Просто друзья

Глава 1
_______________________

— Аня!

Я поворачиваю голову в сторону и замечаю Карину среди множества тел. Какая же она маленькая. И она… слегка навеселе, если можно настолько приуменьшить ее состояние, конечно.
— Карина! Какая встреча. Как… я рада.

Согласна. В моих словах немало сарказма и язвительности, но она все равно не в состоянии это понять. Так что избегаю обнимашек и спешу, собственно, туда, ради чего и пришла.

Их так много. Такое ощущение, будто весь город собрался на одной тусовке с целью разнести этот дом топаньем и басом орущей на несколько районов музыки. И что мой брат только забыл здесь?

Хотя, глупый вопрос.

Кстати, а вот и его моська. Красная, довольная, расплывчатая… Понятно. Дома его не ждать, окей.
— Блин, Женя, я убью тебя! Зачем ты меня сюда позвал?
Братец тычет локтем в какого-то парня, который, скажем так, что-то среднее между Кариной и Женей. Он не трезв, но, хм, и не то, чтобы в стельку. Но при взгляде на меня, его глаза как-то странно сужаются, будто он не может сфокусироваться.
— Приветик.
Я только киваю и снова возвращаюсь к брату.
— Жень? Ты про меня случаем не забыл? Я все еще здесь и все еще хочу знать, что тебе нужно.
— Эээ, что мне нуж..? Ааа, да, точно. Ты искала свою кофту. Ну, ты забыла ее у меня в универе, я передал ее тебе через своего друга, тот заскочил к еще одному другу, тот забыл ее опять в универе, все пошло по кругу… Короче, эээ, вот этот ее нашел. Как тебя… а, Темыч. Он нашел ее и забрал к себе домой. Короче, она у него в комнате. Можешь забрать щас, а то я опять забуду.

Я приподнимаю бровь и дышу ровно. Ну, пытаюсь. Так, хорошо. Он не настолько бухой, чтобы составлять такие большие предложения, но бред, заложенный в них, заставляет считать иначе.
— Какая кофта? Че за бред? Я не…

И, конечно, я вспоминаю. Кофточка, которую я оставила в библиотеке универа, когда приносила своему… забывчивому братцу его реферат. Который, между прочим, я и писала. Но это не важно сейчас.
— Так, стоп. Хочешь сказать, она побывала бог знает у кого, где, сколько, и сейчас я получу назад портянку?
То ли Женя не слышит, то ли ему пофиг. О, конечно. Его куда больше интересует блондинка на шпильках, которая и без них-то не низенькая.
— Иди, он тебе ее отдаст. А я занят. И смотри, чтоб сразу домой, завтра в школу.
Я фыркаю. Завтра воскресенье, идиот. Но я молчу, не желая испытывать судьбу. Честное слово, не хочу с ним связываться сейчас. Лучше правда домой уехать, от греха подальше.

Парень мило улыбается и уходит, после чего оборачивается и манит меня пальчиком. О, как здорово это выглядит со стороны. Прям сюжет для эротического фильма. Фу.

Мы поднимаемся наверх, заворачиваем и утыкаемся в дверь. Он открывает ее, но не входит. Я тоже стою. Он оборачивается и смотрит на меня пристально, долго. Музыка здесь несколько тише, но недостаточно, чтобы я могла расслышать шепот. Но я слышу стук сердца. Кажется, своего. Он быстрый.
— Он твой брат?
Я приподнимаю бровь и киваю, отшатываясь.
— Конечно, кто же еще.
Парень вскидывает брови и растягивает губы буквой «о».
— Ясно.

«Ясно» . О, конечно. Мне все ясно. Например, ничего.
— Так я могу забрать кофту? Или мне уже попрощаться с этой идеей?
— Заходи. Она у меня в шкафу.

Мне из-за музыки послышалось, или он это сказал? Что моя вещь может делать в шкафу незнакомого парня? Ну, вообще-то не совсем моя… Короче, я одолжила ее у подруги поэтому мне срочно нужно ее забрать.

Он проводит рукой по темно-темно русым волосам, и мышцы его спины напрягаются.
— Кажется, она.
Он разворачивается и застает меня за разглядыванием. Я поспешно смотрю на вещь в его руке. Кофта и правда моя, но, клянусь, даже если бы он протянул мне потный, грязный мужской свитер, я бы схватила его без лишних слов и припустила в сторону выхода. Мне не нравится то, что со мной происходит в его присутствии.
— Да…моя. Спасибо.
— Как ты вообще ее могла забыть? Она же новая. Если бы ты потеряла ее совсем?
Я пожимаю плечами и раскачиваюсь на месте.
— Купила бы новую.
Он усмехается в потолок.
— А ты, типа, богатая?
Я воинственно скрещиваю руки на груди, откладывая свою потеряшку на спинку ближайшего стула.
— Во-первых, нет, я не богатая. во-вторых, это говоришь мне ты, хозяин этого дома, если не особняка? И какое тебе дело вообще? Нашел — отдал — спасибо. Или тебя еще наградить надо?
Он невозмутимо растягивает губы в усмешке.
— Во-первых, пожалуйста. Во-вторых, нет, мне не нужна награда. В-третьих, я снимаю этот дом с пятью парнями, которые учатся и работают, чтобы его оплатить. Жека, кстати, тоже мог быть здесь, но он сказал, что ему надо присматривать за сестрой. А сегодня у меня день рождения, поэтому мы устроили вечеринку.
Я киваю, будто мне это известно. Да ничего подобного. Я вообще нихрена не понимаю, хотя слышала каждое его слово.
— Ладно… Я пошла?
— Даже не поздравишь?
Я хлопаю ресницами.
— Мы даже не знакомы. Но, С Днем Рождения. Счастья тебе, богатства, здоровья. И все такое. А мне пора дом…
Внезапно в комнату врывается парочка, страстно обнимающая друг друга. Парень так прижимает к себе девушку, что та стонет, не то от удовольствия, не то от нехватки кислорода.

