Оставьте меня в покое

— Кто? — спросил сонный Андрей Капустин и, не дождавшись ответа, открыл входную дверь.

На площадке стоял рыжий мальчишка, облачённый в школьную форму. Правой рукой он держал блестящую трубку у рта и ехидно улыбался. Его образ завершал красный галстук, завязанный на «пионерский» узел.

— На, получай, Капуста! — крикнул мальчишка и что есть мощи, дунул в блестящую трубку.

Бумажная пулька отскочила от лица мужчины и упал на бетонный пол. Малолетний стрелок залился хохотом, когда увидел растерянный взгляд Капустина.

— Черенков?! — удивился Андрей. — Ты даже во сне мне не даёшь покоя. Я тебя ненавижу, рыжий урод.

— Получай Капуста, — эхом разнеслось по подъезду, и бумажная пулька вновь прилетела Андрею в лицо.

Испуганный Капустин увидел, как по лестнице поднимается женщина в строгом костюме с деревянной указкой в руке.

— Чудище ты наше болотное! – закричала она, когда оказалась на площадке. — Я тебя заставлю физику любить. Тунеядиц! Лентяй!

Женщина посмотрела на Капустина поверх очков.

— Марья Петровна?!

Через несколько секунд на площадке появился школьный дворник с лопатой, которому когда-то Капустин сломал метлу. Потом пришла Антонина Ивановна и Игорь Петрович. В детстве Капустин обманул эту пожилую пару, продав им корзину червивых яблок. Капустин часто вспоминал этот поступок и очень сожалел, что одурачил пенсионеров. Люди прибывали, и на площадке почти не осталось места. Они кричали, размахивали руками, наводя ужас на Капустина. Он видел происходящее сквозь лёгкую пелену, а движения их были неестественны.

— Бесовщина какая-то! — завопил Андрей и хлопнул входной дверью так, что с потолка оторвался кусок штукатурки.

Сквозь металлическое полотно двери в квартиру проникал голос Марьи Петровны. Она словно молитву повторяла: — Чудище! Тунеядец! Лентяй!

Чтобы проснуться, Андрей вышел на балкон и закурил. Он не сомневался, что это сон, ведь его частенько мучили подобные кошмары. Ночь оказалась на редкость тёмной и спокойной.

— Ты ведь с Наташенькой не по-мужски поступил, — послышался голос в тишине. — Эх, доченька моя несчастная. А сколько слёз было пролито.

Андрей почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он понял, что голос идёт со стороны улицы. Капустин подошёл к краю балкона и посмотреть вниз.

— Семён Петрович?! — удивился Андрей.

Пожилой мужчина висел на бортике этажом ниже и смотрел сквозь Капустина.

— Эх, доченька моя несчастная, — повторил Семён Петрович.

— Что вообще происходит?! — завопил Андрей и рванул в квартиру.

Наконец, он взял себя в руки и решил продолжить сон, несмотря на ту бесовщину, которая творилась за пределами квартиры. Капустин был уверен, что это сон и нужно просто лечь в кровать, чтобы проснуться. Он лёг, закрыл глаза и попытался уснуть.

— Бросил меня тогда, — прозвучал приглушённый голос в тишине спальни. — Оставил одного у ларька.

Андрей тут же заглянул под кровать, включив фонарик на телефоне. Во мраке подкроватного пространства он увидел своего друга детства Пашку с красным от крови ртом.

— А мне ведь зубы передние вышибли. Помнишь?

— Прости, друг, — сказал Андрей. — Я ведь до сих пор корю себя за это. Ты пойми, у меня выхода не было.

— Ты мне не друг, — сказал Пашка и начал кашлять, разбрызгивая кровь. — До конца жизни будешь меня вспоминать, паскуда.

Наконец, Андрей накрылся с головой, чтобы не слышать этот шум, но голос Марьи Петровны всё равно проникал в квартиру сквозь тонкую китайскую дверь.

Капустин больше не мог терпеть эти душевные терзания. Он собрался с силами, открыл дверь и рванул сквозь обезумевшую толпу, но Марья Петровна всё же успела приложиться указкой к лысой макушке Капустина.

— Тунеядиц! — крикнула вдогонку учительница и попыталась ударить ещё.

Андрей бежал так, будто он и не человек вовсе, а перепуганная антилопа. Уже через несколько секунд его пальцы судорожно зажимали баранку старенького «Рено», а через минуту он летел по проспекту и надеялся как можно скорее покинуть город. Он уже не понимал сон это или явь. Андрей хотел уехать как можно дальше, чтобы эти странные люди из прошлого не смогли его достать.

Жезл вспыхнул в ночи словно морской маяк. Капустин сбавил ход и съехал на обочину.

— Вот только вас мне сейчас не хватало, – выругался Андрей.

К машине подошёл полицейский и жестом попросил опустить стекло. Капустин нажал на клавишу, а потом потянулся к бардачку, чтобы достать страховку.

— А я ведь думал, что ты человек, — прозвучал голос за окном. — Думал, пропадёт парень, если не выручу.

Когда Капустин повернулся к окну, всё стало только хуже. В полицейском он узнал старого товарища Витю Самойлова.

— Но ведь тебя убили пять лет назад?! — сказал Капустин.

— Сумма-то смешная. Был бы ты человеком, то вернул бы сразу. А я ждал, Капустин, надеялся, что ты честный. Я ведь последние тебе тогда отдал.

