Пока, облака!

Луна запуталась меж струнами проводов. Она часто так делает. Я сижу на террасе и смотрю. Иногда фотографирую. У меня много почти одинаковых фотографий “луны меж струнами (или струн? так и не решил) проводов”. Метафора, которой я, видимо, очень горжусь. Сам луну увидел, сам со стула встал. Если сидеть — то луна окажется над проводами. Из предложения испаряется музыка. Не дело. Мне нравится музыкальная версия фразы. 

Хорошо вышло! Я молча хвалю себя и задираю голову выше. В середину неба. Разглядываю. Говорю:

— Скромничать буду с людьми. Дайте мне здесь почувствовать с вами родство.

— Хорошо, чувствуй, что уж, ты ж все равно скоро… – Нависают и протяжно выводят облака.

— Ну тише-тише. – Прерываю их я. – Ну скоро, и что? Что об этом постоянно, а? Мне ж грустно! Что вы не видите?  — И смотрю. Смотрю в небо пристально. И сам себе удивляюсь. Спорю с такими невероятными облаками.

Они были невероятны вчера и позавчера. И каждый день, когда небо оставалось голубым, а я уже успел переехать. Может и до этого облака выглядели не хуже. Не знаю. Я переехал в деревню в феврале. 

Пока июнь. Пока…Как логична двусмысленность слова. Ближе к ночи я спрячу ключ под чурбак, толкну щеколду и пойду. 

Сегодня я понемногу прощаюсь со всеми. Людьми, думаете? Нет же. Людей здесь мало. И наше общение, если я кого и вижу, чаще ограничивается приветствием. Приветствую я всех – этим мне нравится деревня. Добрый день, добрый вечер, здравствуйте! Кому-то просто кивнул. Попал в поле зрения — друг, знакомец. И не надо нашим отношениям дальше заходить, ну они и не пытались. Моя счастливая улыбка — забор с колючей проволокой. 

Я не буду ни по кому из людей скучать. Скорей по скворцу. Я спускаюсь с террасы и иду к забору. 

Скворец.

— Ну что, скворец, прощаемся. Сквореец? – Я снизу вверх кричу в деревянную коробку с круглым отверстием, закрепленную на шесте. – Скворец, я скоро уезжаю, пора показаться!

—  Да не покажется он, никогда не показывался, а тут почему? – Ухмыляются облака. – В твой скворечник же так никто и не заселился.

— А вот и заселился, просто я вам не рассказывал!

— Ты нам все рассказываешь, как в деревню приехал, даже как..

— Ну тише-тише. — Прервал я облака. – Ладно, скворец не заселился, но я точно видел, как сюда залетал воробей, Было?

— Было! Весь день это слушали. Восхищение разливалось будто не воробей, а орел явился. Мы даже дождь отменили.

Ну тогда. 

Воробей.

Я поднялся на террасу и посмотрел на конек крыши. Воробьи, по моим наблюдениям живут там. — 

— Воробей, я уезжаю.

Тишина. 

Воробей! – Кричу, сложив ладони вокруг рта. – Уезжаю, говорю. Когда теперь увидимся?

И случился чирик-чирик. – Написал бы не живший в деревне бумагомарака. Но я жил! Воробей засвистел. И другой. Показалась стайка пухлых птичек, вспорхнула и улетела на дерево через забор. Я помахал им рукой. Я стал блаженен, глупая улыбка расплавила лицо.

— Ну вот. — Обратился уже к облакам. – Прощаются.

Облака молчали. Заняты может. Не все же им надо мной потешаться.

Я взял удочку и пошел прощаться к реке. 

Река.

Передумал и оставил удочку у забора. Негоже одной рукой прощаться с рекой, а другой воровать её обитателей. 

• Только ли поэтому ты оставил удочку? — услышал я пение облаков. 

Проснулись. Снова обличать будут. За красоту им всё прощаю. А так бы, конечно… Подумал, что я им так бы и конечно, а сам сказал… Не в небо сказал, под ноги пробубнил.

• Не только. Но вы вообще-то не правы. Один раз я рыбу всё-таки смог поймать.

• Это ты про окуня размером с ладонь? Возможно, ты поймал самую маленькую рыбу в реке! 

