« Фаворитка принца » Часть 3. Опальный граф

Выздоровление Эдвина затянулось на несколько дней. Все это время он оставался в своих покоях в одиночестве и по большей части спал. Адская боль в глазах и мышцах понемногу ушла, доктор дал добро приоткрыть занавески, но все еще настаивал на постельном режиме. В конце концов герцогу надоела вся эта история. Он выставил лекаря за двери, приказал принести свежую одежду и сразу после обеда появился в гостиной.

Ноги держали еще не слишком хорошо, от света приходилось жмурится, но движение и воздух вдохнули в болящего немного жизни. Он обвел взглядом комнату и с удивлением обнаружил салон почти пустым. После покушения многие из придворных оставались под домашним арестом по приказу Шанталя, судьба некоторых и вовсе повисла на волосинке.

— Приятно видеть вас снова на ногах! – Эдвина поприветствовал один вельмож, большой любитель выпивки и карт. – Не хотите партию?

— Почему бы и нет, – герцог помедлил, но не встретив больше приятных для себя лиц, сел за один из карточных столиков и в пол уха стал слушать последние сплетни.

Как оказалось, у кого-то из придворных во время обыска нашли опий, у одной из дам – «любовный эликсир» с неизвестным составом, а у нескольких человек изъяли подозрительные письма. При упоминании про письмо в голове Эдвина словно что-то щелкнуло. Когда он лежал в горячке, в спальню принесли личную корреспонденцию, но потом конверт исчез в неизвестном направлении. Ни единого слова об этом герцог не слышал и от прислуги, а это могло означать только одно – нашелся некто, желающий побольше узнать о его переписке. Подозрение упало всего на одного человека, а вернее на одну даму, и откладывать разговор с ней герцог не собирался. Ничего не объясняя, он тут же бросил карты на стол и пулей выскочил из гостиной. 

Спустя несколько минут Эдвин был у спальни своей невесты, и распахнул двери, пренебрегая всеми правилами вежливости. Когда его шаги послышались за спиной, Катрина уронила книгу и поднялась навстречу, ожидая очередных ужасных новостей.

— Вон! – Эдвин кивнул служанке, и та мигом удалилась, оставив их наедине.

— Вы меня напугали! Что-то еще случилось? Все живы? — Картина засыпала нежданного гостя вопросами.

— Не знаю порадует ли вас это, но пока что все.  Как видите, я уже на ногах, и даже могу прочесть название вашей книги, – герцог поднял маленьких томик и протянул его невесте, — отсюда следует, что свои письма я тоже могу прочитать. Лично. Без вашей помощи.

— Я вас не понимаю! – сердце Катрины сделало кульбит, и сохранить удивление на лице оказалось не так просто.

— Что ж, раз так я объясню. В моей спальне лежало письмо, которое бесследно пропало. Взять его могло всего несколько человек, но я почти уверен, что это ваших рук дело. Будет лучше, если вы мне его отдадите.

— Вы нездоровы, Эдвин…

— Позвать Шанталя? Его люди перевернут комнату и конечно найдут то, что мне нужно, но тогда встанет вопрос, можете ли вы войти в королевскую семью, ведь моя невеста – шпион и воровка! 

Катрина смертельно побледнела. Ей уже приходилось слышать про пилера и его методы, а также видеть его воочию, и встреча с этим человеком ужасала до глубины души.

— Вы не сделаете этого, у вас нет никаких доказательств, чтобы оскорблять и унижать меня! – ее темные, как сливы глаза еще больше потемнели от гнева.

— Можете не сомневаться – сделаю! И доказывать мне ничего не надо, в спальню заходили только вы, слуги и доктор. Письмо, сударыня! – Эдвин протянул руку и поманил пальцами, всем видом демонстрируя нетерпение.

Катрина выждала еще минуту, потом пересекла комнату, открыла ящик секретера и извлекла аккуратно сложенный листок. Ах как она проклинала себя за то, что не сожгла его сразу после того, как потихоньку стащила! Мучимая ревностью баронесса рассчитывала использовать послания для шантажа, но вышло наоборот – она попала в собственный капкан.

Эдвин схватил письмо и быстро открыл, пробегая глазами. Оно, как и ожидалось, было от Шарлотты и то, что его держали в неведенье, привело герцога в ярость.

— Больше никогда на рассчитывайте на мое доверие, – прошипел он, склонившись к лицу невесты, — и уже тем более не заикайтесь о любви!

— А вам, Эдвин, вам самому нечего сказать?! Вы крутите роман с другой женщиной, еще не обвенчавшись со мной, я должна сносить это молча?!  

— А чего вы ожидали? – герцог взялся за ручку двери – Не я вас выбирал, это политический союз не так ли? Вот и ограничьтесь своими правами, пока они у вас есть!

— Эдвин! – прерывать разговор на полуслове Катрина не собиралась, но он выскочил в коридор, не оглядываясь, и не обращая внимания на окрики.

Ему нужно было немедленно переговорить с Эльфригой и отправить сообщение Блору, чтобы узнать последние новости. Пять дней, Шарлотта уже могла быть в пути, а он все это время провалялся в кровати! Охваченный смутными предчувствиями, Эдвин сбежал вниз по каменным ступеням и почти сразу заметил сестру в сопровождении двух дам. Они только что вошли после прогулки и отряхивали с одежды густой снег. Хватило секунды, чтобы узнать в одной из спутниц Эльфриги Шарлотту, и у герцога сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он постарался придать себе беззаботный вид и вернулся назад, точно зная, где можно «невзначай» перехватить принцессу.

Через несколько минут дамы, направлявшиеся в маленькую гостиную, столкнулись с герцогом и вынуждены были остановиться.

— Не ожидала вас увидеть, – удивилась Эльфрига, – это не слишком рискованно? Мне кажется, дорогой брат, вам стоит побыть еще в постели.

— Вы сама заботливость, но мне надоело лежать в одиночестве, – странно было видеть, как Эдвин разговаривает с сестрой, не отрывая глаз от ее новой фрейлины. 

—  Это, конечно, неприятно, почти так же, как стоять на сквозняке, – раздраженно заметила герцогиня, плотнее закутываясь в меховую накидку – Вы позволите?

Эдвин вынужден был отступить в сторону, пропуская дам. Теперь он мог со спины наблюдать за своей возлюбленной, чувствуя себя одновременно виноватым и до крайности счастливым. «Шарлотта здесь! Каким чудом ей удалось уговорить старуху баронессу приехать на десять дней раньше?! И почему, черт возьми, от Блора нет известей?» — череда мыслей пронеслась в голове Эдвина, но получить ответы он смог только вечером, когда все собрались в салоне и Эльфрига со своей небольшой свитой явилась посплетничать и сыграть в карты.

Улучив момент, Эдвин вышел из-за карточного стола и присоединился к женскому обществу. Фрейлины, как обычно, защебетали, раздавая авансы, но герцог не слышал ни единого слова.

— Вам не кажется, дорогая сестрица, что некоторые пострадали от покушения меньше других? Я лишился половины общества, а вы, как я вижу, приобрели новое.

— Вы в своем репертуаре, Эдвин, говорите загадками.

— Ничего подобного, когда это я отличался скрытностью? – он остановился за спиной сестры и положил руку на спинку ее стула, глядя сверху вниз на сидящую напротив Шарлотту.

— Тогда я предполагаю, что вы хотите отвлечь меня, чтоб я сделал неверный ход и проиграла, а у вас появилась возможность предложить партию моей фрейлине.

— Сначала вам придется ее представить. Вдруг я уже слышал о ней и побоюсь вступать в игру с таким сильным противником.

— Шарлотта, теперь вы видите? Мужчины узнают о нас из собственных источников, даже если мы ни разу их раньше не видели. Остерегайте, неизвестно, что у них на уме!

Шарлотта слабо улыбнулась в ответ, о чем думал Эдвин, догадаться не составляло труда, это было написано на его лице:

— Значит, я могу обращаться к вашей фрейлине по имени, как мило!

— Ну вот, что я говорила, когда стоят над душой, недолго и проиграть. Займете мое место, брат? И, кстати, соблюдайте приличия, перед вами никто иной, как родственница леди Сеймур, а ее принимал при дворе еще наш дед.

Эдвин не мог дождаться, когда все положенные слова будут сказаны, ему позволят сесть напротив Шарлотты и взять в руки карты, чтобы сыграть в «Переполох».

— Клянусь, я ничего не знал о твоем приезде! – он склонился как можно ближе к своей собеседнице. —  Быстро проигрывай и под каким-то предлогом выйди в маленькую гостиную. Знаешь, где это?

— Беру карту! – рука Шарлотты немного дрожала.

— Ты вправе меня казнить, я знаю, – громкий шепот не давал ей подумать над следующим ходом. – Но дай мне шанс оправдаться, я все объясню!

Нога Эдвина медленно поползла вперед и коснулась башмачка фрейлины под столом. К счастью, день был пасмурный, в салон еще не принести новые свечи и этот фокус никто не заметил.

— Ваш ход! – она отодвинула ножку, стараясь выглядеть спокойной в то время, как сердце выплясывало в груди, а щеках играл яркий румянец. Изображать увлеченность картами становилось все труднее! Ни герцог, ни его партнерша не смотрели на колоду по-настоящему, и спустя двадцать бесконечных минут он вынужден был признать, что проигрался в пух и прах.

— Я говорила вам, братец, нужно еще полежать в постели и прийти в себя. Ни к чему спешка, светские развлечения никуда не денутся! – Эльфрига вернулась к столику, наблюдая за показным отчаяньем проигравшего.

— Очень может быть, – он откинулся на спинку стула, – не хотите составить мне пару? Хотя, боюсь, я уже растерял свою репутацию.

— Увольте! – Эльфрига усмехнулась и многозначительно на него посмотрела, указывая глазами на двери.

В салон явилась Катрина и присоединилась к кружку молоденьких дам, наперебой обсуждавших последние модные фасоны. Видеть ее сейчас Эдвину было невмоготу, и он демонстративно отвернулся.

— О, кажется мне повезло! Явился господин Сурс, а я не так давно заключал с ним пари! – герцог с наигранным поклоном освободил место за карточным столиком, и направился к одному из вновь прибывших гостей.

Пока Эльфрига провожала его глазами, Катрина успела подойти к дамскому кружку и поздоровалась с фрейлинами настолько приветливо, насколько позволяла клокотавшая в душе ревность и обида. Ей пришлось долго с собой бороться прежде, чем прийти в гостиную. Не хотелось уступать Эдвину и изображать раскаянье, но и пускать дело на самотек было очень глупым. В конце концов она решила вести себя так, словно ничего не случилось.

— Мы только что обсуждали, какие на этой неделе будут в моде манжеты – беззаботно заговорила она – К сожалению, я давно никуда не выбиралась, вот если бы нам поговорить с кем-то из столицы.

— Нет ничего проще, – одна из фрейлин указала на Шарлотту, – мадам Сеймур только сегодня приехала! Дорогая графиня, нам никак не обойтись без вашей помощи!

— Вы преувеличиваете мои познания в моде, я большую часть года прожила в уединении.

— Какой ужас, тогда нам придется вас спасать! Милая Шарлотта, я просто обязана вас познакомить с лучшим обществом!

Девица схватила графиню под руку и повела за собой к кружку кавалеров, занятых обсуждением таких же важных тем — лошадей и последних охотничьих трофеев. Пазл сложился. Катрина изменилась в лице, переводя взгляд с новой фаворитки на Эдвина. Ее жених стоял, не слушая, что говорит ему собеседник и наблюдал за Шарлоттой.  Никогда раньше баронесса не замечала у Эдвина такого лица, на нем была написана глупейшая влюбленность, которую он даже не пытался скрыть. Теперь, когда ручку фрейлины целовали новые знакомые, он выглядел так, словно его стукнули по макушке. Картина усмехнулась. Похоже «милая Шарлотта» неплохо использовала свой шанс, чтобы удачно пристроиться, но даже если нет, Эдвин получил по заслугам! Пусть помучается, может быть хоть это откроет ему глаза!

Шарлотта тем временем получила свою долю комплиментов и отделалась от новой компании под первым попавшимся предлогом. Ей удалось исчезнуть так тихо, что соперница заметила ее отсутствие уже задним числом., чего не скажешь про герцога. С явно испорченным настроением, он тоже задержался ненадолго и подошел буквально на два слова.

— Катрина, Эльфрига… прошу прощения, если вас оставлю. Наверное, с меня на сегодня хватит, я хочу лечь в постель! — он потер для наглядности виски, попрощался с фрейлинами и ушел, оставив дам сплетничать и обсуждать его сколько душе угодно.

