Проклятые видео

В огромном зале, стены и высокий потолок которого терялись в темноте, было шумно.

Громче всех звучал голос блондина в светло-серых брюках, таком же жилете и белой рубашке с закатанными рукавами — несмотря на показную непринуждённость этой детали, внимательный наблюдатель мог заметить, что рукава настолько симметричны по длине, будто их выверяли по линейке. Столь же продуманными выглядели и лёгкая растрёпанность стрижки, и отсутствие галстука — однако рубашка мужчины была застёгнута на все пуговицы, под горло.

Впрочем, среди толпы, собравшейся в помещении, никому не было дела до чужого гардероба: некоторые из присутствующих горячо спорили, другие бродили туда-сюда, то и дело задевая окружающих плечами, будто нарываясь на драку, третьи тихо переговаривались друг с другом, однако очевидно не слушали собеседника, всего лишь прикрывая светской болтовнёй собственную нервозность.

В разных концах зала время от времени материализовалась мебель: то изящное кресло, в которое с усталым вздохом опустилась пожилая леди в викторианском кружеве, то оранжевое кресло-мешок, на которое плюхнулся бородатый хиппи с расфокусированным взглядом, увлекая за собой смеющуюся девицу в коротком жёлтом платье по моде 60-х. Парочка принялась целоваться, при этом мужчина то и дело игриво тыкал в разные участки тела своей пассии кончиком длинного кухонного ножа, на что девушка кокетливо ойкала.

В отличие от многих других, блондин держался с демонстративной уверенностью, ни одна морщинка не омрачала черты его лица, которое женщины обычно называли или ангельски-прекрасным, или чертовски привлекательным. Конечно, возможность высказываться о внешности этого молодого человека была у них до тех пор, пока он не отрезал им языки.

В данный момент блондин стоял в позе возмущённого ритора, обличающе указывая на облезлого пса с двумя головами.

— Кто пустил псину?! У нас тут важное мероприятие, а не цирк-шапито!

Пёс виновато заскулил. Правая голова шмыгнула носом, а левая склонилась и прижала уши. Из её зубастой пасти на пол потянулась блестящая нитка слюны.

— Так, пошёл отсюда! — мужчина перевёл указательный палец на высокую дверь неподалёку и замер в ожидании.

Дверь тёмного дерева, неаккуратно исцарапанная по всей поверхности, была единственной деталью интерьера в той стороне, так что ошибиться было невозможно. Пёс, поджав хвост, неохотно двинулся в указанном направлении. Левая голова свесила длиннющий воспалённо-бордовый язык до самого пола и волокла его, оставляя влажный след. Правая то и дело оглядывалась на блондина, словно надеялась, что он передумает.

Однако тот оставался непреклонным, застыв будто памятник.

Добравшись до двери, пёс и вовсе остановился, жалобно глядя на молодого человека двумя парами глаз.

— Давай-давай, нечего тут!

Поняв, что его представление успеха не возымело, пёс злобно оскалился, левая голова рыкнула глухим утробным голосом, а правая подняла морду к двери. Царапины на поверхности засветились красным, сложившись в сложный узор символов, с противно-тягучим скрипом дверь отворилась, и пёс, гордо вздёрнув обе головы, удалился.

Блондин закатил глаза, вздохнул и выверенным жестом пропустил стильно взъерошенную стрижку сквозь пальцы.

— Какая-то шавка, а туда же, сцену устраивает. — Он повернулся к одноглазому верзиле с кривым лицом. Тот был одет в мешковатый джинсовый комбинезон, в левой руке размеренно покачивался массивный тесак. — Так, продолжим нашу беседу. Вся эта бутафория — вчерашний день, понимаете? Люди больше не хотят умственно-отсталых фермеров. Всё, это прошло. Сегодня никому не интересны топоры, вилы, бензопилы и прочий морально устаревший хлам.

Верзила не отвечал и даже, казалось, не видел мужчину перед ним — мутный взгляд единственного глаза был устремлён сквозь пространство.

Однако неподалёку, откуда-то из-за спин, раздался низкий голос:

— А ну, убрал свои метросексуальные ручонки от моей бензопилы!

