Глава I: «Неожиданное знакомство»

«… Давным-давно, жили были два существа. Один, по характеру умный, добрый и щедрый, обладающий магическими силами, был создан с помощью божественного света и ветров бескрайних морских просторов. Другой же являлся простым смертным человеком, имеющим, однако, большое сердце, находчивость и невероятную отвагу. Первого звали Зефир, из рода морских эфирных существ. А второй именовался Джимом. Несмотря на то, что они были родом из разных мест, Джим и Зефир смогли найти общий язык…»

Кофейные стены. Коричневый пол. Из окон с ярко-зелёными рамами ползёт ночная тьма. Лишь маленькая свечка на медном подносе, стоящий на маленькой тумбочке цвета малахита, освещает изумрудную кровать. Открытое нараспашку окно со светло-зелёными занавесками, развевающимися из-за лёгкого порыва ветра. Большой деревянный стол карамельного цвета рядом с тумбочкой. Скромная табуретка тёмного дерева.

На кровати сидел светлокожий мальчик со слегка волнистыми волосами цвета тёмного бельгийского шоколада, что были чуть-чуть покрывали шею. Лёгкая рубашка цвета салата айсберг вместе с тёмно-зелёными штанами выдавали в нём некоторую невинность и скорое приближение ко сну. Мальчишка прижимал к себе одеяло, смотря с искрой и поистине детским интересом в глазах оттенка кислого яблока на своего папу, присевшего рядом. Сам же отец был человеком высоким, с небольшой небритостью на лице и роскошной волнистой шевелюрой, хоть и тоже неухоженной, что почти покрывала верхнюю часть спины. Его большие, отзывчивые и любящие глаза зелёного турмалина слегка поблёскивали под мелким светом восковой свечи.

Джим одет в тёмно-зелёную жилетку без рукавов, которая совпадала с длинными брюками такого же цвета, с пояском цвета обсидиана посередине между ними в виде небольшого шёлкового шарфа. Фисташковая рубашка с воланами и расстёгнутым воротником выдавала приключенческий и свободолюбивый характер отца. На ногах красовались длинные кожаные сапоги цвета молочного шоколада. На руке у него повязанный браслет из простой сиреневой лёгкой ткани.

Голос у папы Марта глубокий, но преисполненный отцовской нежностью и добротой.

«… Им пришлось пережить много приключений. Начиная от поднятия на самую высокую гору Мифии и сражения с самим Кракеном, заканчивая спасением маленького народца от обвала и победой над Медузой Горгоной с помощью зеркала. Они прославились на всю Мифию, как самые храбрые и славные герои. Однако самое опасное и сложное Джима и Зефира ждало впереди…»

Март с упоением слушал рассказы своего отца. У мальчишки аж дыхание перехватывало, когда тот рассказывал, так что ему не хотелось перебивать своего папу.

«Этим обоим придётся теперь придётся вернуть то, без чего мир погрузится в хаос и разрушение. То, без чего мир перестанет держаться. Это всемогущий Сфера Мира. Артефакт, содержащий в себе всё необходимое для живого в Мифии и нашей вселенной: воду, землю и солнечный свет. Его украл один очень жадный богач, известного под именем Финист…»

— Зачем же он украл такую важную вещь, как Сфера Мира? – вопросил неожиданно перебивший рассказ сын относительно мальчишеским голосом, — Неужели он не знал, что без него всем будет плохо?

— Я не знаю, Март, — ответил ему отец с тяжёлым и уставшим вздохом в голосе, — Скорее всего, он либо не знал, либо сделал так в собственных корыстных целях, совершенно не думая о других.

— Он такой вонючка! – буркнул маленький Март.

— Да уж, это точно! – со смешком в голосе согласился Джим.

После этого он потеребил своего сына по волосам на голове, отчего тот засмеялся.

Эту милую семейную идиллию перебил знакомый отца, стоявший снаружи дома, что кричал со слегка нетерпеливым баритоном:

«Джим, я уже всё подготовил! Нам скоро надо будет отплывать!»

Это Зефир – лучший друг Джима. Его ни с кем не перепутаешь.

— Хорошо, Зеф! – откликнулся также громко отец, — Дай мне ещё минуту или две!

— Ладно, — покорно ответил Зефир, — Но не больше!

Джим опять взглянул на своего мелкого сына.

Взгляд отца был наполнен слегка какой-то непонятной грустью и тоской в заботливых глазах, хотя тот всё ещё видел перед глазами Марта. В горле начал скапливаться какой-то ком, будто предвещая долгие и горькие слёзы. Однако Джим сдерживался и хотел казаться сильным перед своим собственным ребёнком.

И мальчишка почувствовал это.

Март встал на кровати и аккуратно, но очень резко обхватил его руками за шею.

Отец от неожиданности немного дёрнулся.

— Пап, я верю в то, что у тебя и твоего друга всё получится, — шепнул на ухо тому Март, — Потому что ты мой герой и самый лучший папа на всём свете.

Джим тоже обнял своего сына.

— Спасибо, Март, — поблагодарил его отец.

Папа мог ощущать, как сильно билось сердце у его сына и насколько медленным стало дыхание. Слышалось слабое, но очень отчётливое всхлипывание со стороны Марта.

Когда отец посмотрел на мальчишку, по лицу сына текли слёзы.

— Обещай, что вернёшься к нам после этого приключение, папа, — попросил его Март.

Джим дотронулся до лица и стёр слёзы с его лица.

— Я обещаю, Март, — поклялся тот с тяжестью на душе, — Я вернусь.

Отец отошёл в сторону приоткрытой двери, где лился жёлтый свет.

Тут папа начал петь своим голосом, полным отцовской заботы и внешнего взрослого спокойствия:

«… Синее море, только море за кормой»

Было видно, как нелегко ему было…

«Синее море и далёк он, путь домой»

… Однако Джим пытался.

«Там за туманами, вечными пьяными,

Там за туманами берег наш родной…»

Отец взял паузу не только потому, что так было по песне, а ещё потому, что ему хотелось оставить хорошее впечатление после себя.

«Там за туманами, вечными пьяными,

Там за туманами берег наш родной…»

Он бросил последний взгляд на своего сына и выдал слегка грустную улыбку.

— Спокойной ночи, Март, — спокойно пожелал ему Джим, держась за золотую ручку дубовой двери.

— Добрых снов, — пожелал в ответ сын.

Отец закрыл за собой дверь. После долгого скрипа, дверь закрылась. Март закрыл глаза, и порыв ветра сдул полностью огонь с фитиля.

И мальчишка оказался в кромешной тьме, совершенно один и без отца…

Джим спустился вниз и подошёл к своей жене. У неё были длинные тёмно-коричневые волосы. Изумрудные глаза женушки помутнели и стали немного красными от пролитых ранее слёз. Даже следы от этого горя были видны на её лице, несмотря на то, как много раз она протирала и умывала лицо. Её бледно-травянистая юбка, обвязанная небольшой и тонкой коричневой бечёвкой, доходила почти до пола. На длинных рукавах беловато-зелёной рубашки жены видны некоторые следы из прошлого от невероятной грусти.

— Я тебя люблю, Майя, — чистосердечно признавшись, сказал ей отец.

— Я тебя тоже, Джим, — ответила ей взаимностью женушка своим прекрасным нежным голосом.

Затем, они коснулись друг друга губами и слились в продолжительном прощальном поцелуе. Такое чувство, словно они никак не хотели отпускать друг друга, но им приходилось делать это.

Ведь таков был долг героя, коим являлся Джим.

После этого, муж вышел из дома, пока Майя смотрела вслед ему.

И провожала последним взглядом до тех пор, пока тот не исчез в сильных туманах бескрайнего океана.

…Март и его мать сидели за скромным коричневым столом, пока она с воодушевлением рассказывала о приключениях своего мужа. Они находились в комнате с кофейными стенами, карамельным полом и окнами с ярко-зелёными рамами. В комнате были множественные предметы кухонной утвари, ступка, сито, мешки с запасами еды в кладовой комнате, металлические треноги, ведро и метла.

«… и вот Джим с Зефиром достали Золотой меч Голдиус, достающийся только людям с чистым сердцем и помыслами, освободили деревню от дракона и все стало как раньше. Конец»

Мартин, уже более взрослый, ковырялся немного ложкой в своей каше из смешанных злаков, зерновых и бобовых, однако ел её. Тот всё ещё был в своей домашней светло-зелёной рубашке и штанах оттенка изумруда. Волосы были немного подлиннее, они закрывали шею.

Тот поспешно доел весь свой завтрак, после чего встал из-за стола.

— Мам, я думаю, что мне уже пора собираться в школу, — напомнил сын Майе своим более юношеским, но не очень мужским, голосом.

— Конечно-конечно, — согласилась мать, — Иди собирайся в школу, лепесточек.

Юноша только молча кивнул головой и отправился в свою комнату вверх по лестнице.

В принципе, цвет стен и полов ничем не отличался от того, что было в кухне и остальных комнатах. Пожелтевший глобус немного пылился на тумбочке, свечка бездельничала и была потушена, пока светило солнце.

Его комната особо не изменилась, всё осталось на своих местах.

Кроме одного…

Мартин взглянул на старую картинку в рамке, которая стояла у него на тумбочке.

Там он обнимается с отцом, такой маленький и счастливый. Этот мальчишка совершенно невинен.

Мартин недовольно фыркнул.

— Лжец и обманщик, — пробурчал с отвращением он, глядя на картинку.

Юноша отвёл взгляд в сторону.

— Да и моя мать ничем не лучше его, — добавил попозже и тихо мальчик, тоже с некоторой мрачностью, — Рассказывает всякое разное про отца, наверное, для того, чтобы я поверил, будто ему было не всё равно…

Он скрестил руки на груди и посмотрел хмуро в окно.

Там Мартин увидел море. Такое широкое, бескрайнее, большое, открытое. На удивление, достаточно спокойное.

Оно манило отца, но не сына. Море вызывало лишь неприязнь у Мартина. И ненависть.

Юноша перестал глядеть на море.

Так… Мне надо заняться более важными вещами.

Он решил отвлечься, найти свои уличные вещи и переодеться. В школу Мартин носил зелёную кофту с длинными рукавами, снизу рубашку мякоти кислого яблока и изумрудные штаны. На спину он нацепил коричневый рюкзак с зелёной пуговицей в качестве застёжки.

Так юноша и пошёл школу, где провёл почти большую часть дня до обеда.

Он вернулся обратно домой. Мама занималась готовкой на кухне, поэтому в коридоре у входа было пусто.

Однако Мартин почувствовал и заподозрил что-то неладное.

Послышалось где-то рядом с ним лёгкое посвистывание ветра.

Юноша повернулся в ту сторону. Окно нараспашку, занавески развеваются на ветру. Наверное, кто-то зашёл через него.

Тот неспешно потянулся рукой за свой карман, откуда стал вытаскивать что-то мелкое и острое с рукоятью.

Шум ветра с совершенно противоположной стороны. Быстрым и резким движением он схватился за рукоять кинжала. Развернувшись вместе с ним наполовину, юноша обнажил серебряное и чистое лезвие.

Мартин грозно смотрел на того, кто оказался у него под направлением лезвия.

Оно было очень похож на человека. Правда, кожа у того беловатая и слегка прозрачная, как у шёлковой простыни. Его лицо и его волнистый хвост вместо ног были украшены многочисленными линиями синего, голубого и бирюзового цвета. В некоторых местах создавалось ощущение, будто оно было обведено этими линиями. Само оно в лёгкой рубашке королевского синего цвета. Рукава засучены почти до плеч, на конце рукавов и самой рубашки виднеются полоски цвета бирюзы. Волосы у того очень волнистые, бледно-бирюзовые, направлены слегка наверх и постоянно двигаются, будто щупальца у осьминога или как волосы, когда плаваешь под водой. С плеч свисала простая ультрамариновая сумка с пуговкой в виде дождевой капли. Кончик волнистого хвоста постоянно качался из стороны в сторону.

Несмотря на то, что по возрасту юноша и это создания неизвестного происхождения выглядели одинаково, ярко-небесные глаза незнакомца на человекоподобном лице с острым носиком, при виде лезвия кинжала, были детскими, доверчивые и неповинные, по какой-то причине, а руки подняты в небо.

— Кто ты такой? – с некоторой сердитостью спросил того Мартин, — Или что ты такое?

Юноша продолжал приближать лезвие кинжала в направлении этого существа.

— Можно убрать кинжал в сторону, пожалуйста?

Голос данного создания не высоким и очень походил больше на подростка, чем на юношу. Нельзя было сказать, однако, что он взрослый и возмужавший, ведь, видимо, какая-то внутренняя наивность и ребячество всё-таки выдавала в этом человекоподобном нечто если не малый возраст, то точно характер мелкого и простодушного ребёнка.

Мартин, однако, будто не вняв слов этого существа, приблизил клиновидный кончик к незнакомцу.

— Ты не особо похож на какого-то призрака, — пронзая его хмурым и серьёзным взглядом, подметил юноша, — И при этом назвать тебя бесформенным духом тоже язык никак не поворачивается…

Юнец всё ещё стоял стойко, ноги на ширине плеч.

Будто змея, он впивался глазами в это необычное создание, пытаясь изучить и понять его.

Что же ты за чудо-юдо такое?

Казалось, юноша прищурился ещё сильнее.

— Я эфирное морское существо, — скромно объяснило тому существо тем же тоном, — Звать меня… Бриз.

Бриз всё ещё испуганно парил над землёй, подняв руки, словно вкопанный.

Мартин на мгновение остановился, но не переставал быть осторожным и бдительным.

Эфирное морское существо… Когда-то я уже слышал это словосочетание. Но где именно…?

Тот всё ещё направлял остриё в сторону морского эфирного существа.

— Что ты здесь забыл, Бриз? – продолжал допытывать его юнец.

— Я ищу здесь кое-кого, — ответил честно Бриз.

— Кого же?

Существо одной рукой медленно потянулось к сумке и открыло её.

Из сумки Бриз вытащил картинку, чистую и непомятую, и взглянул на неё.

— Вы, случаем, не Март Уиллис? – поинтересовался у юноши эфи́рок.

— Я Мартин Уиллис, — поправив его, грозно произнёс юнец, — А что?

— Я пришёл сюда, чтобы он помог мне найти моего отца, которого уже долгое время не видел, — объяснял далее молодой эфирок, — На этой картинке был изображён этот дом, а также он с его другом, и указано то имя, которое я сейчас назвал…

— Ну и?

— Дело в том, что моего отца звали Зефир, — продолжал Бриз, — А у его дружка, кажись, имя было… Джим. Джим Уиллис.

Мартин замер на месте. Его пробрала мгновенная дрожь по всему телу.

Такого просто не может быть…

Взгляд глаз яркого цвета кислых яблок наполнился шоком.

— Как, говоришь, звали того друга? – опешив, переспросил юнец.

— Джим, — повторился тот, — Джим Уиллис.

Тот медлительно опустил кинжал наполовину.

— Так звали моего… отца, — слегка отведя глаза в сторону, тяжело признался Мартин.

— Правда? – удивился эфирок.

— Да, — пасмурно подтвердил он. Затем юноша добавил, показывая кончиком на картинку: «Дай мне посмотреть на неё, пожалуйста»

Бриз, без всяких вопросов, дал ему в руки эту картинку.

Юнец окинул её скорым взором.

Да, это однозначно был его дом. Маленькая хижинка, сделанная полностью из дерева. И на фоне действительно его отец. Выглядит также, как и перед отъездом в последнее путешествие.

Рядом с ним эфирное существо, которое Бриз назвал своим отцом Зефиром. На нём был простой жилет цвета морской волны, светло-голубая рубашка, всё это дело было обтянуто кожаным синим поясом. По виду напоминал Бриза: тоже имелась красивая волнистая шевелюра, что украшала коротенькая бородка. На правой руке у него сиреневый браслет из шёлка. Вообще, Март не так уж и часто видел его лицо.

Мартин отдал картинку обратно молодому эфироку.

— Судя по всему, ты тоже потерял отца, Мартин? – поинтересовался Бриз у юноши.

Взгляд того кинулся в сторону окна, из которого было видно море.

— Он нас отверг, — угнетенно и больно проговорил шёпотом юнец.

— Да быть такого не может! – возмутился эфирок, — Хорошие отцы никогда не поступают так со своими семьями.

— Значит, мой был из поганых, — отчуждённо ответил Мартин, посмотрев на существа, — Хорошо, что я его никогда не увижу…

— Нет, мой отец не мог дружить с самозванцами и бандитами! – продолжал отрицать Бриз, — Зефир был известным героем Мифии вместе с Джимом. Они совершали подвиги, спасали… жизни!

— Ой, я смотрю у нас тут кто-то строит из своего отца и его друга мистеров «Я само благородство», а? – противно съязвил юноша, саркастично размахивая руками. После, он добавил в том же тоне: «Просто признайся, что ты так пытаешься оправдать тот факт, что ты ему оказался ненужным!»

— Ни за что! – стоял на своём эфирок.

— Ему на тебя было наплевать, Бриз! – рассерженно произнёс Мартин, — Понимаешь? Они нас обоих бросили!

— Они нас не бросили! — оспаривал эфирок, — Я уверен!

— Откуда такая уверенность?

— У меня есть надежда! – отвечал ему Бриз, хватаясь руками за то место, где у людей обычно есть сердце, — Надежда на то, что они где-то там, ждут своего спасения!

После этого наступила внезапная тишина. Они ни проронили ни слова за последующие несколько минут.

Кажется, воздух был слишком сильно напряжённый от такого активного спора.

— Я не могу знать точно насчёт твоего отца, Мартин, — печально признался эфирок, — Однако прекрасно знаю, что мой отец бы сделал всё, чтобы я был цел и здоров…

У него на лице появилась маленькая прозрачная слезинка, которую эфирок тут же убрал рукавом.

— Он очень много для меня значит…

Юноша вспомнил о том, как прощался со своим отцом шесть лет назад.

Мартин осознал, что, наверное, немного погорячился, но всё ещё крепкой хваткой держал опущенный кинжал в руках.

— Я тебя понимаю, Бриз, — принимал его юнец, — Но… я всё равно не верю тебе.

— Почему же?

— Если бы мой отец действительно хотел, чтобы его и его дружка вызволили из заточения, они бы что-нибудь оставили, — аргументировал юноша.

Мартин стал ходить взад-вперёд, а Бриз задумчиво летал по коридору его дома и рассматривал его.

— Записи, карты, магические артефакты, — перечислял в это время юнец, — Что-нибудь, что помогло бы найти их!

Эфирок продолжал смотреть всё, что есть в доме.

— Не знаю, там, какой-нибудь волшебный компас или направляющая стрела…

После этих слов, ветряное существо застыло, увидев кое-что необычное.

— А что насчёт таинственной светящейся двери? – уточнил Бриз у Мартина.

— Да, это тоже могло бы помочь, — как-то про себя и неосознанно пробормотал юнец, задумчиво приставляя руку к подбородку.

— Просто это к тому, что у тебя дома есть необычная дверь, которую я прямо сейчас вижу своими глазами, — эфирок давал понять ему.

Мартин притормозил и перестал наяривать круги.

— Что…?

Юноша подошёл к Бризу.

— Вот, она прямо вот здесь! – показывая пальцем куда-то на стену, показывал эфирок.

Однако кроме этой самой стены юнец ничего не видел.

— И где ты тут нашёл дверь? – поинтересовался Мартин.

— Хмм, похоже только я могу видеть её, — сделал выводы Бриз.

Существо подошло к стене и дотронулось до неё рукой.

Неожиданно, из воздуха возникла светло-голубая дверь. Она действительно светилась каким-то странным ярким светом. На ней посередине была голубая капля воды, как и на сумке у эфирока, а вокруг многочисленные непонятные узорчатые волны светло-мятного цвета.

… Я в жизни ничего более удивительного не видел.

Мартин взглянул на Бриза. Эфирок смотрел на данные знаки с каким-то затаенным дыханием и скрепив руки на уровне груди.

Видимо, эти знаки как-то связаны с его народом…

Он снова перевёл свой взгляд на магическую дверь.

Эта дверь поддалась касанию лёгкому руки Бриза и мгновенно отворилась.

Она вела в комнату в виде подвала, который окутывала кромешная и беспросветная тьма. Виднелся кусочек длинный лестницы, которая поглощала ночная мгла. Существо посмотрело на Мартина, и наоборот.

— Ты хочешь узнать, что таит в себе это место, Мартин? – спросил его Бриз.

Юноша посмотрел обратно в эту загадочную комнату.

Неожиданно, у него тоже появилась какая-то надежда на то, что юнец сможет найти своего отца и что тот ещё не откинул концы. Наверное, этот инфантильный дух заразил юношу своей детской наивностью.

Мартин почувствовал, будто у него действительно есть шанс.

— … Была не была.

Бриз тут создал сферу из разноцветных лучей света, которые по окраске напоминали самого эфирока. Выставив руку вперёд, тот держал магическую сферу перед собой, как факел, и пошёл вперёд.

Юноша поплёлся вслед за ним, всё ещё держа кинжал лезвием вверх.

В блеске от волшебного света Бриза виднелись тёмно-синие стены и пол, похожий по виду и цвету на свежескошенную траву.

Как оказалось, это была не просто очередная подземная комната.

Это была сокровищница.

Многочисленные шкафы, то ли сделанные из синего дерева, то ли покрашенное под синий цвет дерево, стояли гордо и высоко, как фантастические великаны, упираясь ровно в потолок. Они заполнены разнообразными предметами: огненным пером, запечатанным в землю; маленькой статуэткой Джима и Зефира, какая-то шаманская маска, смахивающая на лису…

Однако взор Бриза захватил другой предмет.

Это было гигантское тёмно-зелёное щупальце со светло-зелёными присосками, что было окутано ярко-голубой водянистой жидкостью.

— О мой Грегаль! – восторженно произнёс эфирок, смотря на это завораживающее зрелище, — Это что… щупальце самого Кракена?

— Я думаю, это просто огромный осьминог, — скептически ответил ему Мартин.

Неожиданно юнец увидел то, отчего сам остановился и стал рассматривать. Это была золотая коробка, на которой сверху был опал, переливающийся синеватыми оттенками.

— Подожди… Это то, о чём я думаю? – спросил юноша у Бриза.

— Это золотой меч Голдиус! – подтвердил эфирок, — Этот меч доставался только тем, у кого были добрые намерения и чистое сердце!

— Я думаю, все магические мечи так и работают, — неодобрительно высказался Мартин.

Бриз посмотрел в ответ на него с кислой миной.

У эфирока быстро переключилось внимание, когда тот, поковырявшись в других местах, нашёл очередную интересную вещь здесь.

— О, я знаю, что это такое! – с детской радостью восклицало юное существо, держа в руках мешочек, на котором была нарисована яркая жёлтая четырёхконечная звёздочка, — Папа мне рассказывал! Это пыльца фей с острова Вечной Молодости!

— Чё, это тип то место, где никто не взрослеет? – саркастично произнёс юноша.

— Ну да, оно самое, — подтвердил Бриз всё с тем же восторгом в голосе.

— Ага, конечно, — ехидничал тот, — Можешь думать, что если ты приведёшь меня в комнату с кучей необычных вещей, то можешь вешать всякую лапшу на уши и думать, что я поверю в абсолютно любую…!

Тут он прервался из-за того, что наткнулся на стол, задвинутый пыльной скатертью. Снизу выглядывал изумрудный кончик чего-то, похожего на книгу.

— …Чушь?

Мартин сдвинул скатерть в сторону. Пыль поднялась в воздух и стала раздражать его нос. Юноша чихнул и инстинктивно подставил локоть к носу.

— Будь здоров, Мартин.

— Спасибо, — поблагодарил юнец и шмыгнул один раз носом.

Выяснилось, что под скатертью лежала книга с кожаной обложкой. Рядом скромно прилегало рядом пёрышко, переливающееся, словно огонь, но не жгущее, как оно. На книге была надпись золотой краской: «Дневник Джима Уиллиса».

Мартин взял дневник в руки и стал листать его.

Там были описания всех этих предметов и все приключения, связанные с ними.

На одной странице было написано про некий Призрачный браслет. Это был артефакт, похожий на прозрачно-голубой браслет, способный создавать всё, что угодно, включая и комнаты. А также ещё увеличивает и улучшает способности. Этот браслет был сделан одним богатым человеком, который умер раньше времени, но очень переживал, что его богатства найдут и попадут в плохие руки, отчего, когда и создал этот браслет, с помощью которого он сделал комнату для их хранения.

Судя по записям, Зефир сделал эту комнату как раз-таки с помощью этого браслета. И её видно лишь Бризу из-за того, что у эфирока, коего юнец встретил, та же магия, что и у его отца.

Это многое объясняет…

Юноша стал дальше перелистывать дневник.

Боже, где только его отец не побывал и что только с ним не приключалось! Даже поверить было трудно.

Наконец-таки, юнец дошёл до последней страницы.

Там была старая карта и приложенная к ней запись, которую Мартин зачитал вслух:

«Запись 1000.

Дорогой дневник, у меня есть проблема, с которой я хочу с тобой поделиться. Я записывал в тебя все приключения, в которых я проявлял смелость, отвагу и храбрость. Но, похоже, это приключение будет последним. Ведь весь мир может погибнуть, если я с Зефиром не верну Сферу Мира на её законное место. Этот странный Финист… Я надеюсь, он представляет какую он навлек беду на весь мир… А если нет, то… Сфера Мира, не находящаяся на своём месте, может навлечь много бед. Единственное, что у меня есть в качестве утешения — надежда. Надежда на то, что мы справимся.

P.S. Март, если читаешь это, то знай, что я люблю тебя больше всего остального на этом свете. И Майю тоже…»

Юноша положил на момент дневник. Он смотрел на последнюю страницу дневника с какой-то небывалой грустью и печалью, хотя больше казалось, что Мартин смотрел в пустоту, а голова была опущена к книге.

Почему-то она задела юнца за самое сердце.

Март… Блин, я думал, что этого имени можно было избежать в мой адрес!

Сразу внутри возникло давно забытое и редкое чувство, которое, как тот думал, оставил в далёком прошлом. И это чувство – жалость. В этот конкретный момент, жалость к отцу.

А ещё другое ощущение – вина. Вина, как и перед собственной матерью, так и в отношении к своему отцу.

На душе у Мартина скребли кошки.

Может быть, я слишком… грубо относился к своему отцу всё это время? Он делал доброе дело ради всей Мифии, а я его возненавидел за это…

Бриз, вдруг, вернул юношу обратно в реальность своим голосом.

— Мартин? С тобой всё в порядке? – беспокоился эфирок, дотронувшийся до плеча юнца.

Мартин потряс головой и закрыл книгу полностью.

— Да, я в порядке, — молодой человек сказал, как отрезал, и смотрел в это время на создания, — Просто… переваривал всё, что увидел.

Это была его вина, что выбрал Сферу Мира вместо семьи…

Его взгляд был хмур, и он недовольно фыркнул про себя.

Бриз понимающе кивнул.

— У меня закрадываются подозрения, что один я не справлюсь в этом трудном поиске, — изъяснился эфирок, — Мне бы хотелось, чтобы мы, ну… помогли друг другу. Я имею в виду, помогли найти своих отцов…

Тот стоял, скромно приставляя пальцы друг другу и смотря на юнца так, как смотрит ребёнок, потерявшийся на базаре и не способный найти своего родителя: застенчиво и с ноткой отчаяния.

— Так, ты согласен на то, чтобы отправиться на их поиски… вместе? – запинаясь, спросил Бриз.

Юноша посмотрел опять на книгу.

Спустя мгновение, тот выдал неуверенную фразу:

«…Дай мне время подумать, Бриз»

В ответ от эфирока последовал молчаливый одобрительный кивок.

— Хорошо, — согласилось создание, — Как решишь, я буду ждать снаружи. Обдумай всё, как следует, Мартин.

Бриз взлетел вверх и покинул подвальную комнату, пройдя на улицу через окно. Мартин остался один на один с собой и дневником, который тот снова взял в руки.

С одной стороны, отец ему был противен. Тот оставил их на произвол судьбы на целых шесть лет, хотя обещал возвратиться в скором времени. А потом… его не стало.

Но с другой стороны… Теперь, спустя столько лет, у него есть шанс. Шанс снова встретиться с собственным отцом. И потенциальная возможность.

Конечно, юнец не верил, что может встретиться с отцом. И, честно говоря, не то, чтобы он люто ненавидел отца, но ненависть явно преобладала над любовью. Любовь всё ещё сохранилась в его душе, хоть и в меньших количествах, чем у того же Бриза, например.

Всё же, Мартин решился на то, что обычно не сделал бы.

Юнец поднялся в свою комнату и достал из-под своей кровати вязаную корзину, в которой лежала одежда, которая имела для его отца большое значение. Юноша смотрел на неё с некоторой болью, но понимал, что по-другому он поступить не может.

Спустя какое-то время, юноша спустился к своей матери. Она, по своему обыкновению, была в тёмно-коричневом фартуке, перепачканном местами в муке и частичках теста. Сама же Майя стояла у стола и лепила тесто, напевая про себя какую-то весёлую песенку.

— Мам, — обратился ласково к ней Мартин.

— Да, лепесточек? – спросила она, повернув голову.

Её руки внезапно перестали месить тесто, а взор оторвался от прошлого процесса, устремившись на сына.

Светло-зелёная рубашка с длинными рукавами-воланами и небольшими воланами в виде воротника. Тёмно-изумрудные брюки. На ногах- сапоги цвета горького шоколада.

Она замерла от удивления и некоторого шока, однако внешне это не показывала.

Такое ощущение, будто бы перед ней вновь стоял Джим.

— Мой класс на несколько дней уезжает в пионерский лагерь, — вымолвил Мартин, на удивление, легко, хоть и с небольшими запинками, — Просто предупреждаю тебя, чтобы ты не переживала.

Ой как юноше было неприятно делать это!

Боже, почему мне так трудно врать перед ней? Я же это делаю почти каждый божий день!

Он даже слегка вспотел, пока придумывал отговорку.

— Хорошо, — кивая, одобрительно произнесла мама.

Юноша быстро собрал всё необходимое и положил в рюкзак.

— Я, наверное, пойду, мам, — держась за лямку рюкзака, произнёс юнец.

— Возьми вот это, — сказала мать, вложив в руки какой-то маленький мешочек.

Раскрыв его, Мартин увидел кучу печенек с начинкой из разнообразных ягод: малины, клубники, голубики и прочих.

Вот же ж хитрая лиса! Знает, что я люблю их…

Лицо юноши расплылось в лёгкой улыбке.

