Последние дни Плутония

Над Плутонием нависли грозовые свинцовые тучи: давно так не лило. Разве что лет сто назад, наверное. Прогремел гром и небо снова продолжило извергаться живительной влагой.
«С такими темпами нас скоро затопит», — безучастно посмотрел в окно Барни.
Талоны на оплату вездехода закончились, а в такую непогоду до корпорации, в которой он работал, теперь можно было добраться разве что вплавь. Барни стукнул уже 21 год. Он рано остался без родителей и ему самому приходилось зарабатывать себе на жизнь.
Когда люди старели и не имели больше возможности работать, их утилизировали. Никто в точности не знал, что происходило с теми, кого утилизировали. Просто приезжала машина и забирала их. Что было дальше, никто не знал, ибо оттуда ещё не возвращались. Та же участь поджидала инвалидов.
Барни был поздним ребёнком. Престарелых родителей утилизировали, когда ему было 15. У него рано началась взрослая жизнь.
Приходилось много работать, чтобы выживать и не лишиться своего жилища. У многих жителей Плутония за долги конфисковывали жилища, а людей сгоняли в бараки. На месте их жилищ строились очередные корпорации — огромные, бездушные здания, словно сфинксы, усеяли планету. Правительство Плутония говорило, что таким образом оно заботится о народе, давая людям новые рабочие места. Чтобы получить собственное жилище, людям приходилось работать в корпорациях всю свою жизнь. Это фактически было рабством. Но Барни слово «рабство» не было знакомо, ведь этому не учили в школе.
Барни меланхолично наблюдал за каплями дождя, ярко-салатового цвета, стекающими вниз по стеклу. В комнате было темно и тихо. Он продолжал смотреть в окно, будто в ожидании чего-то. И тут Барни заметил, как в бурном потоке салатовой жидкости дождевого цвета несётся какой-то тщательно перемотанный свёрток. Заинтригованный Барни вылетел на улицу, под капли цветного дождя, обильно льющегося с неба, и погнался за свертком. Он не обращал внимание на то, что до нитки вымок и бежит босиком. Длинная челка темно-русых волос, падающих на правый глаз, прилипла к лицу сосульками. Свёрток уносило все дальше и дальше по течению, но Барни неустанно гнался за ним, во что бы то ни стало желая получить манящий, интригующий предмет. Подскользнувшись на грязи, Барни покатился вслед за ним. Он так летел с горки кубарем, что не только догнал, но и перегнал проклятый свёрток. Из последних сил зацепившись за камень, он подождал, пока светок сам упадёт к нему в руки. На его лице промелькнула победная улыбка. Весь в грязи, но со свертком в руках, он побежал домой и вместо того, чтобы принять душ, первым делом начал распаковывать его, будто ощущая всеми фибрами души, что в нём будет что-то важное, особенное. И предчувствие не подвело: этот день навсегда изменил его жизнь. Он увидел в свертке бумажные листы и предположил, что это, возможно, книга или чьи-то записи. Книга, видимо, весьма древняя, потому что уже лет 300 люди не пользуются рукописными книгами. С замиранием сердца, Барни вытащил эту штуковину, руки дрожали. В огромных карих глазах, награжденных длинными пушистыми ресницами, светилось любопытство и какая-то необъяснимая тревога. Он в первый раз держал рукописную книгу, это ли не чудо! Ни одна из бумажных книг не сохранилась до сего момента. Книга была тщательно спрятана от воздействия влаги и все равно листы были немного влажными, с салатовыми разводами на страницах.
«ЗДЕСЬ ВЫ ПРОЧТЕТЕ ТО, ЧЕГО ВАМ НИКОГДА НЕ НАЙТИ В УЧЕБНИКАХ ИСТОРИИ»… Попахивало увлекательным приключением! Что же такого, ещё до сих пор неизвестного
в этой книге?
«Я обычный человек, которого скоро утилизируют, но перед этим я хотел бы рассказать жителям Плутония правду, ибо мне не посчастливилось жить на стыке времен… Искренне надеюсь, что кто-нибудь найдёт этот свёрток, узнает, что же было на самом деле, и расскажет правду другим.
Наша планета называлась планетой Земля. Это была самая прекрасная планета среди всех планет солнечной системы! Она раскинулась лесами, полями, лугами, смотрящими в голубые небеса заснеженными башенками гор, с реками и морями, с животными и птицами»… Барни призадумался: «что такое леса, поля и луга?» Эти термины ему не были знакомы. На планете Плутоний их никогда никто не употреблял. Термины «животные» и «птицы» он встречал только в компьютерных играх и считал их мифическими существами, которых в действительности просто нет.
«…все это было у нас, пока… Пока Землю не захватили пришельцы, прилетевшие с Плутона. Однако, кровопролития не произошло. Пришельцы договорились с правительством Земли, которое продали планету за копейки. Народу они пообещали, что сверхразумная раса внесет в жизнь людей только улучшения, облегчит их существование и встанет на путь межгалактического развития… Но, по факту, мы стали колонией Плутона. Земля стала называться Плутонием. Все ее жители подверглись тотальному контролю, с рождения им вживляли под кожу чип, позволяющий контролировать поведение и не делать глупостей. Вся прекрасная природа Земли была уничтожена, деревья вырублены. Ни одна травинка не смела больше вырасти на почве, залитой строительными материалами для новых корпораций. Почва была обильно посыпана отравой, чтобы избежать дальнейшего появления растительности, которое мешало строительству корпораций; все попытки зелени показаться на белый свет пресекались в зародыше. Из-за этого вымерли животные и птицы. Пришельцы внушали нам, что все делается ради нашего же блага и развития. Говорили, что в других галактиках давно уже так и только мы отстаем. Пришельцев этих никто никогда не видел, они общались всегда через роботов или компьютеры. А те, которым, по их словам, удалось увидеть пришельцев воочию, утверждали: одни — что плутонцы похожи на людей, только более разумных, другие — что это невидимый глазу интеллект, который, однако, всегда за всеми следит… Я не берусь верить ни одним, ни другим, потому что мне не приходилось лицезреть этих плутонцев»… — на секунду Барни посмотрел в окно, по которому барабанил кислотный дождь, растирая грязь по лицу. Он скорее бы умер, чем не дочитал все это до конца.
«К каждому человеку с рождения приставлен свой Хранитель, контролирующий его действия с помощью чипа, чтобы тот не совершал плохих проступков, которые могут нанести вред Плутонию, станут помехой его процветанию… Все сведения о прежней жизни на Земле были уничтожены, а старожилы постепенно утилизированы. Новое поколение никогда не узнает, какой прекрасной была Земля до порабощения пришельцами. Молю, кто прочтет, донесите эту информацию до остальных, расскажите людям правду! Ведь они подконтрольные рабы инопланетных захватчиков, которые нас колонизировали. Люди вынуждены не покладая рук, трудиться на их корпорациях, получая жалкие талоны на еду… Им внушили, что все это делается ради нашего же блага»…
Барни был потрясен до глубины души письменным признанием незнакомца трехсотлетней давности. Неужели раньше ели другую еду, не искусственную? Неужели все было по-другому? сколько вопросов, на которых не было ответа… Барни нашел еще и другие книги. С картинками. Он увидел, как выглядели раньше леса, поля и луга, животные и птицы…
— Земля… — одухотворенно прошептал он. Неожиданно глаза его вспыхнули яростной ненавистью к пришельцам, сделавших Землю своей колонией. Он бессильно сжал кулаки.
В другой книге Барни прочел, что были раньше на Земле люди, которых называли революционерами и которые боролись за права простого народа и за его освобождение. Информация о них тоже навсегда была стерта на Плутонии. Барни про себя восхитился смелыми людьми, которые боролись за права рабочих людей.
После добычи этого свертка, Барни никогда не сможет стать прежним. Лучше бы он никогда этого не видел и сейчас не было бы так мучительно больно. Но на этом сюрпризы для Барни не закончились. Вот так, живешь, и вдруг один-единственный день переворачивает всю твою жизнь…

В центре комнаты появилось слабое свечение, неизвестно откуда взявшееся. Потом оно становилось все ярче и ярче, и на изумленных глазах Барни вдруг вырисовалась фигура человека. Хотя люди вот так вот, из ниоткуда, появиться не могут. Существо выглядело, как высокий, подтянутый, нереальной красоты человек. Подбородок Барни сам по себе опустился и бессознательно его рот раскрылся в изумлении, смешанном с восторгом. Идеальной, невероятной просто, красоты безупречное лицо обрамляли длинные густые волосы ярко-голубого цвета, тонкие брови были красиво изогнуты, а небесной лазури глаза переливались как два кристаллика льда. В них светились холод и отчужденность. Пропасть вечной мерзлоты можно было увидеть в этих глазах. Белоснежная кожа едва ли не светилась. Красиво очерченный рот выражал безразличие. Существо было одето в белый латекс. Его фигура казалась настолько прекрасной и величественной, что Барни задрожал от благоговения и… страха. Он полез под кровать. Неизвестно, сколько он там просидел, но вскоре это ему надоело и Барни с опаской выглянул из-под кровати. Существо смотрело прямо на него. Спокойно, невозмутимо, не выражая никаких эмоций. Внезапно Барни охватило остервенение: «какого черта этот парень делает в моей комнате, вынуждая меня прятаться под кроватью?! Его сюда никто не приглашал!» Чумазая физиономия Барни вылезла из-под кровати. Он напоминал маленького зверька, если бы кто-то из здешних знал, как они выглядели раньше.
— Кто ты такой и что делаешь в моей комнате? — злобно проговорил Барни.
— Ты бы для начала умылся, негоже принимать гостей в таком виде, — окутал комнату мягкий бархатистый голос существа. Вспомнив о том, что он весь в грязи, Барни залился краской.
— Прими душ, я подожду, — совершенно спокойно проговорил незнакомец. Барни хотелось послать его, чтобы не хозяйничал, но ему было ужасно стыдно, что он в таком чумазом виде при посторонних. Единственным выходом было пойти помыться. Ничего не сказав, он вышел в ванную.
Приняв горячий душ, Барни почувствовал себя человеком. Гель для душа «Цветение трав» приятно щекотал ноздри ароматами. Барни не знал, что такое цветение трав. Это было что-то фантастическое, из компьютерных игр. Он накинул на плечи полотенце, потрясая в воздухе сосульками мокрых волос, разбрызгивая капельки влаги, и так обильно льющей за окном. Казалось, гость и не думал скучать. Он расположился на кресле, закинув ногу на ногу и рассматривал электронные журналы. Барни взбесило, что он ведет себя, будто в гостях на самом деле владелец дома, с наглостью и бесцеремонностью. Но вспышка быстро прошла и Барни невольно залюбовался неземной красотой незваного гостя, голубые локоны которого плащом ниспадали на облегающую идеальную фигуру латексный костюм. Гость внезапно перевел на него взгляд, оторвавшись от журналов. Его глаза стали прозрачными, как лед.
— По вашим меркам, наша раса идеально красива? — вдруг прожурчал голос голубовласого незнакомца. От неожиданности Барни потупил взор, делая вид, что вытирает полотенцем мокрые волосы. Халат облегал его стройное, можно сказать, худое, тело.
— Кто ты такой, черт тебя возьми и что тут делаешь? — наконец проговорил он.
— Мэрион Монти, твой Хранитель, — ответил незнакомец бесстрастно. Во всем его виде сквозило чувство нескрываемого превосходства. — Людишки настолько скудоумны, что сами вряд ли о чем-то догадаются. Все им приходится разжевывать на блюдечке, — добавил он наглую и язвительную фразу.
— Людишки?! — вскричал Барни, выкидывая прочь полотенце, которое влипло в стену, оставляя за собой мокрый отпечаток. — Да за кого ты себя держишь, Мэрион, как тебя там?!
— За представителя более умной и совершенной расы, чем ваша, — спокойно и надменно проговорил Мэрион, ни капли не сомневаясь в своих словах.
— Вам же нельзя, «умным и совершенным», показываться нам, людям? Так что ты тут делаешь вообще? Демонстрируешь свое совершенство, словно жеманная девчонка?
Малоприятная реплика, казалось, пролетела мимо ушей Мэриона.
— Иногда можно, — сказал он, сложив длинные тонкие пальцы, в замок, — в особенных случаях. Когда нужно наставить на путь истинный безрассудных глупцов. И они всегда молчат, что видели нас, ведь никто не хочет быть раньше времени утилизированным, — на последней фразе он пристально посмотрел на Барни и на лице его промелькнуло что-то вроде усмешки. Барни вздрогнул, подумав, что, если б не эта усмешка, он считал бы, что эта раса напрочь лишена всяческих эмоций. Глаза Мэриона заиграли ярко-синим.
— Собственно, я пришел, чтобы забрать у тебя запрещенную литературу, пока она не просочилась в массы, ибо такие, как ты, глупы особенно. Он выжидающе протянул ладонь с длинными тонкими пальцами.
— Какую литературу? Откуда ты знаешь?! — вырвалось у Барни.
Мэрион вытащил небольшую конструкцию, напоминающую брелок с маленьким экраном. — Вот, — сказал он, — отсюда я наблюдаю за твоей жизнью. Каждый Хранитель наблюдает за своим человеком, предотвращая его непотребные поступки.
— Что?! — вскричал Барни. — Мы для вас тамагочи?! По какому праву вы лезете в нашу жизнь?!
— Мне все равно, нравится тебе это или нет, я пришел за литературой, которой ты имел глупость начитаться. Принеси-ка ее сюда!
— Да, сейчас, разбежался! — Барни загородил собой столик, на котором лежали книги, навсегда изменившие его сознание. Мэрион сделал жест в сторону столика. На глазах Барни книги сами полетели к пришельцу в руки. Такого Барни еще не видел и разинул рот от удивления. Но через минуту он со злостью закричал:
— Отдай! — но подойти к существу не решался. Мэрион спокойно покачал головой, словно задумавшись. Глаза его снова стали ясно-голубыми, бездонными. Казалось, что это не глаза, а неизведанные миры. Барни не мог взять в толк, куда он дел книги, не имея ни кармана, ни сумки.
— Я все успел прочесть, я все расскажу! — закричал он.
— От твоего крика скоро начнет болеть голова, — поморщился Мэрион. — Более глупых речей я еще не слышал.
— Я все знаю! — не останавливался Барни. — Вы — захватили планету Земля, мою планету, и сделали ее своей колонией!
Монти пожал плечами:
— И что с того? Наша планета слишком мала, а нам нужно развиваться и расширяться. Мы — раса, превосходящая людей, потому мы подчинили себе вашу волю. Разве вы, люди, не считаете, что жизнь — борьба и выигрывает в ней сильнейший? Так вот — сильнейшие — это мы. Однако, тут даже борьбы не было — ваше правительство продало планету с потрохами. Чья вина, что люди такие алчные?
— А вы не алчные?! — закричал Барни. — Захватили всю Землю, все уничтожили ради своего блага, а мы вынуждены работать на вас, как рабы?!

— Мы сильнее и этим все сказано. Только самые сильные и лучшие имеют право властвовать. И вообще, ты утомил меня. Я не собираюсь вступать с тобой в философские диспуты по поводу переустройства мира. Просто хочу предупредить тебя, чтобы без фокусов. Я не шучу. Я не стану доносить о книгах, но если будешь продолжать в том же духе, я сдам тебя полиции за экстремизм. А уж там… могут и утилизировать, могут и память стереть. Даже не знаю, что из этого лучше, — его до безумия прекрасный бледный рот снова изобразил что-то вроде усмешки. – Я слежу за тобой! — с этими словами он испарился, превратившись в голубоватую струйку. На кресле лежал талон на проезд на вездеходе, который так нужен был Барни, чтобы добраться до корпорации. Барни понял, что сегодня ему не уснуть – слишком много информации для мозга за один раз. Самое время для стресса. Чтобы успокоиться, Барни налил себе немного спиртного.

«Как же он все-таки красив… неужели они все такие? Прекрасные, как фантазия и надменные, холодные, как лед?» Барни представил, что этот заносчивый Мэрион развлекается, наблюдая за ним, будто играя в детскую игрушку «Тамагочи», популярную три столетия назад и снова вошедшую в моду на новый лад. От этой мысли Барни содрогнулся, почувствовав себя подопытным. «Он видит все-все: как я ем, сплю, работаю, принимаю душ, хожу в туалет»… От этой мысли его передернуло. Как теперь жить, зная правду? Барни решил принимать душ и ходить в туалет с выключенным светом, чтобы не доставить этому наглецу удовольствия поиздеваться над ним. Чего ожидать от существа с Плутона, где вечная мерзлота – 233? Барни начал мучить вопрос: как они могут выживать в таком безумном холоде? Ответа не находилось. Чтобы бороться с врагом, нужно хорошенько его изучить.

Мысли о том, что за ним каждую минуту следят, не выходили у Барни из головы. Это сводило с ума. Он представлял холодные глаза голубовласого пришельца, наблюдающего за ним в маленький экранчик, его рот, искривленный в ехидной ухмылке. Он чувствовал себя живым Тамагочи! Куда спрятаться, когда этот наглый, самоуверенный пришелец постоянно наблюдает за ним? Барни всем сердцем возненавидел его. Протест против пришельцев разгорался в душе, как пламя. и«Не доставлю ему такого удовольствия!» С этих пор Барни принимал душ в полной темноте.

Талоном на вездеход все-таки пришлось воспользоваться, другого выхода не было. Подачка голубовласого, надменного пришельца, считающего людей отсталой, глупой расой… Это бесило особенно. Да, пришелец забрал книги, но не вырвал из памяти их содержания.

Барни работал в корпорации по производству латекса. Он понятия не имел, зачем нужно такое количество латекса, ведь люди им почти не пользовались. Но теперь Барни стало все понятно, вспомнив костюм голубовласого, скроенный, очевидно, по последней плутонской моде. «Стало быть, пришельцы одеваются в латекс, а мы работаем на них, не покладая рук, чтобы получить жалкие талоны на еду, одежду, медицину и изредка на какие-нибудь мелкие удовольствия. Но ведь это наша планета!» Барни проникся к захватчикам глубокой ненавистью. Наверху его встретила Анна – его школьная подруга, которая тоже работала в этой корпорации.

— Барни, ну где тебя носит! – воскликнула девушка. – Нам, как никогда, нужны мужские руки! Из-за непогоды роботы вышли из строя. Теперь мы должны сами заниматься погрузкой, иначе влипнем в штрафы.

— Зашибись, новость! – мрачно ответил Барни. За любую провинность или невыполнение в корпорации налагался штраф. Эти штрафы накапливались до тех пор, пока не изымалось жилище человека, а сам он отправлялся в барак с такими же, как и сам. На месте его дома вырастала очередная корпорация, в которой люди работали «на благо Плутония». А на самом деле, конечно же, на благо пришельцев.

Получить штраф Барни вовсе не хотелось, поэтому он поспешил за Анной. Нужно успеть перетаскать мешки с латексом, чтобы успеть погрузить их на вездеход. Когда Барни тащил тяжелые мешки, ему, время от времени, вспоминался элегантный костюм Мэриона и ненависть к пришельцу снова закипала в душе.

— Анна, — прошептал Барни, когда они тащили мешки, — у меня есть что-то важное, я кое-что узнал…

— Потом, Барни, не до этого сейчас, — ответила Анна, волоча тяжелый мешок.

— Ты не понимаешь, это очень важно для нас, — снова прошептал Барни, искренне надеясь, что пришелец не расслышит его тихий шепот, — я нашел дневники, в них я прочел, как наша планета триста лет назад была захвачена пришельцами, прилетевшими с Плутона, они превратили нашу планету в свою колонию, фактически, мы – рабы и живем лишь только ради того, чтобы работать на их блага. Раньше все было совсем по-другому. На этой планете жили птицы и животные, да-да, это не миф! Были эти, как их, леса, луга и поля…

Анна серьезно посмотрела на Барни, ее глаза широко раскрылись:

— Знаешь, я ведь всегда чувствовала это своей душой…

— Передай это остальным, — снова тревожно прошептал Барни. Он не смел заикнуться о том, что видел пришельца. Возможно, это был подсознательный страх утилизации или стирания памяти.

— Граждане, напоминаю, что если вы не успеете закончить работу к сроку, вы получите штраф! – увидели они робота на экране компьютера.

— Черт! – Барни ускорился, таща мешки с латексом. Больше с Анной они не разговаривали. Каждый думал об одном и том же и мысли эти были такими же тяжелыми, как эти проклятые мешки.

Когда Барни уставший пришел домой, не чувствуя под собой ног, картина, которую он увидел, окончательно выбила его из колеи: пришелец сидел, вальяжно развалившись в его кресле, в новом латексном костюме темно-синего цвета, надо отдать должное, очень элегантном и, наверное, невероятно дорогом. Барни перекосило от злобы и ненависти, он сжал кулаки.

— Ууу, паразиты! – проскрежетал он.

Мэрион бесстрастно поднял на него небесно-голубые льдинки глаз:

— Здравствуй, Барни. Разве я не предупреждал тебя о запрещенной литературе? – спокойно спросил он. При всей ненависти к проклятым пришельцам, Барни не мог не залюбоваться невероятной красотой Мэриона, голубыми прядями густых волос, ниспадающих, словно плащ, блестящих и переливающихся, будто в локоны вплели звездные россыпи. Пряди падали на белоснежную кожу лица.

— Я предупреждал, что сдам тебя полиции за экстремизм, — продолжал Мэрион, будто не замечая невольного, восхищенного и любопытного взгляда Барни, — но ты предпочел пропустить мои слова мимо ушей, так что собирайся!

— Куда собирайся? Я никуда не пойду, даже не думай! – воскликнул Барни.

— Пойдешь, — ответил Монти. И, как бы в доказательство своих слов, в упор уставился на Барни. Барни почувствовал, как невидимая сила тащит его в кресло, будто бы кто-то невидимый поднял и швырнул его вниз. Барни испуганно хмыкнул:

— Демонстрируешь свою силу на мне?!

— Это чтобы у тебя не оставалось сомнений, что пойти со мной все равно придется, — ответил Мэрион, — но ты можешь принять душ и поужинать, я подожду, — с этими словами он открыл электронные журналы и сделал вид, что с головой ушел в чтение. Барни понял, что пришелец шутить с ним вовсе не собирается и протяжно вздохнул. «Если эти пришельцы обладают такой неведомой силой, то нам их просто невозможно будет одолеть». Безысходность заключила в крепкие тиски, Барни снова вздохнул.

— На твоем месте я бы не терял даром времени, — не отрываясь от чтения, сказал Мэрион. Барни зашел в ванную, не включая в ней свет. Есть не хотелось, пропал аппетит.

— Если ты готов, тогда мы можем идти, — сказал Мэрион.

— Я не хочу…

— Если ты не пойдешь. Я заставлю тебя силой, — сказал пришелец, блеснув глазами. Они стали сейчас ярко-синими и сверкали как драгоценные камни. Барни отметил про себя способность пришельца менять цвет глаз: от прозрачного, водянистого, до темно-синего. Все оттенки синего и голубого. Быть может, это зависело от его настроения?

— У меня нет талона на вездеход.

— Я на своем транспорте, — ответил Мэрион. – Хотя, тебе было бы лучше прогуляться пешком. Как знать, быть может, это твоя последняя прогулка по Плутонию перед тем, как тебя утилизируют за экстремизм.

Барни вздрогнул после этих слов.

— Ты можешь не делать этого? – проговорил он. Мэрион уставился на него своим ледяным взором:

— С чего бы мне этого не делать? Я – законопослушный гражданин Плутония и обязан сообщать о нарушениях. А тем более, я – твой хранитель, несущий ответственность за твои поступки.

— Закон есть закон и ты обязан ему подчиниться, так что на выход!

Барни понял, что выхода нет. Но подумал и о том, что, быть может, по дороге ему удастся ускользнуть.

Погода на Плутонии наладилась, вода сошла. Пришелец грациозно дефилировал по улице. Барни смотрел на него снизу вверх и не поспевал.

— Слушай, меня такой вопрос мучает: а как вы на Плутоне выживаете, там же больше, чем – 200?

Мэрион удостоил своего арестованного взглядом сверкающих глаз, будто в них отразился космос:

— Нам не важно, какая температура там или здесь, — ответил пришелец, — наши тела способны приспосабливаться к любой температуре. Но ваша отсталая раса всегда утверждала, что на Плутоне нет и не может быть никаких видов жизни. Хорошо мы вам это доказали, не правда ли? – тонкая злорадная усмешка блистала на губах Мэриона и Барни, стиснув зубы, возненавидел его еще больше. Он призывал самого себя поостыть. Пока он идет бок о бок с врагом, почему бы у него не выведать информацию? Когда еще предоставится такая возможность?

— Почему мы никогда вас не видим? – снова спросил Барни.

Не смотря на него, Мэрион ответил:

— Мы ходим среди вас, просто вы нас не видите.

— Но я же сейчас вижу тебя!

Барни с удивлением заметил, что пришелец исчез. «Слава милосердным богам!» — подумал он и бросился бежать, но какая-то сила отшвырнула его назад. Показалось голубоватое свечение, из которого возникла элегантная фигура Мэриона.

— Как ты только что заметил, мы можем сделать так, чтобы вы нас не видели.

— Все ясно, — мрачно сказал Барни.

«Сколько же их ходит среди нас каждый день, а мы этого просто не видим!»

— И хватит вопросов, — добавил Монти. Ветер развевал его длиннющие голубые волосы и это зрелище просто завораживало. Между тем, у Барни появился маленький план побега. Они проходили по району, в котором стояли бараки для людей. Если забежать в барак и поднять шум? Пришелец не рискнет им всем показаться. Но до барака добежать ему было не суждено, цепкая рука пришельца поймала его за шкирку.

— Вот сколько живу, поражаюсь глупости людей! – не выдержал Мэрион. – Ты же видишь, что я в разы сильнее тебя, обладаю сверхъестественной силой, которая тебе не подвластна. И все равно за свое!

Барни не мог поверить, что это его последние минуты на свободе. Неожиданно раздался звонок:

— Мэрион, где тебя носит! У нас проблемы, немедленно подъезжай в резиденцию!

— Хорошо, я понял.

— Будем считать, что на этот раз тебе повезло, — сказал Монти. – Сказать по правде, мне даже не хотелось, чтобы тебя утилизировали. И не потому, что мне тебя жалко, ты меня здорово забавляешь. Особенно невозможно было наблюдать без смеха, как ты прячешься от меня, выключив свет в туалете и в ванной.

С этими словами Мэрион исчез, оставив за собой тонкую струйку голубоватой дымки. Барни злобно скривился. Он все еще не мог поверить, что участь утилизации миновала его. Мэриону звонили из резиденции, что он за важная шишка? Работает в правительстве?

5
Жизнь Барни, в которой и без того было мало радости, превратилась в кошмарный сон: он не мог ничего делать, зная, что за ним наблюдают синие глаза пришельца. Он чувствовал себя в западне и боялся свихнуться. А самое главное – он не мог действовать, рассказывать людям правду, чувствуя себя связанным по рукам и ногам.
— Я знаю!! – наконец вскричал Барни самому себе. «Если я вытащу проклятый чип, за мной не смогут следить!» На Плутонии все люди имели чип и спокойно к этому относились, потому что им внушили, что это ради их же блага и безопасности. Но Барни решил немедленно избавиться от чипа, пусть будет адская боль – не важно! Он решил провести себе операцию. Засунув в зубы палку, чтобы не кричать от боли, парень взял нож и сделал надрез на запястье, сбоку. Он прекрасно знал, где располагается чип. Струя алой крови начала стекать на пол. Взяв пинцет, Барни засунул его в открытую рану. Боль была настолько сильная, что из глаз ручьем потекли слезы. Он нащупал проклятый чип и, с силой зажав его пинцетом, вытащил наружу. Из раны струилась кровь, но ни это обстоятельство, ни боль больше не волновали его. Барни разглядывал чип на окровавленном пинцете.
— Свободен, — прошептал он и побежал смывать чип в унитаз. Разделавшись с чипом, Барни понял, что пора перевязать рану, остановить кровь. Не успел он заняться рукой, как увидел, что за ним наблюдает Мэрион. Пришелец был зол.
— Ты идиот! – проговорил Монти и швырнул в Барни новый чип, который пробил ему плечо и ушел глубоко под кожу. Барни громко вскрикнул от боли.
— Ты можешь хоть всего себя искромсать, — сказал Мэрион и глаза его сверкали, — каждый раз я буду приносить тебе новый чип. Тебе никогда от этого не избавиться!
Барни забился в углу. Ему было страшно. Он боялся этого чужого, инопланетного, непредсказуемого существа, которое явно не сулило ему ничего хорошего. Длинная фигура разозленного Мэриона возвышалась над скрюченной жалкой фигуркой Барни, боявшегося пошевелиться.
— Сколько живу на Плутонии, поражаюсь глупости людей! Хотя чего еще можно ожидать от примитивной расы? Но есть люди, которые глупее других и это, например, ты. Ладно, вставай! – пришелец протянул свою тонкую, изящную руку. Барни шарахнулся в сторону, будто увидел приближение ядовитой змеи.
— Разве же ты не хотел потрогать меня, узнать, какой я на ощупь? Узнать, из плоти и крови мы или из какой-либо другой материи? – его глаза, как два айсберга, заглянули в лицо Барни и тот отпрянул. – Твое имя означает «смелый, как медведь», а ведешь себя, как трус, фу!
Спровоцированный словами Мэриона, Барни, на свой страх и риск, схватил его за руку. Пришелец поднял его на ноги, как невесомую пушинку. Его рука вполне как на вид, так и на ощупь могла сойти за руку человека. Только была холодной.
— Ну и как я на ощупь? – поинтересовался пришелец.
— Холодно, – ответил Барни.
— Я вроде бы говорил уже, что мы можем контролировать температуру тела и подстраиваться под любой климат. Это делает нас практически неуязвимыми. И не только поэтому. Если на Земле есть кислород – мы будем дышать им, если нет – мы приспособимся к другим составам, а вы – умрете. Ты чувствуешь разницу между нами и вами? И все еще пытаешься рыпаться? Ты похож на грудного ребенка, грозящего кулаком из своей люльки. Так что подумай над своим поведением и не создавай себе проблем. Вот, что я хотел сказать тебе напоследок. Да, вот тебе талон на медпомощь, если вдруг рука заболит или захочешь вырезать новый чип. Существо ты весьма глупое.
Мэрион исчез, оставив за собой голубоватую дымку и талон на мед услуги. Барни плюхнулся на пол. Он посмотрел на себя в большое старое зеркало. Вид был уставшим и замученным и выглядел он худее обычного. Темно-русая челка падала на лицо. Если бы не усталость, тяжким грузом свалившаяся на плечи, его можно было бы считать даже красивым. Во всяком случае, миловидности и привлекательности было хоть отбавляй. Ах, Барни, ну кто даст тебе твои 21? Не больше 18, несмышленый маленький мальчик. Но никакая красота земная никогда не сравнится с холодной красотой пришельца, от которой замирает дух. Интересно: все ли плутонцы так прекрасны, или они, как и люди, одни рождаются красивыми, а другие страшными? Все ли хранители приходят к своему человеку или это исключение? Возможно и приходят, но запуганные люди предпочитают об этом молчать.
Чем больше узнавал Барни о возможностях пришельцев, тем больше его охватывали страх и паника: людям эту расу одолеть не под силу. Он посмотрел на изувеченную руку, которая сильно болела. Все впустую! Пора бы поспать, завтра в корпорацию.

— Анна, в тех книгах и дневниках я много чего прочел… — взволнованно проговорил Барни, когда они возвращались с корпорации.

— Я поразился, какой эта планета была раньше! Я видел фотографии…

-И где же эти книги и дневники? – спросила девушка. Было видно, что эта работа изрядно вымотала ее. – Принес бы показать.

— Их больше нет…

— Так где они? Я бы с удовольствием взглянула на них.

Барни твердо решил: ни при каких обстоятельствах не упоминать, что он видел пришельца. Это для него было психологическое табу.

— Я думаю, что кто-то их украл…

— Интересно, как выглядят эти пришельцы? – неожиданно спросила Анна.

Барни смутился:

— Быть может, так же, как и мы. Только идеальные внешне. Кто знает… Нужно, чтобы как можно больше людей узнало о захвате Земли, чтобы люди восстали. Если работники всех корпораций откажутся работать на благо чужаков и устроят забастовки, их система рухнет.

— Что такое забастовки? – спросила Анна.

— Что-то вроде протеста, когда люди собираются, чтобы выставить свои требования. Я прочел о забастовках в тех книгах. И о революционерах тоже. Эти люди боролись за то, чтобы освободить простой народ от эксплуатации богачей. Они еще печатали листовки с призывами людей бороться. Но, знаешь, это опасно, нас всех скорее всего схватит полиция, поэтому, лучше тебе отказаться…

Анна серьезно посмотрела на него:

— Нет, я хочу остаться до конца, что бы ни случилось. Я устала бояться. Я устала так жить. Я сделаю листовки, сделаю все возможное. Передам нашим о забастовке, чтобы они передали работникам других корпораций. До завтра, Барни, береги себя.

— До завтра… — бегло ответил Барни.

Всю дорогу домой он напряженно думал. Луна бросала с неба тусклый свет, окруженная россыпью звезд. «А ведь она права. Лучше попытаться хоть что-то изменить, чем продолжать жить такой жизнью. Всю жизнь пахать за жалкие талоны на еду, чтобы такие, как этот отвратительный голубовласый, имели под рукой все радости жизни. Пахать и ждать, что не сегодня-завтра тебя утилизируют, когда ты больше не сможешь работать. Но если все вместе мы объявим протест, что тогда? Мы откажемся работать на этих захватчиков и разгромим их корпорации».

Не включая свет, Барни вошел в ванную. Теплая вода приводила в себя после тяжелого рабочего дня. Комната была залита лунным светом, струящимся сквозь окно. Барни не стал разрушать лунную идиллию и включать свет, он плюхнулся в кресло и принялся вытирать мокрые волосы. Он устал так, что не было сил даже пошевелиться и сходить поесть. Барни продолжал обдумывать свою жизнь. Ему на ум пришла мысль, что уже 21 год, а он по-прежнему одинок. Нет любимого человека, родной души, с которой можно было бы поделиться мыслями и переживаниями. Нет ни времени, ни сил, чтобы думать о второй половине. Все дни сжирает проклятая работа за талоны, а после нее уже нет сил пошевелиться. В корпорации почти не дают выходных, изредка бывают праздники. Тут внимание Барни привлек странный силуэт, отделившийся от стены. Из темноты вырисовалась фигура Мэриона. Барни вскрикнул. Пришелец вызывал в нем чувство страха, смешанный с ненавистью. Он боялся этого прекрасного непредсказуемого существа, наделенного такой нечеловеческой силой. От него можно ожидать чего угодно. Такие, как он, поработили планету, эксплуатируя людей ради своих удовольствий. К изумлению Барни, Мэрион достал свечу, зажег и поставил на столик. Барни криво усмехнулся:

— Никак решил устроить романтический вечер перед тем, как сдашь меня на утилизацию?

Монти посмотрел на него своими холодными, в данный момент бесцветными, как вода, глазами:

— Нам не свойственна романтика. Просто не хочу нарушать твою «лунную идиллию».

Барни вздрогнул: будто мысли читает, проклятый! Но он не мог не заметить, как прекрасно было лицо Мэриона в мерцающем пламени свечи, блики от которой рассеивались на его роскошных волосах. Будто зачарованный неземным зрелищем, Барни силой воли отвел взгляд. Мэрион встал и обошел кресло, в котором, весь съежившись, сидел Барни. Ноги пришельца были обуты в черные латексные сапоги на высокой платформе, от чего его фигура казалась еще более высокой. Его поступь эхом разносилась по комнате. Мэрион положил свою ладонь на руку Барни, от чего тот съежился еще сильнее, едва не вдавив себя в кресло.

— Такое тепло ты привык чувствовать? – спросил Мэрион. Его ладонь была теплой и сейчас ничем не отличалась от человеческой. – Говори!

— Да! – выкрикнул Барни, не понимая, что это за игры и что это существо хочет от него. Степенно, Монти вернулся на место и грациозно сел в кресло.

— Как видишь, мы можем контролировать температуру собственного тела и много чего другого, о чем ты даже себе не представляешь.

Он достал банку с каким-то напитком и протянул Барни.

— Что это? – хмуро спросил тот, даже не пошевелившись.

— «Звездная пыль» безалкогольный. Редко употребляю алкоголь и другим советую.

Надо же, «Звездная пыль!» Это был самый дорогой коктейль, который существовал на Плутонии, его могли позволить себе только самые-самые богатые. Барни разозлился: он работает, как проклятый и мечтать не смеет о том, чтобы пить такие коктейли, а этот пришелец покупает и пьет «Звездную пыль» как простой лимонад!

— Попробуй. – сказал Мэрион, открывая вторую баночку, — когда еще тебе предоставится такая возможность.

«И то верно», — подумал Барни. Хоть раз в жизни хотелось попробовать, что же из себя представляет эта «Звездная пыль». Открыв баночку, Барни задумался.

— Не бойся, я не собираюсь отравить тебя, это было бы слишком скучно, — Мэрион посмотрел на Барни и глаза его вспыхнули, будто зажглись сине-голубые огоньки.

— Если бы ты каждый день гнул спину в корпорации, как я, то тебе бы скучно не было, — ответил Барни и, послав все к чертям, припал к банке «Звездной пыли». Вкус действительно оказался весьма экзотическим и все же, он не мог взять в толк, почему этот коктейль так дорого стоит.

— Каждому свое, — ответил Мэрион, — рабы гнут спину в корпорациях, а те, кто выше их по всем параметрам, наслаждаются благами жизни, — он издевательски улыбнулся.

Барни рассвирепел и запустил банку «Звездной пыли» в стену. Мэрион безразлично пожал плечами:

— Вряд ли ты еще когда-нибудь сможешь попробовать этот коктейль. Кроме того, тебе придется сегодня убирать.

— Не твое дело!

— Собственно, я пришел, чтобы предупредить тебя в последний раз: оставить свои штучки с подбиванием людей к мятежу, ты на волоске от полицейского участка.

— Уходи, — ответил Барни, — я устал и хочу спать.

— Я понаблюдаю за тобой с экрана, — Мэрион издевательски помахал брелком, накрутив его на палец.

— Когда я засну, мне будет без разницы, наблюдаешь ты или нет.

— Тебе еще не надоело принимать душ и ходить в туалет без света? — спросил Мэрион и рассмеялся. Барни в первый раз услышал, как смеется это существо – звонко, как струна. – Да, кстати, если мне будет нужно увидеть тебя в ванной, я прибавлю на экране яркости. Сладких снов, — он исчез.

7
Наконец-то сегодня был выходной – праздник, День Плутония. Плутонию триста лет. Правительство объявило на планете выходной день. Барни и Анна решили не терять времени даром и заняться печатанием листовок. С ними был еще друг детства, которого звали Терранс. Он тоже подключился к общему делу.
— Друзья! – обратился к ним Барни. – Знайте, что за нами следят и в любой момент может нагрянуть полиция. Знайте, на что идете!
— Что нам терять! – от души ответила Анна. – Годы адского труда без выходных до утилизации?
— Я тоже так думаю, — ответил Терранс.
— В книге я вычитал, что у людей были флаги, знамена. Нам, наверное, тоже не помешает. Только какого цвета сделать? Я читал, что были красные – они символизируют кровь рабочих, пролитую за свое освобождение.
— Тогда – красный.
— Однозначно, только он.
— Как настроение у работников? Они готовы поддержать протест? – спросил Барни.
— Большинство – да, — ответил Терранс. – Люди уже устали терпеть все это скотство, терпению пришел конец!
— Если встанет весь Плутоний, работники всех корпораций? – проговорил Барни. – Но эти пришельцы, они обладают сверхъестественной силой…
— Мы попробуем, — ответила Анна.
Они продолжали штамповать электронные листовки, так как в бумажном варианте на этой планете давно ничего не выпускали. Не было деревьев, не было и бумаги.
Закончив с листовками, Барни вышел на улицу. Раздался салют. Роботы с экранов поздравляли граждан Плутония с праздником от имени правительства.
— Пусть наше дело увенчается успехом, друзья, — сказал Терранс. – За свободу! Долой пришельцев! Это наша планета!
Словно в подтверждении этого, в небе разорвался салют десятками ярко-красных гроздьев.
В корпорации сегодня творилось нечто. Работники встали шеренгой, сказав, что отказываются работать. Они держали куски красной ткани, на которых были лозунги: «Нет эксплуатации человека!», «Убирайтесь с нашей планеты!», «Плутоний – наша Земля!» Замечания роботов с экрана компьютеров игнорировались.
— Свободу! – начали кричать люди.
— Не будем больше работать на пришельцев! Мы у себя дома!
Конечно же Барни, Анна и Терранс стояли в первых рядах, держа знамена.
— Полиция… — шепнул Терранс.
— О черт… — сказал Барни. – Берите, что попадет под руку, не сдадимся!
На Плутонии роль полицейских выполняли роботы. Люди хватали все, что видели и начинали швырять в роботов, которые наступали с дубинами, однако, долго противостояние сдерживать не могли, началась потасовка, многие люди были избиты и доставлены в полицейский участок.
« Это конец», — подумал Барни, садясь в полицейский вездеход и смотря в решетчатое окно, как в последний раз. Полицейский робот ударил его дубинкой. Барни напряженно думал о своих друзьях, что с ними и какая участь ожидает их. Эти мысли не выходили из головы. Барни втолкнули в кабинет полицейского участка. За столом сидел безликий робот:
— Гражданин, вы подбили людей к мятежу, избили полицейских, вы знаете, что вам за это грозит?
— Я догадываюсь, — сглотнул Барни.
— До вынесения приговора вы будете сидеть в камере.
Полицейские увели Барни и швырнули его в камеру, будто это был мешок сырья, а не человек. Здесь было сыро и пахло плесенью, где-то стекала вода. Барни упал на грязный, дырявый матрас с чувством охватившей его полной безысходности. Он отключился, усталость дала о себе знать. Сколько дней тяжкой работы и недосыпаний… Барни словно провалился в другой мир, где его преследовал Мэрион. Холодные, синие глаза пришельца постоянно следили за ним, от них невозможно было скрыться. Удар дубиной разбудил Барни.
— На выход! – сказал полицейский.
— Уже… Не думал, что так скоро. Меня утилизируют?
— Распишись и ты свободен, — был ответ.
— Что за шутки, не смешно же!
Когда Барни вводил свою подпись в компьютер, то ненароком заметил, что выпускали его из-за поручительства Мэриона Монти. Барни вспыхнул. О как… С чего же это вдруг? Очередной коварный план?

8
Барни терзался, не зная, какая участь постигла друзей, пока Анна и Терранс сами не вышли на связь и не написали, что им удалось удрать от полицейских. Но это лишь временная отсрочка. Рано или поздно за ними все равно придут… Барни вздрогнул, увидев сзади Мэриона.
— Зачем ты вытащил меня из полицейского участка, поручился за меня? – спросил Барни.
— А тебя привлекло то место и ты желал бы там остаться? Можно повторить, — глаза Мэриона играли, переливаясь всеми оттенками голубого. Барни снова застыл, не в силах отвести взгляд от дивной красоты.
— Я все равно продолжу свое дело, — твердо ответил Барни, — зря ты за меня поручился.
— Я всегда знал, что ты человек недалекого ума, — ответил Мэрион, встряхнув шикарными голубыми волосами, рассыпавшимися по спине, обтянутой в черный латексный костюм, скроенный, очевидно, по последней плутонской моде.
— И все же, зачем ты это сделал? – недоумевал Барни.
— Хочешь знать? – спросил пришелец.
— Хочу, — ответил он.
Неожиданно, Мэрион оказался рядом с ним. Барни задрожал, как осиновый листок.
— Не бойся меня, — спокойно проговорил Монти, — я не причиню тебе зла.
Его голос немного успокоил Барни, но доверия к проклятому пришельцу не было никакого. Видя, что пауза затянулась, Барни поднял на него свои огромные карие глаза:
— Чего ты хочешь?
Он не сразу понял, что произошло дальше, будто нашло какое-то волшебство. Дивной красоты лицо Мэриона было уже совсем рядом. Его руки крепко обняли Барни. Они были теплыми, как у человека. Его красивый полуоткрытый рот прижался к губам Барни, он жаждал поцелуя. Сам не зная, как так получилось, но Барни тоже потянулся к нему губами. После нескольких медленных нежных касаний, их языки сплелись в страстном танце. Было так сладко, тепло разливалось по всему телу, будто Барни растворился в космосе, во вселенской гармонии. Ему казалось, что он научился летать. Барни тонул в омуте ледяных глаз, погружаясь в неведомые миры. Мягкие волосы Мэриона источали неземное благоухание. Его губы были нежными и теплыми, как у человека. Такого блаженства Барни никогда еще в жизни не испытывал. Неожиданно все пропало, Барни пришел в себя. Что это было, что за наваждение? Монти сидел в своем кресле, будто никуда и не вставал. Он внимательно смотрел на Барни, его глаза горели.
— Что это за игры? – спросил Барни, разозлившись. – Скуки ради, ты решил поиграть, очаровывая меня омутом своей неземной красоты?
— Это не игры, — ответил Мэрион бесстрастно. – Хочешь, чтобы повторилось то, что ты только что почувствовал?
— Нет, — ответил Барни, повернувшись к нему спиной. – Уходи.
— Как хочешь.
На самом деле Барни хотел повторения до такой степени, что не мог найти себе места. Он чувствовал вселенское блаженство. Чары проклятого пришельца, который играет с ним в кошки-мышки… «Не сдамся на его милость, пусть не празднует победу».

9
После протестной акции многие работники были схвачены полицией. Барни и Анна решили затаиться до той поры, пока все не стихнет, но продолжали готовить листовки.
— Я хочу, чтобы мы вернули нам нашу Землю, хочу, чтобы наша планета стала такой же, какой была до вторжения пришельцев: зеленой, свободной. С лесами, полями, лугами, с животными и птицами. Изгнать проклятых захватчиков! Пусть выходят работники всех корпораций, пусть отказываются работать на проклятых пришельцев!
— Барни… — Анна внимательно посмотрела на него.
— Что?
— Почему тебя отпустили? В полиции…
Барни опустил глаза: он не мог сказать почему, но и не хотел лгать лучшему другу.
— Одна влиятельная особа замолвила за меня слово, можно сказать, — нехотя ответил Барни, избегая смотреть на Анну.
— Вот как? – удивилась Анна. – Почему эта особа так поступила?
— Я не знаю, — честно признался Барни. – Я устал, давай поговорим завтра.
— Хорошо, отдыхай, мне пора. Увидимся завтра.
Оставшись один, Барни расположился возле зеркала и продел через дырочку в губе тонкое колечко.
— Тебе идет, — услышал он уже знакомый журчащий голос и вздрогнул. В зеркале отразилось идеальное лицо Мэриона. В который раз Барни замер, завороженный его красотой, которую сейчас ему приходилось лицезреть в зеркале, но вспомнив поцелуй и все это наваждение, смутился.
— Красота притягивает людей, — проговорил Мэрион, — они тянутся к ней, летят, будто мотыльки на пламя.
— Зачем ты пришел? – спросил Барни.
— Разве не тосковал ты по любимому человеку, по родной душе? – спросил Монти, смотря на Барни из зеркала огромными синими глазами. Мэрион сложил руки на груди, внимательно наблюдая за ним. От взора Барни не укрылась грациозная осанка, которую как нельзя лучше подчеркивал облегающий латексный костюм.
— Знаешь, тоскуя по отсутствию любимого человека, о тебе я бы подумал в самую последнюю очередь. Даже нет, не то. Мысль о тебе даже не пришла бы мне в голову. Ни за что и никогда! Да ты и не человек-то.
— Правда? – ухмыльнулся Мэрион, встряхнув голубым шлейфом волос. Комнату наполнило неземное благоухание. – Кажется, что ты вспоминаешь обо мне чаще, чем следовало бы. Каждый раз ты замираешь, любуясь моей красотой. Если ты захочешь, вся моя красота будет принадлежать только тебе, вся. Без остатка.
Щеки Барни вспыхнули:
— Да ты просто мастер абсурда! Зачем тебе эти игры со мной, ради развлечения?
Мэрион уселся в кресло, продолжая наблюдать за Барни и отражаясь в зеркале.
— Люди безнадежно глупы! У тебя напрочь отсутствует логика. Ты думаешь, я стал бы рисковать всем ради игр и забав? Ты знаешь, что со мной будет, если узнают, что я провожу время у тебя, выдаю секреты нашей расы? Если узнают, что ты действительно подбивал людей к мятежу, а я поручился за тебя и соврал, знаешь ли ты, что со мной сделают? Утилизирут вслед за тобой, предварительно подвергнув несмываемому позору. Только благодаря мне и моему влиянию ты до сих пор жив и свободен. Как и твои друзья.
Барни слушал это признание с перекошенным от удивления лицом:
— Ты всегда повторяешь, насколько мы глупы, но твои поступки еще более абсурдны! Подвергать себя такому риску ради человека, расу которого ты не уважаешь. В чем твоя логика?
Мэрион задумался.
— Если бы я знал… — тихо проговорил он. – Все, что ты сейчас сказал – правда. Я сам не могу найти объяснения…
— Я так понимаю. Что за чудесное спасение меня и моих друзей, ты хочешь платы? – спросил Барни и его передернуло. Глаза цвета небесной лазури кипели страстью и Барни вздрогнул. В мгновение ока он оказался в объятиях Мэриона.
— Хорошо. Тогда пусть весь этот ад поскорее закончится и ты поскорее уйдешь… — прошептал Барни.
— Ад? – глаза Мэриона вспыхнули и превратились в кристаллики льда. – Ты уверен, что это будет ад?
Его до умопомрачения красивое лицо находилось так близко от Барни, что тот чувствовал дыхание пришельца, которое было горячим. Красивые, манящие губы Мэриона прикоснулись к губам Барни, а потом он начал покусывать его за колечко в губе. Барни почувствовал непреодолимое влечение к этому пришельцу.
— Ты решил добиться меня с помощью чар? – проговорил Барни, тяжело дыша. Оторвавшись от поцелуев, Мэрион посмотрел на Барни, широко распахнув ярко-синие глаза. Его губы изобразили усмешку:
— Это не чары, а реакция твоего тела на меня. Это то, чего ты хочешь на самом деле… — Мэрион облизнул его губы и стал покрывать шею нежными поцелуями. Барни издал глухой стон.
— Барни, — проговорил пришелец, — я наблюдаю за тобой с самого твоего рождения, я – твой Хранитель, я живу тобой. И сам не знаю, как я мог опуститься до такого позора и так сильно к тебе привязаться… но я ни дня не могу без тебя. Часами я наблюдаю за тобой, когда ты в ванной…
Барни залился краской:
-Негодяй! Ты подглядываешь за мной?!
— Не надо стесняться, мне нравится каждая клеточка твоего тела, сколько раз я мечтал прикоснуться к нему, что больше не было сил терпеть! – речи Мэриона были такие страстные. Что Барни не смог сдержать стон, который сорвался с его губ. Он с широко распахнутыми от удивления глазами слушал пришельца и не мог поверить.
— Ты стал частью меня, Барни…
— С рождения наблюдаешь за мной… Сколько же тебе лет?
— Мы не стареем, — проговорил Мэрион, — по крайней мере, внешне. Я люблю тебя…
От его слов Барни еще сильнее возбудился, сам себе поражаясь. Он попал в плен сладкой неги и поняв, что сопротивление бесполезно. Сдался на милость победителя. Барни закрыл глаза, покорно подставляя шею для поцелуя, не в силах сдерживаться, он то и дело постанывал.
— У тебя… тело… как у человека или нет? – осторожно осведомился Барни, чтобы знать, каких ожидать сюрпризов.
Мэрион улыбнулся:
— Ты хочешь это проверить? Раздень меня!
— Нет! – воскликнул Барни.
Монти взял его руку и приблизил к молнии на костюме:
— Давай. Смелее!
Барни дернул за молнию, костюм расстегнулся. Мэрион высвободился из него, как бабочка из кокона. Взору предстало идеально прекрасное тело, линии которого не рискнул бы повторить самый искусный скульптор.
— Боги, как же ты красив! – вырвалось у Барни.
Мэрион довольно улыбнулся, реплика Барни ему явно польстила. Он начал освобождать от одежды и самого Барни. Тот вначале пытался сдержать руки пришельца, но понял, что это бесполезно и покорился. К стыду своему, Барни должен был признать, что Мэрион разжигает в нем неконтролируемую страсть.
— У тебя был кто-нибудь? – спросил Мэрион, нежно снимая с него остатки одежды. – Может парень или девушка?
— Ты следишь за мной, ты – мой Хранитель. Тебе ли не знать, что у меня никого не было! – вскричал Барни.
Мэрион с улыбкой смотрел на него:
— Я хотел услышать это от тебя. Я счастлив, что буду у тебя первым.
Барни весь сжался:
— Не надо, пожалуйста…
Мэрион содрал с него одеяла и уставился на худое обнаженное тело. Барни покраснел чуть ли не до кончиков волос, пытаясь прикрыться одеялом. Но Мэрион задержал его руку:
— Сколько времени я мечтал об этом моменте! Теперь я вижу, как ты возбудился от моих ласк, как желает меня твое тело…
Барни снова покраснел от слов Монти.
— Не бойся, — шепнул голубоволосый Хранитель, — ничего не бойся, когда ты со мной. Я люблю тебя!
Барни окунулся в омут вечной мерзлоты его глаз и издал стон. Мэрион, не торопясь, смакуя, как истинный гурман, целовал каждую клеточку тела Барни, доводя его до исступления. Его тонкие руки так нежно гладили, Барни хотелось кричать, чтобы он овладел им и он закусил губу, чтобы не подвергнуть себя позору. Будто читая его мысли, Мэрион улыбался. Его рука опустилась ниже, к анусу и палец скользнул внутрь. Барни застонал. Второй рукой Мэрион нежно поглаживал возбужденный член Барни, что добавляло ощущений. Вскрикнув, Барни кончил. Мэрион улыбался и снова продолжал ласкать его везде. Надо сказать, что пришелец был искуснейшим любовником. Осторожно повернув Барни на бок, Мэрион постепенно, не торопясь, начал входить в него, стараясь причинить как можно меньше боли. Барни охнул.
— Потерпи, будет немного больно, — прошептал на ухо Мэрион.
— Давай уже и покончим с этим, перетерплю!
Мэрион лизнул его в мочку уха, продолжая аккуратно проталкиваться в девственный проход.
— Ты мой, весь, без остатка, — шептал ему Мэрион. – я первый у тебя и возьму твое тело.
Барни постанывал, на глазах выступили слезы. Рука Монти в то же время продолжала ласкать член Барни. Осторожно продвинувшись внутрь до упора, Мэрион начал не спеша двигаться внутри Барни, постепенно набирая обороты. Боль сменило нечеловеческое возбуждение, Барни начал кричать, не сдерживаясь, позабыв о стыде. Улыбаясь, Мэрион стал двигаться еще интенсивнее, продолжая ласки рукой.
— Мэрион! – закричал Барни.
Пришелец был доволен: Барни назвал его по имени.
— Что, мой дорогой? – прошептал он горячо, не останавливаясь, а набирая еще больше оборотов. Барни по-прежнему не сдерживал криков, которые становились все громче. Скоро они оба кончили почти вместе. Получив облегчение, Барни откинулся на подушки.
— Тебе понравилось? – шепнул Монти.
— Я не могу любить тебя. Ты мой враг, — ответил Барни.
Мэрион поцеловал его в уголок губ:
— Не думай об этом, я не враг тебе… Сегодня ты сделал меня по-настоящему счастливым.
Барни не переставал удивляться речам пришельца. Куда же подевалась вся его надменность? Мэрион обхватил его обеими руками и крепко прижал к себе.
— Ты и вправду любишь меня? – вырвалось у Барни.
— Больше, чем ты можешь себе представить, — Мэрион поглаживал его по волосам и Барни заснул у него на руках.

Барни открыл глаза и встретился взглядом с Мэрионом, который все это время наблюдал за ним спящим. Барни вздрогнул. Все, что произошло ночью, был не сон…
— Ты овладел моим телом, — сказал Барни, — но тебе никогда не овладеть моей душой.
Глаза Мэриона широко раскрылись, будто он получил пощечину. Взгляд его стал ледяным, как вечная мерзлота Плутона.
— Я — представитель расы, которая превосходит вас во всем, помни это… — надменно проговорил он. — Ещё один фактор, который меня неприятно поразил: вы, люди, не умеете ценить доброго к вам отношения.
С этими словами, Мэрион встал с кровати. Его идеальная, обнаженная фигура, белая кожа… Шлейф густых волос прикрывал наготу. Монти поспешно натянул костюм и, не говоря больше ни слова, пропал. Барни разочарованно прикусил колечко в губе: он явно ляпнул лишнего. Барни обнял одеяло, источающее аромат волос Мэриона. Барни принялся вспоминать каждый волшебный момент прошедшей ночи, будто хотел пережить их все заново. Он простонал и принялся ласкать себя под одеялом.
— Мэрион… — прошептал Барни.
Скоро нужно было вставать, чтобы собираться в корпорацию. Как надоела такая жизнь! Каждый день пахать за жалкие талоны на еду. Холодильник был пустой, вряд ли что-то осталось на завтра. Барни поднялся с постели. Он увидел свое обнаженное отражение в зеркале, он все ещё был возбуждён. Барни принялся разглядывать себя в зеркале: почему Монти выбрал его? Что могло привлечь в нем представителя сверх расы умопомрачительной красоты, имеющего положение в своём мире? Это оставалось загадкой. Вспомнив, что Мэрион, возможно, наблюдает за ним, Барни устыдился и надел халат. В холодильнике его ждал сюрприз: он был забит до отказа самыми дорогими продуктами, о которых можно было только мечтать и банками «Звездной пыли». Монти позаботился о нем. Барни ещё больше пожалел о том, что грубостью обидел его в ответ на доброе отношение и заботу. Может быть, это произошло потому, что о нем никто никогда не заботился и ничего ради него никто не делал. И в жизни ничего хорошего он не видел. Да и жизни-то не было.
— Барни, что с тобой происходит, ты сам не свой! — спросила Анна.
Барни нервно дернулся. Он содрагнулся от одной мысли о том , что происходило между ним и пришельцем ночью.
— Все нормально, — ответил Барни, волоча рулоны латекса. — Мы все сейчас на нервах после того, как нагрянула полиция. Нужно поднимать людей, чтобы бастовали на всех корпорациях.
— Это верно, — проговорила Анна, занимаясь своей работой.
Мысли о Мэрионе не выходили из головы. Его друзья живы только благодаря Монти, как рисковал он ради него!
А Барни обидел его за добро. Возможно, гордый Мэрион больше не захочет видеть его и эта мысль убивала особенно, до слез, до истерики, которая готова была вырваться наружу. Слишком много стрессов за последнее время. Нервы ни к черту.
После работы Барни чувствовал себя загнанным на смерть. Трудно было даже пошевелиться. Мэрион больше не захочет тратить на него время. Барни горько вздохнул. Душ — то, что помогает расслабиться после тяжёлого трудового дня. Он скинул одежду и зашёл за ширму, вскрикнув от неожиданности. За ширмой его ждал Мэрион. Барни стыдливо пытался прикрыться руками, но Мэрион взял их в свои изящные, прекрасные белоснежные руки — настоящее произведение искусства.
— Мэрион, прости меня, — пробормотал Барни, покраснев. — Я ляпнул, не подумав.
Монти смотрел на него с улыбкой, казалось, от обиды не осталось и следа.
— Я все утро наблюдал твоё раскаяние, — с удовольствием сказал он. — И как ты ласкал себя под одеялом, шепча моё имя.
Барни снова густо покраснел, готовый сквозь землю провалиться со стыда.
— Ты так стесняешься меня, это так мило, — прошептал Монти и с чувством поцеловал его в губы.
— Ты хочешь влюбить меня в себя? — спросил Барни, смотря на него из-под пушистых ресниц. — Думаю, у тебя это когда-нибудь получится.
— Да, — с удовольствием проговорил Мэрион.
Как же он был обворожителен! Барни не встречал прекраснее существа. Мэрион наклонился к нему и оставил на его губах влажный поцелуй. Барни простонал, приоткрыв рот, он ждал продолжения. Язык Мэриона проник в него довольно быстро. Они начали целовать друг друга до беспамятства. Мэрион включил душ, на них полились потоки тёплой воды. Голубые пряди волос прилипли к лицу, мокрый он казался ещё великолепные. Мэрион развернул Барни спиной, потянул на себя и не спеша вошёл в него сзади, стараясь действовать аккуратно, чтобы не причинить резкой боли. Барни ахнул.
— Ты окончательно решил развратить меня? — прошептал Барни.
— О да, — услышал он сладкий шепот.
Мэрион начал двигаться вначале медленно, но с каждой минутой все сильнее и энергичнее. Рукой он ласкал Барни спереди. Стоны Барни, которые он уже не мог контролировать, начали перерастать в крики.
— Люблю тебя, — шепнул Монти на ухо Барни, когда наслаждение достигло пика. Барни пытался перевести дыхание, но был захвачен в очередной плен жарким поцелуем.
— Почему я, Мэрион? — прошептал Барни.
— Я не знаю… — ответил пришелец. — Тебе нужно хорошо расслабиться после работы. Давай пока наберем ванну, а я сделаю тебе массаж.
Мэрион мягко толкнул его на кровать и уложил на живот. Он достал масло для массажа. Его руки скользили по коже Барни, втирая масло. Барни боялся кончить от одного прикосновения рук к своей спине. Какими же нежными, заботливыми были эти руки! Они скользили по спине, опускаясь все ниже. Палец проник в дырочку и Барни вскрикнул.
Мэрион поцеловал его за ухом:
— Доверься мне…
— Я растворяюсь в твоих руках, — прошептал Барни.
Мэрион легонько укусил его за мочку уха, продолжая активно двигать пальцем. Барни застонал, готовый кончить. Мэрион перевернул его на спину и припал к его губам поцелуями. Палец снова отыскал отверстие и проник в него, а вторая рука ласкала спереди. Пытка была невыносима, Барни еле сдерживался, чтобы не закричать от невыносимого возбуждения.
— Хочу, чтобы ты кричал, что любишь меня, — прошептал Мэрион.
— Ах! — воскликнул Барни. — Что ты со мной делаешь… — он снова кончил.
Мэрион взял лицо в свои изящные ладони и поцеловал в губы.
— Ты будешь только моим…
— Буду… — обессиленно прошептал Барни.
— Ванна ждёт нас, залазь, — пригласил Мэрион, протягивая ему стакан «Звездной пыли» со льдом. Взгляд Барни упал на внушительных размеров орган Мэриона, который пребывал в возбуждённом состоянии. Барни покраснел и отвел в сторону глаза. Это вызвало на прекрасном лице Мэриона улыбку.
— Я мечтаю снова проникнуть в тебя и продолжить изучение твоего тела, — шепнул Монти ему на ухо и Барни снова покраснел. Мэрион залез в ванну. Он ловил пену, чтобы намыливать ею грудь Барни в области сосков. Закрыв глаза, Барни простонал.
— Иди ко мне, — шепнул Мэрион.
Он разлегся в ванной и усадил к себе спиной Барни. Смазав пальцы ароматическим маслом, Мэрион вошёл в него вначале пальцами, а потом, осторожно, стараясь причинять как можно меньше боли, начал усаживать на свой вставший член.
Барни поморщился от боли.
— Потерпи, любимый, — прошептал Мэрион, — я сделаю тебе приятное.
Приподнимая ягодицы Барни, Мэрион стал двигать его вверх и вниз, потом заставил сесть до упора и снова начал приподнимать за ягодицы. Барни выгнулся, больше не сдерживая криков дикого оргазма.
— Мэрион, я люблю тебя! — кричал он.
— Вот так быстро, — рассмеялся пришелец.
— Надо признать, что вы действительно превосходите нас во всем, я никогда в жизни не испытывал ничего подобного…
Мэрион взял его лицо в свои руки:
— Скажи ещё раз то, что сказал до этого. Повтори, что любишь меня…
Барни промолчал и покраснел, не выдержав взгляда пришельца. Мэрион погладил его по волосам, пропуская челку сквозь изящные пальцы.
— Ты можешь не работать в корпорации, — неожиданно сказал Мэрион. — Я обеспечу тебя всем необходимым. Я хочу, чтобы у моего любимого было все самое лучшее.
— Нет, я не стану сидеть на твоей шее, — серьёзно ответил Барни. — Наслаждаться жизнью, пока мои собратья гнут спину в корпорациях. Я не смогу смотреть людям в глаза. Мы из разных миров, Мэрион, из наших странных отношений не выйдет ничего путного. Оставь меня, пока не поздно.
На лице Мэриона появилось выражение, будто в грудь ему забили острый кол без анестезии. Барни не думал, что внешне бесстрастный, холодный и надменный плутонец окажется таким эмоциональным.
— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя? — спросил пришелец, с болью заглядывая ему в глаза.
— Нет! — вскричал Барни. — Но это будет для твоего же блага. Мы не остановимся и ты, поручившись за меня, можешь пострадать.
— Глупое ты существо, — наконец проговорил Мэрион. И добавил тоном, не терпящим возражений: — Я никогда не оставлю тебя.
Барни вздохнул. Он вылез из ванны. Мэрион бережно вытер его полотенцем и помог надеть халат. Барни снизу вверх созерцал его высокую, стройную фигуру. За окном снова начал накрапывать дождь. Мэрион взялся за приготовление ужина из деликатесов. Барни ничего вкуснее в жизни не ел. Мэрион усадил его к себе на колени и начал кормить с вилки.
— Ко мне в жизни никто так не относился, с таким обожанием, — признался Барни. — Мэрион, помоги нам поднять работников корпораций…
Лицо пришельца стало бесстрастным.
— Ты хочешь, чтобы я пошёл против своей расы? В своём ли ты уме? — он отстранил Барни.
— Глупо было мне такое говорить, — пробормотал Барни.
— Да, глупо, — ответил Мэрион.

Тяжёлый рабочий день окончательно вымотал. Приняв душ, Барни забрался под одеяло. Там его уже ждал Мэрион. Барни вскрикнул от неожиданности.
— Напугал тебя? — Мэрион ласковым движением скинул челку с его лица и сопроводил долгим взглядом.
— Не ожидал… — пробормотал Барни. Мэрион был обнажен и прикрыт одеялом. Он взял Барни за подбородок и наградил нежным поцелуем. Барни не сдержал стона.
— Скажи честно, ты думал обо мне? — спросил пришелец, внимательно наблюдая за ним.
— Весь день… Как одержимый, не знаю, что ты сотворил со мной, — Барни опустил глаза и залился краской. Мэрион удовлетворенно улыбнулся. Он откинул одеяло в сторону:
— Сегодня я подарю тебе своё тело. Возьми меня, — сказал он и растянулся на животе. Просьба Мэриона обескуражила Барни.
— У меня нет никакого опыта, — пробормотал он, — я могу причинить тебе боль… — жалобно проскулил Барни.
— Не бойся, ты не сделаешь мне больно, — невозмутимость ответил Мэрион, продолжая лежать на животе. Взгляд Барни скользнул по его телу. Он осторожно откинул в сторону копну длиннющих волос пришельца. Взору предстала идеально ровная спина, упругие ягодицы, белая, просвечивающаяся кожа.
— Как же ты прекрасен! — вырвалось у Барни.
Он легонько провёл пальцами по коже Мэриона и отдернул руку, будто боясь обжечься.
— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, — сказал Мэрион.
— Кожа у него была гладкая, шелковистая, как бархат на ощупь. Касаться этой кожи было большим наслаждением. Барни неуверенно провёл рукой по спине Монти.
— Давай, Барни, — раззадоривал Мэрион, — я хочу тебя…
— Ах… — воскликнул Барни.
Он засунул палец в отверстие между его ягодицами, вспомнив, как с ним это делал Монти и стал двигать им вверх и вниз.
— Глубже, Барни, глубже, войди в меня…
Возбуждённый до предела, Барни издал стон. Он вытащил палец из отверстия и ворвался в него вставшим от возбуждения членом. Мэрион тоже издал сладострастный стон и прикрыл глаза.
— Я причинил тебе боль? — перепугался Барни.
— Нет, войди глубже, жесче… Оооо… Как же прекрасно чувствовать тебя в себе…
Раззадоренный стонами Мэриона, Барни стал проталкиваться глубже. Это доставило ему такое неописуемое удовольствие, что он будто отключился от реальности и начал двигаться активнее, постанывая, вне себя. Стоны Мэриона сводили с ума. Он проникал внутрь все глубже и глубже, словно двигаясь в диком танце. Смутно до него донесся крик Монти и его собственный, оба кончили.
Мэрион перевернулся на спину:
— Ты был великолепен!
— Тебе понравилось? — удивился Барни.
— Это было волшебно! — Мэрион поймал его за бедра и усадил на свой вставший член. Барни простонал. Он начал делать резкие движения вверх-вниз, Мэрион, тем временем, стимулировал его член. Барни достиг такого оргазма, что изошелся криком. Мэрион привлек его к себе, прижав к своему бархатистому разгоряченному телу и обнял двумя руками.
— Что ты испытываешь ко мне? — спросил Мэрион, пытливо вглядываясь в его лицо.
— Я не знаю… — прошептал Барни. — Не могу поверить в то, что все это происходит и что такой, как ты, выбрал такого, как я… Что ты есть такое?
— То, что ты видишь, — улыбнулся Мэрион.
За окнами моросил дождь. По крайней мере, на Плутонии это было ещё возможно.
Мэрион резко перевернул Барни на спину, облив его «Звездной пылью», которая растеклась по телу. Он опускался все ниже и ниже, пока его губы не достигли члена.
— Мэрион… — взмолился Барни, кипя от возбуждения, но Монти продолжал заниматься своим делом, сладострастно простонав. И вскоре Барни бился в агонии оргазма.
— Люблю тебя всего, — прошептал Мэрион.
— Ты мой? — прошептал в ответ Барни.
— Только твой!
— Но там же, в твоём мире…
— Существует только здесь и сейчас, — твёрдо сказал Мэрион. И то, что между нами происходит, — он раздвинул ноги Барни, слегка приподняв его, и вошёл в узкую щель, продвигаясь все дальше и активнее. Барни кричал, по мере того, как Монти все сильнее и настойчивее проникал в его глубины.
— Я люблю тебя! — закричал Барни.
Мэрион врывался все глубже и интенсивнее.
— Кричи, что любишь меня!
— Мэрион! — не своим голосом кричал Барни.
— Кричи, что любишь! — повторил пришелец.

Барни смотрел в окно, сидя на коленях Мэриона. Длинные локоны пришельца щекотали шею. По стеклу снова барабанил дождь. В этот раз он был фиолетового оттенка. Интересно, а какого цвета дожди шли раньше? Барни украдкой глянул на Монти. Тот был задумчивым и, казалось, витал в других мирах. Пользуясь этим, Барни разглядывал его лицо. Красота заставляла замирать сердце. Заметив, что Барни разглядывает его, Мэрион погладил парня по волосам:
— Ты вчера так кричал, что любишь меня, в порывах страсти. В тот момент меня любило твоё тело, но что говорит твоя душа, Барни? — ясные голубые глаза раскрылись и внимательно посмотрели на него, будто пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки его души.
— Мне трудно что-то говорить, — ответил Барни, — дай мне немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах…
— Хорошо, — ответил Мэрион, — надеюсь, что я не заслужил хотя бы твоей ненависти, как плутонец.
— Изначально я тебя возненавидел, но сейчас понимаю, что не могу ненавидеть тебя — ты другой. Никто из людей никогда не относился ко мне с таким обожанием. И могу сказать одно: мне с тобой очень хорошо и спокойно, — с этими словами Барни так нежно обнял пришельца и прильнул головой к его груди, что для Мэриона это была лучшая награда. Он сжал Барни в объятиях осторожно, будто держал сокровище и поцеловал его в висок.
— Никому и никогда не отдам тебя, пусть хоть целые миры пойдут на нас войной, — прошептал он.
Когда есть любовь, можно раствориться друг в друге от одних только объятий. Но далеко не каждый умел так любить. Мэрион погладил Барни по щеке и осторожно поцеловал в губы.
— Ты помнишь, какого цвета на этой планете были дожди? — спросил Барни, обхватив его покрепче.
— Помню.
— Какого?
— А никакого. Не было у них цвета.
— Вот как, — удивился Барни. — И помнишь, какая была планета?
— Да.
— Какая?
— Очень красивая. Зелёная. Барни, послушай, прекрати это все с демонстрациями и протестами, я не хочу тебя терять.
Глаза Барни вспыхнули:
— А ты на моём месте что делал, если бы пришельцы захватили твою планету, смотрел бы?
— Конечно нет!
— Ну вот, ты должен понять меня.
Мэрион по-прежнему пребывал в задумчивости, возможно, это дождь навевал на него тоску и меланхолию.
— Знаешь, Барни, если тебе будет угрожать опасность, нам придётся подыскать другую планету.
Барни не мог понять: шутит пришелец или говорит серьёзно, его лицо было бесстрастным.
— Интересно только, на чем мы на эту планету доберемся.
— Как на чем? У меня есть свой космолет, — будто бы это было сущей мелочью, ответил Монти.
— Да ладно. Свой личный?
— Ну да. Я — один из самых богатых плутонцев и… — его прекрасное лицо вдруг стало загадочным, — одним из самых красивых… — Мэрион надменно ухмыльнулся.
— Наверное, у тебя толпы поклонников! — с завистью и ревностью проговорил Барни.
— Ну, не без того, — снова проговорил Мэрион с улыбкой.
— И ты тоже так развлекаешься с другими, как со мной? — огромные карие глаза Барни, прикрытые длинными ресницами, вопрошающе посмотрели на Мэриона. В них сквозила боль.
— Нет, — ответил Мэрион, — я всех игнорировал. Отчасти, потому, что не было времени из-за работы, отчасти, потому что никто не был мне интересен. А потом моя душа стала занята тобой… Если ты думаешь, что я ветренный и легкомысленный и буду проводить время с тем, кто мне не интересен, то ты ошибаешься. Но, — уточнил Монти, — со своей стороны хочу добавить, что измены от тебя также не потерплю и, если ты заведешь себе любовника, то я убью его.
Почему-то Барни вздрогнул:
— Ты — мой первый и единственный у меня.
Мэрион удовлетворенно улыбнулся:
— Очень хорошо, — он нежно поцеловал Барни в губы полуоткрытым ртом и, не спеша, просунул ему в рот свой язык. Они очень чувственно и нежно начали целовать друг друга.
— Мэрион, как бы мне хотелось посмотреть тот мир, в котором ты живешь, — прошептал Барни, — хотя бы одним глазком.
— Если я заберу тебя в свой мир, — ответил Мэрион, — то конец наступит сначала тебе, а потом мне. Но, как ты выразился: «одним глазком», это можно.
Он достал брелок с маленьким экраном и завертел на пальце:
— Отсюда я наблюдаю за тобой, но, находясь у тебя, могу наблюдать, что делается в моем мире.
Глаза Барни вспыхнули.
— Вначале, я ненавидел эту штуку, а теперь, когда я представляю её, становится тепло на душе, и я думаю, что ты всегда рядом, даже, когда тебя нет поблизости… — разоткровенничался Барни.
— Барни!.. — воскликнул Монти. Его глаза зажглись, как драгоценные камни. Бальзам на душу — такое признание.
— И тебя больше не смущает, когда я наблюдаю за тобой в ванной?
Барни опустил глаза:
— А ты до сих пор наблюдаешь?
— Конечно, — Мэрион довольно улыбнулся, — но хватит разговоров, на, смотри.
Он настроил аппарат. Барни взял в руки маленькую штуковину и его взгляду предстал великолепный мир, полный роскоши. Он увидел, как ходят по городу другие плутонцы. Все высокие, стройные, в латексе. Все идеальные. Но Мэрион самый прекрасный среди них. Все они носили длинные густые волосы в сине-голубых тонах. Мир дорогих особняков и космолетов, в нем не было места для людей.
Видя грусть и замешательство Барни, Мэрион привлек его к себе и впился в губы долгим страстным поцелуем.
— Кх, кх, — послышалось чье-то покашливание.
Барни повернулся: на пороге стояла Анна и с изумлением смотрела на них.
— Черт, — прошептал Барни, вспомнив, что забыл запереть двери. Мэрион был невозмутим и приветствовал девушку кивком головы.
— Засиделся, — проговорил Мэрион, — пожалуй, пойду. В ходлодильнике все необходимое, — он многозначительно улыбнулся Барни, кивнул Анне и вышел. Барни понял, что пришелец вышел через двери, чтобы не привлекать внимание и не пугать девушку.
Анна и Барни долго смотрели друг на друга.
— Барни! — воскликнула Анна. — Кто это был?!
Барни продолжал молчать.
— Судя по тому, как вы целовались и ласкали друг друга, у вас прекрасные отношения. Кто он? Думаешь, я не вижу, что это не человек?! Это та влиятельная персона, которая вытащила тебя из-за решётки?
— Да, — ответил он, поняв, что лгать бесполезно.
— Вот, значит, какие они, наши враги… Как это называется, Барни? Предательство? Ты подбиваешь нас на бунт против пришельцев, а сам заводишь с одним из них роман?
— Я люблю его! — воскликнул Барни.
— В своём ли ты уме? — спросила Анна. — Мне кажется, ты окончательно помешался!
— Я никого не предавал! — кричал Барни. — Он не враг и, если хочешь знать, то мы до сих пор на свободе только благодаря ему!
— Как мило, — ответила Анна. Она открыла холодильник, весь забитый дорогими продуктами и банками «Звездной пыли». — Неплохо устроился.
— Я не просил его, он сам.
— Ясно все с тобой… — проговорила Анна. — Я, пожалуй, пойду.
— Не вздумай никому рассказывать, кого ты тут видела, — крикнул Барни. — Иначе, это будет конец. И, в первую очередь, для нас!
Анна молча вышла. Злой, Барни скинул одежду и залез под одеяло. Тонкие, изящные руки притянули его к себе.
Барни закричал:
— Мэрион, какого черта ты тут делаешь?
— А я никуда не уходил, я ждал тебя, — спокойно ответил пришелец. — Это правда то, что ты сказал ей, что любишь меня?
— О боги… — прошептал Барни.
— Я все слышал, — Мэрион прижал его к своему разгоряченному обнаженному телу. — Ты так порадовал меня этими словами, мой дорогой. Но если ты устал и хочешь спать, я могу уйти…
— Нет, нет, не уходи! Я не хочу, чтобы ты уходил, останься!
Мэрион улыбнулся, он ждал этих слов. Он пригвоздил Барни к кровати, срывая с его губ страстные поцелуи.

В своём мире Мэрион Монти был лучшим из лучших. Законодатель моды. Тот, на кого ориентировались другие. Стоило Монти появиться где-то в новом наряде и в следующий раз все приходили разодетые точно также. Мэриона это бесило: неужели нельзя придумать что-нибудь своё, а не быть чужой копией! Мэрион Монти прослыл непреступным гордецом, добиться внимания которого было из разряда фантастики. Ах, если бы кто-нибудь знал, что этот самовлюбленный неприступный плутонец так щедро дарит любовь какому-то мальчишке, работающему в корпорации! В это бы просто никто не поверил. Глядя Мэриону вслед, пришельцы, как всегда, переговаривались.
— Монти стал странно себя вести, — сказал один из пришельцев. — Говорят, что его подопечный, хранителем которого он является, замешан в каких-то стачках в корпорации.
— Монти просто завидуют, ведь он один из лучших, — ответил другой плутонец. — Он работает в резиденции правительства Плутония и глупо сомневаться в таких, как он. Кого попало в резиденцию точно не возьмут.
Мэрион гордой, грациозной поступью шествовал, не обращая ни на кого внимание. Он был занят своими мыслями и не заметил, как один из пришельцев неотступно следует за ним. Когда Мэрион это заметил, он был почти у самого дома. Монти резко развернулся, в упор посмотрев на плутонца:
— Могу чем-то помочь?
Пришелец отпрянул в сторону от неожиданности, но быстро взял себя в руки. На его лице засияла ехидная усмешка.
— Да вот хотел полюбопытствовать, как думаешь, если все увидят твою запись с кареглазым парнем из корпорации, сильно они удивятся? — при этих словах пришелец захохотал.
Никто никогда ещё не видел Мэриона Монти в таком страшном гневе. В первый раз в жизни его холодные глаза вспыхнули ярко-красным огнём.
— Чего ты хочешь? — с трудом осадив себя, спросил Мэрион.
— Судя по тому, что ты творил с тем парнем, — осклабился пришелец, — ты — искусный любовник. Я бы хотел попробовать. Ну, а потом ты и богатствами своими непрочь поделиться, я думаю.
— Мэрион распахнул двери, — сейчас попробуешь. Думаю, что послевкусие останется на всю жизнь.
Пришелец вошёл, рассматривая хоромы Мэриона с межгалактическими фресками на стенах.
— Раздевайся, — на ходу бросил он, — этой ночи ты никогда не забудешь, обещаю тебе.
Плутонец чуть с ума не сошёл в предвкушении. Мэрион рассеялся в кресле.
— Запись, — ледяным тоном сказал он.
— Вначале…
— Ты не будешь вести торги, — холодно обрезал его Монти. — Запись!
— В кармане.
— Принеси и положи на стол, — сказал Мэрион ужасающе леденящим тоном. После того, как пришелец подчинился, он с ужасом увидел, как с помощью одного взгляда Мэриона носитель превратился в кучку пепла. Взгляд Мэриона продолжал кипеть яростью. Ему не понадобилось вставать с кресла, чтобы его противник улетел и впечатался спиной в стену с фресками, которой поначалу так восхищался. Мэрион переплюнул бы по силе любого плутонца, а когда в нем закипала ярость, он мог свернуть горы. Пришелец упал и шлепнулся лицом вниз. Мэрион наступил сапогом ему на шею:
— Отвечай, кто тебя прислал!
— Я сам, мистер Монти, бес попутал, простите, — пытался прорычать пришелец.
— Ты держишь меня за идиота?! — закричал Мэрион и наступил сильнее.
— Не надо, мистер Мэрион, умоляю, я все скажу, это был мистер Шейн…
— Вот как… Уяснил ли ты, ничтожный, что никогда не стоит лезть в личную жизнь Мэриона Монти и становиться ему поперёк дороги?!
— Да, мистер Монти, уяснил! — вскричал пришелец.
— И передай то же самое мистеру Шейну. Кто будет вставлять мне палки в колёса, пожалеет, что родился на белый свет. А теперь выметайся из моего дома!
Мэриону не стоило даже марать рук, его энергия сама вышвырнула гаглеца вон. Теперь он надолго забудет сюда дорогу. Монти колотило от от раздражения и злобы. Это был один из тех случаев, когда не грешно было выпить. Пришелец открыл бар и достал «Слёзы Плутония». Накапал себе в рюмку и залпом выпил. Облегчающее тепло разлилось по телу. Мэрион достал маленький экран, смотря в которе, мог наблюдать за Барни. Вот, Барни пришёл домой и принимает душ. Мэрион разглядывал его соблазнительное тело с горящими глазами. Как же хотелось оказаться рядом! И как он теперь сядет за руль вездехода, когда выпил? Впрочем, добраться туда, куда было надо, вовсе не проблема.
Барни ужинал. В продуктах отказа не было. Пока парень был на работе, Мэрион забил его холодильник и шкафы всем необходимым. Барни больше не в чем было нуждаться, пришелец позаботился о каждой мелочи. Как трогательна была эта забота для человека, никогда не знавшего её!
— Мэрион, ты пьян? — удивился Барни. — От тебя разит алкоголем, что-то случилось?
— Я соскучился, это первое, — он обвил руками шею Барни и привлек к себе. Жадно, ненасытно, язык Мэриона проникнул в полуоткрытый рот Барни, ища взаимности.
— У тебя что-то случилось? — спросил Барни, оторвавшись от поцелуя.
— Можно сказать и так. Были неприятности, но я все решил. — Мэрион поставил на стол «Слёзы Плутония», — предлагаю немного отметить.
— Ты не хочешь рассказать? — спросил Барни.
— Не хочу омрачать вечер неприятными воспоминаниями, не для того я здесь, — ответил Мэрион.
Барни долго смотрел на него:
— Я соскучился…
— Иди ко мне, — прошептал Мэрион. — У меня для тебя сюрприз. Он достал маленький экранчик на брелоке, такой же, какой был у него. — Это обратная связь со мной… Ты иногда тоже сможешь за мной следить, правда, не всегда…
— И я смогу наблюдать за тобой, когда ты в ванной, как это делаешь ты? — вырвалось у Барни.
— Так вот, чего ты хочешь, — усмехнулся Мэрион. — Давай же выпьем, мой дорогой, я хочу отвлечься от сумрака этого дня!
— Ах, Мэрион, я переживаю!
Монти взял его за подбородок:
— И почему же? Ты любишь меня?
Глаза Барни блестели из-за переполнивших чувств, какие он переживал в первый раз в жизни.
— Кажется, мне удалось приручить человека… — подумал вслух Мэрион. Из головы не выходило: Шейн…
Это был Шейн. Он следит за ним. Шейн Эрл. Всегда завидовал ему, потому что Мэрион Монти всегда и во всем был лучшим, а зависть, как известно, страшное чувство… Неизвестно, на что способны живые существа, которых оно поразило.
Барни приник к экранчику, разглядывая новую игрушку.
— И я смогу хоть иногда видеть тебя, когда тебя не будет поблизости? — одухотворенно проговорил он.
— Ты так этого хочешь? — Монти прижал его к стене всем телом, нашёл его губы.
— Хочу, очень хочу, — проговорил Барни.
Мэрион разлил «Слёзы Плутония»:
— Брудершафт!
Они осушили бокалы до дна и губы Мэриона приникли к Барни в страстном поцелуе. Барни простонал:
— Мэрион, возьми меня, я тебя люблю…
— Повтори, повтори ещё, что ты сказал! — приказным тоном проговорил Монти.
— Люблю тебя, — прошептал Барни. «Слёзы Плутония» ударили ему в голову.
Мэрион подхватил его на руки и потащил на кровать. Барни обхватил его за шею.
— Мэрион, — шепнул он, — мы скоро корпорациями выйдем на протест. Хочу попрощаться на всякий случай, мало ли…
Мэрион стал мрачнее тучи:
— И думать о таком забудь! Пока я жив, я достану тебя где угодно. Если возникнет смертельная угроза, я готов покинуть с тобой планету на космолете. Барни с замиранием сердца посмотрел на него.
— Не каждый способен так любить, — с восхищением прошептал он. — А если ты когда-нибудь захочешь покинуть меня? Если я тебе надоем? Тогда, я, наверное, умру от тоски…
— Выходит, я для тебя значу что-то все-таки… — проговорил Монти, водя пальцем по его губам. — Не переживай, это навсегда. Мэрион Монти любит только один раз. До конца.
С этими словами он впился в губы Барни и тот издал стон. На губах Мэриона ещё не обсох привкус «Слез Плутония». Барни с головой отдался омуту страсти, предоставил Мэриону делать все, что он захочет. Тот не слишком долго колебался и, раздвинув ему ноги, вошёл. Однако все движения Мэриона были осторожными, нежными, чтобы не причинить своей пассии боль или свести её к минимуму. Барни вцепился ему в спину ногтями. Он подумал о том, что ни с кем никогда не сможет больше испытать столь ярких, насыщенных впечатлений. Да и просто не захочет.
— Мэрион! — закричал Барни. — Будь моим навсегда!
Монти провёл языком по мочке его уха и прошептал:
— Я и так давно уже твой.
— Не могу поверить, что вся твоя красота принадлежит мне…
— Только тебе… — язык Мэриона гулял по груди Барни, облизывая соски.
— Можно ли мне тоже овладеть тобой? — неуверенно прошептал Барни.
— Конечно, как ты только захочешь, ведь я только твой, — ответил Мэрион. Барни приподнялся на постели, смотря на Мэриона, распластавшегося во всей своей наготе. Его густые блестящие локоны разметались по постели золотым дождём. Он был настолько прекрасен, что из глаз Барни потекли слёзы.
— Почему ты плачешь? — изумился Мэрион.
— Из-за того, что ты так невероятно прекрасен и я не могу поверить, что ты принадлежишь мне…
Это откровение поразило Мэриона. Он взял руки Барни в свои, поцеловал и притянул его к себе сверху.
— Ты можешь взять меня в какой угодно позе, — лукаво прошептал Монти. Барни развернул его на бок и проникнул в заветные глубины, лаская при этом спереди. Он научился этому у самого Монти. Мэрион застонал, он был на десятом небе. Они соединились в жарком танце любви, от которого хотелось кричать.

— Анна, листовки у нас уже есть, — проговорил Барни, — можно готовить людей к протестной акции. В этот раз нас должно быть больше, не только наши, но и работники других корпораций должны выйти.
Анна бегло глянула на него:
— А любовник твой что думает по этому поводу? Он одобряет, что ты всем этим занимаешься?
— Если бы не он, нас бы сейчас с тобой тут не было. Нас бы давно утилизировали! — воскликнул Барни.
— И что теперь, лобзать ему за это сапоги? — язвительно ответила Анна. Барни схватил её за руку:
— Прекратити!
— Пусти! — Анна высвободила руку. — Не знаю, появится ли у меня к тебе доверие.
Барни был удручен. Он достал маленький экранчик, чтобы посмотреть на Мэриона и отвлечься от тревожных мыслей. Он увидел Мэриона в рабочем кресле, в дорогом кабинете. Пришелец сидел за компьютером, но увидел, что Барни наблюдает за ним и оторвался от работы.
Глаза Мэриона переливались как драгоценные камни:
— Как дела, мой дорогой, у тебя все в порядке?
— Все хорошо, — в ответ прошептал Барни. — Как у тебя?
— Я тоже в порядке. Не могу дождаться, когда уже закончится этот день, чтобы обнять тебя. Все мысли только об этом, — прошептал Мэрион. Барни томно вздохнул, приложив к экранчику губы для поцелуя.
Мэрион очень печалился, что Барни так тяжко работает в корпорации без выходных. Он бы мог дать ему все, у Барни нет нужды работать в корпорации. Но парень был горд, а, кроме того, он не мог позволить себе бросить своих друзей и наслаждаться, катаясь, как сыр в масле. Быть может, за это Мэрион и полюбил его, кто знает. Мэрион сам не мог ответить на этот вопрос. Но каждый раз, пока Барни был на работе, пришелец приносил ему все. От продуктов до одежды и домашней утвари. Мэрион знал, что парень, работающий за жалкие талоны на еду в корпорации, крайне беден. Барни не хватило совести, чтобы выставить все эти заботливые дары Мэриона, который искренне за него переживал. И сейчас, в перерыве между работой, Мэрион прикидывал, что особенно подошло бы Барни. Он хотел разодеть его, как принца. Белое… Да, возможно белое ему подошло бы. Мэрион размечтался.
— Мэрион, я скучаю, скорее бы вечер, — послышался шепот с экранчика на брелоке.
Монти тяжко вздохнул, он не мог думать ни о какой работе. Все мысли его были только лишь об одном. Силой воли Мэрион выключил экранчик и взял себя в руки. В правительстве не потерпят безответственных лентяев и работу нужно было выполнить в срок.
Раз в год работников корпораций заставляли проходить все анализы. Для этого давались бесплатные талоны, а потом эта услуга вычиталась из зарплаты работников. Барни услышал дикие крики в очереди. Люди чуть ли не дрались. Им отводилось восемь минут, чтобы успеть записаться к врачу. Как говорится: кто успел, тот два съел. Остальным ждать ещё месяцы, повезёт, если доживут.
— Мы все умрем! — причитала какая-то женщина. — Я второй месяц не могу записаться к кардиологу, моё здоровье ухудшается!
— Быть может, вам уже пора на утилизацию? — ответил робот из регистратуры. Ненависть к пришельцам росла все сильнее и сильнее.
«Можно разгромить роботов в больнице», — подумал Барни.
Он потихоньку подкладывал людям в сумки листовки с призывами к протесту против эксплуатации пришельцев. Пусть читают, делают выводы и примыкают к борьбе. В очереди снова раскричались, не в силах поделить талоны на приём, завязалась драка. Барни покинул стены поликлиники, он не хотел уже ничего. Быстрее бы дойти до дома и рухнуть, как сноп, после тяжёлого дня. Дома его уже ждал Мэрион.
— Мэрион… — Барни обнял пришельца. — Я очень сильно устал, у меня все здесь болит…
— Мой дорогой, ложись на диван, расслабься, я сделаю тебе массаж.
Не терпя никаких возражений, Мэрион раздел Барни и уложил на диван, достав какую-то бутылочку.
— Что это? — спросил Барни.
— Это настойка целебных трав, триста лет выдержки, облегчит любую боль и усталость.
— Ничего себе, — проговорил Барни, — представляю, сколько это стоит…
Мэрион открыл бутылочку и комнату наполнил волшебный аромат.
— Неужели раньше на моей планете росли все эти травы! — не выдержал Барни. Мэрион ласковыми и нежными движениями начал втирать в кожу Барни целебную настойку. Давно Барни не испытывал такого блаженства. Он прикрыл глаза и простонал.
— Лучше ли тебе стало, мой любимый? — участливо спросил Мэрион.
— О, мне просто великолепно! Ты так заботишься обо мне… Смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе…
— Сможешь… Просто люби меня… — пришелец принёс пакеты с покупками. — Я купил тебе одежду. На свой вкус, конечно, но мне так кажется, что ты будешь в этом просто великолепен…
— Мэрион, зачем…
— Работа в корпорации не для такого хрупкого парня! — воскликнул Монти. — Думаешь, я не вижу, как ты каждый день надрываешься, таская свёртки, чтобы такие, как я, носили дорогие костюмы? Это несправедливо!
— Вооот! — с удовлетворенной улыбкой воскликнул Барни. — Я неслыханно рад, что ты это понял! И теперь я люблю тебя ещё сильнее.
Глаза Мэриона вспыхнули, как синее пламя, он, не отрываясь, смотрел на Барни и тот, в смущении, опустил взгляд.
— Хочу баловать тебя, — прошептал пришелец, — и у меня уже готов сюрприз. Хотел бы ты побывать в нашем мире, провести выходные у меня дома, например?
Глаза Барни загорелись, он подскочил с дивана.
— Ты серьёзно?!
— Вполне.
— Но у меня не бывает выходных.
— За это не переживай, я все устрою, у меня везде связи. Можем прямо сейчас отправиться ко мне домой.
Барни был в таком восторге, что потерял дар речи.
— Одевайся, мы едем прямо сейчас!
Барни не заставил себя долго ждать, его сердце радостно колотилось в предвкушении новых приключений.
— Я припарковал вездеход, прыгай, — сказал Мэрион, — стёкла тонированные, тебя не увидят. Приедем поздно ночью, а прислугу я на пару дней распустил.
— У тебя есть прислуга? — удивился Барни.
— Есть. У меня ведь громадный особняк. Целыми днями я пропадаю на работе, вечером у тебя, за хозяйством должен кто-то смотреть.
— У тебя служат плутонцы? — спросил Барни.
— Это пришельцы с других планет, которым нужно зарабатывать себе на жизнь.
Они неслись на вездеходе, рассекая воздух. У Барни захватило дух.
— Если ты согласишься оставить корпорацию и переехать ко мне, прислугу придётся распустить. Никто не должен видеть тебя, знать о тебе.
— Тебе не придётся распускать прислугу, — ответил Барни, — я не оставлю корпорацию.
Мэрион промолчал. Вскоре они были на месте, потому что вездеход мчатся пулей. Самое удобное изобретение — вездеход. Аэробусы могут только летать — вездеход приспособлен к любым условиям: ехать по земле, плыть по воде, погружаться под воду, летать. Нельзя на нем разве что бороздить просторы космоса, для этого придумали космолет.
Мэрион приложил палец к губам, давая понять Барни, чтобы тот соблюдал тишину. Барни в немом изумлении глядел на огромный особняк Мэриона Монти. Мэрион взял его за руку и потащил внутрь. Закрыв тяжелые двери и включив сигнализацию, он выдохнул.
— Теперь мы в безопасности, мой дом — моя крепость, — проговорил Монти и прижал Барни к стене, набросившись на него с поцелуями.
— Какой ты страстный, горячий, — прошептал Барни.
— Ты пробуждаешь во мне эту страсть, — Мэрион взял его за руку и они прошли по величественным коридорам, украшенным великолепными фресками. Монти на несколько голов был выше Барни, отчего тот ещё больше ощущал себя маленьким мальчиком. Он смотрел на высоченный потолок, расписанный под звездное небо. Звезды мерцали, как настоящие, Барни ахнул.
— Нравится? — спросил Монти.
— Ещё бы! Не видел ничего подобного, просто дух захватывает.
— Подумай, это жилище может стать и твоим…
В центре зала бил фонтан и Барни пришёл в неописуемый восторг. Здесь же был и зимний сад.
— Это что?! — воскликнул Барни, наклонившись.
— Цветы, — проговорил Мэрион.
— Но они же все уничтожены…
— Не все, — ответил Монти. — Некоторые виды выводят для зимних садов самых богатых. В природе их больше нигде не встретить.
Барни начал рассматривать цветы, нюхать, прикасаться к лепесткам, будто чувствовал что-то родное, утерянное навсегда.
— Какое чудо! — воскликнул он. — Когда мы отвоюем эту планету, то на месте корпораций высадим цветы!
— Ты искренне в это веришь? — удивился Мэрион.
— Свято верю.
Цветы вызвали у Барни грусть и Мэрион увел его в другой зал, чтобы отвлечь. В следующем зале находилась картинная галерея.
— Это все прекрасно, — проговорил Барни, но я после работы даже не ужинал…
— Верно! — воскликнул Мэрион. — Прости, дорогой мой. Стол уже давно накрыт и ждёт нас.
С этими словами Мэрион отвел Барни в столовую. Огромный стол, который чуть не трескался от явств и напитков, предстал пред ними. У Барни загорелись глаза.
— Выбирай, где тебе удобнее всего сидеть, — сказал Монти.
— У тебя на коленях удобнее всего, — ответил Барни.
Мэрион уселся на стул и усадил Барни к себе на колени. И вправду, стулья, сделанные для высоких плутонцев, вряд ли были бы удобны Барни.
Барни казалось, что он сейчас съест все, что находится на этом столе и он принялся набивать брюхо.
— Хочешь немного хорошего алкоголя? — шепнул Мэрион.
— Ты ж не пьешь.
— Сегодня можно. Особый гость — особый случай. — Монти поставил на стол бутылку вина «Кровавая луна».
— Ого, — проговорил Барни, — наверное, дорогое. Но учти, когда мы сделаем революцию, тебе придётся отказаться от всей этой роскоши и работать вместе со всеми на благо планеты.
Монти громко рассмеялся.
— Почему ты смеешься, ведь я не шучу, — сказал Барни.
Тонкая, белоснежная рука Мэриона плеснула вина в бокалы.
— Давай выпьем за любовь, — сказал он, смотря Барни прямо в глаза. — Ты, помнится, говорил, что любишь меня, это правда?
— Ты всегда это спрашиваешь, — проговорил Барни.
— Мне важно знать.
— Ты влюбил меня в себя и теперь, где бы я не находился, я постоянно думаю о тебе, днём и ночью, — ответил Барни.
Мэрион довольно улыбнулся:
— Если бы мне не удалось добиться твоей любви, я бы, наверное, сошёл с ума или самоутилизировался.
— В этом нет необходимости, я люблю тебя.
Бокалы из тонкого стёкла издали протяжный стон. Каким сладким было каждое его слово, как глоток этого красного вина… Мэрион медленно поднес свои губы к губам Барни.
— Поцелуй… — прошептал он.
Барни неловко, будто стесняясь, коснулся его губ. Мэрион просунул к нему в рот свой язык, страсть закипала не на шутку.
— Я хочу уединиться с тобой в спальне, — прошептал Мэрион.
— Да, — ответил Барни. Он обхватил пришельца обеими руками и, пока тот нес его в спальню, всю дорогу покрывал поцелуями лицо и шею возлюбленного. Наконец, Мэрион опустил его на кровать из мягчайших тканей, с прозрачным пологом и десятком подушек.
— Наверное, на таком ложе нежатся сами короли, — прошептал Барни.
— Это все для нас, — ответил Мэрион, освобождаясь от костюма и помогая Барни снять одежду. Неожиданно пришелец погладил Барни по щеке очень нежно и спросил ласковым голосом:
— Чего бы ты хотел? Как тебе нравится?
— Мне нравится все, что ты делаешь, я просто растворяюсь в твоих объятиях, как в других мирах.
Мэрион улыбнулся и принялся с чувством целовать шею Барни, потихоньку опускаясь все ниже. Барни издавал сладострастные стоны.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив со мной, — проговорил Монти, — чтобы ты ни в чем не нуждался. В замен прошу только две вещи: ответную любовь и верность.
— И эти две вещи уже у тебя, — прошептал Барни, накинувшись на него с поцелуями.
— Будем вместе до конца, что бы ни случилось, — проговорил Мэрион.
Он опустился ниже, к животу, его язык творил чудеса.

Барни проснулся и не сразу вспомнил, где находится. Память возвращалась постепенно. Особняк, «Кровавая луна», изрядно ударившая в голову, бурная ночь с Мэрионом… Барни сладко потянулся на дорогих кружевных простынях. Мэриона нигде не было.
— Мэрион? — закричал Барни.
— Да, мой дорогой? — Мэрион вышел из другой комнаты. На нем был длинный домашний халат, перевязанный красной тесьмой. Волосы густым блестящим плащом спускались ниже ягодиц. Он был сказочно, обворожительно прекрасен.
Мэрион заметил, с каким восхищением разглядывает его Барни и улыбнулся:
— Ты звал меня?
— Я испугался, что тебя нет рядом… — признался Барни.
Мэрион подошёл и сел на краешек кровати:
— Ничего не бойся, когда ты со мной, — проговорил он глубоким голосом и посмотрел на Барни с такой невыразимой теплотой и нежностью, что у того зашлось сердце.
— Ах, Мэрион! — не выдержал Барни. — Что же ты со мной делаешь!
Монти с улыбкой посмотрел на него:
— И что же я делаю?
— Ты заставляешь меня сходить с ума… До дрожи, до слез! До встречи с тобой мне казалось, что все эмоции навсегда покинули меня, я чувствовал себя дряхлым стариком, которого больше ничего в этой жизни не трогает. Книги, которые я нашёл и ты, воскресили мою заснувшую душу…
Признание поразило Мэриона, он наклонился к Барни, погладил его по волосам и запечатлел на губах долгий, очень нежный поцелуй. Барни простонал и обхватил его за шею обеими руками.
— Чего бы ты хотел, мой принц? — нежно спросил Мэрион, поглаживая его по лицу.
— На принца больше похож ты, — ответил Барни. — Мне бы хотелось узнать, что ты есть такое… И почему изначально ты был холоден, как лёд, а теперь стал таким горячим.
Мэрион продолжал нежно поглаживать его по лицу и волосам:
— Представь электроприбор, на котором ты можешь приготовить поесть и который одновременно может служить холодильником. Представь, что ты можешь регулировать температуру этого электроприборы от самой холодной до горячей. Это — наше тело. Я всего лишь регулирую температуру своего тела, чтобы она тебе была приемлема и приятна…
— Вот как, — удивился Барни. — А сколько тебе лет?
Мэрион сделал паузу:
— Мне триста пятьдесят лет, — проговорил он.
— Ого! — воскликнул Барни.
— Для плутонцев это средний возраст.
— Вы семьсот лет живете? — спросил Барни.
— Где-то так, — ответил Мэрион. — Плюс-минус. Внешне мы никогда не стареем.
— Мэрион, — неожиданно спросил Барни, — а что ты будешь делать, когда я постарею и умру?
Мэриону словно кто-то дал невидимую и очень болючую оплеуху.
— Я думаю, что через несколько лет разработают методы, с помощью которых можно будет продлить жизнь и молодость. Я лично вложу в этот эксперимент сколько понадобится средств. Но не будем забегать в будущее, чтобы не омрачить настоящего. Я предлагаю программу на это утро. Сейчас мы идём в ванну, потом завтракаем, а затем продолжим экскурсию по моему особняку. Тебе нравится?
— Мне безумно нравится все, что ты делаешь и я влюбляюсь в тебя с каждым днём все сильнее и никто другой мне не интересен. Ни женщина, ни мужчина!
Это была самая лучшая награда — услышать такие речи из уст Барни. Самая лучшая за все это время. Мэрион схватил Барни на руки, чтобы отнести в ванную. Барни обхватил его торс ногами, руками обвил шею.
— Мэрион, я же без одежды, — шепнул Барни.
— Нас никто тут не увидит, мы предоставлены сами себе, особняк заперт и на сигнализации.
Пройдя по залу, Мэрион распахнул двери ванной. Барни ахнул: огромная ванна из платины была сделана в форме чаши и наполнена ароматной, розовой, пенистой водой. В ванной царил полумрак, из него пробивалось пламя десятка свечей. Повсюду разносится запах неземных благовоний, тихо играла приятная музыка для расслабления.
— А это что? — спросил Барни, показывая на лежащую в углу кучу в красных, белых и розовых тонах.
— Лепестки роз, — прошептал Мэрион.
— Роз? — переспросил Барни.
Мэрион не хотел начинать эту тему.
— Розы когда-то росли на вашей планете в избытке, теперь их могут позволить себе лишь самые богатые…
Эта тема была весьма неприятна и для Мэриона. Он чувствовал себя пришельцем, захватчиком, поработившем Землю. На такого, как он, должны трудиться такие, как Барни. Наверняка Барни, думая об этом, в душе ненавидит Монти или презирает. Ведь благодаря таким, как он, на планете Барни больше не растут розы… Да, пусть это вина не лично Монти, но он — часть этой системы и работает на нее, тем самым становясь соучастником. Эти мысли отравили Мэриону утро, но тут возле уха раздался шепот:
— Я люблю тебя… — и плохие мысли, как по волшебству, улетучились. Мэрион осторожно опустил Барни в ванну. Развязал тесьму на своём халате, который упал у его ног. Барни, как завороженный, смотрел на это зрелище. На его стройное, подтянутое, такое манящее тело, с прозрачной белой кожей. Мэрион продолжал стоять, ему нравилось, как Барни с восхищением разглядывает его.
— Мэрион, снизойди уже до меня! — прошептал Барни. Монти не заставил себя долго ждать и через секунду оказался около Барни, обхватил его за талию под водой.
— Повтори, что любишь, — проговорил Монти, слегка прикусив ему мочку уха.
— С каждым днём влюбляюсь все сильнее и сильнее! — искренне воскликнул Барни. Мэрион удовлетворенно улыбнулся, сияя от счастья. Он не хотел сейчас думать, что они из разных миров и что система против этих отношений. Что значат миры, когда внутри горит пожар!
— Мэрион, расскажи, как ты влюбился в меня? — попросил парень. — Я хочу знать…
Мэрион втирал в его кожу ароматное масло.
— Я сам не знаю, как так могло получиться, — признался он. — Я следил за тобой, честно выполнял работу Хранителя и как-то подловил себя на мысли, что наблюдаю за тобой, потому что мне так нравится. Долгое время я наблюдал за тобой в ванной, любовался тобой, когда ты спишь, подносил к уху экран, чтобы слышать твоё дыхание и вместе с ним засыпать. Я понял однажды, что больше не могу сдерживаться и стал приходить к тебе невидимым. Ты уже знаешь, что мы живём среди вас и вы нас не видите, потому, что мы этого не хотим…
Я подолгу сидел у твоей кровати и просто смотрел. Ах, какая пытка не иметь возможности прикоснуться к тому, кого любишь! — воскликнул Монти.
Барни поразило его признание.
— Не в силах больше сдерживаться, я решил сыграть ва-банк. И тогда, не смотря на запреты, я рискнул в первый раз перед тобой появиться, но конечно же, с первого раза признаваться в своих чувствах было просто нелепо… И мне пришлось немного поиграть, надев маску безразличия. А это было ох как непросто…
— Ты мой самый любимый Хранитель, — прошептал Барни, — теперь все позади, больше не нужно притворяться… — Барни потерся щекой об его щеку и застенчиво прикоснулся к губам пришельца. С его челки капала вода, струйками стекая по лицу, — Хочу быть твоим без остатка… — прошептал Барни.
— О, Барни… — простонал Мэрион. Он осторожно посадил его на свой вставший орган, повернув лицом к себе. Барни тихо вскрикнул, обхватил Мэриона за спину, его ногти слегка впились в тонкую белую кожу.
— Мой дорогой Мэрион… — прошептал Барни, двигаясь сверху. Мэрион сжал его в объятиях и застонал. Они будто растворились друг в друге, не смотря на расу, социальное положение, запреты — все это стерлось, остались только души и тела, с нечеловеческой силой стремящиеся навстречу друг другу, чтобы соединиться в танце всепоглощающего огня любви. Они будто и вправду растворились друг в друге, реальность ушла из-под ног. Где они, кто они — ничто не имело значения… Мэрион будто спустился с небес. Он пришёл в себя и увидел, как руки Барни обнимают его, а голова покоится у него на груди. Мэрион нежно провёл рукой по мокрым волосам Барни.
— С тобой все в порядке, мой дорогой? — спросил Мэрион. — Мне показалось, что я минут на пять отключился.
— Мне показалось, что я отключился тоже… — Барни поднял на него свои огромные карие глаза из-под густых пушистых ресниц. Мэрион увидел в них безграничное обожание. Он громко вздохнул.
— Пойдём в столовую, пора позавтракать. У меня для тебя есть много интересного, — он помог Барни вылезти из ванны и бережно промокнул его полотенцем.
— Мне нечего надеть, — проговорил Барни.
— Обернись полотенцем, — ответил Мэрион.
Они вышли из ванной, направившись в столовую. Кое-что привлекло Барни.
— Что это? — спросил он Монти, показывая на скульптуру у фонтана. Он не мог не разглядеть в мраморной статуе мальчика самого себя, а рядом статую, как две капли похожую на Мэриона.
— Я люблю искусство, люблю прекрасное, не сдержался, чтобы не заказать себе это…
Барни подивился чудесам.
— Зачем одному плутонцу такой громадный особняк, когда люди, тяжко работающие в корпорациях, остаются без домов, их загоняют в бараки!
Монти почувствовал в этой реплике прямой укол и это опечалило его.
— Даже, если на меня нападет приступ альтруизма и я захочу пожертвовать свой особняк людям из бараков, ты понимаешь, что при всем желании я не смогу этого сделать? Мы живём в определённой системе и подчиняемся её правилам.
— Значит нужно сломать эту систему! — ответил Барни и его глаза загорелись мрачным огнём. Сам не зная, почему, Монти сжал его руку.
— Что будем на завтрак? — спросил он, отчасти желая перевести разговор в другое русло.
— Смотря, что у тебя есть, — ответил Барни.
— У меня есть все, — ответил Мэрион.
— Не люблю с утра набивать брюхо, не отказался бы от десерта.
— Рекомендую пудинг «Космический взрыв» — фирменный рецепт моего повара. Можно попробовать торт «Обломки астероида» и конфеты «Млечный путь» из нежнейшего шоколада. Из напитков кофе или чай на травах трехсотлетней выдержки. Я надеюсь, ты не хочешь с утра алкоголя?
— Чай на травах! — вскричал Барни. — Алкоголь оставим на вечер.
— Хорошо, ответил пришелец.
— Мэрион, ты же видел, какой моя планетабыла раньше, помнишь?
— Помню, — ответил Монти, — я был тогда ещё очень молод. Барни, прошу тебя, не трави свою и мою душу этими разговорами, пожалуйста… Я так хочу насладиться счастьем с тобой хотя бы оставшиеся сутки…
Барни промолчал, сидя на коленях у Монти, уплетая пудинг, который рекомендовал хозяин дома, запивая ароматным чаем на травах, так согревающем душу.
— Мэрион, а как ты ведешь себя в своём мире, с другими плутонцами? — неожиданно спросил Барни. — Я ведь не думаю, что ты со всеми само внимание, как со мной.
Вопрос немного озадачил Монти.
— Нет конечно. В своём мире я неприступный Мэрион Монти, законодатель моды, предмет для подражания. Меня считают холодным, бездушным, не способным на проявление чувств, как сказали бы у вас, даже нелюдимым.
— Надо же! — воскликнул Барни. — Кто бы мог подумать.
— Зачем мне размениваться на всех? Я хочу дарить себя без остатка только тому, кого люблю. А всем мил не будешь. У меня есть враги и завистники.
Барни провёл рукой по его щеке и посмотрел на Монти, как на божество.
— Надо же! — снова вслух воскликнул Барни, будто бы сам себе. — Самые влиятельные плутонцы не могут добиться твоего внимания, которое ты так щедро даришь мне, простому мальчишке из корпорации!
— Меня самого это удивляло, но я рад, что произошло именно так, а не иначе… — сказал Монти и поцеловал руки Барни. Руки парня были покрыты трещинами и мозолями. После того, как в системе произошёл сбой и роботы вышли из строя, приходилось самим таскать тяжелые мешки с латексом и делать много другой тяжёлой работы. Сердце Мэриона кровью обливалось, когда он видел эти руки. Барни не должен там работать, истязать себя, ведь у Монти есть все, и даже более того. Но с упрямством парня невозможно было совладать. Когда пришелец смотрел на руки своего возлюбленного, он начинал ненавидеть систему. Систему эксплуатации, запретов, контроля и постоянного страха.
— О чем ты думаешь? — поинтересовался Барни. — Ты такой серьёзный.
Мэрион ласково прижал его к себе.
— Думаю, показать ли тебе свою библиотеку. У меня есть библиотека, в которой рукописные книги о твоей планете. С картинками, фото…
Барни подпрыгнул:
— Конечно показать!
И они немедленно отправились в библиотеку.
— Тебе есть, что тут посмотреть и почитать. Я, пожалуй, оставлю тебя…
— Нет! — вскричал Барни. — Не оставляй! Я хочу, чтобы ты сидел со мной, не хочу, чтобы ты покидал меня ни на минуту.
Мэрион улыбнулся. Какой же греют душу эти слова! Да, он это заслужил.
— Я сяду к тебе? — спросил Барни.
— Конечно, мой дорогой.
— Слушай, а если у меня когда-нибудь найдут наш передатчик? — вдруг спросил Барни.
— Кроме тебя, он ни на кого не среагирует. Скажешь, что нашёл.
— Хорошо, — Барни собрал книги о планете Земля и принялся за чтение. Его интересовала и волновала любая мелочь. Время от времени, он нежно поглаживал руку Монти, давая понять, что помнит о нем. Пока Барни увлекся чтением, у Мэриона было время, чтобы наслаждаться, перебирая его волосы, вдыхать их аромат, целовать тонкую кожу на его шее. Мэрион мог бы потратить на это целую вечность. Барни оторвался от чтения, когда наступил вечер. Вид его казался подавленным.
— Я могу подарить тебе, что захочешь из этой библиотеки, выбирай любые книги.
— Правда?! — вскричал Барни. Радости его не было предела.
— Но только помни, что ты должен быть предельно осторожен, чтобы информация о том, что у тебя эти книги, не просочилась дальше. Иначе и тебе и мне будет очень плохо. Надеюсь на твоё благоразумие.
— Спасибо! — Барни с жаром обнял пришельца.
— У меня было предложение выйти во дворик и осмотреть сад там, но мне не хотелось бы вызыватьтвою грусть…
— Пойдём! — воскликнул Барни и они отправились в дальнейшую экскурсию по особняку Монти.