Блондин спокойно посмотрел в ту сторону. Толпа расступилась, пропуская обладателя голоса: высокого, хорошо сложенного мужчину. На нём были щегольские кожаные штаны и хоккейная маска, мускулистый торс был покрыт застарелыми шрамами. Вместо кисти правой руки сверкала острыми резцами бензопила.

Приблизившись, мужчина угрожающе навис над блондином:

— Что-то ты слишком много себе позволяешь, щегол. Ты кто такой?

Тот вскинул подбородок и с достоинством произнёс:

— Герой современного поколения. Серийный убийца с ай-кью выше всех современных градаций измерения и идеальным чувством стиля — к вашим услугам. В последнее время предпочитаю имя «Дерек».

Хоккейная маска насмешливо протянула:

— И чем же ты пугаешь, Дэ-э-рек? Кофейным пятном на рубашке от дольчегабанны?

Блондин усмехнулся:

— В отличие от вас, мясников, — он бросил взгляд на верзилу с тесаком, — я прекрасно разбираюсь в анатомии. И могу пытать человека неделями. Со вкусом, — Дерек плотоядно облизнулся.

Однако обладателя руки-бензопилы этот монолог, кажется, не впечатлил — он не пошевелился, а маска надёжно скрывала его эмоции, если таковые были. Стоящий рядом второй громила, с тесаком, тоже выглядел абсолютно равнодушным, лишь в углу его рта копошилась муха, словно наглядно подтверждая слова про «умственно-отсталых фермеров».

В это мгновение неподалёку материализовалась невысокая фигура в грязно-белом балахоне и с широкой улыбкой, смутно виднеющейся за полотном падающих на лицо прямых чёрных волос.

Дерек с охотой воспользовался этим событием, чтобы вывернуться из-под нависшей над ним хоккейной маски. Сделав пару шагов в сторону фигуры в белом, он возмущённо повысил голос:

— Эй, деваха! Вас тут вообще не стояло! Здесь так-то люди с ночи занимали.

Улыбка за волосами пропала, и через пару секунд фигура выдала мелодичным, но очевидно мужским голосом:

— За «деваху» ответишь.

Все находящиеся в комнате разом умолкли и повернули головы в сторону назревающего конфликта.

В повисшей тишине блондин неожиданно для себя смутился.

— Э, ну ты того… Извини… Хотя вообще-то, — он агрессивно повысил голос, — вас, япошек, хрен разберёшь! Вот ты чего простыню напялил и патлы отрастил — ну чисто ведь баба. Любой скажет, что баба.

В одно мгновение фигура оказалась возле блондина, ткнулась носом в его нос и рявкнула:

— БУ!

Губы Дерека предательски дрогнули, он моргнул. Японец откинул волосы, открывая миловидное мертвенно-бледное лицо, довольно улыбнулся:

— То-то же. Ты что-то имеешь против длинных волос?

— Нет, вообще ни разу, — щёки блондина порозовели, он отступил на шаг. — В принципе, мне даже нравится.

Юноша осмотрел его — методично, снизу вверх.

— Ты мне тоже нравишься. Кстати, меня зовут Оки.

Тем временем остальные, очевидно, поняв, что скандала не будет, потеряли интерес к происходящему. Верзилы теперь стояли друг напротив друга, словно противники перед боем: хоккейная маска сложил руки на груди — выглядело это неловко, учитывая, что роль одной из них исполняла бензопила, — а фермер так и не переменил положения, только теперь две мухи деловито топтались по его губам.

Дерек, оглядевшись и поняв, что никто на них не смотрит, понизил голос:

— Разве есть такое японское имя?

— Это прозвище — я часто говорю «оки». Особенно симпатичным парням.

Мужчина нахмурился:

— Что это значит?..

Однако в этот момент его внимание отвлекла очередная фигура, возникшая в паре метров справа. Ещё один высоченный и шкафоподобный мужик — Дерек утомлённо закатил глаза, — однако, в отличие от темноволосых громил неподалёку, у этого был пергидрольно-белый «ёжик». Одет он был в новенькую униформу советской армии, на широкой груди, перетянутой портупеей, красовалась ярко-красная нашивка «КГБ», в правой руке был пистолет, в левой — бутылка водки.

