Карлистский ультиматум.
Похоронили Фердинанда второго февраля 1823 года в родовой усыпальнице, которая располагалась в Королевской крипте монастыря Эскориал.
Сама процессия была очень мрачной и довольно зловещей.
По закону на престол должен был зайти Дон Карлос, но Фердинанд в 1820 отменил салический закон престонаследия и объявил своим наследником Изабеллу, которой на момент смерти короля было три года от рождения.
Жена Фердинанда Мария Кристина и министр юстиции Франсиско Тадео Каломарде, лоббировали прагматическую санкцию и при поддержке либералов и демократов создали Государственный парламент Испании — Генеральные кортесы Испании, где малышка Изабелла вступила в правление при регенте Марии Кристине.
Это сильно возмутило Дон Карлоса, он спаривал право Изабеллы на трон, так как считал, что отец Изабеллы и его брат Фердинанд VII незаконно изменил закон о наследовании, позволивший наследникам женского пола занимать королевский трон. Сторонники дон Карлоса зашли так далеко, что начали утверждать, что Фердинанд фактически завещал корону его брату, а Мария Кристина сознательно скрыла этот факт. Предполагалось даже, что Мария Кристина сама подписалась под декретом её мёртвого мужа, признающем Изабеллу как законную наследницу трона.
Вновь шел раскол между политическими фракциями испанского государства.
В марте 1823 года, на Площади Ориента перед королевской резиденцией, Дон Карлос и его помощник генерал Рамон Кабрера собрали группу до 500 человек, самых преданных солдат-карлистов из всей испанской армии и Карлос выйдя вперед, произнес краткий монолог —
Кастильцы! Истинные сыны нашей великой империи! Сейчас в это трудное время, наша многострадальная держава вновь шагает навстречу беде! Кристиносы (прозвище демократов, сторонников Изабеллы) жаждут крови, жаждут уничтожить наши традиции и обычаи, они мечтают устроить вторую Бастилию, пустив чернь и рабов в управление империй! И в этот звездный час, я объявляю о создании и возрождении «Рыцарей Сантьяго», мы победим! —
сказав это Карлос, обнажил саблю в сторону парламента Мадрида. Карлисты воинственно затрясли карабинами и винтовками.
Затем Рамон объехал солдат на коне, крестя их распятием (до военной службы он учился в духовной семинарии), призывая их на благое дело.
Затем карлисты боевым маршем двинулись в центр Мадрида, на площадь Пуэрта-дель-Соль.
По пути к ним примкнуло еще двести рядовых карабинеров и сотня обычных жителей Мадрида.
В это время в парламенте шло заседание нового правительства Испании, на котором присутствовали —
королева-регент Мария Кристина, министр юстиции Франсиско Тадео, секретарь Эваристо Перес (который был очень бледен и все время пил валерьянку), глава нижней палаты Конгресса депутатов Луис Фернандес де Кордоба и представитель либералов Антонио Кирога.
Цели были довольно сложные и великие: сокращение числа бедных, упразднение рабства, освобождение латинских народов, равенство полов и борьба с дискриминацией.
Секретарь Эваристо все заседание нервно дергался и заикался, не в силах определить план по реализации восстановления старой конституции.
И волновался он из-за карлистов и реакционеров, которые в это время уже подходили к зданию парламента.
Сама королева была на вид сдержанна, но если приглядеться, то можно было увидеть в ней тоже сильную тревогу.
Антонио Кирога был отставным генерал-капитаном, участвовал в национальной войне против Наполеона, в 1815 году пытался установить конституционное правление, за что и был разжалован, затем после военной реформы Фердинанда был отправлен на переобучение в Кадисское Военное Училище, но не выдержав давление со стороны высших чинов-карлистов, подал в отставку и занялся политической деятельностью, стал представителем Эксальтадос, левых либералов.
Он и его сторонники самые первые, кто признал легитимность Изабеллы и регенство Марии Кристины.
Также Антонио был сторонником ограничения прав наиболее радикальных реакционеров.
Нижняя Палата парламента уже была сформирована из демократов и либералов, также частично из умеренных абсолютистов.
Верхняя палата же наполовину была укомплектована, а самые злачные места специально были выбраны для задобрения Дон Карлоса.
Сейчас же они его и ждали, дабы предложить ему такой вариант сохранения привилегий.
– Однако сеньор Исидро де Бурбон задерживается — кротко сказал Эваристо, глядя на часы.
– Он придет, я знаю брата моего покойного мужа, этот человек своего не упустит — твердо сказала королева, хотя сама уже начала готовиться к худшему.
– Я надеюсь он не придет в компании с Колумбийским Мясником……Ой! Простите! Точнее с капитаном Хуаном Батистой! – продолжил секретарь, боязно поглядывая на дверь.
– Пусть только попробует! Я лично проткну его толстое брюхо, за его злодеяния в американских джунглях! – уверенно сказал Антонио, положив левую руку на саблю.
– Надеюсь до этого не дойдет — ответила королева, стараясь сохранить спокойствие.
Секретарь поднялся со своего места, и подойдя к окну парламента, охнул — БОЖЕ! Дон Карлос сошел с ума! —
Прежде чем все успели спросить секретаря, снаружи раздался огнестрельный выстрел и непонятные выкрики…….
Карлисты быстро маршировали, громко отбивая ритм подошвой сапог, блистая алыми фуражками и синими мундирами.
Изредка Рамон выкрикивал девизы кастильских крестоносцев и конкистадоров, повышая боевой настрой бравых реакционеров.
Многие жители, что попадались им на пути, старались как можно быстрее исчезнуть, напуганные жестокими казнями капитана Батисты, обычные мадридцы стали побаиваться прокарлистских настроенных группировок.
Те, кто присоединялся к марширующим новым Рыцарям Сантьяго, были карабинеры из реакционерного крыла абсолютистов и испанцы, выходцы из средней зажиточной прослойки.
Один дед, сидя у входа в дом, увидев такое шествие, проорал беззубым ртом — Браво! Вперед ребята! Во имя Империи! —
– Идем с нами отец! —
– Присоединяйся, старик! —
– Не могу, сеньоры! Ноги больные! Инвалид я Пиренейской войны! —
– Мы за тебя попротестуем! —
И вот, площадь Пуэрта-дель-Соль, белесое здание парламента с мраморными колоннами.
Подойдя вплотную, Карлос приказал остановиться и увидев в окне здания чей то силуэт, выстрелил из карабина в воздух, его же сторонники громко и воинственно заорали УРАА!
Затем они стали ждать, когда заседающие выйдут к ним…..
– Это Дон Карлос! ОН привел с собой своих цепных псов и целиться в нас! – испуганно сказал Эваристо, отпрянув от окна.
Королева, положив голову на грудь, выдохнула – Я знала что он выкинет что-то подобное! —
– Что будем делать? Он же явно просто так не уйдет! – взволнованно процедил Луис Фернандес, хватаясь за пистолет.
– Выйдем и дадим ему наше предложение стать верховным сенатором! – невозмутимо сказала Мария Кристина.
– Я не пойду! Я не хочу погибнуть….. Я……… Я…….. Я подаю в отставку! Вот! – вдруг секретарь Эваристо задрожал и обливаясь потом, шатаясь направился к запасному выходу из парламента.
– Герой! Вот и технические поражения нашей партии! – осуждающе сказал Антонио.
Луис и министр юстиции молчали.
Наконец тишину прервала королева – Я выйду к нему и предложу, что мы решили! —
Антонио, резко вскочив на ноги, обнажил саблю и отрывисто отчеканил – Я пойду с вами! Мало ли что придет на ум этому головорезу! —
Мария скромно поклонилась и с отставным генералом пошла на встречу с карлистами.
Министр юстиции и глава депутатов нижней палаты робко засели у окна, наблюдая за происходящими событиями с довольно безопасного расстояния…..
