Представитель ибмецилов

Кинотеатр под названием… название всё равно ничего не даст. Круглая улица, проезжая часть, другие здания, машины и грузовики — гул. Дикий гул около кинотеатра: «Карл! Карл! Карл! Давай его, кончай с ним». Перед зданием кино стоит толпа: одни в костюмах в клеточку, другие без рисунков. Те, что в клеточку кричали про Карла, а те, кто в обычных цветных костюмах стояли и чуть ли не рыдали.

— Смотрите, господа! Смотрите, как я уничтожил очередного недоумка! Как неожиданно для него я своими аргументами и доводами разрушил столь не пробиваемую стену идиотизма, столь закреплённую в уме бедняги, что он стоит столбом, а кожа его бела, — мужчина в красном пиджаке ораторствовал на публике, глядел в глаза оппонента и тихо под шум толпы сзади смеялся.

— Я не отрицаю тот факт, что вы настолько прекрасный муж и что не смогли меня победить в первом раунде, это не… не… — белый до смерти мужчина стал запинаться.
— Не о чем мне спорить с вами, поймите, друг, вы дилетант и точка, — вскрикнул на всю улицу голос победителя.
— Я ещё могу стоять… Я! Я… унесите меня, позор, — проговорил тихим и ослабшим голосом оппонент. Ноги его подкосились, пал на каменную землю, двое из толпы взяли его за плечи и увели вглубь кустов.

Опять вскрики: «Карл! Талант, непризнанный, словесный баталист, словом, как на войне». Импровизированный ринг опустел. Победитель вышел за пределы толпы, достал из своего красного пиджака сигарету, стиснул зубами конец. Один из тех ребят, что вечно в обычных костюмчиках, заметил факт того, что верный муж здоровье губит — нужно вызвать на дуэль. Подойти мужичок боялся, поэтому он подозвал одного из кучки жаждущей нового сражения на словах и действиях:
— Эй, Роберт, видишь чем Карл занимается?
— Ну да, курит он, а что в этом такого?
— Какой уважающий себя джентльмен будет курить табак, вот скажи какой?
— Не знаю, но не кажется тебе это приманкой, ведь не каждый осмелится нападать открыто на него, — с открытым недоумением проговорил мужчина.
— Подойди к нему и скажи о том, что курить для джентльмена — смертный приговор!

Роберт пустился напрямую к победителю. В голове его витало чувство страха, ведь пару минут назад он изничтожил человека силой слова, а ведь и с ним такое может произойти. Попятился, встал и начал стоять столбом, как и проигравший. Он отбросил мысли и подошёл к Карлу.

— Да? Ой, извините, — вытащил сигарету изо рта, продолжил. — этикет вещь серьёзная, чего ты хочешь?
— А негоже курить джентльмену, плохо это всё и к имиджу не идёт! — просверлил заученной репликой Роберт.
— Что-что простите? Я курил? Ну вы меня извините за столь резкую эмоцию в вашу сторону, но я не курил, дыма-то нет и не было, у меня даже нет зажигалки.
— А, вот, — Роберт протянут ладонь с зажигалкой. — возьмите-возьмите!
— Вы идиот? Зачем мне зажигалка, когда я не курю? — с полным не пониманием ситуации, Карл сделал недовольную гримасу.
— Вот, возьмите-возьмите!
— НЕТ! — крикнул Карл, да так, что никто не заметил этого, кроме Роберта.

Тишина, Роберт замолк. Его разум помутнел, так как его план был обыгран тремя буквами с восклицанием. Никаких эмоций, только проигрыш. Проигрыш в диалоге. Проигрыш в ментальной борьбе с Карлом. Он уже хотел уйти, но победитель взял его за плечо и спросил:
— Кто тебя сюда прислал? Скажи-ка, друг. Скажи мне, кто такой не умелый стратег, что тебя беднягу послал ко мне?
— Ббб…
— Барри? Бак? Баджер? Бобби? Как его зовут-то!?
— Боб… боб. Вот тот, что стоит около тех парней в красном.

Карл решил не мелочиться, он взял обратно сигарету и воткнул себе в дёсны её конец. Теперь он был настроен на очередную битву, битву стратегов. Он подошёл к Бобу и показал на Роберта, который бездыханно лежал около скамейки.
— Боб, вы, как идиот, а я, как светоч дивный, вызываю вас.

Лицо Боба дало слабину эмоций на мгновение, но сразу же переменилось на серьёзное, он не хотел вступать на ринг с Карлом, но выбора нет. Толпа растянулась в форму круга, в центр которого вышли представители клетчатых костюмов и простых. Карл держал губой сигарету, а Боб, тренируя выпад, пытался запомнить все детали, чтобы нанести первым удар по репутации противника. Затишье, традиционное, в одну минуту. Боб начал первым:
— Вот этот индивид считаем себя джентльменом. Сколько раз вы видели, чтобы он ухаживал за дамой или помогал старикам. Ответ, конечно, нисколько, так как он никогда не проявлял такие качества своей натуры перед людьми из толпы. Теперь его образ подбит. Что он держит во рту, — он оглядел толпу ярким взглядом. — СИГАРЕТУ! Ох ужас, как ему не стыдно распылять смертельный яд по улицам города, отравлять атмосферу и губить здоровье окружающим. Почему он до сих пор держит губами губительное устройство для лёгких, что вы хотите этим сказать? Может вы её держите во рту, так как вас застукали и вам, как высшему мужу, теперь стыдно. Признайтесь, одним этим фактом, что вы курите, вы поставили жирное пятно на вашу репутацию. А?