— А этот нафталин откуда вылез? Никто уже не боится русских!

КГБ-шник неторопливо оглядел Дерека, упёршего руки в бока, и равнодушно отвернулся. Сделав пару шагов по направлению к ближайшей группе, оживился, выдал тягуче-грассирующее:

— Комрад! — и распахнул объятья.

От этого движения бутылка в его руке с глухим стуком приложила по голове девочку лет десяти — в коротком сарафане и красных чулках, густо накрашенную, со смартфоном в руке. Та в ответ разразилась многоэтажной матерной тирадой, однако КГБ-шник не обратил на это внимания, неотвратимо, словно танк, продвигаясь к «комраду» — двухметровому комку розовой плоти с десятком щупалец. Наконец добравшись друг до друга, они принялись обниматься.

Уха Дерека коснулось тёплое дыхание:

— Вообще-то он словак. И кстати, многие до сих пор боятся.

Молодой человек оглянулся на Оки:

— А ты всех здесь знаешь?

— Многих. Вот кроме этой общительной девушки, — японец кивнул на разукрашенную девчонку, которая продолжала бесноваться, засыпая окружающих матом и непонятным жаргоном.

— Это Страх старшего поколения — неожиданно раздался писк из-под ног Дерека. Оказывается, там лежал сиреневый пушистый кругляш с большими глазами. Рта видно не было. — Сейчас она Тиктокерша, раньше, помню, Эмо была. Меняется каждые несколько лет, вот и нервная. С такой жизнью любой бы психовал.

— Оо… Извините, я чуть на вас не наступил, — в тоне мужчины явно слышалась насмешка.

— Не советую, — пушистик вдруг распахнул зубастую пасть, оказавшуюся в три раза больше его первоначального размера.

— Очень мило. Детишек точно пугает, я уверен, — в противоположность смыслу слов Дерек снисходительно закатил глаза. — Ладно, счастливо оставаться.

Он направился к двери, брезгливо отодвигая с пути разномастных персонажей, бормоча под нос: «Извините… Позвольте… Я тут первый стоял… Откуда вас столько… Шушеры всякой…».

Однако только он, растолкав всё более сгущающуюся толпу, достиг свободного пространства перед дверью, как царапины на её тёмной поверхности озарились красным светом. С душераздирающим скрипом дверь повернулась на петлях, и взорам присутствующих явилась девушка с копной волнистых рыжих волос и россыпью веснушек на хорошеньком лице. Одежда на ней была тёмно-зелёная: чулки в сетку, аналогичные митенки и трусики-стринги, сквозь которые просвечивал гладкий лобок.

В повисшей тишине было слышно, как кто-то судорожно сглотнул.

— Привет, фейка, — магию момента разбил голос японца. — Мясоедов нынче пугаешь зелёными трусами?

— Оки, тебе лишь бы шутить, — голос девушки тёк напевно, она чётко проговаривала все буквы. Так, словно знала себе цену и потому никуда не торопилась.

Походка у неё была такая же уверенная и одновременно плавная. Девушка двинулась к Оки сквозь расступающуюся толпу, при этом взгляды почти всех мужчин заворожённо приклеились к её небольшим грудям.

Мужской голос справа от Дерека пробормотал:

— Как пирожные. Со сливочным кремом.

Голос слева добавил:

— И вишенками.

«Этого ещё не хватало» — пробурчал Дерек.

Дойдя до Оки, фея послала ему воздушный поцелуй и снисходительно оглядела толпу:

— Многовато народу.

— Ага. Парень на спор пересмотрел все проклятые видео, какие смог найти. Насколько я вижу, призвал по свою душу почти всех, даже самые редкие проклятия, — Оки указал большим пальцем на смуглую женщину в юбке из пальмовых листьев. Её тело было сплошь покрыто чёрными узорами, а вместо лица была гладкая кожа.

— Что-нибудь придумаем, не в первый раз. Например, моё видео он посмотрел шесть раз подряд, — фея обвела окружающих взглядом, в котором светилось превосходство.

