Пустошь

 

---

Автобус ехал медленно и плавно, с легкостью преодолевая все неровности сельской дороги.

Снаружи шел мелкий апрельский снег, падая, он тут же испарялся, едва коснувшись земли.

Мне было сложно чем-то себя занять, поэтому я рассматривал людей в салоне, пытаясь хоть как-то себя отвлечь.

Рядом со мной сидела тучная женщина в нелепой меховой шапке и в длинном дубленом пальто, которое почти касалось пола. Она читала толстенную книгу «Вся правда о рогатом скоте». Вид у женщины был довольно напряженный и озадаченный, будто бы она изучала философские труды Гегеля или Канта.

Где-то в хвосте автобуса слегка перебравший мужчина яростно спорил то ли со своим приятелем, то ли соседом. Он убеждал его в том, что скоро наступят темные времена для всего человечества – как он сам выражался. Войны, эпидемии, катаклизмы, а всех людей, по его мнению, поработят, наденут на всех ошейники, а неугодных и бесполезных станут уничтожать, словно собак, и первые на очереди – жители деревень, жизней которых итак никто не видит и не замечает. Его приятель не соглашался ни с одним доводом, всячески стараясь вразумить товарища и перетянуть на свою сторону, говоря на каждое утверждение первого «чушь собачья» или «бред полнейший». Как ни странно, мне было интересно подслушивать их.

Внезапно, у кого-то по салону рассыпались помидоры, и люди, сталкиваясь, начали суетиться и собирать их на ходу. Я не хотел смотреть на это. На несколько секунд я отвлекся от жизни внутри автобуса, продолжив вглядываться в слегка запотевшее окно.

За окном был непривлекательный вид: бесконечный сосновый лес, и блеклые серые поля.

От всего этого меня потянуло в сон, и вскоре глаза мои закрылись.

Когда я очнулся, к моему удивлению, внутри уже никого не осталось. Было холодно и темно, хотя за окном все еще стоял день. Казалось, автобус едет без водителя, сам по себе. Было ощущение, что я очнулся вне времени.

Но водитель оказался на месте. Худой мужчина с тонкими черными усиками и сальными длинными волосами, он крепко, одной рукой, держал руль и курил сигарету, выпуская дым сквозь боковое окно.

— А Пустошь не проезжали? — спросил я.

— Скоро будет, — пробормотал водитель.

Я пересел к выходу в ожидании своей остановки.

Как только я ступил на землю, похожую на густую глину, автобус скрылся из виду, оставив меня одного на пустынной дороге.

Пустошь располагалась на холме, метрах в шестистах от остановки. Все как Артур и писал в получаемых мною по почте письмах: «Переедешь деревянный мост, и на холме будет виднеться маленькая деревня».

Сделав глубокий вдох, я устремился вперед по тропинке с ржавеющим указателем.

Весна в этих краях еще не наступила, местами лежал тонкий слой серого снега, виднелись небольшие участки промерзшей земли, и над всем этим нависало тревожное, темно-серое небо.

Все было мрачным и унылым. Где-то вдали тревожно голосили вороны, а завывающий сквозь деревья ветер подхватывал их зловещее, хриплое карканье.

Спустя пару минут стало смеркаться. Я заставлял себя идти быстрее, мне не хотелось искать дом Артура в темноте.

Я шел по узенькой тропинке. Через пятнадцать минут подошел к поросшему мхом и травой со всех сторон дому. Это был покосившийся бревенчатый сруб с проваленной крышей.

Минуя последующие дома, я замечал все ту же картину. Казалось, что я приехал в призрачную местность, забытую и заброшенную навсегда и что вряд ли здесь вообще кто-то живет.

Артур много писал мне о своей деревне, о том, что для него это место силы, что здесь живописно, тихо, но это не совпадало с тем, что я видел.

От ходьбы по грязи я насквозь промочил свои замшевые ботинки. Сырость создавала ужасный дискомфорт по всему телу, но я воображал, что скоро буду сидеть в тепле и пить горячий чай. Меня приятно радовало предвкушение деревенского уюта.

Дом своего приятеля я увидел почти сразу. Это была единственная изба, в которой горел свет и шел дым из трубы.

Сам дом располагался в конце деревни, на небольшом пригорке и был повернут фасадом к лесу, так, что из окон был виден частокол гигантских сосен.

Артура я всегда считал своим приятелем, не больше. С ним мы не виделись, с тех пор как окончили университет, уже лет шесть. Предвкушая встречу, я был взволнован. Я не знал, что ждать, возможно, он уже был не тем Артуром, которого я знал.

Я постучал три раза, внутри послышались шаги. Дверь с тяжелым скрипом отворилась, и на пороге возник хмурый мужик, обросший и лохматый. Я не сразу узнал в нем своего бывшего сокурсника. С минуту мы стояли, приглядываясь и переминаясь, пока оба не заулыбались.

— А ты был раза в два меньше, – сказал я первым.

Артур спустился по ступенькам и крепко прижал меня к себе.

— Ты письмо мое получил? — спросил я.

– Конечно, оно дошло! Не думал, что ты будешь так скоро. Пойдем, холодно стоять, – похлопывая меня по плечу, пробормотал Артур.

Голос его сильно изменился, стал низким и грубым. 

