Охота за нечистью

Он шел по извилистой тропинке давно заброшенного сада, усыпанной опавшими листьями. Осень разрисовала их в желтые и багряные цвета, смешав краски. За садом никто давно не следил и он был предоставлен самому себе. А ведь когда-то здесь кипела жизнь… Мэтью продолжал идти по тропинке, утопая в осыпавшихся листьях. Он любил подолгу бродить в таких вот одиноких, безлюдных местах, где никто не мог потревожить его покой.
Мэтью был одинок, он не стремился к общению с людьми, да и люди не стремились к общению с ним. Он считал себя несколько выше их. Смотрел будто со стороны на весь этот муравейник и пытался найти в жизни высшие идеалы, познать смысл. Типичный звуковой вектор в системно-векторной психологии. Он пытался понять свое предназначение в этом мире, но не мог.
Скрипели качели, раскачиваемые ветром на поржавевших от времени цепях. Осень выстлала ярко-желтый ковер, мягкий, как махровое полотенце. Дрожали деревья в таком же ярко-желтом убранстве. Время от времени, ветер срывал с них листья, обнажая осеннюю наготу веток. Глубокую тишину заросшего сада нарушал только скрип качелей и падающие листья.
Мэтью взялся тонкой рукой за поржавевшую цепь.
— Когда-то здесь кипела жизнь… — задумчиво проговорил он вслух.
Мэтью сел на качели и, продолжая о чем-то думать, начал раскачиваться. Время от времени он видел картинки. Отрывки из прошлой жизни людей, которые были ему незнакомы. Чувства и ощущения… Он начал раскачиваться на качелях все выше и выше. Услышал в голове звонкий смех какой-то девушки. Ему начало казаться, что эта девушка — он сам. Она переполнена безграничным счастьем, любовью. Любимый раскачивает ее на качелях, а она кричит:
— Выше, еще, давай!
— Упадешь! — шутливо отвечает он. Но она требует раскачивать еще выше. В ее руках розы. Алые и темно-красные. Мэтью ощущал счастье, тепло и гармонию, царившие в душе этой девушки. Он не мог понять, что это и как это происходит.
Внезапно подул холодный ветер… Будто болью и одиночеством повеяло. Мэтью почувствовал себя той же девушкой, но теперь она была совсем другой… Увядшая, поникшая, будто сорванный и выброшенный в грязь цветок. Она сидела на куче желтых листьев и, упираясь локтем на качели, горько рыдала. Обманутая, покинутая. Ее постигли боль и разочарование. Мэтью почувствовал, будто кто-то вырвал букет подаренных прекрасных роз, отстегал ими по лицу острыми шипами, и выбросил к его же ногам. Такое чувство захлестнуло душу. Он поморщился от неприятных ощущений.
— Мэт! — услышал он чей-то голос за спиной и обернулся. Он сидел в груде желтых листьев, облокотившись на качели и его щеки были мокрыми от слез. Откуда это берется? Почему он чувствует это? Кто эта девушка, страдания которой он так явственно ощущал минуту назад и этот парень, покинувший ее? Возможно, это были люди, которые когда-то гуляли в этом саду…
— Мэт, выходи из своих грез уже…
Вытерев заплаканное лицо рукавом пиджака, Мэтью обернулся.
— Эйден! — воскликнул он.
Эйден был единственным другом Мэтью. Мэтью не знал, существвал ли Эйден на самом деле, потому что, кроме него самого, Эйдена никто не видел. Возможно, Мэтью был просто психически ненормальным и Эйден жил в его воображении. Мэтью всегда представлял себе, как бы выглядел его друг. Он рисовал в голове прекрасные черты, голос, одежду. Мир убогих людей убивал. Мэтью мечтал о мире, в котором все и все прекрасны. Он рисовал Эйдена в своем воображении идеально красивым. С мягким, бархатистым голосом, пышными русыми волосами до плеч. И однажды Эйден пришел к нему таким, каким он его себе рисовал и они стали лучшими друзьями.
— Что со мной происходит, Эйден? — спросил Мэтью. — Что я вижу, чувствую? Что это за люди и зачем мне чувствовать их радость, боль, слезы? Зачем мне все это надо?
Эйден смотрел на него, как манекен, и улыбался.
— Может это и не люди вовсе? — заговорщицки подмигнул он.
— А кто??
— Кто ж его знает.
Внезапно лицо Эйдена приобрело взволнованное выражение.
— Сюда идут, — проговорил он, — мне нужно срочно исчезнуть. И ты здесь не оставайся.
— Эйден! Эйден! — закричал Мэтью. — Не говори загадками! Не оставляй меня здесь одного! Не исчезай!
Но Эйден так же внезапно исчез, как и появился. Его нигде не было. Продолжали падать желтые листья. Мэтью сидел на них, опираясь на качели. Не было сил встать, он чувствовал себя выжатым лимоном.
В дальнем углу сада раздался шум. Мэтью посмотрел вдаль. Приближались какие-то люди. Но сил встать у него по-прежнему не было. Еще немного и Мэтью смог разглядеть людей — посредине шел крепкий мужчина средних лет в кожаной черной куртке и темных очках. По бокам — две женщины. Одна — полная пожилая женщина, несла метлу. Очевидно, была дворничихой. Другая — молодая, весьма привлекательная на вид, одета как уборщица. «Наверное, сторож и уборщицы», — подумал Мэтью. — «Не так уж и заброшен этот сад». Но люди эти целенаправленно двигались к нему.
— Ты проверял его, читал? — спросила мужчину пожилая. — Дальше-то могут и не пустить. Все трое остановились перед Мэтью.
— Вставай и пойдем с нами! — сказал мужчина тоном, не терпящим никаких возражений.
Мэтью посмотрел на них:
— Вы кто такие и с чего это мне нужно идти с вами?
— Потому что у тебя нет выбора, — ответил мужчина, а молодая улыбнулась, видимо, чтобы сгладить ситуацию.
— Я никуда с вами не пойду! — категорично ответил Мэтью. — Я несовершеннолетний и сейчас позвоню в полицию.
— Это не поможет, — ответил мужчина и схватил его за руку.
— Не прикасайтесь ко мне, я буду кричать! — сказал Мэтью.
— Гала, помоги, — сказал мужчина пожилой и та, откинув в сторону метлу, вцепилась в руку Мэтью мертвой хваткой, игнорируя протестующие крики.
— Не бойся, мы не хотим причинить тебе зла, нам нужна твоя помощь, — прошептала на ухо молодая и улыбнулась. Его затолкали в машину, стоящую неподалеку.
— Если вы собираетесь похитить меня с целью выкупа, то эта затея напрасная — денег нет! — закричал Мэтью.
— У нас другие интересы, — кратко ответил мужчина, садясь вперед. Молодая села за руль. Рядом с Мэтью примостилась пожилая, которую назвали Гала. Она заняла почти все свободное место и по тяжести ее увесистой руки, которую она положила на плечо Мэтью, он понял, что вырваться ему не удастся.
— Кто вы такие? — обреченно спросил он.
— Ты все узнаешь, — ответила молодая. Дальше всю дорогу никто из них не проронил ни слова.

