Проваленный эксперимент.

Я опять пришёл к своему терапевту за советом. Меня снова одолевает негативное отношение ко всему на свете. Как мне всё это надоело.  Очень трудно жить в мире, который тебе противен. Зачем я прихожу? Может выговориться, может злость сорвать. Скорее злость сорвать. Шарли хорошая, всё терпит и помогает. И я её люблю за это. Люблю искренне. Она, как луч света в тёмном царстве, так писал Добролюбов о Катерине. Но это царство я сам себе создаю, никто не виноват.  Теперь я понимаю тех, кто берёт в руки винтовку  АR 15, выходит на улицу и ложит всех подряд, пока его полиция не пристрелит. У меня есть винтовка, но я её никогда против толпы не применю. Она, как раз, мой тормоз. Это посттравматический синдром ПТСР. Люди, которые вокруг тебя, не виноваты, виновато мироустройство. А с ним никто справиться не может. Это эволюция общества. Есть законы развития, которые никому не подчинены. До службы я рисовал, писал стихи, а вернулся и стал зверем. Мирная жизнь не фронт, тут нет открытого врага. Но тебя все скрыто ненавидят.  Если тебя ранили в ногу, то могут установить протез, а если в голову?  Кто тебе установит искусственные мозги?

— Опять пришёл поговорить?

— Да, Шарли. Мне не нравится этот штат. А в другой я не могу уехать. Нет денег.

— Что тебе не нравится?

— Мне некого любить.

— Не заводи старую песню. У тебя хватает женщин. 

— Дело не в женском теле, а в женской душе.

— Ты вырос в совсем других условиях, которых тут никогда не было и не будет. У кого ты найдёшь понимание в душе?

— Меня никто не понимает и не жалеет. Кроме тебя. Я соскучился по твоему голосу и касанию твоих рук. А соскучился по запаху твоих волос. Мне не хватает  тепла твоего тела.

Опять пришёл, опять себя теряю.

Я знаю, меня ты не ждала.

Не холод рук, а губ твоих тепла желаю.

Ну почему меня так долго не звала.

Я знаю, ты не любишь ложь.

И мне улыбку не подаришь.

Но мягкими губами надежду мне даёшь.

Конца моих мучений ты не знаешь.

Я знаю, ты со мною рядом не умрёшь.

Ты мне не веришь и не веришь богу.

И в сердце страсть ты мне не принесёшь.

И я опять один уйду в дорогу.

— Ты это давно написал?

— Сейчас придумал.

— Фантастика какая-то.  Лирический псих, которого я обожаю. Твоя проблема в том, что после касания меня губами ты остываешь и уходишь. Я плачу и ты плачешь, все сотрудники над нами смеются. Но ты уходишь счастливый, а я остаюсь несчастной.

— Шарли, мне действительно плохо. Обними меня, пожалуйста. Прошу тебя, Шарли.

Шарли глубоко вздыхает, садится ко мне на колени и мы целуемся. Время визита очень затянулось. Входит медсестра и застаёт обычную картину. Потом стучит в дверь.

— Шарли, там уже два человека в очереди.

— Я сейчас, приведу себя в порядок, пару минут. У меня  посетитель со сложным случаем, ты сама знаешь.

— О, да.

— Кристина, проводи его и назначь визит через два месяца. Я не могу выйти с заплаканными глазами.

Я ещё раз целую Шарли, но уже  в обе руки и благодарю за помощь. Потом прижимаю её ладони к своим глазам и тоже плачу, не скрывая слёз. Кристина берёт меня за плечи и выводит из кабинета. Люди в очереди меня искренне жалеют, я с ними прощаюсь и иду к своей машине. Сажусь, но мотор не завожу, водительская дверь открыта. Я вздыхаю и глубоко дышу. Через минуту выходит Кристина и говорит:

— Ты забыл карточку для следующего визита.

