Падение

«Цель гнева — быстрое насильственное уничтожение любого препятствия»

Альфред Адлер

В этой цитате очень удачно и гармонично собрались все слова, от значения которых я без ума!!!

Гнев, насилие, уничтожение…

Не смотря на то, что бурные годы моего перелома и становления как личности давно позади, а ведь переломы всегда полны массой негативных эмоций, и в том числе вышеперечисленных… Я всё ещё отчетливо ощущаю так и не выветрившийся душок гари, а следом и мертвечины некоторых до тла сгоревших отсеков моей души.

Во время переломов, я не осознанно позволяла себе гореть изнутри, чем разрушала себя, и теперь что-то во мне навсегда потеряно, оно умерло.

Сейчас, оглядываясь, я понимаю, что в силу своей не опытности, в силу отсутствия понимания себя и мира вокруг, в силу обыкновенной не развитости — я просто не могла иначе переживать мои переломы.

Несколько лет назад, я на взрыд орала, настолько искренне и настолько безутешно «за что мне это?!» «почему всё так?!» «почему именно я всё это испытываю?!». Я кричала от невозможного бессилия, и ни на секунду не прекращающейся боли. Я очень страдала. Я находила мир и всё что в нём, исключительно в тёмных тонах. Мне ничего не хотелось, у меня не было целей, стремлений и мотивации. Ни одной мысли о том, а как же дальше, допустим, через лет десять? Я себя там даже представить не могла. Просто не могла увидеть себя через 10 лет. Даже на секундочку. Одна какая-то беспросветная печаль, тоска и уныние. Всегда пасмурная погода в душе, всегда крайне не довольное, искривлённое злобой и ненавистью лицо. Со взглядом мутных, абсолютно стеклянных лаз. Они были мертвы. Из них больше не лучились свет, счастье и веселье. Даже цвет их было невозможно определить точно. Я погрузила себя в аморфное состояние. Я стала овощем. Меня хватало лишь на обычные и самые необходимые для жизнедеятельности движения. В основном, я просто делала, то что нужно, для того чтобы не умереть. Мои мысли и размышления, и так свойственные мне разговоры с моим сознанием, как с отдельным от меня существом, весьма строптивым и умным, не дающий себя переубедить и четко понимающее, что оно из себя представляет и что позволит допустить, а что и терпеть не станет…. Так вот вечные гастроли моих мыслей и рассуждений и разговоров, всегда громких и совершенно неуёмных — в какой то момент просто перестало быть слышно. Всё в моей голове умолкло, и там не было ничего, никого, одна сплошная пустыня в ночи и одинокое перекатиполе, гоняемое ветром, туда-сюда.

Это сейчас уже я пожила немного, поняла и подучилась благодаря жизни. Я теперь повзрослела, и немного разбираюсь.

Всё это произошло со мной, и я начала деградировать. Я перестала читать, я перестала писать, разговаривать, спорить и искать истину, интересоваться чем-то. У меня как правило, ни на что не хватало сил и желания. Я вообще потеряла нить. Зачем я тут, для чео встаю по утрам, зачем иду туда, или в другое место. Я со временем и эти вопросы себе перестала задавать. Просто полная тишина и полное н и ч т о.

И откровенно говоря, я немного вздохнула с облегчением, перебывая в этом состоянии пустоты и тишины. Знаете почему? Потому что мне наконец болеть перестало. Я перестала чувствовать, и боль тоже! Лучше уж мертвецкое ничто, чем боль — говорила я себе тогда.

А ведь и правда, думала я, это состояние хоть и пугающе безбудущное, но самое менее травматичное, чем те в которых я побывала до.

Я не могла тогда испытывать на этот счет радость, но я даю голову на отсечение, что во мне произошло совершенно безмолвное и стремительное, принятия того, что со мной происходит. Я же была абсолютно лишена каких либо покушений на будущее. У меня его не было. Это я тоже как то не заметно решила. Поэтому я поблагодарила за то состояние. Мне наконец было не больно. А это кажется, и была цель. Перестать чувствовать боль и страдания. И я помню, сразу после этих заключений, я пошла в постель, намереваясь спать. Но только уснуть мне удалось очень не скоро.

А произошло следующее.

Я открыла в темноте глаза, от странного ощущения, будто мне лежать не вмоготу. Я уже и позабыло как это на себе испытывать. Поэтому сразу и не вкурила, что происходит. Повертевшись немного, я поняла, что уже совсем не могу лежать. Ну меня просто распирало, так сильно, аш жгло всё изнутри! До меня наконец дошло, что я сейчас жутко, просто непостижимо гневаюсь. Я наверняка побелела от ярости. Кулаки непроизвольно крепко сжались, так что было больно от ногтей, и я понимаю, что просто закипает кровь в жилах. Бурлит как кипяток! Да что такое в конце то концов?! Я попыталась успокоится, начав медленно вдыхать и ещё медленнее выдыхать, при этом считая до десяти. Но уже на четвёртом счете, доведя себя этим успокоительным, кажется, до натурального бешенства, я что есть мочи двинула кровате обеими руками, содрала с себя одеяло и за секунду встала на ноги. Бешено размахивая руками, всё ещё сжатые в кулаки, и несвойственно топая голыми пятками по полу, я ворвалась на кухню, и разжав один кулак, прикурила сигарету, первой затяжкой скурив её на четверть.

Что со мной такое? Почему, а главное как — во мне проснулся гнев? Да мать твою так, а!!!!

Вечно вот это вот всё так происходит! Стоит уже наконец смирится, привыкнуть к одному состоянию, и успокоить и так расшалившиеся нервы, как оно, будто-бы нарочно, стремительно и незаметно, меняется на ровно противоположное, и опять всё сначала! Хрен тебе! Ишь чё захотела!

«Эй, ты!», крикнул мне знакомый голос. «Что, решила лечь и уметь, типа, ой я бедняжка, сил у меня больше нет, я больше не могу страдать, и мэмэмэ, и хлюп-хлюп-хлюп?!». Ну что ж, здравствуй подсознание, давно не слышалась. «Да похрен мне твоё здрасти! Вероятно, ты немного позабыла кто ты, пока меня тут не было. Вероятно, охренела ты в конец. Но ничего. С этой минуты. всё будет иначе. Я тебе это обещаю.»

Что это было, мне стало ясно спустя время. Конечно, я не проснулась на следующее утро, и не побежала спасать мир, полная энергии и энтузиазма. Всё происходило постепенно, по нарастающей.

«Цель гнева — быстрое насильственное уничтожение любого препятствия»

Это был бунт. Это было уничтожение препятствия. Это было уничтожение не свойственных мне черт и поведений.

Я хапнула боли. Мне показалось, что так много, что я не в силах справится. Но я забыла, что я не привыкла сдаваться. Я это просто забыла. Специально. Чтобы вдоволь пострадать и пожалеть себя, только потом я поняла, что и такие состояния нужно переживать. Но и эти состояния временные. А я уже готова была лечь и просто умереть. Но естество моё мне не позволило.

Что ж, я буду жить.