– А они точно выйдут, генерал? Иначе жалко будет разрушать здание, калеча простых сотрудников — спросил Рамон у Карлоса, обнажая то убирая саблю.
– Терпение сеньор Кабрера! Я знаю эту сицилийскую змею! Она всегда что-то ценное предложит, даже если ей в лицо тыкать клинком! – грубо ответил лидер карлистов, прицеливаясь из карабина в сторону парламента.
Рамон пожал плечами и решил приободрить сторонников.
Дверь парламента открылась и вперед вышел Антонио, держа наготове саблю.
– О! Кого я вижу! Главного врага испанской короны! Будущего кандидата в висельники! – рассмеялся Дон Карлос, увидев Антонио.
– Я в отличие от вас, господин Исидро де Бурбон, я не трусливо лизал подошвы французскому захватчику, а бился в первых рядах, хоронил друзей и близких, проливая кровь, пока такие, как ты пировал и жировал за стенами фортом! —
Это сильно разозлило главного карлиста. Яростно оскалив зубы, Дон Карлос, отдав карабин Рамону, обнажил свою саблю, остро заточенную и украшенную рубинами и грозно направился, замахнувшись на Антонио.
Храбрый либерал приготовился отбивать удар бешеного карлиста, как дверь снова открылась и из парламента вышла сама королева.
Увидев супругу своего брата, Карлос успокоился и убрал саблю обратно, приняв невозмутимый вид.
– Вы не меняетесь, сеньор Исидро де Бурбон, все такой же вспыльчивый, буйный, готовый действовать путем стали и крови! – укоризненно сказала Мария, глядя на это.
Антонио тоже убрал саблю, но все еще был настороженным.
– Я рыцарь Сантьяго! Я всегда готов постоять за свою честь! Следуя традициям предков! – гордо и злостно прогромыхал Карлос, мрачно глядя на Марию и Антонио.
– Настоящий рыцарь не ходит в окружении шайки псов! – бросил Антонио.
Карлисты недовольно загудели, Рамон нахмурив брови, проницательно осмотрел либерала.
– У меня много врагов, поэтому в целях сохранения жизни я хожу в сопровождении личной гвардии —
Карлос сказав это, впился своими глазами в Антонио.
– Успокойтесь! Если вы и правду рыцарь, сеньор Исидро де Бурбон, то и следуйте рыцарскому кодексу, а не манерам капитана Батисты! А вы, Антонио тоже возьмите себя в руки! —
Королева посмотрев не мигая в сторону Карлоса, твердо предложила карлисту место в Сенате Верхней палаты.
Карлос скривил губы, его свора зароптала.
– Вы будете главным сенатором, сохраните военную власть и сможете также влиять на управление империей, к моему сожалению! – подробно сказал Антонио.
Дон Карлос задумался и грубо ответил — Это конечно очень снисходительно с вашей стороны, но мне бы хотелось стоять во главе как опекун……-
– НЕТ! Об этом даже не думайте! Пока живы мы! – твердо перебила Мария.
Дон Карлос тихо выругался. Рамон стоявший рядом прошептал — Лучше согласиться, только так сохраним власть и влияние! —
Лидер карлистов хотел было что-то сказать, да не успел.
На площадь ворвался почтальон, весь взмокший, потрепанный и удивленный увиденным, он сохранил спокойствие и вытащив депешу из сумки, автоматически отчеканил —
СРОЧНАЯ НОВОСТЬ ИЗ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ! КРУПНЫЕ ВОССТАНИЯ В САНТЬЯГО И КАРАКАСЕ! —
Эта новость заставила пойти Карлоса на уступки, но с личным ультиматумом —
Легализация «Ордена Сантьяго» и частичная отмена прагматической санкции!
Королева, стиснув губы согласилась на интеграцию военных фракций в отряды карабинеров, но поводу прагматической санкции засомневалась.
Карлос рыкнув напоследок бросил, что опасно шутить со смертью и дал приказ своим сторонникам расходиться.
Тем временем в колониях, где недавно закончились военный действия, повторно произошли восстания.
Смерть Фердинанда стала тому катализатором выступлений туземцев и гуачо.
Бунтовщики действовали крайне быстро.
15 января 1823 новые революционеры перебили местный гарнизон в Каракасе и при поддержке жителей, вновь создали Венесуэльскую республику.
Через пару дней похожее произошло в Чили, где целый день шел бой колониальных карабинеров с мятежниками. Восставшие загнали испанских солдат в горный проход и с помощью взрывчатки обрушили камнепад на головы кастильцев.
Похожие выступления были в Маракайбо, но там находился генерал-капитан Гаспар с пехотной бригадой и инженерной ротой, что помешало мятежникам захватить город.
Во всех провинциях происходили стычки — уже местные жители и туземцы, стоявшие на службе испанской короны, резали местных колониальных администраторов и кастильских карателей.
Теперь на импровизированных виселицах болтались уже не индейцы, а сеньоры-вельможи и карабинеры, с отрезанными языками и выколотыми глазами.
Гаспар срочно отправил посыльного в Мадрид для получения дальнейших приказов и переброски подкрепления.
И эта неожиданная новость на время откинула разногласия между реакционерами и либералами.
Дон Карлос уже подал прошение в оборонный комитет, чтобы его и рыцарей Сантьяго отправили подавлять восстание, но заявка была заморожена, парламент решил приостановить военные действия испанских сил и при содействии Сената дать независимость колониям……
Дон Карлос не мог в это поверить……
10 марта 1823 года, подписан Каракаский Мирный Пакт —
1 – Признание и независимость Чилийской республики, Перу, Великой Колумбии, Соединенных Провинций Центральной Америки и Конфедерации Рио-де-Ла-Плата.
2 – Вывод испанских войск и прекращение морской блокады.
3 – Свободный въезд жителей колоний в столицу бывшей метрополии.
4 – Выплата пострадавшим от военных действий Испании.
Этот смелый и неожиданный ход обрадовал демократические объединения Испании, его активно поддержали Португалия и Франция.
А вот британцы были разочарованы — по секрету хитрые жители британских островов планировали вновь спонсировать мятежников, предложить военную помощь Испании и организовать своего рода интервенцию в Южную Америку, с целью отхватить себе как можно больше территорий на американском континенте.
И этот дипломатический акт мира сорвали возможность Британии создать сильную морскую базу в Мексиканском заливе. Это разорвало дружеский союз между двумя империями.
15 марта 1823 года гарнизон Маракайбо и остатки Картахенской армии Гаспара Эредиа покинули Южную Америку — это был конец владычества испанской короны в этой части континента.
Следующим решением стал вопрос об образовании в оставшихся колониях – в мае 1823 года, королева-регент посетила кубинские колонии и Филиппинские острова.
Ее привели в ужас, условия и рабский труд туземцев.
» Здесь в далеких глухих местах, забытым богом захолустье, процветают примитивные нравы и жестокие обычаи, здесь поощряются местными цепными псами невежество, злость и антисанитария. А всему виной повальная безграмотность» – такой репортаж сделал Антонио в своих заметках, который сопровождал королеву в поездках.
– Необходимо полная смена старого курса — сказала королева, осматривая жалкие лачуги и истощенных рабов.
Вернувшись, она первым делом издала новую реформу —
Акт о снятии закрытых границ, 25 июня 1823 года.
» Миграционные квоты» – указ о временном ограничении приехавших иммигрантов в Испанию.
Также это был добрый жест к бывшим жителям южноамериканских колоний.
Фракции реакционеров и частичных умеренных негативно приняли ослабление открытии границ, но квоты очень сильно оценили.
Следующим шагом правления кристиносов стала военный указ о «Улучшенной фуражировке».
Эту реформу предложил Хенаро Кесада, испанский генерал-капитан, представитель умеренных демократов.
Все еще вспоминая разбой капитана Батисты и карабинеров, он предложил в дальнейшем установить законном норму конфискации военными у местных ресурсов для войны, не причиняя вреда.
