Дождь стучал по крыше, как следователь, выбивающий признание. Я сидел в углу её мастерской, разглядывая осколки разбитой бутылки виски. Лилия стояла у окна, закутанная в дым сигареты, её силуэт растворялся в сером свете утра.
— Они найдут нас, — сказал я, перебирая обгоревшую плёнку с камеры. На ней — её фигура в чёрном, моя тень на заднем плане. Я не помнил этого. Помнил только ночь после известия о Саре. Алкоголь. Голоса в голове. «Ты мог её спасти».
— Найдут, — согласилась она, не оборачиваясь. — Но ты ведь не для этого пришёл? Ты хочешь знать, почему я втянула тебя в это.
Она повернулась. В руках — картина, которую я не замечал раньше. На холсте: два силуэта в огне, их руки сплетены в предсмертном танго.
— Потому что мы одно и то же, Эйдриан. Ты носишь её смерть, как я ношу его. — Она ткнула кистью в грудь, оставив кроваво-красный мазок на белой рубашке. — Разве не очевидно? Мы поджигаем прошлое, чтобы согреться в его пепле.
Телефон завибрировал. Том. В десятый раз. Я отправил его на голосовую почту, но он не сдавался.
— Ответь, — приказала Лилия, подходя так близко, что наши тени слились в одну. — Или ты боишься услышать, что они уже знают?
Голос Тома дрожал, словно он бежал:
— Мистер Каллен, они… они нашли вашу запись в регистратуре отеля. Вы выходили в ту ночь. С канистрой.
Канистра. Я вспомнил. Пустую ёмкость из-под бензина в багажнике «Мустанга». Свои руки, пахнущие горючим. Её смех в телефонной трубке: «Приди, закончим это».
Лилия наблюдала, как я глотаю воздух, будто он стал ядом.
— Ты думал, это я всё спланировала? — Она засмеялась, поднося зажигалку к картине. — Ты сам подал мне идею. В ту ночь, когда рыдал у меня на полу, называя её именем. Сару.
Огонь побежал по холсту, пожирая наши силуэты.
— Зачем? — прошипел я, хватая её за запястье.
— Чтобы ты наконец проснулся. — Её глаза отражали пламя. — Ты не жертва. Ты поджигатель.
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге — Том с двумя полицейскими. Его лицо было мокрым от дождя или слёз.
— Эйдриан… прости.
Лилия вырвалась, шагнув к окну. В её руке — последняя картина. Автопортрет с крыльями из пепла.
— Выбирай, — крикнула она, забираясь на подоконник. — Сгореть со мной или гнить в их тюрьме.
Пламя лизало её платье. Полицейские замерли, словно боялись спугнуть момент.
Я сделал шаг. Вперёд. К ней.
…Продолжение в главе 5: «Бал в царстве пепла»
Еще почитать:
НФТ — жизнь
Пифагореец — Глава 24. И на людей посмотреть, и себя показать.
Бассейн
Непрерывность творения
«
»
09.03.2025
