Поцелуй белой камелии

Часть 1

 

 

«…кто впервые сделал кукол смерти?
Это был Бог…он сделал двух в саду Эдема, оживил их,
но дал им только два права — страдать и умирать».
Абрахам Меррит

 

1

19 век, 70-е, Северная Каролина.
Эта ночь выдалась особенно зловещей. Беспощадный ветер гнал по небу свинцовые тучи, которые, казалось, вот-вот упадут на голову. Время от времени, в небесной пучине поблескивала молния, на мгновение озаряя творящийся вокруг хаос. Раскаты грома громыхали с такой силой и мощью, будто бы начали войну олимпийские боги. Светопредставление дополнил странный шум, доносившийся издалека. Седовласый старик, спешивший побыстрее добраться до своей коморки-гнилушки, богобоязно обернулся. То, что он увидел вдалеке, повергло его в смертельный ужас. На горизонте, под грохот грома и блеск молний показалась бесчисленная орда белых всадников, в развевающихся на зловещем ветру одеждах. Казалось, будто бы всадники заполонили горизонт, сливаясь с их скакунами. Лошади подняли копытами огромное облако пыли и старик увидел, как всадники скакали сквозь плотную завесу какого-то неестественного и внезапно появившегося мистического тумана.
— Пресвятая дева! — прошептали губы видавшего виды старика. — Вот он, дьявольский легион!
Старик не мог пошевелиться, настолько его повергла в шок адская картина. Всадники приближались в полном молчании. Никто из них не произносил ни слова, ни звука. Только топот копыт и ржание лошадей нарушали тишину.
Теперь можно было разглядеть развевающиеся белые балахоны — одежды всадников — и белые очень длинные островерхие колпаки с прорезями для глаз, рта и носа, очерченные красным, как свежая кровь, цветом. Это одеяние безликого легиона призраков повергло несчастного старика в такой шок, что он не успел во время отскочить в сторону, смотря обезумевшими глазами на приближающийся странный эскорт, несущий ему смерть. Несколько десятков лошадей проехались по уже бездыханному телу старика, обезобразив его до неузнаваемости. Грянул гром неописуемо страшной силы и белые колпаки озарил блеск молний. Сметая все на своем пути, белый легион продвигался вперед, для него не существовало препятствий, ему было подвластно все, ибо это были солдаты невидимой империи.

Флорида.
— Сколько зафиксировано убийств за вчерашнюю ночь? — спросил Флемминг.
— Вырезано пятнадцать негритянских семей, двадцать восемь поджогов, погибло десять детей, общее число жертв составляет шестьдесят семь человек… Не считая того негра… — замялся секретарь, потупив взгляд.
— Того, чей скелет сняли с перекрестка? — спросил Флемминг, недовольно сжав руки в «замок».
— Ну, ну, скажите же, мой друг, что с ним сделали? — Флемминг пытливо уставился на секретаря, и бедняга снова потупил взгляд, словно был виноват во всех бедах, происходящих во Флориде.
— Его сварили в котле заживо, — заикаясь проговорил секретарь. — А потом… некий хирург собрал его кости, словно детскую куклу, и вывесил на перекрестке, всем на обозрение.
Губернатор встал, прошелся туда-сюда по кабинету, и снова уселся в кресло, нервно закурив трубку.
— За позапрошлую ночь в Северной Каролине насчитывалось около ста пятидесяти убитых негров, — заметил секретарь, словно эта новость могла приободрить губернатора. — Так написано в новостях, — добавил он.
Губернатор снова встал:
— Вы считаете, что это меняет суть дела?! — чуть не закричал он. — Вокруг творятся страшные вещи, а я, словно беспомощный ребенок, не знающий, что делать, не могу найти концов! Я, губернатор Флориды! Да мне стыдно называться губернатором, после всех этих безумств! — он замолчал и отвернулся, смотря в окно, чтобы отвлечься и утихомирить свой гнев. Секретарь терпеливо ждал, пока он не успокоится.
— Что в суде? — после длительных размышлений, наконец спросил Флемминг.
— Осужденные поклялись на Библии в суде, что к Ку-Клукс-Клану не причастны. Один из них случайно проговорился о существовании общества «Рыцарей белой камелии».
Флемминг думал, пуская дым колечками, который вскоре наполнил весь кабинет.
— Рыцари! — с усмешкой воскликнул губернатор. — Общество бандитов, прикрывающихся «праведными идеями»! А слышал ли ты о «Рыцарях черного креста»? О «Стражах Конституции?» О «Белом братстве»? Организации, преследовавшие одни и те же цели! Пусть они проведут пятнадцатилетнего мальчугана, но губернатора Флемминга им провести не удастся! Какое бы название не взяли себе эти злодеи, они — одно целое — солдаты Ку-Клукс-Клана. Клана Невидимой империи, который скоро поглотит всю Америку, как поглотил Кентукки, Массачусетс, Мериленд, Северную Каролину, Теннеси, Алабаму, Луизиану, кто следующий на очереди? Будь проклят Форрест, которого клановцы именуют великим магом! «Я люблю старый строй, я люблю старую Конституцию. Я думаю, что правительство Конфедерации было самым лучшим правительством во всем мире», — говорил Форрест на заседании Конгресса в 71-м! Да чем прославился этот генералишка Конфедерации! Жестокостью по отношению к неграм во время Гражданской? Великий мог, ха!
Флемминг со злостью оттолкнул пепельницу в виде львиной головы, которая чуть не улетела со стола, остановившись на самом краю.
— А что эти, из «Белой Камелии»?
— Заявили в суде, что Америка создана белыми и для белых, и что попытка передать власть в руки черных — это нарушение божьей воли и Конституции США, — ответил секретарь. — Они поклялись не допустить политического равенства негров, угрожая чернокожим и потворствующим им борцам за равноправие лютой смертью…

Двое, надевшие белые колпаки, увенчанные рогами, подошли к заброшенной фабрике.
— Пароль! — спросил у входа, облаченный в полосатый балахон страж-привратник.
— Семь! — ответил один из гостей.
— Проходите!
Однако, далеко нашим героям уйти не удалось: их остановил еще один страж-привратник, потребовав второй пароль.
— Максуэлл! — ответили прибывшие.
Привратник освободил проход.
— Опознавательный знак! — послышался вскоре голос одного из многочисленных привратников. Человек достал носовой платок с вышитой на нем белой камелией. Получив разрешение пройти, они двинулись дальше, вскоре наткнувшись на очередного привратника.
— Кеннеди, — проговорил вошедший новый пароль. пройдя около десять привратников, вновь прибывшим удалось достичь главной «залы», где происходило собрание. Они остановились в толпе, смешавшись с остальными членами собрания, в таких же устрашающих белых островерхих колпаках.
Новоиспеченные клановцы приносили клятву:
— Я скорее умру, чем выдам тайны клана!
И это была истинная правда, потому как выйти из членства клана живым было практически невозможно.

 

 

1

Между мраморных статуй и склепов мелькало белое платье с пышными кружевными манжетами. Молодая девушка со скорбным лицом девы Марии разглядывала мраморные изваяния мертвого города, неся в руках босоножки. Откинув с лица упрямую прядь длинных шелковистых вьющихся волос, она продолжила свое путешествие по самому знаменитому кладбищу Буэнос-Айреса, получившему название Recoleta.
— Ксандрия! — закричал мужской голос и девушка поторопилась.
— Иду, пап!
Она застала его в полной меланхолии. Один из самых крупных американских магнатов стоял, не отрывая взора от мраморной, гигантского роста статуи дивной красоты женщины, казавшейся прекрасным живым божеством. Склонив голову, с которой ниспадала шаль, она устремила взгляд своих печальных, наполненных слезами глаз, на распускающийся бутон розы, который держала в другой руке.
Это означало, что безвременно ушедшая мать не сможет быть рядом, подле распускающегося бутона розы — своей юной дочери — поэтому глаза ее наполнены слезами и глубокой скорбью.
Кристофер Ли Джонс, один из самых преуспевающих людей штата, смотрел на изваяние из мрамора, будто бы перед ним явился лик Пресвятой Богородицы, сошедшей с небес. По лицу его безутешно текли слезы. Сказывалась фанатичная любовь к умершей год назад от неизлечимой болезни жене. Жена его, Мария Луиса Борхес, была урожденной аргентинкой, родом из Буэнос-Айреса и последним желанием ее было упокоиться в фамильном склепе Реколета, где лежал прах ее предков. Ли Джонс не мог отказать предсмертной просьбе жены и вот, каждый месяц он летал в Буэнос-Айрес, на знаменитое кладбище и оплакивал невосполнимую потерю.
Мраморный колосс, сделанный одним из лучших современных скульпторов, был едва ли не шедевром. Возвышались изваяния как минимум семи поколений.
Ксандрия, появившаяся на свет 18 лет назад, получила свое имя благодаря тому, что отец увлекался раньше египетскими мистериями.
«Ксандрия» — с древнеегипетского обозначает «Александрия». Девочка с большими карими глазами, бледной кожей и хорошо очерченным контуром пухлых губ. Она с детства была печальной и не по-детски задумчивой. Один бог знал, что творилось в ее, обрамленной пышными колечками волос, головке! После смерти матери девочка окончательно ушла в себя. Часто тайно убегала из дому и бродила бог невесть где в полном одиночестве.
Кристофер обернулся, заметив присутствие дочери:
— Обуйся! — укоризненно сказал он. — Не хватало еще, чтобы дочь Ли Джонса бегала босиком, словно уличная бродяжка!
— Я не только твоя дочь, но еще и человек! — заметила Ксандрия, розворачиваясь в обратную сторону.
— Куда ты собралась? — строго спросил Кристофер. — Через час мы улетаем в штаты!
— Буду через 40 минут, — не хотя бросила она, и ее черные вьющиеся кудри, доставшиеся от матери, скрылись за статуей сидящего на троне ангела, расправившего крылья, и держащего в правой руке горн.
Это была единственная возможность побыть наедине с собой хотя бы какое-то время, гуляя по мраморному, словно игрушечному городку, наполненному неизведанным таинством смерти. Ксандрия вспомнила стихотворение, которое всегда читала мать:

Видя этот покой, мы думаем:
Вот она — смерть,
И мечтаем о смерти,
А на самом деле хотим отрешенности и забытья.
Смерти нет —
Бурлящая в страстях и сраженьях,
Спящая в листьях плюща,
Существует жизнь.
Время и пространство — ее обличье,
Волшебные сказки души…

Сколько умерших душ покоится здесь, и у каждого своя история! Свой пройденный жизненный путь. У кого-то длинный, у кого-то покороче, у третьего вообще крохотный. Все они веселились, печалились, переживали, страдали, любили, ненавидели… Узнай историю каждого, и можно было бы написать несчетное количество томов о жизни тех, чей прах покоится сейчас здесь, и чьи мраморные великаны глядят в бесконечность.
Ксандрия растерянно разглядывала часовни. Их здесь настолько много, что за сорок минут не обойти и четверти. Город из камня, где полностью отсутствует земля…
Вот скорбящая вдова из корсарского мрамора — это могила Факундо Кироги — известнейшего героя истории 19 столетия. А вот, украшенное свежими цветами упокоище «королевы оборванцев» Эвы Перон, жены президента Хуана Доминго.
Сколько прожито жизней! Все они когда-то были полны стремлений и новых идей, а теперь превратились в мемориальные монументы.
С каким чувством сделаны мраморные шедевры! Будто бы скульптор вложил в них душу и вдохнул жизнь…
Мраморная рука, вечно держащая мертвую розу, небесные ангелы, маленькая девочка, смотрящая по-детски наивным взглядом… Ксандрию охватило столько разных противоречивых чувств, что она не в силах была с ними бороться, пока, наконец, не услышала своего имени. Звал отец. Ксандрия побежала, на ходу обувая босоножки. Они покинули территорию кладбища.
«Да покоятся в мире!» — гласила надпись на входе.
«Прощай, Реколета!» — подумала Ксандрия. — «Нет… Я еще сюда вернусь… Вернусь непременно…»

…- А сейчас приступим к тестам, — проговорил преподаватель социологии, высокий человек средних лет, одетый в серый наглаженный костюм.
— Черт! — со злостью проговорил Дэниэл. — Я не знаю, что писать! Тэдди, что мне писать?!
— Дэнни, я не знаю, что тебе писать, я не знаю, что писать мне! По-моему, вчера ночью мы оба были на вилле, и нам было отнюдь не до социологии, когда вокруг было столько аппетитных цыпочек!
Дэниэл злобно отбросил ручку в сторону:
— Ты погляди, Теодор, на черного, катает, тварь, словно у него в голове энциклопедический словарь! Эй, черный!
— У меня есть имя, — не поворачивая головы, ответил негр.
— Смотри на него! — презрительно улыбнулся Дэниэл. — Черножопый ублюдок! Пусть перевернется в гробу тот глупец, кто уровнял черных с белыми! подумать только, белые и черные в одном колледже, в одной группе!
— Америка была создана белыми и для белых! — проговорил Дэниэл фразу из своей любимой книжки о Ку-Клукс-Клане. — О, как жаль, что прошли времена Великой Невидимой империи! Прошли?.. — Дэниэл задумался. — Эй, черножопый, твое место на плантациях, а не в нашем колледже.
Негр развернулся и посмотрел на обидчика:
— Слушай, а не пойти ли тебе в задницу?
— Что?! — у Дэниэла выступила пена на губах. Он сжал кулаки:
— Сволочь!
Поднявшись со своего места, и не обращая внимания на преподавателя, Дэниэл с яростью ударил негра в челюсть.
— Мистер Дэвис! — с негодованием посмотрел из-под очков преподаватель. Будьте так добры покинуть аудиторию и завтра я бы хотел видеть в колледже ваших родителей!

 

2

Ксандрия подошла к забору. Два неаполитанских мастифа возле ног.
— Дядюшка Питер! — позвала она, жалобно посмотрев на садовника.
— Я…
— Ну пожалуйста…
— Хорошо, мисс Ксандра, но это в последний раз!
Добрый старый дядюшка Питер, он был такой простой и милый… Ей так нравилось, когда он называл ее Ксандрой и недовольно грозил пальцем, когда она, будучи еще совсем ребенком, случайно топтала ножками свежеполитые маргаритки. С ним было так легко, что Ксандрия чувствовала себя свободной и счастливой, совсем беззаботной. И почему дядюшка Питер не ее отец! Зачем ей этот роскошный особняк, когда он превратился для нее в склеп, словно тот, в котором лежат останки матери на Реколетском кладбище. Ксандрия хотела свободы. Она устала от холодного педантичного человека — ее отца, который после смерти жены окончательно очерствел. Как надоело слушать: «Ты не можешь делать то, потому что ты дочь Кристофера Ли Джонса, или: «Ты должна сделать так, к этому обязывает тебя твоя фамилия», «А что скажут люди!»
Ксандрия устала от отцовских предрассудков. Ей казалось, что она заживо гниет в этом особняке, в котором ей предоставлены все блага, кроме одного, самого главного — свободы.
Ксандрия с легкостью перепрыгнула через забор, кубарем скатившись в мягкую траву. Стемнело. Она знала, что в это время отец читает, запершись у себя в кабинете и не хватится ее. Быстро свернув за угол, чтобы быть незаметной для охранников, она поспешила вперед. Дорога шла через крытый рынок, который уже опустел в вечернее время, и вскоре должен был закрыться. «Обходить долго, а пройти до закрытия рынка я успею». Ксандрия прошла за железный забор рынка. Перед ней появились привычные ряды лабиринта. Но сегодня, почему-то, Ксандрии было жутко… Она чуствовала присутствие невидимого кого-то. Пытаясь пройти по рядам рыночного лабиринта как можно быстрее, Ксандрия пустилась в путь. Но шаги, по пятам следующие за ней, далеко не были плодом воображения. Ксандрия слышала отчетливую и размеренную поступь, которая то замедлялась, то ускорялась, в зависимости от того, замедляла или ускоряла она шаг. Обернуться Ксандрия не решилась. «Быстрее бы добраться до выхода. Только бы его не успели закрыть!» Она пустилась бежать, и к своему ужасу услышала шаги, которые устремились за ней. Она готова была кричать, но крик застрял в горле. «Только бы ворота были открыты! Только бы ворота!.. Только бы»… Открыты! Ксандрия выбежала на улицу и затерялась в переулках.

«Ах ты маленький расист!» — вспомнил Дэниэл случай из детства, когда дедушка называл его таким эпитетом, вырывая из его цепких ручонок негритенка, которого Дэниэл чуть не задушил.
С детства у Дэниэла были замашки расиста, особенно же он ненавидел негров. Напичканный рассказами отца о Конфедерации и гражданской войне 1861-1865годов, начитавшись материалов о Ку-Клукс-Клане, он живо представлял себе Форреста, Уильяма Симмонса, Сэмуэля Грина и всю клановскую тусовку. Он с удовольствием представлял расправу над чернокожими и всадников в развевающихся белых одеждах, наводящие страх на местных жителей. С детства Дэниэл мечтал быть одним из участников Ку-Клукс-Клана. А сегодня, после того, как его исключили из колледжа за то, что он ударил чернокожего, Дэниэл поклялся жестоко отомстить за такое унижение. Едва сдерживая слезы обиды и ненависти, он позвонил своему близкому другу — Теодору.
— Тедди, — начал Дэниэл, утирая слезы, которые, как нарочно, продолжали течь из глаз, — передай вот эти пригласительные нашим коллежским друзьям. Приглашаю всех послезавтра на свою виллу, — на лице его появилась зловещая улыбочка, от которой Теодору стало не по себе…

…Ксандрия ворочалась в кровати. В ушах стояли странные шаги. Кто-то шел по пятам. «Топ-топ-топ»… Она в ужасе вскочила. Казалось, что по дому кто-то ходит. С грохотом полетела на пол ваза. Ксандрия на некоторое время спряталась под одеяло с головой. Старая няня говорила, что это блуждает в темноте дух покойной матери, не нашедший пристанища. Ксандрия выглянула из-под одеяла: на нее смотрело красивое улыбающееся лицо, обрамленное густыми черными волосами, с портрета. Страх пропал. Ксандрия встала с постели и подошла к картине матери, приложив ладонь к ее нарисованной ладони. Она почувствовала легкий холод, словно пробежал ветерок. Ксандрия внимательно посмотрела на улыбающиеся глаза матери:
— Мама, где ты сейчас? Ты же слышишь меня? Я знаю, что слышишь! Что это за мир, называемый вечностью… Где он, и как туда добраться? Ты придешь за мной, придешь, когда настанет мое время… Раскрытое стекло громко ударилось о стену. Ксандрия вздрогнула:
— Это же просто ветер, а может быть это ты, мама, слышишь меня…
Ксандрия была странным ребенком, не от мира сего. С детства ее привлекали кладбища. Приехав в какую-либо страну, Ксандрия не хотела гулять в парках и идти на аттракционы, как все дети, она звала на разные старинные кладбища и делала фото красивых склепов, часовен и мраморных изваяний. У нее уже собралась большая коллекция фотографий кладбищ разных стран, куда входили и знаменитые.
Ксандрия была малообщительной, любила уединения, словно жила в стеклянном шаре, отгороженная от внешнего мира. Она рисовала странные рисунки и писала странные стихи. Никто в доме ее не понимал. Разве что с дядюшкой Питером Ксандрия вела себя не так, как с остальными.
Отцу было все равно, что творится у нее в душе, главное, чтобы на людях все выглядело прилично и достойно дочери Ли Джонса. А в голове творилось что-то непонятное. Ксандрия не понимала себя, еще больше не понимала своего отца, который жил по странным, с ее точки зрения, принципам мелочных и вечно суетящихся людей, единственная цель которых — поплотнее набить карман.
Ксандрия не знала, для чего живет сама и какая от этого польза. Многие люди часто задумываются об этом. Возникало слишком много вопросов, ответа на некоторые не находилось.

…- Что там, чувак? Говорят, из-за тебя Дэнни Дэриса из колледжа исключили. Это правда, Андреа? — выскалил зубы колледжский одногруппник.
— Я к этой истории не причастен! — отрицательно покачал головой негр, встряхнув дрэдами, свисавшими с плеч. — Этот парень стал обзывать меня, а потом еще и в челюсть кулаком заехал. Мне кажется, он получил по-заслугам.
— Ах, по-заслугам значит! — встал взбешенный от обиды за друга Тэдди. — Нигерский у…к! — он замахнулся кулаком. Андреа вышел вперед, нагло скрестив руки на груди, и засунув в уши наушники (где, очевидно, играл рэп):
— Ну, давай, недоносок, бей!
Тэдди готов был опустить руку на негра, но, вспомнив о печальной участи Дэниэла, спрятал ее за спину:
— Все видели, он меня провоцирует!
— Давай набьемся после пар, сыкло! — презрительно ответил негр.
Единственным желанием Тэдди в тот момент было впиться ему в дрэды и выдрать их к чертовой матери, а потом засунуть в штаны их обладателя. Он усмехнулся этой идее, но сдержал себя, и, скрепя сердце, вышел из аудитории.

 

3

— Без приглашения никого не пропускать! — суетился Дэниэл, поставив пару человек, чтобы следили за теми, кто входит. Дождавшись, чтобы все успели приехать и расположиться, Дэниэл закрыл двери на ключ. Он вышел вперед:
— Я очень рад всех вас здесь сегодня наблюдать, друзья мои! Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, напитки в вашем распоряжении.
— Что-то я не вижу здесь ни одной сучки! — заметил кто-то.
— Это собрание не для сук! — ответил Тэдди.
— А может вы заманили нас на гей-вечеринку? — раздался голос и все заржали.
— Друзья! — сказал Дэниэл. — Пейте и расслабляйтесь, наше сегодняшнее собрание — не пустая трата времени. Спустя час вы узнаете о цели своего визита на мою виллу.
Увидев дорогую выпивку, как говориться, «на халяву», гости забыли о предстоящем разговоре и принялись распивать спиртное, шумя и галдя.
— Я волнуюсь, — проговорил Дэниэл.
— Давай, я в тебя верю, — подбодрил Тэдди, — думай о нанесенной обиде.
— А теперь минуточку внимания! Расслабившиеся гости не сразу услышали его.
— Ребята, Дэнни хочет что-то сказать, — помог Тэдди. Его звучный голос привлек внимание зрителей. — Послушайте! Есть ли такие среди вас, которые уважали бы чернокожих?
В ответ послышался пьяный смех.
— Что за странные вопросы?
— А мне на них пох!
— При чем здесь черножопые?
— Терпеть их не могу!
— Пусть читают рэп в своем гетто!
— Это МЫ их с пальмы сняли!
Видя, что большинство толпы настроены негативно, Дэниэл понял, что в выборе не ошибся и удовлетворительная улыбочка Дэнни подсказывала ему, что пора брать ситуацию на абордаж.
— Я хочу начать с предыстории, — заговорил Дэниэл. — Вспомните о наших предках, боровшихся за белую расу? Вспомните о Великой Невидимой Империи, именуемой Ку-Клукс-Кланом! Дословно зачту вам на память документ из истории клана:
«Ку-Клукс-Клан создан, чтобы остановить гибель нашей несчастной страны и избавить белую расу от тех невыносимых условий, в которые она была поставлена в последнее время. Нашей основной задачей является поддержка верховенства белой расы: Америка была создана белыми и для белых»… А посмотрите, что творится сейчас! Те, кто раньше были нашими рабами, мало того, что вскинули голову, но и еще залезли в голову к нам. Призываю вас, как истинных американских патриотов, негодующих от того, что нас меряют по одной мерке с черножопыми, поднять знамя протеста и войны. Черномазые должны быть рабами, потому что родились рабами. За первенство белой расы! Я не собираюсь учиться в колледже с черножопым, а тем более сидеть с ними за одним столом. Лучше я навсегда покину колледж!
Дэниэл говорил с такой страстью и с таким блеском в глазах, что многие протрезвели.
— Что ты предлагаешь, короче? — послышался чей-то ленивый голос.
— Я пизываю вас к борьбе! — Дэниэл смотрел на всех и руки его дрожали от фанатичного экстаза. Сейчас он скажет о деле, которое считает делом своей жизни… — Борьба и война за свои права! Поддержите дело наших дедов и прадедов! Я… предлагаю вам воссоздать Ку-Клукс-Клан… — Дэниэл замолчал. Все тоже молчали. Воцарилась гробовая тишина.
— Я за! — наконец сказал Тэдди, подошедший, чтобы Дэниэл внес его в список, как первого участника клана. Остальные стали громко обсуждать предложение.
— Я согласен! — наконец сказал один товарищ из колледжа, которого звали Лайнел Холл.
— Я тоже, — встал следом его приятель. Многие начали подниматься со своих мест. Видя, что все идет «на ура», лицо Дэниэла просияло, как Сириус в зимнюю ночь. Он не успевал записывать подходящих. Все, кто колебался, видя, что многие соседи смело подходят к Дэниэлу, шли тоже. В конце концов, остался один-единственный человек, который не сдвинулся с места. Этим человеком был Стир Брэдли, все из того же колледжа.
— Стир, мне осталось записать только твое имя, — проговорил Дэниэл, нерешительно готовя ручку.
— Я разве просил, чтобы ты записал меня в свой дурацкий список? — спросил Стир и пристально посмотрел на него. Все, в свою очередь, посмотрели на Стира. Стаду овец, копирующих все друг у друга, странно видеть сильную личность, поступающую так, как она находит нужным.
— Разыгрываешь? — попытавшись улыбнуться, спросил Дэниэл.
— Я? Нет. Твоя утопическая идея обречена на провал. Я не собираюсь принимать участие в этом идиотизме! Ключ! — потребовал Стир, выхватив его у растерявшегося Дэниэла и вышел, хлопнув дверью. Все молчали. Словно уход Стира был каким-то зловещим предзнаменованием.
— Делай же что-нибудь! — шепнул Тэдди.
— Итак, поздравляю тех, кто принял правильное решение. Не сдадимся, пока не выиграем борьбу за первенство белой расы, мы имеем на это право!
— Смерть нигерам! — закричал чей-то пьяный голос и внезапно заглох.
— Итак, Тэдди, назначенный мною великим Турком, вскоре принесет вам приглашение о том, где и когда мы соберемся снова для обсуждения дальнейших действий, помните о тайне неразглашения.
Дэниэл входил в роль великого мага, представляя себя Форрестом, Симмонсом и Грином в одном лице…

