Письмо в новую жизнь

Вера отрезала последнюю торчащую нитку и, облегченно вздохнув, села на стул.

«Закончила» – подумала она.

Из рядом лежащей сумки выглядывал билет домой. Две недели, в чужом городе, подходили к концу. Скоро она сядет на поезд и поедет домой к своим детям.

— Вера Ильинична, – чуть ли не шепотом позвала ее невеста, – вы закончили?

От довольной улыбки, в уголках глаз заиграли гусиные лапки.

— Точно в срок, – мягко сказала она.

Невеста просияла и захлопала в ладоши, словно маленькая девочка. Платье ее мечты было готово. В руках она держала конверт.

С нескрываемым интересом Вера остановила свой взгляд на письме.

— Что ты принесла, дорогая?

— Ах, – будто только что, проснувшись, затараторила девушка. – Почтальон принес только что, попросил лично в руки! – Она отдала конверт.

«Судебное».

Волосы на голове Веры зашевелились, улыбка сползла, глаза потускнели. Она развернула конверт и достала содержимое.

«Заявление на расторжение брака» – прочла она про себя.

Пальцы рук похолодели, а внутри, будто все сломалось. Вере захотелось закричать от обиды, страха и растерянности. В голове все никак не укладывалось – почему муж подал на развод? Спустя столько лет, ни одной крупной ссоры, ни измен, ничего.

Она взяла телефон и, не глядя, набрала мужу. После трех неудачных попыток, женщина услышала знакомый безэмоциональный голос:

— Получила конверт?

Покорно уняв бушующие чувства, она со спокойным голосом ответила:

— Да, и я не понимаю почему.

— Я долго думал об этом… – С холодной ноткой в голосе сказал он, – несколько месяцев, понимаешь…наши чувства…мои чувства к тебе, не такие как были вначале…я…ммм… – Он долго молчал, подбирая слова. – Я охладел, у меня нет больше влечения к тебе…страсти и… – Вере хотелось его перебить, но она не посмела. – И я хочу забрать сына к себе.

Веру будто окатили бензином и подожгли. Она вся горела. В голове было столько вопросов, но ни один не слетел с языка.

Они молчали, никто не решался заговорить первым. Только их тихое дыхание и больше ничего.

— Я подал заявление на следующий день, когда ты уехала, – его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. – Две недели уже прошло, а суд рассматривает заявление месяц. Если я правильно все подсчитал, то осталось где-то шестнадцать дней. – Как и прежде, его голос не менялся. – Ты приезжаешь как и планировала?

— Д-да. – Она смотрела в одну точку и не позволяла слезам скатиться вниз, муж не должен слышать, что она плачет. – Мне ехать всего сутки и вещей не так много, но было бы здорово, если бы ты меня встретил.

— Ладно, мы встретим тебя с детьми, и Вера… – В эту минуту она перестала дышать, – давай без сложностей, хорошо? Сына я заберу к себе, а дочь останется с тобой, ничего сложного.

Ее губы сказали твердое «нет», но никто этого не услышал.

В купе было невыносимо душно, даже открытое окно не помогало. Вера сидела на нижней полке и ждала, когда поезд тронется. Она уже успела изучить заявление на развод вдоль и поперек. Мысли были только об одном, что делать: бороться за обоих детей или без возражений согласиться на условия мужа?

В дверях замешкался мужчина. Их взгляды пересеклись и молча, они кивнули друг другу в знак приветствия.

Мужчина поставил сумку на противоположную полку, достал телефон и кому-то набрал.

На перроне объявили, что поезд готов к отправке.

— Привет, морковка, – его низкий объемный голос заполнил каждый сантиметр купе, – у меня все хорошо, еду к бабушке.…Нет, я не успел. Ты в порядке? – Он нахмурил брови и, складку между бровей стало видно ещё лучше. – Горе луковое, но ты справишься! Я верю в тебя… Конечно, до скорого, морковка. Пока.

