Реликта

— За что мы боремся, Советник Ауриэль? — где-то из толпы, очень боязливо, но с оттенком презрения, послышался вопрос. Советник, почти успевший скрыться за установленной наспех палаткой, остановился и тряхнул головой.

— Себастьян, если ты сейчас не уйдешь, они разорвут тебя. Прошу, отправляйся с докладом в Реликту, совет требует результатов выхода. Немедленно. — Молодой мужчина наклонил корпус, чтобы его слова не предал огласке ветер.

К палатке стягивалось больше людей. Кто-то придерживал товарищей, кто-то, не находя в себе сил, садился на землю. Но среди толпы были и те, кто твердо стоял на ногах, руки лежали поверх рукоятей клинков и были в положении готовности.

— Ты даешь мне выбор: стоять здесь перед разбитыми и озверевшими солдатами или предстать перед советом, разочаровавшимся в нашей кампании уже давно. Даже не знаю, какое времяпрепровождение для меня предпочтительней. — Себастьян взглянул исподлобья. Он пытался найти решение в глазах друга, но их заполняла только серость нескончаемых поисков и потерь. — Здесь, хотя бы, будет быстро.

— Ты должен понимать… — конец фразы разобрать не удалось. Гул солдат заполонил, казалось, всю поляну, которая являлась временным военным лагерем. Толпа стягивалась к палатке, будто беря ее в окружение. — Перемещайся!

Себастьян Ауриэль являлся одним из командующих операцией по поиску меча короля Зартана. Эта операция длится без малого пять лет после утраты орудия во время битвы за Реликту, когда носитель меча и наследник рода Огня перед своей смертью переместил его, унеся тайну местонахождения меча на тот свет. Меч являлся важнейшей реликвией государства Пульсар, его отсутствие как наводило грозовые тучи на международный образ, так и сеяло смуту внутри страны; население столицы и провинций сомневалось в способности армии обеспечить безопасность и целостность страны. Необходимость его возвращения ощущалась крайне остро на собрании совета и регулярных докладах командующих. Но яснее это видели люди на передовой. Правительство Пульсара не было единственным искателем меча: государство долгое время страдало от нападений последователей культа короля, которые участились с утратой оружия.

— Сегодня мы встречаем рассвет, знаменующий завершение десятой поисковой операции. Вы все устали и с замиранием ждете возвращения домой к семьям и близким… — Себастьян стоял ровно, приподняв подбородок и приложив ладонь ко рту, чтобы голос был слышен и дальним рядам. Недовольство воинов начало переходить приемлемую границу уже продолжительное время, и отсутствие ответов сегодня могло бы спровоцировать бунт ремесленников по прибытии в Реликту. Оставлять не потухшие угли в лесу чревато пожаром, и командующий это понимал. — Но больше вы ждете результатов операции. Ответов. Поступил вопрос о целях выступлений вас и ваших боевых товарищей. Здесь и сейчас я хочу признаться вам, что успехов мы не добились. Потому что я не знаю, за что вы боретесь… — послышались возгласы, смешивающиеся в один протяжный вой ярости. — Мы не знаем ориентиров или другой полезной информации, и у нас нет наметок примерного места расположения меча. Я понимаю ваше недовольство и, поверьте, я полностью его разделяю. Но я не прекращу поиски, пока сам не пройду каждый клочок леса или загляну под каждое спиленное дерево, потому что считаю эту задачу своей личной прерогативой. Продолжать следовать за мной будет только вашим желанием. Прямо сейчас я заявляю о прекращении направления солдат регулярной армии на поисковые операции, с этих пор будут созданы добровольческие отряды. Мне ни к чему вынужденная помощь от тех, кто оказывать ее не хочет или не может. Любой из вас может отказаться, судить вас не будут. Это официальное заявление. Можете собирать вещи и начать подготовку к отступлению в город. Собрание завершено, приказываю разойтись!