Указ было одобрен парламентом Испании.
Глядя на это, Карлос осознал капкан сицилийской змеи — формально он был главным сенатором и обладал высказывать свое мнение, имел военную и политическую власть, но он не мог блокировать решения королевы и ее сторонников.
Выходя из очередного заседания, Карлос подошел к Рамону и сквозь зубы процедил — Интересно, сколько еще нам это терпеть?! —
Рамон спокойно ответил — Пару лет точно! —
Дон Карлос сжал кулаки и тихо прошептал — Наш ультиматум еще впереди!!!!!! —
Алжирское яблоко.
И вот началось правление демократической элиты кастильской прослойки.
Королева старалась повысить уровень жизни испанцев и снизить количество за чертой бедняков.
После окончания Пиренейских войн в 1814 году, около 40 процентов населения Испании оказалось разоренными, при правлении Фердинанда количество бездомных и нищих снизилось до 25 процентов.
Сейчас же на момент регентства Марии Кристины этот результат колебался от 21 к 18.
После посещения колоний, королева стала готовить крупную образовательную реформу для всех слоев населения.
Первым фундаментом для этого стало открытие деревенских школ для крестьян и частных институтов.
В этих учебных заведениях, студенты и ученики покоряли математику и астрономию, географию и историю.
Наибольшему вниманию учебная программа королевы уделяла демократическому воспитанию испанцев, дать возможность им понять, что государство это они, а не кучка богатых и жестоких головорезов.
Так прошло два года, но этого было достаточно, чтобы просветить определенный процент испанцев низкого происхождения.
Разумеется королева делала это не только ради прогресса, но и заручиться поддержкой широкими слоями населения для будущих кардинальных реформ.
Все чаще по всем городам и деревням Испании шли разговоры об эгалитаризме — теории, согласно которой все люди равны, что является главным идеалом социального, политического и экономического равенства.
Количество сторонников Изабеллы увеличилось почти в пять раз.
Сторонники либеральной монархии Марии Кристины в основном были крестьяне и ремесленники, жившие в центральных провинциях страны.
Все это способствовало росту самосознания и смелости кастильских крестьян.
Все чаще они вступали в споры с наиболее наглыми карабинерами, критиковали карлистов и уже не падали робко под удар сеньоров-вельмож.
Большим плюсом стало техническое развитие — внедрение телеграфной связи во все сферы и отрасли страны.
А что же карлисты? Они пока притихли, но активно готовились сбросить ненавистных кристиносов.
Перевес в сторону бойцов Дона Карлоса начался в 1826 году, когда новым секретарем универсального бюро стал Мануэль Гонсалес Сальмон, предыдущий Педро де Алькантара был вынужден подать в отставку.
Это обрадовало Карлоса и Рамона.
Мануэль Гонсалес был двойным агентом абсолютистов и своего рода тайным кинжалом реакционеров.
Этот хитрый и умный человек мог все — создать деньги из воздуха, парализовать целое предприятие, стравить лучших союзников.
Идеальный союзник для Дона Карлоса.
В декабре 1826 года, накануне нового года, Карлос собрал своих основных сторонников в замке Бутрон, на самом севере Испании, в Стране Басков, автономном регионе, где воинственные жители почитали его как бога.
Закрывшись в потайной комнате, лидер карлистов собрал военный совет из самых ярых последователей —
генерал Рамон Кабрера, баскский генерал Томас де Сумалакаарреги, инфант Испании и Португалии Себастьян де Бурбон, бригадные капитаны Хосе Боргес и Винсентио Гомэзо, генерал-капитан Мигель Вальтиолио и в тени комнаты затаенный секретарь Мануэль Гонсалес.
Оглядев единомышленников, Дон Карлос спросил – А капитан Батиста где? Я думал он тоже примет участие в этом! —
Секретарь Мануэль ответил кратко — Мы не нашли Колумбийского мясника, после отставки он затерялся где на Карибах —
– А что генерал-капитан Гаспар Эредиа? —
– Как и все типичные аристократы надутый павлин и при дорогих подарках кому угодно будет целовать туфли! —
– Значит все в сборе! Господа! Уже третий год нашей страной правят обманщики и ставленники Франции, все что строили наши предки рушиться, честь рыцаря и наш уклад жизни на грани революционных тенденций, вчерашняя чернь уже скоро может оказаться на наших местах, везде, в армии, в совете и гражданской жизни! —
– Не бывать этому! Черни место в поле и в деревне! – злобно оскалился генерал-капитан Мигель.
– Открытое военное выступление, это надо делать! Мы с вами! – генерал Томас ударил себя кулаком в грудь, затем обнажил шпагу и проткнул невидимого кристиноса.
– Сила ничего не решит, а только сплотит рабов Марии Кристины и настроит против нас даже простых обывателей! – Дон Карлос посмотрел в сторону Мануэля и хитро усмехнувшись добавил —
Есть путь более надежный и скрытый! Сеньор премьер нам поведает о нем! —
Секретарь молча и спокойно вышел на свет, и кашлянув начал рассказывать свою стратегию…….
21 января 1827 года, королева-регент Мария Кристина и семилетняя наследница Изабелла совершали поездку по Ново-Андалуйской железной дороге, с целью навестить аграрные районы и толедские рудники.
Находясь в королевском салоне, Мария радовалась, что ее дочь скоро подрастет и уже сама сможет править страной, сделав ее свободной и развитой.
Когда поезд уже почти доехал до Толедо, внезапно раздался взрыв прямо перед локомотивом.
Передняя часть состава отлетела, вагоны оказались разорваны взрывом.
– ЧТО ЭТО?! – испуганно пролепетал депутат Луис Фернандес, который сопровождал королевскую семью.
В королевский салон ворвался один из машинистов — его лица и кожа на руках была обуглена, кровь капала из носа.
– Кто-то взорвал рельсы! – прохрипел он, утирая кровь с лица и охая от ожогов.
Луис Фернандес хотел было сказать об эвакуации королевы и ее дочери, но не успел.
Раздался очередной взрыв, на этот раз под королевским салоном.
Вагон подбросило, стены затряслись, а потолок рухнул, скрежета железом и стеклом………
К вечеру королева-регент Мария Кристина и ее дочь Изабелла, наследница престола испанской короны скончались от полученных ран. Глава нижней палаты парламента Луис Фернандес умер на следующее утро, уже в толедской больнице.
Вся страна погрузилась в глубокий траур.
Местные газеты и ведущие международные издательства напечатали эту кровавую новость и распространили по всем закоулкам и диким подворотням мира —
«ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО КОРОЛЕВСКОЙ ИСПАНСКОЙ СЕМЬИ»
» Испания и весь мир в шоке – 21 января, королева-регент Мария Кристина Сицилийская и ее дочь Изабелла де Бурбон были убиты в результате теракта, который был совершен на Ново-Андалуйской железнодорожной ветке, рядом со станцией Новая Кастилия. Также убито до десятка королевской прислуги и несколько видных министров, в том числе главный председатель Нижней Палаты Генеральных Кортесов Испании, сеньор Луис Фернандес де Кордоба, который скончался этим утром от полученных ран. К сожалению вмешательство карабинеров затрудняет расследование государственных агентов, а гражданские волонтеры из «Рыцарей Сантьяго» категорично не пускают представителей Комитета внутренних дел. Сторонники демократичной фракции обвиняют полицию в укрывательстве убийцу, а либеральное крыло Верхней палаты парламента утверждает, что за этим стоят реакционеры и шпионы, купленные британским золотом. »
Это спровоцировало также дебаты в Генеральных Кортесах — кто возглавит Нижнюю Палату парламента?
20 февраля 1827 года состоялись похороны и прощание с Марией и Изабеллой, шествие возглавляли демократы и либералы, во главе с Антонио Кирога, которые был очень убитым от горя.
Хоронили в той же крипте, где и Фердинанд покоился.
