Моя злодейская академия Пламя Старателя

Аннотация: Сложности семейных отношений в семье Тодороки.

____________________

Он с трудом открыл глаза. Голова гудела, как растревоженный улей. Он сидел в слабо освещенной комнате, на стуле, скованный железными оковами, блокирующими его способности. Перед ним в кресле, в расслабленной позе сидел беловолосый злодей.

— Проснись и пой, спящая красавица, — с издевкой в голосе произнес Даби.

— Какого черта тебе от меня надо? — хриплым, таким чужим голосом после короткой паузы зло произнёс Шото.

— Разве ты не рад видеть своего старшего брата? — в том же тоне продолжал Даби.

«Этот вшивый урод не может быть твоим братом», — вспомнил он вдруг слова Кацуки.

— Ты мне не брат, — решительно произнёс Тодороки-младший.

— Как грубо, но это в тебе мне и нравится, братишка, — засмеялся Даби.

— Что тебе от меня нужно? Ты же вроде хотел убить меня, — сказал Шото, с ненавистью глядя на злодея.

— Я и сейчас хочу, так что не искушай меня, ладно. Просто стало вдруг интересно, какого это быть удачным экспериментом Старателя. Что ты чувствуешь при этом? Нет ли пренебрежения к тем, кто попал в выбраковку: к Фуюми и Нацуо? — озвучил Даби наконец свой вопрос.

«Выбраковка», — напряжённо подумал Шото и вспомнил, как Старатель запрещал играть со старшими братом и сестрой, утверждая, что они из другого мира.

— Я никогда не считал их выбраковкой, — решительно произнёс Шото.

— Да ну, единственный из отпрысков Старателя герой не кичился своей великой силой, превосходящей силу папаши. Быть того не может. Погрязший в тренировках и учёбе, совершенствуя свои и без того немеренные способности. Когда ты последний раз спрашивал, как дела на работе у Фуюми или как дела в институте у Нацуо. Когда в последний раз вы просто сидели перед телевизором вечером, не дожидаясь, пока Фуюми позовёт вас всех на совместный ужин или обед, и ты придёшь на него, как будто сделаешь великое одолжение, — говорил Даби, и его голубые глаза озорно блеснули. Как будто он уже знал ответ на свой вопрос.

Шото молчал. Ему нечего было на это ответить. Каждый из них был в собственном крохотном мирке. Только Фуюми иногда смотрела на него и тепло улыбалась, вспоминая, как малыш с огромными глазами и редкой гетерохромией взял её за палец крохотными пальчиками, когда мама позволила посмотреть на их с Нацуо младшего брата. Она мечтала именно об этом: о совместном просмотре фильмов, чтобы можно было потом обсудить сюжет, о веселом праздновании дней рождений, о пикниках на природе. О всем том, что делается в обычных дружных семьях. Но у них всё было по-другому, хотя она очень старалась.

— Что ж, твоё молчание говорит о многом, — торжествующе произнёс Даби.

— Это не твоё дело, — упрямо произнёс Шото, чтобы хоть как-то защититься от нападок Даби.

— Да неужели. Нравится тебе или нет, я часть нашей дружной семьи Тодороки. Правда, так и не оправдал великих надежд Старателя. Подумай сам, если бы я был таким, как ты, никто из вас просто бы не родился. А если бы ты родился таким, как я или другие, то у тебя был бы ещё младший брат или сестра. Возможно, даже не один, — усмехнулся Тодороки-старший.

— К чему ты клонишь? — спросил Шото.

— К тому, что вы всего лишь пешки в его игре. Как бы ни вёл себя Старатель, этот великий экспериментатор. Как бы он ни старался. Хорошим отцом ему никогда не стать. Он просто этого не умеет — быть отцом. Хотя за его потугами забавно наблюдать. Как он делает вид, что остальные дети, кроме тебя, хоть что-то для него значат. Он же бывал на соревнованиях, в которых ты участвовал, хвалил тебя за победы. Думаю, отвечать на вопрос: делал ли он то же самое для остальных, не стоит. Ты же особенный, — сказал Даби, медленно поднимаясь с кресла и направляясь к Шото.