— Дорогуша, мы вообще-то проклятия, мы должны пугать, — усмехнулся мужчина с сильно обожжённым лицом, одетый в чёрные брюки и свитер с красно-чёрными полосами. Он обрисовал фигуру девушки пальцем, который вместо ногтя оканчивался длинным лезвием. — Так что если на тебя он подрочил, то это слегка не по адресу и вообще не повод лезть вперёд всех в очереди.

— Не завидуй! Мне-то есть чем завлечь зрителей, — звонко рассмеявшись, фея крутанулась на месте и пробежалась пальцами по своей груди, обвела соски. — А твоё видео он посмотрел всего лишь за компанию.

Однако мужчина не сдавался:

— Нет, ты, конечно, милая, и трусы классные. Даже жаль тебя разочаровывать. Но, тем не менее, у нас тут собралась серьёзная компания, так что ты зря явилась.

Улыбнувшись, девушка неторопливо подошла к обожжённому, провела кончиками пальцев по его щеке.

— Милый, ты ведь из новеньких, не знаешь меня?

Тот хмыкнул:

— Не такой уж я «новенький».

Фея снисходительно улыбнулась:

— Мужчины рисовали меня ещё на стенах пещер, при свете костров, и я до сих пор жива. Позволь, я покажу почему.

Она легко толкнула обожжённого в грудь, и тот упал на материализовавшееся позади кресло.

Дерек, как и остальные, вытянул шею — с его места происходящее было видно в три четверти: спину и правый бок феи, а также расслабленно раскинувшегося в кресле мужчину, который, судя по довольной улыбке, приготовился наслаждаться зрелищем. Дерек, следуя за его взглядом, тоже осмотрел фигуру девушки, которая плавно кружилась вокруг своей оси, красуясь. Не то чтобы его интересовали её прелести, но конкуренты были частью работы, а к работе он относился серьёзно.

И в самом деле, нельзя было не признать, что тело феи удалось на славу: и аккуратные груди с задорно торчащими сосками, и плоский живот, и бёдра в самый раз — не толстые, но и не слишком костлявые. Рыжие кудри густым водопадом спускались на спину, которая переходила в идеальные ягодицы с настолько ровной кожей, будто они принадлежали статуе из мрамора — лишь тёмно-зелёная нитка стрингов посередине сбивала впечатление. Одним словом, всё в теле рыжей феи было рассчитано на эффект быстрый и прицельно бьющий по гормонам глупых малолеток, а именно они в эпоху интернета составляли основную целевую аудиторию проклятых изображений.

Накрутившись перед публикой, девушка подошла к обожжённому, подцепила большими пальцами верёвочки стрингов. Игриво, словно на приват-танце в клубе, приспустила их на бёдрах, затем развернулась спиной, стянула трусики, позволяя им упасть на пол, расставила ноги и наклонилась вперёд. Рыжие волосы легли на пол.

— Лизни.

Обожжённый облапил бёдра феи — у Дерека всё внутри сладко напряглось при виде соседства острых лезвий с ровной бледной кожей, — судя по всему, большими пальцами растягивая края влагалища. Приоткрыл рот, высунул длинный змеиный язык, несколько раз провёл им вверх-вниз. Вскоре чуть заметно скривился.

— Чувствуешь? Сначала сладко, зато потом — насколько горько? Но это не самое интересное. Вставь туда палец.

Мужчина поднял руку с пятью поблёскивающими лезвиями, оттопырил указательный палец и с сомнением посмотрел на женские бёдра.

— Давай-давай, — протянула фея. — Или испугался?

— Ладно, как хочешь, — обожжённые лохмотья губ растянулись в плотоядной улыбке.

Со всех сторон раздалось ободряющее шипение: «Давай!.. Не дрейфь!..»

Мужчина примерился и ткнул лезвием. Дерек тоже затаил дыхание…

— Ай! — отдёрнув руку, обожжённый с удивлением уставился на скрученный спиралью огрызок лезвия.

Рядом с Дереком раздались восхищённые выдохи.

— Кто ещё хочет попробовать? — разогнувшаяся фея обвела толпу взглядом.