— Спасибо, Кристина, эта карточка для очередного разрыва сердца.

— Откуда ты такой взялся?

— Я инопланетянин с альфа Центавра. Завтра туда улечу на два месяца, а потом вернусь. Береги Шарли. Ты её единственная опора на работе. А таких психов, как я каждый третий.

Потом открываю бардачок и достаю маленький флакон духов  Шанель:

— Это тебе, за дружбу и понимание моих страданий.

Девушка улыбается подарку и чмокает меня в щёку через открытую дверь. Когда она скрывается за дверью поликлиники, я могу ехать и чувствую прилив жизненных сил.

    Мне не пришлось ждать два месяца. Через три недели позвонила Шарли и попросила прийти в офис и ознакомиться с новой федеральной программой лечения депрессии. Я приехал, меня приняли без очереди. Шарли показала буклет:

— Прочти внимательно и соглашайся. Это хороший шанс стать нормальным.

      Я пробежал глазами текст и понял, что сделают перепрограммирование мозга через волновую функцию с альфа частотами. Процесс не длительный, но надо жить в клинике. Позже могут разрешать навещать родных и друзей. А потом полностью сотрут старые записи в памяти.

— Я смогу к тебе прийти?

— Конечно, как все клиенты. Ты ничего помнить не будешь.

— А ты?

— А я буду.

— А так я опасный для общества?

— Около того. В один из приступов ты можешь сделать непоправимые вещи. А потом будет тюрьма, а не лечебница.

Между нами стена из молчаливого крика.

Облака улетели в страну моих грёз.

Ты сказала Орфей, забудь, что я твоя Эвридика.

Жизнь не шутка, она дана нам всерьёз.

— Замолчи, а то я заплачу. 

— Прости. Поцелуй меня в последний раз. Только раз. Он будет последним.

Шарли взяла моё лицо обеими руками, посмотрела в глаза и поцеловала. Поцелуй был долгим и чувственным.

— А теперь поезжай, но только осторожно. Приедешь домой, позвони, что всё хорошо.

Я уехал домой, послал СМС, звонить не было сил. Потом посмотрел бумаги и направление на лечение. Ехать недалеко. 

    В приёмном покое дежурный врач посмотрел мою историю болезни и направил к интенданту. Заведение полувоенное. Распорядок дня жёсткий, но свободного времени много. Сделали процедуру первый раз и мне стало много лучше. На третий день меня представили одной женщине, которая мне понравилась и мы много времен проводили вместе. Через год нас официально расписали и мы стали жить в одной квартире. Я был счастлив с Мелани. У неё тоже была психическая травма и ей так же сделали перепрограммирование.  Через два года мы стали выходить за пределы лечебницы. Раз мы поехали ко мне домой. Квартира сохранялась и оплачивалась. Там я нашёл на столе напоминание о визите к врачу, который не сделал два года назад. 

— Мелани, поедешь со мной?

— Нет поезжай сам. Только возьми Uber, а мне оставь свою машину. Я хочу поехать в Winn Dixie за продуктами. Поживём тут два дня, а потом вернёмся в клинику.

Я её поцеловал и вызвал машину.

Через час я входил в клинику и на стойке регистрации показал это направление, которому два года.

— Извините, но я забыл об этом визите.

Дама выпучила глаза и позвонила. Вышла симпатичная девушка и радостно мне улыбнулась;

— Проходи, давно тебя не было.

Зашли в кабинет. Я крутил головой по сторонам и мне всё казалось знакомым. 

— Я,  как в детство попал, ха, ха вот чудеса. А что мы делать будем?

— Давление мерить и температуру.

Она сделала измерения, вся сияла, а потом спросила:

— Ты меня не помнишь?

— Нет.

— А кто мне флакончики духов покупал и итальянскую косметику?

Я  закрыл глаза и что-то стало всплывать в памяти;

— Кристина, моя радость. Как я рад, что тебя вновь встретил. 

