Последний раз в одиннадцатый класс

Адам, как обычно, проснулся в 5 часов утра. Он занимался тем же, чем и в любое другое утро: сделал зарядку, поел, заправлял кровать.

Однако на этом вся схожесть с остальными днями заканчивалась. Сегодня был очень особенный день, и мальчик это знал. Ведь сегодня…

— Мам…, — шёпотом произнёс подросток, аккуратно дотронувшись до спящей матери, — Мама, просыпайся…

— Хм…? Что такое, Адам?

— Надо погладить мою праздничную ленту, помнишь?

— Адам… Учитель написал, что надо прийти в школу в 7:30…

— Именно!

— Да что ты так распереживался! Тебе вообще не надо так спешить. Иди разбуди пока Виви.

— Хорошо, ладно…

… Сегодня был день, когда Адам стал взрослым. День окончания школы.

Растолкав еле как бедную кареглазую светлокожую Виви с лохматыми волосами тёмного шоколада, которая играла в компьютерные игры допоздна, несмотря на предупреждения мамы, мальчишка погладил себе и его сестрёнке рубашки. А сама мама погладила ему то, что он просил.

Дина всё ещё дрыхла, но это и не было проблемой: семиклассников всё равно не приглашают на последний звонок. Она со своей сестрой была похоже не только внешне, но и частично внутренне.

После того, как они переоделись, мама расчесала Адама и уложила его непослушную чёлку так, чтобы она не лезла в глаза.

— Ну вот! Совсем другой человек!

Подросток взглянул на себя в зеркало.

Он был в красивой папиной рубашке белого цвета с длинными рукавами и тёмных классических штанах. С правого плеча до левого бока у мальчика висела серебристая лента, на которой было написано чёрными буквами: «Адам Нью, Выпускник 11 «В» класса, общей школы Ави». С другой стороны, у него был колокольчик, к которому был прикреплён зелёный флажок. Чёрная чёлка Адама была сдвинута влево, отчего его светлое лицо, тёмно-синие очки и аквамариновые глаза, обыкновенно прячущиеся наполовину под ней, больше показывались.

— Ну, да, точно, — усмехнулся мальчик.

«Боже мой, я такой уже взрослый…»

Когда все были готовы, мама, подросток и Виви направились в школу.

Адам решил пойти пораньше, потому что ему хотелось сфотографироваться рядом с мамой и со своей любимой бабушкой Аделин.

Мальчик и мама завели сестру в школу, а сами стояли снаружи, ожидая начала такого волнительного события.

«Я и до этого видел так много людей, хотя в этот раз… В этот раз всё по-другому»

Действительно, мимо проходило много людей: родители, ученики, от самых старших до младших, бабушки, дедушки, школьные танцоры и другие. Было шумно, потому что для всех этот день – очень важный и особенный.

— Так, — неожиданно произнесла мама, — пока бабушка Аделин не пришла, я сфоткаю тебя на фоне школы, чтобы не терять времени.

Адам согласился, после чего встал рядом со школьным памятником, а мать его сфотографировала. Также она сделала это на его телефоне, потому что тому хотелось переслать фотографии своему лучшему внешкольному другу.

Этот памятник был собирательным образом всех тех людей, которые учились в этой школе, но погибли на войне, что была когда-то давным-давно. Памятник представлял из себя высокого человека в хитоне, смотрящего куда-то вдаль. у которого за спиной был рюкзак. Золотая краска, которой был покрашен данный монумент, несмотря на свою стойкость в цвете и на то, что она не облезала, выдавала своим видом долгие годы, которые она простояла и стоит до сих пор. От этой необычной статуи всегда веяло какой-то мудростью, величественностью, таинственностью и печалью.

Рядом с ним стоял кремовый каменный столб, на котором, словно высеченными богами, золотой краской на чёрном мраморе были написаны имена этих самых учеников. У некоторых были написаны полностью имя и фамилия, у других – просто первая буква от фамилии, перед котором стояло имя.

К ним неожиданно подошла слегка полноватая женщина с коричневыми волосами, чуть ниже Адама и его мамы, Ариэль.

Мать поздоровалась с ней, в ответ та женщина сделала то же самое.

Подросток, как человек воспитанный, проявил уважение, последовав примеру собственной матери.

«Кто это и откуда она знает моё имя?»

— Ну что, уже заканчиваете одиннадцатый класс, Ариэль? – спросила бодрым голосом она.

— Ага, мисс Виктория, — утвердительно ответила Ариэль, улыбаясь во всю ширь, — Время так быстро летит! Вроде только вчера я отводила в первый класс, а сегодня он уже заканчивает школу!

-Ха! Да уж… И куда он собирается поступать потом?

— Адам хочет в университет Вебстера.

— А на кого он хочет?

— На филолога.

Адам весь разговор лишь мог неловко кивать головой и суетливо оглядываться по сторонам, пытаясь найти глазами свою бабушку, поскольку его приучили не общаться с незнакомыми людьми. Да и сам по своему характеру мальчик был замкнутым и не особо разговорчивым.

— А где он потом будет работать?

— О, мы посмотрели разные варианты! Филологи могут работать не только учителями, но и в сфере создания текстов для ИИ!

— Но всё равно же это ещё и информационные технологии!

— Конечно! Мы просто рассматриваем это, как один из вариантов.

Хоть подросток и не показывал этого, однако ему тоже хотелось внести свою лепту в этот разговор.

«Вообще-то» — думал Адам про себя фразу, которую хотел сказать, — «Я хочу стать в будущем писателем, отчего и хочу пойти на филологию в университете Вебстера»

Тут мальчишка, было, открыл рот, как тут…

…Писатель — это очень неприбыльная профессия. Ты действительно хочешь сказать незнакомцу о том, что тебе правда хочется, чтобы родители несли бремя бедного сына?

Этот голос подросток узнает везде. Шёпот, заставляющий сомневаться в своих действиях и словах. Сдерживающий Адама сделать то, что ему хочется. Обезличенная чёрная тень. Это был голос духа комплексов.

Подросток тут же замолк, натянув на лицо неловкую и нервную улыбку.

— Ну, ладно! Хорошего дня, Ариэль!

— И вам того же, мисс Виктория!

Она растворилась в толпе, словно привидение. Адам даже не успел и глазом моргнуть.