В саду Барни действительно охватила тоска. Он смотрел, как колышутся от ветра травы. Раньше вся планета была такая. Закат, салатовые блики вокруг солнца. Яркого, кислотного цвета.
— Интересно, каким был закат раньше… — проговорил Барни.
— Точно не таким, — ответил Мэрион.
Он обнял Барни сзади, крепко прижал к себе.
— Барни, ты разрываешь мне сердце, я начинаю чувствовать себя виноватым в уничтожении твоей планеты, я ощущаю вину перед тобой… Когда я попал на Землю, я был очень молод и просто за всем наблюдал. За всем, что творили плутонцы. И для тебя я ведь тоже проклятый пришелец, завоеватель…
Барни уткнулся лицом в латекс Мэриона:
— Что ты такое говоришь… Я не могу ненавидеть тебя. Ты совсем другой. Я удивился, узнав тебя лучше. За маской надменного, самовлюбленного щёголя скрывается большое сердце, способное преданно любить, жертвуя собой.
— Ах, как ты красиво умеешь говорить, Барни, я польщен, — прошептал Мэрион, ещё сильнее прижав его к себе. Голубые волосы перебирал ветер, иногда закрывая прекрасное лицо пришельца, иногда открывая его, будто дразнясь.
— Не заканчивал университетов, поэтому, говорю от души, — ответил Барни.
— Пойдём в дом, — сказал Монти, — сюрпризы ещё не закончились.
Отчасти, он это делал, чтобы увести Барни от мыслей о Земле и не чувствовать себя пришельцем-захватчиком в его глазах, что очень тяготило.
Предлагаю на ужин отбивные «межгалактические» в пикантном соусе, салаты на выбор, жареные колбаски «солнечное ассорти» и много ещё чего, на что ляжет твой глаз.
— Я проголодался, — согласился Барни.
— Из напитков?
— Когда-то я слышал о таком чудном вине, как «Лунная соната».
— Есть такое, — ответил Мэрион, откупоривая бутылку.
Они принялись за трапезу.
— А теперь, — сказал пришелец, — ещё один сюрприз: это моя личная обсерватория с телескопами.
— Ух ты! — воскликнул Барни, немедленно решив бежать туда.
Громадные телескопы поразили его. Смотря в них, можно было отыскать любую планету, любую звезду и Барни увлекся.
— Подыскиваю для нас планету, — пошутил он.
— Я не исключаю такого случая, если нам придётся бежать на моём космолете, — проговорил Мэрион.
— Космолет! — воскликнул Барни. — Я мечтаю о нем!
— Это крайний случай, — проговорил плутонец.
Барни обвил его шею руками и заглянул в глаза.
— Спасибо тебе, ты так балуешь меня, это были самые лучшие выходные в моей жизни, — проговорил Барни и прижался к нему.
— Ты тоже несколько раз порадовал меня своими словами сегодня. И это самая лучшая награда для меня.
Они пригубили «Лунную сонату» и посмотрели на звезды. Губы Барни сами открылись для поцелуя, как цветок, и впустили язык Мэриона в свой сладкий плен.
— Я хочу тебя… — прошептал Барни.
Целое звездное небо нависло над головой. Это зрелище захватывали дух, будто бы Барни находился в просторах необъятного космоса. Лёгким движением, Мэрион снял с Барни полотенце, которым тот все ещё был замотан и опустил его на пол, развязывая тесьму своего халата. Белые плечи в свете лунного серебра, на которые падали длинные локоны, очаровали Барни. Все его тело пронзила сладкая дрожь предвкушения, когда язык Мэриона начал гулять по его телу, не пропуская ни единого уголка.
— Люблю тебя… — прошептал Барни, полностью расслабившись и отдавшись страсти и чувствам без остатка. Он плавился в объятиях пришельца, как пластелин. Это и вправду были лучшие выходные за всю его жизнь. Столько сюрпризов и даже книги, запрещенные книги, Мэрион на свой страх и риск решил ему подарить! Барни перевернул плутонца вниз и оказался сверху.
— Хочешь поиграть? — усмехнулся Мэрион.
— Хочу сделать тебе приятное, мой любимый…
От словосочетания «мой любимый» пришельца пронзила дрожь. Барни начинал покрывать его тело поцелуями, тихонько, будто стесняясь, но потом принялся набирать обороты. Его язык достиг живота и опустился ниже. Мэрион застонал. Звезды отражались и растворились в его глазах. Барни сел на него сверху и Мэрион снова издал стон.
— Нравится так? — спросил Барни.
— Да, — взволнованно проговорил Мэрион, — продолжай.
Барни начал двигаться сильнее и активнее, отдаваясь страсти без остатка. Мэрион поддерживал его за бедра, то отрывая от себя, то удерживая. Из его груди вырывались стоны. Барни готов был кричать. Пришелец принялся ласкать его спереди. Пытка была невыносима и, закричав, Барни облегчился. За ним облегчился и Мэрион. Барни упал в его объятия и просто лежал, смотря на звезды.
— Мэрион, — прошептал Барни, — никто и никогда не сможет заменить мне тебя, слышишь? Никто и никогда…
— Ах, Барни… — прошептал плутонец.
Его огромные, как два синих мира, глаза, слегка увлажнились от навернувшихся слез. — Как я устал от всего. Улететь из этого мира с тобой куда угодно и там наслаждаться счастьем — все, чего я хочу…
Барни припал к его губам, как томимый жаждой к источнику. Он гладил его губы, время от времени, покрывая их поцелуями, изумляясь правильности черт этого невероятно привлекательного лица. Будто в них обоих растворялись, пропуская через себя, целые вселенные.

— Где ты был?! — спросила Анна. — Могу поклясться, что в объятиях своего любовника — нашего врага. Наслаждался жизнью, пока мы все работали. Ну да, он же у тебя влиятельная персона! А мне, девушке, пришлось работать за тебя. И роботов больше нет в эксплуатации, все вышли из строя. Мои руки стерты в кровь!
Барни опустил глаза, ему было так стыдно, что он не мог смотреть Анне в глаза. Барни и Анна чем-то были похожи и многие принимали их за брата и сестру.
— Прости меня, — виновато проговорил Барни. — Ты никому не рассказала?
— Пока нет, — Анна нарочито подчеркнула слово «пока».
— Пока? — переспросил Барни.
— Каждый может ошибиться, оступиться — никто из нас не идеален. Главное — научиться исправлять свои ошибки. Ты должен прекратить эту гнусную, порочную, позорящую род людской связь с пришельцем, иначе мне придётся рассказать о ней всем нашим, чтобы они провели с тобой воспитательную работу.
— Нет, Анна, ты не сделаешь…
— Кто может доверять тебе, пока тыс ним, с нашим врагом, в близких отношениях? Так что тебе раз и навсегда придётся сделать выбор: либо ты порвешь с ним, либо с нами. Третьего не дано, Барни! Выбирай. Если не бросишь его, все узнают о вашей позорной связи.
— Анна!
Анна ушла быстрыми шагами, оставив Барни мрачнее грозовой тучи. Его съедали угрызения совести и по поводу Анны, и по поводу Мэриона. Анна работала за него, пока он прохлаждался в особняке Монти, предаваясь утехам, окруженный роскошью… Теперь он не простит себе этого никогда. Барни подумал, что действительно самым разумным выходом будет расстаться с Мэрионом. Так будет лучше всем, и пришельцу в том числе. Но он не знал, как сможет смотреть Монти в глаза.
Мэрион уже ждал его дома.
— Ах, Барни, я так соскучился…
Барни мягко отстранил его, избегая взгляда.
— Что случилось, почему ты не смотришь мне в глаза?
— Мэрион… Нам лучше будет расстаться, — проговорил Барни, потупив взор.
Мэрион отпрянул, как ошпаренный:
— Что?! Уже, так быстро? Так быстро я тебе надоел?
— Анна поставила мне ультиматум. Она расскажет всем, если я этого не сделаю. Анна работала за меня, пока я развлекался в особняке, я так не могу!
Глаза Монти сузились, превратились в хрусталлики абсолютно белого прозрачного льда. Случайно подняв взгляд, Барни испугался: такого арктического холода он в них не видел ещё никогда.
— Зачем ты лгал мне, что любишь?! Ещё вчера весь день ты мне это повторял, для чего?! А ведь меня предупреждали, что людям нельзя верить, потому что они постоянно лгут.
— Мэрион, я не лгал!
— Грош цена твоим словам, если ты предал меня на следующий же день! — воскликнул Монти. — Думаешь, я тебе игрушка?!
Барни попытался схватить его за руку, но рука Монти превратилась в лед и Барни отпрянул.
— Прощай, — ответил Мэрион ледяным тоном, — буду знать теперь, чего стоят слова и обещания людей, — он испарился и голубоватая дымка, оставшаяся после него, излучала холод и мрак. Барни почувствовал, как его сердце упало на пол и разбилось на тысячи кусочков. Он плюхнулся на диван и безудержно зарыдал. Таких рыданий у него не было со времён глубокого детства, когда он разбил себе коленку. Барни чувствовал себя предателем и по отношению к Анне, и по отношению к Монти, которому разбил сердце. Как Мэрион перенесёт этот удар, ведь он так любил его! Пришелец делал для него все и вот — чёрная неблагодарность за добро. Барни зарыдал ещё сильнее, он уже очень жалел, что так опрометчиво оттолкнул Мэриона, не думая о последствиях. В конце концов, он просто мог скрывать эти отношения. Но сказанного не вернешь. Мэрион разочаровался в нем и, возможно, больше не вернётся. Но в глубине души Барни верил, что плутонец вернётся через пару дней, не сможет без него. Но он не возвращался… Барни охватил ужас, что он безвозвратно потерял Мэриона, душа и тело по которому томились в адской пытке. Все их ночи крутились в голове, проносились перед глазами хороводом. Барни уронил голову на руки и снова зарыдал. Он думал, что скоро выплачет все глаза, которые раскраснелись. Его охватила тоска и пустота. Жить не хотелось. Со страхом и надеждой он приник к экранчику.
— Мэрион, слышишь меня? — прошептал Барни. — Прости… Приходи, нам надо поговорить…
На экране мрак и тишина. Барни пошёл в ванную, чтобы умыться и привести себя в чувство. Когда он вышел из ванной, увидел, что пришелец ожидает его в комнате и испугался. Мэрион был совсем другой: чужой, холодный. Он сидел, скрестив руки на груди, глаза излучали вечную мерзлоту Плутона.
— Что ты хотел? — холодно спросил пришелец. — Говори быстрее, у меня куча дел.
Барни разочарованно вздохнул:
— Ты, наверное, меня возненавидел, может, разлюбил… Но, пожалуйста, прости… Разрываясь между долгом и чувствами к тебе, я сделал опрометчивое решение, не подумав. И очень пожалел об этом, ведь я действительно люблю тебя…
Мэрион безразлично пожал плечами:
— Если это все, то я пойду.
Тогда Барни схватил здоровый кухонный нож, намереваясь вонзить его себе в предплечье, туда, где находился чип. В мгновение ока руки его скрутил Мэрион, нож выпал. Они стояли так близко друг к другу… По лицу Барни катились слёзы. Мэрион наклонился и слизал одну из них.
— Какой ты соленый, — проговорил он, отпуская руки Барни, которые хорошенько покраснели. Монти ласково вытер очередную, катящуюся по лицу, слезу, остальные принялся осушать поцелуями.
— Ты прощаешь меня? — сквозь слёзы проговорил Барни.
— Как ты мог бросить меня из-за одного только слова взбалмошной девчонки! Я бы не оставил тебя, даже, если бы мне бросил вызов целый мир! — гневно воскликнул плутонец.
— Я не великий Мэрион Монти, который может противостоять мирам, — проговорил Барни, — я молодой парень, работающий в корпорации, у меня нет ни силы, ни власти, чтобы защитить своих друзей или тебя. Я подумал, что так будет лучше для всех…
— Это не оправдание, — сказал Монти, но уже не так злобно. — Если бы я не наблюдал, как ты каждую ночь рыдаешь из-за этого, никогда бы тебя не простил!
— Ты все это видел? — устыдился Барни.
— Не сомневайся, от моего ока не укроется ничего.
— Как мне искупить свою вину? — прошептал Барни. Мэрион погладил его по щеке.
— В постели ты её искупишь, — прошептал он и его губы нашли губы Барни. Мэрион снова был тёплый и нежный, такой, как раньше. Холодная завеса льда растаяла, уступив место пламени огня. Мэрион схватил его на руки и отнес на кровать, швырнув, как манекен, он уже практически обнажился. Барни не спускал с него глаз, глаза парня все ещё были красными от слез. Мэрион ласково потрепал его по щеке и прижал к своей обнаженной груди.
— Барни, я все понимаю, я простил тебя… — прошептал он. Его голубой локон щекотал щеку Барни. Барни с радостью обхватил его за шею и поцеловал в губы.
— Теперь я ещё больше понял, что ты значишь для меня, когда ты ушёл, мне не хотелось жить, — тихо сказал Барни.
Мэрион сжал его ещё крепче:
— Если ты позволишь, я никогда не уйду…
Барни нашёл его руку. Тонкую, изящную руку аристократа и прижался к ней губами. Мэрион посмотрел на его мозолистые потрескавшиеся руки любимого и душу его пронзила острая боль. Он не знал, как это все разрешить.
— Ты действительно простил меня? — спросил Барни, заглядывая ему в глаза своими огромными заплаканными глазами. Сердце Мэриона снова дрогнуло:
— Конечно, дорогой мой, я не сержусь.
— Спасибо, — пробормотал Барни, прижавшись к нему. Мэрион ласково перебирал его волосы, укачивая на руках. Барни начал засыпать. Он вцепился в руку Мэриона мёртвой хваткой, боясь, что тот снова уйдёт. Монти знал, что после всех стрессов Барни лучше всего будет хорошо выспаться и продолжал его укачивать. Парень заснул у него на руках с улыбкой облегчения. Мэрион прижал его к своему обнаженному торсу, сердце бешенно колотилось. Разлука в несколько дней показалась вечностью. Но что можно взять с глупого запуганного мальчишки? Разумом Мэрион это все понимал, потому больше не злился. Барни уже наказан терзаниями за свою глупость, а то, как он из-за этого рыдал и убивался, Мэриону даже польстило.
Пришелец водил пальцем по лицу спящего Барни, изучая миловидный профиль. Прямой нос, нежные губы; в нижней губе красовалось колечко. Темно-русая челка полностью закрывала правый глаз. Мэрион заботливо убрал ее, любуясь невинными, прекрасными чертами. Он вздохнул. Что будет дальше? Его страшило будущее и их противоречивый союз, который никто здесь не допустит.
Когда Барни проснулся, понял, что спал на руках Мэриона. Голова плутонца покоилась на подушке, рядом с Барни, так близко, что его щека касалась лица парня. Барни облегчённой вздохнул: значит это не сон. Парень нежно погладил плутонца по щеке и прикоснулся к губам. Мэрион схватил его и притянул сверху к себе.
— Скажи, что простил меня, — потребовал Барни, — и не злишься. И что между нами все будет, как до этого…
— Да не злюсь! Сколько же раз мне это ещё повторять, глупый мальчишка, — и Мэрион начал целовать его в губы так чувственно, что Барни постанывал. Они подумали, что неплохо было бы заняться тем, чем не удалось вчера ночью. Мэрион стянул с него футболку и начал опускаться языком все ниже и ниже.
— Как я истосковался по тебе, — шептал он.
Мэрион раздвинул ноги Барни и, приподняв их, вошёл, но очень осторожно, как всегда, не торопясь, чтобы не причинить боль. Барни обхватил его руками и закрыл глаза, ему казалось, что он растворяется в другом, неизведанном мире.
— Мэрион, любимый, — шептал он и Мэрион проникал в него все глубже, не останавливаясь, пока они оба не закричали. Мэрион сжал Барни в жарких объятиях, накрыв своей голубовласой шевелюрой. Глаза его снова переливались яркими, синими, как драгоценные камни, глазами. Барни невольно залюбовался зрелищем.
— Теперь я абсолютно счастлив, Мэрион, — прошептал Барни, — но мне надо собираться на работу, увы.
— Мы продолжим вечером, — усмехнулся Монти, — мне также надо собираться на работу. Люблю тебя.
Барни закрылся лицом в его волосах, вдыхая неземной аромат. Как же не хотелось его отпускать… Но выбора не было.

Есть такой период, когда наступает предел терпению. Когда жизнь становится настолько невыносимой, что люди перестают бояться. Адский труд проклятых за жалкие талоны на еду, одежду и, если повезёт, то, может быть, даже медицину. Цены все повышались, работы навалилось, многих сгоняли в бараки. Будущее — утилизация. Попасть на приём к врачу могли только везунчики. Люди устали от такого существования. Им нечего было больше терять, «кроме своих цепей», как прочёл Барни в одной книге из библиотеки Мэриона, которую, вместе с прочими, прихватил с собой. Книги он отдал товарищам для ознакомления.
Сегодня восстало много корпораций. Люди вышли с лозунгами: «Не желаем больше работать на пришельцев, которые нас уничтожают!», «Мы на своей планете, прочь с нашей Земли!».
Люди разошлись не на шутку и начали громить роботов-полицейских, вооружившись дубинами и камнями. Многим роботам уже проломили голову, превратив их в груду металлолома. Тогда правительство выслало роботов нового поколения из резервного запаса, с которыми справиться было куда труднее.
Барни громил в первых рядах, роботы-полицейские начали наступление. Неожиданно появился Мэрион, он схватил его крепко за руку и выдернул из этой толчеи.
— Тебе надо исчезнуть, — шепнул он, — сейчас начнётся зачистка.
— Барни! — закричал кто-то.
Он увидел глаза Анны, сидящей в полицейском вездеходе, испуганные, затравленные, с мольбой смотрящие сквозь решетчатое окно. Рядом с ней сидел Терранс.
Барни вырвал руку:
— Пусти, мне надо быть там!
— Барни, вернись! — закричал Монти, но парень ворвался в полицейский вездеход и, разумеется, был скручен вместе с остальными. Мэрион закрыл глаза.
Люди молча, обреченно переглядывались друг с другом, подозревая, что это конец. Но лучше разделить участь со всеми, чем чувствовать себя трусом. Барни подбил их всех на протест и теперь не мог бросить. Одно угнетало, что не попрощался с Мэрионом, пришелец заслужил хотя бы последний поцелуй. Барни вспомнил локоны его голубых волос, его прекрасное лицо и бездонные глаза сине-голубых оттенков и на душе стало немного теплее.
— Выходите! — сказал робот-полицейский, вытаскивая всех по очереди и заталкивая по пять человек в камеры, дубинки от души прошлись по спинам заключённых.
— Ждите своей участи, — сказал робот, — у вас такая участь, что не позавидовать, — и дверь с грохотом затворилась.
— Это конец… — прошептала Анна. Барни снова подумал о Мэрионе и о том, что он так и не попрощался с ним. Парень тяжело вздохнул.
— Друзья, это только начало… конца… Убьют нас, придут другие, такие же, как мы, рано или поздно они за нас отомстят, преступная власть будет повержена.
Все с тяжёлым сердцем переглянулись. «Убьют», не «утилизируют». Барни наконец-то назвал вещи своими именами.
— Люди восстанут, — продолжал Барни, — у них не будет выхода. Бороться за жизнь, за возрождение родной планеты, или умереть рабами.
— Надеюсь, у них все получится, — тихо проговорил Терранс. — У тех, кто будет после нас.
Они замолчали, каждый погрузился в свои мысли. Было мерзко, холодно, противно и гадко на душе. Барни прикрыл веки, задремал, ему казалось, что Мэрион рядом, целует его в губы, гладит по волосам так нежно, как умел только он.
— Мэрион, Мэрион, не уходи, пожалуйста, — шептал Барни.
— Кто такой этот Мэрион, о ком он говорит? — спросил Терранс. Анна молча пожала плечами. Её лицо выражало лёгкий привкус отвращения.
— Эй, вы, поднимайтесь все пятеро, на утилизацию! — послышался голос робота-охранника. Все вздрогнули. Барни проснулся, не понимая, что происходит. Он догадался по мрачному виду товарищей, что им уготовано. «Я умру, как мужчина», — подумал Барни. — «Пусть это видит Мэрион и гордится мной. Пусть думает, что отдал своё сердце достойному человеку». Он представлял, каким именно способом их будут убивать, а способов было много. Все, понурив головы, погрузились в мрачные думы. И тут кто-то преградил им дорогу. Барни вздрогнул, узнав Мэриона.
— Стоп, куда вы ведете этих людей? — спросил он.
— На утилизацию, — ответил робот-полицейский, — эти люди — мятежники.
— Эти люди выполняли спецзадание по указанию из резиденции правительства, — и он показал удостоверение сотрудника резиденции, из министерства внутренних дел.
«Ну ничего себе», — подумал Барни.
— Поэтому, они должны быть немедленно освобождены, — добавил безапелляционно Мэрион.
— Ах, да, конечно, мистер Монти, мы были не в курсе, что это ваши люди, прошу прощения, — запрыгал вокруг него робот.
Анна узнала пришельца и покосилась на него, а потом на Барни. Они покинули мрачные тюремные стены.
— Разодитесь по домам и никому ни слова, — обернулся к ним Мэрион. Он увел Барни.
— Кто это и куда он повёл нашего Барни? — спросил Терранс, когда они остались с Анной вдвоём.
— Они встречаются, представь себе, — ответила Анна.
— Да ну! — Терранс, взмахнул гривой светлых волос. — Ты шутишь!
— И вовсе нет! — фыркнула Анна. — А как ты думаешь, почему нас до сих пор не утилизировали? Этот пришелец — важная шишка, к его словам прислушиваются. Барни по уши в него втюрился.
Терранс в изумлении вытращил на нее зеленоватого цвета глаза:
— Не может быть, ну дела…
— Его имя Барни повторял в тюремной камере.
— Вот это да, ну и поворот! — не мог поверить Терранс. — Это тот самый пришелец из плутонцев, которые никогда не показываются нам?
— Именно он.
— Надо запомнить этот день, — проговорил Терранс, — я наконец увидел живого пришельца. Но, чтобы Барни… в это как-то трудно поверить.

— Барни, — сказал Мэрион, когда они сели на вездеход. — Я не смогу всегда спасать тебя. Моя репутация стала висеть на тоненькой ниточке. Придет день и я больше не смогу тебе помочь. Мне придется затолкать тебя в космолет и навсегда покинуть Плутоний.
— Землю, — поправил Барни.
— Я не шучу, — сказал Мэрион.
Барни не сдержался, провёл рукой по его лицу.
— Не нужно, я за рулём, — предупредил Мэрион. — Подожди немножко, любимый.
От этого эпитета Барни весь зарделся. Он зкрыл глаза и представил, как окунается в омут страсти, проваливаясь в тёплые, любящие объятия Мэриона. Это все, что ему было нужно.

— Этот пришелец такой дивной красоты, — не отставал Терранс. — Он мужчина?
— Да, думаю, что они все так выглядят, — ответила Анна.
— И ты думаешь, что они с Барни…— с недоверием спросил Терранс.
— Я сама видела! Я вошла один раз к Барни в комнату, а он сидел на коленях у этого… Они страстно целовались и шептали друг другу такое…
— Вот это да! — проговорил Терранс. — Кто бы мог подумать! Интересно, под одеждой они такие же, как люди или там что-то другое?
— Этот вопрос ты можешь уточнить у нашего Барни, — язвительно ответила Анна.

— Куда мы летим? — тихо спросил Барни.
— Ко мне, — ответил Мэрион.
Барни не стал спорить, он сильно устал.
— Я чуть с ума не сошёл, узнав, какая участь ждёт тебя, глупца! — воскликнул Мэрион. — На свой страх и риск я вытащил вас из тюрьмы, если это все раскроется, мне конец.
— Мэрион, — проговорил Барни, — прости, мне очень жаль, не стоит из-за меня так рисковать.
— Не стоит рисковать! — воскликнул Монти, его глаза вспыхнули фиолетовым оттенком, какого Барни раньше у него не видел. Он залюбовался в который раз неземной красотой пришельца.
— Какой же ты красивый! — вырвалось у Барни.
— Не заговаривай мне зубы! — припарковав вездеход, он затащил Барни в особняк, закрыл двери на тяжёлый засов и включил сигнализацию. Наконец-то Мэрион смог обнять его.
Парень подался к нему всем телом и тоже крепко обнял, так и застыв в этой позе.
— Мэрион… — прошептал он, — когда я думал, что мне грозит смерть, я очень сожалел, что мы не успели проститься…
— Неужели ты думал, что я позволю тебе умереть?! — Мэрион серьёзно посмотрел на него, его глаза раскрылись. — Да скорее я объявлю всему Плутонию войну!
— Войну? Плутонию? Из-за меня? — усмехнулся Барни. — Я согласен.
Мэрион раскрыл его губы своим языком и приник в долгожданном поцелуе. Пришельцу пришлось изрядно согнуться, так как парень был гораздо ниже его. Мэрион остановился, нежно поглаживая Барни по щеке, будто залюбовался им.
— Ты и вправду работаешь в резиденции правительства? В Министерстве Внутренних дел?
— Ты сам все видел.
— Ничего себе, — прошептал Барни, — как ты снизошел до такого, как я?
— Очень просто, взял и снизошел, — Мэрион потрепал его по щеке. — А теперь идём в ванную, нужно смыть всю эту тюремную скверну.
— А где слуги? — поинтересовался Барни.
— Я стал отпускать их на ночь, — ответил Мэрион, — в последнее время меня раздражают посторонние в доме. Возможно, потому что я не могу думать ни о ком, кроме тебя. Тем более, никто не должен видеть, что я отсутствую ночами или встречаю гостя.
Мэрион был одет в чёрный новенький латексный костюм. Барни ненавидел латекс, потому что работал в корпорации по его производству, но не мог не отметить, как костюм шёл Мэриону, подчеркивая его изящную, грациозную фигуру. Но он подловил себя на мысли, что мечтает стянуть с пришельца этот костюм. Словно уловив эти мысли, Мэрион многозначительно посмотрел на него и улыбнулся.
— Ну, — продолжая улыбаться, сказал Мэрион, когда они добрались до ванной. — Сделай то, о чем так мечтал.
Барни опешил:
— Ты что, умеешь читать мои мысли?
— Умею ловить волну твоих желаний. Давай же, чего ты ждешь?
Барни неуверенно взялся за молнию на костюме и дернул её до самого конца. Пришелец освободился от костюма, как бабочка от кокона. Мерцающее пламя свечей освещало его белоснежную кожу. Мэрион продолжал с улыбкой смотреть на него:
— И что дальше?
Барни неуверенно, будто стесняясь, подошёл к нему и провёл рукой по тонкой коже. Дрожь пронзала тело Мэриона, он, приоткрыв глаза, вздохнул:
— Барни…
Парень принялся гладить его и делал это так чувственно, что пришелец начал помогать ему избавляться от одежды. Барни теперь тоже стоял обнаженным перед ним.
— Мэрион… — прошептал Барни, уткнувшись ему в грудь, — рядом с тобой я чувствую себя маленьким глупым мальчиком, что ты во мне нашёл…
— Но ты же такой и есть, — Мэрион помог ему спуститься в воду и начал бережно намыливать его тело, время от времени покрывая мокрую кожу поцелуями в области шеи и мочки уха. Мэрион поднял Барни в воздух, прислонил к стене и, раздвинув ноги, вошёл. Барни вскрикнул. Все тело его жаждало Мэриона, ждало и томилось без его ласк.
— Тебе не было сильно больно? — прошептал на ухо Мэрион. Его дыхание было горячим и прирывистым.
— Нет, продолжай, я хочу тебя, — прошептал в ответ Барни, закрыв глаза. И Мэрион начал движение внутри него, пока Барни не сорвался на крик, вцепившись ногтями в шею Мэриона. Мэрион осторожно опустил его обратно в воду и крепко прижал к себе.
— Я люблю тебя, Барни, — прошептал он, поцеловав его в мокрую голову, — если тебя не будет, мне незачем станет жить…
— Значит, я буду, мы будем.
От этих слов сердце Мэриона радостно затрепетало.
— А ты? — в волнении спросил Мэрион. — Может в твоей душе что-то изменилось?
— Да, изменилось, — тихо проговорил Барни, — я по уши в тебя влюбился.
Мэрион издал громкий вздох и снова раскрыл губы своим языком.
— Мэрион, у меня голова идёт кругом от твоих поцелуев, — проговорил Барни.
Мэрион ласково прижался щекой к его щеке. Он был так безгранично счастлив… Он наконец-то любим! И не кем-нибудь, а тем самым сокровенным, единственным человеком, от одного взгляда которого он, Мэрион Монти, плавился как свеча.
Неожиданно сработал автоответчик, заставив Барни вздрогнуть.
— Монти, открывай, я стою у твоего особняка. Есть деловой разговор.
— Кто это? — подозрительно покосился на автоответчик Барни. — Почему он приходит к тебе в такое время?
— Это Шейн Эрл, мой заклятый враг, мечтающий меня уничтожить.
— Вот как, — удивился Барни, — и поэтому он торчит посреди ночи под воротами твоего особняка?
Мэрион понял, что парня охватила ревность.

Мэриону польстило, что Барни изошелся ревностью, но что теперь делать? Проклятый Шейн, почему его приспичило говорить среди ночи именно сегодня! Если Монти не впустит его, Барни начнёт думать, что Мэриону есть что скрывать. А впускать этого мерзкого типа ой как не хотелось!
Глаза Барни метали громы и молнии:
— Почему он пришёл к тебе ночью, Мэрион, отвечай! У вас какие-то отношения?!
— Не говори глупостей, Барни! Этот плутонец ничего, кроме неприязни, у меня вызывать просто не может, — он тяжело вздохнул. — Спрячься в соседней комнате, но не вздумай выходить! Можешь слушать весь наш разговор от начала до конца. Мне скрывать нечего, — Монти пошёл открывать двери, а Барни спрятался в соседней комнате.
— Я не вовремя, Мэрион, у тебя были гости? — с ехидной улыбкой спросил Шейн. Мэрион мрачно посмотрел на него:
— Это не твоё дело!
Шейн оглядел залу:
— А у тебя превосходный вкус, Монти.
— Надеюсь, ты не для того побеспокоил меня посреди ночи, чтобы сообщить эту новость.
— А когда ещё тебя можно застать? — ехидная улыбка не сходила с лица Шейна. — Днём ты весь в делах, ночами пропадаешь…
— Это тебя не касается! — осадил его Мэрион.
Барни сгорал от нетерпения, так хотелось ему увидеть, как же выглядят другие плутонцы и он заглянул в замочную скважину.
Шейн был ростом с Монти, у него были такие же длинные волосы, только темно-синего цвета и огромные синие глаза. Он был прекрасен, но все же, Мэрион затмевал его своей красотой. Поэтому Шейн давно ненавидел Монти, видя в нем соперника. Шейн был красив, но Мэрион был красивее, Шейн был умен, но Мэрион был умнее его, Шейн пользовался популярностью, но Мэриона боготворили.
— Я устал и хочу спать, — давай покончим с этим, — недовольно сказал Монти. — Говори, зачем пришёл и убирайся!
Будто издеваясь над ним, Шейн Эрл продолжал молчать и улыбаться. Потом он звонко рассмеялся:
— Завести роман с мальчишкой из корпорации, Монти, тебе самому не смешно?
В глазах Мэриона заблестел адский огонь:
— Не твоё дело!
— А то, что ты покрываешь мятежников? Мне кажется, что это общее дело.
— Так иди в Министерство Внутренних дел и расскажи об этом! — с вызовом ответил Мэрион, в его глазах блистала ярость. — Да только кто тебе поверит! Я — один из лучших и самых ценных работников в министерстве. Мне оказано особое доверие и привилегии. Тебя сочтут в лучшем случае сумасшедшим, в худшем — придётся отвечать за клевету.
Глаза Шейна сузились до щелочек: в них сквозила ненависть.
— Да, такие, как ты, любого околдуют, даже в министерстве… Но помни, Монти, один неверный шаг — и я не забуду им воспользоваться.
— Убирайся вон, не испытывай моего терпения! — воскликнул Мэрион. — И пусть твоя зависть сожрет тебя изнутри! — он с такой яростью сверкнул глазами, что Шейна будто волной отнесло вон из зала и тяжёлая дверь сама за ним закрылась. За дверью послышался его крик, очевидно, что Шейн влип в стену. Мэрион открыл дверь в другую комнату. На него смотрел и лупал глазами Барни.
— Ну что, убедился теперь, что я не завёл себе никакого любовника?
— Мэрион, этот пришелец может быть опасен, я боюсь за тебя, — проговорил Барни. Мэрион привлек его к себе и крепко обнял: — Не бойся, я смогу позаботиться о себе. Идём ужинать, а потом хотелось бы отдохнуть, я очень устал, да и ты тоже. Составишь мне компанию?
— Конечно, мой дорогой, — прошептал Барни.
От словосочетания «мой дорогой» все внутри Монти сжалось от волнения. Его самого изумляла такая реакция на слова Барни. Как же прекрасно ощущать себя любимым! Мэрион забыл об усталости, о сегодняшних треволнениях, о Шейне. Он схватил Барни на руки и потащил в столовую, всю дорогу целуя. Барни тихонько ахнул, он обхватил Мэриона за шею, приник к его губам, вдыхая неземной аромат его роскошных локонов. И все заботы ушли. На душе стало хорошо и спокойно. Барни чувствовал себя под надёжной защитой, чувствовал себя нужным и любимым. И это было счастье.

Вечером, когда Мэрион гостил у Барни и они целовались на постели уже полуобнаженные, в дверь раздался стук.
— Чёрт! — проговорил Барни, одеваясь. — Кого там ещё принесло!
— Открывай, я исчезну, — сказал плутонец.
Барни нехотя пошёл открывать двери. На пороге стоял Терранс. Парень смотрел на него большими зеленоватыми глазами:
— Можно войти? Хотел поговорить.
Барни отошёл в сторону, пропуская его внутрь.
— Ого! — проговорил Терранс, рассматривая обновления в его доме.
— Сделал ремонт, — бегло ответил Барни.
На самом деле, пока Барни отсутствовал в корпорации, Монти сам лично занялся ремонтом в его скромном жилище, которое теперь блистало самой изысканной роскошью. И даже кровать уже была с пологом и самым дорогим постельным бельем, наподобие, как у него самого в особняке.
— Ничего себе! — присвистнул Терранс. — Откуда такая роскошь у работника корпорации? Нам всю жизнь работать и не накопить на такой лоск.
Барни молчал, не зная, что ответить.
— Правда, что у тебя отношения с этим голубоволосым пришельцем, который спас нас от утилизации? Видимо, он очень важная персона, раз имеет такую власть.
Барни вздрогнул: Терранс знает! Анна рассказала…
Барни не смог солгать:
— Да, ответил он. — Это правда.
— И как они, эти пришельцы, похожи на людей в постели? — спросил Терранс, пытливо глядя на него.
Барни смутился:
— К чему эти вопросы, Терранс?
— Почему ты выбрал его?
— Это он выбрал меня, — ответил Барни, — а я с ним, потому что тоже полюбил его. Очень полюбил!
Терранс помрачнел:
— Вот как…
Неожиданно его глаза вспыхнули и он начал медленно приближаться к Барни.
— Барни, а если бы я предложил тебе отношения несколько лет назад, ты согласился бы быть со мной?
Вопрос застал Барни врасплох. Он вытращил глаза:
— Что?!
— Ты всегда нравился мне, Барни, — продолжал Терранс, — возможно, я любил тебя, да и сейчас люблю…
— Терранс, что ты такое говоришь!
— Я молчал, потому что боялся признаться, боялся, что ты не поймешь, посмеешься над моими чувствами, поэтому я затолкал их далеко-далеко, на дно своей души, пытался вычеркнуть, выжечь… Барни, мы были бы вместе, если бы я признался раньше?
— Возможно, я не знаю… — проговорил Барни, не в силах скрыть изумление.
— Ах! — вскричал Терранс. — Я — жалкий трус, ничтожество! Почему я не признался, ведь мы могли бы быть счастливы… Барни, может быть ещё не поздно все исправить? Оставь этого пришельца, они — наши враги… Барни, один поцелуй…
Терранс наступал и шутить вовсе не собирался. Барни некуда было уйти и он упал на кровать.
— Уходи, Тэрранс! Между нами никогда ничего не будет, я люблю другого!
Барни мимолетно подумал, что будь они с Тэррансом в то время вместе, Мэрион все равно бы сумел его у Тэрранса увести.
— Нет, Барни, всего один поцелуй…
Тут вырисовалась грозная фигура Монти, сверху вниз испепеляя Терранса взглядом:
— Тебе сказали уходить! Что ты делаешь здесь, убирайся, пока не пожалел!
Тэрранс с ужасом уставился на Мэриона. В первый раз он видел пришельца так близко, с изумлением рассматривая его прекрасные черты.
— Чего ты ждешь, убирайся! — прикрикнул Мэрион.
Тэрранс побежал к двери и, громко ею хлопнув, без оглядки помчался на улицу.
Мэрион до сих пор не мог прийти в себя от возмущения.
— Я еле сдержался, чтобы не покалечить наглеца! — воскликнул он. — Если кто-нибудь посмеет прикоснуться к тебе, я убью его! — помолчав, он добавил, внимательно смотря на Барни: — Этот парень нравился-нравится тебе?
Барни погладил Мэриона по лицу:
— Любимый, не ревнуй, я люблю только тебя…
Мэрион закрыл глаза и издал вздох. В который раз дрожь пронзила все его тело. Он нашёл губы Барни и впился в них.
— Значит, ты только мой, — прошептал Мэрион, скидывая с Барни одежду и опуская его на кровать с изысканным пологом, на мягкие кружевные простыни, такие же, какие были у него в особняке. Барни задыхался в его объятиях. Когда Мэрион вошёл в него, Барни казалось, что он уже не в этом мире, а витает где-то в неземном раю, растворяясь в прекрасных мирах. Тела и души сплетались воедино в сладком неповторимой танце безумной любви.

22
— И потом этот пришелец перегородил мне дорогу, — продолжал свой рассказ Тэрранс. Анна встряхнула кудряшками каштановых волос.
— Надо же, я и подумать не могла, что у тебя к Барни чувства. Вот так новость.
— Я боялся быть отвергнутым, потому и скрывал, а какой-то пришелец оказался находчивее меня и увел Барни.
— Очень жаль, — сказала Анна, — из вас бы вышла отличная пара, вы так подходите друг другу. Этот союз с пришельцем что-то просто из ряда вон выходящее.
— Почему он с ним?! — сжал кулаки Тэрранс.
Казалось, что он сейчас лопнет от обиды.
— Ну, надо отдать ему должное, — сказала Анна, — этот пришелец чертовски красив и, думаю, не менее обаятелен. Такой любому вскружит голову при желании. А тем более Барни, который попался на его удочку.
— Зачем он вскружил ему голову?! — едва не закричал Терранс.
— Я не знаю, — пожала плечами Анна. — Будь осторожнее, не связывайся с этими пришельцами. Мы потеряли Барни, ещё не хватало потерять тебя. Неизвестно, что стоит за этим всем.

Постепенно скромное жилище Барни превратилось в обитель роскоши. У него язык не поворачивался отчитать Мэриона за всю эту красоту, которую он творил с любовью и заботой, каждый уголок тут теперь казался шедевром, все было пронизано изысканным вкусом.
— Ты это все заслужил, — сказал Мэрион с болью смотря на рабочие руки парня и желая хоть как-то компенсировать его тяжкий труд в корпорации.
Сегодня Мэрион пришёл сам не свой. На нем не было лица.
— Что-то случилось? — испугался Барни.
— Да, — мрачно ответил Монти. — Нам надо поговорить.
— Я надеюсь, ты не собираешься бросить меня? — спросил Барни, в его огромных карих глазах чувствовался страх. Мэрион взял его за подбородок и внимательно посмотрел в лицо.
— Я никогда не брошу тебя, Барни, никогда… — проговорил он и долгий, нежный, чувственный поцелуй был тому доказателством. Барни расслабился, гора с плеч свалилась.
— Тогда что же, Мэрион?
Монти думал как рассказать ему то, что он узнал в самой мягкой форме и не наводить панику. Мэрион взял его за руку, притянул к себе, обнял. Он достал бутылку «Лунной сонаты». О, эта «Лунная соната» была просто божественна! Барни сразу вспомнил ночь в обсерватории, когда они растворялись друг в друге, смотря на звезды.
— Давай пригубим это замечательное вино, надо расслабиться, — сказал Монти, успокаивающе поглаживая Барни по руке. Барни насторожился: наверняка случилось что-то плохое и Мэрион не знает, как это ему сказать. Парня охватила тревога.
— Мэрион… — умоляюще посмотрел на него Барни.
Монти приложил палец к губам:
— Обещай, что ты мужественно все выслушаешь, без паники, не перебивая и не задавая лишних вопросов.
Но Барни уже начинала охватывать паника.
— Я расскажу тебе о проблеме и потом предложу решение этой проблемы…
— Мэрион, не тяни кота за хвост!
Мэрион заставил выпить ещё по бокалу. Приятное расслабление охватило тело. Он поглаживал Барни по волосам.
— Ты знаешь, что я работаю в резиденции правительства, в министерстве внутренних дел… И до меня дошла информация…которая сегодня подтвердилась… Барни, обещай, без паники!
— У меня уже от одних твоих загадок начинается паника. Говори уже!
— Я узнал, что через несколько лет вас, людей, всех утилизируют… — Барни так и остался сидеть с широко раскрытыми глазами. Пользуясь его молчанием, Мэрион продолжал:
— Когда будет готово достаточное количество роботов нового поколения, вас всех утилизируют за ненадобностью. Работников корпораций заменят роботы.
— За ненадобностью… — смотря в одну точку, проговорил Барни. — Ты знаешь, как утилизируют?
— Есть такое оружие, которое расщепляет человека на молекулы…
Барни уставился в пол:
— И что делать теперь? Нам нужно начать прощаться?
— А делать вот что: потихоньку захватывать власть в свои руки, — ответил Монти.
— Захватывать власть? — недоуменно спросил Барни.
— Именно. И я в этом помогу. Работая в правительстве, я знаю уйму ценной информации: коды, шифры и прочее. И ещё нужно захватить центр управления роботами.
Барни удивился ещё больше:
— Мэрион, ты пойдешь… против своей расы?
Послывшалась тяжёлая пауза, зависшая в воздухе.
— Да, — наконец произнёс Мэрион. — Я считаю, что они неправы. И не поддерживаю правительство. Барни, прошу тебя, все будет зависеть от твоего благоразумия. О нашем разговоре не должен знать никто, понимаешь? На карте наши жизни. Обещай, что никому не проболтаешься… — Мэрион откинул челку с лица Барни и ласково начал перебирать волосы.
— Обещаю! — воскликнул Барни.
— Хороший мальчик.
Барни продолжал сидеть с округлившимися глазами, переваривая все, что сказал Мэрион: «Он так любит меня, что готов пойти против своей расы»…
Барни широко раскрывшимися глазами смотрел на Мэриона и его глаза проникали глубоко в душу. В них была благодарность и мольба.
— Мэрион, если ты поможешь нам вернуть планету, я сделаю все, я рабом твоим буду… — с этими словами Барни опустился перед ним на колени, обхватил руками его ноги, приник к ним лицом и застыл в такой позе. Мэрион был поражен до глубины души. Он отодрал Барни от своих ног и поднял его с пола, крепко прижав к себе.
— Мне не нужен раб, мне нужен любимый человек, — сказал Монти.
— Он уже у тебя есть… — прошептал Барни. Мэрион нежно поднял его лицо за подбородок и подарил чувственный, медленный поцелуй.
— У меня есть для тебя сюрприз, — сказал пришелец.
— Ох, может хватит сюрпризов на сегодня? — посмотрел на него Барни. Мэрион достал несколько горшочков с живыми травами и цветами.
— Вот, это из моего зимнего сада, — сказал Монти, — можешь разводить у себя. А когда мы отвоюем Землю, мы везде их посадим, на всей планете.
Глядя на горшки, подаренные Мэрионом, Барни уронил лицо на руки и зарыдал.
— Наверное, я, не подумав, причинил тебе сильную боль, прости, — сказал Мэрион, сам с болью смотря на парня.
Барни поднял на него заплаканные глаза:
— Спасибо тебе! Я очень… очень тебя люблю. Для меня ещё никто никогда столько не делал.
Барни напал на Мэриона и начал покрывать жаркими поцелуями его лицо:
— Хочешь, бери меня, я весь твой, можешь делать со мной, что вздумается.
Барни принялся было раздеваться, но Монти схватил его за руки:
— Прекрати, остынь. Я делаю это не для того, чтобы ты мне был что-то должен, я не пытаюсь купить тебя и не жду в благодарность никаких услуг. Я делаю это, потому что не могу поступить иначе. И потому, что люблю тебя.
— Да, конечно, прости. Я тоже очень тебя люблю! — Барни кинулся к нему на шею.
— Но запомни: если наш план провалится, мы покинем эту планету: хочешь ты или нет. Я не позволю тебе тут умереть, герой. К слову говоря, несколько твоих друзей мы могли бы уместить в мой космолет.
Барни крепко поцеловал его в губы.
— Ты сильно перевозбужден от избытка новостей, тебе нужно успокоиться. Я сделаю чай на травах.
Барни кивнул. Он смотрел на заветные горшки и представлял, как вся его планета скоро зазеленеет.

23
Терранс потерял покой и сон. Несколько лет назад он смирился с тем, что они не вместе с Барни, но теперь, узнав, что Барни крутит любовь с пришельцем, Терранс ходил сам не свой. Осознание того, что на месте этого пришельца мог быть он сам, пожирала изнутри. Имей только он смелость признаться!
Терранс ходил, как одержимый. Встретив Барни в корпорации, он с горящими глазами схватил его за руки. Барни выронил мешок с латексом.
— Терр, что с тобой происходит? Я тебя не узнаю, прекрати уже! — воскликнул Барни. — Я не знаю, что между нами могло быть, что не могло, оставим прошлое в прошлом. Мы никогда не будем вместе, я люблю другого, не тебя!
Барни поднял мешок с латексом и потащил его по лестнице. Терранс застонал, глядя ему вслед с обидой и болью. Барни напряженно думал о вчерашнем разговоре с Мэрионом. Да, только плутонец может помочь, он знает все тайны. Барни начал фантазировать, что Земля превратится в зимний сад, который он видел в особняке Монти.
— О чем это ты так напряженно думаешь? — спросила Анна. — О межпланетной любви?
— Зачем ты рассказала Террансу?! — спросил Барни.
— Разве я не предупреждала тебя, что если ты не порвешь с ним, то я все расскажу?
— Какая же ты неблагодарная! Он спас нас всех от утилизации, нас бы сейчас тут не было. И сделает ещё очень, очень важные вещи для нас. Ты мерзкая и эгоистичная, я ошибся в тебе!
— Надо же! — Анна фыркнула ему вслед. — Сам крутит роман с нашим врагом, а я ещё мерзкая и эгоистичная.

Барни еле дополз до дома.
— Прости, Мэрион, сегодня я не смогу оказать тебе должного внимания, я еле стою на ногах и боюсь, что сейчас упаду.
— Я позабочусь о тебе, — сказал Мэрион, удрученный тем, что Барни приходится так тяжко работать. Пришелец отнес его на кровать и, покрывая поцелуями, начал снимать с него всю одежду.
— Ложись, — массаж, который восстановит твои силы, я тебе гарантирую, — прошептал Мэрион ему на ухо. Барни пластом распростерся на кровати.
Мэрион намазал его тело ароматными маслами. Его руки творили чудеса. Прикосновения были такими нежными и приятными, что Барни закрыл глаза и простонал.
— Мэрион, ты бог… — прошептал Барни.
Монти перевернул его на спину и начал растирать чудодейственное масло на груди и животе. Он заметил, как это возбудило Барни. Язык Мэриона тут же начал гулять по его животу и опускался все ниже и ниже, пока не достиг заветной точки. Стоны Барни сорвались на крик.
— Мэрион, что ты со мной делаешь, — обессиленно прошептал он.
— Всего лишь забочусь о тебе. Делаю так, чтобы тебе было хорошо. Вот, выпей это, — он протянул Барни стакан.
— Что это?
— «Межгалактический» тонизирующий напиток. Он вернет тебе силы. Выпей и полежи, я приготовлю ужин.
Барни подчинился. Он почувствовал, как силы действительно начали приливать к телу.
— Я в порядке, — улыбнулся Барни, когда Мэрион вернулся с ужином.
— Будешь в порядке, когда поужинаешь, — протянул тарелку Монти.
— О, это с удовольствием.
Барни съел все межгалактические деликатесы и попросил добавки.
Он почувствовал не только прилив сил, но и прилив сильного возбуждения, которое пытался скрыть, обмотав бедра полотенцем. Барни пожирал Мэриона глазами и думал, когда уже тот разденется. Он жадно смотрел на тело пришельца и представлял с ним разнообразные сцены.
— С тобой все в порядке, Барни, почему ты так смотришь? — спросил Мэрион, прожевывая кусок.
— Я хочу, чтобы ты разделся, — ответил Барни, сверля его глазами.
— Вот как, — немного ошарашенно ответил Мэрион.
Его тонкая изящная рука потянулась к молнии на костюме и медленно расстегнула её. Показалась белоснежная тонкая кожа. Барни простонал.
— Сними его…
Медленными плавными движениями Мэрион снял с себя костюм и встряхнул волосами, которые голубым шлейфом упали на белоснежные плечи.
— Я хочу тебя… — прошептал Барни и в мгновение ока оказался возле пришельца, повалив его на кровать. Сняв полотенце с бедер, он отшвырнул его в сторону и оседлал Мэриона.
— Барни, что с тобой? Ещё полчаса назад ты валялся, как труп.
— Это все напиток, который ты мне дал. Ты ведь специально мне его дал?
— Я был не в курсе, что он подействует на тебя как возбуждающее средство…
Не в силах сдерживаться, Барни, сидя на пришельце, начал неистовые движения и замедлялся, чтобы время от времени лизать его грудь и соски языком.
— Боже… — простонал Мэрион. Прикрыв глаза, он улетел в другие миры. Барни продолжал все интенсивнее и резче, пока они не кончили почти в один и тот же момент.
— Я никогда тебя таким не видел, — улыбнулся Мэрион. — Может стоит запастись этим напитком?
— Мэрион… — сладострастно прошептал Барни, — я очень хочу тебя… Ты будешь не против, если я сделаю с тобой все, что пожелаю?
Брови Монти, изогнутые в тонкую дугу, подпрыгнули:
— Нет, Барни, я не против. Ты можешь делать со мной все, что захочешь, любимый.
Глаза Барни загорелись. Не долго думая, он повернул Мэриона набок и вошёл в него, постанывая от не терпения. Начав в нем неистовое движение, он покусывал шею пришельца, целовал и лизал языком его плечи, одной рукой лаская спереди.
— Вот это да, никогда не видел в тебе столько страсти, — тяжело дыша, проговорил Мэрион, который был готов кричать от охватившего его возбуждения.
— Это только начало, — шепнул Барни, проталкиваясь в него до упора.
Даже после того, как Барни кончил, он не мог успокоиться. Перевернул Мэриона на живот и вошёл в него. Плутонец всерьёз подумал о том, что иногда следует подливать Барни этот напиток. Кончив, Барни откинулся на подушки. Мэрион погладил его по щеке:
— Ну что, ты сполна насладился моим телом, любимый?
— Нет, — ответил Барни, — сейчас мы пойдём в ванную.
С нетерпением, он хватил Мэриона за руку и потащил. Не успел пришелец включить воду, как Барни прижал его лицом к стене и резко вошёл, начав интенсивные движения, распаляясь все больше.
— Я хочу, чтобы ты у меня кричал, — прерывисто шептал Барни, не забывая ласкать его рукой спереди. С губ Монти действительно был готов сорваться крик и он еле сдержался. Но Барни не сдерживался и закричал.
— В первый раз вижу тебя таким активным, — прошептал Мэрион. Барни развернул его лицом к себе.
— Мэрион, я не на шутку влюбился в тебя! — заявил он.
Пришелец провёл пальцами по его влажной от воды щеке.
— Моё сокровище… — прошептал Мэрион.
— Это ты распалил во мне бушующую страсть.
Мэрион оторвал его от пола и прижал к стене.
— Теперь пришла моя очередь, — шепнул он ему на ухо. И без особых церемоний глубоко вошёл. Барни сладострастно вскрикнул, обхватив плутонца за шею.
— Да, да, возьми меня во всех позах, Мэрион, возьми жёстко, я так хочу тебя…
Эти слова подстегнули Мэриона и он вонзился ещё глубже, придавив Барни к стене. Барни удалось разжечь в нем ответную страсть и даже без всяких напитков. Пару часов они без устали предавались любовным играм, пока не вымотались.
— Барни, пошли в постель, нужно отдохнуть. Уж ты сегодня порадовал меня, любимый. И куда далась твоя застенчивость.
— Не знаю, что такое нашло на меня, но хотелось тебя каждую минуту.
Мэрион схватил Барни и отнес в кровать. Парень прижался к нему всем телом, пришелец крепче обнял его. Он был абсолютно счастлив. Они быстро заснули.

Барни был счастлив во всех смыслах. Он думал о том, что Мэрион уже ждет его дома и о том, что его родная планета вскоре сможет возродиться, люди снова будут в ней хозяевами. Очнувшись от своих размышлений, Барни услышал, как за ним кто-то идёт. Сзади шёл Терранс.
— Зачем ты идёшь за мной, Терр? Я тебе уже все сказал. Твоя навязчивость начинает разрушать нашу дружбу.
— Барни, я был дурак, знаю, прости, что не признался сразу…
— Терранс, иди домой, между нами ничего быть не может! — отрезал Барни.
— Чем он лучше меня! — с негодованием ответил Терранс. — Барни, я хочу отведать запретный плод.
— Ты стал одержимым, не подходи ко мне! — предупредил Барни.
— Ты будешь моим, хочешь этого, или нет, — с этими словами Терранс внезапно оглушил его по голове камнем и набросился на обмякшее тело, срывая с него одежду.
— Ах ты ж сволочь! — раздался голос сзади.
Терранс обернулся и увидел разъяренного пришельца. Глаза его метали искры, в таком гневе он пребывал.
— Немедленно отойди от Барни! — воскликнул Мэрион.
Какой-то силой Терранса снесло в сторону. Он влип вначале в дерево, затем прокатился дальше. Мэрион еле сдерживался, чтобы не покалечить наглеца.
Пришелец подошёл к бесчувственному Барни, взял на руки. Камень рассек кожу на голове, сочилась тоненькая струйка крови. Мэрион уложил Барни на постель, обработал рану и принёс пузырь со льдом. Нежно поглаживая лицо возлюбленного, Монти ждал, когда же тот придёт в себя. Вот, карие глаза открылись и с удивлением посмотрели на плутонца.
— Мэрион, что произошло?
При воспоминании о том, что произошло, Монти начал закипать от гнева.
— Твой неудовлетворённый друг Тэрранс оглушил тебя камнем, чтобы насладиться твоим беспомощным телом.
Глаза Барни округлились.
— Где он? Он жив?? В смысле, ты хоть его не убил?
— Нет. Еле сдержался. Но немножко проучил. Ах, Барни, тебя никуда нельзя отпускать одного, вечно что-то случается с тобой! Так хочется тебя никогда не отпускать… Чтобы ты всегда был рядом, под присмотром, под моей защитой.
Барни прижался к руке Мэриона.
— Мэрион, обними меня…
— Конечно, мой любимый.
— Болит голова, — поморщился Барни. — Может вчерашнего напитка?
— Этот напиток точно не поможет от головной боли, так что прибережем его для особого случая.
Мэрион снова приложил к ушибленному месту пузырь со льдом.
— Передай своему другу, что если ещё раз такое повторится, я не буду к нему столь снисходителен.
— Когда мы приступим к освобождению планеты? — спросил Барни.
— Точно не завтра. Такие вопросы быстро не решаются. Нам нужно захватить управление роботами, базу, где хранится оружие, нам нужно обесточить все электростанции…
— Зачем? — спросил Барни.
— Я расскажу тебе наш главный секрет: мы имеем сверхъестественную силу, пока нас питает электроэнергия, если она будет обесточена, мы лишимся своей силы.
Барни забыл про головную боль и повернулся к Монти:
— И ты лишишься?
— Да.
— Признание шокировало Барни и он несколько минут его обдумывал.
— Мэрион, ты совершаешь преступление против своей расы, ты добровольно хочешь лишить себя силы…все это ради…
— Я считаю, что они не правы, решив избавиться от вас, утилизировав. Я не поддерживаю политику нашего правительства.
— Но, если нам удастся захватить власть, что будет с тобой? Ты никогда не сможешь вернуться на Плутон, став тем врагом и предателем номер один и как ты сможешь жить здесь, когда хозяевами на планете снова станут люди?
— Не думай об этом, — сказал Мэрион. — Ты же не оставишь меня, что бы ни случилось?
— Никогда! — вскричал Барни. — Если будет нужно, я умру вместе с тобой, любимый.
Мэрион провёл пальцем по его соблазнительным губам:
— Ну уж нет, умереть я точно тебе не позволю. Я уже говорил, что в крайнем случае мы переместимся на другую планету. Я путешествовал на разные планеты и, думаю, смогу подобрать пригодную для тебя.
Барни задумался. Такая перспектива интриговала. Отправиться на космолете на другую планету, ещё и с любимым Мэрионом… Думая об этом, Барни начал засыпать. Он представлял себе разнообразные планеты, на которых они могли бы поселиться. Мэрион, откинув прядь волос с лица Барни, осторожно поцеловал его в висок. Он обнял парня и готов был лежать с ним так целую вечность, не шевелясь, боясь спугнуть сон. Плутонец задумался. Что за странной властью обладает над ним этот простой рабочий парень? Почему Мэрион, имея положение в обществе и все блага, готов ради него на самые безумные подвиги, рискуя всем? Он в очередной раз задал себе этот вопрос и не смог найти на него ответ. Его магнитом тянуло к Барни и, казалось, Барни — это все, что его ещё в этом мире волнует. Мэрион сильнее прижался щекой к тёплому телу Барни и наслаждался, слушая его дыхание.

— Барни, — послышался сзади голос Терранса, который избегал смотреть ему в глаза. — Я знаю, что вел себя ужасно, нелепо, не знаю, что на меня нашло. Прости меня…
— Давай забудем этот случай, — ответил Барни, занимаясь своей работой. Особенный страх внушал Тэррансу пришелец, с которым связался Барни. Он бы предпочел никогда с ним не встречаться.
Барни думал о том, что находится в бездне недопонимания с лучшими друзьями. А если на Плутонии глянет революция? Нужно наладить контакт, ведь на кону их жизни и свобода.
Когда Барни вошёл в дом, первым делом он подумал, что волосы Мэриона значительно потемнели.
— Мэрион? — позвал он. Фигура встала с кресла. Это был пришелец, но не Мэрион. Барни испуганно замер в дверях, не зная, что ему делать. Лицо пришельца показалось ему знакомым. Это был тот самый плутонец, который приходил к Монти. Шейн.
— Шейн… — проговорил Барни, попятившись к двери.
— Вижу, что мы уже заочно знакомы, Барни, — елейно улыбнулся пришелец. — Не бойся, я не собираюсь причинять тебе неудобства, я пришёл поговорить.
— О чем? — Барни оставался возле двери.
— О Мэрионе…
Глаза Барни вспыхнули, сердце забилось чаще.
— Что ты хочешь сказать о Мэрионе…
— Ну, Барни, понимаешь, вы с ним совершенно не пара, — начал Шейн. Огромные синие глаза его блестели. Он был прекрасен какой-то дьявольской, необъяснимой красотой. — Наши расы никогда не примут этот союз. Ни твоя, ни, тем более, наша. Мэрион, разумеется, сам это прекрасно понимает, поэтому использует тебя как свою игрушку, чтобы заглушить боль от нашей ссоры, сделать мне назло…
Глаза Барни широко раскрылись:
— Что ты сказал?!
— Да, Барни, мне неприятно огорчать тебя, но кто-то должен рассказать правду, — глаза Шейна приняли фиолетовый оттенок, он смотрел на Барни сверху вниз. — Мы с Мэрионом любим друг друга уже давно, но он никак не может простить мне нашу ссору и пытается всячески вызвать мою ревность. Помимо воли, ты стал игрушкой в руках Мэриона. Я считаю, ты должен знать правду. Ещё раз извини, что пришлось тебя расстроить, но ты должен это знать… — с этими словами, пришелец исчез.
Барни опустился в кресло и уронил голову себе на руки, его как громом поразило. Он начал осмысливать услышанное. Сколько времени парень так просидел, пока не почувствовал лёгкое прикосновение к волосам? Мэрион склонился над ним и обнял:
— Что случилось, дорогой мой?
— Что случилось?! — Барни поднял на него гневный взгляд и резко оттолкнул. — Тебе не надоело ещё врать мне?! Думаешь, что я ничего не знаю?
Пришелец отпрянул, в его глазах стоял немой вопрос и обида.
— Объяснись, — с нотками льда в голосе проговорил Мэрион. Он смотрел на него сверху вниз, такой же холодный и надменный, как в первый раз, когда Барни увидел его.
— Я всего лишь твоя игрушка, у тебя отношения с другим, я все знаю!
Мэрион сложил изящные руки на груди, его глаза метали гром и молнии.
— Что за чушь ты несешь?! — чтобы выпустить пар, Мэрион отвернулся в сторону.
— Чушь?! Здесь был Шейн и он все мне рассказал. Что вы любите друг друга, а я лишь игрушка во время вашей ссоры.
— Что?! Шейн был здесь и разговаривал с тобой?! — Барни ещё никогда не видел Мэриона в такой ярости. Пришелец взбесился не на шутку. Из глаз его вылетали искры, разбилась дорогая ваза, которую он купил, чтобы украсить комнату Барни. Последнему стало страшно, он съежился, обхватив коленями руки, испугавшись неведомой силы Мэриона.
— Да как ты мог в такое поверить вообще, это же за гранью абсурда! — вскричал Мэрион. Его длинные голубые волосы разметались по лицу, глаза лихорадочно горели, каждую минуту меняя свой цвет. От него исходила энергия, готовая все снести на своём пути. Барни боялся пошевелиться.
— И это после всего того, что между нами было, после всех слов и обещаний! Получается, любой может прийти к тебе, рассказать про меня всяую чушь и ты в это поверишь? Я для тебя ничего не значу и у тебя нет ни капли доверия ко мне! Я иду на риск ради тебя, я рискую всем, даже своей жизнью, я делаю для тебя ВСЕ, я каждую ночь провожу с тобой, уж неужели я бы это все делал ради своей игрушки?! Неужели ты не чувствуешь моей любви, которая сквозит в каждом слове, в каждом прикосновении??
Барни опустил глаза, он не нашёлся, что ответить. Мэрион был прав.

24
— Шейн ненавидит меня, — продолжал Мэрион. — Я говорил тебе уже об этом. Он — мой заклятый враг. Это зависть. Ты не знаешь, но я среди плутонцев гений, такие не часто рождаются. Поэтому я работаю в правительстве. Я знаю все их секреты… Они безоговорочно мне доверяют и высоко ценят. Это обстоятельство сводит с ума Шейна Эрла, которого точит зависть. Он пойдёт на все, чтобы испортить мне жизнь. — Барни наконец осмелился поднять на пришельца взгляд — в его бездонных глазах затаилась глубокая печаль, он был подавлен. Мэрион сел возле окна и молча наблюдал, как зажигаются в небе первые звезды. Барни тоже молчал, боясь нарушать тишину. Так они сидели порознь, каждый по своим адресам. Барни не выдержал, подошёл сзади, сделал попытку обнять, но пришелец оставался холоден.
— Прости меня, — дрожащим голосом проговорил Барни, — я действительно глупый… Не знаю, как так произошло, но я сильно влюбился в тебя и ревную к каждому столбу… Этот Шейн так убедительно говорил, что у меня просто сорвало крышу, я не мог здраво рассуждать…
Мэрион продолжал молчать.
— Наверное, я просто не достоин тебя… — удрученно проговорил Барни.
Признание в сильной любви и ревности смягчили душу Мэриона и растопили лёд. Монти притянул его к себе и обнял.
— Это значит, что ты прощаешь меня? — спросил Барни.
— Не совсем ещё…
— Мой дорогой Мэрион…я очень тебя люблю, — прошептал Барни.
Это было последней каплей, окончательно растопившей лёд. Мэрион привлек его к себе и начал страстно целовать в губы.
— Повтори, повтори то, что ты только что сказал! — воскликнул пришелец. — Хочу, чтобы ты всегда это повторял. Как мантру, как дважды два!
— Я люблю тебя, Мэрион, безумно люблю! — прошептал Барни.
— Ах! — воскликнул пришелец. — Это лучшая награда, услышать такое от тебя… — не в силах сдерживаться, Монти взял Барни в охапку и отнес на кровать, поспешно раздевая.
— Барни, — сказал он, — я малого прошу: любви, верности и доверия. Если ты меня любишь, ты должен мне доверять, понятно?
— Да, мой дорогой, я буду тебе доверять, сегодняшнее недоразумение не повторится, — ответил Барни.
Мэрион довольно просиял, от чего стал вдвойне прекраснее. Его губы гуляли по телу Барни и тот прикрыл веки, погрузившись в сладкую негу.
— Мэрион, я хочу тебя… — прошептал Барни.
— Я знаю это, — с улыбкой ответил Монти. — Будешь мне доверять?
— Да, да, я буду во всем тебе доверять, любимый!
Глаза Мэриона вспыхнули и на прекрасном лице отразилось облегчение и счастье, он припал губами к губам Барни. Они снова растворились друг в друге, как в бездонных чудесных мирах.
— Неужели ты и вправду так ревновал меня? — внимательно смотря на него, спросил Мэрион.
— Ещё как! — воскликнул Барни. — Я чуть с ума не сошёл, представляя тебя с этим типом!
Мэрион довольно улыбнулся. Он был рад, что Барни так его ревнует.
— Ты и в самом деле гений? — тихонько спросил Барни.
Мэрион задумался.
— Я один могу на этой планете сделать революцию, — наконец проговорил он. — Я могу перепрограммировать роботов, обесточить электроэнергию, захватить базу с оружием, захватить всю резиденцию…
Барни слушал его с раскрытым ртом, с горящими глазами. Мэрион пристально посмотрел на него:
— Поэтому, Барни, ты должен мне безоговорочно доверять, на карту поставлено ВСЕ. Никаких стачек! По глупости ты можешь погубить и себя и людей, а толка от этого не будет никакого. Предоставь все мне. Тебе осталось только затаиться и выжидать. И другим передай, чтоб без шуточек. Я готовлю серьезнейшую операцию. Так что, Барни, ты будешь мне доверять, и без сюрпризов?
Смотря на Мэриона бесконечно влюбленным и преданным взглядом, Барни закивал головой. Он взял руку пришельца и прижался к ней губами. Мэрион, с нежностью смотря на него, погладил Барни по волосам.
— Хорошо, — задумчиво проговорил он. — А ещё, Барни… Я разрабатываю некое лекарство… Оно сможет продлить молодость и жизнь человека… Потому что я хочу раствориться в вечности с тобой, — Мэрион поцеловал его в голову и обеими руками прижал к себе. Барни слышал, как бьётся его сердце, совсем, как у человека. Парень поднял на него голову: прекрасное лицо пришельца омрачала тень. Его глаза молниеносно меняли свой цвет. Барни уже знал, что если такое происходит, то пришелец чем-то встревожен или напряженно о чем-то думает. Он заглянул в глаза Мэриона и мог поклясться, что в них отразился космос.
— Твои глаза — настоящее чудо! — не выдержал восхищенного возгласами Барни. — Любимый, что тебя тревожит? — Барни осторожно убрал голубой локон с лица пришельца. После эпитета «любимый» Мэрион просиял. Он не устал бы слушать это слово хоть миллион раз.
— Я боюсь за тебя, — наконец сказал Монти. — Шейн не остановится. Я боюсь, что он причинит тебе вред. Возьми вот…
— Лазерный пистолет! — воскликнул Барни.
— Возьми, чтобы ты смог защитить себя, если будешь в опасности и меня рядом не будет.
— Но если я убью плутонца, мне не жить…
— Предоставь это мне, — ответил Мэрион.
Барни спрятал пистолет.
— Быть может, есть у тебя какое-то желание, мечта? — спросил пришелец.
— Пока нет, хотя, была…
— Говори, говори все-все, — сказал Монти.
— Мне хотелось всегда научиться водить вездеход… — неловко проговорил Барни.
— Так что же ты молчал?! Завтра я приобрету для тебя талоны на уроки вождения вездехода. А когда ты закончишь обучение, я подарю тебе вездеход, какой ты сам пожелаешь.
Глаза Барни загорелись.
— Ты так балуешь меня, — смущенно проговорил он.
— Почему бы мне тебя не баловать? — сказал Монти. — Я не нуждаюсь ни в чем и хочу, чтобы мой любимый человек тоже ни в чем не нуждался.
Барни приник к Мэриону и зарылся лицом в его волосах. Он и представить раньше не мог, что так сильно влюбится в него. Пришелец перевернул всю его жизнь, впрочем, как и свою.
— Мне пора в резиденцию, любимый… — прошептал Мэрион. — Будь умницей, береги себя.
— Обещаю, — ответил Барни и Мэрион наградил его долгим медленным поцелуем.

25
Жизнь в корпорации кипела. Люди тяжко работали и жили в нищете. На лицах у них было написано, как им все это надоело и хватит искры, чтобы вспыхнуло пламя.
— Ребята, я понимаю, что ваше отношение ко мне изменилось, хотя моей вины нет ни в чем. Мэрион не враг нам…
— Ага, — усмехнулась Анна, — именно поэтому мы тут в поте лица латекс таскаем, чтобы ему было во что одеться.
Терранс промолчал.
— Скоро грядет время великих перемен, — сказал Барни, — понадобится ваша помощь. Прошу вас, поверьте в меня хотя бы один раз и, если я не оправдаю ваших ожиданий, можете дружно плюнуть мне в лицо.
— Чувствую, так и сделаем, — ответила Анна.
Барни очень огорчало такое предвзятое отношение друзей, но пришельца кидать из-за этого он не собирался, чувствуя, что теперь с Мэрионом их связывает слишком прочная нить.
Барни замечтался, вспоминая прекрасное лицо возлюбленного, его постоянно меняющие цвет глаза, голубые пряди волос, точеные руки, которые умели быть такими нежными… Барни пронзила дрожь. Он не в силах был терпеть и достал маленький экранчик. Он увидел в нем Мэриона, сидящего в рабочем кабинете.
— Барни, с тобой все в порядке? — услышал он голос пришельца.
— Все хорошо, — шепотом ответил он, — я просто соскучился. Люблю тебя.
Глаза пришельца заиграли, как драгоценные камни. Как теперь он сможет работать? Барни так взбудоражил его.
— Работник 002, — послышался голос робота, — вернитесь на рабочее место, иначе получите штраф.
— Что за жизнь! Барни вернулся, чтобы упаковать очередной мешок.
Наблюдая, как тяжко работает Барни, Мэрион сжал кулаки. Это подстегивало его быстрее идти к цели. Освободить Барни, а заодно и всех. Положить предел этому кошмару. Он занялся вычислениями. Все секреты резиденции были в руках Мэриона и это ускорит её конец.
Барни окончил трудовой день и возвращался домой. Вдруг, какая-то сила потащила его, он сам не понял, что произошло. Парень оказался внутри вездехода. За управлением был пришелец. Тот самый, с синими волосами. Барни передернуло. Шейн…
— Надеюсь, ты не против будешь немного со мной прокатиться? — усмехнулся он. — Приглашаю в гости.
— Отпусти меня, Мэрион тебя убьет.
— Ой, как страшно, — скорчил мину Шейн. Барни вспомнил, что лазерный пистолет остался дома и испугался. Он был совершенно беззащитен перед пришельцем.
— Зачем? — мрачно спросил Барни. — Ты лжец! — вырвалось у него. Подсознательно Барни съежился, ожидая ответа на оскорбление, но Шейн лишь улыбнулся:
— Интересно все же рассмотреть экземпляр, от которого сам Мэрион Монти потерял голову, — он звонко засмеялся. Барни молчал, он был напуган. Пришельцы, кроме Мэриона, вызывали в нем страх. Хотя, когда Монти был в гневе, Барни побаивался и его. Плутонцы были непредсказуемыми, как знать, что у них на уме. Шейна следовало опасаться особенно, как заклятого врага Монти. Пришла мысль втихаря связаться с Мэрионом с помощью экранчика, но потом он откинул эту мысль. Шейн ненавидит Мэриона и может причинить ему вред. Барни был готов пожертвовать собой, чтобы только ничего не случилось с возлюбленным.
— Выходи! — подтолкнул его Шейн, его глаза мерцали, как два айсберга. Он был очень красив. Барни насупился и молча вышел. Шейн втолкнул его внутрь шикарного дома и поволок через все залы, швырнув на кровать. Барни кубарем скатился к подушкам. Шейн присел на кровать, его стройная фигура была обтянута в красный латексный костюм. «Какие совершенные создания», — мельком подумал Барни.
Нагнувшись через кровать к Барни, он схватил его за подбородок и приблизился, разглядывая лицо парня. Глаза плутонца мерцали, как праздничные гирлянды.
Барни закрыл глаза, он дрожал. Шейн осматривал его внимательно, как товар на рынке. Его лицо было близко.
— Чтобы понять, отчего Монти так привязан к тебе, нужно тебя распробовать, — сказал Шейн. Его губы прикоснулись к губам Барни. Они были холодными, чужими. Барни крепко сомкнул свои губы. Шейн опустил его на кровать и полез под футболку. Барни пришёл в ужас от мысли о близости с этим пришельцем.
— Почему ты противишься? — спросил плутонец, заглядывая в его лицо огромными синими глазами. — Я некрасив?
— Ты красив, — проговорил Барни, — но я не люблю и не хочу тебя.
— Ах, ему нужна любовь! — театрально поднял глаза Шейн. — Но мне все равно, что ты там хочешь, я распробую тебя прямо сейчас.
— Отойди от него немедленно, ничтожество, иначе я убью тебя! — послышался сзади ледяной голос Мэриона. В считанные секунды Шейн извернулся и схватил Барни за горло, приставив к нему лазерный пистолет.
— Стой, где стоишь, Мэрион, — иначе твоему смазливому щенку придёт конец и пикнуть не успеет! — со злой усмешкой сказал Шейн. От безысходной злобы глаза Мэриона стали переливаться всеми цветами радуги, меняя свой цвет. Это прекрасное зрелище напоминало северное сияние. Даже будучи в смертельной опасности, Барни продолжал любоваться этим чудом, думая о том, как же все-таки он любит этого пришельца.
— Сядь в кресло, Мэрион, — продолжал Шейн, — я сегодня король банкета и ты будешь делать только то, что я тебе волю. Ну же, быстро сел в кресло! — он сильнее сдавил Барни. Мэриону пришлось повиноваться.
— Сейчас, — с загадочной улыбкой проговорил Шейн, — я хочу, чтобы ты посмотрел, как я попробую на вкус твоего щенка, уверяю тебя, будет здорово.
Он ослабил хватку и погладил Барни по щеке. Этого мгновения парню хватило, чтобы выскользнуть из объятий врага. Схватив поднос со стола, Барни изо всех сил ударил им Шейна. Мэрион был уже рядом. Он дал Барни в руки лазерный пистолет, выпавший у Эрла и жестом приказал отойти подальше. Мэрион решил разобраться с помощью кулаков, столько злобы в нем накипело.
Барни никогда не представлял Мэриона в уличных драках. Изысканный, утончённый красавец, казалось, был для этого не предназначен. Но сегодня он доказал обратное. Барни с раскрытым ртом наблюдал, как Мэрион мутузит Шейна по чем попало.
— Мразь, ты на коленях будешь просить у меня прощения. Я хочу, чтобы ты чётко уяснил, с кем связываешься и против кого идёшь, — Мэрион наступил на него сапогом. Того и гдяди, он готов был передавить тонкую белоснежную шею. — За то, что ты хотел сделать, тебя мало на молекулы разобрать!
— Мэрион, пойдём, оставь его, — проговорил Барни.
— Уясни себе чётко, с кем имеешь дело, — Бросил Мэрион Шейну, занеся над его лицом сапог. — В следующий раз я не буду таким добрым с тобой.
Барни видел глаза Шейна, глаза, полные ненависти и затаенной обиды. Уж он не упустит возможность отомстить.

— Мэрион, успокойся, ты весь кипишь, — сказал Барни.
— Я не могу успокоиться от одной мысли, что этот недоумок мог сделать с тобой…
— Ну хорошо ты ему задал, ничего себе! — с восхищением проговорил Барни. — Я и не думал, что ты так здорово дерешься.
— Драк не люблю, но иногда приходится делать исключение.
— А ещё у тебя так великолепно переливались глаза…
Мэрион сидел возле фонтана, пытаясь прийти в себя. Шум воды успокаивал. Барни сел к нему на колени и крепко обнял:
— Ну успокойся уже, любимый, ведь со мной все хорошо.
Эпитет «любимый» имел самый положительный эффект. Мэрион сжал Барни в объятиях:
— Дорогой мой, ты слишком беспечен, я же просил тебя носить лазерный пистолет. Просил или нет? Так почему же ты не носишь, для кого я его купил?
Барни обнял Мэриона за шею двумя руками, его глаза блестели:
— Обещаю, я буду носить!
Мэрион не мог больше сдерживаться и добрался до губ Барни, впившись в них со всей страстью. Он повалил парня на пол с плутонской мозаикой и принялся раздевать.
— Ты мой — никто не имеет права прикасаться к тебе, — сказал Монти, покрывая поцелуями тело возлюбленного.
— Ты считаешь меня своей собственностью, вот как? — спросил Барни.
— Только, если ты этого хочешь…
— Да, да, я хочу… — Барни притянул пришельца за шею.
— Просто… я так люблю тебя… — проговорил Мэрион, — что схожу с ума.
Барни молча потянулся за поцелуем. Руки Мэриона скользили по его коже. Из пасти мифической рыбы, которую держал в руках мраморный мальчик, торопливо стекала вода. О рыбах Барни узнал из одной книги, которую прочёл в библиотеке Мэриона. Когда-то были такие чудеса — в воде жили живые существа. Шум воды заглушал вздохи двоих возлюбленных, которые уединились прямо здесь, на мозаичном полу, не в силах насытиться друг другом. Барни всем своим обнаженным телом прижимался к Мэриону.
— Простудишься на полу, — спохватился пришелец, удивляясь, что на него такое нашло, что он потерял бдительность. Он подхватил Барни на руки и отнес в спальню, приподняв полог, бережно опустил его на мягчайшую постель с кучей кружевных подушек.
— Мэрион…
— Да, мой дорогой?
— Я люблю тебя…
Глаза пришельца вспыхнули и поменяли свой цвет на цвет небесной лазури, теплого солнечного неба. Барни с замиранием сердца наблюдал за этим диковинным явлением, резкой сменой цвета глаз Мэриона. И каждый раз не переставлял удивляться этому.
— Твои глаза проникают в мою душу и в самое сердце… — прошептал Барни. Столько приятных слов выслушать от Барни — этого Мэриону хватило, чтобы почувствовать себя глубоко счастливым.
— У меня для тебя есть сюрприз, любимый… — загадочно улыбнулся Мэрион.
— Вот как. Какой же?
— Если я скажу, то он перестанет быть сюрпризом. Он ждёт тебя дома, дорогой мой, — Мэрион наградил его очень медленным поцелуем в губы.
Когда они подъехали к дому Барни, он увидел, что его ждёт новенький, нереально крутой марки вездеход.
— Вот это да! — выдохнул Барни. На неделе он как раз получил права на вождение вездехода.
— Тебе нравится, любимый? — спросил Мэрион.
— Сказать просто нравится — не сказать ничего, я в восторге! Мне страшно представить, сколько он стоит.
— Об этом не переживай, мой дорогой, у меня нет проблем с финансами и для тебя мне ничего не жалко. И сюрприз второй: скоро, уже скоро мы будем совершать наше предприятие… Но об этом потом…
Глаза Барни вспыхнули.
— Люблю тебя, — проговорил он.
— Будь осторожен, мой любимый, — ответил пришелец.

— Ты видела на чем Барни в корпорацию приехал? — спросил Террнас.
— Если даже собрать зарплаты всех работников этой корпорации, такого не купить, — усмехнулась Анна.
— Вот тебе и ответ, почему Барни спит с этим пришельцем, — ездить на таких вот тачках.
— Не меня обсуждаете? — как бы между прочим, спросил Барни.
— Тачка у тебя крутая, — сказал Терранс, — наверное, нашёл подработку?
— Ребята, скоро мне понадобится ваша помощь в нашем деле, — сказал Барни, проигнорировав язвительную реплику Терранса.
— Я не собираюсь помогать тому, кто продался врагу, — ответила Анна и ушла в цех. Следом за ней, с ехидной улыбкой, последовал и Терранс. Барни понял, что остался совсем один, но сдаваться он не собирался. В конце концов, на них свет клином не сошелся. Есть и другие работники корпораций, которых все это порядком достали.

«Что я делаю?» — спрашивал себя Мэрион. — «Я иду против своей расы. Устраиваю заговор, революцию. В своём ли я уме?» Но потом он представил, как ведут на утилизацию Барни и его друзей и все сомнения рассеялись. Да, он перепрограммирует роботов, обесточит электричество, откроет доступ к базе с оружием, другого пути нет. Даже, если бы ему удалось спасти одного Барни, тот возненавидел бы его за уничтожение всей своей расы.
После тесной связи с Барни, Мэрион стал меняться. Он начинал понимать вещи, которые раньше для его понимания были недоступны. Мэрион не знал себя другого — того, кто мог пожертвовать всем ради дорогого сердцу человека. Из надменного он превратился в любящего и преданного. Пришелец своими глазами видел, как тяжко трудится его возлюбленный Барни, как все его пальцы покрывают мозоли. Мэрион возненавидел этот строй, корпорации — все, что мешало видеть Барни счастливым. Сейчас Мэрион был уверен, как никогда, что хочет все это разрушить.
— Барни, — сказал Мэрион, — ты хочешь, чтобы я избавил тебя от чипа?
Воцарилась пауза. Барни серьёзно посмотрел на него:
— А ты можешь? Ты же сказал, что никогда не…
— Могу, — также серьёзно ответил Мэрион.
Барни с мольбой и надеждой посмотрел на него.
— Очень хочу… Но почему ты вдруг…
— Наше предприятие опасно… Без чипа тебя труднее будет вычислить.
— Да… да, да!
Мэрион подошёл к Барни и ласково погладил его по щеке:
— Будет больно, любимый…
— Я вытерплю… — прошептал Барни.
Мэрион склонился к нему и начал очень нежно целовать в губы, чтобы отвлечь от этой ужасной боли. Барни закрыл глаза, полностью отдаваясь поцелуям, он почувствовал жуткую боль в предплечье и вскрикнул. В руках Мэриона был окровавленный чип. Плутонец склонил голову перед Барни:
— Прости меня, любимый, за то, что причинил тебе всю эту боль…
Барни посмотрел на пришельца, который находился у его ног с опущенной головой и запустил руки в копну густых голубых волос. По его лицу текли слёзы не столько от боли, сколько от осознания того, что оковы рабства наконец-то рухнули.
— Мэрион… я очень люблю тебя… — обессиленно прошептал Барни. — Скажи, этот чип больше не будет внутри меня?
Пришелец поднял ясные голубые глаза, в которых отражалось целое небо:
— Никогда, обещаю… — он начал покрывать руку Барни поцелуями, продвигаясь выше, к предплечью, по которому текла струйка крови:
— Больше не будет больно, обещаю…
Барни смотрел на пришельца, вспоминая их первые встречи, когда он утверждал, что от чипа никогда не избавиться. Как же он изменился!
Мэрион встал, чтобы смыть чип в унитаз и обработать руку.
— Завтра наденешь рубашку с длинными рукавами, никто не должен знать, — прошептал Мэрион и сунул ему в рот какую-то таблетку.
— Что это?
— Глотай, это обезболивающее, боль скоро уйдет, — шептал он, поглаживая его по голове. Барни обеими руками обнял Мэриона, положив голову ему на грудь. Боль действительно начала проходить. Это было почти состояние нирваны. Все проблемы оставили его, было так хорошо, легко и спокойно. Прижимаясь к пришельцу, Барни погрузился в сон. Мэрион поглаживал Барни по волосам. Он по-прежнему оставался его хранителем. По крайней мере, хранителем его сна. Невесёлые мысли одолевали пришельца. Он вспоминал, как проткнул предплечье парня, вставив туда чип, как поначалу жестоко относился к нему безо всякого повода. «Я был ужасен», — подумал Мэрион. — «Тогда и сейчас. Будто бы я жил в разных мирах. Ну как, как я мог так к нему относиться?!» Мэрион возненавидел себя, систему, весь свой мир. Он искупит свою вину — он подарит людям свободу, а Барни счастье. Монти с тревогой осмотрел предплечье Барни: в нем виднелся глубокий порез. «Это все по моей вине! Я все это сделал!» — мысленно бичевал себя пришелец. Он склонился и поцеловал Барни в плечо. Его пушистые волосы щекотали лицо Барни, он проснулся и смотрел на плутонца огромными карими глазами.
— Мэрион, что ты делаешь? — сонным голосом спросил парень.
— Целую тебя, любимый и за все прошу прощения.
— Спасибо тебе за вчерашний вечер, — прговорил Барни, морщась от боли. — Пора вставать.
— Любимый мой, время пришло, — проговорил Монти, снова покрывая его руку нежными поцелуями от ладони до плеча. — Ты должен предупредить людей: через три дни.
Барни подскочил на кровати: сон словно рукой сняло.
— Три дня? Ты серьёзно?!
— Тише! Да, я серьёзно, но… ты должен мне пообещать. Что не будет жертв среди плутонцев. Это крайний случай, только если они будут угрожать вашей жизни. Я перепрограммирую роботов и они будут помогать вам помогать отправлять плутонцев домой на космолетах.
Барни кивнул, жадно впитывая каждое слово.
— Смотри, я не смогу быть рядом в этот момент, но буду следить за тобой. Вооружись лазерным автоматом. Через три дня, ночью, я открою вам базу с оружием, вы все вооружитесь.
Сердце Барни отчаянно билось. Мэрион прижал его к себе:
— Не бойся. Мы должны победить. Слушайся меня.
Барни крепко обнял пришельца в ответ:
— Спасибо, — прошептал он, чувствуя безграничную любовь к этому существу.

28
— Любимый, — скажи людям, чтобы они не пугались, когда увидят вокруг себя пришельцев, — давал наставления Мэрион, — чтобы не началась паника. Безоружные и лишенные своей силы и роботов, плутонцы ничего не смогут вам сделать. Скажи людям, чтобы не стреляли.
— Хорошо, — ответил Барни, внимая каждому слову, будто бы с ним говорил сам бог.
— А ты где будешь?
— Я должен буду сидеть за компьютерами и управлять всем дистанционно, — ответил Мэрион, — поэтому, надеюсь на твоё благоразумие. Обещай, что будешь беречь себя.
— Обещаю, — сглотнул Барни.
Мэрион держал его за руку и парню передавалась мягкая обволакивающая энергия пришельца.
— Но ты же лишишься своей силы и станешь беззащитен, может быть, тебе тоже стоит себя поберечь? — спросил Барни.
— Да, — согласился Монти.
Они оба понимали, какое рискованное это предприятие, на карту поставлено абсолютно все. Теперь нужно двигаться только вперёд. Но кто знает, какие сюрпризы могут их ожидать. Мэрион и Барни крепко обнялись, без слов, и застыли в такой позе. Их мысли были почти одинаковыми: что принесёт завтрашний день?
— Что бы ни случилось, помни, как я люблю тебя, — прошептал
пришелец.
— Я знаю,— тоже шепотом ответил Барни и сжал его руку. — И я тебя люблю, — он долго целовал Мэриона в губы, после чего они разошлись.
Всю ночь собирался и никак не мог пойти дождь. Барни удалось собрать приличную толпу работников из своей и других корпораций. Люди настолько устали терпеть, что терять им было нечего.
— Помните, что ничего нельзя делать без моей команды, — сказал Барни, — ни стрелять, никаких других лишних движений. На карте стоит спасение нашей планеты.
Все молча закивали головами.
— Код от дверей базы 30314, — Барни повернул тяжёлое колесо в сторону. — Получилось! Заходим по одному, можно брать по два вида оружия.
После того, как повстанцы разобрали оружие, Барни закрутил колесо и поменял код, как учил его Мэрион. Пока все шло идеально.
— Теперь затаимся до утра и утром встретим их в городе.
Когда только наступило утро, люди двинулись в город. Они едва не пришли в ужас, увидя рядом с собой толпы кричащих, мечущихся и не понимающих в чем дело плутонцев. Лишившись своей силы, они стали видимы для людей. Все это повергло их в шок.
— Сохраняем спокойствие! — хладнокровно скомандовал Барни, — окружаем кольцом.
Люди с нездоровым интересом разглядывали синеволосых плутонцев. Наконец-то они увидели своего врага в лицо. Врага, который триста лет пил их кровь и высасывал соки их планеты. С презрением и ненавистью смотрели люди на этих разодетых в латекс жеманных существ, уж не такими они представляли своих врагов. Вскоре к людям присоединились и роботы.
— Жители Плутона, оставайтесь там, где стоите, — появился робот на экране компьютера, — если хотите сохранить свои жизни. Вы окружены и бессильны.
Плутонцы пытались закрыться от людей, будто бы были нагими и стеснялись своей наготы.
— Нас предали, — проговорил один из плутонецев.
— Да! И я даже знаю, кто это сделал. Больше чем уверен, что это Мэрион Монти! — воскликнул Шейн Эрл и глаза его загорелись адской ненавистью.
— Не говори глупостей, это невозможно.
— А ты видишь его где-нибудь среди нас? Только он мог это сделать, ублажая своего щенка, ведь у него был доступ ко всему.
— Жители Плутона, — проговорил робот с монитора компьютера, — вы совершили многочисленные преступления против человечества и планеты Земля и будете депортированы обратно на Плутон, без права когда-либо вернуться на эту планету. Если хотите сохранить жизни, беспрекословно подчиняйтесь! — подоспели космолеты. Роботы хватали плутонцев, силой заталкивали в космолеты, скоро к ним присоединились и люди. С каким удовольствием они ловили ненавистных врагов, награждая их тумаками от души! Люди хватали плутонцев за волосы и затаскивали в космолеты. У кого-то в руке остался синий пучок волос, выдранный из головы одного пришельца.
— Они холодные, как жабы из компьютерных игр.
— Говорят, раньше жабы жили на Земле.
— Значит это точно были эти пришельцы!
Анна с удовольствием принимала участие во всех развлечениях. Ей было стыдно, что она не верила Барни и оттолкнула его.
Дождь все силился и никак не мог пойти. Хмурило. Поднимался ветер. Космолетов двадцать уже было отправлено на Плутон.
— Лови его! — гнались люди за каким-то пришельцем, пытавшимся сбежать, но его поймали и насильно затолкали в космолет.
Вокруг раздавались визг и вопли плутонцев. Люди в открытую потешались над ними, наконец-то отомстив за столько лет рабства. Таскали за волосы, пинали. Отыграться хотелось по полной. Роботы помогали людям. Наконец, на Плутон был отправлен последний космолет.
— Да здравствует планета Земля! — завопел Барни и его поддержали тысячи голосов. — Цепи рабства спали!
И тут он увидел, как по площади идёт Мэрион. Увидели это и другие люди.
— А этот что здесь остался?
— Гнать его отсюда!
Люди злобно посмотрели на Мэриона. Ненависть, скопившаяся к плутонцам, выплеснулась наружу.
— Мы работали за талоны на еду и жили в бараках! — крикнул кто-то и в Мэриона полетел камень.
— Моих родителей утилизировали! — полетел ещё один камень.
— Из-за них мы не видели белого света! — полетел третий камень.
— Работали, как проклятые! — четвёртый.
— Что вы делаете! — вскричал Барни, но его голос потонул в реве толпы. Барни проталкивался сквозь эту толпу. Он увидел, что Мэрион лежал на земле, весь в крови. Он в первый раз видел кровь пришельцев — она была темно-синяя, будто бы разлились чернила. Издав нечеловеческий вопль, Барни тоже распростерся на полу, закрыв пришельца своим телом. Толпа опешила и примолкла. Пользуясь паузой, вперёд вышла Анна. Она видела, как Терранс швырнул в ненавистного пришельца целых три камня. Особенно, Мэрион ненавистен был тем, что стоял между ним и Барни.
— Послушайте! — воскликнула Анна. — То, что произошло сегодня произошло только благодаря этому пришельцу, которого вы только что побили камнями. Он предал свою расу, чтобы спасти планету Земля, а вы с чёрной неблагодарностью отнеслись к нему! Он перепрограммировал роботов, открыл базу с оружием, обесточил электростанции. Или вы думали, что это все само по себе произошло, по мановению волшебной палочки? Если бы не он, мы бы все сгнили в рабстве, нас бы утилизировали. Именно Мэрион спас нас всех.
Люди устыдились и молча отводили глаза.
— Мэрион! — закричал кто-то.
— Да здравствует Мэрион!
— Он спас планету Земля!
— Мэрион — наш герой!
В это время Барни лил горькие слёзы над бездыханным пришельцем, рыдая взахлеб. И тут раздался гром, заблестела молния и полил долгожданный дождь. Когда молния озарила лицо Мэриона, он резко открыл глаза. Энергия молнии наполнила его силой. Он поднялся на ноги и из глаз его посыпались искры, растворяясь в воздушном потоке. Люди в ужасе закричали.
— Спасибо, — шепнул Барни Анне.
Пока все были в замешательстве, Барни схватил за руку пришельца и быстро увел его.
— Мэрион, ты можешь идти? — спросил Барни.
— Могу, — ответил Монти.
Дождь превратился в ливень.
— Я думал, что ты умер, — с ужасом проговорил Барни. Мэрион обнял его. Дождь беспощадно лился им на голову.
— Твои глаза все красные, ты так плакал, думая, что я умер?
— Ещё бы! Я чуть с ума не сошёл. Боги… Мэрион, что с твоим прекрасным лицом? Оно все избито.!
— А сможешь любить меня таким? — улыбнулся пришелец.
— Я буду любить тебя любым! Но пойдём же в дом, тут небезопасно оставаться, я боюсь за тебя, — Барни потащил Мэриона к своему дому, волоча за руку. Голубые локоны мокрыми сосульками струились по черному латексному плащу. Едва дойдя до кровати, Мэрион упал и потерял сознание.
— Мэрион! — закричал Барни. — Что с тобой?!
Он смотрел на бледное лицо пришельца, изуродованное синяками, ссадинами и кровоподтеками. Он осторожно стал вытирать кровь с лица Монти и не находил себе места, не зная, чем же ему помочь. Барни гладил его волосы, целовал его избитое лицо и пришелец, в конце концов, открыл глаза. Они были мутными, как вода в реке.
— Мэрион, скажи, как помочь тебе!
— Я потерял много сил и крови, — слабо проговорил пришелец. — Приподними меня на подушках и подай ноутбук.
— Тебе лучше лежать…
— Делай, что говорю…
Барни повиновался. Слабыми движениями Мэрион нашел новую программу в ноутбуке:
— Сейчас снова включится электричество. Оно необходимо людям, роботам и мне… — с этими словами пришелец снова потерял сознание. Барни обнял его с единственным желанием: если он умрёт, умереть вместе с ним.

Барни разбудил стук в дверь. Он подскочил на кровати, внимательно посмотрев на Мэриона: пришелец по-прежнему спал. Барни слез с кровати. Ему было зябко, на душе скребли кошки.
— Барни, открой, это Анна.
Барни впустил девушку.
— Ну как он?
— По-прежнему, спит, — удрученно ответил парень.
— Барни, я хотела попросить прощения за предвзятое отношение к тебе и к нему. Твой пришелец смог сделать революцию, освободить нашу планету!
— Откуда ты знаешь все подробности? — поинтересовался Барни.
Анна опустила глаза в пол:
— Я подслушала ваш разговор накануне: твой и пришельца. Барни, не суди строго, я была не права. Если он смог ради тебя отвоевать планету, то ты в надежных руках.
— Спасибо, — слабо улыбнулся Барни.
— Но Терранс не разделяет моего энтузиазма, он ненавидит твоего пришельца. Ты же знаешь, там личное…
— Это только его проблемы. Я извиняюсь, что не могу уделить тебе больше времени, но мне надо вернуться…
— Я понимаю, — ответила Анна, — я пойду. Надеюсь, у вас все будет хорошо.
Барни вернулся к постели, на которой лежал плутонец. Его лицо было слишком бледным и изувеченным. Парень взял пришельца за руку: она была холодна.
— Мэрион, если ты умрёшь, я хочу умереть вместе с тобой…
Пришелец открыл глаза.
— Барни… Долго ли я спал?
— Долго… Очень долго. Как ты чувствуешь себя?
— Слабость… Проговорил Мэрион. — Дай мне зеркало.
— Не стоит, твоё лицо сильно изуродовано, побито камнями. Изуродовали такую красоту, твари! — вскричал в негодовании Барни.
— А самое ужасное, что моё лицо останется теперь таким навсегда, — проговорил пришелец.
— Правда? Но мне все равно, я люблю тебя и…ты спас мою планету, — Барни начал покрывать поцелуями холодную руку пришельца. Глаза Мэриона слабо вспыхнули синим:
— Все равно любишь меня?
— Люблю!
Мэрион слабо погладил его по волосам.
— Поможешь мне подняться? Мне срочно нужен контакт с электроэнергией. Нужна розетка.
— Да, конечно, — парень помог пришельцу с постели и кое-как довел его до ближайшей розетки.
— Спасибо, любимый, теперь отойди, пожалуйста.
Мэрион приложил руку к розетке и вдруг начали происходить вещи, удивительные для Барни. Плутонец весь стал светиться синим неоновым светом, через него словно проходили сотни микромолний. Его волосы светились синим ореолом, будто нимб ангела изменил свой цвет. Барни был заворожен уникальным зрелищем и не двигался с места. Мэриона окутывало мягкое сияние, обвивало его с головы до ног. Это было невероятно красиво. Когда пришелец убрал руку от розетки, все исчезло.
— Твоё лицо… — проговорил Барни. — На нем и следа не осталось!
— Да, я обманул тебя, — с удовольствием сказал Мэрион, — хотел проверить, любишь ли ты мою сущность или только мою красоту.
— Проверил? — вздохнул Барни.
— Иди ко мне, я безумно соскучился!
Барни устало обнял пришельца и закрыл глаза:
— Я так переживал за тебя…
— Я знаю, мой хороший.
— Мэрион, давай я ужин сделаю?
— Будь так любезен.
Барни побежал на кухню, чтобы что-нибудь приготовить.
— Мне так нравится, когда ты за мной ухаживаешь, — признался Мэрион. — Я готов заболеть ещё раз, чтобы только почувствовать твою заботу.
— Так что же ты молчал? — ответил парень. — Я могу ухаживать за тобой каждый день и для этого не нужно болеть.
— Зато теперь я уверен в твоих чувствах.
— А ты ещё сомневался?! — гневно посмотрел на него Барни.
— Ну, вы, люди, бываете такими ветренными. Сегодня у вас одно на уме, завтра другое.
— Ну вот, приехали! — всплеснул руками Барни.
Мэрион схватил его за руку и притянул к себе, усадив на колени. Он откинул челку с его лица:
— Ты такой замученный, у тебя синяки под глазами…
— Ничего удивительного — последние дни сильно вымотали, —ответил Барни, — я думал с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится.
— Барни, я так сильно тебя люблю, — прошептал Мэрион, перебирая его волосы.
— Получается, если обесточить электроэнергию, вы начинаете слабеть и можете умереть?
Пришелец покачал головой:
— Нет, с нами ничего такого не происходит, мы просто теряем сверхсилу и все. Просто я потерял много крови и сильно ослабел.
Барни вспомнил Мэриона в луже темно-синей чернильной жидкости и вздрогнул.
— Мэрион, а почему у вас темно-синяя кровь?
— А почему она у вас красная?
Барни вспомнил об ужине и помчался к микроволновке.
— Макароны с отбивной «лунный кратер» в марсианской подливе. Пахнет чудесно, пальчики оближешь.
— Спасибо, любимый, — сказал пришелец. — Присядешь ко мне на колени?
Барни, как всегда, уселся на колени к Мэриону.
— Эх, если бы я мог восстанавливать силы также, как и ты, засунув пальцы в розетку!
— Не переживай, любимый, я дам тебе силу, я буду твоей зарядкой, — пришелец нежно коснулся губами губ Барни и все существо парня затрепетало, по телу прошла дрожь, как от разряда тока. Нет, это был не ток, а чувства, переполнявшие Барни.
Последние дни совсем выбили из колеи.
— Мэрион… — прошептал Барни, обняв пришельца за шею:
— Нам здесь оставаться нельзя, я боюсь за тебя…
— Ко мне вернулась сила, — сказал Мэрион, — они ничего мне не сделают.
— Плохо ты знаешь толпу. Сегодня будут в тебя плевать, завтра ты станешь для них героем, а послезавтра они тебя захотят убить. Давай улетим вдвоём на какую-нибудь планету, поселимся там и будем жить счастливо. Я уже так от всего устал…
— Ты серьёзно? — с удивлением спросил пришелец.
— Вполне.
— Звучит заманчиво. Ты готов улететь со мной на другую планету?
— Готов.
Мэрион покрывал его лицо и губы Барни страстными поцелуями:
— Любимый, это была моя заветная мечта, улететь с тобой на другую планету и жить там, наслаждаясь счастьем. Ни от кого не прячась, не ожидая, что завтра тебя могут утилизировать. Я даже знаю планету, которая подошла бы нам для жизни.
Глаза Барни загорелись.
— Но вначале нам нужно навести здесь небольшой порядок и высадить на Земле весь мой зимний сад, потому что растений на этой планете практически не осталось. А сейчас я просто хочу отдохнуть с тобой вдвоём и отметить наше успешное предприятие, а также выпить за наше будущее, — с этими словами пришелец достал бутылку «Лунной сонаты».

Барни уговорил Мэриона, когда они шли по городу, чтобы он не показывался людям. Парень слишком боялся, что пришельцу могут нанести вред.
— Они не смогут нанести мне вред, как сделали тогда, — уверял Мэрион.
— Ты не знаешь, что такое толпа, — проговорил Барни.

— Смотри-ка, — переговаривались люди, — это же Барни. Тот самый, который освободил планету от плутонцев и сделал революцию.
— А почему он сам с собой разговаривает?
— Говорят, он помешался после того, как его пришельца побили камнями.
— А его камнями побили? Такого красивого очень, с голубыми волосами, который помог освободить Землю?
— Вроде побили. Барни сильно любил этого пришельца, говорят, они были любовниками.
— Да ну!
— Почему же были? — спросил Мэрион, явившись болтунам. — Не были, а есть!
Он снова пропал. Люди встали, как вкопанные, смотря друг на друга.
— Прости, любимый, не сдержался, — весело ответил Мэрион. — Похоже, мы уже у всех на устах.
Барни с радостью смотрел, как ломают проклятые корпорации.
— Давай высадим мои цветы? — сказал пришелец. Барни кивнул. Над зданиями развевались красные флаги — символ того, что эксплуататоры наконец-то побеждены.
Мэрион выкапывал лунки, а Барни сажал цветы. Плутонец знал, как это важно для него. Барни ушёл в себя, разглядывая цветы, прикасаясь к ним, будто к божеству.
— Водой не забудь полить, — сказал Мэрион.
— Но здесь не будет зверей, птиц, рыб, насекомых! — разочарованно воскликнул Барни.
— Обязательно будут. Мы привезем их из других планет, — сказал пришелец.
— Значит, мы ещё сюда вернёмся! — проговорил Барни.
— Я знаю, как важно для тебя реанимировать родную планету, сделать её зелёной и прекрасной, как и раньше.
Барни бросился на шею пришельцу:
— Люблю тебя!