Мы вошли внутрь дома. Пройдя вдоль темных сеней, уставленных горшками, тарелками и всяческими кувшинами, мы попали в жилую часть, которая представляла собой большую комнату и кухню с русской печкой.

С кухни доносился приятный треск дров, тихонько шипело радио, и все было озарено теплым, мягким светом.

– Проходи, раздевайся! Я за дровами сбегаю и обратно.

Артур вышел, оставив меня одного. Я сложил сумки на пол, снял обувь и, пройдя прихожую, попал в главную комнату. Оглядевшись, я увидел расставленные на полках чучела животных, в самом центре висела огромная голова медведя.

Было впечатление, что я очутился не в жилой комнате, а в каком-нибудь музее природы. Я услышал, как в прихожей хлопнула дверь. Артур бросил дрова на пол и несколько раз топнул.

— И как давно ты в ряды охотников записался? – крикнул я.

— Увидел уже? — послышалось из прихожей. — Так почти сразу, как приехал. 

— Не думал, что тебе это интересно.

— Да, я тоже, — иронично, отвечал Артур.

— Этот медведь тоже твоих рук дело?

— Ага! Можешь потрогать, если хочешь.

— Нет, спасибо.

— Ты не бойся, не укусят.

Артур стянул с себя сапоги, снял куртку и подошел ко мне вплотную. Выглядел он довольно нелепо. На нем была бордовая водолазка, поверх надета какая-то замусоленная жилетка в красно-зеленую полоску. Его ярко-синие штаны изначально мне показались черными. Я чуть не засмеялся, но все же сдержал себя, отвел взгляд в сторону.

— Здесь ты либо охотник, либо фермер, либо алкоголик, либо все вместе, — почесывая свою рыжую бороду, отшутился Артур. — Фермер из меня так себе, не люблю я в земле ковыряться, но приходится, конечно. Я выбрал более простой путь. Зато всегда есть мясо. А это… это своего рода хобби, дань уважения павшим животным. Да и вообще, как только берешь винтовку в руки, сразу хочется пострелять. Чувствуешь себя, сильным, почти непобедимым. На, вот, возьми! – он передал мне стоявшую, в углу комнаты тяжелую винтовку с оптическим прицелом, покрытую черной матовой краской.

Впервые у меня в руках находилось настоящее огнестрельное оружие, и я испытал неожиданное восхищение. Но я был уверен, что не могу выстрелить в живое.

— Летом грибы, ягоды, рыбалка, — продолжал он — вот так и живу. Все запасаю! Подножный корм, как говорится! — отчеканил Артур.

— Да. Давно мы не виделись, — отставив винтовку в сторону, сказал я.

— Ты садись за стол, не стесняйся. Сейчас я чай поставлю. Ты голодный? Есть немного горохового супа. И лосятинка есть. Заодно оценишь. Будешь?

— Буду.

Артур ушел на кухню.

Я сел в плетеное кресло и вновь стал разглядывать оскалившиеся морды животных, все его трофеи. Они были почти как живые, словно вот-вот должны были шевельнуться.

Артур всегда мне казался миролюбивым, тихим. Убийство животных для меня было дикостью. Это было серьезной загадкой и противоречило тому, что я помнил об Артуре.

Моей ноги что-то коснулось. Посмотрев под рядом стоявший стол, я разглядел милую дворняжку, которая спокойно лежала, свернувшись в клубок. Она осмотрела мое лицо и, закрыв глаза, продолжила дремать.

Мне было тоскливо, я поднялся и начал осматривать комнату. Возле окна стоял массивный письменный стол, на котором были разбросаны исписанные листы бумаги, канцелярский нож, печать, раскрытые конверты и открытки. Книги буквально были повсюду, на стульях, тумбочках, полках, на полу и даже на кровати. И все же дом Артура не был захламлен. Все вещи были на своих местах. Я сел обратно в кресло и, чтобы не видеть чучела, стал вглядываться в окно. За окном тянулась непрерывная линия едва различимых сосен.

 

---

Я почувствовал запах тушеного мяса, и через некоторое время Артур внес две тарелки лосятины, тарелку горохового супа и бутылку красного вина.

Мы сели за стол, и я накинулся на еду, не задавая Артуру никаких вопросов. Пища казалась вкуснее обычного. Артур с удивлением глядел на меня и улыбался.

— Да, — протянул насмешливо он. — Даже мужики на лесоповале с таким рвением не едят, как ты.

— Извини. Совсем о манерах забыл.

— Да ладно тебе, не оправдывайся, я же не осуждаю. Ты ехал сколько?

Артур открыл бутылку вина, налил полную чашку мне, а затем себе. Поначалу разговор зашел о старых знакомых и прошлой жизни, после Артур рассказывал, про свои увлечения, которых было не мало. Затем он, показал мне свою мастерскую в подвале, в которой он занимался подготовкой чучел на продажу. Крохотная комнатка, метра три в длину. Еще он поделился со мной, что начал писать книгу о здешней флоре и фауне, и периодически публикуется в местной газете. С его слов, времени у него была целая пропасть, и он тратил его с умом.

– Ну, ты молодец, Артур. А я работаю, мне похвастаться нечем.

Мы вернулись за стол, и я задал вопрос, который не давал мне покоя с того времени, как я получил первое письмо от Артура.

— Слушай, — начал я. — А зачем ты всё-таки уехал? — спросил я, глотнув вина.

— В городе стало слишком душно, — уклончиво отвечал он.