— Мам, а кто это вообще был? – скромно спросил он у матери.

— Да так, знакомая мамочка одной одноклассницы Виви.

Адам понимающе кивнул.

Ощущение присутствия призрачного сомнения никуда не пропало, однако.

К этому времени уже подошла бабуля Аделин, мама отца мальчика.

Её можно было узнать всегда: блондинка, со старческими голубыми глазами, всегда ходит в цветочной рубашке и бежевых штанах. Адам перерос её уже два или три года назад, отчего она казалось относительно маленькой по сравнению с мальчиком.

— Привет, бабушка! – радостно, но в то же время слегка беспокойно, поприветствовал её мальчик.

— Здравствуйте!

— Привет-привет! – Голос Аделин был наполнен искренним счастьем.

— Как же я рада, что вы всё-таки успели! – произнесла облегчённо Ариэль.

— Мне не хотелось опоздать на такое грандиозное событие!

Она взглянула на подростка. Тот в ответ выдал лишь смущённую и глуповатую улыбку.

— Даже поверить трудно, что ты уже заканчиваешь школу, Адам!

— Да уж, — согласился Адам с растерянностью, — Время-то как пролетело…

Мама мальчика сфоткала их вместе рядом с памятником.

— Слушай, — произнесла мама, — а там случайно не стоит твой одноклассник?

Она показала в сторону от Адама, за памятником.

— О, да, ты права! – подтвердил он и пошёл туда.

Ариэль пошла фотографировать бабушку с Виви.

— Привет, Ким!

Тот скромно помахал в ответ.

Мальчик встал рядом со своим одноклассником.

Ким Цой был корейцем почти такого же роста и возраста, что и Адам, с короткими чёрными волосами и глазами цвета графита. Он был одет в ту же одежду, как и подросток, и на нём была такая же ленточка, но с его именем.

Они вместе смотрели на толпу проходящих мимо них людей.

— Ну, что, получается, мы окончили школу?

— Да.

— Вот и не заметили, как быстро время пролетело…

— Ага.

— В следующий раз увидимся только на экзаменах и, возможно, случайно, будучи уже взрослыми! – посмеялся Адам, — Не знаю там, на работе или в университете!

Ким согласился и тихо засмеялся после него.

Пока все собирались, подросток очень сильно переживал.

— Приветик, Адам! – прозвучал сзади мальчика чей-то женский раздражительно-дружелюбный голосок.

«Боже… это опять она. Хотя с другой стороны… я всё равно вижу её в последний раз…»

— И тебе привет, Салмóна! – с невидимой долей недовольства ответил ей мальчишка.

— Сегодня мы окончим одиннадцатый класс, да?

— Ага…

— Верится с трудом!

— Мне тоже.

Салмона Фишер выглядела, как смугловатая девочка с тёмно-коричневыми глазами и чёрными волосами. У Адама было предвзятое отношение к этой девчонке, так как та весь последний год пыталась подкатить к нему. Однако подростку особо не была интересна особа Салмоны, потому все её попытки лишь злили мальчика, отчего Адаму казалось, что та просто любит дразнить его, как отличника, всегда выполняющего домашние задание и все школьные проекты. Ленивее девчонки во всём классе подросток просто не знал…

Подошёл классный руководитель подростка, Стивен Харитон.

Он был черноволосым смугловатым мужчиной в очках, лет 35, но выглядящим относительно молодым. У него были выразительные кофейные глаза. Сам он был одет в белую рубашку, тёмно-серые штаны, классические туфли угля и в чёрный галстук.

У мальчика возникали трудности в понимании его речи, ведь тот говорил на совершенно другом для него языке. Несмотря на такое неудобство, однако, эти двое отлично ладили и хорошо находили общий язык друг с другом.

Адам и учитель поздоровались друг с другом, кивнув головой.

Наконец-таки, все собрались на главной площадке, и церемония началась после тройного звона школьного колокола. Все стали на свои места и раздали зелёные флажки.

Естественно, как полагается на каждом таком мероприятии, они пели американский гимн.

После этого выступали танцоры, среди которых была и Виви. Она исполняла танец деревьев. Она была вся в зелёном, а с её головы свисали весенние листья.

Прошли многочисленные танцы, которые, в принципе, были такими же, как и в прошлые окончания классов. Хотя… сейчас они воспринимались в совершенно других красках.

Также награждали учеников за разные достижения и учителей. Среди них находился и Эрик, «ученик года» в школе Адама. Этот приторно миловидный брюнет с нарочито кукольными глазами горького шоколада, который в этот день пришёл в невероятно белоснежной рубашке и блестящем классическом костюме!

Ему дали в подарок медаль и какой-то новомодный планшет от неизвестной подростку компании. Адам мог бы понять, хороший ли этот планшет или нет, но особо не смыслил в брендах и качестве их техники, отчего даже сказать наверняка ничего не мог.

Обычно, он сильно раздражал мальчика, ведь его презентация на конкурс «Ученик Года» была переполнена до краёв пафосом и абсолютной показухой. Учитывая и тот факт, что Эрик отобрал у подростка музыкальный номер для олимпиады по естественным наукам, к которому тот готовился последние два дня перед мероприятием.

Но в этот раз… ему как-то и не хотелось ругаться на брюнета за то, что тот достиг больших высот, чем сам Адам. Подростку было одновременно и радостно и… как-то всё равно на него.

— Молодец, Эрик, — попытался поздравить с радостью мальчик своему однокласснику, когда тот подошёл обратно к своему классу.

Не очень понятно, услышал ли его слова Эрик, но просто решил не обращать внимание, или не услышал вовсе, однако… Адаму стало от этого лучше. Намного лучше.

Ко входу в школу, где стоял темноволосый директор с глазами цвета плюща, Мэттью Деймон, одетый в пиджак, штаны и рубашку, вдруг подошёл один из выпускников. Он представлял из себя голубоглазого мальчика с соломенными ухоженными волосами, с его плеча свисала красная лента выпускника. Адам мог видеть этого ученика из «Д» класса, однако не знал ни имени, ни об его характере.

Когда он подошел к столу, напоминавший стол для судьи или для защиты диплома, то начал говорить свою вдохновлённую речь:

«Дорогие выпускники!

Вот мы закончили одиннадцатый класс, а заодно и школу!

Мы достигли этого благодаря нашим знаниям, невероятным умениям и замечательным учителям!