Пока солдаты разбредались по округе, активно обсуждая услышанное, Ауриэль выдохнул и, развернувшись на пятках, поспешил в палатку. Внутреннее убранство не отличалось изысканностью Реликты, в которой привык жить Себастьян. Первое время с начала поисковой кампании он таскал с собой дорогой туалетный набор, включающий в себя гребни, средства укладки и даже полный набор по уходу за полостью рта, который хранился в футляре с семейным гербом, инкрустированным неизвестными драгоценными камнями. Но воодушевленность пропадала с каждым умершим солдатом, с каждой отмеченной точкой на карте, с каждым днем, казавшимся бессмысленной тратой времени. Багаж, который он брал с собой на операции, становился все меньше, пока не ограничился тем, что всегда было на нем — формой. Подойдя к столу, Себастьян собрал аккуратно сложенную стопку бумаг и убрал ее в кожаную папку, потрепанную постоянным использованием. Записывать было нечего, они ничего не достигли, а значит, нужно готовиться к очередной муштре от совета.

— Официальное заявление, значит. — Камаль, тихо вошедший внутрь, обперся на одну из поддерживающих палатку балок. Поиски сильно состарили молодого для своего звания мужчину. В уголках глаз и на лбу виднелись морщины, а в длинные, аккуратно заплетенные в косу волосы вплетались седые пряди. — Я сказал перемещаться, а не раскидываться словами. Ты понимаешь, к чему может привести твое вольнодумство?

— Я не раскидывался словами. Это мое решение, которое я обдумывал долгое время. Это поможет оптимизировать армию. Нам не нужно тащить еще зеленых парней на самоубийственные миссии, создание отрядов может оказать положительное влияние на ход поисков.

— Ты всегда был самоуверенным.

— Да, и всегда это сходило мне с рук. — Себастьян вымученно улыбнулся и похлопал Камаля по плечу. — Если что, это была моя идея, и ты тут совсем не при чем.

— Так я и не при чем. — Фигура Ауриэля уже скрылась за шторами, оставив мужчину одного. Материал палатки развевался от легких порывов ветра, запуская внутрь утреннюю прохладу.

***Грозовым облаком возвышалась столица Пульсара. Строительство главной части города в низменности, окруженной искусственно наращенными холмами и скалами, было стратегическим решением короля. Родовая башня, ныне используемая в качестве здания Совета, была надежно заключена в подобие купола из окружавших ее сооружений. Внешняя часть скалы предназначалась для жизни нижних сословий населения и оборонительных рубежей, исправно защищавших центр Реликты. Внутри же вечно кипела жизнь: регулярные ярмарки, выставки достижений ремесленников, перестройки и ремонтные работы фасадов исторических зданий, даже плитку на мостовой меняли с каждым приходом весны, с сумерками свои двери открывали различного рода кабаки и увеселительные дома на любой вкус, главные улицы заполнялись музыкой и разгоряченными жителями.

Себастьян поднимался в зал Совета в компании охраны, не выражающих на лицах никаких эмоций. Иногда он задумывался: в свободное от службы время эти люди хоть иногда улыбаются? Но ответ находился раньше, чем он успевал о нем задумываться. Сам мужчина не мог припомнить, когда в последний раз искренне улыбался или смеялся. Наверное, около пяти лет назад, когда он закончил военное обучение и вместе с друзьями выходил на первые ночные караулы подступов столицы. Страна тогда претерпевала не лучшие времена вследствие усиления культа короля, и все силы магических семей были брошены на охрану Реликты и обеспечение безопасности членов рода Огня. Но, несмотря на происходящее, Себастьян был счастлив по-настоящему. Он впервые любил, все близкие были рядом, сплоченность ощущалась особенно сильно, алкоголь подавался в качестве горячительного к мясу и разговором о будущем, а не для помощи в забытии.

Размышления прервал звук открывающейся двери. Ауриэль не заметил, как прошел несколько этажей, что было к счастью — встречаться глазами с изображениями представителей магических родов, которые украшали стены перед входом в зал Совета, не было ни малейшего желания.

