Прах

Над лесом нависла тьма. Слабый свет строительных фонарей не мог отринуть ее и лишь создавал причудливую дрожь в ветвях густого ельника. Широкая просека, несколько метров шириной, вела к месту, где лесу еще не было нанесено свежее увечье. Чуждый этому месту желтый экскаватор остановился в конце просеки и лишь неторопливо фыркал двигателем, ожидая продолжения работы. От земли шел теплый пар, как от свежей раны источающей кровь на холоде.

Водитель экскаватора о чем-то громко спорил с другим. Тот, в короткой кожаной куртке и джинсах, с нелепым блокнотом, торчащим из подмышки. Его черные лакированные туфли с натянутыми поверх бахилами выдавали в нем прораба.

— Чего ты упираешься? — возмущался он — Ты что не видел такого раньше?

— Всякое видел, но такое никогда. Меня жуть берет. Ты сходи сам посмотри. Там же… Дырки… — он потыкал пальцем в лоб, от чего еще больше испугался и нервно перекрестился, взглянув в небо.

— И чего? Да мало ли, что там было. Наше дело маленькое. Нам говорят копать, мы копаем. Есть главные — он ткнул пальцем во все то же чистое ночное небо — они мне говорят — нужно копать. Им виднее. Думаешь они что? Не изучили тут все, не проверили? Ты что умнее их, нашелся? Чего артачишься?

— Да не по-людски это как-то… Это чьи-то предки же. Матери, отцы там… бабки.

— Ладно, черт с тобой — поежившись ответил прораб — Холодно нынче, а?

— У меня в машине жарко, как в преисподней, аж рубаха мокрая. А после того как увидел, в дрожь бросило, как будто ледяным ветром дохнуло.

— Дохнуло ему, ишь ты философ — огрызнулся с издевкой прораб — Набираю я, набираю.

Он отошел в сторону с телефоном в руке, набирая номер.

— А, черт! — послышалась его брань — В грязь залез, из-за тебя дурака.

Водитель захлопнул дверь экскаватора и добавил тепла на печке.

— Алло… Алло… Слышно меня? — прораб кричал в трубку, словно пытался перекричать вязкую тишину леса, вбирающую всякий посторонний ей звук — Сейчас в сторону отойду, может здесь ловит… Да. Слышно? Тут это… — его голос перешел на шепот.

Прораб коротко изложил в чем проблема. Затем замер, напряженно вслушиваясь.

— А они что говорят? Ну… И я ему о том же. Есть люди там, кто решает, им лучше знать. Понял… Да понял я! До связи.

Осторожно шагая, чтоб не увязнуть в распаханной жиже, он вернулся к экскаватору. Водитель, все это время наблюдавший за ним в пол-оборота, открыл дверь кабины.

— Ну…

— Говорят нужно продолжать.

— Да как же продолжать? Ковшом что-ли это… Может вызвать кого, археологов там… или как их, черт бери, звать?

— Дурак ты! Каких еще археологов? Это же тебе не гробницы египетские.

— Ага, тебя послушать, если богато похоронили, в пирамиде, то нужно аккуратно, а если в землю бросили, то и чести нет. Люди же…

— Слушай, ну проблемы у меня будут. Итак отстаем от графика. Еще ты тут… — он хлопнул по бокам от досады и обернулся волчком, словно места себе не находил.

— Мне и самому не по себе. Но делать-то что? Уволят нас, других возьмут. А все одно по своему сделают… Давай знаешь как поступим. Ты подкопай и в сторону отложи. Ну сколько там, ну пару метров. А потом приведем сюда этих твоих археологов, и пусть они изучают. Ночь ведь уже. Домой давно пора.

— Как это в сторону? А если там не два метра? — возмутился водила.

— Слушай, хватит. Ты будешь работать или нет? Если… Если! Не будешь копать, я найду того кто будет! Ты меня знаешь, у меня нрав крутой — он рубанул ребром ладони, поперек второй.

— Ох не к добру это, ох не хорошо — покачал головой экскаваторщик.

— Хватит причитать. Давай живо за работу!

Прораб с остервенением вытер о траву налипшую к бахилам грязь и отправился обратно, где его ждала машина. Позади экскаватор зарычал и со скрипом распрямил стрелу.

Через полчаса прораб вернулся к экскаватору.

— Ну что тут? Уже все? Прошел место?