— Ну всё, — со вздохом вымолвил Мартин, — Пока, мам!

Он уже собирался выходить за дверь, как тут…

— Подожди!

Майя остановила его, стоя напротив и держа руку в руке. Юноша повернулся к ней.

— Твоя одежда, — начала она робким и шелковистым голосом, — Она… очень красивая.

Ощущалось, что она хотела сказать совсем другое, однако сказала именно это видимо потому, что не хотела напоминать самому Мартину о… кое-ком.

Юноша это и понял, отчего просто улыбнулся в ответ и поблагодарил её за эти слова.

Мартин подошёл к Майе, а она взяла его за руки.

— Пока, мам, — попрощался с ней юноша.

— Пока, лепесточек, — ответила ему тем же мать.

Они прислонились друг к другу лбами и стояли так где-то несколько секунд.

После этого, мама отпустила юнца из своих рук, и он вышел наружу.

Они помахали друг другу на прощание.

Мартин вышел на крыльцо, где его ждал Бриз.

— Ты… предупредил маму, что уходишь? – озабоченно спросил юношу эфирок, приставляя пальцы друг к другу.

— Да ты сам, по-моему, как мама, Бриз, — юнец слегка цинично и грубовато пробормотал в ответ тому.

— Я серьёзно тебя спрашиваю, Мартин, — обиделось молодое создание, скрестив руки на груди, — Ты предупредил её?

— Конечно же предупредил, я же не настолько бессовестный, — закатив глаза, раздражённо подтвердил Мартин, — Я просто пошутил.

— Странные у вас, людей, шутки, однако, — заметил Бриз с немного упавшим и задетым тоном в голосе.

Однако юноша даже бровью не повёл на это замечание.

Эфирок вздохнул.

— Ладно, — смирившись и даже уже, кажется, забыв про слова Мартина, с придыханием произнёс Бриз, — Раз мы оба готовы, то не будем терять ни минуты. В путь!

Эфирок, как пружинка, отскочил от места и полетел прочь от дома. Юноша поковылял вслед за ним на своих двоих.

Чем дальше Мартин уходил от дома, тем больше его стала поглощать ранее не испытываемая тоска.

Юнец стал вспоминать, насколько тёплая, уютная и мягкая его кровать. В голове сразу возникали картины того, как мать что-то готовит на их маленькой кухонке, и Мартин даже чувствовал ароматный запах какой-то выпечки или чего-то жареного. В любом случае, чтобы это ни было, эти блюда представлялись ему самым вкусным и лучшим, что есть на всём этом белом свете.

Кажется, перепробуй юнец даже тысячи блюд, то ничего вкуснее маминых мясных пирогов или жареного куска мяса, приготовленного его собственной мамой, во всём остальном мире.

Всплывало в памяти и то, как мама успокаивала юношу, когда ему снились страшные кошмары, либо просто произошло что-нибудь нехорошее. Она садила его на колени, прижимала к себе и нежно гладила по голове, говоря ласковым голосом: «Всё хорошо. Я с тобой…»

Однако без отца картина семьи Уиллиса не особо складывалось.

Отойдя на пол километра от дома вместе с Бризом, тот обернулся спиной к товарищу и остановился.

Тот видел свой домик. Такой маленький, безобидный, ничтожный по сравнению со вселенной. Но всё же такой родной и занимающий огромное место в сердце Мартина.

Странно, я не ушёл так далеко, а такое чувство, будто между мной и моим домом разрослась такая огромная и непреодолимая пропасть…

Рядом находилось гигантское море. В некоторых местах, оно беспокоилось, как эфирок с Майей, а в других было спокойным.

Мартин не понимал, почему море, несмотря на то, какое отвращение оно вызывает у юноши, так сильно привлекало и завораживало его.

Юнец стоял и глядел на море, словно очарованный, не имея даже наглости пошевелиться и сдвинуться с места.

В мыслях так и слышались отголоски голоса Джима, поющего колыбельную о море в последний раз.

Синее море, только море, за кормой…

В горле скапливался какой-то неясный горький комок, а в сердце царила горечь и скорбь. Слёзы так и наворачивались мысленно, когда тот вспоминал об этой песне.

Столько воспоминаний, связанных с тем, кто оставил меня и маму в самый нужный момент…

Мартин сжал крепко руки в кулаки.

Хочу ли я видеть его спустя столько лет? А он захочет ли увидеть меня после стольких лет?

Задумчивый и грустный взгляд его зелёных глаз всё ещё устремлялся в сторону неоднозначного для него морского простора.

Узнаем ли мы друг друга, когда увидим?

В реальность его возвратил голос эфирока, прозвучавший за спиной юноши.

— Мартин, ты идёшь?

Юноша тут же очнулся и опомнился.

— Да-да, конечно, — малость сонно протараторил Мартин, пришедший в себя, — Я иду, Бриз…

Тот медленно стал двигать ногами в том же направлении, что и Бриз, но всё ещё смотрел на морские воды.

Его взгляд приподнялся, и он увидел что-то тревожное.

Где-то вдалеке виднелись тучи, темнее которых, кажется, была сама пустота глубоких ущельев. Из облаков лил серый, совершенно обесцвеченный и блеклый дождь. Будто в затишье перед штормом, сверкали мимолётно и ярко молнии, прячась и перепрыгивая среди кучевых туч, как непослушные лисята между кустами, взмахивая своими белоснежными хвостиками. Казалось, что от них исходит лёгкий и дальний рокот, который юнец мог неотчётливо слышать.

Под хмурым небом находились бесчисленные поля красных маков.

Стоило только нескольким каплям седого дождя попасть на них, как цветы стали постепенно терять жизнь. Водяные капли смыли всю краску с лепестков и листьев стеблей, превратив тех в пепельно-серые подобия прошлого величия. Затем, цветок и его листья скукожились, лишившись все своих соков и былой красоты. Они походили на молодых и прекрасных девиц, что состарились прямо на глазах. Все маки, один за другим, будто замученные и хилые рабы, склонили тут же свои головы к сырой и мокрой земле, как если бы ожидали пощады от их могущественной и единственной хозяйки, природы, за совершённые ими грехи и ошибки.

В сердце Мартина появилось ещё больше уверенности в том, что ему стоит отправиться в этот сложный и опасный путь.

Несмотря ни на что, я найду своего отца, Джима Уиллиса…

Развернувшись гордо спиной к тучам и цветочному кладбищу, юнец решительно зашагал прочь от дома и туч.

… И верну Сферу Мира на её законное место.

Конец первой главы

Глава II: «Молчаливая боль»

Мартин и Бриз шли по зелёным весенним полям, на удивление, достаточно долго.

Боже! Никогда юноше не приходилось так долго топать из одного места в другое! Тем более, ради его отца…

Ноги юнца жёстко болели, а дыхание еле восстанавливалось.

Хорошо же было эфироку! Ног у него не было, а уставать тот в принципе не мог.

— Слушай, Бриз, — неожиданно высказался Мартин, — Я всё понимаю, ты пропутешествовал так много миль, чтобы встретиться со мной, наверное, но… Может быть, сделаем небольшой привал?

Эфирок посмотрел на него сверху вниз.

— Хорошо, — согласился Бриз, — но только ненадолго.

Тут юноша приткнулся на траву, рядом с каким-то булыжником. Достав из рюкзака печеньки, тот стал поедать их.

В это время эфирное существо, поджав хвост под себя, приземлилось на камень и, разведя руки в стороны и закрыв глаза, замолчало.

— Насколько я помню из рассказов… одного моего знакомого, эфирные существа питаются только светом и ветрами? – поинтересовался у эфирока юнец.

— Да, в особенности морские эфирные существа питаются морскими ветрами, — подтвердил Бриз, не открывая глаз и сидя всё в той же позе.

Мартин одобрительно кивнул и съел ещё две печеньки.

Спустя несколько минут, они встали и продолжили свой прерванный путь.

Неожиданно, пока юноша и эфирок шли, Мартин заметил вдалеке что-то похожее на город.

Все дома были такими странными. Крыши из известняка, смешанного с ракушками, доставали до самой земли и, казалось, сливались с окружающей местностью из-за большого количества водорослей на ней. Сами домики сделаны из камня, переливающегося, словно океан, от тёмно-синего к призрачно-голубому. Длинные деревянные двери белоснежного света почти доставали своей нижней частью до земли.

Вокруг этих домиков ходили, как солнечные зайчики, пятна белого цвета с проблесками светло-голубых линий.

У Бриза заискрились глаза от радости после того, как это попало в поле его зрения.

— О, это же один из городов эфирных существ, Лакус-урбс! – воодушевлённо воскликнул эфирок, узнав город.

— А что ты так сильно радуешься этому? – смутился поведению существа Мартин.

— Я смогу тебе показать город, его жителей и самую главную достопримечательность здесь! – в том же тоне заявил Бриз.

— Разве людям туда можно? – удивился юноша.

— Конечно можно, Мартин, — подтвердил эфирок, — Пойдём скорее, мне уже невтерпёж!

И Мартин с Бризом вошли в город.

Да уж, столько эфирных существ юнцу и в жизни не приходилось видеть!

Там были и старец с развевающейся на ветру бородой, одетый в длинные одежды небесной окраски, пытающегося научить морские узлы своего внука в невинно белой рубашке. Юноша ещё трёх маленьких эфирных существ.

Это были два эфирока в ультрамариновой и синих рубашках с белыми полосками, подпоясанных верёвками посередине, и одна эфирянка в сереньком платье, тоже с поясом. Двое, сделав импровизированную скакалку с помощью магии, махали ей, в то время как девчонка перелетала через низ. Они считали одновременно и отчётливо слышались их звонкие голоса:

«Мо́на! Дуо́на! Трио́на! Кварте́н!»

Пока Бриз с Мартином шли, мимо него, как целое стадо огоньков, успело пролететь кучу малых морских эфиров, вовсю резвящихся и смеющихся.

Юноша боковым взглядом приметил одну интересную картину.

Стояло несколько эфирных существ. Все они были молодыми и одеты в белоснежные рубашки с коротким рукавом, напоминавшие по внешнему виду туники, кроме одного с бородкой, у которого тёмно-синяя рубашка с жилетом сверху. Те, что были в белом, перекладывали камни на земляную основу, а тот отшлифовывал камень, такой же, как и у остальных домов, и, передавая камень от одного к другому эфироку со словами: «Тра́до!».

— Что они делают, Бриз? — спросил Мартин, показывая на это.

— А, это наши като́йки и один петровщик, — объяснил ему Бриз, — Катойки, те, что в белом, строят совместно дома. Петровщик же создаёт камни для возведения этого дома.

Юнец одобрительно кивнул.

После этого его взору представились молодые эфирок и эфирянка. Первый был одет, как и все, в рубашку с полосками, а вторая была в белоснежной рубашке и тёмно-бирюзовой юбке до пола, подпоясанной синеватой верёвкой. На головах у них были повязки, а у эфирянки волосы были заплетены в высокий хвост.

Словно пауки, они, взяв сконцентрированную магию из банки, в воздухе плели своими пальцами ту одежду, которую Мартин видел на них и остальных жителях.

Эфирянка сделала маленькую рубашонку, после чего протянула, видимо, родителям с маленьким эфирчиком на руках.

— А это кто такие?

— Это этерфиберы, — отвечал эфирок, — Думаю, объяснять их задачу тебе не нужно.

— И у вас это типа… может делать кто угодно? – смутился юнец.

— Да, а что? – словно имитируя его тон, ответил удивлённо Бриз.

— Да, так, — махнул рукой юноша.

Тут появился какой-то эфирок, который буквально пролетал через всех остальных. У него была небольшая светло-синяя накидка с капюшоном на голове, а под них неопоясанная синяя рубашка с такими же полосками на одежде, как у Бриза. Держа в руках зеленоватый листок, тот, отрывал взгляд от него временно, смотрел на остальных морских эфирных существ, показывая чем-то синим, что напоминало по внешнему виду карандаш, после чего чиркал что-то в бумажке, бормоча под нос какие-то непонятные Мартину цифры:

«Триона дуо-зиро́н, Триона зирон мона…»

При виде юноши с Бризом он сначала замер, а потом подлетел к ним с удивлёнными глазами, спросив у эфирока и показав на обоих своим карандашиком:

«Sei ti un siculo? »

— Non, ego cum homine in qua, — ответил ему сам Бриз.

В ответ, тот кивнул и улетел прочь.

Юнец посмотрел слегка большими глазами на своего эфирока.

— И чё это щас было? – поинтересовался Мартин.

— Местный счетовод, который ведёт перепись населения, спросил меня: «Ты местный?», на что я ответил: «Нет, я с человеком мимоходом», — объяснил ему Бриз.

Юнец понимающе и одобрительно кивнул.

Чем больше тот ходил по этому городу, тем больше он замечал, что все бросают на него свой взгляд. Когда мимо них проходили юноша с эфироков, то они сразу переставали заниматься своими делами или продолжали делать их, но как-то без должного внимания и по автомату. Морские эфиры, от мала до велика, обращали свой взор на него, будто тот был экзотичной зверушкой или что-то в этом роде.

От этого Мартину стало как-то не по себе. Он приблизился поближе к Бризу.

— Почему они так на меня странно смотрят? – шепотом спросил юноша у молодого эфирока.

— Ну, видимо, в этот город редко заходят люди, поэтому для них видеть тебя в новинку, — с предположением отвечал Бриз, — А вообще эфирные морские существа сами по себе любопытны, поэтому не пугайся особо сильно.

Тут Бриз подошёл к одному из эфиров и спросил что-то опять на непонятном для Мартина языке. Эфирок показал куда-то пальцем и Бриз кивнул головой, сказав тоже какое-то слово.

— Что ты спросил у него, Бриз? – заинтересованно вопросил юнец.

— Я спросил, как пройти к кое-какому особому месту для всех эфирных существ, которое хочу тебе показать, — с затаённым волнением произнёс эфирок.

Спустя какое-то время они всё-таки пришли к зданию.

— Вот он! Храм Великого и Могучего Грегаля! – воскликнул радостно Бриз.

Храм стоял, будто гора: гордо, высоко, величественно и крепко на протяжении долгих лет. У храма было три купола. Первый при входе, самый мелкий, похож на шляпу в виде белоснежной ракушки с кофейными крапинками, имел на себе изображение капли воды с двумя, как крыльями, светло-зелёными водорослями, а сверху тоненькую синею стрелочку наверх. Второй и третий сделаны из прозрачного голубого стекла, что сиял на солнце и искрился. На третьем куполе были посажены мраморные белоснежные крылья настолько детальные, что было видно каждое пёрышко на них. Вход представлялся аркой из того морского камня, в прочем, как и всё остальное на этом храме. Известковые колонны с ракушками внутри них словно заросли тёмно-зелёными водорослями, на верхушке красовались белые, как лёд, кораллы.

Вау, похоже это действительно очень важный храм… И Грегаль, походу, это их… самый главный бог?

Тут они вошли внутрь этого поистине божественного творения.

Их глазам представился коридор из камня, который, словно волны в океане, плавно, но постоянно, менял свой цвет, с колоннами по бокам держащими, будто Атлант небо, большой длинные купол из того же материала, напоминавший по своему внешнему виду аккуратно отёсанные входы в пещеру. Снизу вырыт ров, целиком и полностью наполненный водой, сверкающей ярко-голубым светом. На ней, словно чайка, мило и тихо бултыхалась тонкая лодочка берлинской лазури, протянутая с одной стороны к сидящим, где висел пустой подсвечник без свечки внутри. Вёсел, однако, не было от слова совсем.

При виде воды Мартин чуть попятился и слегка дёрнулся.

— Это что ещё такое? – показывая на воду, сконфуженно вопросил юноша.

— Это водный коридор, который ведёт к внутреннему зданию храма, — объяснил ему просто морской эфир.

У юнца лодка вызвала не самые приятные чувства: можно было сказать, что смотрел он на неё с каким-то отвращением.

— Ты что, хочешь, чтобы мы поплыли… на этом? – со слегка испуганной интонацией в голосе спросил Мартин.

— Да? – недоумённо подтвердил эфирок, — А что такое?

Юнец хотел было сказать, что ненавидит воду. Однако вместо этого он удивлённо проговорил, почёсывая задумчиво затылок:

«Так у этой же лодки нет… вёсел?»

В ответ на это Бриз залился звонким и переливчатым смехом.

После того, как эфирок один раз махнул рукой, по бокам лодки появилось два птичьих крыла, сделанных из чистейшего воздуха и света, которые сначала раскрылись, а потом опустились кончиками вниз, к воде. Они переливались, словно северное сияние.

— Вот они, твои вёсла, Мартин, — радостно провозгласил Бриз.

Сказать, что юношу это сильно удивило, значит, ничего не сказать.

Бриз приземлился в лодку в один прыжок.

— Ну, давай же, Мартин, залезай! – зазывал к себе эфирок.

Что поделать? Пришлось это сделать.

Как только Мартин сел в лодку напротив Бриза, магические вёсла толкнули их вперёд. Дальше они, словно птица в небе, просто плыли в свободном течении, периодически прерываемом лёгкими и скромными движениями крыльев.

Они стали видеть то, что, как казалось юноше, было историей о происхождении мира со взгляда морских эфирных существ.

Первой была картинка большого человекоподобного существа, облачённого в туники, по цвету напоминающим целую вселенную, с яркой жёлтой звездой вместо головы, что придерживал руками ультрамариновый силуэт морского эфирного существа с длинными волосами, как нечто прекрасное и невероятное.

— Всё началось с того, что Создатель, верховный бог, чей лик был подобен солнцу, оживотворил весь ветер моря, что гулял тогда в первозданном мире, соединив их в образе одного существа, — стал рассказывать молодой эфирок, — И имя того создания, сотканного из воздуха настолько тонкого, лёгкого и разряженного, что вдохнуть его могли лишь Всевышние, всех морских ветров и божественного света, лучезарного и недоступного взору смертного, было Грегаль, в честь самого сильного ветра внутри его…

После этого был показан тот же Грегаль, но уже в виде рисунка. Он сидел на траве и выглядел молодым, с красивой шевелюрой голубой пыли ниже плеч, наряженным в одеяние, сотканное словно из разной кучи белоснежных облаков. Рядом с этим созданием происходило буквально чудо природы: расцветали всевозможные цветы, пели птицы, солнце светило ярко, много разных животных гуляло со своими детьми. По сравнению с остальными, он был гигантом.

Однако само же существо представлялось не очень счастливым. На лице была написана какая-то невероятная тоска и боль.

— …Шли годы, Грегаль рос. У него было всё, о чём только смертные могут сами мечтать: сила всех морских ветров в одной руке, возможность летать везде, где можно, вечная молодая жизнь. Однако отсутствовало одно: не существовало среди всех божеств мира тех, кто был подобен по виду и смыслу Грегалю, как у всех остальных существ. Его уникальность стала для него невыносимой ношей и настоящим проклятием для его души…

На следующей картинке, это божество предстало уже в другом свете. Оно хваталось за сердце, пока из того вылетало кучу разноцветных ветров. На его лице неясно стала вырисовываться борода. Сзади него стоял Создатель, держащий в руках шар с изображением более юного Грегаля.

— … Не мог вынести одиночества Грегаль. И выпустил наружу все ветра он, что таились внутри его. Ветра все разбежались в сторону. Грегалю едва удавалось хватать их, непослушных и диких зверей под названием морские ветра. За такую выходку, Создатель лишил того и другой особенности: вечной молодости.

— Но… почему? – удивился Мартин.

— Создатель считал, что такое большое количество ветров может заставить погрязнуть первозданный мир в хаос, разрушив всё, что сам же сотворил и сделал, — объяснял Бриз, — а поскольку Грегаль был богом новым, то он был, в какой-то степени, смертен и уязвим. Создателю ничего не стоило изъять собственное творение.

Юнец как-то грозно посмотрел на изображение этого Создателя.

— Помимо этого, — продолжил эфирок, — он забрал у Грегаля то, чем наделил при создании: физическое тело. Создатель, превратив его в бесплотный дух, сливающийся почти полностью с небом, хотел уже было заключить его туда, откуда никто не мог выбраться. Земли разверзлись, гроза разбушевалась. Открылся вход в Бездну, подземный мир…

Неожиданно появилось изображение некоего безликого человекоподобного существа с длинными волосами и бородой, похожего на сгусток голубовато-серых облаков или туманов, растворяющихся прямо в воздухе, с белоснежными глазами. По своему виду он напоминал призрака, но при этом страха особого не вызывал. Оно прижимало Грегаля к себе, как отец собственного младенца.

-… Но тут на подмогу Грегалю пришёл Эфир – первостихия божественного воздуха и воздуха в целом, — продолжал рассказывать Бриз, — Тот остановил Создателя, закрыв проход в Бездну эфирной сеткой и подхватив нашего Грегаля. Эфир невозмутимо и спокойно произнёс: «Неужто ты творение своё новое сошлёшь в Бездну глубокую, Создатель?». На что Создатель также ответил: «Если это мой Мир отгородит от ветров его неконтролируемых, то мои действия вполне разумны!». Первый же преспокойно сказал: «Грегаля вины нет в том, что стихия, в нём заложенная, свободолюбивая и буйная по характеру своему!».

Рядом с ними виднелся обиженный Создатель.

— Было видно, что высший бог всё равно не принимал слова первостихии и стоял на своём. Однако, Эфир всё же продолжил, обращаясь к Создателю: «Забыл ты, Создатель, что все живые существа нуждаются в себе подобных, и не поделился частичкой силой своей с божеством этим, недавно появившемся».

Тут эфирок вздохнул.

— Первостихия взглянула с упрёком на него: «Ты же сам своим созданиям пару создавал, так почему его лишил такого удовольствия?». Тут он повернулся к Грегалю. Эфир сказал: «Если не ты, так позволь мне его научить созидать, дабы пользовался силой своей во благо» …

Дальше появился Грегаль, позади которого Эфир. Они оба развели руки в стороны. Магия вокруг них была. Грегаль был в длинной тунике тёмно-синего только с левым рукавом, облачным поясом посредине. Перед Грегалем было два эфирных существа, одна эфирянка и один эфирок.

— И в итоге, Грегаль, под руководством Эфира, создал двух первых существ от которых пошли и остальные, — стал заканчивать Бриз, — Это были эфирок, чьё имя было Лодоз, и эфирянка, Верховна. Грегаль назвал их эфирными существами, в честь того, что Эфир помог ему и спас от неминуемой гибели.

— Такой странный вопрос… Кто-нибудь видел этого Грегаля? – вопросил неожиданно юнец.

— Ну, таких было мало, — неоднозначно ответил эфирок, — Грегаль бы сам хотел, чтобы он был живым, дабы побыть вместе со своими творениями на земле. Хоть боги по своей природе и всемогущны, но Эфир не мог отменить того, что натворил высший бог. Грегалю, однако, всё-таки дали статус создателя новой и единственной в своём роде расы – морских эфирных существ. Он всё ещё мог находиться везде и сразу, как и до этого. Присутствие Грегаля сразу ощущается, когда дует морской ветер…

Мартин потерял на какое-то время дар речи, даже когда Бриз закончил эту невероятную и интересную историю.

Пока эфирок с юнцом любовались красотой этого коридора, мальчишеское внимание зацепило ещё одну прелюбопытную картину.

Грегаль именно в последнем виде, как и на прошлом изображении. Но что-то странное происходит здесь.

Он пожимал руки русалке с рыбьим хвостом, сливающимся по цвету с морем. Не было бы ничего необычного, будь это простая русалка, кожа вполне человеческого цвета. Она была, однако, необычная: жёлтые глаза напоминали рыбьи, вместо жабр у неё были маленькие птичьи крылышки, нос походил на клюв воробушка. Светлые волосы у неё длинные, лохматые. В некоторых местах водоросли. На голове красовалась корона из оранжевого коралла.

Всё это происходит между берегом и океаном. Позади русалки кучу таких же русалок, но спрятавшихся в воде, и корабли, а сзади Грегаля стояли эфирные существа.

Мартина, естественно, удивила такая мозаика. Он показал на неё пальцем и вопросил:

«…а что происходит… здесь?»

— Дело в том, — начал Бриз, — что когда-то, давным-давно, когда эфирные морские существа только осваивали море и его бескрайние просторы, они столкнулись с одной проблемой. Стоило им только выйти в море и начать плавать, как тут же появлялся прекрасный женский голос. Но голос этот очаровательный был не к добру: после звучания его, все моряки наши становились одурманенными звучанием таинственной незнакомки и вели корабли прямо на скалы…

— …Сирены, — догадался юнец, всмотревшись поближе.

— Да, они самые, — подтвердил юный эфирок, -Так могло быть по несколько раз за день. Конечно, все всегда оставались в целости и сохранности, в отличие от наших кораблей. Каждый день приходилось перестраивать хотя бы по десять таких штук, начиная от мелких парусников и заканчивая самыми большими кораблями на порту. Морские эфирные существа негодовали, пытались противостоять даже их голосам. Однако тем удавалось заманивать наших моряков к скалам…

Бриз вздохнул, потому что рассказывать так много всего ему было трудно. Особенно за раз.

— В какой-то момент Грегалю надоело видеть такое безобразие каждый день. Он направился к королеве сирен, Энчанте.

Тут он повернулся к Мартину и показал ему на ту странную женщину.

— Это кстати вот это русалка, которая пожимает руку Грегалю.

Эфирок обратно взглянул на мозаику.

— Отец наш великий и могучий выразил недовольство насчёт того, что сирены разрушают наши корабли, — рассказывал далее Бриз, — Грегаль предложил перемирия Энчанте, говоря, что они оба «дети морские, живут и процветают благодаря морским просторам».

Было видно, что эфирок с неким упоением смотрит на эту картину.

— Энчанта согласилась с этим, после чего отец всевышний и королева сирен пожали друг другу руки. Морские эфирные существа согласились на то, что они не будут враждовать с сиренами и сопротивляться им, а сирены, взамен на это, дали обещание не нападать на морских эфирных существ, поделившись с ними частично их способностями. Так, морские эфирные существа могли не подвергаться их влиянию и использовали эти силы только во благо…

Бриз немного мечтательно приставил к своему лицу руки.

— С тех пор, для эфирных морских существ всё было спокойно в море, — закончил он.

Юный эфирок, будучи очень довольным и воодушевлённым своим же рассказом, уселся молча на лодочку и сделал выдох.

Мартин же, в это время, в некотором недоумении, смотрел то на существо, то на мозаику, словно он был неспособен поверить своим же глазам и ушам.

— То есть, как я понимаю, ты и твой народ связаны также с… сиренами? – уточнил как-то скептично юнец.

— Ну, да, — уверенно свидетельствовал достоверность Бриз, всё ещё сидя на месте, — И я могу подражать голосам любого существа.

Юноша скрестил руки. На его лице появилась лёгкая ухмылка.

— Ага, конечно, — усмехнулся Мартин, — Так я и поверил тебе, Бриз.

Это очень сильно задело эфирного существа. Он нахмурил брови и зажмурил руки в кулаки.

— Это п-правда! – обижаясь, словно малое дитя, и с запинками, тут же завизжал Бриз. Затем он добавил, показывая пальцем на лодку: «И я…тебе докажу это! Прямо здесь и сейчас!»

Эфирок выпрямился и поднялся во весь рост.

Выражение его физиономии сменилось с детской и обиженной на взрослую и серьёзную.

— Скажи, чей голос ты хочешь, чтобы я сымитировал, Мартин? – преспокойно поинтересовался Бриз.

Мартин слегка задумался, приставив кулачок к подбородку и посмотрев куда-то в сторону. Спустя секунды, тот снова обратил на эфирока свой плутовский взгляд. На лице хитрая ухмылка.

— Попробуй заговорить голосом моего отца, Джима, — словно бросив вызов, с некоторым азартом сказал юноша.

Мартин почувствовал себя таким самоуверенным в этот момент.

Вряд ли он сможет скопировать голос мёртвого…

Юноша ещё шире улыбнулся.

Бриза, однако, данная просьба не смутила. Хотя у него и были некоторые сомнения.

Блин, он действительно хочет, чтобы я скопировал… этот голос? Разве такое вообще возможно?

Но эфирок не подавал никаких признаков тревоги.

— Ладно, я попробую, — сухо и сдержанно ответило существо, -Только если что, то ты сам попросил это.

Мартина это только улыбнуло. Бриз прочистил горло.

— Я практиковался мало в этом, — признался как-то слегка нервно эфирок, — но… я надеюсь, что у меня что-то получится.

Он стал сосредотачиваться и концентрироваться. Существо закрыло глаза. Бриз скрестил руки на груди, а ладони поставил у щёк, как будто хочет погладить их.

Тут эфирок стал произносить заклинание в манере некоторого полушёпота:

«Дух голоса человека земного,

Что Джимом Уиллисом зовётся всегда,

Вселись в меня, существа морского,

Раздайся в горле и прояви миру себя»

В той же позе, тот поднялся в воздух, где стал левитировать. Бриз открыл глаза и опустился вниз. Склера его глаз окрасилась светло-зелёным светом, чуждым эфироку. Волосы неожиданно поднялись наверх.

Мартин дёрнулся от испуга и неожиданности.

Он пугливо попытался окликнуть существо по имени:

«… Бриз?».

Рука потянулась в сторону Бриза.

Эфирок посмотрел на юнца своими слепыми глазами цвета кислых яблок.

Открыв рот, из него вышли следующие слова:

«Март, сын мой…»

Существо протянуло к нему руку.

Голос в голос. Закрыв глаза, Мартин, наверное, не отличил бы Бриза от своего отца по голосу.

Это привело юнца в такой шок, что тот чуть не подпрыгнул прямо в лодке.

— Я так по тебе скучал…

Мартин же не мог вымолвить не слова, точно превратился в рыбу в тот момент. Ком застрял в горле. То, что он слышал, и то, что он видел перед собой не поддавалось никакой логике и объяснению.

Это было так необычно для юноши, что тот действительно поверил, что это говорит Джим. Что сейчас перед ним говорит его же отец.

Мальчишка ни с того ни с сего расплакался. Юнец бросился к эфироку в объятия.

— Пап… Почему ты оставил меня с мамой на произвол судьбы? – вопросил жалобно и слёзно тот.

— Ты же знаешь причину, Март, — отвечал тот, — Я должен вернуть Сферу Мира на место.

Бриз неожиданно стал поглаживать Мартина по спине.

— Но почему это должен быть именно… ты? – сетовал юнец, — Почему никто другой не может сделать это за тебя?

