Мотус Пролог

— Что тебя беспокоит? Скажи мне пожалуйста, и я смогу помочь тебе — поглаживая мальчика по голове, спросила Дора.

Ей не нужно было спрашивать его об этом, так как она почувствовала это, еще не войдя в дом. Этот холод раненной души, эту боль от утраты близкого человека, что раздирала его душу в клочья. Но спросить было обязательным условием ее работы, потому как ответ на этот вопрос давал ей сигнал о том, что уже можно забрать эту боль и она не причинит мальчику еще большего вреда. Если же человек не готов был к ответу, то ей приходилось пожелать ему скорейшего выздоровления и отложить этот вопрос до следующего визита, ведь если отнять боль от сердца, не дав ей пропитаться слезами и горем, то можно по неосторожности лишить человека души и помутить его разум. Да, у такого прекрасного дара, как ее тоже были условия, которым нужно было строго следовать. И вот не получив ответа ей пришлось следовать этим условиям и покинуть его до следующего визита.

Выйдя на улицу, она посмотрела на колонну фонарей, выстроившихся вдоль тропинки, и побрела к дому, все еще чувствуя страдания мальчика. Погода была несносной, но Дора не обращала на это внимания, и хотела отойти от того дома как можно дальше, ведь ее сердце не могло выдержать этих когтей, которые все еще скреблись по ее сердцу не давая вздохнуть полной грудью.

И вот, когда она почти ощутила облегчение, ее снова обуяло, какое-то странное и доселе неизвестное чувство. Сердце начало колотиться с бешеной частотой. Она почувствовала себя зверем на охоте. Этот азарт не отпускал ее до самого конца тропинки и лишь усиливался с каждым шагом. Она не понимала, что с ней происходит.

Проходя мимо амбара, она ускорила шаг. Вдруг кто-то схватил ее сзади. Она хотела закричать, но тут же услышала шепот.

— Закричишь и я перережу тебе глотку.

—Отпустите меня, я никому ничего не скажу — жалобно промолвила Дора.

—Нет, сначала ты окажешь мне услугу, а потом я подумаю, что с тобой делать.

И тут мужчина поволок ее в амбар, все еще прижимая стальное острие лезвия к ее горлу.

Оказавшись внутри, он швырнул ее на земь и начал разрезать на ней одежду, все время что-то бормоча себе под нос.

—Пп… пожалуйста, перес…ста…ань. У…моляю т…теб…йа, пре..кра…ти! — захлебываясь слезами молила Дора.

—Заткнись, дура! — прикрикнул на нее мужчина и ударил наотмашь ее по щеке.

После этого Дора потеряла сознание, но кровь все продолжала течь по ее лицу, пока мужчина насиловал ее.

Придя в себя, она надеялась, что это только сон и она проснется дома, в своей постели. Но нет, ужас снова накрыл ее с головой, она чувствовала, что ее кожу на лице стянула запекшаяся на ней кровь. Она хотела снова попросить его отпустить ее, но не осмелилась, резко вспомнив удар по лицу и почувствовав тьму и ярость, исходившую из его души. Ей удалось проникнуть лишь на порог вместилища, но чувство было такое, будто она стоит на краю пропасти в кромешной тьме и пытается разжечь огонь, а факел тушат разъяренные ветра всего мира. Она не понимала природу его ярости и эту животную похоть, которую источала эта душа. Но вдруг осознала, что это тот самый случай, когда неопытный мотус выдрал с корнями то, что не следовало трогать. То место, где она себя ощутила не было его душой, то была чёрная дыра, в которой ненависть зарождалась из ничего. Этот человек не имел души, и лишился ее уже давным-давно.

—Что же ты больше не кричишь? — с озлобленным видом спросил ее мужчина, — ах, как же хорошо! Давно я так хорошо себя не чувствовал — все еще плотно прижимаясь и налегая на голое и грязное тело Доры, двигался мужчина.

Дора решила не отвечать на его вопросы и не поддерживать разговор. Она просто пыталась больше не плакать и закрыла глаза, чтобы не видеть это потное и перекошенное от сумасшествия лицо. Но как бы она не старалась, слезы сочились сквозь закрытые глаза.

Он выглядел как ничем не примечательный мужчина, двадцати восьми — тридцати лет. Внешностью был недурен, но сейчас на месте его вытянутого лица и хорошо очерченных скул она видела лишь глаза, которые могли прожечь в ней дыру. Они бегали из стороны в сторону, блуждая по ее телу и не могли насытиться этим моментом. Лишь заглянув в них она поняла, что тогда почувствовала его животный азарт приближаясь к амбару, но не смогла распознать угрозу, так как про лишенных души она слышала лишь в легендах, к тому же все сказки о таких всегда заканчивались их смертью. Жить без души было еще труднее, чем жить с болью на душе. Но из всех правил, бывают исключения.

Она чувствовала, что ее чрево разрывает на части от бесконечных толчков, которые только усиливались и не прекращались ни разу с тех пор, как ее сюда затащили. Мужчина все еще находился внутри нее, но прежнего удовольствия получить не мог, и это злило его все сильнее. Она ощущала нарастающую ярость и понимала, что скоро она вырвется наружу. Убрать самостоятельно она это не могла, так как ярость не была привязана ни к чему. Она была словно пожар, возникший от искры и совладать с таким было совершенно невозможно.

Дора стала оглядываться и поняла, что, когда его обуяло мимолетное удовольствие, мужчина отбросил нож в сторону и обеими руками держал ее за бедра, совершенно забыв про оружие. Она без проблем дотянулась до ножа и схватив его покрепче спрятала под свою спину. Сделать это было проблематично, но все же ей удалось извернуться и провернуть это, пока он все еще надеялся на разрядку и закрыв глаза все бормотал себе что-то под нос.

И вот она почувствовала его внезапное желание крови и поняла, что если не сейчас, то никогда.

—Какая-то ты бесполезная, у меня никак не выходит с тобой. Думаю, раз у тебя такая бесполезная дырка, то и жить тебе нет смысла — и он потянулся за ножом и вдруг понял, что того нет на месте.

Вмиг его выражение лица из самодовольного и полного власти над ее жизнью, сменилось на оскалившееся. Его глаза расширились, брови приподнялись, и он начал разворачиваться к ней, а она, уловив вибрации, говорившие о том, что пора обрубить конец каната, резко приподняла туловище, достала нож и с размаху полоснула его по горлу.

Кровью, резко хлынувшей из раны, забрызгало лицо и тело Доры. Она почувствовала, как его сердце сжалось и начало стучать с бешеной силой, а сам мужчина посмотрел на нее и пытаясь что-то ей сказать лишь прохрипел: —Ахх, тты тварь такхая! — и уже хотел схватить ее за горло, но силы покидали его, и он ощущал ужасающую боль. Дора резко пнула его ногой и отползла от него как можно дальше, все еще держа нож направленным на него и смотря как он истекает кровью. Его глаза уже начала покидать искра жизни и озлобленности. Он снова попытался что-то сказать, но из его рта вылетел лишь надрывной хрип и попытка вдохнуть немного воздуха, а затем он просто свалился на землю, и она поняла, что всему этому пришел конец, но она еще не знала какой кошмар ее ждет впереди.