Толпа молчала то ли от замешательства, то ли от тупости высказанной Бобом.

— Я не курю и не курил сигареты до этого, — Карл вынул сигарету и кинул на землю, — зачем мне курить? Об этом долго можно дискуссировать, приводя примеры из философии или из личного опыта, но я не хочу затрагивать такой глупый аргумент, на котором было построено всё выступление моего оппонента. Я скажу вам всем, он — курильщик, от него пасёт смолой и дымом, как от помойного ведра в какой-нибудь забегаловке, куда скидывают окурки. Вы проиграли, Боб, про-игра-ли! — крикнул Карл, без сомнения уверенный в своей победе.

Люди в костюмах в клетку снова скандировали: «Карл! Талант, победитель словом». Люди в обычных костюмах пошатнулись от такого исхода словесной баталии, многие уже и вправду были подавлены, но и оставались те, кому не было всё равно и они продолжили наступать на победившего. Сколько слов, сколько вопрос и столько же ответов, но итог один: победа со счётом одиннадцать ноль. Обида поселилась на половине стен ринга, одни ликовали, другие стояли в недоумении от своих братьев и друзей, ведь как так можно проиграть всухую одному человеку, а казалось, что все темы были затронуты. Позорное пятно на большое количество пиджаков без рисунков, без броских цветов.

Толпа стала расходится в сторону кинотеатра. Около входа была большая афиша, везде, то есть по периметру здания были стеллажи со всякими журналами, газетами, комиксами. Многие ушли по кафетериям, многие стали ждать сеанса, а на улице произошла стычка. Карл и Ричард, умный и имбецил.

— Ой, как это так, вы не поверили ни одному правдивому слово, что доносились из моих уст?
— Вы, мистер, обычный человек, никакой-то символ слова или чего-то в этом духе. Просто человек дерущийся не в своей весовой категории.
— Да ну, сколько времени мы проводим, чтобы разрешать проблемы здесь. Это уже обыденная вещь для моих друзей и ваших. Не надо сильно задумываться, почему же я отвечаю на любой вызов принятием.
— Карл, ты умный только на бумажке, как и я, это факт! А против фактов не пойдёшь!
— Ты проводил какие-то исследования, изучал мой мозг, видел, что я изо дня в день делаю, чем увлекаюсь и какие фильмы предпочитаю?
— Нет, да и за чем мне это, — махнул ладонью Ричард.
— Не надо передо мной махать руками, что ты отворачиваешься от ответа? Может, потому что ты не знаешь чем же контратаковать.
— Ты не ответил на мой вопрос, а в мне для чего отвечать на твои?

Толпа всегда любит шум, а теперь в центре внимания накаливающаяся обстановка. Все собрались вокруг двух фигур, отодвинули каждого и дали понять, что состязания не закончились, а пришли в финальную стадию, где будет показана ошеломляющая победа Карла — представителя интеллигенции взбешенного тупостью противника, и Ричарда — представителя имбецилов. Все начали разговаривать, многие под-шумок стали проводить ставки, некоторые советовали, что, кому отвечать, но шум был настолько сильным, до такой степени сильным, что участникам пришлось затыкать уши. Впервые было использовано правило жребия, только оно отличалось тем, что каждый должен сделать бросок и по подсчёту наиболее, выпавших, начинать первый раунд. Бросок, все синхронно кидают вверх монетку, затем произошёл мощный хлопок, который означал готовность вариантов. Птица — Карл, Число — Ричард(по аналогии с Орёл и Решка). Двадцать четыре — птица, шестьдесят семь — число. Противники вышли в центр. Ричард начал:

— Друзья, сколько лет мы здесь собираемся, чтобы узнать в бесполезной борьбе, кто умнее, а кто нет? — спросил Ричард публику, разводя руками.

Тишина, никто не может ответить на сложный вопрос, все забыли о том, сколько лет, десятилетий они занимаются бесконечными словесными войнами.

— Видите, никто не помнит и не хочет вспоминать. А чем всё это началось? Дайте мне ответ братцы, почему мы здесь собираемся?

Все дружно выкрикнули: «Кино! Кино! Вот за чем мы собираемся здесь каждую субботу после работы».

— Так начнём разговор про кино. Сейчас над нами афиша, там виднеются названия фильмов: «Правило Сигварда Первого», «За день до ядерного взрыва» и «Как хорошо быть дураком». Первый фильм — историческая картина, с глубоким сюжетом, судя по описанию, второй фильм — военная фантастика, с комедийным подтекстом, третий же — комедия. Я бы выбрал третью картину, как и мои друзья, но все остальные взяли бы билет на первую, я прав?