Мэтью лежал на кровати в подавленном состоянии. Он не знал, где он находится, кто эти люди, заложником которых он стал и что они хотят от него. Возможно, они ловят детей, чтобы потом продать органы? Еще и Эйден оставил его и не появлялся, когда он был сейчас так нужен. Не с кем было и словом перемолвиться. Мэтью поднял голову — на столике стоял ночник и поднос с ужином. Но есть не хотелось, с такими мыслями кусок бы не полез в горло. Скрипнула дверь. Мэтью опустил голову на подушку. Вошла молодая. Без наряда уборщицы она выглядела вполне адекватно.
— Мэт, — тихо позвала она.
— Вы знаете, как меня зовут? — встрепенулся Мэтью.
— Да. Я хотела поговорить. И извиниться за то, что напугали тебя. Извиниться за поведение Люка, он был не очень-то ласков. Меня зовут Джилл…
— Вам не кажется, что представляться стоило во время знакомства, — Мэтью отвернулся к стене.
— Извини… Я знаю, что ты зол на нас и Бог весть что накручиваешь себе. Но пока у нас не было иного выбора…
— Как силой похитить семнадцатилетнего мальчика…
— Знаю, знаю, это не очень-то выглядит культурно. Нам просто… нужна, необходима твоя помощь. Видишь ли, мы все работаем…
— Что?
— В Ассоциации по борьбе с нечистью, — кратко пояснила Джилл.
— Что? Да вы все в своем уме? Взрослые вроде люди!
— Я понимаю, как трудно сейчас тебе все это воспринять, но ты необходим нам. Понимаешь, таких, как ты, мало…
— Каких?
— Способных видеть, ощущать этот мир. Мир невидимый, который закрыт для других людей. Между тем, как этот мир ведет беспощадную войну с нами… Все эти существа… В опасности ни в чем не повинные люди, понимаешь, Мэт…
— Какое мне должно быть долго до всего этого? Почему меня должны интересовать и волновать подобные вопросы, мне только 17! И у меня своя жизнь и нет дела до вашей чепухи, которые вы мне тут выдумываете, я сейчас в полицию позвоню!
Он пошарил по карманам, но вспомнил, что отобрали телефон и снова растянулся на подушках.
— Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы переварить все это… — спокойной ночи, — Джилл вышла, тихонько хлопнув дверью, оставив Мэтью наедине с новым наплывом мыслей.
Мэтью почувствовал на себе чей-то взгляд. Эйден. Он сидел возле него на краешке кровати и внимательно, в молчании, наблюдал.
— Где ты был! — набросился на него Мэтью. — Почему оставил меня! Я в заложниках у непонятных людей, которые невесть что от меня хотят, а тебе плевать!
— Успокойся, — тихо сказал Эйден. — Остынь.
В гневе ты лишаешься способности здраво мыслить. Если бы я оставил тебе, меня бы сейчас не было здесь. Подумай, как бы я смог помочь тебе и справиться с этими людьми, когда видеть меня способен только ты.
Мэтью примолк. Через некоторое время он снова заговорил:
— Я раздавлен, растоптан, я не знаю, что мне делать!
— Не поступать опрометчиво, как минимум, — ответил Эйден в невозмутимом спокойствии. — Притворись, что ты согласен помогать этим людям, пусть они потеряют бдительность. А потом попытайся бежать.
— Я не собираюсь помогать этим людям! По-моему, они сумасшедшие!

— Ну, что скажешь? — спросил Люк.
Джилл пожала плечами:
— По-моему, мальчику нужно адаптироваться. Просто представь себя на его месте. Будь ты семнадцатилетним мальчиком и тебя затащили бы в машину непонятные люди с непонятными требованиями…
— Он славный малыш, — сказала Гала. — Ему просто нужно время.
— Его нужно взять с нами, — наконец сказал Люк. — Пусть сам все увидит своими глазами, тогда поймет, зачем он нужен нам. Он ведь считает нас просто сумасшедшими.
— В своем ли ты уме! — воскликнула Гала.
— Это опасно, — сказала Джилл, — мы несем ответственность за ребенка.
— Рано или поздно, это должно произойти, — сказа Люк. — Иначе нет смысла. Ему нужно привыкать. Я буду рядом, чтобы с ним не случилось.
— Уверен ли ты, что сможешь сдержать обещание? — спросила Джилл.
— Уверен.
— Эти мужчины всегда слишком уж самоуверенны! — между прочим сказала Гала, вытирая пыль с тумбочки.

Джилл осторожно заглянула в комнату Мэтью.
— Тебе не мешало бы поесть, нам предстоит тяжелая ночь…
— Не знаю, что предстоит вам, но меня это не должно касаться ни коим образом! — огрызнулся он.
— Ты увидишь сам, чем мы занимаемся. Предупреждаю, ты можешь очень испугаться, поэтому слушай, что тебе говорят, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Прекрасно! Мне еще играть в ваши дурацкие игры? Вы тут все ненормальные!
— Ладно, как хочешь, — наконец сказала Джилл. — Вечером мы зайдем за тобой. У нас есть вызов.

Джилл вспоминала свое прошлое. Свое одинокое детство. Друзей и подруг у нее не было. Родители никуда не выпускали. Они всегда были чем-то заняты и времени на собственную дочь не оставалось. Джилл была предоставлена сама себе. Она сидела в комнате, перед большим зеркалом, в нежно-розовом платье. В длинных густых каштановых волосах красовался большой белый бант. В руках Джилл держала большую куклу с таким же бантом на голове. Она смотрела в свое отражение. Со временем у нее появились компаньоны. Это были странные существа, которых могла видеть только она. Конечно же родители не обратили на это никакого внимания, решив, что девочка выдумывает.
Один раз Джилл игралась в своей комнате и услышала странный шорох. Из-за игрушек смотрело странное существо с зелеными светящимися глазами. Джилл побежала за отцом, но тот сказал, дочери, чтобы она не мешала ему работать со своими глупостями. Когда девушка вернулась в комнату, то увидела, что комната кишит разными непонятными существами. Они были везде, даже на потолке. Джилл остановилась в изумлении, рассматривая невиданных гостей.
— Что это? — вслух сказала она. — Откуда вы взялись?
В ее голове будто прозвучал голос.
— Мы ниоткуда не брались. Мы здесь и жили. Просто раньше ты нас не видела, а теперь видишь.
Джилл пришлось некоторое время адаптироваться, чтобы привыкнуть к новым соседям. Теперь она никогда не оставалась одна. Она часами наблюдала за странными существами. Они жили своей жизнью, передвигаясь по воздуху, полу, стенам, потолку. Иногда они даже играли с ней или вступали в разговор. Вскоре Джилл к ним привыкла и перестала скучать. Все же веселее, когда у тебя в комнате так оживленно кипит целая жизнь, чем сидеть в одиночестве с куклой в руках.
Однажды ночью случился сильный буран. Деревья гнуло до земли сильнейшим ветром. Стекла в окнах дрожали и начали трескаться. Двери хлопали с жутким грохотом, а посуда на полках попадала и разбилась.
Джилл стало страшно. Она не могла уснуть и звала родителей, но те крепко спали. Джилл заметила, как все эти существа сгрудились возле ее кровати. Их лица-морды были искажены злобными издевательскими гримасами. Джилл заплакала и стала звать на помощь, но ее никто не слышал. Существа окружили ее плотным кольцом и перемещались все ближе. Джилл стало трудно дышать. Они нашептывали ей, что сегодня она умрет и они заберут ее с собой. Она продолжала плакать.
Вдруг разбилось окно и на подоконнике появилась полная женщина, которая влезла на него с прытью рыси.
— Успели! Как раз вовремя! — сказала она. И вторым на подоконнике показался мужчина.
Существа начали расступаться, растворяясь в воздухе. Они были напуганы. Джилл была напугана всем происходящим еще больше, она начала терять сознание. Последнее, что она помнила из этой жуткой ночи, это как мужчина взял ее на руки и вылез в окно.
Она очнулась в чужом доме, на большой кровати. Ее лихорадило. Она услышала голоса из другой комнаты. Мужской и женский. Они говорили между собой.
— Вовремя мы подоспели, — сказала женщина. — Еще бы немного и эти твари убили бы ее.
— Ты уверена, что она тоже «видит»? — спросил мужчина.
— Это бесспорно, — отвечала женщина.
— Но мы похитили ребенка, это наказуемо.
— Если бы мы этого не сделали, Люк, — ответила женщина, — ее бы сейчас не было в живых. Если мы вернем ее родителям, которым мало дела до собственного ребенка и которые не поверят ни нам, ни ей, то эти твари ее рано или поздно убьют, а нас заберут либо в полицию, либо в психушку. Если мы оставим девочку с нами, мы сохраним ей жизнь и рассудок, а со временем она станет нашей помощницей.
Потом они вошли в комнату Джилл и дали лекарство.
— Меня зовут Гала, Джилл, а это Люк. Мы не причиним тебе зла, мы спасли тебя.
— Я слышала ваш разговор, — слабым голосом проговорила Джилл.
— Ты видела этих существ, этих тварей, — спросила Гала. Джилл кивнула.
— Они сказали, что убьют меня. Мне было страшно…
Гала повернулась к Люку:
— Она их не только видит, но еще и слышит.
— Сначала они играли и разговаривали со мной, а потом стали злыми и сказали, что убьют…
— Ты хочешь еще раз повстречаться с ними? — спросила Гала.
Джилл покачала головой.
— Тогда тебе придется остаться с нами, — сказала она и погладила Джилл по голове.
— Тебе всегда не хватало ребенка, — ответил Люк. Тогда Люку было лет 25. Был он крепок, хоть и не слишком отличался красотой.
Гала была полной женщиной, лет 45-ти. Что их связывало вместе? Это Джилл узнает потом.
Поначалу Джилл скучала по дому и родителям, но Гала объяснила ей, что если она вернется домой, то эти существа могут ее убить. Ей пришлось остаться с ними. Хотя, собственно, выбора у нее не было. Они сразу же уехали далеко от города.
Гала сказала ей, что они ведут войну с существами, которые хотели ее убить и спасают людей. Гала и Люк мягко и чутко относились к ней и к ее потребностям, чего она никогда не видела от собственных родителей. Вскоре они вытеснили в ее сердце отца и мать и заменили ей родителей.
Втроем они ездили по разным городам и Джилл постепенно училась тому, чему посвятили жизнь Гала и Люк. С того момента прошло 15 лет. Сейчас Джилл столько же, сколько в то время было Люку. Теперь они настоящая семья. Джилл думала о Мэтью. Что-то общее почувствовала она между ним и той маленькой девочкой, одиноко сидящей в своей комнате с куклой.