— А серьезно?

— Серьезно! Мне здесь просто нравится! Тихо, спокойно, уютно, все, как я люблю. А там! Там я учился, жил, работал, совсем другая жизнь, и все это мне известно. Может быть, ты когда-нибудь меня поймешь.

— Должна же быть какая-то причина?

— Брось… так не бывает, это сложно объяснить. Ладно, я знал, что эти вопросы будут, так что все нормально. Понимаешь, сейчас для меня любой город — это тупик, тупик во всем. Одной рукой он тебя манит, другой ломает, заставляя делать то, чего ты совсем не хочешь, либо лишает тебя всего разом, и ты зависишь от него. Мне надоело каждый день работать исключительно за деньги, не получая от этого никакого удовольствия. Все только ради денег. Там, где город, там деньги. А деньги — это время, и некоторые доживают до старости, так и не поняв зачем жили. Я не хочу так. Мне хотелось бы осознавать каждый миг своей жизни.

— Так ты протестуешь?

— Да, это был протест. Возможно он был поспешным. Но вот он я. Сижу, пью вино в своем доме, ем еду, которую сам добыл, и меня это устраивает.

— Это наивно, здесь же нет ничего. Тоска смертная, — настаивал я.

— Слишком много забот, чтобы скучать. Не буду отрицать, да, здесь не так много развлечений, но, во всяком случае, я завишу в большей степени только от себя. Бывает одиноко, скучно, но это и в городе случается, просто там больше вещей, которые отвлекают тебя от реальности.

— Взгляни кругом, тут одни заросшие поля и руины…

— Ты мало знаешь о жизни в деревне. Здесь куча других плюсов.

— Да, очень может быть! Да моя жизнь – это любимые пабы с живой музыкой, прогулки по ночному городу.

— А здесь есть прогулки по лесам ранним утром, вечерние закаты и музыка на виниле. Хочешь, поставлю что-нибудь?

— У тебя что, проигрыватель есть?

— Да.

— Что же ты молчал? Давай, — улыбнулся я.

Я сразу понял, Артур не хотел продолжать разговор. Он вышел и вернулся с небольшим чемоданчиком и десятком пластинок.

Зазвучал какой-то экспериментальный джаз с перкуссией и саксофоном.

Мы закурили. Дым сбивался под потолком и клубами растекался по всей его площади. В тот момент мне не хотелось болтать попусту. Артур был молчалив и задумчив, я понял, что он отвык от общения, что ему спокойнее быть одному. И эта замкнутость его тяготила. Казалось, единственным другом для него была собака.

Я съежился от холода.

— Замерз? — резко спросил Артур.

— Есть немного, — ответил я.

— Ну, иди к печке, вина еще возьми. Оно на кухне в верхнем ящике, я пока за дровами схожу.

За окном уже была глубокая ночь. Артур погасил везде свет.

Мы уселись по-турецки прямо на пол, возле печки.  Несколько минут мы просто сидели наблюдая, как огонь жадно поглощает березовые поленья.

В непривычной тишине мысли мои порхали, как мотыльки, забравшиеся в абажур, беспорядочно. Принять новую для меня реальность было трудно. Артур молчал. Он застыл в одной позе, и смотрел куда-то в темноту.

Время, казалось, застыло. Я решил прервать тишину.

— Знаешь, когда я шел к тебе, меня не покидало чувство опасности. Возможно, это от непривычки. Было так тихо, ни звука, ветер выл. Всюду лес. Когда слышишь каждый шорох — это захватывает. А полуразрушенные дома, и вороны, которые сопровождали меня всю дорогу к тебе… Не знаю. Как ты тут живешь один? Атмосфера здесь… мрачная.

Артур ухмыльнулся и ничего не ответил. Вероятно, мои слова звучали наивно, но, тем не менее, я продолжал говорить.

— Какое-то необычное название для деревни. Пустошь. Вроде здесь есть и поля, и леса.

— Это правда. — ответил Артур, не отводя взгляда от печи. — Есть тут одно место необычное. Местные его называют Чертовой Пустошью. Большая территория посреди густого леса, где ничего не растет, ни травы, ни деревьев, лишь лысые холмы, бурые, как после ядерного взрыва. Природная аномалия, проще говоря, но место по-своему красивое, — сделав глоток вина, договорил Артур.

— Любопытно, — подметил я. — Я думал, потому что здесь пустырь, никто не живет.

— И это тоже, — кивнул головой Артур. — Вообще живут, но мало. Три жилых дома, да и те приезжают-уезжают.

— Насчет этой Чертовой Пустоши? Ты меня заинтриговал. Она далеко?

— Нет. Километров семь, может, восемь.

— И дойти до нее можно?

Артур увлеченно дробил угли кочергой и долго не отвечал. Я спросил еще раз, и лишь затем он сказал.

— Сейчас не знаю. Можно, если погода позволит. 

— А что с ним, ты знаешь?  Я о том, почему там ничего не растет?

— Черт его знает. Кто-то считает, что в тех местах приземлялись инопланетяне. Кто-то рассказывает про упавший метеорит, радиацию и еще кучу всякого бреда. Есть правда еще история с древним кладбищем, как по мне, гораздо интереснее. Что-то было еще, но я уже и не помню. Надо у академика спрашивать.

— Кого? — удивился я.

