Пироги Бессмертия, или туды и сюды.

По черному небу, кружась в безудержном танце, плыли две огромные картошины лун. Потрескивал костёр, играл алыми бликами на задумчивых лицах путников. Четвёрка отважных искателей приключений устроилась на ночлег посреди небольшой поляны Великого Леса. Лес этот потому и называли Великим, что был он бескрайний. Ну, почти бескрайний, самую малость.

Гном Фьюри опёр голову на мозолистые руки, сложив их на древко боевой секиры, но всё равно продолжал клевать носом, отчаянно соскальзывая с ненадёжной опоры. Напротив него устроился седовласый волшебник Гуглин и задумчиво разглядывал, как пламя костра облизывает красные угли. Длинноволосая Ариэль, казалось, забыла про своих спутников и, задрав аккуратный носик к звёздам, любовалась ночными светилами. Только мохнатый полурослик Пин что-то ворчал и копошился в небольшой дорожной сумке, стараясь отыскать мешочек с приправами. В конце-концов, плюнув на это дело, он установил над костром котелок и уселся, нетерпеливо потирая руками.

— Допустим! — неожиданно крякнул Гуглин, прочищая горло. Старый маг любил поспорить сам с собой, порой удивляя спутников такими выходками. Никто, кроме волшебника, не знал, что же ему там нашептал внутренний голос, но все дружно вздрогнули от испуга. А прекрасная Ариэль даже успела поразмышлять, какой же вид мести ей выбрать, пока летела с уютного ствола поваленного дерева в сырую траву.

— Давным-давно, — продолжил седовласый нарушитель спокойствия, — когда ещё не было ни эльфов, ни гномов, ни даже таких замечательных полуросликов, правила миром древняя и мудрая цивилизация, именующая себя Потребителями. К моему великому огорчению, в летописях нет ни слова о том, откуда они возникли и куда потом исчезли. Так вот, их волшебники достигли немыслимых высот: Потребители летали по небу на огромных стальных драконах, ездили по земле на самоходных повозках, общались между собой, находясь на огромных расстояниях друг от друга. И…

— Вот ты мне скажи, Гуглин, — оборвал монолог мага вечно простуженный Фьюри, — Раз эти Потребители были такие умные, что изобрели Пироги Бессмертия, как тогда они исчезли-то? Да и существуют ли вообще эти Пироги? По мне так бабкины сказки всё это!

— Ну, сказки не сказки, а в самой уважаемой мудрецами книге «Заветы Ильича» сказано про чудесный хлеб Потребителей, который и через тысячелетия остаётся мягким и свежим. Ни плесень его не берёт, ни мыши, — потряс посохом волшебник.

Над поляной разнёсся густой грибной аромат — в котелке закипело варево, намешанное полуросликом по какой-то своей дедовской рецептуре. Гуглин привстал, наклонился над бурлящим отваром и втянул пар волосатыми ноздрями, — в животе призывно забурчало. Это только с виду волшебники такие серьёзные, а как дело доходит ложкой помахать, так они в первых рядах! Да и ложка у них обычно самая большая. К аромату грибного бульона с ромашками присоединился ещё какой-то неприятный запах, отчего маг поморщился и хотел было высказаться Пину, как под носом у него угрожающе затрещало.

— Копать-колдовать! — вскрикнул Гуглин и стал яростно хлопать по полыхающей бороде. Фьюри, схватившись за пузо, зашёлся смехом и кубарем полетел в кусты. Пин раскудахтался и забегал вокруг дымящегося волшебника, бессмысленно махая руками. Лишь Ариэль старалась не подать виду, дабы не потерять свою эльфийскую загадочность. Ведь все знают, что эльфы — такие эльфы.

Вся эта дурно пахнущая вакханалия окончилась тем, что Гуглин таки зацепил полой плаща котелок и опрокинул его. Старательно собранные Пином грибы, окруженные кучерявым паром, побежали по земле врассыпную от неуклюжих пожирателей. Костёр же обиделся на путников, презрительно зашипел и стал угасать.

— Вот и поели грибочков, — Пин в сердцах пнул потерянную одним из беглецов шляпку и стал укутываться в тёплую накидку.Из кустов, грязно ругаясь, вылез Фьюри. Гном пытался выковырять из бороды запутавшиеся колючки, но лишь ухудшал своё положение. Колючки отчаянно сопротивлялись, разламывались на несколько частей и насмерть вплетались шипами в роскошную бороду.