…- Дядюшка Питер, в последний раз! — жалобно попросила Ксандрия.
— Но этот раз действительно последний, мисс Ксандрита, — проговорил старый садовник, подсаживая воспитанницу на забор. — Вовсе не хочется получить нагоняй от мистера Джонса. Он не только уволит меня с места, на котором я проработал без малого вот уже 30 лет, но он еще сделает так, что я не смогу нигде больше устроиться.
— Не переживай, мой добрый дядюшка, он ничего не узнает, — ласково проговорила Ксандрия, готовясь к прыжку. Она измазала в грязи краешек платья, но отчего-то ее это меньше всего волновало. Два часа, за которые она могла почувствовать себя свободной, как на Реколете. Ксандрия шла навстречу ветру. Ветер всегда ассоциировался у нее со свободой. Идти за ним, навстречу неизведанному, тому, что непременно поджидает ее где-то. А в том, что ее жизнь в состоянии овоща в особняке закончится и наступят перемены, она была уверена на все сто.
Вот и знакомый опустевший рынок. Перед человеком всегда стоит выбор — самое трудное, что только может быть — точнее, правильный выбор. Чтобы потом не жалеть и не говорить «вот, если бы»… Можно, конечно, обойти это место, но так будет дольше и скучнее.
Ксандрия пустилась в маленькое путешествие по лабиринтам рынка. «Я просто впечатлительная маленькая дурочка! Откуда шаги, как если не из моего воображения! Кто может знать, что я здесь? Разве только тот, кто следил за мной всю дорогу»… Мысли перепутались, она снова услышала зловещие шаги. «Вот он», — почему-то подумала Ксандрия и пустилась бежать. Она свернула в следующий тоннель лабиринта. Явный преследователь не отставал. «Надо увидеть его лицо»… Ксандрия обернулась, увидев в темноте силуэт… Тут нога ее подвернулась и она с криком грохнулась на асфальт. Кто-то подбежал.
Андреа возвращался домой, когда услышал крики.
— Твою мать, что там происходит? — он кинулся на помощь. Увидев нападающего, и не имея ничего больше под руками, Андреа огрел его по голове сумкой, в которой находились колонки для музыкального центра. Издав глухой стон, насильник затих. Андреа кинулся к лежащей в обмороке Ксандрии.
— Эй, ты жива? — он попытался ее растормошить. Ксандрия приоткрыла глаза. Лицо и волосы негра слились с темнотой, сквозь которую были видны лишь его белые зубы. Увидев их, Ксандрия снова лишилась чувств.
— Твою мать, детка, черт бы тебя побрал! Скоро очнется теперь уже наш общий «друг», который, боюсь, крепкий орешек, и мне не по зубам. Вставай же, ну, давай, давай! — видя, что несчастная все еще без сознания, Андреа схватил ее в охапку, как нес бы мешок с дровами, и поспешил выйти на дорогу.
— И черт его знает, чего ты шляешься одна в таком месте! Неужели у тебя нет бой-френда, который бы провожал тебя? Но на меня не рассчитывай, нафиг мне нужна белая девка, у меня есть моя мулаточка…
Внезапно Ксандрия открыла глаза: перед ней было незнакомое, чужое лицо чернокожего человека. Ее охватило удивление, так что испугаться она не успела. Все случилось слишком быстро — гонки по лабиринту, непонятный преследователь, падение и вот, теперь, неизвестно откуда взявшийся темнокожий парень.
— Ты кто такой?! Ну-ка отпусти меня немедленно!
— Как скажешь! — Андреа резко поставил ношу на землю.
— Зачем ты преследовал меня?! Что тебе от меня нужно? Зачем ты выслеживал меня? Хотел попросить выкуп у моего папочки, заработать решил на мне, отвечай?!..
Андреа растерялся.
— Я…
— Не смей оправдываться! Ты отвратителен! Деньги! Деньги! Вам всем нужны только деньги!.. — внезапно Ксандрия закричала. Андреа резко обернулся — преследователь, в какой-то нелепой клоунской маске, размахнулся сзади арматурой. Резкий удар перепуганного насмерть Андреа, по чистой случайности угодил злодею в пах. Пока он скрутился, негр схватил Ксандрию за руку, не дав ей опомниться, и потащил за собой.
— Скорее, скорее! — торопил он.
Ксандрия обнаружила, что находится в одном туфле. Второй тоже пришлось выбросить.
— Сюда, скорее! — он резко толкнул ее в кусты и прыгнул следом. Они едва не скатились вниз, т.к. за кустами был крутой скат, но Ксандрия успела прочно зацепиться за корни деревьев. ОНа не замечала режущей боли в ногах, которые были в ссадинах и кровоточили.
— Пригнись! — шепнул Андреа. Они увидели фигуру психопата в клоунской маске, с распростертыми рыжими волосами, белым лицом, и растянутым в улыбке до ушей, ртом. Он шел, размахивая арматурой и громя все вокруг. Он не кричал, а ревел, будто медведь, повторяя:
— Где ты, где ты?? — он полностью раздолбал ни в чем не повинный одиноко стоящий фонарь. Потом резко откинул арматуру в сторону. ВСе стихло.
— Что он там делает? — шепнула Ксандрия дрожащим голосом.
— Достал нож… — проговорил Андреа, изрядно вспотевший от такого «представления». Ксандрия слегка приподняла голову, чтобы наблюдать за действиями клоуна. Клоун положил на лавку мизинец и стал отрезать его ножом. При этом он вопил страшным голосом и плакал навзрыд.
Ксандрия дернулась в сторону, нога съехала и она едва не покатилась вниз, но Андреа успел поймать ее, схватив за плечо. Клоун продолжал свое дело. Он резал и кричал, кровь брызгала в разные стороны. Крики становились все страшнее и невыносимее, а Клоун все резал, резал, резал… Наконец он схватил окровавленный мизинец, захохотав с безумной радостью, не обращая внимание на то, что из обрубка хлещет кровь, и стал что-то писать кровью на асфальте, опустившись на колени. Стоны смешались с каким-то глупым психбольным хохотом.
— Что он… пишет? — машинально прошептала Ксандрия.
Андреа приподняла голову:
— Он пишет: «Где ты? Где ты, Эвилина?»..
— Эвилина? Кто такая Эвилина?
— Это ты у меня спрашиваешь?
Клоун прекратил писать и откинул обрубок мизинца, который упал у ног Ксандрии. Реакция негра сработала быстро — он зажал ей рот ладонью и, глядя в обезумевшие глаза насмерть перепуганной девушки, прошептал:
— Не смотри туда!!
Это и спасло их. Иначе Ксандрия непременно закричала бы и чокнутый клоун обнаружил бы их укрытие.
Андреа взглянул наверх: клоун удалялся. Его невыносимые для слуха вопли доносились все дальше и дальше. Андреа подождал, пока вопли не затихнут совсем.
— Давай выбираться!
— Нет, я не пойду!! — словно перепуганный зверек, сказала Ксандрия.
— Он уже ушел, гарантирую!
— Я никуда отсюда не пойду! — упрямо сказала Ксандрия.
— Хорошо, дело твое, как скажешь! Но я здесь не намерен сидеть и ждать психопата. Я буду выбираться отсюда, пока он еще не вернулся, — и Андреа, полный решимости, стал карабкаться наверх. — Вообще, из-за тебя я угодил в эту малоприятную историю, какого черта!
Ксандрия, которую била мелкая дрожь, внезапно глянула на валявшийся возле нее мизинец. Из глаз потекли слезы. Бледнее, чем была на самом деле, дрожа и плача, Ксандрия посмотрела на ехидно улыбающегося негра, стоящего наверху, который уже более менее оклемался от шока.
— Дай мне руку! — жалобно попросила Ксандрия, с ужасом косясь на отрубленный мизинец. — Пожалуйста…
Андреа протянула руку. Вытащить худощавую девушку труда не составило.
— Что, я на тебя нападал? Да? Так ты благодаришь меня за то, что я втянулся из-за тебя черт знает во что! Кто это был?! Кто?! Отвечай!!
— Я не знаю, клянусь, не знаю… — тихо ответила Ксандрия.
— Ты еще что-то там о выкупе говорила, да? Богатенькая девочка, которая ищет на свою задницу приключений! Захотелось в ужастики поиграть, «Крика» насмотрелась? Но это тебе не фильм, это реальная жизнь, может не оказаться прекрасного принца в нужный момент. И тогда с тобой психопат сделает то, что сделал со своим мизинцем! И даже хуже! Найми себе телохранителя, если у тебя богатенький папочка. А у меня нет богатенького папочки, и мне каждый раз приходится работать, чтобы оплатить учебу в колледже. Да, ты можешь учиться в самом престижном дорогом заведении, только скажи! А мне, чтобы получить образование, приходится вкалывать вот этими вот руками, да еще и кормить младших сестер. Да, конечно, я мог бы стать гангстером или просто торчком, но мне этого не надо, у меня есть цель в жизни, понимаешь?! И я буду работать, пока не свалюсь, чтобы достичь ее. У меня есть любимая девушка, с которой в будущем я готов создать семью, и я все сделаю для того, чтобы они ни в чем не нуждались, как нуждался я. А вот из-за таких, как ты, которые от безделья ищут на свою задницу приключения, я бы смог оставить свою семью без кормильца, понимаешь! Понимаешь, или нет, твою мать!
— Моя мама умерла… год назад, — тихо прошептала Ксандрия.
Андреа понял, что перегнул палку.
— Пойдем, я отведу тебя домой!
Ксандрия не стала спорить. Они шли молча всю дорогу. В оборванном платье, босая, грязная, с ободранными ногами, Ксандрия молила всех богов, чтобы ее не увидел отец, иначе ее пребывание в особняке превратится в настоящую тюрьму.
— Знаешь, — сказала она поблизости от дома. — А ведь родителей не выбирают. Это словно лотерейный билет… Кому-то выпало богатство, кому-то бедность… Кому-то жить 10 лет, кому-то 19…
Она осеклась: почему 19? Ей скоро 19! Тупое совпадение.
— Знаешь, у меня совсем нет настроения философствовать. Я разбил колонки, на которые работал месяц, и меня уже заждалась самая лучшая в мире девушка, к которой я приду в черт его знает каком виде. Так что, прощай! Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся, мне чужих проблем не нужно, выпутывайся сама, а своих проблем мне и так хватает! — он пошел назад. Ксандрия смотрела вслед. Почему-то она была уверена, что они еще непременно увидятся, что их судьбы с этим чернокожим парнем каким-то странным таинственным образом переплетены. «Какая здесь связь?» — подумала Ксандрия.
Неожиданно негр обернулся:
— Не забудь упомянуть Андреа Нильсена, как своего спасителя в завещании!
— Нильсен… — проговорила Ксандрия.
— Ксандра! — раздался сзади хриплый голос.
— Дядюшка Питер! — обрадованно воскликнула Ксандрия.
— Господи, девочка моя, что с тобой случилось?! Заходи быстрее, пока охранники отошли!
Садовник быстро открыл ворота. Двое неаполитанских мастифов кинулись к девушке, облизывая ее руки.
— Атос! Портос! Фу! Идите, убирайтесь! — прикрикнул старый садовник.
Ксандрия обняла старика и молча плакала.
— Мистер Джонс… — медленно проговорил садовник.
— Что же делать?! — испуганно проговорила Ксандрия.
— Я попытаюсь отвлечь его, а ты бегом в дом, через черный ход.
Кристофер Джонс направлялся к садовнику.
— Мистер Олсен, вы случайно не видели мою дочь? — обратился он к садовнику.
— Мисс Ксандра спит в своей комнате, мистер Джонс.
— Я проверял, ее там нет.
— Мисс Ксандра только что пошла ко сну. До этого она гуляла по саду и спрашивала о новом сорте маргариток.
— Оригинальное время для того, чтобы любоваться маргаритками! — Джонс мрачно пошел в дом.
— Ксандрия! — постучал он в двери.
— Я сплю, отец! — ответила девушка.
— Хорошо, поговорим завтра! — его шаги медленно удалялись…

— Андреа, где ты был? — непонимающе глядя на возлюбленного, спросила красивая мулатка, с кучерявыми, мелированными белой краской прядями, которую звали Мелани.
— Так… Попал в маленькую переделку… Но ничего страшного… Не стоит того, чтобы об этом говорить. Моя малышка, иди ко мне, я так сильно тебя люблю!
Он прижал ее к груди, целуя волосы и щеку.
— Я на самом деле сильно тебя люблю. «Особенно я это понял сегодня», — подумал он.
— Я тоже очень сильно люблю тебя, мой красавчик! Сегодня, взглянув на витрину магазина, я не смогла пройти мимо одного сувенира. Я не смогла сдержаться, так захотелось купить его для тебя!
Она достала из сумочки небольшого игрушечного клоуна, с рыжими, торчащими в разные стороны, волосами, и нарисованным до ушей ртом, который чертовски напоминал ту «веселую» маску.
Лицо Андреа вытянулось. Он схватил клоуна и выкинул его в грязь со словами:
— Ты лучше ничего не могла придумать?!
Он направился в сторону дома.
— Милый, что я сделала не так? — погналась за ним Мелани. — Тебе подарок не понравился, или что? Что я дурного сделала?
Андреа не ответил. Образ сегодняшнего происшествия плотно въелся в мозг.

 

4

— Где ты взял такое громадное количество белых балахонов и колпаков? — с удивлением спросил Тедди.
Дэниэл усмехнулся:
— Моя кузина помогла, сделала заказ на швейной фабрике.
— И… там ничего не спросили?
— Я сказал, что мы в колледже решили повеселиться на Хэллоуин, вот и все! — спокойно ответил Дэниэл, наливая себе содовой.
— Но когда узнают…
— Не узнают! — твердо оборвал его Дэниэл. — На вот, надень! — он кинул Тэдди белый балахон и колпак, и сам поспешно принялся напяливать балахон на себя.
— Одевай, одевай! — подбодрил он, водружая на свою голову островерхий колпак.
— Ха-ха-ха! — Дэниэл закружился в развевающемся белом балахоне, словно привидение. Он с торжеством и любопытством принялся разглядывать себя в зеркале, любовно разглаживая каждую складку балахона.
— Ты знаешь? — Дэниэл резко повернулся к Тэдди, даже немного испугав друга.
— А я ведь всю жизнь об этом мечтал! Я думал, что это будет невозможным, но мы все сделаем, у нас ведь все получится! — он полувопрошающе взял Тэдди за руки, впившись в него горящими из-под прорезей колпака глазами. — Создать патриотический братский орден, который печется о правых белых, это ли не счастье! Сейчас все кричат в защиту прав черных, а кто позаботится о правах белых! Черножопые макаки повсюду — в школах, колледжах, на концертах, в магазинах, в футбольной команде, в барах, на вечеринках — словом, везде, что нас окружает — мы видим черномазых рабов, которые возомнили себе, что у них такие же права, как и у нас! Я не хочу больше видеть повсюду вокруг себя эти мерзкие нигерские хари!..
— Но мы не сможем справиться с ними со всеми, их чересчур много! — возразил Тэдди, испугавшись такого всплеска эмоций.
— Ничего! — как помешанный, продолжал Дэниэл. — Перебьем, сколько сможем, а потом наши ряды пополнятся, как в старые добрые времена, когда клановцы насчитывали свыше двух миллионов человек!
Он стал носиться по комнате в балахоне и с битой руке, имитируя, что уничтожает воображаемых нигеров.
Тэдди с опаской смотрел на друга:
— Дэни!
— Что? — развернулся Дэниэл, и бита, которой он собирался размозжить черепушку еще одного воображаемого нигера, зависла в воздухе.
— А если нас посадят?
— Не посадят! — ответил Дэниэл с уверенностью, будто бы он был Господом Богом. — Мы боремся за свою страну, за свою расу! Какой нормальный судья сможет нас за это посадить!
«Он обезумел», — подумал Тэдди. Он подошел к окну и отдернул шторку.
— Дэни, народ начинает собираться!
— Очень хорошо! — Дэниэл снова водрузил на свою голову колпак. — Иди ко входу, пусть каждый говорит пароль — таково условие. Иди же! Стой! Надень колпак! Немедленно надень колпак! Одежда воодушевит всех, таинственный вид придаст внутренней силы! — Дэниэл метался по комнате, словно началась Вторая Мировая.
Входящие коллежские товарищи с легкой тенью ужаса в глазах вглядывались в лицо Тэдди, скрытого под устрашающим колпаком, прорези для рта, носа и глазницы которого были отторочены кроваво-красным шелком.
— Пароль! — как попугай, твердил Тэдди одно и то же слово.
— Смерть нигерам! — отвечал всяк входящий. Когда комната наполнилась людьми, дверь закрылась на ключ.
— Друзья мои! — начал Дэниэл торжественную речь. — Я хочу, чтобы сейчас вы опустились на одно колено и дали обет о неразглашении. Кто не уверен в себе, пусть уходит сейчас, ибо обратного пути не будет.
Все переглядывались, смотря каждый на своего соседа и, видя, что сосед молчит, молчал тоже.
— Замечательно! — сказал Дэниэл. — А теперь, момент настал!
Он сам опустился на одно колено напротив толпы. Тэдди последовал его примеру. Остальные последовали примеру Тэдди.
— А теперь, положив правую руку на сердце, повторяйте за мной: «Я скорее умру, чем выдам тайны клана!»
— Я скорее умру, чем выдам тайны клана! — повторил хор голосов.
Для кого-то это было забавное приключение, для кого-то Дэниэл был авторитетом, а кто-то и вправду ненавидел негров. Никто не мог видеть ликующего лица Дэниэла, потому что оно было скрыто маской. Дэниэл лично каждому пожал руку и выдал по балахону и колпаку.
— А сейчас торжественно назначаю Теодора Лоэна великим монахом и волхвом, моим заместителем.
Лайнел Холл, как один из первых, кто принял предложение вступить в клан, — будешь великим Турком — оповещать клановцев о собрании. Остальные — вампиры. Так… Великий казначей нам пока не понадобится, так же, как и великий знаменосец (мы пока еще не придумали знамя)… Ты, Эшли, и ты, Крыса, будете ночными ястребами — разведывать, что, где и как… А сейчас, пейте, что хотите (но в меру), домашний бар в вашем распоряжении. Через час нам предстоит небольшой поход…
Все пили, сколько было сил, совсем забыв о «небольшом походе», как раздался резкий командный голос Дэниэла.
— Час прошел! Пора облачаться в балахоны!
Все тупо повиновались. Было и смешно и страшно.
Около тридцати человек вышли на ночную улицу, как говориться, «под хмельком», в белых балахонах.
— Я надеюсь, ты не позовешь нас в черные кварталы? — Нас сразу же пристрелят какие-нибудь черножопые гангстеры.
— Не бойся, — спокойным тоном ответил Дэниэл. — Сегодня будет лишь тренировка, экзамен своего рода.
— А, кстати, что за мешок ты тащишь за плечами? — полюбопытствовал друг. Дэниэл ничего не ответил, лишь зловеще горели его целеустремленные глаза. Шествие продолжалось в полном молчании. Они остановились невдалеке от черного квартала. Никого нигде не было. Даже этот район спал, упоенный тишиной. Они стояли пол часа. Дэниэл не двигался с места. Неожиданно раздались звуки музыки.
— Прячемся! — скомандовал Дэниэл. Все попрятались в кусты и за обломки полуразрушенного дома. Действительно, шли двое чернокожих. У одного играла музыка на мобильном телефоне. Они ржали, что-то отчаянно обсуждая. Сами того не понимая, нигеры оказались в окружении людей-монстров, облаченных в белое. Улыбка с лица сразу же пропала.
— Эй, ребята! Что за глупые шутки, сегодня по-моему не Хэллоуин! — промямлил один.
— Усрался, черножопый! Плачь, Ку-Клукс-Клан воскрес! — послышался голос Дэниэла. Один из нигеров, прорвавшись сквозь ряды «клановцев», пустился бежать.
— Догнать его? — спросил Лайнел Холл, всячески раболепствовавший перед «великим магом».
— Не нужно, — сухо ответил Дэниэл, пусть расскажет то, что видел, а дружка держите, он нам еще понадобится.
— Эй, ребята, ребята! Что происходит? — с ужасом спросил негр.
— Сейчас узнаешь, черножопый! Тащите его к дереву! — Дэниэл наконец-то развязал мешок. Он достал веревку и кинул ее. — Вяжите его, да покрепче!
— Что за нелепый маскарад, что вы собираетесь сделать! — орал негр. Дэниэл, игнорируя его вопли, достал флягу с бензином, полив им жертву, как льют кетчуп на курицу перед обедом. После чего кинул спичку.
Вспыхнул человеческий факел. Голос, который нельзя услышать ни в одном фильме ужасов, огласил окрестности. Раздался запах жареного мяса.
— Больно! Больно!! — раздавались истерические, умопомрачительные крики.
— А… может не надо? — спросил кто-то.
— Твоя проблема в том, что ты страдаешь от избытка малодушия, — хладнокровно ответил Дэниэл. — А ведь это только первый экзамен. Запомни: обратного хода нет, разве что в гробу…
Все не поняли, шутил Дэниэл, или говорил всерьез.
— Тащите камни! — продолжал командовать «великий маг». — Сюда, сюда кладите! Сделаем алтарь!
«Клановцы» таскали камни, зажав нос пальцами, от невыносимой вони, и содрогаясь от нечеловеческих криков, которые, впрочем, скоро стихли.
Когда сделали небольшую насыпь из камней, Дэниэл снова полез в мешок. На сей раз он достал из него Библию, отцовскую коллекционную саблю и американский флаг, разложив все это на только что сооруженном каменном алтаре.
— Ноябрьская ночь, День Благодарения… — загадочно проговорил Дэниэл. — 1915-й… На вершину горы Стоун-Маунтин, что в Джорджии, поднялись люди, водрузившие на каменном алтаре американский флаг, положив рядом саблю и Библию… не кажется ли вам, что этот день повторяется вновь? — он обвел всех стальным блеском своих глаз. Все молчали, а за их спинами догорал скелет, некогда называвшийся человеком.

 

5

Ксандрия металась из стороны в сторону в страшном жару, находясь в беспамятстве. За окнами разыгралось светопредставление. Лил страшный дождь, грозивший затопить улицы и дома, гремел гром, заглушая все своими чудовищными раскатами. Блики молчания освещали болезненное лицо Ксандрии, которое покрыла мертвенная бледность. Дождь барабанил по крышам, по стеклам, бегущий без остановки, размазывающий на них свои слезы. Ксандрия продолжала метаться туда-сюда, чуть не упав с кровати. Жар повысился, губы пересохли, кожа побелела еще сильнее (хотя белее она могла быть разве что у трупа).
Ксандрия что-то шептала. Наклонясь поближе, можно было разобрать Д, О, Р, И, С. «Дорис, Дорис», — шептала Ксандрия уже начавшими синеть губами. Дорис — была старухой, которая спасла ей жизнь. В детстве Ксандрия так же внезапно, как и сейчас, заболела… Тогда, с такой же силой гремел гром и лил дождь, которому, казалось, не будет конца и края.
Ни один врач не мог поставить диагноз странной болезни девочки. Ксандрия умирала. И вот, мать девочки, привела очень старую женщину, благодаря травам и припаркам которой девочка встала на ноги. Знахарка говорила с маленькой Ксандрией с глазу на глаз, и Ксандрия пронесла ее слова через года, как самую большую тайну.
«Твоя внезапная болезнь неспроста», — говорила ей знахарка. — «Пережив ее, ты начнешь многое видеть. Но это лишь первый этап… Болезнь снова возвратится к тебе в тот день, когда придет зло… И когда меня не будет рядом. Полагайся на провидение — если оно дарует тебе жизнь — ты станешь видеть отчетливее»…
Ксандрия не понимала, о чем говорила старуха, однако добросовестно запомнила каждое ее слово. Что значит «зло», какое «зло»? Что значит «видеть»? Что «видеть»?
Когда Ксандрия подросла, у нее начали открываться способности провидицы. Правда, это очень редко случалось. Зато сбывалось всегда. Дорис не обманула, болезнь повторилась. В такую же роковую погоду, как и тогда…
Ксандрия видела себя бегущей в длинной белой рубашке по кладбищу Реколета. Она даже не то, чтобы бежала, она перемещалась, словно кто-то прокручивал пленку кинофильма. Кадр, еще один, еще… И вот, она стоит уже возле фамильной усыпальницы Борхесов. Смотрит на мраморное изваяние прекрасной женщины — свою мать. Но рядом появились еще две статуи — девушка, склонившая голову, а за ней ангел с распростертыми крыльями, высеченный из черного мрамора. Ксандрия вглядывается в их лица, но лиц нет… Ваятель забыл высечь лица на мраморе. Ксандрия бежит в ужасе от безликих статуй, но неведомая сила снова возвращает ее к безликим статуям. Кадр за кадром прокручивается кинопленка — и вот она снова у статуй.
Поднимается ветер, скрипят и ревут деревья (а ведь их не было на Реколете). Ксандрия начинает слышать стоны томящихся в склепах душ, потом странное жужжание, будто летел рой оводов. Оводы кишат на мраморных статуях, облепив их снизу доверху. И лишь близкие лица двух так пугающих ее статуй, не трогают оводы. Ксандрия снова бежит, но куда бы она не бежала — все время дорога ведет к проклятым статуям. Назад ли, вперед, вправо или влево — все равно на пути ее две близкие статуи. Ксандрия снова пытается убежать, чувствует легкость во всем теле, она начинает парить в воздухе.
— Ксандрия! Ксандрия! — слышит она голос матери. — Ко мне! Спеши ко мне! Время пришло!
— Ее нужно немедленно госпитализировать в больницу!
— Нет, мистер Джонс, — печально покачал головой врач. — Сожалею, но медицина здесь бессильна, вашей дочери осталось не более двух часов…
— Что! — взбесился Кристофер Джонс. — Да я вас под суд отдам! Что же вы за врач, если не можете определить диагноз!
— Я… Мистер Джонс… симптомы чем-то напоминают тропическую лихорадку, но здесь это исключено… Возможно, это невиданный до сих пор вирус…
— Пошли вон! — закричал Джонс. — Только и знаете, что тараторить без умолку. Вам еще раз показать на дверь?!
Вскоре, комната Ксандрии опустела. Только слышались рыдания старой экономки в гостиной.
Ксандрия перестала метаться. Бледность равномерно покрыла лицо, несмотря на то, что жар достиг апогея. На измученном лице Ксандрии появилась улыбка облегчения. Потрескавшиеся губы уже не шевелились. Копна волос разметалась по плечам, она погружалась в неведомое царство тишины и покоя. Ксандрия летела. Она не чувствовала веса собственного тела, ей казалось, что она мотылек, несущийся в беззаботную даль.
— Ксандрия, скорее! — она увидела протянутую руку матери.
— Без боли и страданий.
— Без боли и страданий! — проговорила Ксандрия. — Мама, я идй к тебе! — она коснулась пальцев матери, но рука ее вдруг стала отдаляться.
— Мама, мамочка! — кричала Ксандрия. Раздался грохот, словно бы закрылась очень тяжелая дверь. Ксандрия потеряла невесомость. Она с быстротой молнии все ближе и ближе приближалась к земле.