Хорошо, я понимаю, когда между двумя незнакомыми людьми происходит химия. Ну, блин, не такая же! Ничего святого у людей. Девушка на секунду отстраняется.
— Ты уверен, что здесь никого нет и не будет?
Артем прокашливается.
— Нет, здесь точно никого нет и не будет. Мы так, дополнительная мебель.
Они смотрят на нас. Я спешу в коридор, не дожидаясь их реакции, уж слишком высок градус напряжения. Боже, и за что я вообще так награждена? Я же терпеть этого всего не могу.

Я почти у выхода, но мне приходится остановиться по двум причинам: я забыла кофту, которая все же мне дорога как духовно так и материально, а так же меня кто-то хватает за руку.
— Подожди. А как же кофта?
Я смотрю на Артема. Его голубые глаза так блестят в отражении синих и розовых лампочек, что я невольно осекаюсь. Боже мой…
— Я…не уверена…
Он закатывает глаза.
— Да они скоро закончат. Иначе я бегать за тобой не буду, и ты можешь забыть о своей вещичке.

Я смеряю его сердитым взглядом. Прилипала, чтоб его…
— И что предлагаешь?
— Оставайся. Повеселимся. Выпьем.
Я в раздумьях осматриваю окружающих. Им весело. Они даже выглядят счастливыми. Я бы не отказалась от того, чтобы расслабиться. Но я вообще-то не из тех девушек что готовы развлекаться с первым попавшимся парнем.

Однако я говорю:
— Ладно. Но пить я не собираюсь. Где Женя?
Артем пожимает плечами.
— Какая разница? Он все равно слишком занят. Пошли танцевать! Сейчас самый кайф.

Он хватает меня под локоть и тащит в центр комнаты, забитой от угла до угла людьми.
— Так ты Аня?
Я трясу головой.
— Лиза.
Артем тянет бровь вверх.
— А почему Жека тебя Аней называет?
Я вздыхаю.
— У меня двойное имя.
Он непонимающе трясет головой.
— Как это?
— Вот так! Анна-Лиза. Я больше люблю, когда меня зовут Лизой.
— Ничего себе! Круто. Впервые с таким сталкиваюсь.
Я пожимаю плечами, мол, бывает.

Вообще, это нормальная реакция на такое явление. Я так считаю. Ну какой нормальный человек в России станет называть ребенка сразу двумя именами? Нет, маму с папой я люблю, они у меня люди простые, из деревни. Но привыкли жить на компромиссах. Жека вообще мог стать Станиславом-Георгием, если бы не бабушка с мольбой дать ему имя ее первой любви, Евгения. Короче, в семье не без этого.
Артем, как я понимаю, очень общительный. Он все время кривляется, что-то спрашивает, смеется много. И по крайней мере с десятком людей поболтал уже между делом. Мне, откровенно говоря, скучно и жарко, я хочу воды.
— Пошли на кухню, там все есть.

Как ни странно, на кухне ни души. Наверное, дело в том, что алкоголь весь на улице, так как в холодильнике недостаточно места, а ноябрь уже «порадовал» нас первыми морозами. Удобно, ничего не скажешь.

Я беру воду и пью прямо из бутылки. Тема наблюдает за мной, сглатывая. Внезапно становится жарко не только вокруг меня, но и внутри. Чуть не давлюсь минералкой.
— Экх…что…экх…уставился?
Он отводит взгляд.
— Просто так. Ты все? Идем.
И только я закрываю бутылку, от тащит меня обратно.

Я, вроде как, узнаю парочку ребят. Они на одном факультете с Женей. Кто-то даже из моей школы, кого-то я видела в городе мельком. Собственно, лично ни с кем из них мы не знакомы, так что меня они не замечают. Это почему-то заставляет меня чувствовать себя спокойнее. Я начинаю танцевать, плавно двигая бедрами и подстраиваясь под ритм музыки. Непроизвольно вскидываю руки в воздух и откровенно кайфую. Дааа, танцы — мое все.

Бас обрывается. Сначала всё замолкает, слышны только голоса окружающих: смех, возмущения, плачь. И тогда по комнате разливается мягкая, иностранная мелодия.
Мы выдыхаем с Артемом в унисон:
— Медляк.
Он поворачивает голову и наши взгляды пересекаются. Мы стоим прямо посередине, близко друг к другу, но единственные, кто не танцует. Он растягивает губы в легкой улыбке и протягивает руку.
— Сделаешь мне подарок, потанцуешь со мной?
Я приглаживаю подол синего платья-футляра. Это все так странно. Но не могу не согласиться, потому что тело тянется к нему.
— Ну валяй.

Он смеется и притягивает меня за талию к себе. Я неловко складываю ладони на его груди, обтянутой тонкой красной футболкой. Для меня так… непривычно касаться мускулистого тела. Да и вообще какого-либо. Но он такой… огромный и теплый. Но я слишком боюсь и слишком обескуражена, чтобы прижаться к нему.

Он, кажется, чувствует это и, кажется, смеется. Потому что по моим ладоням через его грудь проходит вибрация.
— Ты слишком напряжена. Это просто танец. Обними меня.
Я колеблюсь. Я не могу так сразу…
— Господи, эти ваши заморочки….
Он тянет меня к себе, и мне приходится носом уткнуться в его плечо. От него пахнет мятой и сигаретами. Обожаю этот запах. Закрываю глаза и стараюсь расслабиться, когда он начинает двигаться. Сердце не спешит успокаиваться, как и его. Время словно замедляет свой ход, и все перестает существовать в этой вселенной. Я даже в мечтах не предполагала, что это бывает т а к.

Осмеливаюсь и поднимаю голову. Он, оказывается, наблюдает за мной со странной улыбочкой. А глаза туманные, будто он вспомнил что-то хорошее, радостное.
— У тебя красивый цвет волос. Я буду называть тебя Рыженькой.
Я опускаю взгляд.
— Нет. Мне не нравится. Лучше просто Лиза.
Он хмыкает как-то сонно.
— Рыженькая Лиза.
Высвобождаю руку и кулаком ударяю в ребра. Он охает.
— Нет, я сказала. Либо Лиза, либо никак.
Он усмехается.
— Это мне решать, как называть тебя, Рыженькая.
Я раздраженно вздыхаю и смотрю на него.
— Я сказала…
Знаете, какого это, когда происходят внезапные вещи? Приятно или нет, зависимо от ситуации, верно? А я вот не знаю, как реагировать на то, что незнакомый по сути человек наклонил ко мне голову и поцеловал.