Даже несмотря на то, насколько тяжело или трудно нам не было, мы всё равно справились и пробились через тернии к звёздам, потому что мы никогда не сдавались и всегда шли только вперёд!»

Конечно, Адам во многом не был согласен со словами данного индивида, однако, из-за своего хорошего воспитания, даже и не собирался прерывать его выступление.

— Когда-то давно, — продолжил блондин, мельком посмотрев на лимонное здание школы и приложив руку к груди, — мой папа окончил эту школу. Это место помогло ему стать лучше и найти себе людей по интересу! Сейчас он помогает более тысячи больным животным по всему городу. И вот теперь я стою здесь, говоря, что окончил школу, потому что это так оно и есть! Я бы никогда не справился без поддержки моего первого учителя, Марка Армстронга! Я тоже буду помогать животным, как мой отец, дарить им возможность жить и развиваться так же, как и все остальные живые существа на планете Земля! Свой вклад в мой интерес к этому внесли и учителя по биологии, Дерек Дилан, с химией, Николас Алан. Все они передали свои знания и научили тому, как важно быть добрым к другим, умным и находить выход из любой ситуации. Я всегда буду помнить тебя, школа Авиа! И все остальные тоже!

Ближе к концу выступления на лице этого ученика стали появляться слезинки радости, хотя это было сложно уловить в громком и уверенном голосе.

Все, разумеется, похлопали на проникновенные слова этого блондина, в том числе и наш главный герой тоже.

Спустя какое-то время наступила пора традиционного для его школы хоровода одиннадцатиклассников, который до этого Адам наблюдал со стороны. А теперь… он и сам был этим одиннадцатиклассником в данном событии.

Там участвовали абсолютно все одиннадцатые классы.

С одной стороны, прикосновение его рук с руками одноклассниками ощущалось, как очень неловкое и, в какой-то степени, фантастичное. С другой же стороны, в этом… что-то было и приятное.

В центре были две темноволосые женщины в цветочных майках и чёрных штанах. Это учителя танцев, которые вели танцевальный кружок здесь, сёстры Дэнс: Мэлоди и Ариа.

Включили песню, в которой пелось об окончании школы.

Сначала они просто шли по кругу.

Затем, под слова «Прощай, наша школа», все… подняли руки вверх!

Приблизились к центру. После чего снова отдалились. И махали своими флажками из стороны в сторону.

Незнамо отчего, но почему-то… эти все моменты в глазах Адама были словно в замедленной съёмке. Особенно, когда они делали всё это во второй раз.

Что-то было особенное и интересное в этом. Даже несмотря на то, что некоторые наступали друг другу на ноги, когда устремлялись в центр или снова уходили, становясь большим кругом.

Подросток посмотрел по сторонам.

Так странно… ты всё ещё считаешь себя подростком, хотя тебе уже 4 месяца назад исполнилось восемнадцать и уже сегодня ты заканчиваешь собственную школу…

Он видел тут всех своих одноклассников. В основном тех, к кому был равнодушен или бесящих мальчика. Хотя были там двое-трое адекватных, среди которых был и Ким.

Адам охватил взглядом весь круг из выпускников. Были там те, кого он мог знать или видеть. Другие же просто были пустыми лицами без имён для подростка.

Даже странно, как мальчик умудрился не запомнить, как зовут абсолютно всех своих одноклассников, которые были с ним почти все 11 лет с ним…

Они вернулись обратно на свои места, и за этим событием последовало объявление о последнем звонке, когда два высоких мальчика выпускников водят за руку девочек первоклассников с милыми маленькими колокольчиками, прикреплённым к ленточкам, в руках.

Собственно, сам звон от них, горький и завершающий мероприятие, не заставил себя долго ждать.

Самый последний звонок… в моей жизни…

Опосля, трое одноклассников Адама нашли коробку, в которой, судя по всему, находились белые голуби с разноцветными пятнами. Было странно, но одновременно забавно и смешно смотреть на то, как эти причудливые птицы, словно неживые или игрушечные, что одноклассники хватали и вытаскивали из коробки неподвижными, будучи брошенными в воздушные потоки, оживали, раскрывали крылья и взлетали прямиком в безграничную синеву.

Знаете, есть такие моменты в фильмах, где самые счастливые или волнительные события засняты так, как будто время замедляется? Так вот, что-то похожее почувствовал и сам мальчик в этот момент.

Молодые и полные амбиций, они пустились в свободный полёт…

Потом они зашли со всеми классами внутрь здания.

Лестницы с серыми ступенями. Прямоугольные окна рядом с ними, занавешенные призрачно белоснежными занавесками. Дымчато-белый заборчик, «защищающий» окна. Тёмно-зелёные растения в горшках над всем этим. Коридоры со стенами, покрашенными наполовину беловатым и наполовину бежевым цветом. С полами цвета известковой глины, двумя большими изумрудно-зелёными полосами по его бокам и мелкими ярко-красными стрелочкам: с правой стороны, они вели людей вперёд, с левой же – в обратную сторону.

Адам выучил уже все эти локации наизусть, как если бы это был бы детский стишок. Хоть на это и понадобилось лет шесть или семь…

«Странно, вроде бы я и знаю это место, как свои пять пальцев, однако… я уже словно забываю это место и чувствую себя незнакомцем здесь…Может быть, это и к лучшему? Школа мне, в основном, приносила только страдания и не более того…»

Во всё это верилось с большим трудом. Но это происходило на самом деле.

Наконец-таки, их класс пришёл в свой кабинет, и все расселись по своим местам.

Такие же стены, как и в коридоре. Кремовые парты, некоторые из них кто-то давно разрисовал или раздраконил. Такой же стол посередине для учителей. Огромная доска цвета зелёного мха, разделённая на три части, висящая на стене. Тёмно-карамельная дверь с самой простой резьбой по дереву. Всё такие же невзрачные занавески. Дубовый тёмно-шоколадный стол для классного руководителя, поставленный напротив выхода из класса. На нём кучу книг, ноутбук и держатель лакричного цвета для карандашей, ручек и линейки. По левую руку от него стоит относительно небольшой принтер графитно-чёрного цвета.