— Прости, Витя, я всё верну.

— Вернёшь?! — расхохотался Самойлов. — Кому вернёшь, Капустин? Меня уже нет. Я умер!

— Оставьте меня в покое! — зарычал Капустин и начал стучать руками по рулю. — Я больше не могу это слышать. Я сошёл с ума.

Капустин врезал по педали газа, колёса взвизгнули, и машины устремилась в густую темноту. Андрей ехал по ночной дороге, совершенно не понимая, где можно укрыться от этих людей из прошлого. Наконец, он свернул на перекрёсток и рванул в лес.

Ноги без устали несли его измученное душевными страданиями тело. Он знал, что если остановиться, то уже через минуту они будут здесь. Впопыхах Капустин не заметил высохшую поваленную берёзу, зацепился ногой и упал мордой в сухую листву. Через секунду он протёр лоб рукавом куртки и осмотрелся. Бурелом окружал место падения: повсюду валялись сучья, ветки и гнилые колоды.

— Эй! Капуста! – послышался хриплый голос в лесной тишине. — Испугался, дурачок?

— Кто здесь? — озираясь по сторонам, спросил Андрей.

— Рванул так, что наверняка забыл перекрыть газ? С газом, Андрюша, шутить нельзя.

Капустин вглядывался в сумрак ночи. Он пытался понять, откуда идёт звук.

— Ты Кабачкова помнишь? Ну тот, которому ты нос сломал по пьянке?

— Помню… — сказал Капустин. — Такое нельзя забыть. Я часто о нём вспоминаю.

Наконец, Капустин понял, что звук шёл от старого мухомора, который находился в метре от его лица.

«Всё, с катушек слетел, — подумал Андрей. — Если выберусь, то сразу в больничку, к психиатру. Пусть ставят на учёт. Я сейчас на всё согласен».

— Так, у него всё хорошо, — продолжил мухомор. — Жена, дети, бизнес. Он про тебя давно забыл, а ты, дурилка картонная, всё о нём думаешь.

— А тебе то откуда знать? — спросил Капустин. — Ты же обычный мухомор.

— Обычный?! — возмутился говорящий гриб. — Вот ты, Капустин, кто? Правильно, рядовой инженеришка. Таких, как ты много. А вот я — пантерный мухомор. Я знаю всё, и даже больше чем всё.

«Ну-ну, — подумал Андрей. — Ты обычный гриб, а вот я серьёзно болен, коли с тобой разговариваю».

– Ты слишком много думал о них, — сказал мухомор.

— Не понял?

— Ты много думал о своём прошлом, Капустин. Неужели тебя непонятно? Вот они и выбрались из твоего сознания наружу.

— Да… ты прав, мухомор. Я действительно слишком много о них думал. Я всю жизнь о них думал. Я лучшие годы жизни о них думал.

Капустин заплакал.

— Их нет, Капустин. Они только в твоей голове. Всё это якоря, которые держат тебя в прошлом. Ты мне не веришь?

— Не знаю… Странно верить говорящему грибу.

— Я бы сказал, странно бегать от того, чего на самом деле нет. Видишь вон ту огромную гнилую сосну? Правее посмотри, дурачок.

— Да вижу я, вижу!

— Подойди к ней и засунь руку в дупло. Давай-давай, не бойся, Капуста, мухомор плохого не посоветует.

Капустин встал и подошёл к дереву. Он сделал всё именно так, как сказал мухомор.

— Там игла, — сказал гриб. — Правее возьми. Нашёл?

— Да, кажется, что-то нащупал.

— Это не простая игла, это игла волшебная. Через минуту они уже будут здесь. Ткни иглой Черенкова, и он взорвётся как воздушный шар, исчезнет навсегда, растворится как мираж.

Мухомор не обманул. Через минуту Капустин услышал голоса. Они приближались.

— Получи, Капуста! — донеслось из чащи, и в лицо Андрея прилетела бумажная пулька.

Наконец, вся эта компания подошла вплотную. Капустин не растерялся и ткнул Черенкова иглой. Бабах! — разнеслось эхом по лесу.

– А я тебе что говорил?! — захихикал мухомор. — Их нет, это иллюзия. Цени момент, Капустин!

Андрей принялся тыкать иглой свои воспоминания, и через несколько секунд от них не осталось и следа.

— Ну вот, кажется, получилось, — сказал Капустин. — Ты был прав, мухомор.

В воздухе повисла тишина. Мухомор молчал.

— Мухомор! — закричал Капустин. — Ну не молчи же. Скажи что-нибудь.

Но крики не увенчались успехом. Мухомор, как и прежде, молчал. Наконец, Капустин разозлился и пнул его. Массивная шляпа отлетела и развалилась на куски.

Капустин шёл по лесной дороге и думал о том, что сказал ему мухомор. Перед выходом на перекрёсток он остановился посреди лужи и от сильной усталости упал на колени.

Грязный и мокрый он смотрел на луну. Слёзы текли по щекам, застревая в густой щетине.

— Тридцать лет я терзал себя воспоминаниями. Правильно сказал мухомор, это чёртова иллюзия. Я потратил лучшие годы на обдумывание того, чего нет. Какой же я идиот.

Он долго плакал, находясь в луже, и жалел себя за то, что неправильно жил.

Наконец, Андрей встал и пошёл в сторону машины. С этого момента Капустин обрёл свободу от прошлого и стал по-настоящему счастливым человеком.