Маленькая гостиная, о которой он думал всю дорогу, располагалась в другом крыле. Ею пользовались в основном днем, а также в плохую погоду, когда невозможно было выйти на свежий воздух. Сейчас тут было совершенно темно и приходилось двигаться наощупь, чтобы не расшибить себе голову. Отправляясь на свиданье, Эдвин подумывал над тем, чтобы взять с собой свечу, но быстро отмел эту мысль – вдруг на огонек кто-нибудь явится?

— Шарлотта? – в пустом помещении шепот казался неимоверно громким.

— Я здесь, – голос доносился из глубины комнаты.

Эдвин с трудом разглядел темный силуэт напротив еле светящегося окна, и шагнул навстречу, чтобы пленить свою фаворитку в долгожданных объятиях: 

— Наконец-то! Молчи, ничего не говори! Дай мне убедиться, что я не сплю.

Эдвин обнял ее лицо и засыпал поцелуями — при всем желании Шарлотта не могла вставить ни слова. Вкус его губ показался ей сладким и хмельным, почти как в самый первый раз. Даже недолгой разлуки хватило, чтобы понять – она соскучилась по запаху волос, голосу, по жадным прикосновениям ничуть не меньше своего любовника, а может быть и больше.

Это свиданье в кромешной темноте обострило все чувства. Страх, волнение, возбуждение разгорячили кровь обоих, Эдвин никак не мог отпустить возлюбленную, обнимая ее одной рукой за талию, а другой лаская волосы.

— Нас не будут искать? – прошептала Шарлотта, прислушиваясь к каждому звуку.

— В гостиной? Разве что какой-то олух-слуга зайдет проверить, не оставил ли кто-нибудь зажженную свечу. Дай мне руку!

— Куда ты меня ведешь?

— Кажется, это здесь! – он со смехом нащупал диван у противоположной стены, именно тот, на котором любил поваляться в дождливый день, изображая чтение. Теперь они устроились на нем вместе, чтобы сплестись в тесных объятиях. – Завтра прикажу поселить тебя в спальне рядом с моей и нам не придется прятаться! Будем каждое утро просыпаться вместе и пить кофе.

— И Эльфрига это допустит?

Эдвин ответил не сразу, он вдруг подумал, что Шарлотта ничего не знает о его помолвке, иначе ее больше волновала бы Катрина. На секунду он даже решил посвятить ее во все сам, чтобы это не сделали другие, но тут же отогнал эту мысль. У нее слишком сладкий рот и эта соблазнительная ямка на шее… они поговорят в другой раз! И вообще, какое это имеет значение!

Эдвин все еще думал о них, когда за полночь вошел в свою спальню с единственной полуоплавленной свечой. Ее огонек трепетал, бросая неверные тени и он принял бы силуэт в глубине комнаты за одну из таких странных ночных теней, если бы не женский голос.

— Я думал вы приведете ее сюда. – Катрина сидела на кровати, подобрав под себя ноги. При появлении жениха она опустила их на пол и подплыла к герцогу, который на минуту лишился дара речи. На ней был бархатный халат и из глубокого выреза выглядывали нежные округлости груди. Оказавшись рядом, Катрина развязала пояс, одежда упала на пол, и она осталась абсолютно обнаженной. Ее тело с изящными изгибами было словно сделано из алебастра и его белизну оттеняли длинные черные волосы, струившиеся вдоль спины. Мало какой мужчина мог устоять перед такой нетронутой красотой, но на Эдвина это произвело недолгое впечатление.

— Кто позволил вам сюда зайти? – он поднял халат и накинул Катрине на плечи.

— Никто. Мне пришло в голову. Что вы после сегодняшнего вечера пожелаете разделить постель с женщиной, так почему бы мне не занять это место? А если вас волнует брачная ночь… я даже готова порезать палец. – Она положила руки Эдвину на грудь и скользнула вниз, но рассерженный жених и не подумал отвечать на эту ласку.

— Одевайтесь и отправляйтесь к себе, пока вас кто-то не увидел! В моей постели вы окажетесь не раньше, чем нас объявят супругами, что, к несчастью, когда-то случиться. – Он довольно грубо запахнул на ней одежду.

— Так значит, вы и правда влюблены, дорогой принц? В свою фаворитку? – с насмешкой произнесла Катрина.

— А вот это вас не касается! – она вытолкнул Катрину за двери и закрыл их на задвижку. Завтра надо будет принять меры, чтобы в его комнату больше никого не пускали!

Разъяренная, с глазами, полными слез, баронесса бросилась прочь. Прождать четыре часа, чтобы услышать такое в ответ, это уже переходит все границы! Коридор был пустым и темным, только из неприкрытых дверей салона пробивался слабый свет. И надо же было такому случиться, чтобы именно в это момент навстречу ей вышел Ричард, хотя это слово трудно было применить к абсолютно пьяному принцу. Они столкнулись почти лоб в лоб, и Катрина еле удержалась на ногах. 

— О, просите, Бога ради! – Ричард схватил будущую невестку за плечо и халат сполз, открыв полоску белой кожи. – Матерь Божья, что это я вижу? Вы вышли поискать приключений?

— Нет, я здесь… просто случайно! – баронесса не знала, что сказать и что делать с захмелевшим наследником.

— Ну в таком случае, помогите мне дойти до комнаты. Меня здесь бросили совершенно одного! 

— Ваше высочество, может быть лучше позвать кого-то из слуг? – Катрина покраснела, не зная, куда вдеваться. Она дрожала – от страха и от холода, стоять в коридоре в халате на голое тело было очень неприятно.

— Кажется понимаю!  — пошатнулся Ричард и громок икнул.– Вы перепутали спальни, хотели попасть к младшему брату, а попали к старшему, ха-ха, как забавно! И знаете что, если вам не спится в одиночестве, присоединяйтесь лучше ко мне, потому что Эдвину по вкусу другая. О, я говорю ужасные вещи, да? Но лучше всегда знать правду! Хотите расскажу? Мы поспорили, сможет ли он ее соблазнить, свою малышку Шарлотту. И представляете, ему удалось! Он увел ее из-под самого носа у мужа, нашего пресловутого Дерика. Да еще и сделал ей…. Но это уже страшная тайна!

Катрина слушала, затаив дыхание. Значит графиня Сеймур, только что представленная при дворе, замужем? Или в разводе, если учесть рассказ Ричарда. Но в таком случае он никак не мог сделать ей предложение! Тогда о чем говорил принц? Баронесса готова была ради разгадки простоять хоть всю ночь на сквозняках и холоде, но ей не повезло. Силы оставили Ричарда, он потерял равновесие, упал на мягкий ковер и уснул, оставив Катрину в глубоком разочаровании.

Acto — no verba

Блор приехал неожиданно и застал Эдвина в приватных покоях. Принц был в особенно благодушном состоянии – последние несколько ночей он провел с Шарлоттой, и в комнате еще витал запах ее духов.

— Присоединишься ко мне? – герцог указал на стул, предлагая разделить трапезу.

— Спасибо, но нет. Я бы не стал приезжать без предупреждения, но доверять это бумаге не стоило.

— Есть какие-то новости? Что-то важное?! – аппетит сразу испарился, и Эдвин отодвинул тарелку.

— Да, кое-что случилось. Дерик побывал у опекуна Шарлотты, и у Флеалайна тоже.

— Что?!– в животе у герцога похолодело — Когда это было?

— Неделю назад или около того. Наш друг не пострадал, хотя, честно говоря, я удивлен, этому безуму ничего не стоило свернуть Флеалайну шею.

— Значит, на наживку он не клюнул, черт! Что твой священник, проболтался конечно?

— Я предвидел, что это может случится, – констатировал виконт. – Флеалайну пришлось солгать во второй раз, так что Дерик собирался искать Шарлотту в монастыре.

— Только собирался или уже ищет?!

Вместо ответа Блор что-то извлек из внутреннего кармана. На столе оказался серебряный перстень с большим опалом. Эдвин взял его в руки и покрутил, разглядывая с разных сторон. Где-то он уже видел его раньше.

— Тут какая-то надпись…

— Это латынь: «Acto — no verba» — «Дела – не слова», – пояснил виконт, — я хочу показать его графине.

— А при чем здесь Шарлотта?

— При том, что это девиз Рос Джонсов, он записан у них на гербе. Информация абсолютно точная, это фамильное кольцо…

— Ты хочешь сказать, что оно принадлежало Дерику? И что, он таким способом расплатился с Флеалайном за услуги? Сильно в этом сомневаюсь!

— Нет, это одна из конфискованных вещей. Есть некто, утверждающий, что купил его у местных головорезов. Правда он ничего не мог сказать о том, кого именно они ограбили, кроме того, что «этот дьявол» уложил двоих подельников из местной банды.

— Так ты думаешь…

— Будучи живым, граф не отдал бы им перстень. А признаваться в убийстве никто добровольно не станет, одно дело сидеть за грабеж, другое – болтаться на виселице. Я думаю, они просто избавились от тела, а кольцо продали, если этот тип не врет… Но чтобы удостоверится, нам надо показать его жене графа.

— Забудь про Дерика! Она моя жена, Блор и я не хочу, чтобы на нее смотрели по-другому!

— А как же баронесса Оссэрвам? Я думал это право остается за ней.

— Исключительно на бумаге и, к счастью, свадьба состоится только весной! – Эдвин не находил себе места и стал по излюбленной привычке мерить шагами комнату — Все, чего я хочу – чтобы нас оставили в покое, но нет, обязательно что-то должно произойти! Что ты бы делал на моем месте, Блор? Подсунул Шарлотте кольцо? А вдруг ее начнут мучать угрызения совести? Нет уж, живой Дерик или мертвый, а я надеюсь он уже в аду, между нами он стоять не будет!

Виконт пожал плечами. Настаивать на своем означало вывести герцога из терпения, а он и так вспыхивал от любой искры. Блору оставалось только спрятать перстень и дождаться более благоприятного момента или надежных подтверждений своих догадок. В этом деле они имели слишком серьезного противника, а ответить на многие вопросы мог только сам Дерик.

В тот роковой вечер, когда на него напали, граф был на волосинку от смерти. Оказавшись в доме старосты, он все еще оставался бесчувственным и очнулся лишь к концу следующего дня. К этому времени ему успели зашить рану – грубо, обычной дратвой, но все-таки спасли жизнь.  Каждый вдох давался Дерику с трудом, комната казалась круглой, лица – странно искаженными и вытянутыми. Он заметил рядом с собой женщину с полным, добрым лицом и еще одного человека в сутане. Приняв его за Флеалайна, Дерик побледнел, хотя казалось дальше уже некуда. Он что-то пытался сказать, но незнакомец настойчиво уложил его обратно на подушки.

Теперь граф различил сквозь пелену, что перед ним другой священник – этот был молодым, со светлыми соломенными волосами. Отец Ниш срочно принял приход, и ему пришлось сразу взвалить на себя многочисленные обязанности. Отъезд Флеалайна был внезапным и окончательным. Сменив имя, он удалился подальше от соблазнов этого света в один из самых уединенных монастырей. Теперь его преемник читал положенные молитвы и причащал Дерика, а хозяева тихо переговаривались между собой. Никому не хотелось попасть в опалу из-за смерти благородного господина в их доме, что как за ним явятся потом и станут расспрашивать? Священника похоже волновал тот же вопрос:

— Вы знаете этого человека? Кто он, откуда здесь? Надо бы сообщить властям…

— Нет, ваше преподобие, он всякое говорил в бреду, то грозился кому-то, то звал Шарлотту… как его Берта не расспрашивала, ничего из его слов не могла разобрать, может он вам что скажет?

— Говорить с ним сейчас бесполезно, хорошо хоть он смог принять святые дары. Если душа не отлетит сегодня ночью, это будет чудо. Я приду утром …

Добропорядочные хозяева хотели узнать правду и опасались ее. В деревне говорили всякое, даже то, что Дерик сам возглавлял бандитов и они не поделили добычу. Приютить в своем доме такого преступника было делом подсудным, и староста был рад радешенек, когда раненый очнулся.

— Что такое, меня уже похоронили? – рот Дерика искривило подобие горькой усмешки.

— Нет, ваша милость… мы беспокоились, вам ведь совсем худо было, и вы бреду все кого-то звали. Вот мы и подумали, может надо ей сообщить?

— Звал? – он со стоном приподнялся и схватил старосту за одежду. – И кого же я, черт забери, мог звать?! Неужели Шарлотту?

Короткими вспышками пришли воспоминания, (или это были просто болезненные видения) – черная вода, руки, которые тянутся к нему, но не могут поймать, и широко распахнутые, полные ужаса глаза.  Каждую ночь граф видел один и тот же сон, но в бреду он превратился в настоящий кошмар, где Дерик пытается вытащить жену из воды и не успевает… Берта кивнула, подтверждая его догадки, и оглянулась на мужа, который тут же оживился:

— Так к кому нам послать человека, ваша милость?