Почему-то, когда Адам сел на своё обычное место, то почувствовал себя как в те немногочисленные моменты, когда он с родителями присаживались «на дорожку» дома перед большими и долгими путешествиями в другие страны. У мальчика возникло ощущение… свободы и ожидания новых приключений.

Правда в этот конкретный день… это чувствовалось по-другому. Совсем по-другому. Иначе, чем в другие обычные дни.

Стивен Харитон произнёс вдохновлённую речь, обращённую ко всему классу. Хоть Адам и не особо понимал, что точно говорил он, но знал, что что-то важное, приятное и доброе.

В принципе, так оно и оказалось: классный руководитель пожелал всем удачи в жизни и поступить в те высшие учебные заведения, которые они хотят. Ему пересказал суть один из его одноклассников. Также некоторые ученики тоже поздравили его и пожелали всего наилучшего. Это очень тронуло подростка.

В какой-то момент, отвлёкшись от шумного класса, разговоры которого уже не так сильно злили Адама, мальчик посмотрел в окно.

Завидев горлиц, порхающих в небесах, подросток предался мыслям о настоящем.

Теперь, мы прямо как эти птицы за окнами: юные, чистые, независимые и воодушевлённые мечтой изменить общество, отправились в вольный полёт, прямиком в большой и необъятный мир…

Адам даже улыбнулся и немного всплакнул от этой думы, но быстро вытер слёзы рукой. Видимо, Сэм Мориссон, один из одноклассников подростка, тоже подумал об этом или же всё-таки его так взяла за душу речь Харитона, отчего тоже начал плакать, однако пытался убрать с лица следы этого.

— Сэм, ты что, плачешь? – спросил какой-то из одноклассников Адама смугловатого мальчишку с тёмными волосами и такими же глазами, одетым в тёмно-синий классический костюм.

— Нет, мне просто что-то в глаз попало, — плачущим голосом отвечал ему Сэм. А затем, немного успокоившись, добавил шёпотом, вытирая закрытые печальные глаза платком: «…Это так прекрасно».

По счастливому лицу Стивена и громким аплодисментам одноклассников, было понятно, что речь подошла к концу.

Все встали и начали бурно обсуждать что-то. Скорее всего, это было связано с окончанием школы.

Среди всей это толпы обычных людей Адам казался белой вороной. Одиноким волком в собственной волчьей стае.

Смотри-ка… Вот и окончание школы и… тебе даже не с кем попрощаться здесь… Ты абсолютно одинок…

«Я думаю, в этом нет ничего такого» — подумал про себя мальчика, пытаясь приглушить свою тень страха, — «Как сказал мой один друг, я просто ещё не нашёл «своих» людей для себя…».

Внезапно, в класс зашли два старых одноклассника подростка.

Один из них был мальчиком с брекетами, кудрявыми кирпичными волосами, черноватыми глазами, светлой кожей и в больших очках. На нём была рубашка и классические штаны цвета мертвенного индиго.

Завидев его, Адам подошёл к нему.

— Привет! Ты… Зик, правильно?

— О, привет, Адам! Да, это я!

— Ясно, — с лёгким смешком произнёс мальчик, — Мы так давно не виделись… Ты очень сильно изменился!

— Да уж, ты тоже!

— Ну, и как ты?

— Нормально. А ты?

— Тоже нормально.

Они оба посмеялись. Рядом с ним, Адам чувствовал себя неловко.

Впрочем, он ощущает подобное находясь практически со всеми людьми.

У мальчика и Зик не было никаких особых взаимоотношений или дружеских связей. Для Адама этот одноклассник был не больше, чем просто давним знакомым.

— Время так быстро летит! – подметил в очередной раз подросток, не зная, что и ещё сказать своему бывшему однокласснику.

— Это точно, — невольно согласился Зик.

На этом, в принципе, их разговор и закончился.

Адам зацепил попозже взглядом и второго знакомого.

Тот был брюнетом с прямыми волосами и круглыми глазами, которые были будто смешаны из оливковой и терракотовой красок. Светло-жёлтая толстовка с названием какого-то зарубежного университета в качестве надписи, джинсы и красные кроссовки.

— Хэй! Приветик, Эммерих!

— Привет, Адам! Я тебя и не заметил сразу.

— Да ладно, с кем не бывает.

Тут наступило тревожное молчание.

— Так, — протянул мальчик, — Как ты там, как бы сказать, поживаешь…?

— О, у меня всё хорошо. Учусь в колледже. А ты?

— Да, всё пучком.

— Куда собираешься поступать?

— В Вебстер, на филологию.

— Ого, Вебстер достаточно крутой универ. Удачи тебе, Адам!

— Да, спасибо. И тебе тоже!

Перекинувшись пару словечками с Эммерихом, Адам отошёл от него к своей парте.

Весь класс сфотографировался на память вместе с учителем.

Спустя какое-то непродолжительное время, тот сказал, что можно расходиться, что все и начали делать после этих слов.

Мальчик в последний раз окинул взглядом свой класс.

Ну, что ж, пора… Пора уходить отсюда.

Он вздохнул, почему-то, и вышел из кабинета. Он попрощался с Кимом и своим классным руководителем. Салмона тоже простилась с подростком.

— Адам!

Это был Сэм. Он окликнул мальчика, отчего тот повернулся лицом к тому.

— Что такое, Сэм?

— Я вроде слышал, что на заднем дворе ребята собираются проводить вечеринку в честь нашего окончания школы. Пойдёшь на неё?

Адам задумался.

— Наверное, я просто посмотрю на неё одним глазком, — пожал плечами подросток.

Сэм убежал куда-то, а мальчишка спускался по третьей, самой крайней, лестнице вниз.

Что-то было в том, что подросток в последний раз трогал перила лестницы и он проходил по этим ступенькам к первому этажу. Что-то… необычное и в то же время грустное.

Когда он дошёл до двора, то там, кроме красиво развешанных бумажных голубей в виде гирлянды, скромного столика с бутылками воды на нём, двух небольших колонок, из которых издавалась музыка, и одного мальчишки, судя по ленте, тоже выпускника, который выглядел растерянным и словно застывшим в пространстве, мальчик ничего примечательного не нашёл и признаков большой, грандиозной вечеринки в том числе тоже.

Решив, что место события куда-то перенесли, да и поняв, что, вообщем-то, ему и не так-то интересно было бы торчать на тусовке с одноклассниками, Адам подумал, что лучше пойдёт домой с мамой и Виви.