Гуглин, дабы не терять лица (а лицо, надо заметить, у него было уморительным), постарался скорей прервать неловкую паузу:

— Кхм, спать пора. Всё равно больше есть нечего.

Путники, ворча, укутались кто во что горазд и вскоре сладко захрапели. Лишь прекрасная Ариэль продолжала смотреть на звёзды и, пока никто не видит, тихо хихикала.

***

Пару лет назад компанию наших друзей покинул славный воин Барахлин. Толпа орков сожгла его родное королевство, а население поработила и загнала в рудники. Барахлин смог поднять восстание и вместе с небольшим отрядом отважных соплеменников перебил всех захватчиков. Освобождённые жители умоляли его стать новым королём осиротевших земель. Однако Барахлин по началу противился и старался всячески избежать такой участи, но в итоге, скрепя сердце, согласился. А вскоре даже женился на прекрасной принцессе Куртизане Бриллиантовой, дочери владыки соседнего королевства — Пенджака Малинового. Куртизана обладала неземной красотой (правда, ходили слухи, что всё это — чары коварной ведьмы Хирургины Пластической, но Барахлин слухам старался не верить). Юная королева была прекрасна настолько же, насколько и капризна: то камней драгоценных у мужа клянчила, то шелков да мехов заморских. А однажды от бродячих музыкантов услыхала она песнь про Пироги Бессмертия и стала днями и ночами пилить Барахлина: «Добудь да добудь мне хоть кусочек Пирога сказочного!». А у того королевство после набега ещё не отстроено, да народ впроголодь живёт. Пораскинул мозгами новоиспечённый король, почесал уже лысеющую от капризов супруги голову, да и решил обратиться к верным друзьям с мольбой о помощи. Так и отправились наши путники на поиски волшебных Пирогов, дабы спасти товарища и остатки его шевелюры.

***

Утро выдалось прохладным. Фьюри с трудом разлепил веки и теперь старательно растирал покрасневший от холода нос. Маленький Пин всё ещё спал, почмокивая пухлыми губами. Гуглин сидел у потухшего костра и задумчиво смотрел сквозь тлеющие угли. Одна лишь Ариэль бродила по поляне, загадочно улыбаясь, и омывала босые ноги утренней росой.

Странствовать на голодный желудок было делом неблагодарным, но уже привычным. Поэтому вскоре путники уже бодро шагали по Великому Лесу, медленно но верно приближаясь к его северной границе. За ней, насколько хватало взора, простирались Гиблые Болота.

Пин изо всех сил бодрился и напевал старую весёлую песенку, которую не раз затягивал с товарищами в маленькой таверне родного Чмыра:

Куда б дорога ни вела,
Сквозь дождь и пыль,
Метель, буран.
Я позабуду про дела,
Лишь только ты
Плеснёшь вина
В литровый мой стакан!
Плесни вина в стакан!

— Вам, мохнатым, лишь бы брюхо набить да выпить, — проворчал, швыркая носом, Фьюри, — И так с голоду выть хочется, так ещё и ты тут…

Неожиданно он уткнулся в чью-то спину, — маг настороженно стоял и прислушивался к угрюмому Лесу.

— Цыц! — шикнул на спутников волшебник и приложил ладонь к уху. Странно, но Лес затих: перестали щебетать утренние птицы, воспевающие солнце, да и само светило зачахло и скрылось за серыми тучами. Из-под кустов тянул свои призрачные пальцы к ногам путников белёсый туман. До их слуха стал доноситься еле различимый бубнёж. Бубнёж этот приближался и постепенно складывался в ужасную и неаппетитную песню:

Болотные пиявки,
Личинки мух — малявки,
Пучок мышей сушёных
И связочка ужей!
Заправлю я водицу,
Поставлю кипятиться.
Варись скорее, бражка!
Варись, варись скорей!

— Ещё один! — фыркнул в усы Фьюри, — Пин, не твой ли земляк-собутыльничек там шарахается?

Навстречу им вышел сгорбленный старик, весь покрытый жуткими наростами, как будто болотная ряска прилипла к его коже и навсегда пустила в неё свои корни. Старик заметил удивлённую компанию, остановился, почесал зелёную бороду и обратился к путникам:

— Вы кто такие? Я вас не звал! Идите в Лес обратно!

— Позвольте! — возмутился Гуглин, — Нам в Мёртвый город Потребителей надо, прямо-таки ни жить ни быть!

