Разговор о форточке

Жить с деревянными окнами в панельном доме, это возможность пожить видя красоту в деструктивном и печальном. Я не красил их с того момента как въехал в этот дом, и дом тоже по его виду не обклеили дешевым керамогранитом. Пока другие дома стали такими же похожими друг на друга как и раньше, но этот дом отличается, ведь он один из тех который остался с сырым и плесневелым бетоном, с такой же разбитой и грязной плиткой. Даже подъезд с осыпающимися стенами и страшной от сырости окраски стен, а этот лифт — настолько мерзкий что я даже не брезгую его.

Ну когда живешь в стране где всё настолько плохо и противно, что по итогу своих мучений и вечных вопросов начинаешь видеть в этом эстетику и красоту. Страшные микрорайоны становится для тебя перфомансом, ведь как люди тогда могли знать во что превращаются солнечные районы, которые обещали счастливую жизнь и как любое дерьмо с предлогом счастья и красивой обертке будет выглядеть когда обертка сама снимется через время, ведь дождь ее размоет. Как и размывает жизнь провинциала который не мог знать что когда родится он будет мучеником и в итоге просветляется и его психика воспринимает окружение как нечто деструктивное, но прекрасное. Когда ты видишь красоту в таком ты понимаешь что всё вокруг просто безысходный ужас и дерьмо.

Вот как-то раз я на этой постсовковой квартире собрался пить чай со своим другом музыкантом. Я его встречал взглядом из своего истлевшего деревянного окна с которого уже слезает последний слой краски, я понимаю о том что большего и не надо я счастлив всегда потому что я хочу, потому что могу и психика настолько поломана что я из лужи мочи сделаю перфоманс. Скорее всего я поехавший.

Шумоизоляция этой панельной коробки позволяла мне слышать как друг поднимается на лифте и как под это мой сосед сверху смывает свой унитаз. Под звуки воды в трубах я слышу постукивания в дверь и крики друга: “Это я пришёл! Я кароче захожу!”

Я всё так же стоял в коридоре между кухней и ванной и молча ожидал когда он войдет и разуется. Мне с ним пришлось поздороваться, хотя я не люблю здороваться. Пока этот человек начинал шутливо со мной говорить и раздражать тем что он не может в данный момент увидеть моего настроения и подстроится под него, но я его не осуждаю, потому что сам так делаю. Свистящий чайник на очень маленькой кухни грубо заткнул друга, но ему всё равно он же чайник. Он не привык к моей относительно новой обстановке и задавал вопросы почему мне тут хорошо. Всё что я ему произнес в ответ, простую строчку из песни: “Нужно принять всё по своему любя”. Я сам не заметил как стал заложником квартиры и моей жизненной неполноценности. Секунда моих мыслей и чай уже готов, но пить чай я молча не собирался. Естественно у нас зародился диалог, который начал он:

— Так ты пойдешь на мой концерт в ДК, мы там будем играть сегодня вечером?

— А ты всё ещё там играешь, никакого прогресса… — с неудовлетворением сказал я.

— Ну как же, — воскликнул он, — не всё сразу… Я уже съездил записал альбом.

— Пойми, ты два года его не мог записать и выступал в этом ДК куда ходят школьницы, которые точно не имеют музыкального вкуса и танцуют под всё. Прими то что ты такой же безнадежный как и я, хоть ты имеешь навыки и возможно умение писать песни, мы с тобой заложники чувства удовлетворения и социальных норм.

Я не хотел ему говорить такой откровенный бред, но моя циничность хотела ему сказать что нибудь погрубее. Стояла долгая тишина, но время идёт и чай убавляется. Он со скуки начал осматривать всю кухню и по итогу остановил взгляд на моих окнах. Он не решил ожидать и спросил:

— Почему ты не покрасишь свои окна и не почистишь их?

— Знаешь, мне так больше всего нравится, да и смысла нет они скоро развалятся.

— Чё пластиковые не вставишь? — спросил мой друг.

— Знаешь я получаю такое эстетическое удовлетворение от этих окон, что до конца от них избавляться не буду.

Друг решил дальше не слушать, а просто сказал: “Ой… Как тут душно”, затем просто потянулся к форточке и попытался её открыть. После долгих усердий открыл и пробормотал:

— Всё же за ними надо хотя бы чуть чуть следить…

— Только не открывай дверь на балкон если тебе станет душно в гостиной, там тоже есть форточка. — предупредил я.

— Мы сегодня не собираемся сидеть у тебя, я всё равно через 10 минут ухожу.

Я не ожидал что у нас будет такое чаепитие, ведь было время когда мы два часа сидели и как дети разговаривали о прекрасных мечтах и как у нас потом всё наладится. Время прошло и он выдал фразу:

— Знаешь я откровенно тоже люблю подобные вещи, не знаю почему, но мое бытие тоже не счастливое.

— Не пытайся мне понравится.

— Ладно, я просто этого не понимаю и не знаю, я занимаюсь другим.

— Мне всё равно, — вздохнув сказал я.

— Эх ну ты же сам говорил что заложник общественных норм или каких там, так как ты в этот дом приведешь людей или девушку?

— А зачем мне сюда приводить человека, если я знаю что он не сможет меня понять. Я с такими людьми точно не буду заводить дружбу. А вообще зачем ее заводить, знаешь беспорядочное общение и регулярные бездумные тусовки с алкоголем и наркотиками хоть и непродуктивно, зато как в фильме о подростках, но к сожалению жизнь — не фильм.

— Достаточно грустно… — Тихо сказал собеседник.

— А форточка для меня это просто метафора жизни, когда я неделями непродуктивно гуляю и прожигаю жизнь — она открыта, я добавляю в свое бытие новых людей, как форточка воздух. Если я целыми днями сижу дома и делаю коллажи из старых газет и журналов, которых я обнаружил в этой комнате, то это закрытая форточка, которая не пропускает в квартиру, то есть жизнь воздуха, то есть новых людей.

После долгого лирического молчания, мой друг встал и произнес: “Спасибо за чай… Я пойду…”

Я знал что ему точно не понравился диалог, но мне откровенно всё равно, я продолжил жить как жил. Даже не надеялся на изменения, скорее всего мне они были не нужны.

Еще почитать:

Эмили

Сборник сочинений в прозе — Письмо другу 

Рассказы о Фредди Меркьюри — Одно пасхальное утро

Ошибка диггера