Сначала я теряюсь и даже пугаюсь. Но потом понимаю, что начинаю отвечать. Хотя отродясь этого не делала и понятия не имею, как действовать дальше. Несмело обвиваю его шею руками и прижимаюсь своей грудью к его. При этом поднимаюсь на носочки, иначе не достаю. Он опускает руки на мою спину, умело двигая языком. Боже. Судорожно дышу, чувствуя, как пульс ускоряется. Теперь его импульсы собрались в одном единственном месте, там, где прежде их никогда не было. Меня словно в круговорот эмоций засосало, где кругом жара и его губы. Пугаюсь собственных мыслей и желаний, поэтому быстро отскакиваю от него. Нет, это неправильно. Очень, очень неправильно.

И приятно.

И тяжело.

Но неправильно. Нужно побыстрее убраться домой. Иначе быть беде.

Артем непонимающе смотрит на меня. Его грудная клетка быстро поднимается и опускается. Впрочем, я в том же состоянии. Только для него это привычно, а для меня нет.
— Прости… Мне надо домой. Извини.
Я спешу к выходу, но вспоминаю про кофточку. Блин, я должна ее забрать! Я не могу сюда больше возвращаться.
Разворачиваюсь и бегу наверх. К счастью, комната пуста. Хм, была. Как только я вхожу, следом появляется Артем. Он смотрит на вещь в моей руке.
— Ты правда собираешься домой?
Я моргаю.
— Эээ, да. Нельзя?

Он настигает меня парой шагов и снова целует. О, если б я знала, что с каждым разом все труднее сдерживать собственные порывы, в окно бы прыгнула. В итоге отстраняюсь, что стоит немалых усилий вообще-то.
— Артем… мне домой надо.
Он затыкает мне рот поцелуем. Да что за человек! Уже всю помаду съел! Приходится повышать голос.
— Хватит!

Он тяжело дышит и упрямо не пускает меня. Да что с ним не так? Ладно, а со мной что не так? Я могла уже давно пнуть коленом ему между ног, но…

Господи, не надо. Я просто не хочу, чтобы сейчас что-то отвлекало меня. А этот шкаф с ручками, которые крепко сжимают меня, вообще больше ни о чем другом думать не позволяет.

Так, что бы сейчас сказала Инна? «Если что-то мешает — избавься от этого». О, мне б ее напористость и оптимизм сейчас. Хотя, вряд ли она бы сейчас вообще нашла нужным сопротивляться.

Он смотрит мне в глаза, будто вымаливая разрешения. Я чувствую, как щеки горят, и стыдливо опускаю взгляд. Он со вздохом и явно выявленным нежеланием отходит на пару шагов сначала назад, а потом только — вправо, чтобы освободить мне путь к двери. Без лишних вопросов, слов извинения и прощания, я поспешно покидаю этот рассадник озабоченных людей, в стенах комнат которого ничего хорошего точно не происходит.
Как только холодный ветер касается моих щек, я понимаю, насколько разгорячилась и вспотела. Как будто прямо из ада вырвалась. Возможно, так оно и есть. Возможно, я преувеличиваю.

Все-таки, для меня это все в новинку.

Огни фонарных столбов уже загорелись. Город даже в девять вечера полон беспокойства и жизни. Он спит вообще? И если нет, то откуда берет силы на новый день? Я вот спать хочу до жути, но уже точно знаю, что ни за что не высплюсь. Как вообще можно быть бодрым? Что это вообще за состояние?

Приходится забивать голову чем попало, лишь бы не возвращаться к Артему. Но, раз уж на то пошло, я бы никогда больше не хотела его видеть. Мне не нравится то, как он влияет на меня. И уж точно не нравится то, что он сам это увидел. Даже почувствовал.

Блин, мы знакомы минут пять.

Ааа, убейте меня. Я серьезно. Просто положите конец всему этому.

А оно ведь еще даже не началось. И почему я всегда так бурно на все реагирую? Уверена, я не дотяну до пенсии и лет на двадцать раньше откинусь от сердечного приступа. Если меня не прихлопнут окружающие, конечно.

Свет в квартире горит только на кухне. В остальных частях — мрак. Я снимаю куртку с обувью и иду в зал, где включаю свет.
— Ин?
Тишина. Подруга выкатывается на стуле на колесиках из комнаты Жени. В руках у нее журнал «Максим».
— Уже вернулась. Кофту принесла?
Я кидаю в нее вещь и возмущенно ворчу;
— Ты сейчас в комнате моего брата шарилась? Инна, я же просила!
Она закатывает глаза. Берет с коленей футляр из темного замша и протягивает мне.
— Прости, Киса, но я не удержалась. Интересно же, чем он интересуется.
Она трясет журналом в воздухе. Я не могу не усмехнуться.
— Оставь меня без подробностей. Мне еще жить с этим.
Инна хмыкает и возвращается восвояси. Я беру из своей комнаты черную юбку и такой же топ, снимаю платье и лифчик, кидаю их на кровать. Ооо, какой кайф… Кручусь у зеркала в зале и краем глаза замечаю, что она открывает флакончики с духами.
— Даже не думай.
Она быстро возвращает все на место.
— О чему это ты? Я ничего не делала.
Я фыркаю. Ну конечно, как я могла подумать про нее плохо. Завязываю на голове пучок и надеваю очки с розовой оправой. Теперь я дома.