Лицо водителя, белое как мел и покрытое мелкими дробинами пота повернулось к нему.

— Сам смотри — сиплым голосом ответил он.

Затем откинул переднее стекло кабины и отвернул фонарь назад, направляя свет вдоль траншеи.

Прораб покачал головой и соскочил с подножки. Он обошел экскаватор и посмотрел куда указывал пучок света. Он невольно вздрогнул. Следуя вдоль границы света, он ступал по траншее и смотрел на наваленную землю, густо смешанную с человеческими костями. Пройдя около десятка метров, он снял шапку и вытер ей пот с затылка и лба. Затем вернулся к кабине.

— Ты прав, жуткое зрелище — сказал он водителю экскаватора и перекрестился.

— Не в ту сторону… — устало ответил водитель.

— Что?

— Знамение не в ту сторону…

— Тьфу ты дурак! Я вообще не верю, но от такого рука сама тянется.

— И что дальше? Останавливаемся?

Прораб нервно пожал плечами.

— Нельзя…ты же знаешь.

Прораб соскочил с подножки в распаханную землю.

— Ты это… Посвети мне… пока я возвращаться буду.

— Ладно — кивнул водитель и снова вылез поправить фонарь.

Прораб нервно огляделся.

— Знаешь. Ты не бери в голову. Не твоя же воля. Тебе приказывают, ты выполняешь. Их свой суд ждет… высший.

Водитель экскаватора внимательно посмотрел на прораба и молча захлопнул дверь. Экскаватор снова зарычал и тронулся. Свет фонаря разгорелся ярче. Прораб медленно зашагал к машине стараясь не смотреть в сторону могильника.

Он не отошел и полста метров, как тишину леса разорвал испуганный крик.

Он резко повернулся. Кричали из экскаватора.

— Дурак — выругался прораб — Наверняка разыграл меня, прикинулся напуганным. Больше ломался, блин. Ну я ему…

Он побежал к экскаватору.

— Ты чего дуришь? — крикнул он в кабину, вскочив на подножку.

Прораб медленно, на ватных ногах сполз на землю. Дрожащая рука искала в карманах телефон. Наконец он нашел его и непослушными пальцами набрал номер.

Автомобиль подъехал к неприметному съезду с дороги и остановился. Из машины вышел человек. Строгая, практичная кожаная куртка. Шерстяная кепка, старомодного кроя. Брюки, с едва уловимыми стрелками, недвусмысленно намекающими, что они лишь дань принятой условности, которую с годами все сложнее поддерживать. Он пару раз неловко присел, разминая ноги.

Мужчина сунул руку во внутренний карман куртки и извлек пачку. Неторопливо покрутил в руках тонкий бумажный стержень и сунул его в угол рта. Затем наклонился в дверной проем, заглушил двигатель и захлопнул дверь. Немного повозился с ключом в замке. После, осторожно, стараясь не подскользнуться на мокрой траве, спустился с высокой обочины до просеки, уходящей вглубь леса.

Он прошел наверно около километра. Не привыкшие ноги порядком гудели.

— Давненько я не гулял на природе — пробубнил он себе под нос.

Наконец он дошел до экскаватора, стоящего посреди просеки. Завидев его издалека, к нему побежал полицейский.

Он, раскинул руки в запрещающем жесте и крикнул ему загодя:

— Сюда нельзя.

— Я знаю. Вы ждете меня — негромко произнес мужчина и сунул руку в штанину, доставая удостоверение.

Подойдя вплотную, мужчина протянул сержанту корочку. Тот не стал смотреть. Лишь неловко «вздрогнул» рукой в сторону козырька фуражки.

— Огоньку? — предложил сержант.

— Я не курю — ответил следователь — Курение убивает.

Молодой полицейский понимающе кивнул.

— Что здесь произошло? — спросил следователь.

— Убийство — с энтузиазмом ответил сержант.

— Ого — с напускным энтузиазмом ответил следователь и не пытаясь скрыть издевку — Ну показывайте.

— Вот место преступления — указал сержант в кабину экскаватора — Вон свидетель — он ткнул в сторону сгорбленной фигуры поблизости. Мужчина сидел на поваленном дереве и вздрагивал словно от всхлипов плача, но слез на пепельном лице не было.

— Ладно, с ним потом поговорю.

Следователь вскочил на подножку экскаватора, затем спустился и кивком подозвал сержанта.