Все выражали скорбь и тоску по королеве и дочери, и лишь только три человека сохраняли холодное спокойствие — Дон Карлос, Рамон Кабрера и секретарь Мануэль Гонсалес. Антонио это заметил, что вызвало у него подозрение и нарастающую внутреннюю злобу. Епископ Падре Кастоверде после похорон разделил его опасения.
В самой церкви тоже шел раскол — северные епископы поддерживали карлистов, южные же либералов.
Антонио понимал, что за этим стоит Дон Карлос со своей бандой, но как доказать вину властного и жесткого реакционера, наделенного обширными военными и гражданскими полномочиями?
И тут он вспомнил историю с разоблачением военных преступлений капитана Батисты!
Точно! Ему поможет этот человек!
Тем временем в Мадрид приходили соболезнования от португальского Жуана VI и французского Карла X, португальцы и французы боялись, что на место демократичной Марии придет оголтелый реваншист и потребует мести за Пиренейские войны.
Великобритания тоже изрядно напряглась — Гибралтар становился горячей точкой.
Все это вызывало волну паники страха, в ожидании новой войны.
22 февраля 1827 года, ранним хмурым утром, Антонио Кирога вышел из парламента и направился в южную часть Мадрида. Он шел к одному человеку, который возможно даст ценный совет для противостояния с карлистами.
Подойдя к 2 этажному дому, Антонио дернул за колокольчик. За дверью послышались шаги и дверь со скрипом открылась.
На пороге стоял небритый человек, с красными глазами и одетый в потрепанный синий мундир с красными заплатками. Брюки тоже были грязные и в пятнах.
– А это вы сеньор Кирога! Проходите! – человек пригласил либерала в свое жилище.
Войдя в жилище, Антонио сразу учуял сильный запах пыли и алкогольной дымки.
Перед его глазами сразу прояснилась бытовая атмосфера жилища — темная комната, зашторенные окна, везде витает пыль, всюду разбросаны вырезки из газет, на столе стоят две бутылки вина, под столом отдыхает целый муравейник разбитых и целых осушенных бутылок.
Человек плюхнулся на рваное кресло и схватив одну из бутылок, жадно сделал глоток, словно только от нее и теплится в нем жизнь.
– Если хотите, угощайтесь! – хрипло бросил он Антонио.
– Вынужден отказать! Мне ехать на заседание! – брезгливо отказался наш герой, рассматривая обрывки газет.
– Вы прям как аскет живете! —
– Мне больше ничего не надо! Военное пособие кидают в пасть кармана, конура есть где спать и залить душу есть, жить то можно! – сказав это, человек сделала еще один глоток.
– И все это вы пошли в редакцию и рассказали про военные преступления капитана Батисты? —
– Я не мог об этом молчать! Такое не должно было мимо пройти! —
– А после этого вы ушли в отставку? —
– Заставили, молчи, коль жить хочешь —
– Сейчас в принципе ситуация не лучше —
– Слыхивал, все газетные рты уже пропели про убийство королевы и ее дочери —
– Я уверен в этом замешан Дон Карлос со своей шайкой и хочу это разоблачить! – Антонио напрямую сказал, ибо скрывать нет смысла.
Собеседник кашлянул и стукнув кулаком по столу зловеще прохрипел – У тебя ничего не выйдет! Тебе не поверят! —
– Но у вас же получилось! Капитана Батисту отправили в отставку! —
– Дело капитана Батисты совсем другое! Им было выгодно его слить, так как он портил репутацию «Рыцарей Сантьяго» и создавал плохой имидж карлистов, я то знаю, я лично с ним командовал в подавлении восстания! Вперед дело ваше! И станете, таким как я! Если вас не убьют случайным взрывом или клинком в безлюдном подворотне, свалив все на евреев, магрибцев или креолов! – человек закончив свой монолог вновь присосался к бутылке спиртного.
Антонио покачал головой, развернулся и прежде чем уйти сказал — Мне жаль что вы так себя опустили! И пропили все ваши награды! Но я желаю вам удачи и еще хотя бы как можно дольше просуществовать, прощайте, сеньор Рафаэль Марото! —
Рафаэль ничего не ответил, желая осушить бутылку до самого дна……
Тем временем состоялись выборы в Нижнюю Палату парламента — победил Бенет Тристани, ставленник умеренных абсолютистов, но лояльный карлистам.
С его помощью и интригами секретаря Мануэля на престол Испании взошел Инфант Карлос Луис Фернандо —
10 – летний старший сын Дон Карлоса под опекой лидера карлистов.
Это вызвало волну возмущения среди демократов и либералов.
Они скандировали о политической узурпации и государственной измене.
Римский Папа Лев XII отказался благословлять и признавать тиранов.
Все это начало шатать положение карлистов. И вновь, Дон Карлос собирает всех в замке на севере, в стране Басков, где начинает разрабатывать новый план для завоевания лояльности народа и легальности устранения политических противников.
И вновь секретарь Мануэль лишь бросил — Алжирское яблоко обеспечит и патриотизм и смерть наших недругов и демонстрацию нашей военной силы! -………………………..
Восстание Антонио Кироги.
Утром 2 июня 1828 года, Антонио Кирога поднял восстание в Кадисе.
Причиной стало деспотичное правление карлистского инфанта и беспредел реакционеров.
По началу все шло сносно, но войдя во вкус, новая администрация, негласно управляемая карлистами приняла без рассмотрения Закон об Реэкспорте —
» Реэкспорт — вывоз из страны ранее везенных товаров, для перепродажи по завышенным ценам в другие»
По сути это была легализация контрабанды и местного пиратства.
Второй поступок тоталитарной власти спровоцировал драку прямо в парламенте —
Дебаты про торговые привилегии метрополии —
» Просто нелепо, что торговцы и капиталисты из метрополии, приезжая в колонии, уже имеют особые полномочия и вправе закрывать местные торговые центры, умышленно разоряя колониальные предприятия, неужели это так и останется в силе? » – зачитал обращение к депутатам Родриго Нарвэс, глава партии умеренных, тем самым начав перепалку с реакционерами, которая завершилась кулачным побоищем и выстрелом в воздух одного из карабинеров.
Закон разумеется заморозили, а Родриго лишили депутатского кресла.
Такими поступками Дон Карлос выстраивал сильный фундамент возрождения абсолютизма, где умеренные создают, реакционеры являются опорами созидаемого, а правят абсолютисты.
Такое направление назвали патернализмом — политическая религия, где государство строгие родители, а жители это дети, нуждающиеся в полном контроле для их же блага и счастья.
Это же все больше вызывало гнев демократов и либералов.
Точкой кипения стала событие «Туниское трио».
Несколько судов под флагом Туниса атаковало испанский торговый флот в Валенсийском заливе.
Береговые суда пришли на выручку и взяли на абордаж один из судов. И по версии испанцев, на борту были обнаружены алжирские пираты, вооруженные французскими винтовками, золотом и с большим количеством взрывчатки.
Все это якобы плыло в Испанию, с целью провести ряд терактов против высокопоставленных государственных лиц.
В мае началась облава во всех городах Испании, с целью выявить местных террористов.
Второго мая, отряд карабинеров устроил облаву в Кадисском порту, оцепив докерную ночнушку для нелегальных мигрантов.
Взяв штурмом одно из складских помещений, карабинеры обнаружили у двоих алжирцев обширный запас взрывчатки, точно такой же похожей по химическому составу той, которая убила Марию Кристину и Изабеллу.
Несмотря на протесты и заявления о невиновности, суд был очень жесток к алжирцам — их вздернули на рее, прямо на главной пристани Кадиса, обвинив в пиратстве, убийстве и антигосударственной деятельности.
Разумеется все это было сфабриковано секретарем Мануэлем и главой Нижней палаты депутатов Бенетом Тристани, операция «Алжирское яблоко» —
первая фаза прошла успешно, найдены козлы отпущения, стержень для войны с Алжиром уже есть, осталась последняя фаза — спровоцировать врагов карлистов на мятеж и законно уничтожить.