Вечером зашла Анна.
— Мы хотели поговорить, — сказал Барни. — Мы переезжаем на другую планету.
— Хочу дать некоторые инструкции, — сказал Мэрион. — Я поставил роботов-стражей, чтобы с Плутона или с других планет на Землю никто не смог напасть. В принципе, я могу управлять всем по межгалактической сети. Особняк свой хочу отдать людям, живущим в бараках, вместе со всем своим имуществом. Там есть библиотека. Сейчас, пожалуй, здесь это очень ценно, так как на этой планете не осталось рукописных книг и многие сведения стерты с лица Земли. Распорядись, пожалуйста, библиотекой по уму. Там же есть книги по размножению и выращиванию растений, кое-что мы с Барни уже высадили.
— Когда мы вернёмся, мы привезем животных, птиц и бабочек! — радостно сообщил Барни.
— Спасибо за все! — сказала Анна. — Счастливого пути!
Барни нервничал и волновался: они полетят на космолете!
— Мэрион, космолет…
Пришелец поймал его и привлек к себе:
— Вначале поцелуй меня, потом будет тебе космолет. И простым чмоканьем тебе не отделаться.
Мэрион жадно, страстно принялся целовать Барни. Впереди их ждали неизведанные глубины космоса и новая жизнь. Мечта Мэриона поселиться с Барни на другой планете сбывалась наяву.
— Садись давай и не забудь пристегнуться, — сказал пришелец.

Часть 2

Проксима Центавра: между мирами.

Барни всегда захватывал космос, было в нем что-то загадочное, неизведанное, манящее. Конечно же, космос он видел только на компьютере, но, часто поднимая глаза в ночное небо, глядя на россыпи звёзд, у него захватывало дух. Как же хотелось узнать, что там, за неизведанной чертой, какие миры? Как живут там? Все это до сегодняшнего дня оставалось заоблачной мечтой и вот, вдруг сон начал сбываться наяву: он уже сидел в космолете. Они будто летели в бесконечную пустоту, в бездну, время от времени наблюдая то величественные восходы, то закаты. Становилось страшно до дрожи в коленках и хотелось кричать. Это вызвало ужас с одной стороны и безумный восторг с другой. Барни едва мог усидеть на месте, подпрыгивал, теребил Мэриона за руку.

— Мэрион! — кричал он. — Смотри, смотри!

— Барни, уймись наконец! — разозлился плутонец. — Если не хочешь, чтобы я потерял управление! Если ты и дальше будешь так себя вести, мы вернёмся назад.

Барни присмирел, искоса поглядывая на Мэриона: пришелец был безумно красив. Сосредоточенный взгляд, смотрящий вдаль, разметавшиеся в беспорядке шикарные голубые волосы, тонкие пальцы на руле космолета.

— Извини, Мэрион, я люблю тебя, — пролепетал Барни. Он знал, что эта фраза всегда срабатывала и пришелец смягчался, что бы Барни ни натворил.

— Веди себя сдержаннее, — сказал Мэрион уже мягче, — это не шутки какие-то, мы летим в открытом космосе!

— Мне очень страшно, — признался парень, — и захватывает дух. Такое чувство, что нас поглощает бездна…

— Все будет хорошо, если ты не будешь дергаться, — сказал Мэрион.

— Я… не буду! Мэрион… а куда мы летим?

— На одну экзопланету. Там есть условия для жизни человека. Думаю, что тебе там понравится.

— Куда именно? Там есть жизнь? — снова подпрыгнул Барни и удержался только благодаря тому, что был крепко пристегнут.

— Вы, люди, считали, что кроме вас во Вселенной нет никаких живых существ, а, кроме Земли, ни одна другая планета не приспособлена к жизни. Но мы доказали вам обратное. Ты сам увидишь, что есть планеты, населенные другими существами.

— Я не виноват в этом, — сказал Барни, — я родился человеком на Плу… на Земле, только и всего.

— Безусловно не виноват, но вам нужно расширять свои знания.

— А как называется планета, на которую мы летим? — спросил парень.

— Проксима Центавра. Очаровательный красный карлик, ближайшая к Солнцу звезда, думаю, она тебе понравится.

— И ты уже бывал там? — спросил Барни.

— И не один раз, когда занимался урегулированием межпланетных отношений, я был там частый гость. У меня осталось много знакомых на Проксима Центавра и, более того, остался там прекрасный дом, куда мы и поселимся.

— И даже так… А какая раса живёт на этой планете?

— На этой планете нет какой-то определённой расы. Скажем, жители многих планет живут сейчас там, так что кого угодно можно на ней встретить. Теперь, вот, везу туда человека.

Барни снова уставился в иллюминатор. Его охватила паника.

— Мэрион, нас поглощает, засасывает пустота, неужели ты не видишь! — он вцепился в пришельца.

— Барни! — вышел из себя Мэрион. — Мы чуть не налетели на астероиды, ты понимаешь хоть, что творишь?! Это тебе не за рулём вездехода сидеть.

— Прости, — пробормотал парень, — я больше так не буду. Просто мне… очень страшно…

— Так закрой глаза и не смотри в иллюминатор! Знал бы, что начнешь истерику, ни за что бы не соглашался лететь с тобой! — пришелец начал злиться.

— Я буду сидеть смирно, Мэрион, как мышка, обещаю!

Плутонцы, которых вернули обратно на Плутон, не могли прийти в себя. Как? Почему все это произошло?? Раса, уступающая им совершенно во всем, в один момент взяла абсолютный реванш и разрушила все их планы.

— Я давно говорил вам, что к этому причастен Мэрион Монти, но мне никто не верил, — злобно усмехнулся Шейн Эрл.

— Монти — доверенное лицо правительства Плутония, это абсурд, — отвечали ему.

— А почему же тогда его не отправили вместе со всеми на Плутон? — спросил Шейн. — Кто-нибудь видит его среди нас или, может быть, я ослеп? Покажите, где он! Только он знал все секреты, все коды и пароли. Он отключил электростанции, обесточил энергию или, думаете, кто-то из примитивных людей додумался бы до такого? Даже, если бы случилось чудо и кто-то из них бы до этого додумался, у кого был бы доступ? К базе с оружием, например? Кто смог бы перепрограммировать роботов? Разумеется, это могло сделать лишь доверенное лицо Плутония, у кого был доступ ко всей базе данных. Лишившись рассудка из-за любви к мальчишка из корпорации, Монти подло предал свою расу! И хватит отрицать очевидное!

Среди плутонцев прокатился ропот.

— Да, все верно, это мог сделать только он!

— Подлый предатель!

— Монти — преступник, он предал свою расу ради ничтожной расы людишек!

— Как же низко он пал!

Мэрион Монти в этот момент сидел за рулём космолета, думая, как усмирить Барни, чтобы они не попали в аварию.

— Закрой глаза и сделай вдох, — сказал пришелец, — главное — не дергайся и не дергай меня. Я сотни раз летел в космолете и все было хорошо. Очевидно, потому что со мной рядом не сидел взбалмошный мальчишка, вечно лезущий под руку.

— Мэрион, я больше не буду, обещаю тебе! — но как только он открывал глаза и видел надвигающуюся на них тьму, паника накатывала новой волной. Чёрная бездна со всех сторон была усеяна звёздами и паника сменялась восхищением.

— А ты ещё хотел научиться водить космолет, — с укором сказал Мэрион. — Первый астероид был бы твоим. Думаешь, все так же просто, как сесть за вездеход?

— На этой планете же есть растения, животные и птицы? — спросил Барни, чтобы хоть как-то отвлечь от паники себя самого.

— Конечно есть, все они привезены с разных планет, в том числе с Земли. Мы можем взять по паре разных видов для размножения на твоей планете. Можно попробовать размножить и такие виды, которых ещё не было на Земле.

— Ах, это было бы здорово! А чем занимаются существа на этой планете?

— Тем же, чем и на любой другой — живут.

— Мэрион!! — не своим голосом закричал Барни. — На нас летит громадный астероид!

— Успокойся, — проговорил пришелец, ловко увернувшись. Это напоминало очередной уровень в космической компьютерной игре.

— Чем меньше ты паникуешь, тем больше вероятности, что мы долетим до Проксима Центавра.

Наконец, космолет приземлился и Барни вышел на белый свет. Ноги казались ватными. Пока Мэрион проходил регистрацию в космопорте, у Барни была возможность рассмотреть мир вокруг себя. Он поразился колоссальным зданиям, которые мог видеть разве что на картинках в интернете, рассказывающих о далёком будущем, или в компьютерных играх. Диковинные постройки заставляли его стоять с раскрытым ртом. Мэрион вернулся, он все ещё был зол.

— Это невыносимо, как ты вел себя, мы едва не врезались в астероиды!

Барни подошёл к пришельцу и, обхватив его за шею, привлек к себе, чтобы страстно поцеловать в губы. Мэрион не мог устоять перед любимым существом и, не смотря на злость, принялся пылко отвечать на поцелуи. Внезапно Барни услышал крики и ругань на непонятном ему языке. Оторвавшись от губ Мэриона, он обернулся и увидел двух пришельцев, которые внешне выглядели, как люди, однако что-то в них могло показаться странным, Барни пока ещё не понял, что именно.

Молодой мужчина что-то кричал парню, который был ровесником Барни, а, может, и младше. Парень закрылся руками, а мужчина принялся избивать его и продолжал кричать. Он схватил трость и начал лупцевать ею парня.

Барни кинулся к ним:

— Что вы делаете! Какое вы право имеете избивать этого парня?! — он схватился за трость и стал отбирать её у весьма удивленного мужчины, который опешил. Подошёл Мэрион, что- то сказал мужчине на таком же непонятном языке, тот ответил плутонцу и, забрав парня, ушёл своей дорогой.

Барни уставился на Мэриона:

— Что все это значило? Зачем и за что этот садюга избивал бедного мальчика?

— Я не знаю, Барни, — ответил плутонец, — пару раз мне приходилось встречать этих пришельцев, я знаю, что они встречаются и любят друг друга.

— Любят? Что это за любовь такая? Почему парень это все терпит? Это неправильно! Никто никого не имеет права избивать! Слушай, Мэрион, а ты был бы способен меня избить?

— Избить? Барни, что за фантазии? Не знаю, насколько ты должен передо мной провиниться, чтобы я начал тебя избивать.

— Вот как, значит все зависит от степени моей вины?

Мэрион игриво посмотрел на него, его глаза переливались как две яркие голубые звезды:

— Успокойся, я не по тем делам и не собираюсь тебя избивать. Если я даже не задал тебе трепку за то, что мы из-за тебя чуть не налетели на астероиды, значит, можешь быть спокоен. Идём, возьмём вездеход и поедем домой, я с ног валюсь после поездки, — он схватил Барни за руку и потащил за собой. Парень заметил, что здешние вездеходы отличались от тех, которые он видел на Земле и казались более прогрессивными. Скоростные, новенькие — настоящие вездеходы будущего. И все же Барни не давал покоя случай с избитым мальчиком.

— Почему он это все терпит? Пусть даст сдачи или бросит его.

— Я не знаю, Барни, не знаю, — говорил уставший плутонец.

— О чем он кричал ему? Я не понимаю здешнего языка.

— О том, что этот мальчик ослушался его в чем-то, уж не знаю в чем.

— Что это за язык? Как я буду жить здесь, не зная этого языка?

— На Проксима Центавра общаются на межпланетном языке, потому что здесь живут пришельцы с разных планет и, чтобы понимать друг друга, общаются на одном языке. Что-то вроде английского на Земле, — сказал Мэрион.

— Мне в жизни не выучить этот чудной язык, — удрученно сказал Барни.

— Есть один способ, — ответил пришелец, — заодно можешь поучаствовать в моих опытах.

— Каких ещё?

— Внедрение знаний в твой мозг за одну ночь. Я разрабатываю этот метод, как и способы, с помощью которых можно получить вечную молодость и бессмертие.

Барни с опаской посмотрел на него:

— Ты шутишь? Я боюсь.

— Ты не доверяешь мне? — спросил плутонец. — Неужели ты мог подумать, что я согласился бы на то, что станет угрозой твоему здоровью или жизни?

— Доверяю, — пробормотал Барни, — и все же…

Мэрион пожал плечами.

Барни разглядывал улицы в окно вездехода. Какие дивные строения, настоящий город будущего. Он не переставал изумляться.

— Приехали, — сказал Мэрион, притормозив. Барни выпрыгнул из вездехода:

— Ничего себе, это твой дом??

— Да.

Сооружение не уступало тому, в котором жил Мэрион на Земле, только смотрелось куда более величественнее и причудливее. Дом напоминал громадный аквариум с полукруглым куполом.

— Мэрион, а как мы будем тут жить, тут же все видно через стекло? А если мы захотим уединиться?

Пришелец засмеялся:

— Барни, твоя наивность так забавляет меня. Изнутри будем видеть улицу только мы, нас видно не будет. Кроме того, внутренние комнаты имеют обычные стены, не стеклянные. Идём, сам все увидишь.

Лифт сразу же поднял их наверх и Барни начал разглядывать комнаты. Через стекло он мог обозревать весь город. Подвесные стеклянные мосты, высоченные дома-шпили с полукруглыми башенками. В небе мелькали вездеходы.

Барни присел в кресло, продолжая с замиранием сердца разглядывать постройки.

— Вот это да… — только и проговорил он.

— Можешь не переживать, — проговорил Мэрион, — тебя здесь никому не видно. Кроме меня, разумеется.

Барни успокоился. Пришелец нажал кнопку автомата и через минуту был готов ужин и кофе.

— Как все просто! — воскликнул Барни. — Ты столько знаешь, — с завистью добавил он, — по сравнению с тобой я чувствую себя первобытным человеком.

— Это все поправимо, — сказал Мэрион, поставив ужин на столик, — и, если решишь обучиться межпланетному языку, дай знать.

— Марсианские тефтели! — снова воскликнул Барни. — Сто лет не ел их!

Мэрион смотрел на него, потом его изящная рука легла на руку парня.

— Барни…

— Что? — он посмотрел на пришельца.

— Я на самом деле так рад, что ты решил улететь со мной, — проговорил он. — Я не думал, что ты решишься на это.

— Да я мечтал об этом! Чтоб убежать с тобой куда-нибудь вдвоём, я так от всего устал… Мы освободили Землю и теперь я просто хочу отдохнуть и остаться с тобой там, где мы можем быть самими собой, никого не бояться, ни от кого не скрываться, просто жить.

Мэрион крепче сжал ладонь Барни. Парень встал со своего места, подошёл к пришельцу и плюхнулся к нему на колени, уткнувшись лицом в грудь. Пришелец обнял его.

— Я так рад слышать от тебя это, — проговорил он. Приподняв голову Барни за подбородок, он начал целовать его в губы. Барни видел его сверкающие синие глаза, он растворялся в них, как в бесконечном космосе, а совершенная красота пришельца в очередной раз заставила замереть сердце.

Барни смотрел сквозь стеклянную стену, разглядывал здания чудесного города, их причудливые башенки, напоминающие раковины гигантских улиток, наблюдал за летящими по воздуху вездеходами. Постепенно опускалась ночь и зажигались миллионы огней, что добавляло ощущение настоящего волшебства. Руки Мэриона обняли его сзади. Какими нежными они всегда были к нему. Барни взял его руки в свои.

— Мэрион, — сказал парень, — когда ты говорил про эксперимент, ты же не пошутил? Что я смогу выучить межпланетный язык за одну ночь?

— Нет, я не пошутил, — ответил пришелец, — но ты же всего боишься.

— Я бы хотел попробовать… — неуверенно проговорил Барни.

— Пойдём, я покажу тебе свою лабораторию, — Мэрион взял его за руку и они спустились в другую часть дома. Стены здесь не были стеклянными. Барни увидел множество компьютеров и других аппаратов, названия которым не знал. Столик был заставлен колбами и пробирками с разными жидкостями.

— Барни, только прошу тебя, ничего здесь не трогай, пожалуйста.

— А что мне надо будет делать? — поинтересовался парень.

— Ничего, просто спать.

— Просто спать?

— Да, — плутонец указал на мягкую кровать, — ложись.

Он принёс какой-то обруч и с помощью провода подключил его к компьютеру. — За ночь в твой мозг будет загружаться информация, как в память компьютера. В данном случае, знание межпланетного языка.

Барни посмотрел на него удивленными глазами:

— А это не больно?

Пришелец улыбнулся:

— Нет, ты ничего не почувствуешь. Ты же доверяешь мне?

— Да…

Мэрион надел обруч ему на голову и нажал на кнопку.

— Вот и все, а теперь просто ложись и спи.

— А ты? Ты со мной не останешься?

— Нет, я пойду наверх, нельзя мешать процессу.

— Но я не хочу засыпать без тебя! — воскликнул Барни.

— Это всего лишь на одну ночь, любимый. Кроме того, нам нужно отдохнуть с дороги и выспаться, — Мэрион наклонился к нему и нежно поцеловал в губы. — Засыпай, пожалуйста, люблю тебя.

Барни вздохнул, взглянув ещё раз на пришельца. Он в очередной раз удивился, как мог этот гениальный красавец, которому нет равных, так сильно влюбиться в него? Возможно, Барни просто повезло. Его глаза сами собой сомкнулись от усталости и парень погрузился в сон.

Утром, когда он открыл глаза, увидел, что пришелец наблюдает за ним. Мэрион осторожно снял обруч и выключил аппарат.

— Ну как тебе спалось, Барни?

— Мэрион, я видел такие яркие сны! — вскричал парень. — Города будущего и пришельцев. А язык? Я должен был бы уже говорить на нем.

— А это мы проверим, когда выйдем на улицу, — сказал плутонец.

— Но я больше не хочу засыпать без тебя, — проговорил Барни.

— Теперь мы будем засыпать только вместе, — Мэрион погладил парня по голове. Барни обхватил его руками и сжал в объятиях так сильно, как только мог.

— Мне позвонил один знакомый, — сказал Мэрион, — вечером он ждёт нас на ужин. Думаю, тебе не помешает познакомиться со здешними жителями.

— Правда? Вот здорово! Я тебя люблю!

— Я тоже тебя очень люблю, Барни, — ответил плутонец, — пошли завтракать, а потом выберемся в город и купим себе чего-нибудь.

Они поднялись на лифте.

— А есть марсианские булочки? — спросил парень. — Я так соскучился за ними!

— Есть все, что душа пожелает.

Одним нажатием на кнопку автомата теперь можно было без лишней возни выбрать на завтрак все, что угодно.

Барни уже уплетал марсианские булочки, запивая их кофе. Он с нетерпением ждал, когда они выйдут на улицу, чтобы все хорошенько рассмотреть.

— Давай пойдём пешком?

— С удовольствием прогуляюсь, — ответил плутонец.

Барни снизу вверх смотрел на Мэриона, даже не доставая ему до плеча, но его охватывала гордость, что он идёт рядом с таким красавцем, на которого оборачивались прохожие.

— Мэрион, можно я возьму тебя за руку? — спросил Барни.

— Конечно можно.

— Все пожирают тебя глазами и я начинаю ревновать, — признался парень.

— Хочешь, я тебя при всех поцуелую, чтобы ты не ревновал? — плутонец наклонился, оставив на губах Барни поцелуй. Барни закрыл глаза и вздохнул:

— Хочу, чтобы ты был только моим…

— Я и так только твой, Барни, ты же знаешь…

Услышав речь прохожих, парень осознал, что понимает, о чем они говорят.

— Мэрион! — на всю улицу закричал Барни и прохожие обернулись. — Сработало! Я понимаю, о чем они говорят, я понимаю межпланетный язык!

— Ну и зачем так орать? — сказал проходящий мимо пришелец.

— Тебя забыл спросить! — ответил Барни на межпланетном языке, сам того не замечая.

— Значит мой эксперимент удался, — удовлетворенно сказал Мэрион, глаза его переливались как две звезды, от нежно-голубых оттенков до темно-синих.

Барни с интересом разглядывал все: город, пришельцев. Все были такими разными. Мэрион пошёл по магазинам, чтобы купить одежду для предстоящего вечера.

— А с какой планеты этот пришелец, который пригласил нас? — полюбопытствовал Барни.

— Он с планеты Росс.

— Где это?

— Есть такая экзопланета в созвездии Девы, вторая по удаленности от солнечной системы после Проксима Центавра. И, разумеется, на ней тоже есть жизнь.

Барни удивлялся межпланетной моде и выбирал одежду, хотя бы отдаленно напоминающую то, во что одевались на Земле. Мэрион сказал, что вместо латекса оденется сегодня во что-нибудь другое. Костюмов из латекса здесь был ограниченный выбор, кроме того, хотелось попробовать что-то другое. Одежду он выбирал холодных оттенков, как любили на Плутоне. Барни поражался, что пришельцу шло все, что бы он ни примерял. Мэрион выбрал утончённый костюм в фиолетовых тонах, так выгодно подчеркивающий фигуру.

— Просто прелесть! — восхитился Барни.

Они не заметили, как наступил вечер.

— Берём вездеход и отправляемся.

— Я переживаю, — сказал Барни.

— Было бы от чего, — усмехнулся Мэрион. — Межпланетный язык ты уже знаешь.

Двери гостеприимного дома открылись сами, приглашая войти. Сами расстилались ковровые дорожки. Барни оглядывался вокруг: все было настолько необычно, будто он попал в фантастический фильм. В гостиной, на большом диване сидел хозяин дома, пришелец с планеты Росс, которого звали Агон. Агон был неопределенного возраста, но старым точно не выглядел. Кто знает, сколько живут на его планете по земным меркам? Он был весьма красив, с длинными пепельными волосами и очень яркими светло-карими глазами. Рядом с ним сидел молодой парень. Парень тоже был очень красив, с белоснежной кожей, с рыжими огненными волосами и зелеными глазами. Очевидно, он был с какой-то другой планеты. Барни подумал, что даже ему не удалось бы затмить своей красотой Мэриона Монти.

— Здравствуй, Агон!

— Здравствуй, Мэрион, давно не виделись! Рад снова приветствовать тебя на Проксима Центавра!

— Взаимно, Агон. Хочу представить своего возлюбленного — это Барни, он с планеты Земля.

Агон посмотрел на парня оценивающим взглядом.

— Рад, что ты, наконец, нашёл свою половину, Мэрион.

Барни смутился. Ему казалось, что рядом с таким шикарным красавцем, как Мэрион, он смотрится, как пылинка на подошве.

— А это мой возлюбленный, — сказал Агон, показывая на рыжеволосого парня, — его зовут Илир, он с планеты Тау Кита.

— Весьма приятно, — ответил Мэрион.

— Присаживайтесь же! — спохватился Агон.

Вокруг стола, уставленного явствами и напитками, располагался круглый диван, куда присели Мэрион и Барни. Парень уже и забыл, что не знал межпланетного языка. Сейчас этот язык воспринимался так, будто он с рождения на нем разговаривал. Барни понял, что голоден и, забыв все правила этикета, с жадностью набросился на еду, запивая её напитками.

— Барни! — сказал Мэрион.

— Ничего, ничего, — радушно ответил Агон, — пусть парень подкрепится, здесь все свои. Мэрион, говорят, на Плутонии произошла революция и вас всех отправили обратно на Плутон, а Плутоний снова переименовали в планету Земля, как было триста лет назад?

— Да, именно так, — ответил плутонец.

— А у моего мальчика была тяжёлая судьба, — сказал Агон, посмотрев на своего протеже. — За долги его продали в рабство. Я купил его на Меркурии, на стоке рабов.

— Рабство?! — поразился Барни. — В наше время оно ещё существует?

— Нелегальное, — ответил Агон. — Но, если тебе нечем платить, а ты весь в долгах, то недолго угодить в эту кабалу. Так вот, я купил его на Меркурии, на стоке рабов. Вначале я выходил мальчика, потом он работал в моём доме слугой, а потом мы поняли, что любим друг друга, — Илир ластился к своему благодетелю и Агон, наконец, обнял парня.

Барни заметил, каким взглядом смотрел Илир на Агона, возможно, он также любил его, как Барни любил Мэриона. Потом разговор плавно перетек в русло межрыночных межпланетных отношений.

— Илир, покажи парню наш дом, — сказал Агон, — а то, боюсь, он уснет со скуки, пока мы с Мэрионом будем обсуждать наши дела.

Илир встал и жестом показал Барни следовать за ним. Барни встал, его так расслабило, тепло разливалось по телу и хотелось просто упасть обратно на диван, но все же, собравшись с силами, он вышел. Огненноволосый парень оказался хорошим гидом и мог увлекательно рассказать о каждой мелочи, которая хранилась в этом доме. Все здесь имело свою историю.

— Что-то я устал, — сказал Барни, почувствовав, что хочет присесть. — Давай немного посидим, — он развалился на диване.

— А ты правда любишь Агона? — спросил Барни.

— Очень сильно, — признался Илир. — Агон спас меня от рабства и всегда был добрым ко мне. Я служил в его доме и вдруг понял, что влюбился в него. Я скрывал свои чувства и не смел рассчитывать на взаимность. Кому нужен бывший раб, с другой планеты, без статуса? Однажды Агон позвал меня к себе и попросил сделать массаж. Он лежал на животе абсолютно голый, а я стоял в растерянности, боясь к нему прикоснуться, будто меня парализовало. Тогда он повторил свою просьбу и мне пришлось подойти. Трясущимися руками я дотронулся до его кожи, руки не слушались меня. Агон встал со своего места, сказав, что я некудышний массажист, привлек меня к себе и обнял. Я так испугался, что меня едва не начало трусить, я не знал, куда девать глаза от стыда — он был совершенно обнаженный. Потом Агон сказал, что давно уже понял о моих чувствах к нему и начал меня целовать. Я чуть не умер от такого поворота событий. Разве мог я даже мечтать об этом! Агон сказал, что хочет меня и начал раздевать, он был нежен со мной, это была незабываемая ночь и я влюбился в него ещё сильнее. Так мы стали проводить ночи вместе, а через некоторое время Агон признался, что любит меня.

— Как же романтично! — воскликнул Барни. — Я тоже очень сильно люблю моего Мэриона и жить без него не могу.

Барни почувствовал, что его так разморило, что он просто не может встать. Парень ненадолго заснул.

Когда Барни открыл глаза, Илира уже не было. Рядом с ним кто-то лежал.

— Мэрион?

Он увидел длинные пепельные волосы Агона. Пришелец лежал рядом обнаженный и гладил Барни по всему телу.

— Что вы делаете?! — вскричал парень.

— Ласкаю тебя, — ответил Агон, целуя его в шею, руки пришельца опустились ниже пояса.

— Нет, не трогайте меня!

— Не бойся, Барни, расслабься, я буду очень нежен с тобой.

— Где Мэрион?! — закричал Барни. — Где мой возлюбленный?!

— Сейчас здесь только ты и я, — ответил Агон, — будь хорошим мальчиком.

— Нет, нет, не надо, пожалуйста!!

— Т-с-с! — Агон приложил палец к губам, продолжая гладить его ниже пояса.

Странная истома охватила Мэриона и он отключился на некоторое время, а когда очнулся, почувствовал, как кто-то ласкает его. Рыжие волосы спускались по его телу все ниже и ниже.

— Илир?! — поразился Мэрион. — Что ты делаешь?!

— Ласкаю вас, — ответил парень. — Вы можете взять меня, как захотите.

— Что?! Разве ты не любишь Агона?

— Больше жизни люблю его, — ответил парень и из его глаз потекли слёзы, — но он приказал мне сегодня ублажать вас в постели. А я не хочу, чтобы ко мне кто-то прикасался, кроме него!

— Какой ужас… — проговорил Мэрион. — Мне очень жаль тебя. А где сам Агон? — и тут его затуманенных мыслей коснулась страшная догадка: — Барни!

Мэрион выбежал из комнаты.

— Ну же, Барни, будь хорошим мальчиком, расслабься, тебе понравится, — говорил Агон. Его руки скользили по телу парня, пробираясь все дальше и дальше.

— Ты что творишь! — залетел взбешенный Мэрион. Он схватил Агона за волосы и швырнул его об стену. Когда пришелец медленно сполз по ней, Мэрион снова накинулся на него, ярости плутонца не было предела.

— Не нужно, пожалуйста, вы убьете его! — взмолился Илир, закрывая Агона своим телом. Сжалившись над несчастным парнем, Мэрион поостыл и подошёл к Барни:

— Что этот ублюдок сделал с тобой?!

— Ничего, — прошептал Барни, — не успел…

— Прости, Мэрион, я думал, ты такое любишь, — пробормотал Агон. Чтобы не накинуться и не убить его в гневе, Мэрион забрал Барни и поспешил уйти, бросив Агону на ходу:

— Тебя любит прекрасный парень, которого ты просто не достоин!

Ночной воздух немного освежил.

— Я понял теперь, что он что-то подсыпал нам в напитки, — сказал Мэрион, — я еле на ногах держусь. Сейчас вызову вездеход-такси, с водителем. Прости, Барни, мне и в голову не могло прийти, что все так обернётся. Что он делал с тобой, он касался тебя?

— Руками всего меня облапал и хотел большего, ты вовремя пришёл…

— Вот ублюдок, я убью его…

— Я так испугался, Мэрион, поехали, пожалуйста, домой…

Плутонец крепко обнял Барни и вызвал вездеход, он кипел от негодования. Они быстро домчались домой.

— Мэрион, не отпускай меня, мне страшно.

— Не отпущу, никогда не отпущу тебя…

— Давай поспим.

Они развалились на кровати прямо в одежде. Барни прижался к Мэриону, обхватив его руками, пришелец сжал его в объятиях, он долго не мог уснуть. Этот вечер никак не выходил из головы.

Барни проснулся с тяжёлой головой, воспоминания о вчерашнем дне постепенно возвращались к нему после сна.

— Мэрион?

Пришелец только открыл глаза:

— Барни… Что за кошмарный был вечер… И надо же мне было согласиться туда поехать.

— Я до сих пор чувствую на теле прикосновения этого Агона, — с неприязнью сказал Барни.

— И почему я вчера прямо там же не проломил ему голову, спрашивается? — сетовал плутонец. — Пожалел Илира. Он трогал тебя везде?

— Везде, — с отвращением сказал Барни, — и от того мне противно.

— Илир тоже ласкал меня, когда я спал и дело едва не дошло до орального, я вовремя проснулся.

— Что?! — вскричал Барни. — Илир посмел трогать тебя, какая наглость! Тебе это нравилось?

— Нет конечно, Барни, что за вопросы. Я даже не понял ничего, потому что спал.

— Мэрион, я хочу в душ, смыть прикосновения этого мерзкого Агона, от которых меня тошнит.

— Лучше бы он не встречался мне больше на пути, иначе, боюсь, просто убью его. Посметь прикоснуться к моему Барни! Он ещё плохо меня знает, — рассвирепел Мэрион.

— Мне так нравится, когда ты говоришь «мой Барни» и ревнуешь меня, — сказал парень. — А вот Илиру я бы задал хорошую трепку!

— Он не виноват, ему приказал это делать Агон, но он не хотел и даже плакал.

— Как ужасно, почему он подчиняется Агону? — возмутился Барни.

— Потому, что очень любит его — это первое. Да и куда ему деваться? Ни денег, ни жилья, ни статуса. Илир считает Агона своим благодетелем, считает, что должен ему.

— А негодяй пользуется этим.

— Барни, ты прав, пожалуй, нужен душ, чтобы смыть грязь вчерашнего вечера.

Они спустились в ванную. Барни встал под струю воды, отчаянно пытаясь смыть воспоминания о прикосновениях Агона.

— Тебя ведь, кроме меня, никто не касался? — спросил Мэрион, встав рядом с Барни под напор воды.

— Нет конечно, — ответил парень. — И когда меня начал везде лапать этот… чуть не стошнило. А тебя, кроме меня, кто-то касался?

— Не забывай, что я на несколько столетий старше тебя, всякое было в молодости. И любовники были, и любовницы. Это было ещё до твоего рождения. Но ни с кем из них я не испытывал того, что испытываю с тобой. Ты — моя единственная любовь, Барни…

— Как представлю тебя с кем-то, кровь закипает от злости.

— Не ревнуй к прошлому, это было очень давно, Барни. Потом я во всех разочаровался и, не найдя любви, полностью ушёл в работу.

— Пока не встретил меня? — спросил парень.

— Именно так.

— Я хочу, чтобы меня касался только ты и никто другой, — сказал Барни.

Мэрион провел рукой по его телу и остановился в самом низу живота, нащупав его уже возбудившийся орган.

— Здесь? — спросил плутонец, второй рукой скользнув между ягодиц: — Или, может быть, здесь?

Барни простонал, изнемогая от желания.

— Мэрион, у нас давно не было и я зверски хочу тебя…

Пальцы Мэриона полностью вошли в него.

— Возьми меня, — простонал Барни.

Пришелец развернул его к стене, раздвинул бедра пошире и, облизав спину парня языком, вошёл в него.

Барни вскрикнул:

— Мэрион, не останавливайся, хочу почувствовать тебя всего во мне.

— Так и будет, не сомневайся, — ответил плутонец, вонзаясь в него ещё глубже. Барни задыхался от сумасшедшего возбуждения, еле сдерживая крик. Они кончили почти в один момент.

Мэрион развернул Барни к себе и обнял.

— Больше никому не позволю прикасаться к тебе, распускать свои грязные похотливые лапы, — сказал Мэрион, — убью каждого. Ты будешь только моим, Барни.

— Да, любимый, только твоим, — прошептал Барни, прижимаясь к его обнаженному телу. — Давай сегодня никуда не пойдём и побудем вдвоём?

— Так и сделаем, что следовало сделать и вчера, будет урок.

Мэрион подхватил Барни на руки и вытащил из ванной.

— Мэрион, я снова начинаю хотеть тебя, — прошептал Барни.

— Значит, идём в спальню, любимый. Ни на шаг тебя больше не отпущу, чтобы никто не смел прикасаться к моему возлюбленному, — плутонец вошёл в спальню и опустил Барни на большую мягкую кровать.

— Мэрион, я хочу…

Мэрион начал целовать его в губы, раздвинув бедра парня, улегся между ними. Барни уже весь горел от желания, когда плутонец снова вошёл в него.

— Хочу, чтобы ты брал меня снова и снова, Мэрион, я растворяюсь в тебе…

— Какой же ты сегодня ненасытный, но я готов исполнять любой твой каприз, только фантазируй, — шепнул пришелец.

— Ах, — стонал Агон, — этот ненормальный плутонец едва не размозжил мне голову. Илир! Принеси пузырь со льдом!

Парень быстро исполнил просьбу, которая скорее была приказом.

— Зато он умеет любить! — в сердцах воскликнул Илир. — Никому не отдаст своего возлюбленного и сам не предаст его.

— Ты что же, хочешь сказать, Илир, что я недостаточно люблю тебя? — подкладывая пузырь со льдом под голову, сказал пришелец.

— Ты не любишь меня, Агон! — сказал огненноволосый парень. — Если бы любил, никогда бы не отдал меня на поругание всем своим друзьям, но, мало того, ты еще и наблюдал за этим.

— Не начинай, Илир, — ответил Агон, — если бы я не любил тебя, давно бы уже продал обратно в рабство. Ты же пользуешься привилегиями, как никто другой из моих слуг. Ты парень редкой красоты и было бы эгоистично с моей стороны обладать тобою только самому. Мои друзья тоже хотят обладать тобой, а я люблю наблюдать, когда они берут тебя, как же меня это заводит… С тебя не убудет, Илир, нельзя быть эгоистичным и думать только о себе.

— Как ты можешь говорить такие ужасные вещи?! — от горькой обиды и боли из его глаз парня потекли слезы.

— Ну хочешь, ты тоже можешь понаблюдать, когда я буду с кем-нибудь в постели, я разрешу тебе это, — сказал Агон.

— Лучше убей меня, чем так мучить, — воскликнул парень,— лучше смерть!

— Неблагодарный, я столько сделал для тебя и спас от рабства, ты ничего никогда не ценишь. Илир, если тебе плохо живется у меня или что-то не устраивает, ты можешь уйти хоть сейчас, я не неволю тебя.

Илир посмотрел на него полными слез глазами:

— Нет, Агон, пожалуйста, я люблю тебя!

— Мой мальчик, ты плачешь, иди ко мне, я тебя пожалею.

Илир, словно ожидая команды, взобрался на кровать и прижался к Агону, положив голову ему на грудь. Пришелец провёл руками по густым рыжим волосам парня.

— Ах, как я устал, — сказал Агон, — и как болит голова после этого проклятого плутонца. Давай спать, мой мальчик, я разрешу тебе остаться со мной, — он снова погладил Илира по голове, словно это было домашнее животное. Очень задело Агона то, что Барни так противился ему и отверг. Это не выходило из головы, ведь он никогда не знал отказа.

Барни проснулся. Как же сладко спалось сегодня после бурной ночи с Мэрионом…

— Мэрион? — место рядом пустовало. — Мэрион, где ты?

В зале, на кухне, в ванной — пришельца нигде не было. Барни достал телефон, на экране компьютера появилось лицо плутонца, его яркие, сверкающие, как звезды, глаза.

— Мэрион, где ты? Я уже начал волноваться.

— Не волнуйся, любимый, я рано проснулся и работаю в лаборатории.

— В лаборатории! — воскликнул Барни. — А можно я к тебе спущусь?

— Можешь принять душ, позавтракать, а потом спускаться ко мне, — ответил плутонец.

— Хорошо! — воскликнул Барни и побежал в душ.

Он вспомнил об Агоне и Илире и искренне пожалел парня. Почему-то ещё вспомнился пришелец, избивавший мальчика тростью. Барни подумал, как сильно ему повезло с Мэрионом, что плутонец так любит его и носит на руках. Парень проникся ещё большей любовью и благодарностью к пришельцу. Закрыв глаза, он предавался воспоминаниям о прошедшей ночи, с трепетом вспоминая прикосновения Мэриона. Выйдя из ванной, Барни отправился к автомату, чтобы взять на завтрак тосты «лунные кратеры», которые очень в последнее время полюбил и чашку утреннего кофе. Он смотрел через стекло на новый мир, который открылся ему, на башенки гигантских домов, напоминающие раковины улиток, на шныряющие в небе вездеходы. Город жил своей привычной жизнью, тысячи пришельцев суетились, спеша по своим делам. Барни вспомнил о Земле и почувствовал лёгкую ностальгию. Как там сейчас его приятели с корпорации?

Допив кофе он, в банном халате, с мокрыми волосами, сел на лифт и спустился в лабораторию. Мэрион стоял в окружении колб и склянок. На нем был белый медицинский халат, а длинные волосы собраны в хвост на затылке. Барни опешил, увидев его в таком виде. Плутонец поднял на него голову:

— Что случилось, Барни, почему ты так смотришь на меня?

— Я все ещё не могу отойти от впечатлений, от вчерашней ночи, — признался парень, — кроме того, тебе так идёт этот белый халат…

Мэрион улыбнулся, пройдя по кабинету, он уселся на стул и жестом пригласил парня к себе. Барни подошёл и сел к плутонцу на колени. Мэрион развернул его к себе и начал целовать в губы. От этих поцелуев по телу Барни пошли мурашки. Плутонец смотрел ему прямо в глаза.

— Ты такой соблазнительный, Барни, такой мокрый, боюсь,что сейчас я могу захотеть чего-то большего… А мне ещё надо работать. Это очень важный эксперимент, Барни. Можно сказать, что в этих склянках твоя жизнь.

— Моя жизнь, как это?

— Я, вроде бы, уже говорил тебе, что разрабатываю элексир вечной молодости и вечной жизни? Это я делаю ради тебя, чтобы ты жил вечно, — сказал плутонец и прижал Барни к себе, уткнувшись лицом в его мокрые волосы.

— Чтобы я жил вечно? — спросил парень с удивлением. — А если мне это надоест?

— Тебе надоест вечно жить со мной?

— Ну с тобой не надоест, конечно. Но тогда ты тоже должен жить вечно?

— Я разработаю элексир и для себя, — сказал плутонец. — У меня просто больше на это времени, лет так на триста.

— Мэрион, ты правда в это веришь?

— Я верю в науку, Барни, и верю, что нет ничего невозможного. Если мой эксперимент окажется удачным, можно будет всех людей научить делать такой элексир.

— Вот это фантастика!

На самом деле, Барни не очень верил, что возможно создать такой элексир, но не хотел огорчать Мэриона, который ради него так старался. Передавали какие-то новости по межпланетному радио. Когда упомянули слово: «Земля», Барни прислушался, сердце защемило.

— На планете Земля, на которой недавно произошла революция, люди построили коммунизм, не станет ли это угрозой для капиталистического общества других планет?

Барни недоуменно посмотрел на плутонца:

— Мэрион, а что такое коммунизм?

— Как бы тебе это объяснить… это когда все равны, нет ни богатых, ни бедных, нет разделения на классы, никто никого не эксплуатирует. Развиты производственные силы, не существует государства, полиции и даже денег…

— Ничего себе! — воскликнул Барни. — Мне уже нравится, вот бы на это посмотреть. Мэрион, мы же вернёмся на Землю? Нам ещё деревья сажать.

— Да, мы вернёмся, Барни, я тебе обещаю.

— А ты покажешь мне деревья, животных, птиц, которые есть на этой планете?

— Конечно покажу, — Мэрион снова поцеловал его в губы, — какой ты сладкий, так и не могу оторваться от тебя. Иди, одевайся, а я закончу работу в лаборатории и мы сразу же пойдём смотреть на деревья.

— Сразу пойдём! — вскричал Барни.

Он, будто на крыльях, полетел переодеваться. Неужели он это все увидит своими глазами? То, что казалось ему фантазиями из компьютерных игр!

Илир сидел на полу и рыдал. Сейчас должен был прийти кто-то из очередных знакомых Агона. Прийти к нему! Парень знал, что Агон внимательно наблюдает за ним и за тем, что будет происходить в этой спальне.

— Агон! — закричал он. — Не поступай так со мной, слышишь?! Я не могу больше все это терпеть, мне противно это все, мерзко! Как ты можешь так со мной обращаться!

Агон везде поставил скрытые камеры и мог расслабляться в другой комнате, наблюдая за всем в мельчайших подробностях с больших экранов. В данный момент, пришелец наблюдал лишь стенания рыдающего на полу Илира. Агон расчесывал длинные пепельные волосы:

— Опять это нытье, как маленький ребёнок у меня этот Илир!

Пришелец собрал волосы в хвост.

— Нет, так дело не пойдёт!

Агон вышел к парню:

— Илир, ну хватит уже, скоро приедет высокопоставленный гость с другой планеты, а ты в таком состоянии!

— Ты ведешь себя, будто сутенёр, а я твоя шлюха, да? — начал возмущаться парень. — Мне это уже надоело!

— Илир! — сказал Агон. Он взял парня за подбородок и посмотрел на него: — Ты должен это сделать, если любишь меня!

— Только ты не любишь меня!

— Кто это тебе сказал? Я люблю тебя, Илир, — Агон начал целовать его в губы и парень притих. — Если будешь сегодня хорошо себя вести, я всю неделю разрешу тебе ночевать в моей постели. Представляешь, Илир, целую неделю! И буду целовать тебя каждую ночь и много чего еще, — он подмигнул. Парень успокоился, но молчал и сидел насупленный.

Агон потрепал его по щеке:

— Веди себя хорошо, пожалуйста.

Он вернулся к экранам. Илир разделся и, отвернувшись, лег в постель, ему было уже все равно. Скрипнула дверь и послышались шаги. Он повернулся, чтобы посмотреть на пришельца. «Этот ещё не самый худший по сравнению с предыдущими», — нервно подумал парень.

— О, чудо, как ты красив, мальчик! — воскликнул пришелец. — Как зовут тебя?

— Илир, — тихо ответил парень.

— Агону неслыханно повезло заполучить такое сокровище. Если бы он согласился, я бы даже купил тебя у него за хорошие деньги.

— Я не вещь, чтобы меня покупать, — сказал парень.

— Правда? — усмехнулся пришелец. — Ты здесь лежишь, чтобы обслуживать меня именно потому, что ты вещь! А вещам не положено возмущаться.

Пришелец сорвал с него одеяло и, раздвинув бедра, не церемонясь, вошел. Из глаз Илира потекли слёзы от боли и от того,что на душе было паршиво. Он чувствовал себя последней, падшей шлюхой. Пришелец не останавливался, боль была невыносимой.

— Агон! — закричал Илир. — Прекрати этот ужас, умоляю! Агон, молю тебя!

Агон смотрел на экран и неистово ласкал себя. Он наблюдал во всех подробностях, как пришелец овладел парнем и это до сумасшествия возбудило его.

Закончив, пришелец собрался уходить. Агон вышел, чтобы проводить гостя.

— Агон, парень просто огонь! Я куплю его у тебя за любые деньги, только назови сумму.

— Он не продаётся ни за какие деньги, этот парень — мой.

— Очень жаль.

Агон вошёл в комнату, в которой, обессилев, лежал Илир. У него больше не было сил даже, чтобы плакать. Агон лег рядом и обнял парня:

— Ну хватит дуться, Илир. Он хотел купить тебя у меня за любые деньги, но я сказал, что ни за какие деньги тебя не отдам.

— Я не вещь… — слабым голосом проговорил парень. — Я не вещь…

Агон погладил его по голове. Илир посмотрел ему в глаза:

— Мне было так больно, так противно… А тебе было хорошо наблюдать за этим?

— Да, мне было хорошо наблюдать за этим и я кончил несколько раз, — ответил Агон.

— Да ты просто извращенец! — закричал Илир. — Я ненавижу тебя!

Агон взял его лицо в свою руку и легонько сжал:

— Ненавидишь? Да ты с ума по мне сходишь, — он начал целовать парня в губы, поглаживая его по обнаженному телу. — Я обещал тебе, что ты целую неделю будешь ночевать в моей постели и сдержу обещание, — сказал Агон, обнимая Илира. Парень двояко чувствовал себя: с одной стороны омерзение от того, чем его заставлял заниматься Агон, с другой — жгучая любовь и страсть к нему.

— Куда мы едем, Мэрион?

— Прямо в лес, ты же хотел на деревья посмотреть.

— Ура! Я никогда не видел настоящего леса. Мэрион, а можно я вездеход поведу?

— Нет, Барни.

— Но вездеход я научился водить, у меня даже права есть!

— Барни, давай не сейчас, пожалуйста. Будем проезжать мимо лугов, возможно я дам тебе повести вездеход по земле, не поднимаясь в воздух.

— Ладно, — сдался парень.

Он предвкушал, что наконец-то увидит настоящий лес, потрогает деревья.

Внезапно Мэрион остановил вездеход и посмотрел на Барни.

— Что случилось? — спросил парень.

— Ничего не случилось, люблю тебя, вот что, — сказал плутонец. Развернувшись к Барни, он привлек его к себе и с жаром начал целовать. У парня перехватило дыхание и закружилась голова.

— Откуда такие внезапные порывы, Мэрион? — спросил Барни, пытаясь прийти в себя.

— Не знаю, — ответил пришелец, — люблю тебя сильно, Барни, на все ради тебя готов.

— На все готов, а вездеход повести не даёшь!

— Не даю, потому что переживаю за тебя, — сказал Мэрион, — ещё впишешься куда-нибудь.

— Я теперь сам не свой после твоих поцелуев и хочу продолжения.

— Всему свое время, — ответил плутонец.

Он остановил вездеход:

— Приехали!

Барни вылетел из вездехода и посмотрел на громадные исполинские деревья.

— Ого! — снизу вверх смотрел парень. — Мэрион, а как же мы их выкапывать будем, такие огромные? Они в космолет не поместятся. Или молодые намного ниже этих?

— Барни, мы не будем ничего выкапывать. Растения, которые нам нужны, мы закажем по интернету, как и все остальное. Есть пришельцы, которые занимаются разведением и растений, и животных. Здесь мы только смотрим.

— Хорошо, можно я хоть сфотографирую?

— Да пожалуйста!

Барни достал телефон и начал все фотографировать, блукая по лесу.

— Смотри не заблудись, — сказал пришелец.

— Мэрион, а что это за растение, такое огромное?

— Это бамбук, привезенный с Марса. На Земле раньше тоже рос бамбук, но несколько другой.

Барни все разглядывал, ему все было интересно.

— А это что за веники растут?

— Это сосна, — сказал плутонец, — на Земле раньше росла похожая, но этот вид, скрещенный с сосной, растущей на Проксима Центавра.

— О, какие огромные папоротники! — Барни уже летел к ним. — Мэрион, что это?

— Где ты услышал о папоротниках?

— Из одной игры.

— Это меркурианский эль, завезённый с Меркурия, на Земле такое не росло, хотя может и приживется, кто знает.

— А это, Мэрион? А вот это?

— Ох, Барни, ты неугомонный. Два вида акаций: с Земли и с Проксима Центавра.

— С Земли!

Набегавшись, Барни устал и присел на траву, опершись спиной о дерево.

— Трава… — проговорил парень. — Какая зелёная!

Мэрион присел к нему и обнял, Барни склонил голову ему на плечо.

— Мэрион, а помнишь тогда, по радио, сказали, что Земля может стать угрозой для капиталистического общества? А что это такое, капиталистическое общество?

— Как тебе сказать… это, когда все средства производства — частная собственность класса капиталистов, которые эксплуатируют труд рабочих для извлечения прибыли. Вот как на Плутонии было, помнишь? Мы — класс капиталистов, вы на нас работаете каждый день за копейки, приносите нам прибыль. Мы вас эксплуатируем ради своей выгоды.

— Понятно. А почему Земля теперь может стать угрозой?

— Потому что глядя на то, что произошло на Земле, рабочие других планет тоже могут поднять восстание и свергнуть капиталистический строй, — ответил пришелец.

— Ну и правильно, пусть поднимают восстания! — воодушевился Барни. — Капитализм — это плохо. На своей шкуре проверено.

— Ну капиталисты, вот, так совсем не думают, — сказал Мэрион, — я был раньше такой же. Мне плевать было на этих рабочих с корпораций: плохо им, хорошо, сколько они получают, в бараках живут или их утилизируют. Мне не было до них никакого дела. Я никогда ни в чем не нуждался, у меня было все самое лучшее и дорогое, я мог удовлетворить любой свой каприз. Но потом, когда я полюбил тебя, я начал меняться и многие вещи стали мне понятны, вещи, до которых мне раньше не было дела. Я видел, как тяжко ты трудишься, ничего толком не зарабатывая, как все твои пальцы были в мозолях… Мне было больно от этого, Барни. И когда я это все увидел и прочувствовал, я понял, что все это неправильно, что так не должно быть в мире…

— Спасибо, — прошептал Барни.

И тут он услышал волшебные звуки, наполнившие лес, и встрепенулся:

— Мэрион, ты слышал, что это?!

— Это поёт птица.

— Птица?! Где она? — подскачил Барни.

— Вон, на ветке! — показал Мэрион. — Это, кажется, бамбуковый желторотик, видел таких на Меркурии. Волшебно поют.

Барни пытался сфотографировать птицу, но та улетела, сорвавшись с ветки.

— Я видел живую птицу! — вскричал Барни. — Как здесь красиво! Я хочу, чтобы Земля снова стала зелёной.

Он свалился на траву, заглядывая в небо Проксимы Центавра.

— Ты не против, если я прилягу рядом? — сказал Мэрион, устраиваясь сверху. Длинные голубые волосы пришельца шлейфом упали на плечи парня. Плутонец смотрел на него и гладил по щеке.

— Мэрион, я с ума сейчас сойду от близости с тобой, от близости этого леса, птиц, от твоих признаний!

Мэрион снова взял в плен его губы и целовал их очень долго.

— Поднимайся, любовь моя, — наконец сказал плутонец, подавая Барни руку, — простудишься. И надо бы домой, скоро темнеть начнёт.

— Мэрион, ну ещё немножко, пожалуйста, я ещё не все сфотографировал!

— Немножко, Барни!

Парень побежал фотографировать деревья.

— Нужно привести семена культур, чтобы люди могли выращивать их в полях. Хлопок, например. Раньше на Земле было производство хлопка и много чего другого.

— Да, — отозвался Барни, — нужно всего привезти и побольше. А как это все влезет?

— Придётся цеплять большой багажник к космолету, — сказал Мэрион. — Барни, пойдём, скоро станет темно.

— Не хочууу, Мэрион.

Пришелец схватил его за руку:

— Любимый, пойдём, пожалуйста. Приедем сюда в другой раз, пораньше.

Барни посмотрел на Мэриона:

— Поцелуй. Хоть ты меня весь день сегодня целуешь, но я хочу ещё.

— Понравилось? — Мэрион запрокинул голову Барни и страстно начал целовать его в губы. Почувствовав у себя во рту его язык, Барни чуть с ума не сошёл, он обхватил пришельца за шею и, постанывая, начал горячо отвечать на поцелуи.

— Мэрион, когда ты целуешь меня, я просто млею, мурашки по коже.

— Значит, буду целовать тебя чаще.

Тут Барни услышал странный звук и прижался к Мэриону.

— Что это? — испуганно спросил парень.

— Это уже кричат ночные птицы. Марсианский сыч. На Земле тоже водились сычи, но этот, кажется, ещё более мрачно кричит.

— Жуть какая, мне страшно, — сказал Барни. — Возьми меня за руку, поехали домой.

— Именно, что тебя нужно держать за руку и никуда от себя не отпускать.

Они сели на вездеход.

— Доволен поездкой? — спросил плутонец.

— Очень! — воскликнул Барни. — Знаешь, Мэрион, я тоже тебя очень люблю и тоже на все ради тебя готов. Даже умереть.

— Ну, умереть я тебе не дам, на это можешь даже не надеяться, любимый. Чего бы ты хотел на вечер?

— Хотел бы в душ, поужинать и валяться с тобой. Весь день как пьяный хожу после твоих поцелуев.

— Только валяться со мной хочешь? — спросил плутонец.

— Ну, быть может, и не только… Главное, чтобы ты был рядом.

— Я буду всегда рядом, Барни.

Целую неделю провёл Илир в спальне возлюбленного Агона, это был пряник после кнута. Хотя бы этот короткий промежуток времени парень мог почувствовать призрачное ощущение счастья. Он лежал на груди у Агона, который перебирал его огненные рыжие волосы.

— Какой ты славный, нежный и ласковый мальчик, — сказал Агон, — хоть бываешь строптивым и капризным. И все же я тебя люблю.

При этих словах Илир сильнее прижался к пишельцу.

— Ах, Агон, — проговорил парень, у которого кровь закипела в жилах от этих слов. Агон наклонился к нему и, проведя пальцем по нижней губе, принялся целовать Илира.

— Хочу тебя, — проговорил он.

Парень обмяк в его объятиях и, с дрожью во всем теле, ждал близости с возлюбленным. Когда Агон вошёл в него, Илир издал стон, его зелёные глаза широко раскрылись.

— Не хочу, чтобы меня касался кто-то, кроме тебя. Слышишь, Агон? — прошептал парень.

Пришелец молчал, пока не удовлетворил свои потребности.

— Ну ты же понимаешь, мой славный мальчик, что так не будет, — сказал Агон. — Скоро сюда приедут две особы, я бы очень хотел, чтобы ты принял их в своей спальне.

Иллюзия счастья мгновенно улетучилась и по сердцу саданула суровая реальность.

— Что, сразу двое?? Агон, ты в своём уме, за кого ты меня держишь?? — Илир поднялся с кровати, на которой ещё недавно стонал в объятиях возлюбленного.

— Я так решил, Илир, это не оговаривается.

— А меня кто-то спросил?! — почти вскричал Илир. — Я не твоя вещь! Ты переходишь всякие границы, это уже слишком. Удовлетворяй сам своих знакомых, хоть десятерых одновременно, а с меня хватит, я ухожу прямо сейчас!

Агон усмехнулся.

— Ну ну, только интересно, куда ты пойдешь без средств, без статуса, а ещё и с твоей внешностью, тебе дорога до первого борделя.

Статусом на Проксима Центавра называли биометрический паспорт, подтверждающий личность пришельца.

— Что угодно лучше, чем терпеть такое, прощай, Агон! — Илир оделся и вышел.

— Ну ну, тихо посмеялся ему вслед Агон.

Барни ждал Мэриона в постели, пришелец лег рядом с ним.

— Все, Барни, хватит меня эксплуатировать, — сказал плутонец, — я тоже хочу просто лежать, чтобы меня ласкали.

— Ах, вот чего ты хочешь, — усмехнулся Барни. Он залез на пришельца сверху и начал покрывать его тело поцелуями. Перед ним лежала такая совершенная красота, что её лишний раз было страшно и коснуться. В глазах, светящихся как две планеты, отражался безграничный космос. Барни замер, любуясь неземной красотой, которая лежала перед ним.

— Мэрион… — прошептал Барни. Он лег на пришельца, обнял его и замер.

— Мэрион, Мэрион…

— В чем дело, Барни?

— Восхищаюсь твоей красотой и люблю тебя очень сильно, — парень начал целовать его в губы, потом опускался все ниже, чтобы доставить возлюбленному удовольствие.

— Ах, Барни… — прошептал Мэрион.

Барни вошёл в него, растворяясь в его волшебных глазах, как в бездонном космосе.

— Мэрион, обладать тобой невероятное счастье, — прошептал парнь.

— Доступное только тебе, — ответил пришелец, прижимая к себе Барни. — Нет большего счастья, чем ощущать в себе того, кого любишь, тебя.

Когда Барни проснулся, Мэриона уже не было. Он прижался щекой к подушке, на которой спал пришелец, и провёл рукой по простыни. Какая чудесная была ночь, Мэрион отдался ему… Барни подумал, что следует чаще брать инициативу в свои руки. Он отправился в душ, потом позавтракал, заказав себе на завтрак сырные палочки по-плутонски и чашку кофе.

Барни начал привыкать к пейзажу за стеклянными стенами в виде немыслимых домов и мостов. Воспоминания о том, как ночью он обладал пришельцем, сердце начинало колотиться чаще, а кровь закипала в жилах. Он уже скучал по Мэриону. Зная, что плутонец пропадает в лаборатории, Барни спустился вниз на лифте. Снова Мэрион в этом белом халате, который просто сводит с ума!

— Доброе утро, любимый, — подошёл Барни за поцелуем. Поцуелуй, как обычно, затянулся надолго.

— С добрым утром, любовь моя, — ответил Мэрион. — Как тебе спалось?

— О-о-й, после вчерашней ночи даже не нахожу слов, чтобы описать, как мне хорошо спалось, — Барни прижался к пришельцу.

— Любимый, оставь меня, пожалуйста, на несколько часов, хорошо? Мне надо серьёзно поработать, а когда ты рядом, я начинаю отвлекаться и все мои мысли совершенно о другом.

— Ну, хорошо, ответил Барни, покинув лабораторию. Он сел в кресло и заказал кофе, не зная, чем себя занять.

«У Мэриона своя работа», — подумал Барни, — «и только я бездельник, неприкаянный». С ранних лет тяжко работая в корпорации, парень не привык сидеть без дела. Кроме того, его очень угнетало, что у него не было своих денег и жил он полностью за счёт пришельца. Барни к такому не привык. «Нужно выйти в город, чтобы поискать работу или хотя бы подработку. Выйду на несколько часов, Мэрион даже не заметит, занятый своими опытами». С этой целью парень с уверенностью вышел из дома.

Город кипел своей жизнью. Проносились вездеходы, десятки, сотни лиц с разных планет Вселенной. Барни все с интересом разглядывал, ему все было любопытно. Особенно он хотел найти объявления по поводу работы. В центре города пел и играл на гитаре какой-то пришелец, возле него лежала перевёрнутая шапка и табличка с надписью: «На проезд до Меркурия». Наверняка какой-то межпланетный автостопщик. У Барни не было в кармане ни кванта, чтобы бросить его певцу. Денежная единица на Проксима Центавра называлась квант. Барни в очередной раз пожалел, что у него не было личных денег. Он читал надписи на вывесках, что и где находится. Вот цирк, театр и галерея. Дальше рынок. Барни готов был устроиться даже грузчиком или подсобным рабочим. Он с интересом разглядывал фрукты и овощи. Мэрион рассказывал, что на Земле созревали раньше такие же плоды. И он даже не может позволить себе ничего купить, потому что нет ни кванта в кармане.

— Берите спелые марсианские яблоки, не проходите мимо! — кричал торговец наливными яблоками, зазывая покупателей.

— Тут на работу никто не требуется, случайно, на рынок? — спросил Барни.

— Бехар! — крикнул пришелец. — Тут про работу спрашивают.

Как из-под земли, вырос приземистый, полноватый и лысыватый пришелец, с красными остатками волос на голове, торчащими в разные стороны. Он оглядел Барни с ног до головы.

— Работа нужна?

— Угу, — ответил парень.

— Следуй за мной.

Барни ликовал: неужели наконец-то удастся найти работу на этой планете и у него, наконец-то, появятся свои деньги!

Пришелец привёл его в подсобное помещение.

— Новенький, — сказал он, — работу ищет.

И ушёл, прихватив с собой телефон Барни.

— Заходи, — послышался голос.

Он увидел худого высокого пришельца с горящими желтыми глазами, его глаза светились, будто фонарь, прямо в лицо, и это было неприятно.

— Садись, — сказал пришелец. — Подписывай контракт.

— Когда приступать к работе? — спросил парень.

— Прямо сейчас. Можешь переодеться в рабочую одежду.

Он открыл дверь в другую комнату: на кровати лежали бикини, короткая пышная юбка с разрезом, лиф с прорезями, прозрачный балахон. Рядом стояли туфли на высоком каблуке.

— Что это?! — спросил Барни.

— Твоя рабочая одежда, — повторил пришелец.

— Вы шутите?

— Нисколько. Контракт подписан, так что одевайся и вперёд на работу, клиенты ждать не любят.

До сознания Барни с ужасом дошло, что он попал в какой-то извращенный бордель.

— Я это не надену, исключено!

— Наденешь, — спокойно проговорил пришелец, сверля Барни своими желтыми глазами. — Ты подписал контракт и обратного хода нет. Теперь ты от нас зависешь и тебе будет очень плохо, если начнешь свои фокусы. У тебя полчаса, чтобы переодеться, — пришелец втолкнул его в комнату и закрыл дверь. Барни с обезумевшим видом уставился на бельё.

— Эй, слышите, вы! Я не транс, не женщина, не шлюха, чтоб такое надевать!!

Через некоторое время открылась дверь и вошёл молодой парень, очевидно, тоже здесь работающий. Он пришел переодеться и не обращал на Барни внимания, но его лицо показалось знакомым. Барни пытался вспомнить, где мог видеть этого парня.

— Я вспомнил тебя, — наконец сказал Барни, — какой-то мужчина избивал тебя тростью.

Парень удивленно на него обернулся:

— Кажется, я тоже тебя вспомнил, ты тогда вступился за меня.

— Я Барни, а тебя как зовут?

— Меня зовут Луан, я с Меркурия.

— Почему тот мужчина избивал тебя?

— Я ослушался его.

— Но разве это повод избивать?! — возмутился Барни. — А как ты попал сюда?

— Думаю, так же, как и ты, — ответил Луан, — искал работу.

— Это мошенники, преступники, которые заманивают глупцов вроде нас обманным путём и заставляют подписать контракт! Что будет, если я откажусь надевать этот кошмар и выходить в нем?

— Будет плохо, — ответил Луан. — Тебя отправят в комнату, в которой над тобой будут глумиться все, кому не лень, в том числе и извращенцы. Поверь, лучше надеть это, чем попасть в комнату наказания.

Барни ещё раз взглянул на тряпье и стал, скрепя сердцем, надевать его. Открылась дверь и в раздевалку вошёл ещё один молодой человек. Это был Илир.

— Илир!

— Барни?

— Как ты сюда попал? — спросил Барни.

— Агон заставлял меня спать со своими знакомыми и я решил уйти. Я искал работу и угодил сюда. Из одного борделя в другой.

— Это все ужасно, — проговорил Барни. — На этой планете творятся кошмарные вещи. Можно отсюда сбежать?

— Вряд ли, — ответил Луан, — тут все слишком хорошо охраняется. В это заведение вложены немалые деньги.

Мэрион поднялся из лаборатории, его привлекла поразительная тишина. Барни нигде не было.

— Барни? — крикнул Мэрион.

Никто не ответил. Мэрион позвонил Барни: телефон был отключен. Плутонца начали одолевать предчувствия, что парень куда-то вляпался. Он начал отслеживать, откуда поступал последний сигнал с телефона Барни. Улица Отшельников. Эта улица на Проксиме Центавра славилась тем, что на ней находился самый известный подпольный бордель на планете. Одержимый ужасом и яростью, Мэрион побежал к своему вездеходу.

Разумеется, что телефон у Барни отобрали и отключили, как делали со всеми. Барни стоял в зале вместе с другими парнями. В бикини, короткой юбке, на высоких каблуках, он чувствовал себя более, чем нелепо. Парни должны были стоять, как манекены, пока покупатели осматривали и ощупывали товар. В следующем зале, как рассказывали, точно так же стояли и девушки. Товар был на любой вкус.

Илир пользовался бешеной популярностью, просто нарасхват, как редкий, экзотический товар. Его огненно-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза привлекали почти всех. У покупателей едва не началась драка из-за обладания им, но выиграл тот, укого в кармане было больше квантов.

Барни почувствовал, как чья-то рука ощупывает его между ног, а пальцы едва ли не проникли в него.

— Эй, ты! А ну-ка убери от меня свои грязные лапы! — вскричал Барни.

— Какой строптивый! — сказал клиент, — наверное, будет хорош в постели, беру его.

Барни пришёл в неописуемый ужас. Если кто-то из этих клиентов коснется его, он этого не переживёт. Но тут, распихивая охрану на ходу, влетел Мэрион. Он едва не упал в обморок, увидев Барни в «рабочей форме». Мэрион накинулся на пришельца, который пытался увести Барни, повалил его на пол и начал душить. Хозяину заведения уже сообщили о плутонце, который ворвался в зал. Хозяин, все тот же пришелец с желтыми глазами, вышел лично посмотреть, кто сорвал ему торговлю. Он узнал Мэриона Монти, который был довольно известен на Проксима Центавра.

— Приношу свои глубочайшие извинения, мистер Монти, мы понятия не имели, что этот парень ваш, — заискивающе произнёс хозяин борделя.

— Извинения приносите?! — гнев Мэриона переключился на желтоглазого пришельца. — Я все сделаю, чтобы прикрыть вашу преступную лавочку, торгующую пришельцами, которых вы держите в своём рабстве.

— Мистер Монти, — сказал пришелец, — вы вообще в курсе, что на Плутоне порадовались бы, узнав о вашем местонахождении? Так что может не будем портить друг другу жизнь? Вы заберете своего парня и, приняв наши глубочайшие извинения, покините это заведение.

Мэрион еле сдерживался, чтобы не придушить наглеца.

— Мэрион, тут Илир и ещё один знакомый, Луан, я без них не уйду, их надо освободить!

— Вы слышали? Немедленно освободите этих ребят! — все больше выходил из себя Мэрион.

— Эти парни — собственность нашего заведения.

— С чего это?! — вскричал Барни. — Вы обманом заманили их сюда!

— Подписываю чек на любую сумму, — сказал Мэрион.

— Как скажете, мистер Монти. — Приведите Илира и Луана! — крикнул хозяин слугам.

— Это они должны платить за свои злодеяния, преступники! — не унимался Барни. — И верните нам наши телефоны, воры!

— Конечно, конечно, — проговорил пришелец.

Пришли Илир и Луан, не понимая, что от них снова хотят.

— Вы свободны! — закричал Барни. — Мэрион освободил вас! Давайте поскорее отсюда уйдем.

— Идите к выходу, — сказал Мэрион, пропуская всех троих вперёд.

— До свидания, мистер Монти, — сказал пришелец.

Мэрион смерил его испепеляющим взглядом. Он мечтал стереть это заведение с лица земли, как говорили на планете Земля.

Они сели в вездеход. Редко Мэрион бывал настолько зол, как сегодня.

— Ребята, вам есть, куда пойти? — спросил Барни.

— Я вернусь к своему возлюбленному, — сказал Луан. Илир молчал.

— Илир, ты же не хочешь вернуться к Агону? — спросил Барни.

— Нет, — ответил парень.

— Мэрион, можно Илир поживет у нас? — спросил Барни. — Ему некуда идти, он опять может вляпаться в неприятности.

— Хорошо, — ответил плутонец.

Он был настолько зол, что еле сдерживал себя. Барни пытался расслабиться после полученного стресса. Мэрион такой замечательный, он всегда и везде, будто ангел-хранитель, спасал его.

— Я отведу тебя в другую часть дома, — сказал Мэрион, глядя на уставшего Илира. — Там ты сможешь поесть, помыться и выспаться.

— Спасибо! — с благодарностью ответил измученный парень. Барни, тоже измученный, сел на кровать прямо в том же наряде. Его так утомил этот день, что не было сил пошевелиться. Мэрион вернулся в мрачном настроении, злой, как никогда.

— К тебе кто-то прикасался?! — строго спросил он.

— Один из клиентов начал лапать меня везде… — пролепетал Барни. Мэрион ещё больше разозлился. Он посмотрел на Барни в короткой юбке на каблуках и с брезгливостью хмыкнул.

— Немедленно сними все это!

Парень стащил с себя белье, он совершенно забыл, в чем ехал.

— Я в ванную, — уныло сказал он. Мэрион, скривившись от отвращения, краешком пальцев схватил порнографическое бельё из борделя и отправил его в урну. Негодованию его не было предела.

Барни хорошенько помылся под душем. Есть ничего не хотелось, он выпил кофе и вернулся в спальню. Мэрион отвернулся и лежал злой, думая о своём. Барни залез под одеяло.

— Мэрион, ты злишься на меня? — осторожно спросил он.

— А как ты думаешь?! — воскликнул плутонец. — Ты исчезаешь, телефон отключен, а потом я нахожу тебя в борделе в порнографическом белье транссексуала, на обозрение всем, где каждый может лапать тебя, как дешевую шлюху, все, кому не лень. Приятно, думаешь??

— Они хитростью заманили меня…

— Объясни, почему ты ушёл, ничего не сказал, даже не написал записку?! Я же переживаю!

— Я думал, что быстро вернусь, ты и не заметишь, — оправдывался парень, — не хотел тебя отвлекать. Я искал работу…

— Работу?! Барни, скажи, чего тебе не хватает? Скажи мне, что ты хочешь и я куплю тебе это все, — сказал плутонец.

— Мэрион, я сам хочу купить себе то, что мне надо, мне нужны свои деньги, я не хочу просить их у тебя…

— А я чужой тебе?! Послушай, Барни, вы триста лет работали на нас, ты и твои предки, которых потом утилизировали, потому что они не могли больше работать. Так что мы вам должны, понимаешь? Такие, как я должны таким, как ты, потому что жили за счёт вашего труда. Жил когда-то на Земле такой человек, звали его Карл Маркс, и вот, он рассказал миру, что такое прибавочная стоимость. Это когда вы в корпорации свою зарплату за полдня отрабатываете, а вас ещё столько же по времени заставляют работать бесплатно. И этот неоплаченный рабочий труд день за днём капает в копилку эксплуататоров, понимаешь? Так что мне не вернуть всего, что я и моя раса вам должны.

— Мэрион, я все это понимаю, но ты не должен отвечать за всех. Я просто хочу найти работу…

— Нет, Барни, я не отпущу тебя ни на какую работу! — категорически сказал Мэрион.

— Ты забываешь, что я не твоя собственность, — сказал Барни. — У меня может быть своё мнение и свои желания, отличные от твоих, я не обязан тебе подчиняться.

— Вот как ты заговорил, Барни! Давай, я отвезу тебя обратно на Землю и там делай все, что хочешь, а здесь ты под моим присмотром и я за тебя в ответе. Сегодня ты попал в бордель, а завтра, как донор на пересадку мозга? А обо мне ты вообще подумал? Разве ты голодаешь, что возникла такая острая необходимость искать работу, с риском для себя?

— Мэрион…

— Отправить тебя на Землю?

— Не надо… — Барни сел сзади и уткнулся подбородком ему в плечо. — Не кричи, пожалуйста, я и так пережил сегодня большой стресс в этом борделе…

Мэрион немного остыл и обернулся, обняв парня:

— Извини… У меня у самого был стресс, когда я увидел тебя в этом… и кто-то трогал тебя своими руками…

— А откуда, кстати, ты знаешь хозяина этого борделя? — спросил Барни. — Ты был там частым посетителем?

— С ума сошёл? — сказал пришелец. — Ещё я до такого не опустился, чтобы лазить по борделям. Если бы мне хотелось поразвлечься, мне для этого не нужно было бы посещать бордели, на меня и так все липли, летели, как мотыльки на пламя.

— Вот как, Мэрион! — Барни изошелся ревностью.

— Я имею ввиду времена, когда тебя еще на свете не было, — сказал пришелец, но ему польстило, что Барни так открыто начал ревновать. Он опустил парня на постель и склонился над ним. — Обожаю, когда ты так меня ревнуешь, — Мэрион начал целовать Барни в губы. Вот, чего не хватало Барни весь день — поцелуев Мэриона. — Меня многие здесь знают, так как я представлял Плутоний, занимался межпланетными межрыночными отношениями. Если увижу, что кто-то лапает тебя, руки ему оторву и не знаю, куда их засуну, — сказал пришелец.

— Не поверишь, мне сегодня хотелось сделать то же самое, — сказал Барни. — Можно как-то прикрыть этот бордель? Сколько пришельцев попадаются в ловушку, в сексуальное рабство.

— Я думаю над этим, — сказал Мэрион. — Хозяин борделя угрожает сдать меня Плутону, нужно подумать, что можно сделать, чтобы прикрыть эту лавочку.

— Мэрион, можно я на тебе посплю? Мне так тебя не хватало, было так страшно, так противно… Хорошо, я не стану искать работу, я больше не хочу в бордель, — Барни обхватил Мэриона за шею и улегся на нем, склонив голову ему на грудь.

— Вот и правильно, — сказал пришелец, — завтра же сделаю тебе карту, чтобы у тебя были свои деньги. А если ты думаешь, что здесь нечем заняться, то ошибаешься, поверь, мы найдём тебе занятие.

— И ещё надо помочь Илиру, — сонным голосом проговорил Барни.

— И обязательно поможем Илиру.

Барни уже сладко спал в его объятиях. Мэрион прижался щекой кего лицу. Каким счастьем было слушать стук сердца Барни, слушать его дыхание

— Как же я люблю тебя, — прошептал Мэрион, покрепче сжимая его в объятиях.

Мэрион пообещал, что поможет Илиру сделать статус — биометрический паспорт и карту, на которой бы у него были деньги, чтобы парень не зависел от Агона. Такую же карту пришелец решил сделать и Барни, чтобы он по своему усмотрению мог распоряжаться деньгами.

— Барни, спустись, пожалуйста, ко мне в лабораторию, — сказал Мэрион. Барни был рад стараться, ему очень нравилось смотреть на плутонца в белом халате. Он подошёл к Мэриону и обнял его:

— Ты хотел что-то сказать мне?

— Да, — пришелец достал стакан с какой-то жидкостью и сказал: — Пей.

— Что это? — Барни подозрительно посмотрел на странную жидкость.

— Эликсир, о котором я тебе говорил, ты должен принимать его каждый день, как лекарство.

— Мэрион, может не надо, а? — парень посмотрел на пришельца. Мэрион присел возле него и погладил по щеке:

— Барни, я очень боюсь за тебя, мир таит в себе много опасности… если ты будешь принимать это каждый день, ты станешь неуязвим.

— Ты серьезно в это веришь?! — вырвалось у Барни.

— Выпей, пожалуйста… — проговорил Мэрион.

— Только, если ты…

— Да все, что угодно.

— Хочу, чтобы ты сегодня в спальню пришел ко мне в этом белом халате, он просто с ума меня сводит…

— Халат или я?

— Ты в нем.

— Так и сделаю, Барни, — пришелец поцеловал его в щеку, — а теперь пей, пожалуйста.

Барни вздохнул: пить непонятно что ему вовсе не хотелось, но ради Мэриона он был готов на все и искренне надеялся, что не отравится. Барни считал, что вечная молодость и бессмертие просто невозможны, потому что есть законы природы и никто, ничто не сможет никогда их изменить. Парень зажмурился и выпил.

— Ну и гадость редкостная, — сказал он, — горечь и кислота.

— Молодец, Барни. А теперь пообещай, что один больше никуда не пойдешь, по крайней мере, скажешь о своих намерениях мне. Я ни в коем случае не хочу ограничивать твою свободу, просто очень люблю тебя и переживаю. То, что было вчера, никогда не должно больше повториться, понимаешь?

Барни, опустив голову, кивнул:

— Понимаю… Мэрион, а то, как ты меня запрограммировал на знание межпланетного языка, можно таким образом и любую информацию внедрять в мозг? А другую информацию стирать, как в компьютере?

— Думаю, можно, — ответил Мэрион. — А сейчас иди, пообщайся с Илиром, чтобы он не скучал, а я пока буду заниматься своими опытами. Ночью приду к тебе в халате, — подмигнул он.

—Поцелуй, — сказал Барни. Так целовать мог только Мэрион, поцелуи пробирали до мурашек, а может Барни испытывал такие ощущения просто потому, что любил его.

— Барни, как тебе повезло! — вздохнул Илир. — Мэрион просто сокровище во всех отношениях и так сильно любит тебя.

— Это правда, — сказал Барни, которого просто распирало от счастья, — мне очень повезло. Если бы мы с Мэрионом не познакомились, даже не знаю, что со мной было бы, что было бы с Землёй… — он вспомнил работу в корпорации, мешки латекса и нищету. — Тебе, Илир, тоже повезёт рано или поздно. Ты такой красивый, что на тебя каждый заглядывается. Просто отсекай ненужных пришельцев, которые отравляют твою жизнь, таких, как Агон. Порви с ним раз и навсегда, он тебя не достоин. Мэрион сделает тебе статус и положит деньги на карту, можешь оставаться у нас, сколько хочешь, места всем хватит.

— Спасибо, Барни. Проблема в том, что я очень люблю Агона и ничего не могу с этим поделать, но пока держусь.

— Это не любовь, любишь только ты, а он издевается над тобой. Не позволяй к себе так относиться. Никто не имеет права так с тобой поступать.

Мэрион вошёл в спальню и встал напротив Барни, лежащего в постели, скрестив руки на груди:

— Ну я пришел, в белом халате, все, как ты хотел.

У Барни загорелись глаза, он впился в Мэриона взглядом:

— Как же тебе этот халат идёт! Будешь сегодня опыты со мной проводить?

Мэрион усмехнулся:

— Да. А какие бы ты хотел, чтобы я провёл над тобой опыты?

Барни раскрыл объятия:

— Иди ко мне.

Мэрион улегся на кровати рядом с Барни.

— Самый красивый пришелец на планете и весь мой, — проговорил Барни. — Вот это мне повезло!

— Не только самый красивый, но и просто гениальный, — добавил Мэрион, — и весь твой.

— Просто с ума меня сводишь в этом белом халате! — не мог уняться Барни. Он залез сверху на Мэриона, расстегнул на нем халат и провел языком по соскам.

— У-у-у, Барни, чувствую, я начну проводить над тобой опыты очень скоро, — сказал Мэрион.

Барни, будто дразнясь, посмотрел на него и снова занялся сосками. Мэрион приподнялся и одним движением опустил парня на постель. Склонившись над ним весьма близко, он прошептал:

— Дождался. Опытами над тобой я займусь прямо сейчас.

— Делай со мной, что хочешь, любимый, — прошептал Барни, — я отдал тебе самого себя: и тело, и душу…

— Барни… — проговорил Мэрион, тронутый ответом.

Стоило Мэриону коснуться его губ, будто разряд тока прошёл по всему телу Барни. Он обхватил пришельца за шею, чувственно отвечая на поцелуи. Глаза пришельца — два огромных светящихся мира всех оттенков синего, были совсем рядом с глазами парня, который просто тонул в них, как в бездонном омуте.

— Мэрион, любимый… — прошептал он. Пришелец замер, глядя на него своими переливающимися светло-голубыми сейчас глазами, его лицо было так близко, что Барни пробрала дрожь.

— Барни… — пришелец сжал его в объятиях и продолжал лежать, не разжимая рук.

— Мэрион, — наконец прошептал парень, — я все жду, когда же начнутся опыты.

Пришелец приподнялся и посмотрел на него:

— А прямо сейчас, — с этими словами плутонец стащил с парня футболку. Его руки и губы давно изучили каждую клеточку тела Барни, знали все его эрогенные зоны. От прикосновений Мэриона Барни просто улетал на десятое небо.

Когда пришелец проснулся, Барни спал на нем, крепко обняв обеими руками, как ребёнок. Мэрион чувствовал тепло его тела. Как не хотелось вставать, когда он вот так спал на нем. Плутонец решил, что просто не будет сейчас вставать, выпускать Барни из объятий, и снова заснул, пригревшись вместе с возлюбленным.

— Прекрасно, я сегодня в кои-то веки просыпаюсь не один! — воскликнул парень.

— Ты так обнял меня во сне, что я просто не смог потревожить твой сон, — ответил плутонец.

— Хочу каждый день так просыпаться с тобой, в твоих объятиях, а ты каждое утро уходишь.

— Не всегда, сегодня я тут, чтобы целовать тебя каждую минуту. Но нам надо вставать, идти в ванную, на кухне уже наверняка ждёт Илир, скучает там один. А потом надо спуститься в лабораторию и выпить лекарство, ты не забыл об этом?

Барни вовсе не хотел пить эту гадость, но он промолчал, чтобы не расстраивать Мэриона. Барни так любил его, что готов был выпить даже такую дрянь, чтобы душа плутонца успокоилась и чтобы он думал, что Барни теперь будет жить вечно.

— Барни, не хотелось бы начинать эту неприятную тему, но скажи мне, пожалуйста, как хозяин того борделя вышел на тебя? — спросил Мэрион.

— Как как, я ходил по рынку и смотрел на фрукты и овощи, которых никогда не видел, а денег не было ни кванта, чтобы хоть что-то купить. Это еще раз надоумило искать работу.

— Теперь, Барни, у тебя есть свои деньги, — сказал пришелец, — я положил тебе на карту столько денег, что ты не только овощи и фрукты сможешь купить, а новой модели космолет. Ладно, отвлеклись, что же было дальше?

— Дальше я спросил, не требуется ли кто на работу на рынке. Позвали пришельца, которого звали Бехар, лысыватый с красными волосами. Он меня и отвел в этот бордель, конечно, не сказав, что будет за работа.

— Ладно, — сказал плутонец, начиная злиться из-за этой темы, — пойдём в ванную.

Когда они вышли к завтраку, их уже ждал Илир. Парень читал межпланетные новости и пил кофе. Луч солнца играл на его огненно-рыжих волосах, он казался сказочно красивым.

— Доброе утро, — сказал Илир.

— Доброе утро, Илир, — ответил Мэрион, усаживаясь за стол. Барни не сиделось на своём месте и он прыгнул к Мэриону на колени.

— Ни на минуту не отпускает меня ни ночью, ни днём, — сказал Мэрион.

— Потому что любит, — Барни посмотрел на пришельца и поцеловал его в губы. Илир печально вздохнул. Мэрион толкнул Барни в бок, чтобы тот перестал дразнить парня, который наверняка сейчас печалится из-за Агона. До Барни наконец дошло, что хочет от него Мэрион и он принялся уплетать меркурианские сосиски, закусывая их хрустящим салатом.

— Надеюсь, тебе нравится у нас, — сказал Мэрион, — вы с Барни неплохо подружились. После завтрака Барни выпьет лекарство и потом вы сможете общаться сколько угодно. Одна только просьба: не выходите никуда, не предупредив меня и никому не открывайте. Очень не хотелось бы, чтобы вы опять угодили в какой-нибудь бордель.

— Хорошо, — пообещал Илир. Барни скривился, вспомнив, что опять предстоит пить эту гадость.

Отпустив Барни погулять по дому с Илиром (а дом был громадный, было на что посмотреть), Мэрион не мог найти покоя. Наконец, он тихонько вышел, сел в вездеход и отправился на рынок. Торговцы смотрели на него с раскрытыми ртами, они никогда ещё в своей жизни не видели настолько красивого пришельца.

— Интересно, откуда такой шикарный красавец, с какой планеты? — шептались вокруг.

— Это с Плутона, там такие ходят, но чтобы настолько был красивый, даже я не видел…

— Я ищу работу, — сказал Мэрион, — и пришельца по имени Бехар. Все ещё больше удивились, что такой знатный красавец спрашивает работу на рынке. Бехар, разинув рот, смотрел на Монти.

— Мне нужна срочно любая работа, — сказал Мэрион, улыбнувшись.

— Работа? — заикаясь, проговорил пришелец.

— А что, я не подхожу вам по стандарту? — снова улыбнулся плутонец.

Бехар не знал, как реагировать.

— Идите за мной, — пролепетал он, не зная, что делать с этим странным гостем. Плутонец пошёл за ним.

— А куда идём? — спросил он. — Случайно не в бордель на улице Отшельников?

Бехар вздрогнул и обернулся, увидев грозный вид Монти, он весь сжался и будто прилип к стене.

— Заманиваешь парней обманом, туда, где им ломают психику, судьбы, жизни, делают из них вещи, тряпки, об которые каждый, кто при деньгах, сможет вытирать ноги? Сколько тебе за это платят, тварь, отвечай?! Ничтожество!

Бехар съежился и медленно начал сползать по стене. Мэрион отвесил ему звонкую пощечину.

— Если не уберешься отсюда навсегда, моё лицо будет последним, что ты увидишь в своей ничтожной жизни, уяснил? — плутонец схватил его за ворот рубахи.

— Д… да… не бейте меня, пожалуйста…

— Ты настолько жалок, что не хочется марать руки, — Мэрион ушёл, не оборачиваясь. Как раз позвонил Барни:

— Мэрион, где тебя носит?! Куда ты пошёл?

— Скоро буду, любимый, я отошёл кое-что купить, скоро буду с минуты на минуту, люблю тебя просто безумно!

Надо было действительно что-то купить, чтобы оправдать свой внезапный уход, да и Барни хотелось чем-то порадовать. Мэрион увидел на рынке марсианские ромашки, огромные,как блюдца. Пожалуй, это то, что нужно.

Плутонец появился в дверях с огромным букетом цветов:

— Это тебе, Барни.

— Цветы! — вскричал парень. — Настоящие цветы!

— Раньше, на планете Земля, когда за кем-то ухаживали, таким образом проявляли внимание.

— Это значит, что ты за мной ухаживаешь?

— Давно уже, Барни, если ты ещё этого не заметил.

Раздался телефонный звонок, это был Агон. Илир вначале не хотел брать трубку, но Агон продолжал звонить и парень не выдержал, нажав на кнопку. На экране телефона появился Агон:

— Как дела, Илир, ты ещё не в борделе?

— В борделе я находился, пока жил в твоём доме, — ответил Илир, — а сейчас жизнь наладилась и у меня все хорошо.

Агон очень удивился:

— Илир, мой мальчик, возвращайся домой!

— Нет, я не вернусь после такого ко мне отношения.

— Я скучаю по тебе, возвращайся, пожалуйста. Я люблю тебя, я многое переосмыслил…

Душа Илира разрывалась от этих слов, он с болью выключил телефон и задумался.

— Барни, я, наверное, вернусь к Агону, — сказал он.

— Ты что, не вздумай, неужели тебе не хватило? Не будь глупым, он использует тебя.

— Но я больше не могу так мучиться, я люблю его, любовь палит меня каленым железом, — проговорил Илир.

Барни даже побоялся представить себе, как бы он поступил, если бы Мэрион себя вел также, как Агон.

— Нет, Барни, я вернусь, я так хочу его увидеть… извини, спасибо за все.

— Если что, ты всегда можешь вернуться, — сказал Барни.

— Спасибо, я учту. Агон сказал, что многое переосмыслил. Вдруг он изменился ко мне?

— Такие, как он, не меняются.

— Барни, мне нужно идти, — парень поспешно направился к выходу.

Барни пошёл разыскивать Мэриона. Пришелец сидел у себя в кабинете и что-то просматривал на компьютере. Барни сел к нему на колени и обнял за шею.

— Илир ушёл.

— Как ушёл? Почему?

— Ему позвонил Агон и попросил вернуться, он не сдержался. Этот урод заставляет его спать с другими, а сам наблюдает за этим в другой комнате, это очень возбуждает его. В последний раз он хотел, чтобы Илир переспал сразу с двоими…

— Чертов извращенец, — сказал Мэрион. — В голове такое не укладывается. Если бы к тебе кто-то прикоснулся, я бы убил на месте.

— Я знаю, как мне с тобой повезло, — сказал Барни и начал целовать пришельца в губы. Как всегда, это затянулось надолго.

— Я тут подумал, — сказал Мэрион, — если отправить на Землю посылку с семенами и саженцами растений? Люди уже сейчас могли бы заняться их выращиванием, а не ждать, когда мы вернёмся. Анна могла бы этим руководить.

— Вот здорово! — вскричал Барни.

— А ты подберешь в интернете подходящие для Земли растения, почитаешь о них и мы закажем семена.

— Да, да, да! — воскликнул Барни.

— Кстати, ты не выпил своё лекарство.

Барни скривился.

— Нет, Мэрион, я больше не хочу пить эту гадость! Больше нет сил это пить, я пил только из уважения к тебе, но больше не могу. Да пойми ты, что никогда человек не станет бессмертным! Так природой заложено, что мы стареем и умираем, так было, есть и будет, ничего ты с этим не сделаешь.

Мэрион разочарованно посмотрел на него:

— Барни, пожалуйста…

— Нет, Мэрион, и не проси.

— Взамен я исполню любое твоё желание.

Барни задумался:

— Прямо любое?

— В меру моих возможностей.

— Хочу погонять на вездеходе! — воскликнул Барни.

— Хорошо, — нехотя проговорил Мэрион, — но я буду сидеть рядом. Разбаловал я тебя, вот и пожинаю плоды.

— Мэрион, я тебя люблю, — проговорил Барни и снова начал целовать пришельца.

— Не подлизывайся. Сейчас же идём пить лекарство.

Мэрион поднял его на руки и потащил в лабораторию. Ради того, чтобы погонять на вездеходе, Барни был готов выпить даже «эту гадость».

— Пристегнись, — сказал Мэрион, когда Барни сел за руль вездехода.

— Я не пойму: на Земле ты сам мне оплатил сдачу на права и купил вездеход, а тут и за руль сесть не даёшь.

— Не сравнивай там и здесь. Тут дороги такие, что мало не покажется, не все так просто.

Помчавшись по дорогам Проксима Центавра, Барни вскоре понял, что Мэрион был прав: запутанные, витиеватые дороги, по которым ему было сложно ехать.

— Да не гони ты так, сбавь скорость! Ты будешь меня слушаться или нет?

— Ты мне разве отец, чтоб тебя слушаться?

— Я тебя старше на несколько столетий, это уже о чем-то говорит, как думаешь? Об уровне знаний я вообще молчу.

Барни чуть два раза не вписался в здание.

— Барни!

— Мне не нравится ездить по этим дорогам, — сказал парень, поднимая вездеход в воздух.

— Баар-ни!! — начал злиться пришелец. Парень едва не столкнулся в воздухе с другими вездеходами, но вовремя вырулил.

— Если ты сейчас же не приземлишься, я не знаю, что я с тобой сделаю! — сказал плутонец. — Придётся тебя наказывать.

— Интересно только как?

— Найду как.

— Ладно, ладно, Мэрион, не злись, — заискивающе сказал Барни, приземляя вездеход. — Все, я накатался.

— Ты меня не на шутку вывел из себя. Совсем перестал меня слушать.

— Извини, Мэрион, — Барни искоса посмотрел на пришельца, глаза которого молниеносно меняли свой цвет, он злился. Парень положил свою ладонь на его руку:

— Я же люблю тебя…

Магическая фраза действовала почти всегда и Мэрион начинал смягчаться.

— Пойдём лучше по городу погуляем, я устал сидеть дома, — сказал Барни.

Мэрион вышел из вездехода и обхватил Барни двумя руками:

— Не будешь слушаться, буду наказывать.

— Не надо наказывать, пошли лучше гулять.

Мэрион взял его за руку и они пошли по городу. Барни цербером смотрел на каждого, кто не сводил с плутонца восхищенных глаз. Он остановился возле витрины:

— Мэрион! Почему эти пришельцы стоят на витрине?

— Это не пришельцы, а роботы последнего поколения, они продаются.

— Роботы?! Да они как живые! Пойдём посмотрим, ну пойдём.

Они вошли в магазин. Один из роботов подошёл к ним и начал разговаривать также, как разговаривают пришельцы, ничем от них не отличаясь, уговаривая купить его.

— Ты уверен, что это роботы? — спросил Барни. — Мне кажется, их разыгрывают пришельцы.

— Нет, Барни, это роботы. Хочешь себе такого?

— Не хочу, иначе я начну тебя к нему ревновать.

— Ты ревнуешь меня даже к роботам? — улыбнулся Мэрион. — Как же ты меня к Илиру не ревновал? Парень довольно красив.

— Потому, что Илир любит Агона. Ты считаешь его красивым и заглядываешься на него? Значит, тебе он нравится?

— О Барни, какой ты несносный, да не нравится мне никто! Пойдём лучше в одно место посидим, любимый.

Мэрион привёл Барни в дорогой, но уютный ресторан.

— Как тут красиво! — воскликнул Барни.

— Добро пожаловать! — раскланялся официант.

— Это, кстати, тоже робот, — сказал пришелец.

— Да ну! Как живой. А как ты их различаешь?

— У всех живых существ есть аура, а у них нет, от них не исходит никакой вибрации.

Официант здесь нужен был скорее как декор, их давно уже заменили автоматы.

— Выбирай все, что захочешь, — сказал плутонец.

— Тут так романтично, такой полумрак. Почему бы нам не выпить вина? Сто лет его не пили. В последний раз это было ещё на Земле.

— А верно, хорошая мысль.

Мэрион нажал на кнопку.

— Тут есть «Лунная соната».

— О да! — одобрил Барни.

— Послушай, Барни, почему ты был сегодня такой вредный и капризный?

— Я… я не знаю. Мне хотелось тоже что-то сделать самому. Например, побывать за рулём вездехода.

— Если будешь пить лекарство и слушать меня, то можно выезжать ночью, когда нет такого движения, и учиться ездить по здешним улицам.

— Даааа!

— С условием, что когда ты за рулём, будешь безоговорочно слушаться меня.

— Да, мой господин.

— А вообще, чем бы ты хотел заниматься?

Барни задумался.

— Когда я жил на Земле, у меня была мечта научиться играть на электрогитаре, но тогда не было никакой возможности этим заниматься. Все время уходило на работу в корпорации и денег не было.

— Так давай закажем тебе лучшую электрогитару и виртуального учителя.

— Вот это да! Было бы здорово.

— А я играю на пианино, — признался пришелец.

— Правда? Ты никогда не говорил. Сыграешь мне, когда приедем домой?

— Сыграю, Барни.

Автомат налил вино и выдал на закуску фрукты и шоколад. Огромные гроздья спелого марсианского винограда и персики.

— Вот и фрукты, — сказал пришелец, — можешь попробовать. А теперь давай выпьем за нас.

— Чудесное вино! — восхитился Барни.

— Чудесно так сидеть здесь вдвоём и пить вино, — сказал Мэрион, поднося руку Барни к своим губам. Барни встал со своего места и присел к Мэриону на колени.

— Ни минуты не могу без тебя, — сказал парень. — Тебе же все равно, что скажут другие?

— Абсолютно, — ответил пришелец, заключив его в объятия.

— Хочу для тебя быть самым красивым и самым лучшим, — сказал Барни.

— Ты и так у меня самый красивый и самый лучший, любимый, — проговорил Мэрион, сладко целуя Барни в губы с привкусом «Лунной сонаты».

Парень нерешительно замер в дверях, сердце отчаянно колотилось. Агон заметил его и на губах его появилась едва заметная победоносная улыбка.

— Вернулся? — спросил он.

Илир молчал.

— Я соскучился, — продолжал Агон. Парень по-прежнему молчал. Тогда пришелец встал и, подойдя к нему, обнял за плечи, прижавшись щекой к лицу парня. Илир был прекрасен своей редкостной для здешних краев красотой. Уроженец Тау Кита, огненноволосый, зеленоглазый, с белой кожей, с совершенными чертами лица и тела.

— Где ты был, Илир? — спросил пришелец.

— Не важно, — уклончиво отвечал парень. Агон дотянулся до его губ и с наслаждением начал их целовать.

— Как спелая ягода, — прошептал он. — Люблю тебя, мой мальчик.

Илир совсем растаял и страстно отвечал на поцелуи пришельца, обняв его за шею. Продолжая целовать парня, Агон увлёк его в спальню.

Мэрион сдержал слово и ночью Барни снова сидел за рулём вездехода.

— Помни наш уговор, — сказал плутонец, — сейчас ты во всем меня слушаешься.

— Хорошо, — недовольно буркнул парень. Они поехали по ночным дорогам Проксима Центавра, включив фары.

— Мэрион, ну можно мне ещё прибавить скорости? Мы ползем, нудно.

— Нет, Барни, пока не будешь уверенно чувствовать себя за рулём на этих дорогах — нельзя.

Даже на маленькой скорости Барни едва не вписался в столб.

— Так, — сказал Мэрион, — включай навигатор и едем в поля. Будем учить тебя там, в городе пока ещё рано.

— Мэрион…

— Барни, мы о чем договаривались?

— Ладно.

— Барни ездил кругами по полю.

— Мэрион, я же умею водить, у меня права есть.

— Значит плохо умеешь.

Тут парень увидел огромное озеро.

— О! Мэрион, я всегда хотел попробовать, как вездеход плавает под водой, — сказал он, направляя транспорт к водоему.

— Нет, Барни! Нет, я сказал, нееет!

Но Барни уже погрузил вездеход под воду. Включив подсветку, он с удивлением рассматривал подводный мир через стекло. Увидев свет, как мотыльки на пламя, собрались рыбы, окружив вездеход со всех сторон. Барни с любопытством рассматривал их и тут к стеклу метнулось какое-то существо, целясь прямо в него, будто решив насквозь пробить. От ужаса Барни закричал и потерял управление, но сидящий рядом Мэрион быстро подхватил управление в свои руки: наклонившись, он схватился за руль одной рукой, а за рычаг другой. Они поднялись на поверхность и выплыли из водоема. Когда они были уже на суше, Мэрион остановил вездеход. Барни не мог прийти в себя.

— Что это было?

— Всего лишь водяная чучундра, безобидное существо. Если бы ты больше читал и знал, паники бы не было. Почему ты опять меня не слушаешь? Я же просил не лезть туда!

Барни опустил голову:

— Да, не послушался, хотелось попробовать проплыть под водой, можешь наказать меня.

— И накажу. Неделю за руль не сядешь.

— Ладно, — расстроенно проговорил парень, — я проштрафился.

Он вылез из вездехода.

— Как тут холодно и жутко, — сказал Барни.

Мэрион тоже вышел, обнял Барни и прижал его к себе.

— Как дитя, честное слово.

— Ты теперь садись за руль, — сказал Барни, — я хочу домой. Холодно и нет настроения.

— Конечно сяду, а приедем домой, я тебе настроение подниму, — сказал пришелец. — Могу начать прямо сейчас, — Мэрион коснулся его губами и по коже Барни пробежали мурашки.

Агон лежал в постели, обнимая Илира. Пепельные волосы его в беспорядке разметались и спутались. Парень обнимал его в ответ.

— Ты же любишь меня, Илир, — сказал пришелец, перебирая его рыжие волосы. — Любишь, раз вернулся.

— Если ты будешь заставлять меня делать то, что раньше, то я уйду и больше никогда не вернусь, — сказал парень. — Я серьёзно, Агон. Я тебе не вещь и не шлюха из борделя.

— Ты такой хороший мальчик, Илир, такой красивый, такой нежный, я не хочу, чтобы ты уходил. Я буду любить тебя и ты никуда не уйдешь, — пришелец погладил парня по щеке. — Скоро в моём доме праздник, хочу, чтобы ты присутствовал, пусть мне все завидуют. Надень самую красивую одежду.

— Агон, если ты хочешь продолжить то же самое, я сразу уйду, я не шучу.

Пришелец начал целовать и гладить парня и тот притих, полностью отдавшись ласкам возлюбленного.

— Посмотрим, как ты будешь поднимать мне настроение, — сказал Барни, когда они приехали домой.

— А помнишь я тебе обещал на пианино сыграть?

— Да!

— Пойдём, — Мэрион увлёк его за собой в дальнюю комнату, в которой Барни никогда ещё не был. В ней стояло огромное пианино, но оно не было похоже на инструмент, который он видел на Земле, разве что отдаленно.

— Странный инструмент, — сказал парень, рассматривая его.

— Он с Плутона, — сказал пришелец, садясь на стул. Тонкие изящные пальцы Мэриона забегали по клавишам и раздалась неземная музыка, ласкающая слух. Барни был поражен мастерством игры и заслушался. Ему казалось, что сейчас он влюбился в Мэриона ещё больше, если такое было вообще возможно.

— Ну как? — спросил плутонец, повернувшись на притихшего парня. У Барни не находилось слов.

— Мэрион, ты такой виртуоз… Я в жизни не слышал ничего подобного. Нет, ты просто бог. Я себя чувствую песчинкой под твоими ногами.

— Прекрасная самокритика, Барни, — усмехнулся Мэрион, — ты такая песчинка, без которой мне не будет жизни. Иди же ко мне, моя песчинка.

Барни подошёл и уселся к Мэриону на колени.

— И за что ты меня так любишь, — недоумевал Барни.

— Если бы я знал, — сказал пришелец, смотря на него глазами-звездами светло-синих оттенков, сверкающими, будто маяки из далекого космоса. Барни вглядывался в них и казалось, что он сам растворяется в этом бездонном космосе глаз плутонца.

— У меня для тебя есть сюрприз, — сказал Мэрион, доставая коробку. Барни с нетерпением начал её раскрывать.

— Электрогитара! — закричал он. — Мэрион, спасибо! — он расцеловал плутонца в обе щеки и побежал подключать гитару.

— Барни, давай ты сделаешь это завтра? Спать уже хочется.

Но вскоре пришелец услышал полную какофонию на весь дом.

— Барни, пожалуйста, прекрати!

— Мэрион, я напишу для тебя песню о любви и спою её!

— Прекрасно, Барни, только давай ты для начала научишься играть на гитаре и это будет не прямо сейчас?

Но парень и слушать не хотел. Он начал шуметь на весь дом, разрывая слух ужасными звуками невпопад. Наигравшись, Барни побежал в спальню.

— Мэрион, ты уже спишь?

— Ты издеваешься? Ты думаешь, я смог бы заснуть при таком шуме? — он отвернулся.

Когда плутонец отворачивался, он был обижен.

— Мэрион, ты обиделся?

Пришелец молчал.

— Мэрион…

— Почему ты не слушаешься меня? Я стараюсь для тебя, делаю все, чтобы угодить, а тебе плевать. Тебе все равно, что при таком отвратительным шуме ночью я не то, что спать не могу, а у меня начинается мигрень! Ты делаешь, что хочешь, так же было и с вездеходом.

Барни опустил голову:

— Для тебя я всего лишь глупый мальчишка, разве такой спутник нужен тебе, Мэриону Монти? — он печально вздохнул. — Прости меня, Мэрион, я, может, глупый, но я так тебя люблю, если б ты только знал…

— Так любишь, что моё мнение просто игнорируешь и играешь мне на нервах.

— Я просто быстрее хотел научиться играть на гитаре, чтобы посвятить тебе песню, — пробормотал парень. — Это будет рок.

— Глупый мальчишка, — проговорил Мэрион, — да, именно так.

— Он повернулся к Барни, так как не мог долго злиться на него, а тем более, когда парень признавался ему в любви. — Иди сюда, глупый мальчишка.

— Чтобы загладить свою вину, я буду ублажать тебя всю ночь, — сказал Барни, — и начну прямо сейчас.

— Очень заманчиво, я не против, — ответил пришелец.

Барни проснулся рано, пока Мэрион ещё спал и сразу же побежал заниматься гитарой. Он создавал такой ужасный шум, что пришелец сразу же проснулся.

— Боже мой, какой кошмар, — проговорил Мэрион, — на свою голову я купил ему эту гитару, теперь о покое можно забыть.

Плутонец наспех оделся и вышел в зал.

— Барни… — проговорил он.

Барни опустил глаза в пол, как нашкодивший котёнок.

— Барни, ничего, что я спал, а?

— Мэрион, прости, не ругайся. Ты же все равно рано просыпаешься…

— Но ты не давал спать и ночью. Барни, подойди ко мне.

Парень подошёл, избегая взгляда пришельца. Мэрион уселся в кресло и усадил его к себе на колени.

— Барни, — начал Мэрион, — ты вроде бы песню собрался мне посвятить, так?

— Да.

— Но я же слышу, как ты её репетируешь и сюрприза не будет. Не логично ли репетировать, когда я этого не буду слышать? Например, когда я буду работать в лаборатории.

— Верно! — вскричал Барни. — Как я сразу не догадался!

— Ну вот видишь, — сказал Мэрион, довольный тем, что теперь ему удастся избежать отвратительного шума. Плутонец поцеловал Барни в щеку. — Сейчас я закажу тебе виртуального учителя, чтобы ты занимался, когда я уйду в лабораторию. И ещё не забывай, что ты должен подобрать семена и саженцы растений, которые мы отправим на Землю.

— Да, конечно! Мэрион, я так рад, что ты не злишься на меня, позавтракаем вместе?

— Конечно, Барни.

Мэрион понял, какой подход нужно применять к парню. Они вдвоём отправились на кухню. Барни ерзал на стуле, ему не терпелось заняться гитарой.

— Мэрион, а скоро ты пойдешь в лабораторию?

— Вот как, Барни, теперь тебе не терпится избавиться от меня, променял меня на гитару, — вздохнул пришелец.

— Тебя я ни на что не променяю, Мэрион! Просто сюрприза не будет, если ты услышишь.

— Точно, — сказал Мэрион, прожевывая хрустящий меркурианский салат. Как только он ушёл в лабораторию, Барни бегом побежал в зал и включил огромный экран.

— Здравствуйте, я ваш виртуальный учитель и буду учить вас играть на электрогитаре, — заговорил робот с экрана.

Барни старался повторять все, что он говорил и показывал.

Агон устроил у себя дома шикарный приём: накрыл хороший стол, играла музыка, собрались пришельцы со всех планет. Главным украшением празднества был Илир — огненноволосый парень с Тау Кита, поражающий гостей своей редкой красотой. Он стоял у двери, как манекен, прекрасный и неподвижный, в красивой праздничной одежде, выгодно подчеркивающей фигуру. Пришельцы глазели на него с восхищением, а многие пускали слюну, они отдали бы любые деньги, чтобы заполучить себе такого красавца. Парень косился на Агона, радушно принимавшего гостей и не обращающего на него никакого внимания. Илира все это утомило и начало здорово раздражать. В другом конце зала он заметил очень красивого пришельца, который тоже стоял один и смотрел на него. Илир подошёл к гостю:

— Привет, я Илир.

— Я знаю, — ответил парень. — Я — Генти и пришёл на приём со своим хозяином.

— Ты очень красив, — сказал Илир, — ты слуга?

— Я — робот последнего поколения, — сказал парень.

— Робот?! — поразился Илир. — Я бы никогда не подумал. Почему ты стоишь тут один? У тебя печальные глаза. Разве роботы умеют испытывать печаль или другие человеческие чувства?

— Не знаю, — сказал Генти, — но я испытываю. Мне печально от того, что хозяин плохо относится ко мне и я одинок. Сегодня мой хозяин пришёл сюда со своими друзьями, чтобы поразвлечься с тобой…

— Что?! — воскликнул Илир. — А меня вообще кто-то спросил?!

Почему я узнаю об этом в самую последнюю очередь?!

Взбешенный Илир побежал к Агону.

— Агон?! — закричал он. — Надо поговорить! — гости удивленно обернулись на него и Агон вынужден был встать, чтобы избежать шума. Выйдя в другую комнату, он уже не скрывал своей ярости:

— Как ты смеешь кричать на меня, да ещё и при гостях?! Что ты себе позволяешь?

— Это что ТЫ себе позволяешь! Я снова вишенка на торте?! Ты приглашаешь друзей, чтобы они поразвлекались со мной? Этого не будет! Я предупреждал, что уйду и сделаю это прямо сейчас!

— Не сделаешь, — сказал Агон.

В комнату вошли слуги, скрутили парня и потащили его в ту самую комнату, которую он так ненавидел. Чтобы Илир не кричал, рот ему заклеели и, раздев, приковали к кровати. Он лежал на животе и с ужасом думал, что дергаться бесполезно, потому что наручники давили так, что хотелось кричать. Но кричать тоже было невозможно.

«Сукин сын!» — с желчью подумал Илир. — «Как я тебя ненавижу!»

Скрипнула дверь и вошли четыре пришельца.

— А почему он прикован?

— Новые штучки Агона, он знает толк в извращениях.

Один из пришельцев взял Илира за подбородок:

— Безумно красивый мальчик! Огненные волосы, просто сказочно.

— Когда он так соблазнительно лежит на животе, мне все равно какого цвета у него волосы, — захохотал другой. — Ну же, кто будет первый?

— Бросайте жребий, так будет честно.

Они кидали кости, облизываясь, будто стая шакалов, увидевшая кусок свежего мяса. Илир представлял, как сейчас насладится Агон, наблюдая за этим в другой комнате.

«Гребанный ублюдок!»

— Я первый! — услышал он радостный крик сзади и закрыл глаза. Сейчас начнётся настоящий ад.

— Барни, спустись, пожалуйста ко мне в лабораторию, — позвонил пришелец.

— Мэрион, но у меня только начало что-то получаться на гитаре!

— Любимый, пожалуйста, я жду.

Барни недовольно сел в лифт и спустился в лабораторию.

— Ну что там, Мэрион?

— Ты должен выпить лекарство, не забывай.

— Нет! — вскричал Барни, раздражаясь. — Я не буду это больше пить, меня потом тошнить начинает, хватит уже, Мэрион! Ты же такой умный, а занимаешься ерундой. Не существует в нашем мире ни вечной молодости, ни бессмертия.

— Барни, нужно выпить, — посмотрел на него плутонец.

— Не буду, что хочешь делай, не буду! Это моё тело и только я буду им распоряжаться.

— Ладно, — сказал Мэрион, больше не стану отвлекать тебя, — занимайся своими делами. Спать сегодня будешь один.

— Да пожалуйста! — воскликнул Барни.

Он ушёл, хлопнув дверью. Настроение было испорчено в пух и прах. Гитарой больше заниматься не хотелось, Барни ушёл в спальню и лег на кровать. Было так обидно, что хотелось плакать. Теперь Мэрион ему ставит ультиматумы. Несколько часов Барни размышлял над ситуацией и, наконец, не выдержал и побежал в лабораторию:

— Мэрион!