И сразу все ломанулись, со всех сторон раздавались оживлённые мужские голоса:

— Дай я! И мне! Ради такого дела и пальца не жалко! Да хоть все десять, отрастут! А только палец можно?

Вскоре улыбающуюся фею окружили плотным кругом, скрыв от глаз.

Дерек фыркнул и демонстративно направился прочь от толпы, к стоящему неподалёку стеллажу с книгами — подобный интерес больше подходил его образу интеллектуала, чем эти похотливые ужимки.

Неожиданно за торцом стеллажа оказался Оки, который насмешливо ему подмигнул.

— Не интересуешься?

— Я здесь по работе, — Дерек провёл пальцем по корешкам книг.

Первоначально, когда он только появился на свет, его образ дополняли очки, и Дереку нравилась эта деталь — казалось, добавляет характерности. Намекает, что он человек и умный, и образованный. Однако, к сожалению, в последние десятилетия все перешли на линзы, поэтому от очков пришлось отказаться.

— Новичков сразу видно — рвётесь в бой, хотите что-то доказать… Расслабься.

— А ты совсем не нервничаешь?

— Нет, — юноша легкомысленно хмыкнул. И после паузы добавил: — Чего мне нервничать, если я первый в очереди?

От изумления у Дерека отвисла челюсть, а за его спиной раздался возмущённый голос феи:

— Оки, опять?! Ах ты, старый пройдоха! — Девушка, уже в трусах, отпихнула Дерека и встала перед японцем. — Ты должен мне уступить! Сколько мы с тобой знакомы? Ты же знаешь, я только немножко понадкусываю, а основное всё тебе останется. Ну пожалуйста! Миленький, ну уступи…

— Ох, фейка, мне бы твою страсть к жизни! Тебе столько веков, а каждый раз как первый. Оки, бери. Но остальное всё отдашь в полном комплекте — руки, ноги…

— Спасибо, сладкий! — на радостях девушка сжала Оки в объятьях, и их волосы — прямые чёрные и волнистые рыжие — на мгновение схлестнулись.

Отскочив от юноши, фея рванула к двери в противоположном конце зала, приговаривая: «Расступись, я первая, первая…».

Оки крикнул ей вслед:

— Живот не грызи! Я тоже хочу…

Дерек покосился на него с завистью. Остальные вокруг тоже переговаривались удручённо, лишившись одновременно и прелестей рыжей красотки, и надежды на то, чтобы урвать себе хоть немного развлечения с проклятым. Многие уходили, растворяясь в воздухе, однако некоторые, видимо, самые упорные, всё же направились к двери.

— Ты девственник? — вдруг раздался рядом голос Оки.

— Что?.. — Дерек с искренним недоумением хлопнул глазами.

— Я говорю, ни разу ещё не потрошил проклятых?

— А. Ну да. То есть нет. Я больше по фильмам, — Дерек приосанился, показывая, что у него всё не так уж плохо. — Одно время был очень популярен.

— Да, я тоже. Правда, меня с чего-то решили девушкой показывать, но ладно, мелочи. Это же тебя Энтони Хопкинс играл? Кучу наград получил?

— Да, — Дерек расплылся в довольной улыбке. — Так было приятно, очень его уважаю. Да и других фильмов много было, сериалы, даже игры…

— Вижу, ты предпочитаешь молодую внешность. По-моему, так даже страшнее — очаровательный красавчик-каннибал… Мне нравится, — Оки улыбнулся.

— Спасибо.

Они помолчали, наблюдая, как оставшиеся в зале персонажи перемещаются ближе к двери, у которой уже выстроилась ровная линия очереди.

— Ну что же… — Дерек вздохнул.

— Хочешь попасть туда? — вдруг спросил Оки.

— Каким образом? — мужчина уставился на собеседника, который, однако, продолжал лениво скользить взглядом по опустевшему на две трети помещению.

— Могу уступить своё место.

Второе место после феи?.. У Дерека внутри всё замерло при мысли о подобной удаче.

— В обмен на что?

— В обмен на минет, — Оки сказал это совершенно легко и повседневно и посмотрел на него.