Проходя мимо статуи погибшим школьникам, мальчишка вспомнил, как видел кучу букетов цветов, возложенные у ног памятника, двумя днями ранее.

«…Наверное, где-то там, сверху, они смотрят на то, как мы оканчиваем школу, и радуются этому» — смотря на этот монумент, возникла мысль в голове подростка, — «Радуются появлению новому поколению выпускников…»

Когда тот подошёл почти к воротам школы, там сидели его мама и мама Кима. Это была женщина, по которой, несомненно, можно было увидеть её схожесть с тихим одноклассником подростка.

— Ну что, всё уже закончилось? – спросила Ариэль.

— Да, все уже разошлись.

— Странно, где же тогда Ким? – удивилась мама этого мальчика.

— Не знаю, — развёл руками Адам, — Я только помню, что видел, что после собрания с одноклассниками, он вышел из класса, как и все остальные.

— Понятно…

Наступила небольшая пауза в их разговоре.

Ариэль ушла забирать Виви.

— Куда ты собираешься поступать, Адам? – спросила мама Кима.

— В Вебстер.

— А на какой факультет?

— На филологический.

— Интересно… а вот Ким собирается поступать в университет ИНХА.

— Да, я знаю. На физику и математику.

— Точно.

Тут маме Кима кто-то позвонил, и она отлучилась. Судя по разговору, это и был её сын, который решил поехать в какое-то место тусить с остальным классом подростка.

После этого, пришла Виви с мамой Адама.

— Ну что, пойдём?

— Да, конечно, — одобрительно и непринудительно проговорил мальчик.

По дороге домой, Адам всё ещё пытался переварить это сюрреалистичное событие. И до сих пор ему это удавалось с трудом.

Почему ты не захотел пойти на вечеринку? Они же всё-таки твои одноклассники…

«Факт того, что я проучился с ними все 11 лет, не обязывает меня всё своё свободное время проводить, тусуясь с ними» — пытаясь заткнуть свой же внутренний голос сожалений, подумал про себя мальчишка. Потом добавил: «К тому же, я всё равно ни к кому не привязался и не нашёл общего языка…»

Ариэль кто-то позвонил, отчего она отдала деньги Виви, и сказала, чтобы они себе с подростком что-нибудь купили сладкого или вкусненького. Мальчика это немного поразило, но, раз мама так сказала, значит это и вправду можно было сделать.

Сестрёнка, в духе самой классической Виви, купила себе чипсы, газировку и прочую вредную дрянь, которую организм Адама отвергал, презирал и в принципе не мог нормально переварить или даже позволить себе употребить. Ведь мальчишка хотел быть здоровым человеком, хоть зарядкой он занимался мало из-за школьных контрольных и часто поддавался желанию своего внутреннего сладкоежки. Он купил себе голландские вафли с карамелью, которые были относительно дешёвыми.

Они вышли из магазина, после чего мама, Виви и сам мальчик наконец отправились домой. Там их ждала Дина, которая, как и в любые другие дни, залипала в собственный ноутбук, играя в компьютерные игры.

Адам сел на диван и стал переписываться со своим лучшим другом. Наверное, его единственным лучшим другом. И тем, с кем он познакомился не в школе, а на подготовительных занятиях для поступления в Вебстер. Кстати, этот друг учится там, поскольку до этого его, по какой-то причине, не хотели принимать туда после сдачи экзаменов в этот университет.

Его звали Зак.

Мальчишка скинул фотографии с собой, бабушкой Аделиной, его мамой, частично самим мероприятием.

«Привет, Адам!

Очень милые фотографии!

Ты на них просто красавчик!

Поздравляю с окончанием школы!

И удачи тебе на сдачи экзаменов)

Ты обязательно всё сдашь»

Ещё также Зак подметил, что бабушка подростка очень милая. Мальчик сказал, что его одноклассники пошли тусить дальше в другом месте, но он принял решение не присоединяться к ним, отчего купил себе вафли.

Друг предположил, что, наверное, они очень вкусные.

«М-да, вот и всё.

Время быстро летит…»

«Эх, да»

Подросток задумался о том, что же будет дальше и стал себе представлять различные сценарии собственного будущего.

Так много непредсказуемости и неизвестности впереди. Чего-то нового. Уникального. Того, с чем раньше мальчишка никогда не сталкивался до этого. Новые друзья, враги. Совершенно новое место с коллективом из незнакомцев. От всего этого… становится не по себе.

Мальчик высказал все эти мысли своему другу через чат:

«…Так страшно осознавать тот факт, что после сдачи всех экзаменов я буду считаться уже полноценно взрослым человеком, который отвечает за свои действия и их последствия, и волен делать всё, что можно, не спрашивая разрешения у взрослых (по большей части, конечно же).

Странно, казалось, что вроде только вчера ты был ребёнком, идущим в первый класс, а сегодня… ты уже оканчиваешь школу и идёшь в большой мир».

Немного погодя, Адам ещё добавил парочку слов, связанных с мыслями, которые были сегодня у него в школе:

«… Знаешь, когда мои три одноклассника запустили трёх голубей из коробки (да, они заказали голубей, которых положили в картонную коробку. Я сам без понятия как), мне почему-то показалось, что эти голуби и мы, выпускники, чем-то похожи…

… потому что мы, после выпуска становимся свободными птицами, выбирающими свой путь и обретающие возможность выбирать его, отправляясь в вольный полёт».

Зак в ответ на это сказал, что… в этом и есть весь прикол. Как сказал сам же дружок мальчика: «Голуби это и есть аллегория на выпускников».

Подросток удивился этому и, в какой-то степени, сильно расстроился в этих словах.

«Ну вот!», — раздосадовался про себя он, — «я пытался быть философским и думал, что в этом есть что-то необычное, а в итоге ход моих мыслей не отличается ничем от того, как думают и все остальные люди на этой планете… Хотя, я и так знал, что все думают одинаково, несмотря на разделение временем, различие культур или на место рождения…»

На сообщение о том, что мальчишка чувствует страх перед необъятным и большим будущим, Зак ответил следующим образом:

«Я рекомендую не зацикливаться на этом. На самом деле взросление так резко не наступает. Ты приходишь к этому плавно и даже как-то не замечаешь, как становишься постепенно взрослым. Поэтому… ты можешь чувствовать себя ребёнком. И в этом нет ничего такого».