— Ни к кому. А если станут спрашивать, можете сказать, что она на дне реки!

Пусть до поры до времени все так и думают! Что касается самого Дерика, он уже знал всю правду. Бастард Эдвина, последствия ее легкомыслия или глупости! Ни в какую любовь принца он не верил, слишком хорошо зная эту породу людей, и потому мучился вдвойне от вынужденного бездействия. Ждал. Набирался сил. Там, где другого уложил бы такой удар ноже, графа спасала воля к жизни, в вернее – желание отомстить. Спустя две недели Дерик победил горячку и слабость, а через три – прыгнул в седло, полный решимости добраться в монастырь и своими глазами увидеть Шарлотту.

Он подозревал, что задача может усложниться и монашки без особой радости пожелают уступить его просьбе, но никак не думал, что ему вовсе не отопрут двери.

— Наш орден не допускает общения с мужчинами, — настоятельница была непреклонна. – Я не могу вам помочь.

— Это нужно расценивать как то, что Шарлотта Рос Джонс живет у вас?

— Даже если так, это ничего не меняет. Наши послушницы не выходят из этих стен, а многие дали обет молчания.

— Сколько вы хотите за помощь? – словно не слушая ее слов, спросил граф. – Вам наверняка нужны средства, например, чтобы отремонтировать вон ту кровлю, которая не сегодня завтра обрушится. Назовите сумму.

В глазах настоятельницы проснулся интерес. Она внимательно посмотрела на гостя, но довольно долго хранила молчание. Дерик не мешал борьбе святости и алчности, пока последняя не взяла верх.

— Почему вы так настаиваете? – она сложила руки, в которых были четки. Дорогие, сделанные вовсе не из дерева.

— Я хочу кое-что сказать своей жене. Может быть даже попросить у нее прощения.

— Благородный мотив, но вы меня не обманете! – она склонилась через грубый столик, за которым сидела, и заглянула в глаза посетителю. – Скажите правду и может быть, я вам помогу. Вы любите ее, желаете, хотите убить?

— Вы на редкость проницательны, – он криво улыбнулся и в глазах загорелся демонический огонек, – Только расставьте эти желания в обратном порядке.

— В таком случае мне вас жаль. Такая встреча только усугубит боль и вашу, и графини. Она приехала сюда, потому что раскаивается и ищет успокоения.

— А я думал, чтобы скрыть плод своего греха.

Настоятельница одарила его недоверчивым взглядом, не может быть, чтобы ее ТАК обманули! Женщина в ожидании среди непорочных монахинь? Если это правда, то графине придется немедленно покинуть эти стены и искать приют в другом месте, но вот как быть со щедрое пожертвованием, свалившимся не иначе как по воле Божьей?

— Я все еще жду. – Дерик сверлил ее глазами — Прикажите принести бумагу и впишите нужную сумму. Я поставлю подпись, не глядя!

— Что ж, предполагаю с отказом вы не уйдете?

— Правильно предполагаете.

— Агнесса! – настоятельниц а позвонила в маленький изящный  колокольчик — Вели подать перо и бумагу. Господин граф хочет сделать пожертвование…

Деньги! Они открывают дорогу везде! Спустя какой-то час граф шел по темным, холодным коридорам, где на него навалилась ужасная тоска. Только от безысходности женщина могла выбрать подобный приют! С каждым шагом он все меньше верил в то, что Шарлотта добровольно приняла бы такое решение, разве только принц от нее отказался или ее принудили к этому шантажом. Он уже начал думать о том, что каменный лабиринт никогда не закончится, но проводница вдруг остановилась и падала ему знак молчать.  

После короткого стука она вошла внутрь и только потом открыла двери для Дерика. Помещение было почти такое же темное как коридор – с маленьким окошком, единственной кроватью и распятием на стене.   

— У вас десять минут, – предупредила монашка и прошелестев длинным черным подолом бесшумно скрылась.

В комнате остались двое – Дерик и стоявшая к нему спиной женщина, одетая, как и все в этом месте в длинную бесформенную рясу.

— Так значит, судьба вас пощадила, – граф не сразу нарушил тишину. Сердце билось глухими, тяжелыми ударами, даже воздух сгустился и говорить было трудно, особенно, не видя ее лица. –Хорошо же вы спрятались, дорогая графиня, или вас теперь называть «Ваше высочество?»

Женщина вздрогнула и повела плечами, было слышно, как она прерывисто вздохнула, прежде чем повернуться к своему гостю. Теперь, когда их глаза встретились, Дерику показалось, что земля ускользает из-под ног. Перед ним была незнакомка, ничем не напоминающая Шарлотту – вчерашняя заключенная, скрывающаяся здесь от несправедливой расплаты. Он подошел ближе и схватил ее за плечи:

— Черт побери, кто вы такая? Советую говорить правду и не тянуть время, иначе я за себя не ручаюсь!

— Начинать с самого начала или достаточно сказать, что я не та, за кого себя выдаю? – заговорила она холодным тоном. – Впрочем, вы это и сами видите!

— Ваша история меня не интересует. Я хочу знать одно – где моя жена и кто устроил для нее такую отличную подмену? Говорите, пока я вас не прикончил!

— Сделайте одолжение, – она распахнула ворот и подставила шею. – Мне грозятся расправой уже не первый год, закончите это! Вы ведь один из них, неправда ли? Такой же, как все эти богатые господа… Ваши интриги, ваши постельные забавы, за которые приходится платить таким, как я – все это мне надоело! Хотите знать, кто меня вытащил и привез сюда? Ищите среди своих! Этот человек служит при дворе, больше я вам ничего не скажу!

Дерик выругался. От такого набора слов покраснели бы стены в монастыре, не то что сами его обитательницы! Во всем этом чувствовалась рука одного человека, а значит, их встреча теперь будет неминуемой и очень скорой! Вот только появиться при дворе ему помешали неожиданные обстоятельства…

Здоровье короля ухудшалось день ото дня. Физически он был в более-менее сносном состоянии, но разум отказывался подчиняться. То впадая в детство, то в ярость, его величество больше не мог управлять своими подданными. Совет, занявший несколько часов, пришел к неутешительному выводу – необходимо было назначить регента. Уже к обеду двор был всполошен – место, как и предполагалось, занял Ричард, а, значит, следовало ждать больших перемен.  

Принц никогда не был склонен к сдержанности, и теперь для него распахнулась дверь к королевской казне. К своему неприятному удивлению, он обнаружил, что запасы не так уж и велики, и мало соответствуют его непомерным желаниям. Принимать новые законы и устанавливать дополнительные налоги означало продуманную политику и взвешенное решение, а средства Ричард хотел получить немедленно. Решение пришло самом собой, когда он обратил внимание на роскошный вид ближайших подданных.

— Вы слышали? – в малой гостиной с утра было не протолкнуться, никто не остался в личных покоях, все хотели быть в курсе новостей – Его высочество требует от каждого документ, подтверждающий знатность.

— И зачем ему это понадобилось? – громкий шепот дам пробивался через разговоры остальных придворных.

— Те, кто не может подтвердить происхождение, покинут дворец и вернутся к себе! Самое ужасное, они все должны буду выплатить налог.   

— И о какой сумме речь? – фрейлина побледнела и бросила быстрый взгляд по сторонам. Подруга склонилась к ее уху и что-то прошептала, что вызвало еще больший шок.

— А если таких средств не найдется? Это же баснословная сумма!

— Долговая тюрьма!

Слова юной дамы была близки к истине. Ричард спешил наполнить свои карманы на случай, если отец выздоровеет, хотя почти наверняка такого не могло случится. Было у него и еще кое-что в планах, и этот вопрос касался младшего брата. Установить родственные связи с Оссэрвами означало получить новые земли, а с ними и запас урожая. Куда проще, чем подавлять вспыхнувшие голодные бунты! Надо было поторопиться, и принц вызвал Эдвина для личной беседы.

— О какой свадьбе ты ведешь речь? Мы не сегодня, так завтра объявим траур!

— Тем более надо поспешить! – Ричард не намерен был никого уговаривать. – Никаких пышных церемоний, мы отправим ее родным письмо с объяснениями. Думаю, они могут явиться с визитом позже.

— Ты хочешь подставить мою голову под плаху? – у герцога опустились руки.

— Нет, дорогой брат, я забочусь о всеобщем благе. Баронесса принесет нам деньги, а тебе – наследника. Наследника, Эдвин, а не бастарда! Я и так слишком добр, что позволяю нашей дорогой Шарлотте оставаться здесь. Если она будет вести себя в рамках, то сможет и дальше забавлять тебя в роли фаворитки, но я не потерплю – ты слышишь – чтобы сбежавшая жена придворного встала на пути у Катрины! Вы должны заключить брак и чем скорее, тем лучше!

— Священник уже ждет? Мне пойти сменить рубашку? – Эдвин зло уставился на брата и не получив ответа, выскочил вон.

Он стремительно промчался по коридору, на мгновение заглянул в общую гостиную и не найдя там Катрину, с ругательствами выбежал обратно. В последнее время баронесса проявляла непонятную страсть к уединению, и Эдвин подозревал — она жалуется родным и пишет, чтобы получить полезный совет. Теперь прибегать к ухищрениям больше не было необходимости, планам Катрины суждено было воплотиться в действительность в ближайшее время. После короткого стука герцог вошел в ее комнату и застал ее именно там. Где ожидал – с пером в руках и за письменным столом.

— Какая неожиданность, – баронесса быстро перевернула листок, сложила его и спрятала в лежащей рядом книге, – вы пришли извиниться?

 – Мне необходимо с вами поговорить, – Эдвин пропустил колкость мимо ушей, — как вы знаете, произошли некоторые изменения и его высочество пожелал ускорить наш союз.

— Почему бы вам не сказать об этом нормальным языком? – съязвила Катрина. – Разве не вы говорили мне, что ненавидите условности? Так я  могу начинать готовиться к свадьбе?

— Да, можете. Шикарных церемоний не будет. – он взялся за ручку двери.

— А брачная церемония? — прозвучал за спиной вкрадчивый голос. – Или такое счастье мне тоже не перепадет? Герцогиня кое-что объяснила, будьте добры сказать, насколько это правда. Я буду делить с вами постель до тех пор, пока не забеременею, это так? В таком случае, нам стоит перестать ссориться, иначе процесс может затянуться, а это вас сильно огорчит.

Катрина одарила жениха улыбкой. Она поняла, что выиграла этот раунд и возблагодарила небеса, решив сегодня же сходить в церковь и заказать благодарственную службу! 

Дурное предсказание

За день до свадьбы Катрина сидела в салоне и болтала с фрейлинами, излучая такую безоблачную радость, как будто она шла под венец с самым любящим женихом на свете.

— Так вы уверены, что ей можно доверять? – с заговорщицким видом баронесса склонилась к сидящей рядом темноволосой девице.

— Абсолютно! Я сама к ней обращалась и все предсказания сбылись… ну просто, как по волшебству! Она гадает на песке, по руке и на картах, правда надо уговорить ее приехать, а это не так просто.

— И как мы это сделаем? – Катрина почувствовала укол разочарования. Она была уверена, что речь идет о гадалке из числа придворных, но, судя по всему, такая побоялась бы оставаться в этих стенах и не напрасно. Предсказания ведь бывают разными…

— О, я знаю один способ…

Фрейлина подмигнула баронессе и как бы невзначай прогулялась в сторону нескольких молодых людей. Ей удалось быстро оторвать довольно скучного с виду аристократа от общей компании, что-то прошептать ему на ухо и даже позволить ущипнуть себя за самое аппетитное место. Пришлось кое-что пообещать посреднику, хотя такая услуга и самой фрейлине была по вкусу. Этот молодой вельможа давно уже сыскал роль близкого друга для новых фрейлин. Каждую, или почти каждую он проводил к гадалке – какая девушка не хочет узнать свое будущее? Самым странным был визит Эльфриги. После приватного разговора в темной комнатке герцогиня преобразилась. Она никому и никогда не говорила о том, что узнала, но стала отказываться от внимания мужчин и упорно шла к ей одной известной цели.

Сегодня гадалку хотела проведать будущая принцесса. Хороший источник дохода! Сначала она захочет узнать свое будущее, потом пол ребенка, потом имя фаворитки мужа, а может и способ, как от нее избавиться. На все вопросы старуха могла дать ответ, а если слов оказывалось мало – то в ее распоряжении имеется зелье для быстрого зачатия, а в случае необходимости даже яд.

В указанный час Катрина пришла на встречу с проводником, и зашагала с ним через сад к домику садовника. Внутри пряталось всего две комнатки: одна с большим столом и лавкой, вторая – темная, с закрытым ставнями окошком. Еще не переступив порог коморки, Катрина вдруг почувствовала — с ней творится что-то неладное. Ладони вспотели, сердце колотилось, как у зайца, даже дышать стало трудно. Накатили воспоминания, которые она загнала так глубоко, как только можно, а с ними и страх.