Дерек хотел было ответить что-нибудь снисходительное или остроумное — да чёрт, хотя бы даже тупое, вроде «Ты что, педик, гы-гы?», — однако пауза всё тянулась, а из его горла не раздавалось ни звука.

Наконец он прокашлялся и осторожно спросил:

— Прям… отдашь?

— Да. Мне, в отличие от фейки, всё это уже не так интересно. Приелось. А вот симпатичные мальчики — пока ещё нет.

— Я не такой уж мальчик… — смущённо пробормотал Дерек.

Оки усмехнулся с хитринкой:

— Спорю, что ты и в этом плане невинный как ягнёнок. Женское тело у тебя желания не вызывает, это прям бросается в глаза. Никогда не задумывался, почему ты спокойно режешь женщин, а о мужчинах боишься и подумать?

Щеки Дерека порозовели, а шея так и вовсе пошла красными пятнами.

Юноша кивнул сам себе:

— Угадал. Думаю, если бы проклятая была девушкой, ты бы так не рвался в первые ряды.

Дерек насупился, втихаря поглядывая по сторонам — не подслушивает ли кто. Но рядом с ними никого не было, и он чуть заметно выдохнул.

— В общем, у тебя есть прекрасный шанс лишиться девственности. В обоих смыслах. Решайся.

Оки взмахнул белым рукавом своей «простыни», и зал вокруг них исчез. Остался лишь клубящийся туман.

Поколебавшись несколько секунд, Дерек вскинул голову, расправил плечи и начал неторопливо расстёгивать ремень на брюках.

— Что ж… — он старался звучать уверенно. — Если ты хочешь…

— Нет-нет-нет, — перебил Оки. — Я говорил о том, чтобы ты мне отсосал.

— Я?.. Но ты же… — Дерек было запнулся, но видя, что собеседник ждёт продолжения, ляпнул: — Ты ж как баба.

— Во-первых, не «баба», а красивая девушка, свою мизогинию на меня попрошу не распространять. Во-вторых, и что?

— Что… — мужчина растерянно замолчал.

— Так, малыш. Ты, конечно, красавчик и всё такое, но я не собираюсь ждать вечность, пока ты мнёшься. Предложили — бери или проваливай. В том зале есть более сговорчивые, я проверял.

— Нет! — Дерек сам не ожидал, что выпалит это с такой горячностью. Только сейчас, столкнувшись с угрозой лишиться предложенного, он почувствовал, насколько ему этого хочется. — Я согласен. Кхм. А… А можно я нормальную обстановку сделаю?

— Оки.

На лицо юноши уже вернулась мягкая, доброжелательная улыбка, и Дерек подумал, что это, в общем-то, неплохой вариант для первого раза. Оки кажется милым, он вроде не собирается насмехаться, к тому же похож на девушку, а девушек Дерек не боялся.

Мужчина щёлкнул пальцами, и вокруг них возникло сумрачное подземелье с высокими готическими сводами. Тёплый свет свечей озарял стены из крупного камня и массивный стол из грубых досок, пробегал по остриям хирургических инструментов, ровно разложенных на прозрачном пластике.

— Какая романтика! — в распахнутых глазах Оки отражались жёлтые огни. — Это всё для меня?

Дерек довольно улыбнулся. Посередине помещения возникли свисающие с потолка цепи с широкими металлическими браслетами, и он галантным движением пригласил Оки занять место. Юноша кокетливо откинул волосы на спину, прошёл к цепям и поднял руки — браслеты лязгнули, защёлкиваясь на тонких запястьях.

Вооружившись любимым скальпелем, Дерек сразу почувствовал себя увереннее. При мысли о предстоящем по телу разливалось тепло, и ощущение было приятным.

Решив скромно начать сверху, мужчина повёл лезвием по грязно-белому балахону Оки — от ямочки между ключицами ровной линией до пупка. Слегка растянул края ткани, провёл ладонями по мертвенно-бледной груди, растирая выступившую в неглубоком разрезе кровь — неожиданно яркую. Ещё более неожиданным было захлестнувшее Дерека возбуждение — тягучее, жаркое ощущение, от которого во рту пересохло, а пальцы задрожали. Зажав скальпель зубами, он рванул ткань, чтобы освободить плечи Оки от балахона, и жадно уставился на его тело.