— Я нужен Мифии, ибо являюсь её великим героем. Я не могу поступить по-другому…

Тут чувствовалось, что что-то в Мартине переменилось. Он вытирал с мокрого лица слёзы, которые не сочетались с неожиданно хмурым выражением физиономии юноши.

— Разве это действительно стоило того, чтобы ты… пожертвовал собой? – немного мрачновато произнёс он.

Бриз ответил на это молчанием. Даже его глаза ничего не могли или не хотели говорить Мартину в ответ на это.

— Я остался на шесть лет без твоей поддержки и любви, — недоверчивым и безрадостным голосом, непривычным для юнца, — продолжил Мартин, — Я страдал в ожидании твоего прихода, в который верил. Я меня была… маленькая, но надежда…

Его голос стал затихать с появившимися внезапно слезами.

— … Однако ты обманул меня и маму, отец. И лишился самого главного.

— Чего же именно? – поинтересовался Бриз.

— Моей детской и наивной веры в то, что всё будет хорошо, — омрачился юноша, — Я повзрослел и понял, что в этом мире нет чудес. И никогда не будет.

Эфирок, однако, ни произнёс ни слова вновь. Мартин отвернулся от него спиной. Его взгляд смотрел гневно в пустоту, а руки он держал близко и сжал слегка в кулаки.

— Ты хоть раз задумывался, каково было моей маме в тот момент? – со скромной злобой и печалью вопросил юнец.

Мартин стал дрожать от переполняющей его злости. Он сжал крепче руки. Плач усилился.

— Конечно нет, — словно уже не дожидаясь ответа от существа, сурово отрицал юноша, — Для тебя Мифии и ты сам являлись более интересными вещами, чем твоя семья.

Тут его голос словно стал переходить из шёпота в крик.

— Тебе абсолютно начхать на то, что я с мамой ощущали каждый раз при твоём уходе. Даже отчаливая в свой потенциальный последний уход, ты чувствовал лишь равнодушие, прикрываемое отцовской любовью…!

Юнец стал гневно размахивать руками.

Бриз в это время, всё же решил вставить свои пять копеек.

Хотя тому было тоже сложно, но по другой причине. Внутри него творилось что-то странное: его увлечённость в копировании голоса Джима привело к тому, что и сам эфирок поверил, что реально является отцом Мартина. Такое чувство, словно главным был не само существо, а именно голос Джима и его дух.

— Ты же знаешь, что это не так на самом деле, Март…! – пытался успокоить его эфирок.

— ОЧЕРЕДНАЯ ЛОЖЬ! – громко кричал в слезах отрицания юнец, — Я ЖЕ ЗНАЮ, МЫ ДЛЯ ТЕБЯ НИКТО!

Такая неожиданная злость испугала Бриза и, судя по всему, духа голоса тоже. У него снова рот на замке.

Мартин, после такого, успокаивается. Нотки гнева, всё ещё проступающие в его посапывании, теперь переливались со скорбью. Слёзы преобладают над юнцом.

Юноша сел спиной к эфироку. Он прижал к себе ноги и положил голову на колени. Слышалось резкое похлипывание: на протяжении долгого времени Мартин не мог прийти в себя.

Голос потерял все эмоции, устало упав и превратившись в нечто подавленное:

«…Если ты всё ещё есть где-то там, в далёких краях, даже не утруждайся насчёт возращения обратно домой. Знаешь, почему?»

— Почему?

Мартин, посмотрев в гладь воды, равнодушно произнёс:

«…Ты давно мёртв для меня»

Эфирок вздрогнул, а его взгляд наполнился сожалением и ужасным осознанием сделанного.

Он зашёл далеко. Слишком далеко.

Бриз закрывает глаза и приставляет руки к себе. Глаза существа светятся белым, а после снова становятся прежними.

Бриз садится на другой край лодки. Его поглощает грусть.

— Извини, меня, Мартин, — виноватым голосом выговорил эфирок, — Я не хотел теребить твои старые раны…

Мартин ни произнёс ни слова в ответ.

— Просто…

Бриз горько и тяжело вздохнул.

— Такое чувство, будто дух голоса реально подчинил себе. У меня и других новичков так часто бывает. Я просто не знал, как мне… контролировать это.

Они молча сидели. Юноша сидел с сухим лицом. В это же время, эфирное существо ощущало, как к горлу подступает комок.

Юнец тоже вздохнул и тут же произнёс с жалостью:

«… Нет, это моя вина. Мне надо было просто поверить тебе на слово, но… Для меня это сложно»

— Я вполне понимаю тебя.

В его голосе тоже слышались слёзы.

Из своей сумки эфирок достал что-то, похожее на гриф струнного инструмента. С помощью магии Бриз создал что-то среднее между гитарой и мандолиной со струнами.

Бриз проговорил грустноватым тоном, то останавливаясь, то продолжая дальше говорить:

«… Когда мне было грустно или плохо, то всегда слушал одну песню. После неё, я становился более спокойным…»

Эфирок пересел на середину лодки. Он стал перебирать пальцами, словно пытаясь вспомнить, с чего начиналась же мелодия. Бриз остановился на какое-то время и, видимо всё-таки вспомнив это, с закрытыми глазами стал щипать в определённом порядке струны.

Наигрывая на гитаре, он начинает петь прекрасным, хоть и слегка упавшим голосом:

«Синее море, только море за кормой…»

Мартин от этих строк словно снова пришёл в себя и оживился. Взгляд его более не интересовала пустота речного коридора.

Неужели это…?

Он вздрогнул от осознания.

Юнец сел спиной к спине Бриза и, закрыв глаза, продолжил.

— Синее море и далёк он, путь домой…

Спел юноша это своим певческим голосом, давно забытым и красивым.

Эфирока это удивило не меньше Мартина, однако не перестал играть.

Их голоса соединились в один:

«…Там за туманами, вечными, пьяными

Там за туманами берег наш родной»

Вот они. Нашли друг друга. Родственные по духу и настроению души. Братья, которые никогда и не были братьями, но всегда ощущали себя таковыми.

Бриз и юнец повторили этот же куплет ещё раз.

После этого, оба сделали небольшую паузу, словно пытаясь набрать воздуха и силы воли, прежде чем начали петь второй куплет:

«Шепчутся волны и вздыхают, и зовут,
Но не поймут они чудные, не поймут…»

Казалось, весь мир замер от их пения, а время замедлило свой ход.

Складывалось ощущение, что потерянными были не только отцы, но и они сами до этого момента.
«…Там за туманами, вечными, пьяными,
Там за туманами любят нас и ждут…»

Когда те допевали песню, то, словно интуитивно, оба замедлились в конце, завершив песню неспешным аккордом:

«Там за туманами, вечными, пьяными,
Там за туманами любят нас и ждут…»

Как только Бриз провёл по инструменту пальцами последние струны, тот перестал более колебать пространство. Инструмент исчез, гриф, который остался от него, эфирок положил обратно в сумку.

Какое-то время они молчали. Было слышно только тихое перемещение крыльев-вёсел по воде и лёгкое похлопывание.

Тут юнец потревожил спокойствие мира своим вопросом:

«… Откуда ты знаешь эту песню?»

— Мне часто пел её мой папа, — ответил печально Бриз, — А потом я сам напевал песню себе вечерами с тех самых пор, как… его не стало…

И снова наступила тишина между ними.

— Мой отец тоже часто пел эту песню…

В ответ на это, существо понимающе кивнуло.

С какой-то тяжестью в голосе Мартин снова вопросил:

«… Знаешь, почему на мне сейчас эта одежда, Бриз?»

— Почему?

Юноша понуро посмотрел на своё отражение в прозрачной водной глади. Сжав руку в кулак, он тронул ею себя за сердце. Сама же голова опустилась ниже к воде.

— Если я умру в этом путешествии, то хотя бы буду с отцом в этот момент…

Тут юнца снова прорвало на слёзы, однако тот пытался поспешно избавиться от них.

— Боже, я расплакался как маленький ребёнок! – разозлился Мартин, всё ещё неаккуратно смахивая слезинки с лица рукой, — Кошмар…

Бриз подлетел к Мартину и повернулся к нему лицом. Эфирок опустился к тому, поджав хвост под себя.

— Ты не должен извиняться за свои эмоции, Мартин, — успокаивал юношу он.

Бриз положил свои руки в его руки. Юнец взглянул на него.

— Это в духе всех существ – долго грустить по поводу их близких…

После этого эфирок опять перелетел на начало лодки.

— В духе всех, кроме… морских эфирных существ, — добавил он, вздохнув.

— Это ещё почему? – удивился Мартин.

— Если морские эфирные существа будут слишком долго грустить по поводу испарившегося, то сами станут ближе к нему, — объяснил эфирок, — Я не хочу закончить также, как и Плаксунья…

Бриз весь опускается и поникает. Хвост теперь двигается медленнее, чем обычно.

С каждым сказанным словом его голос падал всё ниже и ниже, но всё равно будто пытался держаться за что-то хрупкое и ненадёжное, как палку.

— Я действительно старался не грустить по этому поводу, — тоскливо произнёс эфирок, — Я же ведь такой… позитивный, радостный в глазах остальных. Вечно счастливый и беззаботный эфирок по имени Бриз. Мне хотелось сохранить это. Даже когда произошло… это. Но…!

Бриз прикрыл собственное лицо руками и резко поджал хвост, словно раненный котёнок.

Его прерывистое дыхание сопровождалось частыми вздохами. Голос стал дрожащим и в нём стали проступать слёзы:

«… Я не могу это делать. Меня совесть мучает из-за того, что я каждый божий день притворяюсь перед всеми, что мне не грустно»

Мартин повернулся к эфироку. Так как Бриз сидел к нему спиной, тот мог прекрасно видеть, как тот весь сжался, словно пытаясь спрятаться.

— Для меня отец — целый мир, — продолжал далее Бриз в более сдавленном тоне, — Отказаться от него — всё равно, что отказаться от того, чтобы жить в этом мире. Принять его смерть только спустя три года, сколько и надобно для эфирных существ — значит, принять раннюю смерть моего мира.

Голова, прижатая к хвосту, что прижимался руками, опустилась ниже к воде. По лицу Бриза одна за другой стекали жидкие светящиеся капли, похожие на аврору, и падали прямо вниз, растворяясь в глубинах речной глади и колебля её спокойствие.

— Все остальные были правы насчёт меня, — горько подметил Бриз, пытающийся безуспешно держать свой взгляд к верху, — я не такой как все, потому что всему меня научил отец. Я более эмоциональный, чем другие морские эфироки в моём возрасте. И это очень-очень плохо…

— Почему же ты считаешь, что это плохо? – спросил его юнец.

Бриз посмотрел на своё отражение в воде.

— Потому что из-за этого я больше похож на человека, чем на эфирока…

Он схватился за свои волосы и голову, которую пытался прикрыть ими, склонил ещё ниже к водной поверхности.

— Разве это настолько ужасно? – обеспокоился юноша.

— Морские эфирные существа относятся к смерти, как к естественному ходу событий, — пояснил молодой эфирок, — Даже несмотря на то, что мы живём намного дольше людей, наша жизнь ограничена всего лишь одним тысячелетием…

Бриз пытается убрать с себя слёзы. Однако, чем больше он убирает их, тем больше он плачет. Душа эфирока болит.

— Ладно, мне не надо говорить об этом, — пытался успокоить себя он, — Грегаль не хотел бы видеть меня грустным…

Существо держит рука в руке и нервно мнёт их то ли от привычки, то ли от того, что испытывает.

Мартин с жалостью посмотрел на него.

Ему так тяжело сейчас… Напоминает меня три года назад… Хотя и сейчас я ничем не отличаюсь…

Руку свою положил юнец на плечо Бризу. Он позвал настолько заботливо, насколько, казалось, никого никогда не звал:

«Бриз…»

Эфирок повернулся к нему. Его лицо, грустное и жалостливое, от глаз до подбородка, всё было в различных полосках расцветок его магии, которые тут же исчезали, стоило им только сползти вниз.

Юноша продолжил утешать того:

«…Неважно, что говорят тебе остальные эфирные существа или что они тебе внушали на протяжении всей твоей жизни. Общество не может запретить выражать тебе эмоции в той мере, в которой тебе нужно…»

Слёзы тут же исчезли, хотя лицо Бриза всё ещё выражало скорбь.

— То, что делает тебя тобой, находится здесь…

Мартин показал пальцем на сердце эфирока.

— И это у тебя никто не вправе у тебя отнимать, — тихо заявил юнец.

На лице того проскочила грустноватая и скромная, но, всё-таки, улыбка.

— Ну да… Ты прав, — сдержанно и мягко согласился Бриз.

Эфирок тут же бросился в объятия юнцу и, словно у радостного щенка, у того завилял хвост. Он с счастьем в тоне прошептал:

«Спасибо, Март…»

Бриз, спустя мгновенья осознав свои слова, резко оттолкнулся от него.

— Ой, то есть… Спасибо тебе, Мартин, — растерянно и пугливо поправил себя эфирок.

Глаза его смущённо и застенчиво опустились, словно у виноватого дитя.

Однако Мартина это вовсе не вводило в ступор.

— Можешь называть меня Март, — успокоил того юноша, — Мне… так даже больше нравится.

Бриз улыбнулся.

Они оба погрязли в объятия, в которых находились ещё какое-то время.

После этого эфирок, почему-то, почесал затылок.

— Что-то не так? – потревожился Март.

— Я конечно знаю, что это может прозвучать странно, — протараторил Бриз, приставив указательные пальцы друг к другу, — а для нас тема отцов вообще не самая приятная, но…

— Ну, не томи, Бриз! – резко ответил юноша, — Говори, что такое?

Существо вздохнуло.

— Голос твоего отца, вселившегося в меня, ощущался таким… как бы мне сказать…

— Глубоким?

— Нет, не совсем так, — покачал головой эфирок, — Скорее он ощущался… живым? Как если бы я у него действительно отобрал голос в тот момент вместе с душой?

— И на что же ты намекаешь, Бриз? – поинтересовался юнец.

— Эфирные существа не могут копировать голоса тех, кого уже нет в живых, — стал далее разъяснять он, — Ну, нет, конечно, однажды был молодой эфирок по имени Мортимер, который мог это делать. Но… это единичный случай…

Между ними снова возникла тишина. Март на мгновение задумался.

— То есть, ты думаешь, что они остались в живых…?

— Я… не знаю, — мято отозвался Бриз, — Не могу быть точно уверен в этом. Мне не приходилось использовать до этого способности копировать голоса…

Оба снова замолчали на какое-то время.

Край лодки стукнулся о какую-то поверхности. Бриз, который сидел на этом краю, слегка дёрнулся, после чего посмотрел назад.

— О, вот и само храм внутри! – радостно воскликнул эфирок.

Они вступили внутрь храма.

Огромные колонны из прусского синего мрамора, обмотанные разнообразными водорослями, с подножиями в виде гигантских ракушек стояли перед ними, словно титаны, существовавших с начала мироздания и, как казалось, возвышались до самых облаков и выше. Свет проникал через прозрачный купол небесного цвета на светло-голубой пол, образуя водные узоры и линии. Вокруг было много каменных светильников в виде двух ракушек, в которых, однако, не было света. И много эфирных существ.

Все молчали, словно стараясь не побеспокоить своим звучанием спокойствие мироздания.

Тут неожиданно прозвучал звон колокола откуда-то сверху. Мартин поднял глаза.

Это был пьедестал, походящий на гигантский природный риф, украшенный ракушками, водорослями и кораллами, на котором стояло эфирное морское существо, полностью покрытое в синий плащ с полосками, переходящими от ярко-голубого к более призрачному голубому. Позади него была статуя старого Грегаля с закрытыми глазами, распустившего в стороны руки, сделанная из ярко-белой глины.

Зажегся радужный огонь в ракушках-светильниках.

Вслед за остальными эфирными существами, Бриз закрыл глаза.

Все сжали одну руку в полукулак, а другой стали придерживать его, создав своеобразный шар. Они сначала держали у своего сердца, после подняли над головой.

После этого, морские эфиры все разом произнесли что-то, напоминающее молитву:

«О, Грегаль, Отец наш Всевышний и Могучий!

Следуя за твоим голосом, мы достигнем очищения,

Истинно слово твоё в наших душах, Божий Попечитель…»

Март присоединился к ним, сделав такой же жест и закрыв глаза. Однако сами слова он не произносил.

Они проговорили это же, судя по всему, но уже на латинском, видимо, близком их языке.

Снова прозвучал стук в колокол после окончания. Все разошлись.

Бриз и юнец вышли из храма, но теперь с совершенно другой стороны. Там были такие же коридоры, но теперь без лодок и воды.

Хотя казалось, что эти коридоры были намного громаднее предыдущих. И ещё тут были большие круглые окна, которые, из-за очень прозрачного и невидимого стекла, казались просто выделанными аккуратно дырками в стенах.

— Слушай, я вот что хотел спросить, — начал эфирок ни с того ни с сего, — Почему тебе не хотелось садиться в лодку, когда я сказал, что надо проплыть речной коридор?

Юноша остановился от шока. На его лице было написано искреннее удивление.

— Морские эфироки способны распознавать эмоции остальных, даже скрытые, — продолжал объяснять тот, — Правда, на самих морских эфироков это не всегда срабатывает…

Мартин вздохнул. Он тяжело признался, но будто протараторил, будто не хотел вдаваться в детали:

«… Это из-за моего отца. Он тоже отправился на корабле в путешествия, а потом не вернулся обратно»

Но Бриз был не из тех, кто принимал такие минималистичные ответы.

— Март, — упрямо настаивал эфирок, — Ты, по-моему, о чём-то ещё умалчиваешь.

— А я смотрю, ты упёртый, как козёл, да, Бриз? – с саркастичным и лёгким смешком в голосе съязвил юнец.

— Как кто? – удивлённо и как-то смущённо переспросил тот.

— Проехали, — махнул рукой юноша. Затем он добавил с каким-то раздражённым тоном: «…Даже если я что-то прячу, зачем тебе знать об этом?»

Бриз скрестил руки на груди. Недовольные голубые глаза пронзали своим взглядом Мартина.

— Просто мне кажется, — серьёзно продолжил он, — что есть что-то больше того, что у тебя неприятная ассоциация не только из-за отца…

Вновь послышался тяжёлый вздох от юноши.

— Ладно, я тебе расскажу, — смиренно сказал Март, — Но… только потому, что, если я этого не сделаю, ты от меня не отстанешь.

На какой-то момент юнец снова замолчал, будто думая, как передать то, что сейчас он будет рассказывать Бризу.

Суховатым, но горьковатым голосом тот начал:

«… Когда мне было лет четырнадцать, я устал ждать появления отца. Я хотел наконец-то найти его, спасти, если то потребуется…»

Глаза весеннего бутона вновь устремились в сторону неоднозначного для него моря.

— У меня был дедушка по имени Нестор. Он путешественник, знает море, как свои пять пальцев. Возможно, даже лучше самих морских эфиров. Вообщем-то, его тоже неожиданно завлекла мысль спасти моего отца и своего сына…

Теперь взгляд Мартина обратился куда-то в пустоту.

— Стоило нам выйти в открытое море, как начался шторм. Трясло так, что мама не горюй. Меня выкинуло в воду, где я поцарапался спиной о какой-то риф, благо не смертельно, пока меня вытаскивал дедушка.

Глаза цвета лайма взглянули прямо на эфирока.

— Меня залатали как смогли. Полностью шрам не удалось убрать…

Март невольно почесал затылок после этих слов. Юнец отвёл свой взгляд куда-то в сторону.

— В тот день я понял: мне не место в огромных водах, — закончил пасмурно он, — И когда я залез в лодку речного коридора, у меня в голове снова возникла эта картина…

После того, как юнец замолчал, внутри появилось какое-то странное послевкусие, похожее на ту морскую соль, которой он наглотался в ту злопамятную дату. Мартин сжался от этого в комочек, словно ёжик.

Бриз потянулся рукой к спине Марта, однако тот дёрнулся от этого и попятился назад, будто краб.

Юноша посмотрел на эфирока, как на чужака: с дикостью и настороженностью. Он серьёзно вопросил:

«…Что ты хочешь сделать?»

Существо взглянуло на того со скромным удивлением.

— Возможно, я знаю, как тебе помочь со шрамом…

— И в чём же проблема? – допытывая, спросил Мартин.

Бриз снова сделал свой классический жест пальцами.

— Дело в том, — сдержанно и вежливо сказал он, — что для этого тебе придётся… снять рубашку.

Юнец попал в некий ступор:

«… Что?»

— Это буквально займёт минуты две или даже меньше! – нервно успокаивал того эфирок.

— Зачем же тебе это нужно? — с какой-то интонацией дикого зверя вопросил юноша.

— Я же говорю, что хочу помочь, — повторился Бриз, — Тебе очень больно, Март, и я вижу это. Мне нужно увидеть эту рану своими глазами.

Мартин выглядел каким-то кислым и отчуждённым.

Существо продолжило:

«…Припрёмся в какой-нибудь тёмный уголок без никого, я даже смотреть на тебя не буду, пока ты будешь это делать»

Бриз приложил одну руку, сжатую в кулак, к сердцу, а другую ставит вверх.

— Честное грегалисткое! – поклялся эфирок.

Мартин неуверенно посмотрел на него, потом тяжело вздохнул. Он выдал тихо:

«…Хорошо»

Юноша с Бризом нашли такой уголок. Это был тёмный тупик храма.

Эфирок отвернулся от Марта и даже закрыл свои глаза. Юнец встал спиной к Бризу.

Сняв рубашку, Мартин прижал её поближе к телу. Он склонил голову к полу, сев на колени.

— Всё, можешь смотреть, Бриз, — спокойно объявил юноша.

Бриз повернулся и, открыв глаза, посмотрел на Марта.

На всей спине юнца растекался огромный шрам, с тёмно-красной и застывшей кровью. Гигантская рана походила на грозу, замершую в пространстве и времени.

Эфирока повергло это в ужас. Эта гроза напомнила ему кое-что неприятное…

Бриз приложил одну руку к лицу, задумчиво паря над землёй.

— Да уж, — почти беззвучно выдал эфирок, всё ещё придерживая руку у рта.

— Что? Всё настолько плохо у меня, да? – как-то безнадёжно переспросил Мартин.

— Нет-нет-нет! – размахивая руками, нервно отрицал Бриз, — Всё нормально у тебя, Март! Просто вспомнилось что-то… нехорошее! Но у тебя всё будет хорошо!

Юнцу показалось его поведение… подозрительным. Но тот решил не заострять особо на этом своё внимание.

— Ладненько… Приступим, — решительно произнёс эфирок.

Он сделал вдох и выдох, протирает руки и закрывает глаза. Бриз сжимает одну руку в кулак, а другой хватает его.

Существо прошептало заклинание:

«Магия Грегаля, Всевышнего и общего целителя,

Появись у меня, чтобы смог я залечить смертное тело,

Тело уязвимое и незащищённое, от раны — мучителя,

Дай же избавить мне того, кто страдает этим всецело»

Его волосы слегка приподнялись. Когда эфирок открыл глаза, они окрасились в светло-бирюзовый цвет, как у волос. Бриз сомкнул очи, и его рука направилась в сторону Мартина.

Эфирок, дотронувшись до спины Марта, услышал, как тот глухо и сдавленно прошипел, но ничего не сказал. В это же время юноше было невыносимо больно, однако тот не хотел показывать этого внешне.

Магия Бриза засияла ярко мятным свечением.

Эфирок провёл по спине рукой. Шрам стал поспешно исчезать прямо на глазах. А вместе с ним испарялась и агония, испытываемая юнцом, проходило болевое ощущение.

Бриз обрёл прежний облик.

Мартин перестал чувствовать резь от шрама на спине.

Юнец вскочил от неожиданности, всё ещё придерживая рубашку у груди. Словно пёс, пытающийся найти свой хвост, юноша поворачивался, чтобы посмотреть, где его шрам, что выглядело глупо и не очень успешно.

— Что…? Что произошло только что…? – растерялся Мартин, всё продолжая делать нелепое действие, — Боль… куда-то ушла?

— Я вылечил твой шрам, так что теперь от него ничего не осталось, — успокоил его эфирок, — Он больше не будет мучить тебя и болеть.

За этим последовала искренняя и добрая улыбка.

Мартин, придерживая одной рукой рубашку, а другой, будто по привычке и из-за некоторого необычного, но приятного, ощущения, снова почесал затылок.

— Спасибо, Бриз, — скованно и застенчиво поблагодарил Март.

Юноша тоже невольно улыбнулся в ответ.

Он надел рубашку точно также, как и снимал её: стоя спиной к Бризу, который закрыл глаза и отвернулся от юнца.

Выйдя из храма, они, наконец-то, продолжили свой путь.

Какое-то время, Мартин и эфирок идут молча, не перекидываясь какими-либо словечками.

Бриз посмотрел один раз в сторону и долгое время не мог оторвать взгляд от того, что увидел. Он приостановился. Взгляд эфирока был полон отчаяния и страха.

Март, не заметив своего друга рядом, посмотрел назад и подошёл к нему. Салатовые глаза взглянули на объект опасений Бриза.

Словно гигантский риф, зловеще возвышалось огромное здание на высоком холме, состоящее из одних острых чёрно-лазуревых скал и имеющих лишь ближе к верху знакомый светло-голубой купол. Вокруг него, будто предупреждение, располагалась огромная стена из камней ультрамаринового цвета. На гигантских воротах красовался знак в виде ярко-голубой капли с семью водорослями вокруг неё, пять из которых напоминали щупальца осьминога, а другие две слегка прикрывали каплю. Слышались какие-то молитвы, однако по тону они были низкими и более подавленными по характеру.

— Что такое, Бриз? – спросил наконец-то Мартин.

— Мы проходим мимо Утфирета, — испуганным шепнул Бриз.

— А что это?

— Это перевоспитательные центры для сифидов, — с искренней жутью в глазах пояснил он.

— Очень благодарю за пояснения на чужеземном, Бриз, — слегка едко подметил Март, — Можно теперь объяснить человеческим языком, пожалуйста?

— Дело в том, — начал всё в том же тоне эфирок, — что не все эфирные существа верят в существование Грегаля. Есть два типа: грегалисты, которые верят, и сифиды, они неверующие.

— Понятно, — кивнул юноша, — И, судя по тому, как ты назвал это место, сифидов вы не очень жалуете, не правда ли?

— Немногие из нас видели Грегаля, но всё же те, кто видели, могут подтвердить его существование, — строго и серьёзно подтвердил Бриз, — Они отрицают нашего Отца Всевышнего и всё то, что с ним связано. Они ведут себя самым отвратительным образом и распространяют данную клевету среди остальных. Их помещают в это место, чтобы они исправились и стали, как все остальные.

Мартин замолчал на какое-то время, после чего спросил:

«… Ты бы тоже меня поместил в это место?»

Существо встрепенулось и испугалось:

«… Что?»

— Я не верю в Грегаля, — мрачно признался Март, — Ты бы тоже считал меня сифидом?

Тот замялся на мгновение.

— Конечно же нет, — отрицательно отозвался эфирок, — Ты же человек. Я не стал бы этого делать…

— А если бы не был им? — выпытывал у Бриза юноша.

Бриз снова замолк на мгновение. Его взгляд, виноватый и грустный, отошёл в сторону. Эфирок покачал головой:

«… Всё равно нет».

Он снова посмотрел на Мартина какими-то покаянными глазами.

— Неужто ты хочешь сказать, что то, что мы делали тысячелетиями… не совсем правильно по отношению к ним?

Март посмотрел отчуждённо в сторону и тихо ответил:

«… Нет».

Они оба замолчали вновь. Юноша и эфирок ещё прошли спустя какое-то время, опять в полной тишине.

Бриз неожиданно вновь замер, словно усталый и напуганный конь. Сам он был в ступоре, будто парализованный. На лице эфирока вновь возникла какая-то странная печаль и шок.

— Бриз? – обеспокоился Мартин, — Да что с тобой такое?

Юноша посмотрел в ту же сторону, куда глядел тот. Он увидел полуразрушенный храм, чем-то напоминающий храм Грегаля, но намного меньше.

— Что это за место? – продолжал удивляться юнец.

— Мне, возможно, кажется, но…

— Но?

Глаза уменьшились и наполнились небывалым страхом.

— Мы оказались рядом с проклятым местом, — дрожащим голосом прошептал он.

— Пфф, да не говори ерунды! – легкомысленно произнёс Март, похлопывая по плечу Бриза, — Я думаю, ты просто переживаешь слишком сильно по этому поводу!

Однако тут…!

БОЛЬШАЯ ВСПЫШКА! МОЛНИЯ! ГРОМ!

Неожиданно появился дождь, превратившийся мгновенно в сильнейший ливень.

— Класс! – раскинув руки, с нервной истерикой произнёс эфирок, — Тут даже нет никакого другого укрытия помимо этого!

— Это просто случайность. И не более того, — успокоил его скептичный юнец.

Бриз создал специальный магический купол, благодаря которому они добираются до разрушенного здания.

Когда они вошли внутрь храма, он оказался почти таким же по оформлению, как храм Грегаля.

Тут эфирок, со светящейся сферой в одной руке, в тихом ужасе произнёс, прикрывая рот другой:

«О мой Грегаль…»

Мартин подошёл к Бризу.

Перед ними оказалось кучу разрушенных вдребезги статуй Грегаля.

— Какое чудовище могло сотворить со скульптурами Отца Нашего Общего… такое?

Его пугливый голос, как казалось, почти готов плакать.

Эфирок прижался поближе к Марту, который нежно и успокаивающе поглаживал его по спине.

— Это явно небезопасное место… Нам надо отсюда уходить.

— Ага, щас, — саркастично произнёс юноша, — Дождь там точно не льёт как из ведра.

Грозы и звук раскатов грома словно вторил комментарию юнца.

— Ты вообще погоду видел?

Бриз судорожно стал оглядываться по сторонам, пугливо протирая руки.

Мартин, смотря на того, понял одно – надо успокаивать его.

— Бриз, посмотри на меня, — немного командным тоном проговорил он.

Эфирок посмотрел на него. Юноша положил ему одну руку на плечо.

— Несмотря ни на что, я буду рядом с тобой. И я тебя защищу.

Юнец похлопал другой рукой по карману с кинжалом.

— Понимаешь, Бриз?

Бриз грустно кивнул в ответ.

Несмотря на все опасения, эфирок пристроился на полу, а Мартин постелил себе большую подушку и лёг, укрывшись тёплым одеялом из шерсти альпаки.

Спустя какое-то время, пока юноша спал, словно младенец, тот всё ещё ворочался в кровати, никак не сумев уснуть.