— А, — махнул рукой зеленобородый, чуть не выронив ужей, — Очередные ходоки за Пирогами? Знаем-знаем, сколько вас таких тут уже полегло на Болоте, никто ещё не вернулся.

— А вы, собственно, кто такой будете? — пискнул, осмелев, Пин. Видите ли, его самолюбие задело сравнение с какими-то ходоками, хотя слово такое он слышал впервые.

— Я-то? — переспросил старец, — Я — повелитель здешних мест, великий и ужасный Фурункул Воспалённый, хранитель знаний алхимических и доктор философских и иных наук!

Фурункул многозначительно поднял вверх скрюченный палец, задрал нос и даже слегка прикрыл глаза. Ужи, почуяв ослабевшую хватку живодёра, вырвались и сломя голову пошуршали от него в разные стороны.

— А мы — вольные искатели приключений. Я — светлый маг и волшебник, всезнающий Гуглин Радужный, — сняв шляпу, поклонился предводитель небольшого отряда и стал представлять своих товарищей по очереди:

— Этот достопочтенный гном — Фьюри, сын Барина, владыки подгорного царства Метрополитения.

Фьюри наклонил голову и приветственно поднял секиру.

— А это — Пенициллин Вух, полурослик из Чмыра. Кулинарных дел мастер, знаток грибов и ценитель вин,- на последнем слове Фурункул заинтересованно вздёрнул мохнатые брови.

— Ну, и наша прекрасная эльфийка — Ариэль Очищающая, дочь короля Геологаса, владыки последнего эльфийского оплота в Заднеземье!

— Да ладно?! — неожиданно воскликнул Фурункул и чуть ли не одним прыжком подскочил к Ариэль, — дочь самого Геологаса? Вот те на! Племянница, значит, моя! Троюродная, правда.

Эльфийка невольно передёрнулась — от такого родства ей стало не по себе. А Фурункул уже схватил её за руку и потащил за собой:

— Ай, как я рад! Гости дорогие! — приговаривал болотный владыка, — Как я рад! Сейчас вас накормим, напоим, искупаем! Надо же, дочь моего дорогого братца Геологаса!

***

Ох и хороша же банька была у Фурункула! Распаренные и розовощёкие путники развалились на тюках с ароматной соломой и теперь сладко дымили трубками с болотной травой. Фурункул то и дело хлопотал вокруг них, таская тарелки с жареными лягушками и тушёными змеями. Ариэль как всегда вела себя по-особенному, но на этот раз уже не задирала нос, а молча сидела, по самые уши укутавшись полотенцем. Кто бы мог подумать, что такой невзрачный и даже жутковатый болотный хрыч окажется её троюродным дядей. Вот тебе и эльф, да прямиком с болота!

Набегавшийся до седьмого пота Фурункул плюхнулся на соломенный тюк и перестал тараторить.

— Дядюшка Фурункул, а как же нам добраться до города Потребителей? — спросил наконец Гуглин. Как-то незаметно и само собой к Фурункулу прилепилось прозвище «Дядюшка», на которое, кстати, он ничуть не обиделся.

— Так это, есть у меня тут одна лазейка, — переводя дыхание ответил старец, — через Гиблое Болото никому не пройти без меня. Только пустой он совсем, город-то, одни умертвия в нём.

— Правда, есть волшебная дверь, что ведёт прямиком в настоящий мир Потребителей! — махнул куда-то в сторону рукой Фурункул,- Сам-то я её случайно обнаружил. Гуляю, значится, я по болоту, гляжу — стоит посреди мохнатых кочек будка. Написано на ней что-то, а что — не пойму.

— В общем, срисовал я надпись эту и стал рыться в книгах древних. Искал, что же значат загадочные руны. Вот в одном из талмудов «Толкового словаря Близя» и нашел: «Таксофон» — эдакий специальный аппарат для связи был у Потребителей. В общем, пошёл я опять к будке той, открыл дверь, а внутри места — ну, не развернуться. Висит на стенке коробочка с циферками и какой-то палкой привязанной. Взял я, значит, палку эту, а из неё как загудит! Даром, что я всякого в жизни повидать успел, но тут в пору было из портков вытряхивать.

