Разговоры старого УАЗика

Его вздохи были слышны еще с улицы. Через минуту он показался в гараже: пыльный, покрытый тонким слоем мошек, но довольный, судя по фарам.

– Что, родненькие, заждались? – прокряхтел он через пару минут, как отдышался. – Как вы тут без меня-то?

– О, какие колеса, без охраны и сцепки! – воскликнул Москвич. – Какими судьбами, Аз?

– Моск, ты ли это? Как? Впервые вижу в нашем гараже ретро. – промолвил УАЗик, моргая фарами.

– Сам ты ретро. Я сейчас винтаж!

– Ты скоро антиквариатом станешь, если так дело пойдет. А хорошо выглядишь, – УАЗик изучал Москвич, включив дальний свет. – Так как ты здесь?

– Сам не понял. Спал себе спал спокойно в гараже. Потом как-то под вечер, бах, снимают чехол, садятся, щупают, щекочут внутри. И все, через месяц я тут. Пока плохо одно – сквозняки здесь.

– Дааа, у тебя-то там тепло и сухо было, – протянул УАЗик, оглядываясь. – Тут у нас не только сквозняки, тут сыро. О, мадам, здравствуйте! Как ваши дела?

Мимо старичков проехал Лексус. Она спокойно припарковалась, жеманно затушила фары. Несколько минут все молчали.

– Добрый вечер, мужчины. Не хочется жаловаться, но не очень. Жарко там, сыро тут. Не знаю, где хуже. Вы как? – Лексус моргнула правым поворотником УАЗику.

– А нас уже ничем не возьмешь. Нам всё хорошо, – от удовольствия и собственной шутки УАЗик выпустил остатки газа из выхлопной трубы. – Я только с моря, мне прекрасно, хоть и ржачно. В смысле, ржавчины добавилось. Но мой обещался отдать меня подлечиться через месяц.

– На море? Кто-то еще ездит на авто на море? – почти хором спросили Лексус и Моск.

– А то! Там ваших и наших – ого-го, – простучал УАЗик подшипниками колес. Затем моргнул Лексусу. – И ваших там достаточно. Одно слово – заграничные фифы. Так нарушаете – что мама дорогая. Но я что-то отвлекся. Забыл. А, Моск, так неужели твоего старика больше нет?

– Видимо, да. Продал-то меня его сын. Ну, помнишь, который тогда своей первой сигаретой сиденье заднее подпортил. Ох, помню, и мне досталось, и ему.

– Да, было время. Помню-помню эту дыру, видел.

– Вы что, знакомы? – удивилась Лексус.

– Да, я тогда совсем зеленый еще был, – прогудел УАЗик и протер лобовое. – Это была моя первая авария. Эх, да, мой тогда только на права сдал, выпросил у отца машину. Ну а Моск вез своего старика с семьей на дачу. Фары уже, кстати, раза три меняли.

– Эх, Аз. Как давно это было. – лобовое Москвича стало запотевать изнутри. – И ведь никто уже не скажет, что меня надо укрывать и беречь. Не сберегут, уйду вслед за стариком.

– Не боись, Моск, еще погоняем этих Смартов и прочих немцев, – стоянку заполнил мощный звук клаксона. Не боись, все еще будет.

Все смолкло. Спускался вечер, парковка стала наполняться. Все приветствовали старого УАЗика, почтенно корректировали направление света фар, проезжая мимо Москвича. А у того никак не сходила испарина на лобовом.

УАЗик не знал, как утешить старого друга. Причем, старого во всех смыслах. Москвичу уже совсем скоро стукнет пятьдесят. УАзик и сам считал себя поношенным и старым. «Еще пару лет и мой продаст меня на запчасти или выменяет на новую с доплатой. И буду я доживать свой век где-нибудь в деревне, меся весеннюю распутицу да катая ведра с картошкой», – в последнее время он часто так думал.

Парковка затихла. Последние приезжие прочищали выхлопные трубы, продували клапаны, отдыхали от кондиционеров. Все удивились мужчине, который торопливо шел к своему авто, неся какой-то баул в руках.

Через десять минут УАЗик довольно улыбался, глядя на старого друга: тот был укутан в белый чехол, защищавший его от пыли и влаги. «Прости, дружище», – услышали все мужчину, который хлопнул ладонью по крыше Москвича и пошел к выходу.

– Еще покатаемся и покажем всем, – тихо пробурчал УАЗик Москвичу и подмигнул.

– Думаю, да. Никогда не поздно начать все заново, лишь бы берегли, – тихонько пророкотал Москвич.

Стоянка погрузилась в сон.