…Ксандрия открыла глаза. На лбу выступил пот — жар упал. Щеки слегка порозовели. Дождь утих.
— Фу, что за нелепый сон! — проговорила Ксандрия. Шатаясь от слабости, она подошла к столу, взяла бумагу и карандаш. Ксандрия точно знала, что будет рисовать — две безликие статуи из сна.
Послышался плач старухи-экономки:
— Бедная моя хорошая девочка, ушла вслед за своей несчастной матерью!
Увидев рисующую на постели Ксандрию, экономка замерла в дверях.
— Что случилось, Линдси, почему ты плачешь? — не поворачивая головы, увлеченная работой, спросила Ксандрия.
— Девочка моя, ты встала?!
— Да, а что? По-моему, уже утро? — спокойно ответила Ксандрия.
— О, спасибо, Пресвятая Дева! Спасибо небесам за то, что не дали погибнуть невинной душе! Побегу, расскажу отцу!..
Через минуту у постели дочери сидел радостный Кристофер Джонс. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Хорошо, только голова немного кружится, давно не ела…
— Дорогая ты моя, ты всех нас ужасно напугала… Ты вчера чуть не умерла…
Ксандрия усмехнулась:
— Не преувеличивай, пап, я всего лишь спала. Умерла! Скажешь тоже!
— Милая! — Джонс поцеловал Ксандрию в растрепанную голову. — Завтра сходим в парк вместе, помнишь, как раньше? Пусть люди увидят, что у Джонсонов все благополучно. Этот бездарный докторишка уже наверняка подал газетчикам сплетню, что дочь Кристофера Ли Джонса умерла от загадочной болезни. Я уже вижу эту идиотскую статью! Нужно развеять любое предположение об этой несуществующей смерти. Сходим завтра?
— Сходим, — недовольно ответила Ксандрия. «И даже сейчас он думает только о слухах, журналистах и своем незапятнанном имени!»
Отец оставил ее одну, но Ксандрия по-прежнему продолжала рисовать. Она рисовала пять часов, не отрывая глаз от рисунка.
— Да!! — наконец закричала Ксандрия. — Они, точно они!
На рисунке была изображена статуя склонившей голову девушки, и ангела за ее плечами. НО на рисунке она увидела лица — статуи не были безликими. С ужасом, Ксандрия узнала свое лицо в нарисованном монументе. Лицо ангела тоже казалось знакомым.
— А… Андреа! — проговорила Ксандрия. — Андреа Нельсен, тот самый темнокожий парень… — она закрыла глаза и увидела огромный, падающий с высоты камень.
— Стройка! — закричала Ксандрия и, как помешанная, начала одеваться. С обезумевшими глазами, Ксандрия вылетела на улицу. Ее пытались задержать охранники:
— Мисс Джонс, вы себя еще плохо чувствуете, вам нельзя…
— Пустите! — закричала Ксандрия, с бешеной силой отталкивая их.
— Три квартала! — изумленные охранники расступились. — Три квартала! — повторила Ксандрия, — только бы успеть! Она неслась, не замечая никого и ничего вокруг.

— Эй, Нельсен! Иди-ка замеси раствор, а не ходи тут, как неприкаянный!
— Да, мистер Черил! — ответил темнокожий парень, направляясь к бочке с раствором. Каждый занимался своим делом, суетясь на стройке.
— Андре-а!! — раздался крик, заставивший рабочих обернуться. Андреа не успел ничего понять. Он увидел растрепанную девушку, с безумными глазами, которая схватила его за руку и куда-то потащила.
— Стой, куда ты меня тащишь? — спросил негр, когда она уже увела его на приличное расстояние. Ксандрия молча заставила его обернуться. Андреа с ужасом увидел, как сорвавшаяся с подъемного крана плита, упала на то самое место, где он только что мешал раствор. Бочка была смята в лепешку. Андреа с непониманием и суеверным страхом повернулся на Ксандрию:
— Кто ты? Говори, кто?
— Не помнишь?
— А, снова ты?! Убирайся отсюда, от тебя только одни неприятности, — Андреа помахал перепачканными в растворе руками.
— Я только что спасла тебе жизнь! — с упреком сказала Ксандрия.
— Это было чистейшее совпадение!
— Правда?!
— Не знаю, — искренне ответил негр, встряхнув дрэдами, собранными на затылке в хвост. Маленький крестик в его ухе стал раскачиваться взад-вперед. — В любом случае, мы квиты — я спас жизнь тебе, ты мне. Теперь проваливай! Некогда мне с тобой философствовать!
— Постой! — Ксандрия достала рисунок. — Взгляни сюда!
Андреа нехотя взглянул на листок:
— Что это еще? О…о — он с издевательской улыбкой посмотрел на девушку. — Браво, браво! Мастерски нарисовано, поразительное сходство! Что, втюрилась в меня, да? Ничего не выйдет, красавица, у меня есть любимая девочка. Кроме того, ты не слушаешь Snoop Dog.
— Этот рисунок из моего сна… Но во сне я не видела лиц, я увидела лица, когда проснулась… Наши судьбы связаны, Андреа, пойми! Мы друг для друга словно ангелы-хранители, понимаешь? Нам суждено умереть в один день и час… Умрешь ты — умру я, а если умру я — придется умереть тебе. Мы словно две ветки одного дерева — вырвать корень и обе они засохнут…
— Но если сломать одну ветку, не факт, что засохнет другая, так что отвали, цыпочка, не видишь, я занят, у меня нет богатого папочки, который оплачивал бы мне колледж. А тебе больше дела нет другого, как приставать ко мне с разными глупостями! — он покатил тележку, наполненную кирпичами.
— Андреа, послушай!
Но он ушел, не оборачиваясь.

— Вы слышали, что пишут газеты, мистер Твиди? — спросил пожилой джентльмен, открывая ключом двери. — Возвращаются времена Ку-Клукс-Клана.
— Да что вы!
— Написали, что позавчерашней ночью неизвестная банда в островерхих колпаках и белых балахонах, расправилась с негром, спалив беднягу заживо, а на каменном алтаре нашли американский флаг, саблю и Библию!
— Царица Небесная! Как бы скоро не начался Апокалипсис!..

Тэдди сидел в колледже, как на иголках. Ему вспоминались крики горевшего негра и тошнотворный, ни с чем не сравнимый запах, вспоминая который, Тэдди не мог есть до сих пор. Скосив глаза через плечо, Тэдди понял, что его испепеляет чей-то взгляд. Он нервно оборнулся. На него смотрел Стир Брэдли. Стир достал перед его носом газету и развернул ее:
— Хочешь новости прочитать? Такое пишут… Говорят, некий Ку-Клукс-Клан объявился. Подумать только, Ку-Клукс-Клан в наше-то время, это же просто смешно! — они посмотрели друг другу в глаза так, что говорить больше ничего не понадобилось. В глазах Стира был суровый укор, в глазах Тэдди — страх…

— Он может сдать нас полиции, — запинаясь, проговорил Тэдди. — Он на меня такими глазами посмотрел…
Дэниэл злобно усмехнулся:
— Что ж, думаю, у него не хватит на это времени. Как говориться, кто не со мной, тот против меня!
— Что ты собираешься делать? — глаза Тэдди испуганно забегали.
На лице Дэниэла заиграла улыбка ледяного спокойствия:
— Не беспокойся! Я твердо иду на пути к своей цели, и на пути к ней не должно быть преград вроде Стира Брэдли.
— А где Стир? — забеспокоился Тэдди, видя, что одногруппника нет даже на второй паре.
— Как, ты не знаешь? — спросил сосед по столу, которого звали Уильям. — Он в реанимации.
Тэдди дернулся так, что книги и тетради попадали со стола. ОН принялся неловко их поднимать.
— А… что с ним?
— А с тобой-то что? Ты весь день не в себе! Я понимаю, все мы переживаем за товарища…
— Что с ним! — из груди Тэдди вырвался испугавший Уильяма, звериный рык.
— Он… Отравился кока-колой, в тяжелом состоянии, говорят, может и не выжить…
«Это все из-за меня!» — подумал Тэдди. — «Я рассказал Дэниэлу о Стире. Зачем я это сделал?! Но, если бы я этого не сделал, Стир мог бы сдать нас полиции. Я не хочу остаток дней провести за решеткой!».. Тэдди начал придумывать различные оправдания, но они мало лечили его совесть…

«В погожий солнечный день, знаменитый богач Кристофер Ли Джонс, вместе со своей единственной дочерью, воскресшей из мертвых, дочерью, отправился в парк», — таково было начало газетной статьи. Рядом красовалось фото папы с дочкой, умело и вовремя снятое вездесущими папарацци.
— Купить мороженого? — спросил Джонс. Он наклонился и шепнул ей на ухо: — Возьми меня за руку, нас снимают журналисты.
— Какой же ты черствый — с раздражением вырвала руку Ксандрия. — Тебя волнует только то, что напишет пресса, да как можно так жить! Что ты за человек такой! Я очень сожалею, что мне приходится быть дочерью такого отца! — она побежала вперед.
— Ксандрия! Ксандрия! — кричал Джонс, но она убежала, чтобы затеряться в толпе. У Ксандрии было немного денег. Она купила себе морженое и пару воздушных шаров — синий и зеленый. С детства она не любила парки и развлечения, предпочитая им тихие и спокойные кладбища, но сегодня был какой-то особенный день. Неведомая сила тянула ее подольше побродить по парку в одиночестве. Она с каким-то неподдельным восторгом наблюдала за детьми, которые визжат на горках, испуганно ищут глазами родителей. Аттракционы доставляют им какую-то радость, проходящую через страх и щемящее замирание сердца. Она пошла понаблюдать за тем, что происходит на других аттракционах и даже сама прокатилась на одном из них…

Тэдди с волнением смотрел на лицо коллежского товарища, лежащего под капельницей в коме.
— Прости мне, Стир, прости…
Скрипнула дверь и заглянула голова Дэниэла:
— Тупой идиот, что ты здесь делаешь! Нужно всегда доводить начатое дело до конца, и эта продажная крыса должна исчезнуть с лица земли, пока она не настучала на нас легавым!
Дэниэл подошел к кровати больного, чтобы вырвать иголку из вены.
— Дэни! — пытался крикнуть Тэд.
— Молодые люди, что вы здесь делаете? — вошла медсестра.
— Мы… Пришли навестить одногруппника, — беззаботно ответил Дэниэл.
— К нему в палату никого нельзя. Больной в очень тяжелом состоянии. Видимо, ему подсыпали сильный яд.
— Яд?! Какой кошмар! — взялся за голову Дэниэл. — Кому мог навредить такой хороший человек, как Стир! Знаете, он наш лучший друг, мы все очень переживаем.
— Не знаю, — ответила медсестра. — Но с минуты на минуту сюда придет полиция и палата будет находиться под охраной.
— Черт! — сквозь зубы проговорил Дэниэл.

Ксандрия продолжала прогулку. От разнообразия аттракционов разбегались глаза. Внимание привлек аттракцион в виде лепестков огромного белого цветка, которые то сжимались, то раскрывались. Ксандрия подошла поближе и прочитала: «Аттракцион «Эвилина»». Она подняла голову и встретилась взглядом с рыжеволосым клоуном с нарисованным до ушей ртом, растянутым в улыбке. Мизинец клоуна был натуго перетянут бинтом.
— Два билета! — уже десять минут бубнила какая-то женщина с ребенком, клоун ее не слышал.

 

Часть 2

— Ку-Клукс-Клан — это словосочетание похоже на звук костей скелета, которые бьются друг о друга. Мистика какая-то! Но, слава Богу, это был давно пройденный этап. То, что пишут сейчас газетчики — полный бред. Они просто решили подзаработать на сенсационной статье. Ку-Клукс-Клан существовал, но его время безвозвратно ушло… Эй, Риджин, ты меня слушаешь?… — парень обернулся: темнокожая женщина, развешивающая белье, замерла и, не шевелясь, смотрела вдаль. Парень из любопытства взглянул туда, куда смотрела Риджин — он остался стоять, словно вкопанный. Вдалеке продвигалась какая-то белая, пока еще неразличимая масса.
— Что это?! — сорвалась реплика с губ парня. Риджин не ответила, продолжая смотреть вдаль. Казалось, призраки, освободившись от столетнего проклятия, парили в воздухе. Вот, начали высовываться островерхие колпаки. Словно наперекор словам, только что сказанным, Ку-Клукс-Клан воскрес из мертвых и явился, неся с собой разрушения, ужас и смерть, чтобы доказать всем, что он Был, Есть и Будет.
Парень посмотрел на Риджин, чтобы убедиться в том, что у него не поехала крыша. Риджин, с монотонным лицом, похожим на восковую маску, по-прежнему не шевелилась. Парень был уверен в том, что она сейчас видит то же самое, что и он.
Вот, люди в белых колпаках, приближались все быстрее и быстрее — они бежали, выкрикивая какой-то непонятный клич. Кто-то нес развевающееся знамя, на котором были изображены цвета американского флага и коленопреклоненный негр с петлей на шее.
Клановцы бежали, вооруженные топорами и арматурами. Они громили домики-гнилушки бедного негритянского квартала. Слышались крики испуганных женщин и детейю. Кто-то на ходу кидал в дома пучки горящей соломы. Кое-какие домишки занялись пламенем. Риджин успела убежать и спрятаться в подвале. А на парня увиденное подействовало настолько, что он смотрел вокруг обезумевшими глазами и не мог сдвинуться с места. Это место и стало его могилой. Настигнувшие клановцы содрали с бедняги кожу живьем и прибили на здоровый шест, вкопанный невдалеке…

Немой диалог продолжался. Ксандрия поняла, что это тот самый клоун. Так не могло более продолжаться. Ксандрия пыталась отойти от шока и сосредоточиться на дальнейших действиях.
— Стакан поп-корна, пожалуйста, — машинально проговорила она, протягивая деньги. Клоун положил свою руку на ее и крепко вцепился в запястье.
Ксандрия поняла, что ничего не видит. Кто-то, хорошо обосновавшийся в ее мозгу, прокручивал ленту кинопленки. Кадр за кадром. Ближе, ближе, ближе… Она снова на кладбище. Снова возле двух статуй. На сей раз она видит их лица. Точь-в-точь такие, какие ей удалось изобразить на рисунке. В руках Ксандрии молоток. Она бьет по статуям, статуи разлетаются вдребезги, но осколки возвращаются бумерангом и снова складываются мозаикой. Ксандрия понимает, что это карма, которой не избежать…
Она открыла глаза, вернувшись к действительности.
— Эй, парень, можно нам два билета на аттракцион! — кто-то сильно хлопнул клоуна по плечу. От неожиданности, клоун на мгновение выпустил руку Ксандрии и этого мгновения ей хватило, чтобы убежать. Клоун резко обернулся.
— Что с тобой, малыш? — спросила Мелани, видя, что любимый изменился в лице. Андреа (ибо это был он), молчал. Он узнал клоуна.
— Прочь! — взревел клоун каким-то страшным голосом и оттолкнул Андреа с такой силой, что негр едва не влип в дерево. Клоун помчался за девушкой.
Андреа вскочил на ноги.
— Жди меня возле «американских горок», — сказал он Мелани. — Скоро буду, — и помчался за клоуном.
— Милый, что происходит?! — закричала ему вслед Мелани, но он не ответил.
— Газеты, свежие газеты! — кричал мальчик, который волок огромную сумку, наполненную свежими новостями. — Читайте в новостях: Новые происки Ку-Клукс-Клана. Нападение на черный квартал. С человека сняли кожу живьем. Спустя много лет, зло снова вернулось!»
— Эй, подожди! — крикнула Мелани. — Дай-ка мне свежий номер.

Ксандрия бежала, поддерживая подол платья, которое сейчас было совершенно некстати (платья для Ксандрии всегда шились на заказ; она любила платья, пошитые по образцу средневековых, но на более современный манер).
Она знала, что клоун бежит сзади и это заставляло ее двигаться быстрее. Ксандрия бежала так быстро, что больше бежать не было сил. Сейчас клоун настигнет… Ксандрия увидела одноэтажное здание, двери которого были распахнуты. Так как выбора не было, она решила спрятаться в этом убежище, потому, что бежать больше не было сил.
«Комната страха», — было написано у входа. — «Осторожно, ведутся ремонтные работы».
Ксандрия погрузилась в темноту. Она продвигалась по тоннелю так быстро, насколько могла. Внезапно, из-за угла выскочила огромная фигура монстра с горящими красными, как у дьявола, глазами. Ксандрия закричала от неожиданности и внезапно нахлынувшего ужаса. Это был всего лишь макет, чучело, недавно установленное в «Комнате страха». Монстры стали выкатываться из каждого угла, доведя Ксандрию едва ли не до истерики.
«Спрятаться. Срочно нужно где-то спрятаться», — подумала она, заметив небольшой вагончик. Сердце отчаянно колотилось. Ксандрия была на грани. Как назло, над вагончиком спускался и поднимался огромный паук, неотличимый от живого. Чтобы не кричать, Ксандрия сильно закусила губу. Пошла кровь.
— Где ты?! — раздался вскоре истерический голос. — Эвилина, не нужно прятаться! Тебе не уйти от меня!
Чучела монстров выскакивали отовсюду.
— Черт! — закричал клоун, схватив здоровый лом, оставленный здесь рабочими. Он принялся громить монстров. Ужасные части тел и лиц страшилищ разлетелись в разные стороны. Вот валяется костлявая, еще шевелящаяся, рука, а вот кроваво-красный рот с клыками оборотня. Еще удар — огромный, вылезший из орбит, зеленый, фосфорный глаз отлетел к стене. Раздался мерзкий ехидный хохот «погибшего» в неравном бою чучела.
— Заткнись, мерзкий кусок дерьма! — клоун ударил еще раз ломом. Чучело продолжало мерзко хохотать. Клоун тоже начал хохотать, злобно кривляя монстра. Он бил ломом до тех пор, пока чучело не заглохло.
— Эвилина, ты где, выходи ко мне!!
Ксандрия съежилась от страха. Но ей необходимо было посмотреть, где устроился преследователь. Она слегка приподняла голову, выглянув из вагончика. Громадный паук, то и дело спускающийся и поднимающийся, опустился ей на лицо. Взвинченная от нервов, Ксандрия закричала.
Глаза клоуна победоносно заблестели.
— Ты здесь, ты здесь, ты здесь… — продолжал бубнить одно и то же слово клоун, вперемежку с идиотским смехом. Он подходил ближе к вагончику.
Внезапно сработал эффект эха и многочисленное «ты здесь» пронеслось по залу зловещим дьявольским хором. Клоун, ошеломленный радостью, схватился за вагончик, но вагончик неожиданно покатился, унося Ксандрию в другой зал «Комнаты страха».
— Эй, ты, ублюдок, иди-ка сюда! — послышался голос Андреа. Клоун, смотря, чуть не плача, в ту сторону, куда укатился вагончик, оживился.
Андреа, сам не зная, откуда у него взялось столько мужества, схватил длинное древко от валявшейся недавно лопаты.
Клоун издал тот боевой клич, которым наверняка непременно кричали ирокезы, кидаясь на жертву. Один удар ломом, и древко рабочей лопаты разлетелось на щепки. Следующий удар клоуна мог стать последним для Андреа. Негр не растерялся, потому, что реакция у него срабатывала быстро. Он схватил другую лопату и, ударив клоуна по кисти руки, сильно рассек ее. Клоун вскрикнул (крик с гулом разнесся по залу, превратившись, благодаря специальной акустике, едва ли не в карканье ворона) и выронил лом. Андреа замахнулся лопатой, наметив удар в голову. Клоун понял, что в этой битве потерпел крах и, свесив раздробленную руку, пустился бежать во второй зал. Андреа кинулся за ним. Неожиданно пред ним предстали десятки рыжеволосых клоунов с улыбчивыми лицами — зал был зеркальным.
— Ха-ха-ха! — доносилось отовсюду.
— Проклятый ублюдок! — с ненавистью закричал Андреа, ударив по зеркалу лопатой. Зеркало разбилось, а клоун продолжал хохотать. — Вот тебе! — Андреа разбил еще одно зеркало. Бегая по кругу, он продолжал бить зеркала, но это были всего лишь пустые отражения, а клоун продолжал злорадно хохотать, видя тщетность его усилий.
— Сзади!! — раздался голос Ксандриии. Андреа резко обернулся, успев ударить клоуна по голове.
— Ты убил его?! — выбежала Ксандрия.
— Нет, дышит, ублюдок! — сказал Андреа, тяжело дыша после такого веселого поединка. — Нужно снять маску и посмотреть на рожу этого чокнутого психопата! — не успел Андреа подойти, как с крыши начали валиться камни. Недоделанная, крыша не выдержала такого шума и тяжелых ударов в зале. Начался обвал.
— Уходим! — Андреа быстро оттащил ее, схватив за руку. — Теперь этот недоделок точно уже не будет тебя преследовать. Когда он очнется, то окажется замурованным заживо. Сгниет живьем, сукин сын!
— Это ужасно, умирать живым в этом склепе… — проговорила Ксандрия.
— Тебе еще жаль этого мерзкого шизофреника?! Вот тебе лопата — пожалуйста, откапывай!
— Если он умрет, с ним умрет тайно… А почему это ты, кстати, решил мне помочь? Ты поразмыслил над тем, что я тебе сказала?
— Конечно же нет, — ответил негр. — У меня есть много других мыслей, которыми я могу набить свои мозги помимо твоей чуши. А то, что ты тогда меня спасла, отрицать не стану. Меня бы расплющило, как ящерицу. Сегодня я помог тебе, элементарная благодарность, ничего более.
— А ты не находишь странным то совпадение, что мы всегда оказываемся рядом, если кому-то из нас угрожает смертельная опасность? — спросила Ксандрия, серьезно посмотрев на него.
— Не строй иллюзий, детка, я тебя не люблю, так что оставь свои небылицы для какого-нибудь богатенького белого мажорчика.
Он стал почитывать какие-то идиотские стишки:

Как дела твои, чувак,
В маске клоунской мудак?
Угодил в капкан твой зад,
Рыжепатлый мерзкий гад!

Они вышли из комнаты страха на белый свет. Ксандрия еще раз обернулась на «могилу» чокнутого клоуна. Ее кинуло в дрожь. С ним умрет тайна…
— Все, прощай, — сказал Андреа. — Надеюсь, что мы с тобой никогда не увидимся. Как только я встречаю тебя, непременно попадаю в какую-то переделку. Ну, уж хватит!
— Ты сам придешь к этому! Тебе придется поверить! Наши жизни связаны! — кричала Ксандрия ему вслед.
— Как бы не так! — твердил Андреа, стремясь уйти от нее как можно дальше. — Да она просто в наглую меня клеит!
— Что произошло, любимый, где ты был? — спросила Мелани.
— Пустяки, — ответил Андреа, отряхиваясь от пыли.
— А где продавец билетов? Этот клоун?
— Его больше нет…
— То есть, как это, нет?! — испуганно спросила Мелани.
— Я хотел сказать, что он… срочно куда-то уехал, черт его знает, что там у него случилось. А что это ты читаешь?
— Погляди, что пишут в новостях! Ку-Клукс-Клан вернулся. Творятся ужасные вещи!..