— У академика нашего – Радослава Андреевича, — продолжал Артур. — Он сюда на лето приезжает, отдыхает, грибы собирает, фотографирует. Для него края эти священные. Говорит, что вылечился здесь от всех болезней. Рак у него, действительно, был. Книгу даже об этом месте написал, представляешь? Он все знает про деревню и Чертову Пустошь, в том числе.

— Интересный академик! Про историю с кладбищем ты что-то знаешь?

— Толком немного. В 70-ые проводились раскопки в тех местах. Как раз пытались установить причину этой аномалии. Археологи нашли какое-то захоронение, как выяснилось позже, языческое. Нашли пару черепков и ожерелий и уехали. Удивительное совпадение, конечно, что все это нашли именно там, но не знаю, как оно связанно с плодородностью почвы. Я это к тому, что многие боятся того места, а в советское время отрицали любую мистику.

— А ты что думаешь?

— Ничего я не думаю. Пытаться объяснить все это – бессмысленное занятие. Честно признаюсь, я и сам испытывал нечто странное, находясь там. Особенные ощущения.

Он говорил и говорил, хотя несколько минут назад из него и слова нельзя было вытянуть.

— Там все как-то иначе. Все странным образом резонирует, находится в непрерывном контакте с тобой. Будто бы что-то сканирует тебя, твои намерения, действия, мысли, и от этого ощущения не избавиться, пока ты там. Я не знаю, что это, но почему-то уверен, там есть нечто абсолютно непостижимое для нас.

Говорил он предельно серьезно, не давая ни малейшего повода усомниться в истинности его слов.

— Сколько раз ты бывал там?

— Дважды. Меня туда академик отвел летом, в мой первый год здесь. Поначалу я, конечно, ничего особенного не заметил, может, разве что, почувствовал легкую сонливость, а потом голову мою будто обмотали полиэтиленовой пленкой. Голова стала ватной, дышать было все тяжелее. Второй раз я зашел туда сам, случайно. Возвращался домой с охоты и каким-то образом забрел в те места, хотя шел совсем в другом направлении. Ничего сверхъестественного не происходило, но из меня словно все силы высосали. Меня знобило. Было гнетущее чувство, что может произойти что-нибудь страшное, нехорошее. Ты идешь, и все время что-то пытается влезть к тебе под кожу… – Артур замолчал.

Я знал, что человеку свойственно преувеличивать свои ощущения, а иногда и вовсе их выдумывать. Не скажу, что не верил словам Артура, но определенные сомнения у меня были.

— Так ты, как-то пытался объяснить свое состояние, те изменения, которые происходили с тобой там? Может, ты просто устал?

— Пытался и не раз. Нет, дело не в усталости. Я считаю так, некоторые места обмениваются с тобой информацией, считывают тебя и твои намерения, они могут тебя принять или оттолкнуть, могут помочь или навредить, а то и убить. Пустошь – не безобидное место для прогулок.

Артур медленно привстал и где-то в темноте нащупал бутылку. Взгляд его был замутненным. Он был пьян.

— То есть ты хочешь сказать, что некоторые места живые, наделены разумом, или что-то в этом роде?

— Нет. Я лишь хочу сказать, что у каждого места своя сила, вот и все.

— Это чушь! Господи, о чем ты! Сам мне говорил несколько минут назад, что люди выдумывают всякий бред.

— Ты не понимаешь, я говорю о языке ощущений. Неужели ты ничего не чувствуешь? Где-то нам хорошо или не очень — это зависит не только от нас. От того, как мы поели, поспали, но и от места, от его силы и энергии.

– Понятно.

Мы смотрели друг на друга, и, наверное, каждый в тот момент считал себя умнее и значимее. Мне не хотелось продолжать этот бессмысленный спор, ведь я мало знал об этом и не хотел попасть под влияние Артура. Я как человек рациональный не мог согласиться с ним, но и обижать его мне не хотелось.

— Ты просто очень впечатлительный, дружище, — похлопывая его по спине, сказал я и стал подниматься с пола.

Артур молча отвел взгляд от пламени и посмотрел на меня с сожалением, словно я еще не понял чего-то важного.

— Извини, но я спать хочу. Куда мне? – спросил я.

— Я тебе на чердаке в комнате застелил. Найдешь?

— Да, спасибо. Спокойной ночи.

Комната на чердаке была довольно тесной, но уютной. В правом углу стояла кушетка, рядом с которой находились журнальный столик и тумбочка, а слева располагался платяной шкаф.

Я погасил свет. В наступившей кромешной тьме, я даже не мог разглядеть движения рук. Я прилег и, не успев сосчитать до десяти, тут же крепко заснул.

 

---

Встал я, когда было уже светло. Как ни странно, похмелье было легким. Отодвинув занавеску, я увидел за окном тот же тусклый вид: качающийся вдали сосновый лес и лежавший островками на земле серый апрельский снег.

Я ощущал себя непривычно свободным, почти невесомым. Внезапно захотелось оказаться там, в этой бесконечности, и раствориться в ней.

Спускаясь по лестнице, я отметил, что Артур, слыша мои шаги, не повернулся и продолжал накрывать на стол.

— Доброе утро, — произнес я сдержанно.

Артур кивнул в ответ. Он был спокоен и сосредоточен.

— Садись есть. Умывальник на кухне за печкой.

Вода оказалась ледяной, руки сводило. Умываться было трудно.