Треньк! Судорожно вздыхаю. Я ее прибью.
— Инна.
— Это само!
Чтобы она ничего не сделала, выталкиваю ее из комнаты, выключаю свет и закрываю дверь.
— Он нас заживо в походном котелке сварит, если ты что-нибудь с его гитарой сделается. Или лично на струны натянет.
— Ты так боишься его, что я прям не знаю. Он же такой красавчик, я бы все для него сделала.
Я гогочу.
— Еще чего! Обломится. А ты бы слюну не распускала, тебе все равно ничего не светит.
Она показывает мне язык.
— Больно надо! Еще с тобой сродняться. Да не дай Бог!
Я корчу гримасу.
— Да иди ты. Можно подумать, я была бы в восторге.
Он со вздохом закатывает глаза.
— Напомни, почему мы дружим?
Пожимаю плечами, всерьез задумываясь.
— Сколько бы я не задавалась этим вопросом, ответа все не нахожу.
— Я вот тоже.

Мы смотрим друг на друга. У нее большие карие глаза и длинные густые каштановые волосы. Она высокая, худая, гибкая и активная. Она красиво смотрится в зеленом свитере и черных джинсах с завышенной талией. Я знаю ее достаточно, чтобы указать на то, что скрывается за ее тщательно продуманным образом. И снова задаюсь вопросом: что нас связывает?
— Кис, ты в чем в школу пойдешь?
Я отрываю взгляд от телефона и наблюдаю за тем, как она наливает нам чай.
— В одежде. Удивлена?
Она фыркает, словно я сморозила глупость.
— В какой?
— Ин, в обычной, блин, что за вопросы?
— Я просто спросила.
Она поставила передо мной белую кружку с отколотой ручкой. А себе — мою любимую, с божьими коровками. Молча меняю их, когда она уходит за сахаром.
— В юбке и блузке, наверное. Если не так холодно будет. Но в понедельник физ-ра. Так что не знаю. Достань-ка конфеты лучше, а сахар убери.
Инна открыла верхний шкафчик и потянулась за вазочкой, но даже для нее слишком высоко. Тащит стул.
— Я хочу в джинсах пойти. Как думаешь, Павлик будет орать?
Пожимаю плечами, напряженно наблюдая за тем, как она залазит на стул с грацией кошки. В прошлый раз она оступилась и едва не прошибла пол к соседям снизу своей головой.
— Ему уже давно пофиг на то, в чем мы ходим. Он вообще когда последний раз к нам наведывался?
— У него сейчас другие классы. Он же не только у нас классный, у него еще пятые.
Я хмыкаю.
— Где мы и где пятые. Ладно, все равно. Иди, в чем хочешь. Пусть он малышню маринует.

Подруга кивает. Павел Иванович, вообще-то, хороший мужик, но больно занудный. Все к порядку нас призывает. Прям спит и видит, как мы все в форме в школу ходим и на уроках не шумим. Хотя, думаю, такие грезы у большинства учителей по всему миру.

Инна разворачивает Чио-Рио и прикусывает губу. Я беру из вазочки «Белую черемуху».
— Завтра же выходной. Можешь остаться у меня на ночь.
Подруга хмыкает, отпивая чай. Подмены она не заметила.
— А Жека?
Я растягиваю губы в улыбке.
— А что он? Вряд ли стоит его сегодня ждать. У него есть дела поважнее.
Она хохочет.
— Я так понимаю, у этих дел третий размер и ноги от ушей?
— Ага. И она блондинка.
— Ну, тогда да, я останусь. Только спать на полу не буду. У вас ночью холодно.
Я едва не закатываю глаза.
— У нас нормально, как у всех.
— Вот сама и спи на полу, а я хочу в комфорте.
Я встаю и, сгребая фантики от конфет, выбрасываю их в мусорку. Инна поднимается следом, и мы тащимся в зал, к телевизору.
Она отправляет маме смс-ку, что останется у меня. С тетей Сашей у нас отношения даже лучше, чем с ее дочерью. Но жаловаться не приходится. Как и выбирать. Я достаю из шкафа потрепанную ночную рубашку, которая ей лишь до бедра, а мне по колено, но она не возражает. Она скидывает на пол подушки и включает вечерние новости. На часах за полночь, но завтра выходной, поэтому мы не спешим спать.
— Ты ни слова не сказала о том, что было на вечеринке.
Я ежусь и обнимаю себя за плечи, сжимая бедра.
— А что рассказывать?
— Что-нибудь. Кто там был, что там делали. Тебя долго не было.
— Я Жеку долго искала, вот и все.
Она спрашивает на автопилоте, разглядывая руки:
— И все?
— Блин, Инна, че за вопросы? Я же говорю, все. Как будто я на войну ходила.
Подруга цокает языком.
— Ладно, молчать буду.

Она не виновата. Просто… я раздражена. Напряжение из-за Артема еще не прошло. Но говорить об этом я не хочу. Вздыхаю и спиной подпираю диван.
— Извини. Просто бесит. Бухает с утра до ночи, дома нет постоянно, а мне выгораживать его перед мамой.
— Так съедь.
— О, да, точно. Как я сама не додумалась? Отличная идея: снимать отдельную квартиру в одиннадцатом классе!
— Тебе восемнадцать, скоро девятнадцать будет. Поговори с родаками, они должны понять.
Я вздыхаю. Это бред.
— Нет. Не вариант. Меня отпустили с Женей, значит, жить мне с ним.

Она знает, что это так. Да и бред съезжать от брата. Тем более, проблема даже не в том, что его постоянно нет дома. Я просто боюсь оставаться одна ночью. Иначе я бы ни за что не предложила Инне переночевать.

Когда начинается фильм, какая-то русская мелодрама, я понимаю, что засыпаю. Подруга это замечает и пихает меня в бок.
— Иди спать.
Я зеваю и вздыхаю.
— Мгм… Спокойной ночи. Если застанешь Жеку, посмотри, во сколько он приперся, ладно?
Инна кивает.
— Главное, чтобы один.
— Да нет, он домой никого не водит. Слава Богу. Хоть на этом спасибо. Ладно, все, я пошла.
— Спокойной ночи.

Я оставляю дверь в спальню открытой. Инна почти сразу выключает телевизор и ложится на диван. Я обнимаю подушку и последнее, о чем думаю, это Артем. Что-то где-то екает и мгновенно затихает, как и все вокруг.

***

Что-то громко дребезжит в соседней комнате. Первая мысль, как ни странно: «Инна, убью!». Включаю настольную лампу и телефон. Пятый час ночи (или утра?). Тогда понятно, это не Инна.

