Продолжение эротопрозастёба о Хнюне, Никаноре и мурашках, по коже путешествующих…

 Надев рубашку и красивые брюки с расстегнутым воротником, Никанор вышел из дома. Спустя 20 лет назад они снова встретились.
Никанор и Хнюня никогда не встречались. Они были как две колибри, которые тоже никогда не встречались.
Всего за два дня она влюбилась в него с первого взгляда. Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом.
Хнюне поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой. Прогуливаясь по парку, Никанор вдруг услышал крик женского пола.
Прямо перед ним стояло прекрасное, уже обнаженное тело женщины. Ее курносый нос плавно переходил в лебединую шею.
Девицына фигура была самой обычной, женской: по бокам два выпуклых бугра, а в середине вогнутый.
Он взял ее лицо в свои руки и, целуя, опустил на ковер перед камином. Никанор стал подниматься по лестнице, прижавшись к ней губами.
Сердце ее сжалось, выходя в прихожую. От шока Хню впала в ступор, открыла рот и стала кричать.
Пара незнакомцев гурьбой направилась к ней. Такого секса у нее еще не было! Казалось он вытащил из нее все соки…
Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!
Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда… Когда она вернулась обратно, он по-прежнему сидел вокруг столба.
Она приоткрыла один глаз и тут же закрыла его обратно.

Глава 8.

 Спящая девица Хню поежилась от ночного холода. Утром мущщина даст ей жару, но сейчас нужно согреться.Она немного отлежала щеки, но в остальном все хорошо.
Голубые глаза двигались по хнюниному лицу. Она то и дело коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлекается.
С расстегнутыми наголо штанами, он не отвлекался ни на секунду.
Никанорово внимание обрело очертания пики с тупым кончиком, чтобы не убивать, а продолжать свой род и заострилось в нижнем положении, мерно покачиваясь от напряжения… Кровь гудела под давлением мощных никаноровых сердечных клапанов.
Он набух, отвердел и был готов для нее еще до того, как Хню дошла до средней пуговицы на мущщинской рубашке.
Хнюнина рука тревожила важную часть его тела.
Теперь Никанор осатаневший стоял перед ней обнаженный над кучкой одежды, давая возможность смотреть на него сколько угодно, во все наполненные страстью хнюнины глазищи. Зрелище было напряжено до предела и поднималось, вздымаясь нелегко.
— Возьми меня рукой… — очень вежливо попросил он и усмехнулся. — В этих замках как-то холодновато.
Нервные мурашки ползли вверх по позвоночнику волнообразно, аки пьяные мужики, только, что не горланя разухабисто песни речитативом и заплетающимся языком…
Сможет ли он разглядеть в темноте, как четко вырисовывается грудь через тонкую футболку и как мурашки бегают по коже?
Никанор мужественно еще теснее прижал ее к себе, острыми углами своего тела оплавив хнюнины женственные изгибы.
В глазах его пылал такой огонь порядочной страсти, что она превозмогла свой страх лишиться девственности через него.
В замке дуло изо всех углов, во все тяжкие, напропалую…