Я вернулся в гостиную и с показным равнодушием уселся, принялся за еду. На завтрак были оладьи с вишневым вареньем, травяной чай и овсяная каша.

Артур взял оладышек, отщипнул кусок и опустил руку под стол. Собака, дремавшая там, съела. Я совсем забыл про нее, казалось, она всегда спит где-нибудь в укромном месте и не показывается.

— Она у тебя незаметная.

— Эльба? Да, это она по весне целыми днями спит, а что ей еще тут делать, но скоро начнется наше с ней время, пойдем на охоту. Да? — обращаясь к собаке, закончил Артур.

Затем он поднял глаза на меня и сделал глоток горячего чая.

— Насчет вчерашнего… ты меня прости, я чутка отвык от общения, загрузил тебя, — сказал Артур.

— Да что ты! Все в порядке.

Комната озарилась янтарным светом. Эльба, бесшумно зевая, выбралась из-под стола и походив какое-то время из комнаты в комнату, улеглась прямо передо мной.

Я все думал про Чертову Пустошь, представлял ее, мне хотелось оказаться там, словно именно это было целью моего приезда.

— Погода, вроде, налаживается, – начал я.

— Угу, — ответил Артур.

— Пройтись не хочешь?

— Как раз хотел предложить.

— Покажешь мне эту легендарную Пустошь, про которую ты мне весь вечер рассказывал.

— До нее идти часа три не меньше. Ты выдержишь?

— Ну, хорошо, возьмем с собой еды, воды, дашь мне сапоги.

— Не боишься? — с ухмылкой перебил меня Артур.

— Чего боятся? Нет.

— Затея мне не нравится. Ну, ладно. Пойдем.

Меня поразило то, что Артур не отказал. По нему было видно, что идти туда он не хочет.

Где-то около полудня мы собрались и вышли из дома. Артур сразу же предупредил меня, что путь к месту будет не из легких, поскольку все тропы к пустоши давно поросли метровой травой. Мне повезло, что в доме нашлась вторая пара сапог, которая была мне почти в пору.

Мы взяли с собой Эльбу. Та радостно виляла хвостом, нарезая круги вокруг нас. Мне давно не было так легко на сердце.

Артур предложил сначала дойти до родника, чтобы набрать воды в дорогу. Я кивнул.

Мы шли по мощеной досками тропинке сквозь кусты дикорастущей ивы. Неподалеку был слышен шум бурлящей воды. Поток бил прямо из-под заваленного дома, ниспадая с одного камня на другой, он стекал на поваленное широкое бревно, которое вело воду к небольшому пруду.

— Здесь самая чистая вода, которую я только пил, — заявил Артур, улыбаясь.

— Ну, конечно! — возразил я.

— Правда! — ухмыльнулся Артур. — Руины видишь?

— Ну.

— Раньше здесь был дом. В нем жила то ли гадалка, то ли ведунья. Не знаю. Сам не видел. Говорят, когда она умерла дом рухнул, а из под него забил ключ с кристально чистой водой.

— Меня вот что интересует, как же это тебя так удачно забросило в этот готический роман? Кругом легенды и истории.

— Я тоже об этом думал, — набирая воду в бутылку, ответил он.

— И?

— Наверное, так совпало. У этого места на каждые свои планы.

— Господи, опять ты за свое! В деревнях люди любят выдумывать, просто развлечений других здесь нет.

— Да я же шучу, дубина.

Мы вошли в чащу. Меня поразило отсутствие звуков. Ни ветра, ни пения птиц. Солнца также не было видно, и казалось, что настал вечер.

Около часа мы пробирались в темноте по лесу, пока не вышли на поле. В апреле оно еще было в проталинах, но кое-где уже золотились пробивавшиеся ростки. Проходя мимо него Артур, показал мне перевернутый проржавевший трактор, вросший в землю. Он был туго обтянут колосьями, а колеса его покрылись мхом.

Через несколько метров начался новый лес. Я устал. Артур шел как ни в чем не бывало. А для меня каждый шаг был труден. Сапоги застревали в жиже, освобождаясь от нее, я натер мозоли. Сил осталось мало. Я предложил сделать привал возле упавшей сосны.

Мы присели, Артур достал термос, залил чай наполовину жестяной кружки и протянул мне.

— Долго еще? — устало спросил я.

— Нет. Уже нет. Совсем немного, минут двадцать еще.

— Двадцать минут? По-твоему, не долго? Ладно, я просто ногу натер, болит очень, — признался я.

— Я тебя предупреждал. Терпи. Мы, конечно, можем и обратно пойти, если уж очень болит.

Артур спокойно сидел, жевал оладьи и запивал их чаем. У его ног устроилась Эльба.

— Трудно тебе одному? Без общения, без женщины… Я бы сломался, — прервал я тишину.

— Я все же не один в этой глуши живу, общения хватает. Когда нужно езжу в город, общаюсь. А с женщинами? Да кто сюда поедет, разве что из соседних деревень, а там бабы совсем дикие, либо уже на пенсии.

— Хм! Ты напряжение как снимаешь? — возмутился я.

— Я не напрягаюсь. Природа, воздух свежий, нет соблазнов. — отрезал Артур. 

— Иногда родители приезжают. Общаемся.

— И что говорят?

— Что-то говорят, я не сильно вслушиваюсь. Все только говорят-говорят, мало кто хоть что-нибудь сделал.