Что и сделал Антонио.
Вечером 1 июня он прибыл в Кадис, для встречи с революционными офицерами и местными епископами.
Несколько офицеров запаса и пару ротных капитанов готовы были выступить со своими людьми, также к Антонио примкнула одна артиллерийская батарея, местные церковники и прихожане тоже готовы были поддержать.
Утром 2 июня, мятежные артиллеристы устроили обстрел казарм местных карабинеров, местного алькальда (администрацию Кадиса) и резиденцию военного коменданта.
Затем плохо вооруженные крестьяне и прихожане пошли на штурм резиденции местного алькальда.
У городских стен путь им преградили карабинеры и прокарлистские солдаты.
Несмотря на огневую поддержку артиллерии и бунтовщиков-офицеров, крестьяне не могли наравне сражаться с хорошо обученными стражниками и солдатами.
К полудню Антонио приказал отступать из Кадиса в сторону Кордовы, где тоже вспыхнул мятеж.
Ночью в Кадис вошла Картахенская Армия Гаспара и полностью подавила остатки протестующих.
Через пару дней восстание повторилось в Кордове.
Главнокомандующим испанским гарнизоном Григорио Гарсия ла Куэста приказал своим силам сконцентрироваться в сельском поселении Менье-де-Риаско.
Мятежная армия располагалась в южной части, численность до 12 тысяч, в основном крестьяне и несколько бригад пехотных полков. Возглавлял мятежников Эспартеро Бальдомеро, испанский генерал и либерал, сторонник покойной Марии Кристины.
Григорио Гарсия располагал 2 тысячным полком карабинеров и одним эскадроном кавалерии.
На помощь к нему из Мадрида пришел Рамон Кабрера с тремя пехотными бригадами и одним гренадерским полком.
Объединив силы, карлисты выдвинулись на юг, в сторону сил мятежников.
Противники встретились на сельских угодьях Кордовы где и произошло сражение.
Шестого июня, 1828 года произошла Кордовская битва —
Карлисты (11 тысяч пехоты и 200 всадников) против либеральных мятежников (12-15 тысяч пехоты)
С рассветом, мятежники захватили передовой холм, у подошвы которого расположился костяк повстанцев.
Подойдя к позициям врага, карлисты убедились в необходимости вытеснить его до подхода всей армии мятежников. Кавалерии капитана Хоакина Бруно было приказано обойти левый фланг авангарда врага, тогда как бригада пехотных стрелков получила приказание атаковать его с фронта, гренадерскому полку приказано было поддерживать атаку пехоты, карабинеры находились в резерве.
Мятежники встретили атаку карлистов ружейным огнем, но, сбитые на разных пунктах и теснимые слева конницей капитана Бруно, спешно покинули позицию и стали отходить к лощине позади холмов. Видя отход авангарда, Эспартеро Бальдомеро ускорил марш главных сил, но когда одна из колонн подошла к северному холму, то нашла его уже занятым отрядом карабинеров, отчего он вынужден был расположиться частью на равнине, а частью на высотах позади оврага, против кавалерии капитана Бруно.
Между тем, Эспартеро Бальдомеро начал атаку пехотной бригады на южном холме.
Мятежники стремительно врезались в ряды карлистской бригады и после ожесточённого боя отбросили ее в равнину, убив бригадного генерала и нескольких высших офицеров. Но успех их оказался непродолжительным; заметив большую брешь, образовавшийся между двумя вражескими линиями, Рамон Кабрера с гренадерами атаковал левый фланг, кавалерия Бруно атаковала фронт бунтовщиков, а карабинеры обрушились на правый фланг.
Атака удалась очень блестяще и результативно, мятежники дрогнули, принялись отступать
к мосту через реку Гвадалквивир.
Видя это, Эспартеро Бальдомеро решил принять на себя удар и закрепился с авангардом на склоне отрога Сьерры-Морены.
После небольшой перестрелки, мятежники решили напролом пробиваться на левый берег реки, но путь им преградил капитан Бруно с сотней всадников. Сам склон был захвачен гренадерским полком.
Григорио Гарсия ла Куэста приказал всех перебить, попавших в окружение мятежников.
Эспартеро Бальдомеро с остатками своих людей был казнен.
Кордовская битва на этом закончилась.
Мятежники были разгромлены, при подсчётах было установлено, что около 5-6 тысяч повстанцев полегло в угодьях Кордовы, остальные отступили в сторону Толедо.
Потери карлистов крайне спорны — одни говорят что всего тысяча, другие до 5 тысяч, более достоверная информация насчитывает о трех-четырех тысячах убитых.
Кордовские мятежники бежали в Толедо, где при помощи местной церкви Антонио Кирога собирал выживших повстанцев для финального боя. К кордовским мятежникам также примкнули восставшие из Сьюдад-Реала.
Дон Карлос приказал окружить и полностью разбить этих ничтожных предателей, из Мадрида выдвинулся полк «Рыцарей Сантьяго» и 5 пехотных бригад.
С юга наступал Рамон Кабрера с 10 тысячным гарнизоном.
Мятежники были зажаты между Мадридом и Толедо.
15 июня 1828 года произошла Битва при Талавере — сражение в Талавера де ла Рейна, близ Мадрида, которое закончилось поражением восстания.
Либеральные мятежники понесли большие потери в этой ожесточённой битве, потеряв 7390 человек убитыми и ранеными, сам Антонио Кирога тоже получил серьёзное ранение.
Карлисты потеряли всего до тысячи убитых и около 2 тысячи раненых.
К вечеру битвы к карлистам пришло подкрепление из Толедского гарнизона — тысяча карабинеров и несколько пушечных расчетов.
Капитан карабинеров приказал обстреливать мятежников, а затем подрывники Рамона Кабреры обрушили мост через реку Тахо у Альмараса, отрезав путь отступления бунтовщикам.
Потрепанные и истекающие кровью, измученные жарой и грязью, мятежники сдались и стали молить о пощаде.
Но карлисты были беспощадны, всех раненых и истощенных добили прямо на месте, а наиболее сильных пешком погнали в Мадрид на суд.
Сам храбрый Антонио Кирога умер от потери крови прямо на месте битвы, в куче убитых своих единомышленников.
Те повстанцы, что живыми добегут до Мадрида на суд, будут отправлены на толедские рудники, отбывать каторгу.
Среди местных жителей этих мест возникла деревенская легенда — якобы в ночь сражения, можно увидеть бегущий призрак Антонио Кироги по следам своих единомышленников на суд в Мадрид……
За подавлением восстания последовали суровые репрессии, облавы и суды над семьями и родственниками мятежников, допросы среди военных и моряков, вне штатные выборы в парламенте.
Наиболее озлобился Дон Карлос на церковников и епископов, которые спонсировали и вооружали восставших, при обыске были найдены ящики с порохом и винтовками в подвалах Кафедрального Собора в Толедо, Севильской церкви и епархии в Валенсии.
Все это подвигало его начать строить антиклерикальную политику в отношении религии и государства, что приближало крупную светскую реформу — Испанскую Секуляризацию.
Войдя в королевскую резиденцию, Карлос встретился с секретарем Мануэлем для завершения плана «Алжирское яблоко».
– Враги сокрушены, народ жаждет мести за смерть королевы и наследницы! Репутация демократов снизилась, многие считают поступок Кироги разбойным и узурпаторским — сказал секретарь, глядя на площадь.
– Каков наш шаг дальше? – спросил Дон Карлос, поглаживая клинок шпаги.
– Отомстить за смерть королевы и наследницы — вторгнуться в Алжир! -……….
Алжирский виноград сладок.
После подавления восстания, карлисты укрепляли власть методом интриг и устрашения.
Также создавались новые боевые подразделения.
Готовилось вторжение в Алжир.
