Поломка

Михаил Петрович любил свою жену. И она его любила. Когда-то. По крайней мере, он старался в это верить.
Но потом что-то сломалось.
Сначала она перестала его дослушивать («короче!»), потом начала перебивать («хватит, надоел!»), затыкать («молчи уже!»), затем пошли замечания («что ты, как дурак!»), претензии («вечно ты…») и сравнения («а вот Ленкин муж…»).
Но Михаил Петрович любил свою жену, поэтому терпел, находил объективные причины, объяснял себе – «проблемы на работе», «весь быт на ней», «сын-оболтус».
Так и жили.
Жена стала куда-то исчезать на выходных, регулярно задерживаться на работе, оставаться на спонтанные ночёвки у подруг, уезжать в краткие командировки на несколько дней.
Михаил Петрович всё понимал, но не знал, что делать. Главное – не знал, куда податься: родительский дом в деревне он давно продал, а их квартира взята в ипотеку, которую предстояло выплачивать ещё лет шесть. И Михаил Петрович не делал ничего. Когда жены не было, он укладывал сына спать, наливал бокал вина, усаживался в глубокое кресло и тоскливо глядел на пустую постель, прикидывая раскидистость своих рогов и перспективы стать вожаком в каком-нибудь стаде оленей.
Всё закончилось в четверг, 24 апреля, в 7:34 утра.
– Давай разведёмся, – неожиданно сказал Михаил Петрович. Неожиданно для себя.
– Что? – супруга не обернулась и пронзила взглядом его отражение в зеркале.
– Я говорю: давай разведёмся. Так дальше нельзя.
Женщина бросила расчёску на туалетный столик, резко повернулась к мужу, сложила руки на груди и сверкнула глазами.
– А тебя что-то не устраивает?
– Если честно, то всё.
– Всё? Вы на него поглядите! Нет, вы только поглядите! Устроился как король: обслуживают его, обстирывают, кормят, одевают, смотрят, чтобы он, дурак, не выглядел как последнее чмо, а он ещё и не доволен! Развестись хочешь? Развестись?
– Да, хочу. Мы же…
– Коне-е-ечно, – жена театрально развела руки в сторону. – Конечно. Чего тебе не разводиться?! Ты-то ручкой сделаешь – давай, дорогая, дом тяни, сына расти, а я на свободе погуляю. Чего тебе не разводиться-то?! Конечно!
– Не говори ерунды – сына я не оставлю, буду помогать.
– Помогать? Помогать?! Мужик должен ДЕЛАТЬ! Сам! Всё! А не помогать. Помощник выискался! Господи, – она прижала ладонь к раскрасневшемуся лбу, – зачем я только за это ничтожество замуж вышла?!
– Слушай, давай не будем устраивать скандал.
– Давай не будем! Давай не будем! Действительно, зачем сандал?! Ты всего-то бросаешь ребёнка. Разве это повод?! Слава, – крикнула она завтракающему на кухне сыну, – папа тебя бросает! Ты ему больше не нужен.
– Не приплетай ребёнка.
– Я приплетаю ребёнка?! Я приплетаю? Ну простите, что приплела ребёнка одиннадцать лет назад! Обузу такую вам на шею накинула! Слышишь, Слава, я тебя, оказывается, приплела!
Жена отвернулась к зеркалу, схватила расчёску и стала нервно ей орудовать.
– Не передёргивай! – раздражение стало овладевать Михаилом Петровичем. – И не нужно прибедняться – мне кажется, что кого-кого, а тебя в беде точно не оставят.
– Ах, вот оно что! – женщина сунула расчёску в пластиковый контейнер так, что он треснул, и снова повернулась к мужу. – Вот в чём дело! Да, слава богу, есть ещё НАСТОЯЩИЕ мужчины. Не всем же быть такими козлами, как ты.
– Ну и славно – вот и шуруй к ним. Будешь свободна, как ветер.
Михаил Петрович ушёл в спальню, закрыл дверь, сел в любимое кресло и прикрыл глаза ладонью.
Он слышал возню жены в коридоре, её раздражённое бормотание, нервное шлёпанье дверьми. «Хорошо, что на работу спешит, иначе бы так легко не отделался», – подумал Михаил Петрович.
Наконец жена, крикнув «вечером договорим!», громко захлопнула входную дверь и застучала каблуками по лестнице.
Она неслась вниз, а внутри всё рвалось и горело. Это не он, это ОНА должна была заявить о разводе! А что скажут подруги? А что на работе? В глаза ей, конечно, все сочувствовали, советовали найти нормального мужика, развестись. Но она же знает этот серпентарий! Первые же скажут, что разрушила семью своими гульками, и муж от неё сбежал. Он ещё жертвой станет. Но главное… Главное – Ренат. Он не против проводить с ней время, катать её туда-сюда, водить по ресторанам, дарить подарки, но жениться… Нет, в его планы, это не входит. Ненависть к мужу захлестнула её с новой силой. Это он во всём виноват! Даже здесь всё испортил – а так ведь удобно было.
Она с силой нажала кнопку электронного замка и вылетела из подъезда под протяжный заунывный писк домофона.
Михаил Петрович спокойно вышел из комнаты, сказал сыну, чтобы он поторапливался в школу, скинул боссу смс, взял отгул и набрал телефон друга.
«Привет! Слушай, не пустишь перекантоваться несколько дней, пока жильё не сниму?.. Да… Спасибо… Тогда я буду вечером… Да, возьму… И это тоже… Пока».
Михаил Петрович посмотрел на часы: «Восемь двадцать одна. Как всё быстро»
Он вернулся в комнату и стал собирать чемоданы.
«Ляг, отдохни и послушай, что я скажу…» – тихонько затянул он под нос.