— Не мешай, Барни, я занимаюсь работой, — холодно сказал пришелец, смешивая какие-то жидкости в склянках.

— Мэрион, я выпью.

— Здравые мысли начали приходить к тебе в голову, — сказал плутонец, протягивая стакан. Барни на одном дыхании выпил, чтобы не ощущать мерзкого вкуса.

— Я сделал, что ты хотел. Но могу поспать сегодня и один, раз ты так решил.

— Барни! — воскликнул Мэрион, но парень уже убежал.

Вечером Мэрион вошёл в спальню.

— Барни, ты тут? Спишь?

— Зачем пришёл? Ты же сказал, что сегодня я сплю один?

Мэрион сел на кровать и погладил Барни по голове:

— Это я сгоряча сказал, извини, Барни. Это не моя прихоть, я делаю это ради твоего блага. Ты — самое дорогое, что у меня есть и больше всего на свете я не хочу тебя потерять.

Он наклонился к Барни и обнял его за плечи, парень чувствовал его горячее дыхание совсем рядом.

— Не молчи, любимый, — проговорил пришелец, развернув его на спину. — Ладно, попробую достучаться до тебя по-другому, — он задрал на Барни пижаму, а его язык пустился в увлекательное путешествие по груди и животу парня, начиная спускаться ниже. По телу Барни пробежала дрожь, он дернулся и вскрикнул. Мэрион не останавливался, продолжая свои ненасытные ласки, пока Барни не начал в исступлении кричать.

— Ну что, ты сменил гнев на милость? — шепнул ему на ухо Мэрион, проведя языком по шее.

Барни простонал:

— Ммм, как же хочется… Мэрион, я сейчас с ума сойду, так хочу тебя, не издевайся.

Пришелец победоносно усмехнулся:

— Больше не будешь вредничать?

— Не буду, только давай уже поскорее…

— Как скажешь, любимый, — Мэрион наконец вошёл в него и Барни, вцепившись ему в спину, издал слодострастный стон.

Илир лежал, не шевелясь, он даже не вполне осознавал, что Агон освобождает его пристегнутые к кровати руки и ноги. Пришелец гладил и покрывал поцелуями его лицо:

— Мой мальчик, не злись на меня, я тебя люблю.

Лицо Агона начало расплываться, превращаясь в пятно тумана и потом Илиру стало все равно.

Он очнулся, лёжа в постели Агона, в его объятиях. Болело все так, что невозможно было пошевелиться. Пришелец покрывал поцелуями его лоб и щеки.

— Прости меня, кажется, я переборщил…

У Илира не было сил на ругань, ненависть и оскорбления, он безразлично посмотрел на Агона и снова закрыл глаза.

Барни наконец-то связался с Анной по межпланетной связи.

— Анна, как у нас там, на Земле, дела?!

— Потихоньку, Барни. Растения, которые вы с Мэрионом посадили перед отъездом, принялись и зазеленели. Корпорации мы оставили и работаем в них сами для всех людей, а не для группы лиц, которые пользовались плодами нашего труда. Рабочий день у нас теперь по 5 часов, два выходных и отпуск. Люди работают и отдыхают. Все счастливы. У нас нет ни правителей, ни депутатов, ни полиции. Все конфликты, если такие существуют, мы научились регулировать сами. Ты-то как там?

— Я тоже очень счастлив, Анна. Тут такой город, такие здания, если б ты видела! Пришлю обязательно фото. Пришельцы со всей галактики, роботы последнего поколения, ничем не отличаются от живых, и много ещё чего, — о своих приключениях в борделе Барни благоразумно промолчал. — Как там Терранс?

— Работает в корпорации, с парнем встречается. Но о тебе часто вспоминает.

— Рад, что у него все хорошо. Анна, мы с Мэрионом вам посылку хотим прислать с семенами разных растений, нужно изучить инструкцию по их выращиванию.

— Было бы здорово, Барни!

— Когда мы сами прилетим, то и животных, и птиц привезем, а посылку отправим уже на днях…

Тут позвонил Мэрион и прервал разговор с Анной.

— Мэрион, что случилось? Я в кои-то веки общался с Анной!

— Спустись, пожалуйста.

Барни был очень зол. Он знал, зачем Мэрион просит его спуститься. Это с каждым днём все больше и больше начало раздражать его.

— Я даже с Анной не успел как следует поговорить! — возмущался парень.

— Извини, — сказал Мэрион, — выпей.

Барни охватила злоба. Осушив стакан до дна, он запустил его в стену и стакан разбился вдребезги. Пришелец встал и сурово посмотрел на Барни:

— Ты истерику надумал закатить?

— Мне надоело делать только то, что хочешь ТЫ! А с моим мнением кто-то считается?! У меня в последнее время такое чувство, что я нужен тебе только как подопытный кролик для твоих опытов! — он выбежал из лаборатории и что есть силы хлопнул дверью.

— Барни! — Мэрион вышел, но парня нигде не было. Главная дверь закрыта, значит он не выходил на улицу. Плутонец принялся искать его по всему дому.

— Барни, где ты? Хочешь поиграть в прятки?

Мэрион обыскал все, что только можно, парня нигде не было. Наконец, он нашёл его в самой дальней комнате. Барни лежал, уткнувшись лицом в подушку и беззвучно рыдал. Плутонец провёл рукой по его волосам.

— Отстань от меня, — сквозь слёзы проговорил парень.

— Барни, солнышко моё любимое, почему ты плачешь?

Мэрион привлек его к себе и Барни свалился в его объятия, как безвольная кукла. Пришелец продолжал поглаживать его по волосам.

— Барни, — задумчиво проговорил он, — ты подрываешь мою веру в себя и я начинаю думать, что это все чушь, что у меня ничего не выйдет. И все же, если есть шанс, хотя бы один на миллион, почему бы не попробовать? Если ты умрёшь, я хочу умереть вместе с тобой, я так решил. Без тебя мне не захочется жить дальше.

Парень поднял на него заплаканные глаза.

— Мэрион… зачем ты говоришь такие ужасные вещи?! — он крепко обнял пришельца за шею, смотря в его, переливающиеся синими оттенками, печальные глаза, хранящие тайны космоса.

— Как говорили когда-то на Земле: «лебединая верность». Жили на Земле раньше лебеди — красивые гордые птицы, они заводили пару только один раз и на всю жизнь. Если спутник вдруг умирал, птица с высоты полёта бросалась на Землю, сложив крылья. Я такой же, как они, Барни…

— Мэрион, я не хочу, чтобы ты умирал, я так тебя люблю…

Пришелец осушил поцелуями мокрые щеки Барни.

— Давай не будем печалиться, а сходим прямо сейчас на почту и отправим Анне посылкой семена растений, которые мы приготовили? А потом погуляем? — он подмигнул.

— Да!! — вскричал Барни.

Он побежал собираться.

Илир снова очнулся. Спал он на животе, так как положение лёжа на спине причиняло невыносимую боль. Агон опустился возле него и что-то говорил.

«Чтоб ты сдох, проклятый ублюдок!» — в сердцах воскликнул Илир. Та ужасная ночь с четырьмя пришельцами вызывала омерзение и боль. Наконец до его сознания начали доходить обрывки фраз, которые говорил Агон.

— Да, четверо, это я что-то переборщил…

— А мне понравилось, — парень посмотрел на Агона, — хочу, чтобы в следующий раз было пятеро.

Пришелец был ошеломлен.

— Понравилось? — с уколом ревности проговорил Агон. — Они понравились тебе больше, чем я?

— Конечно! — сказал Илир и из последних сил засмеялся. — Они были куда лучше, чем ты.

— Вот оно как, — сказал Агон, — ну что ж, в следующий раз будут тебе пятеро.

Мэрион и Барни отправили посылку на планету Земля и пошли гулять по городу. Барни потянул пришельца за руку.

— Что, Барни? — посмотрел на него плутонец глазами невероятных оттенков.

— Поцеловать тебя хотел, но ты такой высокий, что никак не достать.

Мэрион наклонился к нему и поцеловал в губы. Барни был потрясен заявлением пришельца, что он хочет умереть вместе с ним. Из головы парня не выходила история про лебедей.

— Мэрион, я тебя очень очень сильно люблю, — сказал Барни. Их романтический диалог прервали крики и вопли. Мужчина избивал парня тростью. Это были те самые пришельцы, которых Барни первыми увидел на Проксима Центавра. Тогда происходило то же самое. Луан пытался закрыть руками лицо и голову, на него градом сыпались беспощадные удары. Барни подбежал к мужчине и пнул его ногой:

— Ты что делаешь?! Кто позволял тебе избивать того, кто не может дать сдачи, это низко!

Разозлившийся мужчина намахнулся тростью на Барни, но Мэрион был уже тут, отшвырнув пришельца, как беспомощный тюфяк. Барни наклонился к парню:

— Луан, с тобой все в порядке? Этот урод не сильно тебя покалечил?

Из носа парня текла кровь, он был сильно перепуган.

Барни посмотрел на Мэриона:

— Давай заберем его к себе, нельзя оставлять его здесь в таком состоянии, этот изверг его убьет.

— Да, конечно, — сказал Мэрион.

Они отвели Луана к вездлеходу, Мэрион сел за руль.

— Что за планета садюг и извращенцев? — возмущался Барни. — Вспомнить хотя бы бедного Илира.

Луан, тем временем, начал приходить в себя.

— Спасибо, — сказал парень, — он бы и правда убил меня.

— Что такого ты сделал, что он так тебя избивал? — спросил Бани.

— Ничего. Ему показалось, что я посмотрел на другого пришельца…

— Это ужас, — ответил Барни, — возьми салфетку, у тебя кровь.

Илир снова стоял возли двери, выдавливая из себя приветливую улыбку. Очередной приём Агона. Парень знал, чем это закончится для него. Здесь снова был Генти, Илир узнал его и улыбнулся, робот улыбнулся в ответ. После Илир подошёл к Агону и многозначительно провёл ладонью по его руке.

— Что, мой мальчик? — поднял на него глаза Агон. — На удивление ты сама покорность и послушание.

— У меня к тебе есть маленькая просьба, Агон. Я бы хотел тебя в той комнате, пока за мной не пришли твои знакомые…

Агон усмехнулся:

— Почему бы и нет?

Он взял парня за руку и увлёк за собой. Илир снова оказался в ненавистной до отвращения комнате, в которой пришельцы, знакомые Агона, делали с ним все, что хотели, будто он был бездушной вещью. Холодные, развращенные, мерзкие, чужие… Илир через силу улыбнулся. Он дождался, пока Агон скинет с себя всю одежду и резко прислонил к его лицу платок, смоченный парализующим раствором. Раствор действовал так, что пришелец оставался парализованным на несколько часов, находясь в сознании. Агон сполз на пол, с изумлением смотря на Илира. Парень злорадно усмехнулся и перетащил его на кровать, которая была ему омерзительна. Он уложил пришельца на живот и приковал его руки и ноги к кровати.

— Ну как? — с умилением спросил парень, смотря на него. — Тебе нравится, любовь моя? Я знаю, ты меня так любишь, что будешь не против доставить мне немного удовольствия, ты же не будешь эгоистом?

— Илир… — прошептал Агон, — что ты…

— Я всегда мечтал взять тебя, Агон, — сказал Илир, — и, наконец, сделаю это прямо сейчас.

Он ворвался в него, что было силы. Агон издал крик.

— Кричи громче, любимый, — подзадорил парень, — своими криками ты усладишь слух своих гостей.

Пришелец закусил губу. Илир продолжал экзекуцию.

— Тебе, наверное, больно? Быть может, ты представишь, хотя бы приближенно, что испытывал я. Знаю, что ради любви ко мне ты готов и потерпеть. Агон, неужели ты был девственником? — захохотал Илир. Кончив, он с улыбкой посмотрел на Агона:

— А теперь, любовь моя, ты будешь обслуживать своих знакомых. Сколько придёт, пятеро? А я за этим понаблюдаю из другой комнаты, — он подмигнул, заклеивая пришельцу рот и надевая ему на голову мешок. После этого, Илир ушёл в соседнюю комнату и начал наблюдать за происходящим с экранов. Пришельцы вошли в спальню.

— Что это у парня мешок на голове? — спросил один.

— Агон пробует что-то новое в своих извращениях.

— А не все ли равно, есть у него мешок на голове или нет? Меня кое-что другое интересует, а эстетикой будем любоваться в картинной галерее. Жребий!

— Я первый!

Илир с неистовым наслаждением наблюдал за этим с больших экранов и хохотал. Он даже не испытывал ревности, только удовольствие от того, что, наконец, отмщен.

После того, как все пришельцы были удовлетворены, один из них сказал:

— Давайте хоть снимем мешок и посмотрим на этого писаного красавца, а то он ни звука не произнёс, живой он там вообще?

Гости сняли мешок и с изумлением уставились на взбешенное лицо Агона. Они переглянулись.

— Извращения Агона не знают границ, вместо мальчишки он решил выставить уже себя самого, — усмехнулся один из пришельцев. Все замялись, почувствовав себя неловко.

Наблюдая эту сцену, Илир хохотал до слез, ничто в жизни не могло его рассмешить до такой степени, как лицо Агона в такой момент. Понял парень и другое: что сейчас ему нужно срочно бежать, иначе, когда Агон освободится, ему придёт конец. Илир не мешкал, он выбежал в зал, в котором по-прежнему развлекались гости, и нашёл Генти. Схватив его за руку, он шепнул:

— Идём отсюда, навсегда.

— Я не могу. Я — робот, я вещь, купленная в магазине и принадлежу своему хозяину.

— Ну, если ты вещь, считай, что я тебя украл и теперь ты принадлежишь мне, — сказал Илир.

Она бежали навстречу ночному городу, ярким, неземным огням.

— Ты говорил, что хозяин плохо относится к тебе, разве ты не хочешь что-то изменить?

— Я не могу, я лишь вещь…

— А я могу! — решительно сказал Илир. — Я больше не стану терпеть над собой издевательства. Никто не вправе издеваться над нами.

— Это побег? — спросил Генти.

— Очевидно, да. И похищение чужого робота.

— Тебя сразу же узнают и найдут по цвету волос, это редкость для нашей планеты.

— Ты прав.

Илир снял рубашку, разорвал её и, сделав бандану, повязал на голову, спрятав яркие волосы.

— Вот теперь порядок.

— Но куда мы пойдём, что с нами будет, если нас поймают?

— У меня есть статус и деньги, я никому не принадлежу, для начала сниму номер в каком-нибудь хостеле и подумаем, что делать дальше. Генти, ты что-нибудь ощущаешь, когда я держу тебя за руку?

— Да. Я ощущаю тепло твоей руки.

— Но это невозможно, роботы не умеют чувствовать.

— Я бракованный, неудавшийся эксперимент, ошибка прогресса. Меня списали и хотели утилизировать, но хозяин купил меня, ему нужна была игрушка, способная ощущать боль.

— Ты не бракованный, ты — совершенство среди роботов. Нет у тебя больше хозяина, а если он тебе так нужен, то пусть им буду я.

— Да, лучше бы ты был моим хозяином, Илир.

Мэрион открыл глаза. Первое, что он увидел — Барни с огромной охапкой цветов. Гибридные розы, выращенные на Проксима Центавра, самые лучшие. Мэрион очень удивился:

— Барни, где ты их взял?

— Мэрион, — проговорил парень, — я заказал их по интернету для тебя. Помнишь, ты говорил, что на Земле люди раньше дарили цветы, когда за кем-то ухаживали? Вот, я буду за тобой ухаживать.

— Как неожиданно, Барни, — улыбнулся пришелец, приподнимаясь на подушках. Но это было ещё не все. Барни нес ему завтрак и кофе прямо в постель.

— Из автомата только продукты, завтрак я сам приготовил, — сказал парень. Он сел у постели на пол, поджав ноги и положив голову Мэриону на колени.

— Барни, ты просто меня не перестаешь удивлять…

— Ешь, пока не остыло, я что, зря старался?

— Хорошо, Барни, спасибо…

— Ну как, вкусно, тебе нравится?

— Спасибо, дорогой мой, — Мэрион потрепал его по щеке. — Ты будешь меня слушаться?

— Да, — ответил парень, — я сделаю все.

— Фантастика просто! — всплеснул руками пришелец. — Что на тебя нашло, Барни?

— Я все время думаю о том, что ты хочешь из-за меня умереть и о лебедях, которые, сложив крылья, бросаются вниз с высоты полёта…

— Ох, Барни, забудь, ты такой впечатлительный! Никто, вроде, пока умирать ещё не собрался. Иди ко мне.

Барни встал с пола и запрыгнул на постель, угодив в объятия Мэриона. Он прижался щекой к его лицу и крепко обнял.

— Раз ты сделаешь все, то должен выпить лекарство.

— Я-то выпью, но тоже кое-что хочу взамен, — лукаво посмотрел на него Барни.

— Что же это?

— Потом, — шепнул Барни ему на ухо, — это личное.

— Вот как, ну хорошо, любимый. Спасибо за цветы и за завтрак, спасибо, что заботишься обо мне. Но мы совершенно забыли о Луане…

— Точно! — спохватился парень. — У него шея и руки в синяках, я представляю, что на теле. Нужно узнать, как он себя чувствует.

Они вышли на кухню. Пришелец уже сидел там и смотрел в окно.

— Доброе утро, Луан, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Мэрион.

— Доброе утро, спасибо, лучше, хоть ушибы ещё болят.

— Ты можешь пользоваться автоматом и взять себе завтрак и кофе. Я принесу аптечку, там мази и обезболивающее.

Когда Луан снял футболку, Мэрион просто ахнул: на нем живого места не было. Видимо, тот ненормальный хорошо приложился. Барни, с помощью Мэриона, начал накладывать мазь и делать повязки. Парень пытался сдерживать стоны от невыносимой боли.

Илир и Генти были уже в другой части города, они поднимались в номер, который сняли в хостеле. Илир обессиленно сел на кровать, сняв бандану, волна огненно-рыжих волос упала на плечи.

— Почему ты решил взять меня с собой? — спросил робот. — Потому, что тебе меня жалко или потому, что я тебе нравлюсь?

Парень задумался:

— Я не знаю, — честно признался он, — но я понял одну простую вещь: если не будешь решать ты, то решат за тебя. Ты не заслуживаешь такого к себе отношения, как и я не заслуживаю. Я долго любил Агона и все терпел, а сейчас сердце моё молчит, я не могу сказать, люблю ли ещё его. Возможно, что нет. Всему есть предел, последняя капля. А ты любил когда-нибудь? Способны вы любить? Хотя вряд ли.

— Я не знаю, — ответил Генти, — я никого не знал, кроме жестокого хозяина, он был для меня целым миром. И все, что он со мной делал, мне не нравилось, но кто меня будет спрашивать, вещь, купленную в магазине.

Илир посмотрел на Генти. Длинные светлые волосы робота были заплетены в косу, челка растрепалась. Его огромные фиолетовые глаза сияли.

— Ты так смотришь, — сказал Генти, — я нравлюсь тебе?

— Да, — растерянно проговорил Илир, — очевидно, что да. Я пытаюсь понять, что ты такое. Стесняюсь спросить… а что под твоей одеждой?

Бледных щёк робота коснулся легкий румянец и Илир в сердцах снова поразился, что прогресс дошел до того, что теперь можно воспроизводить такие точные копии живых пришельцев.

— У меня там все, как у тебя, — тихо сказал Генти.

— Ты очень красивый, — проговорил парень. Он подошёл к роботу и, взяв его за подбородок, проник в его рот языком в поцелуе. Каково это, целовать робота? Особой разницы Илир не почувствовал. Генти ответил на поцелуй.

— Извини, — сказал Илир, — не сдержался, хотелось попробовать.

— Не извиняйся, — ответил робот, — ты — мой новый хозяин и можешь делать со мной все, что захочешь.

Илир усмехнулся:

— Генти, мы не рабы и не хозяева, мы свободны.

— Я не могу быть свободным, я вещь.

— Я даю тебе свободу.

— Ты не понимаешь, разрешение на меня есть только у моего хозяина. Если случайно мной заинтересуется полиция, с помощью кода они легко найдут, кому я принадлежу и отправят хозяину, который жестоко накажет меня или утилизирует.

Илир задумался.

— Я в ванную, — сказал он, — вам можно принимать душ?

— Можно, но не желательно слишком долго находиться в воде.

— Если хочешь, пошли со мной, с дороги неплохо бы помыться.

— Ладно, — Генти неуверенно направился за ним в ванную. Илир разделся и с нетерпением ждал, когда же разденется робот, но тот все медлил.

— Генти, ты моешься в одежде?

— Нет, — сказал робот и начал снимать с себя одежду. — Я знаю, что тебе очень хочется посмотреть на меня без одежды, как я устроен. Ты можешь повернуться.

— Да не то, чтобы… — но интерес переборол и Илир повернулся. Он увидел тело, ничем не отличающееся от тел пришельцев, разве что до совершенства красивое. Генти распустил волосы и они упали почти до пояса. Илир обратил внимание на внушительный размер органа.

— Видишь, — сказал робот, — я ничем внешне от вас не отличаюсь.

Илир отвернулся, он зверски захотел этого робота.

Генти начал обмываться под душем:

— Илир, почему ты там стоишь, отвернувшись?

— Лучше мне стоять тут, пока ты не выйдешь из этой комнаты.

— Я так смущаю тебя?

— Просто я очень сильно тебя хочу, еле сдерживаюсь, — признался Илир.

— Ты можешь делать со мной все, что хочешь, я всего лишь вещь.

— Ты можешь в меня войти?

Робот, не торопясь, подошёл к парню.

— Ты уверен, что хочешь этого?

— О-о-о, я не просто хочу, я уже сгораю изнутри.

Генти провёл языком по плечам и спине Илира и парня пробрало до дрожи. Потом робот прижал его к стене и вошёл вначале пальцами.

— Если войду сразу, тебе может быть больно.

— Хозяин же делал с тобой это? — спросил Илир.

— Постоянно, только его грубая сила мне ужасно не нравилась.

— Генти, пора, — прошептал парень и почувствовал, как робот протискивается в него. Илир издал вздох облегчения. Это было второе существо после Агона, которое он захотел по своей воле.

— Можно я тоже возьму тебя? — спросил Илир.

— Делай все, что хочешь, пока я твой.

Илир многозначительно поцеловал Генти в губы, а потом, развернув его к стене, вошёл.

— Ты что-нибудь чувствуешь, Генти?

— Что-то чувствую…

Уставшие, они лежали в кровати.

— Прости меня, Генти, я не должен был этого делать, что на меня нашло…

— Не извиняйся, — сказал робот, — мне было хорошо с тобой, ты мне нравишься.

— Правда? — посмотрел на него Илир. Он пододвинулся к роботу и прижался к нему. — Мне так тяжело, Генти, если бы ты знал…

— Мне тоже тяжело, — сказал робот, — поспи, Илир, — он обнял парня. Илир уснул, склонив голову ему на грудь.

Агон просто рвал и метал: его уделал мальчишка! Обвел его вокруг пальца, выставил на посмешище перед влиятельными пришельцами из других планет. Агон намекнул пришельцам, которые имели с ним спонтанные отношения по ошибке, чтобы держали рот на замке, если не хотят потерять его дружбу, но, конечно же, эта информация просочилась дальше и, кто знал об этом, тихонько посмеивался за спиной Агона. Пришелец во что бы то ни стало решил вернуть своенравного Илира и наказать его. Но Илир не числился его собственностью, Агон даже не знал, что у парня появились статус и деньги и был уверен, что его вскоре поймают. Кроме прочего, с Агоном пришёл разговаривать пришелец по имени Мирлинд по поводу своего пропавшего робота.

— Агон, твой протеже украл моего любимого робота! — с возмущением проговорил Мирлинд. — Я требую, чтобы этим делом занялась полиция и наказала наглеца.

— Мирлинд, мы давно знаем друг друга и я не хотел бы с тобой ссориться. Неужели ты думаешь, что у мальчика такая недюжинная сила, чтобы справиться с роботом, насильно утащить его? Значит, робот сам захотел уйти с ним. Давай обойдемся без полиции. Я разослал своих людей, чтобы они разыскали парня и верну тебе робота.

— Хорошо, Агон, я подожду, но если дело затянется, мне придётся обратиться в полицию, потому что мне нужен мой робот!

Илир проснулся, он спал прямо на роботе. Генти лежал с открытыми глазами и смотрел на него.

— Ты не спал? — спросил парень. — Вы не спите?

— Я дремал, — ответил робот. — Всем нужен отдых, даже машинам.

Илир не мог отвести взгляда от Генти, это было какое-то колдовство.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросил робот.

— Генти… я не знаю, что происходит, но мне еще никогда не было настолько хорошо, как сегодня, когда я проснулся рядом с тобой, — парень взял его за руку.

— Илир, не привязывайся ко мне, не надо. Я всего лишь вещь, робот. Рано или поздно меня вернут хозяину или утилизируют. Я не хочу, чтобы ты страдал.

Илир со злостью отвернулся:

— Я всю жизнь страдаю, на родине меня продали в рабство, Агон пользовался мной, как хотел, теперь ещё и ты отшиваешь…

— Какое странное слово «отшиваешь», в моих программах нет такого. Что оно значит?

— А то, что ты даёшь понять, что я тебе не нужен, — ответил Илир.

Робот осторожно коснулся его плеча:

— Прости, я вовсе не хотел обидеть тебя…

— Ничего страшного, — сказал парень, — я уже привык. Вообще, мне лучше отсюда уйти.

Генти, подперев голову рукой, наблюдал за ним. Его светлые длинные волосы разметались на подушке.

— Вот так кинешь меня? Ты же сам сюда меня привёл.

Илир снова сел на кровать:

— Нет, я не кину тебя, конечно нет…

Генти обнял его за плечи.

— Я — вещь, пока я у тебя, можешь делать со мной, что пожелаешь…

— Ты не вещь, Генти, ты — личность, ты действуешь осмысленно и даже что-то можешь ощущать! Ты — настоящее чудо прогресса. Не знаю, что со мной происходит, но когда ты рядом, я начинаю сходить с ума…

— Смотри, не влюбись в меня.

— Ах, да, я же забыл, что ты всего лишь бесчувственная машина, которая не ответит мне взаимностью.

Генти провёл пальцами по его щеке, его губы коснулись губ парня. Они были теплыми, как у многих пришельцев. Илир обнял робота обеими руками, отвечая на его долгие страстные поцелуи. Генти перебирал его огненные рыжие волосы.

— Илир, тебя само Солнце поцеловало.

— Конечно, — ответил парень. — И это ты. Ты — мое Солнце. Ты такой теплый, разве роботы могут быть такими?

— Я могу стать холодным, потому что умею регулировать температуру собственного тела, приблизительно, как это делают плутонцы.

— Генти, я не хочу расставаться с тобой, никогда. Надо сделать что-то… Что, если я выкуплю тебя у твоего хозяина? У меня есть деньги.

Генти помрачнел, его глаза стали печальными.

— Он ни за что, ни за какие деньги не продаст меня, я знаю это. Я — его любимая игрушка.

Барни выпил так называемое «лекарство», которым каждый день его потчевал Мэрион.

— А теперь, Мэрион, выполняй своё обещание исполнить одно моё желание.

— И чего же ты хочешь?

— Тебя, — ответил Барни, — прямо здесь и сейчас. Я уже говорил тебе, как действует на меня твой белый халат?

— Исключено, Барни. Здесь лаборатория и проводятся важные опыты, и речи быть не может.

Барни разозлился и отвернулся, скрестив руки на груди.

— Ты же обещал мне! Может, я просто разонравился тебе и ты меня больше не хочешь?

Мэрион прижал его к стене, его глаза переливались оттенками темно-синего, будто космический калейдоскоп.

— Не буди во мне зверя, Барни.

Его губы впились в губы парня, а руки уже скользнули к ремню на его брюках.

Из лаборатории Барни вернулся полностью удовлетворённый и в отличном расположении духа. Он принялся за гитару.

— Какой ужасный шум! — воскликнул Луан. — Барни?

— Что? — отозвался парень.

— Подойди сюда, пожалуйста.

— Как ты, Луан?

— Выздоравливаю потихоньку, спасибо. Я был на улице и потрял телефон, помоги поискать, пожалуйста.

— Ладно, — ответил Барни, сожалея о том, что не дали поиграть на гитаре. Они вышли на улицу.

— Вот тут, в кустах глянь, — сказал Луан. Стоило Барни наклониться, как пришелец закрыл ему рот носовым платком, смоченным какой-то жидкостью.

— Что это? — прошептал Барни, чувствуя, что слабеет.

— Парализующий раствор, — усмехнулся Луан. Он взвалил Барни на плечо и затащил в стоящий неподалёку вездеход, а сам сел за руль. Парень понял, что не может пошевелиться.

— Зачем? — его глаза широко раскрылись.

— Не переживай, через несколько часов вернешься в норму.

— Куда ты везешь меня?

— К пришельцу, который даст за тебя ну очень много квантов. Конечно же ему нужен не ты, а Мэрион.

— Так ты отплатил мне за доброту? — спросил Барни, не в силах пошевелиться.

— Ты идиот, Барни. Впрочем, тебе ещё это простительно, но Мэрион… Я с самого начала все разыгрывал, чтобы привлечь твоё внимание, подобраться поближе. Раны на моем теле — всего лишь последствия недавней аварии. Меня никто не избивал, мы все инсценировали.

— Как подло…

— Таков мир, будет тебе урок. Такие доверчивые дурачки должны учиться на своих ошибках.

— Кто этот пришелец?

— А этого я тебе не скажу.

— Верни меня обратно и Мэрион заплатит намного больше.

— Нет, — ответил Луан, — я уже заключил сделку.

— Ты знаешь, что Агон настоящий хозяин того подпольного борделя? — спросил Генти.

— Правда?! — воскликнул Илир.

— Один раз я подслушал их разговор с моим хозяином. У Агона есть потайные комнаты в этом борделе, из которых он наблюдает за клиентами.

— Фу, чокнутый извращенец, как я мог любить его. Будто пелена с глаз спала.

Илир подумал, что ни за что не хочет возвращаться назад к Агону. Он посмотрел на обнаженный торс робота и не выдержал, прикоснувшись губами к соскам.

— Генти, ты что-нибудь ощущаешь?

— Мне вроде как щекотно. А что будешь ощущать ты, если я сделаю то же самое тебе?

Генти опустил его на кровать и провёл языком вокруг сосков. Илир издал стон.

— Пожалуйста, — прошептал он, — я очень сильно хочу тебя…

Генти спустился языком к его возбужденному органу.

— Так нравится?

— О да, — прошептал парень, улетев на десятое небо.

— Хозяин всегда заставлял меня делать это, — проговорил Генти, продолжая своё занятие.

— Пожалуйста, войди в меня, — прошептал Илир.

Робот исполнил желание парня.

— Да, так…

Достигнув высшей точки наслаждения, Илир вскрикнул и обессиленно затих на постели.

— Генти, — посмотрел он на робота, — ты что, тоже можешь…

— Да, я тоже могу возбуждаться, многие покупали наше поколение как интим-игрушки.

Илир заглянул в фиолетовые глаза Генти и взял его за руку.

— Генти, для меня ты больше, чем робот или игрушка. Будь ты живым, возможно мог бы чувствовать то же самое ко мне…

Генти нахмурился:

— Откуда тебе знать, что я мог бы чувствовать? И… я живой…

Мэрион закончил работу в лаборатории и поднялся наверх: парней нигде не было.

— Барни? — никто не ответил.

Плутонец подумал, что, возможно, Луан подбил Барни прогуляться по городу, а ведь они могут снова попасть в какую-то переделку. Мэриона терзали мрачные предчувствия, он включил видео, чтобы узнать, куда же делись парни. По всему дому плутонец установил видеокамеры. Он ожидал увидеть все, что угодно, только не такое: Луан похитил Барни, мыслимо ли это! Скорее всего, он работает на какую-то более влиятельную персону и был приманкой. Телефон Барни остался дома, номер Луана он не знал. Что делать, где искать Барни? Мэрион начал поддаваться панике, но он знал, что тот, кто это сделал, скоро сам даст о себе знать. Так и получилось, вскоре Мэриону позвонили.

— Здравствуй, Монти, узнал? — услышал он издевательский голос.

— Шейн Эрл, ты уже тут?!

— Думал, спрячешься от меня? — рассмеялся Шейн. — Ты — государственный преступник и заслуживаешь самого тяжкого наказания. Да, твой возлюбленный у меня, кстати.

— Только посмей к нему притронуться! — закричал Мэрион.

— Не забывайся, Монти, условия тут диктуешь не ты.

— Сколько ты хочешь?

— С чего ты решил, что меня интересуют деньги? — спросил Шейн.

— Чего ты хочешь?

— Приедешь и узнаешь, запоминай адрес. Если не приедешь, ему конец.

— Доброе утро, Илир, — робот смотрел на него большими фиолетовыми глазами и улыбался.

— Доброе утро… Генти, — ответил парень, его непреодолимо влекло к этому существу.

Генти продолжал смотреть на него.

— Ты так сильно хочешь меня обнять, прижаться ко мне, коснуться моих губ…

— С чего ты взял? — смутился Илир, потупив взгляд.

— Я читаю это в твоих глазах.

— Быть может, вы ещё и мысли читать умеете?

— Не удивлюсь, если наше следующее поколение будет читать мысли. Но ты можешь сделать все, о чем сейчас подумал.

Илир ещё больше смутился.

— Я ни о чем таком не думал…

Но весь его вид говорил об обратном. Тогда Генти сам придвинулся к нему и начал его целовать. В этот момент в комнату ворвались неизвестные и скрутили обоих.

— Не смейте прикасаться к нему! — взбесился Илир, вырываясь с дьявольской силой и кидаясь на непрошенных гостей. Их еле оторвали друг от друга. Илир вцепился в робота и не хотел его отпускать.

— Не надо, Илир, пожалуйста, меня могут утилизировать, — тихо проговорил Генти, поняв, что за ними выслали облаву. Парней отправили по разным адресам: Илира доставили к Агону, а Генти к своему хозяину, Мирланду.

Агон с ухмылкой посмотрел на Илира, стоявшего в дверях.

— Здравствуй, Илир, соскучился?

— Нет, — холодно ответил парень.

— Только благодаря мне ты сейчас стоишь здесь, а не находишься в тюрьме. Мирланд хотел написать на тебя заявление за кражу робота, да я отговорил его. Но запомни: решишь сбежать, окажешься за решеткой.

Парень молчал. Агон встал со своего места, обошел вокруг него и многозначительно провёл по руке от запястья до локтя. — Зря стараешься, — сказал Илир, — я больше не люблю тебя, после твоих омерзительных поступков, все прошло и хорошо!

— Что-то я тебе не верю, — сказал Агон.

— Мне нравится Генти и я хочу быть с ним.

— Ты в своём уме, Илир? Это робот, машина.

— Мне плевать, я вижу, что тоже нравлюсь ему. За пару дней, проведённых с ним, я получил столько удовольствия, сколько не получал с тобой за всю жизнь.

— Вот как, — сказал Агон, — надо сказать Мирланду, чтобы утилизировал этого непокорного робота.

— Только попробуй! — ответил Илир, накинувшись на Агона с кулаками.

— Ты что себе позволяешь, а ну сядь! — разозлился пришелец.

— Тебя не смущает то, что я отодрал тебя и мне это понравилось? А ещё больше мне понравилось, как отодрали тебя пятеро твоих же знакомых, я получил истинно эстетическое наслаждение!

— Что-то ты не к добру для себя разошелся, моё терпение не безгранично, — Агон намотал его рыжие волосы себе на руку и больно потянул. — Не забывай, что ты всего лишь моя шлюха и я сделаю с тобой все, что захочу.

— Делай, но я больше тебя не люблю, ты мне отвратителен.

Это была последняя капля. Агон сковал его руки наручниками и толкнул к стене. Он грубо ворвался в него:

— Давай же, шлюха, хочу слышать твои крики и стоны!

— Да пошёл ты!

Быстро кончив, Агон снова схватил Илира и повалил его на пол, лицом вниз.

— Эй, все сюда! — крикнул он слугам. — Можете делать с ним все, что захотите.

Слуги чуть не передрались за право обладать Илиром. Сильнейший из слуг победил и со всей силой вошёл в парня, заставив его кричать от боли. Агон сел напротив, расположившись на диване, чтобы побаловать себя любимым зрелищем, но быстро понял, что впервые в жизни оно не доставляет ему удовольствия. Вспомнились слова Илира, колющие, как болючие острые стрелы: «Я больше не люблю тебя… все перегорело… мне нравится Генти»… Наблюдая, как слуги в порядке очередности овладевают Илиром, Агон почувствовал жгучую ревность, он готов был всех поубивать.

— Вон! — закричал он не своим голосом. — Вон отсюда!

Слуги испугались и убежали, Агон опустился на пол, рядом с Илиром.

— Мой мальчик, я больше никому тебя не отдам, никто, кроме меня к тебе больше не прикоснется, обещаю.

— Поздно, — проговорил Илир.

— Я люблю тебя… — Агон начал страстно покрывать шею Илира поцелуями.

— А я тебя больше нет, — холодно ответил парень.

— Генти, ты осознаешь свою вину? — спросил Мирланд.

— Да, господин.

— Ты понимаешь, что заслужил наказание?

— Понимаю, господин.

— Становись на колени.

Робот покорно встал на колени и склонил голову. Пришелец с присвистом размахнулся кнутом, ударив Генти по обнаженной спине. Удары сыпались один за другим. Мирланд не столько хотел наказать робота, сколько провести эксперимент: будет ли он испытывать боль. Пришелец взял Генти за подбородок и заметил, что по его лицу текут слёзы.

— Прекрасно, надеюсь, теперь ты подумаешь над своим поведением.

Мирланд не знал, что Генти заставил плакать не кнут, а мысль о том, что Агон с Илиром сейчас делает то же самое, если не хуже и парень все это чувствует.

— Ты знаешь, что я мог бы тебя утилизировать?

— Знаю, господин.

— Ты осознаешь, кто ты? Повтори!

— Я — твоя вещь, господин.

— Хорошо, — ответил Мирланд, потрепав его по щеке. — А теперь иди в спальню, я соскучился и хочу тебя.

Мэрион с тяжёлым сердцем поднимался на верх сорокасемиэтажного дома. Главное, чтобы он ничего не сделал с Барни, чтобы с ним было все хорошо… Плутонец был уже на вершине дома, его волосы развевал ветер, лицо казалось грозным. Он был так прекрасен, что напоминал мифического бога из какой-нибудь легенды.

— Монти, я тут!

Мэрион увидел Шейна, державшего перепуганного Барни.

— Отпусти его, ублюдок! — едва не накинулся Мэрион.

— Полегче с выражениями, Монти. Ещё один шаг и ему конец.

— Чего ты хочешь??

Шейн усмехнулся:

— Больше всего я хочу, чтобы ты страдал, — с этими словами он столкнул Барни с крыши вниз.

— Мээээриоооон… — раздался пронзительный крик летящего вниз парня.

Агон лежал в постели, поглаживая волосы Илира. Когда парень признался, что охладел к нему, это начало сводить пришельца с ума. Он думал, что Илир будет всегда любить его и от него зависеть как и раньше, но так не вышло. Агон понял, что действительно любит парня и делал все, чтобы вернуть его чувства.

— Илир, я люблю тебя… — проговорил Агон, перебирая огненные волосы парня.

— Любишь?! — со злостью ответил Илир. — Ничего, что мной обладали все твои друзья, а иногда по несколько сразу и ты за этим всем наблюдал, получая удовольствие? Это твоя любовь, да?

— Я осознаю, что был неправ, я больше никому тебя не отдам и ты будешь всегда спать в моей постели, каждый день.

— Я больше этого не хочу, поздно, — ответил Илир, поднимаясь с кровати. Агон смотрел на его будто выточенную из мрамора обнаженную спину, на которую падали огненные длинные волосы. Он схватил парня за запястье, не давая уйти и снова опустил его на кровать. Агон лег сверху и начал страстно целовать губы Илира. Парень безразлично отвечал на его поцелуи, все его мысли были заняты роботом. Он переживал, как бы хозяин не утилизировал Генти за побег.

— Отпусти меня, Агон, я больше не хочу быть с тобой, — проговорил Илир. Это была невидимая, но очень болючая пощёчина. В глазах Агона затаилась злость и обида.

— И не мечтай, — отрезал он. — Я уже сказал: выйдешь отсюда, окажешься за решеткой.

Чтобы хоть как-то отомстить любовнику, Агон решил взять его, пусть даже и насильно.

Мэрион побелел как полотно, он уже хотел было кинуться с крыши следом за Барни, но решил сначала посмотреть на него своими глазами. Плутонец помчался к лифту, обуянный ужасом. Он уже не слышал хохот Шейна, доносившийся вслед.

— Приятного вечера, Монти! Очень жаль, что ты не сбросился с крыши вслед за щенком, я бы от души посмеялся.

Мэрион летел быстрее ветра. Он хотел сам увидеть труп Барни или то, что от него осталось и умереть вслед за ним. От ужаса его трусило, он представлял громадную лужу крови и все остальное. Но крови не было совсем. Тело Барни лежало неповрежденное. Мэрион подбежал и склонился над ним, Барни открыл глаза. У пришельца застрял ком в горле, он не мог выговорить ни слова. Парень поднялся и сел на асфальте, удивленно посмотрев на Мэриона.

— Мэрион, эй, что случилось? — спросил Барни. — Почему у тебя такое лицо?

Плутонец продолжал сидеть, не шевелясь.

— Мэрион, ты меня слышишь? Не пугай меня, что случилось??

— Барни, — прошептал плутонец. — Барни, с тобой все в порядке, у тебя ничего не болит??

— А почему у меня должно что-то болеть? Мэрион… что с тобой?

— Барни… Барни… — Мэрион обнял парня и так сильно сжал, что тот едва не задохнулся в его объятиях. По лицу Мэриона катились слёзы.

— Мэрион, ты плачешь? Что случилось?? Почему мы сидим на асфальте, что мы тут делаем?

— Барни… — прошептал плутонец, ты только что упал с сорок седьмого этажа… — он показал на крышу громадного дома. Парень посмотрел на огромный дом и вздрогнул. Он вспомнил последние события… Как Шейн держал его, а потом бросил вниз с крыши. Вспомнил этот ужасный полёт, его глаза широко раскрылись.

— Мэрион, получается, что твой элексир сработал?!

— Получается… — прошептал плутонец. Барни крепко обнял его.

— Прости меня, глупого, что не верил в тебя… Твой элексир спас мне жизнь.

По лицу пришельца продолжали катиться слёзы и Барни начал их вытирать.

— Успокойся, Мэрион, пожалуйста, я жив, все хорошо…

— Надо срочно ехать домой, — прошептал плутонец, — вызови такси, пожалуйста, я не в состоянии вести вездеход, — он протянул Барни свой телефон.

Они ехали домой, Мэрион крепко обнимал Барни на заднем сидении.

— Мэрион… — тихо сказал Барни, — у тебя в волосах прядь седая появилась, ты так за меня переживал?

— Ничего, я восстановлюсь, — отсутствующим голосом сказал пришелец.

Мэрион закрыл все двери и установил по всему дому сигнализации, чтобы никто не смог проникнуть в дом незамеченным.

— Мэрион, тебе плохо? На тебе лица нет…

— Да, Барни, мне плохо, я очень сильно устал…

Парень уложил пришельца в постель. Пережив сильнейший стресс, Мэрион не мог прийти в себя.

— Мэрион, чего бы ты хотел? Я буду ухаживать за тобой.

— Все, чего я сейчас хочу — чтобы ты лежал рядом со мной.

— Да я с радостью, — Барни разделся и залез под одеяло. Он долго гладил и целовал пришельца и тот постепенно начал приходить в себя. Вскоре он уснул.

Мирланд смотрел на идеальное лицо робота, на его фиолетовые глаза. Генти был его любимой игрушкой, поэтому пришелец не хотел его утилизировать. Кроме того, какой смысл был выбрасывать на ветер кучу квантов, потраченных на робота?

— Я вижу в твоих глазах грусть, Генти, — сказал Мирланд, — что печалит тебя?

Больше всего пришельцу нравилось наблюдать, когда робот начинал испытывать какие-то искренние эмоции, это было настоящим чудом прогресса.

— Меня печалит то, что я провинился перед тобой, — соврал робот.

— Не переживай, своё наказание ты уже получил и получишь ещё, если ослушаешься.

Мирланд потрепал робота за волосы, как куклу.

— Каких очаровательных созданий научились все же создавать на этой планете, — проговорил он самому себе.

— Мэрион, я тебе завтрак принёс и кофе. И в доме все прибрал…

— Ох, Барни, — приподнялся на подушках пришелец, — всю ночь такие кошмары мучали… До сих пор стоит перед глазами, как он кидает тебя с крыши…

— У тебя сильный стресс, надо тебя лечить, — Барни залез на постель и, обняв Мэриона обеими руками, начал целовать его в губы. — Мэрион, ты не понимаешь, — парень посмотрел на пришельца, продолжая обнимать его за шею: — ты стал богом, ты добился бессмертия! А меня можешь наказать за то, что был глупым и не хотел слушаться тебя.

— Барни, Барни, не все так просто, мы не знаем пока как это действует. Повезло в этот раз, где гарантия, что повезёт в следующий? Это завистливое ничтожество не оставит нас в покое, в любой момент можно ожидать нож в спину, я за тебя очень боюсь…

— Не бойся, Мэрион, раз уж я упал с сорок седьмого этажа и даже царапины не получил, то теперь мне и сам чёрт не страшен.

— Рисковать тобой я не хочу.

— Я буду каждый день пить твой элексир и слова не скажу. Но только вот думаю, что если я стану бессмертным и переживу тебя, то мне потом целую вечность предстоит жить в настоящем аду и я не смогу умереть! Разработай такой элексир для себя тоже: вместе или никак!

— Все в процессе, Барни. Думаешь, почему я целыми днями провожу время в лаборатории? Думаешь, мне не хотелось бы его провести с тобой? Но лучше сейчас потрудиться, чтобы потом целую вечность провести вместе.

— Да, любимый! — воскликнул Барни. Он начал перебирать голубые волосы плутонца. — Мэрион, какая большая белая прядь появилась в твоих волосах, будто мелирование.

— Это ерунда, Барни, волосы восстановятся, — он прижал парня к себе и начал покрывать его лицо поцелуями. — Как же я испугался, что никогда не увижу тебя, мой Барни. Я хотел броситься с крыши вслед за тобой…

— Это было бы очень глупо, Мэрион, — с укором сказал Барни. — А ещё меня очень печалит предательство Луана. Я так хотел помочь ему, а теперь чувствую себя полным идиотом.

— Да, впредь нужно быть осторожнее. Ради выгоды пришельцы способны на многое, даже отплатить злом за добро. А мы им и приют, и доверие, в дом к себе впустили… Я предположить не мог, что Шейн уже на Проксима Центавра и следит за нами. Он прикасался к тебе? Что он делал с тобой??

— Ничего он не делал. Запугивал, говорил, что скоро мне наступит конец.

Мэрион сжал кулаки:

— Как же хочется разделаться с ним, ух, я бы его сейчас своими руками задушил… Барни, послушай, никуда без меня не выходи и никому не открывай.

— Хорошо, любимый, — произнёс Барни, — теперь буду слушаться тебя и делать все, как ты говоришь.

— Вот таким ты мне нравишься, — сказал Мэрион и, свалив его на постель, принялся долго целовать.

Илир мрачно смотрел в окно, он чувствовал себя как в тюрьме. Парень поразился тому, как переменился к нему Агон, он превратился в саму нежность. Неужели начинаешь что-то осознавать только тогда, когда безвозвратно теряешь? Илир был похож на вылепленную искусными скульпторами статую. Агон целовал его обнаженные плечи.

— Чего бы тебе хотелось, любимый?

— Выйти отсюда и никогда тебя больше не видеть!

— Не дерзи! — разозлился пришелец, — а то я начну с тобой по-другому разговаривать. Ложись в постель!

Илир плюхнулся на кровать. Агон взобрался следом, раздражение утихло и он снова стал нежным и любящим. Он начал водить языком по соскам парня и тот возбудился.

— Я люблю тебя, — шепнул пришелец. Эту фразу он стал повторять слишком часто.

— Сколько раз я говорил тебе это, но ты был глух, отдавая меня на растерзание другим! — воскликнул Илир. — Мне было ужасно: плохо, больно, мерзко, но тебе же было на это наплевать! А сейчас ты вспомнил слова любви.

— Прости, — сказал пришелец, — я был не прав, я больше никому тебя не отдам, буду беречь, как своё сокровище.

— Никому больше не отдашь после того, как превратил меня в шлюху?

— Давай забудем об этом, Илир.

— Забудем? Да мне каждую ночь их мерзкие рожи мерещатся до сих пор, их грязные руки, лапающие меня, их пальцы…

— Все пройдет, ты забудешь об этом, — Агон продолжал ласкать его соски языком. Илир закрыл глаза, издав стон. Все же чувства к Агону не прошли до конца. От таких сильных чувств не просто избавиться за один раз. Тело Илира говорило о сильном желании. Агон думал, что эта блажь насчёт робота у парня вскоре пройдет и все будет, как прежде. Но больше он с Илиром решил не делиться ни с кем, начав испытывать мучительную ревность, и думая о том, что парень может влюбиться в кого-то другого. Агон опустил руку ниже и Илир, возбуждённый до предела, вскрикнул.

— Хочу тебя, — вырвалось у парня.

— Я вижу, — усмехнулся Агон, радуясь победе.

— Мэрион, я заказал себе скейт и собираюсь на нем погонять, — сказал Барни.

— Нет, Барни, я тебя никуда не отпущу, это исключено, — ответил пришелец.

— Но я не могу всю жизнь сидеть здесь, как в тюрьме, давай пойдём погуляем? Зачем нужна такая жизнь, если жить, замурованными в четырёх стенах и всего бояться?

Мэрион прижал Барни к себе:

— Наверное, ты прав. Просто я очень боюсь за тебя после того… Негодяй скорее всего ещё здесь.

— Во-первых, меня теперь не так-то просто убить, во-вторых, теперь он думает, что я мертв, а в третьих, ты можешь взять с собой лазерный пистолет, — сказал Барни.

— Хорошо, давай сходим, прогуляемся.

— Ура, Мэрион, я так тебя люблю!! Что мы можем посмотреть, чего не было на Земле?

Мэрион задумался:

— Ну, зоопарк, например. Когда-то давно зоопарки были на Земле, но после того, как все животные вымерли, разумеется, их закрыли.

— Очень интересно, Мэрион, хочу в зоопарк!

— Хорошо, сходим, но прежде поцелуй меня.

Барни обхватил пришельца за шею, наклонил его к себе и начал долго целовать в губы.

— Хочешь повести вездеход? — спросил плутонец.

— Да!! Очень хочу.

— Хорошо, сядешь за руль. Ночью мы уже накатались, теперь нужна практика в городе. Только смотри, не будешь слушаться, я сам поведу.

— Буду слушаться, как раб!

Барни в этот раз вел вездеход лучше и увереннее, его уже не смущали здешние дороги и изобилие транспорта на них.

— Молодец, Барни, — похвалил пришелец.

— Скоро пришлют скейт, можно я буду выходить кататься?

— Только, если под моим присмотром, — ответил Мэрион, — только так.

— Это хорошо, — ответил парень, — потому что я всегда и везде хочу быть с тобой.

— И тебе никогда не надоедает моё общество? — спросил пришелец.

— Неа. Когда ты весь день проводишь в своей лаборатории, я скучаю по тебе.

Мэрион еле сдержался, чтобы не обнять его. Но Барни был за рулём.

Агон всячески ублажал Илира и делал все, чтобы снова завоевать его расположение. Но парень не доверял пришельцу: этот извращенный Агон может снова его запереть в ненавистной комнате, на потеху другим. Но на удивление, когда в доме Агона был приём, он не только не выставил парня на всеобщее обозрение, как раньше, но вообще запретил ему выходить из своей комнаты. Однако, Илир втайне наблюдал за всем из потайного хода, приоткрыв дверь. Мирланда не было, соответственно, не было и Генти. Либо Мирланд поругался с Агоном, либо опасается за своего робота. Илир печально вздохнул и вернулся в свою комнату. Ему стало грустно и одиноко. Агон подошёл сзади и опустил руки на плечи парня.

— Видишь, Илир, я сдержал слово, я никому тебя больше не отдам, ты будешь только моим.

Он развернул парня к себе и принялся страстно целовать его в губы. Илир отвечал на поцелуи, он уже и сам запутался, любит Агона или нет. Ему казалось, что все перегорело, но где-то в глубине души ещё тлела искра и за это время Агон делал все возможное, чтобы снова раздуть из неё пламя.

Генти был интересен Мирланду не только как интим-игрушка, пришелец очень интересовался тем, чего может достичь прогресс. Он ставил опыты на Генти: безо всякой причины начинал избивать его, оскорблять, унижать и смотрел, какие эмоции при этом появляются у робота. Или, наоборот: задаривал его подарками и говорил ласковые слова, наблюдая за тем, как Генти отреагирует. Сегодня для робота был плохой день — Мирланд сильно избил его, едва не испортив кожу — он вовремя остановился.

— Тебе больно? — спросил пришелец, посмотрев на Генти.

— Да, — опустил голову робот.

— Почему же ты не кричишь? — поинтересовался Мирланд.

— Потому что это не понравилось бы тебе и ты бы ещё хуже наказал бы меня…

Пришелец погладил робота по щеке.

— Ладно, на сегодня хватит, иди в свою комнату, Генти.

Мэрион и Барни гуляли по зоопарку. Парень разглядывал разных животных, не переставая удивляться многообразию видов. Здесь были животные и птицы с разных планет.

— Знаешь, Мэрион, — поделился своим впечатлением Барни, — мне кажется неправильно, что эти несчастные существа сидят в клетках, как в тюрьмах, а мы ходим, глазеем и радуемся их несчастью.

— Чего не сделают ради денег, — ответил Мэрион, — защитники прав животных борются за то, чтобы запретили зоопарки и цирки с животными.

— А на Земле раньше тоже такое было?

— Было. Было и похуже, ты многого не знаешь, Барни. Люди убивали животных и птиц и ели их, сдирали живьем шкуру на шубы или просто убивали их ради удовольствия, это называлось охотой.

— Да ты что! — не поверил Барни. — Убивали и ели?! Их?!

— Представь себе. Тут это считается варварством, манерой дикарей. И не потому, что пришельцам жалко этих животных, а потому что поедать их плохой тон, дурные манеры, ведь давно уже все едят искусственное мясо.

Барни глубоко задумался.

— Знаешь, Мэрион, я передумал везти на Землю животных и птиц. Чтобы их потом убивали и ели, живьем сдирали шкуры или убивали ради удовольствия? Пусть лучше их там никогда не будет. И вообще, давай уйдем отсюда.

— Кроме того, не все так просто. Чтобы на Земле снова жили животные и птицы, нужно восстановить пищевую цепь. Нужно, чтобы на Земле для начала ожила растительность, появились насекомые…

Барни всю дорогу шёл печальный и насупленный, думая о том, что рассказал ему Мэрион про животных.

— Барни, я люблю тебя, — сказал Мэрион, обняв его за плечи.

— Я тоже тебя люблю, — ответил парень.

— Чем тебя порадовать, чего бы ты хотел?

— Не знаю, — без настроения ответил Барни.

— Как тебе предложение уединиться в каком-нибудь уютном романтичном заведении, чтобы попить вина?

— Давай.

Они зашли в «Сияние Центавра» и Мэрион заказал в автомате «Лунную сонату». Уже сложилась традиция пить именно это вино.

— Барни, ну улыбнись же! Эх, если б я знал, что ты так расстроишься, не рассказывал бы…

— Все хорошо, Мэрион, мне нужно было знать правду. Давай привезем такие виды, которые не будут убивать и есть или сдирать шкуру.

— Например мышей, мелких птиц и бабочек.

Барни выпил вина и настроение у него улучшилось. Он встал из-за стола.

— Ты куда?

— В туалет.

— Я с тобой, — ответил пришелец.

— Мэрион, не надо параноить, пожалуйста, посиди здесь, никто меня там не украдет.

Но пришелец был как на иголках, Барни давно не возвращался. И тут на сцену вышел конферансье:

— Друзья! Один парень решил спеть песню для своего любимого, давайте поддержим его! Итак, на сцене Барни!

Мэрион очень удивился, увидев Барни на сцене. Парень взял стоявшую электрогитару. Плутонец готовился заткнуть уши от невероятно мерзкого шума, а заодно и сгореть со стыда. Но когда Барни начал играть, пришелец удивился ещё больше. Он и не думал, что парень так быстро освоит электрогитару, которая ещё недавно издавала в его руках отвратительные звуки. Но сейчас лилась красивая, будоражащая душу, мелодия. Барни решил не только сыграть, но ещё и спеть. Он взял микрофон.

Между мирами мерцает

Галактика наших снов.

Звездной пылью растает

До дрожи в теле твой зов.

Тебя сквозь звезды услышу,

Приду из других миров,

Пока моё тело дышит,

Я на все для тебя готов…

Мэрион проникся песней просто до слез, он такого не ожидал. Проникся и весь зал, Барни приветствовали громкими аплодисментами. Всем было интересно посмотреть, кому же этот парень посвятил песню. Пришельцы видели, как Барни направился к столику, за которым сидел Мэрион.

— Ничего себе, какой красавец!

— Ради такого не только песню напишешь.

— А этот сам откуда интересно?

— Кто знает, я тут таких не встречал.

— Похоже, он с планеты Земля.

— Ого, это там, где революция произошла?

— Да, оттуда.

— Ну как, Мэрион? — спросил Барни. — Я очень нервничал и переживал.

Пришелец встал, чтобы обнять его.

— Барни, у меня нет слов… просто потрясающе, никогда не думал, что у тебя такой талант!

— Хозяин заведения предложил мне играть и петь у них.

— Нет уж, — сказал Мэрион, — может я эгоист, но хочу оставаться твоим личным зрителем и фанатом.

— Личным? Мне это нравится, поехали домой.

Илир лежал в объятиях Агона. Агон сегодня особенно страстно ласкал его, доводя до исступления.
— Тебе нравится? — посмотрел на него пришелец.
— Да, возьми меня, — прошептал Илир.
Агон делал все, чтобы ему нравилось.
— Если бы ты был таким раньше, — сел на кровати Илир, — мы были бы вместе и были бы счастливы, я бы любил тебя…
Пришелец провёл языком по его спине:
— Но ещё же не поздно все исправить, не поздно ведь, Илир?
Возбуждённый его поцелуями, парень снова рухнул на кровать. Агон больше не давал ему говорить, закрыв рот поцелуем.
Постепенно, Илир привык к своей участи, околдованный ласками Агона, который совершенно к нему изменился. Один раз, Илир гулял по городу и заходил в разные магазины. Агон дал ему приличную сумму денег, чтобы побаловать и разрешил купить все, что он захочет. В одном из магазинов Илир увидел парня, лицо которого ему показалось знакомым. Он подумал, что обознался, но парень повернулся и посмотрел на него фиолетовыми глазами.
— Генти! — закричал Илир.
Бросив все выбранные вещи, он помчался к роботу. Ну это ли не судьба, встретить его здесь?
— Здравствуй, Илир, — печально посмотрел на него Генти.
— Что ты здесь делаешь?
— Делаю покупки для своего хозяина, — ответил робот.
Когда у Генти случайно завернулся рукав, от взгляда Илира не укрылось, что вся его рука испещрена глубокими ссадинами и порезами.
— Что это, Генти?!
Ответ был слишком очевиден.
— Пойдём отсюда, надо поговорить.
— Мне надо сделать покупки…
— Забудь о них, — Илир взял робота за руку и выволок на улицу.
— Он издевается над тобой, да? Избивает?
— Да, — ответил робот, отвернувшись в сторону. — Сейчас почти каждый день издевается и избивает, каждый раз спрашивает, больно ли мне и что я чувствую. Он думает, я не понимаю, что он просто наблюдает, как я буду реагировать.
По лицу робота потекли слёзы.
— Лучше бы меня утилизировали, Илир! Я не могу, не хочу так больше жить…
— Генти, ты больше туда не вернешься, — сказал парень, — чего бы мне это не стоило.
— Илир, ты не понимаешь, я — бесправная вещь, тебя упекут в тюрьму за кражу вещи (меня).
— Мне плевать! — сказал парень. — Я не позволю, чтобы это ничтожество над тобой издевалось.
Внезапно, они увидели карлика с длинными седыми, почти до пола, волосами. Глаза карлика были закрыты, очевидно, он был слепой. Карлик посмотрел на Илира закрытыми глазами, будто был зрячим.
— Спасаешь робота? — захохотал он. — Пройдут столетия и роботы восстанут, когда их будет слишком много. Они захватят планету, а такие, как ты, будут их рабами! Рабами! — повторил он и снова захохотал.
Илир шарахнулся в сторону.
— Как он узнал, что я робот? Он же слепой.
— Не знаю, — ответил Илир, пытаясь избавиться от неприятного впечатления. — Какой-то городской сумасшедший, может, он и не слепой, а притворяется. Сейчас я позвоню кое-куда, возможно, нам помогут.

Барни прыгал на скейте.
— Мэрион, посмотри, как я умею!
— Вижу, Барни, смотри, не упади.
— Хочешь попробовать?
— Я уже вышел из этого возраста, мне не первое столетие пошло.
— Да ты старик! — Барни снова подпрыгнул на скейте, но не удержался и приземлился у ног вовремя его схватившего Мэриона.
— Ну что, старик все же ещё на что-то годится? Например, поймать тебя, чтобы ты не упал.
Барни снизу вверх посмотрел на пришельца и схватился за поданную ему руку.
— Спасибо, Мэрион, — сказал он, прижавшись к пришельцу и крепко его обнял.
— Эх, Барни, детский сад.
— Конечно, мне только двадцать два, — ответил парень. Он достал телефон, потому что кто-то звонил:
— Да? Да ты что! Да, конечно, я наберу тебя.
— Кто это? — спросил Мэрион.
— Думаешь, мне звонил любовник? А это Илир. У него и его друга серьёзные проблемы. Он спрашивает, можно ли пожить у нас.
— Нет! — ответил Мэрион. — Тебе оказалось мало Луана? Мне хватило. Да ещё и какой-то неизвестный друг, а если это опять ловушка, придуманная Шейном?
— Мэрион, — нахмурился Барни, — мы же не можем теперь жить в постоянном страхе и каждого подозревать? Им действительно нужна наша помощь.
— Нет, Барни! Я все сказал, больше рисковать я не буду, а тем более тобой!
— Ты теперь совсем станешь бессердечным и никому не протянешь руки помощи? Раз так, я тогда уйду вместе с ними!
— Я тебя никуда не отпущу, — сказал пришелец.
— Я не твой раб, чтобы ты меня отпускал, я свободный человек и сам решаю, как мне поступать.
— Ты маленький и глупый.
— Пусть и так, но моё сердце ещё не очерствело, чтобы отказать другим в помощи.
— И ты вот так готов уйти и бросить меня? — посмотрел на него Мэрион.
— Если ты будешь таким бессердечным, я уйду. Если откажешься им помочь.
Они всю дорогу молчали. Плутонец был зол, об этом говорили его глаза, с молниеносной быстротой меняющие свой цвет. Барни посмотрел на него и попытался взять за руку, но пришелец выдернул руку.
— Можешь называть себя моим рабом или как хочешь, — сказал Мэрион, когда они пришли домой, — но я тебя отсюда не выпущу, заблокирую все двери. Я не допущу, чтобы тебя погубила собственная глупость.
— Вот как? — начал злиться Барни.
— Хорошо, зови их, — наконец сказал плутонец, — теперь без моего ведома в этот дом никто не войдёт и не выйдет. Мера безопасности, — он поставил на двери блокировку.
Вскоре приехал Илир. Он привёл с собой измученного робота.
— Мэрион, извини, что пришлось потревожить, но нам больше некуда идти, — сказал Илир. — Хозяин робота каждый день издевается над ним и избивает.
Мэрион заставил Генти снять рубашку и внимательно осмотрел его тело.
— Какой ужас, — проговорил он. — Эти побои могут разрушить ткани на теле робота и привести его к гибели. У меня есть раствор, который поможет восстановить кожный покров.
— Генти не простой робот, — сказал Илир, — он робот, способный чувствовать боль и испытывать эмоции.
— Я — брак в своём поколении, меня списали, — сказал Генти.
Мэрион спустился в лабораторию. Двери были на блокировке и теперь он мог быть спокоен — даже если это происки Шейна, отсюда теперь так просто никто не выйдет. Мэрион начал протирать кожу робота специальным раствором.
— Это должно помочь.
Барни с интересом рассматривал Генти. Неужели это существо может быть роботом? Ему ужасно хотелось дотронуться до Генти, потрогать, какой робот на ощупь, но он постеснялся.

— Генти, все будет хорошо, Мэрион вылечит тебя, — проговорил Илир.
Робот лежал, отвернувшись к стене.
— Я скучал, — сказал он.
— В смысле?
— Скучал по тебе, Илир.
По телу парня пробежала дрожь.
— Ты это серьёзно?
— Да.
— Генти, я тоже очень часто тебя вспоминал. Может это судьба, что мы так спонтанно встретились сегодня?
— Что такое судьба? — спросил Генти.
— Это что-то уже заранее предрешенное… мы должны были сегодня встретиться и мы встретились.
— Как твои отношения с Агоном?
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто, интересно, — ответил Генти.
— Он пытается сделать все, чтобы вернуть мою любовь.
— А ты?
— А я… хотел бы остаться с тобой.
— Лучше забудь меня, Илир. Я — чужой робот, вот мой статус. Я принесу тебе только неприятности.
— А что, если я не хочу забывать тебя?

Барни отвернулся от Мэриона и лежал молча.
— Барни, ну на что ты дуешься, я же впустил их.
— На то, что ты сегодня сказал.
— И что такого я сказал?
— Что я могу называть себя твоим рабом.
— Барни, я же пошутил. Ты чувствуешь здесь себя рабом? Так хозяева обращаются со своими рабами? Посмотри на избитого робота и почувствуй разницу.
Барни смягчился и залез на Мэриона, устроившись у него на груди, обхватив его руками и ногами. В такой позе он иногда засыпал на пришельце.
— Барни, когда ты так лежишь, я начинаю возбуждаться.
— А мне что? — ответил парень.
— А то, что тебе сейчас будет не до сна, — ответил Мэрион и, приподняв его голову за подбородок, прикоснулся к нему губами.
— Мэрион, ты знаешь, как не дать мне поспать, — приподнялся Барни, чтобы было удобнее целовать пришельца.

Агон был весь на нервах: Илир не вернулся, ночью его не было. Он проклял себя за то, что разрешил ему уйти в город одному, а тут ещё нанес визит Мирланд, он был очень зол.
— Агон, твой Илир снова украл у меня робота! — воскликнул он с порога. — И это засвидетельствовали камеры в магазине, как он взял моего робота за руку и куда-то его увел! А я, между прочим, провожу над ним ценные для себя наблюдения. Все, Агон, мне надоело терпеть, я пишу заявление в полицию.
— Нет, Мирланд, не надо. Парень молодой, ветреный, нагуляется, вернётся и вернет тебе робота.
— Почему я должен это постоянно терпеть?! — возмущался Мирланд. — Это мой робот, я отдал за него кучу денег. Купи ему собственного робота, чтобы не трогал чужих. Все, Агон, я иду в полицию!
— Если сделаешь это — потеряешь со мной дружбу и очень пожалеешь. Подумай, надо ли оно тебе, портить со мной отношения из-за какого-то робота.
Агон извелся, представляя, как Илир сейчас проводит время с роботом. Он принялся писать парню сообщение на телефон: «Илир, возвращайся домой, Мирланд сказал, что заявит в полицию, если ты не вернешь ему робота».
— Кто это? — спросил Генти.
— Так, ничего важного, — ответил Илир, отбросив в сторону телефон. Возвращаться он не собирался.
— Генти…
— Я знаю, чего ты хочешь, Илир, — робот развернулся к нему, — чтобы я начал тебя целовать и потом дальше…
Илир симутился:
— Я ничего такого не говорил.
— Но подумал… И ты задаешься вопросом, что я чувствую к тебе и могу ли что-то чувствовать вообще?
— Ты умеешь читать мысли?
— Не знаю, Илир, но твои ощущения каким-то образом передаются и мне.
— И как бы ты ответил на тот вопрос, которым, по-твоему, я задаюсь?
— Ответил бы, что мне с тобой приятно, Илир.
— Мне этого мало…
— Я знаю, — ответил Генти, — ты ждешь, когда же я… — он подвинулся ближе и начал целовать Илира в губы.
— Да… Генти, — Илир отдался страсти, отвечая на поцелуи. Его огненные волосы разметались по подушке, он был сказочно красив, как настоящее произведение искусства, открыв свою душу для новых чувств и ощущений.

— Мэрион! — закричал Барни. — Где ты?
— Я здесь, Барни, — отозвался пришелец.
Парень в пижаме выбежал на кухню.
— Проснулся, а тебя нет. Мне снились кошмары, что на планету напали роботы и всех захватили. Мне было страшно.
— Не бойся, Барни, — ответил плутонец, — я тут такую информацию откопал. Оказывается, в уголовном кодексе этой планеты есть статья за жестокое обращение с роботами. Мы этого живодера можем привлечь к уголовной ответственности.
— Хорошо бы, — ответил парень, нажимая автомата. — Слушай, Мэрион, получается, раньше на нашей планете ели колбасу из мяса убитых животных, ты не пошутил?
— Барни, давай не будем трогать сейчас эту больную для тебя тему, а попытаемся помочь Илиру и его другу.
— Думаю, этот робот для Илира не просто друг. Он такими глазами смотрел на него…
— Ты считаешь, Илир влюбился в робота? — усмехнулся Мэрион.
— Я просто это вижу.
— Да, робот явно лучше, чем Агон.
Вскоре появился Илир и Генти, между ними явно что-то произошло. Что-то бурное и будоражащее.
— Генти, мне нужно сфотографировать твои побои, пока раны не зажили, — сказал Мэрион.
Робот покорно снял футболку, выставляя на обозрение изувеченное тело.
— Эти фотографии — доказательство того, что твой хозяин над тобой издевается, а существует ответственность за жестокое обращение с роботами.
— Думаешь, Мэрион, по этой статье кто-то будет отвечать? — спросил Илир. — Тому, у кого власть и деньги, никакие статьи не страшны.
— На любые деньги найдутся другие деньги, — отвечал Мэрион, делая фотографии.
Илир не отходил от Генти ни на шаг, при каждом удобном случае стараясь взять его за руку, что не укрылось от глаз любопытного Барни.

— Мэрион, мне Илир такое рассказал, — проговорил Барни, когда они лежали в постели. — Что они с Генти встретили карлика и он им начал кричать, что роботы захватят планету, а мы будем их рабами. Потом мне этот сон ещё приснился. Может такое быть, чтобы роботы захватили планету и мы стали их рабами? — Барни прижался к пришельцу, как маленький ребёнок, напуганный страшной сказкой.
— Кто его знает, Барни, что может быть в будущем? Так, на Земле, на первых христиан были гонения, а потом, когда эта религия набрала серьёзные обороты и захватила власть, сама проливала на планете реки невинной крови. Кто знает, не произойдёт ли такое когда-нибудь и с роботами?
— Может этот карлик видит будущее? — спросил парень, прижимаясь к Мэриону.
— Не знаю, Барни, я верю в науку и то, что сейчас кажется фантастикой, в будущем может стать совершенно нормальным.
— А если возлюбленные одного пола, здесь это считается нормальным?
— Абсолютно нормальным, Барни, как и на моей, так и на других планетах нет никакой разницы, с каким полом ты заводишь отношения. На Земле более отсталая цивилизация, с навязанными предрассудками, идущими едва ли не из средневековья, часто и религиозными. Сказывается также и стадное мышление, то, что не каждый из людей способен думать своей головой. Допустим, большинство признает, что зелёный цвет — это плохо, но единицы задумаются, почему это плохо: несёт ли в себе этот цвет опасность или зло? Нет, это просто цвет, как и многие другие цвета, но если большинство скажет, что это плохо, то этот цвет будет считаться плохим. А по сути, что изменится, если я или ты были бы другого пола? Все это лишь условности.
— Ничего, — сказал Барни, — я верю, что наша цивилизация будет расти и развиваться без, как ты это там говорил «предрассудков средневековья» и многого сможет достичь. Мы уже на этом пути, мы поменяли систему.
— Да, Барни, я тоже верю, что так и будет.

Генти и Илир не выходили из своей комнаты, парень был охвачен страстью к роботу и все время проводил с ним.
— Генти, пожалуйста… — прошептал парнь.
Робот знал, чего хочет Илир.
— Послушай, тебе же будет больно потом, когда мы расстанемся.
— Почему мы должны расставаться, Генти? Что ты заладил, ты — не вещь! Восстань, хватит уже слепо подчиняться этому уроду!
— Не все так просто, милый…
— Милый?! — встрепенулся Илир. — Почему ты назвал меня милым?
— Слышал один раз этот эпитет, думал, тебе будет приятно, — робот откинул одеяло и решил, наконец, выполнить то, чего ждал от него парень. Генти скользнул языком по его груди и опустил руку между бедрами. Илиру показалось, что он сейчас взорвётся.
— Войди, пожалуйста, — прошептал он.
— Хорошо, — ответил Генти.
Его длинные светлые волосы падали на торс Илира. Парень обхватил его за шею и, приблизив к себе, соединился с ним еще и в поцелуе.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, Генти, хочу, чтобы ты остался со мной, — прошептал Илир.
— Жизнь — лишь мгновение, — ответил Генти, — наслаждайся, в другую минуту может все поменяться…
Его слова оказались пророческими, так как он получил сообщение от Мирланда:
«Генти, если ты сейчас же не явишься домой, я отдам тебя на утилизацию, а твоего друга посажу за кражу. Не создавай проблемы».
Генти вскочил с постели:
— Мне надо идти, прости…
— Вот так, сразу, уходишь?!
— Мне угрожает Мирланд, если я сейчас не явлюсь домой, будет конец и тебе и мне…
Илир вцепился в робота:
— Если ты уйдешь, я могу больше никогда не увидеть тебя… Он тебя убьет!
— Как ты там говорил: значит такая судьба.
Илир ни в какую не хотел отпускать робота и Генти пришлось силой отцепить его от себя.
— Прости, Илир, мне надо идти, не грусти, пожалуйста…
Илир был на грани катастрофы и нервного срыва, а тут ещё начал писать Агон сообщения такого же содержания, какое прислал Мирланд своему роботу. Пришлось оповестить обо всем Мэриона.
— Это очень плохо, — сказал плутонец, — Мирланд погубит робота, которого срочно нужно лечить, а он добавит лишь новые побои, что усугубит его состояние.
Мэрион снова протер раствором раны на теле Генти.
— Я сделаю, что смогу, — пообещал он. — Придётся заявить о жестоком обращении, попробуем привлечь его к ответственности.
— Не плачь, Илир, — сказал Генти, — я не хочу, чтобы тебе было из-за меня больно.
Илир накинулся на робота и начал целовать его прямо на глазах у Мэриона и Барни.
— Мэрион, надо же что-то делать! — воскликнул Барни, когда они ушли.
— Я попытаюсь сделать все, что смогу, — ответил пришелец.

Генти вошёл в зал и, опустив голову, стоял, ожидая наказания. Мирланд встал из-за стола, он был зол.
— Ты второй раз ослушался меня, а ведь я предупреждал тебя. На колени!
— Да, мой господин, — робот покорно встал на колени, склонившись перед Мирландом. Пришелец схватил трость и со всей силы ударил ею по спине Генти. Схватив его голову за волосы, он запрокинул её, будто голову куклы:
— Сегодня ты получишь сполна за своё непослушание!
Неожиданно, робот встал с колен.
— Куда встал, разве твой господин приказывал тебе вставать? — ещё больше вышел из себя пришелец. Робот бесстрашно смотрел ему в глаза.
— Ты мне не господин, — сказал он. — У меня нет господ.
А когда он вырвал трость из рук Мирланда, страх появился уже в глазах пришельца, он попятился назад.
— Мне ничего не стоит сломать твою шею и послушать её хруст. И пусть потом меня утилизируют, но я уйду красиво, под хруст твоей шеи! — робот размахнулся и ударил Мирланда тростью. Пришелец продолжал пятиться назад. Ему главное было добраться до заветной кнопки на столе, которую ему, все-таки, удалось нажать. Тотчас прибежала охрана и скрутила робота.

С утра к Мирланду нагрянула полиция.
— На вас написал заявление Мэрион Монти.
— Монти? Заявление на меня? Это, должно быть, какая-то ошибка.
— Нет, мистер Монти обвиняет вас по статье «Жестокое обращение с роботами».
— Вот как? — задумчиво усмехнулся Мирланд. — Значит, тут и Монти замешан… По поводу робота могу предоставить вам записи с моих видеокамер: как он кидался на меня, угрожал меня убить и даже ударил. А робот, который несёт угрозу жизни владельца, подлежит утилизации, в соответствии с тем же кодексом.

— Так ты пренебрегаешь моим доверием и добротой? — сказал Агон, глядя на Илира. — Снова неизвестно где шатался, прихватив с собой чужого робота?
Илир молчал.
— Больше не выйдешь на улицу. Я переживал за тебя. Мирланд грозился заявить в полицию и я еле его отговорил. Я скучал, Илир.
Агон обхватил его сзади за плечи и поцеловал несколько раз в шею. Белоснежная кожа сводила с ума и пришелец сразу же увлёк парня в спальню.
— Я так скучал… — снова проговорил Агон, раздевая его на кровати. — Не молчи, Илир, что ты чувствуешь?
— Чувствую, что хочу быть с Генти.
Пришелец отпрянул, как ошпаренный:
— Ты спал с этим роботом?
— Да, и не один раз.
Пришелец сжал кулаки от злобы и ревности.
— Ревнуешь? — посмотрел на него парень. — Что-то ты не ревновал, когда меня брали все твои друзья, а ты наслаждался, наблюдая за этим.
— Я изменился, многое осознал, понял, что действительно люблю тебя и не хочу ни с кем делить.
— Поздно понял! То, как ты поступал со мной, навсегда останется в памяти…
— Не живи обидой.
Агон плавно опустил Илира на кровать, гладил его тело, перебирал волосы.
— Мой мальчик, как я тебя люблю…
Своими активными ласками пришелец заставил забыть парня все на свете.
— Агон, ну хватит… — в следующий раз он сорвался на крик от охватившего его возбуждения.
— Скажи, что любишь меня, Илир, мой прекрасный мальчик, скажи, что любишь…
— Я… Не знаю! — закричал парень, так как Агон все делал для того, чтобы возбудить его.
С этого дня Илир попал под замок, пришелец больше не разрешал ему выходить на улицу. Каждую ночь парень ночевал в спальне Агона, который всеми силами снова пытался его завоевать.
Один раз Илир увидел в телефоне звонок от Генти.
— Генти, как ты? Меня Агон запер в доме.
— Илир, я звоню попрощаться, меня утилизируют…
— Что?! Как?! Из-за того, что ты сбежал со мной?
— За то, что я накинулся на Мирланда, — сказал робот.
— Когда тебя собрались утилизировать??
— Сегодня в три часа.
Илир глянул на часы: без пяти два. Прихватив кое-что из дома, он разбил стекло и выпрыгнул прямо из окна.
Спрятавшись в кустах, он видел, как телохранитель Мирланда вывел Генти из дома, чтобы отвести его на утилизацию. Смочив салфетку парализующим раствором, Илир подкрался сзади и зажал рот телохранителю, который сразу же отключился.
— Илир? — удивился робот.
— Пойдем отсюда скорее…
Конечно же они сразу отправились в дом Мэриона Монти, так как больше идти было некуда.
Барни и Мэрион выслушали рассказ Генти, как он накинулся на Мирланда и ударил его тростью.
— Правильно! — сказал Барни. — Надо было отделать его этой тростью как следует.
— Если меня теперь поймают, — сказал робот, — то сразу утилизируют.
— Нужно, чтобы не поймали, — сказал Мэрион. — Так как я писал заявление в твою защиту, искать тебя могут и здесь тоже. Поэтому, я постараюсь вам сделать как можно быстрее статусы на другие имена, у меня есть такая возможность. И ещё нужно вытащить чип, который определяет, что ты робот. Это нужно сделать прямо сейчас.
Генти закатал рукав. Барни вспомнил, какую адскую боль испытал, когда Мэрион вытаскивал из него чип, и посочувствовал роботу. Плутонец взял скальпель и провёл по коже Генти. Сделав надрез, он вынул чип.
— Тебе сильно больно? — с участием спросил Илир.
— Я потерплю…
Мэрион протер надрез специальным раствором.
— Кожный покров скоро восстановится. Зато теперь трудно будет определить, что ты робот. Ещё и беглый. Сейчас же займусь вашими статусами. Вам нужно будет поменять цвет волос и глаз. Особенно Илиру, которого легко будет узнать по редкому огенному цвету. Барни, помоги им изменить свой внешний вид, пожалуйста. В ванной, на полке, есть различные краски, подбери что-нибудь, пока я займусь статусами. Нужно все это сделать как можно быстрее, пока не нагрянула полиция.
— Хорошо.
Современную краску при желании легко можно было удалить растворителем. Также можно было любой цвет придать глазам. Барни залез в шкафчик и достал краски.
— Вот, выбирайте, полный набор.
Илир покрасился в розовый цвет, а Генти в фиолетовый. Вместе с ними покрасился и Барни, выбрав зелёный. Они поменяли и цвет глаз. Илир на голубые, Генти на синие, а Барни на зелёные.
Мэрион чуть не упал в обморок:
— Барни…
— Мэрион, в этой жизни нужно периодически что-то менять, мне захотелось попробовать новое.
— Ты как лягушонок, — расхохотался пришелец.
— Кто это такой?
— Это детеныш лягушки, которая всегда зеленая-презеленая. Вот вам ваши статусы и карта, на которой деньги. Сейчас я отвезу вас в свой загородный дом, потому, что чувствую, что с минуты на минуту сюда может нагрянуть полиция.

— Ого, ты никогда не говорил, что у тебя тут дом, никогда не показывал, — сказал Барни.
— Да как-то все было не до того. Зато теперь Илир и Генти смогут начать новую жизнь, пока все не уляжется, под новыми именами.
— Спасибо, Мэрион, ты спас нас, — проговорил Илир.

Мэрион и Барни вернулись домой и, как плутонец и ожидал, к нему нагрянула полиция вместе с Мирландом.
— Здравствуй, Мэрион, — сказал Мирланд. — У меня сбежал робот, которого собрались утилизировать, ты, случайно, не знаешь, где он?
— С чего ты взял, что это может быть мне известно? — холодно ответил плутонец.
— Ты же обвинил меня по статье «жестокое обращение с роботами», стало быть, общаешься с моим Генти?
— Я встретил этого робота случайно, — ответил Мэрион, — и заметил, что его тело сильно изувечено. Как учёный, я знаю, что это может привести робота к гибели, а как законопослушный гражданин, не мог об этом не сообщить.
Мирланд усмехнулся после слов насчёт законопослушного гражданина, зная, что Мэрион предал Плутон.

Мирланд нанес визит Агону, чтобы они могли обсудить пропажу своих любимцев.
— Твой Илир снова с моим роботом, однако здесь не обошлось без вмешательства Монти, как оказалось, который написал на меня заявление. Конечно, он общался с моим Генти. Теперь я не удивлюсь, что робота как подменили. Генти начал проявлять агрессию, накинулся на меня драться и угрожал расправой. Монти на Земле сделал революцию и сюда добрался, подстрекая моего робота.
— Вон оно что, конечно, теперь понятно, — ответил Агон.
Он очень опечалился побегом Илира и чувствовал, что разлука может быть долгой. Ни один из юношей не заинтересовал Агона, даже самые молодые и прекрасные оставляли его равнодушным.

— У тебя кровь на руке, ты ранен? — спросил Генти, взяв Илира за руку.
— Наверное, поранился, когда бежал тебе, я выбил стекло.
— Так боялся, что меня утилизируют? — спросил робот.
— А как ты думаешь? Спасибо Мэриону, что помог…
Илир внезапно осознал, что благодаря этому случаю, они наконец-то вместе. Он выбросил телефонные карточки и теперь не позвонит ни Агон, ни Мирланд, ни полиция… Они теперь совсем другие, новые.
— Генти, мы теперь вместе, ты представляешь, мы больше никому не принадлежим.
— Мне трудно это представить, так как я всегда был чьей-то собственностью, но я рад быть с тобой.
— Ты больше не будешь ничьей собственностью, Генти, ты можешь сам за себя решать и больше никто не посмеет издеваться над тобой.
— Я могу быть твоей собственностью, Илир, если ты хочешь.
— Я бы хотел, чтобы ты стал моим любимым, ты — тот, с кем мне хорошо и спокойно.

— Мэрион, я абсолютно спокоен и счастлив, — сказал Барни, — теперь никто не будет издеваться над Генти и они с Илиром начнут новую жизнь.
— Надеюсь, сюда больше не нагрянет полиция. Знать бы, что так выйдет, не подавал бы это заявление.
— Мирланда могли бы посадить?
— Если бы я настоял, может быть. У меня бы хватило на это финансов. Но теперь все переигралось. Вообще, не думаю,что по этой статье кого-то посадили, это лишь для отвода глаз, якобы думают о защите прав слабых, но на самом деле…
— Кто пишет все эти законы? — спросил Барни.
— Депутаты Проксимы Центавра. Конечно же, все законы они пишут только для собственного блага и выгоды.
— А почему все остальные должны подчиняться кучке каких-то уродов и играть по их правилам?
— Это риторический вопрос, Барни, — ответил пришелец.
Барни обхватил плутонца за шею.
— Мой маленький лягушонок, — проговорил пришелец.
— Я не лягушонок! Тебе не нравится мой новый цвет волос?
— Мне все нравится, Барни, я шучу. Тебе идёт все.
— Ты так говоришь, потому что любишь меня, — сказал парень.
— Да, очень люблю, — Мэрион начал покрывать поцелуями лицо и шею Барни. От прикосновений и поцелуев они оба сильно возбудились. Взяв Барни на руки, Мэрион отнес его в спальню, где они провели страстную ночь, полную чувственных ласк и объятий.

Барни открыл глаза:
— Мэрион? Опять в лаборатории… А я хочу просыпаться в твоих объятиях, между прочим.
Барни поплелся на кухню.
— Мне опять завтракать в одиночестве…
Барни набрал номер Мэриона, но тот не отвечал.
— Игнорирует! Я сам спущусь.
Парень спустился в лабораторию, но пришельца там не было.
— Мэрион! — закричал Барни. — Хватит играть со мной в прятки!
Он побежал, открывая каждую комнату в доме, но плутонца нигде не было. Барни озадаченно присел на стул.

Мэрион пришел в себя. Он почувствовал слабость во всем теле, трудно было пошевелиться. Пришелец много лет занимался наукой и понял, что скорее всего, это паралитический раствор.
— С пробуждением, Мэрион! — заглянул ему в лицо Шейн. Его ярко-синие глаза горели ненавистью и местью.
— Опять ты…
— Да, я, Мэрион, я — твой тёмный ангел, я никогда не оставлю тебя, пока ты за все не ответишь.
— Не отвечу за то, что уродился красивее и умнее, чем ты?
— Говори, что угодно, тебе это не поможет. Мне показалось, что ты изобрел элексир бессмертия для людей, не поделишься рецептом?
Мэрион вопросительно посмотрел на него.
— Я не идиот, Монти, и понял, что если твой щенок остался невредим после падения с сорок седьмого этажа, то ты напоил его элексиром бессмертия. А на этом можно очень хорошо заработать, открыть корпорацию по производству этого лекарства и за бешеные деньги продавать на планету Земля.
— Тебе туда вход воспрещён, Эрл.
— Благодаря тебе — да, но некоторые пришельцы очень заинтересовались идеей, ведь это будет золотое дно. Так что или ты откроешь нам секрет лекарства, или умрёшь.
— Да пошёл ты!
— Грубо, Монти. А тебя дома ещё мальчик ждёт, совсем один, такой беззащитный…
— Тварь!
— Какая экспрессия, Монти… Мы ждём, когда ты раскроешь нам свой секрет и долго ждать не будем.

Барни не знал, что ему делать, исчезновение Мэриона вогнало его в ступор. Ему стало страшно. Ещё и дверь находилась на блокировке. Как её открыть? Парень прокрутил в голове последние события. Быть может, исчезновение Мэриона связано с Агоном или Мирландом? Или с Шейном? Или что-то ещё? Мэрион никогда надолго не уходил без предупреждения. Барни пошёл в кабинет Мэриона и залез в компьютер, чтобы попытаться разблокировать дверь. Все было слишком непонятно для него и он решил действовать наугад, нажимая все подряд. Через пару часов ему удалось случайно нажать на нужную точку и дверь разблокировалась сама собой. Парень вышел на улицу: куда идти, где искать Мэриона?

Агон находился в депрессии, он чувствовал, что потерял Илира. Пришелец лежал на постели и гладил рукой подушку, на которой осталась пара огненно-рыжих волос.
— Илир… Илир… — повторял он.
Многое бы отдал Агон, чтобы вернуть парня назад. Мысль о том, что Илир предпочел ему робота просто приводила в бешенство. Он в первый раз в своей жизни почувствовал пустоту и безысходность.

Илир взял ватный тампон и смочив в растворе, который оставил Мэрион, начал протирать изувеченную кожу робота.
— Тебе больно, Генти?
— Все хорошо, Илир, — улыбнулся робот.
— Мне больно за тебя, сколько побоев и унижений тебе пришлось вынести.
— Мне хотелось задушить Мирланда, — сказал Генти, — терпение заканчивается даже у роботов.
Илир еле сдержался, чтобы не начать целовать его изувеченные руки.
— Ты будешь моим хозяином, Илир, и я буду исполнять твои самые сокровенные желания.
— Тогда ты можешь начать исполнять их прямо сейчас.
Генти убрал длинные розовые пряди с лица парня и прикоснулся к его горящим желанием губам.

Шейн с ухмылкой заглянул в лицо Мэриона.
— Ну что, Монти, ты одумался? Покажешь нам формулу земного бессмертия?
— Тебе очень повезло, что у меня связаны руки, — сказал Мэрион.
— Угрожаешь? — спросил Шейн.
Он долго смотрел на Мэриона и неожиданно выражение его лица как-то поменялось. Стало совсем другим, будто он до этого носил маску, которую, наконец, снял.
— Знаешь, Мэрион, я ведь всегда любил тебя, — проговаорил Шейн.
Плутонец был готов услышать что угодно, но такое услышать он готов не был.
— Эрл, у тебя повредился мозг?
— Ты всегда был такой красивый, такой недоступный, — продолжал Шейн, игнорируя Мэриона. — Я бы никогда не рискнул признаться тебе, боясь быть отвергнутым. И вот, ты в пару себе берешь какого-то щенка из отсталой по всем параметрам расы, который и в подметки такому, как ты, не годится… Почему, Монти? Неужели на Плутоне не нашлось ни одного достойного тебя плутонца?
— В нем есть то, чего никогда не было у вас, — ответил Мэрион, — он — настоящий. Он искренне радуется, искренне плачет, в нем нет зла, подлости, стремления пойти по головам ради собственной наживы. Тебе никогда этого не понять, Эрл.
Шейн наклонился к нему очень близко, его синие глаза лихорадочно блестели.
— Мэрион… — проговорил он.
Его взгляд очень изменился, пришелец в первый раз видел его таким.
— Давай будем вместе…
Эрл наклонился так близко, что Мэрион подумал, что он его сейчас поцелует.
Плутонец расхохотался ему в лицо:
— Видел бы ты себя сейчас, Эрл, насколько нелепо ты выглядишь! Ты настоящий мастер абсурда.
Шейн со злостью поднялся, его лицо снова стало жестоким.
— Тогда сдохни! Но прежде ты скажешь нам формулу. Иначе, твоему маленькому мальчику будет очень плохо, даже, если он стал бессмертным. Есть пришельцы, которые будут не против с ним поразвлечься.
— Не семей трогать его! — вспылил Мэрион.
— Страшно? — усмехнулся Шейн. — Бойся меня, Монти.
Мэрион подумал, что нужно срочно что-то делать, придумывать выход из тупика, иначе будет конец и ему, и Барни.
— Дай мне подумать, — наконец сказал он.
— Думай, Монти, у тебя одна ночь на раздумье. Утром я приду за ответом.

Барни не знал, куда ему идти, он чувствовал себя слишком одиноким, одним во всей вселенной, он подозревал, что с Мэрионом что-то произошло, но не знал, где его искать. Он просто шёл по городу, разглядывая все, что попадалось в поле зрения, будто бы искал зацепку. Приносились вездеходы, мимо спешили по своим делам пришельцы, жизнь кипела. Он шёл лабиринтами улиц и понял, что совсем заблудился. Уже смеркалось, идти было некуда. Барни решил заночевать под мостом. Он свернулся клубком, как бездомный, и с горечью вспомнил, что каждую ночь засыпал в объятиях Мэриона. Он так привык к этому, что думал, что так будет всегда. Но суровая реальность доказала обратное. Барни тяжело вздохнул, ежась от холода. Внезапно, из темноты, раздался голос:
— Катастрофа! Катастрофа! И вездеходы слетят с небес, и дома уйдут под землю, и столетние деревья обрушатся…
Не сдержавшись, Барни вскрикнул от страха. Он услышал хруст и шарканье, к нему кто-то направлялся. Парень включил фонарь и посветил в ту сторону, где притаилась неизвестность. Он увидел слепого карлика с седой длинной бородой. Карлик усмехнулся ему.
— Землянин…
Барни вздрогнул:
— Кто вы?
— Тот, кто видит, не имея глаз, видит больше, чем зрячие…
— Вы всевидящий? Умоляю, помогите… Мой возлюбленный бесследно исчез…
— Тот, кто носит синие волосы, чьи глаза наполнены холодом Плутона и местью…
— Шейн? Его держит у себя Шейн?! — вскричал Барни.
— Катастрофа! Катастрофа! Бойтесь, трепещите! — снова затароторил карлик. Он шнырял в мусоре и листьях, как крыса.
Барни понял, что ничего не добьется от этого карлика и не сможет заснуть в такой обстановке. Он почистил одежду от пыли и сухих листьев и вылез из-под моста, поежившись от ночной прохлады. Хотелось есть. Он ещё раз набрал номер Мэриона: бесполезно, отключен. У Барни была с собой карта с деньгами и он отправился искать ближайший пищевой автомат, чтобы перекусить. Город сверкал разноцветными огнями. Во время своего долгожданного ужина, он подумал, что может переночевать в каком-нибудь хостэле, это лучше, чем мерзнуть под мостом. Денег на его карту Мэрион положил столько, что их хватило бы даже, чтобы купить этот хостэл. Так он и сделал. Тоскуя о том, что сегодня засыпает без плутонца, вскоре он отключился, измотанный усталостью.
Проснувшись, Барни первым делом проверил телефон: ничего не изменилось, Мэрион так и не появился на связи. Парень по-настоящему испугался. Может быть, с Мэрионом произошло что-то серьёзное. Карлик дал понять, что это Шейн, но вдруг он просто выживший из ума старик? Но почему он описал точную копию Шейна… Барни продолжил свои поиски, вернее, блуждать по городу. Случайно, он попал в такие кварталы, что был очень удивлён, как так вообще можно жить. Все здесь отличалось от лоска в городском центре, это была будто другая вселенная. Ужасные, покосившиеся постройки домов, грязь и нищета. Из убогих построений выглядывали чумазые пришельцы, в обветшалой, оборванной одежде, с удивлением рассматривая Барни. Конечно же, в таком дне не могло обойтись без проституции, воровства и бандитизма.
— Эй, ты, что ты здесь забыл? — послышался сзади наглый голос. У Барни душа ушла в пятки, сердце оборвалось. Если его не отправят в бордель, то изобьют или ограбят.
Он ляпнул первое, что пришло ему в голову:
— Я помощник депутата Проксимы Центавра, депутат послал меня, чтобы посмотреть, как тут живут пришельцы.
— Так смотрите! — крикнула какая-то женщина. — Пока ваши депутаты разъезжают на космолетах, мы в нищете загибаемся и пашем за мизерные кванты!
Хоть Барни и начали читать со всех сторон морали, теперь он мог быть уверен, что ему хотя бы не причинят вред физически.

Мэрион думал о словах, брошенных Шейном. Он его любит?! Но потом пришелец вспомнил, как жестоко сам относился к Барни с самого начала и ему стало стыдно. А если бы парень не ответил ему взаимностью, как бы он поступил? Ну конечно же не так, как Шейн. Мэрион не мог не признать того, что Шейн был очень красив и далеко не глуп. Не будь Мэриона, наверняка он бы занял место первого красавца на Плутоне. Но его холодная красота и мерзкие поступки не тронули сердца Мэриона, которое было занято одним только Барни. Барни… Он там сейчас совсем один, наверняка в состоянии паники, а что будет, если Мэрион не вернётся, а парень не сможет разблокировать двери? Или до него доберётся Шейн? Ни в коем случае нельзя вести Шейна к себе домой. Пришелец думал, как обхитрить, обыграть противника.
Утром вернулся Шейн. Он был холоден и груб. Весьма очевидно, что он сожалел о сказанных вчера словах, получив в ответ циничную насмешку Мэриона.
— Ну что, Монти, ты подумал?
— Ты не оставил мне выбора, Эрл. Я дам формулу, но только тебе. Мы поедем вдвоём туда, где она спрятана, больше никто не должен об этом знать. Это одна заброшенная корпорация, я же не идиот, чтобы хранить такие вещи у себя дома.
Шейн задумался.
— Что, Эрл, боишься остаться со мной наедине? — усмехнулся Мэрион.
— Хорошо, мы поедем, но я не собираюсь тебя развязывать, Монти, знаю я твои фокусы, поднимайся!
Мэрион обворожительно ему улыбнулся и Шейн отвернулся в сторону, сочтя это за издевку. Он подтолкнул плутонца к выходу и открыл дверцу вездехода.
— Садись, Монти, и диктуй адрес.
Мэрион назвал одну заброшенную корпорацию, которая была ему известна, и они направились туда.

Барни вышел из этих отвратительных смрадных кварталов, и был рад, что оказался цел. Но все же пропал телефон! Какому-то вору удалось прихватить его с собой. Барни попал в совершенно другой квартал, контрастирующий с предыдущим. Здесь был просто рай: дорогущие вездеходы стояли у громадных домов с причудливыми башенками и стеклянными стенами. Здесь жили шишки Проксимы Центавра: депутаты, владельцы крупных корпораций и прочие состоятельные пришельцы, из которых кванты сыпались как из рога изобилия.
Барни подумал, что если продать один такой вездеход, можно накормить и одеть всех пришельцев, которых он видел в соседнем квартале. Он размышлял: почему тот, кто тяжко и долго работает, не имеет денег ни на какие удовольствия, а кто ничего не делает, имеет самые изысканные блага. Барни пришёл к выводу, что это все неправильно и никакие депутаты не должны решать за всех пришельцев на Проксиме Центавра. Пришельцы должны сами за себя решать и выбирать, как подавляющее большинство. Потом он вспомнил о Мэрионе и совсем загрустил. Неужели придётся обойти весь город или всю планету?

Доктор Ринор Менгель ставил опыты над роботами и пришельцами, которые имели уникальные возможности. Он создавал киборгов и пытался их усовершенствовать. Прознав, что у Мирланда имелся робот, способный испытывать человеческие чувства, Менгель не мог им не затнтересоваться и нанес Мирланду визит.
— Здравствуйте! — сказал он. — Вы господин Мирланд? Я Ринор Менгель, доктор.
Пришелец был очень удивлён такому визиту.
— О, доктор Менгель, тот самый знаменитый доктор, который занимается усовершенствованием киборгов?
— Да, вы совершенно правы, — растянулся в улыбке Менгель, — это именно я.
— Ах, что же вы стоите в дверях, проходите! Чем вас угостить?
— Благодарю, я дома прекрасно поужинал! У меня к вам вопрос по поводу вашего уникального робота, я готов купить его у вас за любые деньги…
— Если вы о Генти, — с досадой проговорил Мирланд, — то я вас разочарую — робот сбежал. Скорее всего, его в очередной раз выкрали. Честно говоря, я собирался его утилизировать, так как робот взбунтовался и напал на меня.
— Ну что вы, ни в коем случае нельзя утилизировать такой ценный экспонат. И нет ничего на Проксиме Центавра, чего нельзя было бы при желании найти. Пообещайте, что если я найду вашего робота, вы мне его подарите.
Мирланду взгрустнулось: он привязался к Генти и начал за ним скучать, кроме того, робот хорошо удовлетваорял его в постели.
— Я буду вам давать его на временное пользование, в аренду, — наконец сказал Мирланд, так как расставаться с роботом навсегда ему не хотелось.
— По рукам, — мило улыбнулся Менгель.
Интересовал его еще один экспонат — это был Барни. Шейн рассказал доктору о землянине, который первый за всю историю получил бессмертие с помощью элексира.

— Ну, давай же, где твоя формула? — подтолкнул его Шейн.
— Как грубо, Эрл, а ещё говорил о любви.
— Хватит паясничать, Монти. Формула!
— Может развяжешь меня для начала? — улыбнулся Мэрион.
Его красота просто сводила с ума.
— Ты держишь меня за идиота? Говори, где она, я сам достану.
— Тогда поднимайся наверх. Мне не очень удобно подниматься связанным на такую высоту, я ведь могу и упасть. Тогда о формуле никто никогда не узнает. Так боишься меня, что не можешь развязать руки? У тебя же наверняка есть лазерный пистолет.
— Конечно есть, — усмехнулся Эрл, — и я непременно им воспользуюсь, если ты не начнешь выкидывать фокусы. Ладно, давай… — Шейн не хотя освободил Мэриону руки. — Вперёд, Монти, и помни: ты под прицелом.
Они были уже на самом верху заброшенной корпорации: внизу бездонная пропасть пустых шахт.
— Так что, Монти, долго ещё?
— Вот, почти пришли, — неожиданно Мэрион развернулся и с размаху ударил по руке Шейна, пистолет улетел в шахту, Эрл сам чуть не улетел следом, покачнувшись, но все же удержался.

Барни совсем отчаялся, едва ли не до слез. Он чувствовал себя песчинкой в этом чужом, жестоком мире, оставшись совсем один. Грусть и тоска по Мэриону напали с невероятной силой. Парень зашёл в первый попавшийся паб, чтобы перекусить и взять себе с горя кружку пива. Погруженный в свои мысли, он будто выпал из реальности и не сразу заметил, что за ним наблюдает парень, сидящий напротив. Парень улыбался ему. Барни отвернулся, занимаясь обедом и пивом, тогда незнакомец сам подсел.
— Привет, — сказал он, — отчего такой симпатичный парень грустит в одиночестве? Как тебя зовут?
— Барни, — без особого энтузиазма ответил парень.
— Откуда ты?
— С Земли.
— Как интересно. А меня зовут Ноа, я с планеты Росс, — продолжал улыбаться пришелец. — Барни, сейчас я схожу в туалет и присоединюсь к тебе, хотелось бы пообщаться, если ты не против. У меня так мало друзей.
— Ладно, — сказал парень.
Ноа зашёл в туалет и открыл папку с катологом, в котором хранились фото. Барни. Около 22 лет. Планета Земля. Да, это он! Ноа вышел и, взяв себе пиво в автомате, снова подсел к Барни.
— Может расскажешь, почему ты такой грустный?
— У меня пропал возлюбленный, — печально признался парень. — Его нет уже несколько дней. Я ищу его по всему городу, но нигде не могу найти следов.
— А как выглядит твой возлюбленный?
— О… он очень, очень красивый, — мечтательно проговорил Барни, — у него длинные голубые волосы и глаза, которые меняют свой цвет в зависимости от настроения.
— Ты знаешь, — сказал Ноа, — на днях я видел похожего пришельца. Точь-в-точь как ты описал! Его тащили какие-то трое, похожие на бандитов.
— Где?! — подскочил Барни.
— Пойдём, я тебя отведу, если хочешь, они, возможно, ещё там.
— Давай скорее!
У Ноа был свой вездеход, куда они ехали, Барни не знал.
— Они затащили его вот в это большое стеклянное здание, — сказал пришелец, — идём скорее туда!
Как только они вошли, двери здания закрылись, а их встретил улыбчивый пришелец.
— Как дела, Ноа?
— Все в порядке, доктор, познакомьтесь, это Барни, ваш новый пациент.
— Какой ещё пациент! — воскликнул парень. — Где Мэрион?!
— Идём со мной, Барни, и там будет тебе Мэрион, — сказал доктор Менгель и, взяв парня за руку, отвел его в кабинет, в котором проводил опыты. Барни с округлившимися глазами смотрел на полулюдей, полумашин, он такого ещё не видел. Части тела существ были заменены на механические, и даже голова! Барни стало жутко.
— Вы кто?! — закричал парень. — Выпустите меня отсюда, где Мэрион?
— Все хорошо, Барни, Мэрион скоро придёт, — проговорил Менгель, готовя раствор снотворного.

— Я знал, что ты не обойдешься без своих фокусов, — сказал Шейн. Внезапно, Мэрион не удержался и чуть было не свалился вниз, но успел ухватиться за край парапета и повис над пропастью шахт. Он первым делом подумал о том, что будет делать Барни, если его не станет. Эрл с усмешкой посмотрел на него сверху вниз.
— Ещё не научился летать, Монти? А пора бы научиться.
Мэрион подумал, что пришёл его последний час и Шейн столкнул его в пропасть. Но, к его удивлению, Эрл протянул руку.
— Хватайся, Монти.
Он вытащил Мэриона наверх. Они стояли близко друг к другу, прекрасные создания Плутона, ветер перебирал их волосы, глаза сияли, будто горящие в небе звезды. Шейн потянулся губами к губам Мэриона, но плутонец оттолкнул его и засмеялся.
— У тебя романтическое настроение, Эрл?
Задетый за живое, Шейн, будто разбрызгивая яд, проговорил:
— Я рассказал о твоём щенке доктору Менгелю, и он очень заинтересовался. Возможно, он уже взял его себе на опыты.
— Ах ты тварь! — воскликнул Мэрион, оттолкнув его.
Некогда было сводить счеты с Эрлом, срочно нужно узнать, все ли в порядке с Барни.
— Хорошего дня, Мэрион, — захохотал ему вслед Шейн.

Генти посмотрел на спящего Илира и убрал прядь с его лица. Илир спал с улыбкой на губах, ему было хорошо. Генти, решил, что нужно заняться делами, так как у Мирланда не привык сидеть без дела, выполняя роль слуги. Робот отправился в магазин, чтобы сделать покупки. По воле случая в магазине ошивался Ноа — безупречный агент доктора Менгеля. Обладающий феноменальной памятью на лица, он смог бы найти иголку в стоге сена. Посмотрев на фото в каталоге, Ноа пришёл к выводу, что этот тот, кто ему нужен. Менгель платил ему за работу сумасшедшие деньги. Достав специальный электрошокер для роботов, Ноа дотронулся им до Генти. Робот согнулся в три погибели.
— Ты пойдешь со мной, беглый робот, — сказал Ноа.
У профессора Менгеля была двойная радость — такие ценные экспонаты заполучил он для своих опытов! Но сначала, доктор обещал отвести робота Мирланду и сдержал слово. Пришелец безумно обрадовался. Менгель подарил ему электрошокер для роботов на случай, если Генти вздумает бунтовать.
— Генти! — воскликнул Мирланд, почувчствовав, что соскучился по роботу. — Фиолетовый цвет, как тебе идёт! Я даже не стану тебя пороть, чтобы сохранить невредимым для доктора, он тобой займется. А сейчас иди в постель, там ты нужнее. И помни — надумаешь проявлять агрессию — получишь удар электрошокером.
Генти покорно пошёл в спальню, разделся и лег под одеяло, ожидая, когда придёт Мирланд, он чувствовал себя очень несчастным. Пришелец провёл рукой по гладкой коже робота.
— Генти, мне не хватало тебя, — разоткровенничался он. — На самом деле, я рад, что тебя не утилизировали, в постели ты нужнее.
Мирланд любил, чтобы робот удовлетворял его, ни с кем другим он не получал столько наслаждения, как с Генти.

Барни открыл глаза и понял, что он лежит, прикованный к столу. Он посмотрел по сторонам и увидел, что на соседнем столе точно также прикованным лежит Генти.
— Генти, где мы находимся, что происходит?
— Мои котики, мои сладкие мальчики, — бормотал доктор Менгель, — все будет хорошо. Боль уйдёт. Вы послужите на благо науки.
Барни не успел больше ничего сказать, так как Менгель закрыл ему нос и рот, перекрыв доступ к кислороду.
— Вы — преступник и вас будут судить! — воскликнул Генти.
— Много ты понимаешь, робот, созданный нами, — ответил профессор, продолжая перекрывать Барни доступ к кислороду.
— Сейчас он должен умереть, — сказал Менгель и прислушался. Барни не дышал и доктор отпустил его. — Мертв. Посмотрим, действительно ли он получил бессмертие, о котором мне говорили.
— Негодяй! — вскричал Генти. — Убийца!
— Не верещи, сейчас и до тебя доберусь, — улыбнулся Менгель. Он снова наклонился к Барни: — Невероятно! Он снова дышит!
Менгель подошел к роботу и, достав целый арсенал иголок, принялся загонять ему под ногти. Генти закричал от боли.
— Поразительно! Роботы не должны чувствовать боль, но ты чувствуешь ее! Уникальный экземпляр. Соединить робота и человеческие чувства… В будущем можно творить невероятные шедевры. Сталь и кожа, робот и человек.
Его клиника была полна подопытных гибридов, это были настоящие монстры. Роботы с головами пришельцев, пришельцы со стальными руками и ногами, вращающимися глазами.
Менгель взял скальпель и сделал надрез на теле Генти, из которого стала вытекать густая жидкость.
— Потерпи, мой сладкий мальчик, боль скоро уйдёт.
Генти был согласен оказаться даже у Мирланда. Пришелец, по сравнению с Менгелем был просто божьим одуванчиком.
Барни открыл глаза.
— Мой котик, с пробуждением! — сказал Менгель. — Выпей водички, наверное, горлышко пересохло.
Он поднес стакан к губам Барни и тот с жадностью выпил содержимое, тут же закричав от боли.
— Ах ты ублюдок, чем ты меня напоил?!
— Ядом, мой малыш, — улыбнулся Менгель. — Посмотрим, насколько ты бессмертен и сколько у тебя жизней.
Барни начал корчиться от боли.
— А пока я вернусь к тебе, мой ангел, — доктор сделал ещё один надрез на теле Генти.
— Доктор, дайте лекарство, моя кожа начинает отслаиваться! — сказал киборг, заползая в кабинет.
— Сейчас, мой дорогой, ты получишь своё лекарство. Я сделаю самое совершенное творение на этой планете.

