Расставания грустны

День их встречи скакал по недели. Они хотели увидеть друг друга как можно скорее, поэтому выходной сменился на солнечный будний.

Осень в Москве тянулась горячими лучами, уставшими листьями и сонными людьми. Было что-то тоскливое в толкучке ветра и дождя, а после гнетущие в молчаливом тумане. Но солнце пока держалось, словно укрывая от правды сезона, иногда оно даже боролось за сплошными и непроглядными серыми облаками с наступающим ливнем. Пока не решился вопрос, и всё позволяло прогуливаться по тихой и яркой осени. Как сегодня, например.

Вышагивая по ровным квадратикам камня, Андрей на мгновение забылся о мире вокруг. «Пришли ли уже цветы?.. Белые хризантемы… Белые-белые…» — крутилось в его голове. Стройненькое и аккуратненькое туловище напряжённо тянулось вниз, как будто болезненный спазм заставлял искать более удобный наклон. Ему было уже неловко. Он казался некрасив в таком свете. На его чёрную макушку, кстати, подставленную им же на солнечный просвет среди деревьев, упал лист клёна. Андрей наконец выпрямился. Прямые густые брови скверно пыжились, глаза… Как глаза, мелковаты, а цвет вовсе не красил это лицо — блеклый карий. Ноздри неприятно выпирали. А вот губы неплохо смотрелись в своём розовом цвете, тонкости и широкости. Пятнистый лист скатился по плечу и остался среди подобных себе пёстрых, но мёртвых товарищей. Подул холодный ветер. Пора уже было отправляться на место встречи.

Она любила прогулки, бесконечные разговоры о чём угодно и книги. Андрею показалось весьма хорошей идеей встретиться именно в этом лесопарке: у него были определённые ожидания от этой встречи, а романтичная атмосфера осеннего пейзажа непременно должна подействовать на его знакомую прошлых лет, во всяком случае, расчёт был таков. Она предложила встретиться не у метро, даже не у входа в лесопарк, а у истока ручья с интересным названием «При мостике». Сразу договорились, что встреча будет на пару часов: у неё пары в вузе. На том и решили. Сам Андрей приехал чуть раньше, чтобы узнать места получше в одиночестве и привести свои мысли в порядок. Ни то, ни другое особо не получилось из-за тревоги. Расстояния в парке были приличные, а срезать было невозможно: по обе стороны оранжевый лес и где-то вдалеке ещё тропинки, поэтому его шаг сменился на лёгкий бег. Старые дубы сменяли друг друга, кое-где попадались берёзки. Через опавшею листву пробивались зелёные травинки и листочки каких-то маленьких растений. Всё пока ещё жило, всё пока ещё не под снегом…

Он увидел её издалека. Их разделяло шагов двадцать, не больше. Она стояла спиной к нему и что-то печатала в телефоне, вероятно, ему, что пришла. Андрей замер на месте и рассматривал это хрупкое создание порядком ниже его, в длинных чёрных сапожках, светло-коричневом пальто без пояса, из-под которого выглядывал край тёмно-зелёного платья. Эти цвета очень шли её волнистым волосам. Он почему-то отметил про себя, что никогда не видел их собранными, всегда они обрамляли её пухленькое лицо. Почувствовав вибрацию в кармане своего плаща, юноша достал телефон, не теряя её с поля зрения. Да, это было сообщение от неё – «Я на месте», на которое он коротко ответил «Я тоже». Её тельце тут же качнулась влево, вправо и чуть обернулось назад. Первое, что она увидела – его детская улыбка, точно он все эти два года ждал встречи с ней, чтобы подарить её. Без слов они кинулись друг другу в объятия, однако обнял он её не до конца: ещё приходил в себя и старался не задохнуться от захватившей его радости. Тишина вокруг стала оглушающей, какой-то давящей на их действие, и казалось, все наблюдают. Она первая это почувствовала и разорвала близость, точнее, это коснулось только её, а он был всецело погружён в настоящее счастье. Андрей ещё раз взглянул на эти розовые щёки, маленький красивый рот, несколько важный взгляд тёмных карих глаз, что молчаливо и с любопытством бродили по нему, прикрытое горлышко подаренным когда-то им шарфом и наконец выдохнул ласковое:

— Лерочка…

— Здравствуй, Андрей.