Послышался какой-то странный звук… Словно гром подступился внутрь. Причём сначала так глухо. А потом всё ближе. Ближе. И ближе.

И, по-моему, эфирок видел… какие-то вспышки света внутри здания из соседнего коридора.

Бриз проснулся и, очень аккуратно и настороженно, посмотрел туда из-за стены.

Высокая длинноволосая эфирянка. По виду очень молодая и худая. И… маленькая? Волосы её неухоженные и намного светлее обычных эфирных существ. Призрачно-голубое платье доставало почти до пола, рукава и подол были порваны, словно её разодрали дикие хищники. Хвост был у неё очень обесцвеченный, почти незримый и неуловимый, но при этом смешан из всех цветов, что имелись у эфиров и менее волнистый. Она блуждала, будто пытаясь найти кого-то.

…Что это за существо? И что оно здесь делает?

Эфирок насторожился.

Незнакомка неожиданно перевела свой взгляд.

Её странноватые и слепые белоснежные глаза остро и глубоко впились в него. Шрам в виде огромной тускло-голубой грозы и ветками молний изуродовал всё её прекрасное девичье лицо.

При виде Бриза глаза ещё больше рассердились, а шрам засветился.

— … КТО ПОСМЕЛ ПОТРЕВОЖИТЬ МЕНЯ?!

Её голос был громким и звучным, словно раскаты грома, и отзеркаливался от стен, словно эхо.

Вслед за этим прозвучала настоящая гроза. Показались молнии. Поднялся сильный ветер. Она молнией метнулась в его сторону.

Эфирок осознал.

Он поспешно стал будить Марта. Тот быстро очухался, благо, спал не так крепко. Март поспешно схватил свои вещи.

— Бриз, что случилось? – в некотором сонном полушёпоте спросил юнец.

— Это Буря…! – охваченный страхом шепнул Бриз.

— Кто?

Эфирок резко дёрнулся.

— МАРТ, В СТОРОНУ!

Бриз и Мартин отскочили в бок. Тут же стена проломалась и мгновенно пала, будто карточный домик.

А там стояла виновница этого разрушения – Буря. Словно страшный гигант, она возвеличивалась над ними, и нависала, словно большой грозовой шторм. Она была раза в пять больше их обоих вместе взятых. Её волосы взмыли в небо, вокруг эфирянки поднялся шквал ветра.

— ИЗЫДИТЕ, ОКАЯННЫЕ!

Её глаза наполнились молниями и злостью.

Бриз и Мартин стали убегать от неё. Она, будто настоящая мстительная фурия, стала преследовать их, попутно разрушая всё, что видит на своём пути.

Найдя одну сильно обваленную стену, юнец и эфирок спрятались за ней.

Очевидно было одно – они оба сейчас на нервах. Бриз находился в состоянии ужаса, пока юноша не на шутку перепугался.

— Так, Бриз! – пытаясь собраться с силами, громко сказал Март, — Объясни мне, кто это?

— Это Буря, по прозвищу Могучая! – запинаясь, пугливо отозвался тот, — Одна из самых сильных эфирянок в истории морских эфирных существ!

Тут где-то в стороне подальше от них послышался снова грохот и звук от грома.

— Я это понял! – уверенно проговорил юнец, — Но почему она выглядит… по-другому?

— После того, как морские эфиры прожили тысячу лет или меньше, в зависимости от их жизни, испаряются, воссоединяясь с Грегалем, — пояснил быстро эфирок, — По некоторым поверьям, те, у которых осталось что-то незаконченное при их жизни или их не пустил на небеса Грегаль, остаются жить в форме вечно «блуждающих огоньков». Буря прожила где-то 218 лет, после чего и испарилась.

— То есть ты хочешь сказать, что мы встретились… с призраком? – суммировал всё сказанное юноша.

— Ну, можно сказать и так, — замялся Бриз, — Но я же не предполагал, что это правда!

На фоне опять хаос и грозы.

Стена сзади их оказалась разрушенной. В итоге они оба оказываются окружены в сплошных вихрях, словно в центре настоящего урагана. Вокруг самой Бури кружил циклон. Ветра завыли.

Буря вонзила свой взгляд.

Её неистовый, душераздирающий и пронзительный крик заставил гром грохотать сильнее, а молнии сверкать ярче.

— НЕ ХОТИТЕ УХОДИТЬ ИЗ ЭТОГО МЕСТА? – грозно вопрошала Буря, — ЗНАЧИТ, ПОЗНАЕТЕ МОЙ ГНЕВ!

Громыхание и молнии снесли все колонны с одного удара, отчего те пали, будто срубленные деревья.

Мартин и Бриз прижались друг к другу спинами. Первый, не зная, что ещё делать, держал кинжал наготове, а другой в это время растерянно и в панике оглядывался по сторонам.

— О мой Грегаль! Что нам делать? – переживал эфирок, — Нам её не победить!

У Марта не нашлось ответа на этот вопрос. Но он всё-таки понимал, что делать что-то нужно.

Юноша, какое-то время отпрыгивая от колонн, летящих то в его, то в сторону Бриза, заметил что-то интересное насчёт неё.

Когда Буря злилась, её шрам, который сначала сиял ярко-голубым, после этого окрашивался в полярное сияние. Ещё Марту показалось, что каждый раз, когда та использовала свою силу, ей было больно. Однако ту переполнял такой сильный гнев, что она лишь подёргивалась в ответ на это и слабо показывала это внешне.

— Я думаю, что с ней надо поговорить по душам, — решительно воскликнул Мартин.

Тут на них опять налетела колонна. Эфирок сбил её в сторону одним взмахом своей руки.

— Ты хоть понимаешь, про кого ты сейчас говоришь?! – кричал громко Бриз, — Это же Буря!

— Знаю, прозвучит очень странно, но я чувствую… Что ей нужна помощь! – пытался убедить того Март, — Посмотри на неё!

Бриз посмотрел на Бурю.

Пока тот вновь уклонялся от летящих камней и отбивал некоторые из них, эфирок действительно заметил то же, что и юнец.

— Ты действительно считаешь это лучшей идеей, Март? – засомневался Бриз.

— Пока не попробуем, не узнаем, — непоколебимо заявил Мартин.

Юнец влез в центр смерча, где находилась Буря. Эфирок в это же время, все ещё стараясь спасать себя по мере возможности, переживал о Марте.

— Могучая Буря! – шумно окликнул её юноша.

В ответ на своё имя, та повернула голову. Она оскаливается на него, словно дикий волк, взгляд Бури сердитый. Эфирянка слегка попятилась назад.

— СКРОЙСЯ ОТ ВЗОРА МОЕГО, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДИТЯ! – громогласно приказала ему она.

Буран стал сильнее. Его стали дополнять гроза и грохотание внутри.

Марту было сложно стоять на своих двух ногах, ведь его сдувал ветер. Однако тому удалось противостоять могучим порывам ветра.

— Я просто хочу просто поговорить с тобой, Могучая Буря! – всё в той же громкой манере продолжил юнец.

— ТЫ ХОЧЕШЬ РАЗБУДИТЬ ВО МНЕ ЗВЕРЯ?! – разозлилась она.

Мощность урагана увеличилась в несколько раз. Её голос ещё отчетливее и больше отдавался эхом в храме отчего, казалось, потрясал и земли, хотя кроме этого она больше не произнесла ни слова.

— Нет, это вовсе не причина для моего разговора с тобой! – пояснил дальше Март, — Я хочу тебе помочь!

— НЕТ! МНЕ НЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! НИ ОТ КОГО! – закрывая уши, вопила она, — СГИНЬ!

Она кинула в него молнию, от которой юнец отскочил. Ветра завыли пуще прежнего.

Буря схватилась за голову, когда её шрам стал сверкать циановым светом.

— Я понимаю, как тебе больно, Буря, — пытался достучаться до неё юноша.

— ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ ЛИШЬ ЗАТЕМ, ЧТОБЫ ПОСМЕЯТЬСЯ НАД МОИМ МОГУЩЕСТВОМ, КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ!

Она бросила руки, сжатые в кулаки, вниз, будто капризный ребёнок. Глаза Бури покрылись ярко-голубым и из них стрельнула гроза.

— Я знаю какого это, когда в тебе все остальные видят чужака, — прикладывая руку к сердцу, признавался Март.

Её глаза больше нахмурились. Громовой грохот и молнии.

— Чувствуешь так, будто ты им всем враг, — дальше рассказывал Мартин, — Когда тебя задевают сильно, даже если это пустяк для кого-то, всё равно переполняешься гневом!

— ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ ТОГО, ЧТО Я ИСПЫТЫВАЮ, ЧЕЛОВЕК! – в мучительном вопле ответила Буря.

Вновь громыхание и грозы. Ураган превратился в настоящее торнадо. Несмотря на это, юнец прорывался к ней.

— Как раз-таки наоборот, я знаю, каково тебе! Когда все остальные над тобой потешаются просто из-за того, что ты отличаешься от остальных вокруг тебя!

Глаза той стали менее злыми, однако вихрь всё ещё не стихал.

— ЭФИРНЫЕ СУЩЕСТВА СДЕЛАЛИ МЕНЯ ТАКОЙ! – оправдывала себя Буря, — ОНИ ДОЛЖНЫ ПОПЛАТИТЬСЯ ЗА ЭТО!

Она с ужасающим криком вновь кинула булыжник на Бриза, от которого тот поспешно увернулся. Часть здания разрушилась.

— Зачем ты это делаешь, Буря?! – недоумевал Мартин, стараясь привести её в чувства, — Ты не видишь, как твои действия причиняют вред другим?

— ОНИ ХОТЕЛИ БУРЮ. ОНИ И ПОЛУЧИЛИ СВОЮ БУРЮ!

Похоже, этими словами Март всё только испортил: ураган снова заиграл с новой силой. Буре опять стало хуже.

— Те эфирные морские существа, которые тебя обижали, добились желаемого, — упрекал её юноша, — Вместо того, чтобы сопротивляться этому, ты поддалась их влиянию!

Неожиданно, в ней проснулась ещё больше агрессия. Её глаза со шрамом заблестели светом яркого циана.

— К БУРЕ НЕЛЬЗЯ ПОДХОДИТЬ БЛИЗКО! БУРЯ ОПАСНАЯ! БУРЯ НЕКОНТРОЛИРУЕМАЯ! БУРЯ ДИКАРКА! БУРЯ ГНЕВНАЯ!

Говорила она эти слова, однако, не своим голосом.

У Марта проскочила ужасная мысль в голове при виде этого.

… О нет. Неужели она…?

Рядом с ней появились одинаковые, со злыми насмешливыми белоснежных глаз и такими же ртами, духи, все светло-голубые. Каждый из них безмолвно повторял по фразе, сказанной Бурей.

Её шрам окрасился вновь в цвет солнечного ветра. Словно попугая для пытки, Буря повторяла эти слова зациклено и постоянно. Будто напоминание о ненависти остальных к эфирянке даже после испарения.

Та пыталась закрыть уши руками и глаза, но всё равно она твердила одно и то же раз за разом. Самим своим присутствием эти призраки мучали Бурю.

Тайфун ускорился и завыл ещё громче, будто стая голодных волков. Гром и молния стали появляться чаще и греметь больше.

Юноша понял – надо спасать её.

-Буря! Посмотри на меня! – размахивая руками, привлекал её внимание криком Мартин.

Буря посмотрела на него своими выплаканными глазами. Она всё ещё бормотала под нос и шёпотом себе те слова.

-Слушай только мой голос, Буря! – старался успокоить её юнец, — Ты стала тем, кем они тебя называли лишь потому, что внимала их словам и не могла контролировать себя! Но ты можешь взять под контроль то, как воспринимаешь слова!

На лице эфирянки было написано удивление.

Один из духов, однако, схватил её за щёки одной рукой и, повернув голову, говорил ей:

«Не верь, Буря, дитю человеческому, ибо наве́т он глаголит своими устами чужеземными! Дикое чудище ты, такова твоя природа неизменная!»

Это разозлило, но в то же время очень расстроило Бурю.

— Не слушай их, Буря! – переубеждал её Мартин, — Ты всё ещё можешь всё изменить в себе!

Эфирянка вновь перевела свой взгляд на человеческого юношу.

Из-за её спины отозвался другой фантом:

«Нет, ну ты можешь хоть живописать себе это? Словцо «спокойная» и рекло Буря в одном предложении! Немыслимо!»

Буря из-за этого сжалась, сомкнула очи и заткнула уши. Гром и молния разгулялись и плясали в смертельном хаосе. Тайфун разошёлся вовсю.

Но юнец пытается всё ещё достучаться до неё.

— Я понимаю, всю жизнь тебя все считали монстром! – говорил эфирянке Март, — Да, это нелегко! Однако если тебя называют так, это не значит, что ты и есть монстр на самом деле!

Буря слушала эти слова с плачущим взглядом.

Другой призрак говорил совершенно обратное. Он встал со стороны Бури и шепнул ей на ухо:

«Ведь не просто так назвали тебя матушка и бабушка именем подобным. Наверное, карой для них ты была сифидской…»

Эфирянке надоело терпеть это. Она перестала повторять слова за ними.

— НЕТ!

Один из духов со строгим упрёком произнёс:

«Что из уст твоих сейчас прозвучало, эфирянка стихийная?»

— ВАШИ РЕЧИ ПОЛНЫ ПУСТОСЛОВИЯ, ПРОЗРАКИ ТЛЕТВОРНЫЕ!

Послышались крики негодования и возмущения.

Какой-то из призраков охнул от удивления и стал корить её:

«Да как ты смеешь, вра́жая?!»

Все остальные, вторя и поддерживая его, начали поливать грязью Бурю. Однако сама она стояла спокойно и непоколибимо.

— НЕ ВНИМАЮ Я ФРАЗАМ ВАШИМ ЗЛЫМ, ИБО КЛЕВЕТУ ВАШ ЯЗЫК ГЛАГОЛИТ! — смело провозгласила эфирянка.

Все призраки ахнули вновь от её слов.

Ураган ослабел. Гром проскакивал реже, гроза мелькала тусклее.

— Я УПРАВЛЯТЬ МОГУ СОБОЙ И НЕ НУЖНЫ МНЕ ДЛЯ ЭТОГО ВЫ, ЗМЕИ ГЕЕНЫЕ!

Глаза самой Бури стали приобретать постепенно более светлый оттенок. Духи после этих слов начали испаряться, их хвосты и руки стали растворяться и пропадать в воздухе.

Словно в отчаяние, они все хором одновременно сказали:

««Но ведь испарилась уже ты как больше лет двести назад. Не страшишься ль того, что Грегаль не примет тебя, вечно блуждающий огонёк, что Бурей зовётся?»

Но не ввело это в ступор саму эфирянку.

— НЕВАЖНО, КАК ДАВНО МОЙ СВЕТ И ВЕТЕР РАСТВОРИЛСЯ, — стояла на своём она, -ГЛАВНОЕ ТО, ЧТО Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТВОРЮ, И МОГУ ПОДЧИНИТЬ СЕБЕ СИЛЫ СВОИ ЖЕ МОГУЩЕСТВЕННЫЕ.

Ветер ещё больше стих. Громыхания ушли почти на нет, молнии расплывались в ветряных порывах.

Духи почти полностью исчезли, однако контуры и их лица всё ещё присутствуют. Призраки поняли, что теряют силу.

Они навалились толпой прямо на эфирянку, вопросив в унисон напоследок:

«Но еже исчезнем мы все вовек, то к чьему гласу обращать свой слух ты будешь, окаянная?»

— ДЛЯ ТОГО МНЕ СОБСТВЕННЫЙ ДАРОВАН. СКЛОНЯТЬ К НЕМУ СЛУХ Я БУДУ ВПРЕДЬ!

Буря размахнула руками в сторону, отбросив их от себя. Тайфун, долго крутящийся вокруг неё, развеялся и разрушился.

Молнии и громы наконец-то затихли и обрели покой.

Духи улетучились, след от них простыл.

Всё. Она победила их.

Тут произошла очень яркая белоснежная вспышка света. Мартин повернул голову в сторону, закрыл глаза и прикрыл их кистями.

После того, как вспышка ушла, юноша вновь взглянул на эфирянку.

Теперь она светилась вся беловатым светом. Взор Бури не был более ослеплён и затуманен дымкой, а грозовой шрам исчез.

Вместо этого показалось красивое лицо с голубыми глазами и распущенными длинными волосами светлой мяты.

Её платье, ранее бледно-голубое и рваное, теперь целое, глаженое и васильковое. Хвост Бури стал, как и у всех остальных, однако был полностью белым и кончик слегка растворялся в воздухе.

Она посмотрела на Мартина своими прекрасными добрыми глазами. Эфирянка склонилась к юнцу, присев на свой хвост.

— Спасибо тебе, сын человечий, за то, что помог мне в том, что при житье мне не представлялось возможным, — поблагодарила Буря нежным и певческим голосом, в котором всё ещё звучало эхо, но оно больше не внушало страх.

Чудесная улыбка проскочила на её лице. Кончик хвоста эфирянки лениво вертелся туда-сюда, словно у котика, который наслаждается светом солнышка.

Вдруг появилась бирюзовая бабочка. За ней, словно свадебная фата, тянулся магический след солнечного ветра. Маленькое существо село на указательный палец Бури.

Удивившись красотой первого живого создания, которого она увидела за всё это время, она стала рассматривать бабочку с разных сторон, стараясь не дышать на неё.

— Неужели не было никого перед испарением, кто мог бы подсобить тебе? – спросил ту Мартин.

— О, нет, мой друг человеческий, — слегка печально покачала головой Буря, — Я была совершенно одинока и обречённой на существование в пределах этого места…

Эфирянка, однако, вновь улыбнулась.

— Но сумел ты исцелить мою душоньку раненную, — продолжила она, — И теперь покойна она у меня.

Та выпрямила свою руку в ладонь. Бабочка, присев на ладонь и помахав крылышками, тут же вспорхнула наверх и улетела прочь.

Блестящие небесные глаза Бури посмотрели вслед созданию.

Эфирянка вновь опустила свой взгляд на Марта.

— Хотелось бы имя узнать того, кто вызволил меня из плена увечного разума.

— Меня зовут Мартин Уиллис, — представился юноша, — Я сын великого путешественника и героя Мифии, Джима Уиллиса, которого я и пытаюсь найти.

Март посмотрел назад.

Бриз пугливо смотрел из-за колонны, за которую спрятался от неё.

— А того, кто прячется сейчас за колонной, Бризом называют, — показывая на него и улыбаясь, юноша объяснил, — Он тоже ищет со мной своего отца, Зефира. Без него я бы и не попал сюда.

Буря посмотрела не молодого эфирока.

Домашняя и по-матерински мягкая улыбка появилась на её лице.

— Можешь не страшиться меня более, Бриз из эфирок морских, — успокаивала его эфирянка, — Я не причиню тебе вреда.

Буря протянула ему свою руку. Бриз, хоть и переполненный сомнениями, подошёл к ней и положил свою руку на её.

Когда эфирок посмотрел на эфирянку, то мимолётом вспомнил свою маму, Нептуну. Что-то было похожее у неё с Бурей…

Поняв, что ей можно доверять, он тоже улыбнулся ей в ответ.

Над головой Бури появился гигансткий белоснежный круг, который по краям, будто обруч, переливался всеми цветами северной авроры.

— Что ж, похоже наступило время моё пребывать в небесной лазури…

На прощание, она позволила дотронуться им обоим до своей руки.

Эфирянка взмыла в небо, к порталу.

— Прощайте, удальцы земные Мартин и Бриз! – на прощание произнесла Буря, махая рукой, — Надеюсь, сумеете найти то, что на́доть вам!

Поднимаясь всё выше и выше, она стала растворяться в потоке света, сливаясь с ним.

Снова произошла вспышка белого света.

После неё появилась любопытная вещь, которую Мартин с Бризом не замечали до этого.

Столб со сломанной и разрушенной стрелкой вниз из горечавково-синего камня. Полупрозрачная трава светлого инея, которая обхватывала его в свои объятия, будто лозы плюща, испарилась в воздухе, как если бы её кто-то снял. На подставке к этому столбику один камень, переливающийся, как море, и разодранное голубое платье. На самой стрелке сделан рисунок сероватым цветом в виде грозовой тучи, снизу надпись:

«Буря – страшнейшая и неистовая».

Вспыхивает свет, но не так ярко и сильно. Столб изменился: исчезли трещины, стрелка стала смотреть наверх. Рядом с ней лежат теперь уже три камешка, и целое платье.

Надпись изменилась словно на глазах, как будто появился невидимый магический каллиграф, что буква за буквой выводит серебряную надпись: «Буря – могучая и бесстрашная».

Грозовое облако осеребрилось.

Дождь перестал лить. За коном потянулись тёплые и светлые солнечные лучи.

Эфирок и юнец взглянули друг на друга с вопросом в глазах.

— Получается, что ты смог…. Помочь вечно блуждающему огоньку Буре? – с удивлением проговорил Бриз.

— Да…. Получается, что так, — подтвердил с некоторым удивлением Март.

— Ты понимаешь хоть, что ты сделал сейчас, Март?

В ответ на это Мартин покачал головой.

Бриз немного закатил глаза.

Он прислонился к юнцу сбоку и обхватил того за плечо.

— Ты помог той, кого боялись все морские эфиры на протяжении больше двух сотен лет даже после её испарения, включая и меня тоже, — отзывался с гордостью и похвалой эфирок, — Ты поговорил с тем, с кем эфиры даже на шаг не приблизятся. Ты сумел заставить поверить её в то, что она может управлять силами, которые мы считали неконтролируемыми. Ты вызвался делать это даже несмотря на то, что это было очень опасно и безрассудно.

— Я понятия не имею, к чему ты клонишь, Бриз, — чистосердечно признался юноша, смотря на него светло-зелёными глазами.

Лазурные глаза с восхвалением обратились к существу.

— Ты спас её, Мартин, — пояснил Бриз, — Для неё ты стал, ну, самым настоящим… героем.

Мартин перевёл свой взгляд на столб. Он задумчиво хмыкнул, когда переваривал всё произошедшее и слова эфирока.

— Слушай… Бриз, ты ведь прав! – согласился с ним юнец.

Март вновь устремил взгляд на Бриза.

— Но ты тоже не промах, — заявил он, улыбнувшись.

— В каком это смысле? – изумилось создание.

— Если бы не ты, то я бы не смог спастись от неё тогда, когда стены здания разрушались под воздействием её магии…

Юнец положил свою руку на плечо эфирока.

— Так что, ты, в каком-то смысле, тоже… герой. Мой герой, по крайней мере.

Они оба улыбнулись.

За окном вовсю светит солнце, птички поют, цветы распускаются.

— Кстати, вопрос, наверное, не по теме, — прервал идиллию Мартин, — но мне интересно… Что это?

Март показал пальцем на столб.

— А, это… эвапоризационный столб, — ответил эфирок, — Обычно его ставят после того, как морские эфиры… Испаряются спустя несколько лет.

Эфир слегка погрустнел: его голова как-то опустилось и движения хвоста затихли.

Затем Бриз мрачно добавил:

«Точно такой же мы поставили и моему отцу, когда он не вернулся спустя шесть лет…»

От этого он весь спустился и немного сдулся.

Мартин, всё же, попытался подбодрить своего грустного товарища.

— Хэй, Бриз! Не вешай нос, — бодро сказал Март, — Мы найдём наших отцов, честное слово.

Юнец обнял эфирока, поглаживая Бриза по спине. Тот повеселел от этого, отчего послышался лёгкий и почти беззвучный смешок от него.

— Да… Ты прав, — подтвердил эфирок, — Не стоит унывать.

После этого они, наконец-таки, выходят из этого места наружу.

Бриз и Мартин на протяжении какого-то времени молчат, путешествуя по зелёным и бескрайним полянами под ясным небом.

Март уткнулся в карту лицом, отчего даже не замечал того, что у него под носом.

— Март, ОСТОРОЖНО! – вдруг крикнул эфирок.

Подхватив частично своей магией, он придержал юношу. Да и сам юнец, посмотрев вниз, заметил, что прямо перед ним бездна размером с город, растянувшаяся на несколько километров вперёд.

Мартина не могло не возмутить это:

«… Это что ещё такое?!»

— Похоже на огромную пропасть, — спокойно отозвался Бриз.

— Спасибо, капитан Очевидность, — саркастично поблагодарил Март, — Я понял, что это пропасть. У меня другой вопрос: на кой чёрт она здесь?

Юноша вновь обратил свой взгляд на карту.

— Тут вообще не должно быть никакого обрыва или пропасти по этой карте! – произнёс недовольно Март.

— Может быть, за шесть лет она успела устареть? – предположило существо, пожимая плечами и разводя руки в сторону.

— Не думаю…

Мартин оглянулся по сторонам.

— Нам нужно найти какой-то другой выход из этой странной ситуации, — решил юнец, — Стоит обследовать эту местность рядом с пропастью.

— Понял!

Они и стали осматривать эту местность.

Нежданно-негаданно, но Бриз видит вдалеке какие-то знакомые очертания какого-то родного корабля в густой туманной дымке.

Он сразу оживился.

— Март, иди сюда!

Мартин подходит к скале с обрывом, где Бриз показывает ему на это.

— Что это? – прищуриваясь, удивлённо спрашивал Март.

— Я не могу быть точно уверен, но я думаю… Это корабль одних моих родственничков…

— И как мы это проверим? – с лёгким смешком засомневался юнец. Затем добавил, показав руками в сторону тумана: «Тут же не туман, а туманище!»

Тут Бриз задумался, приложив одну руку к подбородку, а другой стал поддерживать эту руку. Спустя секунды он палец наверх.

— Предоставь это мне, Март, — прикладывая правую руку к себе, заявил эфирок.

Существо прочистило горло.

Он стал напевать ангельским голосом какую-то мелодию, напоминающую чем-то песни морских рабочих и песни сирен.

Нет ответа… Тишина…

Бриз ждёт, затаив дыхание.

Мартин оказался более нетерпеливым.

— Ну, что ж, похоже это не…!

… Кто-то отозвался той же песней и похожей манере, но более низким и чётким голосом.

Глаза существа засияли, а хвост завилял, как у радостного щенка.

— Это явно они! – обрадовался эфирок, — Мартин, пошли!

Бриз обхватил Марта с помощью своей магии, образовав воздушную сферу вокруг него, и спустил вниз.

Коснувшись земли, тот опустил юношу, а сам пулей устремился в сторону тумана. Мартин еле поспевал за тем.

Бриз продолжил перекликиваться с другим эфиром в манере диалога, развевая попутно своей магией пелену тумана.

Наконец, они покинули область тумана.

Перед взором Марта и эфирока представился гигансткий корабль из камня прусского синего цвета. Несколько больших светло-небесных парусов на трёх мачтах, обвешаны водорослями и ракушками.

Юноша заприметил нескольких эфирных существ поменьше, которые тащили коробки с грузами и одного повыше, который, судя по всему, командовал ими.

При появлении Бриза все они обратили внимание на него.

Это был очень взрослый эфирок, ростом намного выше Бриза. У него небольшая борода, длинные волосы: длинная чёлка спереди, сзади волосы собраны в низкий хвост. На голове красуется ультрамариновая бескозырка с каплей воды. Сам он одет в ярко-голубую рубашку, которая прячется под чёрно-синим кафтаном с большими манжетами. По внешности немного напоминает Бриза.

— Бриз! – радостно воскликнул басом тот.

— Дядя Шервинд! – ответил Бриз тем же, подняв руки в небо.

Они бросились друг к другу в объятия.

Попутно эфирок помахал ещё другим морским эфирам, тем, что помоложе.

Бриз вновь посмотрел на своего дядю с улыбкой на лице и сиянием в глазах.

— Я тебя лет пять не видел! – возрадовался он, — Как ты, дядя?

— Все ещё в строю, — положительно ответил Шервинд, — А у тебя как дела, мой маленький маристант?

— У меня тоже всё прекрасно.

Дядя потрепал своего племянника по волосам.

— Ты успел так повзрослеть, Бриз! – с гордостью сказал он, — Помню тебя ещё вот таким!

Шервинд показал где-то у кончика своего хвоста.

Бриз ещё больше улыбнулся.

Дальше дядя мечтательно продолжил:

«Такой милый беззаботный эфирок, который летал туда-сюда, как угорелый, а мы за ним бегали, пытались поймать это неугомонное чудо…»

Юный эфирок стал неловко почёсывать затылок и задрал плечи. Лицо Бриза покрылось следом от полярного сияния.

— Я бы попросил воздержаться от таких подробностей при моём новом друге, — вежливо попросил он.

Шервинд неожиданно заметил Мартина, тихо стоящего сзади его племянника.

— Так этот каштановый маристант это и есть твой друг?

Бриз кивнул головой.

Эфирок встал между Мартом и его дядей.

— Март, как ты понял, это мой дядя и один из папиных братьев, Шервинд, — он представил юноше Шервинда, протянув руку от юнца к взрослому эфироку. Потом молодой эфирок сделал то же самое, но наоборот: «Дядя, это Март, сын папиного друга, Джима Уиллиса»

Почему-то дядю повергло это в некоторый ступор. Тот посмотрел на Марта как-то искоса.

Бриза это привело в лёгкое недоумение. Он забеспокоился:

«… Что-то не так, дядя?»

— Эм… Возможно я странный вопрос задаю, — начал Шервинд неуверенно, — но… Напомни мне, Бриз, кто такой Джим Уиллис?

— Ну, у Джима точно такие же коричневые волосы, но подлиннее, и есть небритость на лице, — напомнил ему молодой эфирок, — Он приблизительно твоего возраста.

Дядя задумчиво хмыкнул.

— Прости, видимо совсем из памяти вылетело…

— Ты уверен? – насторожилось существо, — Он еще постоянно был с папой, когда ты приезжал на праздники…

Шервинд ещё сильнее призадумался. Бризу было легко понять это: тот замолчал и стал чесать макушку головы.

Эфирок понял, что ему всё-таки придётся использовать, возможно, то единственное, что его дядя точно мог помнить.

Он закатил глаза и, вздохнув, проговорил:

«…Помнишь, он тебе рассказывал про то, как добыл щупальце Кракена?»

Тут взрослый эфирок ударил себя по лбу.

— Ну конечно же! – победно воскликнул он, — Ох, со всеми этими плаваниями я совсем что-то подзабыл некоторые вещи!

Шервинд посмеялся басом.

— Да, Джим был приятный парень! – подтвердил дядя, — А сколько в нем риска и честности! Ух!

Однако Мартин отвлёк того от дальнейших размышлений.