Мужчина отключил телефон и снова стал каким-то отстраненным, как до звонка. Несмотря на то, что Вера слышала весь разговор, она все это время думала о своих детях.

Их разговор начался совсем с простых вопросов: куда едете, как вам погода, какие дорогие нынче билеты и так далее и тому подобное.

Ни Вера, ни Семен Игоревич – так звали мужчину – не заметили, как перешли на разговор по душам.

Может на них повлияло то, что кроме них никого не было в купе или им необходимо было выговориться кому-то чужому. Может это была невидимая нить, связывающая их судьбы друг с другом, а может это была обычная глупость, за которую они будут корить себя очень долго.

— Значит, вы едете на похороны матери, – прошептала Вера. – Сочувствую вам.

Семен посмотрел куда-то вдаль и тяжело вздохнул.

Вера вежливо спросила, стараясь сменить тему разговора:

— У вас есть дети?

Лицо Семена Игоревича просияло. Он нежно улыбнулся, вспомнив что-то, и сказал:

— Да, дочь Виолетта.

— А у меня двое детей, старшая Лера и младшенький Витя, – ласково сказала Вера. – Они сейчас с моим… – она немного помедлила с ответом, – их отцом.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, провел по слегка небритой щеке и сказал своим бархатным голосом:

— Не лучшие времена?

Вера открыла было рот, чтобы ответить, но Семен продолжил:

— Как бы мне хотелось проживать не лучшие времена со своей женой. – Вере показалось, что Семен разговаривает с самим собой, нежели обращается к ней.

— А где ваша жена?

— Что? – мужчина явно находился не здесь, – ах, жена…она умерла пять лет назад.

Лицо Веры налилось румянцем, ей стало так неловко от вопроса, который она задала, но отступать было некуда.

— Простите меня, ради Бога! Я не знала.

Семен Игоревич улыбнулся краешком губ и покачал головой:

— Все хорошо, не извиняйтесь.

Но Вера не переставала извиняться ещё несколько минут.

Поезд ехал уже больше семи часов. Города менялись, пейзаж за окном проскакивал мимо, а Вера и Семен все разговаривали и иногда смеялись.

Вера, со слезами на глазах, рассказала про развод с мужем, и о том, что не знает, как ей поступить. А Семен в свою очередь рассказал целую историю последних лет его жизни.

Семен Игоревич жил в городе один. Работал он везде, где нужны были работники. Но подходящую работу найти никак не удавалось: то все места заняты на хорошей работе, то платят так, что и самому кое-как можно выжить.

Его дочь Виолетта училась в институте на фельдшера, и большая часть зарплаты уходила на оплату учебы.

— Она мой лучик солнца, единственная, кто у меня остался. – Говорил он. – А я могу и на хлебе с водой пожить, если так надо будет.

— Вы себя совсем не жалеете! Подумайте о себе, ну хоть немного. – С тревогой в голосе сказала Вера. – Если вы не подумаете о себе, то у вашей дочери никого не останется.

Ее слова прочно запали ему в душу.

— Да, наверное, вы правы. Дай Бог, найти мне одну единственную работу с хорошей зарплатой. А не десять, где платят гроши.

Утром следующего дня Вера и Семен уже не думали о своих проблемах, лишь смеялись и вспоминали былые времена, когда все было не так сложно и более радужно.

Поезд прибыл в обед. Вера спустилась с сумками на перрон и развернулась к Семену, который решил ее проводить.

— Спасибо Вам за хорошую компанию и ночную беседу. – С тоской в голосе сказала женщина.

— Это вам спасибо, Верочка, – застенчиво ответил Семен. – Помните, что я вам сказал на счет вашего развода с мужем, и, если захотите снова поговорить, вы знаете мой телефон.

Они улыбнулись друг другу, обнялись, словно старые друзья, и попрощались.

Муж Веры опоздал на двадцать минут.

— Извини. – Сухо сказал он.