Облака прямо захохотали. Несвойственно им вообще-то. Обычно рассуждения плавучи, голос глубок. Обычно облака мудрецы. А сегодня вот — издеваются. Это ж насколько мы сблизились, что они так передо мной раскрылись. 

По скошенной добрыми людьми (молодцы, но не буду скучать) лужайке спустился к реке. По пути меня облаяли три собаки. Одна “осторожно, злая собака”. И две поменьше. О таких не вешают предупреждения на калитках. Но мне кажется, они гораздо злей. И беспомощней. Я не буду по ним скучать, а они по мне, думаю, да. Эх. Не вся любовь взаимна. Я подошел к реке и посмотрел на воду. Всё в траве. Как заросло-то. А вода прозрачная. Подумал напоследок окунуться, но мысль споткнулась о писк комаров. 

Да и зачем? Я окунался в реке почти каждый день с начала мая. Комары тогда еще боялись хобот показывать. А теперь, как потеплело, пожалуйста. Я одинаково не люблю их и туристов. 

• Вот бы вас всех! — произношу, мечтательно глядя на противоположный берег. Там раскладывают палатки враги неги и покоя. 

• Ну тише-тише. — Прерывают меня облака. — Не злись. Вот любишь ты одиночество. Ходишь, бродишь…

• И?

• И всё. Любишь и любишь, что пристал?

Меня уже чуть озадачило странное поведение облаков. Правда, что ли? Грустят? По мне? Не буду юлить! Я ощутил скорей гордость, чем тоску. Облака и по мне. Ну не ради ли этого стоит жить? Ехать. Смотреть на зеленое. Вечно что-то менять. Пока молодой, пока можно. Пока. Я кругами заходил по вытоптанному пяточку на берегу.

Мои размышления прервал…Да какой прервал! Он их подытожил! Над головой пролетел аист. Грациозный, огромный, смотреть на него и смотреть. Аиста я оставил напоследок. В смысле прощание с ним. Я все же уезжаю из деревни, а не вычеркиваю её с карты страны.

Я заспешил домой. Нужно не забыть сумку, перекрыть газ, обнять печь. Ключ, чурбак, щеколда. Где-то между этими действиями похлопать домик по деревянным стенам. Посмотреть с крыльца в сторону леса. Запрокинуть голову. Облака выразительно молчали. Я на всякий случай покивал. 

Облака.

Табличка с названием. Знак двадцать километров в час. Водонапорная башня прямо на выходе из деревни. На башню каждый год прилетают аисты. Каждый год выводят птенцов. Я встретился с ними впервые. Поэтому и стоял тут каждый день. Фотографировал, щурил глаза, изучал. 

Я подошел к башне. Гнездо пустовало. Видимо, птенцы уже научились летать, и охотятся аисты теперь вчетвером. Прощаться не прилетят. Ну ладно. Где я, а где аист? Каждый день его и так и эдак фотографировал. Их. А они! Ну ладно! Я достал из кармана телефон, прицелился и сфотографировал пустое гнездо. На фоне — невероятные облака. Молчат. Я не выдержал:

• Облакааа…А вы прилетите меня навестить?

• Нет. Там, в городе, тебя ждут другие облака — городские. Мы к ним не очень. Даже поколачиваем, бывает. Но это наше дело. А ты и те облака люби, нечего тут.

Я призадумался.

• Ну ладно! Через две недели увидимся!

• Что???

• Ну да, я через две недели вернусь. А вы что подумали? Как же я вас тут оставлю? Над кем потешаться будете? 

Облака ответа не давали. Над деревьями показалась луна. Выпуталась. Струны проводов освободились для птиц. Я попытался разговорить облака.

• А луна одна? Или тоже разная? И городскую нашинская деренская поколачивает?

• Да иди ты. — Ответили облака. — Весь день на него потратили. А он…две недели. Драму устроил. 

Я поправил сумку на плече и побрел на вокзал. 

По пути пролился маленький дождик. Эх, облака. Такие большие, а эмоций скрывать не научились. Радуются. Точно радуются! Не нужно меня переубеждать. Я запрокинул голову:

• Пока, облака!

Еще почитать:

Ограбление века — Ограбление Века 3часть

Отдельные рассказы — История короля

Человек и человечность

Сложные чувства Мэтью