Отставка

Выйдя от Короля, да будут дни его долги, финансовый советник Мариус понял: дни его сочтены. Да, именно сочтены и никак иначе! А зачем, спрашивается, Его Величество был так вежлив и обходителен сегодня? Ему это несвойственно! А он был! И вежлив, и чуток, и предупредителен и даже поблагодарил впервые за семнадцать лет верной службы своего советника.

Нет, к жрецам не ходи – все кончено.

Мариус слишком долго был при дворе, чтобы не знать, как это бывает. Вот, еще вчера ты был нужен и всеми любим, а уже на следующий день никто не взглянет на тебя, переглядываются, шепчутся, гаденько ухмыляются – знаю, черти, что срок пришел, и нет больше блестящего света и нет больше ничего, лишь забытье. И хорошо, если просто забытье. А если тюрьма? Или отдаление от двора?

Мариус знал, что этот день придет рано или поздно и старался отдалить его. он был незаметным и исполнительным, услужливым, но не заискивающим и балансировал на грани всех состояний, боясь показать истинные свои мысли и намерения. Но нет, не уберегся, и дни сочтены – это Мариус понял твердо.

И что делать? Умолять Короля о пощаде, умолять заранее, пока еще не свершено? – у Мариуса даже дыхание перехватило от этой мысли. Стыдно!

Нет, уйти тоже надо уметь. Уйти с достоинством, принимая волю Короля за единственный закон, за неизбежность и даже благодарность.

У Мариуса, конечно, были свои грехи, потому что, во-первых, безгрешный при дворе не удержится, а, во-вторых, безгрешный министр финансов – это зрелище настолько невыносимое и невозможное, что все равно никто не поверит. Но Мариус старался никогда не переступать граней молчаливо дозволенного и держал себя в строгости, не попадаясь в капканы роскоши и казнокрадства…слишком уж не попадаясь.

И теперь, шествуя по коридорам в самом мрачном расположении духа, он пытался вспомнить самое большое свое прегрешение, чтобы понять, за какой именно грех его дни подходят к концу.

Ах, зачем, зачем Его Величество, да будут дни его долги, был так добр с Мариусом? Лучше бы он ругался, ехидничал и язвил так, как прежде – это означало, что все так, как надо, все по-старому и все устойчиво.

А Мариус только вошел, услышал:

-Доброе утро, дорогой советник!

И понял: всё!

***

Мариус был человеком умным и, едва вступив в свою должность семнадцать лет назад, начал поиск преемника, рассчитывая найти такого, что не подставит ради повышения, но подхватит дело при первой же проблеме, будет знать все, но больше окажется ловким, чтобы догадаться о том, что не сказано, на ходу.

С такими пожеланиями сложно отыскать себе преемника. Сложно найти такую натуру, что будет держаться неопределенный срок в тени советника и не пожелает занять его места, но будет точно знать, что это место – в будущем – ему.

Сложно найти, но Мариус нашел. Нашел себе юнца, который едва-едва умел считать до двадцати и принялся кропотливо обучать его, придавать неотесанному камню совершенную форму, не забывая вкладывать в голову преемнику не только хитрые формулы и правила, но и бесконечную благодарность к удаче, что пришла…

Сейчас этот преемник разрывался между страхом и священным трепетом, наблюдая за скорбной деятельностью своего благодетеля.

-Записывай-записывай, Вимарк, — Мариус старался держать лицо, ведь долг прежде человека, — расчетные книги за третий сезон лежат на второй полке. Красная – от южных уделов…

Мариус все помнил наизусть. Вимарк тоже. Но финансовый советник решил соблюсти все приличия и долго распоряжался, не скрывая того, что скоро будет его падение.

-Однако, как человек достойный, я и должен уйти достойно, — говорил Мариус, выдавая оцепеневшему Вимарку тысячу и одну известную уже деталь. – Ты помни, что ты будешь отвечать не только перед королем, но и перед народом. Тебе придется держать ответ за многих, и ты всегда должен помнить о той великой ответственности, что легла на твои плечи…

-Не легла, — напомнил напуганный Вимарк.