— С перепугу выбежал наружу, смотрю,- а вокруг Потребители в ярких платьях расхаживают и этак стыдливо взгляд от меня отводят, ну словно от прокажённого. Повозки их проносятся по каменным дорогам, а башни впритык друг к другу стоят, в самое небо упираются. Тут я аж дар речи потерял, глаза со страху зажмурил и стою ни жив ни мертв. Ну, думаю, пропал, сейчас они меня заколдуют или ещё чего недоброе сотворят. Ага, подходит, значит, ко мне какой-то совсем уж молодой Потребитель, бородка у него такая маленькая козлиная, тремя волосинками на ветру трепещется. Скромно суёт мне бумажку какую-то, и тихо так на ухо говорит: «На, вот, покушай, дядь». Я бумагу ту трясущимися руками взял, поклонился в ноги ему, дескать, спасибо большое, а сам потихоньку пячусь назад, да в будку опять! Схватил я палку гудящую, повесил обратно на крючок и вновь оказался на своём родном болоте. Ох, и натерпелся же я страха тогда! Поклялся больше ни на шаг к будке той не подходить. Да вот придётся похоже…

Фурункул перевёл дух, видать, действительно страшно ему вспоминать ту историю — весь побледнел, руки дрожат, словно осенние листья на ветру, того и гляди отвалятся. А куда он потом, без рук-то?

— А ты сведи нас, Дядюшка Фурункул, к двери той, авось с нами не так страшно будет? — осторожно спросил Гуглин.

— Да ну вас, куда на ночь глядя собрались! — сплюнул Фурункул и постучал себе по лбу, — завтра с утра пойдём, а сейчас давай на боковую! Я вам соломки ещё принесу, чтобы помягче было.

***

На рассвете выдвинулись путники во главе с Фурункулом к таинственной будке. Напихал он им, как это водится, полные сумки гостинцев всяческих.

Путь, да ещё с такой ношей, показался странникам не близким. Наконец, увидали они ржавую, накренившуюся на один бок, будку. Жутко им стало, коленки затряслись, да деваться некуда, раз уж взялись товарища спасать.

— Ну вот и пришли, — дрогнувшим голосом произнёс Фурункул. Обнял их по очереди, смахнул выступившую скупую слезу и стал напутствовать:

— Вы там, того! Ни с кем не разговаривайте, ничего не касайтесь. Найдёте Пироги — и сразу обратно. А я сюда каждый день приходить буду, ждать вас.

Путники переглянулись и стали аккуратно утрамбовываться в будку. Ну как, аккуратно, словно сельдь в бочку. Фьюри непристойно ругался на чём свет стоит, когда его вталкивали в узкую металлическую коробку. Зажатый в ногах Пин что-то пищал, а Ариэль сконфуженно фыркнула, уткнувшись грудью в лицо гнома, отчего тот даже позабыл все матерные слова. Гуглин же, опираясь посохом о болотистый берег, пытался пропихнуть спутников поглубже да утрамбовать поплотнее. Наконец, ему это удалось, Фурункул прикрыл за ними дверь и кивнул на прощание.

— Ну, была ни была! — сдавленно выдохнул Гуглин и снял с крючка палку.

***

Палка негромко загудела, воздух за разбитыми окнами задрожал, унылая картина Гиблого Болота подёрнулась и растворилась в ночной мгле. И вдруг в непроглядном мраке стали загораться звёзды и тут же их закрыли огромные тени, вырастающие из-под земли.

Дверь будки с треском распахнулась, и путники вывалились наружу, больно расцарапав носы и подбородки о шероховатый камень дороги. Их окружали величественные башни с сотнями огоньков в маленьких окнах. Башни эти тянулись к самым облакам, закрывая собой звёздное небо. Яркие разноцветные надписи перемигивались друг с другом, озаряя ночную улицу сказочного королевства Потребителей. Странники стояли, раскрыв рты, не в силах переварить увиденное.

Вдруг из-за угла, скрипя толстыми колёсами, выскочила и пронеслась мимо волшебная повозка (представьте себе, без коней!). Из её окон на всю улицу громыхали звонкие барабаны и пищали дудки. Внутри повозки сидели Потребители, лица которых были покрыты черной смоляной шерстью, почти как у Пина.

Наконец, Гуглин, первым придя в себя, прошептал своим спутникам:

— Быстрей в кусты, пока нас не схватили!

И компания засеменила в замеченный неподалёку сквер, который приветливо журчал фонтаном, приглашая усталых путников отдохнуть на лавочках. Вот одну из них и облюбовали наши герои.

— Гляньте-ка вверх, — зачарованно прошептал Пин, указывая дрожащим пальцем в небо, — Луна. Одна. Большая.