— Ты не завтракал и не ужинал, а нам предстоит ночная прогулка, — сказала Джилл.
— Не голоден, — сухо отвечал Мэтью. Он обдумывал, что если они выпустят его из-под замка, то, возможно, получится удрать.
В сопровождении Люка и Галы, которые не отходили от него ни на минуту, Мэтью вышел на улицу. Было уже темно. Он заметил, что его держали в громадном застекленном здании, настоящем «здании будущего», как он называл сверхновые постройки. Очевидно, это был какой-то исследовательский центр. Они сели в машину и поехали в неизвестном направлении. Джилл сидела за рулем.
— Когда приедем, не отходи никуда от Люка, сынок, — предупредила Гала, — предприятие наше опасное.
— Эти священники слишком самоуверенны, — сказал Люк. — То считают нас самих исчадием ада или шарлатанами, а как их кресты и молитвы становятся бессильными перед тварями, начинают звонить нам, мы их последняя надежда.
— Так всегда было и всегда будет, — ответила Джилл. — Я перестала обращать внимание. Мы просто делаем свою работу.
Они всю дорогу переговаривались о вещах, которые были чужды Мэтью. Он иногда не понимал, шутят они или говорят всерьез. Мэтью думал, каким макаром смог бы сбежать от этих людей.
— Выходи, — сказал Люк, когда они приехали. Все трое достали фонари. Мэтью заметил, что они подъехали к старой церквушке, из которой доносился грохот. Он обернулся, желая высмотреть место для побега, но наткнулся на взгляд Люка, который внимательно наблюдал за ним. Нужно выждать, когда Люк отвлечется и потеряет бдительность.
Они направились к церкви и распахнули дверь. Такого Мэтью никогда еще не видел — на стенах и потолке церкви сидело множество всяких тварей. Они бесновались, швыряли, ломали. Одна прыгнула на алтарь. Свечки попадали на пол и едва не начался пожар. В углу, в нарисованном из мела круге, сидел насмерть перепуганный происходящим, серо-зеленый священник. Люк, Джилл и Гала достали какое-то странное оружие. Оно напоминало оружие, которым пользовались охотники за привидениями из одноименного мультфильма, который любил смотреть в детстве. Лучи были направлены на тварей . Раздался вой, крик, писк.Под прицелом этих лучей, мерзкие твари рассыпались во прах.
Мэтью так заворожило зрелище, что он забыл о том, что собирался бежать. Такого он не видел нигде и стоял, буквально разинув рот. Одна из тварей изловчилась и хотела прыгнуть на шею Люка, но Гала подсекла ее прыть убийственным лучом. Твари начали визжать уже хором и Мэтью казалось, что скоро лопнут барабанные перепонки.
Твари просто взбесились. Они летали скопом по церкви, как попавшие в западню, запаниковавшие мухи. Натыкались друг на друга, падали. Пытались кидаться на своих обидчиков. Все трое встали спинами друг к другу, Люк крепко схватил Мэтью за руку. Так, со всех сторон они были в относительной безопасности. И стояли так до тех пор, пока со всеми тварями не было покончено. Наступила жуткая тишина. Священник не мог поверить, что все закончено и продолжал сидеть в своем кругу.
— Так-то вот, святой отец, — сказал Люк, — что-то не спасают вас ваши молитвы, а в очередной раз спасаем мы, «отступники» и «шарлатаны».
Когда они покинули разгромлено тварями церковь, Мэтью вспомнил, что собирался бежать и огорчился, что упустил эту возможность. Но разве игра не стоила свеч? Своими глазами наблюдать за истреблением жутких тварей, будто бы на съемках фильма ужасов.
После такой прогулки у Мэтью сразу же появился аппетит. Он съел и ужин и завтрак за один присест.
Мэтью заметил, как за ним наблюдает Эйден, его силуэт вырисовывался из воздуха.
— Эти люди — убийцы, — сказал он.
— Да, убийцы тварей, — ответил Мэтью, продолжая уплетать булочку.
Взгляд Эйдена на мгновение стал печальным.
— Ты же хотел сбежать отсюда?
— И сбегу, — уверенно сказал Мэтью, — в следующий раз так точно. Хватит с меня всех этих штучек.