А также сказал, что сам плакал после последнего звонка, когда подросток упомянул, что есть что-то хорошее, но печальное в окончании школы.

Адам всегда ценил своего лучшего друга за его честность и возможность говорить правильные вещи в нужные моменты. Зак всегда знал, как поддержать своего лучшего друга и как успокоить в трудные минуты. Этот раз не был исключением.

Подросток согласился с ним, а также выразил своё удивление в том, что только сегодня понял истинное значение голубей для школы в последние звонки, написав: «До меня это дошло в только что лет».

В ответ на это Зак посмеялся.

«…Думаю, я слишком сильно зацикливаюсь на том, что говорят мне люди, и переживаю насчёт этого»

Это была правда, ведь мальчик действительно всегда переживал, что подумают о нём другие, ведь боялся осуждения и непринятия.

«Это вполне возможно. Поэтому надо относится к этому проще.

… Понимаю, очень сложно поменяться по щелчку пальца. Но… надо хотя бы попробовать первые шаги к этому».

«Да, стоит попробовать»

Их разговор был окончен.

Заку надо было заниматься своими университетскими делами и заданиями, потому что их там загружают очень серьёзно и много.

А вот Адаму… Ему с завтрашнего дня надо будет готовиться к первому экзамену из шести для одиннадцатых классов. Сегодня же он отдыхает и набирается сил, чтобы сделать это.

Весь оставшийся день подросток пролежал на диване, съел свои купленные вафли, периодически ходя по дому, чтобы попить водички или найти, что можно было бы ещё поесть. Ещё он много думал о будущем и о связанных со школой вещами.

Он посмотрел на окно и призадумался слегка, увидев за ним порхающих птиц, которые иногда любили поедать цветы с горшков на подоконнике, но сегодня просто ходили по горшкам и прыгали с одного на другой…

«Никогда не приходила такая мысль, но… по идее каждый мой последний звонок в конце учебного года третьего, пятого, девятого и этого класса был… моим самым последним в жизни»

Адам грустно вздохнул.

Да, это была правда. Правда, которую он несколько лет подряд избегал. Или просто не хотел принимать, как за действительность. Тут уж и непонятна конкретная причина…

Мальчик вот ещё что подумал:

«По этой логике, в принципе, все мои школьные дни, в которые я учился и пытался всячески выжить… Все они были в какой-то мере… последними».

Это была интересная, но в то же время крайне удручающая мысль.

…С одной стороны, подросток даже был рад тому, что школа наконец закончилась. Не было никакой домашки, списка литературы, которую бы надо было бы прочитать, но, конечно же, никто, кроме него и Кима, не вычитал ни одну из книг в нём. Не надо было думать о том, что ему придётся терпеть ещё один год школы. Но больше всего он радовался тому, что… после того, как тот сдаст все экзамены в школе, то больше никогда не увидит лица одноклассников и не услышат их имён.

Не поймите Адама неправильно, у него не было какой-то сильной неприязни к школе и всем, что с ней связано! Просто… сами учителя, класс, рабочая обстановка, всякие выкидоны школы, одноклассников и системы образования, ожидания других людей, кучу задания на дом, что отнимало время для сна, любимых дел и душевного покоя, — всё это, как бы не звучало это ужасно или странно, в какой-то момент… сломало мальчика изнутри. В начале первого класса в нём было столько радости, желание узнавать что-то новое, любознательности, а сейчас… всего этого стало намного меньше.

Не сломай меня школа пополам, возможно, я бы сейчас был бы совершенно другим человеком…. Может быть, я бы был намного лучше себя сегодняшнего. Был бы более общительным, открытым к переменам и людям, менее чувствителен к критике… Не зря мама говорила мне, что школа портит всех после младших классов…

Ему было радостно от мысли, что этот, простите за выражение, школьный ад наконец-то кончится после сдачи экзаменов.

…Когда мальчик уехал с родителями из дома своих бабушки и дедушки со стороны мамы в их дом, в котором они спали, завтракали и иногда оставались на выходные или праздники, Адам сел за свой ноутбук и стал записывать свой день с самого начала. Подросток это делал, ведь так ощущал реальность происходящего вокруг него, а также потому, что подумывал написать в ближайшем будущем огромный роман, частично основанный на его периоде начала – конца одиннадцатого класса и до поступления в университет.

После того, как он закончил делать запись, то сел за стол ужинать с семьёй. Ну, «с семьёй» это слишком громко сказано: ужинали, в основном, сам Адам, Дина и частично его самый младший брат Рамон, которого было сложно загнать за стол и заставить хоть что-то съесть, с его-то энергией и скоростью. В последнее время, подросток и его семья едят по отдельности, отчего в голове мальчика словосочетание «семейный ужин» с каждым днём теряло свой первоначальный смысл и будто бы постепенно исчезало, что не могло не расстраивать его. Однако, в какой-то мере, Адам даже привык к такому раскладу дел. К тому же он понял, что, видимо, не только у подростка так, но и у других тоже, например, у Зака.

Как и в любые другие дни, подросток решил ополоснуться под душем и пойти спать раньше всех, ровно в 22:00. Мальчик был весь уставшим, отчего плюхнулся в сапфировой пижаме в сладкие и мягкие объятия постели.

Адам закрыл глаза и уже морально готовился ко сну.

… Почему тебе не грустно?

Словно уже находясь во сне одной ногой, а другой в реальности, он увидел и почувствовал физическое присутствие своего духа страхов и сомнений. Адам словно находился в полусонном состоянии.

«…Что?» — изумился подросток, мысленно спрашивая этого духа.

Я спрашиваю: неужели тебе ни капельки не грустно? Грустно настолько, чтобы хотелось… плакать?

Мальчишка на мгновение задумался.

«Нет, не грустно» — ответил он своей тени, — «А что, должно быть?»

Но ведь твой лучший друг сказал тебе, что плакал после того, как окончил школу…

«Ну да, говорил. И что с того?»

Ты обычно тот, кто обильно плачет…

«Что-то ведь должно меняться у меня, правда же?»

Ага, то есть теперь ты принимаешь изменения в себе, Адам?

«Как сказал Зак, надо начинать хоть с чего-нибудь…»

Разве ты не боишься будущего?