И действительно, по небу плыла огромная яркая луна. Раз в пять больше их небесных картошин, и без какой-либо спутницы. Путников передёрнуло и появилось желание бросить всё и бежать скорей обратно. «Ну, его к чёрту, пусть хоть весь облысеет этот подкаблучник! Сам кашу заварил, сам пусть и расхлёбывает!», — так подумали все, но вслух почему-то никто не сказал. И не побежал.

Странно, но путников стало клонить в сон — казалось бы вроде только что глаза спросонья продрали, а вот надо же, опять спать хочется. Свернулись кто как на лавочке и захрапели. Одна лишь Ариэль вглядывалась в незнакомые звёзды и восхищённо вздыхала.

***

Забрезжил серый рассвет, огромная луна растворилась в мутно-розовой утренней дымке. Улица гудела от шума волшебных повозок, цоканья женских каблучков и праздных разговоров Потребителей.

— Странно всё это, — загадочно, как это принято у эльфов, прошептала сама себе Ариэль, — Небо какое-то незнакомое. И луна эта, и звёзды чужие!

Путники стали просыпаться. Воздух здесь был похуже, чем у Фурункула на вонючих болотах, поэтому у всех трещала голова, как после молодой игристой браги. Умяв запасы «дядюшкиной» еды, наши искатели приключений решили-таки отправиться за этими самыми приключениями.

Словно сельские свинопасы, впервые оказавшиеся в королевской гардеробной, странники шли по улице и таращились во все стороны, проветривая рты. Мимо проходили Потребители и, казалось, не замечали диковинную компанию. Лишь молодая парочка на противоположной стороне улицы удивлённо разглядывала путников и о чём-то перешёптывалась.

На зазевавшегося Гуглина наткнулся Потребитель в чудном костюме с аккуратным лоскутком ткани на шее. В руке он держал небольшую плоскую коробку, приложив её к уху.

— Да, привет, дорогая!.. Да, тут какие-то ролевики пьяные меня чуть с ног не сбили, — бросив недовольный взгляд на путников, сказал он в свою коробочку и поспешил дальше.

Бледные, как мрамор, «ролевики» переглянулись и ничего не говоря, пошли дальше. Прав был Фурункул, когда советовал портки вытряхивать, потому как неожиданно на путников высыпала огромная толпа Потребителей. Все они суетливо выбегали на дорогу, поднимаясь по лестницам из какого-то подземного храма. Над входом в него зловеще полыхала красным пламенем руна «М».

— Мор! «Смерть» на древнем наречии! — горячо прошептал всезнающий Гуглин и одёрнул своих спутников, — вот там-то мы и найдём Пироги Бессмертия, если, конечно, сами живы останемся. Где ж ещё вечной жизни обитать, кроме как не рядом со смертью? Да и вон, Потребители все оттуда выходят, небось наелись уже пирогов своих!

Пина заколотило от страха, и он решил на всякий случай проверить, всё ли у него хорошо и не намокли ли мохнатые ноги. Разукрашенная дама в неудобных туфлях на огромном каблуке шарахнулась в сторону от полурослика, который суетливо ощупывал свои штаны на предмет испуга.

***

Волшебная лестница, словно болотная трясина, сама затягивала героев в царство смерти: ступени плавно и неотвратимо бежали вниз, а вставшие позади Потребители перегородили обратный путь. Спустившись по чудной лестнице, путники уткнулись в магические ворота: люди подходили к ним и, проведя рукой, проникали в огромный зал с колоннами. Гуглин выждал момент, подошёл к вратам и помахал руками, но створки остались равнодушны к его манипуляциям. Тогда волшебник попытался перелезть через магическое препятствие, но крупная и злая женщина-Потребитель выскочила из хрустальной колбы и набросилась на седого нарушителя. Голодный до драки Фьюри выхватил секиру и издал боевой клич гномов Метрополитении. Мраморные своды храма смерти многократно отразили и усилили его яростный рёв «Ту-ту!», отчего все присутствующие вздрогнули и обратили свои взоры на путников. И вот тут-то и произошло нечто из ряда вон выходящее: раздался страшный гул и в зал подземного храма влетел огромный металлический червь. От одного только вида подземного чудовища у странников зашевелились волосы, причём даже в самых труднодоступных местах. Пин по-девчачьи завизжал и бросился, сломя голову, наверх, подальше от всех этих чудищ и колдунов. Хватит с него приключений, всё, баста! Он бежал без оглядки, не переставая истошно визжать и расталкивать зазевавшихся Потребителей. А за ним, точно так же поджав хвост, улепётывали и остальные его товарищи.