Она снова перед ним, как тогда, у панно «Принцесса Грёза». Такая же маленькая, худенькая, но другая – повзрослевшая, пришедшая к сладкой паре блаженствовать и очаровывать. Личико всё же по-детски невинное, милое и трогательное, и останется таким для него, как явившийся когда-то идеал девичьей красоты. А пока ей двадцать лет.

Она предложила двинуться туда, откуда он пришёл. Первые минуты молчали. Андрею было достаточно и тишины рядом с ней, кривая улыбка не сходила с его лица, а шаг то ускорялся, то замедлялся. Лера же смотрела по сторонам, запрокидывала голову к светлому небу, точно белому, и собиралась с мыслями.

— Ну, — начала она, — как ты? Как дома?

— Всё как обычно… Пойдёт. Я съехал от родителей. Особо не общаюсь с ними.

— Давно живёшь один?

— Мм, пару месяцев…

В моменты диалога он чуть наклонялся к ней, что-то добавлял тихим голосом к законченной мысли. Лера кивала и глядела куда-то вперёд. Она слушала внимательно, но лицо её оставалось бесстрастным. Мимо проходили люди с собачками, мамочки с колясками, на скамейках что-то обсуждали пожилые женщины. Девушка обращала на всё вокруг себя, Андрей же не сводил глаз с неё.

— А учёба? – спросила Лера. – Мы расстались, когда ты учился ещё в старших классах.

— Сейчас я на втором курсе журналистики.

— Да? – тут удивление коснулось её лица. – Никогда бы не подумала, что ты выберешь это направление.

— На самом деле я тоже. По баллам кое-как прошёл на бюджет. Всё же из нас двоих ты куда больше преуспела в учёбе, чем я.

Он сказал немного сиплым голосом, а немного глупая улыбка дополнила всю его неловкость. Лера отметила это про себя.

— Иногда это было лишним, возможно, стоило больше видеться с друзьями, а не с конспектами. С тобой в том числе.

Погрузились в тишину. Лера иногда кидала взгляд на него, тихонько хмыкала и возвращалась к бесконечному пейзажу леса. Для неё всё было ясно уже тогда, когда она его увидела. «Не изменился» — подумала, но улыбнулась в ответ, приняла объятие.

Он был родненьким человеком из прошлого, за которого переживала, вечерами тосковала в кругу воспоминаний его нелёгкой жизни. Именно поэтому написала ему. В период отношений она была его лучиком света в тени дурного существования. Иногда он не понимал, почему она, такая яркая, умная и уверенная в себе выбрала его, не очень симпатичного парня с сомнительным воспитанием не менее сомнительных родителей. Чем была его жизнь тогда? Учёба не интересовала, перспективы в ней не разглядывал, в отличие от Леры, дома проводил большую часть времени. Её общество благотворно влияло на него: походы в кино, музеи, галереи – она очень хотела показать ему, как красиво это всё, как это возвышает человека. Понимал ли это Андрей? Он был в любви к ней, и это чувство волновало его, делало тонко чувствующей натурой, увы, за пределами объекта его обожания он видел лишь серую и даже бесполезную жизнь, которую вынужден проживать. Со временем Лера слишком отчётливо это видела, расстраивалась и стала скучать. Встречи сократились, откладывались, могли вовсе отменяться. Она поставила точку, которую не хотела ставить, но понимала, что иного выбора нет: к чему эти молчаливые встречи и его несчастный взгляд? Любимый, несчастный… И она становилась несчастна от этого.

И всё же в потоке суеты Лера помнила его, своего милого человечка, нуждающегося в помощи.

Андрей не был обеспокоен её молчанием, не торопился расспросить, как шла её жизнь, чем увлекается и увлекся ли ей кто-то. Как спокойно и радостно на душе! Она вернулась к нему, и теперь не будет так одиноко. Страх потерять её снова ходил вокруг неспокойной головы. «В переписке она призналась, что сама виновата в разлуке, что даже хотела, чтобы я её остановил. Не просто же так она всё начала это, и не просто так мы идём рядом, я знаю, я смогу сделать её счастливой!» — ликовал Андрей в душе, и смело взял её за маленькую и вечно холодную ладошку. Лера не убрала руку.