Тело это было прекрасно, изящество линий и внешняя хрупкость сочетались в нём с огромной внутренней силой — Дерек был наслышан о «той японской девчонке», знал, что это древнее и мощное проклятие и оно легко рвёт людей на части голыми руками. Тонкая кожа Оки была белой словно у трупа, но горячей от страсти, и Дерек наконец-то понял, чего искал всю свою жизнь, какого идеала пытался добиться — мёртвое и живое одновременно. Застывшее совершенство, которое, однако, способно ответить на его любовь.

Пока он восхищённо оглаживал рёбра юноши, тот потянулся к нему:

— Иди сюда.

Ошалев от ощущений и позабыв о скальпеле во рту, Дерек ткнулся к его лицу для поцелуя, но Оки, кажется, только того и надо было: он лизнул сначала лезвие, затем — губы мужчины, оставляя на них смазанный красный след. Если бы Дерек был человеком, ему впору было бы испугаться того, как ускорился пульс, но он лишь дёрнул пуговицы своего жилета, сбросил его, а затем и рубашку, выхватил изо рта скальпель и обнял Оки, целуя. Из-за неопытности и переполняющих эмоций это больше была смесь укусов и неловких чмоков вокруг рта, так что юноша смеялся от щекотки.

Переводя дыхание, пока Дерек переключился на шею, Оки пробормотал ему в ухо:

— Может, наконец-то разденешь?

Мужчина запнулся на несколько мгновений, но, окончательно решившись, стянул с бёдер Оки балахон. Опустился на колени. Зрелище было непривычное и в то же время притягательное: член Оки был не такой уж длинный, однако объёмный и крепкий, наполненный — так и просился в ладонь. Взгляд Дерека задержался на бледно-розовой головке — там поблёскивала в свете свечей выступившая смазка — её хотелось лизнуть, нырнуть языком в уретру, поласкать везде, куда только получится дотянуться.

Однако он всё не решался прикоснуться к этому совершенству, вместо этого мужчина стал целовать живот и бока, потираясь о член Оки то лицом, то шеей, с замиранием сердца чувствуя, как влага смазки растирается по коже. Низ живота и бёдра Дерека тянуло жаром, член подрагивал от пульсации крови, сердце так и вовсе норовило выскочить из груди.

Сверху раздался голос Оки:

— Знаешь что?.. К чёрту минет. Отвяжи меня.

Дерек вопросительно посмотрел на него снизу вверх. Оки передумал? Должно быть, разочарован? Внутри всё протестовало против такого поворота, однако мужчина послушно поднялся на ноги и дёрнул цепи — они исчезли.

Оки мимоходом растёр запястья, на которых остались чёткие тёмно-красные ссадины, шагнул к Дереку — и обнял его за талию. От неожиданности мужчина замер. Вновь удивлённо заглянул Оки в глаза: они были чёрные как тьма и одновременно живые, они смотрели в ответ.

— Всё нормально?

— Не знаю, как-то… странно.

— Тогда давай для начала так, — юноша потянул Дерека за руку со скальпелем, прижал лезвие к своему боку и надавил. Оно вошло безо всяких усилий.

При виде капель крови, побежавших по белой коже, мужчина расслабился. «Так» было привычно, и это успокаивало.

Ещё один поцелуй. Ещё один порез. И ещё. И снова.

Наконец Оки изящным движением опустился на каменный пол, лёг, вытянувшись, и при виде контраста этого восхитительного бело-окровавленного тела с грубыми угловатыми камнями Дерек окончательно потерял голову. Он уже забыл о том, ради чего это всё, о том, что было раньше и что будет потом, — он просто бухнулся над Оки, опёршись ладонью на холодный пол, и продолжил вгонять лезвие в бледную кожу, а также целовать, кусать, лизать красные дорожки, тыкаться лицом в тепло тела, в его запах, смешивающийся с головокружительным запахом крови, хватать губами что придётся, стараясь насладиться сразу всем.