— Извините, капитан Шервинд?

Шервинд повернулся к юнцу.

Юноша раскрыл свою карту перед взрослым эфироком и тыкнул на поместье Финиста.

— Вы не могли бы отвезти нас к этому месту, капитан Шервинд? – спросил у него Март.

Дядя вновь задумался, но в этот раз ненадолго.

— Хм… конечно мне и моим маристантам нужно отвезти важный груз, но… я думаю, что смогу и вас отвезти, маристанты!

У Бриза засверкали глаза, а Мартин улыбнулся.

Шервинд обратил свой взор на своих помощников, маристантов.

Пока он болтал со своим племянником и его дружком, они дрыхнули на коробках, которые должны были загрузить.

Дядя тут же убрал руки за спину.

— Маристанты, ПОДЪЁМ! –скомандовал тот громогласно.

От такого громкого приказа, маристанты сразу же проснулись и очухались.

Шервинд повернулся к Голоменю, одному из своих помощников.

— Голомень! Донеси оставшиеся коробки, — распорядился эфирок, — И будь аккуратен, я не хочу, чтобы что-нибудь вывалилось!

В ответ тот молча приставил руку к виску.

Голомень одет в светло-бирюзовую рубашку с голубоватым маленьким платком на шее и заправленными до локтей рукавами. Низкий хвост где-то посередине. Волосы средней длины.

Маристант подтвердил относительно приятным подростковым голоском, полным амбиций и решительности:

«Есть, капитан!»

Он поспешно улетел выполнять команду.

Дядя обратился к другому своему помощнику.

— Сивер, поднять якорь! Мы отчаливаем!

У Сивера такая же рубашка и платок, но на нём есть ещё тёмно-синий жилет. Сивер имеет маленький хвостик на голове, завязанный сверху. Волосы коротковатые.

Он ответил молодым весёлым голосом, переливающимся как капель, и сделал тот же жест, что и Голомень:

«Будет сделано, капитан Шервинд!»

Маристант устремился к палубе, где стал крутить рычаг.

Взрослый эфирок обратился к последнему маристанту.

— Шторм, проводи моего племянника и его человеческого дружка в каюту отдыха!

Тот тоже поднял руку к виску.

Шторм облачён в такие же одежды, что и другие два, но у него на лице есть голубоватые веснушки. На голове вязаная ярко-голубая шапочка. Низкий длинный хвост, как у Шервинда. Скорее длинные, чем средней длины, волосы.

Маристант, на удивление, тихим и скромным голосом растянуто и, неожиданно, смущённо подтвердил:

«Да, па… Я хотел сказать: «Да, капитан!»»

Шторм попытался тут же отряхнуть свою застенчивость с себя.

Он встал рядом с Мартином, Шервиндом и Бризом.

— Следуйте за мной! – спокойно проговорил тот.

Ну, все, собственно говоря, и последовали вслед за маристантом. Все они были намного младше Бриза и выглядели ниже.

— Кстати, Бриз…

— Чего?

— Ты говорил, что Шервинд – один из папиных братьев? – уточнил юноша.

— Ну да, — кивнул головой молодой эфирок, — А что?

— У него больше одного брата? – всё расспрашивал юнец.

Шервинд тут же притормозил перед входом на корабль.

Он запаниковал:

«Бриз, не начинай напоминать ему про…!»

Но не успел договорить свою фразу, как тут послышался чей-то ещё один голос.

— Приветствую всех, чуваки! – расслабленно и вальяжно поприветствовал всех ещё один взрослый эфирок.

Шервинд тяжело вздохнул и закатил глаза. Он устало и саркастично закончил:

«… моего брата. Да уж, явился-не запылился»

Брат облокотился на плечо более строгого дяди Бриза.

— Дядя Ойвинд? – удивился молодой эфирок, — Ты всё ещё с Шервиндом?

— Точняк, Бриззи, — подтвердил всё в той же манере Ойвинд, — Куда мой брат, туда и я.

Посмотрев на них обоих, сложно было бы назвать их братьями: Шервинд и Ойвинд были совершенно разными. У второго дяди волосы были намного длиннее, более распущенные и неухоженные.

Борода тоже длиннее, чем у Шервинда. Облачён в лёгкую тёмно-бирюзовую рубашку со свободными рукавами.

— Может быть, ты найдёшь себе нормальный дом, вместо того, чтобы таскаться со мной постоянно, Ойвинд? – серьёзно вопросил первый дядя.

— Шерви, твоя проблема в том, что ты слишком паришься, — спокойно ответил на это Ойвинд.

Он обхватил того одной рукой, пока другой показывает волну.

— Просто будь спокойным и плыви по течению, — посоветовал Шервинду невозмутимый эфирок.

Ойвинд размахнул одной рукой по небу, после чего опустил её.

— К тому же зачем спать в одном месте, когда весь мир может быть твоим домом?

— Я иногда вообще не понимаю, как мы связаны друг с другом, — в недоумении пробормотал Шервинд.

Неожиданно, тот всё же заметил дружка своего племянника.

— Прости, совсем не заметил тебя, — извинился Ойвинд, -Как тебя зовут, приятель?

— Я Мартин Уиллис, — представился Март, — Сын Джима.

— О, да, я знаю их, — кивнул головой расслабленный эфирок, — Джим с Зефиром славные ребята! Один упрямый, другой юморной!

Они наконец-то взошли на корабль, который отчалил от берега.

— Не знаю, как вы, братаны, — начал Ойвинд, зевая, — Но я уже чёт умаялся совсем…

Он потянул руки наверх.

— Пойду к себе на верхнюю койку, буду восстанавливаться.

— Добрых снов, дядя Ойвинд, — пожелал тому Бриз.

— Агась, тебе тоже, — отозвался лениво он. Затем на прощание Ойвинд добавил, показывая на них указательными пальцами и оттопырив большие пальцы: «Рядом с вами просто потрясная аура».

Взрослый эфирок лёг на кровать и, на удивление, сразу же уснул, как его голова коснулась подушки.

Мартин осмотрел комнату.

Стены каюты покрашены в тот же цвет, что и сам корабль. Полы сделаны из белоснежной прочной древесины, предположительно, очищенной берёзы. Сами же Бриз с Мартом сидели на маленьких скамеечках, созданных из такого же дерева, что и полы. Маленькое круглое окошко освещало комнату, а в углу комнаты красовался подсвечник. Также здесь были небольшой коврик, по цвету напоминающий пол в храме Грегаля, маленький подсвечник из того же места и, собственно говоря, его статуэтка, но в более миниатюрной версии.

Эфирок и юноша молча сидели, не говоря друг другу ни слова.

Шторм, выполнив свою задачу, ушёл восвояси.

Тут юнец, не выдержав такой долгой тишины, спросил:

«…Бриз, можно задать тебе вопросик?»

— Да, конечно, — подтвердил тот.

— Почему капитан… То есть, твой дядя называет нас… маристантами?

— Наверное, это из-за того, что большую часть своего времени он проводит в море, перевозя товары, — предположил Бриз, задумчиво приставив к подбородку руку, — Я вижу его только по праздникам.

— Понятненько, — кивнул головой Март.

— Ну, может быть, есть ещё одна причина, по которой он нас так называет…

— И какая же? – полюбопытстсвовался Мартин.

Эфирок, почему-то, оглянулся по сторонам, после чего только взглянул на юношу и продолжил как-то тихо:

«… Ты видел тех эфирных морских существ, которые намного меньше меня?»

Март подтвердил своё согласие кивком.

Бриз сделал свой любимый жест пальцами.

Его хвост сгибался ближе к себе и в сторону.

— Дело в том, что Шервинд подобрал их ещё детьми и у меня разница с ними в лет шесть, — пояснил тот.

— Я думал, что морские эфирные существа не бросают своих детей просто так? – с недоумением проговорил юнец.

— Да, но… У этих эфироков произошло… несчастье.

После этих слов у Бриза поникли хвост и голова.

— Какое?

— Их родителей всех поголовно лживо объявили прислужниками сифидов, — тяжело выдал эфирок.

— Но почему? – серьёзно вопросил юноша.

— Мне это неизвестно, — отведя взгляд в сторону, грустно пробормотал тот, — Даже сами маристанты не знают, почему это произошло. Я знаю только то, что Сивер и Голомень встретились друг с другом ещё до того, как их нашёл Шервинд и подобрал под свой хвост. А Шторма… раньше не звали так.

— Имена морских существ могут меняться в течении жизни? – ещё больше удивлялся Март.

— Ну, это больше вещь желания, — скромно ответил Бриз, прикладывая палец к пальцу.

— И как же тогда его называли раньше?

— Шервинд нашёл его самым первым, и на тот момент имя его было Штиль. Штиль был напуган и потерян, — отозвался он, попутно рассказывая дальше, — По его словам, он пребывал бо́льшую часть своей жизни в полном одиночестве и нападках со стороны окружающих.

— Почему же все так относились к Штилю? – возмущённо спросил Мартин.

Тут эфирок вздохнул.

— Как известно, штиль — ветер спокойный, и в этом нет ничего зазорного, — объяснял тот, — Но начиная с самого своего рождения до появления моего дяди, Штиль, по его собственным рассказам, являлся одним из самых слабых эфироков в своей деревушке и ему трудно давалось то, что получалось у остальных эфироков его возраста.

Юнец понимающе кивнул.

— Когда мой дядя понял это, то решил переименовать его в Шторм, — как-то прижав хвост, продолжал повествовать Бриз, — Он считал, что «как корабль назовёшь, так он и поплывёт». Поэтому ему казалось, что, если он назовёт этого эфирока Штормом, тот будет сильным, уверенным в себе и храбрым. Или, по крайней мере, будет считать себя таковым…

Мартин, не найдя, что ответить, снова ответил кивком.

— Что же насчёт остальных, то… Сивер умеет хорошо рыбачить с самого рождения, а Голомень всегда обладал сильным характером и никогда не сдавался.

— Да, занимательная история, — протяжно и искренне согласился тот.

— Это точно, — подтвердил эфирок.

Тут они на какое-то время смолкли.

— Не хочешь выйти и посмотреть на то, как мы рассекаем море на корабле моего дяди? – предложил Бриз.

— Конечно, хочу.

Они вышли на палубу.

Поверхность палубы была такая же, как и пол в каюте. Края палубы были тёмно-ультрамаринового цвета. Бортики были сделаны из чего-то белого и украшены водорослями и ракушками.

Перед Мартином вновь предстала эта картинка чистого синего океана, бескрайнего, манящего и опасного. Корабль, будто идя по снегу, оставлял после себя след из белой морской пены, когда рассекал морские волны своей кормой. Ветер свистел в ушах, отчего походил на маленьких волчат, которые прыгают от одной стороны к другой и воют в ушко. Лёгкий океанский бриз приятно и нежно развевал тёмно-шоколадные волосы Марта.

Бриз облокотился локтями об борт и тоже наслаждался всей этой картиной.

Мартин же решил опереться об бортик спиной.

— Знаешь, а тут даже ничего! – признался юнец.

Но тут, одна волна сильно подбросила корабль вверх, отчего тот покачнулся. Март, не сумев удержать равновесие, упал за борт.

А юноша умел плавать также хорошо, как камень или топор.

Эфирок, естественно, прыгнул в воду вслед за ним, чтобы спасти его из морского плена.

Когда Бриз подхватил Мартина, то последний заметил очень интересную вещь у первого.

У того появился рыбий хвост с голубыми плавниками, жабры с бирюзовыми перепонками на голове и обычные акулиные жабры, как у русалок. Между пальцами на руках эфирока тоже были перепонки. Его окружало магическое поле, переливающееся, словно солнечный ветер.

Бриз вылетел из-под толщи воды и усадил себя с юнцом на борт корабля.

Мартин, что сильно замёрз из-за воды, сидел с покрасневшим носом в тёплом шерстяном одеяле, будто недовольный и злой котёнок, попивая горячий чай в светло-небесной чашке, а рядом с ним сидел эфирок, который в это время шевелил хвостом и возвращался к своему привычному виду.

— Спасибо тебе, Бриз, за спасение и всё такое, — несмотря на свою хмурость, принёс свою благодарность Бризу юноша, периодически дрожа, — но я хочу спросить одно…

Он затем громко добавил с шокированной реакцией:

«…ТЫ УМЕЕШЬ ПЛАВАТЬ ПОД ВОДОЙ?!»

— Да, а что? – удивился тот.

— Ну, просто ты, — застенчиво начал Март, — … как бы это сказать?

— Из ветра и света? – ответил за юнца он.

— Да…

— Помнишь, как я упоминал про свою связь с сиренами? – спросил Бриз у него.

Мартин кивнул.

-Такая же связь у морских эфиров есть и с русалками, — пояснил Бриз, — Они поделились с нами способностью двигаться в воде, чтобы мы не тонули там. И да, они нам дали возможность менять наш хвост на их, чтобы мы могли плавать, жабры и магическое поле, которое обеспечивает нас кислородом и светом из водной среды.

Март протяжно и слегка со странным тоном проговорил:

«… Понятно»

Когда появился Ойвинд, тот поблагодарил его за чай и одеяло.

Шторм помог Мартину побыстрее высушиться.

Наконец-то, они приплыли. Шервинд высадил Бриза с юношей на берег.

— Вот, ваша остановочка, — объявил дядя, -Вам придётся перебираться через Пик Грифонов и Зимние горы, чтобы добраться до вашего места.

Он крепко обнялся с эфироком.

— Спасибо, дядя, — поблагодарило того молодое существо, — Я очень ценю твои старания.

Бриз стал махать рукой всем на прощание.

— До свидания, дядя Шервинд и Ойвинд! – попрощался с ними эфирок.

— Доброго пути тебе, Бриз! – пожелали они оба.

— Прощайте, Голомень, Сивер и Шторм!

— Пока-пока, Бриз! – в милом хоре простились все трое.

Ну, Март тоже попрощался с ними, конечно.

Корабль отплыл прочь. Они махали вслед кораблю до тех пор, пока тот не растворился в дневной дымке океана.

Перед юношей и эфироком предстали гигантские горы, верхушки которого спрятались в облаках, словно стесняясь остальных или не желая показывать своё могущество другим смертным существам.

Они взбираются вверх по ним.

Это были крутые и скалистые горы. Мало того, что Мартину никогда не приходилось взбираться на гору, так ещё и ему никогда не приходилось взбираться на такую гору. Но Март, еле перебирая усталыми и изнурёнными ногами, всё же пытался карабкаться к вершинам.

Периферийным зрением юнец заметил какой-то силуэт, с шумом проскользнувший где-то рядом с ними.

— Бриз, ты это видел? – показывая пальцем в небо, встревожился юноша.

— Что видел? – переспросил тот.

Однако, когда они оба взглянули туда, куда указывал Март, там ничего не было кроме облаков и солнца.

— Странно, я только что слышал какой-то шум и видел силуэт…

— Тебе, наверное, показалось, — пожимая плечами, ответил Бриз.

Эфирок и Мартин продолжили свой путь.

Тут, однако, прозвучал ещё один любопытный звук: рычание тигра.

Бриз и юноша, услышав это, встрепенулись. По их телам прошлась дрожь.

— Ты это слышал? – спросил его юнец.

На это тот пугливо ответил:

«… Да»

Они насторожились, став спина к спине.

Мартин достал из кармана свой кинжал, в то время как эфирок создал шар с магией.

Он с Мартом затаили дыхание в ожидании, что что-то неожиданное скоро произойдёт.

Не успели они опомнится, как что-то подхватило их обоих задними когтями и в миг взмыло в воздух.

— Эй! – обращая внимание данного существа, резко ругнулся юнец, — А ну отпусти нас, чудик!

— Ну пожалуйста, — попросил Бриз, — Мы не ничего плохого не сделали!

Однако существо как будто даже не слушало.

Спустя какое-то время, оно привело их в какую-то пещеру.

Вокруг было кучу существ. Передняя часть – голова, клюв, когти, крылья – были от орла, а задние – львиные лапы и хвост. Они все возвышались на маленьких скалах.

«Грифоны…» — сообразил тут же Мартин.

В этот же момент приземлился и тот грифон, который, по-видимому, и схватил их обоих. Он вышел из тени на свет.

В отличие от остальных грифонов, этот выглядел следующим образом:

Морда, передние лапы у него достались от льва, а задние когти и крылья – от орла. Вместо гривы у него на голове красовался ярко-оранжевый хохолок.

— Так-так… Кто это у нас тут попался? – поинтересовался резковатый и нахальный голос подростка.

Его львиная морда расплылась в зловещей и хищной улыбке.

Словно по команде, все остальные хором ответили ему:

«Человеческий ребёнок и светлое дитя морских ветров!»

Бриз от испуга спрятался за Мартином, а тот выставил свой кинжал вперёд.

Грифон подошёл к юноше и наклонился.

— Могу ли я спросить, что вы забыли в пиках Грифонов?

Он грозно впился своими грозными жёлтыми глазами в юнца. Но тот не был из трусливых.

— Нам нужна эта дорога, потому что мы пытаемся найти своих отцов, — серьёзно и смело заявил Март.

— Мы не хотим причинить вам вреда! – безобидно признался эфирок, всё ещё находясь за спиной Мартина, — Честное слово!

Ярко-хохолковый начал смеяться во весь голос, а остальные грифоны, словно заразившись, подхватили его инициативу.

— Как это мило! – со смешком по-злодейски проговорил грифон, — Вы, наверное, не знали, но здесь мы с чужаками обходимся вот так!

Тут он щёлкнул пальцами своей правой львиной лапы.

— Грифоны, трапезничайте! – со злым выражением лица приказал тот.

Все грифоны разом вскочили с мест и налетели на них обоих.

Бриз весь сжался в комочек, словно напуганный котёнок, а Мартин уже собирался направить свой кинжал на них, хотя тоже здорово испугался.

…Но тут, откуда ни возьмись!

— Грифоны, отставить команду!

Послышался чей-то более взрослый и строгий голос.

Все, услышав эту команду, взобрались обратно на скалы.

Из чёрной темноты вышел обычный грифон. На голове у него были длинные лохматые волосы рыжеватого цвета. Изумрудные глаза этого существа строго посмотрели на того грифона.

Мартин внимательно всмотрелся в этого существа.

Это был Рево́ — старый знакомый Джима и Зефира.

Эфирок с юношей знатно изумились.

— Джаспер, я вроде бы тебя попросил уже однажды не нападать на моих знакомых! – с упрёком произнёс Рево.

— Но-но! – как ребёнок, упрямо и капризно заикнулся Джаспер, — Старший братец Рево́…!

— Я прошу тебя сейчас же удалиться, Джаспер, — скомандовал ему знакомый грифон.

Джаспер посмотрел на Марта и Бриза с обидой, махнул хвостом. Глубоко обиженный и задрав к верху голову, он направился восвояси.

Рево проследил глазами за своим братом, после чего переключился на своих гостей.

— Простите моего младшего, — извинился за того грифон, — Он иногда бывает ужасно вспыльчивым и капризным…

Март с удивлением посмотрел на него и вопросил:

«…Рево? Это ты?»

— Подожди… Откуда ты его знаешь? – изумился эфирок.

— Отец мне рассказывал о нём, — ответил юноша задумчиво, — Но я и не думал, что это взаправду…

— Странно, почему он мне ничего не рассказывал…? – продолжал вопрошать тот.

— Твой отец, Мартин, тоже рассказывал многое о тебе, — подметил Рево, — И о тебе тоже, Бриз из рода морских эфирных существ.

— Правда? – по-детски удивился Бриз.

Грифон кивнул головой в согласии.

— Так значит, Джим и Зефир не вернули Сферу Мира на место? – мрачно предположил он.

— Да, не вернули, — в том же тоне подтвердил юноша, — Откуда… ты знаешь об этом?

— Идёмте за мной, — мягко скомандовал им Рево.

Те, не раздумывая, последовали за ним.

Грифон привёл их в большую тёмно-красную палатку. Он отодвинул своей передней лапой её занавес, дав возможность лицезреть то, что происходит внутри.

Кучу грифонов. У некоторые видно, как другие грифоны в белом обматывают их крылья в бинте, на котором проступает тёмные пятна крови. Другие же лежат бледные, без сил: их веки тяжелые, будто камень. Ещё какая-то часть покрыта в различных пупырышках, укусах от насекомых и пресмыкающихся, царапинах на лице и лапах. Все лежали на одеялах под слоем из кучи других, более тёплых одеял.

Бриз обеспокоенно посмотрел на всё это.

— А что с ними… случилось? – потревожился эфирок.

— С тех пор, как пропала Сфера Мира, погода стала непредсказуемой, — начал рассказывать Рево, — Ветры становились сильнее, моря беспокойнее. Стало произрастать больше колючек, животные становились агрессивнее, пики стали вырастать из-под земли в неожиданных местах…

Одному из существ перевязывают крыло, предварительно вынув многочисленные колючки оттуда. Видно огромные шрамы у тех, кто был ранен в бок: судя по выливающейся крови, повреждения относительно свежие. Эти грифоны лежат, еле дыша.

Грифонихе в белой маленькой шапочке и плаще, которая, судя по всему, медсестра, приносит в корзине разные травы другая грифониха, тоже в белоснежной одежде. Задевая когтем корзину, медсестра видит, что она наполнена даже меньше, чем на четверть.

С печальным вопросом в медовых глазах она смотрит на свою напарницу, но та в ответ лишь низко поникает голову и потупляет взгляд.

Несмотря на это, медсестра кладёт в котёл эти травы и размешивает их поварёшкой в котле, пока они варятся в горящем котле. После нескольких секунд, она дует на зеленоватую жидкую смесь, от которой идёт пар, и аккуратно подносит другому грифону к клюву, придерживая другой лапой его голову, дабы дать испить эту целительную смесь.

— Наши запасы еды уменьшаются с каждым днём, — дальше подметил знакомый грифон.

Тут подлетела одна из грифоних, которая держала в клюве за лапку мёртвого крольчонка. У неё было очень усталое лицо и худощавое тело. Четыре маленьких грифончика, тоже худощавых, заскакали перед нею. После того, как та выпустила добычу из своего клюва, её детки тут же набросились на крольчонка и стали делить между собой, растягивая пищу за разные её углы. Они это делали долго, ведь у самих нет особо сил сделать это быстро, как раньше.

— Поскольку трава быстро высыхает, животных становится меньше. Наши держаться так, как могут…

Вокруг грифоны громко и влажно кашляли, у некоторых они могли быть продолжительными настолько, что те невольно начинали задыхаться и им переставало хватать воздуха.

Рево серьёзно проговорил:

«Если Сфера Мира не вернётся обратно на место, то…»

Неожиданно, один из грифонов издал предсмертный выдох, после чего закрыл глаза и перестал двигаться, вырубился.

Двое грифонов взяли его кровать и понесли мёртвого существа, как в гамаке.

Рево, Бриз и юнец пошли за ними.

Те, раскачав один раз грифона в гамаке, отпустили его, после чего существо упало в яму.

Когда эфирок с юношей заглянули туда, то увидели, что в ней кучу трупов.

— … Мы все окажемся там же, где и он, — сурово закончил знакомый грифон.

Мартин и Бриз нервно переглянулись между собой, после чего вновь обратили свой взгляд.

Рево выпрямил спину и смотрел на них гордо и свысока.

— Я знаю, для таких молодых, как вы, это может показаться сложным, — по-родительски обеспокоенно произнёс грифон, — Но теперь судьба Мифии и всех её жителей в ваших руках…

Существо залезло лапой за свои крылья. Он достал что-то непонятное и передал в руки Марту, прикрывая своей передней лапой.

Убирая её, юнцу показался на глаза любопытнейший предмет.

Это был ярко-жёлтый кристалл, поблескивающий от солнечных лучей, проходящих сквозь вход в пещеру грифонов. По форме это чудо природы напоминало солнышко с лучиками.

— Что это? – вопросил юноша.

— Это солнечный камень, — ответил ему грифон, — Самый известный путеводный камень, добываемый только здесь, в Пиках Грифонов. Чем ближе ты к своей цели, тем сильнее он будет светиться.

Мартин кивнул головой в знак того, что он понял, серьёзно смотря на Рево, и положил поспешно этот камень в свой рюкзак.

Глаза кожуры кислых яблок обратились к Джасперу, который стоял позади него. Тот грифон всё ещё сидел в углу, обиженно и злобно посматривая своими пшеничными глазами на Марта и недовольно фыркая.

Юнец вновь взглянул на Рево.

-… Рево? – попытался привлечь внимание к себе юноша.

Знакомый грифон вопросительно задрал голову.

— Я хотел спросить у тебя насчёт… Джаспера.

— Что-то с ним не так…? – смущённо спросил Рево.

— Нет, — махнул рукой юноша. После чего, мямля, добавил: «Просто мне интересно, почему он такой…?»

— …Другой? – договорил за него тот.

— Ну, да…

Грифон посмотрел на своего братца, который теперь, всё ещё поглядывая оскорблённо на них обоих, лежал.

— Он родился таким, — просто объяснил тот.

— … Всмысле?

— Когда-то давно, все грифоны были именно такими: передняя часть у них была львиной, а задняя – орлиной.

Вдруг появился светлячок перед самым клювом Джаспера, отчего тот оживился. Братец громко хлопнул лапами на месте жука. По своей глупости, пытаясь увериться, что действительно поймал его, он приоткрыл лапу и приставил один глаз, отчего светлячок тут же вылетел. Так он пытался делать ещё несколько раз и все попытки оканчивались безуспешно.

— Но потом, когда грифоны стали эволюционировать, они поняли, что лучше, чтобы орлиные когти были спереди…

Рево взглянул на Мартина своими лимонными глазами.

— Джаспер оказался таким только из-за того, что один из моих далёких предков относился к старому типу грифонов…

Грифон с юнцом снова посмотрели на Джаспера.

Теперь тот пытался поймать мышь. Но как бы грифончик не старался её схватить, мышка постоянно ускользала от него. Тот бегал за ней по всей пещере, как маленький ребёнок, гонящий и отпугивающий голубей.

— Ему приходилось первое время нелегко среди остальных грифонов, — продолжал повествовать знакомый Джима, — Некоторые, поначалу, даже избегали его…

Рядом с Джаспером появились несколько других грифончиков, которые выглядели в привычном понимании этого слова. Один из них нашёл какой-то мяч из грязи, коим все стали перекидываться.

— Даже мне было сложно свыкнуться с мыслью, что это мой брат…

Мяч попал в одного из грифонов, делая его лицо чумазым и грязным. Все грифоны удивляются и охают в ужасе, но грязный грифончик смеётся и все смеются вместе с ним. Джаспера это тоже улыбнуло, отчего тот засмеялся.

-…Но я знаю точно одно: даже если бы он и не был грифоном, я бы его любил всем своим сердцем и никогда бы не дал в обиду, — прижимая когти к сердцу, прошептал искренне он.

В его голосе Март так и чувствовал родительскую заботу.

Бриз, в это время, парит в это время на одном месте с закрытыми глазами, стоя лицом к грифонам.

Мартин, вспомнивший про его существование, подошёл к эфироку.

— Что случилось, Бриз?

— Я чувствую среди грифонов… Необъятное количество боли и печали, — не открывая глаз и выставив руки вперёд, пробормотал как-то таинственно и в стиле оракула Бриз, — Им надо как-то… помочь.

Юноша посмотрел на всех остальных, стоя рядом с Бризом.

— И что же ты предлагаешь делать? – поинтересовался юнец.

Эфирок разул очи и неуверенно взглянул на Мартина, сложа руки вместе.

— Есть у меня одна вещь, правда… Я не уверен, что все от неё будут в восторге.

— Давай спросим у Рево, — предложил ему Март, — Он же здесь главный.

Бриз кивнул в согласии.

Тут они подошли оба к знакомому Джима и Зефира, который обсуждал что-то с остальными грифонами.

— Извините, Рево? – побеспокоил его эфир.

Рево сделал жест уйти приспешникам, чему они и послушались. Грифон развернулся к Бризу.

Эфирок сделал свой любимый жест руками.

— Я бы хотел, чтобы вам было… Хотя бы чуть-чуть легче, — продолжил он, — И чтобы вы… не так сильно страдали, как сейчас.

Глаза кожуры спелой дыни посмотрели на остальных грифонов, а затем снова на Бриза.

Умоляющие глаза Бриза на мгновение сверкнули ярко-голубым светом. Таким же цветом засветились они и у этого знакомого.

Словно поняв суть сообщения, который не слышали все остальные, грифон смиренно произнёс:

«…Хорошо, Бриз»

Рево вновь посмотрел на всех существ, собравшихся здесь. В одном движении он взмыл в воздух и приземлился на самую высокую каменную глыбу.

Оттуда он громко и строго скомандовал всем остальным:

«Грифоны, общий сбор!»

На этот зов все грифоны тут же бросили заниматься своими делами и пристроились рядом с Мартином и эфироком кто куда: кто на землю, а кто на утёсы.

Бриз встал посередине, а человеческий юноша был по правую руку от него.

Он сделал глубокий вдох и выдох.

Его глаза цвета небесной лазури закрываются, а обе руки формируются в виде сердца и прикладываются у груди.

Все замирают и ждут какого-то чуда с затаённым дыханием. И у Марта тоже было такое же ощущение.

Тут эфирок начал произносить заклинание:

«Пусть всё то, что терзает внутри,

Души беспокойные существ этих,

Боль из тел невинных и эфемерных выведи,

Спокойствием и миром сердца согрей их…»

Когда Бриз снова показал свои очи, его взгляд засветился светло-голубым.

Такими же стали глаза и у остальных. Мартин тоже почувствовал это.

Юноша почувствовал что-то… странное и необычное. Как будто его кто-то… обнимает сзади? Но при этом не что-то физическое…

Нет, скорее призрачное. Вызывало оно, однако приятные и тёплые ощущения.

Юнец взглянул назад.

Это было похоже сначала на неразборчивое нечто лазурного цвета, после чего приняло форму… мамы Марта? Но она скорее была похожа на силуэт.

Нежненький голос успокаивал его, прошептав на ушко:

«Все будет хорошо… Я с тобой»

И этот глас тоже походил на голос матери. Но не в плане того, что он звучал как он. Нет, тут всё было дело в том, как подавалась фраза. Эта заботливая и тихая подача.