После этого вопроса, Адам, почему-то забеспокоился; его сердцебиение заметно ускорилось, а сам подросток стал покрываться потом.

Разве ты не боишься того, что ждёт тебя впереди? Того, что будет потом? Ты не боишься становиться взрослым?

Будто градом, на мальчика повалили одни сомнения за другими. Эти призрачные тени появлялись и крутились рядом с подростком, словно ураган их эмоций. Эти мысли шли подряд и разными голосами раздельно, но одновременно эти разные голоса сливались в один смешанный.

Тебе придётся стать самостоятельным. Стать независимым. Никто не поможет тебе во взрослой жизни. Ты не сможешь укрыться за мамой, папой или любым другим взрослым из твоей семьи. Всё придётся делать самой. Ты будешь вынуждена общаться с людьми, чтобы получить нужную информацию или уточнить данные. Или чтобы попросить их о чём-то. Иначе ты не сможешь существовать в этом обществе.

Мальчишка зажмурился и пытался успокоить себя, медленно дыша. А также хотел отогнать эти мысли:

«Хватит…»

Как ты вообще планируешь выжить в этом мире, если ты даже не можешь подойти и заговорить с человеком? Ты даже не можешь пойти и сделать что-то, что взрослый сделал бы в одиночку, без чьей-либо помощи! И ты ещё считаешь себя полноценным взрослым, просто потому что тебе уже есть восемнадцать. Смешно!

Никто не примет тебя таким, какой ты есть, Адам! Ты останешься изгоем на веки вечные.

Подросток держался и стоял на своём:

«Это всё неправда! Я не верю в это!»

Однако эти противные голоса продолжали дразнить мальчишку своими словами, говорить ему всякие гадости.

Не отрицай реальность, Адам. Ты никогда не сможешь изменить себя. Ты будешь таким навсегда. Ты никогда не станешь взрослым и будешь постоянно просить свою мамочку или папочку помочь их «маленькой лялечке» с серьёзными взрослыми делами, которые ты даже не в силах и состоянии понять, принять сам решение вопросов, слишком сложных для тебя!

Ураган набирал обороты и по своей силе напоминал шторм. Подросток собственно пытался сопротивляться всему этому, хоть и с трудом. Он сжался в позу эмбриона на кровати и схватился за голову. Мальчик повторял лишь одно слово много раз в надежде, что это сработает: «Уйди».

И знаешь, почему? Потому что ты неудачник! Неудачник по жизни! Тебе не везёт по всем параметрам и всегда!

Ты всё ещё на самом деле считаешь себя ребёнком внутри, хотя весь мир тебе говорит, что ты неправильно мыслишь. Но тебе же ведь ТАК хочется побыть подростком, потому что ты «не успел побыть подростком», хотя у тебя было целых шесть лет на это! Ты их все уже истратил!

Никто не сможет воспринять тебя серьёзно, пока ты так думаешь о себе. Пока ты не повзрослеешь, наконец-таки. Ты уже не ребёнок. И никогда им больше не будешь! НИКОГДА!

Эти назойливые душевные призраки уже порядком надоели Адаму.

«Вы все просто голоса чьих-то чужих мыслей в моей голове и не более того!»

Данные слова ввели их в замешательство, но одновременно и разозлили этих ментальных духов.

У тебя хватило наглости и сил противостоять нам, Адам?

Подул сильный ветер от них. Он почувствовал, словно все эти тени объединились наконец в одну, похожую на волка с гигантской пастью и острыми зубами, словно признав своё единство мышления, пытаясь напугать своими размерами и видом подростка.

«Да, хватило!» — решительно ответил им мальчик, — «Потому что в отличии от вас, я меняюсь и как-то развиваюсь, хотя это и трудно заметить, ведь вы зациклены только на том, как бы обидеть или оскорбить меня да посильнее!»

Зверь из тьмы оскалил клыки, выдавая рычание на фоне слов.

Мы? Обижаем или оскорбляем тебя? Мы пытались защитить тебя от других! Мы переживали за твоё состояние, Адам!

Адам словно стоял перед ним, как лилипут перед магическим великаном. Маленький человечек, пытавшимся укротить огромный дикий тайфун.

«И поэтому вы вредили мне?», — разозлился подросток, — «Хороша защита, ничего не скажешь! Вы меня изолировали от людей, вы заставляли сомневаться меня во всём и вся! Вы принижали и уменьшали всё время мои победы и достоинства, никто другой! Именно из-за вас я хочу плакать почти каждый день, но не делаю этого, ведь хочу стать сильным! Настолько сильным, чтобы я мог противостоять вам!»

С каждым словом, подросток ощущал силу, которая приходила к нему, и то, как волк напротив него слабел, но всё ещё пытался запугать его своим голосом.

Что ты несёшь? Одумайся, Адам! Ты не в себе…!

Ветер вокруг завертелся и завыл пуще прежнего.

«…Нет, в этот раз я как раз-таки ощущаю себя собой! И я понимаю, что вы не можете влиять на мою жизнь и то, что мне делать или говорить в ней!»

Чувствовалось, как зверь с каждым разом уменьшался и терял свою былую силу. А также то, что тьма уходила от него.

Но, Адам…!

Даже в голосе этого зверька не было слышно былой мощи.

«Если я хочу плакать, то я буду плакать. Если нет, то не буду. Я сам себе хозяин и никто не имеет права влиять на то, что мне чувствовать!»

На удивление, ветер ни на секунду не убавлял оборотов.

«И даже если мне грустно, то не настолько, чтобы плакать из-за такого события. Слышишь? МНЕ НЕ ГРУСТНО!»

Волчонок испустил дух. От него не осталось и следа.

Все призраки, словно испуганные маленькие зайчики от страшного хищника, разбежались от этих слов врассыпную, испарились.

Вместо неясного тёмно-серого силуэта с белыми глазами, перед Адамом предстал очкастый человекоподобный дух с кожей бледно-голубого цвета, ярко-синими глазами, лазурными волосами, которые были очень похожи на форме на волосы подростка. Майка на нём была похожего цвета, что и сейчас на мальчике.

Вообще призрак относительно сильно напоминал Адама внешне. Ну, кроме раздражённо болтающегося из стороны в сторону тёмно-синего призрачного хвоста, конечно же.

Лицо этого духа наполнено злобой, отвращением и презрением.