— Я вижу тебя, заходи – голос вещуньи был обычным, а не скрипящим и загробным, и этом немного успокаивало.

— Я могу присесть? – ноги не держали Катрину, и она схватилась за спинку стула.

Гадалка кивнула, дожидаясь, пока посетительница устроиться напротив. Женщина была очень худая, богато одетая, и совсем не походила на цыганку. Лампу установили так, чтобы скрыть лицо, Катрина заметила только абсолютно седые, уложенные по последней моде волосы и покачивающиеся в ушах серьги с опалами. Не вызывало сомнений, что перед ней была знатная дама, может даже приближенная короля, пожелавшая оставаться неузнанной.

Пока она раскладывала карты, Катрина немного опьянела от странного запаха. Его источником были дымящиеся палочки, установленные чуть поодаль на столике. Струйки дыма принимали причудливые формы, от чего еще больше разыгрывалось воображение.

— Я знаю, зачем ты пришла, – полушепотом сказала гадалка, – в твоем сердце легко читать. Ты на пороге перемен, жаждешь их и боишься. Ты боишься той, другой, которая занимает его сердце и носит его ребенка, – она ткнула в изображение королевы, державшей в руках наполненный кубок. —  Ты хочешь покинуть это место… да, я вижу дорогу, вижу венец над этой милой головкой, мужчину со светлыми волосами, а за спиной… — она вдруг прервала разговор и резко схватила Катрину за руку. Костлявый палец скользнул по линиям на ладони. – За твоей спиной СМЕРТЬ!!!

Катрина в ужасе отпрянула. У нее потемнело в глазах, ноги стали ватными и не давали сдвинуться с места, а гадалка все не унималась.

— Я вижу смерть повсюду, она везде, от нее не уйти! Не сбежать!

С огромным трудом Катрина преодолела охватившую ее панику, вскочила, и опрокинув стул, выбежала в соседнюю комнату, а оттуда – на воздух, которым никак не могла надышаться.  Бедняжку трясло как в лихорадке, и провожатый никак не мог ее успокоить.

— Вы привели меня к сумасшедшей? Она явно ненормальная, ваша гадалка, выжившая из ума старуха! – Катрина выдернула ледяную влажную руку из ладони своего спутника – Оставьте меня, я дойду сама!

Спотыкаясь, как пьяная, баронесса зашагала по дорожке, а в ушах у нее все звучали слова гадалки. Провались она сквозь землю с такими предсказаниями! Уже в своей комнате Катрина взглянула в зеркало и ужаснулась во второй раз – в лице ни кровинки, губы стали почти такими же белыми, как щеки, а руки дрожали и не хотели униматься!

Она больше не думала о предстоящей свадьбе, теперь это событие казалось предзнаменованием ужасной беды и напомнило о другом, сделанном много лет назад пророчестве. Когда ей исполнилось двенадцать, мать пригласила в дом астролога, чтобы сделать важный выбор. На руку маленькой баронессы претендовали два человека: князек, объединяющий под своей властью небольшую территорию, и Эдвин, чье происхождение было под вопросом. Выбрав первого, Оссэрвамы расширили бы свои земли и остались независимыми, отдав предпочтение принцу – обеспечили будущее не только Катрине, но и ее детям.

Астролог провел под их кровом почти месяц, изучая знаки и занимаясь расчетами, и только после этого вызвал баронессу на приватный разговор. Катрина подслушала лишь часть, но и этого хватило, чтобы вселить в подростка леденящий страх.

— Я вижу все признаки смертельной опасности. Она должна уехать, иначе до двадцатилетия вашей дочери не дожить.  Выбирайте место, расположенное выше вас по карте, это смягчит и отдалит приговор.

— Выше по карте?!

— Севернее. Княжество будет для вас лучшим выбором…

То, что рассказал астролог, должно было повлиять на решение, но судьба распорядилась иначе. Юный князь, за которого Катрина собиралась замуж, внезапно заболел и умер. Может быть, астролог ошибся, а может так и должно было случиться. Со временем все забылось, любезность королевского двора простерлась над Оссэрвамами, и их младшая дочь стала невестой Эдвина. Вот только герцог, ничего не подозревая ни о каких предсказаниях, находился сейчас совсем не с будущей женой.

Он оттягивал разговор с Шарлоттой до последнего, но дальше было уже некуда – все шептались о скором бракосочетании, и во дворце началась завуалированная, но тщательная подготовка. Примерка костюма, разговоры со священником и подписание бумаг заняли большую часть утра и только к обеду он смог уединиться со своей фавориткой, предупредив, кто заколет любого, кто переступит порог без спроса.

— Горошинка, — с тяжелым вздохом герцог оторвал ее от подушки и уложил к себе на плечо, – я же не бросаю тебя. Я буду о вас заботится, ты никуда не уедешь. А на счет Катрины, она  ничего дня меня не значит.

Эдвин потянулся у к губам Шарлотты – соленым и влажным, и надолго ими завладел. Слабо упираясь, она попыталась отстраниться, но быстро сдалась, обвила его шею руками и позволила покрыть поцелуями лицо, шею, уголки губ.

— Не значит? Как ты себе это представляешь, если Катрина будет спать здесь каждую ночь? – прошептала Шарлотта и Эдвин взглянул на нее со странным выражением лица.

— Ты ведь была замужем, разве нет? Тебе доставляло удовольствие каждую ночь спать с Дериком? Или ты не допускаешь, что я тоже ревновал?

— Это другое!

— Неужели? Может надо было оставить все как есть?

Это был первый раз, когда герцог упомянул имя своего соперника и в комнате сразу стало на несколько градусов холоднее. Шарлотта отодвинулась и опустила ноги с кровати. Эдвин не стал ее задерживать, он лежал, закинув руки за голову и молча наблюдал, как она обувается и поправляет прическу.

— Ты уходишь? — голос звучал до странности спокойно, как будто не происходило ничего особенного.

— Да. Не хочу мешать, у вас еще много дел перед свадьбой, ваша светлость.

Дотронуться до дверной ручки она не успела, герцог, внутри у которого все закипало, преградил ей путь, подхватил на руки и вернул на разбросанную кровать.  Завязалась короткая борьба, исход которой был заранее ясен.

— Чего ты добиваешься?! – он держал Шарлотту за обе руки – Я не могу на тебе жениться! И мы не первые, кто вынужден это принять.  У тебя есть муж, у меня Катрина, которую я не люблю и никогда не полюблю! Моя жена – не больше, чем денежный мешок!

— И мать будущего законного наследника. Я боюсь, Эдвин! Что с нами будет, когда она узнает, со мной и с твоим сыном?

— Ничего! Со мной ведь не случилось! Ты слышала разговоры о моем происхождении и настоящем отце? Так вот, все это правда, я бастард, и знаю это наверняка от моей матери. Хватит, Шарлотта, я устал объясняться!

В спальне надолго повисла тишина, которое нарушало только поскрипывание кровати. Эдвин почувствовал, что позволил себе слишком много. Эта ссора не приведет ни к чему хорошему, а на душе у него и без того скребут кошки…

— Что ты делаешь?

— Изучаю самый удобный маршрут – теперь Эдвин касался дыханием ее затылка и прижимал к себе спиной, медленно пробираясь от груди до ложбинки внизу живота. — Ты не думаешь, что ему не нравятся наши перебранки? – завязки корсета поддавалась с трудом — Не хочу, чтобы после этого наш сын пинал тебя целую ночь. Я выбрасываю белый флаг… ты позволишь прислать парламентера?

— Еще немного, и тебе не захочется присылать ко мне гонцов для заключения мира, – Шарлотта прижалась теснее к возлюбленному.

— Почему? – Эдвин приподнялся и заглянул ей в глаза.

— Я стану круглой..

— Боже, теперь тебя заботит еще и это! – он демонстративно поднял глаза к небу. — Придумай лучше что-то другое.

— Не снимай мое кольцо…

— Хорошо, – он тяжело вздохнул, понимая всю нелепость этой просьбы – Я и не собирался…

***

Бракосочетание прошло в семейном кругу: только Эдвин, Катрина и свидетели. Ричард настоял на своем, объясняя решение приближающейся кончиной короля. Если его величество уйдет к праотцам, придется соблюдать шестимесячный траур, а за это время много чего может случиться. Это была та самая жертва, на которую идут все монаршие особы, и для Эдвина она означала необходимость участия в традициях двора.

Катрина являла собой образец целомудрия: одетая в платье с длинным шлейфом и вуалью, она терпеливо выдержала получасовую проповедь и отвечала согласием на все вопросы священника. «Да, она добровольно и осознанно вступает в брак. Да, она готова подчиняться своему мужу, ибо как Бог есть глава церкви, так и муж есть глава дома. Да, она готова быть с Эдвином с радости и в печали». Прежде, чем обменяться кольцами, жених с невестой подписали брачный договор: за Катриной оставалось часть ее приданного, но земли и недвижимость переходила во владении герцога. Только после того, как свидетели скрепили подписью документ, священник позволил им поцеловать другу друга, на что Катрина ответила с положенной скромностью – не размыкая губ.

Час спустя за столом собрался тесный кружок, но веселились и обменивались заздравными тостами только гости, которых, к счастью, было не так много.  Жених с невестой к еде не прикасались – они сидели рядышком, а их руки, перевязанные шелковым платком, покоились у всех на виду. Постепенно поздравления становились все более неприличными и автором большинства из них был никто иной как Ричард:

«Выпьем за великолепные холмы и долины, которые так к себе манят и двадцать один палец, которые сегодня будут в деле!»

Все шло к тому, что брак должен быть коснумирован. Шарлотте нужно подтвердить свою девственность, молодому мужу – способность производить детей. Ничего более дурацкого и придумать невозможно.

По окончании праздничного ужина молодоженов под шутки и пошлые выкрики собрались сопроводить в спальню — шли небольшой процессией, которую составляли Ричард и еще трое придворных. Возле дверей уже стояла охрана, а внутри суетились две горничных. Одна расстилала постель, вторая помогала невесте переодеться. Все это действовало на нервы Эдвину и вгоняло в краску Катрину, которая никак не мечтала стоять в одной сорочке перед посторонними. У нее крутилось в голове только одно: «Надеюсь, они не будут наблюдать за «процессом» и дальше, или хотя бы отвернутся?». В поисках поддержки она бросила умоляющий взгляд на мужа, но тот с полным равнодушием раздевался и вскоре указал ей глазами на постель.

Катрине хотелось спрятаться под одеялом с головой, и она натянула его до самой шеи, стараясь смотреть куда угодно, только не на гостей.

— Надеюсь ты помнишь, что делать, – Ричард даже не пытался скрыть знаменитую «сластолюбивую» улыбочку. Он помедлил еще немного, посматривая на невестку, и вышел из комнаты последним, плотно притворив двери.

Катрина заерзала, ощущая под боком какой-то предмет и вскоре вытащила из-под одеяла небольшую статуэтку.

— Это что, Дева Мария? В нашей кровати?!

— Как видишь, – Эдвин повернул к ней голову, – считается, что это способствует зачатию.

— Мне кажется, или одного этого недостаточно? – Катрина покрутила статуэтку в руках и поставила ее на столик, где горело несколько свечей.

— Так вам объяснили, что детей приносит вовсе не аист? Я рад, что мне не придется вдаваться в подробности…

Договорить он не успел, Катрина приподнялась, прислушиваясь к голосам и перевела взгляд на мужа:

 – Они, что все еще ждут за дверью?! Какие дикие правила, Эдвин, я хочу от них поскорее избавиться? Просто сделайте то, что от вас требуется! – ее рука медленно скользнула под одеялом, подбираясь ближе к супругу. Он перехватил ее пальцы сразу, как они к нему прикоснулись

— Это вовсе не обязательно!

Эдвин перевернулся и накрыл собой Катрину, задирая подол длинной рубашки. Оказавшись так близко к обнаженному мужскому телу, она напряглась, закинула руки ему на плечи и жадно прильнула к губам. В этом порыве было столько нетерпеливого ожидания, что оно поневоле передалось и Эдвину. Катрина закрыла глаза. Боли не было, это скорее напоминало вспышку внизу живота, от которой на мгновение перехватило дыхание. Ничего восхитительного в потере девственности она не нашла. Хотелось ласки, внимания, горячего, шепота, а не пронзающей тело возбужденной плоти.

Все закончилось быстро даже по меркам невесты. Какое-то время они лежали в темноте, но тишина слишком тяготила Катрину:

— Представляете, – глядя в пространство перед собой сказала она, – говорят женщина получает удовольствие в момент зачатия. Так написано в каких-то трактатах о браке. Если это правда, то вам придется долго ждать наследника.