— А что нужно делать? Жить как ты?

— Нет. Моя жизнь — исключение. Я свой выбор сделал. Понимаешь, мне наплевать на прогресс, электричество, тот еще ошейник, налоги на землю. Пошло оно все. Люди плодят лишь мусор, — отмахнулся Артур. — Я здесь. У меня есть все, что нужно. Воздух, чистая вода, земля, огонь.

— Да. И к чему это тебя приведет?

— Слушай! Все уже случилось. Дальше не знаю, никто не знает, но есть жизненный путь. У каждого он свой, есть начало, есть конец. Наша жизнь лишь вставка в бесконечности, значит, многое уже не имеет большого значения. Все умрем рано или поздно, тогда и узнаем, зачем все это было.

В этот момент я понял, как же он изменился здесь, но мне стало тревожно и за себя. Его слова убеждали, глупо было с ним не согласиться.

— Все может быть не таким, каким тебе кажется. Что ты двигаешься в правильном направлении, хотя его выбрали родители. Реклама влияет, просмотр телевизора, интернета и так далее. И вот оно! Безумный забег за своей мечтой, жертвуя всем, что нам дано от рождения — здоровьем, временем. Ты всеми силами пытаешься доказать, вот он я, смотрите, я сделал правильный выбор, повторяйте за мной! Но этот путь не может быть для каждого верным. Я никого не призываю жить, как я. Я не ищу выхода отсюда, хотя знаю, как выбраться. Мне интересно находиться здесь. Просто наблюдать. У меня нет никаких целей. Я смотрю на небо каждый день и благодарен ему за все, — закончил Артур.

Я ничего ему не отвечал, лишь кивал головой в ответ, соглашаясь.

 

---

Несколько минут спустя мы продолжили путь. Идти мне стало гораздо легче, хотя мозоли и давали о себе знать. Я старался не думать о боли, а просто шел вслед за Артуром и Эльбой, кружившей где-то поодаль.

Постепенно лес начинал редеть, затем он и вовсе кончился, но на этот раз мы вышли не на очередное поросшее дикой травой поле. Перед нами предстал небольшой холм, метра три или, может, четыре в высоту. Я ощутил под ногами вязкую бурую глину, которая буквально затягивала меня в землю. Почему-то мне сразу стало понятно, что это то самое место, та самая таинственная пустошь.

Артур невозмутимо продолжал двигаться дальше, я из-за своей хромоты совсем не поспевал за ним, а Эльбы и вовсе нигде не было видно.

— Стой! Подожди! — окрикнул я и, стиснув зубы, ускорил шаг.

У подножия холма, я ощутил легкое прикосновение, словно кто-то положил руку на мое левое плечо. Я ожидал увидеть хотя бы что-нибудь. Обернулся, но все было неизменно. Ветер качал оставленный нами лес. Он, будто бы гигантский спрут, гипнотизировал меня своими щупальцами, вросшими в землю.

Я вновь обернулся и, оторопев, смотрел, как Артур скрывается за холмом. На мои крики он не отвечал. Я ускорил шаг. Идти становилось все сложнее и больнее. Преодолев холм, похожий на лысый горб, я увидел еще множество таких же невысоких холмов. Какие-то были повыше, какие-то ниже, но нигде не было ни травинки. Сплошная глина. Я оцепенел. Этот пейзаж напоминал мне оголенный человеческий мозг.

Осмотрелся по сторонам. Артура нигде не было.

Куда он пропал? — думал я. Ветер словно затаил дыхание. Я оглядывался. Может, он за холмами, вне моего поля зрения.

Я громко крикнул: «Эй!». Сделав круг, слова возвратились ко мне. Никто не отозвался. Может, он меня разыгрывает? Я еще раз проделал тот же трюк. Тишина. Чем дольше я кричал: «Артур!», тем становилось тревожнее.

Подступавшее чувство страха заставляло меня неосознанно идти вперед, поочередно выкрикивая имена Артура и Эльбы, в надежде, что они попросту далеко оторвались от меня. Никто не отзывался. Я не понимал, откуда мы пришли, в какой стороне деревня. Все вокруг было однообразным. Странные глиняные холмы и лес повсюду, похожий на стенки гроба.

Я вспомнил вчерашний наш разговор у печи. Неужели все это правда… Все те вещи, о которых вчера говорил Артур, что это место может тебя не выпустить. Все эти старушечьи бредни… Неужели все это, на самом деле, так? Должно быть логическое объяснение! Я старался не поддаваться панике. Артур исчез — это неопровержимый факт.

Нужно было как-то выбираться отсюда. Тем более, я сделал все, что мог, как мне казалось, и Артур – опытный охотник и знает эти места куда лучше моего.

Сил на обратный путь почти не осталось. Солнца не было уже несколько часов, а небо приобрело темно-серый окрас.

Я присел на камень на одном из холмов. Внутри все закипало. Я ненавидел себя, свою жизнь, всех людей. Страшно от одной мысли остаться здесь на ночлег. Но еще больше я боялся пойти не в ту сторону.

Я услышал хруст ломавшихся ветвей где-то вдалеке. Я вскочил и закрутился по сторонам. Прислушался. Направился в сторону леса, откуда исходил звук.

