От горшков к страницам или обман ради спасения

Семён Семёныч Ягодкин выращивал рассказы в горшках и дружил с тараканом по кличке Быстрый. Ягодкин выращивал их как обычные цветы — поливал водичкой и сдувал с них пыль. Вы, наверное, скажете, что всё это чушь собачья, что человек не может выращивать рассказы в горшках, и уж тем более дружить с тараканом. Ну что ж, верить или не верить — это, конечно же, ваше личное дело. Но всё же, если история Ягодкина вам интересна, прочтите рассказ.

Наш герой Семён Семёныч Ягодкин был человеком обычным и ничем не примечательным, но в одно воскресное утро он упал со стула и ударился головой о старую чугунную батарею. С тех самых пор он заимел дар выращивать рассказы в горшках. Покрайней мере именно эту версию Ягодкин рассказывал своим друзьям и знакомым, да и не только друзьям.

Жил Ягодкин на периферии, рядом с железной дорогой. Панельная пятиэтажка, в которой он коротал свои дни, была настолько стара, что уже давно пустила корни. Они тянулись на десятки метров под асфальтовым полотном.

Семён Семёныч был крепок, несмотря на свои пятьдесят. Он без одышки поднимался на пятый этаж и любил плюнуть в щель между перилами. Была у него такая забава родом из детства. Только вот соседке Марье Петровне это страсть, как не нравилось. Каждый божий день она проклинала Ягодкина за его дурную слабость.

Жена Ягодкина Татьяна много лет проработала на вредном производстве и поэтому имела плохое здоровье. Она почти не выходила из дома, так как с трудом передвигалась.

Семён Семёныч всегда говорил: — Если есть человек, который понимает, что это рассказ, то значит, это рассказ. Но если такого человека нет, то это просто цветок в керамическом горшке.

Каждую субботу Семён Семёныч устраивал литературные вечера. Он собирал местных пенсионеров в стареньком доме культуры и читал им свои рассказы. Нет, точнее, даже не читал. Это было что-то вроде шоу. Он выкатывал на сцену специальный стол на колёсиках. На столе располагались горшки с цветами и маленькая стеклянная банка, в которой сидел говорящий таракан Быстрый. Правда, таракан этот совсем не говорил в привычном понимании этого слова, но Семён Семёныч как-то понимал его тараканий язык.

Когда все бабульки и дедульки рассаживались по местам, Семён Семёныч начинал представление.

— Дамы и господа! — торжественно говорил Ягодкин. — Каждый цветок — это отдельный рассказ: Каждый новый бутон — это зарождение новой истории, а каждый лепесток — деталь сюжета!

Зал замирал в ожидании действа.

— Сегодня я прочту вам свои новые рассказы! — Продолжал Ягодкин. — А поможет мне в этом мой говорящий таракан Быстрый.

Он брал деревянную указку и начинал читать. Он подносил кончик указки к листочкам и произносил слова. Бабульки охали, прикрывая открытые рты руками. Изредка он прислонялся носом к стеклянной банке и что-то шептал своему таракану.

«Чудо какое-то!», «И вправду читает!», «Колдовство да и только!» — раздавались возгласы в зале.

Но были люди, которые не верили Ягодкину. Они сидели с надменными лицами, а иногда смеялись над тем, как он дурачит пенсионеров. Но самое интересное, эти так называемые разоблачители Ягодкина исправно приходили на каждое его представление.

Надо сказать, что Семён Семёныч не всегда выращивал рассказы в горшках, раньше он их писал. Но жители провинциального городка не оценили его талант по достоинству, и Семён Семёныч перестал писать их традиционным способом. Ягодкин часто рассказывал своим зрителям, что после удара об батарею в нём проснулся дар выращивать рассказы в горшках.

В конце действа Семён Семёныч кланялся публике, а потом ему дарили цветы. Он был человеком тщеславным и поэтому любил подарки и комплименты.

