После рассвета

Так вот к чему вся эта мучительная бессонница, неутомимое ворочающиеся мысли и всполохи рваных воспоминаний. Мне без меры не хочется сна, от родившегося в каземате запретных ощущений, чувства тревоги. Что-то вредное нашептывает мне противным, раздражающим мотивом:

– А счастье твое – рано или поздно утечет в песок отведенного тебе времени.

Стремглав, срываюсь из душных оков квартиры в прохладу ночного мегаполиса.

– Врешь, ты все тьма, рождающая древние страхи. Меня так просто не напугать, наша долгая диалектическая игра никогда не закончится твоим триумфом.

Сажусь в машину, продолжим в другом месте. Сейчас ночными спиралями улиц, я мчусь туда, где лучше всего видно, как совершенное мироздание приоткроет глаза новому световому дню, скольжу в сторону Воробьевых гор. Из пустоты сложных пространств где-то наверху, пристально следят за мной глаза великого страха, для меня уже слегка бывшего.
В нагрудном кармане Теплостанской возвышенности покоится Седьмой холм третьего Рима, Воробьевы горы, здесь в моменты тяжких раздумий и убийственных тревог собираются такие как я, в миру скрытые многобожники, но тут – верные адепты Богини Авроры. И пусть это происходит испокон веков, мы все равно тревожно и волнительно ждем, когда на востоке появится первая робкая серо-розовая полоска, сигнал того, что румяная повелительница рассвета, мать всех ночных звезд и разнохарактерных ветров, торопится протаривать дорогу новому светлому часу, озаряя свет и поливая росой юный июньский день.
Не рассветает….
Облокотившись на, перила смотровой площадки с надеждой смотрю на облепленный светлячками огней ночной город. Колизей – Лужники, призрачный и статный Москва-Сити, серебристая дымка висит над петляющей рекой, угрожающе внутри меня звучат строчки Зинаиды Гиппиус:
—Не рассветает, не рассветает…На брюхе плоском она ползёт.И всё длиннеет, всё распухает…Не рассветает! Не рассветет.
Но и эта тяжелая густая ночь познает тщету, уже на востоке зарождается первый перламутровый луч, колесница Авроры уже близко. Раньше я наивно думал, что счастье — это обязательный набор атрибутов и артефактов, и мчался в обманчивую погоню с целью обладать, копить, собирать, или мне верилось, что я сам его кузнец, и между молотом и наковальней протекающих дней и ночей, я мастерил ее причудливый макет. Разное было, раньше, пока со мной не случился мой первый рассвет внутреннего просветленья, тогда я вдруг ощутил первое, можно сказать младенческое состояния счастья. И даже если сейчас заблуждаюсь, я твердо верю, что наше появления на свет и есть счастье, постоянная величина, которая всегда рядом, счастье — божественная возможность каждый раз даже после самого тяжелого и тягостного сна, очнуться, открыть глаза в новый, следующий день. Мое счастье всегда со мной, было и будет много плохого, но хорошего было и будет больше, не разубеждайте меня – мое счастье всегда со мной, пока однажды я не смогу проснуться, но в таких обстоятельствах я не властен.
Внимание, — Рассветает!