-Ляжет, — уверенно ответил Мариус и в доказательство положил свою руку на плечо преемнику. – Уже скоро, я теперь верно чую это.

И Мариус скорбно замолчал, осознавая, что многие годы его службы пойдут прахом, а через пару месяцев от его отставки никто уже не вспомнит про то, что был вообще такой Мариус. Вот она – хитрость двора, вот оно – устройство жизни подле короля. При правлении его не согрелся ни разу, а как обласкан, все – считай, скоро отставка. Не просто же это было так!

***

Вимарк вернулся к своей жене поздно. Леди Люсиль, будучи женщиной умной и внимательной, с подозрением взглянула на мужа, но увидела, что он трезв и измучен и воздержалась от гнева.

Мужа она не любила, но уважала. Вимарк отвечал ей тем же. Долг выше человека, а два имени, примерно одинаковых, удобно связались между собой, образовав союз ума и дружбы.

-Что случилось? – очень мягко спросила леди Люсиль, касаясь руки Вимарка с осторожностью.

-Великий ужас и великое благо подходят к нашей семье, — ответил Вимарк. Как бы ни было – Мариус запретил ему пока говорить о грядущем своем падении, поэтому Вимарк обошелся намеком.

Но леди Люсиль была умна, а потому предположила сразу:

-Мариуса скоро отставляют?

-Похоже, что так, — Вимарку нужно было с кем-то об этом поговорить, но он боялся раскрыть тайну. А его жена – умница! Сама догадалась, и Вимарк, вроде бы, не нарушил своего слова. – Но это пока тайна!

-Конечно-конечно, — заверила Люсиль, представляя, как очень скоро изменится ее собственное положение и радуясь тому, что сможет поставить леди Майю – зарвавшуюся девицу самой нагловатой, а главное – красивой наружности и хорошего дохода на место. – Конечно…

Леди Люсиль утешала и утешала Вимарка, но мысли ее были очень далеко.

***

На следующее же утро леди Люсиль нарочно пересеклась с леди Майей. Нетерпение от грядущего триумфа не давало Люсиль спать спокойно и терпеть. А тот факт, что собственной заслуги леди Люсиль в грядущем триумфе не было, как-то прошел мимо нее…

-Дорогая…- Майя скривила губы, изображая издевательскую усмешку. – Вы так красивы сегодня, и можете украсить собой даже ваше старое платье. Вы ведь его уже надевали на прошлой неделе? Или даже в прошлом сезоне?

-Да, — не стала скрывать Люсиль, улыбаясь еще шире,- знаете, у нас были некоторые проблемы с мужем, но, тем не менее, его заслуги были оценены по достоинству и теперь, в очень скором времени, он сменит свое положение на бо-олее высокое. Вы понимаете?

Лицо леди Майи позеленело. Она тоже не была дурой и поняла, о каком повышении говорит ей леди Люсиль.

Но если Вимарк обещал Мариусу не распространяться о скорой его отставке, а леди Люсиль обещала это же своему мужу, то леди Майя ничего и никому не обещала!

***

Уже к вечеру весь двор знал: скоро Мариуса отставляют. Относились по-разному. Кто-то злорадствовал, кто-то приукрашал, а кто-то придумывал самые невозможные версии и причины отставки.

Но это для людей обыкновенных и тех, кому нечего скрывать в этой сфере.

Королевский Дознаватель, например, очень боялся падения Мариуса. Дело в том, что через кабинет Мариуса проходили тайные (для всего остального двора и даже Короля) расчеты с теми, кого Мариус называл с презрением «шпионами», а Дознаватель «осведомителями». И если вместе с падением Мариуса обнаружатся эти документы, если вскроются имена, состоящие не только из крестьянских, но и из дворянских и даже жреческих – будет большой скандал, а главное – накроется вся сеть осведомителей.