Оки потянул его наверх и, целуя перемазанные в крови губы, сноровисто расстегнул сначала ремень Дерека, затем брюки, стянул их. Выгнулся, устраиваясь удобнее, крепко обхватил бёдрами нависшее над ним тело и наконец-то направил член Дерека внутрь. Почувствовав сжавшую его горячую тесноту, мужчина даже перестал дышать. Конечно, на самом деле в дыхании и не было необходимости, но проклятия в основном старались подражать людям.

— Не спеши…

— Ага, — выдохнул Дерек и начал двигаться медленно, по большой амплитуде, выходя почти полностью и входя до упора, чуть задерживаясь там, в глубине.

Оки обвил его руками и ногами, крепко прижимая к себе, уткнулся губами в шею и дышал хрипло, со стонами, время от времени проводя по коже языком.

Дерек никогда не завидовал людям, считая, что проклятием быть куда как лучше. А сейчас этому обнаружилось ещё одно подтверждение: Дерек знал, что у людей секс продолжается не особенно долго, а вот они с Оки могли наслаждаться друг другом сколько угодно, пока не надоест.

После, растянувшись на приятно-холодных камнях, чувствуя, как их щербинки царапают кожу, Дерек скользил взглядом по высоким аркам сводов:

— И почему эти тупые людишки сразу не прописали такого в мой образ? Не поняли, что ли? В большинстве случаев меня считают просто асексуалом — именно потому, что меня не возбуждают женщины.

— Цензура, — лениво протянул Оки. — Меня из-за этого девушкой записали. Так что, пойдёшь потрошить проклятого?

— Да! — вспомнив о деле, Дерек оживился, приподнялся на локте. Неуверенно задержался: — А ты точно?.. Согласен?..

— Уговор есть уговор.

— Да ладно… Я же не только ради сделки… — Дерек отвёл взгляд от лица юноши, рассеянно скользнул ниже и вдруг заметил скальпель, до сих пор торчащий из бока Оки. — Ой. Извини, я забыл.

— Действительно. — Юноша легко вытащил лезвие из тела и отдал хозяину. — Как же ты без него.

— Да, я не так крут, как ты, — Дерек смущённо усмехнулся.

— Ничего, со временем научишься, — одним лёгким движением Оки встал на ноги. На нём тут же материализовался балахон. — Удачи. Повеселись там как следует.

Дерек тоже вскочил. Поправил свой идеально сидящий костюм, сбил с рукава несуществующую пылинку. Замялся. Провёл по волосам. Оглядел подземелье — за время, что они провели здесь, свечи даже не оплавились.

Посмотрел на терпеливо ждущего Оки. Прочистил горло. Церемонно начал:

— Для меня большая честь, что мы встретились лично. Я, конечно, всегда был в курсе наиболее сильных конкурентов и…

— Даже смотрел моё видео? — шутливо подначил юноша.

— Ну… — Дерек смущённо запнулся. — Честно сказать, не особо внимательно. Я ведь думал, что там девушка.

— Оу. Надеюсь, теперь ты посмотришь на него другими глазами.

Щёки Дерека порозовели, и он кивнул:

— Конечно! Пересмотрю… То есть по работе. Надо же… быть в курсе.

Ещё немного полюбовавшись, как Дерек деловито крутит головой, якобы изучая стены подземелья, Оки сказал:

— Хочешь встретиться ещё раз?

Мужчина тут же перевёл на него взгляд:

— А ты?

— Конечно. Мне уже слишком много лет, чтобы упускать тех, кто нравится.

Дерек, тщетно стараясь побороть глупо-радостную улыбку, выпалил:

— Я всегда да. То есть «за». То есть… — он кашлянул и сделал предельно серьёзное лицо. — С удовольствием. Когда тебе будет удобно. Мой адрес…

Но Оки накрыл губы мужчины ладонью, останавливая. На его второй руке ногти — до этого ровные и чистые — вытянулись, почернели, пошли неопрятными зазубринами. Юноша царапнул острым когтем щеку Дерека и со вкусом слизнул выступившую кровь.

— Если ты смотрел моё видео, я найду тебя где угодно.