Последний бой.

Пылит. Степной, колючий ветер
Позёмкой режет по глазам.
Пропитан воздух гарью. Пепел…
Опять палят по деревням.
Эх, окопаться нам успеть бы,
Мы с марша только. Скоро бой.
И чтобы был он не последний
Вгрызаюсь в землю под собой.
Вот поднялась над нами рама,
Теперь не долго — жди налёт.
Сержант лопатою упрямо
По камню с силой, с матом бьёт.
Готов окоп — едва успели…
Высотка вся уже в пыли.
Знакомо с детства вдруг запели,
Не весть откуда, соловьи…
Я сел смольнуть на дно окопа:
Послушать птаху, отдохнуть,
А, то ведь въелась в душу копоть
Войны проклятой, — не вздохнуть.
И сразу вспомнил детство, маму,
Отца и утренний покос,
Меня он будит утром рано,
А я так спать хочу — до слёз…
Из тучи мессер показался:
Покуда лупит невпопад.
А, нет, паскуда, пристрелялся!
Сержант кричит: — А, ну! Назад!
Рвануло рядом. Я в овраге.
Лицо камнями посекло…
Нет, — страха нет, но нет отваги.
Дрожит предательски нутро.
Я осмотрелся. Вроде целый.
Твержу на память: — Отче наш…
С высотки немец бьёт с прицелом,
Накрыло миною блиндаж.
Из-за холма, мелькнув крестами,
Сквозь грохот боя, рвётся танк,
Мнёт под собой траву с кустами,
Пыля, — заходит к нам во фланг.
За ним ещё, ещё — как туча
Ровняя свой железный строй
И сходу, в лоб — берут по круче,
С собой пехоту тянут в бой.
Лупить с холма пореже стали:
Своих боятся зацепить…
Мы вновь из мёртвых словно встали,
Из всех стволов давай палить.
Закончил я твердить молитву,
Из уст сорвался грубый мат,
Наверно также вот на битву —
Деды пошли сто лет назад.
Что — смерть? В бою она мгновенье,
Ни попрощаться, ни простить,
Не зримой с каждым бродит тенью,
Чтоб ни кого не упустить.
Держу в руках гранат я связку,
Исчез совсем животный страх,
Я полный злобы — под завязку,
Судьбе на встречу сделал шаг…
Пылит. Степной, колючий ветер
Позёмкой режет по глазам.
Меня Господь со стопкой встретил,
Не грех теперь и по сто грамм…