Хяши Томи сегодня возвращается из дальней поездки. Она поехала на машине в городок Пенсакола во Флориде. Там открывали её очередной спортзал. Еле уговорил её взять мой Эквинокс, а не ехать на своей девичьей ретро хонде.
Приготовил ужин, сижу и жду. Ехать ночью всегда тяжелее, чем днём. Вместе с вечером пришла прохлада, которая заставила зажечь свечу.
Свеча могла согреть только две ладони. Сомкнутые пальцы были источником тепла для души, что бы пригасить волнение за жену. Свеча согревала душу, всплывали воспоминания, которые были дороги и совпадали с трепетом пламени свечи.
Я сел за рояль начал напевать;
Люблю твой шёпот, как шелест нежного листа,
Который ветер мне принёс украдкой.
Он тих и сладок и в сердце не живёт тоска
И душу греет словно маленькой лампадкой.
Мне не забыть, как встретил я тебя когда-то.
Как мы любили и дух святой меж нами был.
В такой любви не поворота и нет возврата,
И нас поймёт лишь тот, кто сам любовь не позабыл.
Желание тела жены ещё не сформировалось, то возгоралось, то затихало. Появлялся запах её волос, потом таял как воск. Наступило сладостное томление. Гостиная наполнялась церковной тишиной. Ночь заползала через рамы окон и створы дверей дома.
Наконец, сквозь не задёрнутую штору проник свет фар автомобиля, который парковался у входной двери. Приехала!
Свет от фары задержался на вазе, в которой стоял искусственный цветок. Лепестки заблестели, как вода на озере в ясную ночь, отражающая десятки звёзд на небе.
Я встал из кресла и открыл входную дверь. На моей шее повисла моя любимая Саншайн:
— Я так хочу кушать, я не осталась на банкет. Я чувствовала, что ты меня ждёшь и приготовил ужин.
Я её на руках занёс домой. Поставил посередине гостиной и как факир, сдёрнул шёлковое покрывало со стола с едой.