-Так лучше, — заверил я ее.
-С «хвостами» я выгляжу настолько нелепо? – и в ее голосе не было обиды или огорчения. Она просто спрашивала.
-Нет, Нита, ты и с «хвостами» очень мила! Просто ты всегда ходишь с этой прической, и мне понравилось увидеть тебя слегка изменившейся, не такой, как на работе. Понимаешь?.. Хотя, ты все понимаешь…
Я продолжал держать ее руку и тут притянул ее к себе и вгляделся в ее лицо. А она молча смотрела в мое.
-Поцелуй же меня! – прошептала вдруг Нита и улыбнулась.
И я коснулся губами ее губ, еще и еще. Я целовал ее, чувствуя, как начинает заходиться мое сердце, как все внутри меня загорается жарким пламенем, и я едва держусь на ногах. А Нита прижалась ко мне, обняла, и я вдруг понял по рукам ее, чувственным, но неуверенным, что ищет она во мне гораздо большее, чем я мог бы и хотел дать ей. Она жалась ко мне, а я хотел ее так неистово, что меня понесло от ворот внутрь, в темную часть амбара, где держали спрессованные кипы сена. Я поднял Ниту на руки, едва не упал, споткнувшись об одну из кип, валявшуюся почему-то посреди дороги, прошел немного, прижимаясь губами к виску Ниты, снова споткнулся, чудом удержался на ногах и поставил Ниту на доски пола, прислонив к выстроенным стеной кипам сена. Оно было прошлогодним, почти не пахшим и здесь, в этом углу было совсем темно и душно… Нита молчала, а я расстегнул рубаху, взял ее за плечи и снова притянул к себе. И тут она припала губами к моей вспотевшей груди. Она целовала ее нежно, трепетно, так, что я вспыхнул еще пуще, обнял ее за талию и пробрался руками под блузку, гладя ее спину. Нита напряглась, но, словно, не могла оторваться от меня, и я осмелел, я подхватил ее подбородок и захватил ее губы с такой силой, что ей наверное, стало больно. Но Нита ответила, и один лишь этот поцелуй ее сказал мне все, и я понял – она готова отдать мне себя!.. Да, готова… Но не только тело свое, неистово звавшее меня, но ВСЮ себя, до капли, до последнего вздоха, до самого дна души ее. И пропасть кричала мне: «Остановись!!! Остановись или будет поздно!!! Совести у тебя потом не хватит вернуть ее самой себе и бросить здесь!».. Но разве можно было остановиться?!..
«Я шел от дома Ниты вдоль небольшой речушки, блестевшей меж лугов и зарослей ивы по берегам. Весна покрыла их нежной зеленью, точно дымкой, светившейся на солнце. Пахло нагретой землей, водой, чем-то влажным и сладким, возможно, прошлогодней травой, жухлой, почти сгнившей, смешавшейся с землей… В городе никогда такого не почувствуешь – там асфальт, выхлопы, парфюм и пот тысяч людей… Иногда аромат свежей выпечки из какой-нибудь булочной. А тут ни души за несколько миль и только стрижи звенят, да тихо-тихо журчит вода меж камней…» — браво!
Я бы хотел, чтобы это прочитали здешние обитатели для наглядности. Я под впечатлением погружения. sluice
Пот тысяч людей — вот уж действительно погружение, бл*ть chicken-family
Благодарю! Иногда описания мне, и впрямь, удаются… Но, опять же, ловлю себя на том, что перечитываю потом написанное и кажется мне, что писала не я. И речь не только об описаниях. Порой все, словно, идет само собой, вне зависимости от меня. Вам никогда такое казалось в отношении своих произедений? marylitaylor
Самое первое, что прописывается, — и есть самая верная мысль. Стоит немного задержаться над ней, как поезд ушел, мысль ускользнула. Иногда я преднамеренно ставлю перед собой задачу выразить свою мысль в условиях ограниченного времени. Мысль тогда становится ёмкой. Долго я не думаю, беру и пишу. Пот тысячи людей — прекрасно ощущается в большом городе. Кто не ездит в метро, тому не понять. sluice
В ваших текстах он прекрасно ощущается chicken-family
А в ваших, к сожалению, я его не почувствовал. sluice
Sluice RIP chicken-family