Соскальзываю с кровати. Перед глазами все плывет, так что я сначала протираю их, а потом надеваю очки. Плетусь в прихожую, на ходу представляя всевозможные картины ужаса. Инна тоже не спит, большими глазами смотрит на меня, подложив руку под голову. Она не меньше моего не любит резких и громких звуков.

Ну, конечно. Женя перепутал двери. Самое ужасное то, что он перепутал КУХНЮ с ТУАЛЕТОМ. Ааа, я заставлю его завтра голыми руками отмывать раковину! Поспешно отворачиваюсь, скрещивая руки на груди, и шиплю.
— Нормально, че.
Он икает.
— При-йи-вет. Не спишь? Меня ждешь?
О, только не это.
— Жень, иди спать. Или я маме все расскажу.
— Ябеда.
Я слышу, как он приближается ко мне и оборачиваюсь.
О, Господи… Картина маслом! Под глазом у него фингал. Да хорошенький такой. Хм, небось, наткнулся на замужнюю девушку. Но вряд ли это станет уроком для него, потому что завтра он уже и не вспомнит ничего.
— А что мне еще с тобой делать? Я еще фотку отправить могу.
Он хмурится, при этом глаза его слегка косят.
— Только попробуй. Придушу.
О, как замечательно. Что там Инна про переезд говорила? Эта идея уже не кажется такой бредовой.
— Только попробуй. Иди спать, еще раз говорю.

Толкаю его в сторону комнаты. Завтра ему будет ой как хреново. А мне ой как весело и радостно. Специально еще греметь буду с утра пораньше. А пока что громко хлопаю дверью. Инна сидит и щелкает пальцами.
— И так всегда?
Я решаю ее не пугать, поэтому вру.
— Не-а. Да не переживай, до завтра ты его не увидишь. Он сейчас уляжется где-нибудь на коврике и прохрапит до вечера. Господи, как я устала от него.

Потираю лицо рукой. Ну, что. Сама виновата. Надо было с мамой оставаться. Подруга молчит и я уже собираюсь уходить, как вдруг она произносит с тоской:
— Киря точно такой же был.
Я молча киваю. Надо бы ее обнять, но я не решаюсь. Вместо этого с улыбкой говорю:
— Все будет хорошо. Спокойной ночи.
Она ложится и негромко вздыхает.
— Спасибо, Киса. Сладких.
***

Когда я открываю глаза, за окном уже светло. Беру в руки телефон, зевая. Десять часов. О, самое время вставать. Поворачиваю голову к двери. Инна еще спит, она зажала между бедрами одеяло и подложила его под голову. На лице ее умиротворение. Она выглядит более милой и безобидной, чем оно есть на деле.

Я надеваю домашние джинсы из точной и эластичной материи, белую майку и очки. Но через секунду кладу их обратно в футляр.

После вчерашних танцев у меня побаливают плечи, так что я сажусь, осторожно потягиваясь, и снова зеваю. Но резко замираю, потому что вспомнила кое-что.

Краем глаза замечаю шевеление и поворачиваю голову. Инна машет рукой. Я улыбаюсь ей, пряча глубоко в себе какие-либо воспоминания.

Пока она кипятит чайник, я пытаюсь разбудить Жеку. Но куда там. Проще заставить меня так же напиться, хотя я алкоголь не воспринимаю никак.
— Женя, вставай. Женечка. Жека, блин! Быстро встал!
Мой крик звучит, как выстрел. С той же точностью он пронзает похмельную голову брата. Я отхожу к двери. Он громко мычит.
— Чего тебе, гарпия?
— Вставай, говорю. Проспишь.
— Че просплю?
— Пары! Или ты еще денек спать собираешься?
Он приподнимается, причем я прям слышу скрип его костей.
— В смысле? Сегодня же воскресенье.
Я хмыкаю и улыбаюсь.
— Воскресенье было вчера. Уже восемь. Чайник вскипятился, завтрак приготовишь себе сам.

Я выхожу в коридор. Глупые шутки, но я не собираюсь мириться с таким его поведением. А ведь год назад все было иначе.

Инна трет глаза и смотрит в окно, которое выходит на детский сад.
— Зачем ты его так мучаешь? Он же щас будет орать.
Я наливаю себе смородиновый чай.
— Пофиг. Конфеты будешь? Или халву? Еще есть кексы.
— Давай и то, и то.
Киваю и, завязав пояс на халате, начинаю доставать все сладости. Пожалуй, хорошо есть все, что нравится и не переживать о лишних калориях.

***

— Бл***.

О, динозавры ожили. Да неужели. Топая и шаркая, он проходит мимо меня с закрытыми глазами и опухшей моськой. Синяк не только яркий по окраске, но и объемный. Мне стало его жалко.
— Ты чего соскребся?
Он хмыкаем, прищуриваясь.
— На пары же надо. Сама разбудила.
На всякий случай отхожу подальше и вздыхаю.
— У тебя мультики? Пить меньше надо. На календарь посмотри! Студент.
Он смотрит. Замечает дату. Не врубается.
— Не понял. Так седня че?
— Воскресенье!
Он трет затылок.
— Пиз***. Я спать.

Он разворачивается и уходит, а я сажусь за стол. Инна непонимающе смотрит на меня.
— Это че сейчас было?
Я пожимаю плечами.
— Воспитательные меры. Может, сделав из него параноика, я добьюсь своего.
Подруга молчит. А я остаюсь при своем.

***

Ближе к трем часам Инна уходит домой, так что я остаюсь наедине с… а, ну, как бы, это не важно. Он все равно до вечера точно не появится. Домашнее задание я делаю еще в школе, на переменах, так что день свободен. Можно было был почитать что-нибудь из классики русской литературы, но все-таки моя страсть к глупым, примитивным романчикам куда больше. Поэтому беру электронную книгу, которая уже постареть за пару лет успела, и открываю «Ключи от твоего сердца» Колин Гувер. Чем мне нравится эта писательница, так это тем, что главные герои ее немногочисленных, но единственно потрясающих романов немного странные. Тогда и сам чувствуешь себя обычным человеком с необычными повадками.