Коротко выдохнув, Себастьян перекинулся кивком с одним из охранников и неспешно вошел. Присутствующие на собрании советники были наготове: казалось, что они, подобно хищникам, стараются уловить малейшее движение загнанной добычи, сигнализирующее готовность быть разорванной. Поддаваться волнению Себастьян не собирался, поэтому приподнял папку на уровень плеч, акцентируя внимание на ней, и сказал:

— Здесь результаты десятой поисковой операции, уважаемые советники. Если вы еще не успели ознакомиться с ними до моего прихода. — Папка утекла из его рук на стол, и почти каждый из советников придвинулся, чтобы изучить записи. Исключением стал светловолосый мужчина в летах, одетый в темно-синий костюм с накинутым на плечи парадным плащом, который частично скрывал объемные плечи. Брови его были нахмурены, а глаза неотрывно рассматривали фигуру Себастьяна. — Как можете заметить, сильных улучшений нет, нами была исследована северная сторона материка на расстоянии четырехсот ларс от столицы. Не было найдено возможных следов пребывания меча в этих краях, поэтому мы сделали вывод о необходимости расширения периметра поисков. Мы уже предлагали подобное решение пару выходов назад, но сейчас убедились в этом окончательно. Возможно, стоит удвоить его… — со стороны стола послышался смешок. Себастьян отвел взгляд от пейзажа за окном, позволявшего не переглядываться с присутствующими.

— Удвоить? Есть ли резонное объяснение этого решения? Мы сейчас говорим о расстоянии в почти тысячу ларс, это увеличение сроков операции, а значит, колоссальные затраты на продовольствие для солдат и лошадей. Более того, даже ваши недельные выходы сейчас не отличаются особой безопасностью: в город возвращаются максимум две трети выступавших. Увеличение периметра предполагает также увеличение военного и целительного резерва поискового корпуса. И мне не стоит рассказывать вам, советник Ауриэль, как население относится к изменениям в армии. Это непозволительная роскошь в нашем положении! — Советник Пердолион, владеющий устойчивым влиянием в высших кругах, всегда просчитывал любые события с экономической и социальной стороны.

— Я рад, что Вы направили наш диалог в это русло. Второй вывод — отмена отбора солдат регулярной армии в состав поискового корпуса. Я предлагаю создать добровольческие отряды среди населения, специализированные на обучении не обороны, а наступления. Мы терпим неудачи в стычках с культистами из-за неспособности солдат вести боевые действия на открытой местности, без высоких стен и мощных щитов. Люди не могут ориентироваться на поле боя, им привычнее вести тактические операции, винить их не за что, так как на военных курсах именно этому и учат. Но этого недостаточно. Нам нужны бойцы, охотники до сражений и поисков, а не выпускники, ожидающие мирных караулов на оборонительных рубежах.

В зале воцарилось молчание, шуршание бумаг на столе оглушало. Себастьян пытался разглядеть в глазах советников одобрение или поддержку, но вместо них видел отчуждение. Казалось, что прошла вечность, когда, наконец, разглядывающий все это время Себастьяна мужчина поднялся со стула. Он обошел широкий дубовый стол, спроектированный по специальному поручению Совета, когда тот только пришел к власти в столице. Мужчина неспешно, даже осторожно, повернулся к панорамному окну, через которое открывался вид на центральную улицу города. В это время на улице обычно было настоящее столпотворение; солнце еще не успело нагреть землю, поэтому воздух был максимально комфортным для прогулок. Все спешили приобрести рыбу и другие дары моря, привезенные рыбаками на рынок.

— Взгляни в окно, Себастьян, — голос мужчины был тихим и низким. Сидящие за столом вышли из оцепенения и повернулись к советнику Луцинору.

— Я уже успел насладиться погодой, пока осматривал оборонные башни по прибытии в город.

— Наслаждайся в свободное от службы время. Я прошу взглянуть в окно для того, чтобы ты постарался оценить риски своего решения прежде, чем мы подготовим официальные бумаги для вынесения этого вопроса на голосование. Подойди сюда, посмотри на этих людей еще раз и подтверди необходимость создания отрядов, отправляющих наших жителей на верную смерть. — Луцинор повернул корпус и жестом изобразил приглашение встать рядом.