Тот даже звучал завистливо.

Может тебе удалось в этот раз одолеть меня, Адам Нью… Но запомни одно: очень скоро я вернусь обратно, и ты не сможешь справиться с моим воздействием на тебя даже спустя несколько лет! У тебя никогда не получиться выбраться из моего поля зрения и влияния… Даже не сомневайся в этом…

Будто слившись с окружающим миром, он растворился лёгким туманом в воздухе.

После этого подросток смог заснуть спокойно и без всяких проблем.

Прошло несколько дней. Мальчик сдал сначала первый экзамен, потом второй, третий… и так до шестого. Адаму они все задания казались сложными, но с уверенностью в себя и должной подготовкой к экзаменам, он сдал их все на отлично. Вообще, подростка обещали освободить от них, то есть он в принципе не должен был ничего на них делать, но, видимо, про это забыли или просто решили, что Адам этого недостоин, хоть у него и пятёрки по всем предметам за последние шесть лет.

И вот шестой, и в то же время завершительный экзамен, был сдан и была выставлена оценка – пятёрка. Адам пришёл домой радостный от мысли, что наконец это всё позади.

В награду он сначала хотел купить себе вафли с варёной сгущёнкой, но ему захотелось разнообразия, отчего мальчик купил два шоколадных батончика с разными вкусами: один с солёной карамелью, а другой со вкусом попкорна.

Весь день подросток чувствовал себя весёлым и счастливым. Он рассказал обо всём Заку, тот порадовался за мальчика. Адам даже подумывал насчёт того, чтобы написать произведение про всё это, ведь ему показалось, что это было бы занимательным чтивом.

В общем и целом, мальчишка находился в самом лучшем расположении духа.

Вечером Адам с семьёй приехали в их дом, где все занимались своими делами, а он, по своему обыкновению, вёл электронный личный дневник.

— Ну что, получается все экзамены сданы, Адам? – спросила мама, которая подошла к нему, чтобы повесить вещи на вешалки.

— Да, получается, что так.

— То есть, ты уже окончил одиннадцатый класс?

— Да, окончил.

— И получается, что школа тоже для тебя кончилась?

— Ну да, — ответил он с лёгкой душою, — Школа наконец-то закончилась.

— Это же просто прекрасно!

— Ещё как прекрасно! – согласился Адам, а затем продолжил в таком же весёлом духе: «Осталось только убрать все тетради в макулатуру, поставить новые учебники и тетради, и… потихоньку готовиться к поступлению в университет…»

Ни с того, ни с сего, на подростка после собственно сказанных слов напала… какая-то странная грусть. И он перестал печатать на ноуте.

— На это понадобится много времени и сил! – посмеялась Ариэль.

— Да уж, — пытался давать ответ в той же манере, что и до этого, — Поэтому я начну с завтрашнего дня.

Мама ушла. Меланхоличный отпечаток остался на мальчике.

Даже было непонятно, почему именно слова, которые он же произнёс вслух, так повлияли на Адама. В них не было ничего такого особенно печального или лживого, чтобы от них была такая реакция.

Мальчишка зашёл в ванную с полотенцем и пижамой, чтобы искупаться, как и всегда. Но сейчас душ ему был необходим для того, чтобы успокоиться и поскорее избавиться от этой навязчивой мысли.
Адам закрыл дверь на замок, залез в ванну и затянул её большой шторкой.

Он включил тёплый душ. Мальчику надо было помыть и волосы, потому подросток и подставил свою голову под него.

«Ну что ж, на этот раз это… всё. Конец…»

В горле Адам почувствовал ком. Он ощущал, как внутри него начинают накапливаться слёзы.

«Конец для нашей общей с одноклассниками истории… И начало новой индивидуальной главы для каждого из нас…»

Меланхоличное чувство переполняло его и будто тянуло мальчишку вниз, чтобы тот окунулся в это ощущение с головой, словно в глубокие и бескрайние просторы громадного океана.

«Теперь мы совсем как птицы, да? Отправляемся в свой вольный полёт прямиком в безграничные синие небеса…»

Перед глазами подростка промелькнули абсолютно все воспоминания о школе, как пролетающие с огромной скоростью звёзды в бесконечном космосе. Как плохие, так и хорошие. Он словно был во всех этих временах сразу и ощущал их мысленно. Хоть и вернуться в эти времена на самом деле было просто физически невозможно, но зато можно было всегда возвратиться туда психологически.

«Столько различных воспоминаний со столькими знакомыми лицами… Хоть я их и ненавидел всей душою, мне так будет их не хватать в моей новой жизни…»

На лице уже потихоньку проступали слёзы, однако Адам сдерживался. А воспоминания всё не заканчивались и продолжали пролетать в подростковых глазах.

«Так быстро время пролетело, хотя только вчера казалось, что эти школьные деньки будут длиться… вечно»

Мальчик вдруг вспомнил, как не верил, когда ему говорили, что скоро это кончится. Как бы ему школа… никогда и не нравилась особо. Да, Адам был круглым отличником, начиная с седьмого класса, и, как многие предполагали учителя и окружающие, он всем сердцем обожал школу. Но это, конечно же, было вовсе не так.

Каждый божий день после начала средней школы подросток лишь думал о том, чтобы всё поскорее закончилось. И не более того.

Однако в данный момент, когда его мольбы были в кои-то веки были услышаны, мальчик… почему-то не рад, хотя по идее должен быть просто в восторге от осознания всего этого.

«…Значит, это действительно всё подошло к концу?»

Как бы ни хотелось врать самому себе, стоило признать это. Эта глава в жизни подростка была дописана полностью и сдана в архив личной истории, без возможности корректировки или изменения.

«Каждый раз в школе был моим окончательным…»

Тут уже Адам полностью поддался этому чувству.

«…Кто-то идёт первый раз в первый класс»

Сопротивляться этому было абсолютно бесполезно.

«А у меня это было в последний раз…»

Это же ведь была правда. Горькая. Тяжёлая, но правда.

«Последний раз… в одиннадцатый класс»

Он заплакал.

КОНЕЦ РАССКАЗА «ПОСЛЕДНИЙ РАЗ В ОДИННАДЦАТЫЙ КЛАСС»

Еще почитать:

Счастье это лета. (часть 3.)

Глубокая ночь

МНОГОТОЧИЕ

Праведная участь