 

 

2

— Нет никких изменений, мистер Найтли, — ответил врач. — Больной по-прежнему в коме.
— Я не хочу, чтобы пациента кто-то навещал, кроме близких родственников, — сказал следователь. — Это может быть опасно для его жизни. «Чую сердцем, что этот случай может быть связан со всей этой клановской шумихой»… Можно мне взглянуть на пациента?
— Да, пожалуйста, мистер Найтли, проходит, — пригласил врач.
Когда врач и следователь вошли в палату — удивлению не было предела — Стир Брэдли смотрел в потолок.
— Какое неслыханное чудо! — проговорил доктор. — Его жизнь висела на волоске!
— Стир, я следователь Кейт Найтли, ты знаешь, кто пытался тебя отравить? Это очень важно!
Стир перевел на него тусклый безжизненный взгляд и шепотом проговорил:
— Море… Я его видел… Оно было повсюду…
— Идемте, мистер Найтли, — сказал врач. — Больного не стоит сейчас трогать, пока его состояние не стабилизируется…

— Жестокость! — Дэниэл встал с кресла.
— Эти недоумки говорят о небывалой жестокости! — он задумчиво посмотрел куда-то вдаль и рот скривился в злой усмешке. — А мир разве не жесток? Ты знаешь, как убивают писцов? — он уставился на Тэдди. — Их бьют головой об асфальт, но не убивают, а с целью приглушить… Потом… — Дэниэл снова посмотрел на Тэдди с той же улыбочкой. — Потом им отрубают лапы. Животное кричит от боли, истекает кровью, бьется в агонии… И вот тут-то наши гуманные сородичи снимают с них живьем кожу ради ценного меха… И после этого, они обвиняют клан в небывалой жестокости?! — Дэниэл рассмеялся. — А чем негр лучше писца? Это несчастное, безобидное животное, по крайней мере, не сделало никому ничего дурного. Единственная его вина в том, что его тело покрыто мехом, который очень ценится в меру наших добропорядочных и гуманных представителей человечества.
Тэдди с ужасом слушал все то, о чем говорил Дэниэл. Его мягкая, как пластилин, сущность, не выносила подобных разговоров. Тэдди все еще не мог отойти от шока, вспоминая негра, с которого содрали кожу. Несколько дней он не мог отойти от шока, вспоминая негра, с которого содрали кожу. Несколько дней он не мог есть, его мучила бессонница, а, если вдруг удавалось заснуть, то снились зверские кошмары. Но бросить Дэниэла он не мог — боялся.
Дэниэл заметил отсутствующий взгляд друга.
— Тэдди! Тэодор! — Дэниэл схватил его за ворот рубахи. Лицо, с горящими ненавистью глазами, оказалось совсем рядом с лицом Тэдди. — Ты моя правая рука и ты прекрасно знаешь это! Я тебе доверяю! Если ты когда-нибудь подведешь меня, запомни: я тебя своими руками задушу!! — и Дэниэл, демонстрируя, как сделает это, схватил его за шею.
— Дэни! — прохрипел Тэодор, начиная задыхаться. Бесстрастное лицо Дэниэла ничего не выражало, и только глаза светились бешеной злобой. — Запомни — обратного хода нет! — он резко отпустил его.
Тэдди закашлял, жадно хватая ртом воздух.
— Дэниэл! — проговорил Тэдди, тяжело дыша, — что на тебя нашло?! Ты едва не задушил меня!
Дэнил мрачно посмотрел на него:
— Это было предупреждение — не вздумай меня подставить!
Тэдди заметил, что с той поры, когда они создали клан, Дэниэл очень изменился в худшую сторону. Стал более жесток, злоблив, сердце его еще больше наполнилось ненавистью. ОН забыл все свои прежние увлечения и старых друзей, его ничего, кроме клана, больше не волновало. Это была мания. Без существования клана Дэниэл не представлял своей жизни. Раздался звонок в дверь. Дэниэл вскочил и оживился, пока Тэдди приходил в себя после нехватки воздуха.
На пороге стоял человек в островерхом черном колпаке, увенчанный тройкой рогов.
— Пароль! — проговорил Дэниэл.
— Поцелуй белой камелии! — ответил человек и двери для него широко распахнулись. Дэниэл повернул на несколько оборотов ключ в замке.
— Это, Тэодор, моя правая рука — Великий волхв и монах. Конечно, на первых порах у него плохо получается, но он обязательно наверстает упущенное, — сказал Дэниэл.
Тэдди вежливо протянул руку:
— А ваше имя?
— Здесь у меня нет имени, и фамилии нет. Для клана я — Тень, — ответил человек. По голосу Тэдди понял, что он уже немолод.
— Вот деньги на нужды клана, — Тень отсчитала кругленькую сумму наличными. — Я надеюсь, вы употребите их в дело. Неплохо было бы купить оружие. Я дам вам указания, где и когда следующий налет. Будьте осторожны, чтобы не попасть в лапы к полиции.
«Вот откуда Дэниэл берет деньги», — подумал Тэдди. — «Интересно, кто такой этот Тень»…
— Еще я заслал «ночных ястребов» в разведку. Хочу сделать налет на черножопый квартал, в котором обитает мой «старинный дружок» Нельсен. У меня к нему особый разговор, — проговорил Дэниэл, уставившись, не мигая, в стену.
Тэдди тоже взглянул на стену, и ему показалось, что вниз по стене стекают потоки крови. «Господи, я схожу с ума!»

— Андреа, Келли плачет!
— Да, иду, иду! — негр с бутылочкой помчался в другую комнатушку, чтобы накормить годовалую сестру.
Андреа вернулся к матери, смотревшей телевизор.
— О, «Торчки» сейчас начнутся! — радостно проговорил он. — С Мэтод Мэном и Рэдмэном в главной роли.
Раздался звонок. Андреа достал дешевенький мобильный:
— Да? Да, детка. Вечером встретимся. Я тебя тоже. Целую.
Положил мобилку в карман, смотрит, а мать вся в слезах.
— Мам, что случилось? — с удивлением спросил Андреа.
— Выключи телевизор!
— Но прикольный фильм, — начал Андреа.
— Выключи, пожалуйста, телевизор! — повторила мать, все еще красивая, хоть и побитая жизнью негритянка, по щекам которой продолжали струиться слезы. Снова зазвонил телфон.
— Да, малышка, что такое? Хорошо…
— Ты спрашивал постоянно, кем был твой отец… — послышался голос матери. — Вон он, любуйся!
Андреа выронил из рук телефон и ошеломленно оглянулся.
— Алло, малыш, ты слышишь меня? В чем дело? — был слышен голос Мелани по телефону. Андреа посмотрел на телевизор, где была как раз сцена с Мэтод Мэном.
— Мам, ты чего это? Все нормально? — подозрительно спросил Андреа.
— Вот твой отец! — негритянка указала пальцем на Мэтод Мэна. — Любуйся!
— ?! Что за глупые шутки, к черту! У тебя совсем крыша поехала?! Мой отец — Мэтод Мэн! Может, еще Майкл Джэксон?!
Негритянка утерла слезы и уставилась в одну точку.
Он не родился Мэтод Мэном. Восемнадцать лет назад это был простой парень, Клиффорд Смит, которого я чертовски любила!!
Андреа уставился на мать.
— И?! — на повышенных тонах спросил он.
— Потом он уехал в Бруклин. RZA предложил ему стать одним из участников Wu-Tang клана. Больше мы не виделись.
— Ты шутишь, нигерская сучка, он не может быть моим отцом! Ты все придумала, чтобы мучить меня!! — он отшвырнул стул в сторону и вышел, громко хлопнув дверью.
— Андреа! Вернись, Андреа!
Ему было пофиг. Находясь в состоянии шока, Андреа шел, твердя про себя:
— Этого не может быть, этого не может быть!
— Эй, Андреа, чувак, а чего это с тобой? — окликнул его соседский паренек. — Эй, ты что там, медитируешь, черная твоя задница!
— С понтом, у тебя она белая! — наконец пришел в себя Андреа. — Маус, есть курнуть? Что-то мне хреново!
— Да, чувак, сейчас косяк забью! Так чего там у тебя случилось, мать твою?! Ты словно Ку-Клукс-Клан увидел.
— Смешная шутка. Ха-ха-ха! — Андреа схватил протянутый косячок и жадно сделал пару тяг. — Слушай, а у тебя на диске Wu-Tang есть?
— Нет. А на фиг тебе? Ты же их терпеть не можешь! Ты же Снуп Дога слушаешь?
— Не задавай лишних вопросов, нигерская твоя задница! Я сказал, что мне надо, значит надо!
Он еще несколько раз затянулся.
— Спроси Длинного, у него наверняка есть Ву-Тэнг, — ответил Майс. Андреа резко выбросил косяк в грязь и молча ушел.
— Эй, ты что?! — закричал Маус. Андреа резко выбросил косяк в грязь и молча ушел.
— Эй, ты что?! — закричал Маус. — На фиг добро переводить! — нагнулся за косяком.
Андреа не обернулся. Он шел с единственной мыслью — достать диски.
— Эй, ты, задница вонючая! Открывай, давай, не видишь — стучат! — Андреа тарабанил в дверь Длинного.
— Ты, придурок, чего стучишь посреди ночи! Чего нужно? — выглянул Длинный, который вполне соответствовал своему прозвищу. Обыграть его в баскет никому в квартале еще не удавалось.
— Мне нужны диски! — начал Андреа, решив, что какая-либо прелюдия будет излишней.
— Какие диски, что ты хочешь, чувак? У тебя совсем крыша уехала?
— Диски Ву-Тэнг!! Все клипы, и немедленно! — Андреа, будучи ростом гораздо ниже Длинного, схватил его, и так встряхнул, посмотрев в упор бешеным, диким взглядом, что Длинный попятился назад:
— Ну, хорошо, хорошо…
Через минуту он вручил диски Андреа. Словно не от мира сего, тот трясущимися руками схватил диски и помчался в темноту. Длинный успел заметить его исчезающую фигуру в широких штанах, с растрепанными а разные стороны дрэдами.
— Эй! — успел крикнуть Длинный. Что так прет? Я тоже хочу!
Андреа не слышал не только его, но никого и ничего вокруг. Он летел в интернет клуб, чтобы побыстрее рассмотреть диски. Сунув админу деньги, он, спотыкаясь на ходу, побежал занимать компьютер.
— Смотри, — сказал админ своему другу, выскалив зубы, — чувачок-то под кайфом!
— Сразу видно, каким-то дерьмом обдолбился. Нормальная наркота так не прет, — предположил друг.
Андреа поставил диск: сердце колотилось в груди, а глаза бешено горели. «Эта нигерская сучка все соврала! Я поверил, кретин! Такого ведь не бывает. Мразь, как же я тебя ненавижу!»
— Сольники, мне нужны его сольники! — Андреа забыл, что Ву-Тэнг терпеть не мог. — Сольники… О, Tical 1994. Он включил довольно популярный в своих кругах клип Bring da pain и со всем вниманием уставился в Экран. Андреа смотрел на Мэтод Мэна на расстоянии двух сантиметров.
— Нигерская сучка! — повторил он.
— Смотри, как вторчило, сам с собой уже разговаривает, — заметил админ.
«Нет, она все врет… А у него голос, на мой похожий… А этот взгляд… Нос… Губы…» — он хлопнул кулаком по столу с такой силой, что диски разлетелись в разные стороны. Андреа кричал так громко, что нигеры, игравшие за соседним компом в игрушки, со страхом пересели за другой стол. Андреа продолжал орать, подкатив глаза и стуча кулаком по столу.
— Эй, ты, придурок?! — встал админ. — Какого хрена орешь? Всех клиентов распугал?!
Андреа не замечал его слов, продолжая издавать крики, которые шли вперемежку со стонами и рыданиями.
-Хватай этого дебила! — сказал админ своему другу. — Нужно вывести его отсюда.
Андреа схватили, но он вцепился в шею админа крепкими пальцами.
— Эй, придурок, совсем больной?! Отпусти сейчас же, или нам пригласить шайку Вайса? — эту шайку мелких наркоторговцев боялся весь район.
— Дайте мне сесть за комп! — закричал Андреа. — Или я сейчас задушу этого сукиного сына!
Выбора не было и Андреа показали на свободный комп. Дрожащими пальцами он набрал поисковую систему, которая выдала все — официальные и другие сайты Ву-Тэнг клана.
С пометкой » for Method Man», Андреа в порыве злости написал следующее: «Ты, ублюдок! Звездная слава вскружила тебе голову?! Много у меня еще по свету братьев и сестер, отвечай, скотина!» И приписал: «Вечно любящий сынок».

 

Спустя неделю…
Мэтод Мэн:
— Бобби, гляди, что за гониво здесь написали?
— Фигня, — ответил RZA. — Эти помешанные фанаты что угодно накалякают, чтобы привлечь к себе внимание.
— Твою ты мать, аж в пот от таких слов бросило, — Мэтод Мэн выключил комп. — Пошли косяк забьем, Бобби, у меня еще приличный косяк остался. — Нахрен такую фигню писать!

 

3

Ксандрия поздно вечером ехала к отцу на фирму.
— Подожди здесь, пожалуйста, — сказала она шоферу, который остановил Кадиллак возле огромного стеклянного здания.
— О, мисс Ли Джонс! — раскланялся охранник. — Ваш отец собирался остаться после рабочего дня, поэтому вы наверняка его застанете.
Ксандрия нажала кнопку лифта.
— Что там такое, лифт не работает?
Лифт открылся. Ксандрия нажала десятый. Лифт домчал ее в считанные секунды. Поражала непривычная тишина и полумрак. Сотрудники уже давно разошлись.
— Пап? — Ксандрия постучалась в кабинет отца. — Простите, мистер Ли Джонс, вы у себя? Дверь закрыта, он уже ушел!
Ксандрия разочарованно вздохнула. Ее привлекли странные звуки, будто бы за стеной кто-то ходит.
— Пап? — она выглянула — не было никого. Ксандрия нажала кнопку лифта, но лифт не открывался.
— Да что за вечер! — она резко обернулась и увидела тень с растрепанными волосами, которая мгновенно исчезла. Тело бросило в мелкую дрожь от прилива адреналина.
«Неужели Клоун?! Как ему удалось выбраться?! Нет, я совсем помешалась»… Она напрасно теребила кнопку — лифт не открывался.
Ксандрия снова услышала шаги сзади и нервно обернулась — она увидела огромную тень в профиль с клоунским носом. «Бежать!!» — она неловко повернулась на ватных ногах и громко упала. «К черту каблуки!» — Ксандрия увидела приближающегося клоуна. Запустив в клоуна туфлей на высоком каблуке и отбросив в сторону вторую, Ксандрия пустилась бежать вниз по лестнице. Клоун взревел — каблук едва не выбил ему глаз, но это удвоило его силы.
Ксандрия побежала на девятый этаж и стала ломиться в кабинет:
— Помогите! Кто-нибудь! — но сотрудники давно разошлись. — Все пропало!
Но Клоун внезапно смолк. Для Ксандрии это было еще хуже — неизвестность всегда пугает куда больше! Проклятая тишина давила на мозги. Ксандрия продвигалась бесшумно, оглядываясь по сторонам. Страх был настолько велик, что дрожь в конечностях не прекращалась. Сразу возникали сотни вопросов: кто этот человек? Откуда? Что ему нужно? То, что он был неадекватен — было ясно. Тишина настораживала все больше и больше. ксандрия решила осторожно продвигаться прямо. Там стояла огромная кадка с пальмой, за которую можно было спрятаться и переждать ночь до утра. Навстречу ей шел клоун, неся в руках туфли и размахивая ими.
— Эвилина, ты забыла надеть босоножки! — проговорил клоун.
Ксандрия не выдержала такого нервного напряжения и стала кричать. Клоун схватил ее за ворот платья и сильным рывком прижал к стене. На Ксандрию уставились горящие безумием глазки-буравчики. Наклонив голову вверх, клоун громко захохотал.
— Эвилина… — проговорил клоун. — Эвилина…

— Вы что-то путаете, — дрожащим от страха голосом проговорила Ксандрия. — Меня зовут не Эвилина.
— Эвилина… — снова повторил клоун, игнорируя его слова. — Я все-таки выгрызу твое сердце и напьюсь сладкой, как мед, крови! Сердце! Отдай мне свое сердце, Эвилина!
— Отпусти меня, придурок! — Ксандрия оттолкнула клоуна, но тот с новой силой прижал ее, толкнув о стену. Ксандрия ударилась головой и потеряла сознание…

— Вы узнаете все, кто такой Дэниэл Дэрис! За начало новой эры! Крови мне! — Крыса поднес бокал, наполненный кровью только что убитого нигера.
— Я поднимаю этот бокал за Америку, извините — за белую Америку! За то, что мы продолжаем правое дело. Дело, за которое боролись наши предки. Я хочу гордиться вами, знать, что вы достойны быть гражданами Америки… Белой Америки… За Белую Америку! — он поднес бокал к губам и залпом выпил его, словно бокал был наполнен кока-колой. Оставшиеся капли крови разлились на белый балахон Дэниэла, что чуть ли не до истерики довело впечатлительного Тэдди. Он увидел контраст: белый, непорочный цвет заляпан пятнами крови. Заляпан не только балахон, заляпаны души каждого из них… А дальше?!
— Смотрите, черножопый еще жив!
сказал кто-то.
— Отлично! — сказал Дэниэл. Пусть его прикончит наш великий волхв! — он всунул Тэдди в руку короткий топор. — Дерзай, покажи, что ты достоин быть гражданином Белой Америки!
Тэдди, с охватившим его отвращением и ужасом, посмотрел на пришедшего в себя нигера, который вылупился на него с таким же ужасом в широко раскрытых глазах.
— Добей! — приказал тоном, не терпящим никаких возражений, Дэниэл.
— Не могу… — тихо проговорил Тэдди, посмотрев на Дэниэла взглядом побитой собаки из-под колпака.
— Бей! — жесче сказал Дэниэл.
— Не могу!.. — Тэдди выбросил топорик и кинулся бежать прочь.
— Заметь, твои слова, что за такие проступки следует жестокая кара! — заметил Лайнел, который не переваривал Тэдди за то, что он был особенно приближен к Дэниэлу. Дэниэл посмотрел в сторону убегающего Тэдди.
— Позор… — прошептал он со злостью.
— У него тяжело с психикой, — заявил Дэниэл, подумав, — наверное, следует дать ему еще один шанс.

— Что?! А ну-ка, почитай вслух! — сказал старик, качаясь в кресле-качалке.
— …»штат охватил беспредел», — прочитал сын. — «…вчера обнаружен труп белого коллежского студента, повешенного вниз головой, видимо, местными черными гангстерами, с надписью: «Долой расизм! Смерть Ку-Клукс-Клану! Сдохнете так же, как и ваш белый брат»… Похоже, что война между таинственно возродившимся Ку-Клукс кланом и представителями черного гетто разгорается. Власти ищут виновных»…
Старик посмотрел из-под очков.

Ксандрия схватилась за голову, которая уже раскалывалась — на пальцах появились следы полузасохшей крови. Цепкие руки схватили ее за плечи.
— Отпусти меня, урод-шизофреник! — она со всей силой, паникой и страхом вцепилась ему ногтями в лицо. Поняв, что перед ней совсем не мелово-белое, нагримированное лицо клоуна, а совсем черное, Ксандрия ослабила хватку.
— А! Дура! — Андреа схватился за расцарапанное лицо, по которому потекла тоненькая струйка крови. Он занес руку над его головой, но, спохватившись, опустил. — Черт! — Андреа продолжал постанывать и возмущаться.
— Где он?! — дрогнувшим голосом проговорила Ксандрия.
— Не знаю, — недовольно пробурчал Андреа.
— Что случилось?
— Если бы не я, чокнутый красноносый урод разделал бы тебя, как рождественскую индейку.
Ксандрия смотрела на него долго, изучая.
— Теперь ты мне веришь? Веришь, что наши судьбы переплетены?
— Не верю. Не верю во всякую твою чушь! Я просто шел по улице и услышал крики, доносившиеся из раскрытого окна (а слух у меня чуткий). Случайность!
— Любая случайность — неизбежность судьбы. — Ксандрия проговорила эту фразу медленно, будто бы сама себе, смотря на стенку лифта так, словно видела экран кинотеатра.
— Тебе больно… Ты узнал, кто твой отец…
— Что?! — вскочил Андреа. — Что-что?! — он схватил ее за ворот платья. — Сучка, говори, говори, кто тебе рассказал! Иначе я размозжу тебе башку вместо того клоуна.
— Тише! — прошептала Ксандрия, — он ходит где-то здесь… где-то рядом…
— Иди на фиг, проклятая вещунья! Каркаешь беду, словно ворона! — Андреа толкнул ее, Ксандрия ударилась спиной о стенку, случайно нажав кнопку лифта. Лифт поехал.
Двери распахнулись. Возле них стоял Клоун.
— Попались?! — он мерзко захихикал. Рукава клоуна были завернуты по локоть. По ладоням и кистям рук стекала свежая кровь, в руках он держал топор. Ксандрия закричала.
Андреа дрожащей рукой нажал кнопку лифта и лифт поехал вниз.
— Черт, из-за тебя одни неприятности!
Лифт открылся.
Они услышали сумасшедший топот бегущего по лестнице человека.
— Давай! — Андреа вытолкнул ее из лифта. — Беги вниз!
— Я не могу, он совсем рядом!
— Беги, мать твою! Сучка! — они принялись бежать. Сзади слышалось тяжелое прерывистое дыхание, напоминающее уставшего в бегу зверя.
— На помощь! — едва не сорвалось с губ, но язык онемел.
— Эвилина… Эвилина… Эвилина! — ближе и ближе, шаг за шагом. Тяжелое дыхание слышалось все отчетливее. Голова пошла кругом. Сон. Страшный. «Спаси меня, Андреа! Мы будем жить… или… умрем».
На мгновение она обернулась: охватил такой страх, что бежать сьтало вдвойне быстрее. Она увидела лицо Его. Лицо, искаженное такой зверской, уродливой гримасой, что казалось, что лицо это соткано из паутины всех несчастий и ужасов этого мира. Казалось, маску клоуна одела сама Смерть.
Они уже выбежали на улицу, промчавшись мимо спокойно спящего на посту охранника, а Клоун все бежал, размахивая окровавленным топором, выкрикивая какие-то дикие, нелепые реплики, похожие на бессвязные обрывки фраз непонятного, несуществующего языка.
— Сюда! — Андреа толкнул Ксандрию за поворот. Они прижались к стене. Шизофреник пробежал мимо.
— Он… он…
— Молчи! — Андреа схватил ее за плечи и прижал к стене. Их губы слегка коснулись друг друга. Еще раз…
— Оп-ля… Сучка, богатенькая белая сучка влюбилась в меня! Ни фига себе!
— Ты сам поцеловал меня! — сказала Ксандрия, прикрыв рот пальцами и смутившись.
— Я?! — он осекся, устыдившись такой мысли. — Напряжение сегодня, наверное… Дерьмо! в общем, надо валить домой. В интернет зайти, а потом милашка Мел будет меня ждать. Сама домой потопаешь…
Он ушел, не оборачиваясь.

— Есть изменения, доктор?
— Увы, мистер Найтли, без изменений, — ответил врач. — После того, как пациент вышел из комы, он твердит только о море и прочий непонятный бред. Боюсь, мистер Найтли, что он неадекватен и вряд ли поможет существенно.