— Любопытно, и что еще пишут в вашем трактате?

— Ну, например, если у дамы кто-то был до вас, то дети будут похожи на ее любовника. Слава богу, мне это не грозит.

Катрина медленно повернула голову и посмотрела на Эдвина. Что-то в его взгляде подсказывало, что она зацепила мужа за живое. Удовольствие от язвительной реплики быстро испарилось. Если гадалка говорила правду, и любовница Эдвина действительно ждет от него ребенка, то остальное тоже должно исполнится! «Все предсказания сбылись, просто, как по волшебству!» — эти слова вдруг приобрели особое значение и Катрине захотелось оглянуться, не стоит ли у нее за спиной черная тень с косой.

Дуэль

Королю осталось жить считанные дни. Об этом говорили все – его величество впал в бессознательное состояние и не выходил из него больше суток. Предчувствуя скорые события, Ричард взял на себя смелость вызвать из Долиша мать и не отпускал из дворца никого из приближенных. Блору также пришлось остаться на службе, он был одним из немногих, кому мог доверять регент, и единственным, с кем Эдвин делился своими тревогами. Новый король – новые правила и законы.

Всех волновало, как Ричард обойдется со своими ближайшими родственниками и захочет ли и дальше видеть Эдвина и сестру. По кратким намекам младший из братьев понял, что его не намерены «удерживать при дворе». Это означало возвращение в свое имение в Долише, и Эдвин не представлял, как поступить с Шарлоттой. В лучшем случае он мог бы поселить ее у одного из арендаторов, да и то при благоприятных обстоятельствах. От всех этих мыслей у него раскалывалась голова, а Катрина только усугубляла ситуацию. Сразу после свадьбы она обзавелась привычкой оставаться в его спальне до обеда, и мирилась даже с откровенной грубостью, лишь бы не пускать к мужу его фаворитку. Так было и сегодня – супруга принца все еще была в постели, погруженная в мрачные мысли.

— Как ты это выдерживаешь? Ужасный февраль, из-за погоды невозможно покинуть это унылое место! У меня на родине уже начали распускаться почки, а здесь идет бесконечный мокрый снег… — она отбросила книгу, потянулась и села. Длинные волосы волной накрыли обнаженную спину, и Катрина нарочито долго искала сорочку. Просунув руки в рукава, она поднялась, демонстрируя точеное, алебастровое тело, потом, ежась от холода подошла к мужу и обнал его сзади за плечи. Эдвин продолжал смотреть в окно, к которому прилипали комки серого снега.

— Я думаю об отце…

— А я не хочу об этом думать! – принцесса мгновенно вспылила и отпрянула от супруга. — И не напоминай мне обо всех этих ужасах, от которых спасает только вино!

— Если тебе не терпится напиться, налей себе сама! – Эдвину стало невмоготу находиться в таком обществе, и он выбежал из комнаты вон, и зашагал в неизвестном направлении.

В холодных коридорах дворца было людно. То тут, то там ему встречались придворные – все тихо перешептывались и отступали в сторону, когда герцог оказывался рядом. Воронье, ждущее своего часа. На фоне этих бездельников в кружевных воротниках Блор выглядел настоящим аскетом и занятым человеком. Он только что вернулся и как раз поднимался по лестнице, где его остановил слуга, чтобы передать письмо.

Эдвин сбежал по ступенькам и оказался рядом, когда виконт сорвал печать с послания.

— Плохие новости? – герцог заметил пробежавшую по лицу друга тень.

— Тревожные. Простите, но мне нужно срочно написать ответ, это касается Лауры.

— Похоже что-то серьезное. Чем я могу помочь?

Блор задумался, теребя конверт в руках. Он колебался, говорить Эдвину или нет и, наконец, решил поделиться неприятной вестью:

— У меня вчера был гость. Он ничего не стал объяснять Лауре, но нацарапал вот это:

«Как дворянин, состоящий в законном браке, я считаю свои права на жену исключительными, и посему открыто называю вас, виконт, подлецом и мерзавцем, содействовавшим ее падению. Отмщением за нанесенное оскорбление может быть только встреча с оружием *** февраля в ***, которая решит, кому из нас благоволит судьба. Дерик Рос Джонс».

 

— Дерик жив?! Проклятье, Блор, это очень плохо! – Эдвин почувствовал, как предательский страх подступает к горлу. — Он подобрался слишком близко!

— Граф не посмеет вам открыто угрожать, а что до меня, я не хуже него владею оружием, — с напускным спокойствием проговорил виконт.

— Ты собираешься с ним драться?! Это безумная идея, тут тебе не поединок до первой крови, Дерик убьет тебя или искалечит!

— Я офицер! – Блор поднял на принца серые, полные негодования глаза. — Как бы там ни было, я не могу оставить вызов без ответа, иначе перестану себя уважать!

— В таком случае, мне придется тебя арестовать, хотя бы на том основании, что поединки запрещены законом! – герцог понизил голос, и в нем появились властные нотки. — Все его «исключительные» права давно перешли ко мне вместе с Шарлоттой! Будем считать, что ты не получал этого письма! – Эдвин вырвал из рук листок, скомкал его и сунул в карман. — Никаких дуэлей, слышишь, если не хочешь оказаться в камере!  И вот еще что, перстень Дерика, отдай его мне!

Блор неохотно выполнил просьбу, извлек из внутреннего кармана кольцо, позволив ему перекочевать в руки соперника.  На этом собеседники расстались, хотя Эдвин и не был уверен в исполнении своего приказа таким щепетильным человеком, как виконт. Преисполненный дурными предчувствиями, он поспешил к Шарлотте – узнать, не получала ли и она каких-то вестей от Дерика. Женатому герцогу приходилось быть вдвойне осторожными, теперь они редко бывали наедине, но сегодня он направился прямо в спальню к своей фаворитке, не заботясь ни о какой конспирации.

— Король скончался?! – Шарлотта бросилась навстречу, она вся извелась в ожидании новостей.

— Нет, я пришел увидеть тебя! – герцог свалился в кресло и привлек к себе возлюбленную, обнимая за талию. – Как ведет себя его высочество? Ты бледная, не дает спать по ночам?! Со всеми этими событиями я не мог к тебе вырваться. Прости.

Эдвин поцеловал ее ладонь, прижался щекой к округлившемуся животу и закрыл глаза, желая продлить минуту покоя посреди бури.

— Сегодня ко мне приходила Эльфрига, – Шарлотта гладила его волосы, но смотрела куда-то в одну точку. — Ты заметил, какая она странная? Мне кажется это Ричард… он на всех наводит страх, даже на родную сестру!

— Что она от тебя хотела? — Эдвин отнял руки Шарлотты и посадил ее на колени – Ты ведь официально считаешься фрейлиной принцессы, Ричард не имеет к тебе отношения!

— Нет, пока он не занял трон. Дальше только от короля зависит, кто останется во дворце. Ты слышал про это указ о знатности? У меня нет документов… я не могу ее подтвердить иначе, как со слов баронессы!

— Тебя не посмеют тронуть, — Эдвин прикрыл веки, он чувствовал себя усталым, как будто прожил уже сто лет, а гора забот все росла и немыслимо давила на плечи,  – ты мать моего ребенка, и я хочу быть первым, кто возьмет его на руки. Пусть только попробуют мне помешать!  

— И как же мне быть с документами, если их станут спрашивать?

— Скажи, что отправила своего человека и их скоро доставят. Напишем подделку… — он не закончил фразу, внезапная идея пришла в виде озарения и заставила встрепенуться. – У меня есть еще одно срочное дело, я приду к тебе вечером, обещаю! Скажи, что ты меня любишь.

— Люблю…

Недосказанная фраза потерялась в поцелуях. От Шарлотты пахло яблоками и еще чем-то неуловимым, будоражащим чувства. Прикасаясь к ее губам, герцог внезапно подумал, была бы она ему так дорога, если бы занимала место Катрины? Это была безумная мысль, но, положа руку на сердце, он не мог дать определенный ответ. Да, он любил Шарлотту, но сейчас хотел удержать из честолюбия, не желая уступать Дерику, и ради этого готов был ступить на скользкую дорожку.

***

Среди придворных принца были люди, обращение к которым могло навредить репутации, а могло и спасти ее от гибели. Все зависело от того, сможешь ли ты сговориться с этими «темными» личностями. Эдвин рискнул. Для разговора пришлось спуститься в подвалы дворца – жутковатое место, где содержали и допрашивали преступников. Вероятность быть подслушанным в таком «уютном» уголке стремилась к нулю, а это было залогом половины успеха.

Когда Эдвин рассказал исполнителю «особых» поручений о своих планах, тот поднял на него глаза с тяжелыми веками и некоторое время смотрел с явным интересом.

— Дело весьма деликатное, позвольте спросить, зачем вам это понадобилось?

— Здесь замешана женщина, – изобретать ложь герцог не стал, что еще больше расположило к нему собеседника.

— Понятно. Как скоро вы ждете исполнения вашей…мм.. просьбы?

— Сегодня или как можно быстрее! До завтра вопрос должен быть обязательно решен.

— Это усложняет дело, – низкий голос придворного был неприятным, а может так действовали эти жуткие стены, – вы утверждаете, что озвученного лица не будет в доме?

— Абсолютно точно, я могу это гарантировать…

— Хорошо, но сумму назову я сам, и возьму оплату после исполнения задачи. Не смотрите на меня так, ваша светлость, и не принимайте это за чрезмерное доверие к вашей особе. Просто я привык работать со страховкой, а вы ведь не хотите потерять вашу «чашу Грааля»?

Намек был слишком понятным. В задуманном деле Шарлотта становилась невольной заложницей, но это, как надеялся Эдвин, в любом случае лучше, чем встреча с графом. В чем была суть просьбы, пока оставалось тайной, слишком многое было поставлено на карту. Эдвин не обмолвился ни словом и со своим другом – впервые с того момента, как рассказал о Шарлотте. До конца дня они с виконтом не пересекались, только к утру стало ясно – каждый строил собственные планы.

Проблема началась с того, что Блора не нашли в своей комнате, зато в руки Ричарда попало злосчастное письмо Дерика. Не стоило бросать его где попало, если это не камин…

— Где, спрашивается, твой приятель виконт, когда он мне нужен? – принц пристально посмотрел на брата, желая поймать его на лжи. Дуэли, в том числе и связанные с женщинами, были строжайше запрещены. – Ты в курсе, куда он запропастился?

— Нет, но догадываюсь… — тревога медленно заползла в душу к Эдвину. – Я пытался ему помешать, но похоже, Блор ставит свою честь выше запретов.

— Что имеешь ввиду, говори внятно! Кого волнует его отношение к чести, когда мне нужен каждый верный человек во дворце! – Ричард выхватил смятый листок и швырнул его на стол. – Как я понимаю, Рос Джонс бросил вызов придворному офицеру? На каком основании??? Только не говори мне, драгоценный брат, что виконт отдувается за твои похождения! Хотя чему я удивляюсь, ты как в расхожем анекдоте, можешь вызвать на поединок только женщину, чтобы «выстрелить» первым. 

Эдвин сцепил зубы, но промолчал, и это было слишком красноречивое молчание. Ричард не оценил ни чувств единоутробного брата, ни верности подданного. Он вскочил и подошел к герцогу вплотную, едва сдерживаясь от того, чтобы схватить его за воротник и придушить.

—  Если ты не можешь разобраться со своим любовницами и их мужьями, придется это сделать мне!  Я уже отправил людей, и надеюсь, обнаружу там хоть одного из противников в живых! Молись, чтобы это был твой старый друг, хотя, неизвестно, что лучше: болтаться на виселице или умереть от удара кинжала!

— Ты повесишь Блора, который дерется вместо твоего брата?! – Эдвин не узнавал Ричарда. Принц никогда не был склонен к жестокости, но сейчас напоминал безумца в состоянии сильного возбуждения: бледное, влажное от пота лицо, глубокие тени под глазами и бегающий, горящий взгляд.

— Для решения таких вопросов есть закон… — регент дрожащей рукой вытер лоб и свалился на стул. Он явно выпил слишком много «тонизирующих» капель.

— Если тебе надо кого-то повесить, выбери второго. Никто ничего не потеряет.

— Ты щедро раздаешь подарки, братец, — зло ухмыльнулся Ричард, – что ни говори, в тебе больше нашей крови… В одном не сомневайся, безнаказанным Дерика я не оставлю, хотя… он прекрасный собутыльник и я не хотелось бы совсем его лишаться…

К тому часу, когда состоялся этот разговор, в указанном месте на пустыре находилось три человека. Двое – Дерик со своим спутником, третий – секундант Блора. Место для поединка выбрали удаленное, хорошо скрытое от чужих глаз. Пустырь когда-то был частью роскошного, дотла сгоревшего дома, о чем напоминали остатки стен и ограды, где прибывшие привязали коней. Преимуществом было и то, что сюда вела разбитая и изувеченная дорога, местами перекрытая рухнувшими деревьями. Безлюдное место, где встречались только бродячие собаки.