Себастьян поравнялся с советником и окинул взглядом открывшийся вид: прямо у входа в башню сменялся караул, собрав вокруг себя толпу зевак; напротив центрального фонтана открылась ярмарка, растянувшаяся до самых ворот первого оборонного рубежа, множество аляпистых торговых будок соревновались в привлечении покупателей; где-то в стороне магический оркестр играл одну из композиций исторического архива музыки, создавая праздничное настроение и мотивируя горожан остаться на площади подольше; чуть выше, на стенах скалы солдаты охраны проводили осмотр орудий, проверяя их исправность; ларсом дальше виднелись небольшие и где-то ветхие, но уверенно стоящие на фундаменте и исправно латавшиеся постройки жителей окраин, на них ясным заревом смотрело солнце, освещая и скрывая отсутствие организованности в постройке переулков. Город демонстрировал пример легкой и размеренной жизни; жителей мало просвещали в правительственные вопросы после череды последовательных бунтов, поэтому Советом было принято решение перевести поисковую операцию в режим секретности, скрывая любые подробности в новостях и официальных заявлениях. Советник Луцинор принял изящную попытку донести примерные последствия вынесения указа о созыве добровольческих отрядов на люди.

— Я понимаю вашу обеспокоенность, советники, — Себастьян вернулся к столу, притянув к себе папку, оставив документы, все еще передающиеся по рукам. — Поисковой корпус всегда действовал согласно инструкциям, но это не работает. Мы проигрываем! Культисты наращивают свою мощь и влияние в дальних сторонах страны, не боятся идти на отчаянные шаги. Вспомните захват южного порта: для того чтобы отбить и отстоять его у армии, ушло немало сил, вооружения, а главное — жизней. Тактика выдержки и обороны помогла нам восстановить столицу и укрепить влияние, но она больше не работает. Нам нужно двигаться вперед, подстраиваться под изменения, иначе есть возможность потерять все, что было заработано тяжким трудом. Я лично готов формировать отряды, обучать солдат и вести их вперед, только дайте мне разрешение, я готов! Хватит сидеть и создавать видимость спокойствия! Я не прошу выходить на поиски вас, только дайте дорогу желающим! — Кажется, он не дышал, пока говорил. В руках ощущалась острая боль, Ауриэль опустил глаза и увидел глубокие отпечатки ногтей на ладонях. И вдруг все стало таким смешным и бессмысленным. Он стоял в десяти шагах от всплеска огня, на месте которого мгновение назад были пара темных, почти черных глаз, заполненных слезами и чем-то еще. Только спустя годы Себастьян понял, что это было. Он не мог двигаться и только упал на колени, потеряв равновесие; ладони пронзила та же боль, на свежие отметины упали соленые капли, заставляя ранки шипеть.

— Совету потребуется время для обдумывания этого предложения и вынесения результата, но мы примем во внимание вашу пылкую речь. Заседание окончено, можете быть свободны. — Пердолион кивнул стражникам, и те расступились, открывая выход Себастьяну.