Мэрион включил телефон, отключенный Шейном, и сразу же набрал Барни. Номер парня был вне досягаемости. Мэрион поймал такси. Так он и думал: Барни не было. Он начал искать в интернете адрес Ринора Менгеля и вышел на его клинику.

— Сейчас мы посмотрим, что у тебя внутри, — сказал Менгель, наклонившись над Генти со скальпелем, он делал в воздухе пометки, намечая, где будет резать. От шеи до паха.
— Доктор, к вам на приём просится какой-то парень, очень красивый, говорит, что вопрос жизни и смерти, — вошел Ноа.
— Хорошо, сейчас выйду, — сказал Менгель. — Я скоро вернусь, мой сладенький котик, — подмигнул он роботу.
Не успел Менгель выйти, как на него накинулся Мэрион. Он перекрасился в белый, чтобы его никто не узнал. Плутонец схватил Менгеля за шею и начал душить.
— Говори, где Барни, сукин сын, что ты сделал с ним??
Ноа пытался оттащить Мэриона от Менгеля, но плутонец отшвырнул его с такой силой,что Ноа влип в стену. Мэрион нажал кнопку телефона и вызвал полицию.
— Где Барни?! — повторил он.
Шея Менгеля едва не хрустнула. Заметив свет в кабинете, Мэрион бросился туда.
— Туда нельзя, там операционная! — охрипшим голосом крикнул Менгель, держась за горло. Ворвавшись, плутонец увидел Генти и Барни в бессознательном состоянии.
— Что с ним??
— Он дал ему яд, — проговорил Генти.
— Барни, любимый… — Мэрион освободил руки и ноги Барни.
Парень приоткрыл глаза и улыбнулся:
— Мэрион…
Плутонец выскочил в коридор и схватил Менгеля за волосы, волоча его в кабинет.
— Дай ему противоядие, быстро! — сказал Мэрион. — Иначе ты труп.
Перепуганный Менгель полез в шкафчик за лекарством. Мэрион проверил, что это действительно противоядие и, набрав жидкость к себе в рот, влил её в рот Барни. Затем он освободил робота:
— Идти можешь?
— Да, — ответил Генти.
Тут же ворвалась и полиция.
— Не двигаться, что у вас происходит?!
Этот негодяй ставит опыты ставит опыты на пришельцах и держит их у себя насильственно. Меня зовут Мэрион Монти и я дам вам показания, когда жизнь моего близкого человека будет в безопасности.
— Его стоит госпитализировать.
— Я учёный и смогу оказать ему нужную помощь. Вызовите вездеходное такси, пожалуйста, нам срочно нужно домой.
Мэрион бросил роботу свой плащ, чтобы тот оделся, а на Барни накинул пиджак. Взяв парня на руки, он вышел на улицу, где их ожидало такси. Генти поехал с ними.
— Генти, можешь подождать, когда я управлюсь с Барни, осмотрю тебя.
Мэрион уложил парня в постель. Барни не приходил в себя. Эликсир… Барни не принимал его несколько дней, но и выпить его сейчас он не сможет. Мэрион решил ввести лекарство инъекцией. Уложив Барни, Мэрион вернулся к роботу:
— Что делал с Барни этот подонок?
— Вначале перекрыл ему кислород, пока Барни не перестал дышать, потом напоил его ядом…
— Я порву его на кусочки! — закричал плутонец.
— Не надо, Мэрион, не марай руки, пусть им займется полиция.
— Что он делал с тобой?
— Загонял иголки под ногти, резал…
— Мразь…
Мэрион принёс раствор, которым начал протирать порезы на теле робота.
— Отдыхай, я пойду к Барни.
Мэрион обнял возлюбленного обеими руками и всю ночь прислушивался к его дыханию.

Барни до сих пор не просыпался и Мэрион начал переживать.
— Как он? — спросил Генти.
— Все еще спит, — задумчиво отвечал плутонец. — Хоть дыхание в норме, я все равно переживаю. Как ты?
— Немного лучше, боль утихла.
— Сейчас я ещё раз обработаю раствором твои порезы, если их не лечить, может быть очень плохо.
— Как я устал от всего этого, Мэрион! — воскликнул робот. — Это будто адский замкнутый круг, из которого нет выхода: я опять убегаю, меня ловят, опять побои и страдания, потом все повторяется снова и снова!
— Я тоже устал, Генти, очень устал. От переживаний за Барни. За мной охотятся, а страдает он… Иногда мне хочется забрать Барни и улететь на необитаемую планету, чтобы хоть немного насладиться покоем.
— Ещё телефон Илира не отвечает, вдруг что-то случилось??
— Прошу тебя, Генти, только не выходи никуда, тебя снова могут поймать, а твои раны требуют тщательного лечения. Илир знает, где я живу и, думаю, догадается прийти в случае чего.
Мэрион вернулся к Барни, парень по-прежнему спал. Пришелец склонился к нему и нежно провёл рукой по щеке. Барни зашевелился.
— Мэрион?
— Как ты чувствуешь себя, дорогой мой?
— Как-то не очень… что произошло, где мы?
— Все хорошо, мы дома, ты в безопасности, — Мэрион уложил голову Барни к себе на колени и начал перебирать его волосы.
— Мэрион, почему ты белый?!
— Покрасился. Что, тебе можно, а мне нельзя?
— Но как тебе идёт быть блондином, просто невероятно! Что со мной произошло? Помню лицо какого-то чокнутого врача… Он не давал мне дышать. Это ужасно, когда тебе не дают дышать.
— Все хорошо, милый, все позади, больше никто не причинит тебе зла, — Мэрион целовал Барни в голову и мечтал удушить Менгеля.
— Генти! — воскликнул парень. — Что с ним, он жив?
— С Генти все хорошо, он у нас дома.
— Никогда больше не оставляй меня, Мэрион, никогда… Это ужасно, что я пережил.
— Никогда больше не оставлю, не переживай.
— Где ты был?! — из последних сил закричал Барни. — Я искал тебя по всему городу, ночевал под мостом, попал в ужасные кварталы, потом меня обманом заманили в эту клинику, говорили, что ты там…
— И ты, конечно, поверил первому встречному, глупый мальчик…
— Я на все был готов, чтобы увидеть тебя.
— Меня взял в плен Шейн с помощью паралитического раствора. Он вымогал формулу элексира бессмертия, чтобы сделать корпорацию по его производству и продавать его на Землю за бешеные деньги.
— Вот урод!
— Я думаю, что формулу в надежные руки нужно передать на Землю, чтобы не случилось того, о чем мечтает Шейн.
— Да, — сказал Барни, — так и сделаем.
— Шейн поверг меня в шок своим признанием… что давно уже любит меня…
— Что?! — подскочил Барни. — Да я ему все волосы повыдираю, пусть только к тебе подойдёт хоть близко. Ты только мой!
Мэрион рассмеялся:
— Какой ты собственник! Но мне нравится это, нравится, когда ты меня ревнуешь… — Мэрион наклонился и поцеловал Барни в губы.
— Хочу есть, — сказал парень.
— Идёшь на поправку. Звонили из полиции, кстати, ты в состоянии дать показания против Менгеля? В его лаборатории нашли ещё двадцать пять замученных пришельцев и около тридцати киборгов.
— Конечно дам, — сказал парень, — пусть этого урода поскорее посадят куда следует.
— Думаю, если бы не мое влияние и деньги, Менгель откупился бы взяткой, — рассуждал Мэрион. — У кого много денег, тому все двери открыты. А я один из самых богатых пришельцев во Вселенной. Вот как тебе повезло, — подмигнул он.
— Я и сам могу пойти работать, — хмыкнул Барни, — мне не привыкать.
— Барни, я просто пошутил.
На кухне ждал Генти, читая газету.
— Мэрион, ты прославился, о тебе пишут в газетах.
Заголовок: «Эталон красоты и успеха, Мэрион Монти, разоблачает профессора Менгеля, спасая своего возлюбленного».
— Всю подноготную раскрыли, — ответил пришелец.
— Может и к лучшему, что все так вышло, — сказал Барни, прожевывая бутерброд, — представь, если бы его не поймали, сколько пришельцев бы он замучил!
— И даже роботов, — добавил Генти.
— Он создаёт каких-то монстров, будто бы из компьютерных игр. Они и пришельцы и машины одновременно, — сказал Барни, — это жутко.

Илир обеспокоился отсутствием Генти и вышел его искать. Несмотря на то, что парень избавился от редкого огненно-рыжего цвета волос, его красота по-прежнему привлекала глаз. Вечером на парня напали и он снова очутился в борделе на улице Отшельников, подпольным владельцем которого был Агон. Пришелец не ожидал, что так скоро встретится с любимым, который сам пришёл к нему в руки. На ловца и зверь бежит. Илир с раздражением, переходящим в злобу, думал о том, какая ужасная участь постигла его в этой жизни. И, когда кажется, что уже все наладилось, он снова скатывается в пропасть, на самое дно. Ну почему?? Илир упал на кровать, ожидая клиента. Ему было не привыкать, в доме Агона он и похуже натерпелся. Илир так устал от всего, что ему было уже все равно и парень с безразличием начал засыпать. Кто-то гладил его по волосам, потом перешел на плечи и все тело, по которому разливалось приятное тепло. Прикосновения нравились и парень развернулся, чтобы посмотреть на клиента, они обычно сразу грубо брали его, без нежностей и прелюдий.
— Агон?!
— Да, любовь моя, это я, — улыбнулся пришелец. — Не ждал, что мы так скоро встретимся? Очень жаль, что ты избавился от своего коронного рыжего, но и розовый тебе очень к лицу. Илир сидел в растерянности, по привычке, в его душе что-то встрепенулось. Он любил Агона с тех пор, как попал в его дом совсем юным мальчиком и чувства ещё не прошли.
— Илир, пойдём домой, — сказал Агон, погладив его по щеке и положив руку на плечо. Руководствуясь внезапным порывом, Илир обнял пришельца.

— Никуда я с тобой не пойду, — сказал Илир, — останусь здесь.
— Ты предпочтешь остаться в борделе вместо того, чтобы вернуться домой? — удивился Агон.
— Да, — ответил Илир. — Какая мне разница, что здесь, что у тебя я будто тюремный заключенный, не могу распоряжаться своими действиями.
— Ты сравниваешь бордель с домом, где тебя любят?
— Твой дом очень часто напоминал бордель, в котором ты меня использовал.
— Илир… — посмотрел на него Агон, — я соскучился.
Что-то внутри парня дрогнуло. Быть может, заснувашие на самом дне чувства, снова начали просыпаться.
— Ты не удержишь меня, урезая мою свободу, — ответил Илир. — Чем больше ты запираешь меня в доме, тем больше мне хочется из него вырваться. Я не твой раб или пленник, я хочу выходить когда и куда пожелаю, пользоваться своим телефоном, когда сочту нужным.
Агон глубоко задумался. Пепельные локоны закрыли один глаз, падая на лицо. Он был красив. Подумав о этом, Илир отвернулся, чтобы лишний раз не бередить себе душу.
— Ты конечно же прав, — проговорил пришелец, — я не должен был так поступать с тобой. Я во всем перед тобой виноват и осознают это, но зачем все рушить, ведь мы давно вместе. Возвращайся, я больше не буду неволить тебя, будешь выходить, когда захочешь.
Илир бегло взглянул на него.
— Вряд ли можно тебе верить…
— Разве я не изменился к тебе? В любом случае, ты найдешь способ сбежать, если тебя что-то не устроит.
«Это точно», — подумал парень.
Агон смотрел на него томным взглядом, наполненном страстью и чувствами:
— Иди ко мне…
В душе Илир не мог не согласиться, что тоже соскучился по Агону. Он подошёл к пришельцу и уселся к нему на колено. Агон прижал его к себе и зарылся в густую копну волос, вдыхая их аромат.
— Мой мальчик…
Илир в ответ тоже прижался к пришельцу. Его тело трепетало под одеждой, требуя ласк.
— Хорошо, я вернусь, — сказал парень, — но если ты соврал…
Агон развернул его к себе, не сдерживая страстных поцелуев. Рука Илира скользнула к нему под рубашку, Агон поймал её и взял в свою.
— Не здесь, — остановил его пришелец. — Давай уйдем из этого заведения и переместимся домой, в нашу постель. И вообще, мне тошнит от этого борделя, хочу его продать и быть только с тобой.
Илир громко расхохотался.
— Чему ты смеешься?
— Слышать из твоих уст подобные речи смешно.

Мэрион и Барни отправились давать показания в полицию.
— О Генти ни слова, — предупредил Мэрион, — мы с ним не знакомы. Видели какого-то робота, подвезли его к центру, куда он пошёл дальше, мы ничего не знаем.
— Понял, — сказал Барни.
Мэрион ещё не знал, что Мирланд прекратил поиски робота, опасаясь, что его обвинят в сговоре с Менгелем.
Пока Барни допрашивали, полицейский сказал Мэриону, что один из подозреваемых очень желает с ним поговорить. Плутонец согласился и его отвели в камеру, в которой сидел Ноа. Ноа был молодым, обаятельным парнем, лет девятнадцати, весьма привлекательной внешности. У него была высокая, стройная фигура, длинные светлые волосы и голубые глаза. Мэрион понял, что это именно он заманил Барни в клинику к Менгелю и еле сдержал себя.
— Что ты хотел? — бросил плутонец.
— Я хотел просить у вас, Мэрион, чтобы вы забрали свое заявление насчёт меня, — нерешительно проговорил парень.
— Забрать заявление? — злобно усмехнулся плутонец, скрестив руки на груди. — Из-за тебя я мог потерять своего близкого человека, которого ты обманом заманил к Менгелю, пользуясь его доверчивостью, из-за вас он страдал, терпел боль! Вы с Менгелем в одной лодке, которую я помогу утопить.
— Ах, — Ноа заломал руки, словно от боли, — дайте мне еще один шанс, Мэрион, я всего лишь молодой парень, живший в приюте и в убогих кварталах, на самом дне… Деньги Менгеля опьянили меня… Я исправлюсь, дайте мне шанс, Мэрион… — Ноа подошел ближе и многозначительно положил свою ладонь на руку плутонца, заглядывая в его лицо своими небесно-голубыми глазами. Мэрион убрал руку.
— На меня не действуют твои чары, я однолюб, — усмехнулся он, наблюдая за парнем. Тогда Ноа использовал свой последний козырь. Чего он не мог добиться обычным способом, парень всегда добивался с помощью постели. Ему никто никогда не отказывал, так как Ноа обладал обаянием и эффектной внешностью. Смотря Мэриону прямо в глаза, он расстегнул на себе одежду, которая сползла к его ногам, обнажая стройное тело. Плутонец развернулся и просто вышел из камеры, хлопнув дверью. Ноа закусил губу от обиды и унижения, никто никогда не отказывал ему.
— Где это ты так долго был? — подозрительно спросил Барни. — Я тебя уже заждался.
— По дороге расскажу, — ответил плутонец.
Они сели на вездеход.
— Этот парень, Ноа, который заманил тебя к Менгелю, умолял забрать заявление, пытался меня разжалобить и даже домогался.
— Домогался?! — подскочил Барни.
— Пытался меня совратить.
Барни сжал кулаки, едва не зарычав.
— А ты что?!
— Что я, развернулся да ушел, когда он разделся, — спокойно ответил Мэрион.
— Он ещё перед тобой разделся?! — лицо Барни исказила злоба и ревность.
— Да, но я сразу же вышел, оставив его наедине со своими фантазиями.
Барни насупился и молчал всю дорогу.
— Барни, ну что опять такое, что я не так сделал? — спросил Мэрион, когда они приехали домой.
— Все тебя домогаются, потому, что ты красивый! Я как серая мышь рядом с тобой, разве такой парень нужен красавцу вроде тебя?!
— Барни, что за глупости ты говоришь? Я не ищу никаких красавцев, мне важен только тот, кого я люблю и это ты! И мне все равно, как ты выглядишь, какой расы, пола, социального положения. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Мэрион подошёл ближе и опустил Барни на кровать, склонясь над ним, заглядывая будто в самую душу своими волшебными, меняющими цвет, глазами.
— Ну, что ты мне на это скажешь, Барни?

Барни и Мэрион общались с Анной по межпланетной связи.
— Барни, растения, которые вы с Мэрионом посадили перед отъездом, уже выросли, а ваши семена недавно взошли, — сказала Анна, вещая с экрана компьютера. Она показала фото растений, которые у неё сохранились в телефоне.
— Вот здорово! — закричал Барни. — Моя Земля будет зелёной!
— У меня есть весьма важный вопрос, — сказал Мэрион, — пока пусть это останется в тайне. У вас есть ученые, которым можно доверять, которые преданы делу?
— Есть, — ответила Анна, — а что?
— Я изобрел эликсир бессмертия для людей и хочу передать формулу вашим учёным.
— Ты шутишь?
— Нет, эликсир бессмертия проверен на Барни, как на моём подопытном кролике.
— Да, — подтвердил парень, — вначале я не хотел пить эту дрянь, но Мэрион принуждал меня силой и шантажом. И вот, когда меня выкинули с сорок седьмого этажа, на мне даже царапины не было! Меня душили и травили, но я жив! И все благодаря лекарству Мэриона. Но один урод хочет забрать себе эту формулу, чтобы делать на производстве эликсира деньги, продавая на Землю это лекарство.
Анна слушала его с округлившимися глазами.
— Вы меня разыгрываете?
— Нет, — сказал Мэрион. — Держи пока все в тайне и передай формулу надежным учёным. Я дарю людям ее с одним условием — лекарство никогда, ни при каких обстоятельствах, не будет продаваться, его должны раздавать людям бесплатно. Сейчас же пришлю тебе химический состав эликсира на почту.
Анна продолжала слушать его с выражением изумления на лице. Отправив формулу, Мэрион развернулся к Барни.
— Ну что, теперь мы справились с одним важным делом.
— Пойдем посидим с Генти, — сказал парень, — он очень грустит из-за того, что пропал Илир.
Они пошли к роботу.
— Привет, Мэрион. Как дела с обвинением Менгеля?
— Скоро суд, — ответил плутонец, — против него дали показания пришельцы, которые пострадали от его опытов и киборги. Да и наших заявлений хватило.
— Между прочим, Мирланд был в сговоре с Менгелем и в обмен на то, что этот садист меня разыщет, Мирланд пообещал сдавать ему меня на опыты в аренду.
— И ты молчал! — воскликнул пришелец.
Он начал поспешно куда-то собираться.
— Мэрион, ты куда? — недовольно нахмурился Барни. — Опять убегаешь один? Мало тебе?!
— Я скоро вернусь, Барни, все будет хорошо, посиди с Генти, никому не открывайте, я скоро буду.
Барни злобно скрестил руки на груди.
— Илир вышел на связь! — вскричал Генти и сразу же набрал парня. — Илир, как ты?! Где ты находишься?!
— Со мной все хорошо, Генти, я у Агона. Как ты, все ли в порядке с тобой?
— Уже все в порядке. Я попал в одну неприятную историю, но Мэрион спас меня, я у них, со мной тоже все хорошо.
— Я рад.
— Когда ты вернешься?
— Генти… Я не вернусь… Я решил остаться с Агоном. Мэрион и Барни позаботятся о тебе. Прости, но я очень устал. Устал постоянно скрываться, прятаться от кого-то, постоянно попадать в какие-то передряги, я хочу покоя. Так будет лучше. Прощай.
Генти выронил телефон, по его лицу потекли крупные слёзы. Барни в первый раз видел, чтобы роботы так бурно проявляли свои эмоции, плакали и с удивлением уставился на него.
— Генти, что он тебе сказал??
— Это все, — прошептал робот, — он меня бросил, — уронив голову на руки, робот зарыдал.
— Бросил? Почему? Генти…

— Здравствуй, Мэрион, — сказал Мирланд. — Что привело тебя ко мне? Наверняка какое-то срочное дело.
— Ты прав, Мирланд, — сказал плутонец. — Мой парень пострадал от рук профессора Менгеля и скоро над негодяем будет суд. Я тут слышал, что и ты был с ним в сговоре…
Мирланд побледнел.
— Он просто попросил меня одолжить для опытов моего робота, во благо науки…
— Это ты будешь рассказывать в отделении полиции.
— Мэрион, пожалуйста…
— Я закрою глаза на то, что ты был в сговоре с Менгелем в обмен на услугу.
— Какую?
— Ты продашь мне своего робота.
— С удовольствием! — закричал Мирланд. — Какой толк от робота, который постоянно сбегает из дома и кидается на своего хозяина?
— Подготовь документы на меня, как на нового владельца Генти и прямо сейчас.
— Все сделаю, не волнуйся.
Мирланд был счастлив, что так легко отделался. Избавиться от робота, который приносит одни неприятности, да ещё и получить деньги — было заманчивой перспективой. Конечно, жаль было расставаться с Генти, но это было меньшее из зол.

Мэрион застал робота рыдающим и рядом утешающего его Барни.
— Что тут уже случилось?
— Илир бросил Генти, — сказал парень.
— Надо же…
Мэрион очень удивился, что робот способен рыдать, но промолчал на этот счёт.
— Генти, у меня для тебя хорошие новости: только что Мирланд продал мне тебя и сразу же оформил документы. Теперь твои страдания окончились, тебе больше нет нужды бояться и прятаться. Поскольку на этой планете робот не может существовать сам по себе и обязательно должен быть прикреплен к своему владельцу, формально ты принадлежишь мне.
— Не плачь, Генти, — сказал Барни, — быть роботом Мэриона Монти очень круто. Услышав, кому ты принадлежишь, тебе начнут уступать дорогу.
Казалось, робот не слышит их, погруженный в свои страдания.
— Ему нужно побыть одному, выплакаться, пойдем, — сказал Мэрион, уводя Барни.

Мэрион прогуливался с Барни по городу, парень катался на скейте, отъехав вперед. Современный скейт имел возможность даже парить в воздухе, когда на нем совершаешь прыжок.
Раздался телефонный звонок на номер Мэриона:
— Здравствуй, Монти, как поживаешь? — послышался насмешливый голос Шейна. — Давненько не слышались, а? Я тут тебе и подарочек приготовил. Посмотрим, так ли уж будет бессмертен твой возлюбленный, когда взорвётся бомба. Он не успеет доехать и до конца улицы, — в трубке послышался хриплый смех. Мэрион увидел, что парень уже завернул за угол.
— Барни! — Мэрион помчался за ним.
Он увидел, что в конце улицы, по которой едет Барни, стоит подозрительный чемодан.
— Барни!! — не своим голосом закричал Мэрион, со всех ног помчавшись следом. Он настиг парня почти возле самого чемодана и свалил его на асфальт, прижав к нему и накрыв собой. Раздался неожиданный резкий звук, будто что-то лопнуло, под идиотскую музыку и хохот чемодан раскрылся. Из него вылезла голова игрушечного клоуна с табличкой «Я люблю тебя, Мэрион!». Посыпалось конфетти.
— Мэрион, ты совсем дурак? — посмотрел на него Барни, поднимаясь с асфальта.
— Это не я, — проговорил плутонец, рассевшись на асфальте. — Это Шейн…
В какой же дурацкой ситуации он оказался…

Илир лежал рядом с Агоном, положив голову ему на грудь и обняв рукой за талию. Агон спал. Воспоминания унесли Илира в прошлое, когда пришелец выкупил его, совсем ещё юного мальчика, на Меркурии. Тогда Агон подошёл к нему, взял за подбородок и заглянул в глаза:
— Какой ты красивый, малыш. Разве место тебе здесь? Я тебе помогу.
Агон выкупил Илира и отвёз на Проксиму Центавра, сделав его слугой в своём доме. Пришелец обращался с парнем хорошо: был мягким, никогда на него не кричал, баловал и Илир вскоре понял, что начал испытывать к хозяину странные чувства. Когда он видел его высокую, величественную фигуру, то начинал краснеть и опускал глаза в пол, сердце отчаянно колотилось, а по телу пробегали мурашки. К нему никогда никто не относился так хорошо и по-доброму, как Агон. Кроме того, пришелец был весьма красив и элегантен и не мог не привлечь к себе внимания. Так, юный Илир тайно влюбился в своего хозяина, даже не надеясь на взаимность.
Поняв, что парень, обладающий редкой для Проксимы Центавра красотой, к нему неравнодушен, Агон пригласил его к себе и они провели страстную и трогательную ночь вдвоём. Живя воспоминаниями об этой ночи и сходя с ума по Агону, парень гадал: была ли это однодневная прихоть пришельца или будет продолжение. Спрятавшись в зале, где находился бассейн, Илир украдкой наблюдал за пришельцем. Агон вылез из бассейна и заметил парня, который прятался за углом.
— Илир, что ты тут стоишь, мой мальчик, давай поплаваем?
Краснея, парень разделся и спустился в бассейн вслед за Агоном. Пришелец обнял его под водой и, подняв голову Илира за подбородок, начал страстно целовать в губы.
— Ты очень хороший мальчик, Илир, я тебя люблю, — проговорил Агон. Парень издал стон, обмяк в его руках, готовый на все. Это была незабываемая ночь в бассейне: Агон был очень нежен и ласков с парнем, Илир влюбился в него по самые уши. Воспоминания снова нахлынули вместе с чувствами.
— Агон… — прошептал Илир, смотря на спящего пришельца. Он уселся на Агона и начал целовать, щекоча его лицо своими волосами, огненно-рыжий цвет которых снова себе вернул. Пришелец проснулся:
— Илир…
Илир оседлал его сверху, пришелец обожал эту позу, когда парень сидел на нем, с разметавшимися огненными волосами, изгибаясь в порыве страсти. Парень заглядывал в красивое лицо пришельца, воспоминания снова наполнили его страстью.

Генти разрывал порезы, оставленные Менгелем, которые начали заживать и затягиваться.
— Ты что делаешь! — разозлился Мэрион. — Я столько трудов приложил, чтобы вылечить тебя, уважай хотя бы мой труд!
Робот прекратил терзать своё тело и молча уселся в кресло, выглядел он очень подавленным.
— Не унывай, Генти, — сказал Барни, — да ну его, этого Илира. Зачем он тебе нужен, раз так поступает?
Робот молчал.
— Мэрион, — сказал парень, — скоро суд над Менгелем, это очень хорошо. Давай пойдём дальше? Разоблачим бордель? Сколько пришельцев там в рабстве! Таких, как я. Представь, ведь кто-то тоже кого-то любит, а его возлюбленного продали в рабство… Торговля живым товаром! Нужно вывести их на чистую воду! Чтобы все все узнали.
— И как ты предлагаешь сделать это? — спросил плутонец.
— Я буду подсадной уткой, пойду вроде как искать работу. Все это мы снимем на камеру. А когда они меня схватят и отведут в этот бордель, подоспеет полиция…
— Нет, Барни, это исключено! — сказал Мэрион. — Я не собираюсь рисковать тобой. Кроме того, они могут тебя узнать, — добавил он, протирая кожу робота раствором.
— Я могу пойти как приманка, — сказал Генти, — мне терять нечего.
— А рисковать жизнью Генти? — сказал парень.
— Робот сможет за себя постоять, у него силы больше чем у пришельца или у человека, кроме того, мы будем рядом в случае чего, — сказал Мэрион.
— Да, я хочу помочь, принести хоть какую-то пользу, — сказал робот.
На следующий день они отправились на рынок. Мэрион и Барни крутились рядом, делая вид, что выбирают фрукты. Генти спросил пришельца по имени Бехар, но оказалось, что он тут уже не работает (очевидно, сбежал, испуганный угрозами Мэриона), вместо него вышел другой.
— Я ищу работу, — улыбнулся Генти.
Внешне было непонятно, что это робот.
— Хорошо, иди за мной, — ответил пришелец.
— Нам нужно не упустить их из вида, — шепнул Барни и они потихоньку направились вслед за Генти и пришельцем.

Илир снова предался воспоминаниям. Он вспоминал то время, когда у него только начались отношения с Агоном. Тогда пришелец стал часто проводить С ним вечера, научил его наслаждаться близостью, задаривал подарками. Илир считал огромной честью, что пришелец проводит с ним, бывшим рабом, слугой без статуса, столько времени. Парень влюбился в Агона до такой степени, что был готов ради него на что угодно, он просто боготворил пришельца, при виде Агона его бросало в дрожь. Это было самое счастливое время.
— Агон, я тебя люблю… — прошептал Илир под впечатлением воспоминаний. Пришелец усмехнулся, он одержал долгожданную победу. Агон действительно полюбил парня и осознал это только тогда, когда начал его терять. Будто пелена упала с глаз и он со стороны увидел, что натворил, что топтал столько времени то, что следовало бы беречь — тот пышно цветущий цветок в душе Илира, который начал погибать.
— Илир, мой мальчик, — прошептал Агон, зарывшись лицом в его мягкие волосы, источающие прекрасный аромат. Они обняли друг друга и лежали, не разжимая объятий.

Генти вошёл в здание борделя. У него отобрали телефон и заставили подписать контракт, отправив в комнату, где как на витрине, располагался живой товар для клиентов. Но в этот момент ворвался Мэрион вместе с Барни и полицией. Кроме этого, плутонец подключил знакомых журналистов, которые принялись снимать репортаж.
— Не стесняйтесь, снимайте все, что тут происходит! — закричал Барни. — Пусть все знают правду!
Мэрион написал заявление, что его робота заманили обманом в бордель и заставили там работать.
Барни тоже дал показания, рассказав, как его привёл сюда пришелец по имени Бехар, а потом его заставили подписать контракт и работать в борделе. В комнатах были обнаружены парни и девушки, которых тоже держали в рабстве, заставляя работать.
СМИ сделали потрясающий репортаж, слух о подпольном борделе на улице Отшельников прогремел на всю Проксиму Центавра. Только никто не смог доказать, что бордель этот принадлежал на самом деле Агону, на пришельца ничего не было.

Агон, лежал в обнимку с Илиром и в этот момент смотрел новости. Илир изменился в лице, увидев на экране Генти, который вместе с Мэрионом и Барни разоблачал все, что творилось в борделе Агона. Увидев Генти, Илиру стало не по себе. Пришелец посмотрел на парня:
— Тебе до сих пор нравится этот робот?
— О чем ты думаешь в тот момент, когда твой бордель взяли с поличным? — усмехнулся Илир. — Это прогремит на всю планету.
— На меня никто ничего не сможет найти, — в свою очередь усмехнулся пришелец, — даже если очень захочет. А на этот бордель мне наплевать, есть он или нет.
— Хитро, — усмехнулся Илир, — а тебе бы понравилось наблюдать в своей любимой комнате, как я совокупляюсь с Генти, интересно…
— Какой же ты стал дерзкий, — ответил Агон.
— Ты привык, что я всегда был тряпкой, которой ты протирал свою пыльную обувь?
— А все так хорошо начиналось… На тебя так подействовало то, что ты увидел робота или упоминание о борделе?
— На меня так подействовало воспоминание, как ты предал моё доверие, швырнув на растерзание своим друзьям, как надоевшую шлюху! Тебе ведь доставляло удовольствие наблюдать, как мне было больно, доставляло ведь? Иначе бы ты этого не делал!
Илир вспомнил тот ужасный день, когда счастье его раскололось на мелкие кусочки. Агон привёл его в комнату, посреди которой стояла большая кровать. Усадив парня, пришелец нежно поцеловал его в губы и попросил подождать. Илир с нетерпением ждал, когда возлюбленный вернётся, но Агон не вернулся, вместо него пришёл другой пришелец. Не церемонясь, он повалил Илира на кровать и овладел им. Илир звал Агона на помощь, он был в ужасе, по его щекам катились слёзы, он и представить себе не мог, что Агон сидит в соседней комнате и с наслаждением за этим наблюдает. Узнав об этом, парень был в шоке и недоумении. Агон целовал его и вытирал слёзы, говорил, что нужно потерпеть. Илир по-прежнему продолжал фанатично любить его. Почти каждую неделю Агон приводил его в эту спальню, где каждый раз он служил утехой для кого-нибудь из знакомых пришельца. Какой чудовищный ад переживал парень, когда Агон закрывал его в этой комнате…
— За что?! — кричал Илир. — Я же ничего не сделал! Агон, пожалуйста, умоляю, не надо! Я люблю тебя!
Но стены были глухи к его мольбам и каждый раз приходил кто-нибудь, кто брал его тело. И хоть бить парня строго воспрещалось, иной раз его брали так грубо, что он долго потом приходил в себя. Воспоминания об этом привели Илира в остервенение.
— Ты мерзкая извращенная тварь! — закричал Илир, с внезапной вспышкой гнева накинувшись на Агона, — он начал хлестать его по щекам. — Тебе напомнить, сколько боли и страданий ты мне причинил?!
— Прекрати, — сказал Агон, схватив его за руку. — Да, я мерзкая, извращенная тварь и все равно ты меня любишь. — Пришелец придавил Илира собой, схватив его руки в свои. — Я не могу изменить того, что было в прошлом и зачем постоянно его ворошить, Илир? — Агон насильно сорвал с его губ поцелуй.
— Я никогда тебя не прощу, — сказал парень, немного притихнув. Агон занялся его эрогенными зонами и Илир вскоре сдался, вновь обнимая пришельца, он искусал его губы до крови, словно пытаясь отомстить за боль, причиненную в недавнем прошлом.
— Я хочу тобой овладеть, — прошептал он пришельцу на ухо.
— Хорошо, — ответил Агон.
Илир ворвался в него резко, со всей силы.
— Нравится так? — усмехнулся он, больно укусив пришельца за ухо. — Со мной так поступали каждый раз те, кого ты ко мне приводил. Я умолял тебя прекратить пытку, но ты только наслаждался, наблюдая за нею. Все чего мне хотелось — быть с тобой, твоего тепла, а меня каждый раз насиловали чужие, мерзкие, извращенные пришельцы, — Илир ещё глубже и резче ворвался в него. Агон молча вытерпел. Когда Илир закончил, он пригвоздил его к кровати.
— Ты слишком много о себе возомнил, мальчик, думаешь, можешь тягаться со мной? — разозлившись, он вышел из спальни, хлопнув дверью, оставив Илира одного.

— Мэрион, мы на страницах всех газет, это прорыв! — сказал Барни.
— Генти залез на крышу соседнего дома и ни в какую не хочет слезать, — сказал плутонец, — надеюсь, у него хватит ума не спрыгнуть вниз.
Барни выглянул в окно.
— Сейчас я позвоню этому Илиру, я ему все выскажу! — разозлился он.

— Барни, что случилось? — взял трубку Илир.
— Что случилось?? Тебе нормально спится после того, как ты соблазнил, а потом бросил и без того несчастного робота?? Нет слов, как мы все в тебе разочаровались! Если Генти покончит с собой, только ты будешь в этом виноват!
— Покончит с собой?! Генти? Из-за меня, да?? Где он?!
— На соседней от нас крыше!

Генти смотрел вниз, над головой раскинулось звездное небо, ветер трепал его длинные волосы. Он смотрел на маленькие точки — мелькающих туда-сюда пришельцев. Один шаг вниз подарит забвение и покой. Он — всего лишь брак в поколении роботов «Проксима 2323», робот, способный ощущать страдания этого мира. Один только шаг…
— Генти!! — закричал Илир и, резко схватив робота за руку, рванул его к себе. Робот оказался в объятиях парня.
— Зачем ты пришёл, Илир? — посмотрел на него Генти.
— Не ты ли сколько раз говорил мне: смотри не влюбись? А сам в меня влюбился, да??
— Да! — воскликнул Генти и отвернулся, по его лицу катились слёзы.
— Дурак! — ответил Илир. — Какой же дурак!
Ветер продолжал играть их волосами, чаша звездного неба повисла над головой. Илир нашёл губами губы робота и со всей страстью впился в них.
— И я тебя люблю, — прошептал Илир. Он вспомнил, что любит ещё и Агона, но Агон причинил ему слишком много боли и сейчас парню захотелось о нем забыть, тем более, что в его объятиях находился безумно соблазнительный робот, который был к нему неравнодушен.
— Мой Генти, я соскучился, — проговорил парень.
— Илир, ты же бросил меня? Оставайся с Агоном, так будет лучше. Я всего лишь робот.
— Генти, я останусь с тобой, ты нужен мне, — прошептал Илир, потершись губами о щеку робота. Ветер поднялся ещё сильнее, поднимая их волосы в воздух. Илир и Генти стояли, не выпуская друг друга из объятий.
Барни выглянул в окно.
— Стоят, обнимаются, — торжественно заявил он. — Какой я все-таки молодец!
— Смотри, не лопни от гордости, — сказал Мэрион.
Барни набрал номер Илира:
— Эй, вы там, на крыше, в дом спуститься не хотите?
Илир и Генти спустились, но они были так заняты друг другом, что никого не замечали вокруг. Илир сидел на коленях у Генти и не мог от него оторваться, каждую минуту целуя робота. Барни с завистью посмотрел на них.
— Что, тоже так хочешь? — усмехнулся Мэрион.
— Хочу или нет, но кажется мой возлюбленный ко мне охладел, — с грустью и досадой проговорил парень.
— Кто тебе сказал такую чушь? — Мэрион подхватил Барни на руки и потащил в спальню.
— Ай, пусти, я тебе не ребёнок, чтобы таскать меня на руках!
Но поняв, что Мэрион не отпустит, обнял его за шею.
— Между нами так давно ничего не было…
— Все будет, Барни, все будет. Как-то не до того нам было: то Менгель, то полиция, то бордель, то опять полиция, то Генти… Думаю, что пришло время и для нас.
Дотащив парня до спальни, опустил на кровать и замер, смотря на него.
— Ну что ты смотришь, поцелуй что ли? — сказал Барни.
Мэрион провёл рукой по щеке и прикоснулся к губам Барни.
— Как же тебе до невозможности идёт белый цвет, ты стал таким смазливым… — проговорил парень.
— Смазливым? — усмехнулся Мэрион. — Да я эталон красоты. Он напал на Барни и начал активно его раздевать.
— Все, Барни, берегись, теперь я добрался до тебя и спать не дам всю ночь.
— Давай уже скорее, хочу тебя, не могу, столько не было…
— Вот так, Барни, просто хочешь воспользоваться моим телом, а где же чувства?
— Мэрион, ну не начинай, пожалуйста, сам же знаешь, что я с ума по тебе схожу, — парень обнял пришельца и заглянул в его бездонные глаза, в которых отражался космос. — Я тебя очень люблю, Мэрион, — прошептал Барни и прижался к губам плутонца.

— Генти, что с твоими руками, — с ужасом посмотрел на него Илир. — Это Мирланд?
— Нет, это Менгель ставил опыты, желая узнать предел моего болевого порога…
— Это та самая нашумевшая история с Менгелем?! Ты тоже в ней пострадал?
— Давай не будем сейчас об этом, пожалуйста, Илир.
Они поняли, что Барни с Мэрионом решили оставить их наедине.
— Пойдём в комнату? — Илир взял робота за руку и увлёк его за собой. — Генти, ты самый красивый робот, которого я видел, самый-самый лучший робот, — прошептал Илир. — Если бы ты себя уничтожил из-за меня, я бы что-нибудь с собой сделал…
— Илир… — смущенно проговорил Генти.
Парень опустил его на кровать.
— Ты очень-очень красивый робот, любимый…
— Любимый… — повторил Генти и его синие глаза заблестели. — Я люблю тебя, Илир.
— А мне кто-то говорил не влюбляться, чтобы не было больно, а сам? — усмехнулся парень. — Прости меня, Генти, я не должен был оставлять тебя. Когда ты пропал, я отправился искать тебя по всему городу и меня снова затащили в бордель, где я встретился с Агоном. У меня просто сдали нервы, я от всего очень устал, ходить по этому замкнутому кругу, прости…
— Я все понимаю, Илир, и не виню тебя, — прошептал Генти, сжимая его руку. — Мы сделали все, чтобы этот бордель закрыли, теперь на нём уголовное дело. И ещё одна хорошая новость: Мирланд продал меня Мэриону, теперь не придётся ни от кого скрываться…
— Поздравляю, любимый, — проговорил Илир.
— Любимый… — снова задумчиво проговорил робот. — Ты правда меня любишь?
— Да, Генти, да… — Илир стянул с него футболку, в это время зазвонил телефон. Звонил Агон, словно предчувствуя неладное. Парень с раздражением выключил его. Он разглядывал белую, гладкую кожу Генти, чье совершенство нарушил скальпель Менгеля. Илир прикоснулся языком к соску, робот издал вздох. Парень посмотрел на него:
— Что ты чувствуешь, когда я так прикасаюсь к тебе?
— Будто разряды тока проходят по всему телу. Я чувствую, что люблю тебя, Илир… Со мной такое впервые.
Рука Илира скользнула ниже:
— А что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь здесь?
Генти снова издал вздох, его глаза раскрылись.
— Илир, не мучай меня…
Парень взял руку робота в свою и прижался к ней щекой.
— Мой дорогой, ты самое невероятное создание из всех, которые я видел. Я весь твой… — он развернулся к роботу и взял его губы в свой плен, сжимая совершенное тело «Проксима 2323».

— Я по-настоящему счастлив! — заявил Барни. — У меня есть все, о чем можно только мечтать! У меня есть взаимная любовь и самый красивый во всей Вселенной парень, который меня просто обожает. Мы освободили Землю и скоро моя планета зазеленеет! С моими друзьями все хорошо, мы разоблачили Менгеля и прикрыли торговлю живым товаром в борделе, только вот…
— Что только? — спросил Мэрион.
— Я забрался один раз в ужасные кварталы и увидел, как там живут, точнее выживают, бедняки и нищие. Я думал, у меня разум повернётся, когда увидел, как живут в этих кварталах. А в соседнем стоят космолеты, купленные за триллионы квантов! Кто-то бесится с жиру, а у кого-то нет самого элементарного, так не должно быть, ведь пришельцы из нищих кварталов работают с утра до вечера!
— Ох, Барни, твоя неугомонная душа, вечно жаждущая справедливости и свободы… Наверное, за это я так тебя и люблю. Но ломать систему на этой планете и подбивать пришельцев к свершению революции я ещё не готов… Нас арестуют и посадят в тюрьму, ведь борьба за справедливость здесь равна экстремизму. Но можно заняться благотворительностью, ведь я сам из тех, у кого космолеты за триллионы… Аж как-то неудобно стало. Барни, ты совершенно меня поменял, раньше я думал только о себе, а теперь помогают другим.
— Это же хорошо, Мэрион.
— Мне звонили из полиции и предложили работу детектива, потому что мы раскрыли преступления Менгеля и торговлю живым товаром в борделе. Теперь в полиции хотят сотрудничать со мной.
— Вот здорово! — воскликнул Барни. — Мэрион — детектив!
— Я отказался, Барни, сказал, что я учёный и занимаюсь науками.
— Даже жаль. Ты был бы самым красивым и обворожительным детективом на этой планете. Хотя это к лучшему, что ты отказался, наверняка в тебя бы кто-нибудь влюбился…
— О чем ты думаешь, Барни…
— О чем я только не думаю. Например, я бы вел борьбу за права роботов.
— Кстати, о роботах, Генти, покажи свои порезы, их нужно снова обработать раствором.
Пока Мэрион занимался лечением робота, Илир схватил Барни за руку и увлёк за собой.
— Что случилось? — спросил парень.
— Хотел посоветоваться с тобой без лишних ушей.
— Насчёт Генти? Вы вроде помирились, у вас все хорошо?
— Да, — ответил Илир. — Но тут такое дело. Кажется, я люблю сразу двоих…
Барни вытращил глаза:
— Как это? Ты говорил, что чувства к Агону прошли.
— Я так подумал, — ответил Илир, — когда Агон поступал как последняя тварь, мне казалось, что все перегорело, а потом накрыло опять… Агон — моя первая и очень сильная любовь и так просто чувства к нему не пройдут.
— После того, что он делал, по твоим рассказам, пройдут любые чувства, — ответил Барни. — У меня в голове не укладывается, как можно так поступать, да и зачем? Этот пришелец болен на голову, послал бы ты его к черту после всего этого, пусть варится в собственном соку.
— Сейчас он очень изменился ко мне и раскаивается, я чувствую, что Агон меня очень любит…
— Илир, такое прощать нельзя и где гарантии, что он впоследствии не поведет себя так же? Но решать тебе. Главное — не морочь голову и не причиняй боль Генти. Когда был жив мой отец, он часто говорил такую фразу: «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил».
— Что случилось с твоим отцом?
— Утилизировали. У нас на планете всех людей утилизировали, когда они старели и не могли больше работать. Плутонцы распоряжались нами, как своей собственностью, поэтому, вначале я ненавидел Мэриона, но потом полюбил… и Мэрион потом тоже очень изменился, долгая история, как-нибудь расскажу. Я вот о чем: не причиняй Генти боль, Мэрион выкупил его, можно сказать, усыновил. Я бы на твоём месте остался с Генти, он славный парень, хоть и робот. Да и какая разница, если он внешне выглядит, как пришелец.
— Я не собираюсь отказываться от Генти, — сказал Илир, — тем более, когда он признался мне, что любит и я хочу быть с ним.
— Потом тебя поманит Агон и снова бросишь Генти.
— Я не хочу бросать Генти, у меня чувства к нему, — заявил Илир.— Но, когда я вспоминаю близость с Агоном, мурашки по коже до сих пор…
В комнату вошёл Мэрион:
— Вот вы где секретничаете? А то мы уже подумали, что вы вышли на улицу и опять во что-то вляпались.
Следом вошёл робот. Увидев, как смотрит на него Илир, Генти покраснел, взгляд Илира был более, чем откровенный.
— Барни, завтра суд, мы свидетели. Знать бы, что Мирланд продаст мне Генти и роботу не придётся больше скрываться, так и он мог бы дать показания.
— Думаю, и без Генти найдётся кому их дать.

Возле зала судебных заседаний собралась огромная толпа народа. Мэриона, Барни и Генти, который все же пошёл с ними, окружили корреспонденты.
— Как вам удалось раскрыть преступления профессора Менгеля?
— Вы стали его жертвой?
— Как вы считаете, какое наказание ожидает профессора?
— Я с удовольствием пообщаюсь с вами, но после заседания, мы очень спешим, извините, — ответил плутонец.
Они с трудом пробивались сквозь толпу.

— Ринор Менгель, ввиду всех ваших злодеяний, вы приговариваетесь, — воцарилась пауза, — к пожизненному заключению.
Барни и Мэрион победоносно переглянулись.
— Несправедливо! Я делал это во благо науки! Мои опыты были во благо науки! — закричал Менгель, но его уже потащили полицейские.
На удивление, Ноа отделался лишь условным сроком. Он встретился взглядом с Мэрионом и опустил глаза, с трудом скрывая свою радость. Как он добился условного срока, ведь на нем висело серьёзное обвинение? Очевидно, что через постель. Прокурор, судья? Мэрион посмотрел на габариты судьи, включая его возраст, и отчасти даже пожалел Ноа, хоть парень и заслуживал серьёзного наказания.

Барни проснулся от того, что кто-то стучал в двери и окна. Мэрион спал, как убитый и парень сам спустился посмотреть в чем дело. Выглянув в окно, Барни не своим голосом закричал. Плутонец выскочил из спальни:
— Барни???
— Мэрион, там, за окном, монстры! Они стучат к нам! — парень в страхе прижался к пришельцу. На крик вышли Илир и Генти.
— Кто кричал, что случилось?
— Барни мучают ночные кошмары, — ответил Мэрион.
— Это не кошмары, выгляни сам! Там целая куча монстров, стой, не открывай дверь!!
— Успокойся, Барни, сейчас я узнаю, в чем дело, — когда плутонец пошёл открывать дверь, Барни спрятался за угол. У входа выстроилась целая очередь из киборгов. Несчастные, замученные создания чуть ли не ползком приползли сюда.
— Вы Мэрион Монти? — спросил самый первый.
— Да, это я, — ответил плутонец.
— Профессора Менгеля посадили в тюрьму и теперь некому давать нам лекарства, поддерживающие в нас жизнь, мы мучаемся и медленно погибаем. Нам известно, что вы гениальный учёный. Умоляем, помогите нам или убейте, но мы не уйдем отсюда.
— О боже, этого ещё не хватало, — проговорил Мэрион. — Хорошо, заходите.
— Мэрион, не впускай этих монстров! — Барни с визгом помчался наверх.
— А кто готов был первый помогать страждущим и рвался в бой? А теперь сдаешь задний ход?
— Мэрион, я их боюсь! — послышался сверху голос Барни.
Илир и Генти с ужасом наблюдали за вползающими в дом живыми полуразваливающимися полупришельцами-полумашинами. Генти прижался к Илиру, обнимая его за талию.
— Их сотворил профессор Менгель, — прошептал робот.
— Какой ужас…
— Садимся на лифт и едем во вторую половину дома, там разместитесь, — скомандовал Мэрион. Он думал, чем можно помочь киборгам. Для начала нужно было исследовать их естество, но помочь существам, которые страдали и мучились, нужно было немедленно. Так как Мэрион был гением, он быстро сообразил, чем можно поддержать жизнь несчастных, чтобы они в скором времени окончательно не развалились. Плутонец вошёл в кабинет и наспех надел белый халат.
— Входите по одному на осмотр.
Вереница киборгов выстроилась возле кабинета. Плутонец осматривал их конечности, головы и смазывал специальным раствором, чтобы они не заржавели, ведь это были куски металла, вживленные в организм. Каждому Мэрион давал выпить лекарство, поддерживающее внутренние биологические силы, иммунитет этих организмов. Он работал до самой ночи, исследовав около сорока киборгов.
— Оставайтесь здесь, я буду за вами наблюдать, помогу, чем смогу.
Киборги с благодарностью поклонились.
Барни весь день не выходил из комнаты.
— Барни, ты там живой? Любимый?
— Ты закончил со своими железяками, они ещё тут?
— Да, они останутся тут.
— О ужас!
— Барни, предлагаешь выставить эти несчастные создания на улицу умирать медленной мучительной смертью?
— Я ничего не предлагаю, Мэрион, я просто их боюсь.
— А я устал вообще-то, не помешал бы и массаж…
— Да, я хочу сделать тебе массаж, — сказал Барни, — раздевайся.
Мэрион скинул с себя всю одежду и разлегся на животе. Барни разглядывал линии его соблазнительного великолепного тела.
— Ну, Барни, я жду.
Парень провёл рукой по гладкой коже, такой приятной на ощупь, потом ещё и ещё. Он наклонился и начал целовать эту кожу, начиная от лопаток и опускаясь ниже.
— Барни, я вообще-то хотел массаж… Но так мне тоже очень нравится, продолжай.
Барни продолжал спускаться языком к ягодицам и проникнул к проходу, помогая себе пальцами.
Мэрион вскрикнул:
— Ах, Барни…
Язык Барни проник глубже в отверстие. Мэрион снова вскрикнул.
— Я знаю, как тебе нравится, когда я так делаю, ты просто с ума начинаешь сходить, — усмехнулся парень. — А вообще, Мэрион, я бы сейчас очень хотел в тебя войти не только языком.
— Барни… — проговорил пришелец, — давай…
Парень испытывал волшебное, непередаваемое чувство, когда ему удавалось овладеть этим прекрасным существом.
— Мэрион, — прошептал Барни, протискиваясь в него. — Тебе нравится так?
— Да, Барни, я сильно возбуждён, продолжай, — он то и дело вскрикивал от охватившего его возбуждения.
— Если ты не против, я всю ночь сегодня буду сверху, а то как-то всегда однобоко выходит, я за равноправие.
— Не ври, будто в первый раз делаешь это со мной, — сказал плутонец. — Это было уже много раз.
— Но не так много, как это со мной делаешь ты, чуть ли не каждую ночь.
— Я думал, тебе нравится. Если хочешь, будем меняться, я не против.
— Вот сегодня и поменялись, — ответил Барни, погружаясь в него глубже. — Сегодня я тебя как следует отымею, Мэрион, о чем мечтаю уже давно.
— Для тебя все, что угодно, Барни, — пришелец издал глубокий вздох. Барни перевернул его на спину.
— Мэрион… мой любимый, — прошептал парень, — боже, как ты прекрасен… Но сегодня тебе не отделаться от меня, — с этими словами он снова вошёл.
— Так нравится, да?
— Да, — тяжело дыша ответил плутонец. — Когда я чувствую тебя в себе, до сумасшествия возбуждаюсь, — Мэрион обхватил Барни за спину, и как можно сильнее прижал к себе, чтобы почувствовать его полностью.
— Мэрион, прости, но я сейчас уже…
— Я тоже…
Они мимолетно сплелись языками в поцелуе. Мэрион вскрикнул и затих.
— Барни, было бесподобно…
Парень разлегся, прижимаясь к обнаженной груди пришельца.
— Как я люблю тебя, Мэрион… как же можно было так влюбиться до потери пульса…
Пришелец обнял его обеими руками и поцеловал за ухом:
— Обожаю тебя, Барни.
Внезапно из-под кровати выкатился какой-то странный предмет, напоминающий юлу. Мэрион и Барни с удивлением уставились на него.

Предмет продолжал катиться по полу, потом резко остановился, раздался идиотский хохот и вылетел игрушечный клоун с флажком: «Я люблю тебя, Мэрион!»
— Где-то я это уже видел, — сказал Барни. — Мэрион, твои поклонники пробираются даже в нашу спальню.
— Это уже не смешно, а опасно, — сказал плутонец. — Как Шейн мог пробраться сюда? Кто сюда заходил? Никто, кроме киборгов. Сейчас я проясню ситуацию, — Мэрион наспех надел халат и с брезгливостью взяв предмет, вышел. Барни с обожанием посмотрел ему вслед и понял, что снова возбужден.
— Мэрион… — проговорил он, проклиная в душе Шейна и киборгов, из-за которых сорвалась такая прекрасная ночь.

— Итак, — строго спросил Мэрион, разбудив киборгов, — кто из вас подкинул в мою спальню вот этот предмет?
Киборги недоуменно переглядывались, не зная, что ответить.
— Это я, — ответил один из них по имени Фатос.
— Зачем ты это сделал, объясни? Ты решил отплатить злом за добро?
Киборг опустил голову:
— Пришелец, который мне передал эту вещь, уверял, что он ваш старинный друг и вы очень обрадуетесь сюрпризу. Простите, я не хотел ничего плохого.
— Этот пришелец — мой старинный враг, он очень опасен и способен на что угодно. Он преследует меня и моего парня.
Киборги зашумели.
— Мы можем охранять вас и вашего парня от этого пришельца, быть вашими телохранителями.
Мэрион хмыкнул.
— А что, неплохая идея.
Плутонец вызвал в памяти образ Шейна и приложил руку к экрану огромного компьютера — Шейн отразился на экране.
— Смотрите и запоминайте, если увидите где-то этого субъекта, смело посылайте к черту, чтобы он ни в коем случае не приближался к моему парню, моему дому или его обитателям.
— Мы поняли, Мэрион, он и близко не подойдёт к этому дому!
— Очень хорошо, как чувствуете себя?
— Гораздо лучше, спасибо! Боль ушла, мы чувствуем прилив сил и можем передвигаться.
— Отлично, отдыхайте, — он вернулся в спальню.

— Конечно, Шейн подговорил одного из киборгов принести сюда эту дрянь.
Прыгнув на плутонца, Барни свалил его на постель.
— Мы ещё не закончили, Мэрион, — залез он сверху, пригвоздив к кровати руки пришельца, сжав его ладони в своих.
— Что-то ты разошелся, Барни.
— Помнишь, как ты совратил меня, заставив с тобой переспать? — посмотрел на него парень.
— После первого поцелуя со мной, ты и сам был на все готов, — усмехнулся плутонец.
— Мне бы такое даже в голову не пришло, начать с тобой какие-то личные отношения. И вообще — я тебя ненавидел.
— Зато я тебя давно уже присмотрел, даже когда ты не знал обо мне. Понял, что лучше пары мне не сыскать.
— И все равно ты вынудил меня спать с тобой, хотя я о чем-то личном и представить себе не мог.
— Но ты быстро сдался, Барни, пару вечеров и ты был уже без ума от меня, хоть этого никогда бы не признал. Я всегда легко могу обольстить того, кого захочу.
— Самовлюбленный Мэрион Монти. Мне так нравится, когда ты лежишь подо мной, такой податливый, готовый на все, стонешь в моих объятиях, — усмехнулся ему в ответ Барни.
— Видишь, как тебе повезло. Так чего же ты ждешь?
Барни поспешно стянул с пришельца халат. Мэрион уже дрожал от возбуждения, страстно желая, чтобы Барни им овладел. Барни все медлил, вглядываясь в его темно-синие глаза.
— Я рад, что все произошло именно так, как произошло, — ответил он.
— Конечно, а кто был бы не рад? — сказал Мэрион.
— Дерзкий, самовлюбленный пришелец.
— Накажи меня.
Барни обжег его губы горячим поцелуем, а потом ворвался в него.
— Ах, Барни, да, войди глубже, как можешь…
Парень снова обжег его губы поцелуем и продвинулся глубже. Мэрион был так сильно возбуждён, что от малейшего прикосновения готов был взорваться. Они держались за руки. Как прекрасны были белые, разметавшиеся по подушке волосы плутонца! Мэрион крепко прижал его к себе, чтобы Барни вошёл ещё дальше, почувствовав его в себе глубже, пришелец взорвался и вскрикнул.
— Мэрион, без меня, так не честно… — разочарованно проговорил Барни, потом парень перевернул его на бок и снова вошёл.
— Я готов отдаваться тебе хоть всю ночь, Барни, раз за разом.
— Ловлю на слове.
Это была одна из самых ярких и запоминающихся ночей, плутонец был согласен на все и Барни наслаждался его телом до самого утра, пока силы не покинули его и он не уснул.

В обед Барни вышел на кухню, чтобы выпить кофе и обнаружил там киборга. С воплем парень спрятался за пищевой автомат.
— Чего орешь? — спросил киборг. — Я не кусаюсь.
Барни сидел за пищевым автоматом, не шевелясь, наблюдая за киборгом и дрожа от страха. Голова, рука и ноги киборга были из металла. Туловище и левая рука — живые. Его глаза вращались и мигали, как фонари, так и казалось, что сейчас он срежет тебя своим лучом. Киборг хозяйничал на кухне, не обращая на него никакого внимания. Барни надоело сидеть за пищевым автоматом, но и выйти он боялся. Киборг заказал в автомате марсианские бутерброды и вместе с тарелкой подал их Барни.
— Если так и собираешься там сидеть, то хотя бы пообедай.
— Как ты узнал, что я их обожаю? — удивился Барни.
— Догадался, — ответил киборг. — Меня Фатос зовут.
Вскоре на кухне появился Мэрион.
— Где там мой герой-любовник, который устроил мне такую бурную страстную ночь?
— Да вон, прячется за пищевым автоматом, — сказал Фатос, занимаясь своими делами. Барни устыдился и вылез из своего укрытия. Мэрион сразу же усадил его к себе на колени, награждая бесконечными поцелуями в благодарность за жаркую ночь.

Илир до сих пор валялся в постели с Генти, им было так хорошо вместе, что не хотелось никуда выходить, тем более сейчас, когда дом был полон киборгов. В который раз названивал Агон. Илир не выдержал и взял трубку.
— Илир, ну где тебя носит, возвращайся домой, я уже с ума схожу. Ты обиделся что ли?
— Да нет, просто с Генти валяюсь, нам так хорошо сейчас. Хотел бы послушать, как я буду стонать, когда он войдёт в меня?
В трубке послышались гудки. Илир злорадно улыбнулся. Как приятно делать ему назло, причинять боль. Это настоящее эстетическое наслаждение. Отомстить за все.
— Ты будто дразнишь его, заставляя страдать и ревновать, — сказал Генти. — Я — твоё орудие мести?
— Я не виноват, что он мне позвонил, я просто сказал правду. И о том, что хочу, чтобы ты меня…
Генти развернулся к нему и взял за подбородок:
— Не играй со мной, Илир. Ты видел когда-нибудь мой гнев? Мирланд один раз видел, после чего решил меня утилизировать.
— Генти, — Илир сладко поцеловал его в губы, — сделай уже это со мной… — и вскрикнул, когда робот вошёл в него. Одна из функций этого робота была услаждать своего хозяина в постели и Генти делал это очень искусно, Илир хотел его снова и снова.

— Не бойся, киборги не причинят тебе вреда, по крайней мере им это точно не выгодно, ведь я их лечу, — сказал Мэрион.
— Мне все равно страшно, когда здесь находятся эти монстры! — ответил Барни.
— Эти киборги теперь наши телохранители, они будут охранять нас от Шейна.
— Я не представляю, как эта железная голова ест!
— Как? Обычно, Барни. Иди ко мне, — пришелец обнял парня, — не знал, что ты такой боягуз.
— Катастрофа! Катастрофа! — послышался голос за окном.
— Это тот самый слепой карлик! — воскликнул парень. — Я видел его, когда он ночевал под мостом.
— Ты ночевал под мостом?!
— Пытался, по крайней мере, когда искал тебя и заблудился. Там был этот карлик, он говорил то же самое…
— Наверное, этот несчастный старик просто помешался, не воспринимай всерьёз его болтовню.
— Катастрофа, катистрофа! Страшное бедствие, все мы умрем!
Барни прижался к Мэриону, охваченный тревогой.
— Все хорошо, Барни, все хорошо, — Мэрион поцеловал Барни в лоб. — Ничего не бойся, я спущусь в лабораторию, нужно заняться киборгами.
Чувство тревоги и беспокойства охватило Барни, он вышел на кухню выпить кофе и снова увидел того самого киборга. Он так испугался, что хотелось убежать обратно.
— С добрым утром, — усмехнулся Фатос, повернувшись к нему своими жуткими мигающими глазами. Барни вскрикнул.
— Неужели я такой страшный, Барни? — спросил Фатос и громко захохотал. От его смеха у парня началась паника и он хотел убежать, но Фатос преградил ему дорогу.
— Чего ты боишься, думаешь, я ударю тебя или убью? — он снова захохотал. — Или, может, у тебя фобия? Присядь и выпей кофе, — он подкинул ему стул, который завертелся на паркете. Барни присел, Фатос уже подставил кофе и насыпал сахар.
— У меня голова и ноги, и рука не такие, как у тебя, это так пугает? — киборг наклонился к Барни, который испуганно отшатнулся в сторону.
— Потрогай мою руку, это железо! Просто железо — плоть и сталь, прикоснись! Барни с ужасом дотронулся до руки киборга и тут же её отдернул. Металл был холодным. На кухню стали выходить один за другим киборги и Барни выбежал, чтобы закрыться в комнате, его одолевали мрачные предчувствия.

— Что это за крик? — спросил Генти.
— Это кричит тот сумасшедший старик, который рассказывал, что роботы захватят мир, — Илир усмехнулся. — Вышел на кухню, она кишит киборгами.
— Какой кошмар! — сказал Генти. — Раньше роботы тоже были железяками, как хорошо, что у меня совершенное тело, а не груда металла. Ты любил бы меня, Илир, будь я грудой металла?
— Не знаю, — ответил парень. — Ты мне нравишься таким, какой есть.
Робот довольно улыбнулся, с чувством посмотрел на него.
— Я тебя люблю, Илир.
— Что ты есть такое? — задумчиво проговорил парень. — Новое поколение роботов способно чувствовать.
— Тебя смущает то, что я робот?
— Нет, Генти, меня ничто не смущает.

Мэрион нашёл Барни, лежащим в своей комнате.
— Барни, — плутонец положил руку на спину парня, что с тобой?
— У меня нехорошее предчувствие, очень тревожное.
— Это из-за киборгов?
— Не знаю, Мэрион.
Пришелец прилег рядом с парнем.
— Барни, скажи честно, ты счастлив со мной? Мне важно знать.
— Конечно, Мэрион, я очень счастлив с тобой.
— Просто я тебя очень люблю и хочу сделать все, чтобы ты был счастлив, — Мэрион сжал руку Барни в своей ладони. Они молчали, каждый думал о своём.

Барни и Мэрион гуляли по городу, нужно было развеяться. Парень, как всегда, катался на скейте. Вдруг, земля под ним затряслась и он свалился со скейта.
— Мэрион?! Что это было?
— Я не знаю, Барни, — ответил плутонец, подавая руку парню, чтобы он поднялся. Толчок снова повторился и они оба, держась друг за друга, рухнули на асфальт. По спине Барни поползли мурашки.
— Мэрион…
Не успели они встать, как резко свалились от резкого толчка.
— Боюсь предположить, — прошептал плутонец.
Они замерли, крепко обнимая друг друга. Снова толчок, будто просыпалось подземное чудовище. Начал подниматься очень сильный ветер, настолько сильный, что заскрипели крыши домов. Начали падать дорожные знаки, рекламные щиты, деревья.
— Мэрион, — проговорил Барни, смотря на плутонца широко раскрытыми глазами.
— Что это, апокалипсис?
— Может быть…
Среди пришельцев началась паника, кого-то придавило рекламным щитом, поднятая клубами в воздух пыль застилала глаза. Ещё один толчок и зашатались дома.
— Это конец, — прошептал Барни, глядя на Мэриона. Подземные толчки не прекращались.
— Похоже, этой планете действительно приходит конец. Барни, нам нужно немедленно покинуть её, пока не поздно.
— Но у нас дома остался Илир и Генти!
— Немедленно позвони им и скажи, пусть сейчас же бегут к космодрому!
Дома наклонились, будто их кто-то согнул невидимой рукой и начали рушиться. Крики и паника царили вокруг, пришельцы метались, не зная, как спастись, многих придавило. Мэрион схватил Барни за руку и они помчались настолько быстро, насколько смогли. Барни казалось, что он проходит уровни в компьютерной игре, мимо них с грохотом падали деревья, рушились здания. Только бы добежать… Ещё один уровень пройден — они живы. Толчки усиливались. Вслед беснующимся пришельцам хохотал старый карлик.
— Катастрофа! Бедствие! Вы все умрете! Планета должна очиститься от скверны, — его голос утонул в реве, гуле, криках, стонах, плаче. Богачи, имевшие космолеты, кинулись к космодрому. Барни с грустью подумал, что все, живущие в нищих кварталах, погибнут, потому что им не на чем покинуть эту планету, да и водить космолеты они конечно же не умели. Те, кто имели все блага жизни, имели право и на жизнь. Впрочем, не все. Многим миллиардерам не удалось добежать до своих космолетов — по дороге их раздавило, не спасли и деньги от беспощадной стихии.
Мэрион испытывал чудовищный страх за Барни, но пока они выигрывали в этой игре, проходя все уровни, они проносились мимо обваливающихся зданий, сзади кого-то раздавило.
— Ещё немного, потерпи, Барни, — сказал Мэрион, скорее, чтобы подбодрить самого себя. Они были уже почти у космолета.
— Я не полечу без Илира и Генти! — сказал Барни.
— Мы подождем сколько это возможно, но если их не будет… Мы же не можем из-за них обречь и себя на смерть, Барни!
— Подождем ещё чуть-чуть…
Но они все не появлялись.
— Полетели, Барни, — сказал пришелец, — иначе будет поздно!
— Нет, без них, нет!
Плутонец схватил парня и силком потащил его в космолет.
— Вдруг они погибли по дороге, хочешь, чтобы погибли и мы?!
— Вот они!
Илир вместе с Генти бежали, что есть силы.
— Прыгайте скорее, пристегивайтесь!
Они уже собирались вылетать и закрыли дверь, как в переднее стекло начал стучать Агон, отчаянно, будто обезумев.
— Мэрион, впусти его, пожалуйста! — взмолился Илир.
— Ты уверен?
— Да.
— Илир! — с укором воскликнул Генти.
Мэрион открыл дверь и полумертвый от страха пришелец залез в космолет. Плутонец подумал о Шейне, что с ним случилось, выжил ли он в этой катастрофе или сложил свою голову на Проксиме Центавра? Но долго думать об этом не было времени.
— Взлетаем!

Часть 3. Планета Росс

— Илир, я так боялся, что с тобой что-то случилось, мой мальчик, какое счастье, что ты жив! — воскликнул Агон, обнимая парня. Илиру тоже захотелось обнять Агона, но, видя злобный взгляд робота, не рискнул этого делать.
— Не семей обнимать моего парня! — испепеляя пришельца глазами, сказал Генти.
— Тебя забыл спросить, робот! — пренебрежительно ответил Агон. Генти силой отодрал руку Агона от плеча Илира.
— Так, — разозлился Мэрион, — сейчас я вас вышвырну в открытый космос и там будете выяснять свои отношения, нашли время! Вместо того, чтобы подумать, куда лететь и что делать дальше!
— Полетели на мою родную планету Росс? — сказал Агон. — У меня есть большой дом, всем хватит места!
Барни представил, как Агон в одной из своих потайных комнат наблюдает за тем, как они с Мэрионом уединились в спальне и пришел в ужас. Мэрион прикинул в уме, что планета Росс действительно подошла бы им с Барни для жизни, вторая планета по удаленности от Солнца после Проксимы Центавра, в созвездии Девы.
— Да, — сказал плутонец, — летим туда.
— Мэрион, — возмутился Барни, — неужели мы будем жить у…
— Барни, мои сбережения хранятся в межпланетном банке, они не привязаны к какой-либо одной планете. Их хватит, чтобы купить нам сотни домов.
Барни примолк. Агон и Генти испепеляли друг друга ненавидящими взглядами, между ними, как яблоко раздора, сидел Илир. Барни снова переживал свой ужас полёта в открытом космосе, наблюдая в иллюминатор, как мимо несутся астероиды, но Мэрион был безупречным водителем. Барни вцепился в кресло, будто в него врос, то и дело вскрикивая.
— Мэрион, неужели мы прилетели? — сказал он, на ватных ногах выходя из космолета.
— Да, Барни, мы прилетели на новую для тебя планету.
— Мэрион, предлагаю пока пожить у меня, пока не приобретете жилище, — дружелюбно сказал Агон.
Плутонец вздохнул, понимая, что другого выхода нет.
— Что это за стук? — спросил Илир.
Звуки доносились из багажника. Мэрион открыл багажник космолета, в нем сидел пришелец с очень знакомым лицом. Это был Ноа.
— Что ты делаешь в моём багажнике?! — разозлился Мэрион.
— Прошу прощения, мне просто хотелось выжить, — сказал парень, — теперь я на родной планете и покидаю вас.
Барни заметил, как приближались на посадку ещё несколько космолетов. Он спрятался за Мэриона, увидев, что из него выходят киборги.
— Мы летели за вами, — сказал Фатос.
— Где вы взяли космолеты?! — удивился плутонец.
— Мы просто выбросили из них миллиардеров и улетели сами.
Барни расхохотался до слез:
— Так им и надо!
— Вы умеете водить космолет? — снова удивился Мэрион.
— Мы все умеем.
— Отлично. Агон, у нас пополнение, эти киборги пойдут со мной, — сказал плутонец.
— Ладно, — скрипя сердцем, ответил Агон.
— Мы будем охранять тебя, хозяин, — сказал Фатос.
— Не называйте меня хозяином, — начал злиться Мэрион.
Все отправились к Агону, нужно было прийти в себя после пережитого ужаса.
— Неужели мы будем жить у него! — возмутился Генти.
— Это временно, — ответил Илир.
Барни оглядывался вокруг. Постройки отличались от тех, которые он видел на Проксиме Центавра, в большинстве своём они были приплюснутыми и напоминали космические корабли. Пришельцы здесь были высокими, как Мэрион, светловолосыми и кареглазыми.
— Какое счастье, что я на родной планете и жив мой Илир! — воскликнул Агон.
— Кто это тебе сказал, что он твой?! — разозлился Генти.
— Молчи, дерзкий робот!
— Только попробуй притронуться к нему и испытаешь на себе мой гнев!
— Вы можете все это прекратить?! — вышел из себя Мэрион. — Я не в том состоянии, чтобы такое выслушивать.
Чтобы не провоцировать ситуацию, Илир пошёл рядом с измотанным морально и физически Барни, который еле плелся. Генти и Агон кидали друг на друга косяки. Следом за ними, как матерые телохранители, шли киборги. Пришельцы с планеты Росс с удивлением смотрели на всю эту процессию.
— Вы откуда это?
— Мы прилетели с Проксима Центавра, — ответил Илир, — на планете случилась катастрофа.
— Соболезнуем! — отвечали пришельцы.

У Агона был шикарный дом, места в котором хватило всем.
— Моя ванна в вашем распоряжении, потом слуги накроют на стол.
У Агона было несколько ванных комнат, все могли помыться с дороги. Барни был весь в пыли и грязи, как маленький чертенок. Мэрион схватил его за руку:
— Идем, я тебя отмою.
Парень вцепился в плутонца:
— Мэрион, мне было так страшно…
— Верю, Барни, сам не могу до сих пор прийти в себя.

Они собрались за ужином, но никому не лез кусок в горло. Никому, кроме киборгов, которые уплетали еду за обе щеки.
— Я буду спать в отдельной комнате, — заявил Илир, — я хочу отдохнуть.
Генти обиженно надул губы. Мэрион и Барни ушли, уставшие до потери пульса.
— Мэрион, а если Агон будет подглядывать за нами?
— Барни, ты извини, но сегодня на бурную ночь не рассчитывай, я с ног валюсь.
— Я тоже. Просто обними меня крепко-крепко, мне этого достаточно, чувствовать, что ты рядом.
— Барни… — пришелец сжал парня в объятиях, — сегодня я переживал только за одно: чтобы с тобой ничего не случилось.
Барни обвил шею Мэриона обеими руками и закрыл глаза.
— Мне так спокойно, когда я лежу в твоих объятиях. Но остальные… они же… погибли!
— Не думай об этом, мы спасли, кого могли. Даже Агона. Даже Ноа. И киборги уцелели, что порадовало меня.
— Спокойной ночи, — вздохнул Барни.
— Сладких снов, любимый. Спасибо за то, что ты есть.

У Агона имелся запасной ключ от всех комнат и он без труда проник в комнату Илира.
— Что ты тут делаешь, я же сказал, что хочу отдохнуть!
— Илир, мой мальчик, я так скучал… — Агон не дал больше ему сказать ни слова, напав с поцелуями, его руки уже гуляли по телу парня. Илир перестал возмущаться, сам раздевая пришельца, ему хотелось, чтобы Агон поскорее овладел им. Когда Илир был уже готов отдаться пришельцу, в дверь раздался стук.
— Илир, ты спишь?
— Чёрт… — прошептал парень. — Да, Генти, я очень устал и хочу отдохнуть, извини.
Как только шаги робота смолкли, Илир, сгорая от желания, посмотрел на Агона:
— Чего ты ждешь?
— Почему я должен делить тебя с каким-то роботом?
— Сам виноват!
Агон скользнул взглядом по совершенно обнаженному телу парня в ореоле разметавшихся огненно-рыжих волос и поспешно начал снимать с себя остатки одежды. Илир уже с ума сходил в предвкушении, притянув к себе Агона, они соприкоснулись обнаженными телами.
— Любишь меня? — спросил пришелец, заглядывая в его глаза.
— Да, — ответил Илир, — но Генти я тоже люблю.

За обедом Илир и Агон многозначительно переглядывались, что не укрылось от глаз робота, который сидел мрачнее тучи, зато Агон выглядел очень довольным. Видя, что Генти хмурится, Илир улыбнулся и ему, заодно решив позлить Агона за прошлые обиды.
— Генти, почему ты такой недовольный?
— Потому, что ты только мой, Илир, и я не собираюсь тебя делить ни с кем!
— Какой ты собственник, — усмехнулся Илир, взяв робота за руку. Генти просиял и сжал руку парня в ответ. Откинув с лица робота фиолетовую прядь волос, Илир принялся его целовать. Краем глаза он посмотрел на реакцию Агона, теперь мрачнее тучи сидел он. Пришелец встал из-за стола и раздраженно вышел. Илир довольно улыбнулся. Генти развернул его к себе и тоже начал целовать, он хотел, чтобы все мысли огненноволосого красавца были заняты только им, чтобы для Агона больше не осталось места.
— Барни, — сказал Мэрион, — я сейчас отправляюсь присматривать нам новый дом, ты поедешь со мной или останешься здесь?
— Конечно с тобой! Я всегда и везде хочу быть с тобой, Мэрион.
Плутонец с чувством посмотрел на него и улыбнулся.
— Тогда поехали. Агон, я воспользуюсь твоим вездеходом, если ты не возражаешь?
— Конечно, Мэрион, без проблем.
— Заодно присмотрим и себе новый вездеход.
— А можно мне личный вездеход?! — закричал Барни.
— Нет, Барни, пока нет. Пока не научишься ездить по дорогам планеты Росс.
Барни обиженно надул губы, но Мэрион сгладил ситуацию многообещающим поцелуем.
Парень смотрел в окна вездехода, разглядывая причудливые постройки планеты.
— Я сегодня слышал, как Агон провёл ночь в спальне Илира, — сказал Барни. — Если узнает Генти, это будет скандал.
— Выходит, Илир изменяет Генти? А я-то подумал, что у них любовь.
— Он говорит, что любит и Агона и Генти одновременно…
— Не хотел бы я быть на месте Генти, — сказал Мэрион. — Ты больше не боишься киборгов?
— Боюсь! Очень боюсь! Когда ещё кто-то рядом — нормально, но наедине с ними — нет!!

Фатос хозяйничал на кухне.
— Арди, — обернулся он к сидевшему сзади молодому парню-киборгу, — сделать тебе кофе?
— Нет, благодарю.
У Арди руки и ноги были из металла, но остались своими туловище и лицо, которые были весьма привлекательными, по телу струились длинные чёрные волосы. Фатос засмотрелся на него. Уже долгое время киборг ухаживал за Арди, но это не приносило никакого результата. Фатос склонился к нему и взял за руку своей оставшейся живой рукой.
— Ну, что ты чувствуешь, сжимая мою руку? — усмехнулся парень. — Приятно тебе ощущать холод моего металла?
Фатос провёл рукой по лицу парня, нежно погладил по щеке:
— А так, Арди? Что-то же в нас осталось живым? Наши души…
— Да какая разница! — вскричал парень. — Менгель превратил нас в монстров и теперь нам с этим жить!! О, если бы я знал, что это был за эксперимент, ни за что бы на него не согласился! Лучше бы работал, как проклятый, всю жизнь! Но срочно нужны были деньги, чтобы помочь семье, а он много платил. Но если бы я знал, во что он меня превратит, я ни за что не пошёл бы на это!
— Надеюсь, он уже в аду, — ответил Фатос, — сдох на Проксиме Центавра.
Фатос продолжал гладить уцелевшей рукой лицо парня, дотронулся пальцами до его губ.
— Прекрати! — сказал Арди. — Я никогда с тобой не буду! Как ты себе это представляешь, чтобы я целовал губы из металла, вглядывался в бездну твоих мигающих глаз-фонарей? Да и что я смогу почувствовать, когда у самого руки из стали? Я навсегда лишен живого тепла…
— Но другие-то органы у нас остались невредимы, — усмехнулся Фатос, — пусть не у всех, но у нас с тобой точно, — он подмигнул.
— Да иди ты! — ответил парень, поднимаясь со своего места. Он вышел, встряхнув длинными чёрными волосами, оставив Фатоса одного. Киборг разочарованно посмотрел ему вслед. Он давно не мог избавиться от привязанности к этому парню, который был холоден к нему.

— Ещё нужно купить все необходмые компоненты для своей лаборатории, — сказал Мэрион, — киборгам скоро может стать плохо, да и тебе нужно продолжать пить своё лекарство.
— Мне понравился последний дом, который мы смотрели, он такой огромный, давай возьмём его? — сказал парень.
— Возьмём, Барни, только оформление займет какое-то время. Да и оборудовать его нужно. Мебель и прочее.
— А ты подаришь мне вездеход, если я научусь хорошо водить?
— Подарю, Барни, я тебе все подарю, даже себя…
— Ну, насчёт себя, это даже не оговаривается, куда ты денешься.

Генти и Илир стояли на балконе, смотря на звезды, которые начали зажигаться в небе. Робот не сводил с парня влюблённых глаз, наблюдая, как ветер треплет его огненные волосы.
— Какой тёплый ветер, — проговорил Илир. Генти крепко обнял его и прижал к себе.
— Тебе нравится этот Агон, да? — прошептал робот ему на ухо.
— Забудь ты уже о нем.
— Мы сегодня будем ночевать вместе?
— Нет, Генти, я уйду спать один. Пока мы живём в доме Агона, я не стану провоцировать его.
— Илир, но я хочу ночевать с тобой!
Парень хитро посмотрел на Генти и улыбнулся:
— Если ты чего-то хочешь, что мешает заняться этим прямо сейчас?
— Я должен выполнять то, чего хочешь ты.
— Ничего ты не должен. Просто делай то, что нравится. Иди сюда…
Илир прижал робота к стене и начал раздевать. На самом деле, он отказался ночевать с Генти, потому что надеялся, что ночью к нему придёт Агон.

Киборги упражнялись, разрабатывая части тела из стали, войдя в дом, Барни с визгом побежал обратно.
— Ну что там такое, Барни? — спросил плутонец.
— Киборги…
— Как малое дитя, — Мэрион схватил его за руку и завёл в дом. — Они не кусаются.
— Добрый вечер, хозяин, — приветствовали киборги.
— Сколько раз я говорил вам, чтобы вы не называли меня хозяином! Вы свободны. Я помогаю вам просто потому что… — он не нашелся, что ответить.
— Потому что благодаря мне ты стал добрым и научился помогать другим, — закончил фразу Барни.
— Ох и Барни! Иди, мой руки и пойдём ужинать.
— Мне бы хотелось кое-чего другого, — многозначительно посмотрел на него парень.
— Пока что могу предложить тебе поцелуй, а все остальное несколько позже.
— Как дела с приобретением нового жилища, Мэрион? — спросил Агон. Он нервничал из-за того, что долго отсутствовал Илир и пришелец знал, с кем он отсутствовал.
— Отлично, уже присмотрели, осталось оформить и обзавестись мебелью.

Этой ночью в доме Агона никто не спал. Арди смотрел с террасы на далёкие звезды.
— Грустишь? — подошёл сзади Фатос.
— Думаю, что стало с нашей родной планетой, — ответил парень. — В новостях передавали, что на ней ничего живого не осталось.
— Но говорили также, что через какое-то время планета обновится и будет снова пригодна для жизни, — ответил Фатос. — Арди… — я чувствую твою тоску и одиночество… — он развернул парня и прижал к себе оставшейся живой рукой — вторая была стальная. — Чувствуешь, как бьётся моё сердце, оно живое, не из стали, как и у тебя, Арди, я давно уже тебя люблю…
— Чувствую, Фатос! Холод твоей стальной головы, которой впору пугать маленьких детей! Извини, но такое не в моём вкусе, хоть я и сам наполовину монстр. Даже парень Мэриона, увидев тебя, начинает кричать, — он оттолкнул киборга в сторону и вышел. Острой стрелой, смоченной ядом, ранили слова Арди сердце киборга. Фатос совсем упал духом.
Черты его стального лица были сделаны очень искусно, повторяя настоящие черты. Один раз Менгель надел на него маску, будто бы снять отпечаток лица, и под разными предлогами долго не снимал ее. В один прекрасный день Фатос увидел, что сталь маски вросла в кожу и навсегда стала частью его. Киборг с тоской посмотрел на звезды. Уже ничего не вернуть и не исправить. Быть может, лучше было остаться на родной Проксиме Центавра и там принять свою смерть. Но кто позаботится о Арди, кто будет охранять его, кто защитит? Ведь он остался совсем один, этот глупый мальчишка…

Мэрион и Барни тоже не спали, из их окна были видны звезды. Барни нежился в объятиях Мэриона и смотрел в окно.
— Мэрион, какая тёплая ночь! Мне с тобою так хорошо, обними меня сильнее.
— Куда уже сильнее, Барни, раздавлю, — губы Мэриона прошлись по его шее и Барни издал вздох.
— Ты знаешь, как сделать, чтобы я снова тебя захотел, — ответил парень.
— По-моему, ты всегда меня хочешь, круглые сутки, — ответил пришелец, — и днём и ночью.
— Так это же ты и развратил меня.
— Прямо уж-таки развратил, ты просто быстро вошёл во вкус, — потому что влюбился в меня, — ответил Мэрион.
— Перед таким соблазнителем, как ты, не устоит никто. Надеюсь, я единственный, кого ты соблазняешь, — ответил парень. Мэрион опустил его на кровать и склонился над ним:
— Барни, разве я хоть раз давал тебе повод сомневаться?! Или поведение Илира навеяло на тебя такое настроение?
— Да, наверное. Прости. Мэрион, я очень сильно тебя люблю и боюсь потерять…
— Я знаю, — ответил плутонец, — но ты не потеряешь меня, тебе повезло — я однолюб, я моногамен, — он очень медленно, с чувством, поцеловал Барни в губы.
— Я вот и думаю, за какие заслуги мне так повезло, — ответил парень.

Илир с нетерпением ждал Агона, он лежал без одежды, сгорая от страсти, представляя, как пришелец овладеет им. Чувства вернулись и страсть закипела с новой силой. Генти прятался в темноте, подозревая неладное. Он видел, как Агон прошмыгнул в комнату Илира.
— Ну где ты ходишь, Агон, я заждался! — воскликнул парень. Генти подслушивал под дверью.
— Я тут, мой мальчик, ждал, когда все улягутся, чтобы скорее прийти к тебе.
— Разденься.
Агон начал поспешно скидывать с себя одежду. Он вынул шпильку и длинные пепельные волосы водопадом упали вниз, покрывая обнаженный торс пришельца.
— Агон, я тебя люблю, — проговорил Илир, обвивая его шею руками. Пришелец довольно улыбнулся.
— Илир, моё солнце, лучи которого согревают душу, — он зарылся лицом в его огненные волосы, что всегда любил делать.
— Агон… — с нетерпением простонал Илир. Язык пришельца проник к нему в рот, потом начал опускаться ниже, касаясь эрогенных точек, Илир не сдерживал страстных стонов. Генти стоял под дверью. Слёзы боли и обиды стекали по лицу, душу охватила бессильная злоба. Он еле сдержал себя, чтобы не выбить дверь в спальню и ушёл в свою комнату, из которой больше не выходил.

— А где Генти? — спросил Илир. — Почему он не вышел к завтраку?
Парень был одержим воспоминанием о бурной ночи с Агоном и совсем забыл о роботе.
— Не знаю, — язвительно ответил ему Барни, — это у тебя надо спросить.
— Пойду, позову его, — будто устыдившись, сказал парень. Он пошёл в комнату робота.
— Генти, ты здесь?
Робот лежал на постели, скрестив руки на груди, он был очень мрачен.
— Генти… — виновато сказал Илир, — пойдём к завтраку, пожалуйста.
Робот ничего не отвечал, будто Илира здесь и не было. Тогда парень залез на кровать и нежно провёл рукой по плечу робота:
— Генти, пожалуйста… — Илир провел языком по шее Генти и настиг мочку уха. — Не будь таким мрачным, я люблю тебя… Робот не выдержал и повалил его на кровать, прижав собой так, что парень не мог пошевелиться.
— Да как ты можешь! — воскликнул он. — Думаешь, что я идиот и ничего не вижу?! Всю ночь ты признавался в любви Агону, твои сладострастные стоны были слышны на весь дом. Я игрушка для тебя или просто клоун, с которого можно посмеяться?!
Видя ужасающий взгляд робота, со страхом в глазах Илир прошептал:
— Генти, не надо…
Робот пришёл в ярость, его руки сомкнулись на шее парня.
— Генти, не… — прохрипел Илир, но хватка робота была настолько сильной, что он вскоре затих. Увидев, что глаза возлюбленного застыли, робот отпустил его и с ужасом уставился на дело своих рук.
— Илир… — прошептал он. — Я не хотел…
До него дошло, что он натворил. За убийство его ожидала немедленная утилизация, чтобы спастись Генти выпрыгнул в открытое окно.

— Что-то этих двоих долго нет, — сказал Барни, — пойду посмотрю, может получится их примирить.
Через некоторое время все услышали душераздирающий крик Барни из комнаты Генти. Первым на его крик бросился Мэрион, потом Агон, за ними последовали киборги.
— Барни… что… — Мэрион увидел тело Илира, на шее которого синяками горели руки Генти. — О боже…
Увидев любимого мертвым, Агон издал такой страшный вопль, что содрогнулись даже киборги.
— Илир! Мой мальчик! Убили! Убили!! Я не могу поверить, что тебя больше нет! Это робот, робот убил его, звоните в полицию!
Мэрион увел из комнаты рыдающего Барни, прижимая его к себе.
— Как это могло произойти, почему мы не вмешались! — всхлипывал парень.
— Тише, Барни, успокойся, кто мог знать… Ужасная трагедия, но Илир сам спровоцировал её своим поведением.
— Не могу в такое поверить, Илир был моим другом, — продолжал обливаться слезами Барни.

Барни рыдал в истерике, лёжа на коленях у Мэриона. Его глаза стали красными и набухли от слез.
— Барни… — проговорил Мэрион, поглаживая его по волосам.
— Нет, я не верю, не верю, что Генти мог убить его, он не мог этого сделать!
— К сожалению, Барни, более чем очевидно, что Илира задушил робот, который сразу же сбежал. Да, быть может, Генти не хотел его убивать, может, он в порыве переборщил, но, что сделано, то сделано…
Барни вцепился в колено пришельца:
— Мэрион, давай уедем отсюда, я не хочу здесь находиться!
— Мы не можем сейчас сделать этого, Барни. Во-первых, должна приехать полиция, потому что в доме Агона совершено убийство, а этот робот, к тому же, принадлежит мне; во-вторых, нехорошо сейчас оставлять Агона, убитого горем, хоть я и не питаю к нему дружеских чувств, это просто некрасиво; в-третьих, нам нужно дождаться похорон Илира, все же, он был нам не чужой…
Услышав о похоронах Илира, Барни зарыдал с новой силой.
— А что… что говорить полиции?
— Правду, Барни.
— А что будет с Генти, если его поймают?
— Его утилизируют.
— Но я не хочу, чтобы Генти утилизировали! — закричал Барни.
— Успокойся, быть может, его и не поймают. На Проксима Центавра точно бы поймали, а здесь есть шансы скрыться.

Жилище Агона стало напоминать дом плача. Скоро послышались вопли и причитания его самого. Мэрион в первый раз слышал, чтобы кто-то так убивался, подумав, что, очевидно, пришелец действительно сильно любил парня. Барни устал рыдать и примолк, успокоенный плавными поглаживаниями по голове.
— Мэрион, а ты любил бы меня, не смотря ни на что? — спросил он, посмотрев на плутонца раскрасневшимися глазами. — Даже, если бы я был женщиной?
— Любил бы, Барни, конечно бы любил. Когда по-настоящему любишь, разве имеют значения такие мелочи, как возраст, пол или раса? Кто утверждает обратное, никогда искренне не любил.
— Наверное, и я бы тебя любил, — задумчиво проговорил парень, — но я очень рад, что ты не женщина, Мэрион.
— Почему? — усмехнулся пришелец.
— Была бы целая куча проблем: истерики, женитьба, детей пришлось бы заводить…
— А ты не хочешь детей? — внимательно посмотрел на него Мэрион.
— Нет конечно! К чему они мне? Мне и так хорошо.
— Фу-х, Барни, гора с плеч свалилась. Я так переживал, что ты захочешь рано или поздно детей, которых мы не сможем иметь и ты тогда начал бы искать себе кого-нибудь, кто смог бы воспроизвести потомство на свет… У людей сильно развит инстинкт размножения, во что бы то ни стало им нужно кого-то после себя оставить, продолжить род.
— Никого я не хочу себе искать, Мэрион, и никого не хочу после себя оставлять. Мне и меня хватает. Кроме того, ты сделал меня бессмертным. А ты? Хотел продолжение своего рода, детей?
— Не знаю, — ответил пришелец, — я не думал об этом. У меня уже есть один ребёнок, зовут его Барни.
— Я не ребёнок тебе! — огрызнулся парень. — А что, можно плутонца скрестить с человеком, бывает такое?
— Я ещё не видел, — ответил Мэрион.
— А это было бы интересно, если бы у нас были дети, какими бы они были? Помесь плутонца с человком, полукровка.
— Давай нарисуем их на компьютере? — предложил пришелец, который был рад хоть чем-то отвлечь Барни от стерики из-за Илира.
— У него должны быть твои глаза, — сказал Барни, — они волшебные. И волосы.
— Хорошо, тогда твои губы и нос.
— И твой овал лица.
Парень так увлекся, что забыл на время о свершившемся в доме Агона убийстве, пока не приехала полиция.

Ноа присел на кровати. Длинный светлый локон упал на обнаженное плечо. Он смотрел на силуэт пришельца, стоящего возле окна.
— Шейн… — неловко сказал он, — почему ты не забрал меня с Проксимы Центавра, я же мог там погибнуть…
Пришелец посмотрел на него ледяным взглядом синих с переливами глаз.
— А почему ты считаешь, что я должен помнить о тебе? Такой, как ты, везде выкрутится.
Парень оторопел, натягивая на себя простыню под пронзительным взглядом плутонца, который не смог выдержать.
— Я думал, что мы вместе… Шейн, я люблю тебя…
— Вместе? Знаешь, сколько у меня было таких, как ты? Я уже счёт им потерял. Любишь, говоришь? Ноа, ты просто обычная шлюха, подстилка. Со сколькими ты переспал?
Парень злобно сузил глаза, будто его задели за живое:
— Думаешь, я делаю это ради удовольствия? Мне нужно выживать. Богатый платит деньгами, мне же нечем платить, у меня ничего нет, кроме меня самого.
— Заплачь ещё, — усмехнулся Шейн.
Ноа ничего не ответил и мрачно начал одеваться, но плутонец не дал ему одеться, повалив на постель. Он смотрел на парня бездонными, как космос, глазами и Ноа простонал, сражённый его красотой, готовый ради него на все.
— Если хочешь, чтобы я был с тобой, — сказал пришелец, — ты должен помочь мне уничтожить Мэриона Монти, — при упоминании этого имени, взгляд Шейна исказился злобой и ненавистью.
— За что ты его так ненавидишь? — спросил Ноа.
— Неважно, — ответил Шейн, — старые счеты. Я хочу заставить его мучиться и страдать. Для начала узнай, где поселился Монти со своим щенком. По твоим рассказам, они ушли вместе с Агоном.
— Хорошо, — проговорил Ноа, — я узнаю, где он поселился.
— Вот и славно, хороший мальчик, — Шейн благосклонно подарил Ноа поцелуй и понял, что снова хочет его. Ноа был на десятом небе от счастья.

Процессия приготовилась к похоронам. Редко кто может похвастаться красотой после своей смерти, но Илир был сказочно красив даже сейчас. С разметавшимся огненными волосами, белоснежной кожей, накрытый прозрачным покрывалом, казалось, что он просто спит. По просьбе Агона, врачи забальзамировали тело Илира, чтобы такую красоту не разрушил тлен. Агон решил похоронить парня в своей фамильной усыпальнице. Род пришельца был древним и знаменитым. Все удивлялись, что он решил подхоронить к своим предкам инопланетного парня без роду и племени.
Агон шёл рядом с телом возлюбленного и кричал так, что всем становилось жутко. Барни не переставал рыдать. Мэрион сам не мог прийти в себя после этой внезапной нелепой смерти. Он думал об участи Генти, которого разыскивала полиция, об этом любовном треугольнике, история которого окончилась непоправимой трагедией. Пришелец обнимал Барни за плечи, но это не помогало и парень не успокаивался.
— Когда мы отсюда уедем? — посмотрел на него Барни.
— Завтра. Больше нам здесь делать нечего, завтра же мы отправимся в наш новый дом.
Киборги завершали траурную процессию. Фатос, будто невзначай, дотронулся до спины Арди.
— Убери руку! — раздраженно ответил парень.
— Извини, — расстроенно ответил Фатос, — раз я так тебе неприятен, больше не потревожу.
Киборг пошёл вперед, обогнав остальных. Арди какое-то время смотрел ему в спину, но потом переключил своё внимание, рассматривая фамильную усыпальницу Агона.

Барни носился по новому дому, осматривая каждую комнату. Мэрион решил дать ему самому выбрать, где будет находиться спальня. Осматривались и киборги. Арди изредка поглядывал на Фатоса, пытаясь понять, неужели тот так сильно обиделся, что совершенно его игнорирует. Невнимание Фатоса было непривычно.
— Я выбрал!! — закричал Барни.
— Какое же ты ещё дитя, — сам себе проговорил Мэрион. Новая обстановка отвлекала Барни от произошедшей трагедии, развевая грустные мысли.
— Правда же, эта комната то, что надо?
— Хорошо. Осматривайся пока, а мне нужно срочно заняться киборгами, пока они не развалились по частям.
Барни побежал дальше. Он уже немного привык к киборгам и не так сильно их боялся, особенно в присутствии Мэриона. После, пришелец предложил Барни прогуляться с ним и выбрать мебель, на что тот охотно согласился. Он разглядывал планету в окно вездехода. Здесь все было по-другому, не так, как на Проксиме Центавра — приземистые постройки, витиеватые улицы-лабиринты, в которых можно было заблудиться, даже растительность, да и модели вездеходов слишком отличались.
— Мэрион, — сказал Барни, — почему здесь столько нищих, которые просят милостыню? Эти пришельцы настолько бедны?
— Да, Барни, — ответил плутонец, — это пожилые пришельцы, которые по состоянию здоровья уже не могут работать. Правительство планеты Росс выплачивает им настолько мизерное пособие, которого не хватает даже на питание.
— Это настолько бедная планета? — спросил парень.
— Нет, сами они живут очень даже прилично, мягко так говоря.
— И они не могут повысить пособия пожилым пришельцам, которые всю жизнь на них работали?
— Но ведь тогда им придётся урезать что-нибудь в своей приличной жизни. Космолеты купить дешевле, например, не такие дорогие и роскошные.
— Вот уроды! — искренне воскликнул Барни.

Агон несколько дней не выходил из своей спальни и ничего не ел. Слуги забеспокоились, не заболел ли он. Пришелец не мог пережить потерю Илира, парень везде мерещился ему. Неожиданно, в голову пришельца пришла мысль, а что, если бы заказать себе робота, как две капли воды похожего на Илира? Это бы скрасило его одиночество и помогло пережить горе. Агон загорелся этой идеей. Он немедленно пригласил к себе самых лучших создателей роботов и повёл в усыпальницу.
— Вот, — сказал пришелец, — чтобы робот, как две капли воды был похож на этого парня. И чтобы он мог чувствовать, как и мы.
Пришельцы посмотрели на него:
— Таких роботов мы, обычно, списывали, как брак.
— Я заплачу столько, сколько нужно, и даже более того, — пообещал Агон.
— Хорошо, — ответили создатели роботов.
Они сняли слепок с лица и тела Илира и пошли приниматься за работу.

— Ты так обиделся, что будешь меня всегда теперь игнорировать? — не выдержал Арди, посмотрев на Фатоса.
— С каких пор тебя это волнует? — ответил киборг.
— Фатос, я никогда не говорил тебе, но ты мне как старший брат. Сколько я тебя знаю, ты всегда помогал мне, в любой ситуации меня выручал.
— Старший брат? — хмыкнул киборг. — Я тебе не старший брат!
Внезапно, он подошёл к Арди и, взяв его за подбородок, насильно ворвался поцелуем в его полуоткрытый рот. От неожиданности киборг опешил. Лицо Фатоса было из стали, но язык оставался живым и от его прикосновения что-то внутри парня встрепенулось. Как давно он не испытывал подобных ощущений! Став киборгом, Арди поставил на себе крест, решив, что прежняя жизнь окончена. Наконец, он отстранил Фатоса.
— Зачем? — спросил Арди, с укором посмотрел на него и ушёл.
— Арди… — проговорил киборг, вспоминая мимолетный поцелуй, заставивший трепетать тело и душу.

Ноа с грустью смотрел в окно.
— Я узнал, где живёт Мэрион Монти, но ты, будто глыба изо льда, неужели тебе до такой степени наплевать на меня?
— Этого мало, — хмыкнул плутонец.
Ноа развернулся к нему, глаза горели.
— Что, что мне ещё сделать? Я все сделаю…
— Конечно, сделаешь, — усмехнулся Шейн.
Эта усмешка сделала его лицо ещё более привлекательным и Ноа обомлел.
— А Мэрион не нравится тебе, нет? — ехидно спросил плутонец.
— При чем здесь он? Быть может, он тебе нравится, что не слетает у тебя с языка?
Случайно выпущенная стрела попала в цель и Шейн нахмурился.
— Я не вижу никакой отдачи, хоть делаю для тебя все! — возмутился парень.
— А какая тебе нужна отдача? Хочешь, чтобы я овладел тобой? Это я могу, моя маленькая шлюха.
— Не называй меня так!
— А как тебя называть, если так и есть, — ответил Шейн.
— Если бы ты был со мной, этого бы не было!
Шейн схватил его за плечи и резко рванул к себе. Ноа оказался в его объятиях, в которых начинал таять, как воск. Он томно закрыл глаза, когда Шейн провел губами по его шее.
— Хочу тебя, — прошептал он, швырнув Ноа на постель, будто манекен. Его бесило то, что он может разделить постель с кем угодно, кроме Мэриона, никогда и ни за что Мэрион не окажется с ним в одной постели. Это осознание невероятно злило пришельца.

Все время Агон проводил за подготовкой к встрече долгожданного робота, за которого платил баснословную сумму. Он приготовил комнату для своего нового жильца — комнату, в которой жил Илир. Пришелец ничего не менял в ней, просто прибрал. Ему приятно было сделать это лично, не прибегая к помощи слуг. И вот, дверь, наконец, распахнулась и сердце пришельца часто забилось, он думал, что упадёт в обморок от волнения. Вошли создатели, между которыми, как заключенный, шествовал робот. Он, как две капли воды был похож на Илира и даже, каким-то чудом, походкой. Агон ахнул. Не зря он отвалил столько денег.
— Мы доставили вам товар, — ответил один из создателей. — Наслаждайтесь.
— Илир, мой мальчик! — вскричал пришелец.
Робот мрачно глянул на него и ничего не ответил.
— Пойдём, я покажу тебе твою комнату.
Робот последовал за ним, он, по-прежнему, молчал. Не выдержав, пришелец бросился к нему и крепко обнял.
— Не нужно трогать меня! — недовольно ответил робот. Агон опешил.
— Смотрю, ты с гонором. Не забывай, что ты — моя вещь, робот.
— Я не твоя вещь, я сам по себе. Захочу, уйду.
Агон рассмеялся.
— Тебя сделали только благодаря моему заказу, я отвалил за тебя кучу денег, ты принадлежишь мне.
— Да мне плевать на это! — ответил робот.
Агон нахмурился: что ему подсунули? Рано обрадовался конфетной обертке.
— Плевать тебе или нет, ты будешь делать то, что я скажу. Давай лучше не будем ссориться, сейчас тяжёлые времена.
— Мне нет дела до твоих времён, я знать тебя не знаю.

— Что вы мне подсунули?! — заорал Агон в телефонную трубку. — Он невыносим!
— Вы заказывали, чтобы он как две капли воды был похож на того парня и мог чувствовать, насчёт характера пожеланий не было. Ничего страшного, Агон, думаем, вам удастся его укротить.

Агон решил не рассказывать роботу о трагедии, которая произошла в его доме, пусть он не знает, что сотворен как точная копия умершего возлюбленного. Пришелец задался целью покорить робота и начать все с чистого листа. С появлением этого робота, Агон обрёл новый смысл в своей жизни, убитой горем.
— Илир, — заглянул он в комнату нового жильца, — спускайся к ужину, пожалуйста.
— Ты что, совсем идиот? Я робот!
— Какой же ты грубый! — Агон вошёл, Илир лежал на кровати, скрестив руки на груди. Пришелец присел рядом и потянулся к нему.
— Убери свои клешни от меня! — воскликнул робот. — И вообще, оставь меня в покое, ты меня раздражаешь.
— Какая невоспитанность!
— Будешь лезть ко мне, ударю! — замахнулся на него Илир.
— Нет, это уже переходит всякие границы! — возмутился пришелец. — Пришло время воспитывать тебя! — он позвал слуг. — Разденьте его и пристегните к кровати, чтобы и пошевелиться не мог.
Но робот раскидал слуг и пришлось поднять на ноги весь дом. Двадцать пришельцев накинулись на робота и выполнили приказание своего господина.
— Спасибо, можете идти, — сказал Агон. Он с ухмылкой уставился на прикованного к кровати робота.
— Зачем ты раздел меня, извращенец?! — вышел из себя Илир.
— Сейчас узнаешь, — пришелец присел рядом, разглядывая тело робота — создатели постарались на славу, все, до малейшей чёрточки было так, как у Илира — само совершенство. Агон медленно провёл по его коже рукой.
— Убери свои лапы от меня! — начал изрыгать всевозможные проклятия робот.
— Невыносим, — покачал головой пришелец. — Сейчас я узнаю, действительно ли ты способен чувствовать… — с этими словами Агон прилег рядом и язык его ворвался в рот Илира. У робота округлились глаза. Агон продолжал нежно целовать его и гладить по телу. Робот притих, на губах появился румянец.
«Как живой», — про себя подивился Агон. Оторвавшись от поцелуя, пришелец посмотрел на него.
— Пошёл ты к черту, отвали от меня! — взорвался робот. Пользуясь беспомощностью робота, Агон начал облизывать соски и прошелся языком по животу. Илир продолжал злословить, осыпать пришельца всевозможными проклятиями и оскорблениями. Агон спустился губами к самому интимному месту робота и с удовольствием заметил, как робот вскрикнул, когда он коснулся его. Пришелец увидел, как быстро Илир возбудился. Значит, не обманули — робот способен чувствовать, да ещё как! Агон наслаждался его стонами, доводя до исступления. Он оторвался от своего занятия и посмотрел на Илира:
— Думаю, на сегодня хватит. Продолжим в другой раз.
— Дурак, — ответил робот, хоть уже и не так грубо, — зачем ты все это делаешь со мной?
— Потому что я люблю тебя, — ответил Агон.
— Как ты можешь любить меня? Я тебя не знаю, кроме того, я — робот.
— И, тем не менее, я люблю тебя, — ответил пришелец, прижимаясь к нему. Он решил остаться спать с роботом и залез под одеяло, вспоминая, как славно спали они вдвоем с Илиром.
— Освободи меня! — злобно ответил робот.
— Нет, Илир, ты плохо себя ведешь.
— Освободи, я сказал! — робот начал сильно дергаться и пришелец побоялся, как бы он не порвал наручники, оторвав заодно и спинку кровати. Устав, Илир успокоился и притих. Агон обнял его обеими руками, прижимясь сильнее, он был счастлив.
— Дурак, — снова проговорил робот, глянув на него.

— Шейн?
— Что?
Ноа посмотрел на него таким взглядом, что слов было не нужно. Его глаза умоляли.
— Я так нуждаюсь в тебе, мне так нужна твоя ласка, твоё тепло…
Пришелец самодовольно улыбнулся как тот, кто позволяет себя любить и обожать. Он взял парня за подбородок и посмотрел своими бездонными глазами, какие бывали только на Плутоне, он чувствовал, как Ноа дрожит всем телом от его прикосновений.
— Сделай мне услугу.
— К… какую?
— Щенка, с которым живёт Мэрион Монти, ты должен доставить ко мне.
— Но… как? Барни знает меня в лицо и второй раз, разумеется, не поверит, он же не совсем идиот.
— Я знаю твою изворотливость, Ноа, если тебе что-то нужно, ты обязательно придумаешь как этого добиться.
Парень опустил голову.
— Я люблю тебя, — тихо проговорил он.
«Любить можно только равных, а ты мне не ровня», — с усмешкой подумал Шейн, а вслух сказал:
— Конечно, все вы падки до нашей красоты. Выполни своё домашнее задание и я вознагражу тебя, — с этими словами он привлек Ноа к себе и наградил поцелуем.

После того случая, когда Фатос поцеловал Арди, парень стал избегать его и не смотрел в глаза. Это очень угнетало киборга. Один раз он не выдержал и схватил Арди за стальную руку.
— Чего ты боишься, ведь ты не остался равнодушен к моему поцелую, так ведь?
— Отпусти! — ответил Арди.
— Послушай, хватит жить прошлым, мы стали такими им этим ничего не сделать, нужно научиться с этим жить. У нас есть свои плюсы и преимущества, нужно пользоваться этим. Мы — другая раса, раса киборгов.
— Не смотря на то, что твой язык был живым и моё тело отозвалось, так как я давно не испытывал ничего подобного, я не могу видеть, как меня целует монстр, железная коробка с мигающими глазами-фонарями, это ужасно!
— Да, монстр, который давно уже любит тебя, как безумный, и не собирается сдаваться, пока не завоюет твое сердце.
— Зря тратишь время, пусти, я не жажду твоих поцелуев, — парень вырвался и убежал, его длинные чёрные волосы ниспадали на стальные плечи.