Внешне спокойный, граф неспешно прохаживался и поигрывал клинком. Он почти не сомневался — виконт явится, но все же существовала небольшая доля вероятности, что в дело вмешается сам принц. К счастью, опасения оказались напрасными. Вскоре на дорожке, ведущей к пустырю, послышались шаги, а затем появился и сам Блор. Он был сосредоточен, сдержан, хотя и немного бледен. Оба соперника обменялись поклонами, и трудно сказать, чья голова склонилась с меньшим удовольствием.

— Приятно знать, что при дворе еще остались люди, сохранившие чувство долга, — вместо приветствия пробормотал граф, сверля глазами противника. – Если вы готовы, не будем откладывать наш «приятный» разговор».

— Я готов, – Блор снял плащ и занял позицию метрах в десяти от Дерика. Изо рта у него шел пар, разгоряченный быстрой ездой, виконт почувствовал неприятный озноб от порыва холодного ветра.

Секундант графа, повидавший ни один десяток поединков, остановился между противниками и обратился сначала к Блору.

— Угодно вам, сударь, принести свои извинения, чтобы исключить кровопролитие?

— Нет, не угодно! – виконт сжимал и разжимал кисть хорошо натренированной руки.

— Господин граф, желаете вы сказать несколько слов оппоненту?

— То, что вы не побоялись явиться сюда, делает вам честь, – сквозь зубы процедил Дерик, — по крайней мере вы не трус. Значит, признаете свою вину?

— Только в той степени, в которой пытался спасти несколько жизней.

— Чтобы заплатить за них своей? Надеюсь, вам хватило времени написать завещание? Если нет, я дам вам еще несколько минут, потому что наша дуэль будет до результата. Я убью вас, Блор, а потом и вашего покровителя, – шпага со свистом рассекла воздух и Дерик неспеша занял позицию, ожидая сигнала.

Главный секундант отошел на несколько шагов и подал знак, взмахнув шляпой, но не успели еще противники приблизиться друг к другу, как из-за полуразрушенной стены показалась группа людей в военной форме. Первым опустил оружие Блор – его глаза были прикованы к нежданным гостям, и граф, заметив заминку, повернул голову.

— Прошу вас остановиться, господа, и сдать оружие! – один из офицеров протянул к Блору руку в высокой кожаной перчатке. – Вам надлежит пройти с нами до окончательных разбирательств.

— По какому поводу? – Дерик крепче стиснул клинок, не сделав ни единого движения.

— Вам зачитать статью о дуэлях или вы с ней уже знакомы? «Любые вопросы частного характера должны решаться только в судебном порядке. Получить разрешение на поединок можно в исключительном случае, обратившись лично к королю». У вас есть бумага с его подписью?

— Нет.

— Вашу шпагу и кинжал! – офицер не отводил глаз от Дерика, но обращался одновременно ко всем присутствующим. – Остальных тоже попрошу составить нам компанию…

Снова судьба отвернулась от графа, вынуждая его отступить и подчиниться. Дерик, конечно, мог воспротивиться и даже уложить пару-тройку служак из патруля, но не пятерых вооруженных офицеров.

— Все должно обойтись, – вполголоса сказал секундант графа. – По закону за начавшийся поединок вас должны были повестить, но вы не нанесли ни одного удара. Вас оправдают.

— Смотря кто рассматривает такие дела, – хмыкнул Дерик, – если его высочество, то мое оправдание закончится на плахе. Учтите мои ошибки, дорогой друг и никогда не проявляйте жалости к змее. Если вы не раздавите ее сапогом, она подкрадется сзади и ужалит вас в самый неожиданный момент.

 

***

В полутемном «каменном мешке» было сыро и холодно. Шанталь восседал на своем деревянном стуле, как король на троне, и не мигая смотрел на человека, которого допрашивал. В этот момент пилер напоминал змею, еще не совершившую бросок, но готовую показать ядовитые клыки.  

— Вам знакомо содержание этого письма? — на столе оказался смятый листок с подписью Рос Джонса.

Граф, сидевший на табурете напротив пилера, медленно опустил глаза:

— Знакомо, оно написано моей рукой.

— То есть вы признаете, что сознательно нарушили закон, отправив виконту картель?

— Вам кажется, что прикончить его из-за угла было бы более правильным?

— Не советую вам ЗДЕСЬ шутить. Мне поручено лично рассмотреть это дело и вынести вердикт, поэтому отвечайте кратко и только по делу. Вам было известно, что вы преступаете границы закона?

— В моем случае закон находится на другой стороне, – язвительно заметил Дерик.

— Имеются ли у вас доказательства вины виконта Джона Блора? Письма, свидетели? Судя по молчанию, нет. В таком случае напрашивается вопрос: почему вы выбрали его целью своей мести?

— Я дворянин и офицер, этого достаточно чтобы выяснить отношения с другим дворянином. Иных объяснений вы от меня не услышите.

Шанталь встал и потер замерзшие руки. Ему ничего не стоило развязать язык любому пленнику, но в данном случае приказ исключал такие меры воздействия.

— Значит, вы бросили вызов, как равный равному. Хорошо… Можете ли вы, граф Дерик Рос Джонс, предоставить документы, подтверждающие вашу знатность?

— Увы, я не ношу такие бумаги с собой, – просьба звучала издевательски и задела пленника за живое. Еще никто никогда не сомневался в его происхождении!

— В таком случае, я вынужден вас задержать до выяснения этого вопроса. Какие будут распоряжения относительно бумаг? – пилер хищно усмехнулся.

— Отправить человека в мое поместье. К вечеру документы будут здесь.

— Надеюсь, что это так, – Шанталь вернулся за стол и сделал несколько записей, после чего позвал охрану, – Уведите заключенного и пригласите ко мне виконта, мы еще не закончили беседу.   

В последнее время пилеру приходилось выполнять слишком много работы. Сначала попытка отравления, потом поиск сбежавших придворных, которые могли быть причастны к заговору, теперь – «беседы» с теми и, кто не мог предъявить нужных документов. Дуэль между двумя придворными, не поделившими женщину, стала последней каплей. К счастью, еще утром он получил приказ отпустить виконта, назначив ему крупный штраф. Принц пополнял казну, и без всякой жалости вытряхивал денежки из своего окружения, не взирая на лица, но, видимо, заслуги придворного офицера были выше его провинности.

Подписав бумаги, Блор получил обратно оружие и, стараясь держаться прямо, поднялся по замшелой лестнице. Он провел в камере два долгих дня, чувствовал боль во всем теле и легкий жар – в холоде и сырости запросто подхватить простуду. О судьбе Дерика ему ничего не было известно. Против ожидания очная ставка не потребовалась, пилеру хватило тех доказательств, которые были на руках, а также свидетельства патрульных. Не знал он и о том, что «просьба» Эдвина была удовлетворена сполна – его друг получил свободу, а Дерик… новости о графе уже обсуждали в салоне и приватных покоях.

В тот день, когда гонец отправился с депешей в дом Рос Джонса, он застал неожиданную картину. Получить документы о знатности не представлялось возможным, потому что их некому было предоставить. Дом сгорел. Устояли каменные стены и боковая пристройка, в которой жила прислуга, но двухэтажное строение полностью выгорело изнутри.

Среди камней копошились два человека, видимо пришедшие поживиться чем-то на пепелище. Заметив неизвестного в дорогой одежде, один из них сразу скрылся из виду, а второй, оступившись о камень, свалился на спину и закрыл голову руками.

— Я ничего не взял, – затараторил он, перебирая ногами и пытаясь отползти, — тут и брать то нечего!

— А тебя никто и не обвиняет, – приезжий огляделся по сторонам, — я даже готов тебе заплатить, если объяснишь, что здесь случилось.

— Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – мужичок, охая, поднялся и отряхнул одежду. – Так два дня как дом сгорел, хозяин в отъезде был, граф то есть, а хозяйка, так та давно без вести пропала. Меня самого здесь не было, но хромой Улстон говорил, прибежал конюх с усадьбы, стал звать на помощь. Только уже поздно было – загорелось где-то сверху, а там огонь – пшик! – и все слопал. 

— Сверху? Кто-то поджег крышу?

— Может и так, меня, говорю же, меня тут не было, но только сначала сгорела спальня графа и та комната, где книги хранят, будь она не ладна. А пока слуги прибежали тушить, уже поздно было… они все вон там – в прихабелочке жили.

Дальше выяснять подробности гонцу не потребовалось, пусть этим занимается тот, кто обязан по роду службы. Он кинул бродяге монету и собрался уходить, но мужичок обнаглел и схватил его за рукав.

— Вы добрый человек, спасибо, не оставили без пропитания ближнего, не то что другие, готовы только пинать. Вам я скажу… говорят тут нашли крест, дорогой, он за черепицу зацепился, там, где слуховое окошко… Серебряный вроде, с каменьями. Так что я думаю, не спроста дом загорелся, а?

— Как тебя зовут? – гонец нахмурился, вся история казалась уж слишком подозрительной.

— Сэм Стоун, господин, вы ежели что, меня всегда найдете!

— Не сомневаюсь, если искать в трактире…

С этими словами посланник прыгнул в седло, тронул поводья и направил лошадь обратно, чтобы принести неутешительные для Дерика вести.

Безумный на троне

Это был бесконечный день: новые аресты, сгоревший дом графа, сводки о состоянии здоровья его величества… Прощаясь с приближенными в общей гостиной, Эдвин тронул за локоть супругу, чтобы отвлечь от беседы с одной из фрейлин:

— Сегодня вы будете спать одна, сударыня, прикажите разжечь камин в своей комнате.

— Как это понимать? – Катрина воззрилась на мужа.

— Я неважно себя чувствую, и вам тоже иногда нужен отдых. Спокойной ночи!

— Нет уж, подождите! – она заговорила достаточно громким шепотом, чтобы привлечь внимание присутствующих. – За весь вечер я не слышала от вас жалоб на здоровье, пить и играть в бильярд вам это не помешало! Кстати, я не вижу здесь мадам Сеймур, говорят, она тоже нездорова!

— Дорогая, — герцог склонился к самому уху Катрины, — если вы не уйметесь немедленно, то будете спать в одиночестве всю оставшуюся жизнь. Помните свое место, и не смейте указывать мне, с кем проводить время!

Он демонстративно поцеловал ей руку и быстрым шагом удалился, оставив жену сгорать от гнева, проклинать фаворитку, а вместе с ней и всех мужчин из королевской семьи. Ей следовало этого ожидать: королева много лет провела в ссылке, а жена Ричарда – робкая тихая женщина, почти не появлялась на публике. Трудно «любить и почитать» мужа, который предпочел другую женщину и по слухам был отцом ее ребенка….

В своих подозрениях Катрина была по большей части права, но сегодня Эдвин действительно хотел побыть в одиночестве. Ссора сменила планы. Раз уж его открыто обвиняют в супружеской измене, нет смысла создавать иллюзию верности!

Герцог шагал по коридору и его преследовала единственная тень – его собственная. Ни слуг, ни придворных в этот час нигде не было видно, и дверь Шарлотты, к счастью, оказалась незапертой.

— Иди ко мне! – Эдвин вошел в окутанную теплым полумраком спальню и без предисловий заключил фаворитку в объятия.  – Пропади все пропадом, я хочу остаться здесь!

Он провел по волосам, струившимся вдоль спины, и прижался губами к ее макушке. Какое-то время они стояли молча и Шарлотта, опустив голову на грудь Эдвина, слушала как стучит его сердце.

— Ты еще не спала?

— Нет, собиралась принять ванну.

— Звучит заманчиво, сделаем это вместе, — не отрываясь от губ Шарлотты, герцог освободился от камзола и взялся за пояс брюк. Она просунула обе руки под рубашку, помогая стащить ее через голову. По коже побежали мурашки – от прохладного воздуха и от прикосновения женских пальцев…

До соседней комнаты, где стояла ванна, источающая горячий пар, они добрались уже раздетыми — вещи остались там, где их сбросили, нисколько не заботясь о приличиях. Эдвин первым погрузился в воду, с блаженством вытянулся и поманил возлюбленную.

— Мы устроим потоп! – Шарлотта сделала безуспешную попытку увернуться.

— И что с того? – он поймал ее за руку, одним движением обхватил за талию и потянул к себе. Обоих тут же накрыла ароматная пена, а следом за ней на пол выплеснулась огромная лужа.