Мужчины в костюмах в клеточку синхронно закивали.

— Я тебя перебью. За чем смотреть низкосортную комедию, когда в первый фильм шедевр на века. Вот скажи мне, почему мы талдычим вам идею просвещения, а затем, чтобы вы не были настолько тупыми! Я смотрел и тот и другой фильм, я имею право тут высказываться и непристойно стоять на обеих ногах со своим мнением.
— Потому что мы не хотим! — ответил Ричард, стоя равно на земле и наблюдая на ошеломление Карла.

Карл пошатнулся, ведь никто до этого момента ему не ответил на вопрос. Парочка слов поставила его в невыгодное положение, нанесли незаметный удар несломленной стены. Его рука стала подёргиваться, так как тупица дал тот самый ментальный удар по мозгу, что заставил нервничать. Ричард продолжала наступать:

— Вот возьмём к примеру наши образы. Я одет в простую потрёпанную от работы куртку и в серые джинсы, никогда не любил броскости — она обжигала мне глаза. Нет на мне узоров, нет галстука, нет длинных гольфов, нет на мне часов. У меня растрёпанная причёска, так же борода. Вы одеты в красный… что это?
— Фрак, красный фрак.
— Да фрак, красный фрак, так на чём бишь я, а точно! Стильные брюки, опрятные заострённые усики, зеркальные туфли. Признайте, что вы пижон. Всегда были и останетесь!
— Только вы не дали конструктивной оценки моему стилю, да я одет в хорошую одежду и опрятный в принципе. Если для вас внешний вид показатель умственных ценностей, то по вашему я могу сказать только одно: вы мой друг, похожи на пижона в большинстве, особенно на растяпу, — проговорил быстрым темпом Карл, показывая свою осторожность на каждый тезис оппонента.
— Я не пижон и не растяпа. Я читаю книга, да я их не понимаю, но читаю, это же показатель для кого-то. Я смотрю фильмы, читаю статьи, рисую двумя пальцами ноги, работаю на заводе, я же не пустышка, как вы утверждаете!

Опять чувство, что попал очередной снаряд в стену, оставив трещины после себя. Карл вздохнул и стал метаться взглядами на публику, всматриваясь в ответы в глазах людей.

— Вы начали разговор о работе, я тоже, как и вы работаю на заводе, но сразу в обе стороны: для семьи и общества. Изо дня в день я корплю там, зарабатывая и помогая двум сторонам одновременно, а вы только для себя?
— Мы стараемся вместе, но да…

Ричард дал осечку, первая проигранная ситуация; Карл немого успокоился, хоть его и одолевало чувство проигрыша.

— Вот задаю я личные вопросы, а почему не могу перейти к одному из ряда выходящих: как относиться к имбецилам. Дураки везде были дураками и ими всегда останутся, представьте: происходит совещание директоров всяких фирм, пищевая отрасль с государством говорит, а тупоголовые журналисты примут это за призыв травить людей или высмеют, что представитель мясного комбината накормил(при том не самого лучшего в городе) колбасой мэра, а ведь все надорвут животы от такой сенсации, смешно же. А если на улице происходит суматоха, начинает разгораться драка, которая даже не начнётся, но какой-то пустоголовый любитель подраться от души зайдёт внутрь конфликта и начнётся драка. По вашему входить в клуб любителей кино, когда на вас клеймо имбецил, является жестом уважения. Ведь кто виноват в таких случаях?

Пёстрая публика стала чуть-ли не ликовать про ожидаемую победу Карла. Ричард промолчал, так как это его задело, как и других, но ответить на мощные аргументы ума не хватало.

Настала пора последнего диалога, где и закончится велика(для них) битва, сражение на века. Начинает Карл:

— Вернёмся к теме личного. Это довольно глупый вопрос, но он имеет быть, потому что я наверное, если его не задам, никогда не узнаю на него ответ. Почему всякие люди предпочитаю обнажённые картины и порнографию в целом. Я уже сколько живу, ни раз смотрел и ни раз не мог понять почему. Почему далёкие от размышления люди покупают эти кассеты, почему они дают деньги грязному бизнесу, почему им приятно на это смотреть? Для чего вам это? Сколько разврата, а ведь его снимают всё большими масштабами, а всё из-за вас дорогой мой тупица. Почему вы любитель этих кассет?
— Странный вопрос, да я смотрел такие материалы, но почему я не должен на это смотреть. Я хотел увидеть то, за что заплатил. Я увидел, я хотел это, я взял и купил, но почему вы меня осуждаете за это. Зачем вы ставите на мне крест за какие-то кассеты с непристойным содержанием. Я вам одно скажу, вы не смеете осуждать людей за массовость и присуждать всем статус недалёкого от размышления человека. Да я не умный, не родился гением, но скажу вам точно, в будущем эти кассеты станут всё более востребованными, по ним будут снимать фильмы, может шедевры и вы это не можете признать! — крикнул Ричард, сделав точечный удар прямо в Карла.

Карл побледнел и ушёл в кинотеатр, толпа пёстрых персон стала расходится, но в этот раз в конце мероприятия ликовали представители имбецилов.