Я очутился в сумраке. Хруст раздался еще раз, затем еще. Я робко крикнул в никуда: «Эй!», но ответа не было. На меня кто-то двигался. Метрах в шестидесяти от меня. Медленно пробирался сквозь сосновые ветви напролом, как-то странно согнувшись, рывками.

— Артур, что за глупые шутки? Ты где был? Эй, ответь мне!

Навстречу мне вышел не человек. Огромный бурый медведь метра три в высоту. Гигантская туша, которая могла одним махом растерзать меня.

Сердце билось с такой скоростью, что казалось, вот-вот выпрыгнет из горла. Я замер, не мог пошевелиться. Медведь уставился на меня. Он словно пытался понять, угрожаю ли я ему или нет.

Я попятился. Осторожно и плавно я отступал, но и зверь продолжал идти на меня, в таком же темпе, без резких движений.

Так мы шли на протяжении нескольких метров, будто вальсируя. Я сдерживал себя от того, чтобы не бежать, понимая, что, в любом случае, медведь меня догонит. Забраться на дерево – глупо. Спрятаться? Я не знаю местности.

Я остановился, понимая, что идти так долгое время бесполезно.

Я не придумал ничего лучше, чем просто замереть на месте и ждать. Возможно медведь примет меня за дерево или камень. Медведь остановился, поднял свою огромную голову и посмотрел на меня. Я не мог удержаться и посмотрел в его глаза. В них не было никакой агрессии. Его взгляд был мягкий, осторожным. Я увидел что-то человеческое, словно этот медведь, как и я, был брошен на произвол судьбы, скитаться по этому холодному лесу.

Мы неподвижно стояли несколько секунд, затем медведь повернулся ко мне боком, оглядел меня напоследок и медленно ушел обратно в чащу.

Я выдохнул, как будто выплюнул воздух. Мир вокруг застыл. Как только медведь скрылся, я побежал в противоположную сторону, не оглядываясь, стараясь уворачиваться от хлеставших лицо веток. Страх, словно ураган, нес меня куда непонятно.

Спустя минут пять дыхание сбилось. Сердце, как отбойный молоток, стучало. Задыхаясь, я рухнул на колени. Я был рад, что остался жив. Я перестал дрожать. Стал дышать ровно.

Я подумал об Артуре: он не мог пропасть за пару секунд. На таком расстоянии за короткий промежуток времени двум знакомым людям потеряться практически невозможно! Он должен был хотя бы услышать мои крики. Почему он не остановился, когда я его звал? Объяснить это я не мог. Логика не справлялась, а единственным рациональным выводом было лишь то, что я сошел с ума, но я не хотел фокусироваться на этой мысли.

Поднявшись, я заметил узенькую тропинку. Возможно, она выведет меня к большой дороге.

Мышцы будто перетянули веревками, я замерз и еле передвигался. Желание выбраться поскорее перекрывало голод, боль, усталость.

Я пришел не к дороге. В сумерках посреди сосен стоял большой высохший тополь, а у его подножья лежал огромный валун, пробитый вмятинами, похожими на копыта животных.

Я осторожно прикоснулся к камню. Почему я здесь? Артур… он реален, может его никогда не было, все это иллюзия? Может я умер? Я водил пальцами по рельефу на камне.

Я привалился к тополю и стянул с себя сапоги. Ступни были сильно ободраны, а из носков можно было выжимать кровь. Я набрал снега, лежавшего рядом, и принялся втирать его в пятки. Он таял и превращался в красную воду. Стало легче.

Я лежал под деревом, рассматривал, как высоко тянутся его ветви, и повторял себе, пока не отключился, – «я выберусь».

Я очнулся от того, что услышал, как кто-то ходит поблизости. Оглядевшись, я заметил кого-то вдалеке. Я был уверен — это человек.

— Стойте! Я здесь! — но он не откликнулся.

Я медленно встал и двинулся навстречу, понимая, что это мой единственный шанс на спасение.

Подойдя ближе, я убедился, что это человек. Сделал еще пару шагов. Я был у него за спиной, схватил его за плечо. Артур развернулся. Но он смотрел сквозь меня.

— Эй, приятель! Что произошло? Я так рад, что это ты! — я обнял его.

Он вырвался. Он будто и не видел меня. Увлеченно что-то собирал с земли, шишки, сосновые ветки, мелкие камни, листья, складывая все в свой рюкзак, который был у него в руке. Я шел за ним след в след, пытаясь понять, что с ним не так. Обогнав его, я встал перед ним, перегородив ему дорогу, но Артур обошел меня и двинулся дальше.

Я остановил его, ухватившись за его каменные плечи, пытаясь заглянуть ему в глаза. Артур продолжал идти дальше, тараня меня.

— Что с тобой? Ты слышишь меня? — ответа не последовало. — Куда ты идешь? Что произошло?

Я внезапно ощутил тепло и увидел руку Артура, которая плавно вытаскивала лезвие ножа из моего живота. Артур поднял голову и посмотрел на меня тем же взглядом, что и медведь.

Странно, что крови совсем нет…

Артур продолжал всаживать нож в мой живот, как в арбузную мякоть. В глазах все расплывалось. Потеряв сознание, я упал навзничь.

Очнувшись, я осмотрел себя с ног до головы и понял, что цел и невредим. Я понял, что с Артуром я встретился во сне.