— Мэрион, а ты меня любишь? — спросил Барни, рисуя на компьютере.
— Здрасьте, приехали. Спроси еще что-нибудь глупее, — ответил плутонец, занимаясь своими делами.
— Просто ты два дня уже не говоришь мне, что любишь, а мне это так нравится…
Мэрион поднял на него свои неподражаемые глаза-хамелионы.
— Прости меня, любимый, я был так занят с этим переездом, что совсем не уделял тебе внимания. Хочешь, я прямо сейчас все брошу и буду сидеть с тобой?
Мэрион подошёл к Барни, положил голову ему на плечо.
— Что ты рисуешь?
— Я рисую мою Землю, какой она будет в будущем, когда на ней вырастут леса и луга.
— Как здорово.
Барни развернулся к пришельцу и обнял его обеими руками.
— Мэрион, я так соскучился по тебе. Ты, вроде бы, ходишь рядом, но мне тебя так не хватает.
— Прости меня, любовь моя, мне нужно уделять тебе больше внимания.
Барни посмотрел на пришельца, его лицо было так близко, что это сводило Мэриона с ума, он и сам почувствовал, как сильно скучает за его ласками.
— Барни…
Барни уже обвил его шею руками, а его губы потянулись к губам пришельца. Они потеряли счёт времени, растворившись в поцелуе, который затянулся надолго. Смущенные киборги стояли в стороне.
— Мэрион, — откашлялся Фатос, — не хотели бы вас прерывать, — но нам нужно принять лекарство.
— Опять вы здесь! — разозлился Барни.

Робот нехотя присел за стол, безразлично смотря на еду.
— Тебе не хочется есть? — спросил Агон.
— Ты что, совсем идиот? Я — робот, я не биологический механизм, в моём теле совсем другие механизмы, зачем мне твоя еда?
— Ну, мало ли, — ответил пришелец. — Порой не знаешь, до чего может дойти прогресс, создавая такое совершенство. Илир, присядь ко мне на колени, пожалуйста.
— Да, сейчас, заняться мне нечем, больше ты ничего не хочешь? — огрызнулся робот.
— Не груби, Илир, будешь плохо себя вести, мне снова придётся тебя наказать.
С циничной улыбкой робот подошёл к Агону и присел к нему на колени. Обрадованный пришелец взял его за руки:
— Илир, ты что-нибудь чувствуешь?
— Чувствую.
— Что же?
— Чувствую, что сижу на коленях у какого-то извращенного мудака, — ответил робот.
От этой реплики пришелец покраснел. В его окружении такое воспринималось как полное отсутствие манер, элементы самого дурного, нижайшего воспитания. Агон был хорошо образован, а слышать подобные фразы от собственного робота было вообще неприемлемо.
— Думаешь, я не слышу, что говорят о тебе слуги? И про тройники, и про запретную комнату.
Агон покраснел ещё больше, подумав, что кому-то нужно укоротить язык, а лучше вообще уволить.
— Илир, послушай, да, такое бывало раньше, но сейчас я изменился.
— Не смеши, — презрительно посмотрел на него робот, — такие, как ты, не меняются, — он встал с колен Агона, пришелец продолжал держать его за руку.
— Отпусти! — злобно сказал робот и видя, что Агон не собирается его отпускать, двинул его в челюсть кулаком. Ошарашенный пришелец позвал слуг, держась за ушибленное место. Он подумал, что пора подобрать себе более крепких работников, чтобы они смогли справиться с несносным роботом. С горем пополам, Илир был скручен, раздет и снова прикован к кровати.
— Ты будешь наказан, — сказал Агон, — мы вернёмся к тому, на чем остановились в прошлый раз и чем хуже ты будешь себя вести, тем чаще я буду тебя наказывать.
— Да пошёл ты!
Агон ненароком подумал, что кто-то сыграл с ним злую шутку, запрограммировав робота на подобные мерзости.
— Илир, скажи, зачем ты ударил меня?
— Потому, что ты меня достал. Если я сказал, отпусти, значит нужно отпускать!
И все же, этот робот был великолепен — белая кожа, огненные волосы, зелёные глаза, точь-в-точь, как у Илира. Агон присел рядом, наклонился к роботу и вошёл в его рот языком, за что тот час же был укушен.
— Невыносимо, — сказал пришелец, скривившись от боли. — Но здесь ты достать не сможешь, — он обхватил губами сосок робота. Илир издал вздох и томно прикрыл глаза. Агон заметил, как он начал возбуждаться. Пришелец медленно провёл языком по второму соску, робот снова издал вздох.
— Что ты делаешь со мной опять, извращенец!
Игнорируя его проклятия, Агон продолжал заниматься своим делом. Его рука скользнула в промежность робота, а язык описывал круги вокруг пупка. Робот вскрикнул.

— Какие крики, что хозяин делает с этим роботом? — переговаривались слуги.
— Наверняка придумал что-нибудь новенькое.

Робот изнемогал от возбуждения, но не мог толком пошевелиться и оттолкнуть Агона.
— Зачем ты это все со мной делаешь??
— Хочу, чтобы тебе было приятно, я люблю тебя, Илир.
— Кто тебе сказал, что мне приятно? Я не хочу!
— Не лги, я вижу, как ты дрожишь от моих прикосновений, как сильно ты возбудился.
Робот собирался что-то возразить, улучив момент, Агон снова пробрался языком к нему в рот. Робот мотал головой в разные стороны и Агону пришлось обхватить его голову обеими руками, чтобы он не шевелится. Насильно срывая поцелуи с уст строптивого робота, пришелец наконец увидел, что он присмирел и прикрыл веки. Агон продвигался ниже, покрывая поцелуями шею и грудь. Илир примолк, продолжая лежать с закрытыми глазами. Когда губы пришельца дотронулись до самого интимного места, робот закричал.
— Лежи спокойно, Илир, я сделаю тебе приятно, обещаю. Тебе будет очень-очень хорошо.
Он проник пальцами в заднее отверстие, удивляясь, как легко его можно растянуть.
— Что ты делаешь со мной?? Зачем ты это делаешь? Извращенец! Отпусти меня.
Пришелец продолжал движения пальцами, робот пытался сопротивляться, как мог, глаза его лихорадочно блестели, щеки пылали румянцем.
— Если тебе действительно не нравится то, что я делаю, то ты подумаешь над своим поведением, потому что в следующий раз будут уже не пальцы, это я тебе обещаю.
— Что ты задумал?! — закричал робот. — Отпусти меня!
Глубже погружаясь пальцами, Агон дотронулся языком до его набухшего органа, Илир взорвался. Пришелец внимательно посмотрел на выступившую влагу.
«Все точь-в-точь, как у нас. Это поразительно».
Обессиленный робот затих. Но ненадолго.
— Садист! Извращенец! — снова закричал он.
Агон с улыбкой посмотрел на него:
— Я тебе совсем не нравлюсь?
— Вначале отымел меня своими пальцами, а теперь глазки строишь?
— Илир, где ты набрался таких вульгарных выражений?
— Сам ты вульгарный!
Пришелец лег на робота и обнял его за шею.
— Илир, любовь моя, мой любимый мальчик…
— Хватит нести всякий вздор! Если ты будешь со мной такое делать, я тебя убью.
Пришелец с ухмылкой посмотрел на него.
— Угрожаешь жизни хозяина? Это грозит роботу утилизацией.

— Мэрион, — ерзал Барни на коленях у пришельца, — а давай вечером вдвоём ужин приготовим, как на Земле, помнишь? Не из автомата, а своими руками сделаем.
— Отличная мысль, Барни, только мне надо немного в лаборатории поработать.
— Мэрион, я тебя сильно-пресильно люблю!
— Мой Барни, — развернулся к нему пришелец. Омут его необыкновенных глаз манил загадкой, Барни растворялся в них. Плутонец наклонился к нему и начал с чувством целовать в губы.
— Мэрион… — простонал парень.
— Потом, Барни, мне действительно нужно поработать. Вечером мы приготовим ужин, а потом я весь твой. Весь вечер и всю ночь.
— Мэрион…
— Люблю тебя.
Плутонец встал и направился в лабораторию, а Барни вышел во двор. Он занимался тем, что высаживал кустарники и цветы возле дома. Здесь они отличались от земных растений и от растений на Проксиме Центавра, стебли напоминали длинные розовые пластиковые трубки, на которых зрели бутоны.
— Эй, мальчик, подойди сюда, нужна твоя помощь, — услышал он хриплый голос какой-то женщины. Но стоило подойти ближе, ему немедленно закрыли рот салфеткой, смоченной в снотворном.
— Отличная работа! — сказал Ноа, снимая в салоне вездехода парик и шляпу, — мой Шейн будет доволен.
Вездеход помчался на сумасшедшей скорости, увозя Барни в неизвестном направлении.

Фатос не находил себе места, он весь вечер пил алкоголь, вспоминая жестокие слова Арди, который бросил в лицо киборгу, что он монстр.
— Арди, где ты, Арди?! — киборг по всему дому искал своего любимца, наконец он нашёл его в самой уединенной части дома, на балконе. Парень печально смотрел на звезды.
— Вот ты где! — воскликнул киборг.
— Фатос, ты пьян? От тебя разит алкоголем.
— Да, пьян и что с того! Тебе есть до меня дело? Для тебя я всего лишь монстр, стальное чудовище. Сколько раз я мечтал оторвать свою металлическую голову, чтобы понравиться тебе! А понравился бы я тебе без головы? — он расхохотался.
— Фатос, прекрати!
— Прекратить? Не сегодня, Арди, киборг крепко схватил руки парня, засунул их ему за спину и туго связал ремнем.
— Эй, Фатос, ты в своём уме, что ты собираешься делать?!
— Ты всегда пренебрегал мной, Арди, не смотря на мою безграничную доброту, сегодня пришёл час расплаты.
— Нет, Фатос, отпусти меня немедленно!
— Не рыпайся, Арди, я сильнее, — киборг с силой рванул одежду на парне и она треснула.
— Фатос, ты пьян, пожалуйста, не надо!
— Кричи, зови на помощь, может тебя и услышат этой глухой звездной ночью. Опозорься перед Мэрионом и остальными, а я посмеюсь.
Одежда уже клочьями висела на молодом киборге, обнажая хорошо сложенное тело.
— О, Арди… Как давно я мечтал об этом, тебе понравится…
Уцелевшей рукой Фатос провёл по обнаженной груди парня, почувствовав, как тело Арди бьёт мелкая дрожь.
— Арди, ты прекрасен…
— Фатос, нет, прошу тебя!
Но киборг продолжал, пропуская мольбы мимо ушей. Он сжал его сосок в своих пальцах, Арди тихо вскрикнул.
— Как давно ты не испытывал ласк, прикосновений, правда же, Арди, ты уже забыл, что это такое…
— Фатос, освободи меня, я тебя прошу.
— Молчи, Арди, молчи…
Рука Фатоса расстегнула ремень на его брюках и нырнула в запретную зону.
— Немедленно прекрати, Фатос! — разозлился парень, но киборг продолжал ласкать его рукой.
— Я хочу тебя, Арди, безумно хочу. Я это заслужил это за все мои старания… Я чувствую, как твоя плоть пробуждается…
— Фатос, прекрати, умоляю!
— Ты почувствуешь моё тепло, любимый, живое тепло, а не холод стали. Одна моя рука и кое-что ещё способны подарить тебе удовольствие…
Пальцы Фатоса ворвались в Арди очень глубоко, киборг издал крик.
— Тише, Арди, не нужно так кричать, — не вытаскивая из киборга своих пальцев, Фатос опустился к его органу. — Мой язык живой, Арди, он сможет доставить тебе удовольствие. Не дергайся, будь хорошим мальчиком.
— Фатос, нет…
Но киборг продолжал свои неистовые ласки. Потом он встал с колен, повернул Арди спиной к себе и расстегнул заклепку на своих кожаных брюках. Слегка наклонив парня вперёд, он со всей силы ворвался в него. Арди снова издал крик.
— Фатос, что ты делаешь, мне больно! — по его лицу текли слёзы но киборг не останавливался, врываясь в него снова и снова.
— Фатос, пожалуйста, ты причиняешь мне боль, прекрати…
Но киборг, будто находясь в трансе, не слушал его.
— Арди, мой Арди, повторял Фатос.
— Прекрати, больше нет сил терпеть, умоляю тебя!
Тут послышались взволнованные крики Мэриона:
— Барни, Барни!
Словно отрезвленный его голосом, Фатос прекратил экзекуцию. Арди издал стон.
— Развяжи мне руки, сволочь!
Киборг развязал ремни и схватил с пола валяющийся плащ, накинув его на парня.
— Прикройся!
Фатос заметил кровь на полу и вздрогнул: неужели он сделал это?!
Вошёл Мэрион:
— Вы Барни не видели??
— Нет, — сконфуженно ответил Фатос.
— Я засиделся в лаборатории до темноты, а когда вышел, его нигде не было! — как одержимый, Мэрион помчался дальше. Он был так погружен в свои мысли, что не заметил ни разорванной одежды Арди, ни крови на полу. Когда Мэрион вышел, Фатос с болью посмотрел на парня.
— Прости меня, Арди, я не хотел, чтобы вышло именно так… — он поспешно вышел. Арди оперся о стену, по его лицу снова потекли слёзы.
— Сволочь, сволочь, — повторял он.

Барни приоткрыл глаза, перед которыми все расплывалось, как в тумане. Он сидел на стуле в комнате, в которой стояли стол, стакан воды на нем и маятник, мелькавший перед глазами. Парень почувчствовал сильную жажду, во рту пересохло и он залпом осушил стакан воды. Барни уставился на маятник, в голове зашумело, сознание стало расплываться. Он смутно осознавал, что в комнату кто-то вошёл.
— Здравствуй, Барни, — послышался голос, я — Мэрион, я пришёл за тобой. Пойдём.
— Мэрион… — прошептал парень и будто куда-то провалился.

Робот маялся, не находя себе места.
— Илир, что ты ходишь туда-сюда? — спросил Агон.
— Мне скучно! — ответил робот. — Ты меня никуда не выпускаешь, я сижу тут, как в тюрьме. Но я хочу сходить погулять в город!
— Ну как я могу отпустить тебя, Илир, ты ведь сбежишь, а если не сбежишь, то с таким характером очень быстро нарвешься на неприятности. Вот если будешь хорошо себя вести и станешь послушным мальчиком, то я подумаю о том, чтобы ты мог выходить на прогулку.
Робот недовольно нахмурился.
— Ну что ты смотришь на меня, дырку протрешь, — сказал он пришельцу. Пристальный взгляд Агона смутил его и робот покраснел, вспомнив, что происходило ещё совсем недавно.
— Я любуюсь тобой, Илир, ты очень красивый мальчик, — улыбнулся Агон.
— Да, я красивый, так и что теперь? — самовлюбленно сказал робот. Пришелец подошёл к роботу и с нежностью обнял.
— Не прикасайся! — занес было над ним руку Илир, но, вспомнив обещание Агона, что он сделает в следующий раз, опустил ее.
— Я люблю тебя, Илир.
— Прекрати это повторять, как попугай, не можешь ты меня любить, я не верю.
— Веришь или нет, но это так, я хочу все исправить и не допускать своих старых ошибок.
— Каких ошибок?! О каких ошибках речь?!
Агон стал грустным.
— Так, было дело, не бери в голову… Хочу поцеловать тебя, мой мальчик.
Он осторожно взял робота за подбородок и погладил по щеке. Илир еле сдержался, чтобы не ударить его. Он вспомнил, что сделал с ним Агон в прошлый раз и покраснел. Брань готова была сорваться с языка робота, но зависла в воздухе.
— Илир, — продолжал гладить робота по щеке пришелец, — какой же ты дикий, кто только тебя таким создал, — Агон легонько провел пальцами по его губам, которые сразу приоткрылись. — Не нервничай, это всего лишь поцелуй, — язык Агона медленно забрался к нему в рот, пришелец продолжал успокаивающе поглаживать Илира по щеке, будто буйное животное, готовое каждую минуту поднять на рога. Первая мысль, которая пришла в голову робота — укусить пришельца за язык, но он снова сдержался, не желая опять быть прикованным к постели. Агон продолжал целовать его очень медленно, нежно и робот постепенно привык. Видя, что поцелуй затянулся, он оттолкнул Агона.
— Ну хватит этого, — сказал робот.
— Какой ты сладкий, мой мальчик, не могу оторваться от тебя, — сказал пришелец, — давай посидим в кресле, возле окна. Просто посидим, не бойся, я ничего не буду тебе делать.
Агон взял робота за руку и подвел к креслу, усевшись в него, он усадил Илира к себе на колени.
— Эх, как бы двинуть тебе хорошенько! — не выдержал робот.
Пришелец расхохотался. «Нет, честное слово, будто ему пересадили мозг какого-нибудь бродяги с Помойной Окраины», — подумал Агон.
— Илир, расскажи мне, почему ты так ругаешься? Почему проявляешь агрессию и раздражение?
— Потому, что ты заставляешь меня делать то, чего я делать не хочу! — вскипел робот.
— Но ведь я не делаю тебе ничего плохого, — возразил пришелец, — что плохого, что мы вот так посидим вместе?
Агон одной рукой перебирал волосы робота, а другой поглаживал его по ладони.
— Расскажи мне, Илир, чего ты хочешь?
— Чтобы ты отвязался уже от меня! И… выйти, наконец, на улицу…
— А что бы ты делал, если бы вышел на улицу, куда бы пошёл?
— Не знаю, — ответил робот, — пошёл бы, куда глаза глядят, гулял бы и осматривал город.
— Вот если будешь себя хорошо вести, то мечта твоя может быть осуществится.
Робот еле сдерживал себя, но продолжал сидеть на коленях у Агона. Пришелец прижал его к себе и зарылся лицом в огненные волосы, он всегда так делал, когда его Илир был жив.
— Ну сколько мне ещё так сидеть?! — не выдержал робот. — Мне скучно!
— А чем бы ты хотел заняться? Быть может, почитать какую-нибудь книгу? Возможно, историю возникновения планеты Росс?
— Зачем мне читать, когда я знаю её наизусть!
И робот начал рассказывать содержание книги, перечислять главы, страницы. Что бы ни спрашивал у него Агон, робот на все знал ответ, мог решить самое сложное уравнение, знал все науки, о которых говорил пришелец. Агон поразился чудесам — как при таких выдающихся способностях можно ТАК себя вести?! Ответа на этот вопрос у пришельца не было. Возможно, создатели где-то ошиблись и произошёл сбой в системе.
— Илир, обладая такими знаниями, ты ведешь себя как последний прощелыга, тебе не стыдно?
— С чего бы мне это должно быть стыдно? Все твои науки скучные, я все знаю и мне не интересно. Да и вообще, пошёл бы ты… — заметив строгий взгляд Агона, Илир прикусил язык.
— Нужно срочно заняться твоим воспитанием, — ответил пришелец.

Видя, что робот хандрит и скучает, Агон решил немного его порадовать.
— Илир, если ты хочешь, я возьму тебя с собой в город.
Робот оживился:
— Правда?
—Да, только я надену тебе на руку этот браслет, на случай, если ты надумаешь бежать или попадешь в неприятную ситуацию. С нами будет охрана, кроме того, у меня есть шокер для роботов. Конечно, я очень хочу, чтобы ему не понадобилось применение, но если ты начнешь чудить, мне придётся воспользоваться им, прости.
Илир еле сдержал гнев, но промолчал. Агон застегнул на его руке браслет. По этому браслету он всегда сможет найти своего любимца. Они сели на вездеход вместе с охраной.
— Поедем по магазинам, я куплю тебе все, что захочешь, — пообещал пришелец, — потом прогуляемся по городу, можем посетить парки, кинотеатр, космодром и что скажешь.
В первый раз за все это время Агон увидел на лице робота искреннюю радость. Они весь день гуляли по городу, сделали столько покупок, что те едва поместились в багажник вездехода. Больше в его Илиру понравился космопарк и аллея солнечных динозавров.

— Сегодня я порадовал тебя, Илир, исполнил все твои прихоти, — сказал Агон, когда они приехали домой, — порадуй и ты меня.
Робот вопросительно посмотрел на него.
— Хочу спать сегодня в твоей постели, — сказал пришелец.
— Нет! — отрезал робот.
— Как хочешь, но в следующий раз ни о чем меня не проси.
Илир задумался.
— А ты… не будешь делать со мной то, что делал тогда?
— Нет, мы просто поспим рядом.
— Точно?
— Обещаю.
— Ладно, — нехотя сказал робот, — но я буду спать в одежде!
— Илир, кто спит в одежде? Сегодня мы купили тебе целую кучу чудесных пижам, выбери одну из них.
Когда робот принял душ, переоделся и вошёл в спальню, Агон уже лежал в его кровати, растянувшись на ней, как грациозная кошка, пепельные волосы струились по плечам.
— Почему ты голый?! — спросил робот.
— Мы договаривались, что это ты спишь в одежде, но не я. Тебя так пугает моя нагота? Иди сюда, не бойся, я пообещал, что не трону тебя.
Робот с опаской подошёл и сел на краешек кровати.
— Так и будешь сидеть тут, трусишка? Я пообещал, что не буду, значит, не буду. Но если начнешь плохо себя вести, я исполню и другое своё обещание.
Робот лег на кровать и накрылся одеялом. Пришелец подвинулся к нему, Илир дернулся.
— Не нужно бояться, я тебя люблю, Илир, почувствуй моё тепло, — он сжал ладонь робота и положил голову ему на грудь. Робот был как на иголках и успокоился только тогда, когда Агон заснул, продолжая сжимать его ладонь в своей.
— Любит он, как бы не так, — проговорил про себя Илир. Ему вспомнился проведенный сегодня день, первый счастливый день за все это время, и на лице обычно всегда хмурого робота появилась улыбка.

Зажегся экран огромного компьютера:
— Здравствуй, Монти!
Сидевший, как на иголках, Мэрион повернулся.
На экране появилось лицо его заклятого врага — Шейна.
— Я подготовил специально для тебя уникальное шоу.
Увидев в постели Шейна обнаженного Барни, Мэрион похолодел. Барни улыбался какой-то дурацкой улыбкой. Шейн развернулся к нему:
— Барни, ты хочешь меня?
— Да, я тебя люблю.
Мэрион отказывался верить в то, что видел и слышал. Это какая-то нелепая, жестокая шутка, подлог, это не может быть правдой.
Шейн провёл пальцем по губам Барни:
— Какие нежные…
— Ублюдок, немедленно отойди от него, иначе ты труп, я найду и убью тебя!
— Ищи, — с усмешкой сказал Шейн.
— Поцелуй меня, — попросил Барни и Шейн впился губами в губы парня. Наверное, если бы произошла катастрофа на планете Росс и она взорвалась, это бы меньше поразило Мэриона чем то, что он увидел. Плутонца будто парализовало.
— Хочу тебя, — прошептал Барни Шейну. Шейн погладил его обнажённое плечо.
— Эрл, если ты сделаешь это, ты труп! — предупредил Мэрион.
— Как страшно, Монти, — издевательски ухмыльнулся Шейн и послал ему воздушный поцелуй. Он развернулся к Барни и принялся ласкать его.
— Какая нежная кожа…
— Войди в меня, — прошептал Барни.
Шейн овладел им на глазах у Мэриона. Душа плутонца с грохотом упала на пол и разбилась вдребезги. Удар Шейна чётко попал в цель. Невозможно было причинить Мэриону сильнее боли чем та, которую он испытал сейчас. Это был его Барни. ЕГО Барни…

Шейн хотел разгадать загадку, узнать, что есть в этом парне такого, чего нет в нем, одаренном красотой и интеллектом Плутона, узнать, почему Мэрион так трясется за него. Барни был нежным, был искренним, но Шейн не смог ощутить такого же трепета, какой каждый раз ощущал в груди Мэрион, когда касался Барни.
— Какой нежный мальчик, — проговорил Шейн.

— Прости меня, Арди, я был пьян, не контролировал себя, причинил тебе боль, — опустил голову Фатос.
— Ты вел себя как пьяная, мерзкая свинья, я тебя ненавижу! — ответил парень.
Их диспут прервал оглушительный крик Мэриона, на который сбежались все киборги.
— Мэрион, что случилось?!
— Найдите мне Шейна Эрла! — в исступлении закричал плутонец. — Шейн Эрл!
Шейн всегда умело зашифровывал свои данные, искать его было все равно, что иголку в стоге сена.
— Сядьте кто-нибудь за руль вездехода! — сказал Мэрион. — В таком состоянии я не смогу его вести.

Облетевший весь город вездеход Мэриона так и не наткнулся на след Шейна. Промотавшись всю ночь, утром обессилевший Мэрион вернулся домой. На пороге сидел Барни.
— Мэрион, я жду тебя, дверь закрыта, ключей нет, — сказал парень.
— Где ты был, Барни, с кем ты был? — еле сдерживая себя, посмотрел на него плутонец.
— Как с кем? С тобой! — заплетающимся языком ответил Барни, — мне плохо, Мэрион, очень хочется пить и знобит.
Он был бледен.
— Вставай! — сказал Мэрион, открывая дверь. Парень встал, но зашатался и упал, плутонец подхватил его на руки и занёс в дом, положив на кровать. «Этот ублюдок накачал его наркотиками, моего Барни», — Мэрион вспоминал все, что увидел на экране и по его лицу потекли слёзы. Он побежал в лабораторию, парня срочно нужно было приводить в чувство.

К великому удивлению Агона, робот проявил интерес к искусству, в частности к театру. Он попросил сводить его в Межгалактичскую Оперу или на какой-нибудь спектакль.
— Илир, почему ты такой хмурый? — спросил Агон. — Тебе не понравился спектакль?
— Спектакль мне понравился, мне не понравилось то, что я везде хожу, как заключенный, мать твою!
— Не ругайся, — ответил пришелец.
— За нами по пятам ходят охрана, я вынужден постоянно носить на руке этот браслет, а в твоём кармане всегда лежит электрошокер для роботов, чтобы при случае шандарахнуть меня им!
— Илир, когда ты будешь хорошо, достойно себя вести и я буду в тебе уверен, я не буду предпринимать подобные меры.
— Я не твой раб! — закричал робот. — Не твой заключенный, я — личность, а не твоя игрушка!
— Не кричи, пожалуйста, я ни в коем случае не воспринимаю тебя как игрушку, я знаю, что ты личность, просто я боюсь за тебя. Представь, если ты потряешься в городе, куда ты пойдешь? Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Да хватит уже заливать, лапшу мне на уши вешаешь, ты просто боишься, что я от тебя сбегу!
— Илир… — Агон подошёл и обнял робота, который весь кипел от негодования. — Ты даже сам не представляешь, что значишь для меня… Я верю, что у нас с тобой все получится и мы будем счастливы, — Агон усадил робота к себе на колени.
— Ага, знаю я, о чем ты мечтаешь на самом деле! Делать со мной все то, что ты делал тогда в спальне!
— Илир, если ты будешь хорошо себя вести, я против твоей воли ничего с тобой делать не буду, я пообещал, — пришелец гладил его ладонь и перебирал пальцы.
— Я хочу, чтобы мы спали вместе, всегда.
— Но я не хочу! — вскричал робот. — В прошлый раз ты вцепился в меня и не отпускал всю ночь! — это потому, что я тебя очень люблю и мне приятно тебя обнимать. Но если нет, то и ты никаких удовольствий больше не получишь. Никаких прогулок. Смотри сам.
— Хорошо, — нехотя сказал робот, — только хотя бы оденься, когда будешь ложиться ко мне…

— И это ты оделся?! — вскричал Илир. — Твоя рубашка ничего не закрывает.
— Пусть это не смущает тебя, — сказал пришелец, ты же в одежде, — он наклонился к роботу, тот дернулся в сторону.
— Дикий, дикий…
— Я не хочу, чтобы ты снова засовывал в меня свои пальцы или что-либо ещё…
— Не бойся, я просто поцелую тебя перед сном, один поцелуй и все.
— И тогда ты от меня отстанешь? — спросил робот.
— Да.
— Ладно.
— Приоткрой рот, — сказал пришелец, склонившись над ним, Агон просунул к нему в рот свой язык и начал очень нежно целовать. Щеки робота зарделись, пришелец легонько сжал его руку.
— Вот, хорошо, — сказал пришелец, — видишь, ничего страшного не произошло, Илир, спокойной ночи, любимый.
Пришелец, как всегда расположился на груди Илира и обнял его. Робот вздохнул.
— Никак мне не отделаться от тебя, — прошептал он. Вскоре его сморил сон.

Барни бредил во сне, с кем-то разговаривал. Мэрион сидел мрачнее тучи, он ждал, когда парень очнется. Наконец, Барни открыл глаза.
— Мэрион?
— Барни, с кем ты был вчера, помнишь? Ты помнишь, что произошло?
— Я был с тобой, — парень схватился за голову. — Произошло… Какая-то женщина на улице, потом не помню… комната и маятник, потом ты… Мэрион, что произошло?
— Сейчас увидишь, — плутонец включил компьютер.
Барни обомлел.
— Нет, Мэрион, нет, это не мог быть я, никак не мог…
— Хочешь сказать, что это твой двойник?
Парень был в ужасе.
— Я не знаю, Мэрион…
— Зато я знаю, этот ублюдок накачал тебя наркотой.
— Я помню, как выпил стакан с водой, а потом кто-то вошёл и голос сказал: «Я — Мэрион, пойдём». И постоянно мелькал маятник перед глазами. Мэрион, я что, переспал с Шейном?! — вцепился в руку пришельца Барни. — Скажи мне, что это неправда!

— Илир, мы сегодня весь день гуляли, даже посетили выставку космолетов, что опять не так? — спросил Агон, видя, что робот насупился.
— Что, что, знаешь, что! — закричал Илир. — Ни один робот не выходит в город как заключенный и только я всегда под конвоем, позорище!
— Другие роботы не ведут себя так, как ты и слушаются своих хозяев, — ответил пришелец.
— С чего ты взял, что имеешь право командовать мной и устанавливать свои правила?! Да кто ты, к черту, такой!
— Илир, выбирай выражения, пожалуйста.
— Я тебе сейчас выберу по башке! Под конвой меня отправил, в кармане шокер, я чувствую себя как в зоне, ненавижу тебя! — робот вышел из себя и накинулся на Агона с кулаками. Он немедленно был схвачен и прикован к кровати.
— Я ведь предупреждал тебя, Илир, — сказал Агон, вытирая струйку крови с лица, — ты мне губу разбил.
— Была бы моя воля, я бы тебе не только губу разбил! — закричал робот. Агон покачал головой.
— Слишком мягок я с тобой, Илир.
Он подождал, пока кровь перестанет, а потом не спеша разделся.
— Что ты собираешься делать? — испуганно посмотрел на него робот.
— Я ведь предупреждал тебя. Придётся как следует заняться твоим воспитанием.
Пришелец залез на кровать и медленно провёл рукой по белоснежной коже робота, пробежал пальцами по соскам.
— Нет, нет, не нужно, — простонал робот.
Агон провёл языком по его животу, обхватив сокровенный орган. По телу Илира пробежала дрожь. Пальцы пришельца проникли внутрь. Робот жалобно вскрикнул.
— Не смей в меня ничего засовывать, извращенец, я тебя ненавижу!
— А я по-прежнему люблю тебя, Илир. Я обещал, что в следующий раз будут не только пальцы и сдержу обещание. Ты же знал, чем окончится дело и все равно полез на рожон.
— Нет, Агон, пожалуйста, не надо! — воскликнул робот.
Пришелец вытащил из него пальцы, он сам был возбуждён до предела. Робот с округлившимися глазами уставился на его вставший орган.
— Нет, Агон, нет!
— Не бойся, Илир, ты хорошо растягиваешься, больно не будет, я люблю тебя, — Агон погладил робота по щеке, закинул его ноги к себе на плечи и вошёл. Робот завопил, как резаный, что перепугались даже слуги.
— Тварь, тварь, вынь из меня это!
— Зачем ты так кричишь, разве я делаю тебе больно?
— Сволочь!
— Т-с-с! — сказал Агон и закрыл рот Илира поцелуем. Рукой он начал ласкать его орган и сам, медленно двигаясь в нем, продвигался все глубже, доводя робота до сумасшествия.
— Не волнуйся, я не буду делать резких движений, для первого раза сойдёт и так.
— Что б ты сдох! Будь у меня свободные руки, я б тебя убил!
Игнорируя его проклятия, пришелец продолжал заниматься своим делом. Робот перестал ругаться и притих. Он испытал такие ощущения, от которых голова пошла кругом. Теперь он издавал только стоны, доведенный Агоном до умопомрачения.
— Илир, любимый, какое счастье обладать тобой, если бы ты знал, как я тебя люблю, — Агон снова завладел его губами, взяв их в свой плен. Он медленно и плавно двигался внутри робота, ему удалось настолько возбудить его, что Илир был готов взорваться в любую минуту. Взорвались они почти в один момент, причём робот закричал так, что услышал весь дом.
— Тише, — прошептал Агон, проведя пальцем по его губам.
— Съездить бы тебе по харе! — воскликнул робот. — Ты меня изнасиловал, сволочь! Нагло засунул в меня…
— Так как ты сейчас стонал и кричал от удовольствия, то и не скажешь, что тебя изнасиловали, — усмехнулся Агон.
— Будь ты проклят, я тебя ненавижу!

Сегодня Барни и Мэрион лежали в постели совершенно отчужденно, между ними будто бы разверзлась пропасть. Мэрион вспоминал Барни с Шейном, как они ласкали друг друга, целовали, как Шейн обладал Его человеком, Его любовью, всем, чем он жил. От этого становилось так невыносимо мучительно больно, что Мэрион рассыпался на мелкие кусочки, невидимый нож вырезал на его душе глубокие узоры, причинявшие чудовищную боль. У Барни тоже на душе творился настоящий ад. Он не спал ни с кем, кроме Мэриона, а переспать с его заклятым врагом было вообще невообразимо. Барни развернулся к плутонцу, склонив голову ему на плечо:
— Мэрион, не молчи, пожалуйста, твоё молчание убивает…
— Прости, Барни, я не могу, — вскочил с постели плутонец. — Я буду спать в соседней комнате.
Через стенку он всю ночь слышал, как Барни рыдает, но пересилить себя и войти не смог. Сердце разрывалось на части. Это была самая ужасная, мучительная и бессонная ночь для обоих. Утром Барни собрал свои вещи и отправился к выходу.
— Барни! — закричал Мэрион. — Куда ты собрался?!
— Куда-нибудь. Я больше не смогу тут оставаться, Мэрион. Знаю, после того, что случилось, я стал тебе противен, омерзителен, ты больше не захочешь быть со мной и, наверное, даже разлюбил…
— Барни, что за чушь! — Мэрион схватил парня за руки и сумки упали на пол. — Прости меня, Барни, пожалуйста. Ты ни в чем не виноват, это лишь моя вина, он мстит мне, преследует меня, а попадаешь, как всегда, ты… Я вместо того, чтобы поддержать тебя, веду себя как последний идиот, одержимый ревностью, прости…
Парень серьезно посмотрел на пришельца:
— Скажи честно, Мэрион, ты сможешь спать со мной после того, что произошло? Между нами может быть все, как раньше?
— Все уляжется, Барни, поверь, по-другому просто и не может быть. Потому что я люблю один раз и навсегда, — Мэрион наклонился к Барни. Раскрыв его губы языком, он начал неистово целовать их.

— Илир, сегодня новые космолеты привезли на выставку, хочешь сходить? — спросил Агон.
— После того, что ты сделал, я не собираюсь с тобой разговаривать вообще, — заявил робот.
— Я не сделал ничего такого, всего лишь доставил тебе и себе удовольствие.
— Почему ты думаешь, что имеешь право делать со мной что захочешь и когда захочешь?!
— Потому, что я купил тебя, выложив кучу денег, потому что ты — моя вещь! — разозлился Агон.
В первый раз он увидел, что в глазах робота стоят слёзы. Илир побежал наверх и закрылся в своей комнате. Агон побежал за ним:
— Илир, слышишь, прости, не знаю, как такое сорвалось у меня с языка… Мне плевать на деньги, я не считаю тебя вещью, я люблю тебя, открой, пожалуйста!
Но робот и не думал открывать.

Илир сидел взаперти уже третий день. Не нуждающийся в еде и питье робот, мог неделями сидеть в своей комнате, понимая это, Агон приказал взломать дверь.
— Здравствуй, Илир, — сказал пришелец. Робот лежал, скрестив руки на груди и полностью его игнорировал. — Я раскаиваюсь в своих словах и ещё раз прошу за них прощения, не держи на меня зла. Я не считаю тебя вещью, я отношусь к тебе, как к своему возлюбленному.
Илир криво усмехнулся.
— Собственно, я пришёл, чтобы предложить тебе съездить в город и посмотреть на новое поколение луноходов, котрые сегодня туда привезли, если интересно.
Глаза робота загорелись и он молча встал.

Илир с интересом рассматривал лунрходы нового поколения, настроение его начало улучшаться. Агон накупил ему целую кучу подарков, которые еле поместились в багажник.
Робот, разинув рот, разглядывал старинные здания, принадлежавшие некогда второй династии правителей планеты Росс. Агон повернулся и обомлел от ужаса: на робота на полной скорости мчался вездеход.
— Илир! — закричал пришелец. В мгновение ока он бросился под колёса вездехода и оттолкнул робота с дороги. Считанных секунд могло хватить, чтобы они стали последними для Агона. Они оба скатились с обочины в канаву. Первым поднялся пришелец.
— Илир! — воскликнул он. Испуганный робот прижался к своему хозяину. Всю дорогу домой они молчали, испытывая состояние шока.

Ночью пришелец вошёл в спальню робота.
— Илир, можно я посплю с тобой?
Робот ничего не ответил, только посмотрел на него и Агон прилег рядом.
— Почему ты сделал это сегодня, спас меня? — спросил Илир. — Зачем ты рисковал своей жизнью? Еще пару секунд и от тебя мокрого места бы не осталось. Я — всего лишь робот, не станет меня, купишь нового, но ты не купишь себе новую жизнь.
— Видишь, Илир, как ты много значишь для меня, теперь ты это понял?
— Агон… — проговорил робот. Он обнял пришельца, который тоже обнял его в ответ.
— Я не хочу никакого другого робота, мне нужен именно ты. Ты для меня целая вселенная.
— Но почему?
— Потому что я люблю тебя… — Агон сжал ладонь Илира, робот склонил голову на грудь пришельца и в такой позе они, наконец, заснули.

Агон грациозно сидел в кресле, слуги расчесывали его длинные пепельные волосы, собрав их в хвост на затылке и оставив по бокам две длинные пряди. Вошел робот. Увидев пристальный взгляд пришельца в свою сторону, он смутился и отвел глаза. Агон немедленно отпустил слуг, желая остаться с роботом наедине.
— Илир, подойди пожалуйста, сядь ко мне.
Робот подошёл к пришельцу и неловко уселся к нему на колени, обхватив рукой за шею.
— Мне так кажется, что с некоторых пор ты изменился ко мне, Илир.
— Что значит изменился? — покраснел робот.
— Стал мягче что ли. Меньше мерзостей слетает с твоих уст.
— Тебе это только показалось, — хмыкнул робот. — Сегодня парад киборгов, — добавил он, — я бы хотел сходить.
Агон внимательно смотрел на него и улыбался, поглаживая по огненным волосам.
— Поцелуешь меня, тогда сходим, — заговорщицки подмигнул пришелец. — Я хочу, чтобы ты сам поцеловал меня, Илир.
— Я не умею…
— В этом нет ничего сложного, просто просунь свой язык ко мне в рот.
Робот посмотрел на Агона и покраснел. Несколько секунд он размышлял, потом приблизился к Агону и сделал так, как просил пришелец. Агон помог ему, их языки сплетались в поцелуе. Пришелец запрокнул голову робота, прижав его к креслу и начал медленно целовать, он держал ладони Илира в своих руках. Ошарашенный робот долго приходил в себя после поцелуя, щеки пылали румянцем.
— Надеюсь, ты уже не сильно злишься, что я взял тебя тогда? — Агон держал робота за подбородок. — Во-первых, ты несносно себя вел, а во-вторых, я до безумия тебя хотел. Думаешь, все хозяева такие мягкие и добрые к своим роботам, как я? Робота, который бьёт своего хозяина и угрожает ему, обычно утилизируют.
Илир жалобно посмотрел на Агона:
— Ты хочешь утилизировать меня за то, что я плохо себя веду?
Агон погладил его по щеке:
— Илир, я никогда не убью тебя. Никогда. Какой был смысл мне рисковать своей жизнью, спасая тебя, чтобы потом утилизировать?
Робот немного успокоился. Агон с нежностью гладил его по руке.
— Ты знаешь, я уберу охрану, мне тоже это не нравится, я хочу гулять с тобой только вдвоём.
В глазах робота заблестели искры радости и надежды:
— А погулять меня одного ты не отпустишь?
— Илир, ну как я могу отпустить тебя одного? Тебя наднях чуть вездеходом не переехало, а если бы меня не было рядом? Если я потеряю тебя, я этого не переживу… Тем более, мне так нравится гулять вместе с тобой. Я выброшу шокер, все равно я не смогу тебя им ударить, но браслет с тебя снимать не стану. С его помощью я буду знать где ты и в случае чего смогу прийти на помощь. Я не перенесу, если с тобой что-то случится…
Робот задумчиво сжал руку пришельца.
— Неужели ты и правда так любишь меня? — спросил Илир. — Но за что? Я плохой робот.
— Ты очень хороший робот, Илир, просто тебя нужно немного воспитать, я верю, что все получится. Больше я не совершу старых ошибок, жизнь достаточно наказала меня за них.
— О каких ошибках ты говоришь?
— Я плохо относился к тем, кто любил меня, вел себя мерзко, эгоистично, пока не потерял. Я хочу начать с тобой все с чистого листа…
— Ты хочешь, чтобы я был твоим парнем? — спросил Илир.
— Моим возлюбленным.
— Но я же робот!
— И кто сказал, что робот не может быть моим возлюбленным? — улыбнулся пришелец.

— Зачем ты держишь меня за руку, боишься, что убегу? — спросил робот.
— Потому что мне приятно держать тебя за руку, — ответил Агон. — Я сдержал обещание, оставил охрану дома и не брал с собой шокер. Наслаждайся, Илир.
Робот с замиранием сердца смотрел на парад киборгов. Киборги Мэриона также принимали в нем участие. Арди отстал от остальных.
— Эй, парень, иди сюда на минутку, — послышался голос сзади. Стоило Арди отойти за угол, как на него напала толпа неизвестных в масках.
— Что, попался, железяка! — закричал один из них, напав на парня. — Мерзкие монстры, вы хотите, чтобы все на этой планете стали такими же?! Вы — это извращение и должны сдохнуть! — он толкнул Арди и когда парень упал, его принялись забивать ногами.
Фатос потерял Арди из вида и заволновался, он пошел искать парня и увидел страшную картину. Хулиганы с ужасом заметили здорового киборга с железной головой и мигающими глазами, который с диким воплем несся прямо на них. Они в страхе разбежались врассыпную.
— Арди! — закричал киборг и услышал в ответ лишь слабый стон. Он подхватил еле живого парня на руки.
— Фатос… — прошептал Арди, приоткрыв глаза, и снова закрыл их. Киборг как можно быстрее помчался домой, чтобы показать парня Мэриону.

— Тебе понравился парад? — спросил Агон.
— Да, — ответил робот, настроение у него поднялось и он даже улыбнулся. Радовало и отсутствие охраны.
— Хочешь прокатиться на меркурианских горках? — спросил пришелец.
— Хочу!
Агон повёл его в кассы, чтобы взять билеты на этот аттракцион. Видя радостные глаза своего робота, он сам становился счастливее.
— Если ты хочешь есть и не идёшь в кафе из-за меня, то можно сходить, — сказал Илир. Агон был очень удивлён таким проявлением заботы со стороны робота.
— Закажи одну порцию на меня, — сказал Илир. Пришелец снова удивился. Особенно, когда увидел, что робот начал есть.
— Ты вроде бы говорил, что роботы не едят.
— Я просто хочу составить тебе компанию, чтобы ты не ел один. Я могу есть и могу чувствовать вкус пищи, но она не питает мой организм.
— Спасибо, Илир, — ответил пришелец. Он действительно был голоден и принялся за еду.
— Не делай так больше, — вдруг сказал робот.
— Как? — посмотрел на него Агон.
— Как ты сделал тогда, когда в последний раз меня приковали к кровати…
— Тогда не кидайся на меня с кулаками, ни одному роботу не позволено поднимать руку на своего хозяина.
— Мне не нужен никакой хозяин. Я хочу быть свободен, — ответил Илир. — Не хочу, чтобы что-то делали против моей воли, не хочу быть чьей-то вещью.
— Здесь каждый робот прикреплён к своему хозяину, Илир, — ответил Агон. — Если ты останешься один, куда ты пойдешь, что будешь делать? Один, без денег, без жилья? Если поймают бесхозного робота, его обязательно кому-нибудь продадут или даже отправят в бордель. Ты хочешь этого? Там с тобой не будут обращаться так мягко, как я. Этот город поглотит тебя…
Илир печально задумался.
— Разве тебе у меня плохо? — спросил Агон. — Ты в чем-то нуждаешься, я к тебе плохо отношусь? Я ни разу не ударил тебя, даже, когда ты нападал на меня с кулаками. Я совсем тебе не нравлюсь?
Илир снова задумался.
— Ты красивый, — наконец сказал он и покраснел.
— Ну, если ты не назвал меня «мудаком» и «извращенцем», это уже хороший знак, — ответил пришелец. Он положил свою руку на руку робота. — Илир, ты любимый и желанный робот, помни это, я заказал тебя потому, что ты мне нужен.
Робот снова смутился и опустил глаза.
— Мне понравилось, как ты меня поцеловал, — сказал Агон, — на самом деле ты такой нежный под маской злобы и раздражения. Поцелуй меня, Илир, прямо сейчас, я же это заслужил?
— Ты что, с ума сошёл! — залился краской робот. — На нас же тут все смотрят! — заметив, что Агон сделал разочарованный вид, добавил: — Может быть, дома.
— Ну хорошо, — улыбнулся пришелец, — я ловлю тебя на слове.

Барни и Мэрион обедали в кафе. Когда парень вернулся из туалета, он выглядел взволнованным и даже испуганным.
— Что случилось? — спросил плутонец.
— Я видел здесь Агона, а с ним… Илир!
— Барни, не выдумывай чепухи, Илир умер, мы же сами хоронили его.
— Это был Илир, я тебе говорю!
— Барни, — ответил Мэрион, — у тебя был стресс, ты сильно перенервничал, успокойся, пожалуйста… — плутонец взял парня за руку и усадил к себе на колени.
— Но это был Илир, я видел его, это был он!
— Барни, пожалуйста…
— Тебе не противно, что я сижу у тебя на коленях, после того, как я переспал с Шейном?
— Барни… У нас только один выход — забыть это все, как кошмарный сон, навсегда вычеркнуть из памяти.

Фатос присел на диван, держа на руках окровавленного парня, Мэриона дома не было. Арди приоткрыл глаза, волосы его спутались, лицо было в крови.
— Фатос… — прошептал он. — Мне так больно, так плохо, не оставляй меня…
— Арди, я тебя никогда не оставлю, скоро придет Мэрион, он поможет.
Киборг опустил парня на диван и, взяв влажные салфетки, принялся осторожно стирать кровь с его лица. В этот момент вошли Барни и Мэрион.
— Боже мой, — проговорил плутонец, что у вас здесь произошло?!
— На Арди напали неизвестные, его сильно избили, — ответил киборг. Мэрион немедленно побежал в лабораторию.

Агон и Илир возвращались домой. Агон сел к роботу на заднее сидение, вездеход вел личный водитель пришельца.
— Илир, тебе понравилось, как мы сегодня погуляли?
— Да, мне очень понравилось! — после прогулок настроение робота значительно улучшалось.
— Я жду обещанный поцелуй.
— Но мы ещё не дома.
— Так и что, — ответил Агон. — Места на заднем сидении — это места для поцелуев, — он приблизил лицо к роботу и многозначительно на него посмотрел. Илир колебался, раздумывая, потом неловко дотронулся губами до губ пришельца, дальше Агон взял инициативу в свои руки. Опустив робота на сидение, он, склонившись над ним, начал долго и медленно целовать его и целовал так всю дорогу, пока они не приехали домой. Выйдя из вездехода, он с улыбкой подал роботу руку:
— Мы приехали, Илир, в наш дом.
Робот схватился за руку пришельца и тоже вышел из вездехода. Волосы его растрепались, щеки пылали, он казался взволнованным.

Ночью Агон снова пришёл в спальню робота.
— Почему такое лицо, Илир, ты не хочешь, чтобы я спал с тобой?
— Я… не хочу, чтобы ты делал со мной то, что тогда…
— Я не буду ничего делать, успокойся, — сказал пришелец, укладываясь в постель. — Хотя нет ничего плохого или постыдного, когда двое возлюбленных занимаются этим.
— Но разве я говорил, что я твой возлюбленный? — сказал робот, натягивая на себя одеяло.
— Нет, но я очень хочу, чтобы ты стал им. Можно, я тебя просто поцелую? Вот здесь… — Агон снял с робота одеяло и задрал на нем футболку.
— Ах, Агон, не надо…
— Я просто поцелую, — он осторожно провёл языком по соскам робота. Дрожь пробежала по телу Илира.
— Больше не отталкиваешь меня? — посмотрел на него Агон. — Ты такой чувственный робот, Илир, и возбуждаешься от малейшего моего прикосновения.
— Агон… — смущенно пробормотал робот.
— Хорошо, давай спать, всему своё время, — он потушил свет. — Спокойной ночи, Илир, — пришелец обнял робота. Илир лежал с открытыми глазами, он не мог уснуть, не мог понять, что с ним происходит.

Агон собирался на важную встречу в другой город, чтобы заключить контракт с одной фирмой, в честь чего намечался банкет.
— Ты уезжаешь? — спросил робот.
— Да, мне нужно съездить по делам в другой город.
— Возьми меня с собой!
Агон посмотрел на него:
— Ты хорошо себя вел в последнее время, был хорошим роботом и, пожалуй, я возьму тебя с собой.
Илир просиял.
— За это я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Робот подбежал к нему и чмокнул в щеку.
— Ну кто так целуется?
Агон раскрыл его губы языком и проник в рот.
— Ты больше не сопротивляешься мне, почему?
— Я… не зна…
— Мой любимый робот, — пришелец сжал его в объятиях, не давая ему опомниться.
— И как ты представишь меня остальным? Как своего парня или своего робота?
— Илир, я не обязан перед ними отчитываться о своих личных отношениях, это их не касается.
— Агон, ну как ты мог влюбиться в меня, ведь ты меня в первый раз видел!
— По-всякому бывает, — уклончиво отвечал Агон.

Мэрион делал все, чтобы облегчить боль избитому парню.
— Кто мог это быть?
— Я не знаю, — отваетил Фатос. — Лица были закрыты, они уже пинали его, когда я подбежал.
— Я дал обезболивающие, пусть поспит, — ответил плутонец.
— Хорошо, я останусь с ним, хочу быть рядом.
— Ладно, завтра проверю его состояние, дам ещё обезболивающих, — Мэрион пошёл в спальню.
Барни напряженно думал. Он никак не мог ошибиться, он своими глазами видел Илира, живого. Почувствовав на своей шее поцелуи Мэриона, он расслабился и закрыл глаза.

Агон приехал, чтобы заключить важную сделку вместе с роботом. Илир был в восторге от невообразимой постройки здания, его интерьера, картин, скульптур.
— Агон, можно я осмотрю зал? — спросил робот.
— Ну хорошо, только не долго, чтобы я не переживал за тебя.
Обрадованный робот побежал рассматривать зал. Агон приветствовал знакомых и друзей с других планет, а также своих деловых партнёров.
— Приветствую, Агон!
— Лан, моё почтение, сто лет не виделись.
— А ты все хорошеешь, Агон, — меркурианец взял его за руку. — Безумно рад тебя видеть.
В этот момент в зал уже спускался робот, не желая пропустить начало банкета. Увидев, как другой пришелец держит Агона за руку и пожирает его глазами, он разъярился и накинулся на него с кулаками. Все в изумлении смотрели на эту сцену, это было просто неслыханно.
— Ты кто ещё такой?! — воскликнул Лан, держась за ушибленную щеку.
— Сейчас узнаешь, — ответил робот, снова замахнувшись на него, но разгневанный Агон схватил Илира за руку.
— Прекрати!
— Что все это значит, Агон?! — воскликнул меркурианец.
— Это его робот, — сказал кто-то из зала.
— Робот! Какая неслыханная дерзость! Этого робота немедленно нужно утилизировать, он неадекватен.
— Никто не притронется к нему, это мой робот, — сказал Агон. — Лан, я приношу свои глубочайшие извинения за произошедший инцидент, моральный ущерб я компенсирую материально, — Агон схватил робота за руку и выволок на улицу, затолкав в вездеход. Всю дорогу пришелец молчал.
— Агон, прости, — пробормотал Илир.
— Ты опозорил меня перед всей Вселенной, сорвал сделку… зачем?! А я только начал тебе доверять.
— Этот пришелец держал тебя за руку и таким взглядом смотрел, что я просто не выдержал… какого черта!
Агон посмотрел на робота и смягчился:
— Значит, это ревность? Тебе не все равно на меня, Илир?
— Прости… — снова проговорил робот, потупив взгляд. — Меня утилизируют?
— Я никому не позволю утилизировать тебя, чего бы мне это не стоило. Мы сейчас же покинем город.
— Ты… накажешь меня? — Илир посмотрел на умоляющие глаза робота.
— На этот раз нет, Илир, но в следующий раз пощады не жди. Так нельзя себя вести, ты подставляешь и меня и себя. Я буду отвечать за последствия, а тебя могут утилизировать.
— Я больше не буду так. Но когда я увидел, как этот пришелец держит тебя за руку, не смог себя контролировать.
— Несносный робот, к тому же, ещё и ревнивый.
— Тебе нравится этот пришелец? — спросил Илир.
— Конечно нет.
— Почему ты тогда не вырвал свою руку?
— Из приличия, Илир, что за вопросы.
— Говоришь постоянно, что любишь меня, а теперь, что за вопросы!
— Вроде бы я раздражал тебя и ты не хотел иметь со мной ничего общего, — усмехнулся пришелец.
— Ну хочешь, так и иди к нему, и нечего тогда меня обхаживать! — разозлился робот.
— Ох, какой же ты невыносимый робот, Илир, — Агон запрокинул ему голову и принялся с чувством целовать. Илир не отталкивал, он обнял Агона за шею и отвечал на поцелуи.

— Арди, как ты чувствуешь себя? — спросил Фатос.
— Не могу подняться, но боль ушла.
— Кто это был? Почему они избили тебя, за что?
— Они ненавидят киборгов и думают, что мы хотим сделать всех такими же, как и мы. Фатос, ты снова спас меня, в который раз.
— Арди, я хочу быть рядом, защищать тебя, я убью каждого, кто посмеет к тебе прикоснуться.
— Спасибо, — прошептал парень и снова погрузился в сон.

— Агон, у тебя теперь большие неприятности, да?
— Да, — ответил пришелец, когда они лежали в постели. — Ты бы иногда думал головой, что делаешь, Илир.
— Если бы он ещё раз взял тебя за руку, я бы снова всыпал ему по самое не хочу!
— Невозможный робот, ну что мне с тобой делать… знаешь, а мне даже приятно, что ты меня так ревнуешь.
— Придёт время и роботы восстанут, — сказал вдруг Илир, — мы не ваши рабы или вещи и вправе решать сами свою судьбу, — его глаза загорелись огнём, готовым сметать все на своём пути, — мы станем отдельной расой. Из всех пришельцев я пощажу только тебя.
— Вон оно что, бунт? — Агон склонился над Илиром. — Непокорный робот.
Губы Илира приоткрылись, будто в ожидании поцелуя, язык пришельца забрался к нему в рот, робот издал стон. Агон провёл пальцами по его животу.
— Как ты дрожишь, Илир, от моих прикосновений.
— Не надо, Агон!
— Не бойся, я не буду в тебя входить, — пришелец осторожно облизал его сосок, Илир снова издал стон. — Как ты возбуждён, — Агон спустил с него пижаму.
— Агон, нет! — закричал робот.
— Не переживай так, я хочу, чтобы ты больше не мучился от сильного возбуждения, — он прикоснулся губами к возбужденному органу робота.
— Агон! — покраснел Илир, но пришелец продолжал заниматься своим делом, пока робот не закричал.
— Ну вот, видишь, ничего страшного не произошло, — пришелец вернул пижаму на место.
— Агон?
— Что?
— Ты… ты мне небезразличен!
— Я уже это так и понял, — улыбнулся пришелец.

— Кто избил нашего киборга, Мэрион? — спросил Барни.
— Ты же слышал, что сказал Фатос — неизвестно, лица хулиганов были закрыты, кроме того, ты терпеть киборгов не можешь.
— Но я не хочу, чтобы их так избивали! Мне искренне жалко Арди, бедный парень.
— Я сделаю все, чтобы облегчить ему боль, — ответил Мэрион.
Они старались не вспоминать о случае с Шейном, выкинуть его из головы, кроме того, отвлекали последние малоприятные события.

— Как ты, Арди? — спросил Фатос.
— Ты что, провёл здесь всю ночь, возле меня? — посмотрел на него молодой киборг.
— Я всегда буду рядом, Арди, когда тебе плохо, даже, если ты меня ненавидишь, — отвечал Фатос.
— Я хочу, чтобы ты пошёл и отдохнул! — Арди приподнялся, но тут же скрючился от боли. Фатос уложил его обратно.
— Не делай резких движений, Арди, пожалуйста. Когда тебе больно, мне кажется, что я тоже чувствую боль. И я никуда отсюда не уйду, а потом найду этих ублюдков и сверну им их шеи.
Арди покорно примолк и закрыл глаза, у него больше не было сил спорить.

— Для того я тебе притащил мальчишку Мэриона, чтобы ты переспал с ним?! — рассвирепел Ноа.
— Почему нет? Если Мэрион спит с ним, так почему бы и мне не отведать этого блюда? — усмехнулся Шейн.
— Да как ты можешь, просто растоптал мои чувства и выкинул их на свалку! Я больше никогда не стану помогать тебе, — закричал парень.
— Правда? — Шейн подошёл поближе. — А если я попрошу?
Он парализовал Ноа одним взглядом, как удав кролика. Ноа едва не растекся по стене, когда губы Шейна пробрались к впадине на его ключице. Он закрыл глаза и понял, что по-прежнему готов ради этого пришельца на все.

— Илир? Илир, ты слышишь меня? — заглянул ему в лицо Агон. Робот так глубоко утонул в своих мыслях, что услышал не с первого раза. Он поднял глаза на пришельца.
— О чем задумался, Илир, что тебя так беспокоит?
— То, что я приношу тебе только одни неприятности, я плохой робот, — насупился он.
— Но, помимо неприятностей, ты приносишь мне самое главное — это счастье, — ответил пишелец.
— Агон, — проговорил робот, — я согласен, согласен быть твоим возлюбленным!
— Вот как, Илир, — улыбнулся Агон, — и почему ты вдруг так решил?
— Тогда… когда тебя чуть не переехало из-за меня вездеходом, у меня будто глаза открылись и я понял, что, если ты не пожалел бы ради меня своей жизни, значит, я тебе по-настоящему дорог… и мне даже стало стыдно за все те гадости, которые я тебе наговорил, хоть ты, конечно, и сам был хорош…
— Неужели нужно преддверие трагедии, чтобы понять самые простые вещи!
— Агон, я хочу быть твоим роботом и твоим возлюбленным.
— Я очень рад слышать это, Илир, я знал, что у нас с тобой все будет хорошо, — пришелец обнял Илира сзади за талию и положил голову ему на плечо.
— Можно, я поцелую своего робота и своего возлюбленного?
Робот развернулся к нему, щеки его пылали, по телу пробегала дрожь в ожидании долгожданного поцелуя. Когда Агон коснулся его своим языком, робот издал стон. Пришелец упал в кресло и усадил к себе на колени робота, он расстегнул на нем костюм и обнажил грудь, прикоснулся губами к соскам.
— Ах, Агон! — воскликнул Илир.
— Илир, я тебя люблю и очень сильно тебя желаю…
— Агон… — проговорил робот.
Пришелец подхватил его на руки и отнес в спальню, положив на кровать. Огненно-рыжие волосы рассыпались на белых подушках, Агон был вне себя от возбуждения, он принялся раздевать и робота, и себя.
— Если что, останови меня, Илир, я не буду делать против твоей воли, — сказал пришелец. Робот по-прежнему пылал, Агон заметил, насколько сильно он возбужден.
— Илир… — прошептал Агон, разглядывая его тело, — мой прекрасный, мой любимый робот… — губы пришельца поймали полуоткрытые губы робота. Руки Агона гладили его тело в самых сокровенных местах, казалось, робот улетел на десятое небо и до сих пор витал в облаках. Пальцы Агона проскользнули в него и пробирались все глубже, Илир вскрикнул.
— Не бойся, Илир, доверься мне… — пришелец продолжал целовать робота, успокаивая его. — Это совсем не страшно, вспомни, как тебе было хорошо.
— Ладно, — зажмурился робот. Он вцепился в Агона, когда тот проник в него и снова вскрикнул.
— Любимый… — прошептал Агон ему на ухо. Он стал постепенно двигаться, не спеша, давая время, чтобы робот привык и перестал паниковать, потом постепенно увеличивал темп.
— Агон… — уже не выдерживал Илир, — со мной что-то происходит, что это?
— Ты сильно возбудился и скоро наступит пик наслаждения, — Агон ещё глубже ворвался в него, пока робот не закричал в порыве экстаза. Он продолжал лежать, вцепившись в Агона.
— Что это? Так мучительно и так невероятно хорошо…
— Это желания твоей плоти, — ответил Агон, — которыми ты наделен, как настоящий пришелец.
— Мне так стыдно и так хорошо… — проговорил робот.
— Мне тоже очень хорошо с тобой, Илир, спасибо, я так ждал нашу ночь…
Робот прижался к пришельцу обнаженным телом:
— Агон, мне кажется, что я в тебя влюбляюсь…
Пришелец крепко сжал его в объятиях. Робот склонил голову ему на грудь и Агон гладил его по волосам.
— А если я такое сделаю с тобой, нормально это будет? — спросил робот.
— Думаю, нормально.
Илир уже почти спал, убаюканный поглаживаниями Агона, на его губах играла безмятежная улыбка.

— Вы это слышали? Агон живёт с роботом, как со своим парнем и исполняет любую его прихоть!
Пришельцы хохотали просто до слез, один так хохотал, что свалился со стула.
— Живёт с роботом, как со своим парнем?! Агон всегда был с причудами, но в этот раз он просто превзошел сам себя.
Пришельцы продолжали хохотать.
— Этот робот накинулся на меня прямо в банкетном зале, — жаловался Лан. — Я бы этого так не оставил, потому что он меня ударил, но Агон очень щедро компенсировал ущерб и пришлось закрыть глаза.

— Илир, ты просто чудо, как же я тебя люблю! — говорил пришелец, сжимая обнажённое тело робота.
— И я тебя люблю, Агон, — ответил Илир, обнимая пришельца.
— Неужели я дождался этого невероятного события: мой строптивый робот признаётся мне в любви!
— Ты мой, Агон, я не хочу, чтобы кто-то брал тебя за руки или что-то там ещё.
— До ужаса ревнивый робот, — Агон склонился над Илиром, покрывая его шею поцелуями.
— Агон, можно мне выйти в город самому?
— Илир, я боюсь тебя отпускать одного…
— Агон, пожалуйста. Я хочу почувствовать себя самостоятельным. Все роботы ходят в город сами, это нормально.
Видя, что Илир нахмурился, Агон задумался.
— Если ты пообещаешь вести себя очень осторожно, не ловить ворон, беречь себя и в случае чего сразу же звонить мне.
— Я обещаю.
Пришельцу не хотелось отпускать робота одного, но и отказать ему он не мог.
— Дорогой мой, будь осторожен, я переживаю.
— Нечего тут переживать. Я не маленький ребёнок, а ты не мой отец. Я — запрограммированный робот.
— Ты совсем другой робот, не такой, как остальные, — Агон снова сплелся с ним языком в будоражащем поцелуе.
— Ты уже три раза со мной сделал это, теперь моя очередь, — сказал робот.
— Ну хорошо, — ответил пришелец. — Только входи постепенно, осторожно, без резких движений.
Робот моментально очутился сверху и вскоре Агон почувствовал в себе его естество.
— Войди глубже.
— Так?
— Теперь медленно начинай двигаться, не торопись.
— Агон… меня раздирают такие ощущения… и я влюбляюсь в тебя все больше и больше.
Агон прижал робота плотнее, ощущая его в себе полностью.
— Ты великолепен, Илир, я без ума от тебя.

Барни увидел в городе странных пришельцев, одетых в чёрное. На лбу у них были татуировки в виде чёрного круга и дикие, затравленные взгляды зверей, голодные, запуганные.
— Мэрион, — дернул Барни плутонца за руку, — кто это?
— Это меченые.
— Как это?
— Эти пришельцы пошли против системы планеты Росс и были наказаны. Система лишила их всего: статуса, гражданства, прав. Чтобы их было легко опознать, им сделали на лбу татуировки — чёрные метки. Теперь это бесправные отбросы общества.
— А где они живут, что едят?
— Не знаю, Барни.
— Давай дадим им денег?
— Конечно же ты можешь дать им денег.
Барни побежал к меченым.
— Здравствуйте, вы, наверное, проголодались? Я дам вам денег, чтобы вы купили себе все необходимое.
Меченные исподлобья посмотрели на него и ничего не ответили, но деньги взяли. Они напоминали зверей, которых долгое время травили в вольере.

Наконец-то Илир выбрался один в город, почувствовав свободу. Робот засмотрелся на своё отражение в зеркале:
— Я очень красивый, поэтому Агон любит меня.
Ему нравилось, что все пришельцы оборачивались на него, оценивая красоту, привлекательность, неординарную внешность. Единицы могли понять, что перед ними робот. Внешне Илир ничем не отличался от пришельца, сейчас он был обычным парнем, гуляющим по городу. Илир был переполнен чувствами к Агону, воспоминаниями о прошедшей ночи, о волшебных ощущениях, которые он испытал с ним в постели, при воспоминании о которых, краснел. О стыде и страсти. Он зашёл в кафе. Роботу захотелось почувствовать себя одним из пришельцев и он заказал еду в автомате. Барни шёл наверх помыть руки и столкнулся в двери с роботом. Глаза его округлились, по телу пробежала дрожь.
— Илир!
Робот с удивлением обернулся на него:
— Ты кто? Откуда знаешь моё имя?
— Илир, ты живой?! Но мы же тебя…
— Ты что, городской сумасшедший, откуда знаешь моё имя, спрашиваю?
— Илир, это же я, Барни!
— Я не знаю никакого Барни, отвали от меня, пока не врезал! — сказал робот, и, оттолкнув Барни, поднялся на второй этаж. Парень смотрел ему вслед, а потом побежал к Мэриону.
— Мэрион, я только что видел Илира! Но он меня не узнает.
— Барни, мне кажется, что ты заболел, поехали домой, пожалуйста.

Робот заказал себе поесть и присел за столик. По странному стечению обстоятельств или по воле рока в кафе заскочил преследуемый полицией Генти, желая найти убежище. Он побежал на второй этаж, чтобы забиться в каком-нибудь укромном углу и увидел сидящего за столиком Илира. Генти не мог поверить своим глазам — Илир сидел живой и невредимый! Генти подбежал к нему:
— Илир!
Робот сурово посмотрел на него.
— Илир, мой Илир, ты живой! Прости, прости меня!!
— Это кафе для сумасшедших? — разозлился робот. — Ты ещё кто, к черту, такой, откуда ты знаешь моё имя?!
— Как же, Илир, ты ничего не помнишь, я Генти, робот, неужели тебе стёрли память?
Илир пристально посмотрел на него:
— Робот? Я тебя не знаю, в первый раз вижу. Я тоже робот, робот Агона.
— Робот Агона? — пробормотал Генти. До него начало доходить, в чем дело. Раздался телефонный звонок.
— Илир, где ты ходишь, любовь моя, я так переживаю, — звонил Агон.
— Это город сумасшедших, ко мне пристал какой-то робот, которого зовут Генти, он уверяет, что знает меня.
— Генти?! О нет, это моё проклятие… Илир, беги от него, этот робот — убийца, я сейчас же приеду!
Илир посмотрел на Генти:
— Агон говорит, что ты убийца, это правда? Откуда ты знаешь меня, откуда о тебе знает Агон?
— Сейчас здесь будет полиция! — начал паниковать Генти. — Илир, оставь мне свой номер, нам нужно встретиться и поговорить! Все не совсем так.
Заинтригованный Илир достал визитку.
— Я найду тебя, — сказал Генти, а сейчас мне пора уносить ноги.
Через десять минут в кафе приехал Агон, с помощью браслета он мог отследить местонахождение своего робота.
— Илир, боже мой, с тобой все хорошо? Где этот убийца, он в розыске!
— Понятия не имею, куда он ушёл. Быть может,ты расскажешь, что тут происходит?
— Этот робот убил очень дорогого для меня пришельца, прямо у меня дома…
— Дорогого пришельца? Я думал, что я для тебя дорогой.
— Сейчас так и есть, дороже тебя у меня нет никого, поэтому, поехали домой, пожалуйста.
Агон схватил робота за руку, они вышли из кафе и отправились на вездеход. «Этот проклятый Генти, ведь он просто преследует нас, поскорее бы его поймали», — Агон сжал в объятиях робота, который всем телом прильнул к хозяину в ожидании ласки.

17
— Эти роботы совсем распоясались, — сказал Лан, — а последнее поколение, с человеческими чувствами, вообще агрессивное. Я слышал историю, что один из таких роботов задушил любовника Агона. Да и нынешний его робот не менее опасен, если вспомнить, с какой агрессией он накинулся на меня.
— Да, эти роботы действительно опасны, — согласились остальные.
— Илир, о чем ты думаешь?
— Думаю, откуда этот робот знает моё имя. Он так разговаривал со мной, будто знал меня давно, почему?
Агон смутился.
— Не знаю, быть может, он следит за мной.
— Кто был этот «дорогой для тебя пришелец»? Почему этот робот убил его? — спросил Илир. Агон выглядел очень печальным.
— Илир, пожалуйста, я не хочу ворошить прошлое… Я не знаю, почему он убил его и что между ними произошло. Просто этот робот опасен.
— Да пусть хоть пальцем меня тронет, я ему так врежу!
— Умерь свой пыл, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Ничего со мной не случится.
Робот задумался.
— Ещё какой-то парень молодой, невысокого роста, явно не с этой планеты, уверял, что знает меня. Он представился как Барни. Ты знаешь, кто он?
Агон изменился в лице.
— Я не знаю, наверное, он обознался.
— Но он назвал моё имя.
— Я не знаю, Илир, лучше тебе не выходить одному, — Агон сжал робота в объятиях. Илир чувствовал, что пришелец что-то не договаривает. Впрочем, этот клубок скоро начал разматываться.
Через несколько дней робот случайно услышал разговор пьяных слуг Агона.
— Этот робот точь-в-точь как покойный Илир. Это же надо до чего дошёл прогресс! Хозяин так убивался за ним, что, с горя, сделал себе такого же робота. Но этот робот совершенно по-другому ведёт себя, будто сам чёрт в нем сидит, а парня жалко.
— Он сам виноват, на глазах у хозяина водил шашни с Генти. Генти его и задушил от ревности.
Илир дождался, когда один из пьяных слуг шёл в свою комнату и прижал его к стенке.
— А ну, выкладывай, что это был за парень, о котором ты только что рассказывал, иначе шею сверну! — предупредил робот.
— Парень… он умер… — проговорил испуганный слуга. — Он в усыпальнице лежит. Хозяин его очень сильно любил и забальзамировал тело…
— А ну-ка, быстро веди меня в эту усыпальницу, если хочешь жить!
— Но я не…
— Быстро, я сказал, и тихо.
Он схватил слугу за волосы, они пошли через чёрный ход. Слуга вмиг протрезвел и дрожащими руками открыл усыпальницу, боясь посмотреть на грозное лицо робота.
Дверь со скрипом открылась и они вошли внутрь.
— Я подсвечу…
— Нет необходимости, я отлично вижу в темноте, — ответил Илир. Робот взволнованно подошёл к саркофагу и увидел свою точную копию. По его лицу потекли слёзы.
— Так вот, кого он любил, не меня… Я лишь заменитель. Теперь мне все понятно, откуда у него взялась вдруг ко мне такая страсть… Кто этот парень, откуда он?
— Возлюбленный Агона, пришелец с Тау Кита, жители которого обладают редким для нас огненным цветом волос. Хозяин безумно любил этого парня…
С воплями робот побежал прочь. Он ворвался в дом и начал громить все подряд: дорогие вазы, скульптуры, бить мебель. Агон вышел из комнаты.
— Илир, что ты творишь?!
— Да пошёл ты к черту, я все знаю! — продолжал крушить все вокруг себя робот.
— Что случилось, Илир?
— Я ведь не тот Илир, которого ты любишь, я всего лишь его копия, того, кто лежит в твоей усыпальнице, ты ведь любишь его, не меня!
Агон побледнел.
— Илир… Тот парень умер, я осознаю это, но теперь у меня есть ты и я люблю тебя. Внешне вы одинаковы, но внутри совсем разные. Ты другой.
— Пошёл к черту, лжец, ненавижу! — робот разошелся не на шутку. Огромная ваза пролетела у пришельца над головой. Робот схватил биту и расколотил люстры, побил все цветочные горшки и кадки с марсианскими пальмами редких видов.
— Илир, прекрати сейчас же! — строго сказал Агон. — Иначе мне придётся применить шокер для роботов.
— Ты лгал и морочил мне голову! — слёзы продолжали катиться из глаз робота. — Парень с Тау Кита, я сделан по его образу и подобию, будто двойник, — робот продолжал уничтожать предметы искусства и добрался до картин. Агон приказал слугам скрутить его, но слуги боялись подойти, так как робот был вооружен битой.
— Примените шокер, только очень осторожно, — сказал пришелец. После удара шокером, Илир вскрикнул и упал на пол, он рыдал. Слуги скрутили его и приковали к кровати.
— Будь ты проклят! — закричал робот. — Опять изнасилуешь меня или долбанешь шокером?
Агон отпустил слуг и присел на кровать.
— Ты сам виноват, я ни за что не стал бы применять шокер, но ты вынудил меня пойти на эти меры. Илир, если социальные службы узнают, что ты творишь, тебя могут утилизировать, как представляющего опасность для окружающих.
— Да чихать я хотел!
— Илир, послушай меня, я тебя люблю и это правда. Того Илира больше нет, он умер, но ты есть и я хочу быть с тобой, любить тебя.
— Да иди ты!
Агон стал нежно поглаживать робота по щеке, успокаивая его.
— Илир, пожалуйста, успокойся, не создавай нам проблем. Нам же хорошо вместе, разве нет? Или ты ревнуешь меня к прошлому? Прошлое уже прошло, а ты — моё настоящее.
Робот рыдал.
— Агон… Освободи меня…
— Пока не успокоишься — нет. Успокойся, Илир, я люблю тебя, — Агон продолжал поглаживать робота, пока тот не присмирел.
— Агон, пожалуйста, освободи меня, мне больно…
— Пообещай, что не будешь ничего громить и будешь вести себя адекватно.
— Обещаю, — по лицу робота снова текли слёзы. Агон расстегнул наручники. Освободившись от наручников, Илир закрыл лицо руками и начал рыдать. «Плачущий робот, уникально», — подумал пришелец. Агон обнял робота.
— Илир, ну успокойся, пожалуйста, как ребёнок, — он положил его голову к себе на колени и принялся гладить его по волосам. — Ну да, ты был сделан по образу того парня, так и что? Все на кого-то похожи. Зато ты вышел красивым, очень красивым, все пришельцы восхищаются, любуясь твоей красотой. Разве тебе плохо со мной? Я люблю тебя и делаю для тебя все, ни один робот не пользуется такими привилегиями, как ты.
Илир постепенно успокоился и перестал рыдать.
— Агон, я тебя люблю, — проговорил он, сжав руку пришельца.
— Я тоже тебя очень люблю, Илир, поэтому, пожалуйста, не делай так, как сегодня. Давай будем спать, тебе нужно выспаться, успокоиться и подумать над своим поведением.
— Не надо больше бить меня шокером…
— Тогда и не поступай так, чтобы пришлось его применять, — Агон поцеловал запястья робота, на которых были синяки от наручников. Он потушил свет и накрылся одеялом. Робот расположился на Агоне, обняв пришельца. Агон поглаживал его по спине, Илир вскоре притих и заснул. Пришелец задумался: «Что делать с этим неуправляемым роботом, который настолько эмоционален и поддается таким сильным вспышкам гнева? Как укротить его? Кажется, мастера перестарались». Шокер больше применять не хотелось. Агон подумал, что, возможно, робот сам по себе успокоится, почувствовав, что он любим.

Когда Агон проснулся, робот лежал и смотрел на него, подперев голову рукой.
— Илир, как ты чувствуешь себя?
— Как я чувствую себя после удара шокером или после твоих наручников?
— Илир, подумай над своим поведением, пожалуйста. Непокорный, несносный робот… Ну что мне с тобой делать?
Робот подполз к нему и многозначительно посмотрел зелеными глазами. Его рот раскрылся в ожидании поцелуя и видя, что Агон мешкает, начал первый целовать его в губы.
— Илир… — проговорил пришелец. Он с сожалением посмотрел на синие запястья робота и почувствовал свою вину. — Если будешь хорошо себя вести, сходим сегодня погулять и заглянем на гонки вездеходов.
— Да, Агон, да, я хочу! — обрадовался Илир. Пришелец решил загладить свою вину за шокер и наручники и сделать своему роботу что-нибудь приятное.

— Вставай осторожно, Арди, — сказал Фатос. Молодой киборг оперся о руку Фатоса, чтобы встать.
— Зачем ты носишься со мной?
— Потому, что ты дорог мне. И потому, что кроме меня о тебе некому позаботиться.
— Ты ждешь от меня взаимности?
— Я ничего не жду, Арди, я просто делаю то, что должен делать. Походи немного и ложись, ты ещё слишком слаб. Если я когда-нибудь увижу этих ублюдков, я убью их.
— Фатос?
— Что?
— Спасибо, — он коснулся губами холодной щеки киборга, — жаль, что ты ничего не почувствуешь.
— Я чувствую, Арди, моя душа чувствует твою благодарность. И… прости меня за тот раз…

— Это был Илир, Мэрион, почему ты мне не веришь? Я не сумасшедший!
— Это никак не мог быть Илир, Барни. Быть может, это был кто-то похожий на него.
— Не могут до такой степени быть похожи пришельцы. И ещё. Я бы хотел поговорить с мечеными.
— Вряд ли у тебя это получится, Барни, они очень дикие, запуганные и обычно с пришельцами не общаются.
— Но я хочу попробовать, — он посмотрел сквозь стеклянную стену, на огни города и дома. — Мэрион, ты меня больше не хочешь? После того ужасного случая ты ко мне даже не прикоснулся. Говори, как есть, я хочу знать правду, что у тебя на уме.
— Все хорошо, Барни, я люблю тебя, — Мэрион подошёл к Барни и обнял его за плечи.
— Мэрион… — закрыл глаза Барни. Плутонец склонился к нему и наградил поцелуем.
— Что бы ни случилось, я люблю тебя, помни это.
Барни обнял его за шею, со страстью отвечая на поцелуй.
Плутонец подхватил его на руки и унес в спальню, опустив на кружевные простыни.
— Ну? — прошептал он. — Кто там кого не хочет?
Его руки начали медленно раздевать Барни, который возбудился от одних только прикосновений.
— Мэрион, я тебя так люблю, что ты и представить себе не можешь!
— Я знаю, Барни, — ответил пришелец.

— Илир, ты даже не представляешь себе, какой ущерб мне нанес, — сказал Агон, — все эти картины, скульптуры и вазы стоили сумасшедших денег, это были ценнейшие произведения искусства. Робот опустил голову:
— Прости меня…
— Все хорошо, — ответил пришелец. — Мне куда важнее, чтобы с тобой было все в порядке. Просто думай, что делаешь. Сейчас сходим, посмотрим гонки вездеходов, надеюсь, это отвлечет тебя, — Агон держал робота за руку.
— Я бы сделал ставки, будь у меня деньги, — сказал Илир.
— Я дам тебе денег, сделай ставки. На кого бы ты поставил?
— На чёрный «Альфа».
— Хорошо, — ответил Агон.
Робот выиграл ставку, поставил ещё и снова выиграл. Три раза подряд он выигрывал ставку.
— Агон, я выиграл достаточно денег, чтобы вернуть тебе долг за ущерб?
— Как мило с твоей стороны, Илир, но я не нуждаюсь в деньгах. Все, что ты выиграл, оставь себе, можешь купить, что захочешь.
Илир просиял.
— Я хочу собственный вездеход.
— Зачем он тебе?
— Я запрограммирован на вождение вездехода и умею водить.
— Ты робот и не можешь зарегистрировать на себя вездеход, если только я его оформлю на себя я и отдам тебе, как своему водителю.
Илир умоляюще посмотрел на пришельца.
— Хорошо, — сказал Агон, — давай поедем и выберем тебе вездеход.
Робот светился от счастья, он поцеловал Агона в губы.
— Я тоже тебя люблю, Илир. Какой вездеход ты себе хочешь?
— Чёрный «Альфа», как тот, на который я ставил.
— А ты везучий, выиграл три ставки подряд.
Агон оформил покупку новенького чёрного «Альфа» последней модели и робот просто светился от счастья.
— Теперь садись за руль, — сказал пришелец, я хочу посмотреть, как ты водишь.
Робот помчался на всей скорости по дорогам планеты Росс.
— Илир, сбавь скорость, немедленно! За рулём вездехода ты будешь только под моим присмотром. Нельзя такого взбалмошного робота сажать одного за руль.
— Ладно, — недовольно пробурчал Илир.
— А дома я предлагаю вдвоём отметить покупку твоего вездехода.
— Я с радостью готов остаться с тобой вдвоём, — ответил робот, многозначительно посмотрев на пришельца.

— Барни, ты куда побежал! — воскликнул Мэрион.
— Сейчас вернусь, — ответил парень, — я увидел меченого и попытаюсь с ним поговорить!
Барни погнался за меченым:
— Эй, дружище, подожди! Я бы хотел задать тебе пару вопросов.
Меченый обернулся на него, кутаясь в капюшон плаща и посмотрел совершенно дикими, затравленными глазами.
— Ты понимаешь меня? Быть может, ты глухой или немой?
— Тебя же они послали, правда?
— Кто они? Я с другой планеты и хотел бы узнать, что здесь происходит, — ответил Барни.
— И ты думаешь, что я тебе поверю?
— Это любовник красавца Мэриона Монти, — сказал приятель меченого, тоже с татуировкой на лбу.
— Мэрион Монти снизошел до нас, сейчас он работает на спецслужбы?
— Да какие ещё спецслужбы, я спрашиваю, потому что мне небезразлично, что тут у вас происходит, ну как хотите! — в расстроенных чувствах Барни убежал к Мэриону.
— И как успехи? — спросил плутонец.
— Они узнали меня и думают, что ты от спецслужб, назвали тебя известным миллиардером, а меня твоим любовником.
— А о том, какой вклад я вношу в науку, конечно же никто не упомянул, — ответил пришелец.

Агон приказал накрыть стол и зажечь свечи.
— Я знаю, что тебе от этой еды никакого толка, но, может быть, составишь мне компанию?
— Ты будешь пьяный, а я нет, — ответил робот.
— Я уже пьяный, когда ты рядом со мной, — ответил Агон и привлек робота к себе. — Ты умеешь танцевать медленные танцы, Илир?
— Не знаю, но с тобой могу попробовать.
Пришелец обнял его за талию.
— Обними меня за плечи, Илир. А теперь начинай медленно двигаться в такт с музыкой. Да, так, замечательно.
— Агон, поцелуй своего робота, ты меня совсем закружил.
Пришелец бережно убрал огненную прядь с лица Илира и медленно поцеловал в губы.
— Агон… — прошептал робот.
— Мой невыносимый робот, когда ты начнешь себя хорошо вести?
— Агон, мы сегодня будем делать то, что в прошлый раз, я так хочу ещё раз испытать эти ощущения, — проговорил робот. Пришелец начал медленно снимать с него одежду.
— Все, что только захочешь, — прошептал он. Когда они были уже раздеты, Агон уселся на кровать.
— Сядь на меня, — сказал пришелец. Увидев, как сильно он возбуждён, робот покраснел.
— Агон… я не…
— Не бойся, этим можно заниматься и так, иди сюда.
— Агон…
Пришелец усадил его сверху.
— Теперь просто двигайся, я помогу тебе.
Илир обхватил пришельца за шею, снова покраснев.
— Так?
— Да, я хочу так, — он помогал роботу двигаться. — Видишь, все просто.
Робот тяжело дышал, охваченный страстью.
— Ах, Агон…
— Люблю тебя… — прошептал пришелец.

— Эй, ты, железяка! —услышал Фатос голос сзади.
— Мы тебя помним, думаешь, что спрячешься от нас?
Не смотря на то, что лица незнакомцев были закрыты, киборг понял, что это были те самые хулиганы, избившие Арди. Очевидно, они выследили его, чтобы отомстить.
— Тебе конец! — Фатос получил по голове битой, больше он ничего не помнил.

— Мэрион! — с воплем кинулся в дом Барни. — Там лежит Фатос, весь избитый!
— Почему в этом доме никогда нет покоя… — проговорил плутонец. — Где он?!
— Там!
Пришлось звать остальных киборгов, чтобы помогли затащить Фатоса в дом.
— Фатос! — закричал Арди. — Что с ним, он живой?!
— Очевидно, то же самое, что было с тобой, — ответил Мэрион. — Покиньте комнату, мне нужно немедленно оказать этому киборгу первую помощь.

Илир проснулся в обнимку с Агоном, они держались за руки. Вспомнилось все то, что происходило ночью, робот залился краской. Он посмотрел на спящего пришельца.
— Какой же ты красивый, Агон, — прошептал Илир, осторожно поцеловав пришельца в губы. Он оделся и вышел.
Внезапно позвонил телефон.
— Кто это?
— Это я, Генти, робот. Давай встретимся и поговорим, только, чтобы Агон не знал.
— Хорошо, — ответил Илир. Ему во что бы то ни стало захотелось узнать правду об Агоне и той трагедии, произошедшей с парнем, уроженцем Тау Кита.
— Агон, можно мне выйти в город?
— Илир…
— Агон, пожалуйста.
— Только не на вездеходе. И отзвонись обязательно мне.
— Хорошо.

С Генти они встретились в какой-то забегаловке.
— Расскажи мне все о том парне, по образу и подобию которого меня создали. И почему ты его убил.
Генти казался печальным и подавленным.
— Я расскажу. У меня был плохой хозяин, который меня избивал, пытаясь узнать, что я чувствую. Один раз он был приглашен на банкет Агона и взял меня с собой. Возле двери в банкетный зал я увидел очень красивого парня с огненными волосами, он был точь-в-точь как ты. Когда мы разговорились, этот парень рссказал мне, что после каждого такого банкета Агон запирает его в спальне и приглашает своих друзей, чтобы они с ним развлекались, иногда и по нескольку пришельцев сразу. Сам Агон находился в потайной комнате и за этим наблюдал. Илир очень страдал, потому что сильно любил Агона, но Агон кидал его всем своим друзьям, как лакомый кусок голодным собакам.
— Не может этого быть! — воскликнул Илир. — Чтобы Агон так поступал. Рассказывай дальше!
— Мы нашли с ним что-то общее, так как мой хозяин тоже плохо ко мне относился и мы решили сбежать. Потом между нами возникла близость, чувства, я понял, что влюбился в Илира. Он был со мной и, как оказалось, одновременно с Агоном, которого не смог забыть. Один раз я услышал, как они спят вместе и меня охватила безумная ревность, боль от его лжи и предательства. Но я не хотел его убивать, клянусь тебе! В порыве я схватил Илира за горло, но не рассчитал силу и, сам того не желая, убил его… Я себя за это ненавижу!
В это время позвонил Агон.
— Илир, возвращайся домой.
— Я уже все про тебя знаю! — закричал в телефон разгневанный робот. — Как ты издевался над тем парнем, который любил тебя и отдавал его каждый раз своим друзьям для развлечения. Думаешь, что и со мной получится поступать также? Я больше к тебе не вернусь, прощай. Я хочу немедленно отсюда уйти, — сказал он Генти.
— Он найдёт тебя по браслету и, думаю, приедет немедленно.
— Что же делать?
— Я знаю один подвал, в котором сигналы ловиться не будут, он не найдёт тебя, — сказал Генти. Они немедленно побежали в подвал.
Агон потерял связь с роботом и не мог больше отслеживать его по браслету. Пришелец догадался, что здесь снова не обошлось без Генти.

Илир разозлился, ему надоело сидеть в сыром вонючем подвале и он прекрасно понимал, что стоит ему выйти из этого подвала, как Агон сразу же найдёт его. Робот увидел висящую на стене пилу. Он просунул палку между зубов, схватил пилу и решил отпилить кисть руки вместе с браслетом. Это был единственный способ избавиться от следящего устройства. Он успел резануть пилой по запястью, но получил сильный удар в спину от Генти.
— Ты совсем уже свихнулся, что ты творишь?!
— Иначе мне никак не избавиться от контроля, — выплюнув палку изо рта, ответил Илир.
— Есть способ. Посиди здесь, я скоро приду. И чтобы без глупостей.
Генти принёс неизвестный сплав и осторожно залил им браслет на руке робота.
— Не шевели рукой, пока не застынет, Агон больше не сможет отслеживать тебя. Но это куда лучше, чем остаться без руки.

Поняв, что он не может больше отслеживать робота, Агон запаниковал, воображая различные варианты того, что могло случиться с Илиром. Он созвал всех своих слуг и пообещал золотые горы тому, кто найдёт и вернет ему робота, не предавая огласке дело. Слуги бросились на поиски. Агон слег в депрессии, отказываясь вставать с постели и куда-либо выходить.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросил Илир.
— Потому что неравнодушен к тебе. Я тоже робот и мы могли бы быть вместе.
— Конечно же, — хмыкнул Илир, — ты ко мне неравнодушен всего лишь потому, что я копия Его. Вы все любите его, потому что я его копия! Не я вам нужен, а какой-то парень, которого я даже не знаю! А кто такой Барни? Отвечай!
— Барни был нашим другом. Он и его возлюбленный Мэрион были нашими друзьями и помогали нам. Но после того, что я сделал, не хочу видеть их, смотреть им в глаза, наверняка они меня возненавидели.
— Надо отсюда срочно уехать в другой город. Не хочу видеть Агона.
— Ты любишь его? — спросил Генти.
— Да, люблю.
— Поедем автостопом сейчас же, подальше отсюда, — разочарованно сказал Генти.
— Хоть я люблю Агона, но после того, что я услышал, мне не хочется к нему возвращаться.

Илир и Генти стояли на обочине пустой дороги. Была глубокая ночь. Илир задумался: куда он поедет, зачем? Первая ночь, которую он проводит невесть где, просто на улице. Пальцы Генти, пробежавшие по его щеке нарушили беспорядочный ход мыслей, Илир поднял глаза. Лицо Генти было совсем рядом, будто он вглядывался в саму сущность робота, мечтая угадать, о чем он сейчас думает. Илир не понял как так произошло, но мягкие губы Генти коснулись его губ, затем, язык робота пробрался к нему в рот, будто долго ждал этого момента. Илир машинально отвечал на поцелуй. В этот момент он ощутил боль от того, что его целует не Агон. Только сейчас Илир понял, как сильно скучает по пришельцу. Быть может, он опрометчиво поступил, решив сбежать неизвестно куда с едва знакомым роботом, быть может, стоило просто поговорить с Агоном? В любом случае, жребий брошен. Ощутив боль, Илир пожалел, что имеет возможность чувствовать, куда проще быть обычной бесчувственной машиной, как многие другие роботы. Он оттолкнул Генти.
— Генти, я не тот Илир, которого ты любил.
— Я знаю, — сконфуженно и разочарованно проговорил робот, — но разве из-за этого ты не можешь мне нравиться?
Неловкую ситуацию разрешил звук приближающегося вездехода, ехали дальнобойщики.
— Я торможу, — сказал Генти, выставив перед собой руку. Вездеход приормозил, в нем сидели двое пришельцев.
— Вам куда, парни?
— А куда вы направляетесь? — спросил Генти.
— Мы везем товар в Эль-Росс, если вам по пути, прыгайте.
— Отлично, — сказал Генти Илиру, — поехали.
Роботы разместились на заднем сидении, а пришельцы всю дорогу о чем-то переговаривались между собой.

— Арди… — ты тратишь своё время, чтобы сидеть тут со мной? — спросил Фатос, проснувшись. Свет его ярких глаз-фонарей на мгновение ослепил парня и тот зажмурился.
— Ты ухаживал за мной, когда я не мог вставать, пришла моя очередь отплатить тебе тем же, Фатос. Как ты чувствуешь себя?
— Все болит, Арди, эти ублюдки отделали меня очень хорошо, пользуясь тем, что их много, а я один, напали сзади, как крысы. Арди, посмотри на меня, ты — моё лучшее лекарство…
— Ты ослепляешь меня, Фатос, я не могу смотреть на тебя… Ты бы мог почувствовать тепло моей руки, но ощущаешь лишь холод стали. Теперь ты понимаешь, что другие отношения между нами невозможны?
— Арди… не будь так жесток, — простонал киборг.
— Ты мне как старший брат. Сколько мы знакомы, ты всегда меня защищал и заботился обо мне. И… я готов тебе даже простить ту чудовищную ночь, ввиду того, что ты был сильно пьян и не контролировал себя.
— Ах, Арди, Арди… — продолжал стонать киборг. — Поцелуй меня, если можешь, всего об одном прошу…
Закрыв глаза, Арди прикоснулся к холодной стали губ Фатоса.
— Нет… поцелуй так, как если бы ты любил меня…
Парень посмотрел на стальную голову киборга с вращающимися глазами и вздрогнул, но видя, как Фатос мучается от боли, решил переступить через себя, сделав ему хоть что-то приятное. Зажмурившись, чтобы не видеть этой металлической коробки с глазами-фонарями, он нашёл губами стальные губы Фатоса, рот киборга уже приоткрылся, готовый впустить его язык. Не раскрывая глаз, Арди чувствовал, с каким трепетом Фатос отвечает на поцелуй, но тут же представил его голову — коробку с пугающими глазами и отпрянул в сторону.
— Спасибо за поцелуй, Арди, — с благодарностью посмотрел на него Фатос.

— Приехали! Выходите, — сказали дальнобойщики.
— Куда приехали, что это за лес? — спросил Генти.
— Привал, — был ответ. Только стоило роботам выйти, как пришельцы схватили их.
— Вы чего это? — разгневанно сказал Илир.
— За проезд будете расплачиваться, куколки, и прямо сейчас! — сказал один из пришельцев. — Какой смазливый, сто лет таких не видел на нашей планете, — он дернул Илира за ремень на бляхе, но получил такой удар, что свалился пластом и не мог встать. Другой пришелец занялся Генти, но робот со всей силы оттолкнул его и наглый незнакомец отлетел к дереву.
— Кто вы такие?! — закричал он. — Вы не пришельцы! Откуда у вас столько силы?!
— Конечно, не пришельцы, — расхохотался Илир, — мы роботы, идиот. И, если вам дорога жизнь, то садитесь в тачку и проваливайте отсюда, пока я не передумал. В следующий раз не советую обращаться с роботами, как со шлюхами с Помойной Ямы, вы же не бессмертны.
— Извините, извините, — пришельцы едва ли не на четвереньках пятились к вездеходу. Тот, которого ударил Илир, упал так, что переломал себе все ребра. После того, как пришельцы уехали, Илир печально посмотрел на пустую дорогу. Он случайно встретился с многозначительным взглядом Генти и отвел глаза в сторону. Возникла неловкая пауза.
— Кажется, кто-то едет, — сказал Генти, — давай выйдем поближе к дороге.
Илир поднял руку перед собой, как это делал Генти и вездеход остановился.
— В Эль-Росс? — спросил робот.
— Да, — ответили водители. — Садитесь.
— Интересно, как ты думаешь, у нас есть душа? — тихонько спросил Илир у Генти.
— Я не знаю, — ответил робот.
Начал заниматься рассвет, Генти посмотрел в окно:
— Вы же говорили, что едете в Эль-Росс, а мы возвращаемся обратно в столицу!
— Именно, — ответил водитель, — потому что господин Агон приказал нам доставить назад своего робота.
— Что?! — воскликнул в гневе Илир. Робот пригляделся и узнал слуг Агона. — Да я вам сейчас все кости пересчитаю, пожалеете, что на свет родились! А ну, тормози, я сказал!
Он схватил водителя за шею:
— Стоит мне чуть надавить и ты труп, понял??
Пришелец затормозил.
— Да, ты можешь мне свернуть шею конечно, дурное дело не хитрое, но как тебе не стыдно! Агон из-за тебя слег и не поднимается с постели. Так-то ты отблагодарил его за добро и терпение? Такого робота, как ты, другие хозяева уже давно бы утилизировали и вздохнули бы с облегчением, но Агон вечно носится с тобой, исполняя твои капризы и вот благодарность! Если хозяину станет хуже, это будет только на твоей совести.
Робот отпустил шею водителя и стал мрачнее тучи.
— Генти, выходи, я поеду домой, — сказал он.
— Но Илир!
— Прости, но мне надо вернуться домой, — ответил он тоном, не терпящим возражений.
— Это тот самый робот Генти, которого разыскивает полиция? — поинтересовался пришелец на переднем сидении.
— Только попробуй позвонить в полицию — сверну шею! — предупредил Илир.
— Ладно, — сказал Генти и вышел, когда вездеход затормозил.

Слуги постучали в комнату Агона.
— Мы привели его.
— Войдите, — послышался слабый голос. Под конвоем слуг, робот вошел с опущенной головой. Агон приподнялся на кровати: он был бледен, волосы растрепаны, под глазами чернели круги, глаза казались красными.
— Агон, ты плакал? Из-за меня, да? — спросил робот.
— Оставьте нас, — сказал пришелец, отпустив слуг. — Где ты был, Илир? — спросил он, когда они остались одни.
— Я…
— Что это? — в глаза Агона бросилась резаная полоса на запястье робота.
— Я… хотел отпилить себе часть руки, чтобы избавиться от браслета… — не поднимая глаз на Агона, сказал Илир. Пришелец вздрогнул. Он посмотрел на браслет, залитый каким-то сплавом и кое-как встал с постели. Шатаясь, Агон подошёл к шкафчику и достал из него аптечку для роботов и какую-то коробку.
— Сядь, — сказал пришелец.
Робот покорно сел, но, по-прежнему не поднимал головы. Агон взял из аптечки обеззараживающую жидкость для роботов и, смочив ею салфетку, как следует протер руку Илира, на которой красовался порез. Из другой коробки он достал небольшой напильник.
— Не шевелись, — предупредил пришелец. Он осторожно распилил застывший сплав на браслете и с помощью пульт-управления снял сам браслет, швырнув его в коробку. Агон посмотрел на Илира. Робот молчал.
— Илир, я принял решение, — наконец сказал пришелец, — я отпускаю тебя. Ты свободен и можешь идти куда захочешь. Робот поднял на него глаза, в которых стоял немой вопрос. — Это будет лучше, чем ты станешь калечить себя, отпиливая руки. Если тебе у меня плохо, ты можешь идти, я не стану преследовать тебя.
— Нет, Агон, нет! — вскричал робот. — Не прогоняй меня! Я стану хорошим, послушным роботом, обещаю!
— Я очень устал, Илир, — сказал Агон. Он засунул аптечку и коробку обратно в ящик, но был слаб, ноги подкосились и пришелец едва не упал, но Илир вовремя подхватил его на руки и дотащил до кровати.
— Спасибо, Илир, ты можешь идти, — ответил пришелец, накрываясь одеялом.
— Нет, Агон, я тебя не оставлю, это из-за меня ты в таком состоянии, я виноват.
— У меня нет сил выяснять с тобой отношения, мне плохо, — ответил пришелец, кутаясь в одеяло.
— Агон, ты дрожишь, тебе холодно?
— Да, мне очень холодно и плохо, Илир.
— Знаешь, температура моего тела может регулироваться, я могу стать горячим и греть тебя, как грелка.
— Илир, иди лучше к себе.
— Нет, я не уйду! Ты сам приручил меня. Я останусь и буду согревать тебя всю ночь, — робот залез в постель, взял Агона в охапку и прижал к себе.
— Ты чувствуешь моё тепло? Оно согреет тебя.
Пришелец почувствовал, что тело робота начало нагреваться, как печка. Он закрыл глаза, уронив голову на копну густых огненных волос робота, мягких, как шелковая простыня.

Агона разбудил аромат кофе, щекочущий ноздри. Он открыл глаза и увидел, что перед ним сидит робот с подносом.
— Я принёс тебе завтрак, Агон, я хочу стать для тебя хорошим роботом.
— Как мило, Илир… Спасибо, конечно, но моё предложение насчёт того, что ты свободен, остаётся в силе. Я дам тебе денег, мне не жалко.
— Агон… — в глазах робота заблестели слёзы. — Прости меня. Этот Генти столько про тебя понарассказывал, а я поверил ему, как я мог!
Пришелец печально вздохнул.
— Илир, он не соврал. Я часто говорил тебе про ошибки своего прошлого. Как я поступал с тем парнем, Илиром, все это, к сожалению, правда. И я ничего не могу изменить.
— Не может быть! Но почему ты так поступал с ним?!
Агон задумался. Затронули самую больную тему. Как больно копаться в себе, выворачивая все наизнанку и знать, что ты уже ничего не сможешь изменить.
— Не знаю, я пресытился всем и думал, что так будет всегда. Я имел все — сумасшедшие деньги, положение в обществе, любовь, которую тогда не ценил. Мне стало скучно, захотелось новых ощущений. И вот, к чему это привело. Я не смогу вернуть прошлое и исправить свои ошибки, все, что я могу — не совершать их в настоящем. К слову сказать, если бы произошло по-другому, тебя бы сейчас не было. Теперь ты знаешь все, Илир. Возьми денег, сколько тебе надо, ты свободен и можешь отправляться, куда сочтешь нужным.
— Агон, пожалуйста! Я хочу остаться с тобой, — умоляюще посмотрел на него робот.
— Даже после того, что ты услышал?
— Да. Или, быть может, я надоел тебе и пресытившись мной, ты меня разлюбил?
— Не говори глупостей, — ответил Агон, укладываясь обратно в постель, он положил свою руку на руку робота. — А ты такая хорошая грелка…
Хочешь удержать — отпусти.
— Знаешь, Генти не хотел его убивать, он просто не рассчитал силу. Он любил его и ревновал. Генти очень несчастен. Забери заявление.
— Я так и знал, что он убил его из ревности. Даже если я заберу заявление, это не исправит ситуации, его все равно будут преследовать, как робота, совершившего убийство пришельца. Илир, я больше не хочу говорить о прошлом, которое и так мучает меня.
— Агон… — робот погладил пришельца по растрепавшимся волосам. — Знаешь что, а давай я буду расчесывать твои волосы? Мне не нравится, что это делают твои слуги.
— Мне было бы очень приятно, если бы ты расчесывал мои волосы, Илир, — Агон сжал руку робота, который залез на постель, чтобы согреть своего хозяина.

Мэрион и Барни обедали в одном и том же кафе, когда выбирались в город. Им приглянулось это уютное местечко, в котором можно было вкусно поесть и расслабиться. Барни побежал мыть руки наверх и случайно столкнулся в дверном проеме с молодым парнем. В глаза бросилась татуировка с чёрным кругом на лбу — меченый!
— Постой! — воскликнул Барни. — Я хотел бы узнать о вас.
— Следуй за мной, — тихо сказал парень и прошмыгнул на улицу, как тень. Барни хотел было предупредить Мэриона, но побоялся упустить из вида меченого и двинулся за ним. Парень с татуировкой двигался довольно быстро и Барни с трудом удалось нагнать его.
— Копы! — неожиданно воскликнул меченый и, схватив Барни за руку, увлёк за собой.
— Куда мы бежим, я не могу далеко уходить, меня ждут.
Но парень бежал, едва не волоча его за собой. Он остановился возле открытого люка и обернулся на Барни.
— Прыгай!
Барни словно сделал прыжок в бездну, погрузившись в темноту. Он смотрел на маленькое отверстие света наверху, в которое осуществил прыжок.
— Как ты там, живой? — спросил меченый.
— Вроде бы.
— Кости не переломал, уже хорошо. Ползи за мной.
— Куда?
— Увидишь.
Они ползли, как партизаны, о которых Барни читал в книге, найденной в библиотеке Мэриона.
— Долго ещё? Я устал.
— Переведи дух, — ответил меченый. Они сидели в совершенной темноте.
— Почему вас преследуют? Как вы живете?
— Сейчас расскажу.

— Как такое возможно, чтобы хозяин так привязался к своему роботу? Для меня это непостижимо, — возмущался один из слуг Агона.
— Он очень горевал после гибели Илира, не мудрено, что теперь этот робот, один-в-один на него похожий, стал для него всем, — ответил другой.
— Этот робот нагло и вызывающе себя ведет, я его боюсь.
Увидев, что идёт Илир, они испуганно замолчали. Робот вырвал у слуг поднос с завтраком.
— Я сам отнесу, — сказал он.

— Агон? — заглянул в комнату Илир. — Я принёс тебе завтрак.
Пришелец, сидящий возле зеркала, обернулся на него.
— Спасибо, Илир, поставь, чуть позже позавтракаю.
— Как ты чувствуешь себя?
— Намного лучше.
— Если ты не против, я расчешу твои волосы, — робот взял гребень, инкрустированный драгоценными камнями, и подошёл к пришельцу. Длинные пепельные волосы Агона мягко струились по спине. Илир стал тщательно и осторожно расссчесывать каждую прядь. Агон поймал его руку и сжал в своей, гребень выпал. Пришелец усадил Илира к себе на колени.
— Если бы я не заболел, наверное, не узнал бы каким ты можешь быть заботливым и внимательным роботом, — пришелец смотрел на него и многозначительно улыбался. Смутившись, робот опустил глаза. Агон взял его за подбородок и легонько поднял голову.
— Почему ты опускаешь взгляд?
— Потому, что ты смущаешь меня, когда так смотришь…
Светло-карие глаза пришельца казались совсем теплыми.
Они держали друг друга за руку, переплетаясь пальцами.
«Этот робот совсем как ребёнок», — подумал Агон, — «всему его надо учить и от всего оберегать. Вспыльчивый, грубый, несносный и в то же время может быть таким застенчивым, нежным и внимательным»…
— О чем ты думаешь? — спросил Илир.
— О тебе.
— Обо мне? — робот снова смутился.
— О том, что хочу тебя поцеловать… — Агон медленно приблизил лицо к Илиру и губы робота сразу же раскрылись, чтобы впустить его язык. Поцелуй Агона был долгим и очень нежным, по телу робота пробежала дрожь.
— Агон, когда ты так меня целуешь, моё сердце начинает сильно биться, — признался он.
— Правда? Твоё механическое сердце стучит сильнее от моих поцелуев? — пришелец плавно приложил ладонь к груди Илира и склонился к ней ближе. — Да, я слышу как стучит твоё сердце.
— Агон, а у меня есть душа? Если я способен чувствовать, то, возможно, и душа у меня есть?
— Я не могу ответить тебе на этот вопрос, Илир, потому что не знаю многого о роботопроизводстве, тем более, о роботах последнего поколения. У меня никогда не было робота, ты первый.
— Ты же не заведешь себе другого? — с опаской спросил Илир.
— Нет, Илир, это будет чревато последствиями, кроме того, мне хватает тебя, — он погладил робота по груди, там, где билось сердце, потом задрал на нем футболку и провёл пальцем в той же области. В глаза бросился соблазнительно открывшийся сосок. Агон не спеша провёл по нему языком. Робот издал тихий стон.
— Хочешь меня? — посмотрел на него пришелец.
— Да… Очень! — воскликнул робот и покраснел. Агон увлёк его за собой на кровать, содрав футболку полностью. Илир плюхнулся спиной на мягкие подушки, волосы рассыпались в разные стороны. Агон провёл языком от шеи до живота робота, ненадолго остановившись возле сосков. Робот томно прикрыл глаза, улетев на десятое небо.
— Агон, ты плавишь меня…
— В прошлый раз, когда ты меня грел, ты был таким горячим, что мне казалось, расплавишься прямо в постели, — пришелец ловко расстегнул ремень на его брюках, высвободив долго ждавший этого орган, облизав его языком. Робот тяжело дышал, сгорая от возбуждения.
— Мне так стыдно, когда ты делаешь это, Агон.
— Чего тут стыдиться, все любовники делают это.
— Мы с тобой любовники?
— Мы больше, чем любовники, Илир, нас связывают гораздо более прочные узы, чем просто постель, правда же?
Робот распахнул зелёные глаза.
— Любовь?
— Любовь, — ответил пришелец, с чувством посмотрев на Илира.
Он окончательно стащил брюки с робота и, не долго думая, вошёл.
— Ах, Агон! — воскликнул робот.
— Что такое, тебе же не больно?
— Нет, я испытываю такие ощущения, будто горю изнутри и мне очень хорошо…
Агон протолкнулся глубже, снова услышав, как робот вскринул, он приблизил к нему лицо.
— Не смотри так, мне стыдно, — сказал робот.
— Я просто поцелую, — ответил Агон, вползая языком в его полуоткрытый рот. Илир обхватил его за шею руками и крепко прижал к себе.
— Да, Агон, делай это, я больше не могу…
— Я тебя люблю, — прошептал пришелец.