Внезапно Мэтью охватила злоба и остервенение. Какие-то люди, которых он даже не знает и которым ничего не должен, заперли его здесь, как домашнего хомячка в клетке. Против его воли! Какого черта, спрашивается, он должен сидеть здесь, будто заключенный? Мэтью принялся стучать в дверь и стучал до тех пор, пока в бессилии не сполз по двери на пол. Его охватили беззвучные рыдания от собственного бессилия и отчаяния. Неслышно вошел Люк. Он посмотрел на сидящего на полу Мэтью, абсолютно отчаявшегося и сжимавшего кулаки.
— Я расскажу тебе одну историю, — сказал он. Мэтью никак не отреагировал, смотря в одну точку. Люк будто не заметил этого.
— Мне было двадцать. Жил я с отцом и, кроме отца, у меня не было никого. У нас были самые идеальные отношения, которые только бывают между отцом и сыном. Мы понимали друг друга с полуслова. Мой отец был талантливый, работящий, здравомыслящий. Он никогда не употреблял алкоголь, даже по праздникам. Не курил сигарет. В один прекрасный день я начал замечать некоторые странности в его поведении. растерянный взгляд, рассеянность. Будто его что-то угнетало и пугало. Он стал молчалив и задумчив. На вопрос не заболел ли он, отмалчивался. Я потерял с ним контакт на какое-то время. Иногда он слегка напоминал сумасшедшего. Волосы были растрепаны, рубашка застегнута не на те пуговицы. И это был мой отец, который выглядел и вел себя идеально! Я начал переживать, но поделать ничего не мог. Через пару дней его нашли мертвым в саду — он выбросился из окна. Страшнее удара и быть не могло. Мой отец покончил с собой, мыслимо ли такое? Я ходил, как громом пораженный и не мог поверить в то, что уже произошло. Земля ушла из-под ног. Неописуемое горе захлестнуло меня, переполнило и начало казаться, что я попал в ад при жизни. Я забросил учебу и начал пить. Алкоголь хотя бы немного заглушал человеческую боль. Я пил круглые сутки и один раз увидел, что на окне кто-то сидит и смотрит на меня желтыми глазищами.
«Допился до чертиков!» — подумал я. Но было все равно, потому что терять было нечего. Но тут это существо заговорило.
— Люк, останешься со мной? — заговорило оно. — Идем, идем! — и начало манить длинным, тонким, когтистым пальцем. Спрыгнуло с окна и открыло дверь, проскользнув наружу. Я, как загипнотизированный, пошел следом, шатаясь от порции выпитого. Это нечто вело меня в подвал. Я смутно помню этот момент, но очнулся я лишь тогда, когда почувствовал, что стою на табурете, а в руке у меня петля, которую я собирался надеть на шею.
— Давай же, Люк, смелее! — говорил этот черт. Он взбесил меня, я погрозил ему кулаком, не удержался на табурете и грохнулся на пол, окончательно протрезвев от удара. Никого в подвале уже не было. Я понял, что нужно остановиться. Зачем позорить память отца. Тем более, я не мог успокоиться, пока не выяснил бы причину его загадочной гибели. Я сосем отчаялся. Мне посоветовали сходить к гадалке. Это была женщина лет сорока. Звали ее Гала. Она сидела в цветастой косынке и длинной юбке, какие носят цыгане. На столике перед ней стоял громадный стеклянный шар.
— Я хочу выяснить, почему покончил с собой мой отец и что делать дальше, — сказал я.
Гала долго смотрела на меня. Она отставила в сторону стеклянный шар, как ненужную бутафорию.
— Знаешь, я не гадалка, — сказала она, — но я знаю, отчего умер твой отец и что делать дальше.
Гала долго смотрела на меня. Она отставила в сторону стеклянный шар, как ненужную бутафорию.
— Знаешь, я не гадалка, — сказала она, — но я знаю, отчего умер твой отец и что тебе делать дальше.
Я едва не набросился на него:
— От чего?! Почему?! Как это получилось?!
— Сядь! — она встала. Я почувствовал себя слабым, неоперившемся птенцом и безвольно упал в кресло.
— Твой отец был одержим демонами, сущностями, которые довели его до суицида…
Я встал, сжимая кулаки:
— Что?! Что вы мне тут говорите?! Этого не существует!
— А то, что ты на днях видел, этого тоже не существует?
— Вы о чем?
— О том, что ты делал в подвале на табурете с петлей в руке?
Я покраснел:
— Откуда вы знаете?
— Я читаю тебя, — спокойно ответила она. — Так не говори о том, что ничего не существует, когда сам видел.
Потом Гала рассказала о своей работе, как она посвятила свою жизнь борьбе с нечистью и спасает людей. Я едва не на коленях бросился к ней:
— Возьмите меня к себе!
Теперь я видел свою жизнь только в этом. Каждый раз, убивая тварь, я думал, что отец мой теперь хоть немного отмщен. Гала спасла меня. Если бы не она, скорее всего, я бы повторил участь своего отца или просто спился. Через пять лет мы спасли Джилл, которой угрожала смертельная опасность. Мы много лет уже одна команда и нас объединяет одно — мы все способны видеть тварей.
Помимо воли, Мэтью заслушался.
— Безумно познавательная история, — проговорил он. — Соболезную вашим жизненным трудностям, только какое я к этому всему имею отношение, к жизни посторонних для меня людей?
— Ты тоже можешь «видеть», — ответил Люк. — А это опасно, когда не знаешь, как обращаться с такими возможностями. Эти твари очень опасны и могут убить.
Мэтью в бессилии рухнулся на диван, заткнув уши руками. Ясно давая понять, что слушать более ничего не намерен.

Среди ночи залетел Люк.
— Поднимайся! Мы срочно выезжаем! И ты должен это видеть.
У Мэтью не было сил спорить. Сегодня он положит этому край. Воспользовавшись суматохой, он успеет улизнуть. И пиши пропало потом!
Он молча побрел за Люком. Они сели в машину.
— Кто там сегодня? — спросила Джилл, садясь за руль и зевая. — Ни одной ночи не дали спокойно выспаться.
— У нас такая работа, — философски бесстрастно ответила Гала, как всегда, развалившись на сидении машины, оставив Мэтью жалкий клочок пространства.
— Сегодня суицидник, — бегло ответил Люк. — Но я-то знаю, что это по нашей части. Большинство суицидов происходит из-за того, что их науськивают эти твари.
Мэтью вспомнил живописный рассказ Люка про суицид отца. Эта тематика будет преследовать его всю жизнь.
— Сидит на крыше многоэтажки, — продолжал Люк. — Разговор с близкими и психологом, разумеется, бесполезен. Нужно успеть, Джилл, добавь газу!
Они поднимались на крышу через чердачный ход. Свесив ноги, сидел бледный парень, напоминающий помешанного. Мэтью услышал потусторонний голос:
— Прыгай! Прыгай! Что тебе делать? Что тебе терять? Никто не любит тебя, ты никому не нужен. Не бойся оставить этот убогий мир, в котором людям плевать друг на друга!
Мэтью вытолкнули вперед, чтобы он, идя сзади, не смог улизнуть. Мэтью увидел, что парень собрался прыгать.
— Стой! — закричал он. — Это не твой голос! Это не твои мысли, остановись!
Парень не удержался и полетел бы вниз, но успел удержаться, зацепившись за выступ крыши. Зыбкая грань между жизнью и смертью. Мэтью был уже рядом и подал руку. Тут же подоспел и Люк, без труда затащив парня обратно. Гала обезвредила тварь, выпустив смертельный луч из своего оружия. Парень сам насмерть перепугался и, лишившись мыслей науськивающей его твари, не понимал, что происходит. Не понимали этого и стоящие внизу люди, смотрящие на весь спектакль с удивлением.
— Ты кто? — спросил парень у Мэтью.
— Не важно, ответил Мэтью, — я тебе одно скажу, что все эти мысли у тебя не просто так появились. Тебе их нашептывала тварь, которую ты не мог видеть!
Парень безумными глазами посмотрел на Мэтью и ничего не отвветил. Воспользовавшись суматохой, Мэтью понял, что самое время бежать. Он бросился по ступенькам на чердак. Но навстречу ему поднималась Гала.
— У тебя неплохо получилось, парень, — с улыбкой сказала она.
Мэтью со всей своей силой попытался оттолкнуть женщину, но она, будто скала, даже не сдвинулась с места. Сзади уже стоял Люк. Мэтью понял, что его затея потерпела фиаско.
— Возьмите вместо меня того парня! — в отчаянии сказал он.
— Он не может видеть. Ему не дано, — сказала Гала совершенно серьезно.
— И что? Почему я должен страдать из-за ваших прихотей! Я хочу домой, оставьте меня в покое! — в бессилии Мэтью расплакался.
— Давай договоримся, если через две недели у тебя ничего не изменится и ты не захочешь остаться с нами, то можешь навсегда уйти, — сказала Джилл.
— Я вам не верю! — сказал Мэтью, вытирая лицо рукавом.
— Нам вовсе не нужно мучить тебя, через две недели ты сделаешь свой окончательный выбор.
Так, Мэтью снова был доставлен в свою комнату и заперт на ключ.