Так вот, когда я целиком и полностью поглощена чтением интересной книги, меня лучше не отвлекать. Но если бы только мои желания всегда сбывались…

— Аааааань!

Ах, да. Я терпеть не могу, когда меня Аней зовут. Независимо от времени и моего настроения.

— Аня!

Лучший способ избавиться от человека, это проигнорировать его. Но не тут-то было.

— Анька! Сюда иди, коза мелкая.
— Еще раз и я пылесос включу!
Я-то знаю, как у него голова болит сейчас. Он стонет, да так, что окна (причем пластиковые) дребезжат.
— Ан…Лиза, лучшая младшая сестренка в мире, пожалуйста, будь человеком, а не змеей, как всегда. Принеси воды.

О, с удовольствием. Встаю, откладывая книгу на тумбу, и иду на кухню. Хм, холодная или горячая?.. Ладно, пусть холодная будет.

Я зла. И это не мои проблемы, если кому-то вдруг мои действия покажутся через-чур агрессивными и вспыльчивыми.

— Ты че творишь!??
Я хмыкаю.
— Ты просил воды, я принесла. Что-то не устраивает?
Он шипит и вытирает воду с головы.
— Бл*, Лиза.
Вот и все впечатление. Я беру со стула, нагруженного различной одеждой, полотенце и даю ему.
— По идее ты должен протрезветь, поумнеть, перестать пить и взяться за учебу. Я не думаю, что это сложно.
Он фыркает, но отмалчивается. Однако все написано на его сморщенном лице.
— Так живут почти все студенты, Жень. Ладно я согласна, что выпить хочется, потанцевать и девчонок поклеить тоже, но э т о уже не нормально. Ты хоть помнишь, как ее зовут?
Он открывает рот и закрывает.
— Конечно, нет. И самое стремное, это то, что тебе все равно. Ты нихрена не помнишь, не знаешь то делал, и тебе это нравится. А если ты ее обидел?
— Во-первых, не ори. Во-вторых, следи за языком. В-третьих, я не помню ее имени, но помню все, чем мы занимались. И, в-четвертых, принеси попить. И аспирин.
Все, таким образом, тема закрыта. Обижаюсь и иду за водой. Металлическая аптечка стоит на холодильнике и я беру ее вместе со стаканом. Женя берет его и тянет руку за таблеткой, но я просто бросаю ящичек ему в ноги. Крышка слетает, и по дому разносится грохот, а следом — рычание. Но это я рычать должна! Он же меня не слушал. Гад. В самом деле, я же о нем думаю.

Рассказывать маме все равно ничего не буду. Пока что. Но как только дела станут хуже, я сразу же забью тревогу. Я не хочу, чтобы мой брат повторил судьбу брата Инны. Ни за что не допущу этого.

***

На 12 главе меня прерывает стук в дверь. Часом раньше я хлопнула ей так, что у самой вибрация по ногами прошла. Согласна, я не контролирую гнев. Но только дома. Честное слово.

— Лиз, извини. Я вчера сильно в хлам был, да?
Я смотрю в его виноватые голубые глазенки. Его красивое личико портит фингал.
— Сильно. А то сам не видишь. У тебя же очень кстати такой фонарь есть, что с ним ты теперь все видеть должен.
Он трогает опухший участок кожи и кривится.
— Это я вчера Темычу двинул. А он мне. Прикинь, че он сказал. Что ты с ним целовалась. Ну, я и двинул, чтоб не говорил всякие глупости больше.

Я замираю. Ну, приехали. Бог ты мой! Чем я только это заслужила?
— Действительно. Сейчас же все наболевшие вопросы только этим и решаются.
— Это не наболевший вопрос. Просто меня бесит, когда врут про девушек.
Я хохочу. Громко и от души.
— Да ты что! А сам…
Он хмурится.
— Это разные вещи, не сравнивай. Я не вру. К тому же, ты точно не могла с ним целоваться. Я-то знаю, какая ты правильная тихоня. Честное слово, от него я этого не ожидал.
Я хмыкаю.

Ну, вот, подвела парня. Выходит еще, я виновата в драке двух амбалов. Мило. Инна бы гордилась мной.
— Мне льстит, что ты так заботишься о моей репутации, конечно, но в следующий раз постарайся без этого. Ты ж его крупнее, гаркнул бы на него своим басом, он бы на всю жизнь запомнил.
— Этот — нет. Ты его плохо знаешь.
— А, точнее, вообще не знаю. Вы хоть дружите сейчас?
Выражение его лица принимает озадаченный вид.
— Ага. Кстати, об этом говоря. Я решил решить все сейчас, заодно опохмелиться. Короче, я его домой позвал.

Прежде, чем я успеваю среагировать и хоть что-то сказать, в дверь звонят.

О, Господи.
***

Как бы я ни пыталась спрятаться в своей комнате, толку было ноль. Женя решил, что нам с Артемом непременно нужно подружиться. Меня спросить, естественно, забыли.

Ну да ладно. Я же мечтала когда-то об этом дне. Вот, получила.

Пока брат встречает гостя, я накрываю на стол. Мама бы гордилась тем, какими идеальными кружочками я нарезала колбасу и квадратиками хлеб. Ха ха.

Я слышу позади себя шаги и мысленно молюсь Богу, чтобы Артем ничего не ляпнул. Пожалуйста.
— Привет.
Все, достаточно. Я оборачиваюсь и улыбаюсь едва не матюкаясь. На лице у нашего гостя огромнейший фингал, а губа рассечена.
— Здравствуй. Рада снова видеть.
Я такая лицемерка. Он приподнимает бровь, но молчит. Ох, кажется, зря я это сказала. Очень зря.

Женя усаживает его за стол, а я расставляю перед ними пока еще пустые стаканы, бутерброды и разогретые в микроволновке котлеты домашнего приготовления. У мамы золотые руки.
— Приятного аппетита. Правда, я не знаю, что вам налить. Есть апельсиновый и персиковый сок, чай, молоко, вода…
— В холодильнике, в контейнере под картошкой лежит литровка пива. Достань, пожалуйста.