 

4

Покажите мне дорогу,
Чтоб идти и не скитаться,
Покажите мне дорогу,
Чтоб кругами не бродить.
Научите верить в Бога —
Я устал над ним смеяться
Научите верить в Бога,
Может проще будет жить
(стихи Романа Радина)

Тэдди не докончил строку. Откинул ручку в сторону. Внезапная боль пронзила виски. Самое страшное, наверное, потеряться в этом огромном, нелепом мире, не найдя своей тропинки. Дорог много, по какой пойти? Что делать со своей жизнью? Проблема Тэдди была в том, что он не знал, чего хотел от жизни, а, стало быть, не знал, к чему стремиться, не ставил перед собой никаких целей. Ему было в «облом» жить, он боялся жизни. Каждому по делам — на чьем-то небосклоне зажжется яркая звезда, а кто-то, как песчинка, как пустоцвет, живет, не зная, зачем, и каково его предназначение в жизни. Дэниэл шутил как-то по этому поводу. Когда его спросили о смысле жизни, он ответил: «Каждый в своей жизни должен срубить дерево, разрушить дом и утопить ребенка».
Больше всего Тэдди боялся сейчас Дэниэла, как ни странно, своего лучшего друга. Дэниэл менялся с каждым днем. Если в детстве у него замечалась склонность к садизму, посредством издевательства над животными, то сейчас этот садизм достиг апогея. Дэниэл выдумывал все новые и новые пытки, какие, наверное, не придумали бы самые изобретательные и изощренные инквизиторы средневековья. Циничный, кровожадный, до безумия одержимый утопической идеей Ку-Клукс-Клана, он пугал и отталкивал все больше и больше.
Тэдди посмотрел на часы печальными голубыми глазами. Он знал, что пришло время — ему звонил Дэниэл. Дэниэл хотел его видеть! Сейчас же. Что он скажет ему по поводу прошлой выходки? Для него существует сейчас только один принцип — неповиновение равнозначно смерти. Тэдди знал, что Дэниэл способен на любую подлость — и даже убить своего лучшего друга ради глупых предрассудков.
Размышлять больше было некогда — нужно скорее уехать.
Тэдди звонил долго, но никто не открывал. Внезапно дверь открылась сама, будто приглашая его войти. Тэдди вздрогнул. Он осторожно вошел, с отчаянно колотящимся сердцем, ожидая всего, чего угодно. В кресле, повернутом спинкой к двери, сидел Дэниэл. Тэдди узнал его по черным, постриженным ниже ушей, волосам. Дэниэл не шевелился. Тэдди даже испугался — а не умер ли он? Из-за кресла торчала какая-то металлическая несносная рука, с выставленным вперед указательным пальцем. Тэдди скромно встал в углу. Неожиданно, как смерч, Дэниэл вскочил с кресла. Тэдди вскрикнул от страха и неожиданности — так резко вскочил Дэниэл. Косматый, в каком-то немыслимом черном балахоне, он указал на Тэдди пальцем своей железной руки, которую держал на палке, очень напоминающей жезл.
— Ты! — чуть не закричал он.
Тэдди поперхнулся жвачкой, которую жевал, чтобы успокоить нервы, и начал кашлять.
— Ты! — он перекрутился волчком.
— Как ты мог! Ты предал Ку-Клукс-Клан! Ты не убил черномазого!
Тэдди опустил голову, словно провинившийся ребенок:
— Я не могу… убить человека…
Дэниэл заглянул ему прямо в глаза.
— Человека! — рука его безумного жезла уперлась Тэдди в колено. — Человека я не убью, а негр не человек! Это рабочий скот, которого, заковав в кандалы, белые привезли из Африки, чтобы они, твари, были рабами! Рожденные рабами, должны рабами и подохнуть. А посмотри, что творится сейчас! Читал последние новости? Черножопые дерзнули повесить вниз головой белого! каково, а? Раб поднял руку на господина! — острый палец жезла больно впился в кожу Тэдди, чуть не продырявив ее. Демонический взгляд Дэниэла пронзил его еще больнее.
— Трусы! Ни на что не пригодные трусы! — Дэниэл раздраженно пошел к креслу, за ним, извиваясь змеей, тянулся «хвост» балахона. — Все приходится делать самом! Ничего, я найду этих черномазых щеглов, и они узнают, кто такой их белый господин Дэниэл Дэйри!
«Господи, он похож на полоумного», — как бы невзначай подумал Тэдди.
— Хорошо! — подумав, сказал Дэниэл, и палец железной руки поднялся кверху. — Я дам тебе еще один шанс. Надеюсь, ты не хочешь оставить клан?
— Нет, нет, конечно нет, — испуганно затараторил Тэдди, зная, чем это может грозить.
— Хорошо, — Дэниэл улыбнулся улыбкой гадюки. — А главное сейчас — навестить нашего старинного «приятеля», из-за которого меня вышвырнули из колледжа, как несмышленого младенца. Я устрою ему такой «фейерверк», что он будет завидовать покойникам!
«Покойникам, покойникам», — отголосок последней фразы молоточком застучал в висках. Тэдди хотел кричать. психика сдавала. Он не слышал, что ему минут десять внушал Дэниэл, тыча бесполезной железной рукой, словно на венецианском карнавале…

Ксандрия ворочалась в кровати — ее посещали видения. Бедный нигерский квартал, домик Андреа. Тьма всадников впереди, одетых в черное. Первый всадник в колпаке с тремя рогами держит жезл в форме человеческой руки. Всадники останавливаются, спрыгивают с лошадей, снимают колпаки — вместо лиц — волчьи головы. Целое воинство оборотней. Кругом огонь, крики и стоны людей — царят хаос и разрушение. Чернота. Сцена меняется. Раз, два, три… На три кадра назад. Кладбище. Ближе, ближе, ближе… Склеп. Два мраморных изваяния. Жужжание мух и шершней, запах смерти… Ксандрия открыла глаза.
— Скоро случится что-то ужасное… — проговорила она кк бы сама себе. Все еще ноздри щекотал запах смерти. Ксандрия взглянула на потолок — ей показалось, что она видит роящихся на потолке теней. Словно они специально собрались в кучу и перешептываются за ее спиной.
«Я не сошла с ума, тени отбрасывает ночник», — подумала Ксандрия. Она выключила маленькую ночную лампу в форме распустившейся водяной лилии. Лепестки лилии в тот же час собрались в комок.
«Почему я внезапно могу что-то видеть, что-то чувствовать? Почему я не могу видеть, кто такой Он? Этот проклятый клоун! Он закрыт для меня! Ясно одно — Андреа угрожает опасность»…
Ксандрия знала, что заснуть сегодня уже не сможет. Слишком много зла…
Эти постоянные видения, которые посещали ее, и видеть которые больше не было сил… Отец, грозившийся отдать ее учиться в Гарвард… Клоун, преследовавший маньяк-шизофреник, сводящий психику к нулю. Картинки с его окровавленными по локоть руками постоянно всплывали в памяти.
«Дождусь утра… Мне нужно разыскать его… Нужно его предупредить»…

«…Что, ублюдок, молчишь? Сказать нечего в свое оправдание? Конечно, ты же звезда! Нафига тебе общаться с парнем из нищего квартала, даже, если это твой сын!»
Мэтод Мэн поперхнулся пивом.
— Что там такое? — похлопал по спине, U-God, один из участников Ву-Тэнг. Мэтод Мэн молча указал на монитор компьютера. U-God, пробежав глазами по строчкам послания, усмехнулся.
— Забей, это какой-то галимый стеб, или способ привлечь к себе внимание.
— Да, но я читаю такое уже не в первый раз. Видимо, это писал один и тот же кент! — сказал Мэтод Мэн, отхлебнув большой глоток пива.
— Да это какой-то чокнутый фанат-малолетка, не стоит на него внимания обращать…

Ксандрия шла по черному кварталу, в поисках Андреа. Белое кружевное платье с пышными, «королевскими», рукавами и длинные черные сапоги со шнуровкой производили впечатление. Надо отметить, что не только одежда нежданной гостьи производила впечатление, но и сам ее вид — белая кожа, пол, возраст и социальное положение. Разве белой девочке пристало одной шататься по гетто. Здесь для нее может быть очень небезопасно.
Ксандрия увидела трех негритянок, сидящих на ступеньках. У одной афроамериканские косички, яркий топ и широкие штаны, другая в бриджах, голубой шляпе, с огромными кольцами в ушах, третья огромных размеров, одетая в спортивный костюм. Они что-то читали, жестикулирую руками, и уж конечно не тома Кастанеды. Это называется у рэперов фристайл (говорю то, что вижу). Заприметив Ксандрию, нигерши замолчали и пристально уставились на нее. Ксандрия услышала обрывки фраз:
— Смотри, Бэкки, кто эта белая курица и какого хрена ей здесь нужно?!
— Ку-Клукс-Клан, наверное, — презрительно усмехнулась другая. — Давай покажем этой шлюшке-куропатке, кто такие черные!
— Я бы с удовольствием заставила ее жрать дерьмо!
— Эй, сучка белая! — послышался уже мужской голос. Ксандрия увидела негра в белой кепке, с цепью на шее, в расстегнутой цветастой рубахе.
— Цыпочка, кого-то ищешь? — уже помягче сказал он, пытаясь обнять ее за талию. — Пойдем со мной, я дам тебе уколоться, а ты мне за это…
— Отцепись! — резко оборвала Ксандрия. — Я пришла к Андреа.
— Правда? Ну и повезло же засранцу, если ты и вправду собираешься у него отсосать.
— Слыхали? — подала голос нигерша в голубой шляпе. — Эта курица приперлась к моему Андреа! Да я ее выпотрошу!
— Успокойся, Мел, вряд ли она заинтересует этого гребаного придурка, ведь он любит тебя!
Пытаясь отделаться от назойливого прохожего, Ксандрия пошла дальше. «Андреа… Андреа… Здесь!» — неожиданно сказала она сама себе и постучала в двери.
— Кто? — послышался голос из-за двери, и на белый свет вылезла голова с растрепанными в разные стороны дрэдами.
— Ты?! Перестань ходить за мной по пятам! — разозлившись, сказал Андреа. — Ты мне не нужна, у меня есть своя детка…
— Послушай… — начала Ксандрия.
— Эй, Андреа! — крикнул негр в белой кепке. — There’s always someone smarter then you! (на каждую жопу есть свой член винтом).
— Пошел ты! — буркнул Андреа, пытаясь закрыть двери, но Ксандрия успела втиснуться в дверной проем.
— Послушай, в конце концов! Думаешь, мне больше делать нечего, как к тебе сюда переться!
— Лучше вали отсюда, — сказал Андреа. — Черный квартал не для таких девочек, как ты. Найдешь себе на задницу неприятностей. Тем более, после этих разборок с Ку-Клукс-Кланом… Выметайся, говорю тебе!
— Я пришла тебя спасти!
— Миссия нашелся! — усмехнулся Андреа. — Не нужно меня спасать — спаси лучше себя. В конце концов, за тобою охотится психопат.
— Завтра Ку-Клукс-Клан будет в этом квартале… — начала Ксандрия.
— Ты откуда знаешь? — завелся Андреа. — Сообщница, да? Ты с ними заодно, правда же?
— Иногда я могу видеть будущее, как ты не понимаешь! — и, видя, как Андреа иронично улыбается, добавила: — Не веришь? В таком случае, откуда я узнала про твоего отца?
Глаза Андреа налились кровью, словно у быка на арене:
— Заткнись! Different strokes for different folks (каждый дрочит, как он хочет), а тебя это не ксается. Убирайся! — он вытолкнул Ксандрию за двери и закрылся на замок. Ксандрия еще несколько минут стояла у дверей, обдумывая разговор. Она почувствовала, что кто-то дергает ее за волосы и резко обернулась. Сзади стояла негритянка в голубой шляпе. В одной руке она держала нож, в другой — прядь ее отрезанных волос.
— Зачем? — спросила Ксандрия. Негритянка ничего не ответила, лишь нагло улыбнулась ей в ответ. В голове прокрутилась кинопленка — женщина, с ног до головы завернутая в черное, горящий костер, тени, пляшущие на стене, отражаясь, благодаря бликам огня. Ксандрия почувствовала прилив такой негативной энергии, что ее даже оттолкнуло в сторону. Ксандрия попятилась назад и побежала бегом, на ходу оглянувшись пару раз: негритянка стояла неподвижно и все так же улыбалась ей вслед, держа в одной руке нож, а в другой — прядь ее отрезанных волос.

 

5

Андреа не спалось. Он ворочался и думал о визите Ксандрии, и о том, что она сказала. Он пытался сам себя убедить, что слова ее полный бред, что она вообще сумасшедшая, и что все это предлог, чтобы увидеться с ним. Но что-то в глубине души не давало Андреа уснуть. Много произошло в последнее время слишком странных совпадений.
«Это все она виновата!» — со злостью подумал Андреа. — «С той поры, как я встретил эту девчонку, у меня одни неприятности! Будь проклят тот день! Еще этот ублюдок, мой звездный папочка… Хотя, нет, ублюдок, кажется, я»…
Андреа понял, что уснуть он не сможет. Одиночество убивало. Мать с малышками уехали к сестре. Мелани у подруги. Он остался совсем один! Печальные мысли — тараканы в голове, потихоньку подтачивали мозг. Тишина и тикающие в пустоте часы, сводили с ума. Хотелось кричать не своим голосом. Просто кричать. Андреа резко встал. Наспех надел валяющиеся на стуле камуфляжные штаны и накинул куртку. Завязал дрэды в тугой узел и, громко хлопнув дверью, вышел. Он хотел идти, куда глаза глядят, не оборачиваясь. В голове надолго засела песня Мэтод Мэна: I came to bring the pain… А боли и без этого было предостаточно.
Спустя полчаса, в квартале раздался шум.
— Что там происходит? — спросил старый негр, выглядывая в окно. — Началась третья мировая?
— Нет, старая черная крыса, восстал Ку-Клукс-Клан! — ответил кто-то в белом, стукнув ботинком по лицу высунувшегося из окна старика. Дом тот же час занялся пламенем. Мелькали люди в белых колпаках с факелами. Кто-то изобильно лил на стены домиков-халупок бензин. Из центра окруживших его призраков в белом, вышел сам Великий маг. Держа свой любимый жезл в виде руки с выставленным вперед указательным пальцем, он визгливо и нервно закричал:
— Ищите Нельсена, немедленно! Пришло время с ним поквитаться!
Словно слуги, услышавшие приказ своего сурового господина, белые колпаки засуетились.
— А ну, отвечай, где живет Нельсен! — кричал один из мучителей, схватив за волосы коленопреклоненного негра, и держа другой рукой у его шеи лезвие, поражающее своими размерами:
— Говори, тварь черномазая!
— Там! — колотившийся от страха негр, указал на соседний дом.
— Очень хорошо, — ответил мучитель, с легкостью отрезавший голову своей жертве огромным лезвием. Схватив голову, с выпученными от ужаса, глазами, клановец повертел ею в воздухе, разбрызгивая свежую кровь по сторонам и запустил ею, попав кому-то в окно. Стекло разбилось и голова залетела внутрь, попав прямо на кухонный стол. Раздались истерические крики женщин.
Обезглавленный труп валялся в грязи. Кто-то из клановцев успел на него помочиться.
В стороне стоял Великий Маг. Стоял молча, неподвижно. Застыл и его жезл в виде руки. Он наблюдал. Наблюдал за тем, насколько человек может быть жесток. А жестокости человека нет предела… Взгляд его немигающих злобных, торчащих из-под маски глазок, казалось, застыл тоже. Но нет, Великий Мог наблюдал. Так, наверное, взирал, восставший Антихрист, по чьей вине начался апокалипсис.
— Мы нашли его конуру! — закричал один из «белых колпаков».
Белый колпак не умел улыбаться, но губы под колпаком от этих слов растянулись в холодной ухмылке.
— Веди! — нетерпеливо сказал Дэниэл. — Я уже устал от ожидания чего-то горяченького!
Он быстрыми шагами направился следом. Указательный палец жезла упирался в плечо провожатого до крови.
— Мне же больно! — воскликнул проводник.
— Настоящий мужчина должен учиться терпеть боль! — бесстрастно ответил Дэниэл. — Распахните двери! — приказным тоном сказал он. Двое белых колпаков немедленно исполнили приказ.
— Там никого нет! — обрадованно сказал Тэдди, который мог представить, что Дэниэл уготовил для особо ненавистного врага.
— Нет?! — Дэниэл с ненавистью стукнул Тэдди жезлом по спине. — Чтоб вам всем провалиться! Немедленно подпалите конуру этого сукиного сына! Правду говорят, что крысы первыми покидают кораблю, — сказал он уже самому себе.
— Копы! — закричал белый колпак. — Кто-то вызвал копов!
— Разбежимся в разные стороны! — на ходу крикнул Дэниэл. — Помните о тайне неразглашения!
Все молча, стараясь не создавать шума, быстро испарились.
— Куда они девались? — вскричал полицейский, выбежав из машины. — Словно исчезли, черти!
— Мистика какая-то! — добавил напарник. — Нужно допросить жителей квартала…
Тэдди совсем запыхался. Облокотившись о столб, он снял колпак и жадно вдохнул свежий воздух. Тишина пугала восприимчивую психику Тэдди. Ему повсюду мерещилась отрезанная голова, кровь и вопли женщин. Тэдди не знал, куда бежать дальше. В последнее время, он до такой степени был не уверен в себе, что боялся всего — людей, животных, машин. Дэниэл менялся с каждым днем и продолжал меняться. Он с каждым днем все сильнее запугивал Тэдди, доводя последнего едва ли не до психического стресса.
Услышав шум хлопающих крыльев, Тэдди вздрогнул и принялся оборачиваться по сторонам. Над его головой пролетела летучая мышь. Вспомнив первые строки молитвы пресвятой деве Марии, Тэдди помчался дальше. Его белый балахон удалялся все быстрее и быстреее. Раздался писк летучих мышей…

— Стир, вспомни пожалуйста, кого ты видел перед тем, как случилось несчастье? — в третий раз спрашивал следователь. Стир не реагировал. Он смотрел в потолок. Когда следователь повторил вопрос в четвертый раз, он медленно повернул на него голову и уставился затуманенными глазами.
— Оно такое голубое, — проговорил Стир, отвернувшись. — Такое прозрачное. Белая пена… волны и… крики чаек. Так красиво. Бесподобно.
— Стир? Ты знаешь, кто я?
Стир повернул голову на следователя:
— А еще я видел дельфинов… Оно такое голубое…
Следователь покачал головой и молча вышел.
— Это очень редкий яд, — пояснил врач. — Не знаю, где отравителям удалось его достать. Он поражает головной мозг…
— Нет надежды? — спросил следователь.
— Мистер Найтли, каждый из нас в глубине души верит в чудо, хотя, чудес в этой клинике еще не происходило.
— Какое-то предчувствие подсказывает мне, что этот случай каким-то образом связан со всей этой шумихой о Ку-Клукс-Клане».

Ксандрия шла по улице. В теплый солнечный день она упросила Кристофера Джонса отпустить ее побродить хотя бы на пару часов. Не хотелось думать о негативе. Просто идти и не думать о плохом, о проблемах и заботах. О тех нелепых и мучительных предчувствиях, которые, подобно змеям, свернулись в клубки, и засели глубоко в душе. Но уйти от своих страхов Ксандрии было не суждено. Не пройдя и двух улиц, она заметила торчащие из-под шляпы рыжие волосы и клоунский костюм впереди. Едва не закричав и не пустившись бежать назад, Ксандрия приостановилась. Когда, готовое выскочить из груди, сердце немного успокоилось, в голову пришел план: проследить за неавистным мучителем. Она осознавала, насколько это опасно, но в неведении оставаться дальше сил не было. Клоун размеренной походкой шел впереди, слегка покачиваясь влево-вправо. Прячась за прохожих, КСандрия держалась от него на безопасном расстоянии, но так, чтобы не выпустить из поля зрения. «Я должна узнать, кто этот человек во что бы то ни стало. Всегда нужно знать своего врага в лицо», — с таким лозунгом Ксандрия пустилась в довольно опасное для нее предприятие. Улицы становились все безлюднее. Приходилось прятаться за деревьями, стенами, и даже мусорными бочками, ждать, пока Клоун пройдет до конца улицы, потом снова прятаться и снова ждать. Иногда Ксандрии казалось, что он просто играется с ней, что он давно уже заметил ее и заводит подальше.
Приходилось идти на риск. Клоун шел, казалось, бесконечно. Наконец, на горизонте появился жилой район. Клоун открыл калитку и скрылся. Ксандрия осталась сидеть в кустах. Через некоторое время он вышел, держа в руках сверток и пошел той же дорогой, какой пришел сюда. Почему-то, Ксандрия подумала, что в том свертке непременно должен лежать топор. Когда клоун скрылся, Ксандрия подошла к его дому, чтобы осмотреть его со всех сторон. Все аккуратно выкрашено в темно-серый цвет. Она заглянула сквозь замочную скважину: небольшой участок аккуратно обработан, на нем высажены кустарники с нежно-розовыми цветками. Ксандрия позвонила в соседнюю дверь. Вышла уже немолодая женщина в светло-желтом платье с поседевшими волосами.
— Что вам угодно?
— Простите, миссис, мне бы хотелось узнать, не живет ли здесь где-нибудь поблизости клоун? — осторожно спросила Ксандрия.
— Вон, там и живет, молодая леди! — женщина указала на дом, куда входил клоун.
— А не могли бы вы мне рассказать, как его имя и что это за человек? Видите ли, у моей сестренки день рождения, и папа просил найти для нее хорошего клоуна. Мне бы очень не хотелось звать кого попало.
— Ах, вот оно в чем дело! — расцвела женщина, улыбаясь. — Что ж, я охотно вам расскажу! Нашего соседа зовут Рой Сандерс. Милый и вежливый человек, всегда готовый прийти на помощь. Всю жизнь он работал клоуном и дети всегда оставались довольны. Вы не пожалеете, если позовете именно его.
— Как?! — не выдержала Ксандрия. — И вы не замечали за ним ничего странного?
Глаза женщины на одно мгновение резко сузились (по крайней мере, так показалось Ксандрии).
— Нет, — резко ответила она. — А что я могла заметить?
— Нет, я просто… Знаете, все клоуны такие странные люди…
— Не знаю. Решайте сами, а у меня на плите молоко, — довольно резко ответила женщина и закрыла перед ней дверь.
«Странно», — подумала Ксандрия. — «Какая резкая перемена. С чего бы это?»
Ксандрия позвонила в дверь следующего дома.
— Рой — отличный парень, — сказал старик, который вышел на порог. — Все соседи его уважают. Очень милый человек.
Ксандрия уходила в задумчивом настроении. Вдруг она увидела хромого калечку, волочившего свою ногу за собой. Голова его беспомощно дергалась из стороны в сторону, а руки трусились. Глаз с бельмом уставился на Ксандрию, а уродливый от природы рот, искривился в ухмылке. — Думаешь, тебе здесь кто-то из них скажет правду? — спросил он, и лицо его стало серьезным.
— А вы знаете? — взволнованно спросила Ксандрия.
— Я? Много чего знаю… — мрачно сказал уродец. Ксандрия кинулась к нему:
— Умоляю вас, ради всего святого, расскажите мне, кто такой этот клоун на самом деле…
Хромой принюхался. Его ноздри стали уродливо топорщиться. Он втянул в себя воздух, прошмыгав носом:
— Ты что, не чувствуешь запах смерти?! Она всегда здесь ходит… Здесь, где-то рядом… Беги отсюда! — прикрикнул он, и заковылял своей дорогой. Ксандрия побежала за ним.
— Постойте, расскажите мне, кто Он?
Урод посмотрел на нее и весело запел:

Распустились розы
У меня в саду.
Самую прекрасную
Среди них найду.
Да она завяла,
Опали лепестки,
Видно умирать мне
Придется от тоски.

Он заковылял дальше и быстро скрылся, не смотря на хромоту. Ксандрия стояла, переваривая все увиденное и услышанное, но решила не оставаться долго в этом странном месте и едва ли не бегом помчалась прочь.

 

