Париж. Весна. Он и Она

Она вспоминает.

Париж. Весна. Цветут каштаны.
Бистро. Монмартр. И Ив Монтан.
В соседнем доме
В магнитофоне —
Дрожащий голос Эдит Пиаф.

***

Она сегодня утром, после ванны,
Смотрелась в зеркало:
Точеный носик, глаза — каштаны,
Чуть пухленькие губки,
И водопад волнистых чёрных,
Как смоль, волос,
Что падают на худенькую спину.
Маленькие груди и узенькие бёдра.
И ноги, чуть короче, чем хотелось,
Но тоже неплохи.
Пора идти.
Все!
Вытерлась.
Накрасилась.
Оделась.

***

И вот кафе.
С подносом она туда-сюда.
Туристы, парижане;
Без остановки целый день.
Присесть бы. Некогда.
Но полдень. Замирает жизнь.
Присев на стульчик, вытягивает ноги.
Хоть полчаса!..
И чашку кофе с круассаном.
Но нет.
Клиент.
Проходит за последний столик.
Садится.
Очень торопливо допив и съев,
Она идет к нему
С меню.
Глядит.
Чертовски он красив:
Чуть смугл, черноволос
И глаз горят агаты.
И белая рубашка оттеняет
Смуглость кожи.
Спокоен он и статен.
Густые брови, нос прямой,
Ах, эти руки, ноги
И мускулы под тканью…
Он говорит. Она не понимает.
Другой язык его родной.
Французский ломаный до жути.
Он повторил.
Но на английском.
Не поняла она, лишь улыбнулась.
Достал он карандаш и отчеркнул —
Эспрессо, круассан и рататуй.
Ушла. Все принесла ему.
Он улыбнулся. В жар бросило ее.
Сказал он что-то. Она не поняла,
Но улыбнулась.
Брови вверх взметнулись.
И он берет
Ее блокнот.
Черкает пару строк
Из закорючек.
И сверху стопочка банкнот.
Дошло. И вспыхнула она.
Как смеет он ей предлагать
Такое?!
Пощечина. Он удивлен,
Шокирован, безмолвен.
Она ушла,
Тарелку опрокинув на него.

Он вспоминает

Париж. Весна. Монмартр.
Кафе на улице.
И полдень жаркий.
И… она.
Он заказал,
Она всё принесла.
Он заплатил,
Она не поняла.
Пощечина…
Тарелка с овощами…
И соус вниз ползет,
Подтеками уродуя рубашку,
Как дилетант мазками холст.
Он вслед взглянул ей.
И любовь пронзила сердце!
Он восхищен.
Пленен и поражен.
Поднялся. Смех раздался сзади.
Забавно выглядел
В своей тарелке он.
Идет к хозяину.
Заохал тот, сказал, что рассчитает,
Наглую девицу,
Что так с клиентом дурно поступила.
Остановил его и объяснил:
Что сам он виноват,
Что он хотел лишь, чтоб она
Немного гидом побыла.
Она обиделась,
И просит он прощение.
Вот деньги за сопровожденье.
И он не сердится, ведь это так забавно.
И пусть хозяин ей переведет
Все, что сказал он.
И добавит:
«Французским, гость,
Пока что не владеет,
Но понимает немного из него».

***

Он — сын богатого
Восточного магната,
Который состояние
Все сколотил на нефти,
А, впрочем, приторговывал тот всем —
Оружием и золотом, камнями.
Семья богата, многочисленна, дружна.
Все сыновья, кто старше,
Карьеру делают и бизнес продвигают.
Те, кто помладше, на учебе
По миру — Гарвард, Оксфорд…
Совсем еще малявки — дома.
Сёстры — кто замужем, кто учится…
А он…
Он с детства увлекался рисованьем,
Уроки брал, учился тоже сам.
В душе поэт, художник.
Он наслаждался живописью,
В ней себя искал.
Он в Лондоне учился на банкира.
Закончил.
Долг перед семьей
Он выполнил.
Теперь же, для души
Приехал на учебу
В Париж, в Европу,
В академию искусств,
По классу – живопись.
Снимает он жилье на Монпарнасе,
С собратьями по кисти дружит он,
Попойки шумные, гулянки
И девчонки-натурщицы,
Готовые на всё.
Но…
Хочется ему совсем другого,
Чего-то чистого,
Не с жаждою наживы.
Для вдохновения…

Она вспоминает

Он мило извинялся на английском,
Хозяин ей всё перевел,
Говорил, что просто
Хотел нанять её
Лишь для того,
Чтоб гидом она лишь побыла.
Но дальше — нет, ни-ни.
Хозяин делал страшные глаза,
Махал руками, говорил,
Что отказать нельзя.
Что деньги… и большие.