Соседка Марья Петровна редко посещала литературные вечера Ягодкина. Она считала, что Семён Семёныч — жулик, а дар его — дешёвый фарс.

Она приходила ДК лишь только для того, чтобы донести до зрителей правду, а ещё рассказать о том, что он, паразит такой, заплевал все перила в подъезде. Вот только никто её не хотел слушать. Люди верили в чудесные способности Семён Семёныча.

По вечерам Ягодкин сидел у кровати больной супруги и гладил её по голове. Иногда плакал, проклиная нелёгкую судьбу.

— У меня всё получится, — говорил Ягодкин супруге. – Мы с Быстрым много работаем.

— Ты большой молодец, Сёма, — подбадривала его жена. — Я верю в тебя, милый.

— Мы ещё с тобой горы свернём, Танюшка. Осталось только немного подождать.

Он часами грустил возле супруги, а потом закрывался в своей комнате и не выходил до утра. Он очень любил жену, а жена любила его.

В один из будничных вечеров Марья Петровна направилась за молоком. Она взяла авоську

, вышла на площадку и увидела, что дверь в квартиру Ягодкина приоткрыта. Бабулька не смогла устоять перед соблазном и решила войти в квартиру, заранее включив камеру на смартфоне.

Семён Семёныч сидел за компьютером и с кем-то говорил по видеосвязи.

— Да они даже не догадываются, что я их обманываю, — говорил Ягодкин. — А деньги с билетов я имею хорошие. Но ты ведь знаешь, что я вынужден это делать. Надеюсь, бог меня когда-нибудь простит.

Марью Петровну затрясло от услышанного и захотелось схватить что-нибудь тяжёлое и врезать по лысине Ягодкина. Но она устояла перед соблазном, ведь теперь-то у неё была видеозапись и можно будет её представить зрителям, которые придут на литературный вечер в ДК.

Она вернулась из магазина домой и решила приготовить котлеты, чтобы хоть как-то заглушить пожар, который полыхал в её душе. Её просто разрывало оттого, что у неё теперь есть доказательства и она сможет поставить прохиндея Ягодкина на место. Марья Петровна крутила мясо в мясорубке и думала, как публично отомстит Ягодкину за враньё и оплёванные перила. Хрящики хрустели, а она представляла, как он будет страдать.

В субботний вечер зал дома культуры был полон. Люди тихонько перешёптывались, ожидая маэстро. Марья Петровна сидела в первом ряду, крепко сжав телефон в руке.

Наконец, свет погас, и на сцену вышел Ягодкин. Традиционно он выкатил стол с цветочными горшками и начал представление. Говорящий таракан Быстрый всё так же сидел в стеклянной клетке. Ягодкин размахивал указкой и произносил слова. Всё шло как обычно, пока Марья Петровна не выскочила на сцену с криками: — Жулик! Не верьте ему, люди добрые!

Она включила разоблачительное видео на телефоне, и в зале повисла тишина.

— Да они даже не догадываются, что я их обманываю, — прозвучал голос в записи.

Зал загудел в негодовании, и из темноты в сторону сцены полетели возгласы: «Ягодкин жулик!», «Долой Ягодкина!», «Вызовите полицию!»

Народ разгорячился и полез на сцену, чтобы проучить Семён Семёныча. Маэстро толкнул стол с цветами в толпу и бросился наутёк. Чья-то лакированная туфля прилетела в его блестящую лысину.

В этот вечер Марья Петровна светилась от настроения, словно стоваттная энергосберегающая лампа. Она была горда собой, ведь ей удалось разоблачить жулика Ягодкина.

Семён Семёныч всё же сбежал, а народ в итоге разошёлся по домам.

Утром следующего дня Ягодкин решил вынести мусор. Он набросил ветровку и, озираясь по сторонам, вышел в подъезд с пакетом в руке. Но вдруг откуда ни возьмись, появилась Марья Петровна.

— Жулик проклятый! — закричала бабулька на весь подъезд. – Скажи господу богу спасибо за то, что тебя не убили в ДК.