Спичек, чтобы развести костер и согреться, у меня не было. Я понимал, что ночью могу замерзнуть здесь или быть съеденным тем же медведем, который явно был поблизости. Хотя в его существовании я уже сомневался. Теперь я сомневался во всем, что здесь происходило. Стряхнув с себя листья и ветки, я решил идти дальше.

Скоро я вышел из леса, прошел через большое поле. Снова начались леса, густые и болотистые. Ноги проваливались в топи почти до краев моих сапог. Я просто шел вперед, совершенно не зная куда. Не было ни единого намека на цивилизацию поблизости — ни линий электропередач, ни звуков проезжающих лесовозов, никаких рек, следов, ничего не было.

Я шел долго. Спустя час или два, я уже не мог видеть дальше вытянутой руки. Я понял, что ночевать придется здесь, в лесу.

Я упал посреди небольшой опушки. Такого неба я еще никогда не видел. Столько звезд, и почему этого нет в городе… В тот миг я понял, что мало путешествую. Я сказал себе, что, если выберусь отсюда, первым же делом побываю где-нибудь за границей, в горах, на море. Вскоре я провалился в сон.

Я проснулся от холода. Шел мелкий снег. Ноги гудели, казалось, что вряд ли я вообще могу встать на них. Я едва поднялся. Господи, как же ужасно… Меня словно били по спине всю ночь, голова раскалывалась от резкой боли.

Шел я как пьяный, спотыкаясь, ноги путались, руки болтались как тряпки.

После нескольких часов блуждания я вышел, но уже с другой стороны, к Чертовой Пустоши. От отчаяния я заплакал.

Бурые глиняные изломы, застыли на поверхности, как огромные черви.

Я спустился в лабиринт этих ходов. Бродил, пока не увидел рюкзак Артура, затем я нашел его куртку, штаны и шапку. Я не мог представить, что могло случиться, да и все объяснения были уже не так важны.

Рюкзак был полон. Первым делом я отвязал воду, что мы набрали на ключе, до этого я пил только талый снег. Вода вернула мне силы. Я засмеялся. Артур не упустил бы возможности подколоть меня, сказав: «Вот видишь! А вода и вправду исцеляет». Смех мой постепенно перерос в истерику, я лежал посреди этих пустынных глыб и хохотал.

Воспрянув, я направился из Чертовой Пустоши в сторону, казавшуюся мне знакомой. В лесу я стал разбирать рюкзак. Сверху лежало печенье, которое я съел за несколько секунд. В глубине были консервы, аптечка, фонарик и термос. На дне рюкзака я обнаружил лежавший среди кучи листьев и веток нож, тот самый, из моего сна.

В боковом отсеке я наткнулся на главное сокровище этого рюкзака — спички!

Я развел костер. В этот раз я ночевал в тепле, вблизи огня и не с пустым желудком.

Наутро я чувствовал себя немного лучше. Позавтракав консервами, я продолжил искать дорогу.

Погода прояснялась. Становилось даже жарко, я снял верхнюю одежду.

К полудню я услышал странные шорохи, будто кто-то ходил вокруг меня. Не раздумывая, я решил идти на звук, ничего уже не страшась. Пробираясь сквозь траву и ветки, я никак не мог найти источник звука. Замер в ожидании, прислушиваясь. Что-то шелохнулось. За деревьями я увидел стоявшую Эльбу, игриво вилявшую хвостом.

Она нашла меня! «Эльба!» – позвал я ласково. Не сразу она подошла ко мне. Я погладил ее. Шерстка была встрепанной и грязной. По ее измученному виду я понял, что она искала меня двое суток.

Мы вышли в поле, которое, как мне казалось, я уже проходил неоднократно. Со стороны леса подул сильный ветер. Он словно прогонял нас.

Эльба еле плелась за мной, медленно перебирая лапами. Внезапно она начала громко лаять, беспокойно кружась на одном месте. Затем она помчалась куда-то вдаль, растворившись в качающейся сухой траве.

Я побежал за ней, слыша ее лай. Преодолев все поле, я обнаружил перевернутый трактор.  Вот он — знак, указатель, подсказка! Тот самый трактор, что мы видели с Артуром.

Я выбежал на тропу, по которой мы точно проходили. От радости я упал навзничь и прикоснулся щекой к промерзшей земле.

Эльбы нигде не было.

Весь чумазый и растрепанный, я вышел на холм. Чертова Пустошь, гнетущее чувство обреченности, страх и голод – все было позади.

Было еще светло, когда спустился в деревню и направился к дому Артура. У дверей, скуля, крутилась Эльба. Я достал ключи из-под крыльца, где их оставил хозяин, волнуясь открыл дверь и вошел внутрь. Чучела животных смотрели на меня своим застывшим взглядом.

Дом был пустым, будто бы в нем уже давно никто не жил.

Я обзвонил все поисковые службы, полицию – всех, кого только мог. Началась поисковая экспедиция в районе Чертовой пустоши. Долгая и безрезультатная. Я знал, что Артур исчез безвозвратно и его уже не найти нигде в этом мире.

Через неделю поиски прекратились. Собаку я взял с собой, вернулся обратно в город, в свою новую жизнь. Иногда я вспоминаю те пустынные холмы, те дни, в которых я застрял будто бы на целую вечность. Это место – Чертова Пустошь и, вправду, изменило меня. Все, как он и говорил…

Еще почитать:

нам не надо ничего !

Клетка

Багровые воды. Часть 1.

Глава 7 : Цветные окна — Пастырь Лори