6

— Эй, парни, похоже, что пришло и наше время для развлечений! — сказали трое негров, увидев белую девчонку. Они направились к ней.
Видя, что на лицах у незнакомцев не написано ничего хорошего, Ксандрия сразу же предупредила, что ищет Андреа.
— Да плевать нам, кого ты здесь ищешь, белая сучка!
— Твои белые братья нанесли визит нам вчера ночью. Моему отцу отрезали голову.
— А мой дом спалили до самого чертового пепла!
— А мою сестру забили до смерти. Ты думаешь, что после всего этого я буду заморачиваться над тем, кого ты здесь ищешь? Сука! — нигер ударил ее по лицу и схватил за волосы.
— Волочи ее к дереву, эту дешевку! Вяжи, сейчас оторвемся, чуваки!
— Что, срань господняя, страшно?
— Белая дешевая мокрощелка! — нигер снова ударил Ксандрию по лицу.
«Нет, мой час еще не настал», — подумала она, сама не зная почему.
— Эй, что это вы там делаете? — раздался голос из темноты.
— О, Андреа, иди-ка, развлечешься с нами, засранец!
— Погляди, какую чиксу поймали, засранец ты эдакий! Она ответит за своих белых братьев.
— Ты, говнюк, отпусти ее немедленно! — в бешенстве закричал Андреа, подойдя поближе. — Маус, ты хорошо меня слышишь, вонючий осел?
— Ты кого ослом назвал, мудазвон! Сам захотел поиметь эту белую давалку?
— Выбирай выражения, хренов раздолбай! — он едва не ударил его.
— Э, ты чего это, придурок! — сказал Длинный. — Не хватало еще, чтобы мы дрались из-за какой-то белой шлюхи!
— Не смей называть ее шлюхой! — окончательно взбесился Андреа. — Проваливайте отсюда, иначе я искромсаю ваши рожи! — он достал нож.
— Ты чего это, парень??!
— Пойдем, — шепнул Длинный, — не видите, у этого нигера давно не было девушки.
— Мел не дает, — заржал Маус. Залившись оскорбительным смехом, они ушли.
Андреа смотрел на нее.
— А знаешь, ты была права…
Вчера, по ходу, нас действительно навестили «белые колпаки». Ты с ними, колись?
— Происходит много странных вещей, — ответила Ксандрия. — Ты собираешься развязывать меня? Твои дружки привязали меня к дереву!
— А чем тебе не нравится такая поза? — усмехнулся Андреа. — Я ведь сегодня вроде Бэтмэна, правда? Ладно! — быстрым движением руки, державшей острый нож, он освободил плечи Ксандрии — веревки упали.
— Мы каждый раз спасаем друг друга, — проговорила она.
— Я чаще тебя спасал. По ходу дела, наши судьбы и вправду связаны, словно веревкой… — он взял обрезанный конец веревки и привязал свою руку к руке Ксандрии.
— Зачем? — спросила она. — Мы связаны другими нитями, гораздо прочнее этих.
— Правда? — Андреа как-то странно на нее посмотрел. — Какими же?
Он наклонялся к ней все ближе и ближе, пока не достиг ее губ. Ксандрия ответила на поцелуй, который затянулся надолго.
— Отчего-то мне кажется, что я хочу быть с тобой, хотя от тебя одни неприятности, — проговорил Андреа в перерыве между поцелуями. — А ты? Ты что-то чувствуешь ко мне?
— Не знаю. Скорее, да… Мы суждены друг другу, — Ксандрия какое-то мгновение смотрела в его глаза, а потом сама продолжила поцелуй.
— Вот, пожалуйста, смотри на этого черного козла! — послышалось сзади. Ксандрия увидела негритянку в бандане, из-под которой в разные стороны торчали косы.
— Мелани?! — удивленно спросил Андреа.
— Да, говенный сукин сын, не ожидал?! Думал, мне Длинный ничего не расскажет? Тварь! — со слезами на глазах Мелани пнула его ногой под зад.
— Погоди, Мел, это не то, что ты думаешь! — начал Андреа.
— Убирайся к черту, мудак! Трахай свою белую шлюху, а мне можешь больше не звонить! — быстрыми нервическими шагами Мелани направилась в противоположную сторону.
— Догони ее! — сказала Ксандрия.
— Еще чего! — огрызнулся Андреа. — Сама прибежит еще! Вопрос — хочу ли я этого?
— Ты же ее любишь?
— Уже не знаю… Конечно, бедняк, выросший в бедном нигерском квартале вовсе не для тебя. Тебе нужен какой-нибудь белый богач из высшего общества, с миллионами на счету в швейцарском банке…
— Прекрати! — сказала Ксандрия. — Чувства нельзя купить.
— По-моему, в наше время купить можно все.
— Души не купить.
— Да ну! Сейчас за деньги продадут даже душу.
— Но ты не такой… И я тоже не такая… И от судьбы не уйти тоже…
Андреа схватил ее за руку.
— Пойдем!
— Куда? — спросила Ксандрия.
— Ко мне домой…
— ?! Не торопи события.
— Я не отпущу тебя ночью черт знает куда. Тем более в таком небезопасном месте, как это. Переночуешь у нас. Утром поедешь. Ок?
— Ок. А мать?
— Это не твоя забота.
Они подошли к дому Андреа, который чудом уцелел на пожаре.
— Приперся? — послышался голос матери. — И где тебя носит в такое время!
— Мам, я не один.
— Кто там еще, кого принесло?
— Я с девушкой.
— Мелани?
— Нет.
— Нет?! А кто? — мать зашаркала по полу, чтобы включить свет. — Кто это еще такая? Где ты ее откопал? Она же белая! А Мелани что скажет!
— Мне пофиг на Мелани. Между нами все окончилось.
— Как так? Что ты несешь?
— Мам, не слишком ли много вопросов? Эта девушка останется ночевать у нас, и я не хочу обсуждать это! — Андреа схватил Ксандрию за руку: — Идем, похаваем! Мам, ложись спать, мы справимся сами.
Негритянка, нашептывая какие-то не совсем цензурные фразы, зашаркала обратно к постели.
— Сэндвичи будешь?
— Я не голодна.
— Значит будешь.
— Похоже, я не слишком уж понравилась твоей матери, — сказала Ксандрия, перебирая кружевные оборки на платье.
— Не обращай внимания. Сначала она всегда так, но в целом она клевая. Просто к Мелани привыкла.
— Да и ты к ней привык. Не спеши разрывать отношения с любимой девушкой, ради мимолетного увлечения.
Андреа оставил сэндвичи и присел перед Ксандрией.
— Это не увлечение. Разве не ты сказала мне, что мы связаны судьбой? Я постелю постель. У меня, конечно, не королевские палаты…
«Классный он», — подумала Ксандрия, прожевывая сэндвич. — «Как я раньше этого не замечала. Или замечать со всеми этими проблемами было некогда? Как же его жизнь отличается от моей! Эта нищета по сравнению с моим особняком кажется такой уютной, что я с удовольствием осталась бы здесь жить. Какие мы разные. Никогда не подумала бы, что мне предстоит встречаться с негром. Встречаться?! А мы встречаемся? Нет уж! А с ним хорошо»…
Вернулся Андреа. Он смотрел на нее живыми черными глазами, которые ей улыбались.
«Кто сказал, что чернокожий не может быть красивым? Он очарователен!»
«Как мне нравится эта белая сучка, которая так долго пудрила мне мозги! Нет, она не сучка»…
— Пойдем? Я расстелил.
— Мы будем спать на одной постели?
— Придется, другой нет, увольте! — Андреа плюхнулся на постель и включил музыку, сделав потише, чтобы не разбудить семью.
— Что играет?
— Снуп Дог.
«Будет конечно же ко мне приставать, но я отправлю его подальше», — подумала Ксандрия. Она осторожно прилегла рядом.
— Тебе нравится рэп? — спросил Андреа, повернув к ней лицо.
— Не знаю. Я его толком и не слушала…
— А что ты слушала?
— Мне нравится Лакримоза.
— А теперь тебе придется слушать рэп. Можешь обнять меня.
— Еще чего!
— Тогда я сам тебя обниму, — он прижал ее к себе. Они молчали.
«Не пристает. Странно»…
— Андреа?
— Да?
— Ты меня хочешь?
— Я тебя боюсь. Не нужно торопить события, мне нужно время, чтобы привыкнуть.
— Хорошо, что ты не начал приставать ко мне, — ответила Ксандрия. — Это могло меня оттолкнуть.
— Или, может быть, напугать?
— Напугать?
— Ну, ты когда-нибудь спала с негром?
— Нет.
— А время-то идет.
— Теперь оно идет впустую, — рассмеялась Ксандрия.
— Знаешь, мне кажется, что с Мелани была не любовь. Мне кажется, я понял, что есть любовь только сегодня…
— И что же она есть? — спросила Ксандрия.
— Когда ты рядом…
Постепенно Морфей достиг своей цели и их сморил сон, но сегодня они засыпали счастливыми…

— Проклятый нигерский ублюдок! — со злостью хлопнул жезлом по столу Дэниэл. Хлопнул так, что указательный палец позолоченной руки отвалился.
— Твою мать! — взревел Дэниэл. Тэдди съежился, как пес, который боится крика хозяина.
— На, заклеешь, приделаешь, или выточишь новый! — Дэниэл протянул Тэдди жезл и отломавшийся палец.
— Но Дэнни, — заикаясь, проговорил Тэдди, — Я же ни в чем не виноват…
— Да мне плевать! — заорал Дэниэл, слюна которого разлеталась направо и налево. — Если я не найду эту проклятую сволочь, то оторвусь на тебе! Бездельники и трусы!
Три раза в дверь постучали.
— Кто? — недовольно спросил Дэниэл, остыв от ярости.
— Поцелуй белой камелии! — был ответ.
Дэниэл распахнул двери.
— Тень? Приветствую.
— Я принес деньги. И особое поручение специально для тебя — найди и убей Андреа Нельсена.
Дэниэл даже потерял дар речи на некоторое время.
— Нельсена?! А тебе-то что он сделал?!
Тень злобно фыркнул из-под маски:
— Не задавай лишних вопросов. Убьешь — лично от меня получишь вдвое больше зелени, уяснил?
Дэниэл кивнул, и Тень молчаливо ушел.
— Кто это такой? — спросил Тэдди. — Не узнал ты?
— Нет… — задумчиво проговорил Дэниэл…

…Мелани постучала.
— Открыто! — послышался хриплый голос чернокожей черной старухи, с головой, обмотанной чем-то белым. Мелани, скрипнув дверью, вошла.
— Чего тебе?
— Бабушка, ты хорошо обучена вуду… Твои предки родом из Дагомеи. Сделай мне… Очень нужно…
— За дело? — зыркнула на нее старуха.
— Да, — Мелани швырнула клок волос Ксандрии. — Чтобы заживо сгнила.

 

 

Часть 3

1

В полумраке тесной каморки можно было различить некоторые странные предметы. Сферический, абсолютно прозрачный, шар, который держала костлявая лапа какого-то непонятного существа, трубка из черного дерева, инкрустированная парой птичьих когтей, несколько ароматизированных палочек, перстень из серебра с большим черным камнем и невиданными узорами. Яйцо — символ Вселенной, засушенные лапы прародителей, высших птиц — петуха и курицы, здесь же были аккуратно разложенные шейные птичьи позвонки. Возле догорающей свечки можно было различить рыбий скелет и петушиный череп, а чуть поодаль от них — восковую куклу, наряженную в красивое платье. Из аккуратно слепленной головки куклы торчали настоящие человеческие волосы. Скрипнула дверь: в комнатушку ворвалась тонкая струя дневного света. Очертания предметов стали отчетливее выделяться. Послышалось низкое пение с хрипотцой. Пелась песня-заклятие на непонятном языке. Скорее всего это был африканский. Шли толстая старуха-негритянка, переваливаясь с ноги на ногу. Она подошла у столу и схватила куклу цепкими руками, как орлица схватила бы свою добычу мертвой хваткой. Долго старуха смотрела на куклу, гипнотизируя ее своим хищным взглядом, расчесывая ее волосы, и напевала свою заунывную песню.
Старуха взяла куклу на руки, бережно покачивая, и, продолжая напевать всю ту же странную песню. Она снова вышла на улицу, распахнув двери настежь. Ворвался ветер, закружив в воздухе птичьи перья. Казалось, что все предметы приобрели другой оттенок. Будто ожили черепа и скелеты невиданных мифических существ. Словно раскрылся клюв огромной вещей птицы, чтобы спеть последнее слово живущим на земле.
Старуха шла и пела, все сильнее и сильнее входя в экстаз. Она закатила глаза так, что остались видны одни лишь белки, чем стала похожа на монстра, или восставшего из гроба трупа. Выкопав во дворе ямку поглубже, старуха бережно положила туда куклу и, посмотрев на нее в упор, сказала:
— Как ты, кукла, будешь тлеть, так и человек этот будет тлеть… — и снова запела, зарывая куклу грязью, и тщательно утрамбовывая…

-Где ты была? — строго спросил Ли Джонс, не глядя на дочь, занимаясь бумагами.
— Я…
— Где ты была? — еще строже повторил отец. — Разве неизвестно тебе, какая ситуация сейчас в городе? Все эти истории с Ку-Клукс-Кланом… Черные разозлились на белых и творятся страшные вещи! А ты, одна, ночью, шляешься (не побоюсь этого слова) невесть где! Сейчас, разве можно контактировать с черными, когда ситуация накалилась до предела! И это дочь Кристофера Ли Джонса! Мне стыдно, что ты моя дочь…
«С чего это он взял насчет черных?!» — с ужасом подумала Ксандрия.
— Думаешь, мать гордилась бы сейчас тобой, наблюдая с небес за всем, что ты творишь? Будешь сидеть под замком.
— Папа…
— А через месяц поедешь учиться в Гарвард. Решено! Может быть, тебе хоть там мозги вправят.
— Папа, я не поеду!
— Поедешь! Немедленно в свою комнату! — Кристофер Джонс пошел за дочерью, демонстративно держа в руке ключ. Когда она скрылась за дверью, он повернул ключ в замке на несколько оборотов.
— Мистер Олсен! — крикнул Джонс. — Мистер Олсен!
— Да, мистер Джонс, я к вашим услугам! — заковылял садовник.
— Я уезжаю по делам, а у прислуги сегодня выходной. Доверяю вам этот ключ, — он вручил ключ садовнику. — Это создание до моего приезда не выпускать ни под каким предлогом, вам ясно?
— Да, мистер Джонс.
— Надеюсь на ваше благоразумие, мистер Олсен. Не дай вам Бог нарушить данное мне слово!
— Да, мистер Джонс.
— Очень хорошо, — Кристофер Джонс торопливо вышел.
— Дядюшка Питер! — раздался жалобный шепот из-за двери. — Дядюшка Питер! Выпустите меня отсюда, пожалуйста…
— Простите, моя дорогая, Ксандрита, но я обещал своему отцу, и должен выполнить обещание. В противном случае, ваш папенька может лишить меня работы.
— Дядюшка Питер, всего на пару часов, отец не успеет вернуться!
— Но я…
— Очень прошу, дело слишком важное…

 

 

— Андреа!
— Не мешай, мам, мне нужно закончить контрольную!
— К тебе Мелани!
Андреа отбросил в сторону тетрадки:
— Скажи, что меня не…
Но было уже поздно, Мелани вошла. На ее голове, как всегда, было около сотни косичек. В розовой майке и коротких джинсовых шортах она выглядела свежо и казалась вполне спокойной.
— Привет!
— Если ты пришла за извинениями, то знай — их не будет! Сентиментальные фразы вовсе не по мне.
— Ну что ты! — простодушно улыбнулась Мелани. — Засранец, я не собираюсь требовать от тебя извинений. Мы — современные люди, и мы вполне свободны и независимы. Никто не виноват в том, что ты полюбил другую… — она испытывающим взглядом посмотрела на него. Андреа кивнул, боясь встретиться с ней глазами, поэтому снова сел на тетрадки.
— Я рад, что ты это понимаешь.
— Да, я все прекрасно понимаю, поэтому и предлагаю остаться друзьями.
Андреа радостно поднял на нее глаза:
— Ты действительно так думаешь?
— Да.
— И ты не держишь на меня зла?
— Совсем нет. Ведь сердцу не прикажешь, правда же, задница твоя черная?
Андреа обнял ее.
— Как я рад, что ты оказалась такой понимающей. Мне действительно казалось, что я люблю тебя, я тебе не лгал! Но любовь и влюбленность — разные вещи. Любовь проверяется временем, наши чувства не прошли испытания, значит, они не были настолько крепки. Но, как говорится, все, что не делается — к лучшему. Я не твоя судьба, ты найдешь чувака намного лучше меня, который по достоинству тебя оценит. Ты этого заслуживаешь!
— Да, ты прав, я тоже рада, что все получилось именно так, — ответила Мелани с какой-то двусмысленной улыбкой. — Хорошо, что мы все уладили, я ценю тебя, как друга. А теперь мне пора заниматься.
Мелани вышла из комнаты Андреа, и гримаса ее сразу же изменилась. Из дружелюбно-улыбчивой она превратилась в злобно-плаксивую.
Не в силах сдерживаться, она захныкала. «Проклятый сукин сын! С какой легкостью он говорит, что никогда не любил меня! Мерзкий говнюк! Ничего… Когда сдохнет эта гадюка, ты вернешься ко мне… Вернешься, или сдохнешь вместе с ней»…

Ксандрия пробиралась по кустам. Она шла к дому клоуна. Эта тайна не давала ей покоя. Она должна была раскрыть ее и покончить с этим делом раз и навсегда.
Спрятавшись за раскидистое дерево, и, время от времени отодвигая ветви, Ксандрия наблюдала за силуэтом, маячившим в окне. Подобравшись еще ближе, в заросли розовых кустов, которые разрослись даже за забором, затаив дыхание, и дрожа от страха, Ксандрия продолжала свои наблюдения.
Вспомнились слова хромого:
«Думаешь, тебе здесь кто-то из них скажет правду? Ты что, не чувствуешь запаха смерти?! Она всегда здесь ходит»…
Ксандрия почувствовала, как по спине пробегает холодок.
Клоун наклеивал рыжие волосы.
«Если бы я вышла пораньше, возможно увидела бы без грима лицо этого придурка», — с горьким сожалением подумала Ксандрия.
Закончив с волосами, клоун принялся что-то паковать в свертки. Что это было именно, Ксандрия разглядеть не могла. Внезапно, взявшись за голову, клоун сказал что-то сам себе с таким выражением лица, будто бы забыл сделать что-то важное. Он взял шланг и вышел во двор. Бережно погладил лепестки расцвевшего розового бутона и, любовно смотря на кусты ухоженных цветов, начал поливать их, напевая:

Распустились розы
У меня в саду.
Самую прекрасную
Среди них найду.
Да она завяла,
Опали лепестки,
Видно умирать мне
Придется от тоски…

Ксандрия вспомнила, что уже где-то слышала эту песню. Да, ее пел тот самый хромой уродец.
Закончив дело во дворе, клоун вышел за калитку, умиляясь своим детищем. Душа Ксандрии ушла в пятки. Она молила всех богов, какие только были на свете, чтобы он ее не заметил.
Вот. Клоун подошел уже совсем близко. Она видела его башмак с желто-красным бубенчиком.
— Красота! — проговорил клоун, любуясь цветами. — Красота! — снова восхищенно проговорил он, включив шланг. Ксандрия оказалась мокрой с головы до ног. Сделав свое дело, клоун ушел. Он снова принялся паковать свертки. Схватив свертков пять в охапку, а также прихватив лопату под мышки, клоун направился за угол. Ксандрия хотела разведать, что он будет делать с этими свертками, и что в них лежит (очевидно, он решил их закопать), но пришла идея получше — она увидела, что клоун оставил ключ в двери. Когда он скрылся, Ксандрия подбежала к двери, выдернула из него ключ и пустилась бежать как можно дальше.

 

2

— Всех убить, развесить на деревьях! — злобно сказал Дэниэл, вертясь в красном балахоне.
— Я тут заклеил… — неуверенно начал Тэдди, вытаскивая жезл.
— Давай сюда! — Дэниэл нервно выхватил его из рук Тэдди. Палец жезла снова отвалился. — Черт тебя дери, недотепа! Из какого места растут твои руки, ты абсолютно бесполезен! А я еще назначил тебя Великим волхвом и монахом! Меня окружают одни идиоты!
— Дэнни, что с тобой происходит, ты так изменился…
— Заткнись! Молчи! Бестолочь! Провал… Чертов Нельсен… Мало того, что у меня с ним личные счеты, так еще Тень просил меня прикончить его. А «просил» равняется «приказал», потому как клан зависит от него. Он — спонсор и верный помощник, без него дело может погибнуть.
— Интересно, кто этот Тень…
— Не важно, не суй свой нос куда не следует! — Дэниэл сел на кресло, сделанное в виде трона, с вырезанными на подлокотниках цветками камелии.
«Почувствуй себя королем!» — в сердцах подумал Тэдди, и не мог сдержать улыбки.
— Чему ты радуешься, дурак! Пойдем! — Дэниэл схватил его за локоть довольно больно, и потащил в маленькую комнатушку. В ней, под лампой, стояло несколько аквариумов.
— Что это? — удивленно спросил Тэдди.
— Джунгарские хомячки. Смотри, в одном аквариуме белые хомячки, в другом — черные. Перед каждым нашим «походом» я испытываю судьбу. — Он взял огромный пинцет и подцепил им зверька. Хомячок начал пищать и вырываться. Тэдди отвернулся в сторону — у него были чересчур слабые нервы. — Смотри! — приказал Дэниэл. — Он посадил хомячка в пустой аквариум, затем, этим же пинцетом достал черного хомячка и выпустил его в тот же аквариум, что и белого. — Смотри, что сейчас будет. Я специально не кормлю хомячков, чтобы они были злыми. А теперь… Оп… — Дэниэл бросил в аквариум кусок земляной картошки. Сначала картошку схватил белый хомяк, но черный стал вырывать плод. Раздался писк. — Если победит белый хомячок, поход будет удачным, если же черный — то нет. — Хомячки продолжали кататься по аквариуму, вцепившись друг в друга крошечными коготками, пуская в ход два желтых передних резца. Полетели клочки шерсти. Белый хомячок обессилил первым. Черный схватил земляную картошку и утащил ее в угол.
— Вот все и решено, — сказал Тэдди.
— К черту! — злобно возмутился Дэниэл. — Кардинал! Кс-кс!..
Чинно вошел кот с черным пятном на голове, в форме кардинальской шапочки. Дэниэл схватил черного хомячка, швырнул на пол:
— Ужинай!
Но хомячок оказался проворнее и мигом забился под шкаф, куда коту не было доступа.
— Проклятые нигеры! — воскликнул Дэниэл. — Меня по-прежнему окружают одни идиоты! Завтра, готовься, мы нападаем на район Нельсена. Мы должны поймать этого черножопого щегла во что бы то ни стало! А Дэнни мудрый птицелов! И вот тогда… Я живьем с него шкуру спущу…

 

Небольшая баскетбольная площадка освещалась светом одинокого фонаря. Слышались крики.
— Маус, пидорская задница, посмотри, Длинный опять нас сделал!
Раздавался стук баскетбольного мяча.
— Ты, короткочлен, поосторожнее с выражениями!
— Опа! Двадцать — два, позорище!
— Дай косяк, Джейк!
— Делай его, веди!
— Поставьте рэпняк, NWA хочу!
— Пошел в жопу!
— Слушайте, а у Вайса можно кокаинчика прикупить?
— Не знаю, сам с ним разговаривай!
— Джейк, но у тебя же свои чуваки в этой шайке!
— Да мне плевать, передавай косяк, придурок!
— Опа! 13:3! Вздрючил вас, гавнюков, ха-ха-ха!
— Пошел ты!
Нигеры были так увлечены разговором и игрой, что опомнились только, когда оказались окружены плотным кольцом «белых колпаков». Молчаливо, в своих, нашептывающих ужас, нарядах, они стояли, держа в руках смоляные факелы, которые то и дело потрескивали, освещая горящие мрачным адским огнем глаза клановцев.
— Мама мия… — прошептал один из нигеров, — по-моему, у меня мокро в штанах!
Белые колпаки молчали. Молчали и нигеры, выпученными от страха глазами уставившись на процессию, которая появилась буквально из ниоткуда.
Заговорил один из клановцев, держащий жезл в виде руки, на которой не хватало указательного пальца.
— Вы, черномазые обезьяны, если хотите жить, приведите нам Андреа Нельсена, и на сегодня останетесь целы, и сможете слопать еще несколько бананов, взобравшись на пальму с ловкостью макаки, которая у вас в крови. Ну, вам что, уши заложило?!
— Мы…
— Вы мое имя там произнесли? — послышался голос сзади. — Чем я заслужил такую честь, господа клоуны? Сегодня опять Хэллоуин?
— Нельсен! — с дикой радостью воскликнул Дэниэл, и злорадно расхохотался.
«Какой знакомый смех!» — подумал Андреа. — «Я точно где-то его уже слышал и, думаю, уже не услышу никогда».
Нигеры, воспользовавшись замешательством, улизнули в кусты.
— Маг, четверка чернозадых сбежала, — сказал Лайнел Холл.
— Плевать! — глаза Дэниэла лихорадочно горели, он медленно шел к Андреа, словно найти этого человека — было смыслом его жизни. Дэниэл достал бензопилу:
— Ты сдохнешь, но перед этим так помучаешься, что смерть тебе покажется райским блаженством.
Откуда ни возьмись, вперед выскочила девушка, закрыв собою Андреа. Это было настолько неожиданно, что Дэниэл менее удивился бы, увидев перед собой космические корабли, прилетевшие с Плутона.
Девушка была одета в длинное красное платье с оборками и кружевами, вырез платья обнажил плечи, поражающие своей белизной. Длинные вьющиеся волосы, разметавшиеся в беспорядке, придавали ее виду что-то мистическое. Глаза горели.
Дэниэл опешил и сделал шаг назад.
— Помните, что вы убьете сначала меня, а потом его, проклятые расисты!
Дэниэл попятился назад, словно увидел привидение.
— Ты чего, девчонки испугался! — подтрунивал Лайнел.
Дэниэл не мог прийти в себя. Ее гордая осанка напоминала осанку пантеры, защищающую свою добычу.
— Кто… ты? — заикаясь, проговорил Дэниэл. У него мелькнула мысль, что он сошел с ума, а это видение.
— Ксандрия Ли Джонс, дочь Кристофера Ли Джонса. Вам это о чем-нибудь говорит?
Все стали перешептываться.
— Не смейте трогать этого парня, убирайтесь, психи-расисты, если не хотите проблем с полицией!
— Кого ты слушаешь, — сказал Лайнел, — к черту девчонку, займемся черномазым, мы должны выполнить приказание Тени.
— Отойдите все от них! — Дэниэл рявкнул так, что многие вздрогнули. — Кому еще раз повторить? Линяем отсюда, или кто-то не понял?
Одетые в развевающиеся балахоны, клановцы устремились за своим вожаком.
— И все-таки я тебя не понимаю, — заметил Лайнел.
— Мне плевать на твое мнение, — сказал Дэниэл, погруженный в свои мысли…

— Ты спасла меня, — проговорил Андреа, оклемавшись от шока.
Она положила руки ему на плечи:
— Я люблю тебя…

— Я люблю ее, — думал про себя Дэниэл, не слыша ни одного слова, сказанного товарищами. — А что такое любовь? Почему я думаю о ней? Почему так щемит сердце? Ради нее я сегодня даже не тронул Нельсена, которого так долго искал! Что это? Кто даст ответ?
— Дэниэл!
— Дэниэл! — неслось со всех сторон.
— Пошли все нафиг! Все нафиг! Я хочу остаться один! Нет, Тэдди, пойдем со мной.
Тэдди послушно подошел к другу-диктатору. Они молчали полдороги.
— Тэдди, ты когда-нибудь любил? — спросил Дэниэл резко. Тэдди ожидал любого другого вопроса, но только не этого. Он очень удивился.
— Любил.
— А как это, любить?
— Это когда живешь одним человеком, когда он превращается в смысл твоей жизни, когда думаешь об этом каждую секунду…
— Тэдди, я влюблен! — закричал Дэниэл. — А бывает ли любовь с первого взгляда, не знаешь?
— Не знаю, задумчиво ответил Тэдди, — бывает, наверное.