— Эдвин…

В ванной, никак не рассчитанной на двоих, их ноги и руки переплелись так тесно, что влюбленные соприкасались каждым сантиметром кожи. Пальцы герцога медленно скользнули с ее плеча вдоль спины, провели по аппетитным изгибам и исчезли между ног. Ему нравилась эта игра: лицо Шарлотты в мареве горячего пара, жаждущие губы, округлости, покрытые островками пены. В грудь Эдвина упирались два розовых бутона, он накрыл их ладонями, а затем коснулся кончиками пальцев. Это вызвало в ее теле трепет и заставило уронить голову на край ванной, заботливо прикрытой мягкой простыней.

Эдвин потянулся за мочалкой, окунул ее в воду и налил из мыльницы ароматное снадобье. Губка неспеша заскользила по шее, нырнула в ямку между полушариями груди, прошлась по животу и ниже – по внутренней стороне бедра. Эдвин дразнил ее, касаясь самых чувствительных мест, но тут же исчезая, чтобы намылить ножку или накрыть рот поцелуем, играя языком. Дыхание Шарлотты участилось, она чувствовала, как в бедро упирается возбужденная плоть, а движения Эдвина становятся все более несдержанными. Прелюдия была волшебной, но слишком распалила обоих, чтобы и дальше наслаждаться банными процедурами.

Кутаясь в одну простыню и срывая на ходу жадные поцелуи, они, наконец, оказались в кровати. После горячей воды постель холодила обнаженную кожу, заставляя сплетаться в объятиях, пока Эдвин не проник туда, где было горячо и тесно. Шарлотта тихо застонала, закинул руку, притягивая к себе его голову и не понимая ни слова из того, что он шептал, покусывая мочку маленького уха. Дрожь добралась до кончиков ее пальцев, вдоль позвоночника пробежал ток и хлынул горячей волной, захватывая низ живота, отключая разум, заставляя сердце выбивать сумасшедший ритм. Они забрались на пик одновременно, но вернуться Шарлотта не могла еще очень долго.   

Первым, что она сознала, вынырнув из блаженного состояния, были пальцы Эдвина, кружившие возле ее пупка. Его подбородок лежал на плече возлюбленной, а взгляд касался округлившегося живота. Это заставило Шарлотту натянуть одеяло, она повернулась к возлюбленному и поймала довольную улыбку.

— Я не заметил, чтоб ты слишком изменилась, мне все нравится, так что можешь не прятаться. Принести тебе попить? Или может хочешь чего-то еще?

— Заснуть у тебя на плече, как раньше.

— Тогда закрывай глаза, я сегодня никуда не уйду. Если юный герцог начнет себя плохо вести, разбуди меня, я с ним поговорю…

Посреди этой внезапной идиллии сон, как ни странно, бежал от Шарлотты. Она слышала, как дыхание Эдвина стало ровным, дождалась, пока потух огарок свечи, и лежала, размышляя о тысяче вещей. О Катрине, которая сейчас тоже не спит, о ребенке, что  будет расти вдали от отца, о собственном туманном будущем. Бархатная тишина и темень понемногу начали убаюкивать графиню, когда ее встревожил странный шум: сначала неуверенные шаги, потом скрип двери, а за ним – тяжелое, с хрипотцой дыхание.

Войдя внутрь, неизвестный (а судя по росту и телосложению это был мужчина), на время потерял ориентацию в пространстве, несколько секунд ощупывая предметы, а затем, спотыкаясь направился к кровати.  От ужаса Шарлотта не могла пошевелиться, и издать хоть звук. Она видела, как рука незнакомца отодвинула полог и взметнулась вверх, блеснув лезвием ножа.

Пронзительный крик разрезал тишину, Шарлотта отпрянула, путаясь в простынях, рука с ножом снова поднялась и с хрустом опустилась на подушку, вспарывая ткань. Эдвин вскочил следом, ему хватило секунды, чтобы понять – в спальне убийца! Он Обхватил Шарлотту на плечо и оттолкнул подальше- к себе за спину. Она вжалась в стену, горло стиснул спазм, а глаза почти не различали границ между двумя мечущимися по кровати телами. Спасение пришло в виде быстрых шагов, дверь распахнулась, появилась охрана, тело неизвестного оторвали от герцога и оно рухнуло на пол.

— Свет! – следом за офицером в спальню вбежал еще один человек с ночным фонарем. Оба они склонились над нападавшим и перевернули его лицом вверх, после чего в комнате наступила мертвая тишина.

Эдвина колотила дрожь. Он сдернул с кровати простыню и намотал ее на бедра, чтобы не стоять перед охраной голышом, а потом перевел взгляд на старшего офицера.

— Он жив? – герцог выглядел неважно

— Да, но похоже потерял сознание, что здесь произошло? – охранник бросил короткий взгляд в сторону Шарлотты, забившейся в угол.

— У него был нож, я проснулась от шагов… — графиня не могла сложить осмысленного предложения, все еще чувствуя леденящие тиски страха.

Офицер осмотрел постель: подушка вспорота, на перине – длинный глубокий порез, полог в одном месте грубо оборван.

— Унесите его в спальню, поставьте охрану и вызовите доктора! – приказал офицер. – Ваша светлость, вам тоже лучше пойти к себе!

— Никуда я не пойду, это какое-то безумие! – у Эдвина дрожали руки, а на плече красовался свежий порез. – Зачем ему понадобилось убивать Шарлотту?

— У меня нет на это ответа, нам придется обратиться к Шанталю, чтобы узнать больше. Прошу вас, ради вашей безопасности, покиньте спальню графини!

— Убирайтесь к черту! Второй раз мой сумасшедший брат сюда не войдет, он, как я понимаю, отключился!

— Ваша светлость, – понизив голос сказал офицер, — будьте сдержаннее, вы говорите о будущем короле! Такие слова могут услышать…

В голове Шарлотты все спуталось. На нее напал Ричард или она сошла с ума?! В ожидании ответа графиня взглянула на Эдвина, но он сам был в полной растерянности.

— Поставьте охрану возле дверей. Я … я скоро буду! – герцог дождался, пока гости покинут комнату и рухнул на растерзанную кровать. – Становится все веселее! На мою фаворитку ночью напал Ричард и пытался собственноручно заколоть! А может меня, если знал, что я буду ночевать здесь! Но это ни в какие ворота, для таких целей используют наемных убийц!

Он вскочил, зажег свечи и стал поднимать с пола разбросанную одежду. Это было уже второе покушение и в обоих случаях он спасся благодаря женщине, но будет ли так в третий раз!

— Ты же меня здесь не оставишь? – Шарлотта наблюдала за тем, как Эдвин одевается.

— Нет, конечно нет! – он как будто проснулся. – Накинь халат, ты переберешься в гостевую комнату. До утра тебя будут охранять, а завтра мы узнаем больше… во всяком случае, я так надеюсь…

 ***

Солнце еще не успело пробраться сквозь занавешенные окна. А герцогиня уже сидела в главном зале. Окруженная несколькими важными придворными. Отчета ждали от двух людей – главного медика и тайной полиции. Первым заговорил доктор, который выглядел бледным, словно боялся открыть рот в присутствии такой компании.

— Вы оценили состояние регента? — на лице Эльфриги не было написано никаких эмоций.

— Да, ваша светлость… физически он в безопасности. Я дал все необходимые препараты, чтобы его высочество уснул.

— Объяснитесь! Вы понимаете, что ситуация стала слишком опасной! Его величество при смерти, а с наследником приключилось нечто выходящее за рамки возможного!

— Моя первоначальная версия – яд. Тот же, что был обнаружен у короля и вашего младшего брата. Беладонна действует двояко и может вызывать галлюцинации.

— Шанталь, – Эльфира перевела взгляд на пилера, – вы высинили что-либо относительно отравления герцога Ламарского?

— Все подозреваемые были опрошены. Реальных доказательств вины я предоставить не могу… но мы ищем одну особу, которую вы отстранили от двора. Возможно, она расскажет нам кое-что интересное.

Шанталь как всегда смотрел исподлобья, но теперь его взгляд стал по-настоящему пронзительным и Эльфрига почему-то смутилась. Всего на долю секунду, но она потеряла самообладание! Это не ушло от внимания пилера и еще больше утвердило во мнении – неуловимая Жослина знает куда больше, а с ней связаны люди, которые считаются недостигаемыми.

— То есть мы ничего не можем предпринять? – герцогиня уже овладела собой. – Учитывая происходящее, следующей на очереди буду я!

— Позвольте сделать замечание, – медик сделал тяжелый, прерывистый вздох, — у меня есть еще одна версия. То, что до сих пор не был найден отравитель и сам яд не удалось выявить в еде или напитке, наводит меня на одну мысль… возможно, мы имеем дело вовсе не с ядом. Схожие симптомы… может вызывать заболевание, и судя по всему, оно передается по мужской линии. С возрастом признаки становятся все более заметными и к психическому расстройству присоединяется физический недуг.

Руки доктора мелко дрожали и он сжал их, чтобы скрыть это от чужих глаз. Озвучить такое предположение было равносильно вынесению приговора и топор мог опуститься на его собственную голову. Придворные переглянулись.

— То есть, вы хотите сказать, что Ричард выживает из ума? Поэтому он напал на мою фрейлину? – глаза Эльфриги блеснули, и она приподнялась в ужасном напряжении.

— Дело в том, что его высочество был в бреду. И я слышал из его уст… нож был предназначен не для фрейлины, а для короля.

Герцогиня откинулась на спинку кресла. Ее мозг лихорадочно работал, выискивая возможность совершить решительный шаг. Прежде, чем что-то сказать, она обвела глазами присутствующих: Шанталь был самым опасным из возможных противников, на верность остальных вполне можно было положиться.

— Мне не остается выбора, – произнесла она твердым голосом, – кроме как узурпировать власть. Безумец не может занять место на троне, это приведет нас к гибели! Если речь идет о заболевании, то оно касается и Эдвина, а мы уже сталкивались с проблемой. Объявите срочный совет! Я буду на нем в десять часов!

Новость требовалось сохранить в строгом секрете. Ни один из участников тихого заговора не должен был о нем распространяться – единственный, кого Эльфрига решила поставить в  известность – младшего брата.

— Ты сошла с ума! – громким шепотом проговорил он, поглядывая на дверь, – это называется государственная измена! Нас даже не повесят, будет кое-что похуже!

— «Кое-что похуже» произойдет, если короновать невменяемого принца! Сегодня он чуть не убил твою любовницу, потому что хотел ускорить кончину нашего отца, чего ты ждешь от такого регента? И еще, – Эльфрига прищурилась, подступив ближе у герцогу, — ты обещал мне поддержку, напомнить какой ценой?

— Моей поддержки будет недостаточно!

— А я об этом и не говорила. Ты просто подпишешь нужные бумаги и уедешь. Завтра же! Не будешь претендовать на трон и участвовать в том, что тут произойдет. И не смотри на меня с таким ужасом, я гарантирую, что обойдусь без кровопролития! Ну, а если нет… судьба твоего сына в моих руках, он вполне может родиться в тюрьме и оказаться в приюте для нищих.

Эдвин взглянул на сестру так, как будто впервые видел эту женщину. Как же она была похожа на короля – шла к своей цели по головам, не останавливаясь ни перед чем! Он и представить не мог, как сильно Эльфрига жаждала избежать участи большинства знатных женщин: замужества по чужой воле и жизни по чужой указке. Слишком рано принцесса понял, что единственный путь к освобождению – трон, и неважно, скольких людей придется потребуется столкнуть в пропасть.

В каменном мешке.

 

Шанталь потер покрасневшие глаза. Чутье никогда не обманывало его, в деле с отравлениями оставалось слишком много белых пятен, и он все еще не выявил главного виновника. Этой ночью пилеру спать не пришлось – соглядатаи, наконец, разыскали и привезли на допрос Жослину. Когда Шанталь спустился в подземелье, указанная дама уже была доставлена в «покои» — каменный мешок без окон, наводивший страх и не на таких как она.

 

Девица была именно такой, как представлял себе глава тайной полиции. Каждая черточка в ее внешности и одеянии говорила о любви к роскоши и мужчинам. Идеальная кандидатка, которую без зазрения совести можно выслать из дворца за разврат, и все же…

 

— Почему меня схватили? – увидев входившего в помещение пилера, она заговорила без предисловий. – Каким законом разрешены аресты без обвинений?

— Я выполняю служебные обязанности, мадам. И советую помолчать, потому что в этом месте принято отвечать на вопросы, а не задавать их!

— А то что? Будете пытать меня каленым железом?

— Если потребуется… — голос Шанталя оставался таким же спокойным. Он разложил на столе бумаги, нашел нужный лист и поднял на арестованную черные как уголь глаза. – Вы Анна Жослина Флаудок? Бывшая фрейлина ее высочества герцогини Сюррей? Отвечайте только «да» или «нет»!

— Да!