— Наркоманы какие-то, — проворчала пожилая женщина, глядя вслед убегающим оборванцам.

***

Ноги сами вынесли Пина к тому уютному скверу, где их дружная компания провела первую ночь в этом неприветливом мире. Полурослик, обессилев, плюхнулся на траву за скамейкой и тяжело задышал. Остальные попадали рядом с ним.

— Всё, не могу больше, — прохрипел Гуглин, хватаясь за сердце, — Ну его к чёрту! И Барахлина с его королевной, и пироги эти проклятые. Домой, сейчас же домой!

Он уже стал выглядывать вдалеке волшебную будку, как нос сам завернулся в сторону, почуяв чудесный аромат. Гуглин уставился сквозь кусты на очередной (на этот раз наземный) храм Мора — именно оттуда по всей округе разливался аппетитный запах хлеба и пряностей. У остальных тоже забурчало в животах (не мудрено после болотных корешков да жареных лягушек!). Руна «М» на храме была совершенно другой, более дружелюбной что ли. Маг вопросительно посмотрел на спутников, а те в свою очередь согласно кивнули и поднялись на ноги.

Вот кто бы что ни говорил, но если в груди странника бьётся отважное сердце, жаждущее приключений, никакие чудовища и страхи не заставят его сдаться и свернуть с пути! Так и наши герои, не сговариваясь, зашагали навстречу новым испытаниям.

Двери сами распахнулись перед путниками. Небольшой зал был ярко освещён волшебными огнями, по нему разливалась чарующая музыка, хотя музыкантов нигде не было видно. Вдоль дальней стены за огромным высоким жертвенным столом стояло несколько жрецов в красно-жёлтых одеяниях и в красных же колпаках с вышитой на них руной смерти.

— Некроманты! — прошептал сам себе Гуглин, — хранители Пирогов Бессмертия. Именно так они и были описаны в «Заветах Ильича»!

— Священная масса! — выкрикнул один из жрецов, и к нему тут же подступили Потребители.

На этот раз Гуглин решил не испытывать судьбу и просто наблюдал за происходящим. Поняв принцип, он пристроился в конец большой очереди, а его спутники остались ждать мага у входа. Те из Потребителей, кто уже получил свои пироги, усаживались за столики и начинали с жадностью поедать этот магический хлеб, запивая шипящей, словно кровь демона, жидкостью. Волшебник старался запомнить что именно и как говорили Потребители некроманту. Наконец, подошла и его очередь:

— Бамбургер с маленькой лолой! — быстро выпалил Гуглин.

Буквально через пару мгновений перед ним возник волшебный пирог, от которого в нос ударило чародейскими благовониями и луком. Некромант поставил рядом небольшой стаканчик: жидкость в нём шипела и норовила выпрыгнуть наружу. Судя по запаху, кстати, она действительно могла оказаться кровью какого-нибудь местного демона. Жрец вопросительно посмотрел на Гуглина:

— Наличные или по карте?

И пока волшебник соображал, чего от него хотят, юркий Пин подскочил к столу, схватил ещё горячий пирог и с криком «Атас, пацики! Дёру!» побежал на улицу. Не зря про полуросликов с незапамятных времён ходят слухи, что нет им равных в воровстве и скрытности — как и откуда появился Пин никто даже и не заметил.

Не растерявшись, маг со всей дури треснул посохом по лбу некроманта:

— Ладаседан, баклажан! — выкрикнул Гуглин древнее заклинание против нечистой силы и бросился бежать. Как он и надеялся, заклятье сработало, и некромант остался стоять на месте, потирая шишку. Толпа Потребителей ахнула, подалась назад, кто-то выкрикнул: «мусорам звоните!», но Гуглин уже со всех ног мчался по улице за маячившими впереди спутниками.

***

Горохом высыпались путники из ржавой будки в сырую болотную траву. Напротив волшебной двери лежал на мешке с соломой Фурункул и мирно храпел, пуская изо рта слюнявые пузыри. Видать всё-таки успел браги навернуть до их возвращения. Рядом с ним валялся огромный берестяной короб, в котором копошился маленький нахальный зверёк и с чавканьем что-то там уплетал.

— Нога! — взвыл Пин, когда упитанный Фьюри уселся прямо на мохнатую лапку полурослика.

Фурункул очнулся, вскочил и попытался подбежать к вернувшимся друзьям. Но болотная бражка таких необдуманных действий не прощает — ноги старика запутались между собой, и он повалился рядом с путниками. Через мгновение болотный туман содрогнулся от звонкого смеха пятерых друзей.