Причин было очень много —
1 – потеснить соседнюю Францию
2 – продемонстрировать военную мощь
3 – отомстить якобы за убийство королевы и наследницы
4 – возрождать былое величие колониальной империи
А подготовка к войне началась с легализацией Испанской Императорской Гвардии.
В июне 1830 года, Дон Карлос, используя свою должность главного сенатора и поддержку реакционных фракций принимает Акт о «Испанской Фаланге» —
Акт о «Испанской Фаланге»
Национальная гвардия — жандармский корпус,
защитники и опора испанской короны,
фаланга нашей свободы.
Раньше либералы и демократы устроили бы дебаты, заблокировали решение бы Дон Карлоса, но после восстания Антонио и сотен арестов, их влияние уменьшилось как в парламенте, так и в народе, сейчас же немногочисленные депутаты и сенаторы либерализма сидят, понуро опустив головы, не в силах противостоять реакционерам.
По сути испанская гвардия — это узаконенные боевые отряды карлистов и боевиков-басков, наделенные служебными полномочиями карабинеров и армейским вооружением.
Это вызвало волну протестов среди обычных карабинеров.
Служить рядом с оголтелыми головорезами, спина к спине, это очень напугало либеральных карабинеров, что послужило сотнями рапортов об увольнении, особенно среди южных регионов Испании.
И это было выгодно карлистам — их люди заняли ряды карабинеров и местных солдат.
Также стали формироваться новые воинские подразделения — гвардейские бригады.
К 1832 году числом таких бригад было уже около 7 – до 21 тысячи гвардейцев.
Это приблизило войну с Алжиром.
Также шло перевооружение флота — построено несколько десяток клиперов и пару новых фрегатов.
В мае 1832 года в Картахене открылась первая морская академия штурманов.
В этом же году прошла модернизация артиллерийских войск — железные гладкоствольные орудия.
Для вторжения в Алжир был сформирован Кадисский Корпус — элитное подразделение новой испанской армии.
Численность Кадисского Корпуса – 20 тысяч человек (12 тысяч пехоты, 3 тысячи кавалерии, 5 тысяч вспомогательных отрядов). Пехота состояла из одной гвардейской бригады, двух стрелковых и одной волонтерской. Кавалерия состояла из 500 драгунов, 600 тяжелых уланов и легкой разведки.
Вспомогательные отряды состояли из инженерной бригады и артиллерийского полка.
Командовать Кадисским Корпусом был назначен Паскуаль де Борбин – 30-летний генерал-капитан, выпускник Кадисского Военного Училища.
К этому времени военная реформа покойного Фердинанда давала свои плоды — около 19 бригад несло постоянную службу, появились стабильные линии снабжения войск.
В июне 1832 в Лиссабоне был подписан военный союз между Испанией, Португалией, Нидерландами и Королевством Сицилией.
Это делалось, чтобы противостоять Франции и Великобритании.
Осенью 1832 года, испанская флотилия причалила к берегам Алжира, к прибрежному городу Тлесмен.
Генеральный консул Испании Луис Хосе Сарториус прибыл с ультиматумом к дею Гусейн-паше III, с требованием прекратить пиратство и уступить территорию от Тлесмена до Наама и Сетифа.
Раздражённый тем, что Франция не обращала никакого внимания на его денежные требования и бездействие османских союзников, выведенный из себя высокомерным требованием испанского дипломата, он ударил последнего по лицу опахалом и отказался дать какое бы то ни было удовлетворение. В ответ Испания начала блокаду алжирских берегов. Эта мера взбудоражило испанцев и Совет Генеральных Кортесов, желавший блестящими военными действиями обозначить успех своей внутренней реакционной политики, решил предпринять завоевание Алжира.
Десятого октября 1832 года секретарь Мануэль, сенатор Дон Карлос и инфант Карлос Луис Фернандо официально объявили войну Алжиру.
Для действий против Алжира был назначены десантный отряды из Кадисского Корпуса и Картахенской армии – 30 батальонов, 140 орудий, (37 тысяч солдат).
Также союзники прислали военную помощь – 10 тысяч голландских солдат и 5 тысяч сицилийских моряков.
Командовал военным фронтом Паскуаль де Борбин, флотом адмирал Элкайл Замора.
Высадка войск, по причине бурь, состоялась утром 20 ноября на северном берегу Тлесмена.
Фаза десанта состояла из трех стадий —
1 – сицилийские моряки, саперы, инженеры, 40 орудий.
2 – голландские морпехи, испанская пехота и 10 орудий.
3 – вся армия с боевыми припасами и продовольствием высадилась
на берег.
Армия Алжира состояла из 15 тысяч ополчения Хусейна III и трех вассальных беев.
Вечером 25 ноября, в лагере испанцев и союзников, генерал де Борбин устроил военное совещание —
авангард армии это пехотные части Кадисского Корпуса и гренадеры Картахенской армии выступят в поход, в сторону крепости Тлесмена, голландцы под командованием капитана Алекса ван Дрейка будут защищать тыл испанского авангарда, полки сицилийских моряков будут охранять и укреплять лагерь союзников.
Линейные корабли и фрегаты заблокировали полностью Альмейрский залив, также готовы открыть огонь для поддержки союзников.
27 ноября испанский авангард атаковал укрепленную позицию алжирцев на Сиди-Феррухской линии, ведущей вглубь Тлесмена, отбросив противника на плато к главной крепости, тотчас же приступил к укреплению захваченной позиции.
Спустя несколько часов к испанскому авангарду присоединились голландские полки и батальон инженеров с 20 полевыми орудиями.
Между тем, алжирцы деятельно готовились к бою, организовав оборону главной крепости, стягивая к себе туземные племена и полчища кабилов (народ группы берберов на севере Алжира).
Ночью 6 декабря соединенные силы алжирцев и пустынных бедуинов (10 тысяч ополченцев и 5000 пустынных конников) под командованием Агу-Ибрагима, зятя дея, энергично атаковали укрепленный пункт испанцев и голландцев.
Но техническое превосходство и выучка союзников позволила отбить нападение алжирцев, разбив целых два бейских полка и уничтожив до семи эскадронов туземной конницы.
Голландский капитан Алекс Дрейк, смотря вслед отступающим бедуинам, сказал — Они снова придут! —
Испанский генерал-капитан Ортега Вега харизматично рявкнул — Пускай! Наши клинки и пушки готовы! – и горячий испанец вынул свою шпагу из трупа убитого алжирца.
Инженеры и голландские застрельщики тем временем убирали трупы алжирцев и союзников, небольшая рота легкой пехоты была отправлена в штаб союзников для доклада обстановки на фронте.
Через пять дней Агу-Ибрагим повторил нападение, но на помощь союзникам пришел генерал Паскуаль со своим конным отрядом и голландские стрелки.
Армия Алжира была наголову разбита, все ополчение дея уничтожено, пустынные бедуины разбежались в стороны. Конники Паскуаля и батареи мортир выкашивали отступающих берберов.
Отбив нападение, Ортега Вега с пехотной бригадой и несколькими инженерами пошел в наступление и дошел до высот Бузария, где штурмом взял бедуинский лагерь, захватив несколько обозов с боеприпасами, провиантом, амуницией и стационарную туземную артиллерию.
Дальнейшее наступление было приостановлено до 25 декабря, ожидая прибытия подкреплений и осадных орудий, также шло укрепление путей сообщения захваченных пунктов с местом высадки и лагерем штаба.
Силы Алжира, что остались в строю дея Хусейна III осели в главной крепости Тлесмена «Султан-Калесси», военной резиденции беев северного Магриба.
Полностью окружив крепость, испанцы расположились с южной и северной стороны, голландцы закрепились на высотах и переходах на границе с Марокко.
6 января 1833 союзники открыли мощный огонь по крепости из всех орудий, полностью обрушив все защитные укрепления и заслоны алжирцев. После обстрела на штурм пошел испанский авангард под командованием Ортеги Вега, который после небольшой перестрелки с последними защитниками захватил разрушенный арсенал и плац крепости.
