Прошлое — это прекрасно, Моя Мари?
/слишком тяжелый камень, моя Мари/
⠀
В окружении терпких людей, язык начинает вязать, как от съеденной хурмы. Они толпятся вокруг, обвивая руками, ногами, но самое опасное — голосами. У них самый глубокий и поглощающий звук, когда их слышишь — то пускаешься бежать, чтобы зарыться в глубины, где тихо. Терпкие люди повсюду, но послевкусие у каждого свое: печально-игривое, красочно-нежное или же брезгливо-радужное. Каждый наполнен неповторимыми словами, объятиями и чуточку горечью, которая толкает все на поверхность. Среди них обычно либо свежо, либо душно, они закрывают тебя среди колючих проволок своей заботы или гнева, отсюда обычно нет выхода.
⠀
Ты как-то шептал в бреду, что нас соединило нечто, что неподвластно разуму, но боюсь, что единственное, что нас связало — терпкость. Ты горький, будто шоколад, запитый сухим вином. Я же больше похожа на лимон, который заедаешь острым перцем. Ты музыка и вся строгость этого мира, которая скована обстоятельствами. Я — старый шифоньер, с облупившейся краской.
⠀
Каждый сорт людей, он особенный. Летние, зимние, осенние или весенние — грустной выдержки, политой слезами или же горькой — политые сверху до низу дегтем. Терпкость — то, что меняется и никогда не остается, терпкость — приходящие по ночам тревоги и съеденные утром депрессии. Когда терпко, тогда больно и трепетно. Когда терпкие люди окружают тебя, нужно расти с ними.
⠀
Пускать корни, растить шипы и обвивать прочные строения. Нужно раскрывать розу, которую залил клеем, отдирать ее по кусочкам. И, возможно тогда, терпкости будет меньше.