— Посидим, не хочу приехать уже уставшая на пары.

Каменная тропа вывела на дорогу шире, где были выведены участки для велосипедистов. По левому краю в нескольких метрах друг от друга стояли скамейки. Пара опустилась, сохраняя расстояние. Лера проверила время, расчесала волос круглой складкой расчёска и как-то устало выдохнула.

— А что ещё новенького? – начала она как всегда первой разбавлять скуку.

— Да так… всё также. Летом работал, чтобы карманные какое-то время были.

— А как же квартиру снимаешь?

— Не снимаю. Дед перебрался на дачу, а я подсуетился, поскандалил с родными, собрал вещи и ушёл. Теперь не наблюдаю прекрасные взаимоотношения родителей. Живу в спокойствие.

— Это радует, я помню, какие они.

Помнила его рассказы про бытовые конфликты, а лично с ними знакома не была. Тем не менее, скверные родители – это их общая беда, однако у Леры воспитание было иным.

— Они не помогают тебе? – продолжила девушка.

— Мать частенько деньги переводит, пишет, но я стараюсь отдалиться насколько это возможно. Отец забил, мать наверняка ему передаёт мои скудные сообщения. Выбором учёбы не очень довольны: журналюг много, но факт бюджета быстро их заставил поменять мнение.

— Ну да, — покивала Лера и перевела тему, — жизнь студента насыщена, да?

— Я на пары и домой. Товарищи есть, но в любой момент могут отвалиться, как и я. А вся эта активная белиберда как-то мимо прошла. Не хочу стоять рядом с красавцами-ораторами. Только говорить и умеют.

Леру эта фраза позабавила, она даже усмехнулась и подумала: «Ты даже не представляешь, насколько важно уметь говорить».

— А чем же тогда занимаешься?

— Домашки хватает, ведения быта. В ноутбук наигрался ещё годик назад, нет энтузиазма, — отвечал он с равнодушием, знал, что не просто так она спрашивает, что видит его насквозь, что непонятна ей его жизнь, как и тогда, два года назад.

— Поняла. Тогда теперь я расскажу. Годы учёбы в колледже дали мне понять очень важную вещь – я не умею распределять время так, чтобы меня хватало везде. Смешно от погони за цифрами, которые ничего мне не принесли, ну, кроме красного диплома. Не скажу, что он мне помог при поступлении на лингвиста. Дошла до того, что было обидно за себя, за то, что не виделась с друзьями, с тобой, просто не выходила вечерами прогуляться. Кажется, что мелочь, а всё же с удовольствием сейчас догоняю это время. Вот, смотри.

Дальше она показывала фотографии со своего дня рождения, который впервые отмечала вне дома благодаря подруге, посиделки в кафе с одногруппниками, живописные виды с поездок на море, важные её образы с официальных мероприятий, в том числе выпускной, удачные попытки готовки интересных блюд, просто какие-то приятные посиделки с семьёй. Он слушал уже с какой-то грустной улыбкой, по-другому смотрел на всё. Рассказала она также, что после него был всего один человек, не так давно разошлись тоже по её инициативе.

— Да что там…Человек дал понять, насколько он занят, насколько у него теперь нет желания со мной иметь дело. Я не стала много плакать, не стала держать, и уверена, что такие люди не меняются.

— Мой следующий опыт был неудачным… Использовали, да и всё.

Говорить и улыбаться ему больше не хотелось. Сжался так, не скрывая этого, словно ранили настоящим оружием.

— Что с тобой? Что-то не то сказала? – спохватилась Лера и села к нему чуть ближе, стала наглаживать плечо и смотреть во все глаза на него.

— Всё совсем иначе. Ни одной точки соприкосновения.

Не скрыл он и первых горьких слёз, расстройство захватило его также сильно, как и радость тогда. Всё некрасиво это было для Леры, всё яснее виднелся финал их встречи.

— Да, тут прав, тут мы очень разные. Но, Андрей, неужели ты счастлив?