Дознаватель был умным человеком, но, что важнее, как и всякий Дознаватель, который слишком давно находится на своем месте, параноидальным. Ему казалось, что все вокруг плетут заговоры и ждут его падения. Дознаватель давно уже ел то, что готовили под строгим его присмотром, или пробовали перед тем, как подать, на его глазах. Пил из своей только фляжки и спал под двумя закрытыми замками, с ножом под подушкой и маленьким складным лезвием на теле.

Узнав о грядущем падении Мариуса, Дознаватель потерял остаток покоя и принялся за уничтожение всех своих картотек, а осведомителям велел уйти в тень…

***

Министр над Торговлей был скептиком. Он хмыкнул, услышав, что двор шепчется о скорой отставке Мариуса, похихикал, услышав то же от леди Майи, утверждавшей:

-Я слышала это от жены Вимарка!

Но стоило ему узнать о том, что Дознаватель принялся уничтожать свои документы, как и сам Министр над Торговлей испугался. Это был уже серьезный признак.

Министр над Торговлей был тоже не без греха – пост обязывал к некоторым мошенничествам, правда, не к воровству.

Вот в конце сезона приходила, к примеру, с юга, повозка зерна – так Министр над Торговлей, имея договоренность с Мариусом (естественно, не за «спасибо», а за подкрепленное монетами «большое спасибо»), записывал, что прибыла вся повозка. Сам же – брал, допустим, треть, и продавал по своим связям на вечно полуголодный север, получая в три раза больше выручки. Часть отдавал Мариусу за его записи, а потом покупал тот же проданный объем на юге за дешево, а остаток оседал в его собственном кармане.

Министру над Торговлей хватало денег, да и выручка не имела большой уж прибавки к его жалованию. Но спортивный интерес и азарт игрока не давали Министру над Торговлей забросить свое занятие.

И теперь, если падет Мариус, и вскроется (если уже не вскрылось), то все — конец Министру над Торговлей. Переторговал.

Что делать? Уничтожать следы. Все связи на дно. Все бумаги в топку. Всю выручку в оборот. Ну и что, что будет нехватка для горожан простого товара как хлеб и соль, сегодня главное успеть спрятать свои сбережения от конфискации.

***

Увидев манипуляции Министра над Торговлей, Глава Городской Гильдии, тоже имеющий свои связки и мошенничества с Мариусом (тоже в порядке нормы, и никак не больше), подошел к проблеме со смирением.

-Чего быть, того не миновать, — решил Глава Городской Гильдии, отправился в подвал, где собирал редкое вино со всех уголков королевства, и героически принялся потрошить бочки и бутылки, решив, что вино поможет ему избавиться от страха перед грядущей расправой.

Так и проводил он свой досуг… к черту пошли все просители. Заместители Главы Городской Гильдии сбивались с ног, перехватывая управление и делая вид, что все идет так, как надо, а их начальство просто…приболел.

Это были очень верные и добрые люди. А еще они не хотели брать на себя ответственность за Гильдию, если падет их Глава и от этого прикрывали его с бешеным энтузиазмом.

***

Узнав о пьянстве Главы Городской Гильдии, спешке Министра над Торговлей и панике Королевского Дознавателя, Королевский Судья почувствовал торжественность момента и повелел заказать для себя роскошную новую мантию, чтобы судить своих дорогих приятелей с достоинством и всем почтением, ведь всякий может пасть, главное, сделать это достойно.

Портной, трудившийся на двор, решил, что заказ Судьи нужно выполнить скорее, чем платье для леди Р., ку зимнему балу. Бал был нескоро, а суд, судя по всему, приближался.

Когда вздорная леди Р. Узнала причину, по которой ее платье еще не готово, то отправилась скандалить к Судье, но тот взглянул на нее с сочувствием и сказал:

-Стыдитесь! Скоро мы потеряем наших верных советников, а вы…

И досадливо махнул рукой.