Едва не спотыкаюсь о собственную челюсть. Отлично. Хочу закатить истерику, но не могу сорваться при Артеме. Он и так странно поглядывает на меня. Так что молча иду к холодильнику, тайно мечтая о часе, когда смогу с этим разобраться.
— Вот.
Может, я слишком резко ставлю бутылку перед носом брата, а, может, слишком раздраженно говорю. Жене, однако ж, все до лампочки. Он увлечен гостем.
— Не психуй. Мы просто посидим, поговорим. Возьми пирожок и иди, если не хочешь с нами.
Я беру пару бутербродов.
— Мужские сплетни хуже бабских, чтоб вы знали.

***

Когда я сажусь на пол в гостиной, то включаю телевизор и нервно вгрызаюсь в хлеб. Если Артем что-то скажет о вчерашнем вечере, думаю, Женя уже не станет так сомневаться в том, что это неправда.

С другой стороны, какая разница? И мне уже 18. И у меня никогда не было парня. Все-таки, это моя жизнь. Я же ничего не боюсь.

— Ааань!

Блин. Он меня убьет.

— Сколько раз повторять надо?
Жека кивает на меня и ухмыляется.
— Вот видишь. Постоянно орет. Злая вечно. Хрен поймешь, че не устраивает.
Артем присматривается ко мне.
— А на вид и не скажешь, что нервная.

Здрасти! И что, я покраснеть тут должна? Собственно, я и краснею. Все-таки своего рода комплимент.
— Я не нервная. Просто обозленная на таких тугодумов. Говори, чего звал.
— Без оскорблений, я попрошу. Принеси гитару. Только осторожно.
Я закатываю глаза. А то, блин, я что-то с ней могу сделать!

Он гитару прячет под кровать, в чехле. Можно подумать, она кому-то нужна. Ей уже бог знает сколько лет, из нового только струны. И тем недолго осталось. Он же буквально, как говорится, рвет их, не жалея рук. Но играет божественно, здесь не поспоришь.

У меня мечта: научиться играть. Но все эти ноты, аккорды и прочее все равно, что черная магия в моем представлении. Но как только я представляю, как сижу на обрыве, свесив ноги, набираю случайные композиции, а потом, чисто автоматически, придумываю что-то свое, так выть хочется. У меня даже есть список песен, которые я до чертиков хочу сыграть. Даже в мыслях это такой кайф…
— Ну ты где там? Или уже сломала что-то?
Я моргаю и поднимаюсь с колен. Ой, гитару забыла. Снова наклоняюсь и беру чехол. Тяжелая. Но эта тяжесть приятная.
Когда Женя забирает свое детище, я решаю не уходить. Пожалуй, я даже запах пива перетерплю, чтобы послушать, как он играет. Поворачиваю стул и сажусь лицом к спинке, складывая на нее руки, а на них — подбородок.

Снова указывая на меня головой, брат хохочет.
— Смотри, сейчас молчит. Это гитара на нее так действует. Как дудка на змею.
— А сама играешь?
Я не смотрю на него, несколько смущаясь от его пристального взгляда, и как обычно бурчу, хмурясь:
— Нет. Куда мне, до такого мастерства.
Артем искренне смеется.
— Если он играет мастерски, то я — вообще Бог. Дай-ка.

Женя приподнимает бровь. Зря ты, мальчик, посягнул на его самолюбие. Очень зря.
— Ну на, покажи, на что ты способен, Бог пафоса.
Я сдавленно хихикаю, маскируя это под кашель.
Он ухмыляется и берет гитару в руки. Сначала перебирает струны, затем смотрит на меня, долго и задумчиво. Я невольно улыбаюсь и прищуриваю один глаз. Ну давай, покори мое сердце. Второй раз.

И он начинает.

— Пой же, пой на проклятой гитаре,
Мой последний, единственный друг.
Захлебнуться бы в этом угаре.
Пальцы пляшут твои в полукруг.

Я выпрямляюсь, но выражения лица не меняю. Должна отметить, начало впечатляющее. Мало того, что музыка сама по себе приятна для ушей, так и голос парня… как мед. Знаете, хриплый такой, терпкий и теплый.

— Я не знал, что любовь зараза.
Я не знал, что любовь чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума. (1)

(1) — стихи Есенина, наложенные на музыку(если что, слушать в исполнении Кукрыниксов, или как там их), здесь и далее примечания автора.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь. А он смеется и три раза проводит рукой по струнам, заканчивая песню. Женя ошеломленно кивает и хлопает в ладоши.
— Круто.

Собственно, а когда это у него только голова прошла? Он же должен быть в глубоком похмелье. Они что, вместо пива волшебный элексир пьют? Амброзия?

— Спасибо, хотя и сам знаю. А ты что скажешь, Лиза?
Я нехотя смотрю на него.
— Ну так, прикольно.
На самом деле, я хочу, чтобы он спел еще. Он качает головой.
— Ну такое?
Я киваю и болтаю ногами, чтобы хоть как-то унять дрожь в коленях от его пристального взгляда.
— Ну такое.
Он морщится, но улыбается.
— Лицемерка.

Что есть, того не отнять. Но вместо того, чтобы съязвить, я безразлично (ну, насколько это возможно, конечно) поднимаюсь со стула и иду в стороны зала.
— Скучно.
Артем в долгу не остается:
— Лицемерка!
Улыбаюсь, как ни странно. И пугаюсь этому. А проклятые слова песни и его проклятый голос еще звучат в моей проклятой голове.

***

Ближе к вечеру я все-таки перебираюсь в свою комнату. Парни все равно увлечены гитарой и мужской болтовней. Всякие машины, компьютерные игры, бокс, футбол, девушки. А мне интереснее почитать про всякие любовные глупости.

Ох, кстати говоря об этом. Я же должна была прочитать главу из Война и Мир! Боже, а я думала, что свободна.