— Всегда ты заставляешь меня задуматься…

Ей становилось всё невыносимей. «Ну зачем? К чему я написала ему? Только сильнее расстроила его, эгоистка, снова делаю так, как хочу, не думая о его чувствах!» — разрывалось в ней, но сказать такого не могла. Пока что не могла.

— Давай ещё походим, что-то сидеть у нас хуже получается, — с этими словами он встал, хлюпнул носом и посмотрел на слёзы в её глазах.

Молча двинулись дальше. Выходили в центр лесопарка – в круг среди леса. Указатель со стрелочками направлял к сохранившейся усадьбе неизвестной Андрею исторической личности, амфитеатру «Остров» и поляне «Читателей». Лера не обратила внимания на информацию и смотрела вокруг себя слепо. Андрей повёл на поляну, так как знал, что там стоят домики с книгами — они точно поднимут настроение девушке.

Местные пушистые обитатели разгрузили напряжение, и постепенно диалог с белочек перешёл на рассказ Андрея о его учёбе. Говорить о чём-то другом было страшно: Лере казалось, что с ним она непременно затронет тему его скучной жизни, ругала себя и кивала, пока он что-то бубнил своим сиплым неприятным голосом. «Ещё в сообщениях я видела его желание увидеться со мной, а чего я хотела? Узнать, как он поживает, не более, правда. Думала, что он и не предложит увидеться, что после разрыва знать меня не хочет. Дура, что ещё сказать. Своим согласием дала надежду, с другой стороны, то есть, с моей, ничего конкретного я не имела ввиду. Главное не дать слабину» — из мыслей её вытащил вопрос Андрея:

— Не голодна? И прохладно что-то.

— Нет, спасибо, обедала перед выходом.

Испытывая стыд и дискомфорт, Лера провела носом сапожка по кучке жёлтых листьев. Осень, как известно и принято, — пора печали, но как можно печалиться, когда природа так пёстро окрашивается? И солнышко ещё выходит, и множество мягких облаков плывёт по небу. Лере очень хотелось остаться здесь одной, скинуть балласт, созданный по её собственной прихоти, пообщаться с другими близкими людьми, спрятаться в их тепле.

На поляне «Читателей» девушку привлекли своеобразные книжные полки для чтения на природе. Андрей подвёл к одному из домиков.

— Сейчас узнаем, от каких книг люди отказываются, — с ребячеством проговорила Лера.

— Кто-то явно невзлюбил свою экономическую специальность и избавился от учебников. Тут ещё геометрия и древняя поваренная книга.

Перебрав книги во всех домиках, парочка немного сблизилась, и прошлое напряжение почти сошло.

— Никакую забрать не хочешь? – поинтересовался Андрей.

— Не думаю, что на парах по языкознанию мне понадобится пособие по приготовлению вкусных коктейлей, хотя вещь занятная.

— Тогда уйдёшь сегодня с книгой от меня.

Из того же глубокого кармана плаща юноша вынул квадратную вещь, завёрнутую в крафтовую бумагу. На одной стороне была выведена понятным почерком фраза «Для прекрасной».

— Не стоило, правда, что ты…Спасибо.

Пока она была в смущение и растерянности, Андрей затянул её в свои глубокие объятия.

— Это сборник стихов современного поэта, знаю, ты любишь классику, но мне показались его строчки душевными и толковыми.

— Спасибо большое, Андрей. Жаль, что я ничего не подготовила для тебя, но при следующей встречи обязательно отвечу тем же!

— Ответишь, — тихо и с удовольствием выдохнул он в мягкий и непослушный её волос, мечтая о следующей встречи.

И всё бы так было легко, если бы не одно поспешное действие Андрея – попытка поцеловать Леру. Девушка сразу оттолкнула его, и сама сделала шаг назад. Её испуганный взгляд переменился на огорчённый.

— Никогда так больше не делай, ни со мной, ни с кем-либо ещё, — опускаясь на рядом стоявшею скамейку проговорила Лера.

— Прости. Я думал…- но она перебила его.

— Знаю. Поэтому должна спросить: кем ты видишь меня или хотел бы видеть?

Он опустился рядом и помолчал, но не потому, что не знал ответ, а потому, что чувствовал конец.

— Девушку. Я вижу в тебе любимую девушку.

