В огромном зале, стены и высокий потолок которого терялись в темноте, было шумно.
Громче всех звучал голос блондина в светло-серых брюках, таком же жилете и белой рубашке с закатанными рукавами — несмотря на показную непринуждённость этой детали, внимательный наблюдатель мог заметить, что рукава настолько симметричны по длине, будто их выверяли по линейке. Столь же продуманными выглядели и лёгкая растрёпанность стрижки, и отсутствие галстука — однако рубашка мужчины была застёгнута на все пуговицы, под горло.
Впрочем, среди толпы, собравшейся в помещении, никому не было дела до чужого гардероба: некоторые из присутствующих горячо спорили, другие бродили туда-сюда, то и дело задевая окружающих плечами, будто нарываясь на драку, третьи тихо переговаривались друг с другом, однако очевидно не слушали собеседника, всего лишь прикрывая светской болтовнёй собственную нервозность.
В разных концах зала время от времени материализовалась мебель: то изящное кресло, в которое с усталым вздохом опустилась пожилая леди в викторианском кружеве, то оранжевое кресло-мешок, на которое плюхнулся бородатый хиппи с расфокусированным взглядом, увлекая за собой смеющуюся девицу в коротком жёлтом платье по моде 60-х. Парочка принялась целоваться, при этом мужчина то и дело игриво тыкал в разные участки тела своей пассии кончиком длинного кухонного ножа, на что девушка кокетливо ойкала.