У него ещё вроде как возникала иллюзия того, что эта тень гладила его по голове. Мартин вспомнил, как каждой ночью, после исчезновения отца, мать делала так, пока тот пытался успокоиться и избавиться от многочисленных слёз, пролитых в осознании того, что отец заказал себе билет в один конец…

То же самое он почувствовал и здесь. Этот силуэт смахнул какие-то эфемерные слезинки с лица Марта. Другая рука коснулась сердца. Тут юнец неожиданно ощутил, как сильно и быстро у него билось сердце, какое неровное дыхание было. Когда рука стала поглаживать его по кругу, неожиданно, сердцебиение начало замедляться и приходить в норму. Дыхание успокоилось в считанные мгновения.

Спустя секунды, все открыли вновь очи и пришли в себя.

Юноша всё ещё пытался осмыслить то, что произошло. Рево с грифонами выглядели достаточно спокойно.

Знакомый Джима спустился вниз к эфироку и Мартину.

Он низко поклонился к земле, склонив голову, выставив вперёд левую переднюю лапу и сделав опору на согнутую правую.

— Благодарю тебя, Бриз из морских существ, — произнёс тот с гордостью.

Все остальные грифоны последовали его примеру.

Потом Рево поднялся, широко расправив крылья.

— Ступайте же, младые герои Мифии, — наставил их грифон.

Они вышли из пещер грифонов и продолжили свой путь.

Бриз и Март дальше шли, преодолевая крутые высокие горы, покрытые сплошным камнем.

Тут юноша увидел подтверждение словам Рево: трава попадалась только через раз, а за всё время, что юноша с эфироком проходили по этому месту они не встретили почти ни одной птички или другого живого существа, исключая грифонов, с которыми они виделись недавно.

И всё же не это было самое удивительное для юнца: Мартин не мог отделаться от тех ощущений, которые испытал во время того, как Бриз использовал свои чары.

Марту было сложно оставлять всё это просто так.

— Бриз, мне вот интересно… Что ты сделал тогда там, в пещере грифонов? – начал ни с того ни с сего он.

— Ты это о чём? – удивился тот.

— Ну… Перед тем как уйти, ты произнёс какое-то заклинание и…

Юноша положил свою руку на сердце.

— Я почувствовал здесь какое-то… необычное чувство. Будто кто-то… или что-то успокоил меня? Хотя секунды назад у меня на душе было тяжело…

— Дело в том, что я могу… контролировать эмоции, — застенчиво признался эфирок.

Мартин аж опешил:

«Ты можешь делать что?»

— Я способен… изменять чувства любых существ, — пояснил далее Бриз, — Правда, на морских эфирах это работает с завидной периодичностью…

Юнец задумчиво отвёл взгляд куда-то в сторону.

От этого тот стал неловко почёсывать затылок.

— Извини, что использовал свою магию на тебе, Март, — в детском виноватом тоне проговорил эфирок, — Просто я подумал, что…!

Но Март его прервал, поставив руку на плечо.

— Нет…

Бриз не понимал, что он имеет в виду. На лице эфирока была написано невиновное изумление.

— Мне просто, наверное, непривычно, когда… используют на мне магию, — продолжил Мартин, — Я знаю, ты хотел, как лучше. К тому же…

Юноша посмотрел в глаза Бризу, а тот посмотрел в его глаза.

— …Мне действительно полегчало после этого.

Март таинственно, но по-доброму улыбнулся.

У эфирока из-за этого тоже проскочила на лице улыбка.

— Знаешь, Март, может быть ты и не магическим, но ты просто… чудо, — с мягкой улыбкой признался он.

Юнец обнял Бриза. Он тихо поблагодарил:

«…Спасибо»

Они обнялись друг с другом.

Юноша с эфироком шли дальше.

Пока они путешествовали пешим ходом, сначала появились те маленькие снежинки, которые тут же растворяются при контакте с живыми существами или поверхностью земли, оставляя после себя талую воду.

Затем, количество снега стало увеличиваться по нарастающей.

Снег стал покрывать всю землю и от прикосновения с ним кожа здорово так мёрзла. После этого образовывались страшные снежные бури и метели, что начинались с маленьких ветров. Казалось, будто целая стая призрачных волков пролетает мимо Мартина с Бризом, завывая уши и пытаясь сбить их с ног.

Март, конечно, первый почувствовал местную холодрыгу: он был в лёгкой шёлковой рубашке и длинных штанах, весь его нос тут же покраснел.

— Б-блин…! – ругнулся он с запинками от холода. После этого протараторил: «Ещё чуть-чуть и я в сосульку превращусь! Причём в прямом смысле этого слова…!»

Юнец подёргивался от сильной мерзлоты и пытался согреться, потирая руки об рубашку и штаны, что было, конечно же, бесполезно. Из его рта шёл пар.

Бризу тоже не особо были по душе эти снежные ветра: но только не потому, что ему было холодно. Как раз-таки наоборот, ведь ветер, данный ему при рождении – северный.

Он больше переживал за юношу.

— Надо бы будет найти какое-нибудь убежище! – обеспокоился эфирок.

Он стоял рядом с Мартином, чтобы не потеряться в этих заснеженных пустошах и, если что, помочь своему другу.

Тут Март, прищурившись, увидел какую-то маленькую деревянную хижину. В ней горел небольшой, но яркий свет.

Юнец указал на неё пальцем.

— Вот там какая-то хижина…! — содрогаясь от холода, проговорил юноша, — И вроде бы там кто-то есть…!

Бриз поближе прижался к Мартину, подхватив его за руку.

Пока они ковыляли до этого места, эфирок под нос шептал себе молитву:

«Великий Грегаль, дай нам мирную крышу над головой…»

Еле-еле, но те подошли к этому домишке.

Когда юноша постучался в дверь, та, словно магическая, поддалась ему сразу же и тут же отворилась.

Подозревая что-то неладное, они всё же зашли внутрь.

Было достаточно темно, поэтому Бриз использовал свою световую сферу. Однако даже её не хватало для того, чтобы осветить бескрайную чёрную тьму комнат дома. Март, который уже немного отогрелся и чувствовал себя получше, чем до этого, держит свою руку у кармашка с кинжалом наготове.

Подойдя к одному из окон, Мартин услышал чьё-то странное тихое рычание и шорох.

Поворачиваясь на звук, они встрепенулись и слегка испугались.

— Март, что это? – вопросил шёпотом эфирок.

— Тихо! – резко шикнул на него юнец.

Юноша с Бризом прислушались. Послышалось, что уже рычит не одно существо, а три.

— Стой сзади, Бриз, и не шевелись, — приказал ему всё в том же тоне Март, достав кинжал и поставив его остриём верх.

Эфирок, как послушный мальчик, так и сделал.

Неожиданно из тьмы выползли три собаки, все породы хаски. Шерсть у них троих совпадала почти со снегом, если бы не лёгкий сероватый оттенок. У хаски слева от Мартина были лазурные глаза, у той, что посередине – ультрамариновые, а у последней – глаза королевского синего. Уши псов были опущены, а угрожающий взгляд впивался в них, будто кинжал или копьё.

Тут все одновременно произнесли пронзительный визг, от которого заболели уши, после чего опять стали рычать, но с большей силой.

Казалось, они скоро запрыгнут на Марта с Бризом и разорвут на куски, ни оставив ничего.

Но внезапно послышался какой-то до боли знакомый юноше низкий голос, который скомандовал:

«Сту́день! Про́синец! Ветроду́й! Отстаньте от них, быстро!»

Все собаки, будто неудовлетворённые словами своего хозяина, ворчливо и недовольно прорычали, но отошли в сторону и замолкли.

Из темноты в начале показалось блестящее остриё очень длинного серебряного копья. После этого показался и сам источник голоса.

Это был мужчина, лет тридцати шести, как отцу Мартину. На лице у него была небритость. Немного волнистые и длинные тёмно-коричневатые волосы были немного покрыты в следах от снежинок. Сам хозяин в кожаном плаще цвета горького шоколада с капюшоном, покрытым полностью гигантским коричневатым мехом. Под плащом ярко-зелёная куртка с шоколадными пуговицами, которые соединяют её. Кожаные коричневые перчатки, тоже с мехом, но более карамельного оттенка, держали копьё. Чёрные сапоги обвязаны прочной верёвкой со ступни до четверти колена в мехе такого же цвета.

Слегка хмурый и грозный взгляд глаз, таких же зелёных, как и летнее поле, вонзался в них и, как казалось, они сверкали во тьме ярко-салатовым цветом.

Приглядевшись, Мартин понял, кто это.

— …Дядя Август? – изумлённо произнёс юноша.

Недоброжелательное выражение лица внезапно сменилось на доброе и мягкое. Сначала Август прищурился, после чего его глаза широко раскрылись от удивления. Он опустил вниз копьё.

— … Медвежонок? – в том же тоне проговорил тот, — Это ты? Да ещё и с… эфирным существом?

Он включил свет в светильнике.

Это небольшая каморка с камином-печкой, на которой две статуэтки волка: одна светло-зелёная, а другая тёмно-зелёная, скромным деревянным столом и двумя стульями с шерстяными подушками. В углу комнаты кучу мешков с орехами, пшеницы и других круп. Небольшой стол, где стоят один-два ножа в кожаной подставке. Снаружи видно мелкое окно, где лежит баранина. На стенах много разнообразного оружия: лук и стрелы, гарпуны и т.д.

От Бриза послышалось тихое хихикание.

Март от этого саркастично и сердито закатил глаза и скрестил руки на груди.

— Ну дядя Август! – придрался к тому юнец.

— Что? – вопросил Август радостно.

— Я же просил не называть меня так! – напомнил дяде юноша.

— Хорошо… Медвежонок!

Он хитро взглянул на него. На лице Августуса плясала самодовольная улыбка, а сам он несколько раз вскинул бровями.

Эфирока это насмешило.

— Ха-ха… Очень смешно, дядь Август, — едко подметил Мартин.

— Ой, да ладно тебе, Март, это ведь действительно смешно, — шутливо сказал дядя, слегка толкая Марта в бок.

Тот снова приподнял брови и стал танцевать ими. В забавной манере, Август поставил руки в бока.

— Или ты охладел к такому виду шуток?

Эфирного существа снова прорвало на смех.

Но, судя по всему, не Марта.

— А я смотрю тебе нормально ходить без шапки на улицу, отмороженный, — на полном серьёзе проговорил тот.

— Ой, спокойно, Медвежонок! – дерзковато ответил Августус, — Тебе нужен лёд после такого ожога в твою сторону?

Всё это время юноша никак не мог отделаться от одной мысли.

Смотря на дядю Августа, тот видел всё время своего отца. И причём не только во внешней схожести. Но и в его языке тела, походке, жестикуляции.

А голос… Хорошее было в том, что тот напоминал отцовский. Плохое было в том, что тот напоминал отцовский…

Злобные глаза лайма взглянули на дядю. После этого, недовольно фыркнув, словно дикий ёжик, Мартин отвернулся и отошёл за стол, где сел спиной к Августусу.

Дядя и эфирок, заметив это, пришли в изумление.

— Он что, обиделся на меня что-ли, совёнок? – обратившись к Бризу, вопросил Август.

— Я думаю, что дело не в этом…

Тот осмотрел дядю юнца с ног до головы и тут же понял, почему юноша так отреагировал.

— Скорее всего, это из-за вашего внешнего вида и голоса, мистер Август, — пояснил эфирок.

— А что у меня с внешностью и голосом-то не так? – недоумевал Августус.

Бриз неожиданно смолк и печально отвёл глаза в сторону. Мартин всё ещё сидел в том же положении.

Несмотря на всю тяжесть, тот всё же решил рассказать обо всём Августу, но всё равно как-то ненавязчиво и мягко.

— Ну… вы очень похожи на… отца Мартина…

— Это логично? – смутился дядя, — Я же ведь его брат-близнец. Что в этом плохого?

Эфирок опять стал нервно мять руки. Глаза морозного неба сначала посмотрели на юношу, а потом перепрыгнули вновь к Августусу.

— Вы… не знаете…? – горько удивился Бриз.

— О чём я не знаю?

Тот весь сжался в комок, боясь реакции. Мартин смотрел в окно, где вовсю бушевала снежная буря.

— Дело в том, мистер Август, — аккуратно и робко начал эфирок, — что Джим… Как бы это сказать…

Юнец внезапно перебил его:

«… Джим уже как шесть лет мёртв»

Тело Августа в тот же миг парализовало, сопровождая это мурашками.

Его зрачки расширились, на лице написан шок.

Августус еле выдавил из себя слово в оцепенении:

«… Ч-что?»

Дядя попятился назад.

— Нет… Нет! – в неверии отрицал Август, мотая головой из стороны в сторону.

Тот встал на шерстяном ковре и схватился за голову. В горле застрял какой-то странный и неприятный ком.

К нему подошли Студень, Просинец и Ветродуй.

Августус молча и резко сел на ковёр, поджав ноги к себе и обхватив колени, на которые положил голову. Все три пса легли у его ног.

Бриза это крайне обеспокоило.

— Мистер Август, с вами всё в порядке? – озабоченно спросил эфирок.

Август, всё ещё находясь в этом положении, покачал головой. Подняв голову, существо заметило, что его лицо всё становилось более красное, а сам дядя стал чаще моргать.

— Почему ты и твоя семья не сказали мне, Март? – упавшим голосом вопросил Августус.

— Именно по этой причине! – смотря на него, злобно проговорил Март.

Август тут же встал с места и быстрым ходом пошёл к Мартину. Псы последовали за ним.

— По какой причине?! – возмутился тот.

— Посмотри, как ты сейчас расстроен! – раздражённо отметил юнец.

— Конечно я расстроен! – всё возмущался дядя, — Как мне ещё реагировать на новость о внезапной смерти Джима?!

Мартин продолжил спорить с ним, встав со стола и поставив руки на него.

— Мы знали об этом, поэтому и не решались говорить тебе! – рассерженно крикнул Март.

— Вы, по-моему, все разом забыли, что я родной брат Джима! – расстроенно и со злостью в голосе продолжал Августус, — Ну и что, что в горах живу. Я должен был узнать самым первым!

Юнец резко и громко стукнул одной рукой по столу, а другой прижал к сердцу.

— Узнай ты об этом сразу, у тебя бы разбилось сердце! – пытался оправдываться юноша.

— Зато я бы не жил в неведении целых шесть лет! – протестовал дядя.

— Нам самим не было легко принять это, а ты ещё хотел, чтобы мы тебе тогда объяснили всё это!? – чуть ли не срываясь, вспылил ещё больше Март.

— Я подозревал что-то подобное ещё тогда, когда Джим после сообщения о походе на некоего Финиста не присылал мне долго письма, — признался тот, негодуя, — Я думал получить от вас какое-то… подтверждение этому, не знаю!

— А, ну то есть тебе бы хотелось получить в какой-то день письмо с надписью: «Привет, дядя Август! Твой брат, оказывается, не вернулся домой и сдох»?! – разъярённо произнёс Мартин, — Это ты хотел, что-ли?!

— Ну, это было бы лучше, чем просто ничего! – взорвался наконец Августус.

Август отошёл от Мартина и повернулся к нему спиной, скрестив руки на груди.

Неожиданно, его пылкий гнев резко сменился на печаль.

Он произнёс убитым голосом:

«Я бы мог ему помочь, будь у меня возможность…»

— Нет, не мог, — качая головой, отрицал юнец.

Тот сжал руки в кулаки.

— Я бы мог спасти его тогда, будь я рядом! – виноватый тон послышался в его речи.

Март пытался утешить его:

«Мы и сами не знали, что всё может закончиться именно… так…»

Они оба замолчали на какой-то момент.

Голос дяди неожиданно стал более серьёзным и холодным:

«… Почему вас обоих занесло в Зимние горы?»

— Потому что у меня всё ещё есть надежда, что… отец живой, — приглушённо ответил юноша, — И я смогу увидеться с ним. И что отец Бриза, Зефир, тоже… живой.

Август сел за стол напротив Мартина. Собаки перестали за ним ходить и вместо этого легли на пол, поскуливая.

Августус ответил, кивнув:

«… Понятно»

Дядя отстранено и с печалью в глазах смотрел в пустоту снежных бурь.

От этого Марту стало как-то не по себе.

Юнец уже начал было извиняться:

«Прости, дядь… Просто я…!»

Но Август перебил его, глуховатым голосом оттолкнув слова юноши:

«… Не надо, Медвежонок. Просто… без всяких лишних слов. Пожалуйста. Я слишком… погорячился»

Августус прикрыл своё лицо руками.

Над ними всеми повисла какая-то таинственная и странная тишина.

Будто бы те попали на самое настоящее кладбище.

От дяди послышалось тихое всхлипывание, он стал медленно и протяжно плакать. Псы, словно отзываясь на этот звук, поскуливают вместе с ним.

Бриз скромно подходит к Августу.

— Может быть, я могу вам как-то помочь, мистер Август? – сдержанно обеспокоился эфирок.

Дядя поднял голову. Всё его лицо было мокрым и красным от слёз.

Тот вытер их своей рукой.

Августус подтвердил упавшим басом:

«Да, можешь…»

— И как же? – учтиво поинтересовался он.

Дядя посмотрел на него своими выплаканными глазами цвета лайма. Август подошёл к камину, взял что-то оттуда и тут же вернулся к эфироку.

Он вложил какой-то предмет в руки Бриза, поставив свою руку сверху.

Августус жалобно попросил:

«… Найди моего брата. Целым и здоровым»

Эфирок открыл руку и обнаружил там маленькую фигурку в виде волка из изумрудного стекла.

Дядя умоляющим шёпотом произнёс:

«… Пожалуйста»

Глаза Августа вновь заполнились слезами, отчего тот прислонился к эфирному существу. Бриз обнял его в ответ.

Прижавшись к ногам хозяина, хаски снова стали скулили.

Эфирок стал нашёптывать какое-то заклинание. У всех, кроме юнца, взгляд окрасился в светло-голубой цвет.

Август видел своего любимого брата, Джима, который обнимал его. Они много разговаривали. Дядя говорил, что хочет поскорее увидеть отца Марта.

Псы же прижимались головами и телом к силуэту своей матери. Та была вся в стрелах, занозах и грязи, но они всё равно были рады видеть её.

После этого, когда действие чар прошло, Августус обеспечил юношу тёплой одеждой и те отправились дальше.

Когда те прошли горы, Мартин снял меха и сапоги с себя.

Наконец, они оказались там, куда они стремились всё это время.

Место, где, предположительно, остались их отцы – Поместье Финиста.

Март бросил на поместье серьёзный взгляд.

— Ура! Мы добрались! – ликовал Бриз.

— Рано радуешься, Бриз, — вернул эфирока с небес на землю юноша, — Нам надо ещё…

Он достал кинжал из своего кармана и продолжил:

«… пробраться туда, спасти наших отцов и вернуть Сферу Мира на место»

— Да, ты прав! – в том же тоне произнёс тот, — Вперёд! Сделаем это!

Оба они направились к этому таинственному местечку.

Сзади него виднелась огромная туча и слышались далёкие, но отчётливые раскаты грома, виднелись яркие вспышки молний.

Но Мартин с Бризом прошли так долго не просто для того, чтобы развернуться и сдаться перед лицом опасности…

Конец второй главы

Глава III: «Осколки мира»

Спустя такое долгое количество времени даже и не верилось, что они наконец-то пришли сюда. Эфирок с юношей нашли Соколиное гнездо.

Это большой роскошный дом ярко-фиолетового цвета, с большим входом, у которого отдельная треугольная крыша. В этом доме кучу огромных и просторных окон с мелким решёточным узором поверх стёкол. На тёмно-синих крышах стояли сразу несколько дымоходов. Отдельно находится смотровая на крыше посередине, чуть выше входа. По внешнему виду она чем-то напоминала садовую беседку. Сзади над ней, словно предупреждение, висела грозовая чёрная туча. На вершине крыши смотровой развевается фиолетовый флаг с символикой золотого сокола.

Мартин и Бриз, несмотря на то, что их парализовывал частично страх внутри, всё же смело направились ко входу этого ужасного места.

Периферийный взглядом Март схватил какой-то странный силуэт. Почему-то, он походил на хищную птицу средних размеров. Причем она пролетала по правую руку от юнца.

Юноша резко дёрнулся от этого.

— Бриз… Я думаю, что увидел какую-то подозрительную птицу, — пугливо высказал свои мысли вслух Мартин.

— Всё вполне возможно, — также нерешительно подтвердил Бриз, — Надеюсь, что это просто случайность.

Сам Март, однако, думал совершенно по-другому.

Серьёзный взгляд глаз цвета весенних листьев был брошен в небо вслед за улетающей птицей.

… Тем временем, сама птица подлетала к поместью Финиста.

Это небольшой тёмно-коричневый сапсан. На его кремовой грудкой, словно кисточкой, разбросаны семечками чёрные крапинки. На крыльях. У него длинные и острые жёлтые когти. На одной лапке есть золотое кольцо и крепко обвязана шёлковая тёмно-фиолетовая ленточка. У сокола ярко-жёлтый клюв с тёмно-серым кончиком, будто он обмакнул его в чернильницу. Вокруг глаз пятна светло-желтые, а сами глаза карие.

Он безмятежно и божественно парит в воздухе, взмахнув крыльями всего два раза за весь свой путь…

Высокий статный мужчина, лет 36-ти. Кожа приятного кремового цвета. На лице заметна мелкая и лёгкая небритость. Чёрные волосы, аккуратно-уложенные и расчёсанные. Яркие пурпурные глаза.

Светло-лавандовый жилет поверх белоснежной рубашки, у которой воротник с воланами. Поверх жилета надета тёмно-фиолетовая накидка с большими просторными рукавами поверх обычных. Снизу выглядывают кружевные манжеты рубашки, касающиеся иногда клавиш инструмента. Штаны ярко-пурпурного цвета. Изящные чёрные туфли нажимают периодически на педаль рояля.

Он сидит в комнате с белоснежными стенами, тёмным дубовым полом и фиолетовым ковром. Роскошная кровать с балдахином из фиолетового шёлка с золотой обоймой и белоснежной периной. Посередине комнаты стоит огромный рояль. Здесь две огромные книжные полки, сделанные из наилучшего тёмного дуба, на некоторых из которых стоят канделябры с чистыми и свежими белыми свечами, которые поменяли только этим утром. Рядом с кроватью маленькая дубовая тумбочка. Небольшой письменный стол с чернильницей, в которой стоит павлинье перо и кусок пергамента, и ящиком, наполненным сверху донизу наилучшим пергаментом во всей Мифии.

Изящные и худоватые пальцы господина наигрывали какую-то незамысловатую мелодию, которая показывала некоторое величие и печаль одиночества его души.

Тут сокол подлетел к окну и хотел влететь внутрь комнаты.

Однако неожиданно, рядом с оконной рамой, появилось кучу длинных и острых шипов, направленных прямо на птицу.

Сапсан, испугавшись такого, издал жалобный крик и тут же резко отлетел назад.

Пальцы остановились и перестали касаться клавиш. Барин подошёл к книжному шкафу ближе к окну, и опустил небольшой рычаг рядом с ним.

Стоило ему это сделать, как угроза сапсана в мгновение исчезла.

Птица спокойно влетела и села на руку господина.

— Ну, как у нас обстановка, Люцио? – низкий бархатистый голос поинтересовался у сокола хозяина.

Сапсан приземлился на письменный стол своего владельца и, взяв перо в лапы, стал писать им по пергаменту. Когда тот закончил обводить красиво буквы и поставил идеальную точку, птица опустила голову и аккуратно подхватила бумагу клювом. Сокол передал этот пергамент мужчине.

Взрослый джентльмен взял в руки это послание и окинул его лёгким взглядом.

На бумаге было написано всего три слова таким прекрасным почерком, которому позавидуют даже самые искусные и талантливые каллиграфы:

«Их сыновья пришли»

Господин лукаво хмыкнул. Его лицо расплылось в плутоватой улыбке.

— Что ж… Они всё-таки решили поступить так? – мрачно решил джентльмен, — Это… их выбор.

Люцио издал нервный и беспокойный соколиный крик, после чего несколько раз помахал расправленными крыльями.

Содержатель бережно погладил своего сапсана по клюву и голове.

Тут послышался стук в дверь.

— Войдите…

Сапсан улетел куда-то прочь.

В это мгновение в комнату вошла женщина, тоже лет 36-ти.

У неё были чёрные волосы средней длины, заплетённые в небольшой низкий хвост. Тёмно-фиолетовые рукава свободного кроя с волнистыми воланами и воротник, прикрывающий шею сзади, создавали образ настоящей райской тропической птицы. Подолы длинной юбки до пола того же цвета вызывали ощущение, будто госпожа парит над полом. Лёгкой поступью туфель чёрных, как ночь, женщина бесшумно ходила с одного места на другое.

Да, такова была Екатерина, его жена.

Мужчина обратил внимание на мадам и заметил растерянный взгляд её сливовых глаз.

— Что же ты пожаловала сюда, моя голубка? – спросил вкрадчиво у Екатерины господин, — Али потеряла что?

— Финист, дорогой мой сокол, я только недавно видела Иону, — беспокойно обратилась к своему мужу женщина, — Повязала её ярко-голубой ленточкой… Буквально несколько секунд назад. А потом она…!

Госпожа неожиданно остановилась. Взгляд женщины наполнился ужасом и резкой печалью, она прикрыла рот руками.

Финист посмотрел назад.

Это был его сокол, Люцио. В своих жёстких лапах, у самого горла, сапсан держал голубку с оперением цвета пломбира. Она лежала неподвижно с закрытыми глазами. На нежной шейке птицы была повязана ярко-голубая ленточка и виднелись мелкие царапины от когтей.

Однозначно, это Иона.

— Надо же… Какая досада! – с каким-то притворным сожалением высказался мужчина.

На лице Екатерина выступили слёзы.

— Боже, Иона, — с придыханием и тихо произнесла она, после чего добавила со злостью в голосе добавила: «…Почему ты такая же непослушная, как и все остальные?»

Женщина вытерла слёзы своими руками, однако от этого их меньше не стало.

— Тебе надо получше следить за своими птицами, голубка, — с некоторым упрёком проговорил муж.

Госпожа на это судорожно кивнула.

— Да, дорогой…

— Это уже третья на этой неделе, — подметил господин, — Не хотелось бы, чтобы кто-то ещё из твоих птиц пострадал. Ты понимаешь?

От жены опять виднелся торопливый и нервный кивок.

— Вот и умница, Екатерина.

Финист прислонился к госпоже и погладил её по голове. Женщина всё ещё продолжала плакать, уткнувшись в его грудь.

— А теперь было бы желательней твоё отсутствие в этой комнате…

Жена поклонилась и, покорно послушавшись, ушла из комнаты восвояси…

… В это время Мартин и Бриз подошли вплотную к соколиному гнезду.

Юноша и эфирок взглянули друг на друга решительно. Они оба смело кивнули головой.

Тут Март постучался в дверь.

Будто пугливая служанка, дверь поддалась и открылась.

В юнце тут же поселились подозрения, а эфирное создание спряталось сзади Мартина.

Сам юноша, как обычно, взял свой кинжал, направив его в чернильную тьму внутри поместья.

Бриз использовал свою магию, чтобы создать световую сферу. Однако темнота, удивительным образом, была намного сильнее и не собиралась уходить из-за этой горящей свечи.

Они медленно ходили, как тут…!

Их обоих схватили за руки. Причём очень резко, жёстко и крепко.

Словно мелких крольчат или беззобидных мышей, это нечто держало тех в мёртвой хватке, однако юнец пытался вырваться из неё.

Послышались чьи-то шаги сверху и низкий голос, который потряс своим присутствием воздух и его спокойствие:

«Кажется, я не помню, чтобы приглашал вас в гости…»

Раздался двойной громкий и быстрый хлопок в ладони.

Огонь, словно послушный прислужник, зажегся в эту же секунду во всех подсвечниках. Свет выявил, что Мартин с Бризом находились в неком подобии бального зала.

Это был очень роскошный бальный зал, увешенный с двух сторон гигантскими фиолетовыми гобеленами с золотыми окаёмкой и соколом, взмывающим в небо и расправляющим свои большие крылья. Потолок и стены цвета первого снега, пол цвета тёмного бельгийского шоколада. Сверху, на потолке, располагается большая люстра, сделанная полностью из хрусталя. На полу и ступеньках расположена ковровая дорожка цвета чёрного кишмиша.

Лестница походила по внешнему виду на букву «Т» с промежуточными площадками: нижней и верхней. По бокам, словно ветви исполинского дерева, находились лестницы, напоминающие по своей форме квадратную арку. Золотые перила.

Охранники, схватившие их, были в серебряных доспехах и с накидками тёмной орхидеи, на которых был нарисован золотистый сокол.

Мужчина стоял на нижней площадке. Это был Финист.

Прилетел сокол, который сделал небольшой круг в верхней части зала, после чего птица приземлилась на плечо своего хозяина. Люцио издал свой фирменный писк.

Взрослый джентльмен приласкал его по клюву.

Мартин пригляделся к птице.

…Это же тот сокол, которого я видел снаружи!

Взгляд Марта тут же нахмурился.

Финист самоуверенно посматривал на юношу.

— Видимо, ты уже знаком с Люцио, моим преданным слугой, Мартин Уиллис…

Юнец омрачился от этого сильнее.

— Откуда вам известны наши имена, мистер Финист? – удивился в то же самое время эфирок.

— От ваших отцов, разумеется, Бриз из рода морских эфиров, — ответил мужчина.

Господин, отведя руки за спину, спустился к юноше, в то время как Люцио сел на перила лестницы.

Мартин, в то же самое время, всё ещё сопротивлялся, пытаясь вырваться из лап охранников, однако не очень успешно. В руках тот держал одно из немногих воспоминаний от отца – кинжал.

Именно отец ведь научил Марта пользоваться им.

Финист сначала посмотрел на оружие, а потом перевёл свой взгляд на юнца.

Он с лёгкой насмешкой в тоне произнёс:

«Ты что, хотел избавиться от меня с помощью… этого?»

Мужчина небрежно коснулся лезвия ножа пальцем, вынув правую руку из-за спины.

Юноша угрожающе и хмуро взглянул на него, проговорив:

«Да, если понадобится…»

В ответ господин только высокомерно хмыкнул. Его лицо изменила надменная ухмылка.

— Я смотрю яблоко от яблони недалеко падает…

Тут Бриз, как настоящий джентльмен, ненавязчиво обратил на себя внимание.

— Извините, мистер Финист…?

Финист повернулся к молодому эфироку.

— Я просто хочу сказать, что… мы пришли с миром к вам! – продолжил тот.

— Очень сильно сомневаюсь в этом, — пасмурно сказал мужчина.

— Нам просто хочется поскорее увидеть наших отцов и вернуться с ними обратно домой! – призналось создание.

От Финиста послышался смех, леденящий кровь.