Дети наоборот радовались и прыгали вокруг матери. Они перебивали друг друга, когда рассказывали, что с ними произошло за две недели, пока Веры не было.

Вера улыбалась и совсем забыла про развод. Она целовала своих детей, чуть ли не каждые полчаса. Две недели без них оказались для нее двумя месяцами.

Муж всю дорогу держал восьмилетнего сына за руку и улыбался ему своей широкой улыбкой, но лишь взглянув на Веру, улыбка тут же пропадала.

Веру дома ждал сюрприз от детей – приготовленный ужин.

— Какие вы молодцы! – похвалила она их. – С нетерпением жду, чтобы попробовать. Накладывайте скорее и за стол.

Ужин получился прекрасным, курица пропеклась как надо, а пюре получилось без комочков и просто таяло во рту. Даже муж иногда как-то по-доброму и даже с любовью смотрел на Веру.

«Может он передумал?» – мимолетом подумала она.

— Лера, Витя, идите, поиграйте в комнате, нам с мамой нужно поговорить, – строго сказал мужчина.

Дети кивнули и ушли.

На кухне повисла мертвая тишина, отчего у Веры внутри все сжалось. Ей было так страшно, но в тоже время, где-то глубоко внутри, она надеялась, что все образуется.

— Вера, – с горечью начал муж, – мне жаль, но другого пути нет. Я не хочу портить себе и тебе жизнь. – Пальцами руки он постучал по столу.

Она видела по лицу мужа, что он винит себя.

— Толя…– Вера редко называла его неполным именем, только когда хотела его облагоразумить. – Зачем нам развод? Что мы скажем детям? Как их вообще можно делить? – Она взяла его руки в свои и посмотрела ему в глаза. – Мы же через столько всего прошли, чтобы оборвать все это? – Вера чувствовала себя жалкой.

Анатолий отвернул голову, вздохнул и пробормотал:

— Я все решил, так будет лучше для нас обоих. Витю я заберу к себе. – Он встал, оставив Веру одну на кухне.

После разговора на кухне прошло три дня. Вера с мужем стояли в зале суда.

— Вера Ильинична, где вы будете проживать вместе с ребенком после развода?

— В квартире, где сейчас проживаю. – Уверенно сказала она.

— Но где тогда буду жить я? – Вмешался в разговор Анатолий. – Это квартира моей матери, а не твоя.

Вера была готова провалиться сквозь землю и забрать с собой мужа.

— Но где тогда жить мне?

Мужчина пожал плечами и язык его тела будто говорил: «мне дела нет до этого, но я всеми способами заберу сына к себе, а если другого выхода не будет, то и дочь тоже».

— Я даю вам ещё один месяц для того, чтобы решить все свои проблемы, если они не будут устранены, то оба ребенка будут жить с отцом. – Судья встал. – Заседание окончено.

Вера точно бы в пол вросла, она стояла и стояла, пока муж силой не вывел ее из зала суда.

Весь путь до дома никто из них не проронил ни слова. Дома они тоже не разговаривали, дети возможно и понимали в чем дело, но вопросов не задавали.

Поздно вечером, когда все уже уснули, Вера все сидела на кухне и думала: откуда взять деньги на жилье? По закону, чтобы она не приобрела, любую недвижимость, ее поделят пополам. Она стала вспоминать все варианты, при которых этот закон недействителен.

Брачный договор они с мужем не составляли. Подаренного имущества у Веры не было. Личной недвижимости у нее нет. Подаренных денег…Деньги…

“Точно” — просияла Вера.

Вера вспомнила, что открыла счет в банке на имя Леры. И при любой возможности клала туда деньги. Лере сейчас двенадцать. Ни много ни мало, а на старенький домик в деревне должно хватить. И между ней и Анатолием этот домик делиться не будет. Это будет собственный дом Леры.

Она собралась и вышла на улицу, захватив с собой телефон.

«Это мой последний шанс, если не получится, то все кончено» – подумала Вера.

Пошли гудки.