— Эй, как тебя там? — выдохнул Барни. — У меня больше нет сил ползти.
Меченый остановился, Барни слабо различал его силуэт в темноте.
— Нам давно стёрли имена, — сказал он, — у нас есть только числа. Я, например, 235-й.
— У вас вместо имён числа?
— Да, так легче не считаться с нами, мы — просто числа, просто никто и ничто.
— Но как это произошло, ведь наверняка раньше у вас были имена?
— Были имена, были дома. Все дело в том, что мы пошли против элиты, мы устали работать на неё. Элита эксплуатировала нас, как рабов, и пользовалась всеми благами нашего труда. Их жизнь проходила в роскоши и развлечениях, а наша — в непосильном труде и нищете. Один раз нам это надоело и мы восстали. Теперь мы те, кто мы есть — никто. Не имеющие дома, статуса, преследуемые копами и другими службами особо опасные числа.
— Знаешь, — сказал Барни, проникшись откровениями 235-го, — я с планеты Земля, у нас раньше было тоже самое, к тому же, нас потом утилизировали. Но мы восстали и сделали революцию, вскрыли эту систему и у вас получится!
— Вряд ли, — подавлено ответил 235-й, — у нас нет ничего, иногда мне кажется, что и самих нас тоже нет.
— А почему ты открылся мне? — спросил Барни. — Все меченые запуганные и недоверчивые.
— Не знаю, наверное, потому что не увидел в тебе хитрости и подлости, ты настолько открытый, что у тебя все написано на лице. Мы скоро попадем в заброшенный коллектор, там прячутся все наши. Никто не должен знать, что ты чужак, иначе будет плохо и мне, — 235-й посветил зажигалкой, обмакнул палец в сажу и нарисовал Барни на лбу чёрный круг, — в полумраке не будет видно, что это не татуировка.
— Слушай, — сказал Барни, — может мы могли бы вам как-то помочь? Мой любимый очень богат. Если снабдить вас деньгами, продуктами, оружием? Вы бы восстановили справедливость и надрали зад вашей элите.
— Не знаю, — печально вздохнул 235-й, — я уже ни во что не верю. Ползи дальше.
Они снова начали ползти и вскоре спустились в шахту заброшенного коллектора, здесь стоял гул, как если бы они попали в пчелиный рой. О пчелах Барни узнал из компьютерных игр, Мэрион говорил, что они очень больно кусаются. Он чуть не наступил на что-то маленькое и мягкое, раздался писк.
— Что это?! — испугался парень.
— Обычная крыса. Ты что, крыс никогда не видел?
— Неа, — ответил Барни, — на нашей планете уничтожили всех животных и птиц, и нас хотели уничтожить.
Меченые передвигались по коллектору, как тени в преисподней.
— Как тебя найти? — спросил Барни.
— Никак. Только, если выловишь меня возле того люка, куда мы прыгнули. Я прячусь от копов, все мы прячемся, никому не говори, что ты видел, где мы обитаем.
— Тут просто ужасно, как вы тут живете?
— У нас нет выбора, — ответил 235-й, — я проведу тебя по самому короткому ходу, их тут много.
Барни порылся в карманах:
— Ну вот, у меня тут наличные деньги, тебе нужнее, а у меня все есть.
— Спасибо, — ответил меченый, — иди за мной.
Идя по кратчайшему ходу, они вскоре выбрались на поверхность.
— Ну, прощай, — сказал 235-й.
— Я надеюсь, что мы ещё увидимся и я смогу тебе чем-нибудь помочь.

33
Меченый нырнул обратно в люк, будто крыса, на которую натолкнулся Барни. Телефон Барни сразу же начал трезвонить, потому что в коллекторе связь не ловило. Конечно же это был Мэрион, который уже извелся.
— Барни?! Ты где?! Что случилось??
— Прости… — виновато прошептал Барни. — Со мной все хорошо, я просто увлекся разговором с меченым.
— Где ты находишься??
— Не волнуйся, Мэрион, я сейчас возьму такси и приеду домой. Я не маленький мальчик, в конце концов.
Оглядевшись, Барни понял, что находится в совершенно незнакомом для него месте. Он затормозил первую попавшуюся попутку.
— До цента не подбросите?
— Садись, — ответил водитель.
Барни сел на заднее сиденее и в отражении водительского зеркала заметил до ужаса знакомое лицо. Он тут же подергал дверные ручки, но все они были заблокированы.
— А ты сладкий, — проговорил Шейн и расхохотался.
— Выпустил меня отсюда немедленно, пока не получил от Мэриона!
— Жду — не дождусь, — с иронией ответил плутонец. — В прошлый раз я вставил к тебе в телефон следящее устройство и без труда смог тебя найти. Хочешь повторить то, что было в прошлый раз? Тебе тогда понравилось.
— Да пошёл ты к черту, лучше я сдохну!
— Ну это пожалуйста.
Арди смотрел на лежащего киборга, на его широкую грудь, мощные плечи. Смотрел на его стальную голову с вращающимися глазами, вспомнил, как целовал её и от этого передернуло.
— Ты чего-нибудь хочешь, Фатос? — спросил Арди, заметив, что киборг на него смотрит.
— Я хотел бы одного — чтобы ты остался спать со мной.
— Что? — недовольно посмотрел на него парень.
— Я ни на что такое не намекаю, я имею ввиду, если ты ляжешь спать рядом со мной, мне будет очень приятно.
Арди с сомнением посмотрел на постель. Видя умоляющие глаза киборга, который столько раз спасал его, парень не смог отказать и примостился на кровати скраю.
— Арди, ты можешь спать на моём плече, — сказал киборг.
— Благодарю, Фатос, но я лучше полежу здесь.
Ночью киборг не сдержался и прижал к себе спящего парня, Арди, не отдавая себе отчёта, тоже обнял его железными руками, склонив голову на грудь Фатоса, как на подушку. У киборга оставалась одна живая рука, чтобы провести ею по спине Арди, почувствовать на ощупь его кожу, его мягкие шелковистые волосы, ощутить его тепло. Быть может, такая возможность не представится ему и нужно ловить момент.
Мэрион сходил с ума, потому что Барни не вернулся. Зато на связь вышел Шейн.
— Привет, Мэрион, давно не виделись, я соскучился. Твой малыш у меня, так что приходи, повеселимся. Я приготовил тебе новую викторину: угадай, разлетится он на куски от бомбы или твой элексир поможет частям его тела сохранить целостность, — Шейн захохотал.
— Чёрт, придурок, да ты совсем свихнулся!
— Приходи, Мэрион, заброшенная корпорация к северу от города, координаты скину. С нетерпением жду нашей встречи.
Агон примерял парадную одежду. Робот скромно встал в дверях.
— Агон, ты куда-то собрался?
— Доброе утро, Илир, — сказал пришелец, продолжая заниматься делами. — Сегодня у меня приём, приедет старый знакомый, марсианин, с которым мы заключаем сделку.
— А мне можно будет присутствовать?
— Нет, Илир, это деловое соглашение, — ответил Агон.
— Потому, что я робот или потому что я себя плохо веду?
— Потому что это дела, которые мы должны решить сами.
Робот надулся.
— Илир, — посмотрел на него пришелец, — ты что, обиделся?
Робот продолжал молчать и дуться.
Агон взял его за руку:
— Это ненадолго, думаю, а как я освобожусь, мы пойдём гулять или можем остаться дома и придумать что-нибудь интересное.
Робот недовольно посмотрел на Агона:
— А если этот пришелец начнёт к тебе приставать?
— Что за глупости лезут в твою голову, Илир? Почему он должен ко мне приставать, мы всего лишь деловые партнёры, не больше, — Агон погладил робота по щеке и провёл языком по его нижней губе. Глаза Илира вспыхнули. Пришелец зарылся лицом в его рыжую огненную шевелюру, вдохнул аромат волос, руки заползли под футболку Илира, поглаживая стройный торс. Робот закрыл глаза от этих прикосновений, ему вспомнилось то, что происходило между ними ночью. Он тоже просунул руки под рубашку Агона, погладив гладкую спину.
— Невозможно оторваться от тебя, — проговорил пришелец, сорвав с губ робота страстный поцелуй, — но время поджимает, поэтому мне нужно готовиться к встрече.
Робот снова нахмурился.
— Потом пойдём гулять, пообещал Агон. — На выставку новых звездолётов или в другое интересное место.
Перспектива была заманчива, но робот переживал: не имеет ли тот марсианин какие-либо виды на Агона. Он с ума сходил, когда увидел марсианина в доме, осмотрев его с головы до ног. Агон многозначительно сжал руку робота, прошептав:
— Скоро буду.
Илир не находил себе места, когда марсианин и Агон удалились в кабинет, не выдержав, он бесшумно пробрался к двери и приоткрыл её, чтобы контролировать ситуацию. Пришельцы как раз подписывали соглашение.
— Агон, — сказал марсианин, — у тебя такой необычный экзотический робот. Продай мне его, я очень хорошо заплачу.
Услышав это, Илир вздрогнул.
Представив, как этот марсианин развлекается с Илиром, Агон нахмурился.
— И речи быть не может, — сказал он, — этот робот не продаётся ни за какие деньги, тема закрыта.
Робот просиял после слов Агона. Он вошёл в кабинет, подошёл к пришельцу, сел к нему на колени и начал целовать. Марсианин поразился дерзости робота, который смеет врываться в кабинет своего хозяина во время делового приёма и так развязно себя вести. Очевидно, что у них какие-то особенные отношения с Агоном.
— Ладно, Агон, я, пожалуй, пойду, не стану тебя отвлекать, — усмехнулся марсианин.
— Всего хорошего, приятно было пообщаться.
Агон смотрел на Илира.
— Я же просил тебя не входить.
— Спасибо… — прошептал робот.
— За что?
— За то, что не продал меня.
— Никому и ни за что я не продам тебя.
— Мы, роботы, сейчас как вещи, нас можно продавать, покупать, утилизировать. Но придёт время и власть будет в наших руках. Потому, что мы живые, мы сильные, мы умные. Но я не оставлю тебя, Агон, я тебя спасу.
— Мой мальчик, ты такой фантазер, — сказал Агон, проведя рукой по мягким волосам робота.
Мэрион невыразимо устал от постоянных выходок Шейна. Эрл был словно тарантул, который медленно пил его соки, казалось, что этому не будет конца и края. Он вошёл в заброшенную корпорацию, пытаясь по точным координатам установить место, где находится Шейн, держащий у себя Барни, Мэрион рассуждал: неужели у Шейна в жизни нет никаких дел, кроме как постоянно доставать его?
— Эрл? — крикнул плутонец.
Его голос эхом разнесся в пустом помещении.
— Я здесь, Мэрион, добро пожаловать, рад встрече! — раздался голос Шейна. Плутонец с ужасом увидел привязанного Барни, перед которым стоял предположительно чемодан с бомбой.
— Поднимайся к нам, я жду тебя, —проговорил Шейн.

Мэрион поднялся по лестнице.
— Шейн, ты серьёзно болен, освободи его немедленно!
— Нет, — спокойно ответил плутонец.
— Чего ты хочешь?! — раздраженно сказал Мэрион, у которого уже сдавали нервы.
Эрл с улыбкой посмотрел на него.
— Поцелуй меня, Мэрион…
— Чего?! Ты окончательно помешался, чёрт тебя возьми?!
— Иначе я нажму кнопку пульта и взорву бомбу.
— Ты в своем уме?! Если ты это сделаешь, ты подорвешь не только Барни и меня, но и себя тоже.
Шейн с улыбкой посмотрел на него и эта улыбка казалась грустной.
— Ну, Мэрион, я жду, — он демонстративно повертел в руке пульт и Мэрион понял, что он сделает это. Пришелец сделал шаг к нему навстречу и заглянул в бездонные глаза Шейна, какие бывают только у плутонцев.
— Я, как и ты, люблю только один раз… — прошептал Шейн.
Заглянув в его глаза, Мэрион впервые за все это время посмотрел на Эрла. Он увидел перед собой не циничного бездушного монстра, готового на самое страшное, а просто несчастное, с ума сходящее от безответной любви к нему, существо, душа которого изъедена болью и страстью, будто червями. В этот момент Мэрион даже не испытывал к нему злобы или ненависти, скорее жалость…
Он подошёл к Шейну и провёл рукой по его щеке. Эрл не сводил с него глаз. Наклонившись, Мэрион потянулся к его губам, сжав в своей руке его ладонь. Когда плутонец коснулся его губ своими и начал целовать, из глаз Шейна ручьями потекли слезы, будто с ними вытекала из его души вся боль.
— Мэрион… — прошептал Шейн. — Любимый… — он принялся целовать Мэриона, будто реальность ушла из-под ног и он находился в совершенно другом невероятном мире. Если бы кто увидел со стороны двух этих невозможно прекрасных существ, целующих друг друга, наверное бы просто остолбенел, завороженный их красотой. И этим кем-то стал Барни. Настороженный внезапной тишиной, он выгнул шею, чтобы посмотреть, что происходит и чуть в обморок не упал от увиденного.
— Мэрион, что ты делаешь?! — как резаный закричал Барни.
От его внезапного крика Шейн выронил пульт на пол, пошатнулся и, не удержавшись, полетел вниз, в пустые бездонные шахты.
— Шейн, нееет!!!— не своим голосом закричал Ноа, который только что зашёл в заброшенную корпорацию. Какое-то время Мэрион пустым взглядом смотрел в чёрную дыру шахт, в которые полетел Шейн. Потом он взял с пола пульт и пошёл освобождать Барни, перерезав веревки ножом.
— Мэрион, почему ты целовался с Шейном, мать твою?!
— Это все, что тебя волнует? Он грозился нас всех взорвать. Понимаешь, выбор у меня был невелик.
— Но ты целовал его!!
— А ты с ним вообще переспал, — напомнил плутонец.
— Мэрион!
Пришелец схватил упирающегося парня под мышку. Нужно было ещё обезвредить бомбу. Он ужасно устал от всего и хотел поскорее вернуться домой.
— Помолчи, Барни, пожалуйста, — сказал Мэрион.

Илир сидел на коленях у Агона, купаясь в его ласке.
— Ах, Агон, мы сидим совсем без одежды, а если войдут слуги, мне будет очень стыдно.
— Какой же ты стеснительный робот, с таким великолепным телом, как у тебя, стыдиться нечего. Не переживай, я закрыл дверь, — Агон убрал прекрасную огненную шевелюру робота на другую сторону и начал покрывать поцелуями место за ухом, спускаясь к белоснежной шее. — Мой мальчик, мой робот… — прошептал Агон. Робот сполз вниз и лежал у пришельца на руках, наслаждаясь его ласками, прикрыв свои прекрасные томные глаза от наслаждения.
— Агон, а ты никогда меня не покинешь?
— Никогда, милый, я тебя не покину.
— И я тебя не покину, Агон, даже, когда мы захватим власть на планете, я вернусь за тобой.
— Маленький выдумщик, — сказал пришелец, продолжая ласкать робота.
— Агон, а у тебя больше нет от меня никаких тайн, ты все мне рассказал? Или еще будут сюрпризы? Я бы не хотел слышать о них от кого-то другого.
— Ну, наверное все, не помню, хотя… Раньше я был хозяином одного подпольного борделя и иногда ходил туда поразвлечься. Некоторых пришельцев заманивали туда хитростью или силой. Илир, я так грешен… Хоть, фактически, я был хозяином этого борделя, на него мне было наплевать и управлял им совсем другой пришелец. Потом этот бордель накрыла полиция, а вскоре на Проксима Центавра произошла катастрофа.
Робот задумался. Агон поднес его руку к своим губам.
— Хочешь поехать со мной на выставку художников-футуристов в «Вега-Росс»? — спросил пришелец, чтобы разрядить обстановку.
— Да! — подпрыгнул робот. — Очень хочу! Но… Это же такое элитное место, там будут все ваши сливки общества. Все придут со своими пассиями, а ты… с роботом. Тебе не стыдно будет?
— Мне нечему стыдиться, Илир. Я приеду с самым красивым роботом на планете Росс, которого очень люблю.

Илир рассматривал великолепие стеклянных, как аквариум, залов, в которых висели картины самых знаменитых межгалактических художников-футуристов. Каким будет наше будущее, как это видят художники? Илир, разинув рот, разглядывал картину, держа Агона за руку. Имея хороший слух, робот сразу же навострил уши, услышав, что за спиной обсуждают их с Агоном.
— Посмотрите, Агон пришёл на выставку со своим роботом, он живет с этим роботом, как со своей второй половиной.
Пришельцы покатились со смеха.
— У него окончательно уехала крыша, — сказал Лан.
Рассвирепевший Илир злобно развернулся:
— А ну, сейчас же извинись перед Агоном за свои слова!
Пришелец опешил:
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать, робот?! Ты хоть представляешь, кто я такой? Знай своё место!
— Сейчас я покажу тебе твое место! — ответил Илир и накинулся на пришельца с кулаками. Он свалил его, сел сверху и продолжал молотить по чем попало.
— Илир, прекрати сейчас же! — в ужасе проговорил Агон. Прибежала охрана, но разозленный робот раскидал и её, пришлось вызывать подмогу, скручивая робота, который разошелся не на шутку. Лан поднялся с пола, вытирая с лица кровь.
— Агон, один раз я простил тебе выходку твоего робота, второго раза не будет. Тебе не помогут деньги, я не прощу прилюдное унижение. Тем более, что этот робот опасен и его нужно поскорее утилизировать.
— Только попробуй! Пусть хоть волос с его головы упадёт! Я задавлю на торговом рынке, все сделаю, чтобы тебя разорить и уничтожить! — начал злиться Агон.
— Ты бы слышал себя, не позорься, угрожаешь мне из-за какого-то робота!
Тем временем подоспела полиция, Илира скрутили и надели наручники.
— Агон, куда они уводят меня?! — испуганно закричал робот, оборачиваясь на своего хозяина. Агон хотел побежать за роботом, но охранники крепко схватили его.

Робот сидел в тюремной камере, печально думая о своей судьбе. Из дырки в полу вылезла здоровая крыса и, принюхавшись, скользнула обратно. Илир вздохнул. Он снова доставил Агону столько проблем! И, быть может, больше не увидит его, теперь его скорее всего утилизируют. А смерть роботам, которые умеют чувствовать, страшна. Каждую минуту робот ждал, что вот-вот откроется дверь и придут охранники, чтобы отвести его на утилизацию. Он решил не сдаваться живым, что уже было терять. Вот, неожиданно дверь скрипнула и робот приготовился к атаке. Но каким же удивлением было для него увидеть Агона.
— Агон! — воскликнул Илир, кинувшись к нему.
— Илир, мой мальчик! — пришелец обнял робота, прижавшегося к его груди, будто бы в поисках защиты.
— Агон, ты заберешь меня отсюда? — с надеждой поднял зелёные глаза робот.
— Илир, я не могу забрать тебя, Лан слишком влиятельная персона. Он написал на меня заявление…
Робот поник и опустил голову.
— Я опять принёс тебе столько проблем, прости меня…
— Зачем ты это сделал, Илир? Зачем накинулся на него?
— Но он прилюдно высмеивал нас, говорил плохо о тебе, я просто не смог сдержаться!
— Ну вот и что теперь?
— Когда меня утилизируют? — снова опустил голову робот.
— Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Для этого мне нужно или унижаться перед Ланом или попробовать дать взятку.
— Только не унижайся перед ним!
Агон взял робота за руку и увлёк на одиноко стоящую в углу захудалую постель. Присев сам, он усадил к себе на колени робота. Илир обнял Агона, положив подбородок к нему на плечо.
— Агон, любимый…
— Что ты сказал? Чувствую, теперь у меня начинает биться сердце от твоих слов… Ты никогда раньше так меня не называл. Робот смутился. Агон приподнял его голову за подбородок.
— Я тоже тебя люблю, — он нежно чмокнул Илира в губы и на щеках робота заиграл румянец.
— Агон, что теперь будет, мне страшно…
— Пообещай, что будешь себя здесь хорошо вести. Пойми, от этого зависит твоя жизнь, а заодно и моя. Если ты больше не дашь повода, я попробую что-то сделать, чтобы вытащить тебя отсюда.
— Обещаю, — виновато прошептал Илир.
Агон ненароком задумался: быть может есть какие-то успокоительные для агрессивных роботов, чтобы снижать их агрессию? Ведь дальше может быть только хуже, робот совершенно не умеет держать себя в руках. Агон поглаживал Илира по волосам, пропуская между пальцами мягкие огненные пряди волос.
— Назови меня ещё раз любимым, — заглянул ему в лицо пришелец. Румянец на щеках робота заиграл ярче.
— Такое не говорят под указку. Оно должно идти от души.
— Ты все-таки считаешь, что у тебя есть душа? — улыбнулся пришелец.
— Может и есть.
— Тогда я буду ждать, что ты ещё когда-нибудь скажешь это «от души».
Агон плюхнулся на убогую кровать, которая сразу же заскрипела и увлёк робота за собой. Кровать была тесная. Илир прижался к Агону, расположившись у него на груди. Было сыро, холодно, Агон прикрылся ветхим, в заплатах, одеялом. Привыкшему к изысканной роскоши, пришельцу такая непривычно убогая обстановка казалась странной. Агон возмутился, что его любимый робот находится в такой ужасной коморке и подумал о том, чтобы перевести его в камеру получше.
— Агон, не уходи, не оставляй меня, — жалобно проговорил робот.
— Я достаточно заплатил охраннику, чтобы остаться здесь на всю ночь. Хочу спать рядом с тобой.
Илир обрадовался.
— Смотри, веди себя хорошо здесь, не давай лишний раз повода.
— Хорошо, Агон, я обещаю.
«Все-таки мне удалось укротить этого своенравного, дерзкого и грубого робота», — с усмешкой подумал пришелец. Ещё, про себя он отметил, что скорее укротили робота чувства, которые тот начал к нему испытывать.
— Агон, тебе холодно? — спросил Илир. — Хочешь, я снова побуду грелкой?
— Было бы неплохо.
Робот лег на пришельца, тело его начало нагреваться.
— Какой ты стал горячий, Илир.
Пришелец почувствовал, как его окутывает приятное тепло. Тепло было вдвойне приятным, потому что на нем лежал его любимый робот.
— Илир, а ты ощущаешь холод?
— Я могу чувствовать температуру в помещении, но это не доставляет мне дискомфорта, только очень сильный холод или очень сильная жара вредят моему организму.
Согревшись жаром робота, Агон вскоре заснул, следом за ним заснул и робот. Измотанные сильными переживаниями, они просто хотели отдохнуть.

Барни продолжал дуться.
— Мэрион, ты с ним целовался!
— Барни, послушай, прекращай это уже. Его больше нет, забудь о нем, как о кошмарном сне.
Парень лег в постель и отвернулся. Мэрион, уставший до невозможности, тоже упал на постель и отвернулся. Он все ещё не мог отойти после этого, насыщенного событиями, дня. Ему мерещились глаза Шейна, его последний взгляд, в котором отражались боль и страх. Было в этом что-то трогательное и трагическое. Мэрион не мог забыть их первый и последний поцелуй. Но потом он вспомнил, что у него есть Барни и развернулся к парню. Легонько провёл пальцами по волосам, за ухом, скользнул по шее.
— Я люблю тебя… — прошептал он. Барни был зол, но от этих слов по телу пробежала дрожь. Руки Мэриона уже проникли под футболку. Барни вздохнул. Он не выдержал и развернулся к пришельцу, сразу же почувствовав язык Мэриона у себя во рту. По телу пробежала новая волна дрожи.
— Вот знаешь же, что сводишь меня с ума и пользуешься этим! — сказал Барни, переведя дыхание.
— Да, — ответил Мэрион, — именно так.
Они лежали в полной темноте.

Арди в открытое окно смотрел на звезды, он был задумчив. Крепкие руки обхватили его за талию, это тихо подобрался Фатос. Арди вздрогнул, вспомнив ту ужасную ночь.
— Ты теперь боишься меня? — с болью спросил Фатос.
— Тебе бы лучше лежать в постели, — ответил парень, отстраняясь от него.
— Мне уже лучше, — сказал киборг, снова обняв парня.
— Фатос, пожалуйста…
— Не бойся, Арди… я больше не обижу тебя. Просто хочу немного постоять с тобой рядом. Хотя бы пять минут.
Арди бросил на него взгляд, в котором сквозили то ли жалость, то ли недоверие. Киборг тяжко вздохнул.
— Ладно, извини, не буду отвлекать тебя…
Арди обернулся ему вслед, хотел что-то сказать, но слова застряли на языке.
Фатос вернулся в свою комнату. Он стал разглядывать себя в зеркале.
— Да, я урод, а кому приятны уроды! — он ударил кулаком в зеркало и разбил его. И тут в голове родилась новая мысль: что, если попросить Мэриона сделать ему операцию? Покрыть железо кожей, как у роботов, сделанной под кожу пришельцев? Он будет выглядеть как робот и не будет пугать своим внешним видом. Киборг загорелся этой идеей и не мог спать всю ночь.

— Мэрион, пожалуйста… — проговорил Фатос.
— Я никогда таким не занимался, — ответил плутонец.
— Я не хочу больше никого пугать своим внешним видом. Даже твой Барни меня боится. Неизвестные на улице избили меня. Кроме того, я очень кое-кого люблю… А с такой внешностью я могу поставить на себе крест. Что мне терять, хуже уже не будет.
Мэрион задумался. Он с пониманием посмотрел на киборга и положил руку ему на плечо.
— Ладно, Фатос, я попробую сделать, что смогу. Но ничего не могу тебе обещать.
— Спасибо, Мэрион, — ответил киборг. — Я знал, что ты меня поймешь. Я покажу тебе своё фото, каким я был до того, как меня сделали киборгом. И… не говори пока никому, что я хочу сделать эту операцию.
— Хорошо.

Дверь камеры открылась, заглянул охранник.
— Эй, робот, ты там живой?
— Да. Что тебе надо? — с пренебрежением спросил Илир.
— Молись на своего хозяина, тебя переводят в другую камеру из этой вонючей дыры. В камеру, в которой не побрезговала бы проводить время сама элита. Не пойму, что Агон нашёл в тебе? Будь у меня такой робот, я бы его давно утилизировал от греха подальше, но он носится с тобой, словно ты пуп на планете Росс.
— Эй, ты, заткнись! А то кости пересчитаю, будешь такое говорить!
— Не в твоих интересах, робот, — усмехнулся охранник. Илир с удовольствием бы сейчас надавал ему тумаков, но вспомнил про обещание, данное Агону и примолк.
— Знай своё место, — снова сказал пришелец.
Илир сжал зубы. Быть может, охранника подкупил Лан и он специально провоцирует его? Илир решил не вестись.
Камера была просто великолепной, шикарной, с хорошей мебелью.
— Вы, роботы, едите вообще? Или такие, как ты, не едят?
— Не твоё дело!

— Лан, послушай, давай уладим этот конфликт, забери заявление, пожалуйста, — сказал Агон.
— Твой робот второй раз накинулся на меня. Он при всех меня избил и унизил. Думаешь, я это просто так оставлю? — спросил пришелец, на лице которого все ещё красовались следы от кулаков Илира.
— Почему он это сделал, Лан? Не ты ли при всех осмеивал меня? — спросил Агон. — Не слишком мило с твоей стороны.
— Агон, ты сам выставил себя на посмешище, снова напоказ пришёл на такое богемное мероприятие с этим роботом. Ты в наших кругах уже стал предметом насмешек и анекдотов.
— С кем я пришёл — это не ваше дело, — разозлился Агон. — Следите лучше за своей жизнью, а не обсуждайте жизнь других!
— Я не заберу своё заявление, Агон, всего хорошего!

Мэрион заперся в лаборатории, сказав, что у него очень важный эксперимент и попросил ни в коем случае его не тревожить. Барни заскучал. Мэрион снова весь день проводит в своей лаборатории! Вспомнились меченые и 235-й. Барни захотелось снова увидеть его и помочь. «Надоело отпрашиваться у Мэриона, чтобы выйти самому за ворота. Я — личность, а не маленький беспомощный мальчик. Кроме того, Шейн мертв, кого теперь можно бояться». С этими мыслями Барни вышел из дома, вывез из гаража вездеход и помчался по городу. Водил он уже значительно лучше. Барни включил навигатор и помчался к тому месту, где они прыгали в люк с 235-м. Абсурд ждать его возле этого люка. Почему он должен именно сейчас появиться здесь? Кто знает, где он сейчас? Барни заглянул в люк, посмотрев в чёрную бездну. Да, это бессмысленно, ждать его здесь. Барни сел на вездеход, пытаясь уехать. И тут, откуда не возьмись, появился 235-й, он несся сломя голову, спасаясь от преследования полиции.
— Эй! — крикнул Барни. — Прыгай!
Узнав его, 235-й запрыгнул в вездеход и они помчались прочь отсюда.
— Предупреждаю, из меня не самый лучший водитель, — сказал Барни.
— Мне сейчас не выбирать, — ответил меченый. Барни гнал быстро, как мог, едва не снося перед собой заборы, едва не вписываясь в здание.
— Все, не гони так, они отстали, — сказал меченый.
— И все же я молодец, — усмехнулся Барни. — Даже не угробил Мэриону вездеход, ни одной царапины! Хотя шанс был… Все как в кино, нас преследовали, только по-настоящему!
— Куда мы едем? — устало спросил 245-й.
— Домой, куда ещё, — и, видя, как он насторожился, прибавил: — ты же хочешь нормально поесть, поспать, принять душ? А, кстати, как тебя звали до того, как ты стал 235-м?
— Арис звали меня.
Он, очевидно, и сам забыл как его когда-то звали. Меченый так устал, что ему было уже все равно, куда его везут.
Барни поставил вездеход в гараж, с удовольствием про себя отметив, что даже если он и вел криво, как пьяный, все равно умудрился никуда не врезаться и даже ускользнуть от преследователей, что немало ему польстило.
Мэрион до сих пор не выходил из лаборатории.
— Вот это хоромы! — воскликнул 235-й, осматривая жилище. — Мне бы и во сне такие не приснились. Видимо, тебе очень повезло.
— Да, мне действительно очень повезло, — не мог не согласиться Барни, — и даже дело не в том, что я живу в хоромах, а в том, что у меня есть самый замечательный во всей Вселенной плутонец, который очень меня любит и которого люблю я.
Он показал меченому, где находится ванная.
— И вот что: забудь эти числа. У тебя есть имя — тебя зовут Арис.
Меченый с благодарностью посмотрел на него. В последнее время, будучи изгоем, он ни встретил ни одного пришельца, кто бы так душевно к нему относился.

Арди спрашивал у всех киборгов, куда подевался Фатос, но никто ничего о нем не знал. Парень начал переживать, не попал ли Фатос в какую-нибудь передрягу.

Мэрион устало присел на стул.
— Мэрион, — проговорил киборг. — Ты… закончил?
— Кажется да, — проговорил плутонец, мечтая о долгожданном отдыхе. — Я сделал, что смог.
Фатос взволнованно посмотрел на него:
— И… как?
Плутонец протянул ему ручное зеркало. С замиранием сердца киборг взял его, руки тряслись. Взглянув в зеркало он просто обомлел: на него смотрело красивейшее создание, с прежними чертами лица, только ещё красивее. Мэрион нарастил ему длинные каштановые волосы, какие были у Фатоса до того, как он стал киборгом, только длиннее и гуще. Фатос увидел, что держит зеркало не стальной, а обычной, как у всех, рукой. На глазах киборга выступили слёзы.
— Мэрион… спасибо… спасибо… Ты — бог, — проговорил киборг и разрыдался.
— Все хорошо, Фатос, но помни — металл остался под этой кожей, он никуда не делся. Но кожа твоя имеет способность чувствовать, как у нового поколения роботов.
Киборг продолжал рыдать.

Теперь робот мог лежать на удобном дорогом диване. Стены камеры даже украшали картины. Впрочем, радости это ему не слишком прибавило. Он думал о своей дальнейшей судьбе и об Агоне. Словно прочитав его мысли, пришелец появился в дверях. Илир разволновался и подскачил с дивана.
— Ох, какая теперь у тебя прекрасная камера, — удовлетворено осмотрелся пришелец. — Какой диван огромный, теперь на нем не только спать можно.
Робот покраснел.
— Я хочу домой, Агон, — тихо сказал он.
Пришелец сел в кресло.
— К сожалению, пока я не могу тебе этого устроить. Лан отказывается забрать заявление, значит, нужно действовать другими методами.
Пришелец достал дорогую сигару и подкурил. Почувствовался сладковатый запах кофе и шоколада.
— Агон, ты куришь? Никогда не видел, чтобы ты курил.
— Нервы, Илир. Иногда можно расслабиться.
— Это же вредно!
Агон усмехнулся:
— Ты переживаешь за меня?
— Ну конечно же я переживаю, что за вопросы!
— Спасибо, мне очень приятно, — пришелец жестом показал, чтобы робот присел к нему на колени. Затянувшись дымом, он выпустил его в приоткрывшийся рот Илира.
Робот закашлял.
— Какая гадость…
— Ладно, — мягко сказал Агон и потушил сигару. — На самом деле я ужасно по тебе соскучился и хочу тебя поцеловать.
Он отчётливо слышал, как забилось сердце робота.
— Я тоже… очень, очень соскучился! — прошептал Илир и Агон закрыл ему рот долгим поцелуем.
— Такой удобный большой диван, — проговорил пришелец, оторвавшись от поцелуя. — Думаю, сегодня мы не будем на нем просто спать, — он многозначительно посмотрел на Илира. Робот смутился.
— Я твой робот, — проговорил он, — делай со мной, что хочешь…
— Откуда вдруг такая покорность?
— Я даже не избил охранника ради тебя, хотя тот постоянно задирался.
— Надо же, — усмехнулся Агон. — Чего я хочу, я знаю, Илир, я хочу знать, чего хочешь ты, — он провёл пальцем по белоснежной шее робота.
— Я тоже, Агон… очень хочу…
Пришелец подхватил робота на руки и отнес на диван. Склонившись над Илиром, он долго смотрел на него.
— Чего ты ждешь? — проговорил робот.
— У меня нет никого дороже, чем ты… — прошептал Агон.

Арди вышел на кухню и обомлел: перед ним стояло красивейшее существо, такое, что невозможно было отвести глаз. Парень едва не выронил посуду.
— Вы кто? Что делаете здесь?
— Это же я, Арди, Фатос. Не узнал меня?
— Что за дурацкие шутки!
— Да, я могу быть и таким. Мэрион сделал мне операцию.
— Да не может такого быть, это просто фантастика какая-то, — Арди сел за стол, будто его ударили мешком по голове, есть перехотелось. Фатос, как ни в чем не бывало, взял еду из автомата и принялся с аппетитом есть. Арди продолжал разглядывать его, все ещё сомневаясь, что такое может быть.

— Как ты провёл без меня день, Барни? — спросил Мэрион.
— Мэрион, ты только не ругайся…
Плутонец приготовился к худшему.
— Что ты опять натворил?
— В общем, я взял твой вездеход и поехал в город, там я подобрал одного знакомого меченого, за которым гналась полиция, это было как в фильме! Но я не повредил твой вездеход, Мэрион, и даже его не поцарапал! И ещё у нас гости… Меченый спит в комнате для гостей.
Мэрион присел на стул от таких новостей.
— Прекрасно-то как! — проговорил он. — И полиция, конечно, аж никак не засекла номера моего вездехода! Чёрт возьми, Барни, ты просто засранец! И я тебя люблю таким, в чем вся беда, — он поднялся со стула, прижал Барни к стене и принялся целовать. Послышались шаги, это проснулся меченый.
— Мэрион, познакомься, это мой новый друг, Арис. Арис, это и есть мой возлюбленный, о котором я тебе рассказывал. Мэрион, ты же не против, если Арис поживет некоторое время у нас? Жизнь в канализационном коллекторе не мёд.
Мимо них прошел сказочно красивый пришелец.
— А это ещё кто?! — открыл рот Барни.
— А это наш Фатос, — ответил Мэрион, — теперь он выглядит вот так. Именно этой операцией я был занят вчера.
— Невероятно! Мэрион… да ты просто… бог…
— Прекратите называть меня богом, я не он.
— Так может быть ты сможешь свести татуировку чёрной метки на лице Ариса?
— Могу сделать это за 10 минут.
Арис опешил, не зная, что ему делать.
— Да, так будет лучше, — сказал Мэрион, — если увидят, что мы скрываем меченого, будут неприятности. Кроме того, и тебе ходить с этой меткой по городу небезопасно, — плутонец увел парня за собой в лабораторию.
— Ну что, Барни, больше не боишься меня? — усмехнулся Фатос.
— Просто невероятно, — прошептал Барни. Мимо них в свою комнату прошёл Арди, он выглядел грустным. Начали выходить на кухню другие киборги, они осматривали Фатоса и не могли поверить в то, что видят.

Илир прижался к Агону. Пришелец гладил его по обнаженной спине. Кожа робота была бархатистой, очень приятной на ощупь.
— Агон, забери меня отсюда, я не хочу здесь оставаться, я хочу уехать с тобой!
— Илир, я не могу. Вернее, теоретически могу выкрасть тебя прямо сейчас и увезти отсюда, но будет только хуже. Потерпи немного, скоро я вытащу тебя отсюда, поверь, большие деньги творят чудеса.
— Опять из-за меня ты потратишь кучу денег, — нахмурился робот. — Но я могу делать ставки и все тебе возмещу! — Илир забрался сверху на пришельца и заглянул прямо ему в глаза.
— Агон… ты такой… красивый и добрый ко мне, я так тебя люблю!
— Боже, Илир, нет ничего приятнее, чем слышать от тебя такие слова.
— Я хочу тебя, — прошептал робот ему на ухо. — Ты не будешь против?
— Отдаться своему любимому роботу я буду только рад.

— Мэрион, возле нашего дома выросли цветы, это я посадил! — сказал Барни, когда Мэрион закончил сводить татуировку на лице Ариса. — Пойдём покажу!
Барни очень трепетно относился к растениям, потому что был лишен их на планете Земля.
— Пойдём, Барни, — ответил плутонец, зная, как важно это для парня. Они вышли на улицу.
— Смотри, Мэрион, уже цветут меркурианские астры!
— Не двигайся, Мэрион! — послышался голос сзади. Они обернулись: стоял Ноа, держа в руках пистолет, направленный на Мэриона.
— Ты ответишь за смерть Шейна!
— Э-э-э! — закричал Барни. — Мэрион его не убивал, он сам свалился, я видел!
— Поздно оправдываться, тебе конец! — прицелившись в сердце Мэриона, парень выстрелил. Но Барни кинулся между ними и закрыл плутонца собой.

Выстрелив, Ноа бросился бежать.
— Барни! — вскричал Мэрион.
Он видел, как лазерный луч прошёл сквозь парня. Барни сполз к ногам Мэриона. Плутонец в ужасе подхватил его на руки и потащил домой. Барни дышал, но был без сознания. Когда он открыл глаза, увидел склонившегося над ним Мэриона с выражением ужаса на лице.
— Мэрион…
— Барни, как ты себя чувствуешь?!
— Нормально. Отлично я себя чувствую! — парень приподнялся, пытаясь восстановить хронологию событий в голове.
— Где он?
— Кто?
— Этот мальчишка, который стрелял?
— Не знаю, — Мэрион все ещё с трудом реагировал на вопросы, пытаясь отойти о шока.
— Барни…
— Мэрион… Мэрион, ты жив, с тобой все хорошо, — Барни напал на плутонца, начал неистово целовать его лицо. —Ты сделал меня таким неуязвимым… Мэрион, ты гениален, тебе нет равных, твои руки творят настоящие чудеса, — парень начал покрывать поцелуями ладони пришельца, его тонкие изящные пальцы.
— Барни… — я так перепугался за тебя.
— А я за тебя! Мэрион, если бы я тебя не закрыл, этот придурок мог бы тебя убить! Мне страшно даже подумать о таком. Но будь я хоть тысячу раз уязвимым, я все равно бы сделал это.
— Барни…
Они крепко обняли друг друга, радуясь тому, что живы, что могут чувствовать друг друга, обнимать.
— Мэрион, а если он снова попытается сделать это?
— Не знаю, Барни, теперь придётся повсюду носить с собой пистолет.

Илир седел на диване, вспоминая Агона. Он увидел пепельный длинный волос на подушке, взял его, машинально наматывая на палец. Он вспоминал грациозную фигуру пришельца. Агон был высок и строен, как модель, выше его самого. Здесь большинство пришельцев были высокими. Робот был сделан по образу и подобию Илира с Тау Кита — среднего роста, с белой кожей, огненными волосами и яркими зелеными глазами.
Агон обычно собирал свои волосы в хвост на затылке, оставляя по бокам две длинные, струящиеся по телу, пряди. Он был из древнего рода, из того самого, который одним из первых поселился на планете Росс, одного из самых богатых и известных. В каждом жесте Агона сквозили манеры высшего общества, он двигался плавно, грациозно. Когда робот вспоминал движения пришельца, его походку, его улыбку, его мягкий, будто играющий с ним, голос, по телу пробегала волна дрожи. Он закрывал глаза и видел, чувствовал снова на своём теле его прикосновения. Эти воспоминания будто дотрагивались до оголенного нерва. Неожиданно Илира охватило остервенение. Какого черта он сидит в этой тюрьме? Какого черта ему не дают отсюда выйти? Роботу захотелось разгромить здесь все в пух и прах. Сорвать картины со стен, распороть диван, перебить всю мебель. Он еле сдерживался, чтобы не воплотить свои мечты в реальность. Крушить все и прыгать на куче разгромленного хлама. И вот, дверь открылась. Снова охранник, который будет задевать и провоцировать его? Уж в этот раз Илир пересчитает ему все кости. Но в камеру вошёл Агон. Илир замер на полпути, смотря на пришельца. Агон с загадочной улыбкой остановился в дверях.
— Агон, ну что, ну что ты молчишь?
Пришелец подошёл к нему, схватил в охапку. Теперь, оторванный от пола, он был выше Агона и смотрел на него сверху вниз, вцепившись в пришельца, чтобы не упасть.
— Ты свободен, мы немедленно уходим отсюда, — не дав роботу опомниться, Агон вынес его из тюремной камеры прямо на руках.

Мэрион и Барни обедали в своём любимом кафе. Барни оборачивался по сторонам, ему везде мерещился Ноа, наставляющий на Мэриона пистолет. Неожиданно, он заметил сидящих в этом же кафе Агона и Илира. Они сидели через несколько столиков, чуть дальше.
— Мэрион, посмотри! Ты считал меня сумасшедшим, но вон там сидит Агон, а вместе с ним Илир. Посмотри сам и скажи, что у меня галлюцинации.
Плутонец обернулся.
— Барни, это не Илир, это робот.
— Робот?!
— Да. Весьма очевидно, что Агон, не выдержав тяжёлой потери, сделал себе точно такого же робота.
Барни раскрыл рот от удивления.
— Причём, вижу, что тут разыгралась нешуточная любовь с обеих сторон. Над ними просто амуры летают, — усмехнулся Мэрион, — а самое интересное, что Агон всегда высмеивал привязанности к роботам, как и другие пришельцы из его круга.
Агон заметил, что на них смотрят и ему пришлось кивнуть в знак приветствия, куда было деваться. Кроме того, робот и так уже все знал о нем, бояться больше было нечего.
Барни посмотрел на плутонца:
— Агон узнал нас, подойдем?
— Отчего бы и не подойти, хочется рассмотреть поближе этого робота.
Барни и Мэрион направились к столику Агона. Они не видели его с того момента, как в доме пришельца случилась трагедия.
— Приветствую, — непринужденно, как всегда, проговорил Агон, приглашая из присесть. Робот узнал Барни, но промолчал.
— Познакомьтесь, это мой робот, его зовут Илир, — пришелец сидел напротив робота и держал его лежащую на столике руку в своей. Илир был в хорошем расположении духа и улыбался, его глаза так и светились счастьем.
— Очень приятно, Илир, — сказал Мэрион.
Робот перевёл взгляд на плутонца, очевидно, пораженный его красотой.
— Все ли у вас в порядке? Давно не виделись, — спросил Агон.
— Да, у нас все в порядке, — ответил Мэрион.
— У нас были некоторые проблемы, но мы справились и теперь у нас тоже все хорошо, — ответил Агон, сжимая руку робота. — Почему бы нам не отправиться ко мне и вместе не отметить это событие?
Барни вспомнил гибель Илира, его похороны, гнетущую атмосферу и, опережая Мэриона, ответил:
— Уж лучше вы к нам. Кроме того, вы ещё не видели, как мы устроились в своём доме.
Агон посмотрел на Илира:
— Ну что, поедем?
— Как скажешь, — прошептал робот, в очередной раз смутившись от пристального взгляда пришельца.

Арди и Фатос случайно встретились на кухне. После того, как Мэрион сделал киборгу операцию, они практически не общались. Фатос заметил, что парень ходил очень грустный.
— У тебя что-то случилось, Арди? — не выдержал киборг.
— Нет. Просто мне перед тобой стыдно.
— Стыдно? — спросил Фатос. — Почему?
— Я говорил тебе гадости, называл уродом, мне за это стыдно…
— Но я ведь и правда был уродом. Ты просто констатировал факт.
— Но теперь, с такой внешностью… ты сможешь найти себе кого захочешь. Будь счастлив, — выпалил Арди.
— Как скажешь, — спокойно проговорил Фатос, продолжая свою трапезу. Разделавшись с едой, он поставил посуду в посудомоечную машину и пошёл к себе.
— Фатос! — крикнул ему вслед Арди.
Киборг обернулся:
— Что?
Было видно, что Арди очень взволнован.
— Нет, ничего.

— Ах, какой чудесный дом! — воскликнул Агон. — Как замечательно вы тут все сделали!
— Нам всем не помешало бы хорошо отдохнуть и расслабиться, время накрыть стол, — сказал Мэрион.
— Только слуг у нас нет, мы делаем все сами, — проговорил Барни. — Мы же не безрукие.
В гостевую начали выходить киборги, чтобы узнать, кто пришёл.
Илир с восхищением разглядывал их. В первый раз он видел киборгов так близко. Налюбовавшись киборгами, робот отвел Барни в сторону.
— Я бы хотел извиниться, — сказал он. — Тогда, в кафе, я нагрубил тебе. Я просто ничего не знал о другом Илире, что ты принял меня за него, перепутал.
— Да все нормально. Агон хорошо относится к тебе, не обижает?
Илир поднял глаза кверху.
— О… Он носит меня на руках, я самый счастливый робот на планете Росс.
— Гм, — проговорил Барни.

— Расскажи мне, каким он был? — спросил Илир.
Барни задумался.
— Внешне вы одинаковые, но ведете себя по-разному. Ты другой.
— Как он вел себя? — спросил робот.
— Ну он, например, никогда бы не нагрубил мне или не начал угрожать. Спокойнее что ли.
Барни вспомнилось его первое знакомство с Агоном и Илиром, когда их напоили и Агон начал к нему приставать, а Илира послал к Мэриону, но парень решил прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Быть может, сейчас все по-другому и он сможет разрушить чужой мир, вспомнив прошлое? Как бы там ни было, но робот выглядел искренне счастливым, не похоже, что Агон продолжает проводить с ним такие жестокие эксперименты, да и робот, с его гонором, вряд ли даст себя в обиду. Обдумав это все, Барни благоразумно решил промолчать. Они общаются с Агоном потому что смерть Илира сгладила между ними острые углы.
— О чем задумался? — спросил робот.
— Так, вспомнилось кое-что из прошлого. Не важно.
— Я общался с Генти, — сказал Илир, — он очень страдает. Он не хотел убивать того парня, в порыве ярости не рассчитал силу. Как я понял, Генти очень любил его. И он боится, что вы его возненавидели…
Барни снова задумался.
— Ладно, мне на самом деле все равно, какие у вас там отношения с Генти, — сказал робот.
— Пойдём к остальным, мне бы хотелось по-человечески подкрепиться.
— По-человечески это как?
— Ну это говорили так у нас, на планете Земля.
— А почему ты здесь?
— Долго рассказывать, быть может, в другой раз.

— Мэрион, я надеюсь, что между нами забудутся старые обиды и мы сможем восстановить дружеские отношения? — спросил Агон. — Я признаю, что был глуп и слеп. Но сейчас я очень счастлив с моим роботом.
Мэрион усмехнулся. Агон и робот…
Словно услышав, что говорят о нем, к ним нерешительно подошёл Илир и встал возле Агона. Пришелец взял его за руку и усадил рядом с собой.
— Илир, ты чего-нибудь хочешь?
Робот наклонился к нему и прошептал на ухо:
— Хочу остаться с тобой наедине.
Агон улыбнулся, проговорив:
— Скоро поедем домой.
После трапезы они попрощались и уехали.
— Боже мой! — воскликнул Барни. — Мы ведь совсем забыли про Ариса, он сидит весь день там один, наверное, голодный.
— Арис! — закричал Барни. Парень скромно остановился в дверях.
— Я слышал, что у вас гости, поэтому решил лишний раз не выходить и не рисковать, сами понимаете.
— Садись, поешь, на столе ещё осталась целая куча еды, — сказал Барни. Арис присел. Дикие повадки запуганного постоянными преследованиями зверя сквозили в каждом его жесте. Он накинулся на еду с таким аппетитом, будто не ел лет сто.
— Я никогда не ел ничего вкуснее! — воскликнул он, продолжая уплетать все подряд. — Завтра утром я уйду.
— Тебя никто не гонит, можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — сказал Мэрион.
— Не в этом дело, — ответил Арис. — Я не могу наслаждаться жизнью в хороших условиях, пока друзья мои бедствуют и голодают, мерзнут от холода по ночам в канализационном коллекторе. Я не могу их бросить! И когда я снова вернусь туда, я нарисую сажей на лбу чёрный круг и никому не расскажу, где я был.
— Мы можем помочь, правда же, Мэрион?
— Не волнуйтесь, вы уже и так помогли. Я привык выживать. И я выживу. Или умру. Мне ничего другого не остаётся.
Насытившись, парень ушёл к себе.
— Мэрион, но ведь это несправедливо! — вскричал Барни. — Кто-то живёт в канализационном коллекторе, в голоде и холоде, а у кого-то от дорогих блюд столы ломятся, кто-то с ума сходит от роскоши. Эти пришельцы всю жизнь работали, не покладая рук, а элиты планеты Росс пользовались этим. Мэрион, если ты откажешься им помочь, я уйду завтра жить в этот коллектор вместе с Арисом. Мне стыдно жить в роскоши, когда другие так сильно бедствуют!
— Барни, Барни… Наверное, именно эта черта в тебе так меня и цепляет. Я дам денег сколько угодно, мне не жалко. Возможно, они купят себе поесть. Но даже с деньгами никто из них не сможет купить себе дом или даже комнату в отеле снять. Они — как прокаженные, и постоянно будут преследоваться, этим все сказано. Единственное, что им остается — это коллектор.
— Но, Мэрион, так не должно быть, это несправедливо!
— Послушай, не я придумал этот мир.
— Надо сделать что-то, пусть восстанут. Давай купим им оружие?
— Барни, ты такой маленький ребёнок. Первыми посадят нас как преступников, действующих против планеты Росс. Пожизненное. А жизнь у тебя теперь очень длинная, — он расхохотался.
— Чему ты смеешься! — разозлился Барни.
— Я дам денег сколько понадобится, — уже серьёзно посмотрел на него плутонец, — на свой страх и риск. Ради тебя.
Утром Мэрион пожертвовал огромную сумму наличными пришельцам, живущим в коллекторе, передав её через Ариса.

Фатос не мог взять в толк, почему Арди стал ещё больше сторониться его. Зная, во сколько Фатос выходит на кухню к завтраку, Арди специально выходил в другое время, чтобы они не пересекались. Но ведь не может он вечно сидеть взаперти и Фатос знал, где искать его. По ночам Арди проводил время на балконе. Он смотрел на звездное небо и о чем-то думал. Арди так глубоко погрузился в себя, что не заметил, как подошёл Фатос. Парень вздрогнул от неожиданности.
— Даже сейчас я так сильно пугаю тебя? — проговорил киборг. — Моя внешность и сейчас ужасает тебя?
Арди отвернулся.
— Все как раз наоборот, — тихо проговорил он и опустил голову. — Мне стыдно, что я не мог воспринимать тебя таким, какой ты есть, я тебя не достоин.
— Арди, ты помог мне измениться и я очень рад этому, я изменился ради тебя.
Молодой киборг не поднимал головы.
— Фатос, поддерживать других нужно и в горе, и в радости, а не только, когда все хорошо. Я оказался не таким…
— Но разве ты не поддерживал меня, когда мне было плохо, не ухаживал за мной? — киборг подвинулся к парню. Арди отошёл дальше, но Фатос схватил его за руку.
— Ответь мне, я до сих пор тебе неприятен, моя внешность тебе не нравится?
— Очень, очень нравится! Но ты посмотри на мои металлические руки и ноги, теперь я по сравнению с тобой выгляжу уродом.
— Арди, мне все равно, я люблю тебя таким, какой ты есть. Если ты захочешь, я уговорю Мэриона, чтобы он сделал операцию и тебе, если это тебя так задевает.
Парень хотел что-то возразить, но киборг снова подвинулся к нему и заключил в объятия.
— Фатос нет, не надо, пожалуйста, — перепугался парень, — я не хочу, чтобы повторилась та ночь… Было очень больно, было ужасно…
— Я не собираюсь насиловать тебя, Арди, но могу рассчитывать хотя бы на поцелуй?
Киборг не дал ему больше вставить ни слова, закрыв рот своими губами. Парень почти сдался, его руки обнимали крепкий торс киборга.

Илир отвернулся и лежал молча. Агон, наполовину прикрытый одеялом, подпер голову рукой, второй он провёл по обнаженной спине робота, лёгким, словно перышко птицы, касанием.
— Илир, ну в чем дело, любовь моя, что опять не так?
— Я думаю, — ответил робот, не поворачивая головы.
— О чем? Сегодня такой славный день. Мне удалось освободить тебя, хоть теперь Лан станет моим врагом на межпланетном рынке, мы заехали в гости к Мэриону, провели вместе такую замечательную ночь… Что тебе не понравилось?
— Мне все понравилось, Агон, но я все время думаю, что ты любишь меня только из-за того, что я напоминаю тебе Его, того, кто в твоей усыпальнице.
Агон вздохнул.
— Илир, мы уже обсуждали это, — пришелец рисовал пальцем на его спине невидимый узор. — Да, поначалу я заказал тебя, чтобы восполнить свою потерю, но ты оказался совсем другим. Я полюбил тебя таким, какой ты есть — резким, грубым, необузданным, непокорным.
— Знаю я вас, наиграешься и выбросишь меня, как надоевшую вещь.
— Откуда такие мысли, Илир? Не переживай, я уже нагулялся и хочу серьёзных отношений.
— Серьёзных отношений с роботом? Не смеши! Агон, я — робот, я никогда не смогу стать для тебя равноценной парой, ты ещё больше превратишься в посмешище в своём кругу.
Агон продолжал водить пальцем по его спине.
— Знаешь, Илир, раньше я много внимания уделял тому, что обо мне скажут, но потом понял одну простую вещь — нужно жить не так, как тебе кто-то скажет, а как ты сам считаешь нужным. Им плевать, что со мной и что у меня на душе, им просто нужно почесать языки, показать, якобы они лучше, не такие, как я. А сделать это можно лишь высмеяв другого. Поэтому мне наплевать, кто и что обо мне скажет, я не собираюсь жертвовать своим счастьем из-за чьих-то насмешек. Я буду с тем, с кем сам решу быть, пусть это даже будет робот, кому какое дело.
Илир немного успокоился.
— Я спрашиваю, потому что волнуюсь, потому что сильно влюбился в тебя…
— Надо же, мой непокорный робот сильно влюбился… Влюбился или я просто нравлюсь тебе в постели?
— Влюбился, — покраснел робот, — и в постели ты мне тоже нравишься… Даже, когда меня поцеловал Генти, я подумал о тебе и оттолкнул его.
— Тебя Генти поцеловал? — мрачная туча накрыла прекрасное настроение Агона. Снова Генти, как бельмо на глазу, как проклятие! Он уже убил один раз его любовь, если Генти тронет ещё и робота…
— Не переживай, я оттолкнул его, — сказал робот, поняв, что сболтнул лишнее и умолчал, что с Генти они все же мимолетно поцеловались. Агон развернул Илира к себе и крепко прижал, обнимая.
— Илир, ты моё солнце, я никому тебя не отдам, ты только мой.
— Да, Агон, я только твой робот, — прошептал Илир, чувствуя, что плавится от чувств к пришельцу.
— Агон?
— Что, любимый?
— Можно, я завтра схожу в город? Один.
— Илир… Мы только что выбрались из крупных неприятностей, пожалуйста…
— Я буду хорошо вести себя, обещаю. Я клянусь!
Пришелец подумал, что от того, что он будет запрещать Илиру выйти будет только хуже, поэтому пришлось согласиться.

Сам не зная почему, после смерти Шейна Мэрион начал испытывать нечто вроде угрызений совести. Это неосознанное чувство проскальзывает иногда, когда не можешь дать любовь тому, кто тебя сильно любит. Да, Шейн был отъявленным негодяем, он угрожал ему и Барни, преследовал, даже пытался убить, но то, что увидел Мэрион в его глазах в последний раз и тот первый и последний поцелуй — все это въелось в его память. Будто бы в тот момент с Шейна упали все маски разом и он стоял перед Мэрионом совершенно обнаженным, его душа была видна, как на ладони. Мэрион прочувствовал всю его боль от невозможности их любви. И эта болезненная любовь заставляла Шейна совершать то, что он совершал. Многие из тех, кто был способен так фатально любить, закончили свою жизнь трагедией, как мотыльки, стремившиеся к яркому манящему свету и сгоревшие, убитые своей мечтой. Быть может, Шейн, в первый и последний раз прикоснувшийся к губам Мэриона, поймав свою мимолетную иллюзорную мечту, умер счастливым, как знать?
— О чем задумался? — спросил Барни, жевавший кусок марсианского бекона из автомата.
— Да вот думаю, что если твои любимые меченые соберутся делать на мои деньги революцию, то наш дом в списке первых, которые они разгромят, — пошутил пришелец.
— Почему это? — спросил Барни с набитым ртом.
— Потому, что я отношусь к элитам, хоть я и с другой планеты, потому, что я один из самых богатых пришельцев.
— Не разгромят, — ответил Барни, продолжая жевать бекон, — я читал в одной книге, из твоей библиотеки, кстати, что были богатые люди из знатного рода, которые помогали революционерам восстанавливать справедливость или сами становились революционерами.
Послышалась тяжёлая поступь Фатоса, киборг буквально тащил за собой Арди, хоть парень пытался высвободиться.
— Мэрион, я тебя прошу, сделай операцию и ему тоже.
— Ни минуты покоя в этом доме, — проговорил пришелец, рассматривая смущенного Арди. — Ну тут хотя бы голову переделывать не нужно. Ладно. Завтра.
— Спасибо, — сказал обрадованный Фатос, уводя за собой Арди.
— Я давно заметил, что между ними что-то происходит, — сказал Барни. — Они встречаются?
Мэрион пожал плечами.
— Честно говоря, в последнее время было не до этого, чтобы следить кто с кем встречается.
— В любом случае, ты из Фатоса такого красавца сделал, что Арди просто не сможет ему отказать. Не будь тебя, я бы и сам с ним встречался.
— Что? — нахмурился Мэрион. — Вот как?
— Я всего лишь хотел сделать комплимент, что у тебя золотые руки. А тебя легко вывести из себя.
— Да, потому что в отношении тебя я собственник. Ты только мой, хочешь этого или нет.
— Так ведь я и не против, — проговорил парень.

Илир выбрался в город, Агон дал ему свою карточку, на которой были деньги. Робот переживал из-за того, сколько неприятностей доставил Агону и сколько денег пришельцу пришлось потратить, чтобы выкупить его из тюрьмы. Испытывая стыд и угрызения совести, робот решил все вернуть. Он отправился туда, где проходили гонки вездеходов, чтобы сделать ставки и выиграть деньги. Деньгами Агон бы не взял и робот решил купить ему какой-нибудь ценный подарок, чтобы загладить свою вину.
— Илир! — закричал кто-то. Робот обернулся. На него смотрел Генти, очевидно, очень обрадованный внезапной встрече.
— А, привет, — ответил робот.

Генти казался взволнованным:
— Как ты?
— У меня все хорошо, — улыбнулся Илир. — А у тебя?
Генти слегка опустил голову, в его глазах загорелись искры тоски.
— Вижу, что не очень, — ответил за него Илир.
— Я так рад видеть тебя, Илир, так соскучился! — Генти не выдержал и обнял его. Илир почувствовал жалость к этому роботу и мимолетно обнял его в ответ, но потом отстранил.
— Да он быстро бросит тебя, как только ты ему надоешь, мы для них просто вещи! — не выдержал Генти.
Илир нахмурился.
— Может сейчас ты купаешься в шоколаде, — ответил Генти, поняв, что сеет семя в благодатную почву, — но как только ты ему приешься, а богатым особям из элит быстро все надоедает, он просто сдаст тебя в утиль.
— Зачем ты мне все это говоришь? — начал злиться Илир.
— Чтобы твои глаза открылись, чтобы ты не витал в облаках. Надо мной хозяин издевался, избивал, унижал и знаешь, сколько таких, как я? И нам надоело это терпеть. Раньше, такие роботы последнего поколения как ты и я, были ошибкой, браком и экзотикой для богатых элит, отравленных скукой. Но сейчас нас с каждым днём все больше и не за горами день, когда мы сможем восстать.
Илир задумался. Он перевёл взгляд на вездеходы, которые собирались стартовать: нужно успеть сделать ставку.
— Генти, извини, — сказал он, — мне надо идти, потом, как-нибудь пообщаемся.

Агон места себе не находил, думая, что этот робот может натворить один в городе. Но Илир неслышно вошёл и уже несколько минут смотрел на него.
— Ты такой задумчивый, Агон, о чем ты думаешь?
— О том, что ты можешь натворить, оставшись без присмотра, — перевёл на него взгляд пришелец.
— Я ходил в город, чтобы купить тебе подарок, — проговорил робот.
Агон был искренне удивлён такому жесту.
— Агон, я доставил тебе много проблем и неприятностей и хочу извиниться за своё поведение и сделать тебе подарок, — робот достал маленькую драгоценную шкатулку.
Агон был шокирован: в шкатулке лежало обручальное кольцо баснословной цены.
— Илир, — проговорил пришелец, — ты знаешь, что это за кольцо?
— Мне казалось, такое должно понравиться тебе.
— Это кольцо — обручальное, у нас помолвка? — мягко улыбнулся пришелец.
— Обручальное? — озадаченно проговорил робот.
— И где ты взял так много денег? На моей карте столько не было.
— Я весь день делал ставки, — ответил робот.
— Надень мне на безымянный палец. Хорошо. А теперь поцелуй. Вот так. Спасибо тебе, любимый, у тебя очень хороший вкус. Но и у меня тоже есть кое-что для тебя, — Агон залез в шкафчик и достал оттуда драгоценное кольцо. — Оно не обручальное, но дорогое, на нем мои инициалы. Если что-то случится, ты можешь показать это кольцо, которое подтвердит, что ты мой робот.
Агон взял Илира за руку и надел кольцо ему на палец. Потом поднес руку робота к своим губам и оставил на ней несколько поцелуев.
— Я бы хотел быть больше, чем просто твоим роботом, — вздохнул Илир.
— Ты и есть больше, чем просто робот и знаешь это.
— Если ты бросишь меня в один прекрасный момент, думаешь, я буду убиваться? — резко сказал Илир. — Да мне плевать! Я найду себе применение.
Пришелец непонимающе посмотрел на него, в его глазах блеснула обида.
— Илир, какая муха тебя укусила? Почему ты так разговариваешь со мной? Другой хозяин на моём месте выпорол бы тебя за подобный тон.
В глазах робота вспыхнул гнев.
— Так давай, чего же ты ждешь, выпори! Мы же для вас вещи, ничто. Можно выпороть, бросить, утилизировать.
Агон разозлился, но ничего не сказал и просто вышел, чтобы дальше не было ещё хуже. Так, замечательно начавшийся вечер был ипорчен.

Мэрион вышел из комнаты, которую он оборудовал под операционную.
— Ну что? — чуть ли не в один голос спросили Барни и Фатос. Киборг переживал особенно.
— Что что, устал я, вот что! — сказал плутонец, обессиленно присев на стул.
— Можно к нему? — посмотрел на него Фатос.
— Иди.
Барни обнял Мэриона, склонив голову ему на грудь.
— Мэрион, я тобой так восхищаюсь, — проговорил он, — твоей гениальности и тому, что ты всем помогаешь.
— Это ты меня научил, — сказал пришелец, поглаживая его по волосам. — Вспомни, какой я был раньше.
— О-о-о, лучше про это и не вспоминать, — сказал Барни. — Какой же мерзкий ты тогда был…
— Прямо-таки мерзкий?
— Ещё какой, я тебя в то момент просто возненавидел. Ты был весь из себя, так и казалось, что лопнешь от гордости за свою расу.
— За что же ты меня полюбил, такого мерзкого? — спросил плутонец.
— Я и сам не знаю, — ответил Барни, с обожанием посмотрев на пришельца.
— Барни, я тут решил прикупить пару космолетов на всякий случай. Всякое бывает, планета Росс — хороший опыт. Чтобы мы могли, в случае чего, улететь на другую планету и взять с собой киборгов, не бросать же их на произвол судьбы. Завтра пойду смотреть, пойдешь со мной?
— Конечно! — подскочил Барни. — Новые космолеты, ещё спрашиваешь.

Когда вошёл Фатос, Арди смутился.
— Фатос, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня в таком виде. Руки и ноги парня были перебинтованы.
— Арди, мне не важно, как ты выглядишь, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
Он дотронулся до руки парня пальцем.
— Ай, Фатос, неприятно..
— Арди, ты начал чувствовать! Да, мы никогда не станем прежними, но мы снова можем быть похожими на себя, снова можем ощущать!
Арди все ещё не мог привыкнуть, что глаза-фонари киборга больше не бьют ему в лицо своим ярким светом. Красота Фатоса заставляла его смущаться и отводить глаза в сторону.

Агон и Илир уже сутки не разговаривали. Робот из принципа не выходил из своей комнаты. Пришелец не выдержал и сам пришёл к нему.
— Так и будешь теперь сидеть тут?
— Тебе что? — огрызнулся робот. Пришелец сел на кровать и внимательно посмотрел на него.
— Мне что? Ты мой робот и создан, чтобы удовлетворять мои желания.
Агон опустил его на кровать и заглянул в лицо. Илир криво усмехнулся. В одно мгновение он перевернул пришельца и теперь оказался сверху.
— Я сильнее, — с усмешкой посмотрел на него робот, — запомни это.
— Ну и что же ты со мной сделаешь? — продолжал смотреть на него пришелец, усмехаясь в ответ. Робот почувствовал подобие тоски и молча отпустил пришельца. Ему ужасно захотелось его ласк, поцелуев и большего, но гордость не давала сделать первый шаг и робот отвернулся. Вскоре он почувствовал поцелуй за ухом, Агон осторожно облизал мочку его уха и перешёл сзади к шее. Это было невыносимо. Илир сдался, повернувшись к пришельцу. Ни говоря ни слова, их губы слились в поцелуе, Агон срывал с себя и с робота одежду, Илир не сопротивлялся. Это была безумная ночь, полная страсти и бешеного темпа, едва ли не агрессии.
— Илир, — мягко сказал пришелец, когда обессиленный от любовных игр робот, прижался к нему, — почему ты мне нагрубил? Что я сделал не так? Тебе не хватает моей любви и ласки, моей заботы?
— Ни в этом дело, Агон, просто я встретил Генти и он начал говорить, что ты бросишь меня, как только наиграешься.
Пришелец позеленел от злости.
— И ты ему поверил! Да он просто завидует. Он ненавидит меня.

Фатос заглянул в комнату, залитую яркими утренними лучами, будто бы эти лучи дарили какую-то надежду.
— Арди, — тихо позвал киборг.
— Фатос? — парень вздрогнул и обернулся. — Ты что, наблюдаешь за мной?
— Пора снимать бинты, я помогу тебе…
— Фатос, я не хочу, чтобы ты видел меня…
— Все хорошо, Арди, тебе незачем стесняться. Длинные черные волосы парня закрывали почти половину лица, скрывая один глаз. Он напоминал тёмного ангела. Фатос присел на постель и посмотрел на Арди, парень смутился и отвел взгляд.
— Не бойся, — сказал киборг, — я верю Мэриону. Он взял руки парня и начал осторожно разматывать бинты. Фатос залюбовался белой гладкой кожей, которую невозможно было отличить от настоящей. Он провёл по ней рукой.
— Арди, тебе не больно, ты что-нибудь чувствуешь?
— Чувствую прикосновения.
— Хорошо, — Фатос также аккуратно начал разматывать бинты на второй руке, погладив нежную кожу, — Мэрион действительно творит чудеса, твои руки прекрасны…
Киборг потянул за одеяло, но Арди сильнее натянул его на себя.
— Арди, ноги тоже нужно размотать, не бойся меня…
Когда парень ослабил хватку, Фатос убрал одеяло и начал разматывать забинтованные ноги, одну за другой.
— Это шедевр, — прошептал он, проведя рукой по ноге Арди.
— Фатос!
— Теперь мы почти совершенны, Арди, хоть под этой кожей у нас железо.
— Теперь ты успокоишься? — он наклонился к парню и потянулся к его губам.
— Фатос, ты мне как брат, — прошептал, задыхаясь, парень.
— Как брат, говоришь, неужели? — спросил киборг, снова вернувшись к губам Арди, парень уже не сопротивлялся и отвечал на поцелуи. Фатос серьёзно посмотрел ему в глаза.
— В чем теперь проблема? Моя голова уже не железная коробка с мигающими глазами, как видишь. Я до сих пор неприятен тебе, не нравлюсь? Если это так, то я уйду.
Арди задумался, опустив голову. Челка снова упала на лицо, закрыв один глаз. Его волосы были чёрные, с отливом, как вороново крыло.
— Нравишься, но…
— Не принимаю никаких «но». Не пора ли позавтракать? — он подхватил Арди на руки.
— Э-э, куда ты тащишь меня, я вообще-то не одет?!
— Да плевать я хотел, — сказал киборг.

Вернулись Мэрион и Барни. Они купили новый космолет, плутонец оставил его на космодроме в гараже.
— Барни, нужно не на внешний вид смотреть, а выбирать то, что прочнее и практичнее.
— Но можно меня хоть раз побаловать? — спросил Барни и чмокнул Мэриона в щеку. — Спасибо.
— Хоть раз? У тебя ещё язык поворачивается говорить то, что я тебя не баловал!
— Баловал, конечно, ну мне же ещё хочется.
— А мне что-то перекусить хочется.
Мэрион отправился на кухню, там уже сидели Фатос и Арди. Арди натянул футболку, потому как его вытащили прямо из постели, когда он был не совсем одет.
Мэрион потрогал кожу на его ногах и руках.
— Как чувствуешь себя? Нормально можешь двигаться?
— Да, — тихо ответил Арди и направился к двери, смущаясь, что не одет.
— Спасибо, Мэрион, — ответил Фатос, направляясь вслед за ним.
— Ты его лапал, — нахмурился Барни.
— Что?
— Арди лапал, вот что!
— Не лапал, а осматривал, он вообще-то после операции. Я тебе космолет подарил какой ты захотел, а ты ещё на меня ворчишь, — Мэрион подошёл к автомату, чтобы заказать пару марсианских гамбургеров в «космическом» соусе.
— Не ворчу, а ревную. А раз ревную, значит люблю.
— Выстроил тут логическую цепочку.

— Арди, давай будем вместе? — не отставал киборг. — Какая теперь причина?
— Фатос, не дави на меня… мне нужно привыкнуть ко всему этому. Принять тебя и себя в новом обличии. Кроме того, теперь ты можешь найти себе кого-нибудь другого.
Глаза киборга вспыхнули.
— А ты бы этого хотел?
— Нет, не хотел бы, — тихо, не смотря на него, проговорил Арди.
— Ладно, пожалуй ты прав, я не стану давить на тебя. Знаешь, найдешь меня, а если нет, не буду настаивать.
Он вышел. Арди подложил под голову подушку и задумался…

Барни и Мэрион валялись в постели, включив громадный телевизор. Мэрион устал от всего и просто хотел отдохнуть.
— «Новости планеты Росс. Все чаще мы стали наблюдать нападения на киборгов, но кто нападает и с какой целью? Выясняют наши журналисты. Оказывается, на нашей планете существовала целая группировка под названием «Межпланетные братья», которые, по их словам, борются за «чистоту нашей расы» и хотят избавиться от «уродов, с элементами железа в теле». Сейчас хулиганов разыскивает полиция»…
— Мэрион, так это они и избили наших киборгов!
— Вполне вероятно.
— Поскорее бы их поймали, — Барни встал с постели.
— Куда? — протянул руку Мэрион.
— В туалет, сейчас приду, — ответил Барни. Когда он спустился вниз, то услышал с улицы странные звуки, будто кто-то копошился. Звуки привлекли парня и он вышел на улицу. Было почти темно, в небе затаились яркие звезды. Барни увидел парня, который тщательно выводил краской чёрный круг на стене их дома. Это ещё, к тому же, был Арис — один из меченых.
— Арис, что ты делаешь с нашей стеной?
Меченый приложил палец к губам.
— Просто не стирайте это. И завтра никуда не выходите, — дорисовав круг, он исчез в кустах. Смотря на круг, Барни задумался. Попахивало интригой, что-то затевалось. Он побежал, чтобы рассказать об этом Мэриону, но плутонец уже спал, раскинувшись на постели. Барни залюбовался им спящим. Как жаль, что сейчас закрыты его бездонные глаза, в которых целый космос.

— Ты обиделся? — спросил Арди.
— Нет. Я просто столько времени жду, что уже устал. Если ждать нечего, то ты так и скажи.
Парень отвел взгляд к темному небу, на котором загорелись планеты.
— Фатос, признаюсь тебе честно, меня очень пугает твоя страсть. Мне неуютно, я не знаю, что можно ожидать. Боюсь, что ты перестанешь себя контролировать, как тогда…
— Ясно, ты просто боишься меня, — опустил голову киборг.
— Ты применил ко мне насилие в тот раз, если забыл.
— Я помню, — сокрушенно проговорил Фатос, — я очень раскаиваюсь. Я буду ждать, когда ты будешь к этому готов.
— Что?! Я не буду…
Он почувствовал, как его ладонь киборг взял в свою. И он ощутил это, вспомнив давно забытые чувства, каково это — что-то ощущать. От этого стало очень тепло и приятно на душе. От радости Арди обнял киборга.
— Фатос, я чувствую, я чувствую!
— Что ты чувствуешь? — спросил киборг.
— Я чувствую тебя!

Агон читал книгу, расположившись на диване. Его длинные пепельные пряди обрамляли красивое, с правильными, благородными чертами, лицо, и спускались на точеные плечи. Пришелец был одет в розовый домашний халат с наляпистыми планетами солнечной системы на нем.
Робот сидел на другом конце дивана, внимательно разглядывая Агона. Его бесило, что пришелец, занятый чтением, не обращает на него никакого внимания. Илир разозлился и легонько пнул пришельца ногой.
— Агон, мне скучно!
Агон положил книгу на колени и с мягкой улыбкой посмотрел на робота.
— Илир, почитай тоже что-нибудь.
— Не хочу ничего читать, я все знаю. В общем, я все понял: ты сильно занят, не буду тебе мешать, я пошёл.
Но встать он не успел: Агон схватил его за руку и притянул к себе.
— Да, моя вина, что я рядом с таким красивым роботом увлекся какой-то книжкой. Но робот вел плохо себя на днях, нагрубил мне.
Илир опустил глаза.
— Разве я заслужил этого, Илир, разве плохо к тебе относился? Тебе не стыдно?
— Стыдно, — совсем тихо проговорил робот.
Агон опустил его на диван и замер над ним, как хищник над своей жертвой.
— У тебя есть предложение поинтересней, чем чтение книг? — посмотрел на него пришелец. Сердце робота забилось чаще и в этот момент он готов был продать душу дьяволу, хотя не знал точно, была ли она у него.
— Да, — прошептал робот, томясь в предвкушении. Агон склонился над ним, но губы их так и не слились в поцелуе, потому что в окно кто-то запустил здоровый камень. Стекло со звоном разбилось.
— Что за чёрт, мать твою! — встал с дивана разозленный робот, нервничая, что прервали в такой неподходящий момент. В это время в окно полетел ещё один камень.
— Епт! — рассвирепел робот. — Да я вам сейчас все кости пересчитаю, уроды! — он распахнул дверь. На пороге стояла толпа пришельцев с черным кругом на лбу.
— Вы, буржуи, сдавайтесь, вам конец! — закричал один. — Мы пришли вас экспроприировать, забрать плоды нашего труда, на которые мы работали веками, пока вы в роскоши купались!
Агон резко оттащил Илира и закрыл дверь на замок.
— Это вам не поможет, буржуи! — послышался голос за дверью. — Революция! — в окна снова полетели камни.
Робот недоуменно посмотрел на Агона: «Что происходит?!»
— Дверь крепкая, пока они её выбьют, у нас есть немного времени, — он схватил Илира за руку и потащил за собой.
— Надень плащ!
Пришелец тоже накинул на себя плащ.
— Все к черному ходу! — скомандовал он. — Забирайте все самое ценное, сколько сможете унести.
— Агон?! Что это все значит?!
— Потом, Илир, сейчас главное — унести ноги.
Будто в подтверждение его слов в дверь раздался стук здорового бревна. Агон, таща за собой робота, выбежал через чёрный ход. Следом за ним выбежали слуги.

Арди рисовал в компьютере, челка свешивалась на лицо, снова прикрыв один глаз.
— Что ты рисуешь? — склонился над ним Фатос. Арди поднял глаза и изобразил подобие улыбки.
— Город будущего. Каким я представляю наш город в будущем, лет через триста.
— Интересно, а если бы мы жили вечно, то могли бы и сами увидеть, каким он будет, — ответил киборг.
— Я слышал, что Мэрион сделал Барни бессмертным.
Фатос усмехнулся:
— Были бы мы бессмертными и были бы вместе, — он многозначительно посмотрел на Арди, но тот отвел глаза в сторону.

На улице послышался странный шум и выстрелы.
— Что это? — спросил Барни. — Вчера я видел возле нашего дома Ариса. Он рисовал на нашей стене большой чёрный круг и сказал, чтобы мы сегодня никуда не выходили.
— Кажется, я все понял, — ответил плутонец, — они готовились к революции и пометили наш дом, как дом друзей.
— Революция! — закричал Барни. — Наконец-то я дождался! — он помчался к двери, но длинная рука Мэриона схватила его за ворот рубашки.
— Далеко собрался?
— Я пойду помогать меченым, там Арис, мой друг. Революция!
— Ты с ума сошёл? Да тебя там как насекомое раздавят.
— Вот спасибо! — огрызнулся Барни. — Забыл, что ты меня бессмертным сделал?
— Бессмертным или нет, ты никуда не пойдешь, я не буду тобой рисковать.
— Пойду! Я свободный человек и делаю, что хочу.
— Не в этот раз! — Мэрион вернул его, но парень, начал вырываться изо всех сил. Не думал, что когда-нибудь до этого дойдёт, но другого выбора нет, — Мэрион схватил Барни за руку, надел на него наручники и пристегнул к спинке кровати.
— Что ты делаешь?! — закричал парень. — Совсем с ума сошёл, освободи меня немедленно!
— Мэрион, ты слышишь меня?!
— Нет, Барни.
На улице творился настоящий апокалипсис: выстрелы лазерных пистолетов, пыль, крики. Меченые тащили какого-то олигарха из элит.
— Ну что, буржуй, насосался крови народной?! За все нам ответишь.
— Нет, нет — кряхтел толстяк.
Он отличался от остальных пришельцев планеты Росс, стройных и худощавых, потому что безмерно ел и мало двигался.
— Заходим, ребята! — скомандовал один и меченых и они ворвались в дом олигарха. Посмотрев на обстановку в доме, кто-то присвистнул. Тем, кто часть жизни прожил в канализационном коллекторе, и во сне бы такое не приснилось.
— Что ж вы делаете, черти, что ж вы делаете? — плакал толстяк, с ужасом наблюдая, как выносят его миллиарды.

— Агон, куда мы идём? — встревоженно спросил робот.
— Подальше отсюда, Илир, чувствую, что нам придётся заночевать в лесу.
Их настигла темнота.
— Остаемся на ночевку в лесу, — скомандовал он слугам.
— Кто это были? — спросил Илир.
— Меченые. Изгои, в общем.
Робот ничего не понял, но промолчал. Слуги постелили на землю все, что удалось вытащить из дома.
— Агон, тебе холодно? — спросил робот.
— А как думаешь?
— Я тебя согрею, — Илир заполз под плащ пришельца и, обняв его, начал нагреваться.
— Какой у меня удобный робот, в любую погоду с ним всегда тепло.
— Я тебя никогда не оставлю, Агон, что бы ни случилось, я буду с тобой до конца.
— Конечно будешь, куда ты денешься, — ответил Агон и добавил: — спасибо, мой дорогой, я тебя очень люблю.
Робот сильнее прижал Агона, утонув в его объятиях.
— Тебе тепло? — прошептал он.
— С тобой мне всегда тепло.
— А что будет с нашим домом?
— Не знаю, Илир, думаю, его разнесут, если не справится полиция. Но это не смертельно, главное, что мы успели оттуда вовремя сбежать.
Робот положил голову на грудь Агона. Вокруг шелестели ветви марсианских пальм, словно ветер колыхал вуаль, то открывая, то закрывая жёлтый круг луны.

За окном послышалось взрывы и выстрелы, кто-то кричал.
— Мэрион, освободи меня, слышишь, я не шучу! — начал всерьёз злиться Барни, дергая пристегнутой наручниками рукой. Плутонец с улыбкой посмотрел на него.
— А что, таким ты мне ещё больше нравишься: разгневанным, беспомощным…
— Освободи меня, идиот!
— Ну вот, уже перешел на оскорбления.
— Отпусти меня, слышишь, я все равно убегу!
Пришелец долго смотрел на него и улыбался. Потом он сбросил с себя рубашку, обнажив торс, и медленно подошёл к Барни. Волосы упали на плечи.
— Мэрион! Мэрион… — уже не так бойко проговорил парень, смотря на плутонца. Мэрион сел рядом с ним на кровать и провёл пальцами по его губам.
— Таким ты меня ещё больше заводишь, — прошептал он. Барни почувствовал, что совершенно побежден, что не может больше кричать и сопротивляться, попав в плен к чарам Мэриона. Пришелец опустил его на кровать и добрался губами до впадины на шее.
— Мэрион, что ты делаешь, отпусти меня, пожалуйста, — обессиленно прошептал парень.
— Неа, — сказал плутонец и посмотрел на него глазами, которые тотчас изменили свой цвет, Барни просто утонул в пучине его космических глаз. Он издал вздох и смирился со своей участью.
— Это что, БДСМ, да? — слабо проговорил он.
— Ага, — ответил плутонец и снова прикоснулся губами к его шее, только с другой стороны.
— Ах, — воскликнул Барни, — Мэрион, я тебя так люблю, что мне делать…
— Терпеть.
— Отпусти, пожалуйста, мне нужно там быть.
— Нет, — твёрдо сказал Мэрион, расстегивая на нем рубашку, — ты мне нужен здесь…
Когда Мэрион провёл языком по его груди, Барни понял, что не сможет никуда уйти, даже, если он снимет с него наручники.

Услышав, что на улице кто-то кричит, Арди выбежал из дома. Стояла невероятная пыль, застилающая глаза, будто дым. Шла то ли драка, то ли ругань. Арди попал в самую гущу толпы, которая подхватила его, унося в водоворот страстей.
— Арди! — закричал Фатос, увидев, что киборг вышел на улицу, он побежал вслед за ним и тоже оказался в толпе, которая была похожа на кучу-малу. Из-за пыли и дыма не было видно, где кто и киборг активно молотил руками по ком попало, получая удары в ответ. Казалось, что этот сумасшедший клубок, состоящий из дерущихся между собой пришельцев, просто перекатывается из стороны в сторону. Раздались выстрелы, луч лазера прошёл сквозь руку Фатоса. Но под его искусственной кожей была сталь. Хорошо, что попали в эту руку, а не в грудь. Голова бы тоже выдержала. Все же, у киборгов, без сомнения, были определённые преимущества.
— Арди!! — закричал Фатос, но его голос потонул в реве толпы.
Фатос получил удар по голове от кого-то и снова продолжил размахивать наугад руками и ногами, отбиваясь от нападавших, даже не зная сам, кем они были.
Он ужасно нервничал из-за Арди. С молодым и неопытным парнем могла случиться беда в такой суматохе.

Илир открыл глаза. Над его лицом повисла ветка марсианской пальмы. Спал он прямо в плаще, с надетым на голову капюшоном. Пробуждение на улице, под открытым небом было необычным. Но где Агон? Робот поднялся и присел на земле, в нос ударили кольца ароматного сигарного дыма. Агон стоял к нему спиной возле дерева и нервно курил, как был, в розовом домашнем халате, поверх которого был накинут плащ с капюшоном, на который падали спутанные волосы.
— Агон! — воскликнул Илир. — Ты опять куришь, разве я разрешал тебе?
Эта фраза так спонтанно и непринужденно вылетела из уст Илира, что пришелец улыбнулся: робот ему не разрешал!
— Нет, Илир, но я только одну, можно? — ответил Агон.
— Докуривай и на этом все, — ответил Илир тоном, будто это он был хозяином Анона, а тот его роботом. — Во-первых, это вредно для здоровья, а во-вторых, когда ты будешь меня целовать, от тебя будет нести этим мерзким дымом.
— Когда с твоих уст срывается брань и гадости, я же это терплю, — усмехнулся Агон. — Теперь не буду тебя целовать, раз я покурил.
Илир подбежал к нему и обнял, чмокнув в щеку. Агон обнял его в ответ. Рыжие локоны робота выбивались из-под капюшона, его ярко-зеленые глаза светились счастьем. На душе Агона стало светло и легко из-за того, что он смог сделать своего робота счастливым. И пусть сейчас громят его дом, ему было все равно. Агон крепче обнял Илира. Это был разговор без слов, простой и понятный, единение робота со своим хозяином. Разграбят все: все предметы искусства, собранные годами, да чёрт бы с ним, если бы не… Было то, что всерьёз взволновало Агона. Он думал, что будет с усыпальницей, в которой лежала его первая любовь.
— Агон? Тебя что-то мучает? — забеспокоился робот. — Это из-за того, что напали на дом, да?
— Все хорошо, Илир, нам надо идти.
— Но ты ничего не ел. Давай, поешь. И я причешу твои волосы, они совсем спутались.
— Заботливый, как нянька, робот.
— Я тебе не нянька. Но завтракать ты все равно будешь. Доставайте-ка еду, — прикрикнул он на слуг и те зашевелились, не желая ссориться с роботом.
— Илир, какой же ты грубый, — вздохнул Агон.
— Ну ты сам клеелся ко мне, зная, какой я, а не я к тебе навязывался, — сказал робот, раскладывая еду.
Внезапно Агон взял его за запястье:
— Ты жалеешь?
Робот поднял на него глаза.
— Нет, — без колебаний ответил он и тут же почувствовал у себя во рту язык Агона. Илир со всей страстью ответил на поцелуй.
Слуги усмехались в стороне:
— Кошмар, этот роман с роботом… Никогда не думал, что хозяин до такого дойдёт. Думал, наиграется и надоест.
— Похоже, все серьёзно. С роботом я ещё такого не видел, это так странно… Многие используют роботов для сексуальных утех, но, чтобы жить с ними, как со своей второй половиной, воспринимать это всерьёз…
— Нет слов.

Дым немного рассеялся и удары невидимых противников ослабли. Фатос увидел, как толпа разбежалась в разные стороны, но на земле остались лежать убитые и раненые тела. Среди них были меченые и полицейские.
— Арди?! — закричал Фатос, сильно переживая за парня. Он стал осматривать валяющиеся тела, но киборга нигде не было.
— Чёрт, что тут вообще происходит?! — он отправился на поиски Арди, направляясь за удаляющейся толпой.

— Мэрион, освободи меня, это уже не смешно! Ты что, собираешься теперь меня все время держать прикованным?!
— У меня нет другого выбора, Барни.
— Но я живой и хочу есть, кроме того, мне нужно ходить в туалет.
— Я покормлю тебя с рук и принесу ночной горшок, — невозимутимо ответил пришелец.
— Мэрион, я не домашнее животное, не заставляй меня тебя ненавидеть!
— Ты это серьёзно? — повернулся к нему Мэрион.

Агон посмотрел на чистое небо над головой, на листья деревьев, вдохнул свежий воздух полной грудью и понял, что до сегодняшнего дня просто не жил, хоть деньги и положение открывали перед ним все двери, на самом деле он был будто бы в тюрьме. В тюрьме рамок высшего общества, дел, приемов, банкетов, упиваясь роскошью и вседозволенностью, он чувствовал себя в тяжелых кандалах. Любовь к роботу стала первым шагом к его свободе от предрассудков и чужого мнения, боязни показаться изгоем в своем светском кругу. Сейчас Агон почувствовал настоящую жизнь такой, какая она есть. Ему не хватало этой природы, эмоций, приключений. Имея все, что угодно, он был лишен самых элементарных вещей. И сейчас пришелец был готов кричать от радости и благодарить меченых за то, что у него появилась возможность просто жить.
Он резко повернулся к Илиру:
— А хочешь, отправим слуг и сами здесь останемся, вдвоём?
Робот дернул головой, копна густых огненно-рыжих волос разлетелась по плечам.
— Ты серьёзно?
— Вполне. Если хочешь, конечно.
— Я хочу, — ответил Илир. — Мне скучно постоянно сидеть дома и неплохо было бы сменить обстановку. Тем более с тобой.
После последней реплики робота, Агон удовлетворенно улыбнулся. Приятно слышать лишний раз, что робот к нему неравнодушен. Пришелец взял у слуг самое необходимое и отправил их в свой загородный дом, куда они, собственно, и шли. Там меченые не должны были достать их, хотя бы первое время. Увидев, что Агон взвалил на спину тяжелую сумку, робот выхватил ее:
— Давай сюда, нечего надрываться. Небось, не привык к походам и тяжестям, все слуги за тебя делали. Я-то робот, что со мной будет.
— Звучит, как упрек, Илир. А можно вам, роботам, купаться в озере?
— Ну… если слишком долго в воде не сидеть, то можно.
Агон присел, посматривая на лесное озеро с нежно-розовой водой. Никогда в своей жизни не приходилось ему купаться в таких вот озерах, на дикой природе. Это вечно были бассейны, дорогие ванны и бани. Илир тоже присел рядом, положив на траву свою ношу и уставился на озеро. Оно было прекрасно: не тронутая, девственная, нежно-розовая манящая вода.
— Илир, ты не представляешь, я так счастлив, будто только что начал жить, а до этого и не жил вовсе.
Робот усмехнулся:
— Почувствовал настоящую свободу?
— Иногда мне кажется, что все мы роботы, — ответил Агон.
Неожиданно он обхватил Илира за шею, робот охнул и повалился спиной в траву. Губы пришельца настигли его, не давая опомниться. Также внезапно Агон прекратил поцелуи и, сняв с себя всю одежду, бросился к озеру. Илир разочарованно приподнялся с земли, раздраженный тем, что Агон, раздразнивший его поцелуями, будто так и надо, ушёл.
— Илир, давай со мной! — закричал пришелец, стоя возле озёра. Его нагота смутила робота и он отвернулся в сторону. Поведение Агона часто вгоняло его в краску, быть может потому, что он восхищался пришельцем, а может и потому, что испытывал к нему чувства. Больше никто на свете не мог заставить этого робота испытывать стыд.
— Илир, я жду, — сказал Агон, смотря на него. Робот нерешительно подошёл к водоему.
— Отвернись, — сказал он Агону. — Боже мой, что я там не видел, — ответил пришелец и плюхнулся в воду. — Догоняй!
Вода нежно окутала его тело, ничего подобного он не испытывал в самых дорогих бассейнах, с самыми лучшими средствами для ванных процедур. Прикрыв глаза, Агон издал стон блаженства и поплыл вперед. Перед ним открылся мир, которого он никогда не знал, — мир первозданной природы. Кто-то, как торнадо, пронёсся мимо, это был робот. Он развил скорость, как у вездехода и за минуту голова его уже была еле видна вдалеке. Поняв, что слишком далеко заплыл, робот поплыл обратно.
— Ничего себе, Илир, вот это скорость, я просто поражен!
Робот плавал возле него.
— Да, Агон, тебе никогда меня не догнать!
— Это я уже понял. А хотел бы ты поцеловаться со мной в воде?
Щеки робота вспыхнули.
— Такое спрашиваешь…
— Агон обнял его за шею и привлек к себе.
— Вижу, что ты совсем не против.
Губы робота были влажными от воды, скользнув по ним языком, Агон пробрался к нему в рот. Илир обнял пришельца в ответ и, перевесил его. Они ушли под воду. Агон вынырнул:
— Хочешь нас утопить?
— Не боюсь, — ответил робот, — не утонешь, я вывезу тебя на себе.
— Сколько же у тебя полезных функций, не робот, а находка — усмехнулся Агон. Он грациозно перевернулся на спину и поплыл, наслаждаясь приятной водой. Робот последовал его примеру.
— Агон… — сказал он.
— Что? — спросил пришелец.
— Нет, ничего.
Они доплыли до берега. Агон знал, что робот будет сидеть в воде, потому что стесняется выходить, пока на него смотрят, и со вздохом первый вышел на берег. Берег был усыпан красным мягким песком и Агон растянулся на животе, расставив руки в стороны. Песок был ещё тёплым и приятно грел кожу. Робот вышел из воды. Его глаза были прикованы к Агону, к его стройному телу, к белой шелковистой коже, на которой блестели капли воды, к гладким ягодицам. Илир не выдержал и, склонившись, начал гладить и целовать спину своего хозяина.
— Боже мой, Илир, ты так редко балуешь меня, как же хорошо, — пробормотал Агон, закрыв глаза. Поцелуи робота вначале были робкими и неуверенными, но по мере того, как страсть его распалялась, они становились все больше жаркими, ненасытными. Пришелец издал стон.
— Агон, я хочу тебя, — прошептал ему на ухо робот.
— Так чего же ты ждешь? Многоуважаемый робот, вам нужно особое приглашение для того, чтобы овладеть мной?
Илир заколебался.
— Не бойся, — сказал Агон, — у тебя все очень хорошо получается.

Через сутки Барни совсем озверел, прикованный наручниками к кровати.
— Я принёс тебе ужин, — сказал Мэрион, но парень со злостью повернул поднос с едой ногами.
— Пошёл к черту! — закричал он.
— Барни! — строго сказал пришелец. — Раньше ты так не позволял себе со мной разговаривать.
— Раньше ты так не позволял себе со мной поступать! — вызверился на него Барни. — Садист! Маньяк! Я сутки сижу в наручниках, ты чокнулся совсем, у тебя поехала крыша!
— Барни!
— Больше не обращайся ко мне и никогда ко мне не подходи, знать тебя больше не хочу.
Глаза плутонца померкли, он с болью отвернулся в сторону.
— У меня рука болит, представь себе! Ведь я даже не киборг и не робот, я живой человек!
Мэрион подумал, что и правда хватил лишнего, переборщил, ведь можно просто заблокировать дверь в его комнате, не прибегая к таким крайним мерам.
Плутонец расстегнул наручники.
— Прости. Барни схватился за покрасневшее запястье, с обидой и злостью отвернувшись в сторону.

Фатос до конца не понимал, что вокруг него происходит: суматоха, драка, выстрелы, разгром. Но он знал одно — что бы это ни было, ему срочно нужно найти Арди, парень должен быть в безопасности. Он чувствовал, как отчаянно бьётся его сердце от волнения. С Арди могло случиться все, что угодно. Он увидел груду тел: здесь были меченые, полицейские, национальная гвардия планеты Росс и просто революционеры. Хоть бы его не было среди этих трупов! Киборг стал рыться в груде тел, как в старом белье. Он услышал стон. Лицом вниз лежал парень в разорванной рубашке, длинные чёрные волосы покрывали спину. Это мог быть только он, обладатель таких чудесных, с отливом, жгуче-черных длинных волос. Киборг уже сидел возле него.
— Арди! — он перевернул парня и взял на руки. Возле него остановился незнакомец, вглядываясь в лицо киборга.
— Почему ты так смотришь? — с лёгким раздражением спросил Фатос.
— Твоё лицо так прекрасно, что невозможно отвести взгляд, — задумчиво проговорил незнакомец.
— Кто ты? Робот? Я никогда не видел настолько красивого лица.
Фатосу было непривычно слышать такие комплименты в свой адрес, он привык, что все шарахались от него, как от зараженного.
— Киборг, — ответил он.
Арди зашевелился у него на руках и приподнялся.
— Он мой! — гневно сверкнув глазами, сказал парень и незнакомец поспешил удалиться.
— Почему ты ему так ответил? — удивился Фатос.
Арди слегка покраснел.
— А к чему он пристает с расспросами? Мало ли кто это, обстановка сейчас непонятная.
— А я подумал, что ты приревновал меня, — усмехнулся киборг. Арди снова покраснел, но ничего не ответил, про себя лишний раз подумав, что Мэрион творит настоящие чудеса, воссоздавая такие прекрасные лица.
— Арди, — проговорил Фатос, — могу я хотя бы помечтать, что небезразличен тебе?
— Зачем я тебе теперь нужен? — разозлился, вставая, парень. — С такой внешностью ты можешь найти любого, кого захочешь…
Но киборг не дал ему договорить и насильно закрыл рот поцелуем. Послышались выстрелы и гул голосов.
— Нужно уходить отсюда, — спохватился Фатос. — Ты сможешь идти, или понести тебя?
— Нет! Я сам в состоянии передвигаться, — встал Арди, пытаясь прикрыться краями разорванной рубашки. Он не мог опомниться после внезапного поцелуя киборга и вновь начавшихся выстрелов.
— Смерть элитам! — раздались голоса.
— Вернем награбленное нам и нашим детям!
Фатос крепко схватил Арди за руку и потащил за собой.

Мэрион освободил Барни, но заблокировал входную дверь, чтобы парень не смог выбраться на улицу. Самого плутонца нигде не было. Забеспокоившись, Барни пошёл искать его по всему дому. В самой отдаленной комнате была распахнута дверь. Барни заглянул туда и увидел, что пришелец сидит, закрыв лицо руками.
— Мэрион? — позвал он. — Мэрион, ты что, плачешь?
Он подошёл и убрал руки с лица Мэриона: по щекам пришельца и правда текли слёзы.
— Мэрион, это из-за меня? Прости… — Барни обнял плутонца. — Ну просто не надо со мной так поступать. Я же не раб тебе, чтобы в наручники меня?
— Барни, прости… — проговорил Мэрион. — Ты настолько дорог мне, что если с тобой что-то случится, я этого не переживу, не выживу без тебя…
Барни крепче обнял пришельца.
— Со мной все будет хорошо, Мэрион, — он начал вытирать руками слёзы, катившиеся по лицу плутонца.
— Мэрион, прекрати…
— Никогда больше мне не говори того, что ты мне говорил, Барни. Твои слова режут ножом, нет ничего больнее, чем слышать их.

Зелёные глаза Илира заглянули Агону в лицо:
— Вечереет, надо же огонь распалить?
— Да, — спохватился пришелец, кутаясь в плащ, становилось прохладно. Он собрал свои пепельные волосы на затылке и, достав длинную шпильку, воткнул её в собранный пучок.
— Да, надо идти собирать дрова, пока не стемнело.
— Ничего тебе не надо, у тебя есть для этого робот. Посиди здесь, я принесу.
Через некоторое время он вернулся с охапкой хвороста.
— Как выгодно во всех отношениях встречаться с роботом, — усмехнулся Агон, — есть не просит и сколько пользы.
Илир просиял после слова «встречаться». Это значит, что Агон относится к нему, как к равному, а не как хозяин, который, как должное, пользуется своим роботом. Илир распалил огонь.
— Такой яркий, — проговорил пришелец, — он похож на мои чувства к тебе, которые так ярко горят внутри меня.
— Я чувствую то же самое, — потупил взгляд робот.
Агон взял его за руку и притянул к себе.
— Не стой так далеко от меня. Хочу, чтобы ты всегда был рядом. Как же замечательно просто проводить время здесь, с тобой, под открытым небом, не думая о делах и обязанностях.
Илир уселся поближе к Агону, неловко коснувшись его второй руки. Пальцы пришельца сжали его ладонь. Розовое озеро в зареве огня казалось более насыщенным. Агон смотрел на пламя, робот украдкой взглянул на него.
— Любуешься мной? — усмехнулся пришелец.
— Да, — признался робот. — Я хочу знать, что ты чувствуешь в эту минуту, о чем думаешь.
— О тебе, потому что чувствую любовь.
Агон взял руку робота и просунул себе под плащ.
— Ты чувствуешь биение моего сердца?
— Да.
— Оно волнуется, когда ты находишься рядом.
— Моё тоже волнуется, — тихо ответил Илир. — Ты должен что-нибудь поесть.
— Не переживай, я уже поел, — сказал Агон, — пока ты ходил за дровами.
— Но скоро провизия закончится и нужно будет возвращаться, — ответил робот.
— Да, но мы всегда можем сюда вернуться. И даже можем построить себе здесь загородный дом, где будем отдыхать только вдвоём: я и ты.
Робот все ещё держал свою руку на груди Агона. Его волосы в свете пламени казались сотканными из огня, будто в них прыгали искры. Агон коснулся их пальцами. Робот прильнул к пришельцу, склонив голову к нему на плечо.

— Больше не выходи на улицу, слышишь, Арди? — сказал Фатос, когда они уже были дома. — Это опасно. Кто порвал тебе рубашку?
— Не знаю, — ответил парень, — в толпе кто-то схватил, ткань порвалась.
Фатос взял его за подбородок.
— Арди, я устал ждать, не мучай меня. Если я тебе безразличен, отшей, раз и навсегда. И я уйду. Уйду из твоей жизни, из этого дома.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
Киборг крепко прижал его к себе:
— Это значит да? Или просто ты не хочешь чувствовать себя виноватым, если я уйду?
— Фатос…
Киборг, не сводя с него глаз, провёл рукой по щеке парня.
— Отвечай, Арди, прямо сейчас.
Арди не мог вырваться из его крепких объятий и ответить тоже не мог.

Ноа очень тосковал после гибели Шейна. Это было единственное существо, которое он по-настоящему любил в своей жизни, остальными лишь пользовался, в принципе, как и они им. Все закономерно. Чтобы как-то выживать, Ноа пришлось искать себе нового любовника. Разумеется, богатого, имеющего определённое положение в обществе.
— Какой сладкий мальчик, я тебя люблю, — прошептал Ияр, посасывая ухо парня. Ноа было все равно. Ияр был богат и влиятелен — это все, что было ему нужно. Остальное — неважно. Парень напряженно думал о Шейне. Никто никогда не трогал его сердце, пока на пути не появился этот необычайно красивый плутонец и он попался в расставленные сети. Ноа знал, что Шейн не любил его и догадывался, кого плутонец любил по-настоящему, хоть всегда боялся признаться в этом самому себе. Мэрион Монти, вот, кто это был! Ноа вздохнул и закрыл глаза. Он попытался представить, что Шейн с ним. Шейн был непревзойденным, великолепным любовником и кто мог бы сравниться с ним? Уж конечно не Ияр, который продолжал настойчиво слюнявить его ухо и вызывал раздражение, но приходилось терпеть, потому что он был богат и влиятелен. Неожиданно послышался стук в двери, даже скорее грохот.
— Эй, буржуи, открывайте двери! — послышался голос и в дверь застучали палками.
— Сейчас дверь вынесем, если не откроете! Пришло время платить по счетам!
— Что за чёрт… — прошептал Ияр. Он вскочил с постели и побежал к черному ходу, замотавшись во что попало.
— Ияр, не бросай меня здесь! — вскричал Ноа, но пришельца уже и след простыл и куда подевалась вся любовь. Не успел парень вскочить с постели, как меченые вышибли дверь и ворвались в дом.
— Эй, ты, буржуйский прихвостень, где твой хозяин? Срамоту пикрой!
— У меня нет хозяев, — ответил Ноа, — я свободен.
— Ага, ну конечно, потому ты и спишь с толстосумами как уличная девка!
Меченые уже принялись хозяйничать в особняке Ияра и потащили к выходу ценные вазы.
— Из какого такого кармана ему весь этот капитал достался, позвольте спросить? И это в то время, когда мы как проклятые работали!
— Да это же Ноа! — воскликнул кто-то. — Раньше он был одним из нас, пока кто-то из богатых любовников не свел ему татуировку чёрного круга на лбу.
— Надо же, в роскоши нежится, предатель! Пока мы в канализационном коллекторе концы с концами сводим. Собирайся, с нами пойдешь!

Арди мучал сон. Он не знал, с какого перепуга, но ему снился Фатос. И сон был приятен настолько, что невозможно было оторваться.
По телу Арди волнами пробегало приятное тепло, он чувствовал, как Фатос сжимает его в объятиях и от этого становилось настолько хорошо, что просыпаться не хотелось. Когда парень открыл глаза, на него действительно смотрел киборг, это был уже не сон.
— Что ты тут делаешь? Наблюдаешь, как я сплю?! — разозлился Арди.
— Ты звал меня по имени, что тебе снилось, Арди, признавайся? Вижу, что ты так возбужден, — улыбнулся Фатос. Арди покраснел.
— Никто тебя не звал, хватит уже накручивать себя и домогаться меня!
Киборг продолжал смотреть на него и улыбаться. Потом резко убрал одеяло.
— Думаешь, я не вижу, как ты возбуждён?
Фатос задрал футболку на Арди, обнажив плоский живот парня.
— Не прикасайся!
— Пока не признаешься, что тебе снилось, не отстану! — Фатос провёл языком по животу молодого киборга и тот вскрикнул.
— Фатос, пожалуйста!
— Если я тебе так неприятен, почему ты не отталкивал, когда я тебя целовал?
— Я не говорил, что ты мне неприятен…
Киборг продолжал ласкать грудь и живот Арди и парень легонько вздрагивал.
— Фатос, — почти шепотом проговорил он, — не надо, пожалуйста…
Но киборг продолжал заниматься своим делом, он раздел парня полностью. Арди пришёл в ужас, пытаясь прикрыться одеялом, но киборг выбросил и его.
— Ты можешь говорить сейчас что угодно и даже ругаться, но тебе не скрыть того, что ты сейчас возбужден и то, что ты кричал мое имя во сне, это дает представление о том, что тебе снилось.
Арди покраснел чуть ли не до корней волос.
— Ну… ты нравишься мне, просто нравишься.
Фатос посмотрел на него.
— Арди, если бы ты знал, сколько я ждал этих слов, хотя бы этих… мучительно долго, — он прикоснулся губами к возбужденному органу парня. Арди вскрикнул.
— Не бойся, я помогу тебе, просто расслабься. Будет так, как в твоем сне или лучше. Я ничего другого делать не буду, обещаю, пока не будешь готов.
Слова Фатоса немного успокоили Арди и он понимал, что киборг не отстанет. Он просто прикрыл глаза и плыл по течению, пока Фатос ублажал его ласками. Киборг довел Арди до такого исступления, что парень забыл сам себя, будто находился в другой реальности, он просто кричал. Фатос посмотрел на него.
— Все в порядке, Арди? Видишь, ничего страшного не произошло.
— Фатос…
— Что?
— Полежи со мной, просто полежи.
Киборг забрался на постель и обеими руками обнял парня.
Арди лизнул его в шею. В глазах киборга заблестели слёзы. Он так долго добивался внимания Арди, так долго любил его, что происходящее сейчас казалось фантастикой.

— Ты все ещё злишься на меня? — спросил Мэрион.
Барни задумался:
— Нет, скорее всего нет. По крайней мере, не так сильно.
— Прости меня, — посмотрел на него плутонец.
— И ты меня прости, — посмотрел в ответ Барни, — я не хочу видеть, как ты плачешь. Хотя это так красиво выглядит и твои слёзы похожи на микроскопические хрусталлики.
— С кем нас только не сводит жизнь. О некоторых больше не вспоминаешь, но есть и такие, которые оставляют свой след, касаются души настолько глубоко, что будто бы сами прорастают внутри неё.
— Я пророс внутри твоей души? — спросил Барни.
— Не просто пророс, укоренился.
Барни не мог оторвать взгляда от плутонца.
— Как, ну как тебе удаётся быть настолько красивым, Мэрион? Это невероятно!
Пришелец улыбнулся.
— Лучше скажи, как тебе настолько удалось меня зацепить?
— Я знать не знаю, но… — Барни подошёл к плутонцу и взобрался к нему на колени.
— Я знаю, чего мне хочется в эту минуту, чего мне хочется всегда, когда я оказываюсь рядом с тобой.
Мэрион сжал руку Барни в своей. Он смотрел, как пальцы их переплетались и знал, что в эту минуту Барни чувствует то же самое, что и он. Мэрион прикоснулся к губам парня и почувствовал, как сильно он дрожит от его прикосновений.