 

3

— Плохо, очень плохо, что ты не выполнил моего поручения! — проговорил Тень, недовольно зыркая глазами из-под прорезей в колпаке. — Замучил столько черных, а этого одного не смог. Не знал, что ты настолько малодушен, Дэниэл Дэйри! Не такому человеку нужно руководить кланом, если в самый ответственный момент его смогла остановить женщина, а, вернее, глупая девчонка!
Дэниэл изменился в лице:
— С чего это ты взял?!
Тень усмехнулся:
— Я всегда все знаю, на то я и Тень! Дружеский совет — побыстрее избавься от Нельсена, иначе лишишься финансирования и моей поддержки. Надеюсь, это понятно. Борись со своим малодушием, оно тебе не свойственно, ты же не Тэдди!
— Я не… — начал Дэниэл, но Тени уже и след простыл. — Пошел вон, я хочу подумать наедине! — прикрикнул он на Тэдди и тот послушно повиновался.
«Откуда он знает?!» — эта мысль не оставляла в покое. Еще не оставляла мысль о Ксандрии. Дэниэл решил добиться ее во что бы то ни стало, потому, что терпеть отказ не привык. В принципе, в том, что добьется Ксандрии, он и не сомневался, так как имел завышенную самооценку. Надев черную рубашку, сверху длинный плащ нараспашку, пригладил гелем челку, свисающую на глаза и взяв подмышку портфель, Дэниэл с видом важной птицы пошел бродить в окрестностях особняка Ли Джонсонов (отыскать его в городе труда не составило).
Несколько дней бродил Дэниэл поблизости особняка, но все было напрасно. Он выходил каждый божий день и уже отчаялся найти предмет своих мыслей (возможно, девчонка соврала фамилию), наконец увидел Ее. Она шла в нежно-голубом платье, легкая, воздушная, словно порхала, как бабочка. Будто бы плыла, накрывшись прозрачной тучкой, по небу, с белыми розами в волосах, которые трепал ветер. Так представлял ее Дэниэл. Он стал, как вкопанный, уставившись на Ксандрию, и не давая ей пройти.
— Вы что?! — даже испугавшись такого пристального взгляда, спросила Ксандрия. — Дайте мне пройти!
Он стоял, словно не от мира сего и не смотрел.
— Дайте пройти! — повторила Ксандрия. «Псих еще один!» — она оттолкнула его и быстрыми шагами направилась прочь.
— Прощай! — услышала она сзади. — Тебя удерживать не смею, я дорого ценю любовь твою…
— Вы?.. Кто вы? — проговорила она.
— Дэниэл Дэйри, а вас?
— Я… Ксандрия Ли… Зовите меня просто Ксандрия, — сказала она, думая, что если люди услышат фамилию ее богатого и знаменитого отца, они начнут к ней по-другому относиться. Дэниэл галантно поцеловал белую, как жемчуг, кожу ее руки.

Ксандрия была ошеломлена. Это был просто герой ее романа, ее идеал. Эти манеры, этот стиль, эта падающая на глаза челка жгуче-черных волос, эти горящие глаза… Да и человек, читающий первой встречной девушке сонеты Шекспира, не может быть прагматиком. Он идеален!
— Мне кажется, что у нас много общего, — сказал Дэниэл. -т Не будет ли вам так угодно составить мне компанию в кафе, что неподалеку, пропустить по чашечке кофе?
«Боже, никто со мной еще не разговаривал с таким уважением, так мило и возвышенно!»
— Да, я очень охотно приму ваше предложение, — ответила Ксандрия. Они направились в кафе «I’m Glad to see you».
— Два кофе пожалуйста, — сказал Дэниэл. — Или леди хочет чего-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — ответила Ксандрия. Она не могла оторвать от Дэниэла глаз, настолько привлекателен был его образ.
— Вы любите Шекспира? — спросила она.
— Да, очень. И сам пишу стихи. Я по-прежнему неисправимый романтик, — Дэниэл был хорошим актером, он умел легко перевоплощаться. Из плохого мальчика, а точнее, не по годам жестокого садиста, он предстал молодым поэтом, романтиком, изысканным, культурным, умеющим по-достоинству оценить женскую красоту и писать ей дифирамбы. Этот образ был полным антиподом естеству Дэниэла, но он на пять с плюсом вошел в свою роль.
— Я бы хотела услышать одно из ваших произведений, — сказала Ксандрия.
— Прочту вам небольшой отрывок и не судите строго. Это были поиски самого себя в этом странном, непонятном мире, в котором, однако, столько прекрасного! Слушайте же!
— Извините, что перебила, — сказала Ксандрия, — но вы ничего не слышали?
— Нет, — удивленно прислушавшись, сказал Дэниэл. — А что?
— Мне послышалось, продолжайте, пожалуйста… — но она больше не слышала его. Она слышала огромный гонг, стучащий в голове, доводя чуть ли не до сумасшествия. Ксандрия оглянулась на людей — все ужинали и беседовали каждый о своем, никто ничего не слышал. «Да, а я и забыла, что я не такая, как все, что слышу то, чего другие не слышат»…
Ксандрия чувствовала негативные флюиды, которые сбились в одно большое облако, накрывавшее ее. Удары гонга становились все невыносимее. Тихо вскрикнув, Ксандрия потеряла сознание.
— Что с вами, что с вами? — кинулся к ней Дэниэл. — Воды!
Удары гонга становились размеренными и четкими. Один удар ровнялся одному кадру прокрученной кинопленки. Снова Реколетское кладбище…
— Мама, мама! — плачет Ксандрия. — Я заблудилась! — ветер беспощадно поднимает и кружит в воздухе вереницу засохших осенних листьев (но в этом мраморном городке нет деревьев, откуда взяться листьям!)
Ксандрия с распущенными волосами, в длинной белой рубахе. Ей девять лет.
— Мама, хочу домой, домой! — плачет Ксандрия. Удары гонга становятся все чаще, пленка прокручивается быстро. Все возвращается на круги своя, к двум мраморным статуям: коленопреклоненной девушке и крылатому ангелу.
— Вот он, твой дом! — слышится голос извне. — Ваша мраморная могила на Реколете — твой удел!
Ксандрия начинает кричать. Удар гонга становится чаще, пленка прокручивается назад.
— Еще воды! — закричал Дэниэл, суетившийся возле любимого создания. Ксандрия открыла глаза и стала кричать.
— Смотри, шальная какая-то, — сказал приятель своему другу за соседним столиком.
— Да у нее эпилепсия, — послышалось с другого столика.

— А может в нее дьявол вселился? — сделал предположение еще кто-то.
Ксандрия очнулась. Первые ее слова были — бежать отсюда! — она кинулась из-за столика к двери.
— Постойте, куда вы! — закричал Дэниэл, но она не ответила.
— А я ее цепанул! — с гордостью сказал он сам себе. — Она будет моей, ибо так сказал Я — Дэниэл Дэйри, Великий Маг Невидимой Империи.

После этого происшествия Ксандрия слегла. Она снова заболела неведомым науке заболеванием. Сильнее обычного побледнела, не ела совсем, слабость была такая, что трудно было вставать.
Раздался стук в дверь.
— Да?
— Ксандрита, это тебе прислали, — вошел садовник, таща за собой огромнейшую в своем роде корзину ярко-красных роз.
— Ого! — вырвалось у Ксандрии. — Это от кого?
— Там записка, — проговорил садовник, устанавливая корзинку поближе к кровати, чтобы больной не пришлось нагибаться.
— Выздоравливай, девочка!
— Спасибо! Как они прекрасны! — Ксандрия полезла в корзину и достала записку:
«Самому прекрасному цветку, расцвевшему в моем сердце. С любовью, Дэниэл Дэйри».
Ксандрия закрыла глаза, вспомнив черты далекого, как сон, видения. Той неправдоподобной встречи.
— Дэниэл… — проговорила Ксандрия, поднося к лицу нежный цветок розы. Зазвонил мобильный.
— Да?
— Здравствуй, детка! Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, Андреа, сильная слабость…
— Я хочу скорее увидеть тебя…
— Боюсь, что пока это невозможно, я не могу вставать, а у меня встретиться нереально…
— Это потому, что я черный, да?
— Ну что ты! Отец всегда зверем бегал за мной. Но и в моей болезни есть свои плюсы: поездку в Гарвардский университет придется надолго отложить…
— Это радует. Целую, малышка, надеюсь поскорее тебя увидеть. Я тебя люблю! — гудки в трубке. Ксандрия задумалась. Правильно ли она поступила что решила быть с Андреа? Он — человек совсем другой культуры, человек из другого мира. Он груб, в каждой фразе вставляет крепкие словечки и совсем нецензурные эпитеты. Он привык совсем к другой жизни, к жизни в черном гетто. А Дэниэл… Полная его противоположность. Начитанный, романтичный, с чувством хорошего вкуса. Она всю жизнь мечтала именно о таком человеке.
«А достался негр!» — зло посмеялся голос в глубине ее души.
— Дэниэл!.. — проговорила Ксандрия.
«Но Андреа — твоя судьба», — проговорил внутренний голос.
— Судьбу можно изменить, — сама себе сказала Ксандрия.
Она провела рукой по лепесткам роз. Что-то злое исходило от них, что-то мертвое, веяло каким-то нехорошим предчувствием…

 

4

— Че пишут? — с опаской спросил Мэтод Мэн.
— Иди, почитай, — ответил RZA, возвращая текст.
— В том же стиле?
— А ты почитай, почитай!
Мэтод Мэн боялся увидеть то, что ему писали до этого. Написанные неизвестным проклятия и пожелания здорово портили ему настроение. Но любопытство взяло верх.
«Привет, ублюдок-папочка! Нет, верное, если у меня такой отец, то ублюдок-то я! Приветик тебе от шлюшки Памелы Нельсен, чьим отпрыском, по совместительству, я тоже являюсь.
P.S.: твой новый альбом — полное дерьмо!»
— Эй, чувак, что с тобой! — уже раза четыре толкал его в бок RZA. — Проблемы?
— Памела Нельсен… — проговорил Мэтод Мэн, глядя в одну точку.
— Ты это о чем?
— Памела… — я встречался с ней давно, лет двенадцать назад. — Так это может быть, мой сын…
— А может быть, аферист, который, узнав о моменте из твоего прошлого, хочет воспользоваться твоим состоянием, — заметил RZA, пуская колечки дыма.
— Еcли бы он хотел воспользоваться моим состоянием, — ответил на это Мэтод Мэн, — он бы совсем другие вещи мне бы писал, и уж вряд ли бы называл ублюдком. Это мой сын, и я должен его разыскать!

Ксандрии, на протяжении болезни, снился один и тот же сон — кукла, зарытая в грязь. Она пока еще не понимала, почему ее мучил этот сон, но знала одно — с этим сном связана ее жизнь. Довольно неприятный, но ставший уже обыденным сон про куклу прервал стук в дверь.
— Да? — крикнула Ксандрия спросонья, едва продрав глаза.
В комнату заглянуло улыбчивое, бородатое и такое знакомое лицо садовника Питера Олсена.
— С добрым утром, моя дорогая девочка! Тебе тут сюрприз…
Он достал букет девственно-белых прекрасных камелий. Ксандрия развернула записку. «Ваша хрупкость и невинная красота затмят любой из этих наипрекраснейших цветков. Душою и сердцем преданный вашей красоте и неповторимости Дэниэл Дэйри».
Поражаясь этому загадочному человеку все больше, в душе Ксандрии все больше закипала страсть. С каждым днем ей все больше хотелось увидеть Дэниэла, а невозможность этого подогревала вдвойне. Даже стало казаться, что увидила бы она сейчас Дэниэла — сразу бы кинулась ему на шею.
Про Андреа Ксандрия стала думать все меньше, и даже иногда отключала телефон, когда он звонил.
Вскоре Ксандрия начала вставать с постели. Ее так сильно шатало, что она шла, опираясь на предметы мебели. Ксандрия по-прежнему не могла есть, она очень сильно исхудала. Она заваривала себе отвар из особого вида трав для поддержания жизнедеятельности. Рецепт дала ей старая знахарка, спасшая ее от неизвестной болезни еще в детстве.
— Давай увидимся? — пятый раз звонил Андреа.
— Не могу, — отвечала Ксандрия, а с языка готово было сорваться «не хочу».
После долгой болезни ей захотелось просто пройтись по улице, посмотреть на сад, на распустившиеся цветы. Взглянув случайно на комод, она обнаружила лежащие на нем ключи.
«Клоун», — сразу же промелькнуло в уме. Охватил страх и, вместе с тем, нескончаемое любопытство.
«Я должна пробраться в дом и узнать его тайну», — Ксандрия протянула руку за ключами, но рука дрогнула — охватил панический страх.
«Рисковое дело, но если я его не сделаю, мне никто все равно ничего не расскажет, никогда не узнаю, кто этот чокнутый клоун, и почему он меня преследует».
Ксандрия твердо решила идти и уверенно взяла ключи, сжав их в кулаке. ОТ слабости ее слегка шатало, но свежий воздух пошел на пользу.
— Куда ты, девочка? — спросил старый садовник, высаживая на клумбе рассаду маргариток.
— Прогуляться, дядюшка Питер. Устала я лежать на одном месте.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Вполне.
Мысли Ксандрии были заняты расчетами. «Он работает клоуном. Сегодня выходной день. Дети пойдут в цирк. Придурок не вернется раньше вечера. Если я зайду в его дом на полчасика — ничего не случится, зато многое может стать на свои места»…
Ксандрия шла по знакомым переулкам, к проклятому месту. В ушах стоял голос клоуна: «Распустились розы у меня в саду»…
Погрузившись в свои мысли, Ксандрия даже не заметила, как оказалась у серой калитки, возле которой росли благоухающие кустарники роз. Посмотрев тщательно в замочную скважину, она убедилась, что в окнах дома пусто и темно.
«Наверное, длинный ключ от калитки», — дрожащей рукой Ксандрия просунула ключ в замочную скважину и повернула два раза. Калитка с легким скрипом открылась, приглашая гостью в неизведанную тайну. Ксандрия переступила порог — еще раз оглянулась назад и обреченно вздохнула, будто бы жизнь ее заканчивалась по ту сторону порога.
Не в силах унять дрожь, Ксандрия вошла, захлопнув, как можно тише, калитку. Входную дверь открыть не составляло особого труда ключом, что поменьше. Она очутилась в комнате, полной таинственных и ужасных загадок. Хромой уродец не соврал — здесь действительно пахло смертью. Настолько, что этот запах щекотал ноздри. Ксандрии захотелось кричать и бежать прочь отсюда, но желание узнать правду перебороло страх.
Ксандрия увидела стоящий на столе светильник, и включила его. Сразу же бросились в глаза стены комнаты — они были увешаны плакатами, картинами и рисунками, на которых была изображена красивая женщина. Приглядевшись поближе, Ксандрия поразилась внешним сходством своим с женщиной, изображенной на картинах. Те же глаза, брови, нос… Только волосы у нее были светлее и совсем не завивались. Все картины были подписаны: «Эвилина. Прекрасный бутон розы»…
Или: «Моей любимой жене, Эвилине, самой прекраснейшей женщине на земле», «Моей маленькой королеве», «Любимая, никто не в силах нас разлучить, ведь ты смысл моей жизни. Без тебя я ничто»…
Стихи, строки, посвященные безумной, преданной любви, какая бывает один раз и навсегда.
Ксандрия увидела свадебный портрет своего «двойника» — Эвилину и красивого молодого парня в черном фраке. Они выглядели очень счастливыми, счастливыми совершенно искренне, без тени фальши… Подпись: «Рой и Эвилина Сандерс. В день свадьбы.»
— Рой Сандерс… — медленно и с ужасом проговорила Ксандрия, словно упомянула дьявола в церкви на вечерней.
— Рой Сандерс… Клоун…
Она взяла свадебный портрет со столика и всмотрелась в красивое лицо жениха: счастливый, улыбающийся, разве мог он быть тем самым полоумным клоуном?!
— Какое красивое, обворожительное лицо, — Ксандрия залюбовалась фотографией, проведя рукой по улыбчивому лицу, на мгновение забыв, что это клоун. «В чем же дело? Наверняка он стал вдовцом»… Ксандрия вернула фотографию на место и продолжила поиски. Выдвижные полки шкафчика были полностью завалены газетными вырезками.
Ксандрия взяла одну из них.
«Жена известного клоуна Роя Сандерса зверски убита маньяком-каннибалом»… — рука Ксандрии задрожала и она выронила листок. Быстро подняла и положила обратно в шкаф.
«Маньяк повесился в тюрьме, не дождавшись свадебного процесса»…
«Известный клоун Рой Сандерс серьезно болен и госпитализирован в психиатрическую лечебницу»…
История начала проясняться.
Взгляд Ксандрии случайно упал на свертки, стоящие в углу. Она вспоминала, как клоун запаковывал что-то в свертки, а потом нес их, схватив заодно и лопату.
«Интересно, а что же в свертках?» — подумала Ксандрия. Она перерезала ножом веревки, которыми были перевязаны свертки. Развернув бумагу, она обнаружила… человеческую ногу, разрубленную на четыре части. Закричав не своим голосом, Ксандрия бросилась бежать, перевернув по пути кастрюлю, стоящую на плите, из которой вылился на пол бульон и отрезанное человеческое ухо. Словно обезумев, крича не своим голосом, Ксандрия бросилась бежать к двери. Но (о ужас!), дверь захлопнулась с другой стороны и открыть ее оказалось невозможно.
Продолжая кричать, Ксандрия пыталась разбить стекла, но стекла оказались непробиваемыми… Метаясь из угла в угол, Ксандрия услышала радостный голос, напевающий песню про розы. «Клоун возвращается!!!! Мне конец»… Думать долго не пришлось — она спряталась за огромную бочку, в которой, предположительно, мариновались человеческие суп продукты. Если бы Ксандрия ела в эти дни, то рвоту сдержать бы просто не смогла. Голос слышался все ближе.
— О, ключи нашлись! — проговорил клоун, хихикнув про себя, и повернув в двери ключ.
«Не выдержав чудовищной потери жены, он сам свихнулся и стал маньяком-каннибалом», — мимолетно пронеслось в голове. Клоун вошел в комнату, взглянул на включенный свет, полуоткрытый шкаф, разлитый бульон и валяющееся на полу человеческое ухо.
— А у нас сегодня гости, — довольно проговорил клоун и, став перед зеркалом, принялся снимать грим. ОН снял клоунский нос, отклеил рыжие пучки волос, стер улыбающийся до ушей рот и грим на лице.
— Вот так, мой друг! — снова сказал он сам себе и захихикал. Его лицо стало почти таким же, как на фотографии, только кожа после снятия грима несколько покраснела.
— А у нас сегодня гости, — снова повторил клоун. — Это снова ты, признавайся, убогий уродливый калечка? Ты снова подглядываешь за мной? И даже выучил мою песенку! Разве я не обещал замариновать твой член на этой неделе? А ну-ка, немедленно выходи! Не хочешь? Что ж, тогда я сам найду тебя и твоему члену будет грозить филе!
Не снимая клоунского костюма, клоун, словно коршун в поисках добычи, принялся рыскать по комнате. «О Господь!» — подумала Ксандрия, сжав кулаки и закрыв глаза, из которых текли слезы. Неужели эта тайна будет стоить ей так дорого! Она впилась ногтями себе в руку, пока не побежала кровь.
— Выходи, хромоножка! На твоей худосочной заднице только суп варить! Сейчас будет кричать: «Рой, не нужно! Не делай мне больно!» — перекривлял клоун. — Все так кричат, глупцы! Они не понимают, что я все равно сварю свой веселый навар! Ну, где же ты там, родной? — Клоун заглянул под стол: — И здесь нет, ну что ж ты с ним будешь делать! Как там маринад? Нужно, чтобы он получше настоялся. — Клоун взял огромный черпак и начал открывать бочку. Ксандрия уткнула голову в колени, пытаясь раствориться в воздухе. Клоун открыл бочку и запустил туда здоровый черпак.
— Эх, мои грибочки! Пенис, как огурчик! А вот ухо — сыровато, — он откусил кусок уха и с хрустом прожевал.
— К черту! — он бросил ухо, которое попало прямо за шиворот Ксандрии. Разумеется, девушка не выдержала и стала кричать. Губы клоуна широко растянулись в улыбке:
— О, а вот и гости! Милое дитя, ты наверняка проголодалась? — клоун протянул ей руку, на которой не доставало мизинца. — Отведаешь со мной свеженькую отбивную, а? Ха-ха-ха! Или… Свеженькая отбивная неплохо бы получилась из тебя…
В первый раз в жизни Ксандрия действительно поняла и прочувствовала смысл слова «конец».
«Не сдамся!» — решила Ксандрия. — «Буду играть!»
Взяв себя в руки, пытаясь говорить как можно увереннее, без дрожи в голосе, она произнесла:
— Любимый, ты меня не узнал? Это же я, Эвилина.
— Эвилина?! — клоун схватил ее за руку, и, не отрывая взгляда от лица, вытащил на свет. — Ты лжешь, Эвилина мертва!
— Нет, любимый, я не умерла. Это же я, просто немного изменила прическу. Это же я, твой прекрасный цветок розы! и она запела: «Распустились розы у меня в саду, самую прекрасную среди них найду»…
— Эвилина… — как зачарованный, проговорил клоун. — Моя маленькая королева… — он взял ее лицо в свои руки и приблизил к своим губам. Ксандрии сделалось плохо — она вспомнила, как он недавно жевал человечье ухо.
Но ради жизни приходилось играть… Она расслабила губы и вскоре почувствовала прикосновение придурка-каннибала, который все-таки оставался прекрасным, хотя бы внешне. После долгого тошнотворного поцелуя с каннибалом, еще не оправившаяся от болезни, Ксандрия потеряла сознание.
Когда она очнулась, то увидела себя привязанной к стулу, а на столе лежал весь арсенал куховара-мясника. Каннибал сидел с поваренной книгой и читал вслух:
— Приготавливая суп или бульон, мясо следует заливать холодной водой. При медленном нагревании воды, часть белков и солей переходят в раствор в результате чего получается вкусный и питательный суп… Если вам нужно побыстрее варить бульон, нарежьте мясо поперек волокон наподобие лапши, — каннибал стучал ребром ладони по столу, имитируя, что режет мясо, — быстро варится бульон и с приготовленными из мясного фарша фрикадельками… — клоун посмотрел на Ксандрию: — Нет, Эвилина, ты больше не умрешь, я не позволю тебе умереть второй раз! Я приготовлю из твоего мяса вкусное блюдо и съем его без остатка. Таким образом, мы соединимся навеки, ты будешь жить во мне!..
Ксандрии едва не сделалось плохо от оптимистичных слов каннибала.
— Рой, любимый, за что ты хочешь причинить мне смерть? Ты же любишь меня!
— Моя маленькая королева, я не хочу причинить тебе смерть, я хочу дать тебе жизнь вечную…
Клоун стал подбирать топорики для рубки мяса.
— Нет, сюда подойдет топорик поменьше… — рассуждал клоун. — А может лучше ножом в сердце, как колют свиней? Нет, свиньи — это ужасное сравнение для моей единственной любимой маленькой королевы, моего розового бутона. Милая, мы навсегда будем вместе… Топориком в висок, вот сюда. Мои искусные руки аккуратно порежут твое нежное мясо, а мой изысканный вкус гурмана никогда меня не подводил — я приготовлю блюдо, достойное тебя, любовь моя!
Огонь в камине, раззадоривая, поблескивал. Над ним уже висел здоровенный котел. У Ксандрии началась паника. Стоило ли восемнадцать лет коптить землю, чтобы быть съеденной придурком-каннибалом!
Клоун пошел мыть руки, надев свеженький, только что выстиранный фартук и нарукавники.
— Он схватил топор.
— Любимый, погоди минутку… — начала Ксандрия.
— Что такое? — обернулся клоун.
— Ты все правильно говоришь, но…
— Но что?
— Я бы хотела напоследок провести с тобой ночь, мы так давно не были вместе!
— О, да, да! — захлопал в ладоши клоун.
— Так развяжи мне руки!
Клоун взял нож и разрезал веревки, покрывая поцелуями ее руки.
— Мой розовый цветочек, моя жизнь, моя любимая, я так соскучился…
— Поцелуй меня, пожалуйста, жалобно попросила Ксандрия.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Ксандрия схватила со стола давно приглянувшийся топорик и, размахнувшись, ударила клоуна по голове. Топорик остался в черепе. Клоун с паническим ужасом посмотрел на нее.
— За что?.. Эвилина?.. — по-детски наивно, спросил он. Ксандрии на какое-то мгновение даже стало жаль его.
— За… что? — повторил клоун. — Я ведь любил… — он шатающейся походкой пошел к двери, кровь хлестала сверху, словно из душа. Под действием этого кровавого душа, клоун вышел на улицу, открыл калитку, сделал еще несколько шагов и свалился на улице, лицом в грязь и больше уже не поднимался. Одна соседка подошла ближе, перевернула его навзничь, проверила пульс.
— Сдох! — закричала она, и едва ли не бегом помчалась звонить в соседние дома.
— Что случилось? — удивленно спрашивали все.
— Клоун умер! Проклятый клоун умер! — как заведенная кричала соседка.
— Клоун умер! — стали все выходить из своих домов. — Слава Господу! Господь услышал наши молитвы! — все окружили труп клоуна плотным кольцом, желая лично убедиться в его смерти.
— Умер, умер, — твердили все.
— Будет цело между ног, потому, что клоун сдох! — весело пропел хромоногий уродец. Он отплясывал, забыв о хромоте, над трупом клоуна, словно туземец, принесший жертву. Этот нелепый гротескный случай надолго врезался в память Ксандрии. Не скрывая улыбок и веселого смеха, жители вынесли канистру с бензином, облили труп клоуна и подожгли. А уродец еще долго выплясывал вокруг костра. Вот и нет маньяка-каннибала! Только вряд ли он и после смерти соединиться со своей Эвилиной, ведь душа его непременно уже унеслась в ад.
— Клоун-то умер, а кто ж его убил? — спохватился один старик. Все стали оборачиваться по сторонам, но никого не увидели — Ксандрия уже неслась по улицам, как можно дальше отсюда.

