— Что я сейчас должен сделать, что бы не угробить бизнес?

— Найти себе женщину и жениться. Тебе скоро пятьдесят! О детях подумай. Когда ты их растить будешь?

— Скажи мне, пожалуйста, почему я на тебя никогда не смотрел с этой точки зрения. Му же идеально подходим друг другу.

— Тоби, ты деревенский, а я родилась здесь, в мегаполисе. Я не делаю глупостей, которые делаешь ты. Тебе Жаклин сразу сказала, что не обещает быть верной  и уйдёт.

Она привыкла менять партнёров, по своей прихоти. У неё был постоянный гормональный стресс от жизни с тобой. А ты однолюб, на бабушкиных сказках воспитан. Она художница, у неё главное душевный порыв. Он двигатель её успеха. А у тебя главное мораль, она не двигатель, а тормоз.

— Окей, ты права. Пойдёшь за меня замуж?

— Ты в своём уме?

— Уже в твоём уме. Сколько ты ещё будешь жить одна? Ты же меня любишь и давно. Терпишь все мои выходки.

— Да, люблю и от других работ отказывалась. Мне нравится быть с тобой. Ты хочешь заключить бизнес брак?

— Нет настоящий, с любящей женой и детьми. Сейчас пойду куплю тебе кольцо и при всех в обеденный перерыв вручу. А через месяц распишемся. Сделай меня счастливым, пожалуйста. Ты это можешь. Я никому так не доверяю, как тебе.

— Ладно, поезжай за кольцом, а я буду тебя замещать пока. Это надо было сделать 10 лет назад.

        Тоби и Гейл поженились. Её административный авторитет стал ещё выше, а Тоби занялся системным анализом технических проблем старых подземных сетей. Прошло шесть лет, у них рос трёхлетний сын. Главной в семье была Гейл. Тоби это нравилось. Если его кто спросит, любит ли он Гейл, то ответит:

— Да я без неё и жить не смогу. Как я раньше без неё обходился, даже представить не могу.

      Раз Тоби стоял в кабинете и смотрел в окно на крыши домов нижнего Манхеттена. Он любил это занятие, оно снимало стресс и ему приходили хорошие идеи. Раздался тук в дверь:

— Войдите.

Вошла Гейл.

— Что это за шутки?

— Сэр, я получила письмо.

— Гейл, меня ничего не интересует, кроме контракта со “Свенсон и Гэмб”. 

— Сэр, прочтите.

— Гей, что случилось?

— Жаклин умерла, похороны послезавтра в Поконо.

— А почему мне прислали?

— У неё никого нет, кроме тебя и тёти Аманды.

— Аманде нужны деньги?

— Нет, твоё присутствие на похоронах.

— Поехали вместе.

— Я тебя отвезу.

— Спасибо.

     Гейл вела их домашнюю машину, а Тоби сидел и психовал. Думал, что уже всё закончилось с уходом  Жаклин, так нет, опять она появилась в поле его мыслей.

Ехали долго, но успели, хотя гроб уже засыпали. Они оба положили цветы и только хотели уйти, как к ним подошла Аманда.

— Ах, Аманда, ну почему мы встречаемся, когда случаются грустные вещи?

— Жаклин так хотела, я ей не могла приказать позвонить тебе.

— Вот конверт, там деньги за похороны и на все обязательные дела по вашей вере.

— Спасибо Тоби. Ты никогда не был жадным. А кто приехал с тобой?

— Моя жена, Гейл.

— Пригласи её в дом, надо серьёзно поговорить. 

    Я позвал Гейл и мы пошли к дому Аманды. Зашли и увидели девочку лет пяти с рыжими волосами.

— Тоби, я уже старая и мне Лили не воспитать, она твоя дочь. За этим я тебя и пригласила.

   Девочка стояла заплаканная, копия Жаклин. 

— Ты мой папа?- Спросила девочка.

— Да.

— А где ты был всё это время?

— Когда вырастешь, то расскажу. 

Гейл подошла к девочке, обняла её и заплакала вместе с ней.

— Тоби, мы берём Лили с собой. Я её не могу тут оставить. У нас будет дочка.

Подошла Аманда с большим пакетом и протянула его Тоби.

— Что это?

— Твой портрет.

Тоби раскрыл пакет и увидел на портрете себя молодым и счастливым.

— Когда Жаклин его написала?

— Год назад.

Он обнял Аманду и заплакал. Попрощался, они сели втроём в машину и уехали. Дома Лили познакомилась с братом и они понравились друг другу.

— Теперь у нас двое детей, Тоби. А то мне в сорок лет рожать будет трудно.

 

       

Еще почитать:

Зачем усложнять точто уже усложнено? — Зачем усложнять то, что уже усложнено? Часть 2

Работники системы "Смерть" — Служба Конвоя.

Niño de la Luna — «Судьба- злодейка, а мы- лишь пешки…»

— Я уговаривал тебя вернуть внучек добровольно, — парень молчал, держась за ушибленное место.