— Прошло время, Андрей…

— А лучше тебя в моей жизни никого не было, не будет и потом.

Лера понимала – тянуть дальше нельзя, врать нельзя ни себе, ни ему, даже если это сделает его ещё более несчастным, чем он есть сейчас.

— Я могу быть тебе близким другом. Необязательно любовью. Большего предложить не могу, увы.

— Когда ты уходила, также говорила, что мы можем остаться друзьями, но мы не друзья.

Он опустил руки на колени и спрятал лицо-боли в ладонях. По щекам девушки тоже покатились слёзы, в горле образовался ком горького и болезненного сожаления. Ей было очень жаль! И её немой крик просил прощения за вновь причинённую боль грустного расставания, но выдавить слова не получалось: скажи – и расплачется больше.

— Что же я вам всем не нужен?.. Что плохого сделал, что вы уходите, а потом возвращаетесь?

Его голос совсем стал жалким. И сейчас Лера любила его больше всего на свете, его сломанную и нуждающуюся в помощи душу! Себя ненавидела за страдания чужого! «Какая дура! Не подумала, не заглянула чуть вперёд своих желаний!» — крутилась в голове бесконечная цепь этих слов. Она тоже чуть отвернулась, закрыла лицо руками и содрогнулась в накатывающей волне отчаяния.

«Я должен уйти. Я не смогу дать ей счастья, как бы сильно ни любил» — эта мысль чуть остудила его, разозлила, но любимое создание рядом мучилось, и её мучения казались ему хуже собственной жизни. Он прижал её к своей груди в последний раз, и оба это понимали, и оба плакали.

— Мне так жаль, мне очень жаль, Андрей…- еле понятно выла его Лерочка.

Тишина с его стороны пугала, девушка страшилась самого его, странного, несчастного и любимого ею. Но он лишь молчал и гладил её хрупкое тельце, сжимал челюсти и боролся с болью. Теперь и ему захотелось остаться одному здесь. Навсегда одному.

Они сидели так ещё какое-то время. Время, которое остановилось для обоих, и пускай исходы будут разные, выводы они сделают как-никогда схожие меж собой. И это будет последняя точка соприкосновения.

Он тоскливо отпустил её, но как только поднялись, снова взял за руки. Она не возражала: всё равно это последние прикосновения. Прижавшись к друг другу, они шли уже по потемневшему лесу, и его осенний сезон не играет для людских глаз. Носился туда-сюда холодный ветер, морозил пару, отводил одну от другого. Говорить действительно больше не о чем, однако в такие моменты шока и прыгает всякое с языка:

— Ты всегда можешь вернуться, я не оборву связь.

— Пообещай мне, Андрей, что будешь счастлив, а тебе тоже обещаю, что буду счастлива.

На том и решили. Она думала, что они дойдут вместе до метро, но он отпустил её у ручья »При мостике» и молча сел у ограды. Лера стыдилась мысли, что хочет сорваться с места и побежать прочь, поэтому упорно стояла и смотрела на него. И могла это делать долго, наказывая себя, но жизнь, к их счастью, идёт дальше. Сердце её ныло, руки тянулись к несчастному, и позволила она себе лишь погладить его плечо и тёмную макушку. Это было их грустное расставание, тихое, по разные берега ручья.

Этим же вечером Лера вернулась домой и застала озадаченную маму с букетом белых хризантем. Девушка вкратце рассказала о встрече, подготавливая цветы к вазе: увиделись, поняли, что разные и разошлись. Мама сказала короткое «поняла», знала, что, если сама дочь не расскажет – значит и не надо знать. Вскоре Лера спряталась в своей комнате, чтобы ещё раз осмыслить день и может даже принять его.

Прошло дней одиннадцать с их встречи. Лера не знала, что с ним: он не писал, как и она. Себя же девушка считала виноватой, но потихоньку забывала детали того дня. Забывался и образ того, чью душу человеческого страдания она любила. Воду цветам меняла каждый день, как и сегодня, подрезала их и любовалась некоторое время. Ей становилось легче. За окном шёл покровский снег.

Дата написания: 25.10.2024

Проводник вдохновения: Pyrokinesis «Дворцовый мост»