Гала вспоминала свое прошлое. Она с детства видела и слышала то, чего не видели и не слышали другие. Ее считали сумасшедшей. Все слышали, как часто она разговаривала сама с собой, делая вид, что общается с невидимыми собеседниками.
Когда ей было 16, тетка упекла ее в психиатрическую лечебницу, что было ей выгодно, поскольку она становилась единственной наследницей. Девушке светила печальная судьба — всю жизнь провести в психушке. Но один раз к ней пришел незнакомый седой старик.
Гала апатично посмотрела на него:
— Кто вы? Новый лечащий врач?
Старик покачал головой.
— Я знаю, ЧТО ты видишь и слышишь. Гала иронично улыбнулась:
— Я знаю, вы все притворяетесь, что верите мне, а на самом деле считаете сумасшедшей.
Тогда старик рассказал такие вещи, что ему нельзя было не поверить, потому, что Гала видела то же самое. И знать это мог только тот, кто действительно видел потусторонних сущностей, скрытых от глаз большинства людей. Старик рассказал ей, что много лет работает в одном сообществе и посвятил этому свою жизнь. Он предложил Гале присоединиться к нему. Она понимала, что у нее есть шанс вырваться из этих стен или сгнить здесь и действительно сойти с ума. Разумеется, она выбрала первое.
Старик помог ей бежать. Они уехали из города. Он показал ей, как бороться с тварями и учил тому, чем занимался сам. Они много путешествовали и много повидали. Многое пришлось пережить. Этот человек стал для нее отцом и лучшим другом, духовным наставником. Собственно, у Галы никого больше и не оставалось. Умер он почти в 90 лет и до последнего был полон сил и энергии. Гала тяжело переживала смерть лучшего друга, ставшего ей родным. Но дела не забросила. Какое-то время она действовала сама или со случайным напарником, пока к ней не пришел Люк. Она сразу поняла, что это тот человек, с которым она пойдет дальше в своем деле. Потом появилась Джилл, которую пришлось опекать и воспитывать, как собственную дочь. Но сколько жизней им удалось спасти, скольким людям помочь! Она не прожила жизнь напрасно.
Мэтью идеально вписался бы в команду. Нужно воспитывать себе на смену новое поколение. Но как быть, если он этого не хочет?
Мэтью развлекался тем, что высыпал на пол пуговицы с ладони, а потом снова собирал их и снова высыпал. Напротив него сидел Эйден и наблюдал за его действиями, будто бы они имели какую-то важность.
— Как бы я прошелся сейчас по тропинкам, усыпанным осенними листьями, побродил бы где-нибудь в чаще, послушал тишину леса… А вместо этого сижу здесь, будто в тюрьме! — Мэтью гневно хлопнул кулаком по полу, пуговицы рассыпались в разные стороны.
— Ты не думал бежать? — спросил Эйден.
— Думал. Один раз даже попробовал. Но неудачно. Меня завораживает это зрелище, когда они палят тварей лучами…
Эйден посмотрел на пуговицы. У него был грустный и какой-то растерянный вид.
— Почему ты так резко приходишь, Эйден? — с укором посмотрев на друга, спросил Мэтью. — Я скучал, между прочим, у меня никого больше не осталось.
Эйден посмотрел на него, выдержав паузу:
— Неужели ты такой глупый, что ничего не понимаешь? Это было бы все равно, если бы тебе находиться в клетке со львами. Эти люди убивают «тварей», как вы их называете. А я, между прочим, такая же «тварь». И мне находиться здесь опасно. Мэтью задумался. Ведь он никогда не думал, откуда взялся Эйден, кто он? Эйден просто был и все. А ведь он, походу, такое же потустороннее существо, на которое здесь ведут охоту.
— Ты другой, — наконец сказал Мэтью. — И ты совсем не похож на них. Ты — мой друг.

Сегодня ночью нечисть разгулялась в здании старого музея. Сторожа в ужасе выбежали на улицу. Им очень повезло, что они не видели омерзительных тварей, учинивших весь этот беспредел. Огромные мраморные головы они отрывали и подбрасывали в воздух, словно мячи. Головы с неимоверным грохотом падали на пол, разбиваясь вдребезги. Музей ходил ходуном и казалось, что скоро потрескаются стены.
— Осторожнее, здесь опасно, — сказал Люк. — Нас может зашибить куском мрамора.
Притаившись за углом, он приметил сидевшую на стене здоровую тварь отвратительного вида и выпустил луч. Раздался ужасающий писк-вопль. Он напоминал вой сирены, смешанный с ревом дикого зверя и жалобным писком птицы. В считанные секунды тварь разлетелась прахом. Почуяв беду, находящиеся в музее твари устроили переполох. Они метались под потолком музея, словно рой перепуганных мух. Такое количество этой мерзости Мэтью видел в первый раз. Они напоминали скелеты археоптерикса и издавали жуткие вопли. Одна из них ухитрилась спрятаться за головой Джилл, но была вовремя срезана лучом Люка. Точно и четко даже видавшая виды Гала изумилась такому количеству гадов.
— Дайте мне оружие, — сказал Мэтью. Гала посмотрела на него, как на глупого ребенка, просящего игрушку.
— Дайте мне оружие, — бесстрастно повторил Мэтью.
Люк протянул ему оружие.
— Зачем? — возмутилась Гала, но ей стало не до того, ибо пришлось переходить в оборону от тварей, начавших свою атаку.
Мэтью прицелился — одна из тварей запищала страшным голосом. Попал довольно метко. Это было его первое боевое крещение. Твари хороводом кружились в воздухе, норовя схватить обидчиков. Они снова стали спинами друг к другу и, таким образом, обезопасили себя со всех сторон.
Адские птицы продолжали кружиться и вопить чудовищными голосами, от которых закладывало уши. Мэтью было интересно рассмотреть этих существ, но они летали в панике, поэтому ему никак не удавалось. Тогда Мэтью опалил одной из тварей крылья и она грохнулась на пол. Мэтью присел на корточки, чтобы рассмотреть этого «археоптерикса». Вблизи это существо напоминало живой скелет птицы с черными глазами, острым клювом и длинным хвостом, похожим на обглоданную рыбу с костяной кисточкой на конце. Оно лежало на спине и дрыгало когтистыми лапами, как неповоротливый жук. Внезапно, существо, с дьявольской прытью набросилось на Мэтью. Вовремя подоспел Люк. Мэтью еще долго приходил в себя от неожиданности.
— Не стоит играть с этими тварями, — сказал Люк.
Адских археоптериксов, казалось, и не убывает. Они стаями продолжали кружиться в воздухе, издавая свои жуткие крики.
Всей компании пришлось поработать до самого утра, пока последняя из тварей не рассыпалась на лету. Только тогда они, уставшие и еле державшиеся на ногах, отправились домой.

Джилл вошла в комнату. Мэтью сидел за столом и раскладывал карты Таро. Их ему дала Гала и научила раскладывать кельтский крест, чтобы было, чем занять себя.
— Мэтью, — позвала она. Мальчик обернулся.
— Прошло две недели. Я обещала тебе, что по истечении этого срока ты будешь свободен. И я сдержала свое слово. Мы не хотим никого ни к чему принуждать насильно. Извин за все причиненные неудобства. Ты можешь идлти, никто не будет задерживать тебя.
Мэтью с недоверием посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или говорит правду. Он прошел мимо Джилл, размышляя, задержит она его или нет и никто ли не караулит за дверью. Препятствий для его ухода не было никаких.
Мэтью остановился в дверях.
— Я принял решение, — сказал он. — Я хочу остаться с вами. Хотя бы какое-то время…

— Почему ты решил остаться здесь? Зачем?? — изумился Эйден.
— Я хочу помогать людям, — сказал Мэтью. — Я способен помогать им, убивая тварей… — тут он осекся, решив, что это слово обидит друга.
Эйден пожал плечами, изображая равнодушие, но глаза его выражали грусть.
— Как хочешь…
— Слушай, а ты сможешь принести мне желтых кленовых листьев? — оживленно спросил Мэтью, чтобы сменить тему.
— Почему бы тебе самому не сделать этого? — спросил Эйден. — Ведь сегодня ты не заперт.
— Пойдем вместе?
— Пойдем.
Мэтью обнял друга, но только растворился в потоке теплого воздуха. Теплого, ласкового, обволакивающего.
Они вышли на улицу. Двери были открыты, никого нигде не было. На улице стемнело. Горел фонарь. Ступеньки здания замело желтыми листьями. Мэтью вдохнул полной грудью зябкий воздух осеннего воздуха. Воздух свободы. Возле здания был расположен сквер с аллеями, весь усыпанный листьями.
— Я чувствовал себя узником замка Ив все это время, — признался Мэтью. — Но по доброй воле с ними остаться мне не хотелось. Пока я все это не увидел и не прочувствовал. Многие люди страдают, им нужна помощь. Я чувствую в себе призвание и потенциал.
Как прекрасен был осенний сквер! Мэтью не мог надышаться. Как хорошо было просто идти, никуда не торопясь, ни о чем не переживая.
— Я, словно заключенный в тюрьме, наконец-то вырвался на свободу!
— Ты слышал о заключенных, над которыми проводили опыты, не позволяя им спать 15 суток?
— В камеру к ним запустили газ, который мешал им спать. А потом наполнили воздух кислородом. В итоге заключенные сошли с ума, они кричали, чтобы им вернули газ и разрывали сами себя, обнажая внутренности. Они перегрызли горло солдатам, пытавшимся их оттуда вытащить…
— Хватит. Хватит этих страстей, — сказал Мэтью. — Мне хватило вчерашней ночи в музее. Давай сегодня просто насладимся прекрасным осенним вечером.
— Да, вечер действительно очарователен, — не мог не согласиться Эйден, наблюдая за резными желтыми листьями, срывающимся с веток и изящно кружащихся в воздухе, пропитанном грибной осенней сыростью.