***

— Да ладно? А ну-ка, малыш, покажи мне ещё раз этот Пирог! — выслушав невероятную историю, попросил Фурункул.

Пин аккуратно достал из сумки небольшой бумажный пакет и раскрыл его. Внутри лежал всё ещё тёплый Пирог. Фурункул медленно потянул к нему пальцы,- тут же комната погрузилась во мрак, из углов поползли к ногам путников хищные тени.

— Ша! — вскрикнул Гуглин.

Фурункул опомнился и отдёрнул руку от волшебного артефакта.

— В «Заветах Ильича» сказано, что если бессмертный прикоснётся к Пирогу, то пространственно-временной континуум будет нарушен, и наш мир исчезнет в небытие!- поучительно промолвил волшебник.

***

На горизонте уже маячили белые башни замка с синими знамёнами, а вокруг путников суетилась разношёрстная публика: крестьяне носились за гусями и курами, кто-то стучал молотком, где-то пилили. В общем, королевство отстраивалось заново, и жить в нём становилось всё лучше, жить становилось веселее.

Правда не всем было так уж и весело — король Барахлин, обхватив голову, сидел на своём троне и из последних сил выслушивал очередные капризы Куртизаны. Королева что-то тараторила и топала ножкой, уперев в бока руки. На ножке, кстати, были заморские туфли, усыпанные бриллиантами в 3 полосы. Что именно она требовала на этот раз, Барахлин даже не слышал, а медленно пересчитывал в уме прыгающих через забор овечек. И каждая из этих овечек была облачена в расписные наряды, песцовые шубы или шёлковое бельё. Помимо вечных капризов и головной боли лысеющий страдалец не получал от супруги ничего. Он отчаянно надеялся, что королева подарит ему наследника, но та и не собиралась рожать. Не ладилась никак семейная жизнь королевской четы.

Неожиданно за окнами раздались приветственные напевы труб и гул людской толпы.

— Дипломаты что ли? — спросил у придворного слуги Барахлин.

В тронный зал вбежал запыхавшийся гонец и по уставу стал докладывать:

— Ваше величество, Барахлин Освободитель! Вернулись ваши боевые товарищи из дальнего похода. Сэр Гуглин Радужный, сэр Пенициллин Вух, сэр Фьюри, сын владыки Барина и прекрасная леди Ариэль Очищающая! — гонец изобразил ножкой витиеватое па и поклонился королю.

Барахлин зашуршал по мраморному полу тронного зала тёплыми пушистыми тапочками — расслабился и заметно обмяк он на своей должности: ноги отвыкли от многодневных походов, отвалились вековые мозоли, живот заметно округлился и обвис, а плешь на макушке стала расти с пугающей быстротой.

Двери зала распахнулись и перед королём предстали его верные друзья, с которыми он прошёл не через одно сражение, истоптал не одну пару сапог и каждому из них мог доверить свою собственную жизнь. Видок, конечно, был у них!

Великий волшебник улыбался сквозь опалённую седую бороду, клоками торчавшую в разные стороны. Розовые ссадины на нежном подбородке Ариэль говорили о её недавнем и очень близком знакомстве с каменной дорогой. В бороде гнома пустили корни какие-то колючки, и она местами начала зеленеть молодыми побегами. А вот малыш Пин выглядел как обычно, не считая того, что заметно раздался вширь и теперь гордо задирал свой нос-картошку. В руках у него был бумажный пакет с выведенной на нём руной «М».

Плюнув на всю необходимую процедуру приёма гостей (а все эти жеманные извращения в королевском быте отнимали уйму времени и сил), Барахлин бросился к друзьям с объятиями и чего уж там греха таить расплакался.

***

Только в личной оружейной король мог хоть ненадолго скрыться от сварливой не по годам супруги. Поэтому Барахлин первым делом потащил друзей в своё скромное убежище, где они тесно уселись вокруг огромной наковальни. В полумраке среди обилия мечей, топоров и других страшных железяк рассказ путников звучал ещё более зловеще и вызывал у Барахлина неподдельный восторг и чувство гордости за друзей. Волшебник подробно расписывал необыкновенное приключение, а король лишь успевал с завистью вздыхать и хлопать ладонями себя по ногам. Видно было, что он истосковался по приключениям и явно засиделся на чужом месте.