— Это какая-то шутка?

— Нет — испуганно замотал головой молодой полицейский.

— Кто это придумал? Говори! Меня с выходного выдернули, по вашему это смешно?

— Не кипятись — послышался голос из-за экскаватора.

Через несколько секунд из-за экскаватора появился мужчина и подошел к ним.

— Привет — протянул он руку.

— Привет — ответил следователь — Криминалист?

Тот кивнул.

— В чем шутка? — прямо спросил следователь.

— Да нет никакой шутки. Ты сам посмотри на прораба. На нем лица нет — он кивнул в сторону вздрагивающей фигуры — Он конечно несет какую-то околесицу, но я ему верю. Не словам. Страху его — верю.

— Чушь какая-то.

— Может быть. А может и нет. Ты сюда посмотри.

Криминалист кивком пригласил его обойти машину.

— Вот смотри.

Следователь не вздрогнул, но лицо его окаменело.

— Репрессированные?

Криминалист кивнул.

— Тогда что в кабине?

— Субстрат.

— Чего?

— Земля если угодно, гумус, скорее даже прах.

— Это я и сам вижу. А в чем подвох?

— Подвох… — криминалист скривился — Нужно проверить, пока точно не могу сказать, но кажется это не останки человека, там вообще ни следа человека. Это словно идеальный прах. То, что останется в конце всего.

— Не понял… Вы все здесь тронулись что-ли? В толк не возьму о чем ты?

— Я эксперт-криминалист, я не могу спорить без фактов. Завтра дам предварительный отчет, но кое-что могу сказать сейчас. В кабине нет и следа от водителя. Ни отпечатков, ни запаха, ни волоса. Ни следа.

— А одежда на месте… Да как такое возможно?

— Я и сам не знаю. Одежда на месте, но следов человека на ней нет. Ни пятен пота, ни прилипшего волоса. Ничего. Говорю же, нужно все проверить.

— Ладно. Работай. Пойду поговорю с этим, следователь кивнул на вздрагивающую фигуру.

Следователь вернулся на просеку.

— Дай ка мне — следователь указал на папку подмышкой сержанта.

Тот неуверенно протянул ее следователю.

Следователь бросил папку на выкорчеванный пень и уселся сверху.

— Так, рассказывай — обратился он к прорабу.

Тот словно не услышал, качаясь в такт с дрожью.

Следователь привстал и протянув руку отвесил ему пощечину.

Прораб вздрогнул от неожиданности и поднял глаза. Глаза покойника.

— Что случилось? — повторил следователь.

— Он истлел — дрожащим голосом, человека с пересохшим голосом, ответил тот.

— Что значит «истлел»?

Прораб растерянно опустил глаза словно в прострации и будто бы снова ушел в себя. Но потом медленно начал говорить:

— Я думал он меня разыгрывает. Прибежал. В кабину залез. А он… у него глаза такие. Ужас в них. И руки… за руль держатся… — он осекся — И словно бы труха. Как будто корой покрылись и сжимаются… Все меньше, а затем, трещины пошли по рукам и они рассыпались. А это… ну тление… оно как бы дальше пошло. И так он весь истлел, словно бы и не было его. На моих глазах в прах превратился.

— Дальше что?

— Я выпал из кабины, не смог на ногах стоять. Отполз назад и набрал начальника. Потом так и сидел. Сил не было. Пошевелиться не мог.

— Ясно. Что думаешь? Может что странное до этого было. Может он закурил и дизель вспыхнул или еще какая глупость?

Прораб устало взглянул на следователя.

— Нехорошо мы сделали… мертвые его наказали.

Следователь было замахнулся, но остановился, а лишь сплюнул сгоряча.

Не по возрасту щеголевато одетый, из той косноязычной породы, что с трудом вяжут слова, но непоколебимо уверены, что их следует понимать без слов, к следователю подошел мужчина. Его одутловатое лицо раскраснелось и покрылось испариной от непривычной нагрузки. Перемещение через лес далось ему не просто.

— Что здесь происходит? — нахальный голос не оставлял сомнений, подъехал большой начальник.

— Вы кто? — грубо спросил следователь — Здесь место преступления.

— Не знаю какого преступления здесь место, но я вижу только одно. У меня стройка стоит. И мы, понимаете, заставляем нервничать много важных людей. Они платили деньги. Им нужен результат!