У Мэтью оказались необычайные способности. Он был дитя нового поколения и владел своим видением больше остальных. Вся команда сразу поняла, что они не зря старались — Мэтью оказался для них настоящей находкой. Он видел, слышал, чувствовал и справлялся со своим делом лучше остальных. Он мог далеко пойти.
— К нам пришло письмо! — размахивая конвертом, вошел Люк.
— Письмо? — с удивлением обернулась Джилл.
— Бумажное? В наш век прогресса и интернета?
— Представь себе, — ответил Люк. Есть глухие деревни, куда прогресс и интернет не добрались.
— И что же пишут в этом письме?
— Это письмо от жителей деревни. Как-то они узнали о нас и пишут, что мы их последняя надежда. Они живут в глухой деревне на отшибе, окруженной горами. С некоторых пор к ним повадились упыри, сосать кровь. Справиться с ними жители не могут, а единственный священник, который жил в деревне, сам был покусан нечистью и теперь с ними за одно.
— Значит, едем в деревню, — сказала Гала. Мэтью промолчал. Ему было совершенно все равно, куда ехать. Новая поездка предполагала новые приключения. А Мэтью только начал входить во вкус. Он ощущал свое превосходство над всеми, ибо был более одаренным по сравнению с ними. Ассоциация щедро платила за работу, Мэтью ни в чем не нуждался и мог себе позволить, что угодно. Он оборудовал свой личный кабинет и подумывал в дальнейшем, а почему бы не открыть свое дело? Занимался бы своей работой и ни от кого не зависел.
На досуге Мэтью вел дневник и путевые заметки, описывая все, что с ней происходило. Может остальных этим и нельзя было удивить, но для Мэтью все было ново.
Он гулял по парку с Эйденом, который по-прежнему оставался его единственным другом, чтобы отвести душу.
Стоял ноябрь, он обнажил ветви деревьев, а валявшаяся на земле листва пожухла. Пахло сыростью и грибами. Туда-сюда и выпадет первый снег, а лужи будут скованы морозом.
— Ты принял позицию убийц, подобных мне, — сказал Эйден.
— Они приносят вред и убивают людей! — возразил на это Мэтью.
— Не все…
— Мы и трогаем не всех. Только самых буйных. Ты же совсем ручной.
— Ты считаешь себя дрессировщиком, а меня своим тигром? — спросил Эйден.
— Может быть, — ответил Мэтью, разгребая листву ногами. На нем было пальто и клетчатый шарф. — Почему ты со мной?
— Я привык к тебе, — ответил Эйден. На нем тоже было пальто, серый шарф и такая же шапка. Почему он в серой шапке и сером шарфе? Именно в этой одежде представлял его Мэтью.
— Как это? — спросил Мэтью.
— Я носился неприкаянный, не имея никакого облика. Твоя энергия привлекла меня и я принял тот облик, который ты представил. Мало кто может видеть и слышать меня. Ты — мой друг.
— Скоро мы отправимся в горную деревню для борьбы с нечистью.
— Я в курсе, — сказал Эйден. — Будьте осторожны. Не все так просто, как кажется.

Джилл пришлось оставить машину внизу. Проехать не было никакой возможности. Пришлось лезть через горы, что было весьма утомительно. В деревне стоял плач, хоронили очередных жертв. Им пробивали грудь деревянным колом.
— Какие суеверия, — сказала Джилл, — можно подумать, что мы вернулись в средневековье. Какой уж тут интернет!
Поселения действительно чем-то напоминало средневековье во время бубонной чумы. Ни одной улыбки на восковых лицах. Мрачная процессия людей в черном, занимающихся своим делом. Действительно, до улыбок ли, когда вокруг одни похороны.
— Если мы не пробьем им грудь осиновым колом, — пояснила одна старуха, склонная к беседе, они восстанут и придут сосать кровь. Их уже много, они перережут нас, как волки стадо овец. И только одна женщина выделялась среди всех. Она была в белом платье в большой синий горох, на голове красовался такой же расцветки огромный бант. Женщина кружилась и хохотала.
— Как, вы еще не танцуете? Надо танцевать!
— Это Алисия, — сказала все та же старуха. Упыри убили ее дочку и она помешалась, бедняжка.
Неожиданно, старуха с мольбой повернулась к ним:
— Спасите, прошу вас! Мы все погибнем! Вы-наша последняя надежда…
— Мы сделаем все, что сможем, — заверил ее Люк. — Где обитают эти чудовища? — спросил он. — Как их найти?
— Их обитель — часовня на старом кладбище. А ночью они расхаживают всюду по наши душу. Вам нужно успеть до заката солнца, пока эти чудища не встали из своих гробов.
— Они здесь! Они здесь! — закричала Алисия. — Я чувствую их! — ее лицо исказила страдальческая гримаса, она принялась заламывать руки.
— Не обращайте внимания, она просто сумасшедшая, — сказала старуха. — Алисия, успокойся и угомонись, не пугай гостей!
Алисия забилась в угол и по-собачьи заскулила.
— Как пройти к этой часовне? — спросил Люк.
— Вас отведет туда мой отец, — ответила старуха. Люк очень удивился, узнав, что у этой древней старухи, которая одной ногой уже в могиле, еще жив отец, да еще и способный ходить. «Отец» действительно оказался способный ходить, да еще и весьма бодро для своего гиннесовского возраста.
— У нас в деревне было много долгожителей, — объяснил он. — Мы живем в горах, у нас чистые воздух и вода. Не то, что в городе. Мы едим чистую пищу. Вот и живем дольше. Жили… — он печально тряхнул седыми волосами. — Нечисть проклятая скосила многих… За ворота кладбища я не пойду, — сразу предупредил он. — Вот вам оружие.
— Что это? — Люк заглянул в мешок. — Что за палки?
— Это осиновые колья. Бейте в самое сердце! А вот мое ружье. Здесь… серебряные пли. Собрали побрякушки со всей деревни и кузнец переправил. А тут, — он достал еще один мешок, — кресты, связки чеснока и святая вода. Может понадобится.
— Бред, — сказал Люк, — скинув мешки, — у нас свое оружие.
— Как знаете, — покорно отозвался старик. — Дальше я не пойду.
Мэтью ощутил какую-то жуть. Он видел чудовищных тварей, но почему-то ему не было настолько жутко, как здесь, хотя он пока что не увидел ничего. Атмосфера зловещей тишины нагнетала. Солнце с молниеносной быстротой клонилось к закату. Уродливые, бутылочного вида, деревья, напоминали страшилищ. Сухие, разлапистые ветви, на которых не было ни единого зеленого листика, будто ждали в гости.
Люк посмотрел на команду: все стояли молча, не решаясь переступить черту. А старика давно и след простыл. Наконец, Люк махнул рукой, показывая, что пора идти. Они приоткрыли тяжелую дверь склепа, которая встретила их жутким неприветливым скрипом. Стая летучих мышей, словно адские птицы, вылетели из склепа и кружились хороводом. Мэтью закрыл глаза, чтобы эти существа не лишили его зрения. Люк вошел первым. За ним последовали остальные. В нос ударил резкий запах сырости и плесени. Из-под разрушившегося от времени мрамора пробивались поганые грибы на тонких ножках, с потемневшими шляпками. В ряд стояло несколько гробов. Раздалось резкое и зловещее карканье ворона, наблюдавшего за ними и спрятавшегося на подоконнике возле резных ржавых решеток. Гала спугнула птицу. Громко каркая, ворон вылетел из склепа и полетел прочь. Люк жестом показал, что нужно приподнять крышку гроба. Все взялись за нелегкую работу — крышка была неимоверно тяжелой. На гроб оказался пустым. Тогда вся команда принялась поднимать крышки с других гробов, которые также оказались пустыми — вампиров уже не было. И тут в окно заглянула страшная рожа с белым восковым лицом, можно было подумать, что какой-то шутник надел маску, как на Хэллоуин. Губы были кроваво-красными и скривились в циничной издевательской ухмылке. Распахнулись двери и на пороге появился другой красавец, похожий на того, который заглядывал в окно, как брат-близнец. Люк достал оружие и выпустил луч. Луч прошел сквозь вампира, но тот лишь издевательски захохотал. Потом ощерил рот с большими клыками и зашипел, как дикая кошка.
— Все к оружию! — крикнул Люк. Вся команда одновременно выпустила в вампира четыре луча. Тот демонстративно распахнул ворот длинного черного плаща, обнажая грудь, через которую проходили лучи. Его длинные черные волосы были гладко зачесаны и собраны на затылке в хвост. Вампир по-прежнему, цинично улыбался.
— Не действует, батенька! — захохотал он. Для всех это был просто шок. В первый раз так вышло, что оружие оказалось бессильно. Получается, что они оказались безоружными перед этими тварями.
— Мешок, который оставил старик, — шепнул Люк. Мэтью сразу смекнул, что надо делать. Пока Люк отвлекал чудовище, Мэтью тихонько вылез в окно, на котором не было решеток.
— Это не действует, а есть такое, которое подействует! — заговаривал зубы Люк, пытаясь выиграть время. Вампир гонял их вокруг гробов. Мэтью понял, что мешок ему не дотащить и выхватил, сколько мог, осиновых кольев.
Вампир продолжал хохотать, играя с ними, как кошка с мышами.
— Вам ничто не поможет! — издевательски произнес он, зашипев, как змея. Он приближался и еще немного осталось времени перед его финальным нападением. Но этому не суждено было сбыться, Мэтью пронзил его сзади остро отточенным осиновым колом, который вошел в спину и вышел через грудь. Вампир вытаращил глаза, не ожидая такого подвоха. Из его рта потекла кровь и он с грохотом рухнул на пол склепа.
— Уходим, — сказал Люк. Сегодня мы не готовы к этому бою.