Громко стону и плетусь к книжному шкафу, который забит всевозможной литературой. За два года я осуществила свою мечту: перебиваясь мелкой подработкой, я накопила хорошенькую сумму и скупила часть любимого книжного магазина. Предпочитаю свое, а не библиотечное. Хоть какое-то удовольствие от чтения школьной литературы.

Примерно на второй странице, меня отвлекает мой телефон. Вернее Инна с предложением погулять. Размышляю минуту. С одной стороны, надо делать уроки. С другой, можно прочитать краткое содержание и пару отзывов. В любом случае, главное знать суть и главную мысль, а остальное (подробные описания, отклонения от темы, словом, вода) — не так важны.

Отлично. Сделала домашку.

Открываю дверь и кричу так, чтобы Женя услышал:
— Я схожу погулять?
Он отвечает почти сразу:
— С кем?
Хочу что-нибудь сморозить, потому что терпеть не могу тупые вопросы. Но если я хочу, чтобы он отпустил, я должна быть милой и вежливой, хоть это и не просто.
— С Инкой.
Он молчит. Ему не нравится моя одноклассница. Но мне тоже много что не нравится, так что он нехотя говорит:
— Ай, иди. Но чтоб в 20:00 дома была!

Я смотрю на часы, которые показывают пять вечера. Благодарю за великодушие и спешу одеваться. Холодно, так что надеваю теплые джинсы, носки, свитер. Очки я на прогулки никогда не надеваю, хотя порой без них неудобно. Обойдемся и сегодня.

Я не крашусь. Ну, разве что по праздникам. Поэтому просто заплетаю конский хвост, который падает на пять сантиметров ниже плеч, и сбрызгиваю волосы кокосовым спреем.

По пути захожу на кухню. Женя уже добрался до Сплина. Артем слушает его, стуча кулаком по столу. А когда меня замечает, то замирает. От брата это не ускальзывает, он оборачивается. Я чувствую, как краснею и отвожу взгляд, а чтобы скрыть смущение, подхожу и кладу локоть ему на плечо.
— Ну, я пошла. Скоро буду.
Женя отворачивается.
— Ага. Не позже семи. Уроки-то хоть сделала?
Я округляю глаза и надуваю щеки.
— Нуу…
Брат вздыхает.
— Понятно. Смотри, закончишь, как я. Учись, экзамены не за горами!
Фыркаю. Чья б корова мычала.

Артем слишком резко выплевывает свой вопрос:
— Ты еще в школе учишься? Сколько тебе лет?
Я едва не кручу пальцем у висков. Но невозмутимо отвечаю:
— Мне 18.
Женя хмыкает. Я прям чувствую его внутреннюю насмешку.
— Почти 19. Она у нас на второй год оставалась.
Я возмущенно нокаю, закрывая ему рот.
— Заткнись. Если я начну про тебя рассказывать…
Братец берет мой руки в свои.
— Ну ладно, ладно. Иди уже.

Конечно, он все ему расскажет. Но у меня нет времени на это. Я хочу гулять. Я хочу подальше убраться от удивленных, заинтересованных и пронзительно голубых глаз Артема. Хоть к Инне, без разницы.

Телефон Жени вибрирует. Он берет его со стола и отвечает.
— Да… Подожди.
Он смотрит на Артема и указывает на меня.
— Закрой за ней дверь, пожалуйста.

И уходит. А я нехотя смотрю на парня, который странно улыбается.
— Значит, ты школьница.
Я невольно улыбаюсь, отворачиваясь.
— Получается, так.
Он смеется и встает.
— Пошли.

Мы двигаемся почти впритык. Он подгоняет меня, касаясь плеча. Как ни странно, я разрываюсь между облегчением и сожалением, что на мне не майка, а свитер. Я обуваюсь и накидываю куртку. Он выходит в подъезд вместе со мной, оглядываясь через плечо. Затем прикрывает дверь и прищуривается.
— Интересно получается. Я-то думал, кто это меня вчера обломал…
Я закрываю лицо руками и стону.
— О, Господи.
Он смеется.
— А я еще вчера выхватил от твоего брата из-за этого. Правда, было не так смешно, как сейчас. Но зато теперь многое сходится. Остается узнать только одно: почему ты так быстро убежала?
Я пытаюсь развернуться и уйти, настолько мне стыдно, но он хватает меня за локоть и притягивает к себе. Убирает от лица руки и заставляет посмотреть на него. На его лице глупая, но очаровательная улыбка ямочками. Я вся горю, а ему смешно.
— Так почему?
Он низко наклоняет голову. Я не могу пошевелиться.
— Потому что. Мы были знакомы всего ничего.
— Но тебе же понравилось. Я знаю это. В чем тогда дело?

И тогда я понимаю. Он откровенно издевается и насмехается надо мной. Я же такая дурочка, доверчивая, маленькая. А он коварный искуситель. О, Боже мой. Этого еще мне не хватало!
— Захотела и ушла. Тебе-то что? Пусти!
Он без колебаний отходит на шаг назад, но не перестает смотреть в глаза.
— Если бы ты вчера осталась, то не пожалела бы.

Боже мой провалиться мне на этом месте…
— Да пошел ты.

Разворачиваюсь и ухожу. Такие толстые намеки мне еще не делали. И этот человек украл у меня первый поцелуй. Хотя, я, можно сказать, добровольно ему его отдала…

Как же это все сложно!

Выбегаю на улицу и натыкаюсь на подругу. Она удивленно вскидывает брови.
— Ты чего? Жека разбушевался? Клянусь, та штука уже была сломана, когда я вчера пришла…
Я перевожу дыхание, делая глубокий вздох, и машу рукой в стороны заброшенного кинотеатра.
— Да ладно. Пошли, а то мне до семи только можно.
— А случилось-то че?
— Да ничего! Пойдем.

Она только плечами пожимает и берет меня под руку. Я все еще слегка дрожу, не то от злости, не то от перенапряжения. Впервые в жизни я узнала, какого это: чувствовать к человеку симпатию, а в следующие — отвращение.

И все-таки вчерашний вечер из головы моей дурной все никак не выходит. Даже щебетанье Инны не помогает.

Да пусть он будет проклят! Он и его голубые глаза, чтоб их…