— Спасибо вам, Марья Петровна! — откланялся Ягодкин. — А я ведь вовсе не жулик. Меня, между прочим, нужда заставила.

— И не стыдно тебе, Ягодкин?! Ты ведь самый настоящий аферист. Да ещё и перила все заплевал, словно дитя малое.

— Я никогда и никому об этом не говорил, но вам Марья Петровна скажу: – Моя милая Танечка больна. Нам нужны деньги на операцию.

Марья Петровна ничего не ответила на слова Ягодкина. Она молча зашла в свою квартиру и закрыла дверь.

Вечером Марья Петровна пришла к Ягодкину в гости с тарелкой блинов. Она всё же поверила ему на слово и решила поговорить с ним, что называется, по душам.

— Ты уж прости меня, — сказала бабулька. — Я ведь не знала, что у тебя такое горе.

— Да ладно, всё же я и сам виноват.

— А ты с цветами это здорово придумал. Людям ведь интересно.

— Да, Марья Петровна, тут не поспоришь. У меня затылок до сих пор болит.

— Таракан-то твой волшебный, что ли? — улыбнулась Марья Петровна.

— Да какой там волшебный. Обычный таракашка. Я его в доме культуры поймал, в гримёрке.

— Ну а рассказы?

— Что рассказы?

— Рассказы-то поди ворованные? Плагиат?

— Обижаете, Марья Петровна. Рассказы мои, вот этими мозолистыми руками писал. Меня ведь когда-то даже печатали в местной газете. Только вот не стал я популярным.

— А рассказы не плохие. Слог, определенно, хорош.

— Спасибо, Марья Петровна. Не ожидал я такое от вас услышать.

— Ну а что, я врать, что ли, буду? Они действительно хороши.

Марья Петровна подпёрла подбородок ладонью и ненадолго провалилась в мысли.

— Ты знаешь, Ягодкин… Сестра моя младшая работает в издательстве столичном.

— Да вы что?! — Удивился Семён Семёныч.

— Пожалуй, отправлю ей пару-тройку твоих рассказов. Глядишь, так и напечатают тебя. Может, деньжат заработаешь на операцию.

— Спасибо вам, Марья Петровна, хороший вы человек.

— Только вот что, Семён. Как заработаешь, обязательно верни пенсионером деньги за билеты. А то как-то нехорошо получается. Это ведь самое настоящее мошенничество.

— Зуб даю, Марья Петровна. Верну, обязательно верну.

Марья Петровна не обманула Ягодкина. Она отправила его рассказы сестре в московское издательство. Когда в издательстве узнали, что совсем недавно в доме культуры города N произошёл грандиозный скандал, они охотно напечатали сборник рассказов.

Хоть Ягодкин и был жуликом, но рассказы его оказались отменными. Он действительно имел дар рассказчика.

Всю жизнь Ягодкин мечтал попасть в Книгу рекордов Гиннесса. Мечтал получить мировую известность и стать богатым, как сказочный принц. Но мечтам его суждено было сбыться лишь только отчасти. Ягодкин получил судимость за мошенничество, а потом получил свой первый гонорар с продажи сборника и подписал долгосрочный контракт с издательством. Позже Семён Семёныч оплатил операцию супруги и постепенно вернул деньги пенсионерам.

После операции Таня словно расцвела, ну а Ягодкин вновь стал счастливым человеком. Он продолжал писать свои рассказы, и люди постепенно влюбились в творчество Семён Семёныча.

Ах да, волшебные цветы Ягодкина навсегда остались в прошлом, а таракана Быстрого пришлось отпустить. Теперь Семён Семёныч читал свои рассказы традиционным способом, со сцены того же старенького дома культуры. Некогда разоблачившая его Марья Петровна отныне приходила на каждый концерт Ягодкина и хлопала так, что было слышно даже на Камчатке.

Вот такая история приключилась в обычном Сибирском городке. Хотите — верьте, хотите — нет. До встречи, мои дорогие читатели!