 

 

5

То ли судьба игралась ею, то ли она судьбою, но навстречу шел Дэниэл. Это был именно он! Ксандрия кинулась к нему на шею и обхватила мертвым кольцом. Тело ее дрожало, зубы выстукивали дробь, в глазах застыл ужас.
— Что случилось? — удивился Дэниэл.
— Такое произошло со мной… Я только что убила человека!..
Дэниэл пожал плечами:
— Ну и что? Раз убила, человек этого заслуживал.
— Заслуживал! — не могла не согласиться Ксандрия. — Мне так плохо! Я сойду с ума! — она стала рыдать, не останавливаясь, трясясь всем телом.
— Ну, ну, — Дэниэл гладил ее волосы, пытаясь улучить момент, чтобы поцеловать краешек ее подбородка. — Все будет хорошо.
— Я так рада, что встретила тебя, мне кажется, что мы знакомы целую вечность…
— А может так оно и есть, — философски ответил Дэниэл. — А знаешь что, давай поедем ко мне? Выпьешь чаю или виски, успокоишься и все мне расскажешь? — он посмотрел на нее. — Идет?
— Идет! Ксандрии сейчас нужна была поддержка, человек рядом, который поддержит ее, поможет забыть этот кошмар, от которого она боялась сойти с ума.
— Входи, — сказал Дэниэл, закрывая дверь на ключ. — Садись, я накрою тебя теплым пледом.
— Спасибо, — промямлила Ксандрия.
— Чай, кофе, виски?
— Пожалуй виски.
Через минуту бутылка виски уже стояла на столе. Рюмку Ксандрия выпила практически залпом (это было ей необходимо). Приятное долгожданное тепло разлилось по телу. Дэниэл долгим многозначительным взглядом смотрел на нее, перебирая ее волнистые волосы своими тонкими пальцами и наматывая на них каждую прядь.
— Что случилось?
— Не хочу говорить об этом, — Ксандрия перевела на него томный взгляд.
— Я влюблен в тебя, — проговорил Дэниэл. Ксандрия не ответила, попыталась улыбнуться. Она все еще не могла прийти в себя после того, что произошло. Дэниэл провел рукой по ее тонкой шее:
— Расслабься, я сделаю тебе массаж.
Он начал массировать ее плечи и шею.
— Так легче?
— Да…
Плавно массаж перетекал в поцелуи.
— Ты — мой идеал, образец человека, о котором я всегда мечтала.
Дэниэл самодовольно улыбнулся:
— Кто ж сомневался! — постепенно начало раскрываться его истинное лицо. — Хочу тебя!
Поцелуи и ласки становились более страстными, а губы шептали кучу любовной чепухи. Эту чудную прелюдию нарушил стук в дверь. Дэниэл привстал, убирая волосы за уши:
— Обещай… Обещай мне, что не выйдешь из этой комнаты, пока я тебя не позову?
— Да, — кивнула Ксандрия. Дэниэл проводил ее в соседнюю комнату.
Он подбежал к двери:
— Кто?
— Поцелуй белой камелии!
Дэниэл открыл дверь:
— Тень! Только быстро, я не один.
— Ты мне еще условия ставить будешь?! Мало того, что не выполнил поручения, еще и рот открываешь! Ты и твоя шайка зависите от меня, — он с гордостью ударил себя в грудь.
— Мы ни от кого не зависим, — нагло ответил Дэниэл.
Ксандрия подошла к зеркалу. Ее так шатало, что она оперлась на него. Зеркало качнулось, раздался стук. Из-за зеркала выпал жезл.
— Что это еще такое? — Ксандрия взяла жезл, чтобы рассмотреть его поближе. Жезл был в виде искусно сделанной руки, на которой не хватало указательного пальца.
— Гм!.. Где я могла видеть эту штуковину? — неожиданно перед глазами всплыла картина, когда ее и Андреа окружили белые колпаки, у одного из них Ксандрия видела точно такой же жезл. Таких жезлов не могло быть два. Эти вещи делаются единственными в своем роде. «И голос Дэниэла так похож на голос того, в белом колпаке… Нужно узнать, что к чему. Что он мне на это скажет?» — Ксандрия вышла из комнаты, забыв о запрете.
— Дэниэл, что это? — она показала жезл, но увидив Тень в клановской одежде, продолжать не понадобилось. Дэниэл гневно сверкнул глазами:
— Я же просил тебя не выходить из комнаты! Теперь ты все про меня знаешь и… прости, тебе придется умереть!
— Дэниэл, ты не сможешь… — прошептала Ксандрия.
— Прости, ты не оставила мне выбора. Я влюблен в тебя, но не хочу остаток дней провести за решеткой, я еще нужен клану. Во имя клана мне придется принести жертву, хотя и очень дорогую жертву… — Дэниэл достал нож. Но не успел он замахнуться им, как услышал громкий крик Тени:
— Отойди от моей дочери, мерзкий ублюдок!
Рука Дэниэла с ножом так и зависла в воздухе, а потом беспомощно опустилась. Страх в глазах Ксандрии перерос в удивление. Тень снял колпак и отшвырнул его в сторону.
— Папа?!! — не выдержала Ксандрия. Этот день чересчур был полон сюрпризов.
— Кристофер Ли Джонс?! — в свою очередь проговорил Дэниэл.
— Да, именно я! — гордо сказал Джонс. — Моим прапрадедом был судья Томас Ли Джонс из штата Теннеси, офицер армии Конфедерации, создатель Ку-Клукс-клана.
Дэниэл присел. Ему казалось, что он сошел с ума. Перед ним стоит предок Томаса Ли Джонса, основателя Ку-Клукса. Это было выше его сил, он не нашелся, что сказать.
— А Нельсена я хочу уничтожить потому, что этот убогий негр шатается с моей дочерью. Ее выследил один из моих частных детективов. А ты, за то, что поднял руку на моего ребенка, останешься без моей поддержки и финансирования. И мне плевать, что с вами будет дальше!.. — Джонс схватил Ксандрию за руку и потащил домой, а Дэниэл так и остался сидеть, пытаясь что-то понять.
Ксандрии захотелось увидеть сейчас Андреа. Обнять его и не отпускать. Она почувствовала, что нуждается в нем, как ни в ком другом.
Дэниэл стал ей отвратителен, как, впрочем, и отец. Так всегда бывает — человек, в погоне за чем-то лучшим может потерять и то настоящее, что имеет. В жизни нас подстерегает много соблазнов, главное — сделать правильный выбор, чтобы впоследствии не пришлось жалеть и говорить: «Ах, если бы»…

Поздно ночью Андреа разбудил стук.
— Какого черта! Кого там еще принесло! — недовольно вскричал он.
— Неужели нашел! — послышался за дверью мужской голос.
— Твою мать! — выругался Андреа, споткнувшийся в темноте. Он открыл двери: на пороге стоял высокий человек с рюкзаком, в кепочке.
— Вам чего? — пробурчал Андреа.
— Здесь живет Памела Нельсен? — спросил человек.
— Ну и?.. — не зная, как отделаться от ночного гостя, спросил Андреа.
— А ты, стало быть, ее сын?
— И че? — спросил Андреа. Человек молчал и пристально смотрел на него блестящими глазами из-под кепочки.
— Чего это вы на меня так смотрите? — подозрительно спросил Андреа.
— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.
— Андреа… А в чем, собственно, дело, мать вашу!
Человек продолжал молчать и смотреть на него. Потом просто протянул руку:
— Клиффорд Смит.
Андреа отпрянул в сторону и расхохотался нервным смехом.
— Кто послал тебя прикалываться надо мной, кто рассказал о моей тайне?! Отвечай, говнюк! Смешно, да? Смейтесь, ха-ха-ха, как смешно!
— Андреа, что там за шум! — выбежала на порог негритянка. Она снизу вверх посмотрела на огромную фигуру.
— Ну здравствуй, Памела!
— Кл… Клифф?!! Не может этого быть!!
— Я, Памела, я. Девятнадцать лет прошло!
Андреа слушал эти речи, как безумный, удивляясь тому, что мать тоже стало подыгрывать в этом злом спектакле.
— Ну, заходи, не стой в дверях!
Когда Памела включила свет, Андреа увидел стоящего перед ним Мэтод Мэна. Его едва не прибило к стене, язык отнялся.
Мэтод Мэн ласково посмотрел на него:
— Хороший у тебя сын, Памела.
— У нас, — поправила она.
Грудь Андреа лихорадочно вздувалась. Его переполняло столько противоречивых чувств, что, казалось, мозги лопнут.
— Чего приперся? — наконец вымолвил Андреа. — Не знал меня никогда и сейчас не нужно. Кинул мать одну, беременную, засранный ублюдок! Убирайся к себе в Нью-Йорк и читай там свой отстойный рэпчик!
— Андреа! — не выдержала Памела. Мэтод Мэн печально опустил глаза.
— Я понимаю, возможно, твои претензии справедливы, но я не знал, что Памела беременна…
— Да насрать мне, что ты знал, а чего нет! — огрызнулся Андреа.
— Андреа, я понимаю тебя. Но… Я не хочу, чтобы наше знакомство прошло вот так… Утром мне нужно улетать, начинаются гастроли. У нас одна ночь…
— Да мне плевать! — Андреа наспех оделся и вышел, хлопнув дверью, громко добавив во всеуслышание:
— Я не вернусь, пока этот не выметится отсюда!

6

Андреа прошелся по кварталу. Как-то сегодня здесь было зловеще тихо, как в городе мертвых, все спали. Качнулась ветка — с нее сорвалась какая-то птица. Раздался свист.
-Эй, папуасик! — раздался голос сзади. Андреа обернулся. Перед ним, словно из-под земли выросли привидения. Смиренно сложив руки, стояли белые колпаки. Душа Андреа ушла в пятки.
— Он! — сказал колпак, увенчанный тремя рогами.
— Нельсен, готовься принять свою смерть!
— Ого! — ответил Андреа, пытаясь выглядеть мужественно, собрав в кулак остатки своей смелости. — Чем же я удостоился такой чести, что великие и ужасные знают меня по имени.
— Потому что есть люди, которые ненавидят тебя лично, черный скот! — был ему ответ.
— Даже так? Тогда этот человек может даже получить удовольствие, сразившись со мной один на один. Или человек испугался?
Дэниэл вышел вперед:
— Сдохнешь, как собака! — завязалась потасовка.
Ударом ноги Андреа удалось выбить нож из руки соперника, но Дэниэл мгновенно достал новый. Андреа быстро увернулся, поэтому нож задел только локоть.
— Получи, черномазая обезьяна! — Дэниэл размахивал ножом, но все мимо. — Андреа был проворнее, не обремененный длинным балахоном и громоздким колпаком. Приблизившись к врагу на расстоянии «того самого», Андреа содрал с врага колпак:
— Дэниэл?! Дэниэл Дэйри, ты?!!
— Да, нигерский выродок, я! И ты заплатишь мне за то, что по твоей вине меня исключили из колледжа!
— Да я-то причем, ты это заслужил! — проговорил Андреа и тут же осекся, подумав: «Да они ж меня разорвут здесь! Плохи твои дела, нигер! Не хочу умереть, не обняв родного отца»…
Увидев, что клановцы дружно обнажили ножи, Андреа закричал:
— Ура, вот они, копы!
Пока белые колпаки были в замешательстве, Андреа сделал ноги.
— Придурки, да он развел нас! — злостно проговорил Дэниэл, водружая себе на голову валявшийся в грязи колпак, с которого отпал один рог.
— Да, но ты же тоже повелся! — заметил кто-то, чем окончательно довел Дэниэла до белого коления. Андреа мчался, как смерч.
— Мне жаль, Памела, что все так вышло, — скорбно сказал Мэтод Мэн. — Выкроил время, которого у меня в обрез, думал, с сыном пообщаюсь, да видно ни с чем уеду, — он надел на плечи рюкзак. — О, вас не забуду, помогу всегда. Только вот когда увидимся теперь, не знаю… Времени понты. Ну, Памела, уж не обижайся!
— Бог даст, еще увидимся, живы будем! — ответила Памела.
Распахнулась дверь и влетел Андреа, кинувшись Мэтод Мэну на шею. Все опешили от неожиданности.
— Андреа, засранец, что это за кровь! — воскликнула Памела, глядя на стекающую вниз струйку крови.
— Ерунда, зацепился гвоздем…
Мэтод Мэн сжал сына в крепких нигерских объятиях, в глазах заблестели слезы.
— Пора мне, сынок, в аэропорт опоздаю, — проговорил Мэтод Мэн.
Андреа очнулся: в окнах уже было светло. Он понял, что они простояли так чуть ли не около часа.
— Я проведу? — спросил Андреа.
— Конечно проведешь, буду очень рад.
Они вышли. Памела помахала вслед рукой.
— Глядите, Мэтод Мэн! — ляпнул Маус.
— Да ну, разводишь! — малолетки, размахивая блокнотами и ручками, кинулись за ним.
— Разводит ведь, вонючка!
— А ты на фотку глянь, одно лицо! За ним давай, мудазвон галимый!
Мэтод Мэна окружили малолетки.
— В следующий раз, маленькие засранцы! — проговорил Мэтод Мэн. В конце концов автографы можно отксерить, — прорвавшись сквозь толпу малолеток, они сели в такси.
— Жаль, что я пришел слишком поздно, — с сожалением сказал Андреа. — Но это время было мне необходимо, чтобы понять многое… Как жаль, что иногда бывает слишком поздно…
— Ничто не поздно, — Мэтод Мэн оптимистично потрепал его по плечу. — Я приеду через полгода, обещаю. У меня будет несколько свободных деньков. Я рад, что мой старший сын именно ты… Именно таким я тебя и представлял…
Самолет уже готов был отправиться в поднебесье, взмахнув белоснежным крылом, словно гигантская птица.
— Кажется, я опаздываю…
— Прощай, отец!
Мэтод Мэн прижал Андреа к себе:
— Не прощай, до свидания!
— Я тебя люблю!
— А я тебя!
Он пошел. Обернулся и помахал ручкой. Андреа долго смотрел ему вслед, а потом следил за кругами, которые чертил в небе самолет, поднимаясь все выше и выше. Он больше не чувствовал обиды или злобы к отцу. Попробовав вкус смерти на губах, многие вещи начинаешь воспринимать по-новому. И Андреа был этому рад, ему стало совсем легко…

Так как отец теперь основательно закрыл Ксандрию под замок, а ключ спрятал к себе в карман, был только один выход — вылезти в окно и спрыгнуть со второго этажа.
Она бежала и думала, сколько нужно сказать Андреа, сможет ли он понять и простить ее? Столько всего невероятного произошло — клоун, увлечение Дэниэлом, который, к тому же, предводительствовал в Ку-Клукс-клане, да и собственный отец преподнес хороший сюрприз. Открыв маленькую дверцу хатки, и увидев Андреа, она просто обняла его и почувствовала, что ей нужен именно этот человек, какими бы разными они не были.
— Где ты пропала, что случилось?
Ксандрия потупила взгляд:
— Мне столько нужно рассказать тебе… А ты уже сам решишь, что делать дальше.

Ударили раскаты грома.
— Ох и ливень, сейчас, наверное, польет! — сказал вслух врач, поправляя подушки больного.
— Дэниэл, Дэниэл, — метался Стир на подушках, — Ку-Клукс-Клан, Дэниэл… — врач легкой, но быстрой походкой выбежал в коридор:
— Мистер Найтли! — шепотом сказал он, жестикулируя рукой.
— Есть новости? — спросил следователь. Больной бредит, но, по-моему, бред может быть вам очень полезен.
Следователь сел у постели больного. Стир открыл глаза:
— Кто вы? И где я нахожусь? Что случилось?
— Вас пытались убить, молодой человек. Я — следователь, мистер Найтли. В бреду вы повторяли имя Дэниэл и Ку-Клукс-клан,это как-то связано?
— Хорошо, я расскажу вам, что знаю. Кто-то должен остановить это безумие, — ответил Стир.
— А чудо действительно произошло, — проговорил врач…

— Ты?!.. Как ты могла? — Андреа грубо оттолкнул Ксандрию. — Убирайся к своему Дэниэлу, вы очень схожи, идеальная пара. Прочь!
— Андреа, это была ошибка, за которую я уже расплатился…
— Да мне посрать! Я не прощаю таких ошибок, пошла вон! К Дэниэлу, к своему папочке — вы расисты не только по духу, но еще и по крови.
— Андреа…
— Не хочу тебя больше видеть! — он вытолкал ее за двери и закрыл их на ключ. — Чао, детка, надеюсь, больше никогда не увидимся!..

— Ничего, проклятые обезьяньи черножопые! — говорил Дэниэл, как помешанный. — Сегодня будет великая резня, которая войдет в мировую историю. Мы перережем вас, как тупоголовых овец. — Дэниэл шел, вооружившись факелом, твердо ступая на почву, которой считал себя властелином. Сзади шествовал отряд белых колпаков, с ножами и факелами.
Все это напоминало какую-то дьявольскую секту, спешившую свершить обряд. Маус зарылся поглубже в кусты:
— Длинный, нам ****ец!
— Не ссы, малыш, с минуты на минуту сюда подъедут люди Вайса, вот тогда-то жара начнется!
— Эй, черножопые! — Дэниэл схватил камень и запустил кому-то в стекло, которое снова разбилось. — Проснитесь, обезьяны, сегодня для вас настанет варфоломеевская ночь!
— Эй, бледнолицые, варфоломеевская ночь, похоже, настанет для вас!
— Кто это сказал? — нервно обернулся Дэниэл. Он увидел, что подъезжают три машины, в которых сидят нигеры, одетые в индейские костюмы.
— Что это еще за чертовщина! — проговорил Дэниэл.
Ряженые выбежали из машины и кинулись к белым колпакам. Их оказалось вдвое больше, чем последних.
— Смерть бледнолицым, мы расисты! — заржал кто-то.
— Не разбегаемся, деремся до последней капли крови! — кричал Дэниэл.
— Иди ты нафиг! — сказал Лайнел, — черножопых вдвое больше, я что — самоубийца? — он побежал первый.
— Держите бледномазого ублюдка, не дайте ему уйти! — кричал Вайс. Лайнел на ходу разорвал балахон и выкинул колпак, чтобы костюм не стеснял движений. Ему удалось скрыться, нырнув в кусты.
— Лахаем, у них пушки! — закричал Крыса. Началась суматоха. Люди в белых простынях метались, как мыши в мышеловке. Раздалась стрельба, крики.
— Трусы! — закричал Дэниэл. — Куда вы бежите, будьте вы прокляты! — но клановцы не слышали его, пытаясь спасти свою шкуру. Дэниэл остался один, в окружении нигеров. Кто-то нацелил на него пушку.
— Спрячь! — приказал Вайс. — Это для него слишком легкая смерть. — Вайс содрал с Дэниэла колпак. — Говорят, что врага нужно видеть в лицо.
Дэниэл смачно плюнул на него, попав в глаз. Вайс спокойно вытерся.
— К дереву его!
Дэниэла начали привязывать к дереву.
— Пошли вы все в жопу, черномазые ублюдки, думаете, я буду плакать и умолять вас на коленях, я лучше себе член отрежу!
— А что, неплохая мысль! — сказал Вайс. — Проклятые туземцы, рабами были — рабами и останетесь!
— Ты поговори здесь еще, выродок!
Вайс похлопал себя по губам, имитируя крик индейцев:
— Ну, чуваки, дайте-ка мне нож! Объявляю конкурс на самого меткого стрелка. Самый меткий — тот, что попадет в сердце или лоб с первого броска, получит на халяву кокаин! — все приветствовали его радостными воплями. Вайс кинул нож первым, попав в плечо.
— Мразь, черножопая мразь! — не унимался Дэниэл. — Не дождетесь от меня криков о пощаде!
— Тебе не помогут даже крики о пощаде! — сказал Вайс, передавая нож следующему. На сей раз нож вонзился в бедро.
— Чтоб вы все сдохли, вонючие африканские плебеи! Мое имя еще войдет в историю, за меня жестоко отомстят вам, сукины сыны!
— Помечтай, — спокойно ответил Вайс, передавая нож по очереди.
Рука… Вторая. Предплечье. Бок… Дэниэл уже истекал кровью, он практически ничего не видел, но продолжал извергать желчные проклятия врагам.
— Америка — для белых! — кричал он, собрав последние силы.
— Ненормальный, — сказал Вайс. — Поражаюсь его стойкости.
Еще один удар ножом в ногу.
— Америка была создана белыми и для белых! Любая попытка передать власть в руки черной расы является нарушением конституции божьей воли!
— Чокнутый! — поражался Вайс.
— Все живьем сгниете, твари,ваше место на плантациях, были рабами, рабами и подохните! Нашими рабами!
— Он ревет, как раненый бык! Америка для белых! Америка для… — дальше он допеть не успел. Здоровый негр заставил его замолчать навечно, попав ножом в лоб.
— Что, кокаинчик мой!
— Молодчина, Джейк! — похвалил Вайс. — Двадцать два человека не могли попасть в десятку!
— Он сдох от двадцати трех ран, как Юлий Цезарь! — заржал кто-то.
— Чего ржешь, меткости учись, задница черная!
— Ребята, сматываемся, копы!
Все кинулись бежать в разные стороны.

Многих из тех, кого называл Стир Бредли, вернувшийся к уму, ждала решетка, остальные участники клана остались инкогнито, а возможно и смылись подальше. Тэдди признали психически ненормальным и отправили в клинику для душевнобольных. Вайса и многих из его шайки тоже посадили за наркотики.

Двадцать дней Ксандрия не поднималась с постели и ничего не ела. Она стала похожа на людей, живших во время голодовки. Кожа пожелтела и обтянула кости, лицо осунулось. Она напоминала труп, вырытый из могилы. Ксандрия чувствовала, что умирает. От силы ей оставалось несколько дней. Ослабевшей, беспомощной рукой, она набрала номер Андреа.
— Я не хочу тебя видеть!
— Андреа! я уми…ра…ю… Зайди ко мне, пожалуйста… это моя последняя просьба. Больше говорить она не могла, сил не хватало.
Андреа задумался. Такого голоса у нее он еще не слышал. Что-то действительно случилось. После недолгих раздумий, Андреа решил выполнить просьбу Ксандрии.
— Проходи, сынок, — сказал старый садовник. — Ты сейчас очень нужен нашей девочке, только ты сможешь ей помочь.
— Мистер, я не врач.
— Вот, — садовник передал бумажку, на которой был начерчен план.
— Что это? — спросил Андреа.
— То, что она увидела во сне. Сны у нее всегда вещие. Это дорога, в конце ее ты найдешь куклу, которая зарыта в землю. Раскопай и отнеси в церковь. Если ты не сделаешь этого, девочка умрет. Это очень сильное заклятие, на смерть…
Андреа ббыл поражен услышанным:
— Я хочу ее увидеть…
— Иди за мной, — сказал садовник.
Когда Андреа заглянул в комнату Ксандрии, он испугался и не поверил: это не могла быть она! Существо с обвисшей желтой кожей и дистрофичной худобой напоминало мощи из склепа. Оно уже не разговаривало.
— Что делает черномазый в моем доме! Как он посмел переступить его1 — закричал Ли Джонс, увидев Андреа.
— Мистер Джонс! — возмутился садовник. — Как вы можете думать о расизме, когда умирает ваша дочь! Ей осталось от силы пару дней! А этот парень может помочь ей!
Ли Джонс, нервно стуча ботинками, удалился.
— Иди, мальчик, спаси ее, ты можешь! — сказал садовник, и Андреа пошел, смотря на план, начерченный дрожащей рукой, который, тем не менее, четко обозначал, куда нужно идти. Дорога привела к коморке, в которой ютилась бабка Мелани. Андреа четко увидел крестик, нарисованный на листке здесь, под деревом. Он нашел небольшую деревяшку и принялся копать.
— Андреа, вот так сюрприз, а ты что здесь делаешь? — подошла Мелани.
Андреа достал из земли полусгнившую восковую куклу:
— Что это?
— По чем мне знать?
— знаешь, твоя бабка ворожит,это твоих рук дело! Но знай, что заклятие вуду может обернуться и против тех, кто его сотворил!
— Андреа, постой!
Но он ушел, не оборачиваясь. Отнес куклу в церковь, где священник читал над ней молитвы несколько дней, после чего куклу сожгли. Опоздай Андреа хоть на день — было бы слишком поздно, но в теле Ксандрии еще теплилась жизнь…

Ксандрия начала выходить в сад. Ее поддерживал Андреа. Свежий воздух был полезен куда более, чем реплики отца-расиста…

Через полгода приехал Клиффорд Смит. Он подарил своему первенцу особняк в Калифорнии. Андреа переехал туда с матерью и двумя сестрами и забрал с собой Ксандрию, навсегда покинувшую город, терзавших ее целой кучей нелепых воспоминаний. Уехала она тайно от отца, попрощавшись только со старым садовником.

— Да, — сказал Ли Джонс, — ищите людей, я финансирую, в деньгах проблемы не будет. Главное — найдите нужных людей, на которых можно положиться. Ку-Клукс-клан не умрет никогда! — и Ли Джонс захохотал страшным, нечеловеческим смехом…

— Ма-ри-я Лу-и-са Бор-хес, — маленькая кучерявая девочка прочитала по слогам, залюбовавшись изваянием прекрасной женщины.
— Мама,это фея, только каменная?
— Да, Исабель, это фея. Злой волшебник превратил ее в камень.
Девочка с любопытством и детским восхищением посмотрела на статую молодой девушки и черного ангела, стоящего за ее спиной.
— Мам, а кто это? — спросила девочка. — Принцесса и принц, только с крыльями?
— Да, моя прелесть, но это всего лишь легенда.
— А что такое легенда?
— Это придуманная людьми история.
— И ее не было на самом деле?
— Конечно же нет, моя прелесть!
Вдруг голова маленькой Исабель закружилась.
— Мама! — в испуге закричала она, увидев промотанную назад пленку и услышав неумолимые удары гонга. Рядом с мраморной статуей она увидела и свою маленькую статую, чем-то они были связаны.

 

2007

Еще почитать:

Мелкий буржуа — «Последний выстрел» или «мелкий буржуа»

Дневник мамлея Елизарова — Алла Бирса-1

Мелкий буржуа — «Последний выстрел» или «мелкий буржуа»

Утраченные иллюзии сомнительной добродетели