Солнечные лучи заливали бесценным золотом равнину, уходящую вниз: абсолютно пустую, но живую, полную запахов и звуков. Жар душил, и только кузнечики да саранча радовались этой ненастной погоде, от которой остальные мечтали укрыться у воды, в тени или под соломенными крышами.
Молодой мужчина сидел на холме под ветвями яблони и, сведя брови, задумчиво смотрел на блокнот в своих руках. Старый, потрепанный, когда-то синий, а нынче желтоватый блокнот со сморщенными страницами кофейного цвета лишь изредка шелестел под его пальцами, когда хозяин нетерпеливо и небрежно сжимал его, пытаясь найти ответы на волнующий его разум задачи. Погрызенный, уже затупившийся карандаш тихо скрипел, касаясь деревом бумаги, царапая ее и оставляя свой грифельный хвост. Им недолго осталось. Совсем скоро в блокноте закончатся листы, и он, быть может пролежав еще пару недель, отправится в мусорку, как и карандаш, которым сейчас мужчина старательно что-то вырисовывает. Он окончательно затупится, после его сточат до основания, когда писать станет уже невозможно, и этот маленький, никому не нужный огрызок отправится вслед за своим товарищем блокнотом. Но сейчас они приносят пользу, они нужны хозяину, и, наверное, невероятно счастливы.
Мужчина со вздохом опустил руки и уперся затылком в ствол яблони. Сквозь ее листву падали солнечные лучи, врезались в глаза, отчего приходилось морщиться, а выше всего находилось чистое лазурное небо. На нем не было облаков, только глубокая синева завораживала взор своей бесконечностью. Может быть, если достаточно громко вздохнуть, то тогда этот тяжелый выдох и превратится в облако, но сколько же надо так вздыхать? Скольким надо так вздыхать?