Когда двери в зал закрылись, Ауриэль осознал, что ноги его не держат и, прислонившись к стене, начал по ней стекать. Обхватив руками голову, мужчина пытался привести мысли в порядок и выровнять дыхание, но взгляд сам, назло стараниям, остановился на ближнем портрете по левую сторону. Рисунок был выдержан в темных спокойных тонах, которые, по задумке автора, должны были символизировать величие и статность, но Себастьяна же он всегда затягивал своей мрачностью и пустотой. На холсте была изображена семья, четверо представителей рода огня. В центре, окруженный семейной поддержкой, стоял наследник рода — Курт Хайон, молодой парнишка семнадцати лет; пшеничные волосы непривычно были аккуратно зачесаны на косой пробор, очерчивая лицо и добавляя обладателю взрослости, но в карих глазах горел задорный огонек вспыльчивого характера. В руках мальчик держал меч пламени, именуемый Ингвар — главное достояние рода и гарант безопасности. Стоит отдать должное художнику: меч был изображен в мельчайших подробностях, с сохранением деталей; даже на острие можно было разглядеть очертания букв, которые, по преданию, складывались в предсказание короля Зартана, даровавшего семье силу огня. За Куртом стояли мужчина и женщина в возрасте, но все еще сохранившие красоту и породу, его родители. Госпожа Хайон, как всегда, была одета с иголочки и позволила себе добавить на свое изображение тень улыбки, глава же семейства никогда не отличался способностью выражать эмоции вне поля боя, поэтому и на портрете он был столь же сдержанным, каким представал перед обществом. Слева от Курта стоял старший незаконнорожденный сын, он сильно выделялся на фоне семьи своими черными как ночь волосами, подающими легкими волнами ему на плечи, но глаза он точно унаследовал от отца. Солана был рожден в результате связи господина Хайона с женщиной из рода грез, из-за чего не обладал полной мощью силы огня и считался слабым здоровьем, несмотря на то что каждый, встречавший его, с легкостью поставил бы это утверждение под сомнение. Поговаривали, что бастард рода огня был чем-то болен, поэтому старался держаться подальше от больших компаний и никогда не касался других людей, предпочитая держать руки в карманах или заковывая их в плотные перчатки. По правую же руку от наследника стояла младшая из семейства. Белокурая девушка вобрала в себя все лучшее от двух фамилий: от огненных предков ей достались сияющие, даже ослепительные длинные волосы, всегда заплетенные в самые невероятные косы, карие глаза, горящие алым пламенем, и удивительная сила и выносливость; род крови же одарил ее удивительным даром проводить кровь через все тело, позволяя создавать острейшие клинки, состоящие исключительно из ее магии, что делало ее в бою искусным воином. Род Крови всегда славился своими выходцами, строившими успешную карьеру в разведке или в качестве наемных убийц. Женщины, рожденные от связи двух этих фамилий, никогда не считались удачей и чаще всего почти сразу отдавались в кадетские корпуса или на службу Совету, Кьяра же стала отдушиной и любимицей матери, поэтому вопрос о отделении ее от семьи не стоял. Девушка стояла ровно, и взгляд ее был устремлен в пустоту.

Так он и стоял, согнувшись и подперев стену, пока стража, совершавшая регулярный караул, его не заметила. Разговаривать с ними не было ни сил, ни желания, поэтому, пробормотав что-то про восстановление после похода, Себастьян с трудом встал и, придерживаясь рукой за стены, отправился домой.

Свежий воздух растрепал убранные за уши волосы и остудил капли пота на спине, что ощущалось крайне неприятно. Ауриэль мысленно поставил пометку принять пенную ванну и растереться мочалкой до красноты кожи. В голове горела надежда, что его крыло поместья регулярно убиралось в его отсутствие, и по прибытии он увидит чистую, идеально выглаженную одежду, на которую можно будет сменить изрядно потрепанную форму. Себастьяна иногда забавляла способность его организма долгое время пребывать в условиях антисанитарии абсолютно спокойно, а по возвращению снова требовать весь лоск фамильной жизни. Когда он проходил военные учения, будучи юным парнем, то не мог представить, что спустя столь короткое время сможет приспособиться к кочевой жизни; сменить мягкие кресла своей комнаты на седло, а хрустящие от чистоты перины на сложенный вдвое плащ, брошенный на землю у костра.

