Палач

Когда то давно мир стоял на одной истине. И эта истина была проста — Убивай не верных.

Жить в постоянном пути, неся громадный меч, что рушит судьбы предателей и убийц, неверных и гнилых. Я несу его, чтоб спасать людей, и свои единственную любовь. Рука моя тяжела на подъем, но легко падает, если на плахе лежит предатель, неверный. И вот передо мной стоит мужчина, его слега потертый вид, расквашенный нос, рукав порван, затерта до крови кожа на рука и ногах. Все говорит, что он бедняк, ничтожный разбойник, что пытался украсть молодую служанку графа этих земель. Его глаза сверкают яростью, если бы его рука были свободны, он бы точно выхватил меч и начел бы рубить и рубил всех кто пришел посмотреть на его быструю ничтожную смерть. На его жалкую ничтожную жизнь.

По приговору видимо решимости было ему не занимать. Несколько раз он бежал из заточение которое ему приписал герцога и потом пытался забрать эту молодую служанку , но все время его отлавливали и после в клетке, он становился все яростнее и безумнее, пока его рука не посягнула на самого герцога. Это произошло ночью до моего приезда. Он в свете луны, выбрался из клетки, как это произошло, никто не знает, и направился в дом герцога. Но в этот раз он не пошел к комнате прислуги, а направился к его сиятельство с кочергой, что нашёл по пути. Его сразу же поймали и узнав что он собирался делать, избили и при первых лучах направили к только что пришедшим судьям. Его осудили на казнь с отрубанием головы. Только такое его ждало за попутку убить сиятельство, защитника этих земель.

Моя рука тяжело подымалась, легкое неверие появилось в моих мыслях. Его вину, сомнение, все было во мне, и я видел человека. И его слова, его последние слова были так же человечьи:

— Прости, дочка.

И вот руки легко упали вниз, все срезалось, все сомнение ушли, а сними и голова убийцы, предателя, неверного. Ведь судьба так сказали. Ведь мир видел его предательство, а предатели должен быть наказаны. Такова истина нашего мира.

В доме графа наших судий ждал банкет, как я знаю граф праздновал свои именины. О чем разговаривал Главный судья и его помощник на празднике, мне не известно, ведь я ждал их в комнате прислуги. Маленькая комната два на два метра. Небольшая кровать и корзина для одежды, все что было в этой комнате, довольно неплохо, особенно для меня. За это я благодарен графу. В доме ходил ходуном, вся прислуга была на взводе, носилась туда суда, неся то приборы, то кушанья в главный зал, весьма изысканные, порой я видел мясо и рыбу, что для этих земель довольно необычно. Даже мне занесли ячменную кашу, за что я благодарен слугам. Хотя смотрели они на меня с презрением и ненавистью, да, я заслуживаю это.

Вечер была весьма шумной, порой из комнат служанкой доносились странные звуки борьбы и стоны ненависти, это пугало, но благодаря вере я смог заснуть, ведь я знал справедливость и верность графа, ведь в доме такого человека не может, происходит богохульна.

Во сне в меня что то ткнули, чем то острым, из — за чего я проснулся. я понял что это была вилка, неясность ночи я не увидеть неверного, но шум и гам побудили меня на то что убийца попытался сбежать. Я выбежал из комнатки, почему то она была открыта и замахнулся мечем, и попал во что то мясистое. Недолго думая я нашел свечи и увидел молодую девочку — служанку. Я смотрел на нее и видел только ненависть изгрызающие ее глаза. И слова, странные, но такие знакомые:

— Прости, отец.

Мир стоит на одной истине. И эта истина проста — Убивай. И не важно кого, и не важно зачем, просто убивай и не думай. Иначе все в тебе сломается. А задумаешься – сгинешь в безумии.