1
Энтони сидел, как на иголках. Вот, сейчас начнется. Только бы не на парах! Эти странные, страшные приступы могли повторяться, где угодно, когда угодно. Об этом он боялся рассказать хотя бы одной живой душе. Кто поймет такое! Он боялся показывать свои ладони. Когда ЭТО началось, на них… исчезли линии жизни. Кто он после этого? Пришелец из космоса? Сумасшедший? Эти чудовищные видения перед глазами, будто кино в 3D. Энтони видел, отчетливо видел, слышал, как бегут и кричат люди. А перед глазами… бедствия, катастрофы, теракты. Часто, его психика не выдерживала, он закрывал уши и начинал кричать, потому, что было страшно. И он не знал, как остановить этот ужасный фильм перед глазами, как потушить экран. В детстве, когда это только началось, Энтони пытался нарисовать все, что видел. Все его детские рисунки — войны и катастрофы. Из-за видений он стал нервным, рассеянным, невнимательным. Он стал плохо учиться, стал отчужденным, отдалился от коллектива. У него не было ни единого друга, его никто не понимал. Энтони считали чудаковатым, не таким, как все, с него смеялись, он был предметом шуток.
Но самое страшное — то, что видел Энтони перед глазами, через некоторое время показывали по телевизору. Все это потом происходило на самом деле — один в один! Вот… снова началось… Открывается дверь школы. Врываются люди. На них черные шапки с прорезями для глаз, автоматы. Школа захвачена. Он видел заложников, которых убили. Это дети.
— Помощь! Помощь! Нужна помощь! Спасти детей! — он сидел и кричал, будто в трансе в притихшем кабинете.
— Энтони, ты пересмотрел боевиков, тебе нужно отдохнуть, на сегодня ты свободен от занятий, — сказал учитель.
— Вали отсюда, придурок! — послышался злобный шепот одноклассников. В Энтони полетел комок плотно смятого тетрадного листка.
— Школу захватят, скоро будут жертвы…
— Энтони, я больше не буду повторять, на сегодня ты свободен.
Он взял рюкзак и вышел под насмешки одноклассников. Может, на этот раз не сбудется? Может, это просто плод его воображения? Нужно отвлечься, разгрузиться. Энтони шел по городу, пытаясь забыть свой «чудовищный фильм», который видел только он. Нужно выпить кока-колы, и зайти в магазин, где продаются скейтборды. Главное — забыть, не думать.
Энтони разглядывал вывески и витрины магазинов. Мясная лавка. На вывеске — улыбающаяся морда свиньи. Что, если люди начали бы говорить правду? Вместо этого повесили бы фото орущей свиньи, с глазами, вытращенными от страха, и окровавленный топор мясника? Тогда покупателей бы точно поубавилось. Откуда вообще все эти мысли? Как жить ему со своей странностью?
Энтони до позднего вечера бродил по городу, разглядывая витрины в торговых центрах. Манекены смотрели на него холодными, безжизненными глазами. Интересно, если бы эти громадные куклы умели бы думать, захотелось бы им стать людьми? Чувствовать боль, холод, тепло, ощущать прикосновения? Плакать, радоваться, страдать, любить, смеяться? Рождать и умирать? Энтони позавидовал манекенам. Они не чувствуют боли, страха, они вообще ничего не чувствуют и думать не умеют. Если их кто-нибудь сломает, им будет все равно. Они не умеют страдать. То ли дело, когда ты страдаешь от непонимания окружающих, когда ты не такой, мягко выражаясь, «странный». Когда ты слышишь и видишь то, чего не видят и не слышат другие. Войны, бедствия, в страхе бегущих с воплями людей. Кажется, что сейчас — последняя капля, и ты сойдешь с ума. Что может быть страшнее безумия? Не владеть собственным разумом, превратившись в овоща?
— Эй, придурок! — кто-то окликнул его. Энтони машинально обернулся. Старшеклассники из его школы. Уж эти в покое не оставит. Добра от них не жди.
— Эй, придурок, дай закурить!
Этого верзилу называли Барни. Энтони смотрел на него, а перед глазами стоял огонь пожара. На мгновение Энтони ушел в тот мир, потрескивающей мебели. Потом его отрезвил толчок в спину.
— Ты слышишь меня, недоумок?
Энтони посмотрел на Барни. В его глазах был испуг.
— Беги, беги домой, твой дом горит! Беги, спасай то, что еще можно спасти!
— Что ты такое говоришь, кретин! — второй толчок в спину заставил Энтони присесть и согнуться.
— Черт с ним, с этим идиотом, идем, Барни, он неадекват.
— Спасайте то, что еще можно спасти, — прошептал Энтони. Один из друзей Барни пнул его ногой напоследок.
Может быть, это он себе накрутил? Может дом Барни вовсе не горит? Но откуда тогда это странное видение с пожаром? Он даже чувствовал запах дыма. Все, что он видел, сбывалось. Мог он ошибаться всего один раз? Он отчетливо видел, как пьяная мать Барни оставила в пепельнице не потушенный сигаретный бычок, который упал на пол. Начался пожар. Может быть, это всего лишь плод живущего своей жизнью воображения?
Энтони поплелся домой. Как хотелось иметь в голове кнопку «делит», как на компьютере, чтобы избавиться от всего лишнего. От этих безумных видений, катастроф и бедствий. Пусть придет спасительный сон, заберет в царство забвения.