Поместье Ауриэль значительно превосходило соседствующие с ним по величине земли. Советник Луцинор старался держать в порядке не только рабочие дела, но и домашние. Вокруг строения незатейливой мозаикой был высажен сад, ветви которого создавали приятную тень в особенно солнечные дни; на заднем дворе высаживались различные культуры, что позволяло обеспечивать семью свежими овощами, а жителей нижних сословий работой. Не было никакой сложности зачаровать грядки на плодородие и лишь изредка проверять саженцы, как это делала, например, семья Велес, но Ариэль-старший считал обязательной помощь малоимущим, поэтому частенько дарил часть урожая рабочим. Внутри поместья всегда пахло свежестью с остаточным ароматом светлой магии, который отдаленно был похож на ладан и тимьян. Редко можно было найти хоть крупинку пыли или грязи, принесенной с улицы. Исключением было только крыло Себастьяна: по юности маг часто практиковал заклинания в читальной, а длинный коридор использовал в качестве места для дуэлей и отработки изученного благодаря советнику Велесу. Госпожа Ауриэль долго пыталась противиться поведению наследника, но по наставлению отца, который видел в юноше отличного воина, смирилась и перестала отчитывать сына за беспорядок. С годами Себастьян пристрастился к чистоте, но почти никогда не наводил ее самостоятельно, особенно с началом поисковой кампании; мужчина предпочитал дать указания слугам привести крыло в идеальное состояние к его прибытию, что могло означать лишь то, что порядок должен был быть всегда.

Горячая ванна благотворно сказалась на состоянии Ауриэля; после часового пребывания в комнате, заполненной паром, эфирными маслами и жужжанием исцеляющих чар, тело встрепенулось и взмолило благодарностью. Себастьян продолжал лежать в воде, пока она не остыла настолько, что кончики пальцев ног потихоньку начали замерзать. Обернувшись белоснежным мягким полотенцем, мужчина взглянул в зеркало: на него исподлобья уставились два немигающих широко распахнутых глаза, мешки под ними приобрели сероватый оттенок от постоянной бессонницы, некогда розоватые щеки осунулись, добавляя лицу излишнюю угловатость, которая подчеркивалась вытянутым носом с горбинкой; на щеках и подбородке значительно отросла щетина, но было принято решение сбрить ее завтра. Лениво натянув на себя тонкую сорочку и легкие брюки светло-серого цвета, Себастьян вышел из ванной и, пройдя босиком по ковру, оказался в читальне. Проведя рукой по корешкам книг, он проговорил что-то еле уловимое уху, и одна из книг подсветилась тусклым светом. Расположившись с найденной вещью за письменным столом, мужчина перелистнул несколько страниц, на которых не всегда аккуратно были приклеены фотографии группы молодых ребят, одетых в одинаковую серую форму курсов военной подготовки. Все запечатленные картинки были яркими и красочными, а присутствующие на них улыбались искренними зубастыми улыбками. Остановившись на странице 40, Ауриэль горько усмехнулся: на фото были трое ребят, включая самого Себастьяна; на вид им было не больше двадцати, веснушчатый парень, кажется, громко смеялся в момент вспышки, поэтому удалось поймать даже проступившие в уголках его глаз слезы, которые он вот-вот смахивал, а рядом стояла красивая молодая девушка в черном платье с ниспадающими рукавами; она не смеялась, только смущенно смотрела на юного Себастьяна, опустившего на нее игривый взгляд. Под фото была подпись:

«Военно-магическое училище, выпуск 255 группы.

С этих самых пор Курт Хайон не выпьет ни одной рюмки апельсинного спирта!»

Когда глаза начали слегка покалывать, мужчина закрыл книгу и отложил ее на место. Тяжело выдохнув, Себастьян достал блокнот из выдвижного пенала стола и, заправив ручку чернилами, кропотливо начал писать, как могло и планировалось им же показаться со стороны, обращение к Совету. Закончив, он вырвал лист и зачаровал его так, чтобы еще секунду назад написанные на нем буквы исчезли. Положив письмо в самый маленький из имеющихся при нем конверт, Себастьян поставил на нем личную печать. Далее он открыл окно и аккуратно расположив конверт на ладони, сдул бумагу, смешивая ее с появившимися яркими, напоминающими снежинки, искорками света.

Осмотрев читальню на предмет оставленных вещей, Ауриэль покинул комнату, запирая ее охранными чарами.

Еще почитать:

Хроники Белого рыцаря — Глава 1

Огненная лиса 

Арумфар_своя жизнь — 1 часть — Новое о старом, 1 глава.

Фальшивый рай — Далеко в обречённом раю 1 часть