Тот инстинктивно напрягся, чувствуя угрозу от злодея. Даби остановился, подойдя почти вплотную, и наклонился над ним, чтобы заглянуть ему в глаза. Шото поневоле встретился с ним взглядом.

«Такие же, как у отца», — подумал Тодороки-младший, вглядываясь в голубизну глаз Даби. Но что-то неуловимое мелькнуло в полном цинизма взгляде: ненависть, разочарование, досада, боль обиды. Все эти чувства были знакомы и ему, но со времени вступления в академию что-то начало меняться в нём самом. И причиной этому была, по его мнению, дружба с Кацуки, Изуку и другими одноклассниками. Общение с ними заставило посмотреть на некоторые вещи по-другому, и на отношения в своей семье в том числе.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил Шото, желая поскорее закончить этот разговор.

— Чего хочу? — спросил он грубо, схватив его за волосы, не позволяя отвести от себя взгляд.

— Расскажи мне, братец, каково это быть наследием Старателя. Ты же долгое время не признавал его силу и не использовал её. А теперь. Расскажи о своих ощущениях, когда в тебе просыпается пламя Старателя. Как учащается сердцебиение, поднимая температуру тела. Как расширяются поры кожи, высвобождая пламя. Как вокруг тебя распространяется жар, потому что скорость горения настолько велика, что пламя не успевает появляться, уничтожая всё в радиусе своего действия. И всепоглощающее чувство великой силы, что тебе подвластно всё, как Всемогущему. Так ведь? — говорил Даби.

Шото заворожённо слушал его, впитывая каждое слово и интонацию его насмешливого вкрадчивого голоса. И не мог отделаться от чувства, что Даби видит его насквозь.

— Я опять оказался прав, и это начинает надоедать, — со скучающим выражением лица произнёс Даби.

— А теперь представь, что твоё собственное пламя причиняет тебе нестерпимую боль. Как твоя кожа покрывается волдырями после каждой активации способности. Как от этой боли не спишь по ночам. Как восхищение быстро тает в глазах того, чьей похвалы ждал как подарка с небес. И ты больше не любимое папочкино чадо, а ненужный мусор, о существовании которого можно просто забыть, — продолжал Даби.

— И ты притащил меня сюда, чтобы рассказать о своих детских обидах на отца? — ответил Шото.

— Нет, братишка, чтобы ты посмотрел на то, что с тобой будет, если ты не оправдаешь возложенных на тебя надежд номера один. Так что тебе придётся стать супергероем, хочешь ты того или нет, — усмехнулся Даби, которого весьма позабавило замешательство на лице младшего брата.

Тут послышался оглушительный грохот. Дверь в комнату содрогнулась от мощных ударов. Даби отпустил Шото и отошёл от него.

— Оу, папочка, гремя копытами, уже примчался спасать своё любимое чадо. Ладно, мне пора уходить, но я ещё не прощаюсь, мой маленький братец, — сказал он, направляясь к стене. Там он нажал на скрытую клавишу, и часть стены отъехала в сторону. И как только Даби скрылся за ней, дверь с шумом упала от очередного мощного удара. В помещение ворвался Старатель со своим отрядом, в котором были и Бакуго с Мидорией.

Старатель с тревогой посмотрел на связанного Шото и ринулся к нему.

— С тобой всё в порядке? Ты не ранен? — спросил он, освобождая его от оков.

— Нет. Не стоит беспокоиться, — спокойно ответил Тодороки-младший.

И его стали терзать сомнения: Старатель беспокоится о нем как о сыне или как о ценном результате эксперимента. Шото недоверчиво посмотрел на отца, и тот заметил холодок в его взгляде.

Попытки преследовать Даби по подземному ходу результата не принесли. И, сидя в машине, возвращаясь домой, Шото раз за разом вспоминал их разговор с Даби. Всё сказанное им с одной стороны сбивало с толку, с другой он не мог не признать правоты Даби. Тот слишком хорошо был осведомлён о том, что творится в его семье.

«Нет. Нельзя дать ему победить», — решил для себя Шото, лежа на футоне в своей комнате. Он понял, что Даби мало уничтожить его тело, что гораздо приятнее уничтожить его душу, причиняя страдания не только ненавистному Старателю, но и всем, кто рядом с ним. И этого Шото никак не мог допустить.

КОНЕЦ