Зачерствелое сердце леди Р. Неожиданно дрогнуло и проняло от простых слов ее душу. Она опрометью бросилась в свое поместье и тотчас же принялась собирать пожертвования для бедных людей и жрецов…

До конца дней своих леди Р. Искупала свою вздорность в нищих проулках, кормя горожан того рода, мимо которого даже брезговала прежде проезжать. После смерти леди Р. Была занесена по решению совета жрецов в число святых…

***

Узнав о том, что Судья готовится к суду, королевский Палач, как человек опытный, вздохнул: предстояла работа. Если суд будет с шиком, то будет казнь.

Героически снял он со стен свой самый лучший меч и принялся полировать его точить до невиданной остроты…

***

Но если готовится палач, то, значит, все совсем уж решено! – так решили жрецы и принялись молиться за упокой еще живых советников, которые выдавали себя самым нервным поведением.

-Раньше начнешь – быстрее выпросишь прощения, — мудро рассудили они.

***

Это было очень странное время. Все были живы, но все предвещали смерть. Поэты уже спешили сочинить оды на смерть уходящих, палач точил свой меч, а на кладбище уже огородили с десяток мест…

Потому что многие министры, видя спешные такие приготовления своих собратьев принялись подчищать и свои дела. Нездоровая атмосфера поселилась в королевстве и теперь все ждали грозу. Со дня на день. С часу на час.

У целителей скупили все средства от бессонницы – никто не мог спать от нервов. Опустели все винные погреба. Начались перебои с некоторыми товарами – министры спешили вложить свои средства во все, что угодно, лишь бы не лишиться конфискации. И никто уже не помнил, откуда пошло это и как началось, а Мариус горько вспоминал каждый из своих семнадцати лет службы, когда получил вызов от Короля, да будут дни его долги, явиться.

-Всё, — вздохнул с глубокой трагедией Мариус, и тепло обнял Вимарка, — береги тут…

Вимарк не скрывал своих слез.

Мариус обреченно шел к Королю, размышляя о том, что жизнь его, наверное, прошла не так уж и плохо. В конце концов, он много добился, и пусть не было у него счастливой семьи, но все же – что-то он сделал, и что же совершил. И, кажется, не был самым плохим министром…

***

-Какая, ко всем чертям, отставка? – бушевало Его Величество, да будут дни его долги и благословенны. – Никто не дает вам никакой отставки, идиот вы несчастный, ошибка вы природы! Взгляните на то, что творится в королевстве! Никто не работает, все в упадке…и вы хотите еще уйти в отставку?

Такая тирада обрушилась на Мариуса, едва он вошел. За несколько дней мысль о том, что Мариуса ждет падение дошла до короля в другом виде: Мариус жаждет отставки.

И теперь, когда дела королевства покачнулись всего за несколько дней, Король был в ярости.

Но не мог же он знать причины? Ну встал он в тот день в хорошем настроении, голова не болела от выпитого накануне вина, да солнце еще так светило. И захотелось ему поговорить ласково…

Но не мог знать причины всего творящегося Король.

А вот Мариус теперь чувствовал, что происходит что-то не то. и Вимарку, похоже, не быть еще преемником его власти.

-Как вы посмели думать об отставке в такое сложное время? Как вы вообще посмели размышлять об этом? Вы что, предатель? Или вы идиот?!

Король бушевал еще долго. Но Мариус улыбался – камень пал с его плеч, и душа теперь готова была воспарить.

***

Мариус почти что летел до своего рабочего места, чувствуя необычайную легкость. Только увидев озадаченное лицо Вимарка, он вдруг вспомнил, что в конце своей тирады Король, да будут дни его долги, велел:

-И наведите порядок в городе за три дня!

А Вимарк спросил с ужасом:

-Вы что, живы? Отставки не будет?

И Мариус, уже приготовившийся к ней, понял вдруг, что ему скоро сдавать полугодовой отчет, наводить порядок и снова входить в рабочий ритм. Ему даже стало обидно, что все кончилось столь благополучно…

Последствия оказались тяжелее страха.