— Какой еще результат? — не понял следователь.

— Дорога до элитного поселка. Знаете кто будет там жить? — толстяк воздел глаза к небу — Давайте, заканчивайте дела, нам нужно дальше работать.

— Сержант. Эй, слышишь меня? Удали посторонних с места преступления.

— Вы много себе позволяете — возмутился толстяк — Я позвоню кому следует.

— Давай, давай, звони. Клоун.

Следователь отвернулся, словно он не собирался дальше спорить.

Молодой полицейский осторожно коснулся локтя важного гостя.

— Гражданин пройдите — осторожно и почтительно обратился он к толстяку.

Тот и ухом не повел, откинув руку локтем.

— Ты знаешь кто я?

— Нет — испуганно ответил сержант.

— Вот и не хватай.

— У меня будут проблемы по службе — промямлил сержант — покиньте периметр.

— Проблемы по службе у тебя будут, если ты будешь меня хватать — огрызнулся толстяк, но отошел, хлопая по карманам куртки.

Отойдя на порядочное расстояние, он позвонил по телефону.

Сержант вернулся к следователю. Он стал чуть позади и негромко, словно про себя произнес:

— Ох и будут у нас проблемы.

— Чего ты там бубнишь? — повернулся к нему следователь, а затем, точно сообразив, коротко взглянул на толстяка о чем-то оживленно говорящего по телефону, и в который раз сплюнул.

— Так. Слушай сюда. Помоги собрать материал криминалисту. Делай все, что он скажет. Постарайтесь собрать как можно больше. Одежду… прах. Ну в общем все, что ему нужно.

Потом, после небольшой паузы:

— Знавал я таких типов. Он все равно своего добьется. Нас выгонит. Тела-то нет и дела нет. А этого — он кивнул в сторону прораба — давай к нам. Твоя патрульная?

Сержант кивнул.

— Клетка есть?

Тот снова кивнул.

— Хорошо. Выполняй.

Он отвернулся и отправился к экскаватору. Потом замедлился и повернувшись к сержанту произнес:

— И вызови ему врача, пусть его осмотрят. Нормально осмотрят. Понимаешь?

Молодой полицейский кивнул.

Следователь влез в салон и снова внимательно все осмотрел. Затем нажал на кнопку прикуривателя и дождался щелчка. Протянул горящий, как уголь, металлический стержень к сигарете и с силой втянул воздух.

— Эй, вы. Как вас по званию? Тут с вами очень хотят поговорить. Толстяк снова вернулся к экскаватору с надменной мордой хозяина.

Следователь устало взял трубку. Голос на том конце был смутно знакомым, но не привычным, и, что просто разжигало внутренности, не принимающим возражений.

Выслушав кроткое сообщение, следователь протянул телефон владельцу, но распустил пальцы раньше, чем тот принял телефон. Телефон шлепнулся в грязь.

— Ты это специально. Это новая модель. Да я тебя засужу — исходил от ярости толстяк, счищая грязь, в которой еще недавно покоились кости, с телефона.

— Ага, давай. Паспортные данные надо?

Следователь отвернулся и пошел к сержанту с экспертом, стоящих поблизости.

— У нас времени, пока этот не дождется нового водилу. Думаю не много. Поторопитесь.

— А с этим что делать? — сержант осторожно указал на насыпь из костей.

— А что с ними? Они к делу отношения не имеют. Пусть другие решают.

«Очередной бедолага» подумал следователь возвращаясь к своему автомобилю.

«Большой начальник» уже встретил нового водителя экскаватора и теперь, как умел, «давал задание»:

— Ты меня понимаешь? Ты по нашему вообще говоришь? — наседал толстяк на худого смуглого парня, немногим старше вчерашнего школьника.

— Управлял таким? Тебя спрашиваю… Ну же не мычи…

Парень что-то ответил на ломаном языке. Но следователь уже не слышал, все это ему давно не интересно. Сейчас бы вернуться домой и забыться.

Через пару дней следователю позвонил криминалист.

— Привет. Мы можем встретится? Я закончил с материалом.

— Что-то обнаружил?

— Нет. Ничего конкретного. Но очень много странного. Думал может если я узнаю о ходе дела, это поможет мне установить общую картину, что там произошло.

Следователь назвал адрес.

— Да… Могу и там, это удобно. До встречи.

