Друзья стояли чуть в сторонке,
Мне дав возможность попрощаться.
Пришли за милой кармелитки,
Жалея бедного страдальца.

«Пора, мой друг», — сказал Атос мне,
Я встал немедля и в дорогу.
Потухло жизненное пламя,
Терялась тихо вера в Бога.

В порту столкнулись с де Жюссаком,
Опять гвардеец был с бумагой.
«Вы живы, сударь, вот так жалость!», —
Воскликнул я с улыбкой грустной.

«Треклятый червь! Никак не сдохнешь! —
Он закричал — Убью, мерзавец!”
«Приказ отдайте добровольно!» —
В ответ ему, поднявши палец.

Напал тогда гвардеец первым,
Но снова раненым свалился.
«Подпортили мне, сударь, нервы,
Опять потратил на Вас силы»

Сказал ему, забрав бумагу,
Друзья были довольны мною.
Травой от крови вытер шпагу,
Вернул уверенность дуэлью.

Мы в Портсмут прибыли лишь в полдень
И сразу к Бекингему в замок.
Костлявой сватье неугоден,
Лишь лёгкий подхватил он насморк.

Меня увидев, рассмеялся,
В объятья заключив тотчас же.
«Мой друг! — воскликнул громогласно —
Самый благородный человек!

Письмо спасло меня от Смерти,
С утра чертовка под арестом!
Готов исполнить всё, поверьте,
Поборник Вы любви и чести!»

«Знакомьтесь, вот Атос мудрейший,
Партос, могучий сын Геракла.
А это Арамис дражайший
Душа в нём необычной силы»

Друзей представил Бекингему,
Обнял их герцог очерёдно:
«Я в Вас, друзья мои, уверен,
Друзья гасконца — благородны»

Враги короны содержались
В подвале замка Бекингема.
Давили криками на жалость,
Треклятая молчала ведьма.

Еще почитать:

Центурион

Париж. Весна. Он и Она

Я Ведьма

Исповедь монахини