Это полностью уничтожило дальнейшее сопротивление Оранского бея.
Утром десятого января, Агу-Ибрагим сдался в плен с остатками египтян-наемников.
Его ретировали в Османскую Империю, а египтян в Персию.
Потери Алжирской армии – 10 тысяч убитых, 5-6 тысяч раненых, Оранский бей выходит из войны.
Потери союзников — испанцы потеряли около 600-800 убитых за всю высадку и осаду крепости, голландцы до тысячи убитых, раненых примерно до 5 тысяч, у сицилийцев потерь фактически нет.
За взятие военной резиденции дея генералу Паскуалю был пожалован Орден Рыцарей Сантьяго, а генерал-капитан Ортега Вега получил повышение до военного администратора.
Падение Тлесмена позволило испанской армии вторгнуться в Нааму и отрезать Алжир от всех сообщений.
Это побуждало Хусейна III на заключение мира с испанской коалицией.
К тому же бей кабилов, Али бен Асил, неожиданно нанес визит в военный штаб союзников, где предложил свою присягу на верность кастильской короне.
Эта весть быстро дошла до Мадрида, Дон Карлос же лично хотел встретиться с таким неожиданным союзником.
В феврале, Карлос прибывает в Тлесмен в захваченную и уже частично восстановленную крепость «Султан-Калесси».
Испанские войска радостно встретили регента — ура, отдание чести и лозунги карлистов убедили Дона Карлоса, что жертвы этой операции оправдали себя.
Грязные, обветренные песком Африки и изнывающие от жары, но крепкие духом и с высокой дисциплиной, испанские солдаты доказали свою вернувшуюся боеспособность и возрождают былую славу.
Также Карлос поприветствовал союзников — сицилийцев в зеленых робах и голландцев в темно-синих мундирах.
Далее регент пожал руки всем штабным и генералам —
генералу Паскуалю, генерал-капитану Ортеге Вега и командиру союзников, капитану Алексу Дрейку.
Оглядев штаб, Карлос сказал —
– Молодцы! Очень успешная и хорошая военная операция! Сеньор Паскуаль, вы заслужили Орден Рыцарей Сантьяго, а вы генерал-капитан Вега, за взятие Тлесмена с минимальными потерями будете повышены до военного администратора нашей Колониальной Африки! —
Поговорив со штабом, регент направился в форт, где его ждал кабильский бей Али бен Асил.
На пути к бею, он также получал сводки от интендантов и капитанов инженерных рот о состоянии фронта —
в целом победа уже была за Испанией, остатки сил Алжира ушли в ставку Хусейна III в Константину, испанские разведывательные отряды и артиллерийские роты дошли до провинции Медеа, где укрепились и заняли линию фронта.
Продвинуться дальше помешал Алжирский Корпус Франции, который вторгся в буферную провинцию Сетиф. Король Франции Луи-Филипп I опасаясь доминирования Испании в Северной Африке с принудительного согласия Хусейна III, вводит колониальные силы французов, дабы остановить продвижение испанской армии и спасти от полного разгрома профранцузских беев Алжира.
Это поставило в тупик войну и отрезало возможность наступления испанской армии на столицу алжирцев.
Тем временем Карлос встретился в форту Тлесмена с кабильским беем.
Али бен Асил оказался бородатым арабом, возраста около 30 лет, одетым в темный халат и красный тюрбан. За поясом у него покоилась зазубренная сабля с гигантским рубином в рукоятке.
Али был не один — вместе с ним в форте находилась его свита, которая состояла из типичных бедуинов-стрелков на верблюдах.
Поклонившись Дону Карлосу, бей на ломаном английском предлагал принять на службу его людей и хотел видеть Северный Алжир в составе Кастильской короны.
Карлосу было выгодно иметь таких роялистов, учитывая что владения Испании с северной стороны граничили с конкурирующей Францией, а с юга жили многочисленные африканские племена и простирались неизученные территории, ведущие вглубь африканского континента.
Ввод французских войск на территорию Алжира возмутил Испанию, Португалию, Нидерланды и Сицилию.
Но такой неожиданный выпад Луи-Филиппа I поддержала Великобритания — Вильгельм IV, король Великобритании и Ганновера, моряк и ярый защитник демократии в колониях, высказался против варварской оккупации Испанией Алжира (на самом деле британцы боялись укрепления испанцев в Средиземном море).
Это привело к дипломатическим спорам между странами за раздел Алжира.
Испания планировала полностью себе подчинить Алжир и устроить свободную зону торговли для своих союзников, также отменить портовый сбор и пошлины для Сицилии.
Франция же стремилась сохранить позиции по Африке, удержавшись за прибрежную полосу Варварского Берега и желая не допустить рост влияния и силы кастильцев.
Великобритания опасалась сильного соперника и реваншизма кастильской короны.
Долго шли споры. В итоге Луи-Филипп I и Вильгельм IV поставили ультиматум — либо все приходят к компромиссу и война заканчивается, либо Франция и Великобритания объявляют войну Испании и их союзникам.
Несмотря на давление со стороны реакционеров и карлистов, секретарь Мануэль посоветовал пойти на компромисс с Францией и британцами.
– Поймите! Мы не сможем сражаться сразу на три фронта против французов и англичан, здесь и численный перевес и технический за ними! Развязав новую масштабную войну, мы похороним нашу Испанию вновь! Одумайтесь! —
речь Мануэля в парламенте встретили очень неоднозначно.
Сам Дон Карлос прекрасно понимал, что секретарь прав, один только флот британских островов разнесет испанские корабли и корабли союзников вдребезги.
Сам инфант Карлос Луис Фернандо, 16-летний сын Дона Карлоса, тоже согласился с отцом.
Пока правительственные круги карлистов спорили в Мадриде, в Тлесмене за ситуацию отвечал Рамон Кабрера, который держал порядок и хрупкое затишье, особенно на границе с французской колонией.
Десятого июня 1833 года в британском Гибралтаре был подписан Алжирский мирный договор —
«Алжирский мирный договор»
1 – Север Магриба от Тлесмена до Сетифа отходит в состав Испанской Империи.
2 – Независимость Туниса.
3 – Константинский бей становится вассалом Франции.
На этом испанское вторжение в Алжир закончилось.
Последствия войны —
Падение Алжира лишило османов союзников на западе, военная коалиция Испании, Нидерландов, Сицилии и Португалии распалась (Сицилия начала процесс Рисорджименто, что вынудило ее порвать союз с Испанией, Нидерланды же возмущенные отказом кастильцев поддержать их в конфликте с бельгийской революцией, тоже вышли из союза с Испанией).
Для Испании это был триумф победы малой кровью, возрождению колониального величия прошлого, также с присоединением Северного Магриба было покончено с последним осколком пиратской шайки Варварского Берега.
Независимый Тунис стал союзником Испании.
Войдя в свой кабинет в Мадриде, Дон Карлос вновь встретился с секретарем Мануэлем.
Хитрый интриган сказал — Ну вот, операция Алжирское яблоко успешно закончено! Взятие Северного Алжира создает нам хороший плацдарм для колонизации этого африканского пирога! —
Дон Карлос сев за стол, слегка улыбнулся и добавил — Виноград мы уже отведали! А пирог еще разделим! —
Бог вам этого не простит!
После подписания Алжирского договора в Гибралтаре, престиж и авторитет карлистов вырос среди обычных испанцев и в мире.
Но все равно были те, кто тайно осуждал реакционеров и их правление.
И в первых рядах это были церковники, несмотря на аресты и репрессии после восстания Антонио Кироги, многие епископы активно вели тайную борьбу против диктатуры абсолютной монархии.
В подвалах монастырей печатались листовки, статьи, брошюры и книги посвященные демократии, буржуазной революции и американской конституции.
В толедском монастыре возникла целая типография, где все велось на борьбу с Доном Карлосом и его баскскими головорезами.