Он с притворным умилением приложил одну руку к щеке, а другой подпирает первую.

— О, как это трогательно! – с мнимым раскаянием воскликнул господин, — Сыновья пытаются найти и спасти своих милых драгоценных отцов…

Мужчина после этих слов тут же помрачнел и сделался серьёзным.

— Вот только этому не бывать! – сердито заявил взрослый джентльмен.

Мартин с Бризом тут же всполошились и забеспокоились.

— Скажите пожалуйста, они живы? – озабоченно вопросил эфирок. Финист подошёл вплотную к созданию.

— Может быть, может быть…

Мужчина легонько коснулся кончика носа у Бриза, отчего тот дёрнулся с неким несвойственным для него отвращением.

Марта такой распорядок не устраивал.

Юнец тут же напал со своими словами на господина:

«Если ты что-то сделал с нашими отцами, то я…!»

— Ты что? – бесцеремонно и громко перебил его Финист, — Что ты сделаешь мне?

Джентльмен подошёл к юноше.

— Вы всего лишь на всего дети, — авторитетно и холодно проговорил мужчина, — У вас нет власти, силы.

Господин посмотрел сначала на эфирока, а потом на Мартина.

— И как из вас обоих, чьи отцы дикари и варвары, этот более воспитанный? – вопросил невольно Финист, показывая на Бриза.

Эфирок испуганно пожал плечами в ответ на это, а Март недовольно фыркнул.

Взрослый джентльмен опять взобрался на ту платформу, на которой стоял до этого.

— В любом случае, — возвращаясь к изначальной теме разговора, чинно произнёс тот, — я знаю, за чем ещё вы сюда пришли…

Он вытащил из кармана ключ, который был наполовину медный, наполовину золотой и наполовину серебряный, и крепко сжал его в руках.

— …Но я не отдам просто так в руки вам, чужаки.

— Почему же? – вполне разумно спросил эфирок.

— Мне эта вещь намного нужнее, чем остальным.

… Молодой человек играл на скрипке. Причём играл очень искусно и мастерски. Изящные длинные рукава рубашки цвета белил с воланами не задевали ни единой струны и смычка при игре. На нём был жилет тирийского пурпура и выглаженные штаны цвета русской фиалки. Графитно-чёрные туфли в лёгком танце порхали над аметистовым большим ковром, в такт музыки. Юниора окружали белоснежные стены и потолок, дубовый пол.

Сзади него красовалась кровать с таким же тёмно-фиолетовым балдахином. На него, как на звезду, светил белый солнечный свет из огромного окна, сбоку у которого находились изысканные сливовые шторы. Где-то рядом с окном стоял небольшой письменный стол с красивой деревянной резьбой на ножках. На нём были павлинье перо, которое находилось в золотой чернильнице, распластанная бумага, завёрнутые свитки и книги. Книжный шкаф из дуба находился рядом с кроватью, и в этом месте все книги всегда были аккуратно сложены по цветам и порядку. С потолка свисала роскошная хрустальная люстра. Светлая кожа.

Молодой человек, неожиданно, услышал чьи-то недоумевающие голоса снизу.

— Ты не понимаешь, что ты наделал, Финист! – послышался недовольный и громогласный голос Мартина, пытающегося достучаться до мужчины.

— Вы говорите, прямо как ваши отцы! – с недовольством в голосе произнёс Финист.

— Весь мир может погибнуть, если не вернуть на место Сферу Мира! – продолжал вразумлять с мольбой голос Бриза.

Однако это не смутило юниора, и тот продолжил своё занятие.

— Я это делал ради блага! – оправдывался господин.

— Ради чьего блага? – громко поинтересовался Март.

— Ради блага собственной семьи! – ответил Финист.

Молодой человек тут же прекратил свою игру.

— Да я не поверю в то, что у такого человека, как ты, есть семья, Финист! – протестовал юноша.

— Я что, по-вашему, похож на лгуна?! – оскорблённо взбеленился господин, неожиданно, даже для себя, слишком сильно подняв голос.

— Нет, мистер Финист! – отрицал эфирок, — Но вы должны понять, что без Сферы Мира всем становиться хуже и хуже!

Юниор, заинтересовавшись этим спором, отложил скрипку в сторону и направился к двери.

— Ну и пусть! – упрямился мужчина, — Я всё равно не верну вам её!

— Мистер Финист…!

— С ней я хоть как-то полезен, — горячо произнёс тот, — Без Сферы я никто!

— Мистер Финист, прошу вас! – слёзно просило создание, — Сфера обеспечивает баланс во всём мире…!

— Довольно этих глупых и пустых споров! – вынес свой окончательный вердикт Финист, — Стража, бросьте их в темницу! Немедленно!

Мартина с Бризом крепко-накрепко связали руки. В это же мгновение вошёл тот молодой человек, что ранее играл на скрипке.

Март и эфирок заметили его.

— Что такое, отец? – с холодной обеспокоенностью вопросил тенор, — Я слышал шум здесь… Всё в порядке?

— Не беспокойся, Перфур, — успокоил его отец, — Я сам со всем разберусь. Не отвлекайся от своих занятий.

— Твоё слово закон для меня, отец, — поклонившись, покорно произнёс сын.

Юнца это повергло в невероятное удивление и шок.

У Финиста… есть сын?! Почему про него ничего не знали наши отцы?

Их увели в другое место.

Тем временем, Перфур возвращался в свою комнату.

По дороге он встретил одного своего широкоплечего слугу. У него орехово-коричневые волосы, миндальная кожа. Высокий мужчина. Молодой, может быть, лет 20 или 25. Сам слуга одет в сюртук цвета виноградного джема, зелёно-жёлтый выглаженный галстук и призрачно-белую рубашку. Он мирно поливал белые пионы из лейки, у которой не было верха, как тут…!

Стоило капель воды только коснуться цветочных лепестков, как они мгновенно завяли, стали более коричневыми.

Юниор удивился этому, а лакей отпрыгнул в сторону от неожиданности и испуга. В его лаймово-зелёных глазах виднелось полное недоумение и страх.

Перфур первым открыл рот и вопросил:

«… Что только что произошло с цветком, Дмитрий?»

— Я… Я не знаю, сир, — в глуповатом замешательстве и запинаясь промямлил более низким тенором прислужник, -…Я просто поливал эти пионы, как они завяли.

— Может какая-то проблема с водой или самим растением? – предположил юниор.

— Да чёрта с два там! – кинув руки в небо, грубовато отметал Дмитрий, — Цветок долгоживущий, а воду добыли только что из свежего родника…

— Думаю, это можно уточнить у нашего королевского водовоза, — предложил прислужнику молодой человек.

Слуга, в ответ на это, кивнул в согласии. Дмитрий грозно потопал в противоположную сторону, заправляя длинные рукава своей рубашки.

— Олег! Олег, блин! – вспыльчиво кричал тот, разнося свой голос по всем залам поместья, — Чёрт ты черноволосый, где тебя носит?! У меня к тебе есть парочка вопросов и возможных претензий!

— Дмитрий, прошу вас вести себя не так агрессивно! – попросил его вежливо Перфур.

В ответ на это, Дмитрий раздражённо фыркнул на проходящего мимо их флориста.

Он был относительно такого же возраста, телосложения и роста, что и прошлый слуга. У мужчины были аккуратные волосы цвета медвежьего ушка, сливочно-персиковая кожа. У флориста была такая же форма, однако галстук алый.

— Вы что-то можете сказать по этому поводу, Антон? – обратился он к этому слуге.

Антон осторожно вынул цветок из горшка. Все корни прогнили напрочь. Задумчивый взгляд кукурузных глаз рассматривал эту странность.

— Могу сказать только то, что что-то неладное творится в мире, -спокойным и размеренным тенором ответил флорист, — Поэтому и цветы гибнут. Как будто чего-то не хватает…

Умерший цветок прислужник положил в мешок, а новый аккуратно поставил и бережно прикрыл корни землёй сверху.

Юниор тут же погрузился в глубокие думы.

Как будто что-то не хватает…

Слова Антона эхом отозвались в его голове.

Весь мир может погибнуть, если не вернуть на место Сферу Мира…!

Взгляд сливовых глаз вновь уставился на Антона, который обустраивал новый цветок.

Что-то должно быть на определённом месте…

Он вспомнил слова, что услышал, пока спускался к отцу.

Но вы должны понять, что без Сферы Мира всем становиться хуже и хуже…!

Сфера Мира… Она должна быть на определённом месте.

И про эту Сферу упоминали те ребята, удивительным образом похожие на людей, что они заточили в темницу шесть лет назад.

Перфур решил направится к ним.

… Между этим делом, Мартин и создание находились в тёмных объятиях сырой темницы. Юнца грубо и резко бросили на стог сена внутри клетки, будто бы тряпичную куклу.

Охранники заперли их на ключ, который они унесли с собой.

Март, негодуя по поводу их заточения, крепко держался за балки решётки и очень гневно тряс их руками, как если бы это снесло их к чертям собачьим и позволило ему с эфироком выбраться отсюда.

Бриз же, всегда яркий и позитивный, приземлился на пол, на который устремил пустой и безнадёжный взгляд своих ледяных глаз.

В какое-то мгновение юноша перестал протестовать.

— Мы были так близки к цели, — упавшим голосом проговорил Мартин, — …Но всё оборвалось в последний момент.

Юнец поник головой.

Эфирок заметил это. У него на сердце стало не по себе от этого.

— Нельзя сдаваться, — пытался приободрить своего друга Бриз, — У нас ещё есть шанс спасти их.

— Как же ты предлагаешь спасти их, если мы сами сидим за решёткой? – мрачно вопросил Март.

— Ну, я не знаю, — неуверенно промямлил эфирок. Затем добавил более уверенным голосом: «Но мы сможем найти выход отсюда!»

Мартин в ответ лишь покачал головой.

— Это бесполезно, — с некоторым раздражением произнёс юноша, — Мы ведь даже не знаем, живы ли наши отцы или нет!

— Даже если их нет, мы всё равно должны закончить то, что начинали они! – решительно заявил Бриз, поднявшись с пола.

В ответ от Марта послышалось лишь молчание.

— Ты понимаешь, Март? – мягким тоном спросило у него создание.

Похоже, что это ещё больше разозлило юнца.

— Я знал, что не стоило связываться с таким отчаянным оптимистом, как ты…! – стукнув громко и резковато по решётке кулаками, вспылил Мартин, — Я знал, что это будет плохая идея…!

— Так… Почему же ты всё же решил пойти со мной? – слегка расстроенно поинтересовался Бриз.

— По юношескому идиотизму, наверное, — огрызся Март с небывалой злобой и едкостью, — Поверил тебе, сивый мерин, реально ведь поверил. Поверил в то, что есть действительно надежда на лучшее светлое будущее и опять погряз во тьме…!

Юноша топнул ногой от злости. Его взгляд раскалённых глаз лайма установился на эфироке.

— Не пойди наши отцы в то злополучное путешествие, может быть, мы бы сейчас ни гнили в этой тёмной дыре! – разгневанно заявил юнец, — Они были бы с нами, живые…!

— Если бы они не потерялись, мы бы не смогли встретиться друг с другом, — парировал Бриз.

— Если бы ты не припёрся ко мне, моя жизнь была бы лучше и спокойней, олух ты царя небесного!

Создание тут же ахнуло. На его лице был удивление и шок. Бриз закрыл рот руками.

Мартин, в котором внутри всё ещё пылало, спустя какое-то время, наконец-то остыл, осознавая, что наговорил ему. Взгляд юноша сменился с злобного на взгляд, полный сожаления.

На лице эфирока стали появляться слёзы.

— Я… Я и не знал, что ты такого мнения обо мне, Март, — разочарованно произнесло создание разочарованным голосом.

Бриз опустился на пол, повернулся к Марту спиной и сжался в комочек, поджав к себе поближе хвост.

Юноша, спустя какое-то время, подошёл к эфироку и сел рядом с ним на стог сена.

— Слушай, Бриз…

Создание взглянуло на него своими плачущими светло-голубыми глазами.

— Прости что на тебя наехал… у меня просто…!

Бриз, однако, перебил юнца и вытер нос рукой.

— Можешь не объяснять это, — прервав Мартина, поникшим голосом сказал эфирок, -У меня тоже такое было… Когда думал, что потерял отца… Навсегда…

Март обнял создание, и они оба прислонились друг к другу.

Тут неожиданно явился Перфур.

Юноша тут же подошёл к нему, в то время как Бриз остался сидеть на земле. Эфирок, сев в своё обычное положение и поджав хвост под себя, закрыл глаза, сложил руки в «шар» и стал нашёптывать какую-то молитву про себя.

Юнец схватился за балки решётки обеими руками.

Странно, что со стороны Перфура казалось, что Мартин с Бризом за решёткой, а им казалось, что это юниор находится в клетке…

— Посмотрите, кто явился, — смотря на него со злобой, произнёс Март, — Сын хищного сокола.

Молодой человек тоже грозно посмотрел на юношу, но к этому добавилось какое-то странное высокомерие.

— Я пришёл сюда не за тем, чтобы меня обливали грязью, — ответил чётко юниор.

— Зачем же тогда ты пришёл? – спросил у него юнец.

— Я хочу у вас спросить по поводу Сферы Мира, — пояснил спокойно Перфур.

— А что будет, если мы не станем отвечать? – самоуверенно упрямился Март.

В дело вступил Бриз, который, видимо, закончил со своим долгом.

— Март…

Эфирок тронул за плечо Мартина. Юноша посмотрел на Бриза и повернулся к нему.

— Я могу ощущать необычную ауру вокруг этого мальчика, — как-то таинственно и с придыханием прошептало создание, — Но ему можно доверять, я это чувствую.

В это же мгновение от Марта послышался тяжёлый вздох. Он начал рассказывать:

«… Шесть лет назад наши отцы, Джим и Зефир, отправились с целью вернуть эту сферу. Сфера Мира — это объект, поддерживающий баланс во всей Мифии…»

Бриз подхватил слова юноши и продолжил:

«…Без неё, Мифия полностью погрязнет во тьме и хаосе. Все живое без Сферы Мира умирает»

— Неужели ты не видишь, что творится вокруг тебя, Перфур? – вопросил неоднозначно юнец.

Перфур вспомнил про эпизод с белыми пионами.

Могу сказать только то, что что-то неладное творится в мире… Поэтому и цветы гибнут. Как будто чего-то не хватает…

Вновь эхом отозвались в голове и мыслях слова флориста, который стали более понятными после их разъяснений.

— Я верю вам, Мартин Уиллис и Бриз, но…

— Но? – с каким-то негодованием повторил Мартин, — Неужели тебе всё равно на это?

-…Эта Сфера Мира спасла мою жизнь. Без неё, я бы не стоял сейчас здесь и не разговаривал с вами.

Бриз и Март удивлённо переглянулись, мгновенно смолкнув.

— Почему же? – поинтересовался эфирок.

Перфур тяжело вздохнул и начал:

«… Семейство Соколовых не всегда было богатыми аристократами, коих вы видите сейчас перед своими глазами. Раньше мы были обыкновенной крестьянской семейкой…»

На лице юнца было написано искреннее удивление. Взгляд пурпурных глаз устремился на юношу.

— Прямо как у тебя, Мартин.

Юниор отвернулся.

— Мой отец, Финист, обожал всей своей душой охоту, на этом он и жил, на этом он и кормил наше малое семейство из трёх человек, — продолжал своё повествование Перфур, — Пока однажды… Невиданная болезнь сразила меня в молодом возрасте – 12 лет.

Молодой человек тронул балки клетки и посмотрел на них с какой-то тоской и печалью, что бывает у райской птицы, долго заточённой в клетке.

Он прислонился к решётке и дальше рассказывал:

«… Я не мог ходить. Не мог двигать ни одной частью своего тела. День и ночь я был прикован к кровати с невероятной болью в груди. В глазах постоянно темнело и мутнело, стоило мне поднять голову с кровати. Меня бросало то в жар, то в холод. Обычное дыхание для меня было равноценно пытке»

Он отошёл от решётки.

— Отец перепробовал всё. Абсолютно всё, — с безнадёжностью проговорил Перфур, — Средства народной медицины. Даже созывали местных лекарей и знахарей. Никто не знал, как и чем помочь мне…

Голос юниора упал к концу фразы.

Молодой человек развернулся обратно к Бризу и Мартину.

— Но тут отец появился с каким-то странным магическим шаром, -оживился вновь Перфур, — Я помню, что виднелись три пятна: коричневое, голубое и ярко-жёлтое.

Юниор коснулся сердца кулаком.

— Я ощутил… Что-то странное. Как будто чья-то рука нежно коснулась меня и погладила по коже. Внутри создалось тоже какое-то непонятное ощущение… лёгкости и ласки. Особенно вот здесь…

Перфур показал на сердце.

Мартину поневоле вспомнился тот момент, когда Бриз использовал на нём заклинание утешения, где он видел свою маму.

— Не успел я осознать происходящее, как тут же оказался в объятиях матери. На её лице были слёзы счастья…

Перфур посмотрел на свою руку.

— А я… чувствовал себя намного лучше, -с какой-то нерешительностью произнёс юниор, — Болезнь как рукой сняло. Вся та агония, что мне приходилось испытывать до этого… будто испарилась в воздухе.

Сжав свою руку в кулак, он вновь обратил своё внимание на них.

— Отец потом стал лечить остальных людей в деревне от этих болезней, что привело к тому, что мы разбогатели и стали теми, кого вы видите сейчас…

На мгновение, Перфур полностью смолк. Мартин и Бриз понимающе обменялись взглядами.

— Потом неожиданно пришли двое мужчин спустя недолгое время, — докончил молодой человек, всё ещё смотря на них, — Один из них был похож на тебя, Мартин, а другой — на тебя, Бриз.

— Это наши отцы, которых мы и ищем! – вдруг оживился Март.

— Они живы? – озабоченно поинтересовался эфирок.

Юниор молча кивнул головой в знак согласия.

— Перфур, ты знаешь, где они? – спросил Мартин у него.

Перфур вновь ответил молчаливым кивком головы.

— Тогда, пожалуйста, освободи нас и отведи к ним, Перфур, — попросило его создание.

— А что будем мне взамен за это? – вопросил молодой человек.

Эфирок тут же задумался и приставил руку к подбородку.

— Мы возьмём тебя с собой, — смело предложил Мартин без всяких раздумий, — Будешь путешествовать с нами.

— Мартин! – резко крикнул Бриз.

— …Я согласен.

Это удивило создание.

Тем временем, Перфур подошёл к охраннику у входа и, пока тот мирно и безмятежно проводил своё время в царстве Морфея, забрал ключи у него. Затем, он спустился обратно к эфироку с юношей и открыл им клетку.

Пробираясь по потайным ходам, эта необычная троица оказалось у другого подземелья, куда они бесшумно, словно мыши, спустились вниз.

Бриз использовал магию света, чтобы осветить темницу. Однако она была настолько длинной, что просто утопала в просторных объятиях бесконечной тьмы ежевичного цвета.

Тут юниор неожиданно сказал совершенно спокойно, хотя и слышались некоторые нотки беспокойства:

«… Мне неприятно это говорить, но у меня есть плохая новость»

— Какая? – спросил Мартин.

— Они должны быть где-то здесь, но… Я не помню, где конкретно.

Март растерянно посмотрел в чёрную пустоту подземелий, совершенно не понимая, что ему дальше делать.

— О нет! – воскликнул в волнении эфирок, — Что же нам делать?

Взгляд салатовых глаз опустился в пол, а затем поднялся к молодому человеку и созданию. Юноша, смотря со слабой решительностью, выдал:

«… У меня есть одна идея»

— И? – ожидая продолжения, допытывался Бриз, — Что тебя останавливает?

Мартин опасливо осмотрелся по сторонам, а затем отвёл глаза в сторону.

— Она может быть очень опасной, — робко проговорил Март.

— Почему это должно волновать тебя? – вопросил эфирок с оптимизмом, — Мы столько пережили до этого, что теперь нам ничего не страшно.

Юноша перевёл свой взгляд на Перфура. Тот посмотрел на него с уверенностью.

— Если что, я прикрою, — успокоил его юниор.

Юнец тяжело вздохнул.

— Ладно…

Погодя Мартин добавил ещё шепотом:

«… Поверить не могу, что реально делаю это»

Март достал из рюкзака солнечный камень, который, пока что, был просто похож на обычный жёлтый прозрачный камень, и прочистил горло.

Очень красивым голосом юноша начал петь:

«Синее море, только море, за кормой…»

Эхо этой строчки отозвалось по всей темнице. Несколько мучительных секунд простояла мёртвая тишина. Солнечный камень всё ещё не горел.

Мартин и Бриз с замеревшим дыханием стали ждать отклика, чуда.

Перфур не совсем понимал происходящее.

— Не понимаю, к чему это сейчас бы…?

Его прервал чей-то голос. Чей-то знакомый низкий голос, полный заботы и доброты:

«Синее море, и далёк он путь домой…»

Солнечный камень вспыхнул лимонным светом.

Март узнал этот голос. Конечно, узнал. Голос отца он всегда узнает.

— Он где-то в конце темницы! – радостно изрёк юноша.

— Март, продолжай! – мотивировал его эфирок.

Это Мартин и делал. Чем ближе наша троица подходила к ним, тем громче были слышны голоса юнца и его отца, тем ярче сиял кристалл.

Наконец, допев до конца первый куплет, они всё-таки дошли до отцов. Молодой человек открыл клетку отцов.

Отцы и сыновья тут же бросились в объятия, каждый к своему.

От этого воссоединения Бриз растрогался, отчего по его лицу снова прошлись следы северной авроры. Зефир тронул щеку эфирока своей отцовской ладонью, к которой тот прислонился. Они соприкоснулись и потёрлись краем носика.

Юноша и Джим с улыбкой смотрели друг на друга. Мартин передал своему отцу маленькую статуэтку волка из изумрудного стекла в руки.

После такого радостного события, Джим с Зефиром обратили внимание на Перфура, стоящего неподалёку.

— Перфур… Сын Соколова Финиста.

Взрослый эфирок как-то недоверчиво и грозно посмотрел на молодого человека. Отец Марта тоже смотрел с какой-то настороженностью и направил свой мелкий кинжал с зелёной рукояткой кончиком лезвия ему в лицо.

На лице юниора проступил холодный пот.

Между ними тут возник молодой эфирок.

— Он теперь с нами, пап, — заверило их создание, — Ему можно доверять.

— Он знает о Сфере Мира, — подтвердил вслед за ним юноша.

Кончик лезвия тут же опустился вниз: Джим положил кинжал обратно в карман. Взгляд Зефира смягчился.

— Кстати, раз уж мы заговорили об этом, Джи…

— Можешь дальше не разъяснять, Зеф, — приостановил его мужчина.

Джим взглянул на Перфура.

— Перфур, ты случайно не знаешь, куда твой отец мог спрятать Сферу? – спросил тот у него.

В это время, молодой человек вспомнил о том моменте, когда заметил его у отца после прихода в отстроенное поместье. Как-то проходя по лестницам, тот заметил отца. В тот день Финист был очень подозрительным: постоянно оглядывался по сторонам, шарахался от любого писка, шума и голоса. Но самое главное это то, что в его руках было что-то, накрытое толстым покрывалом.

И вот, однажды ночью, когда все спали, а Перфура с этим были проблемы, отец и спрятал Сферу Мира за одним из гобеленов в главном зале, положив саму Сферу в шкаф и заперев его на ключ. Молодой человек всё это видел, спрятавшись за стены коридора.

Юниор положительно кивнул.

— Я достану вам Сферу Мира, — поняв намёк, заявил смело Перфур.

— Мы будем ждать тебя здесь, — условился Зефир.

Молодой человек поднялся наверх и сразу же направился в комнату отца.

Тем временем, Финист опять наигрывал на рояле что-то красивое. Тут к нему постучался сын.

— Войдите.

С позволения отца, Перфур вошёл внутрь комнаты.

— Отец, нам нужно поговорить, — сурово произнёс молодой человек.

— И про что же? – не отрывая глаз и рук от инструмента, поинтересовался господин.

— Про тебя.

Финист, однако, не останавливался: его пальцы, словно в лёгком танце вальса, перемещались от одной клавиши к другой.

— И что же я такого сделал, чтобы ты поговорил со мной об этом? –не совсем понимая, куда этот разговор ведёт, продолжал быть в неведении он.

— Ответь мне всего лишь на один вопрос: Зачем ты украл Сферу Мира?

Тут отец застыл, словно поражённый молнией, и он перестал играть. Однако Финист достаточно быстро принял спокойный облик.

— Я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь, сын, — притворно солгал господин.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю отец, — со злостью прошипел юниор.

Отец встал из-за рояля.

— Ты что, ходил к тем оборванцам, которых я посадил в темницу? – строго вопросил Финист.

— Да, ходил, — резко утверждал Перфур, — Они мне всё рассказали про Сферу Мира. В тот злополучный день, когда я все ещё болел, ты украл важнейший артефакт во всей Мифии.

— Перфур, поверь, у меня были свои причины на это, — начал оправдываться тот, — Тебя это не должно волновать.

Юниор сжал кулаки в ожидании грядущей злости. Но тот даже не подозревает того, насколько страшен гнев отца, который сейчас выглядел относительно сдержанным и собранным.

Молодой человек стал чаще моргать: верный знак того, что скоро пойдут слёзы.

— Значит, тебе абсолютно всё равно, что из-за твоего воровства страдает весь мир? – чуть ли не плача, со злостью вопросил Перфур.

— Перфур, прошу…

Было видно, как сильно не хотел Финист спора.

— Тебе наплевать на то, что благодаря тебе, всё и вся погибнет? – в том же тоне продолжил он.

Его глаза и лицо стали мокрыми.

— Перфур, пожалуйста не надо…

Отец тоже уже сжал руки в кулаки. Так и было видно, как в нём закипала злоба.

— Тебе начхать, что из-за твоего подвига живые существа гибнут пачками, а вся природа вокруг нас умирает?

— Перфур…!

Ещё одна капля… и юниору явно не понравятся дальнейшие слова.

— Неужели и на нашу с тобой жизнь тебе глубоко в душе наплевать?

Ну, всё…

Финист резко и сильно стукнул по разным клавишам рояля, отчего создался целый диссонанс из звуков.

— Я лишь думаю о том, чтобы защитить свою семью! – закричал горячо отец, чуть ли не срывая голос, — Я готов на всё ради этого! Если из-за этого плохо всем остальным, то и пусть, чёрт возьми!

После такого выливания эмоций, они оба тяжко дышали.

На протяжении долгого времени ни один из них не перебросился ни словом.

Финист, вновь собравшись с мыслями, поправляет растрёпанные волосы, выпрямляется и успокаивается. Отец отвёл взгляд куда-то в сторону и отвернулся от Перфура.

— Перфур, иди в свою комнату спать, — приказал господин ему как-то отстранённо, — Уже поздно…

Юниор, как бы послушавшись, направился к двери, но успел захватить с тумбочки ключи с собой.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Вспомнив вновь о том, где конкретно была спрятана Сфера, тот направился к этому месту, попутно захватив полотенце у одного из слуг.

Открыв тайник с артефактом, тот, недолго думая, завернул его в полотенце, и незаметно для всех пронёс его в подземелья. Перфур быстро дошёл до Мартина с Бризом.

— Перфур, ты достал Сферу? – спросил его обеспокоенно Март.

Молодой человек кивнул и приоткрыл полотенце, в которое он спрятал артефакт.

В это шаре тускло горел жёлтенький свет. Некоторая часть чистой, светло-голубой воды, смешалась с коричневой землёй, превратившись в серую грязь.

Джим выразил искренний ужас:

«О нет…»

— Что такое? – всполошился неожиданно Бриз.

Зефир с полной серьёзностью посмотрел на Сферу Мира.

— Сфера Мира, находясь вдалеке от центра Мифии, с каждым часом ослабевает, — проговорил строго тот.

Его беспокойство перехватил отец Мартина:

«Если так продолжится и дальше, то…»

Отцы переглянулись неуверенно и грустно. Сфера, словно напоминая о своём присутствии и положении, слабо поблёскивала.

— Нам надо спешить, — заявил Джим, — Нельзя терять ни секунды.

Положив Сферу в рюкзак, они сорвались с места.

— Погодите!

Джим и Зефир повернулись на звук голоса Перфура.

— Я хочу с вами, — признался юниор.

Отцы вновь переглянулись скептично и с сомнением между собой, после чего взглянули на молодого человека.

— Слишком долго я жил под гнётом собственного отца, — продолжил Перфур, — Сокол, всё-таки, птица вольная.

Джим и Зефир вновь переглянулись и повернулись к нему спиной.

— Не нравиться мне этот парень, — шепнул предвзято мужчина.

— Да ладно тебе, Джи! – успокаивал его взрослый эфирок, — Ради нас он достал Сферу Мира, которую не хотел отдавать Финист со своим соколом!

— Как мы можем знать, что это не какая-нибудь уловка? – всё ещё сомневался Джим, — Мы же говорим о сыне человека, который заточил нас здесь на шесть лет!

— Ну ты посмотри на него! – настаивал Зефир.

Отец юноши посмотрел на юниора мельком.

Перфур взглянул на них как-то гордо, но без всякого намёка на высокомерность и самоуверенность.

— Да, он похож на своего отца во всём. Но у него есть то, чего нет у отца…

— И чего же? – поинтересовался Джим.

— Свободолюбивый характер, который он прячет от Финиста.

Мужчина призадумался.

— Я верю ему, Джи, — сказал ему честно взрослый морской эфир, — А ты веришь?

На какой-то момент, Джим замолчал.

Он повернулся лицом к Перфуру и подошёл к нему.

— Следуй за нами, Перфур, — спустя погодя выдал мужчина.

Молодой человек кивнул в ответ.

Пройдя по темницам, они нашли тайный ход к той пещере, где Джим с Зефиром оставили свой корабль.

Отец Мартина резко снял белоснежную завесу с корабля. Там было так много пыли, что Джим с Мартом громко чихнули одновременно.

— Будь здоров, Март, — отозвался Бриз.

— Будь здоров, Джи, — отозвался Зефир.

— Спасибо, — поблагодарили те как-то в унисон.

Джим и Мартин тут же замолчали, перекинувшись косыми взглядами.

Когда они взобрались на корабль, Зефир встал рядом с тем местом, где был рычаг для якоря, а Джим за штурвал.

Выведя спустя ещё какое-то непродолжительное время корабль, они увидели страшную картину. Впереди надвигался сильнейший шторм.

Несмотря на это, Джим с Зефиром не испугались и не отступили.