Спустя пару часов криминалист зашел в один из вагончиков, коих сотни разбросаны по улицам города. Там дешевая и непритязательная еда, пара диванчиков, для тех кто не брезгует. В общем обычное место для таких как он. Следователь уже сидел там и ел булку в бумажном конверте. Дно конверта было обильно пропитано красным соусом и того и гляди струйка должна была прорвать промокшую бумагу и разлиться по картонной подложке.

Криминалист присел на диван напротив.

— Привет. Ты ел? — оторвался от булки следователь.

— Нет.

— Может перекусишь? Я сам не закончил еще.

Криминалист повернулся к повару, он же кассир, он же уборщик.

— Уважаемый! Можно мне то же самое?

— Сейчас сделаем — откликнулся тот — Но платить нужно сюда подойти.

Криминалист с тяжелым вздохом встал из-за стола и направился к прилавку.

Ели они молча, каждый увлеченный своими мыслями, даже не смотрели друг на друга, словно не видели в этом смысла. Зачем пытаться найти общие темы. Решить по работе и снова разбежаться по норам. Так проще, это не обременяет.

Впрочем после перекуса легче не стало. Ни тот ни другой не знали с чего начать.

— Ладно. Начну наверно я. Раз я позвал — сказал эксперт.

— Давай. Что нашел?

— Собственно ничего.

— А позвал чего?

— Да в том, то и дело. Что такого «ничего» не бывает. Всякое место на планете, суть история места. Как бы это попроще… Вот рос в лесу куст. Ягоды в конце сезона с него падают, перепревают, а все же бесследно не исчезают. Хоть косточка, хоть перегной листвы, но свойственный лишь этому месту, да останется. Но то, что я нашел в кабине. Это словно бы идеальный тлен. Без всякой истории. Сплошные минералы, влага и ни следа человека. Да и черт бы с ним, но так не бывает, хоть говно вороны, да должно быть, а там ничего. Думал может медицинские документы поднять, но без имени не получится. Вот хотел встретится, узнать что ты нарыл?

— Значит по твоей части ничего.

— Вроде того, хотя знаешь… Ковш экскаватора, он в земле оставался и прямехонько там я нашел, что-то похожее, там было ДНК, был человек. Но кости его тоже, словно рассыпались.

— Хм. Чертовщина какая-то. Мне ведь тоже нечем похвастаться. Словно бы это все и правда дурная шутка.

— Как это?

— Не было его. Водилы этого. Первым делом я допросил прораба. А он все одно талдычит. Мол истлел. Я говорю: Выглядел хоть как? Звали как? Жил где? А он смотрин на меня глазами испуганными, хлопает и не может ответить. Ни тебе имени, ни адреса, ни примет никаких. Словно бы и не было его.

— Во дела…

— Даа… Но дальше хуже. Документы, нашли в тракторе. Данные все есть, но на фото не разобрать, словно бы карточка в воде побывала. Ну я по адресу приехал, там женщина открывает, судя по записи, жена его. Я ее спрашиваю, муж, мол, не пропадал? А она мне, что дурак я и мужа у нее никогда и не было. И что некрасиво так с женщиной в ее возрасте обращаться. Ну я давай на нее наседать, может скрывает что.

— И?

— У нее истерика случилась. Даже врача вызывали.

— Переживает?

— Нет. Не помнит никакого мужа.

— То есть как это?

— А так словно и не было его никогда.

Криминалист молча покачал головой.

— Стало быть не было человека?

— Хуже того и отца его никогда не было. По документам есть, а никто не помнит. А вот дед был…

— Во как? А с ним что?

— Расстреляли его. Репрессированный. Где-то там, в общей могиле и похоронен, где внук его пропал.

— Ты же не думаешь?

— Да я уже не знаю, что думать, да только не верится, что внук деда своего копнул, да потому и истлел.

Оба замолчали. Криминалист молчаливо мял в ладони салфетку, а следователь смотрел в окно.

— Стало быть закрыто дело?

— Похоже на то. Спишу на ошибку в документах.

— Да только если там такое происходит, не ждет ли нас еще больше «никогда и не живших».

— Даже гадать не хочу.

Они разошлись так же неуклюже, как и встретились.