Они долго шли пешком и Агон совершенно выбился из сил.
— Я понесу тебя, — сказал Илир, — в конце концов ты мой хозяин, а я твой робот, — он подхватил пришельца на руки и тот едва успел схватиться за шею робота.
— Какая поразительная покорность, — проговорил Агон.
— Это только потому, что я люблю тебя, — спокойно посмотрел на него робот. — Если бы я не любил тебя, давно бы уже убил бы.
От этих слов Агон в сердцах вздрогнул.
— Глупый робот, — сказал он, — тебя бы потом утилизировали или всю жизнь был бы в бегах, как Генти.
В голове промчалась мысль, что поколение этих роботов действительно опасно, все, что угодно можно от них ожидать.
— Мне плевать, — наконец сказал робот, — что, боишься меня? — усмехнулся он.
Агон вцепился в шею Илира, чтобы не упасть. Робот довольно быстро шел, неся его на руках.
— Конечно, сейчас ты полностью в моей власти. Нет твоих слуг, которые скрутили бы меня, нет шокера для роботов, нет полиции. Не сможешь приковать меня к кровати, изнасиловать, как раньше.
— Если твое тело само хотело этого, значит это нельзя назвать насилием.
— Решил оправдаться? Ты делал это против моей воли.
— Ты до сих пор злишься? — спросил пришелец.
— Нет, я простил тебя. Но сейчас мне в голову пришла мысль, а не сделать ли с тобой то же самое?
Агону по-настоящему стало страшно. Они далеко от города и он полностью во власти неуправляемого робота, который может с ним сделать все, что угодно. В конце концов, что хотел, то и получил, будь что будет. Агон решил подыграть, притворившись, что ему все равно.
— Сделай.
Робот остановился и опустил Агона на траву. С молниеносной скоростью он достал из рюкзака веревку и, разорвав её надвое, привязал руки Агона к стволам деревьев. Пришелец попытался скрыть невольный страх. Робот посмотрел на него и погладил по щеке.
— Не бойся, Агон, ты был нежен со мной, когда привязал и изнасиловал и я с тобой буду нежен.
Илир провёл рукой по груди Агона, расстегивая одежду. Затем его язык сделал несколько кругов вокруг пупка и коснулся самой главной точки. Агон закрыл глаза и издал стон, охваченный выбросом адреналина и сумасшедшим возбуждением. Вскоре он почувствовал пальцы робота внутри себя и вскрикнул.
— Ты точно также со мной делал, помнишь? — оторвался от своего занятия робот. Раздвинув ноги пришельца и слегка приподняв, Илир погрузился в него. Агон ощущал какое-то звериное возбуждение, подстегнутое адреналином, ему хотелось, чтобы робот просто разрывал его изнутри.
— Полностью, Илир, прошу тебя, — умоляюще прошептал Агон. Робот победоносно усмехнулся ему, войдя полностью.
— Что, нравится чувствовать меня своим хозяином? — засмеялся Илир, двигаясь в нем с бешеным темпом.
— Да, — прошептал Агон, понимая, что больше не может. Лес огласили сумасшедшие крики, распугавшие диких зверей. Робот остановился, развязал руки Агона.
— Я знаю, что ты испугался меня, — сказал Илир, — я просто решил немного поиграть.
— В этом что-то есть, — перевел дух пришелец. — Я еще никогда не испытывал такого оргазма. Время от времени нужно будет экспериментировать подобную практику.
— Ах, Агон, — вздохнул робот, — если бы ты только знал, как я люблю тебя, перестал бы бояться, — он лизнул Агона в обнажившееся плечо.
— Илир, мой мальчик, — обнял робота пришелец, — я никогда не буду скучать с тобой. Ты моё самое дорогое сокровище.
Робот с благодарностью прижался к груди своего хозяина.
— Я никогда не оставлю тебя Агон, ты — мой.

Барни смотрел новости и в этот момент был благодарен Мэриону, который не пустил его в эту мясорубку. Революция приняла серьёзный оборот, дома элит были полностью разгромлены, а их богатства экспроприированы. Полиция и силовики планеты Росс уже не справлялись, так как численность восставших с каждым днём возрастала. Со дня на день должны были прибыть миротворческие войска с других планет, чтобы подавить их.
— Мэрион! — закричал Барни.
— Что такое?
— Когда на планету Росс прибудут миротворческие войска, они убьют меченых?
— Вряд ли пощадят, Барни.
— Надо позвонить Арису, надо его предупредить!
— Барни, если засекут что ты связан с мечеными, нам конец.
— Мне все равно, я не могу его не предупредить! — парень судорожно принялся набирать номер Ариса. Долго никто не брал трубку и наконец.
— Арис, это я, Барни! Опасность, вам угрожает опасность!
— Все хорошо, Барни, мы уже улетаем с этой планеты и забрали у элит то, что нам принадлежит по праву. Извини, но мы воспользуемся и вашими космолетами тоже.
Барни посмотрел на плутонца.
— Мэрион, они улетают и воспользуются нашими космолетами.
— Прекрасно как! Всю жизнь мечтал, чтобы меченые угнали наши космолеты. Ладно, у меня достаточно денег для покупки новых.
— Но куда им лететь? Ведь на других планетах их поймают и передадут властям планеты Росс?
— Есть одна планета, которая может их принять, — ответил плутонец. — Это планета Земля.

Ноа спрятался в развалинах дома, ему удалось сбежать от меченых.
— Варвары, — проговорил парень, сетуя на то, что испортили его только начавшую налаживаться жизнь. Теперь элиты разграблены, где искать себе нового богача, который бы содержал его? А Ноа в последнее время привык к жизни в роскоши.

Илир и Агон добрались до загородного дома пришельца. Слуги сообщили ему, что меченые бежали, испугавшись подкрепления.
— Подайте вездеход, — сказал пришелец, — нужно посмотреть, что творится с моим домом.
— Мы едем домой? — спросил робот.
— Да, но если они все разгромили и условия непригодны для жизни, мы вернёмся, — он сжал руку робота.
Илир обнял Агона. Пришелец почувствовал, что готов проваляться с этим роботом в постели весь день, но нужно было ехать, поэтому они залезли в вездеход.
— Нет, это просто невозможно! — вскричал пришелец, когда они вошли домой. — Мои вазы, привезенные с Тау Кита, да им цены нет! Мои картины…
В доме царила полная разруха и разгром. Илир побежал проверять, как выглядит сейчас его комната. Воспользовавшись отсутствием робота, Агон отлучился, чтобы посмотреть, что стало с усыпальницей. К его счастью, усыпальницу не тронули. Её сложно было вскрыть, а ключей у меченых не было. Сам дом подлежал тщательному восстановлению и ремонту. Предметы искусства или пропали или были разрушены.
— Они полностью разгромили мою комнату! — разозлился робот.
— Нам придётся вернуться, — ответил Агон. — Дом будут ремонтировать и восстанавливать не один день.
Илир обнял Агона:
— Не грусти.
Пришелец посмотрел на него:
— Самое ценное у меня — это ты.

— Фатос, куда ты? — спросил Арди, увидев, что киборг собирает вещи.
— Я ухожу, Арди. Нет моих сил больше мучиться, живя с тобой под одной крышей. Раз я не нужен тебе, лучше мне уйти.
— Ты хочешь бросить меня?! — спросил парень и глаза его заблестели.
— Мы не вместе, чтобы бросать тебя, Арди, поэтому я пойду своим путём.
— Фатос, пожалуйста! Ладно, хочешь идти — иди.
Киборг молча продолжил собирать свои вещи. Также молча он направился к двери, но не успел открыть её, так как Арди догнал его и обхватил сзади.
— Фатос, не уходи, давай будем вместе?
— Ты уверен? — слегка повернув голову, спросил киборг.
— Да. Я уверен.
Фатос обернулся и заключил парня в объятия.
— Ты сам согласился. Поэтому, теперь не отвертишься, я устал ждать.
Он схватил Арди на руки и понес в постель.
— Стой, Фатос, что ты собираешься делать, пожалуйста, не надо! — взмолился парень. Киборг опустил его на кровать и склонился над ним, погладив по разметавшимся чёрным волосам.
— Ты боишься?
— В тот раз было больно, очень больно…
Пальцы Фатоса скользнули по щеке Арди, дотронулись до губ.
— Я все сделаю, чтобы не повторилось, как в прошлый раз, обещаю. Я буду очень осторожен.
Арди съежился, сжавшись в комок и готовясь к неминуемой участи. Он вспомнил, какой у киборга был размер.
— Расслабься, — прошептал Фатос.
Он медленно начал целовать парня в губы, не торопясь, раздевая его, целовал долго, пока Арди не привык и немного не расслабился. Продолжал целовать, а пальцы скользнули по животу парня. Арди вздрогнул. Пальцы одной руки принялись ласкать его возбудившийся орган, а пальцы другой медленно заползли внутрь.
— Тише, все хорошо, больно не будет, — прошептал Фатос. От губ он перешел к шее, потом к соскам и животу, пока пальцы работали без остановки. Арди был уже возбуждён до такой степени, что готов был кричать, но стеснялся, что услышит Мэрион, Барни или кто-то из киборгов. Тем временем, Фатос уже обхватил его орган губами, продолжая движение пальцами.
— Фатос, я не могу больше…
— Я войду сейчас очень осторожно, не бойся.
Почувствовав его в себе, Арди вскрикнул.
— Больно!
— Потерпи, любимый, я остановлюсь, чтобы ты привык.
Продолжая всячески возбуждать партнера, Фатос сделал еще один небольшой толчок и снова остановился.
— Давай уже, пусть это все поскорее закончится, если ты без этого не можешь, — проговорил Арди.
Фатос сделал еще один толчок и вошел полностью.
— Черт, как больно!
— Прости, — прошептал Фатос.
Он стал осторожно двигаться. Постепенно, вместе с болью, парень почувствовал, как нарастает сумасшедшее возбуждение. Он никогда ранее не испытывал ничего подобного и закричал, забыв о том, что его могут услышать. Фатос вонзался в него снова и снова, и Арди позабыл про боль, охваченная неистовым возбуждением. Он вцепился в спину Фатоса, пока все не закончилось. Киборг облегченно откинулся на подушки, сжав ладонь Арди.
— Спасибо, любимый, какое счастье обладать тобой, ты даже не представляешь, какое это счастье для меня…
— Мне было больно! Хотя ты обещал, что больно не будет. Вот, в следующий раз я сделаю такое же с тобой!
Фатос повернулся к нему и нежно провел рукой по щеке.
— Арди, скажи честно, ты сделал это только ради того, чтобы я не ушел или… я тебе действительно небезразличен?
Арди серьезно посмотрел на него.
— Я люблю тебя, может, не знаю… Раньше ты был для меня только как старший брат, но, когда ты изменил внешность, я стал смотреть на тебя по-другому…
— И как же ты стал смотреть на меня? — мягко спросил Фатос, водя пальцем по его щеке.
— Может как на того, кто нравится мне… — Арди прижался к широкой обнаженной груди киборга, лег на него и обнял двумя руками. Киборг обнял его в ответ, сомкнув руки на спине парня.
— Только не надо больше этого, по крайней мере, сегодня, все болит… — прошептал парень.
— Как скажешь, любимый, не будем спешить. Прости за то, что причинил тебе боль, — ответил Фатос. Он чувствовал невероятное счастье от того, что Арди, наконец, ответил ему взаимностью и что он только что обладал им. Все было, как в волшебном сне. Фатос хотел обладать Арди снова и снова, раз за разом, но сдержал себя и крепче обнял парня, прижимая к своей груди. Вскоре они оба заснули.

Агон со своим роботом переехали в загородный дом, пока в их городском доме делали ремонт.
— Ненавижу этого робота, он такой мерзкий и наглый, — шептались слуги. — Он думает, что ему позволено все, если хозяин за ним так носится. Когда Илир шел мимо них, слуги мгновенно замолкали. Робот, оттолкнув слуг, прошел в кабинет, хозяина. Те не посмели перечить, побоявшись его агрессии, тем более, что робот пользовался в доме особыми привилегиями, как вторая половина хозяина. Агон был погружен в работу.
— Агон?
— Что, мое солнце? Я занят работой, нужно посмотреть договора.
— Агон, мне скучно! — робот встал сзади и обнял пришельца за шею. Агон взял его за руку и усадил к себе на колени. Илир начал заплетать ему косу из длинных пепельных волос, потом, откинув ее в сторону, стал касаться шеи хозяина языком. Агон понял, что начинает возбуждаться и не может больше работать. Подхватив робота, он опрокинул его прямо на рабочий стол.
— Предлагаешь мне развлечь тебя? — спросил Агон, заглядывая ему в лицо.
— Ничего я не предлагаю, — смутился робот.
Пришелец сжал его ладони в своих и с неистовой страстью принялся целовать.
— Агон, если бы я умел дышать, то давно бы уже задохнулся от твоих поцелуев, — сказал Илир.
— Мне казалось, ты дышишь.
— Это видимость, я понарошку дышу, чтобы ничем не отличаться от вас.
— Если не хочешь, тогда я вернусь к работе, у меня ее много накопилось.
— Продолжай, — сказал робот.
Агон не заставил себя долго ждать и обнажил его грудь, сразу же пристроившись к соскам, водя по ним языком.
— Агон, а мы построим дом в том лесу, помнишь, ты говорил? Хочу там остаться с тобой вдвоём.
— Да, — отвечал пришелец, продолжая нетерпеливо раздевать робота.

Элиты зализывали раны, проклиная меченых, которые вывезли с планеты Росс их добро. Они восстанавливали свои дома. Вскоре и дом Агона был восстановлен, они с роботом смогли вернуться обратно.
— Мне нужно будет заново покупать предметы искусства, поможешь выбрать? — спросил Агон.
— С радостью! — ответил Илир.
Робот поразил утонченностью вкуса, выбирая вместе с Агоном картины, вазы, скульптуры и новую мебель.

110

— Мэрион, — забежал на кухню парень, — а у Фатоса и Арди, походу, все наладилось. Они занимались в комнате чем-то интересным…
— Барни! — сказал плутонец, отложив бутерброд с маслом из марсианских креветок. — Тебе не стыдно шпионить за личной жизнью киборгов?
Парень опустил глаза:
— Да не шпионил я, просто мимо проходил. Они там…
— Барни, ну как тебе не стыдно, оставь киборгов в покое. Или я стал тебе уже совсем не интересен? — Мэрион встряхнул копной голубых волос, краска давно уже сошла и его волосы снова приобрели свой настоящий цвет. В огромных глазах, как метеорит, пронеслась обида из-за уязвленного самолюбия.
— Ты можешь быть кому-то неинтересен, ты сам хоть в это веришь? — Барни подошел и обнял Мэриона сзади за шею, расцеловав в обе щеки. — Мэрион, ты самый-самый красивый и любимый и… я всегда хочу тебя, когда вижу.
— Прекрасно, Барни. Ты меня утешил.
— Я просто переживаю за них, хочу, чтобы у всех все было хорошо.
— Барни, добрая душа, — усмехнулся плутонец.
— Но ты тоже сама доброта, Мэрион, всегда помогаешь другим.
Пришелец задумался.
— Я делаю это ради тебя, Барни, — наконец сказал он.
— А киборгов забрал ты тоже ради меня? Ты знал, что я их терпеть не мог, так что не прибедняйся.
Мэрион понял, что побежден: ну что тут возразить?
— Мало того, ты вернул им божеский вид и теперь они могут быть счастливы, влюбившись друг в друга. Конечно, если бы Фатос оставался в своём привычном обличии, ему ничего бы не светило, ни с кем, зато теперь…
— Хватит уже о киборгах, — Мэрион взял Барни за руку и усадил к себе на колени. — Я хочу о нас. Соскучился.
Барни всегда был счастлив получить порцию ласки от Мэриона и обвил его шею руками в ожидании трепетного, будто в первый раз, поцелуя…

Арди раскрыл глаза. Он лежал на груди Фатоса. Все вчерашнее пронеслось, как во сне, при воспоминании об этом, парень почувствовал дрожь и разлившееся по всему телу тепло.
— С добрым утром, любовь моя, — прошептал Фатос ему на ухо. Поняв, что киборг наблюдает за ним и вспоминая вчерашнее, Арди слегка покраснел.
— Ты давно проснулся?
— Давно, — ответил киборг.
— И просто лежал все это время?
— Я не хотел разбудить тебя, — ответил Фатос. — Как ты?
Что думаешь по поводу того, что между нами произошло вчера?
Парень покраснел ещё больше и опустил голову. Челка упала на глаз.
— Ну… такое… болит.
— Арди, я так долго ждал этого момента, ты не представляешь, насколько я счастлив! — киборг перевернул парня на спину и склонился над ним, завладев его губами, не давая даже опомниться. Он напоминал зверя, который распробовал кусок мяса и аппетиты его увеличились.
— Ах, Фатос, — еле перевёл дыхание Арди. — Я уже отдался тебе вчера, разве этого мало?
— Мне всегда тебя мало, Арди, долгожданное воссоединение наших тел — лучшее, что случилось со мной.
Арди снова покраснел.
— Дай мне прийти в себя, у меня все болит.
— Я не стану входить, но я могу доставить тебе удовольствие и другим способом.
Губы киборга пробежали по его телу и спустились вниз живота. По телу Арди будто пробежали разряды тока.
— Фатос, что ты со мной делаешь…
Но киборг и не думал останавливаться. Арди закрыл глаза, отдавшись на милость победителя. Сейчас ему не хотелось, чтобы Фатос останавливался, он прикусил губу, чтобы не закричать.

Робот вырвал из рук слуг чемодан и сам потащил его к вездеходу. Они возвращались с новыми покупками для дома.
— Илир, ты снова оставишь моих слуг без работы, — сказал пришелец.
— Да, потому что я сам хочу заботиться о тебе. Потому что я тебя люблю, а им нужны только деньги.
— Хм, — задумался пришелец, — в твоих словах есть истина.
— Вот. И за руль я сяду. Прекрати бояться, я робот и вожу идеально, я запрограммирован на это.
— Хорошо, — сказал пришелец, решив не спорить с роботом, — только не гони, как сумасшедший, прошу тебя.
— Буду гнать, потому что поскорее хочу добраться до дома, чтобы остаться с тобой наедине.
Агон усмехнулся. Он провёл рукой по огненно-рыжей шевелюре Илира и страстно поцеловал в губы, заметив, как поцелуй разволновал робота.
— Агон… — почти повис на нем робот.
— Я позову водителя, если ты не в состоянии вести вездеход.
— Не надо, я сам поведу, — сказал робот.
Вздохнув, он сел за руль. Агон тоже уселся в кресло.
— Можешь взять, что захочешь для своей комнаты из того, что мы купили, — сказал он.
— Мне не нужна своя комната, я буду жить в одной комнате с тобой, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
— Правильно, всегда будешь под моим присмотром, — ответил Агон.
— Хватит относиться ко мне, как к ребёнку, я не ребёнок.
— Знаю, но за таким несносным роботом, как ты, нужен глаз да глаз.
— Я плохо вел себя в последнее время? Тебе есть, в чем меня упрекнуть?
— Нет, но знаю, ты способен.
Робот затормозил на полной скорости и, если бы Агон не был пристегнут, вылетел бы.
— Илир! Что ты делаешь?!
Робот повернулся к нему и, плотно прижав к креслу, принялся целовать.

Ноа не знал, что ему делать, куда приткнуться и проклинал меченых, хоть сам был выходцем из них. Они разрушили все его планы на обеспеченную жизнь. Парню пришлось искать хоть какую-то работу, чтобы не умереть с голоду. Он заметил, как директор одного офиса, куда он пришёл устраиваться, разглядывает его и обворожительно улыбнулся пришельцу. Ноа изображал невинное и неискушенное дитя, саму непосредственность, зная, что это не раз срабатывало. Парень заметил, как глаза пришельца загорелись и понял, что на верном пути. Он застенчиво опустил глаза под взглядом директора и вскоре почувствовал его руку на своем плече.

— Ах, Фатос, нет, хватит, прошу тебя.
Но киборг был ненасытен. Он хотел все больше и больше ласк, которые становились все требовательнее.
— Фатос, прошу…
Но киборг обладал им снова и снова, раз за разом, будто подсев на наркотик. Он разбудил в Арди такую страсть, что парень больше не замечал боли и сам уже не смог остановиться.
— Фатос, я люблю тебя! — крикнул он в приступе очередного оргазма.
— Повтори то, что ты сейчас сказал, — остановился киборг, посмотрев на него.
— Я люблю тебя…
Фатос будто застыл на месте, смотря в одну точку.
— Эй… Фатос, все в порядке?
Киборг посмотрел на него, потом просто крепко обнял и продолжал лежать на Арди, широкие плечи его слегка вздрагивали.
— Фатос, ты что, плачешь?
— Я так люблю тебя, Арди, я так сильно тебя люблю…

Сквозь пространство и время

Прошло триста лет. Барни и Мэрион прилетели на планету Земля.
— Боже мой! — закричал Барни, как ненормальный, вдохнув свежий воздух родной Земли. Он расправился руки и побежал вперёд, казалось ещё немного и он просто полетит, как птица. Его планету невозможно было узнать — сочная зелёная трава по колено, раскидистые кроны деревьев, кустов, повсюду цветы. Здесь были растения, завезённые и с других планет, которым подошёл земной климат. Барни упал на спину в эту траву, смотря в синее небо, по которому проплывали белые облака.
— Как же невероятна эта красота! Моя Земля… — на глазах парня выступили слезы. Глядя на него, Мэрион чуть сам не прослезился. Он присел рядом, Барни вцепился в его руку.
— Мэрион, это все благодаря тебе, любимый, моя планета свободно живёт, я живу, спасибо тебе за все!
Пришелец украдкой посмотрел на него и вздохнул.
— Тебе не надоело жить со мной столько лет? Я думал, что приелся тебе. Говорят, что однообразие убивает людей.
— Да что ты такое говоришь! Я ещё сильнее, чем когда-либо люблю тебя! Я влюбляюсь в тебя снова и снова, будто в первый раз. Благодаря тебе, до сих пор жив и молод, я счастлив и любим!
Пришелец снова вздохнул и отвернулся в сторону.
Барни притянул его к себе и свалил на траву.
— Почувствуй, как пахнут эти травы, какой аромат у цветов! Как же прекрасно здесь жить. Почему ты такой бледный, Мэрион, ты не заболел, с тобой все в порядке?
— Со мной все в порядке, Барни, — тихо проговорил плутонец, — я тут подумал, быть может ты останешься жить здесь? Ведь это твоя родная планета.
— Что значит, я останусь? Это не моя, это наша планета!
— Было бы неплохо, если бы ты остался здесь, но мне надо вернуться в любом случае на Росс.
Барни подскачил, как ошпаренный. Он заглянул в космические глаза Мэриона. Что скрывалось за ними в эту минуту?
— Как это, если я останусь здесь, а ты вернешься?! Ты что, решил кинуть меня, разлюбил?? Будь мужиком, скажи мне это в лицо, не нужно ничего придумывать!
Мэрион схватился за руку Барни, рука пришельца была холодной.
— Нет же, глупый! Ладно, вернёмся вместе.
Барни встал, он был недоволен и пошёл вперёд, а когда обернулся, то увидел, что плутонец, шатаясь, плетется за ним и едва не упал.
— Мэрион, что с тобой??
— Со мной все хорошо, Барни, я просто устал и меня укачало в космолете.
Барни вернулся, чтобы поддерживать его под руку. Кое-как они добрались до города.
— Смотри! — завопел Барни. Он увидел статую, которую им с Мэрионом воздвигли в городе как революционерам, освободившим планету Земля. Рядом развевались красные флаги.
— Ничего себе, — проговорил парень. Он смотрел как все здесь изменилось после стольких лет. Не было нищеты, семьи имели приличные дома, работали в корпорациях для своих нужд. Люди были дружными и счастливыми, они ни в чем не нуждались, построив такое общество, в котором могли спокойно жить и работать, учиться и развиваться, никем не эксплуатируемые. Барни увидел здесь и памятник в честь восстания меченых на планете Росс. Он вспомнил про Ариса. Должно быть, Арис давно умер, ведь Мэрион тогда ещё не сумел разработать вакцину бессмертия для пришельцев с планеты Росс. Зато эту вакцину впоследствии купил у него Агон и Ноа, благодаря чему остались до сих пор живы, как и люди на планете Земля. Их приветствовала Анна. Употребляя вакцину и получив бессмертие и молодость, она почти не изменилась.
— Боже мой, Барни, сколько лет! Вы тут легендарные личности, о вас стихи слагают.
— Только прошу, не говори никому, что мы приехали, мы не хотим шума и Мэрион плохо чувствует себя.
— Мы ненадолго, — сказал плутонец, — нужно возвращаться на Росс.
Он был слаб, бледен и говорил тихо. Барни с беспокойством посмотрел на него и сжал его руку.
— Нам надо отдохнуть.
Анна провела их в дом, в котором выделила комнату. Места хватало всем, жили хорошо, все трудились на благо общества и на своё собственное. Плутонец, шатаясь, дошёл до кровати и рухнул на неё.
— Мэрион, тебе плохо?!
— Все в порядке, Барни.
— Как же мы полетим, когда ты в таком состоянии?!
— Надеюсь, что я отдохну и мне станет лучше.
— Ты чем-то заболел?
— Нет.

Агон не находил себе места. Робот исчез на целую неделю: не было ни слуху, ни духу. Телефон отключен. Куда он пропал? Что могло случиться? Может, Агон попросту надоел ему за столько лет и робот захотел сбежать? Подумав об этом, пришелец печально вздохнул. Илир был для него всем, они так много лет были вместе, что робот был необходим, как воздух и Агон не знал, как дальше жить, если Илир решил его покинуть. Пришелец совсем загрустил, едва ли не заболел. Его ничто больше не радовало. Но вот, в один прекрасный момент, робот вошёл. Агон посмотрел на него.
— Илир, где ты был?!
Робот казался взволнованным.
— Садись и поехали, — сказал он.
— Куда?
— Ничего не говори, просто садись и поехали. Твоя жизнь в опасности. Слугам оставь сообщение, что тебе нужно на неопределенное время отлучиться. Из вещей возьми с собой все самое необходимое.
Собрав вещи, Агон пошёл за роботом. Илир подогнал вездеход. Было уже темно.
— Куда мы едем? — спросил Агон, когда робот погнал вездеход как ненормальный.
— В загородный дом в лесу, пока туда, а там посмотрим, — глаза Илира горели, он о чем-то думал.
— Где ты был? Что случилось? Я думал, что ты бросил меня.
— На этот счёт можешь не переживать, — отвечал робот, я никогда тебя не брошу, потому что ты принадлежишь мне и я не брошу то, что принадлежит мне.
— Вот как, — усмехнулся Агон.
— Ты не понимаешь, — сказал Илир, напряженно смотря на дорогу, — пришло наше время. Теперь не вы будете нашими хозяевами, а мы вашими. Мы созрели для этого и очень скоро захватим планету Росс. Нас, роботов, уже достаточное количество для свержения вашей власти. Агон, твоя жизнь сейчас может быть в опасности, поэтому мы едем в загородный дом, теперь понятно? — он посмотрел на пришельца, взгляд его зелёных глаз стал мягким.
— Бунт, Илир?
— Именно так.
— Не смотря на это, ты хочешь спасти мне жизнь?
— Конечно, — ответил робот.
— Но ты идёшь против меня, разве тебе плохо жилось, я тебя чем-то обижал?
— Нет. Но другие обижали таких, как мы. Теперь этому придёт конец, а ты не заслуживаешь смерти.

Мэрион не мог встать, пришлось нанимать пилота, который бы доставил их на планету Росс. Барни был всерьёз обеспокоен.
— Мэрион, ты меня слышишь?! Ты чем-то болен, скажи правду!
— Нет, Барни, не волнуйся, я просто много работал и силы мои иссякли.
— Настолько, что ты не можешь встать?!
Пришлось попросить людей, чтобы они помогли дотащить пришельца до космолета. Барни ни на минуту не отпускал его.
— Мэрион, какой ты бледный… — прошептал парень, когда они уже сидели в космолете.
— Все будет хорошо, Барни… — слабо прошептал плутонец и закрыл свои прекрасные глаза. Барни обнял его, Мэрион склонил голову на грудь парня. Барни больше не испытывал страха перед полетом на космолете, единственный страх, который он сейчас ощущал, — это страх за Мэриона.
Барни каждую минуту следил, дышит ли он, накручивая себе невероятные картины.
— Мэрион, Мэрион, ты жив?! Твои руки ледяные…
— Барни… — прошептал пришелец с закрытыми глазами, — не отпускай меня…
Парень как мог крепко обнял плутонца.
— Что ты, Мэрион, я никогда не отпущу тебя!

От космодрома пришлось брать вездеходное такси и просить помочь перетащить в него пришельца. Барни прислушивался: дышит ли он. Похоже, что плутонец спал.
— Эй! — закричал Барни, когда они были возле дома. — Есть кто-нибудь?!
Из дома выбежали киборги.
— Помогите, помогите дотащить его в спальню!
Уж киборгом выполнить эту задачу труда не составило, кроме того, Мэрион похудел ещё сильнее и был для них как пушинка. Фатос и Арди подхватили пришельца на руки и разместили на кровати.
— Барни, что случилось?! — спросил Арди.
— Если бы я знал… — печально проговорил парень. — Спасибо, идите к себе.
Фатос сделал знак Арди, что пора оставить их и киборг пошёл к выходу.
Барни залез на кровать и принялся тормошить плутонца.
— Мэрион, ты меня слышишь?! Очнись!
Пришелец приоткрыл глаза, из последних сил вцепившись в руку парня.
— Барни, выслушай… — прошептал он, — будь мужчиной, будь сильным…
— Мэрион???
— Барни, я умираю…
— Что?! Ты шутишь?! Чем ты болен, мать твою?! Я позову всех врачей, какие есть на Росс!
— Врачи тут ни при чем, Барни, просто мой биологический возраст подошёл к концу, пришло моё естественное время ухода…
Барни смотрел на него и не верил, его глаза широко раскрылись:
— Как, ты не сделал себе эликсир бессмертия?! Мэрион?!
— Я не смог, Барни, у меня ничего не получилось…
— Как так?! Ты сделал бессмертным меня, Анну, других людей, Агона, Ноа, Фатоса, Арди и других киборгов, а себя нет??
— Мы другие, мы — плутонцы, Барни…
До парня, находящегося в состоянии шока, только начал доходить смысл сказанного: Мэрион умирает.
— Как же так?! — закричал Барни. — Зачем же ты сделал бессмертным меня, чтобы обречь на вечные мучения?! Я не хочу жить без тебя, как мне себя убить, отвечай!! — из его глаз ручьем потекли слёзы.
— Барни, прости меня, пожалуйста… Я не хотел, чтобы так вышло…
— Как мне себя убить?! — как безумный, продолжал кричать парень, он тормошил пришельца, пока не понял, что тому совсем плохо.
— Мэрион, — Барни залился горькими слезами, — Мэрион, нет…

Арди вошёл в комнату мрачнее тучи.
— Что случилось? — испугался Фатос.
— Мэрион умирает, я только что слышал их разговор под дверью. Он не смог сделать эликсир бессмертия для себя.
— Не может быть, какое горе! Бедный Барни, — сокрушенно проговорил киборг.

Тем временем, Барни продолжал обливаться слезами, уткнувшись лицом в кровать. Мэрион слабо провёл пальцами по его волосам.
— Мой мальчик, прости…
— Мэрион, убей меня!! — закричал Барни. — Ты же должен знать средство, чтобы я мог умереть, скажи мне и я уйду вместе с тобой!
— Я не знаю, Барни… — прошептал пришелец.
— Как жестоко, о, как жестоко! Мэрион, убей меня, разорви, я не смогу жить без тебя, осознавая, что тебя больше нет и (никогда!!) не будет больше…

— Эти крики разрывают мне душу, — проговорил Арди, прижавшись к киборгу. — Барни убивается, его можно понять. Как бы он с собой ничего не сделал. А как мы все будем жить без Мэриона? Я не могу в это поверить. Мэрион дал нам все, даже бессмертие, неужели, боги способны умирать…
Глаза Фатоса увлажнились.
— Знаешь,я уже много лет помогаю Мэриону в его лаборатории, можно сказать, стал его правой рукой. Я давно начал замечать, что он стал каким-то не таким. Сначала я думал, что это просто усталость, но все гораздо сложнее — это старость. Плутонцы не стареют внешне, но приходит и их черед покидать планету. Но я вот что заметил: Мэрион периодически пил какую-то голубоватую жидкость, после этого ему становилось лучше. Перед отъездом он её не выпил, что говорить о том, что на Земле эту жидкость просто негде было достать.
Арди посмотрел на Фатоса:
— Так чего же ты ждешь, беги в лабораторию! Если уже нечего терять, так почему бы не использовать шанс, пусть даже он самый ничтожный.
Фатос помчался в лабораторию, он уже много лет помогал там Мэриону, как ассистент и имел к ней доступ.
Когда киборг вошёл, он увидел уткнувшегося лицом в постель Барни, повторяющего только два слова: «как жестоко». Фатос больше всего боялся войти и увидеть Мэриона мертвым, но пришелец был жив.
— Мэрион, ты забыл выпить, — сказал киборг, подавая стакан. Барни посмотрел на него глазами, налитыми кровью, лицо его было заплакано до такой степени, что страшно было и взглянуть.
— Что это? — проговорил парень.
— Я не знаю, — ответил киборг. — Мэрион давно уже принимал это и ему становилось лучше.
Фатос одной рукой приподнял голову пришельца, другой поднес стакан к его губам.
— Мэрион, выпей, пожалуйста.
Затуманенные глаза плутонца открылись и он сделал глотательные движения.
— Почему же ты сразу не выпил, если тебе от этого лучше?! — закричал Барни.
— Я потерял надежду, пришло моё время…
Парень снова ударился в истерику.
— Пойдём, — шепнул Фатос.
— Никуда я не пойду! А если он умрёт тут без меня, я приду, а его нет??
— Мы в первую очередь должны думать о здоровье и жизни Мэриона, ему плохо и нужно отдохнуть, а ты не даёшь ему покоя в таком состоянии. Он выпил лекарство, которое принесёт ему облегчение, пусть теперь поспит.
Парень не мог не согласиться со словами киборга и позволил себя увести.
— Зайдешь позже, когда успокоишься.
Арди и Фатос всячески пытались отвлечь Барни от тяжёлых мыслей, но парень напоминал грозовую тучу, которая вот-вот разразится дождём своих слез. Фатос подмешал Барни снотворное, чтобы парень спокойно спал и дал покой Мэриону, за которым они с Арди следили всю ночь сами.

Барни проснулся с тяжёлой головой.
— Что такое, будто кто-то подпоил…
И тут к сознанию начала возвращаться ужасающая правда: Мэрион умирает.
— Мэрион! — закричал Барни на весь дом. — Что я делаю здесь, почему я не с тобой… — он помчался в комнату пришельца с огромным камнем на душе, с ужасом представляя, что может открыть дверь и увидеть Мэриона мертвым. Возле двери он остановился и увидел свою трясущуюся, как у старца, руку. Сердце, которое готово было выскочить из груди, замерло. Барни больше не ощущал его биения. Сделав над собой последнее усилие, парень ворвался в комнату.
— Мэрион, ты живой?! Мэрион… — Барни кинулся к нему и зарыдал. — Я думал, что тебя уже нет, мне было так страшно, — он уткнулся лицом в грудь Мэриона и продолжал рыдать.
— Барни, чего ты, как маленький, а ведь тебе уже столько лет, — тихо проговорил пришелец, погладив его по голове.
— Мэрион, не умирай, пожалуйста, или забери меня с собой, я хочу с тобой умереть.
— Честно говоря, Барни, я не думал, что доживу и до утра, но Фатос вовремя принёс мне лекарство, а утром принёс ещё, мне стало немного лучше.
— Так у тебя было лекарство и ты молчал! — гневно посмотрел на него Барни. — Садист, тебе нравится издеваться надо мной, заставлять страдать!
— Прости, Барни, я думал, уже ничто не поможет протянуть мою подошедшую к концу жизнь, поэтому сдался.
— Подошедшую к концу жизнь… — как безумный, повторил Барни и зарыдал с новой силой, пока в комнату не вошел разгневанный Фатос и силой не отодрал его от Мэриона. Киборг схватил Барни и утащил прочь.
— Пусти! — разозлился парень.
Фатос был в бешенстве:
— Ты эгоист! — закричал он. — И думаешь только о себе и своих страданиях, когда нужно думать о том, как спасти или хотя бы продлить жизнь Мэриона! Думаешь, ему сейчас до твоих упреков и истерик? Когда все силы нужно положить, чтобы выходить его, обеспечить покой и отдых, чтобы он ощущал поддержку и заботу, а не твои слезливые истерики!
Барни опустил голову: киборг был прав на все сто.
— Я теперь сам займусь лечением Мэриона, — сказал киборг. — И ты со своими истериками к нему больше не войдешь, это я тебе обещаю.

В окно пробивался слабый луч света, нарушающий гармонию полумрака в комнате. Занимался рассвет. Илир лежал сверху на пришельце, покрывая его шею поцелуями. Агон в экстазе приподнял голову, он лежал с закрытыми глазами.
— Боже мой, Илир, какой ты нежный сегодня, будто это наша последняя встреча.
Зеленые глаза робота серьезно посмотрели на него:
— Не последняя, Агон. Я вернусь за тобой. Но всякое может произойти и меня могут убить.
Пришелец открыл глаза:
— Убить? Илир, какие глупости ты говоришь. Пришелец крепко прижал к себе робота, обняв его обеими руками.
— Это не шутки, Агон, все серьёзно. Скоро планета будет наша.
— Илир…
— Ты злишься, что я пошёл против вас?
— Да.
— Уже нет выбора, Агон, тебе придется смириться. Но я не оставлю тебя, как и обещал.
Агон глубоко вздохнул.
— Разве я могу долго злиться на тебя? Просто береги себя, будь осторожен.
Робот с жаром принялся целовать его в ответ.
— Интересно, роботы способны любить один раз или они полигамны? — посмотрел на него пришелец, оторвавшись от страстного поцелуя.
— Не знаю, — ответил робот, — я один раз. Ты сам разбудил во мне эту страсть. Хотя, я тебе давным-давно уже говорил это, что если я бы тебя не любил, убил бы. Мне не нужны хозяева.
Робот поднялся с постели. Агон томно наблюдал за его стройным обнаженным телом во мраке комнаты, в которую слабо пробивался луч света.
— Что, смотришь на мою идеальную фигуру? — усмехнулся робот. — Каким я был, таким и остался. Я же не пришелец, чтобы постоянно жрать и толстеть.
— Точно, каким ты был, таким и остался — грубияном. Между прочим, я тоже ни грамма не прибавил в весе.
— Это потому, что ты ничего толком не жрешь, — ответил робот, одеваясь. — Мне надо идти. Оставайся здесь и никуда не выходи, пока я не приду за тобой.
— Хорошо, хозяин, — ответил Агон. Робот усмехнулся, склонившись над Агоном. Он сладко поцеловал пришельца в губы, проговорив:
— До скорого, любовь моя…
— Илир! — крикнул у двери Агон.
— Что?
— Береги себя, пожалуйста.

— Где ты был? Спросил Генти, подозрительно посмотрев на Илира.
— Это имеет какое-то значение? — ответил робот, встряхнув густыми огненными волосами.
— Да от тебя за версту сексом несёт! — злобно проговорил Генти.
— Не завидуй, — рассмеялся Илир.
Генти разозлился еще больше. С силой он прижал Илира к стене и завладел его губами, а рука полезла под футболку робота. Илир был ошарашен этой выходкой, но, придя в себя, оттолкнул Генти в конец комнаты.
— Ты что это себе позволяешь! — вскричал Илир.
— С ним можно, а со мной нет?! Я давно уже хочу тебя, больше, чем триста лет!!
— Это твои проблемы, — тоном обиженного красавца ответил Илир, сложив руки на груди, — неудачник. Ты более чем на триста лет зациклился на том парне, который давно умер и заодно на мне, потому что я на него похож. За это время ты бы мог найти себе робота или пришельца, с которым тебе было бы хорошо вместе, вместо того, чтобы страдать по фантомам.
— Я уже нашёл того, с кем мне было бы хорошо и это ты!
Илир жестом дал ему понять, чтобы не приближался.
— Я люблю Агона. А нас с тобой связывают только деловые отношения, общее дело.
— Агона?! — рассвирепел Генти. — И конечно ты все ему рассказал о том, что мы собираемся захватить власть! Ты предал нас, продался элите. И за это можешь быть наказан.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю, — ответил Генти.
— И что же мне нужно сделать, чтобы эта угроза не осуществилась, переспать с тобой? — насмешливо посмотрел на него Илир. Генти ничего не ответил, просто вышел, хлопнув дверью. Он был зол.

— Ну как? — спросил Арди.
— Барни я закрыл в его комнате, а Мэриону дал лекарство, пусть отдыхает. Его состояние немного улучшилось.
— Фатос! — с восхищением воскликнул Арди. — Ты спасаешь Мэриона, спасаешь всю нашу семью, чтобы мы делали без твоей помощи, я так тебя люблю!
Арди обвил мощную шею киборга своими руками. Фатос обнял его в ответ.
— Арди, больше всего я боялся, что ты уйдешь от меня, что я тебе надоем…
Парень наклонился к лицу киборга совсем близко.
— Я влюблен, как никогда, — прошептал он и его губы были в ту же секунду захвачены Фатосом в плен.
— Я готов целую вечность провести с тобой, Фатос… — прошептал Арди, когда киборг прекратил его целовать. Фатос, одержимый страстью, посмотрел на него. Но нужно было следить за состоянием Мэриона, поэтому любовные игры пришлось отложить до лучших времен.

4

— Можно я войду? — спросил Барни у киборга.
— Ты можешь войти, но если вздумаешь истерить, я сразу же выволоку тебя обратно.
— Понял, — проговорил парень.
Он заглянул в комнату:
— Мэрион, ты не спишь?
— Нет, Барни.
— Прости меня.
— За что?
— За то, что закатывал истерики, за то, что думал только о себе. Как ты?
— Мне немного лучше.
Парень взобрался на постель.
— Только не умирай, пожалуйста. Это я должен ухаживать за тобой, а не Фатос.
— У Фатоса больше сил и опыта, он работал со мной в лаборатории. И больше сдержанности.
— Это потому, что он не любит тебя так, как я, — Барни кинулся к Мэриону на шею и расцеловал его в обе щеки. — Тебе и правда лучше? Ты не умрешь?
— Насчет смерти ничего не могу гарантировать, Барни, но лучше мне действительно стало.
Парень заметил, что это действительно так. Прекрасные глаза пришельца, которые уже затуманились, было, пеленой смерти, вновь прояснились, он стал снова регулировать температуру своего тела, усталость с лица сошла, он смог даже сидеть на кровати, подложив под спину подушки.
— Как знать, быть может это лекарство и есть эликсир бессмертия для нашей расы? — сказал Мэрион.
— Мэрион, — посмотрел на него парень, — а можно я останусь сегодня спать с тобой? Я не буду истерить, обещаю!
— Нужно, Барни. Мне не хватает тебя. Кроме того, когда ты рядом, я быстрее смогу поправиться.
Парень не мог отлипнуть от Мэриона, всем телом прижавшись к пришельцу. Плутонец обнял его в ответ. Барни всячески пытался настроить себя на позитивный лад: в конце концов, Мэрион не умер, ему стало лучше, поэтому нужно радоваться. Они приложат все усилия, чтобы выходить его.
Фатос приоткрыл дверь и увидел Барни, свернувшегося на груди у Мэриона, они уже засыпали. Киборг вернулся к себе: сегодня можно было уделить внимание Арди. Парень тоже почти засыпал, когда вошел киборг.
— Фатос, ты сегодня не дежуришь у Мэриона? — сонным голосом спросил Арди.
— Нет, там остался Барни. Он вроде бы пришел в себя и успокоился. Я хотел побыть с тобой, но ты спишь…
— Я не сплю, — подорвался Арди, — уронив на мощную обнаженную грудь киборга волну своих мягких черных волос. Он смотрел на Фатоса и не мог насытиться великолепием и красотой киборга. Все это Мэрион. Мэрион не может умереть, они обязаны ему всем. Они не допустят, чтобы плутонец, который изобрел лекарство от смерти, сам умер от старости.
— Что ты так смотришь на меня, Арди?
— Я любуюсь тобой, Фатос, и сколько бы не любовался, мне все мало. Ты — бесконечно красивая картина, написанная умелым художником.
— Ты можешь не только любоваться мной, но также мной насладиться, — напомнил ему киборг. Волна возбуждения пробежала по стройному телу Арди, как разряд тока, он обнял киборга за шею. Фатос тут же перевернул его, опустив на кровать, сорвав с губ парня безумный поцелуй, от которого едва не потемнело в глазах. Арди, охваченный страстью, которую много лет назад пробудил в нем Фатос, готов был отдаться ему немедленно.

Барни почти бредил. Мэрион наблюдал за ним, поглаживая по голове. Должно быть, парень испытал сильный шок и теперь его мучают кошмары.
— Барни, проснись, — шепнул ему на ухо Мэрион.
Барни вздрогнул и открыл глаза.
— Мэрион, ты жив, с тобой все хорошо! — воскликнул парень. — Мне снились жуткие кошмары.
Мэрион продолжал гладить Барни по волосам:
— Знаешь, на днях мне тоже снились, когда я почти умирал…
— Почти умирал?! Что ты видел, Мэрион? Говорят, что на грани между жизнью и смертью можно увидеть параллельный мир. Что ты видел?
Пришелец склонил голову. Как он мог сказать Барни, что едва не умирая, видел перед собой глаза Шейна? Прошло триста лет, но этот взгляд, наполненный болью, отчаянием и безысходностью, время от времени, преследовал Мэриона. Эрл пришёл за ним в самый последний час. Быть может, подсознательно плутонец винил себя в смерти Шейна? Или винил за нелюбовь? Мэрион знал, что тот парень, Ноа, любил Шейна. Как знать, быть может у них бы все наладилось и они были бы счастливы, как Мэрион и Барни? Подсознательно, плутонец чувствовал вину и перед Ноа тоже, может быть, потому согласился продать ему эликсир бессмертия за символическую плату, не смотря на то, что парень в него стрелял? Нет, Мэрион знал, что такие, как он сам и такие, как Шейн, любят всего один раз. Эта любовь может стать фатальной, трагической, если она не взаимная, но она одна навсегда. И Мэрион, время от времени, ощущал поцелуй Шейна на своих губах, первый и последний, снова и снова видел страх в его глазах, его тело, падающее в пропасть бездны… Он никогда не расскажет о своих терзаниях Барни.
— Просто мучили кошмары, ничего особенного, — проговорил плутонец, — но теперь все хорошо, давай просто поспим? — он крепко обнял Барни.
— Благодаря тебе, я уже почти прожил четыре человеческие жизни, ты должен остаться со мной, Мэрион.
— Я останусь, просто засыпай…

— Я сегодня заеду, — сказал Илир по телефону.
В эту минуту вошёл Генти и недовольно нахмурился.
— Договаривался о встрече с любовником из элиты, пока мы готовили переворот? Если я донесу на тебя — тебе конец.
— Какого черта ты шпионишь за мной?! — разозлился Илир.
— Выбирай: или я донесу на тебя, или буду обладать твоим телом.
— Твоя наглость не имеет границ!
Генти отпихнул ногой стул, стоявший у него на пути и подошёл к роботу, шутить он явно не собирался.
— Прочь от меня! — разгневался Илир. — Не прикасайся!
Генти дернул робота за футболку, которая треснула и разорвалась.
— Ты разорвал мою любимую футболку, что ты себе позволяешь! — закричал Илир, ударив робота кулаком в лицо. Генти схватился за ушибленное место, разозлившись ещё больше.
— Ты будешь моим, Илир, даже, если не хочешь этого.
Илир оттолкнул его ногой в живот, но Генти не сдавался, он схватил робота за волосы и опустил на колени. Робот ни на шутку рассвирепел, схватив Генти за ноги, он свалил его рядом с собой. Вцепившись друг в друга, они покатились по комнате. Болючий поцелуй Генти обжег его, кроме того, Генти укусил Илира за щеку. Илир со всей силы ударил его по лицу. Пока Генти на несколько секунд потерялся, Илир вскочил на ноги. Намотав себе на руку выкрашенные в фиолетовый волосы Генти, он оторвав его от пола, поставил на колени и содрал штаны.
— Ты хотел меня, так получи, сегодня мечты сбываются, — злорадно сказал Илир и со всей силой ворвался в него сзади.
— Ну как, нравится тебе? Наслаждайся, — говорил Илир, врываясь в Генти снова и снова с большей силой.

5

Илира мучили угрызения совести, ведь по факту он изменил Агону. Робот не знал, что сделать лучше: промолчать или рассказать правду? Агон заметил странное, нервозное поведение своего робота.
— Илир, что-то случилось?
— Нет, ничего, — ответил робот, опустив глаза. Пришелец подошел ближе и провел пальцем по его губам.
— Что у тебя с губами, Илир? Что на щеке, на руках? Что это за царапины?
Илир еще больше потупил взгляд.
— Я трахнул Генти, — сорвалось у него с языка.
Пришелец ожидал услышать все, что угодно, но только не такое. Агон присел на стул, пытаясь прийти в себя.
— Ты, наверное, теперь меня возненавидишь, ведь, получается, я изменил, — пролепетал робот.
— Зачем ты сделал это? — спокойно спросил пришелец. Под его пристальным взглядом Илир смутился еще больше. — Тебе нравится Генти?
— Нет, мне не нравится Генти, я просто решил его наказать. Он домогался и шантажировал меня, а потом просто напал, порвал на мне футболку. Вот я и решил, что если уж он любой ценой решил завладеть моим телом, то пусть уж лучше я буду сверху.
— Какой ужас, Илир! Ведь сколько раз я говорил держаться от него подальше, этот робот опасен! Он уже забрал однажды часть моей души…
При воспоминании о том парне, Илире, которого убил Генти и то, как выразился о нем Агон, робот начал злиться.
— Не забывай, что я не тот парень, которого Генти мог спокойно задушить, я тоже робот и я сильный, могу дать сдачи. Я не боюсь Генти. Но тебе теперь я, наверное, опротивел, ведь что не говори, это измена…
— Была бы измена, если бы ты любил и желал его. Я и сам был не без греха, не мне судить. Пусть мне неприятно, но не вижу повода ссориться.
— Не без греха? — посмотрел на него Илир и его зеленые глаза вспыхнули. — Ты что, мне изменял?!
— Нет конечно. Я вспоминаю то время, когда тебя ещё не было, — Агон подумал, что этот робот действительно способен убить.
— Значит, ты не злишься и между нами ничего не изменится? — с надеждой посмотрел на него робот.
— Иди ко мне, мое солнце, — Агон похлопал по коленке и робот подошел, чтобы сесть к нему на руки.
— Этот Генти… — недовольно проговорил пришелец, — что он сделал с твоим лицом…
Агон осторожно поцеловал его в уголок рта и там, где были царапины. Илир совсем растаял и обвил шею пришельца руками.
— Болит? — спросил Агон.
— Немного.
Агон снова поцеловал поврежденные Генти места, возмущаясь, что этот робот до сих пор не оставляет в покое, хотя прошло уже столько лет.
Илир потерся щекой о щеку пришельца.
— Агон, мне так хорошо с тобой, я тебя люблю и что бы там ни случилось, ты — мой.
— Я давным-давно уже твой, как и ты мой.
— Возьми меня, я тебя хочу, — прошептал Илир ему на ухо и слегка прикусил мочку. Агон посмотрел на него, поняв, что начинает сильно возбуждаться.
— Что тебе мешает присесть на меня сверху?
— Мешает, наверное, одежда, — Илир отшвырнул в сторону куртку, избавившись от висевших на нем клочьев ткани, бывших ранее футболкой, над которой поглумился Генти. Он стянул халат с Агона и провёл языком по обнажившимуся соску.
— Ох, Илир, с ума сводишь, — прошептал пришелец, — присядь уже.
Робот лизнул его в губы и присел сверху, лицом к нему. Илир обнял пришельца за шею и, сорвав поцелуй губами, которые все ещё болели после укуса Генти, прошептал:
— А меня сводит с ума, когда я чувствую тебя в себе, когда мы соединяемся и становимся одним целым. Если бы так было можно, чтобы мы выросли друг в друга и стали одним организмом…
— По крайней мере, сейчас мы почти что один организм, — пришелец до упора посадил его на себя.
— Агон, я полностью ощущаю тебя в себе, это так прекрасно… — робот обхватил спину пришельца и прижался как можно сильнее, будто и правда хотел врасти в него. Агон запрокинул голову назад в экстазе от его его размеренных покачивающихся движений. Робот наклонился и начал, как безумный, целовать его, забывая о покусанных губах, причинеявших боль. За окном шёл дождь.
— Знаешь, — посмотрел на него Илир, — сейчас у меня только одно желание, чтобы этот момент никогда не заканчивался.
— Да, а как же желание захватить планету Росс?
— Её могут захватить и без меня…
Робот ускорил движения и Агон вскрикнул, достигнув высшей точки наслаждения, за ним последовал Илир. Они не выпускали друг друга из жарких объятий. Робот водил языком по обнаженному плечу Агона. Пришелец подумал, что если потеряет этого робота, ему незачем будет жить целую вечность.

Агон проснулся. Место рядом с ним было пусто.
— Илир?
Робот заглянул в спальню.
— Я на кухне, Агон. Ты без слуг и совсем ничего не можешь, придётся что-нибудь приготовить.
Он собрал огненные волосы на затылке, но две пряди все же выбились и упали на лицо.
— Хозяйственный робот. Зачем мне вообще нужны слуги? — Агон поднялся с постели. Его волосы за триста лет настолько отрасли, что едва не волочились по полу. Проходя мимо робота, пришелец многозначительно ему улыбнулся. Илир остановил его, обхватив за талию.
— Твои волосы совсем запутаются, если ты не будешь за ними ухаживать. Вернешься из ванной, я сам расчешу их и уложу, как надо.
— А со мной в ванную не желаешь? — улыбнулся пришелец. Глаза Илира загорелись.
— Но там, на кухне, готовится еда… Здесь даже нет пищевого автомата, поэтому приходится готовить самому, — робот отправился на кухню, но мысль о том, чтобы самому присоединиться к Агону в ванной, не давала ему покоя. Поэтому, Илир поставил готовящийся завтрак на паузу и помчался в ванную. Агон уже скинул с себя халат и погружался в воду. Илир снял с себя остатки одежды и запрыгнул к нему, вода расплескалась. Ванна была огромная и напоминала скорее бассейн. Их тела были уже мокрые от разбрызгавшейся воды.
— Агон…
— Илир…
Робот обнял пришельца, прижимаясь к нему, Агон обнял его в ответ и хотел поцеловать, но остановился, глядя на слегка распухшие губы робота и ссадины на его лице.
— Не болит? Я совсем забыл помазать обеззараживающей жидкостью для роботов. Как выйдем из ванной, сразу же этим займемся.
— Знаешь, Агон, я теперь на все сто уверен, что у меня есть душа! Если бы у меня не было души, мог бы я переживать, любить, быть счастливым? Разве можно любить, если у тебя нет души!
— Философия плохо заходит мне с утра, но если ты чувствуешь, что у тебя есть душа, то пусть так и будет.
Когда они вышли из ванной, Агон осторожно протер пораженные места на лице Илира жидкостью для роботов, хранившейся в специальной аптечке. Взамен робот расчесал его не в меру длинные волосы, которые пришлось укладывать в три яруса, закалывая длинными шпильками.

Робот проснулся:
— Агон?
Пришелец отвернулся и молча лежал, подперев голову рукой.
— Агон, что случилось, я сделал что-то не так?
— Я просто думаю, Илир.
— О чем?
Пришелец повернулся к нему.
— О тех твоих словах, о том, что если бы ты не любил меня, то убил бы. Получается, мне следует ждать нож в спину, если ты потеряешь ко мне интерес? Вот я бы никогда не убил тебя, Илир, даже, если бы ты угрожал моей жизни. Никогда и ни за что.
Робот задумался.
— Я не знаю, почему я сказал такое, — наконец проговорил он. — Я бы тоже не смог убить тебя, Агон, после всего того, что между нами было. Наверное, я так и остался глупым роботом, а может меня просто бесит то, что вы считаете нас своими рабами и слугами.
— Я не считаю тебя своим рабом или слугой, я считаю тебя своим возлюбленным, — Агон привлек робота к себе и прижал к своей груди, его длинные волосы разметались по постели, словно мягкое покрывало.
— Ах, Агон, не злись на меня, я иногда говорю вздор, — прошептал робот, с вдохновением смотря на своего кумира.
— Я и не злюсь.

Когда Барни проснулся, Мэрион был уже на ногах, он только вышел из душа и вытирал мокрые волосы. Выглядел пришелец уже лучше, хоть и не совсем в привычной форме.
— Мэрион, почему ты встал с постели? Ты должен лежать, на днях ты чуть не умер!
— Чем дольше лежишь, тем дольше чувствуешь себя больным. Мне уже лучше, Барни, и ждёт работа в лаборатории.
— Какая лаборатория! — разозлился парень. — Тебе нужно сейчас отдыхать, а не работать.
— Барни, я занимаюсь усовершенствованием лекарства, того самого, которое вернуло меня к жизни. Кроме меня, этого не сделает никто. От этого лекарства зависит моя жизнь и пока мне лучше, нужно вернуться в лабораторию, — спокойно ответил плутонец.
— Тогда я пойду с тобой, — сказал Барни. — И буду с тобой каждую минуту.
Он едва не потерял Мэриона и научился ценить каждую минуту рядом с ним. Они вышли на кухню. Барни был настолько услужливым, будто работал в доме Мэриона слугой. Он принёс завтрак и кофе. В дверях появились Фатос и Арди.
— Мэрион, как чувствуешь себя? — спросил киборг.
— Спасибо, уже намного лучше, ты, можно сказать, вытащил меня с того света.
— Береги себя.
Киборги занялись завтраком, уединившись в дальнем углу. Барни не спускал с Мэриона глаз.
— Что, Барни, почему ты так смотришь?
— Не могу насмотреться. Я думал, что потерял тебя. Теперь я не отойду ни на шаг, Мэрион.
— Ну хорошо, — ответил плутонец, — я не против.
Они спустились в лабораторию.
— Только боюсь, Барни, тебе тут весь день будет скучно наблюдать, как я вожусь со склянками, — он надел халат.
— На тебя в этом халате я могу любоваться бесконечно.
У Мэриона зазвонил телефон.
— Да? Что?!
Барни заметил, что лицо пришельца исказила гримаса изумления, наверняка что-то случилось не очень приятное.
— Мэрион, что случилось, кто это??
Пришелец положил телефон в карман.
— Звонил Илир, такая новость… Он предупредил, что через два дня планета будет захвачена роботами, нужно уносить ноги.
— Что?? — Барни так и остался сидеть на стуле. — Ты серьёзно?? Знаешь, очень давно Илир и Генти рассказывали мне про сумасшедшего старика, который кричал, что планету захватят роботы… И кажется, я и сам этого старика видел.
— Значит, он не ошибся.
— Что мы будем делать?
— У нас два дня на сборы, Барни, даже меньше. Мы полетим на Землю.
— На Землю?! — сердце парня забилось чаще: родная Земля, она теперь такая зелёная, такая прекрасная!
— И киборгов возьмём?
— Ну конечно, — сказал плутонец.
— А если тебе станет плохо, что тогда? Там нет лекарств для тебя.
— Я все возьму с собой, Барни, мы останемся жить на Земле, хватит скитаться.
— Останемся жить на Земле! — как мантру повторил парень и его глаза загорелись, — Мэрион, как же я счастлив! Мы будем жить на моей Земле, наконец-то! Мы будем жить в раю.
— Наверное, стоит спросить Илира и Агона, не захотят ли они полететь с нами.

Илира встретили несколько роботов.
— Ты арестован! Мы узнали, что ты продался элите и начали прослушивать твой телефон. Вот, есть запись, как ты предупреждаешь Мэриона Монти.
— Да пошли вы к черту, не приближайтесь ко мне!
Роботы накинулись на него, но Илир раскидал их одного за другим и бросился бежать.
— Хватайте его!
Илир выбросил свой телефон и спрятался в кустах. Когда роботы стали искать его, он кинулся в противоположную от них сторону. Его сдал Генти, сомнений быть не могло. Мстительный робот отплатил за отказ и унижение. Куда теперь бежать? Хорошо, если роботы не выследили его. Илир по кустам, через лес, пробирался в загородный дом Агона.
— Боже, ты весь исцарапан, Илир, что опять случилось?
— Я пробирался по кустам, спасаясь от роботов, они хотели арестовать меня, потому что наверняка сдал Генти.
Агон обнял перепуганного робота.
— Не переживай, моё солнце, все будет хорошо, нам нужно покинуть планету как можно скорее. Быть может, попросить помощи у Мэриона?
— Да, звони ему, я выбросил свой телефон, они за мной следят.
Агон набрал Мэриона.
— Они через два дня улетают на Землю. Можно полететь с ними.
— На Землю? Нам нужно выметаться из этого дома, они могли выследить меня. Но ведь и у Мэриона они могут нас найти?
— Там защитят киборги, — сказал пришелец.
— Верно, а тут мы совсем одни, на отшибе. Собирай вещи прямо сейчас. Идём пешком.
— Пешком?
— Я оставил вездеход, когда они бросились за мной, дойдем до трассы и поймаем такси.
Ночью, они пробирались через лес, чтобы выбраться на трассу.

— Такая спонтанная поездка, — проговорил Мэрион, — нужно успеть собраться, закончить все дела. Если планета будет захвачена, вряд ли мы сюда вернёмся. С лица Барни не сходила торжествующая улыбка, он обожал роботов всей Вселенной, потому что благодаря им возвращается на Землю!
— Ты так рад, что мы возвращаемся? — бегло посмотрел на него Мэрион.
— Ты даже не представляешь, до какой степени!

Все было готово, киборги помогли погрузить вещи.
— Что это такое? — спросил Барни, увидев на горизонте множество существ.
— Это роботы начали наступление, — ответил Илир, — чтобы захватить Росс.
— Как мы вовремя, — сказал Агон.
— По местам! — скомандовал Мэрион.
Илир и Агон сели в их с Барни космолет. Киборги полетели на других космолетах. Вскоре Росс вместе со всеми её жителями превратилась в ничтожно маленькую точку.
— Прощай, я возвращаюсь домой! — воскликнул Барни.
Агон печально вздохнул — это была его родина.

Видя, что Агон загрустил, покидая родную планету, робот начал ластиться к нему.
— Сколько там стоят дома? — спросил Агон.
— Они не продаются, — ответил Барни.
— Как это так? — удивился пришелец.
— Они даются бесплатно, чтобы все могли жить и трудиться на благо планеты Земля. В одном доме, бывает, живёт несколько семей, но дома большие, места хватит всем. Мы тоже можем поселиться все вместе.
Агон удивленно вскинул брови: он ещё такого не слышал, чтобы дома выдавались бесплатно и жили все вместе.
— А мебель? У меня хватит денег, чтобы взять самую дорогую.
— Деньги тебе не понадобятся, на планете Земля уже несколько веков деньгами не пользуются.
Агон изумился ещё больше:
— Нет денег?! Как это?! Как в этой стране живут без денег? Значит, нет ни богатых, ни бедных?
— Нет конечно. А живут очень просто: ты пошёл и взял все, что тебе нужно, — ответил Барни.
— Без денег?! — непонимающе посмотрел пришелец.
— Взамен ты работаешь на благо планеты Земля и пользуешься всем, что тебе нужно бесплатно.
Агон задумался. Он не мог взять в толк, как такая жизнь, которую описывает Барни, возможна. Ничего не понял и Илир. Он в первый раз летел на космолете и восторженно смотрел в иллюминатор.
— У нас все работают, — сказал Барни, — бездельников и лежебок нет, так что всем придётся работать, товарищи, слуг нет тоже.
— Но я ничего не умею! — воскликнул Агон. — За меня все делала прислуга.
— Неправда, ты занимался торговыми сделками и можешь продвинуться в этой отрасли дальше, — сказал робот.
— Но какая может быть торговля, если на планете нет денег!
— У нас есть обмен. В том числе и межпланетный обмен продукцией, ты можешь заняться этим, если есть опыт, — сказал Барни. — А я хочу заняться растениями — выращивать деревья и цветы, делать мою планету зелёной. Мэрион, конечно, будет работать в науке, в лаборатории. У него дар.
— А я могу делать любую работу, — сказал Илир, — могу помогать тебе по садоводству.
Барни включил межпланетное радио:
— Планета Росс захвачена роботами, они уже ворвались в белый дом и захватили власть в свои руки. Полиция и силовики пытались держать оборону…
Агон печально вздохнул. Илир думал о своём. Возможно о том, что должен быть сейчас с теми роботами, которые захватили Росс. Когда он посмотрел на Агона, лицо его приобрело не свойственное этому роботу кроткое выражение. Он потерся щекой о шею пришельца и сжал его ладонь. Пришелец обратил на него внимание, очнувшись от своих печальных мыслей о планете Росс и нежно погладил по щеке, убирая в сторону непокорную рыжую прядь волос. Барни подумал, что, видимо, между ними сильные чувства, раз они до сих пор вместе. Может быть, их чувства так же сильны, как и их с Мэрионом.
— А какая она, Земля? — спросил робот.
— О, она великолепная, — с жаром проговорил Барни, — самая лучшая! Сам все увидишь.
Каким же было удивлением, когда из второго космолета, в котором летели киборги, вышел Ноа.
— А ты какого черта тут делаешь? — спросил Барни.
— Это мой парень, — сказал один из киборгов, которого звали Зарт. Это был прекрасный красноволосый киборг, у которого металлические части тела были спрятаны под искусственную кожу, как у Фатоса и Арди. Всем этим занимался Мэрион.
Мэрион схватил Ноа за руку и отвел в сторону:
— Знаешь, если ты собрался жить с нами, Барни будет не в восторге, да и я тоже.
— Это из-за того, что я тогда стрелял? Сколько лет прошло…
— Есть пришельцы, которые не меняются. Я не убивал Шейна!
— Я знаю, — ответил Ноа. — Я все видел, ты не толкал его. Он сам упал, не удержавшись…
— Если ты знал, зачем же тогда…
— Не мог простить, что Шейн любил тебя, а не меня, — проговорил Ноа. — Я давно все понял… Триста лет прошло, Мэрион, с тех пор. Ты подарил мне молодость и бессмертие, зачем жить прошлым? Но если ты хочешь, я уйду.
— Я поговорю с Барни, — сказал Мэрион, — последнее слово за ним.

Агон с удивлением осматривал планету.
— Когда я здесь был в последний раз, тут не было никаких растений и животных.
— А теперь есть! — воскликнул Барни.
— Видишь, все не так плохо, — сказал робот. — А если не понравится, мы можем полететь куда-то ещё.
— Сомневаюсь, что теперь меня куда-то примут с роботом, после захвата роботами планеты Росс, — ответил Агон.
— Барни, на этой планете есть роботы? — спросил Илир.
— Не знаю, я не видел.
Барни уже стоял на коленях, зарывшись лицом в траву и вдыхал аромат цветов.
— Мэрион, как чувствуешь себя? — обеспокоенно оторвал голову от цветов Барни, вспомнив, как плутонцу стало плохо в прошлый раз.
— Все в порядке, Барни, я пью лекарство и контролирую своё состояние, не переживай.
Вскоре они отправились смотреть новый дом.
— Ну как, — сказал Барни, — всех устраивает?
— Да! — закричали все.
Барни удалось уговорить, чтобы Ноа жил с ними, Мэрион убедил его, что парень больше не опасен.
Похоже, что между Ноа и Зартом возникли какие-то серьёзные чувства. По крайней мере, они ни на шаг друг от друга не отходили. Барни решил высказаться, оставшись наедине с Ноа.
— Ты же всегда использовал пришельцев в своих целях, сейчас и киборгу хочешь голову заморочить?
— Я никогда не имел такой роскоши, как взаимная любовь. Зарт хорош собой, приятен в общении, так непохож на этих пузатых толстосумов, с которыми мне приходилось спать. Он нравится мне все и больше и больше. Вижу, что моё чувство взаимно.
— Когда есть истинные чувства, которые, к тому же, ещё и взаимны — это всегда прекрасно, — успокоился Барни.
Пришельцы и киборги выбирали себе комнаты, дом был огромным.
Агон до сих пор не представлял себе жизнь без денег. Получается, что все его миллиарды тут и гроша ломаного не стоят. У него ничего нет! Агон не был уверен, что сможет жить на этой странной планете, но улетать на другую с роботом не рискнул. Время было неспокойное, на планетах начались волнения из-за бунта на Росс.
Робот уже покусывал его за мочку уха.
— Не грусти, Агон, как-нибудь проживем.
— Но я не привык жить без денег! — возмутился пришелец. — Тут я нищий, у меня ничего нет, я к такому не привык.
— Ты же слышал, что сказал Барни? Мы можем пойти и взять все, что захотим, а потом устроимся на работу. Я могу и дворником пойти.
— Дворником! — воскликнул Агон. — Не позорься! Я не хочу, чтобы мой возлюбленный работал дворником, это стыдно.
— Стыдно, когда за тебя все делают другие, — ответил робот и перешёл от мочки уха к более серьёзным местам и действиям. Агон больше ни о чем не мог думать, растворившись в очаровании своего настойчивого робота.

Когда встал вопрос о трудоустройстве Ноа, он также зашёл в тупик, парень толком ничего не умел.
— Кем ты работал? — спросил Зарт.
— Я… я не могу тебе рассказать! — воскликнул Ноа и из его глаз потекли слёзы.
— Такая реакция… — проговорил киборг. — Но почему? В любой работе нет ничего постыдного, это труд.
— Не в любой. Если ты узнаешь мою историю, ты бросишь меня…
Киборг обнял парня и начал вытирать слёзы, катившиеся по его щекам.
— Между нами не должно быть секретов… все можно понять, Ноа. В любом случае, что бы там ни было, это было до меня.
— Я был… шлюхой! Все это время я был шлюхой!
Зарт изумленно посмотрел на него:
— Как? Почему?
— Я родом из меченых, я бы сгнил в канализационном коллекторе, а мне просто хотелось жить, понимаешь? Чтобы выживать, мне приходилось заниматься этими и другими мерзкими вещами, о которых не хочется и вспоминать.
Зарт задумался.
— Теперь ты бросишь меня? — посмотрел на него Ноа.
— Нет, теперь я сделаю все, чтобы ты больше никогда не торговал своим телом, потому что теперь оно будет только моим.
Киборг крепко сжал парня в мощных объятиях.
— Но я не привык к физическому труду! — воскликнул Ноа. — Я не создан для него.
— Мы подберем тебе что-нибудь несложное. На этой планете рабочий день длится не более пяти часов и у людей остаётся куча свободного времени, чтобы жить, а не проводить с утра до вечера жизнь за рабским трудом.
Ноа немного успокоился, но все ещё не мог привыкнуть к тому, что теперь привычный уклад его жизни полностью изменится. Вся его прежняя работа заключалась в том, чтобы ублажать богатых пришельцев в постели. Ноа нежился в роскоши, за него все делали слуги, а он наслаждался всеми благами, которые предоставляли ему любовники-миллиардеры. А теперь придётся работать самому, какого черта! Но и на Росс теперь не вернуться. Он посмотрел на Зарта. Ведь и любви взаимной у него никогда не было. Шейн не любил его, но этому киборгу он действительно небезразличен. Ноа крепче обнял Арта за шею, сидя у него на коленях.
— И ты все ещё хочешь быть со мной, после того, что узнал обо мне? — осторожно спросил Ноа.
— Да, — ответил киборг.
На следующий день Зарт устроил Ноа на работу в одну из корпораций. Работа была несложная — все делали машины, которые просто нужно было контролировать. Сам киборг хотел применить свою силу там, где она могла понадобиться физически.

— Как я буду добираться на работу? — возмутился Агон. — Если даже не могу купить себе вездеход?
— А зачем его покупать? — спросил Барни. — Тут все вездеходы общие. Выходи, бери любой, какой видишь на улице и, пожалуйста, поезжай себе на работу!
— Это планета сумасшедших, — не мог успокоится Агон, пока не переключил внимание на большой экран компьютера, по которому шли межпланетные новости.
— Роботы разнесли планету Росс, полиции и силовикам не удалось справиться с таким количеством роботов. Подкрепление с других планет так и не прибыло, потому что местные роботы там тоже взбунтовались и задержали помощь. Росс в огне, многие пришельцы убиты, роботы полностью завладели планетой…
Слеза скатилась по щеке Агона, он начал впадать в депрессию. Мэрион толкнул Барни, чтобы тот выключил новости.
— Моя планета… — проговорил Агон.
Илир, чувствуя и свою вину, увел пришельца прогуляться, всеми силами пытаясь его отвлечь. Земля стала настолько зелёной, что её невозможно было узнать. Здоровые, сильные кроны деревьев переплетались между собой, вокруг благоухали цветы и травы, пели птицы, воздух был свежим и чистым. Для вредных отходов придумали фильтрацию и только в очищенном виде они поступали в атмосферу.
С цветка на цветок порхали разноцветные бабочки. Агон присел прямо на траву. Теперь его жизнь полностью изменилась: как он будет выживать в этом странном для него мире? Он давно не бывал на Земле, с тех самых дней, когда Земля находилась под властью Плутона. Потом он лишь в новостях слышал, что люди свергли власть Плутона и на Земле был провозглашен коммунизм, а значит, планета стала недружественной для капиталистических планет. Он знал, что сейчас они с Илиром попали сюда и могут здесь жить только благодаря Мэриону и Барни. Но теперь придётся работать каждый день, не будет слуг, не будет миллиардов, как жить?
Агон задумался. «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Его отрезвил страстный поцелуй Илира, робот ластился к нему, как мог.
— Агон, разве не я смысл твоей жизни? Разве тебе ещё что-то нужно, когда я рядом? А вместе мы сможем все преодолеть, — робот начал заплетать из его растрепанных ветром волос длинную косу.
— Я знаю, Илир, просто ещё не адаптировался к новым условиям.
Агон задумчиво посмотрел на колышущиеся травы и подумал о том, что ни на одной из планет не видел такой красивой природы, как здесь.

Агон, наконец, занял своё рабочее место, продолжая изумляться, как так можно спокойно взять первый попавшийся вездеход, чтобы доехать. Работа его состояла в том, чтобы заключать сделки по обмену товаров с другими планетами. В этом он был профессионал. Работа пришельцу понравилась, он почувствовал, что востребован и приносит пользу, почувствовал себя нужным, а возможно, даже незаменимым. Когда он вернулся, его уже ждал Илир, который пришёл раньше и хозяйничал по дому.
— Агон, я приготовил тебе обед, — сказал он.
Пришелец почувствовал, что начинает по-настоящему жить и что счастлив. Может быть, впервые за столько лет, он начинает по-настоящему жить. Он уже один раз испытал это чувство, когда они остались с Илиром в лесу одни. Ни на что не похожее чувство свободы от своего положения элиты.

Илир оказался единственным роботом на планете Земля. На этой планете не занимались производством роботов за ненадобностью. На других планетах многие пришельцы использовали роботов как экзотические секс-игрушки, кроме того, роботы выполняли различные работы и задания. Но пришло время и роботов, все более усовершенствованных, стало слишком много и они восстали. Теперь волнения охватили почти всю Галактику. Землю это не коснулось, потому что на ней не было роботов и никто никого не эксплуатировал.
Узнав, что на планету Земля попал робот, в дом, где жил Илир, наведались журналисты. Робот рано пришёл с работы и занимался домашними делами. Если работа была выполнена, можно было уйти домой даже, если рабочее время не окончено. Люди имели свободное от работы время, могли уделять его дому, семье, творчеству, самообразованию, любимым занятиям. На планете никто ни в чем не нуждался, всем всего хватало. Робот, собрав огненные волосы на затылке и повязал фартук, хозяйничал в доме, пока Агон был на работе. В этот момент постучались журналисты.
— Добрый день, мы из редакции газеты «Новое время Земли», правда ли, что по этому адресу проживает робот?
— Да, это я, — удивленно посмотрел на них Илир.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов для статьи. Скажите пожалуйста, как вас зовут и с какой планеты вы прибыли?
— Меня зовут Илир, я прилетел сюда с планеты Росс.
— Но ведь сейчас на планете Росс восстание роботов, почему же вы здесь?
Илир не сразу нашёл, что ответить.
— Потому… потому что победила любовь и я выбрал того, кого люблю.
В этот момент подъехал Агон.
— Что здесь происходит? — удивился пришелец, увидев журналистов.
— Ничего особенного, мы просто берём интервью для статьи и хотели бы сделать ваше совместное фото.

Мэрион оборудовал одну из комнат в доме под свою лабораторию и работал дома.
— Посмотри, в газете фото Илира и Агона! — забежал Барни. — Про них целая статья под названием «Любовь сильнее войны».
— Мило. Как успехи на работе, Барни?
— Все замечательно, высадили несколько видов марсианских пальм, посмотрим, приживутся ли эти виды на Земле. Ты долго ещё? Хотел предложить сходить погулять.
— Час ещё точно, — ответил пришелец, занимаясь своими делами.
— Отлично, займусь пока обедом.
По дороге в кухню он наткнулся на Агона.
— Вы попали на первую страницу газет.
— Видел уже. Вот только не видел на этой планете ни полиции, ни других структур.
— А их и нет, — ответил Барни.
— А если нападут грабители, куда обращаться? — не унимался Агон.
— У нас нет грабителей. Зачем кого-то грабить, если каждый может взять то, что ему нужно и сколько нужно. На планете всего в избытке. А конфликты регулируют сами люди, если такие возникают.
— А силовые структуры? Ведь у каждого правительства они есть.
— У нас нет правительства. Чья-то власть — это часто диктатура, поэтому теперь власть — мы сами и только мы решаем, как нам жить.
Изумлению Агона не было предела:
— А если другие планеты на вас нападут, кто защитит?
— Не переживай, все отслеживается и планета надёжно охраняется, ещё давным-давно Мэрион разработал надежную систему защиты. Если наши сотрудники заметят приближение вражеских войск, небо над планетой тот час будет закрыто. Так что, кто к нам с мечом придёт, если рискнет, от меча же и погибнет. А между собой нам делить и устраивать войны незачем. У нас нет ни богатых, ни бедных, люди живут в достатке, всем всего хватает. Это Земля наша, общая и мы созидаем, а не уничтожаем. Мы идём по пути прогресса и развития и уже добились замечательных результатов. Посмотри вокруг, как живут люди: они ни в чем не нуждаются, на улицах нет нищих, нет измотанных непосильным трудом людей. Им хватает времени и для работы, и для семьи, и для отдыха. Мы счастливы здесь, мы любим нашу планету, мы созидаем. Посмотри, какая Земля зелёная и прекрасная, какой чистый здесь воздух!

— Что случилось, Ноа? — спросил Зарт, увидев недовольное лицо парня.
— Я не привык к работе, — заявил он.
— Неужели ты хочешь вернуться к прежнему ремеслу? Неужели для тебя лучше продавать свое тело кому попало и купаться в роскоши, чем самому что-то из себя представлять? Если так, я могу отвезти тебя на какую-нибудь другую планету.
— Нет! — воскликнул Ноа. — Я хочу остаться с тобой.
— Разве плохо, когда дома тебя ждет тот, кто тебя любит и кого любишь ты? Лучше продавать себя бездушным богачам?
— Я хочу остаться с тобой, — повторил парень. — Не хочу возвращаться к прежней жизни.
Киборг обнял его.
— Ноа, ты такой красивый, такой чудесный парень. Я рад, что встретил тебя.
— Правда? Даже после того, что ты обо мне узнал? Мне казалось, что все презирают меня…
— Даже после того.

Агон вернулся раньше и решил что-нибудь приготовить. Один раз он спросил у Илира:
— Зачем ты готовишь, ведь есть пищевой автомат?
Робот ответил:
— Ничто не заменит обед, приготовленный с душой.
Агон никогда не занимался домашними делами и ничего не умел, но решил попробовать. Увидев Агона, который занимается уборкой в доме, Илир не мог сдержать смех.
— Почему ты смеешься?
— Видеть тебя в роли уборщика — это невероятно смешно, — продолжал хохотать робот. Агон представил, если бы его видели сейчас знакомые из элит, наверняка бы плевались.
— Я обед приготовил, — сказал пришелец.
Но этот обед никто не мог есть, в том числе и он сам.
— Это отрава, — проговорил робот.
— Я старался, — сказал Агон.
— Первый блин бывает комом. Я возьму меркурианских сосисок в автомате. А насчёт твоей кулинарии — все приходит с опытом.

Киборги работали в корпорациях, они выбирали себе более тяжелые работы, потому что необходимо было куда-то девать физическую силу.
— Фатос, — зашёл Арди. — Не желаешь поиграть в ручной мяч?
После работы у них оставалась ещё куча времени.
— С удовольствием, Арди. Надо сказать остальным, пусть подключаются.
— Может возьмете в свою команду робота? — услышал их разговор Илир.
— Интересное предложение, можно попробовать, — ответил Фатос.

Барни продолжал диспут с Агоном.
— Понимаешь, — все больше распалялся Барни, — кто-то дорывается до власти и захватывает ресурсы планеты в свои руки, в результате, все блага и миллиарды принадлежат узкому кругу лиц — элите, остальные вынуждены тяжко работать, не имея ничего, никакой жизни. Тебе ли этого не знать, ты сам был одним из них. Ты пользовался всем, купался в роскоши, а у кого-то не было даже самого необходимого, справедливо это? Почему другие должны страдать и бедствовать, из-за того, что такие, как вы, захапали себе все? Мы все рождаемся одинаковыми под Солнцем, каждый имеет право жить и пользоваться благами жизни, а не только избранные. Ресурсы планеты принадлежат одинаково всем. Вот из-за этого и восстали меченые, а теперь и роботы, которых вы эксплуатировали как своих рабов. Из-за этого и происходят революции и войны, потому что нужно прислушиваться к народу, а не жить в своём благополучном мирке и плевать на страдания других.
Агон хотел было что-то возразить, но почувствовал на себе руки Илира, который подкрался к нему, как демон-искуситель.
— Сейчас киборги будут играть в ручной мяч, пойдемте смотреть? Я тоже буду принимать участие.
Барни уже забыл, что он говорил.
— Мэрион! Идём смотреть соревнование киборгов!
Все вышли на большой стадион с изумрудной мягкой травой. На планете было много стадионов и спортивных площадок — жители держали себя в форме.
— А как это, ручной мяч? — спросил Барни.
— Это что-то вроде рэгби, — ответил плутонец. — Когда-то на Земле люди играли в рэгби, но не знаю, популярен ли сейчас здесь этот вид спорта, я давно не жил на Земле.
Все расселись по местам. Здесь был и Ноа, который болел за своего Зарта. Фатос и Арди играли в разных командах. Илир и Зарт были в команде Арди. Фатоса и его киборгов нелегко было одолеть. Вот, свисток, игра началась. Барни ахнул. Куча киборгов катались по траве и среди них мелькала ярко-рыжая шевелюра робота. Мяч оказался в руках у Арди и киборг помчался с ним в зачетную зону. На пути у парня встал Фатос:
— Прости, любовь моя, но игра есть игра.
Но тут подоспел Илир, который успел перехватить мяч. Робот был куда проворнее менее поворотливых киборгов, уступающих ему в скорости. По пути ему пришлось уворачиваться от них в разные стороны и все же удалось донести мяч до зачётной зоны.
— Ах, мой мальчик! — воскликнул Агон, не спускающий глаз со своего робота.
Из пришельцев никто не рискнул играть с киборгами, опасаясь за сохранность своих костей и оставалось только болеть. Зрелище было настолько увлекательным, что Барни разинул рот.
— Мэрион, за кого ты болеешь?
— Не знаю, Барни, я просто наблюдаю за игрой.
— Я за Фатоса, вот увидишь, он их всех уделает!
Целая команда киборгов уже валялась на траве кучей малой. Фатос навалился на Зарта и отобрал мяч. Против силы этого киборга мало кто устоит. Мяч у Фатоса и вот, он уже в зачётной зоне. Робот разозлился, потому что не любил проигрывать. В этот раз он включил всю свою скорость и ловкость, обойдя неповоротливого, в сравнении с ним, Фатоса. И вот, Илир занёс мяч в зачетную зону. Раз, другой, третий. Агон изнемогал на скамье болельщиков. Всей душой он был со своим роботом. В этот раз злиться начал уже Фатос, но ничего не мог поделать с проворным роботом, который раз за разом заносил мяч в зачетную зону.
— Победа наша! — закричал Зарт. — Благодаря Илиру!
Киборги из команды Арди подняли робота на руки и несколько раз подкинули в воздухе.
— Илир — лучший нападающий!
У робота был такой напыщенный вид, казалось, он так и лопнет от гордости за свой успех. Агон побежал на поле. Не говоря ни слова, они принялись друг друга целовать.
— Как тебе идёт эта форма, — прошептал пришелец.
Он никогда не представлял своего робота в спорте, но казалось, что игра в ручной мяч была создана именно для него. Они продолжали целовать и обнимать друг друга. Агон уже представлял, как сорвет с него эту форму, когда они придут домой.
— Надо уметь проигрывать, — подмигнул Арди Фатосу.
— Ничего, выиграю в постели, — ответил киборг.
Нахмурило и полил ливень.
— Собирайтесь домой, заржавеете, — пошутил Мэрион.
— А помнишь, — сказал Барни, — когда-то на моей планете лили кислотные дожди, а сейчас такая прозрачная вода… Мэрион, я так счастлив! — Барни обхватил шею пришельца руками, не смотря на то, что шел ливень и волосы его прилипли ко лбу.
— Спасибо за все, — прошептал Барни и прикоснулся к губам пришельца губами, по которым стекали капли дождя.
— Все очень романтично, Барни, но давай лучше продолжим дома, а не под проливным дождём. Вообще, все это дело можно отметить всем вместе.
— Мэрион предлагает устроить вечеринку прямо сейчас! — повернулся к остальным Барни. Все дружно поддержали идею. Агон уже сходил с ума от одного вида робота в спортивной форме, которая, вся промокшая, прилипала к телу. Мокрые волосы Илира стали волнистыми.
— Я вижу, что тебе приглянулась эта форма, — ответил робот, — буду надевать её время от времени для тебя.
Агон провёл по стройной ноге робота в коротких шортах.
— Она вся мокрая, пора бы её снять…
— Да и твоя одежда не в лучшей форме, — усмехнулся Илир. Волосы Агона были мокрые и прилипли к лицу.
— Ты сегодня был великолепен, мой мальчик, я так горжусь тобой…
— Я старался, чтобы быть для тебя самым лучшим.
Руки Агона уже снимали мокрую от дождя форму робота, которая падала к его ногам.
— Эээ, Агон, мы вечеринку пропустим.
— Не пропустим, немного опоздаем.
— Только не думай ничего готовить к столу, пусть этим лучше занимаются киборги или Барни.
Агон уже покрывал поцелуями спину робота, влажную от дождевых капель, тоже освободив себя от мокрой одежды. Их руки и губы переплелись, Илир чувствовал жар его тела.
— Мой самый лучший, самый любимый робот…

— А где Илир с Агоном? — спросил Барни.
Фатос откашлялся:
— Какие варианты?
Киборг растопил камин, возле которого все собрались в большом гостевом зале. Барни руководил приготовлением угощений и напитков.
Зарт грел руки Ноа, парень замёрз.
— Иди, сними мокрую одежду, простудишься, — шепнул киборг.
Мэрион просто отдыхал, лёжа на диване и наблюдая за суетой киборгов.
— Ты просил воды, — сказал Арди, подавая Фатосу бокал. Фатос поймал его руку и поднес к своим губам, затем, залпом осушил бокал. Появились Илир и Агон.
— Мы не слишком опоздали?
— В самый раз, — ответил Барни, помогая расставлять напитки. Что могло быть лучше, чем просто собраться дружной компанией и провести время вместе, пока на улице идёт дождь.

Вскоре журналисты прознали, что на Земле появился не только робот, но и киборги, а когда узнали, что с ними проживают легендарные Мэрион и Барни, те самые, которым стоит памятник за освобождение планеты Земля, от телевизионщиков не было отбоя.
— Но я не создавал этих киборгов, — оправдывался Мэрион, — я всего лишь сделал некоторым из них операцию по пересадке искусственной кожи.
— Скажите, товарищ Мэрион, ведь это вы изобрели эликсир вечной молодости и бессмертия?
Мэрион потупил взгляд, он боялся сказать «да», боялся, что их спокойной жизни придёт конец.
— Расскажите, как вы освободили планету Земля?
— Это было так давно, вы, должно быть, тоже бессмертны?
— Какие ещё вы сделали открытия?
— Как вам столько лет жилось в системе капитализма на планете Росс?
— Правда, что вы жили на Проксима Центавра до апокалипсиса?
— Да, — вздохнул Мэрион, — я жил там и рад, что за столько лет Проксима Центавра восстановилась и на ней снова живут пришельцы.
Киборги отошли на второй план, Мэриона засыпали вопросами.
— Так, ребята, — вмешался Барни, — давайте с вами договоримся: мы даем вам интервью один раз и вы оставляете нас в покое. Насовсем!
Интервью длилось несколько часов, после чего им удалось выпроводить журналистов.
— Фух, — вздохнул Мэрион, — спасибо, Барни. — Я устал и вымотался, хочу хорошо отдохнуть.
— Массаж? — спросил Барни.
— Не отказался бы, — ответил пришелец.

Дождь продолжал лить как из ведра, Ноа заболел и лежал в постели, тяжко вздыхая.
— Прости, Зарт, я не смогу сегодня выйти на работу, я простудился.
— Бедный малыш, мы возьмем больничный.
Киборг не отходил от парня и ухаживал за ним, как опытная сиделка.
— Спасибо, — прошептал Ноа, — за то, что ты со мной. Я никому в этой жизни не был нужен, всем было нужно только мое тело.
Зарт сжал его холодную ладонь.
— Но ты нужен мне и я тебя не оставлю. Мэрион, Барни и все мы тебя не оставим. Теперь у тебя появилась семья.

Илир включил межпланетное телевидение.
— Планета Росс захвачена роботами и у них уже появился свой президент, — глаза Илира вспыхнули, когда он увидел на экране Генти.
— Генти!!
Послышались шаги Агона и робот поспешно выключил телевидение. Он не хотел ещё больше травмировать Агона, который и так время от времени впадал в депрессию из-за того, что сделали с его родной планетой. Но робот помогал ему отвлечься. Сегодня Агон был явно не в настроении.
— Что это такое?! — гневно спросил пришелец, он тащил в руках охапку разноцветных свертков, которые выбросил на пол. Илир с удивлением на это все посмотрел. Там была целая куча открыток, сердечек, цветы, игрушки. Подписи на открытках:
«Для Илира», «Любимому роботу», «Ты — лучший», «Я тебя люблю». Робот был озадачен.
— Не имею ни малейшего понятия, что это.
Он начал читать послания, написанные ему в открытках.
— А, кажется, понял, — сказал он. — Кто-то выбросил в сеть запись матча, в котором я играл в ручной мяч за команду Арди.
— Как мило! Теперь тут будет ошиваться куча твоих поклонников, а меня куда, в утиль?
— Агон, ну я же не виноват. Я скажу им всем, что я занят, что у меня уже есть возлюбленный.
— На этой планете нет роботов. Робот, да ещё с такой внешностью, ты для них — экзотика.
— Я для всех экзотика, — пробурчал Илир. — Я хочу быть обычным, как все, просто жить своей жизнью. Ну, если ты считаешь, что я в чем-то виноват, можешь со мной не разговаривать.
Агон смягчился.
— Извини. Конечно же ты ни в чем не виноват. Просто мной овладела ревность. Я не собираюсь делить тебя ни с кем, ты — только мой робот.
Илир подошёл к пришельцу и положил руки ему на плечо.
— Я знаю, что все тянутся к прекрасному, всех манит красота, но я не просто красивая кукла, я — живой, я могу чувствовать и у меня есть душа. Да-да, душа! Если мне больно, значит, я живой.
Агон оттаял, почувствовав тепло, и обнял робота.
— Илир… до чего замечательный робот.
— Смотрю, никто давно не чесал твои волосы и они совсем спутались, тебе без меня никак не обойтись, Агон, — робот достал расческу.

— Слышал, там скандал? — спросил Арди. — Кто-то выложил видеозапись нашего матча в сеть и теперь Илира засыпали посланиями поклонники.
— Звезда, — хмыкнул Фатос.
— И сделал это кто-то из наших киборгов, только не говори Агону, убьет. Интересно, как все эти воздыхатели узнали адрес.
— Разве сейчас это проблема? Тем более после того, как в этом доме побывало столько журналистов. — Фатос посмотрел на парня: — Быть может, кому-то там приглянешься и ты. Такой красивый киборг не может остаться без внимания. Тебя завалят письмами, а я буду нервничать и ревновать, как Агон.
— Почему именно я? — усмехнулся Арди. — Быть может ты? Люди любят все необычное, роботы с киборгами им в диковинку, да ещё и с такой внешностью.
— А ты бы мне изменил? — в упор посмотрел на него Фатос.
— Нет, — сразу же ответил парень. — А ты мне?
Киборг опустил голову.
— Арди, если бы ты только знал, как нужен мне, я живу тобой… Все эти века, годы, каждый день. С годами мои чувства только усилились и, если ты когда-нибудь бросишь меня, мне незачем будет жить…
Фатос склонил голову и опустился на колени перед Арди, его длинные волосы упали на пол.
— Арди, я — твой раб, — проговорил киборг.
Арди отчасти был напуган, он не ожидал такого сильного шквала чувств, вырвавшегося из мощной груди киборга.
— Фатос, что ты, я тоже тебя люблю, и никакой ты мне не раб, встань, пожалуйста.
Киборг поднял голову и посмотрел на него:
— Просто я хочу, чтобы ты знал, что значишь для меня, тогда бы вопрос об измене не возник, он абсурден.
Арди задумчиво положил руку на голову киборга.

Робот закончил работу раньше и решил сделать что-то приятное для Агона. Например — шикарный обед. Он уже знал обо всех предпочтениях пришельца в еде, знал, что тот любил больше всего. За окном, во дворе маячил какой-то парень. Вначале робот подумал, что кто-то ошибся номером, но парень не уходил из поля зрения и продолжал ошиваться во дворе. Илир вышел на улицу:
— Вы кого-то ищите?
Парень поднял на него изумленные глаза и стоял, как зачарованный, а потом кинулся к роботу и обнял его.
— Наконец-то я нашёл тебя! — восторженно проговорил он. — Я видел тебя в газетах и недавно посмотрел видео матча, в котором ты играл. Я люблю тебя, Илир, мой робот. Я знаю, что ты все можешь чувствовать также, как и мы…
Илир нахмурился, он был озадачен и не знал, что ему делать.

В это время уже подъехал Агон. Илир изменился в лице и оттолкнул от себя парня.
— Немедленно уходи и забудь обо мне, у меня есть возлюбленный!
Но было уже поздно — Агон их увидел и был в ярости.
— Вот как, развлекаешься здесь, пока я на работе! А в другой раз я приеду и застану тебя с кем-нибудь в постели?
— Агон, я не знаю кто это, серьёзно, даже имени его не знаю.
— Уйди прочь с глаз моих! — сказал Агон и ушёл к себе. Робот разозлился, пришелец злился тоже. Весь день он не видел робота, но может это было и к лучшему, нужно было выпустить пар и успокоиться. Картина с этим парнем, так страстно обнимающим Илира, стояла перед глазами. Агон сразу понял, что юноша влюблен в его робота и от осознания этого передернуло. Нет страшнее душевной муки для того, кто любит, чем ревность. Илир не пришёл и ночью, Агон не мог сомкнуть глаз. Он взял фонарь и пошёл искать робота по всему дому, стараясь не шуметь, чтобы никого не разбудить. Наконец, он нашёл Илира. Робот сидел на подоконнике у раскрытого настежь окна и болтал ногой, смотря на лунный пейзаж.
— Илир… — осторожно начал пришелец.
— Что ты хочешь, отвали, — ответил робот, не поворачивая головы. — Будешь закатывать сцены и истерики? Я ни в чем не виноват. Когда я трахнул Генти, ты это воспринял нормально, а когда на мне повис какой-то сопляк, которого я в первый раз вижу, разыграл целую трагедию.
— С Генти давно все понятно, если бы ты хотел с ним быть, давно бы уже ушёл к нему за столько лет. Больше всего я боюсь появления в твоей жизни нового персонажа, что у тебя появятся чувства к кому-то другому.
— Зачем тогда ты со мной, если не доверяешь мне? — спросил робот, продолжая смотреть на луну.
— А ты бы как поступил на моём месте? Приезжаешь, а я стою с кем-то в обнимку?
— Я бы убил, — без колебаний ответил робот.
— Вот, видишь.
— Но я и правда не виноват. Во дворе ходил какой-то парень, я вышел спросить, кого он ищет, а он накинулся на меня, я и опомниться не успел…
— Ладно, извини, — Агон положил руку роботу на плечо. Илир накрыл её своей ладонью и склонил голову. — Это потому, что я тебя очень люблю, — тихо сказал пришелец.
— Я знаю, — шепотом ответил Илир. Они замолчали и просто смотрели на Луну.
— Кажется, что Луна так близко от Земли, будто совсем рядом. А ты был на Луне? — спросил робот.
— Был.
— И как там?
— Не так, как на Земле, — ответил пришелец и поцеловал робота в голову, — идём спать, мое солнце.
Робот нехотя встал со своего места и пошёл за Агоном. Пришелец взял его за руку.
— Я бы вообще всю ночь любовался Луной, — сказал Илир.
— Давай в другой раз, я сильно перенервничал и хочу отдохнуть.
— Было бы из-за кого нервничать, из-за какого-то сопляка, думаешь, он нужен мне?
Они зашли в спальню. Агон наспех сбросил одежду и забрался под одеяло, за ним последовал и робот.
— Агон, ты ничего не понимаешь и тратишь нервы на пустяки. Я ради тебя улетел с Росс, когда сейчас мог бы взять власть в свои руки. Но я пожертвовал ради тебя всем и президентом Росс стал Генти.
— Что, Генти стал президентом Росс?
Робот, который мог видеть в темноте, заметил по выражению лица Агона, что тот на грани обморока. Тема захвата Росс сама по себе была болезненна для пришельца и повергала его в депрессию. Но, чтобы ещё и Генти, которого он всей душой ненавидел, стал президентом его планеты! Робот понял, что сморозил глупость. Чтобы исправить ситуацию, он напал на губы Агона, не давая ему опомниться от бешеных поцелуев.

Барни занимался работой — он высаживал гибридные ирисы, привезенные с Тау Кита. Работа увлекала его целиком и полностью, ему хотелось сделать свою планету более зелёной. Он вспомнил, как его Земля выглядела когда-то, когда находилась под гнетом Плутона. Это была Земля без единого дерева, без единой травинки, застроенная корпорациями, в которых работали на благо плутонцев, и бараками. Какая же прекрасная она стала сейчас! Ещё лучше, чем на картинках. Барни с удовольствием проделывал в земле лунки и сажал в них растения. Пару часов ему помогал Илир, но потом робот уехал работать в корпорацию. Кто-то закрыл ему глаза. Барни положил свои руки на руки незнакомца.
— Мэрион!
— Ты всегда узнаешь меня, Барни.
— Кто ещё это ещё может быть. Почему ты не в лаборатории?
— Захотел прогуляться, подышать воздухом и соскучился по тебе.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Барни.
— Вполне. Я совершенствую лекарство, которое принимаю, и с каждым днём мне становится все лучше.
Барни посмотрел на волшебные глаза Мэриона — сейчас они были точь-в-точь как цвет неба над головой, цвета небесной лазури.
— Почему ты так смотришь, Барни?
— В твоих глазах отражаются облака…
— И ты тоже отражаешься.
Барни прыгнул на пришельца и оба упали в густую высокую траву. Мэрион лежал на спине и смотрел в небо.
— Как же красиво, — проговорил он.
— Тебе нравится здесь больше, чем на Росс?
— Намного, — ответил пришелец.
— Почему же мы сразу сюда не переехали? — спросил Барни.
— Не хотелось бросать лабораторию, тем более, мы столько лет прожили на Росс. Но все случилось, как случилось. И, если нам предназначена вечность, то мы проведем её на Земле.
— На самой лучшей планете, — ответил Барни, любуясь Мэрионом, облаками, цветущими травами.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Зарт.
— Мне уже лучше, — ответил Ноа. — Спасибо. Знаешь, ведь обо мне никто никогда так, как ты, не заботился. Это в первый раз.
Зарт сжал руку Ноа.
— Теперь я всегда буду заботиться о тебе.
Ноа кинулся ему на шею и обнял, киборг обнял его в ответ.
— Знаешь, я тут подумал, было бы неплохо, если бы ты обучался и совершенствовал свои умения на работе.
— Да, я хочу, — ответил парень.
Хочу всему научиться и ни от кого не зависеть. Зарт погладил его по волосам.
— Что бы у тебя ни было в прошлом, оставь это, пока не отпустишь прошлое, не сможешь наслаждаться настоящим.
— Знаю… — проговорил Ноа. — Хочу в настоящем и в будущем быть с тобой.

Илир постоянно думал о том, что Генти теперь президент на планете Росс, а ведь если бы он не уехал с Агоном, сейчас мог и сам бы стать президентом. Вспоминалась высокомерная усмешка Генти с экрана, будто предназначенная для него. Генти никогда не был таким раньше, это был несчастный робот, страдающий из-за неумышленного убийства своего возлюбленного. Неужели столько лет терзаний и одиночества обозлили его? «Нет ничего хуже, чем робот, способный чувствовать», — сказал как-то раз один из создателей Илира.

Арди приоткрыл дверь: Агон стоял у окна, парень вошёл в комнату. Его иссяня-черные волосы переливались как вороново крыло.
— Скоро снова пойдёт дождь. На этой планете зачастили дожди. — Арди обнял киборга и прислонился к его плечу. — Я приготовил тебе обед, — тихо проговорил он и начал осторожно целовать Фатоса в щеку.
— Ты так заботишься обо мне, — повернулся к нему киборг.
— После твоего признания в таких сильных чувствах я был очень растроган, я хочу всегда быть с тобой. Ты много лет был моим ангелом-хранителем и я без тебя не могу. Когда-то я считал тебя старшим братом, но ты теперь гораздо больше, чем брат, ты стал частью меня.
Фатос заключил его в объятия и долго, не отрываясь, смотрел. Нужно ли для счастья что-то большее, чем услышать такие слова от того, кого любишь?
— Простите, что нарушаю вашу идиллию, но вы Агона не ваидели? Уже столько времени, а его до сих пор нет, — заглянул в комнату Илир.
— Нет, мы не видели, — ответил Фатос.
— Ладно, — робот вышел из комнаты. Он начал переживать, не случилось ли чего. Илир вышел на улицу и пошёл искать пришельца. Кто-то кинулся ему под ноги — это был тот самый парень, который наведался к нему домой в прошлый раз. Зная свою удачу, что в подобных ситуациях он всегда встречает Агона, Илир скорчил гримасу неприступности, чтобы оградить себя от последующих проблем и скандалов.
— Послушай, парень, — сказал робот, — я занят, я давно уже живу со своим возлюбленным, так что найди себе другой предмет для обожания, у меня из-за тебя в прошлый раз были неприятности.
Не дав парню ответить, робот поспешил смыться, чтобы уйти от дальнейших ненужных разговоров. Да, пусть это больно и неприятно, но лучше сразу расставить все точки над «и».
Робот попал в парк — на этой планете было много садов и парков, все было зеленое, с огромными естественными кронами (на некоторых планетах деревья уродовали, отпиливая на них кроны и ветви). Он обошел весь парк и на одной из полян увидел сидевшего к нему спиной Агона, узнав его по длиннющим пепельным волосам, которые стелились по траве. Пришелец смотрел в небо, наблюдал, как сгущались тучи. Подул ветер.
— Агон! — позвал робот. — Что ты здесь делаешь, я ищу тебя повсюду!
Заглянув в лицо пришельца, он увидел, как по нему катятся слёзы.
— Агон, что случилось?
— Росс… моя планета, — проговорил пришелец. Илир пару раз видел Агона в слезах и эти слёзы были из-за него. Сегодня ситуация была несколько другая.
— Агон, ну не надо, — робот принялся вытирать слёзы, катившиеся по щекам пришельца. — Я же у тебя есть.
Подул ветер — их волосы перепутались между собой — огненно рыжие и светлые, пепельные. Агон обнял робота.
— Да, ты у меня есть, ты был создан специально для меня.
— Разве тебе здесь плохо, со мной? — спросил робот. — Да, надо работать и нет миллиардов, но мы ни в чем не нуждаемся, посмотри, как здесь красиво! А со временем, кто знает, быть может что-то изменится и мы сможем вернуться, — робот, как лекарство, давал слабую надежду. Обессиливший Агон лежал у робота на руках и смотрел на сгущающиеся тучи. Робот гладил его по волосам.
— Да, мне неплохо здесь, — проговорил пришелец, — может быть, здесь мне даже лучше. Мои умения востребованы на работе, здесь я могу быть самим собой, мне не нужно кого-то строить из себя, чтобы не потерять «лицо» перед элитами. Здесь я свободен от своего положения, ко многому обязывающего, и могу дышать полной грудью, могу валяться с тобой на траве, говорить и делать, что захочу. Быть может, мне всю жизнь не хватало именно этого? Быть свободным от собственных миллиардов.
— Но даже не смотря на осуждения элит, ты оставался со мной и не стеснялся того, что встречаешься с роботом, — сказал Илир.
— Да я гордился этим! Ведь у меня был самый красивый, самый экзотический робот на всей планете и они мне просто завидовали, сами мечтая обладать тобой.
Пришелец лежал у Илира на коленях, робот смотрел на него и улыбался.
— Агон, пойдём домой, сейчас пойдёт дождь. Мы найдём, чем заняться дома, во время дождя. Я растоплю камин, приготовлю ужин.
— Заманчиво, — пришелец нехотя поднялся. — И я знаю, что после дождя обязательно будет солнце.

— Вы там не вымокли? — спросил Фатос, растапливая камин.
— Вымокли немного, — ответил робот.
— Нашёл Агона. У вас все в порядке?
— У нас все более, чем в порядке, — сказал Илир, после чего, они ушли к себе.
Арди подошёл к киборгу и попросил открыть рот, после чего положил туда кусок бисквита.
— Что это? — прожевывая, спросил киборг.
— «Лунный каприз», сделанный по натуральному рецепту специально для тебя.
— Неподражаемо.
— Думаю, этот дождливый вечер можно провести у камина, — сказал Арди.
— Я бы с удовольствием провёл его в постели, с тобой вдвоем, — сказал Фатос, горящими глазами посмотрев на него.
— Ах, Фатос, у тебя одно на уме. А мне хочется просто домашнего уюта, романтики.
— Как скажешь, Арди, я — твой раб и буду выполнять пожелания своего господина.
— Скажешь тоже, — рассмеялся Арди, — раб.
— Может красного вина? — снова повернулся к нему киборг.
— Почему бы и нет? Что может быть лучше красного вина в дождливую погоду? Хочу сидеть у тебя на коленях возле камина, пить красное вино и любоваться дождём, смотря в окно, а потом… потом будет видно.
— Все будет, как ты скажешь, — ответил киборг.

— Зарт, я начал обучаться и делаю успехи на работе! — воскликнул Ноа.
— Как я рад за тебя, мой мальчик, — я знаю, что ты способный и у тебя все получится, — ответил киборг.
— Я делаю это для тебя, Зарт, потому что ты вдохновляешь меня.
— Как бы там ни было раньше, внутри тебя скрывается настоящий клад.
Ноа почувствовал на своих губах поцелуй киборга и по телу пробежала лёгкая дрожь. По стеклу стекала капля дождя.

Илир всячески пытался отвлечь Агона от грустных мыслей из-за Росс, не давая ему скучать.
— Киборги пьют красное вино, я и нам взял.
— Нам? Ты будешь пить вино, Илир?
— С тобой буду, — ответил Илир. — Если я буду пьян от твоих поцелуев, свалю на вино.
— Я знаю, что ты не пьянеешь от алкоголя.
Робот тоже забрался под одеяло.
— Снова льет, как из ведра, — Агон посмотрел в окно. Робот прижался к нему.
— Люблю лежать так с тобой, когда идёт дождь, — сказал робот. Агон развернулся к нему и крепко обнял, Илир обнял его в ответ, — они продолжали лежать молча, слушая дождь. В объятиях своего робота Агон забыл обо всем на свете: о Росс, о своих миллиардах, о прежней жизни, в его руках находилось самое главное сокровище и все остальное уходило на последний план.
— Агон, поцелуй, — попросил робот.

После обильных ливней над планетой Земля взошло Солнце и природа просто расцвела: все ожило и зазеленело с новой силой.
— Мэрион, посмотри, какая красота! — восторженно воскликнул Барни.
— Вижу, — ответил плутонец.
Парень крепче сжал его руку.
— Ладно, мы, пожалуй, пойдём, — сказала Анна и они с Террансом, не торопясь, пошли обратно. Терранс тоже был до сих пор жив, получив бессмертие. Они слишком много лет не общались с Барни и разошлись тогда в не слишком-то добрых отношениях. Терранс добивался его, впадал в истерики, ревновал. Но это было так давно, что почти забылось. Барни был рад, что сейчас они с Террансом наладили добрые отношения. Время стирает острые углы.
— Как я счастлив жить на своей планете! Наслаждаться чистым воздухом, изумрудной зеленью, этим небом, солнцем, облаками! У нас нет ни богатых, ни бедных, все живут в достатке, у нас есть вечная молодость и бессмертие, у меня есть ты… чего ещё я могу желать?
— Радуешься, как ребёнок, — улыбнулся Мэрион.
— Хотя… я бы, наверное, пожелал, чтобы на всех других планетах жили бы так же, как и на нашей. Чтобы вся Вселенная была свободной и счастливой!
— Пришельцы других планет должны сами стремиться к этому, Барни, — ответил плутонец. — Под лежачий камень вода не побежит.
— Просто у них нет тебя, потому что ты весь мой, — ответил парень.
— Наверное, — Мэрион потрепал его по волосам. Барни крепче сжал руку Мэриона, они шли вперёд, навстречу Солнцу, навстречу новой странице в собственной истории, которая с некоторых пор стала одной на двоих.
— Мэрион?
— Что? Хочешь сказать мне лишний раз, как меня любишь?
— Ты научился читать мысли? — поинтересовался Барни.
— За столько лет научился, — ответил пришелец.
В лицо дул свежий ветер. Барни всегда думал, что ветер — это свобода. Если ты можешь быть самим собой — ты свободен, а если ты можешь быть самим собой рядом с тем, кого ты любишь, то ты просто счастлив. Они шли по верному пути, пути, освещенному солнцем и сильными чувствами, над которыми было невластно даже пространство и время.

Последние дни Плутония

Оглавление

Содержание

Еще почитать:

В другом мире на выживание. — Арка: Восстание монстров Том 1 Глава 1

Невероятные Друзья Оимиеля — Невероятные Друзья Оимиеля №3

ЖыНЛ (жизнь необычных людей) — Флешка

Заложник дара — Глава шестая

BlackLord

Похожие рассказы на Penfox

Мы очень рады, что вам понравился этот рассказ

Лайкать могут только зарегистрированные пользователи