Мы сидели у загнивающего камина старого промёрзшего домика, где не было ни отопления, ни нормальной жизни. Может быть когда-то… Тем и тешились, что когда-то здесь было хорошо. Она все делала очень медленно и почти невесомого, словно пребывая в двух мирах одновременно. Не знаю, понимала ли она сама, какая она воздушная и тонкая, в этом черством мире, где среди туч, ропота тракторов и промышленных предприятий, стояла старая избушка. Иногда она докучала мне вопросами, иногда бросалась, как ребенок «на ручки и покататься», обхватывая сзади и тогда повторяла слова, которые я когда-то вычитал в старой книге, которую и нашел в этом же доме: «Даже самые великие короли, бросают свой меч, снимают доспехи, приходят домой к своей женщине и оголяют сердце: смеются, обнимают сзади…Обретают покой».
У всех должны быть вещи, которые их соединяют: отталкивают от тленности и лености, и прибиваются к тому, самому родному и единственному берегу счастья. У нас это были любимые фразы и цитаты «великих», которым мы не брезговали пририсовать усики на страницах, где были картинки или рисунки с их изображениями. Она всегда так горделиво и увлеченно выводила эти силуэты, что я просто стоял и не мог наглядеться. В ней была эта мания и страсть, и не было никакой покорности. Иногда она, конечно, говорила мне «да», но только, чтобы не повторяться в своих «нет» слишком часто. Частота, видите ли, ее утомляла.