— Ну и что вы скажете? — спросила Гала. — Хороши борцы с нечистью, что сами еле ноги унесли.
— Не знаю, — подавленно ответил Люк. — Такого на моем веку еще не было… Что это за твари, которых не берет даже наше оружие. И самое ужасное, что на нас рассчитывает вся деревня. Людей нельзя подвести, они верят нам. Уехав побежденными, мы опозоримся и запятнаем свою репутацию, на нас будет лежать позорное клеймо, нам больше не поверят!
— Придется действовать народными методами, — сказала Гала. — Всю жизнь ими пользовались, пока еще и оружия не изобрели.
— Осиновые колья? — спросила Джилл.
— Они самые.
— Но это же самоубийство!
— Живы будем, не помрем. Мы должны учиться справляться в любой ситуации, даже, когда оружия не будет под рукой.
— она права, — сказал Люк. — Пойдем ломать осиновые колья! Тот старик наверняка знает, где их можно достать. Хоть и не хотелось бы позориться перед ним.
— Это лучше, чем погибнуть в неравном бою с вампирами, — сказала Джилл.
— Я пойду прогуляюсь, — сказал Мэтью, которого все утомило. На улице начали падать хлопья первого снега. Огромные, разляпистые, белые-белые. Мэтью поднял голову в небо и закружился. Снежинки налипли на его ресницы, брови, щекотали ноздри. Снег припорошил волосы.
— Ну, ты прямо Кай, — послышался голос Эйдена.
— Посмотри, какой прекрасный снег! — воскликнул Мэтью, продолжая кружиться. — Здесь так красиво! Верхушки гор в снегу. И все деревья будто в сказке!
— Катись с горки! — сказал Эйден. Мэтью упал в снег и заскользил вниз. Как в детстве.
— Эйден, как здесь замечательно!
— Уши не отморозь!
Мэтью поправил шарф. Мимолетно пронеслись воспоминания о том, как он летел когда-то на санках с горы, а шапка осталась развеваться на ветке. Как это было давно… Скучал ли он за домом? Едва ли… Здесь он обрел новый смысл. Новая работа поглотила его. Мэтью понял, что у него есть возможность приносить пользу. Кроме того, это всегда путешествия и приключения. А грустить в одиночестве на одном месте довольно уныло, особенно, когда тебе 17. Вперед, к новым вершинам и приключениям!
Мэтью кубарем катился с горки. Тем временем, Люк со стариком ходили по осиновой роще. Старик показывал, какие ветки лучше рубить, пробуя их на прочность. Люк набрал целую охапку осиновых веток, сколько мог унести.
— Точи поострее, — напутствовал старик, — эти твари коварны и опасны. Дам кресты, святую воду, чеснок. Лучше сделайте засаду, выжидая их возле склепа. Иначе склеп они могут превратить в вашу собственную могилу.
— Мэтью смотрел на горный родник, слегка скованный морозом. Природа была величественна и по-зимнему прекрасна. Громадные заснеженные ели, вершины гор в снежном убранстве. Осталось растопить камин в уютном домике и выпить чая на травах — мимолетном воспоминанием о лете.
— Эйден, а ты ехал сюда с нами? — спросил Мэтью, которому всегда было интересны внезапные исчезновения и появления друга.
— Я всегда там, где ты, Мэтью, — ответил Эйден.
— Хорошо иметь друга, который никогда тебя не покинет. Даже, если ты его не всегда можешь увидеть, — пришел к выводу Мэтью.

Тихо пробираясь по кладбищу, Люк жестами давал команды, чтобы вся бригада засела в кустах, неподалеку от склепа. Никогда они еще не чувствовали себя настолько беспомощными и незащищенными, как сейчас. Это был большой риск, но что можно было сделать еще, когда у жителей деревни едва ли не каждый день случались похороны. Они не могли обмануть ожидания людей, которые верили в них. Люк сказал, что одного из вампиров нужно поймать живым, чтобы отправить в лабораторию, где его природу будут изучать, чтобы узнать, почему оружие оказалось бессильным. Мэтью переживал не меньше других, это было настоящее испытание на прочность. Они сидели долго, но вампиры не появлялись. И наконец раздалось долгожданное движение в склепе. «Идут!» — шепнул Люк. Они решили выждать и напасть сзади. Как же поразила реакция этих существ, которая раз в десять превышала человеческую! Вампиры от души расхохотались, будто им угрожали несмышленые дети, размахивающие палками. Но Люк и все остальные шутить вовсе не собирались, они с силой размахивали остро отточенными кольями, чтобы нанести противнику как можно более сильный урон. Гала давила зубки чеснока, чтобы острый запах как можно сильнее распространялся по округе. Завязалась драка. Нескольких вампиров удалось проткнуть насквозь, остальные озверели. Обе стороны дрались не на жизнь, а на смерть.
— Где они, куда они подевались? — заорал Люк. Но уцелевшие вампиры будто бы растворились в темноте. Остались лежать только убитые вампиры и один из молодых, который был ранен.
— Схватите его живым! — сказал Люк, он нужен нам. Я не успокоюсь, пока не освобожу деревню от всей этой нечисти. Раненого вампира схватили.