Корабль выдвинулся вперёд, на встречу беспокойным волнам.

Появилось кучу туч. Молнии сверкали. Словно маленькие детёныши зверей, они то появлялись, то также мгновенно исчезали в облаках-кустиках. Шумный гром, будто отголосок прыжков, грохотал и отдавался эхом. Волны стали колебаться намного сильнее прежнего. Полился ливень.

Вот тогда-то родителям Мартина и Бриза стало худо.

Корабль, словно хлипкую берёзку, качало по-бешеному из стороны в сторону. Джим, всё ещё держась за штурвал, с большим усилием управлял этой непрочной махиной. Март, эфирок и Перфур в это время держались за мачты, пытаясь не соскользнуть в глубокую и бескрайнюю пучину тревожных вод или на острые пики.

— Похоже, без Сферы Мира всё реально идёт кувырком! – юниор неожиданно ляпнул.

Мартин, пытаясь сохранить рассудок, растерянно осматривался по сторонам. Он совершенно не понимал, что ему делать, а главное, как остановить это всё вокруг.

— Вот бы был способ остановить этот шторм! – проронил невольно Джим.

Юнец тут же призадумался.

Остановить этот шторм…

Вновь блеснула молния и прогремел гром.

Юношу осенила идея.

Он оторвался от мачты, соскочив с места, и побежал к самой корме корабля.

— Март! – Бриз неожиданно крикнул.

— Март?! Какого чёрта ты творишь?! – напугано окрикнул его отец.

— Вернись сюда обратно! – беспокойно продолжил Зефир.

Мартин, однако, будто не внимал их словам.

Длинные шоколадные волосы развевались на ветру, пока на фоне раздался гром и вспыхнула молния.

В его руках вновь оказался солнечный камень, в чьём кристалле отразился отблеск грозы.

Подняв кристалл в небо, тот прокричал:

«Могучая Буря!»

Джим и Зефир удивились этому и застыли на месте, как вкопанные.

Виднелось шокированное лицо взрослого эфирока.

— Чьё имя он сейчас назвал…? – проговорил медленно в вопросе Зефир.

— Кого это он призывает? – с недоумением вторил за ним мужчина.

Мартин, тем временем, не дождавшись ответа, ещё раз крикнул это имя, только теперь громче, чуть ли не срываясь:

«МОГУЧАЯ БУРЯ!»

К Бризу пришло неожиданное осознание.

Он произнёс проникновенно и с придыханием:

«Бурю…»

Джим с Зефиром оглянулись на него. У взрослого эфирока виднелся вопрос в глазах.

— Что…? – в замешательстве произнёс Зефир.

Молодой эфирок повторился в том же тоне:

«…Март призывает на помощь Могучую Бурю»

— Могучую Бурю?! – в недоумении отреагировал отец Бриза.

— Да он совсем спятил! – громко и недовольно воскликнул Джим.

Мартин, однако же, всё ещё стоял с кристаллом, поднятым в небо, надеясь на чудо. Камень всё ещё не сверкал.

— Буря! – напоследок крикнул Март, — Если ты здесь, прояви себя!

В ответ лишь прозвучали гром и засверкали пуще прежнего молнии.

Молнии громили вокруг себя скалы, возникающие из-под земли, словно это были песочные замки. От них с трудом уворачивался Джим на своём корабле.

Тут одна из молний направилась прямо на кораблик Джима и Зефира. Мартин отпрыгнула назад и зажмурился. Все остальные тоже зажмурились и сжались в испуге.

Однако… молния не разбила их корабль надвое. Она как будто пролетела мимо.

Март открыл глаза и взглянул на небо.

Это была Буря, которая выставила одну свою руку вперёд, тем самым отбросив молнию.

Джим с Зефиром, увидев её саму во плоти и её размеры, мягко говоря, находились в изумлении.

Мартин тоже был удивлён, но в хорошем смысле этого слова.

— Буря…! – вдруг отозвался радостно Бриз.

— Вы подсобили один раз мне, герои Мифии, — улыбаясь, произнесла уверенно она, — Пришло время и мне помогать вам в ответ.

Юноша тоже улыбнулся ей.

Эфирянка развела руки в стороны и создала сферический купол, защищающий их от гроз, молний и ливня.

Буря уничтожала одну подводную скалу за другой, перехватывая своей магией летящие в корабль молнии и пускала их в эти появляющиеся на пути чёрные горы.

Но стоило решиться одной проблеме, как появилась нежданно другая. Весь корабль обволокла беспросветная и необъятная тьма.

Из-за этого даже эфирянке было сложно ориентироваться, куда стрелять и откуда могли прилетать молнии.

Появился один светлячок, светящийся лимонным светом. За ним вдруг возникли и светлячки других цветов, хотя они больше напоминали пятна по свечению.

Мартин и юниор удивились этому.

Молодой человек тут выдал:

«… Что происходит?»

Джим с Зефиром тоже стали смотреть на всё это.

— Это феи, — выговорил мужчина.

— Кто? – вопросил Перфур.

— Наши давние хорошие знакомые с островов Вечной Юности, — пояснил Зефир.

Тут же они заметили, что их корабль перестал бултыхаться из стороны в сторону. Мартин и Бриз взглянули вниз.

Они заметили краем глаза хвосты русалок и сирен.

Свет от фей прорезал им путь сквозь чернильную тьму и указывал дорогу.

Однако даже с такой командой они напоролись на скалы, отчего их корабль подбросило вверх. Он разбился вдребезги.

Всю нашу компанию подкинуло в воздух, после чего они стали стремительно падать.

Ещё бы чуть-чуть и они бы попали в очень «приятные» объятия скал… Но тут…!

Они приземлились на что-то. Что-то плавающее.

— Ещё бы чуть-чуть и вы бы разбились! – басом отозвался знакомый голос.

Бриз оглянулся и обрадовался немного: это Шервинд, а рядом с ним его брат.

Море с небом, однако же, не думало успокаиваться ни на минуту.

Сильнейший поток ветра сбил фей с ног и разбросал их, словно непослушный ребёнок, врассыпную. Неожиданно, Буря почувствовала, как её магия слабела, а она сама уставала. Защитное поле над ними стало пропадать.

— Простите меня, друзья, — виновато извинилась с тяжестью на сердце эфирянка, — Не поддаётся мне собственная стихия, ибо что-то неладное с ней творится…

— Всё нормально, Буря, — успокаивал её Март, — Спасибо тебе.

Буря тут же исчезла, а вслед за ней ушёл и волшебный барьер.

Всех русалок и сирен под кораблём смыло мощным течением волн, однако сохранять равновесие и управление Шервинду удавалось.

В то же время, его маристанты прятались под крышей каюты.

Шторм, пугливый по своей природе, сейчас испытывал страх, который никогда раньше не испытывал. Казалось, он побледнел от испуга и постоянно осматривался то по сторонам, то на Бриза с его друзьями. Голомень и Сивер прижались к нему поближе, тоже все поглощённые ужасом. Они походили на пингвинов в снежную бурю. Сивер гладил по голове Шторма, пытаясь успокоить его.

Спустя время, стало подозрительно спокойно. Однако тихие грозы вдалеке, шторм и нескончаемый ливень всё ещё тревожно напоминали о себе.

Бриз успокоился, прислонившись поближе к Марту.

— Слава Грегалю, — шепнул эфирок с придыханием и облегчением в голосе, — Самое худшее позади…

Мартин же, однако, не разделял радости эфира. Юноша с настороженностью в глазах оглядывался по сторонам и увёл взгляд. Покачав головой, тот тихо произнёс:

«Нет…»

Молодое создание с удивлением и робостью взглянуло на юнца.

Мартин спустя секунды продолжил:

«Что-то не так…»

Джим тоже поддержал его мысли:

«… Слишком тихо»

Все стали прислушиваться к тому, что произойдёт дальше.

Появился какие-то странные неразборчивые шептания.

Джим и Зефир, заслышав их, замерли на месте, будто парализованные.

В один момент, этот сгусток шума стал скапливаться прямо посередине, словно приближаясь к ним всем. Они придвинулись поближе друг к другу, спина к спине, и стали кругом.

Этот общий шёпот походил на завывание ветра. Капли воды падали с небес на землю в какой-то жуткой и таинственной мелодии музыканта, что использовал их, словно свои пальцы, нажимающие на клавиши фортепиано.

От этого звучание, в душе так и возникал ужас, волосы на теле становились дыбом. По коже проходились мурашки.

Джим с Зефиром услышали какие-то странные постукивания по краям корабля. Они оба вздрогнули.

Это же и почувствовали Мартин с Бризом.

Вдруг всё стихло. Стуков больше не было слышно. Шептания пропали.

Взгляд мужчины наполнился ужасом. Его сердце неравномерно бьётся.

Джим выдал малодушно:

«О нет…»

— Что такое…? – оживился вдруг Перфур.

Зефир осмотрелся по сторонам. Ни зги не видно.

— Не хотелось говорить этого, — начал настороженно взрослый эфирок, — но… ОНИ пришли…

— Кто эти они? – переспросил юниор.

Где-то вдали раздался низкий звук звенящего колокола, будто на Судном дне, но всё равно шумный и чёткий. За этим последовало эхо от душераздирающих криков.

— Сёстры суматохи. Посланницы безумия, — стал таинственно перечислять Зефир, — Охотницы Хаоса, не разбирающие своих и чужих…

В этот момент, эти создания и вылетели из морских глубин.

Они были похожи на худоватых человекоподобных существ с кожей настолько смертельно бледной, что даже снег по сравнению с ними имел хоть какой-то цвет, хоть он и белый. У этих созданий были лица человеческих женщин с длинными и грязными волосами чёрными, как смоль или беспросветная бездна, но безносые. Вместо обычных зубов, у них во рту находились все двести акульих клыков. Склера глаз залита красным светом. На шее у существ располагались вырезы для жабр. Жабры присутствовали и на голове, распуская свои будто окровавленные полупрозрачные перепонки. Серые рваные платья красовались на их теле. Руки им заменяли крылья, что были больше их самих в несколько раз. Причём крылья как у летучей мыши, тоже с красно-кровавыми кожаными перепонками. У этих созданий были лапы хищной птицы с когтями тёмно-алой окраски, покрытые сверху в серых перьях. Сзади виднелся большой сероватый орлиный хвост.

Все они резко опустились на края корабля, издав тот же клич, что и до этого.

Джим закончил шёпотом, полным ужаса:

«… Веспертилии»

Эти твари, взмыв в небо, тут же внезапно пикировали вниз, выставив свои острые когти вперёд.

Каждая из них, делая подобный трюк, пыталась схватить кого-нибудь с палубы корабля. Им всем приходилось трудно и нелегко.

Джим и Мартин защищались, выставляя вперёд кинжалы и царапая их остриём веспертилий. Зефир и Бриз использовали магию.

Перфур, за неимением ни того, ни другого, просто убегал от них и прятался то под мачтой, то под крышей каюты.

— У меня есть один скромный вопросик: Что за чертовщина здесь творится?! – немного визгливо даже для себя громко и взволнованно вопросил юниор.

Зефир отбивался от них, концетрируя магию света или ветра и пуская в них её.

— Веспертилии охотятся за нами, — отозвался он, не отрываясь от битвы, — Разве это не очевидно?

— Я понимаю это! – подтвердил молодой человек.

Взрослый эфирок кинул магию в веспертилию, которая стояла позади Перфура. Тот наклонился вниз.

— Вопрос в другом: Почему они появились только сейчас? – продолжил юниор.

Джим тыкнул в одного из существа лезвием своего кинжала.

— Дело в том, что когда-то они были прекрасными женщинами, но с очень скверными характерами…! – начал рассказывать мужчина.

Как бы отец Мартина не старался, но убить их своим мелким оружием не получалось. Максимум, на что был способен Джим – царапать их или их крылья.

Зефир поспешно прошептал какое-то заклинание. Его глаза загорелись светло-голубым и создали огромную ветряную волны, оттолкнувшую этих существ в сторону.

— Из-за этого морской бог Океанум наказал их, превратив в ужасных чудовищ…! – подхватил взрослый эфирок.

У Марта было столько же успехов, сколько и у отца, честно говоря.

Ойвинд, спрятавшись в каюту вместе с маристантами, обнимал всех троих, прикрывая голову и прижимая их к себе. Шервинд же пытался вести корабль, пока остальные отбивали от него веспертилий.

Зефир попытался сосредоточиться, закрыв глаза, чтобы использовать заклинание контроля эмоций. Но те твари так быстро налетали на него, что ему просто не хватало времени сосредоточиться. У Бриза тоже была неудачная попытка сделать это.

— Он сделал так, что эти фурии появляются только тогда, когда в мире царит полный хаос и разрушение, что сейчас и происходит…! – докончил Джим.

Отец Мартина высекал одну веспертилию за другой. Однако, чем больше он делал это, тем больше их становилось.

Молодой человек продолжал делать то, что мог делать в данной ситуации – прятаться.

— Такое чувство, что их не становится меньше! – вдруг высказал вслух юниор.

— Конечно не становится! – подтвердил Джим.

Он ранил очередного злобного существа.

— И почему же? – поинтересовался Перфур.

Зефир ослепил парочку веспертилий своим ярким светом.

— Обычными способами их не победить, — заявил он.

— Как я читал в книгах, единственная их слабость – равноценно громкий шум или звук! – вспомнил отец Марта.

— Да, но только здесь у нас нет никакого источника подобного шума! – Бриз недовольно присоединился к их разговору.

Юный эфирок тоже раскидывал этих чудовищ в стороны и сверкал им в глаза своей магией.

С разных сторон неожиданно зазвучали разные звуки.

Спереди послышался волчьи вои. Спустя время орлы закричали справа.

Все тут же остановились и стали смотреть в растерянности.

Похоже, что и веспертилий это привело в замешательство: они тут же замерли и перестали нападать.

Появились из-под земли огромные тёмные скалы. Две из них касались небес своими пиками, другие две возникли ближе к поверхности океана, а одна была опущена прямо к их кораблю.

Волки стали выть громче. Их завывания стали приближаться всё ближе и ближе.

Пошёл вдруг снежок, быстро превратившийся в снежную метель.

— Эй, отморозки летающие! – послышался где-то из-за гор голос, напоминающий Джима, — А ну быстро отстали от моего брата!

На вершину взошёл какой-то мужчина с копьём в руке, направленном наверх, который снял капюшон с мехом со своей головы.

Это был Август, стоящий высоко и гордо державший спину.

Из-за него выбежали его три верных пса, а за ними – бесчисленная стая из диких волков. Звери завывали во всю силу.

Часть фурий, не выдержав такого концерта, тут же упали замертво.

После этого все увидели пролетающую рядом с ними огромную стаю грифонов. Впереди всех летел Рево и его брат Джаспер.

Те накидываются на них, словно на кроликов, попутно оглушая веспертилий своим орлиным криком.

— ЗА МИФИЮ! – во весь голос завопил вожак, бросаясь на очередного существа.

Сзади где-то вдалеке раздался рёв дракона.

Над ними пролетел огромный тёмно-синий дракон, размахивая своими гигантскими крыльями, у которых были перепонки, сливающиеся с окружающим небом по цвету.

Дракон развернулся лицом к ним. Его светло-небесные глаза устремились на отца Мартина. На лбу у него находился серебристый прибор со стержнем, похожим на английскую «U».

Джим узнал его, отчего громко воскликнул:

«… Громозвук!»

Дракон скромно улыбнулся ему в ответ на это.

Вокруг него стали собираться кучу фурий, отчего тот приземлился на воду и, опустив голову с крыльями к воде, закрыл свои большие очи.

— Все, быстро! Заткнули уши! – приказал поспешно Бриз.

Все на корабле тут же заткнули свои уши.

Из пасти дракона вырвалась сильная звуковая волна, а камертон на лбу распространил её в виде эха.

Злобные существа скорчились от боли и сжались, будто ёжики, после чего поспешно погрузились на морскую бездну.

Джим, Зефир, Март, Бриз и Перфур спаслись…

С Зефиром и Бризом неожиданно что-то случилось. Они ни с того ни с сего померкли на мгновение и тут же схватились за голову от боли. Оба эфирока подкосились.

Юноша тут же подбежал к молодому эфироку, а мужчина к взрослому.

— Бриз! – крикнул Мартин.

— Зефир! – также обеспокоенно воскликнул Джим, — С вами всё в порядке?

Несмотря на сильную агонию, те всё же сохранили баланс.

Бриз ответил первым, выдав, при этом, вымученную улыбку:

«Да, с нами всё в порядке…»

Зефир же был из честных эфироков.

Он посмотрел на руку, с которой пропадал свет и ветер эфиров, будто смывающаяся краска. Последовала потом фраза:

«Магия Мифии. Она… исчезает»»

Март и его отец нервно и с ужасом обменялись взглядами.

Не успели они опомнится, как тут…!

По стенкам послышались вновь несколько стуков, но теперь особенно чувствовался импульс от этих ударов.

Откуда-то из глубин поднялось змееподобное чудище исполинских габаритов, у которого было шесть лапок –ластов, похожих больше на паучьи лапки. Тело было покрыто бирюзовой чешуей, а спина в шипах. Жабры на голове распустились при виде их. Шесть лимонных глаз впивались в этих мелких людишек и существ, а передние паучьи клыки так и хотели вцепиться поскорее в них.

— О, привет, Аранея-Несси! – шутливо поприветствовал Зефир, который уже был готов истерически засмеяться, — Давно с тобой не виделись!

Аранея-Несси в ответ громко и истошно завопила, показав ряд из нескончаемых острейших клыков. Она спустилась в воду и, взмахнув один раз своим гигантским хвостом, стала бить им по краям палубы.

К ним присоединились удары и ласт. Корабль стало качать всё больше из стороны в сторону.

Появились неожиданно две скалы.

Существо взобралось тут же на эти скалы. Оно стало плести паутину и, в предвкушении, облизывала свои клыки, попутно выделяя слюну изо рта.

Когда, казалось, что всё потеряно, вдруг…!

Перед Джимом и Зефиром возникла большая рыжая лисица с чёрными лапами и пушистым длинным хвостом. Один глаз у неё был голубой, другой – зелёный. Они светились из-за тени капюшона фиолетовой накидки, из которого также торчали большие уши.

— Кадми! – с осознанием произнёс Зефир.

Кадми кинула на него плутоватый взгляд и хитрую ухмылку. В два прыжка она оказалась у кормы корабля, встретившись лицом к лицу с чудовищем.

Лисица закрыла глаза и потом загорелась светло-жёлтым светом. Появилось сразу несколько её версий, которые разбежались в разные стороны. Аранея-Несси сразу же отошла и побежала за всеми ними.

Вслед за её уходом прибежал белоснежный единорог. На лбу у неё находилась отметина в виде четырёхконечной жёлтой звезды и изящный рог, на кончике которого тоже располагалась звезда. Грива единорога походили на бескрайнее ночное небо с кучей звёзд, и они постоянно двигались, будто облака, когда та поворачивала голову. Такая же грива располагалась и на львином хвосте. Козьи копытца её блестели серебром каждый раз, когда единорог стукала ими о землю.

— Астрала! – узнал её Джим.

Астрала мельком посмотрела на них своими фиолетовыми глазами.

Она произнесла нежным красивым голосом:

«Я всегда храню верность тем, кто мне помог…»

Единорог повернулась к скалам и наклонилась к земле. Её рог засветился светло-лимонным светом и вокруг посыпалось кучу золотых мелких звёздочек.

Она поднялась и бросила магию в сторону скал. Скалы пали, а вместе с ними исчезла и паутина.

Сама же Астрала сразу же убежала восвояси.

Спустя недолгое время они всё-таки дошли до места, до которого пытались дойти долгое время.

Гигантская скала, вокруг которой импровизированная винтовая лестница из камня. На скале гигантское дерево, похожее на дуб, посередине которого дупло и две ветки со стороны тянутся к этому месту.

Это древо было окружено тёмной дымкой. Вокруг него всё вяло и превращалось в бесцветную массу.

Бриз и Зефир вновь сверкнули на момент, отчего чуть не упали на землю, но их подхватили Мартин и Джим. Эфиры стали выглядеть более прозрачными, чем обычно, и превратились в изнеможённых.

Отец Марта посмотрел на юношу и юниора.

— Скорее! – поторапливал он, — У нас мало времени!

Джим взвалил к себе на плечи своего друга, а юнец своего, и они стали взбираться на скалу. Перфур побежал вслед.

Вокруг них бушевал шторм, гремели вовсю молнии, лил ливень. Ветер, будто мешая им, дул с такой силой, что, казалось, с ног собьёт.

Однако даже несмотря на такие трудности на пути, они всё же дошли до Древа Мира.

Все были уставшие и вымотанные, что было заметно по всему: как они тяжело дышали, по вымученным глазам, по холодному поту на лице. Эфироки, казалось, слабели с каждой секундой: они даже не в силах были открыть глаза и хоть что-нибудь вымолвить.

Джим понял одно, что в таком состоянии никто из них не сможет вернуть Сферу Мира на место. Но сделать это необходимо, ведь от этого зависит судьба всех в Мифии.

Мужчина посмотрел на молодого человека умоляющими глазами и изнурённым голосом произнёс:

«Перфур…»

Юниор взглянул на отца Марта.

Тот вынул Сферу Мира, где всё ещё тлела небольшая искорка.

— Ты должен закончить то, что мы начали, — еле как проговорил дальше Джим.

Перфур чуть не опешил от этого.

— Я? – удивился молодой человек, шокированно показывая на себя.

— А кто же ещё? – грустно вопросил мужчина.

Это повергло юниора в полную растерянность и недоумение.

В замешательстве он смотрел по сторонам, не понимая, что происходит. Тот не мог выговорить нормально ни единого слова, отчего запинался, будто спотыкаясь о них:

«Я…я же ведь…! Но мой… мой отец был тем, кто…!»

Джим прервал его слегка умирающим голосом:

«Перфур, посмотри на меня…»

Молодой человек взглянул на него вновь.

Мужчина в немного хрипловатом тоне произнёс:

«Неважно то, кем был ты до этого или что сделал твой отец…»

Отец Мартина передал Сферу Мира прямо в руки к Перфуру. Тот посмотрел в своё отражение в ней.

— … Важно то, кем ты являешься сейчас, в данный момент, — слёзно прошептал Джим.

Юниор посмотрел на мужчину. Он взглянул на молодого человека с надеждой в его потухающих светло-зелёных глазах.

Перфур взял в руки Сферу и направился с нею к древу. Он положил её в дупло посередине.

Ветки тут же обхватили крепче эту Сферу, будто заботливый человек котёнка.

Все элементы выглядели, как раньше. Волны внутри зашевелились, земля поднялась. Свет солнца вспыхнул с новой силой.

Вокруг дерева всё стало вновь цвести. Будто покрываясь цветным ковром, под ногами стала появляться и зашелестела изумрудная трава. В небе, ставшем вновь таким же ясным и ярко-голубым, как и прежде, запели звонко соловьи и залетали всевозможные птицы. Показались безмятежные белоснежные облака.

К миру стали возвращаться все потерянные краски и, словно художник, разноцветная магия стала раскрашивать всё вокруг себя.

Мартин, Бриз, Джим и Зефир смотрели на это с упоением, наслаждаясь творящимся вокруг чудом.

Само же Древо Мира покрылось зелёными листьями и цветами настолько всевозможных цветов, насколько, кажется, не видели никогда ни одно живое существо в Мифии. Тут было больше цветов, чем в радуге. Все цветы переливались на свете солнца, вышедшего из-за тёмных туч.

Эфиры вновь загорелись своим привычным светом и перестали быть бледными и бессильными. Март крепко и радостно обнял Бриза, а Джим потрепал по голове Зефира.

Они стали возвращаться обратно домой.

Спустя какое-то время, они всё-таки дошли до дома Мартина.

Майя выбежала из дома навстречу им.

— Джим! Март! – со счастьем воскликнула она.

Все трое бросились в семейные объятия. У матери на глазах появились слёзы радости.

Эфироки заметили ещё кое-кого. На их лице было написано искреннее удивление.

Это была взрослая эфирянка с длинными мятными волосами. На неё надето платье белее верхушек заснеженных гор с короткими рукавами и синим воротником, как у матросов. Прекрасные лазурные глаза эфирянки радостно смотрели на Бриза и Зефира.

— … Мама? – по-детски невинно вопросил молодой эфирок.

— О, моя дорогая морячка! – приложив руки к сердцу, чуть ли не в жизнерадостных слезах воскликнул отец Бриза.

Юное создание тут же бросилось в объятия к Нептунии. Кончики их хвостов обхватили друг друга. Мать и сын потёрлись друг об друга носиками.

— Ветерочек ты мой! – воодушевлённо произнесла эфирянка.

Отдельно Нептуния поздоровалась и со своим мужем, Зефиром, поцеловавшись с ним.

И только Перфур оставался в стороне. Он с искренним счастьем в глазах смотрел, как всем остальным хорошо.

Бриз заметил это и подошёл к юниору.

— Перфур, с тобой всё в порядке? – обеспокоился эфирок.

От молодого человека послышался тяжёлый вздох.

— Да, со мной всё нормально…

Его улыбка как-то погрустнела при виде остальных, что молодое создание также подметило.

— … Скучаешь по своей семье? – понимая ситуацию, спросил эфирок.

— У всех здесь есть те, кто ему дорог, — ответил понуро Перфур, — А у меня нет. Я остался без никого…

Юниора вдруг прорвало на слёзы. Бриз приобнял его.

— Ты не один теперь, Перфур, — успокаивающе заверило того юное создание.

Мокрые пурпурные глаза взглянули на эфирока, а затем перевели свой взгляд на остальных. Бриз тоже стал смотреть на других.

— Теперь мы твоя семья.

Молодое создание приложило свою руку к сердцу и посмотрело на Перфура.

— А мы твои братья, — говорил эфирок, показывая на себя и Марта.

Юниор заплакал ещё сильнее, но теперь от счастья. Молодой человек прислонился к Бризу, а тот стал поглаживать его по спине.

Джим и Зефир, тем временем, разговаривали с Мартином.

— … Пока мы шли к Шервинду и его команде, я чуть не упал в гигантскую пропасть! – воодушевлённо рассказывал юноша. Затем добавил, смеясь: «Боже, это было так неловко!»

— Ну, по крайней мере не так неловко, как один раз с Зефом, когда мы вместе застряли в одной маленькой бочке! – играя с бровями и попутно толкая в плечо отца эфирока, со смехом проговорил фразу отец Марта.

— Джи! – смущённо разозлился Зефир, — Только посмей рассказать об этом рассказать ему или кому-нибудь ещё!

Джим и Мартин одновременно засмеялись при этих словах.

Март неожиданно вспомнил о Сфере Мира. Он с намёком сказал:

«Ну, то что Сфера Мира на месте — это, конечно же, прекрасно и всё такое, но…»

— Но? – допытывался отец.

— … Кто теперь охраняет её? – вопросил юноша.

Джим похлопал по спине юнца. Он выпрямил спину и обхватил своего сына справа.

— Можешь не беспокоиться об этом, Март, — успокоил его с уверенностью в голосе тот, — Есть у меня на примете один хранитель…

Покамест они находились дома, рядом с Древом Миром произошло интересное дельце…

Вдруг появился небольшое созданьице, напоминающее по внешнему виду комок грязи с ручками и ножками. Его рот был похож на яичную скорлупу, на верхней половинке которого разрезали клыки. Два больших выпученных глаза с чёрными зрачками, которые косят в разные стороны. Типичный глупарь.

Это существо, переваливаясь с боку на бок, будто пингвин, стало приближаться к Сфере.

Неожиданно завидев что-то вдалеке, глупарь истошно завопило, после чего побежало в противоположную сторону. Но не успел комочек убежать, как сзади на него налетели грифоны и схватили его своими когтями, унеся в небо…

… У Мартина на лице расплылась улыбка осознания и понимания.

— Я, кажется, знаю, кто это может быть…

Март тут же вошёл в дом и выглянул через окно своей комнаты.

Он увидел такое прекрасное голубое небо, какое видел, когда ему было двенадцать. Море вновь обрело спокойствие. Вокруг расцветали всевозможные цветы, в том числе и ярко-красные маки. Природа стала пробуждаться, обретя вторую весну.

Родители и Бриз с Перфуром веселились и смеялись там, внизу.

Вдруг появились Шервинд и Ойвинд, однако их корабля нигде не было видно. Это так заинтересовало юношу, что тот решил тут же спуститься к остальным.

Шервинд и Ойвинд завязали им глаза и стали вести куда-то.

Спустя какое-то время, всем пятерым развязали глаза. Мартин и Бриз ахнули от удивления.

Это был новый корабль, чей парус переливался по цветам, будто море. Его корма была украшена многочисленными ракушками, а мачты цветами, что были сделаны из сушёных водорослей…

… Джим Уиллис и его сын, Мартин, стояли бок о бок за штурвалом корабля.

Март отошёл от него, вглядываясь в бескрайнюю океанскую пустоту, полную возможностей. Они разбивали на корабле волны океана также быстро, как и птицы своими крыльями рассекали небеса.

Рядом с ними летали Бриз с Зефиром.

Юноша взглянул на Перфура, стоящего рядом с краем корабля, с счастьем в глазах.

У него была надета кремовая рубашка с длинными, но лёгкими рукавами-воланами, ярко-фиолетовая длинная жилетка без рукавов, штаны такого же цвета и высокие чёрные сапоги на завязках. Через левое плечо висел поясок, на конце которого был чехол для кинжала.

Юниор тоже улыбнулся.

Он наклонился к воде и протянул руку, чтобы потрогать её. Зефир лёгким движением руки поднял воду, отчего заставил прохладные океанские волны коснуться его тёплой ладони. Даже несмотря на такой контраст, Перфуру это даже понравилось, и он засмеялся.

Мартин тем временем взобрался на самый верх мачты. Он смотрел вслед поднимающемуся солнцу, держась одной рукой и ногой о столб.

Они плыли на восходе нового дня, когда солнце озаряло всё своим золотым светом.

Лицом к лицу с опасностями. Находить малоизвестных земель. Знакомиться с неведомыми ранее врагами и друзьями.

Навстречу невероятным и небывалым открытиям…

Навстречу невероятным приключениям… Все вместе.

Конец третьей главы

КОНЕЦ «ПОТЕРЯННЫХ ОТЦОВ»

Еще почитать:

Хранитель кристалла.Пролог

Кошелёк, или история одной женщины

Таинственные исчезновения

Сказание о распрях — Сказание о распрях: глава 14, Лучик надежды