Пусть

«Один твой взгляд был словно искра…
Глаза метнулись к полу быстро,
И вдруг во мне возник пожар —
Пылал, как сердце Маяковского,
Когда тот Лиличке писал.
Я был ребёнок в теле взрослого.
Доволен, будто мальчик малый,
Кому вели по спинке «шпалы».

Я обожал тебя уже с того момента,
Как бросила ты мне свой первый взгляд.
Не описать сейчас как я был рад!
Я похожу сейчас на пациента
Психической больницы…
Туда дорога всем влюбленным,
Познавшим страсть хотя бы раз,
На муки ею обреченным,
И мне — на муки твоих глаз.»

Хочу, чтоб так и мне писали!
Хоть кто-то, хоть когда-нибудь!
И в ожиданьи мучились, не знали
Какой ответ я дам им.
Пусть.
Пусть резко отвечают дамам,
Желающим с ними присесть.
В ответ на льющуюся лесть
Из милых губ их (не похожих
На те, которые тревожат
Поклонников моих каждую ночь),
Пусть отвечают дамам: «прочь!»
Да-да, вот так, жестоко, громко,
Пусть прослывут они подонками,
Никто и не узнает всю их грусть.
Пусть!
Съедает их тоска, разлука,
Напишут мне о своих муках,
А я в ответ им улыбнусь.
И будет им моя улыбка
Как лучик солнца средь грозы,
И вмиг всё то, что было пыткой,
Всё то, что стоило слезы,
Всё то, о чём они жалели
(О! Как мечтали, как хотели,
Чтоб это кончилось!),
Всё это обернется светом.
Как молния средь бела дня
На миг у моего поэта
Возникнет мысль: «Вот! Моя!»
А после сразу улетучиться,
Как улетучилась и я.
Пусть будет мучиться
Поэт мой дальше без меня.
Ведь муки — двигатель искусства,
И (тайну эту не храня)
Без них на сердце слишком пусто.
Пустая грудь ведь не напишет
Поэму, стих или роман.
Страданьями искусство дышит,
Ловя писателей в капкан
Зависимости от мучений.
Что ж, я им друг здесь!
И вот, без всяких объяснений,
Пускай влюбляются в меня
И пишут, пишут сколько влезет,
И комплиментами обвесят,
Пообещают умереть,
Вторя друг другу: «Лиз, ответь!»
А я лишь улыбнусь, храня
Старинную, как мир, загадку:
Загадку женщины, любви,
Загадку всех мужских сердец.
Храню её. И ты храни.