Через пару дней следователь вернулся на просеку. Строительство заметно продвинулось. Он даже не сразу отыскал то место. Кости вывезли, лишь трава присыпанная сверху землей, напоминала о том. Техники стало больше. Как только экскаватор натыкался на очередной могильник, туда живо подгоняли самосвал, который вывозил останки. Судя по тому как бойко шла стройка, проблем больше не возникало. «Большой начальник» теперь заправлял всем сам. Он даже доброжелательно помахал ему рукой. Все мы приличные люди, если кое на что закрыть глаза.

Он еще некоторое время ходил, наблюдал, словно ждал, что это вновь повторится. Но так и не дождался. Толи и правда все это было просто ненормальным стечением обстоятельств, а может предки работников из «ближнего зарубежья» покоились совсем в другом месте, да и встретили смерть в соответствии с канонами своей веры.

Когда следователь возвращался обратно к машине, он увидел что-то смутно знакомое, словно уже бывал здесь раньше, при других обстоятельствах. В просвете между соснами, была видна прогалина. Он пошел туда. Уже за несколько десятков метров он сообразил, куда пришел. Это был мемориальный комплекс. Сделав небольшой полукруг по каменной дорожке, опоясывающей мемориал, он дошел до скамеек и присел на одну. Холодная, жесткая, неприветливая, словно и не должен приходящий сюда чувствовать уют. Словно здесь нет места умиротворению, а лишь состраданию. И будто в противовес. Окружающая мягкая, словно пуховая, зелень кустарников по краю рукотворной поляны. Неторопливое покачивание старых вековых сосен за опушкой. Он глубоко вдохнул воздух леса. Тишина и покой. Слабый шорох ветра в деревьях, в вперемешку с шелестом шин вечно спешащих, по магистрали неподалеку, автомобилей. Обычное место, отъедь на пять километров или на сто, разницы и не увидишь. Никогда не понять как они места для дел этих жутких выбирали?

Одинаковые, серые мраморные плиты, ровными рядами заполняли площадку комплекса и лишь в середине, высилась статуя, черная, опутанная колючей проволокой, в ней с трудом угадывался силуэт человека, поверженный страдалец. Статуя до того мрачная, что на нее сложно смотреть. Он отвел взгляд. Где-то здесь есть плита, на которой высечено имя его деда. Он почти уверен, что знает где она. Фамилии располагаются по алфавиту, так же как расстрельные списки. Он нехотя поднялся. Вроде и не устал, а ноги тяжелые. На душе еще тяжелее. Здесь сгинуло огромное количество невинных. Его дед лишь один из многих. И нет сомнений, что загубили его не за дело, а лишь по жестокой прихоти палача. И вроде бы нужно «бить в набат», но ничтожное оправдание «жертв не вернуть» сверлит мозг. Но осудить, прокричать вслух имена настоящих преступников. Придать забвению бесчеловечные структуры и карателей, что там… работали… служили… не то… уничтожали. Сделать хоть что-то. Но кулаки разжимаются. И получается лишь отвернуться, как десятки лет назад отвернулись другие. Смирились. Согласились. Захотели просто забыть.

Взгляд пробежал по плите наискосок. Вот оно. Имя его деда. Грубые насечки на сером камне. Все, что осталось. Ни фото-карточки, ни праха, ни памяти. И только груды безымянных костей под этим лесом. Точно здесь погребено гигантское существо с тысячей костей и тысячей имен. Он прикоснулся к буквам. Его фамилия, фамилия его деда. Холод искрой проскочил к кончикам пальцев, но не только он. Пальцы стали пепельно-серыми, как будто жуткая хворь поразила их. Он оторвал руку от камня, но разложение не остановилось. Сеть мелких трещин покрыла руку, подобно древним черепкам. Он поднял другую руку — то же самое и поднимается вверх. Несколько мгновений и рука уже неотличима от безжизненных пепельно-серых слепков. Кончики пальцев вздрогнули последний раз и рассыпались в прах. Он знает чем все кончится. Он вернулся к скамье и сел с усталым вздохом. Разложение, разрушение, тление поднимется по рукам, захватит тело, проникнет в голову, неторопливо отнимая его жизнь, его будущее и даже его прошлое. Бороться бессмысленно.

Резкий гудок автомобиля пронесшегося по трассе вырвал его из оцепенения. Он взглянул на руки. Они в порядке. Видимо нервное потрясение и усталость довели его. Следователь поежился от холода. Или от страха. И пошел обратной дорогой.