Мэтью был впечатлен настоящем сражением и, приходя в себя, делал путевые заметки. Они получили глубокие царапины от острых когтей вампиров. Не успели укусить, иначе это был бы конец. На окнах мороз рисовал изящные узоры, как художник-эстет. В камине потрескивал огонь. Мэтью заметил, как Эйден сидит за другим концом стола и наблюдает за ним.
— Ты всегда появляешься внезапно, — сказал Мэтью, — отложив писанину.
— Мне нравится наблюдать за тобой, — сказал Эйден, — когда ты этого не видишь.
— Как хорошо, что ты у меня есть, — ответил Мэтью, смотря на поленья, горящие в камине. — Без тебя я был бы совсем одинок. С кем бы я смог еще вот так вот поговорить, порадоваться осени и снегопаду! Эйден…
Произошло что-то странное, чего Мэтью не мог взять в толк. Он услышал внезапный крик Эйдена и его лучший друг на глазах просто рассыпался, исчез. Мэтью не мог понять, что произошло. Он чувствовал головокружение, будто его ударили мешком по голове. Собравшись с силами, Мэтью повернул голову. Люк спрятал оружие.
— Как ты неосторожен, хорошо, что я вовремя подоспел и избавил тебя от жуткой твари.
Глаза Мэтью широко раскрылись.
— Твари? — бледными губами прошептал он. — Это был мой лучший друг… — с этими словами Мэтью упал со стула. Люк подбежал к нему — Мэтью был в обмороке.

Мэтью метался на подушках, в поту и жару. Ему слышался последний крик Эйдена. Прокручивался снова и снова этот короткий отрезок времени, отрезок, навсегда забравший его друга. Мэтью бредил. Он шептал имя Эйдена, говорил, что непременно защитит его. Потом, Мэтью будто растворялся в параллельных мирах и, скорее всего, по ощущениям они были ближе к аду. А снег все мел и стучал белыми лапами в окно.
Когда Мэтью очнулся, то не знал, сколько времени прошло. Жар спал. В голове было пусто, а на душе будто камень. Вот был бы это просто кошмарный сон! Но нет, проклятая память возвращала к тому моменту снова и снова.
На пороге стояла Джилл:
— Мэтью… Ты очнулся? Мы все очень переживали…
Мэтью посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— Люк убил моего лучшего друга… — проговорил он. Джилл силилась, чтобы подобрать слова:
— Он… Он не знал… он думал, что спасет тебя…
Мэтью отвернулся:
— Оставьте меня, я ничего не хочу.
Он впал в глубокую депрессию. Пока вся команда продолжала спасение деревни от нашествия вампиров, Мэтью сидел в комнате и смотрел узоров, как идет снег. Его перестало интересовать, что бы то ни было, часто плакал и полностью ушел в себя. Как ни старалась Джилл вернуть его к жизни, все было бесполезно. Не в силах пережить тяжелую и нелепую трагедию, Мэтью утратил всякий смысл. Он пытался выйти на улицу, но летящий мокрыми хлопьями в лицо и налипающий на ресницы, снег не вызвал у него никаких впечатлений.
Мэтью знал, что в сарае держали пленного вампира, которого собирались отправить в лабораторию. Сам не зная зачем, он открыл сарай, чтобы посмотреть на него. Вампир сидел в клетке, в которой со всех сторон торчали острые острые осиновые колья, таким образом, это поубавило бы прыти у вампира, вздумай он бежать. Мэтью постучал по клетке ладонью. Вампир посмотрел на него. Он был ровесником Мэтью. Был весьма красив, с черными, спутавшимися волосами до плеч и белоснежной кожей. Его глаза вспыхнули, а рот исказился в ухмылке, из него торчали клыки.
— Ты умеешь говорить, как человек? — спросил Мэтью.
— О чем мне с тобой говорить? — огрызнулся вампир. — Ты пришел, чтобы убить меня?
— Нет, — сказал Мэтью. — Тебя отправят в лабораторию на исследования.
Вампир обреченно и даже цинично хмыкнул:
— Как прекрасно! Я стану подопытной крысой! Если у тебя осталась еще капля совести, убей меня.
Мэтью посмотрел на него:
— Тебе и ходить далеко не надо, ты можешь сам себя убить. Но тебе ведь страшно умирать?
— Не все так просто, как кажется.
— Как ты стал таким? — спросил Мэтью.
— Легко. Я был обычным деревенским мальчишкой, пока меня не укусил вампир. Мне пришлось примкнуть к ним, чтобы выжить. Вот и вся моя вина.
— Печально, — ответил Мэтью, — меня сюда тоже силой затащили, вырвали меня из моего мира и убили моего лучшего друга! Знаешь, — продолжал он, — почему-то мне не хочется, чтобы они отправили тебя в лабораторию на опыты. Я, наверное, освобожу тебя.
— Ты серьезно? — удивился вампир.
— Вполне, — ответил Мэтью, вытаскивая из клетки осиновые колья.
— Что ты делаешь?! — закричал Люк, который только что вошел.
— Выполняю закон бумеранга, — ответил Мэтью и, резко развернувшись, всадил в него острый кол. Кол легко прошел сквозь мягкую плоть.
— Мэт, ты… — глаза Люка округлились, изо рта пошла кровь.
— Да, я… Я делаю только то, что велит мне не отомщенная смерть убитого тобою лучшего друга.
Люк свалился замертво.
Вампир не ожидал такого поворота событий и с удивлением таращил глаза на Мэтью, который продолжал освобождать клетку от кольев и, наконец, открыл двери.
— Выходи, ты свободен!
Вампир нерешительно смотрел на него:
— Ты не боишься, если я убью тебя?
— Нет, — ответил Мэтью, выкидывая осиновый кол, — мне уже все равно, свой долг перед Эйденом он уже выполнил.
Они обнялись, будто были старыми добрыми друзьями.
— Спасибо, — сказал молодой вампир. Он бежал в лес. Мэтью вернулся в свою комнату, будто никуда и не выходил.

— Какая ужасная трагедия! — воскликнула Джилл, забегая в дом. — Вампир сбежал и убил Люка осиновым колом. Люка больше нет!
— Это ужасно, — сухо проговорил Мэтью, — придется похоронить его здесь. Нам надо как можно скорее покинуть эту деревню. Здесь и так уже слишком много произошло.
— Да, наверное, ты прав… — заторможенно проговорила Джилл.
После похорон Люка он решили покинуть деревню.
— Это ужасная трагедия, — говорил Мэтью, — но нужно жить дальше. Король умер, да здравствует король! Я возглавлю дело и возьму его в свои руки.
— Тебе не кажется, что ты слишком молод для этого? — спросила Гала.
— Я молод, но быстро учусь. У меня хороший потенциал. Да и будущее в руках молодых.
Он ехали на санях по заснеженному лесу, один из старожилов согласился быть извозчиком.
Остановились обогреться, собрать немного хвороста и развести костер.
— Знаешь, — сказала ему Гала, — когда они остались наедине, — Люка ведь скорее всего не вампир убил, а человек, который выпустил вампира.
— Правда? — удивленно сказал Мэтью. — вы бы лучше отошли от сосны, а то сугроб, который на верхушке дерева может ненароком упасть и сломать вам шею.
Гала поняла, что с этой минуты он враги навсегда. Она ничего не сможет доказать, но теперь он будет знать, что она догадалась.
Мэтью больше ничего не пугало. Казалось, что самую большую трагедию он пережил и нечего больше терять. Поэтому мысли его погрузились в планирование будущего, такого, какое захочет он, возглавив это дело. И теперь он заставит всех не только считаться с ним, но подчиняться ему. Мэтью больше не чувствовал себя маленьким мальчиком, ему казалось, что он стал старше на целую жизнь.
Набрав хвороста и отряхнув его от снега, Мэтью пошел туда, где уже загоралось маленькое пламя костра. Рисуя на белоснежной земле витиеватые рисунки своими следами. Лес замер, будто в волшебной зимней сказке.

2019