Прогулки по воде

Мф 6:13 «…и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого»

Задумывая чёрные дела, силуэт из снов стоял возле кровати, с желтым матрацем. Матрац тот, сверху набит был мягкой травой, а снизу под ним, было каменной плато, на дне которого лежали крылья.

В комнате тихо похрипывало радио. Старый кассетный магнитофон выдавал звуки волны, застрявшей между частотами. В углу, в позе эмбриона, стонала обнаженная девушка, с разорванным в клочья платьем подле неё. Свежие шрамы, на гладкой как бархат спине, отражались лишь в зеркале напротив.

Мгла нависала и тайком пробиралась сквозь занавески, отбирая у рассвета столь желанную и осязаемую власть. Меж тем, силуэт приобретал всё более чёткие и ясные очертания, обзаводясь помимо туловища, конечностями. Несмотря на приближающуюся абсолютную тьму, подобную силою своей, чёрной дыре, силуэт без видимого света отбрасывал тень.

Девушка сквозь поток слёз наблюдала за изменениями безликого. Существо приближалось к ней, подбирая подол свисающей мантии, свитой из звёзд, пританцовывая в вальсе, то замедляясь на столько, будто само время и бытие останавливалась безвозвратно, но при этом ей казалось, что пространство вокруг многократно ускорялось.

Силуэт в метаморфозах, вид конечный приобрёл. И не был он похож на большого красного дракона с семью головами и десятью рогами, и на головах его не было по семь диадем. И не было у него шести крыльев летучей мыши и трёх лиц как у пришедших с водопадов Нила. Ибо, будучи безликим, обратной копией светлого начала, проявлением самых отвратительных сторон человеческой натуры, кои есть в каждом из нас, не имел он ни пола, ни внешности, до тех пор, пока носитель сам не выпускал его на свет.

***

Существо, обтянутое практически прозрачной болезненно белой кожей, местами покрытой кровоточащими ранами, с тонкими руками и ногами, с огромным не пропорциональным телом, присело рядом с девушкой и начало заматывать свои раны остатками платья. Она же почувствовала запах болотной гнили, пробивающейся из зашитого леской рта. После, оно принялось за шрамы девушки. Аккуратно и очень нежно, безликий сантиметр за сантиметром шёл по кровавому следу, целую каждую отметку на теле. И ему было неважно кем и когда была оставлена рана, он не разделял их на прошлое и последствия действий в будущем, желая лишь облегчить страдания измученной души. Впитывая боль, пропуская её через себя, он возвращал её истинному владельцу, ибо пустое не может быть таковым вечно. Но возвращенные эмоции оказывались сильно изменёнными, с добавлением жажды мести, орошаемые слезами, преподнося плоды не человеку но безликому.

Девушка приподнялась с пола, оперившись о старый деревянный стул. Безликий заметил, как от накопившегося в мышцах яда дрожат её ноги.

Он подвёл девушку к зеркалу. На разбитой и опухшей губе начала запекаться кровь, один глаз скрывала гематома, а в другом безликий нашёл для себя источник новой жизни.

Она пыталась что-то сказать, что-то очень важное, то что скрывалось внутри и буйным порывистым ветром теперь устремилось вперёд, словно скованная льдом река, начавшая таять. И теперь в тишине, за много миль, можно было услышать звук трескающегося льда. Лавина звуков с каждым метром набирала чудовищную мощь, её грудь стала всепоглощающим вместилищем, вобравшим в себя другой мир, мир в котором она стояла в комнате облокотившись о безликого, ставшим единственным лучом света.

Рукой она нащупала, что клок её дивных волос был вырван вместе с кожей. На внутренней стороне бедра виднелись ужасающего размера красные синяки, со следами борозд от пальцев… Он обнял её, и она начала плакать жадно глотая воздух.

Безликий отвёл боль в сторону.

Пришло облегчение, её душа начала согреваться.