— Алло? – удивленно сказал Семен.

— Здравствуйте, Семен, это Вера, прошу простить меня за столь поздний звонок, но дело крайне важное. – В ее голосе и глухой услышал бы мольбу.

— Да, я вас узнал. – Тепло сказал он. – Что у вас случилось?

— Я хотела узнать про дом вашей матери в деревне. Вы его уже продали?

— Значит все так плохо, раз вы спрашиваете. Нет, я его не продал.

— Сколько вы за него хотите? У меня есть средства, но боюсь, там не наберется и ста тысяч.

Семен немного поразмыслил над ее словами, а потом сказал:

— Вообще-то дом старенький и ремонт ему бы очень пригодился, но жить там можно. Вряд ли кто-то возьмет его больше чем за сто тысяч, да и за сто вряд ли кто возьмет.

Вера и дети стояли у небольшого старого домика.

Лера посмотрела на мать и спросила:

— А вам обязательно разводиться?

Вера издала глубокий выдох и кивнула.

Дети узнали обо всей ситуации на следующий день, когда Анатолий ушел на работу. Маленький Витя не понял всей серьезности, и просто спросил:

— Почему?

— Папа больше не любит маму, дорогой. Но он все так же любит вас!

Лера наоборот все поняла и проплакала несколько часов. Вера ее успокаивала и качала на руках. Она всегда так делала, когда дочери было очень плохо. Когда девочка успокоилась, она шепотом спросила:

— А Витя останется с нами?

Вера поцеловала дочь в макушку:

— Не знаю, малышка. Не мне решать, все зависит оттого, что решит Суд.

Спустя месяц Вера и Анатолий вновь стояли в зале суда, но в этот раз женщина была уверена в себе на все сто.

— Вы решили свои проблемы, Вера Ильинична? – спросила судья.

— Да. Дети могут жить вместе со мной.

— Где вы проживаете?

— В собственном доме за сорок километров от города. Дом пригоден для жизни с детьми.

— Вы знаете, что все имущество, которое приобретено в браке делится пополам?

Анатолий был уверен, что победа за ним.

— Знаю, Ваша честь. – Она смотрела на судью, но боковым зрением следила за реакцией мужа. – Но дом оформлен на ребенка и куплен на его средства.

Судья подняла брови и с нескрываемым любопытством спросила:

— А откуда такие деньги у несовершеннолетнего ребенка?

— Детский вклад в банке.

Муж открыл рот, и Вера поняла, что выиграла эту битву.

После этого пошли вопросы о зарплате обоих родителей, их психическом здоровье и отношении к детям, а точнее, не проявляли ли они агрессию по отношению к ребенку.

Анатолий с иронией спросил у Веры, как обстоят дела с ее зарплатой, сможет ли она обеспечивать двух детей и себя. На что Вера, приподняв подбородок, напомнила ему о том времени, когда они жили только на ее зарплату. Суд слушал их и учитывал все моменты, а так же были выслушаны дети и в конечно итоге суд вынес решение.

Развод с мужем подарил Вере новую жизнь. Теперь она жила с дочерью в деревушке и наслаждалась каждым прожитым днем. Вера работала все так же швеёй и, бывало, что она получала отличный заказ, за который платили очень хорошие деньги. Она любила свою работу.

Семен зачастую звонил Вере. Из таких разговоров, женщина узнала, что мужчина переехал поближе к дочери, нашел высокооплачиваемую работу и чаще стал выделять время на себя. Иногда он приезжал помочь ей с ремонтом дома. К детям Веры он относился очень хорошо, и на их дни рождения дарил им подарки. Конечно, Вера зачастую протестовала: «Не надо! Мы и так тебе очень признательны за помощь», но, когда она видела счастливые лица детей, с ее губ вылетало только «Благодарю».

Анатолий жил теперь с сыном в квартире и лишь по праздникам звонил дочери. С Верой они практически не общались, но на летние каникулы он отправлял Витю к матери и сестре.