Сводить концы с концами ей не приходилось.
Любимой дочери отец —
Коммерческий директор
Компании Пежо — купил квартиру
В Сен-Тома-д’Акен.
Чтоб дочь ни в чем бы не нуждалась —
Был счет. Машина, дорогой велосипед,
И мотоцикл,
И яхта у марсельского причала.
Но ей хотелось простоты обычной,
И иногда
Она работала в кафе,
Как девушка простая.

Она, подумав, согласилась.
На пальцах объяснилась с ним,
Что встретятся у Лувра
Завтра в восемь.

Увертюра

И вот они идут,
Она, жестикулируя,
Ему рассказывает
О городе, где родилась и выросла.
Кивает он, как будто понимая,
Всё дословно,
О чем там речь.

Бродили целый день
И торопливо ели на ходу,
Мороженое — у Эйфелевой башни.
И пили кофе — на мосту у Нотр-Дам.
Расстались вечером.
Условились на завтра.

И после…
Много дней они бродили
По городу Парижу.
Наслаждались
Они простым общением
Друг с другом.
Порою молчаливым,
Ведь для влюбленных
Не нужны слова.

Он ей цветы дарил,
До дома провожал,
Стихи читал на непонятном языке,
Красивом и загадочном,
Как сказка.
Её влюблялось сердце
С каждым его словом.
Пока…
В один прекрасный день…

Она вспоминает

Он пришел. В глазах —
Отчаянье, тревога.
Торопливо,
На плохом французском,
Объяснил, что умер родственник.
И завтра он уедет. И вряд ли
Уж вернется он в Париж,
Но чтобы,
Она не думала о нем,
Как о подонке и сволочи последней,
Готов купить ей всё, что та захочет.
Как подарок на прощанье.
Подумала. В глаза ему взглянула.
Премило улыбнулась.
Схватила за руку и потащила
В одну из галерей, любимых ею.
Там указала на большое полотно,
Где Нил изображен
Могучий, полноводный.
Тростник густою рос стеной,
И цапли, лотосы.
На горизонте
Пирамида, как огромная гора.
Он обернулся,
Удивленно посмотрел,
Премило улыбнулся.
Пошел, купил.
Она договорилась, что картину
По адресу доставят ей.
Потом они вдвоем
Гуляли по Парижу.
Ходили по аллеям,
Цветами любовались
И дубами…
И лишь в конце
Под фонарями Монпарнаса,
Когда весенний вечер
Залил улицы закатом.
Поцеловал её он.
Горячим дерзким поцелуем.
Она вся вспыхнула и задрожала.
Прижалась нежно,
Слезы вытирая.
Вздохнул он, молча,
И ушел…
Исчез во мраке силуэтом…

Он вспоминает

Он разозлился, узнав о том,
Что родственник
Скоропостижно так скончался.
Весь груз семьи лег на него.
Ведь это месть,
А как иначе?
Отец упомянул
Его лишь одного
Наследником.
Учебу бросить
Ему лишь остается.
Забыть о живописи насовсем.
А он художник,
Он поэт, богема.
Творец, что вдохновением живёт!
Теперь ему быть бизнесменом…

Он таял от любви своей,
Путь к ее сердцу начинался только.
Он счастлив был.
Сбывался сладкий сон.
Он представлял,
Как будет всё у них —
Цветы, прогулки, шоколад, любовь.
Надеялся: она не скажет «нет».
Жизнь без нее —
Не жизнь уже.
Прощальный взгляд
На город из окошка.
Он шепчет,
А слова в стихи ложатся:
«Судьба, жестокая, за что
Так посмеялась надо мной?
Расстался с ней,
Вернуться мне
Приходится опять домой.
Но я картину ей купил,
Ту, что выбрала она.
Её любил я! Так любил!
Не забывает пусть меня…»

Он вздохнул.
Она ведь не узнает,
Что создателем
Картины той
Был он.
Она даже имени
Его полного не знает,
Чтобы подпись прочесть.
Он писал в манере старинной,
Как Буше или Юбер.
Ради неё он снял галерею,
Выставку сделал свою.
И молчал,
Что это картины его.
А потом
На прощанье он смело
Поцелуй подарил,
Первый раз и последний.
Губ горячих прикосновенье…
Сердце билось безумно.
И слезы
Текли по щекам.
«Как же жалко, —
Вздыхал он, —
Что не смог увести под венец…»