И взяв за руку, повёл он её по дивным землям, где тёплые тона смешивались, с нежным кремовым, а небо, заполненное золотыми от рассвета облаками, с первыми лучами солнца, обволакивали и несли поток мыслей. Казалось можно почувствовать запах ванили, круживший вокруг. Сквозь полоски порою пробивался фиолетовый, столь же богатый и насыщенный, как цвета преторианской гвардии. Он же иногда отдавал более прозрачным и не столь ярким в полутонах, ветвей сирени, а воздух слегка холодный от прошедшего ночного дождя, придавал синевы, богатому запаху распустившихся цветов. Ветер уносил с собой облака обогащенные гармонией весеннего утра, в новые и новые места, сменяя горизонты, встречая восходы, и одаривая поля дождями. Земля под ногами, впитывая в себя осадки, готовилась отдать свою живительную силу пробивающимся колоскам. Те колоски словно, жёлтое море колосились бы под мерцающими звёздами и луной. Одни колосья задевали другие, создавая едва слышимый звук, похожий на жужжание жуков, но более тихое, буквально на пару тонов. Она слышала его прямо сейчас. Она была готова пронести его с собой, и рассказать о тех полях и звуке, другим местам. Как сильно ей хотелось накопить целую кучу таких звуков, сохранить и дать возможность послушать другим.

Но земли те были отравлены безликим, как и пища, ибо истинно хотел он накормить девушку полынью и напоить водою с желчью, словно пророкам Иерусалимским вторя нечестие распространить на всю землю.

И пошла девушка долиною смертной тени, и не убоялась она зла, потому что безликий вёл её под руку и наделил её жезлом и посохом своим – ибо в них она нашла пристанище и успокоение. А впереди виднелись враги её, в виде трапезы, умастивши елеем голову свою, чаша готова была к опустошению.

***

Ставни окон на кухне, были распахнуты, весеннее солнце игриво пробивалось сквозь белые занавески. В доме пахло свежим хлебом и жаренной яичницей.

— С корочкой, да? Как я люблю? – донеся слабый тонкий голос.

— Вставай уже соня, смотри какое доброе утро!

Девочка юрким зверьком, быстренько выбралась из-под одеяла, ногами поискав тапочки, и распахнула шторы в своей комнате. Детская улыбка и радость новых приключений озарили дом ярче любой звезды.

— Разбуди братишку, — продолжала мама с кухни. – Сегодня у нас много дел, а ещё нужно успеть в рай центр съездить. Говорят, сегодня новое кино завезли. В доме культуры вечером будет показ.

Едва приоткрытая дверь кухни, чуть было не слетела с петель от влетевшего урагана из взъерошенных волос, белой ночной рубашки, и одного тапка, так как второй, по её глубокому убеждению, спрятал подкроватный монстр, ну или же утащил хитрющий соседский кот.

— О Господи! Я сколько раз говорила…

— МАААААМ! Новый фильм?! Правда, правда, правда?! Ох, побыстрее бы уже вечер!

— Что за ребёнок? – Мама вытерла руки о фартук, и начала расчёсывать непослушные колтуны. – Иди уже буди братишку. Сокровище ты моё ненаглядное.

Таким же невероятным метеором, не замолкающим пучком энергии, с разбегу, со всего маха девочка влетела на кроватку в соседней детской.

— Вставаай, просыпайсяяя! Дурила мама говорит сегодня новый фильм будут показывать!

— Я сколько раз тебе говорил….

— Глупенький не спорь! – скомандовала грозная командирша. – Вставай, умывайся и пойдем кушать. Мама яичницу пожарила.

Семейство наконец-то собралось за столом, завтракая и планируя список сегодняшних дел. Быстро покончив с едой, дети побежали по комнатам. Им не терпелось поехать в рай центр, они боялись, что билеты быстро разберут и придется ждать следующей поездки.

Девочка, переодевшись в нарядное платье, заплетала косы высматривая вдали клубы пыли на дороге – явный признак приближающегося автобуса.

— Ты чего там до сих пор не готова? – послышался голос мамы.

— Да, я смотрю не едет ли наш автобус.

— Видать его?

— Не-а, не видать, — с лёгкой грустью ответила девочка.

Только она хотела обернутся, как почувствовала прикосновение, в комнате резко стало темно, а в отражении стекла она увидела себя с разбитой губой и стоявшего за спиной безликого.

-Пойдём, — едва прошептал он.

Воспоминание улетучилось.

****

А за окном журчала вода, по ней Спаситель ходил, доставая людей, предлагая им пройтись вместе с ним. В омуте же силуэт из снов, снова манил тьмой, столь желанной в моменты ненависти. Спаситель лишь предлагал заблудшим: когда надоест, возвращайтесь назад, гулять по воде со мной.