Подпольщики под покровом ночи расклеивали свои листовки на всех улицах Испании.
Содержание этих крамольных листовок гласило —
» Мы Испанский Комитет Освобождения выдвигаем лишь только требование к вышестоящему правительству —
сдавайтесь! Грядет крах однопартийной диктатуре! »
Начальник мадридской королевской службы карабинеров, сеньор Домингес Бай живо приказал своим людям отодрать эти мятежные записки.
Вечером этого же дня, он был вызван в алькад Королевского суда, где был допрошен Дон Карлосом и Рамоном Кабрерой по поводу листовок.
– Это всего лишь слова, вырубленные на листе, да кем возомнила себя эта чернь? Эти записки были обнаружены везде, в пабах, в театрах, тавернах, литературных клубах, везде от Мадрида до Картахены! За этим стоит подпольная типография, возможно где-то в южных регионах и местная полиция явно их прикрывает! – четко произнес Домингес, вертя свистком.
Рамон покачал головой и говорит — Все бы ничего, да только люди полностью поддерживают содержание этих листовок, это все может стать новой смутой! —
Дон Карлос промолчал и сказал, посмотрев на начальника карабинеров и Рамона —
Сеньоры! У меня есть догадки кто стоит за этими бумажками! Угадайте кто может тайно не привлекая внимания вести подпольную работу вне наблюдения правительственных структур? —
Домингес почесал бороду и неуверенно сказал — Артисты? —
Рамон же быстро сказал с искоркой в глазах — Церковники! —
– Точно! Не секрет, что монастыри служили своего рода арсеналом и базой для бунта Антонио Кироги! Да и наши святоши подчиняются Папе Римскому, а он нас отказался признавать как легитимных правителей! Я даже уверен что за этим стоит Толедский монастырь и Валенсийский Епископ! Больше негде искать смутьянов! Север за нас, баскские ортодоксы и атеисты за нас! Только южные епископы и центральные монастыри ведут антиправительственную политику! – лидер карлистов взбудоражено сжал кулак и ударив об стол, вновь посмотрел на собеседников.
Рамон немного помолчав согласился с регентом.
Домингес снова почесав бороду, фыркнул — Вот оно что! Так значит мне приказать совершить облаву на Мадридский Собор и местные церкви? —
– Пока нет! Иначе новых массовых протестов не миновать! Нужно все тщательно обдумать и выдвинуть все по закону! – сказал Дон Карлос и кивнув Рамону добавил – В этом нам поможет секретарь Мануэль и депутат Комитета внутренних дел, Гаро Ариц, баск-атеист и активист Рыцарей Сантьяго! —
Помимо военной силы и капиталистов-реакционеров, часть депутатов и сенаторов парламента были на стороне карлистов.
Слушание началось пятого апреля 1835 года, в котором депутат Гаро Ариц зачитал свою программу о необходимости для начала столичной секуляризации испанской католической церкви. Властный баск-атеист приводил примеры на основе историй крестовых походов, рассуждения об 95 тезисах немецкого богослова Мартина Лютера и хитрой политике иезуитов.
Разумеется часть парламента активно поддерживала антиклерикальную программу Дона Карлоса, одни ради развития науки и искусств без контроля церковников, умеренные считали это нормальным историческим явлением, а другие готовы идти творить неоатеистский террор.
К тому некоторые были в курсе, что церковь спонсировала мятежников Антонио Кироги.
На следующий день был принят государственный указ о «Столичной Секуляризации».
Указ о «Столичной Секуляризации» —
Для укрепления бюджета, правительство в Мадриде приказало продать
часть церковной собственности.
Также упраздняются налоговые льготы и поддержка королевских субсидий для
мадридских монастырей и поместных церквей.
Седьмого апреля по всему Мадриду рыскали отряды карабинеров Рамона и активистов из басков-язычников в поисках мятежных монастырей и епископов, которые отказались добровольно следовать указу.
Архиепархия Мадрида была отделена от кастильского трона, а главный кафедральный Собор Альмудена стал памятником культуры и местной достопримечательностью.
А вот провинциальные епископы отказались подчиняться безбожникам.
В наиболее аграрных районах вспыхнули целые религиозные бунты.
Наиболее сопротивлялся Толедский монастырь и Валенсийский епископ.
Педро де Ингуансо-и-Риверо, испанский кардинал и лидер фанатиков призвал всех истинных католиков начать крестовый поход против безбожников карлистов и их дьявольских прихвостней басков.
Все это дало начало карательным походам карабинеров Дона Карлоса, боевиков-басков и испанской гвардии против фанатиков.
Почти месяц лилась кровь на лугах и пастбищах Новой Кастилии и Валенсии — непокорные монастыри штурмом брались, служители и прихожане расстреливались на месте без особого следствия.
Наиболее ярых епископов публично расстреливали на главных площадях перед местным алькадами.
Падая и истекая кровью, держа в своих дрожащих руках распятие, служители Христа в предсмертных судорогах тихо хрипели — БОГ ВАМ ЭТОГО НЕ ПРОСТИТ! БОГ ВАМ ЭТОГО НЕ ПРОСТИТ!
Джозеф Бланко Уайт, сын ирландского торговца, вице-консула, обосновавшегося в Севилье, уже пожилой и авторитетный испанский журналист издания «El español» и богослов унитарианства, наблюдал несколько таких антикатолических рейдов и на основе этого сделал несколько крупных статей.
» Несколько молодчиков в темно-зеленых мундирах, вооруженных саблями и шашками силой выбили дверь в картахенскую часовню. Несколько прихожан, один старик и пару женщин пытались остановить баскских карателей, но командир этого рейда, широкоплечий капитан испанской гвардии, в алом берете и с нашивкой красного ярмо и стрелы, пронзил насквозь старика своей шпагой. Женщины плача бросились в стороны, а каратели опрокинув пюпитр, разграбили молитвенный алтарь» – записки Джозефа Бланко.
Наиболее сильное сопротивление оказал толедский монастырь. Сотрудники подпольной типографии забаррикадировались в монастыре и два дня отстреливались ружьями и винтовками, украденными еще во время восстания Антонио Кироги.
Такая комедия разозлила испанскую гвардию и доложили об этом Рамону Кабрере.
Утром этого рейда, Рамон прибыл в Толедо, где монастырь был окружен местными карабинерами и частями гарнизона.
Со стороны христианской обители то и дело раздавались выстрелы и глухие залпы.
К Рамону подбежал солдат и отчеканил — Капитан Хосе Родригес! Толедская полиция! Второй день пытаемся взять штурмом бунтовщиков! У нас десяток раненых и два убитых! Что прикажете, сеньор Кабрера? —
Рамон долго думать не стал.
ОН жестко отрезал о судьбе монастыря — СРАВНЯТЬ С ЗЕМЛЕЙ!
Утром 20 апреля 1835 года, испанские карабинеры прикатили несколько артиллерийских расчетов и обрушили огневой дождь на непокорный монастырь.
После часовой канонады, от древнего монастыря Толедо остались только обрушенные обгоревшие руины.
На этом испанская секуляризация была закончена.
По подсчетам секретаря Мануэля, итоговая сумма конфискованного имущества церкви составила до 100 000 испанских реалов.
Бюджет страны изрядно начал пополнятся за счет сокращенных субсидий епископам.
Хоть кроваво, но эффективно прошла реформа отделение церкви от государства в Испании.
Сам Дон Карлос, стоя у Кафедрального Собора Мадрида, думал про слова убитых монахов —
БОГ ВАМ ЭТОГО НЕ ПРОСТИТ!!!!
Конец
Еще почитать:
Ни в рай, ни в ад не попаду…
«Страдания» голубой кровинушки
Сновидения от меня и госпожи музы — Мясорубка боли
Я Люблю Драться! — Глава Шестая: «Тут нет ничего невозможного, моя дорогая.»
«
»
15.04.2019