И мы с ней немного станцевали самба. Но вошла доктор и наше веселье прервала.

— Ты её не узнаёшь?

— Нет.

— Закрой глаза и шепчи нараспев Шарли, Шарли, Шарли.

Я закрыл глаза руками и пропел:

—  Я пришёл к тебе  Шарли, я пришёл  к тебе  Шарли. Шарли!!!! Я вспомнил тебя!

Доктор, улыбаясь, прижалась ко мне. Это меня вернуло в прошлое:

Мы как брат и сестра, нам из детства не вернуться.

Цепи нашей любви давят вниз и громко звенят.

Под конвоем пришёл на тебя посмотреть, улыбнуться.

Жаль, что мне не услышать голоса наших ребят.

        Шарли зарыдала в полный голос, а я схватился за голову. У меня была сильная боль, от которой я почти потерял сознание.

— Шарли, я тебя люблю. Прости меня, я не излечим.

Я взял со стола ножницы и перерезал себе вены левой руки. Кристина вскрикнула и побежала за скорой. Рана была неглубокой, потому, что промахнулся. Но крови вылилось много. Голова стала чистой. 

— Кристина, отвези меня домой, пожалуйста. А то я этим не закончу.

Я обнял Шарли и мы с Кристиной вышли.  Через полчаса подрулили к подъезду.

— Дорогая Кристина, извини меня, сегодня у меня нет подарка. 

— Мне теперь нельзя получать подарки, я вышла замуж.

И она показала мне обручальное кольцо.

— Тогда прими мои запоздалые поздравления.

Мы обнялись и я пошёл к себе в квартиру. Открыл дверь, на кухне хорошо пахло. Хозяйничала какая-то женщина. А я её не мог вспомнить.

— Извините, я,  кажется, ошибся квартирой.

— Стой, что с тобой,- и она показала на руку.

— Я порезал руку. Извините за беспокойство.

— Стой! Ты меня не узнаёшь?

— Нет. 

— Проходи, я сейчас вызову машину из клиники.

Я подчинился, но всё равно ничего не понимал. Приехали доктора и нас забрали в клинику.

— Ему надо стереть ещё глубже. Он себе вены резал. — сказала женщина.

Через два дня я был со своей Мелани. Но новая память не вернулась. Меня опять положили в камеру и я уснул.  Проснулся через три года у себя дома. На кухне был запах жареных грибов. Я поднялся и зашёл на кухню.

— Ну ты и спать горазд.

— А сколько я спал?

— Три года, я тебя кормила и поила, ха, ха.  И даже брила, что бы целовать.

Я потрогал своё лицо, оно было чисто выбрито.

— Спасибо, Мелани. 

— Теперь ты помнишь и прошлое и настоящее?

— Да.

— Будем дальше жить вместе?

— Да, только больше никаких экспериментов. Я и так счастлив, что тебя вижу и помню. Пожалуйста, не говори доктору Гейдель, что я в здравом уме. 

— Хорошо.

— А что было за то время, пока я спал?

— Через год пришли Кристина и Шарли. Они предложили тебя забрать в свою клинику. Но я не разрешила. Ты любил Шарли?

— Это было помешательство. И ей жить не давал и сам страдал. У неё же есть муж, он рентгенолог в госпитале. Теперь я чистый, как хрустальный бокал после посудомоечной машины. Это Шарли направила меня в опытную клинику. И я рад, что тут встретил тебя. Теперь я счастливый человек.  А как твоя голова?

— Такая же, как и твоя, чистая. Я выходила тебя и хочу быть с тобой вместе, поэтому ты и дома, а не в клинике.

— Значит мы провалили эксперимент?

— Провалили.

Еще почитать:

Фемида — Глава 2

Подмосковные усадьбы — Масонское Гребнево

— Он у меня зародился от тебя, или от твоего сына. — Так ты со мной и с ним?

Обещание