Наконец, рассказ подошёл к своему финалу и Пин осторожно поставил на наковальню таинственный пакет.

— Пирог? — затаив дыхание, спросил король.

— Ага, — кивнул полурослик и почесал коленку, — только пахнет он так себе, не по мне.

Конечно, запах ему не понравился! Выдумал тоже! Никто из спутников не заметил, как Пин (ещё будучи в гостях у Фурункула) втихаря от друзей попробовал отщипнуть начинку — обжаренное мясо, приправленное сыром и чем-то ещё. Зато друзья не могли не заметить, как полурослик буквально за ночь обзавёлся добрым кольцом жира вокруг живота.

На еле сгибаемых ногах Барахлин подошёл к бумажному пакету, осторожно раскрыл его и уставился на посыпанный маленькими семечками колдовской Пирог.

***

В углу заламывали струны своих инструментов музыканты, придворные слуги носились с огромными подносами, полными всевозможных яств, стол ломился от жареных поросей, румяных копчёных рыб, бутылей с винами и настойками. Можно до самого рассвета расписывать всё, что было на королевском пиру, вот только дорогой читатель рискует захлебнуться слюнями от перечисляемых блюд.

Во главе стола восседал Барахлин, облачённый в золотые латы с серебряным узором. Рядом с ним сидела королева, прекрасная дева Куртизана. Соломенные волосы воздушными кудрями скатывались с её нежных плечей и игриво прикрывали пышную грудь. Нежная шея была обвешана золотом, а алые губы волнующе отблёскивали в свете тысячи свечей. Платье её было усыпано драгоценностями и идеально подчёркивало тонкую талию с остальными прелестями юного тела. Куртизана бросала пренебрежительные взгляды на потрёпанных путников, из-за которых и вышел весь этот сыр-бор. Где ж это видано, чтобы король братался с придорожными голодранцами?!

Наконец, Барахлин поднял раскрытую ладонь, — музыканты тут же перестали играть, а гости замолкли, стараясь бесшумно пережевать то, что успели положить в рот.

— Королева моя! — начал речь Барахлин, — Рискуя жизнями, раздобыли братья мои чудо чудное, воспетое в легендах да никем ныне ещё невиданное!

И достал из-под стола на красной подушечке тот самый Пирог. Гости охнули, да так громко, что горки икры затряслись на маленьких блюдцах, раскатывая горошины по белым скатертям.

Куртизана взвизгнула, вскочила на ноги и выхватила протянутый ей Пирог.

— О, да, теперь я навсегда останусь такой же молодой и неотразимой! — процедила сквозь зубы королева, сжимая мягкий Пирог.

Барахлин нисколько её не волновал. Заметно постаревший и сдавший позиции король рано или поздно уйдёт в небытие, а она, вечно молодая и прекрасная, будет править до скончания времён.

Белоснежные зубы вонзились в мягкий податливый хлеб, отхватили огромный кусок и заходили ходуном, яростно пережёвывая и перемалывая откушенное. Королева с жадностью уплетала Пирог, который по преданию древних мудрецов дарует вечную жизнь.

Собравшиеся с удивлением глазели на перепачканную в соусе Куртизану. Наконец, Пирог закончился, королева облизала тонкие пальчики и зычно отрыгнулась. Что-то она ничего не ощущала, никакая волшебная сила не наполнила её грудь и не побежала по венам. Зато в зале повис душный полумрак, пламя свечей сжалось в попытках спрятаться от грядущей беды. Пушечным выстрелом разорвал тишину резкий раскат грома!

— Ппиу! — золотая пуговка отлетела от платья королевы и ударила прямо в лоб офонаревшему Барахлину. Прекрасная некогда грудь Куртизаны с непонятным бульканьем обвисла до самого пупка, платье затрещало по швам и опало на пол рваной тряпкой. Точёная талия королевы раздулась и свесилась мятым мешком с бёдер, а тонкий носик превратился в сплюснутую закорючку, увенчанную волосатой бородавкой.

Куртизана с ужасом оглядела себя и дико завизжала. Пропала воспетая менестрелями красота, как и не бывало — развеялись чары колдуньи Хирургины. Кривоногое пузатое чудище, прикрывая обнажённую срамоту, с визгом понеслось прочь из замка. Разинув рот, Барахлин проводил «супругу» полоумным взглядом.

Один лишь Гуглин пыхтел трубкой и таинственно улыбался сквозь седые усы.

— А всё-таки хорош болотный табачок у Фурункула! — промолвил он в наступившей тишине.