— Вы служили при дворе три года, но были освобождены месяц назад?

— Именно!

— Причина? Советую говорить мне правду, чтобы не пришлось прибегать к другим методам дознания!

— А разве в ваших бумагах не написано, что я первая развратница при дворе, а фрейлинам надлежит сохранять невинность? Ее светлость пожелала расстаться со мной и посоветовала выйти замуж! В этом есть что-то криминальное? Или вы сменили пост и стали священником?

 

Жослина вела себя вызывающе, даже слишком, это было больше похоже на защиту и никак не могло обмануть опытного пилера. Шанталь встал, с противным скрежетом отодвинув стул, неспеша обошел вокруг арестованной и остановился у нее за спиной. Когда тяжелая рука легла на плечо фрейлины, она невольно вздрогнула.

 

— Вы неплохо владеете собой, мадам, но это ненадолго. Мне нужна истинная причина вашего отлучения от двора. Кому вы не угодили? Если через минуту я не услышу ответ, вы отправитесь в камеру. Там не очень комфортно, нет ванной и много крыс! Называйте имена!

— Я ничего не знаю! – воскликнула Жослина. – Герцогиня по какой-то причине разгневалась на меня! Эта история с развратом, да где вы видели фрейлину девственницу?!

— Это уже ближе к теме. При каких обстоятельствах с вами случился подобный казус?

 

— Ну хорошо! – она вздохнула, собираясь с мужеством. – Придворный медик помог мне избавиться от плода. Я купила у него одно средство, но оно сработало немного не так, как надо, в общем об этом стало известно! Я просила его светлость герцога Ламарского заступиться за меня, но он не захотел, меня просто выбросили из дворца!

— Замечательно! А вы в курсе, что в день вашего отъезда в спальне герцога нашли отравленное вино? Не может быть так, что это ваших рук дело? Я предполагаю, что средство было предназначено для другого члена королевской семьи, но вы очень рассердились на своего любовника, и на прощанье оставили ему «подарок». Теперь осталось выяснить одно: кто дал вам яд, и сколько раз вы использовали его раньше?

 

Жослина побелела, как полотно. Она могла предполагать, что угодно, но против таких обвинений была бессильна. Это была вопиющая, ужасающая ложь, которая делала ее беззащитной перед законом. 

 

— Я никому не подсыпала яд! – в голосе проскользнули истеричные нотки. – Я не виновна! Это… это сделал кто-то другой, и использовал меня, как прикрытие!

— Вы умная женщина, и наше мнение в этом вопросе сходится. — внезапно Шанталь смягчился. Его глаза невольно остановились на шее фрейлины – такой гладкой и белой, с падающими на нее завитками светлых волос. — Но это не упрощает моей задачи, во дворце продолжает орудовать убийца и вы поможете мне его найти. Вспоминайте детали, разговоры, чье-то странное поведение. Вас подставили, потому что вы близки к этому человеку или людям. Помогите мне, и я помогу вам!

 

Пилер вернулся на свое место за столом и устремил на Жослину выжидательный взгляд. Раньше они никогда не пересекались, но о главе тайной полиции фрейлина была достаточно наслышана. Сейчас, сидя перед ним в этом жутковатом месте, она испытывала страх, но к нему прибавились и другие чувства. Никогда раньше она не встречала мужчину, наделенного такой неограниченной властью, никого, перед кем трепетали бы даже приближенные короля. В ее взгляде проснулся интерес и пилер сразу это подметил.

 

— Вы хотите что-то сказать?

— Может быть. Не знаю, стоит ли мне вспоминать подробности. Я между двух огней, с одной стороны герцогиня, с другой вы, Шанталь. Но вас я боюсь больше!

— И это правильно! – его губы дрогнули, если это лицо способно было улыбаться, то Жослина точно видела улыбку.

— И я могу вам доверять? Вы не станете подвешивать меня на дыбе? Или вы поступаете с женщинами как-то по-другому?

– Давайте без ваших игр, мадам. Я не двадцатилетний молодой герцог, которому хочется развлечься!

— Это правда, по вашим глазам я вижу, что развлекаетесь вы редко. Я готова написать вам все, что знаю, можно перо и бумагу?

 

Он кивнул, указывая глазами на письменные принадлежности. Жослина подошла к столу и склонилась над документом, не заботясь о том, что ее декольте оказалось как раз в поле зрения пилера. Несколько минут она что-то писала, потом подняла ресницы и неспеша выпрямилась, пододвинув листок Шантлю. Он развернул его к себе и прочитал признание, в котором было всего несколько строк:

 

«У меня никогда не было такого мужчины, как вы. Мои ноги дрожат, мне нечем дышать, я боюсь вас и хочу!»

 

— Весьма откровенно! Больше вам нечего сказать?

— Только спросить. Вы хотите меня? — она присела на край стола.

 

Контраст между этим нежным созданием и грубо отесанной древесиной был впечатляющим. Жослина медленно приподняла подол, взяла Шанталя за руку и положила жесткую ладонь к себе на лодыжку. На фрейлине были шелковые чулки, и рука скользила по ним, пока не коснулась полоски теплой кожи.

 

— Вы так хотите острых ощущений?

— Мне грозит тюрьма, допросы, а может и виселица за то, чего я не делала. Я хочу провести этот вечер так, чтобы мне не о чем было жалеть. То, что я написала — правда и я знаю, у вас, Шанталь, тоже не было такой женщины, как я! Распутной. Молодой. Готовой на все!

 

Совершено неожиданно она наклонилась и хищно впилась в его губы. «Маленькая фурия!» – он сжал ладонями ее затылок, привлекая к себе. Жослина поддалась, укусила его, вцепилась ноготками в шею и позволила опрокинуть себя на стол. Возбуждающе капли не понадобились, чувства обоих и без них обострились до предела. Это было не тоже самое, что секс в спальне, в ванной или на балконе. Нужно было встретить женщину, которая забудет о страшном предназначении такого места и станет отдаваться со всем возможным жаром. Каменные стены подземелья и раньше слышали крики, но никогда это не был стоны любовного восторга. Жослина прильнула к мощной фигуре пилера, как юный плющ – к каменной стене. Она была ненасытной, жадной до любви и абсолютно лишенной стыда. Их безумный «допрос» продлился целый час и после него узница без всякого страха заглянула Шанталю в глаза.

 

— Теперь можешь бросить меня в тюрьму! Я буду рассказывать бедным дурочкам, что у меня был самый лучший любовник! Пообещай, что проведаешь меня еще!

— Это все, чего ты хочешь?

 – Тебе нужна правда? – она убрала руки с шеи Шанталя. – Я хочу неуязвимости, чтобы никакой жалкий придворный не протягивал ко мне свои ручонки! Хочу засыпать сытой в мягкой кровати и да, мне нужен мужчина, а не белокурый мальчик! Я хочу быть твоей любовницей!

— Это не сделает тебя недосягаемой!

— Тогда женись на мне! – она рассмеялась, — Я помогу тебе добыть любую информацию! Все, что хочешь знать о придворных, фрейлинах и даже о секретах принца.

— Предлагаешь позвать священника прямо сюда? – Шанталь застегнул одежу и провел пальцами по ее растрепавшимся волосам.

— А почему бы и нет? Скажи, что твоя пленница хочет исповедоваться!

 

Вместо ответа пилер подошел к дверям и трижды в них постучал. Замок щелкнул и по сигналу открылся, пропуская внутрь офицера.

 

— Отведите мадам Флаудок в камеру. Я поговорю с ней утром.

— Шанталь! – Жослина театрально упиралась и вцепилась ему в рукав. – Не поступайте так со мной! Нет! Отпустите!

 

Когда офицер поволок ее к выходу, она извернулась и показала пилеру кончик языка, облизнув им губы. Дикое создание, которое ему захотелось приручить, и лучший соглядатай, о каком только можно мечтать!

 

Ее крики какое-то время еще были слышны, а потом лязгнула железная перегородка и все затихло. Бедняжку проволокли по подземному коридору и грубо втолкнули в камеру, где уже были какие-то люди. Она бросилась к дверям, но быстро остыла, заметив движение позади себя. Без освещения нельзя было понять, кто это и сколько пленников еще находится рядом, и она только и могла, что отойти и прижаться спиной к влажной стене.

 

— Не советую кричать, – раздался голос, который показался Жослине знакомым, — здесь не отель, но свободный матрас в двух шагах от вас. Ложитесь спать и не мешайте остальным!

 

Фрейлина не пошевелилась, неужели в этой камере были мужчины?! Страшно представить, что здесь буду творить с такой, как она! Незнакомец выругался и встал с соломенного тюфяка. Приближаясь, он загородил крошечное окошко, через которое проникал хоть какой-то свет и в полном мраке схватил Жослину за руку.

 

— Сюда, – мужчина потащил ее за собой и подтолкнул к матрасу, лежащему на полу.

— Отпустите меня! – она выдернула руку и отпрянула, готовая сопротивляться до конца.

— Разрази меня гром…  — неизвестный узнал ее голос — Жослина, ты тоже попала к ним в лапы?

 

Понадобилось несколько минут, чтобы понять – перед ней никто иной, как Дерик. Фрейлина шумно выдохнула, шагнула вперед и обхватила графа за шею. Накопившийся страх выплеснулся слезами, которые, к счастью, были недолгими. Дерик подождал, пока она успокоится и приблизил лицо совсем близко.

 

— Не говорите ничего! Мы здесь не одни, пусть все снова уснут!

 

Фрейлина кивнула и послушно присела на матрас. Время тянулось бесконечно, наконец в камере прекратилось всякое движение, наступила тишина, а за ней послышался разноголосый храп. Только тогда Дерик как можно тише перебрался к старой знакомой и заговорил на самое ухо, чтобы не случайно не разбудить других арестантов.

 

— Расскажите о том, что происходит во дворце? Здесь ходят разные слухи.

— Ничем не могу помочь, мне больше там не рады! Герцогиня отправила меня с глаз долой. Но, почему вы здесь?

— Потому же, что и остальные. Ричард требует документы о знатности, а мои, к несчастью, сгорели… вместе с домом и половиной имущества.

— Значит вы тоже попали в эту мясорубку… оказывается, любовь королевских особ – самая непостоянная ценность на свете! Меня выбросили, как ненужную вещь, а вам предъявляют претензии те, кто пил с вами за одним столом.

 

Дерик не произнес в ответ ни слова и Жослина продолжила, разговаривая скорей сама с собой. Это был долгий монолог, и она замолчала только когда поведала о подробностях своего отъезда и о том, в чем ее подозревают. Нужно было играть свою роль на отлично, иначе отсюда никогда не получится выбраться!

 

— Так все с дело в том, что ты избавилась от ребенка, «подавая дурной пример»? Зачем ты это сделала?

— Потому что я знаю, какая судьба ждет моих внебрачных детей!  — зло прошипела она — Я уже была матерью… и моя дочь оказалась там же, где другие бастарды Ричарда и его придворных – в сиротском приюте св. Магдалены! Лучше не родится совсем! Бог смиловался на моей девочкой, она прожила всего несколько месяцев!

— Монастырь святой Магдалены? Но ведь это у черта на куличках!

— А вы думали, принц или кто-то из его семьи захочет увидеть своих внебрачных детей? Надежные люди помогут спрятать все концы, иначе неизвестно в какой-момент у законного наследника появится соперник. Нет, Дерик, я ни о чем не жалею! Даже если бы это был ребенок Эдвина, я не стала бы его рожать!

 

Хорошо, что в этот момент их окружала темнота, иначе Жослина заметила бы, как изменилось лицо графа. В душе у него все всколыхнулось, напоминая про Флеалайна и Блора, желавших «спасти несколько жизней». Несколько, но не ребенка Шарлотты. Он вдруг подумал, что судьба всегда находит лазейку, а еще – вручает оружие для мести тому, кто в нем больше всего нуждается.

 

Свое оружие получил и Шанталь – уже на следующий день аресты во дворце приобрели колоссальные масштабы. Пилер всегда доводил дело до конца, и «беседуя» с фрейлиной наедине, понемногу стал узнавать важные детали. Жослина не раз и не два обращалась к придворному медику, и совсем не для того, чтобы получить эликсир красоты. Она покупала «возбуждающие капли», те же, что использовал Ричард, и иногда действительно подливала их в вино любовникам. Лекарство делало мужчин не только более активными, но и куда более сговорчивыми, так удавалось получить дорогие подарки и деньги – главное, что нужно любой фрейлине при дворе. Вплоть до последнего времени проблем с каплями не было никаких, кроме головной боли, но полгода назад кое-что изменилось…

 

Именно тогда у короля стали наблюдаться странности с потерей памяти, агрессивностью или впадением в детство. Потом история повторилась в Эдвином, чуть позже – с Ричардом. Для подтверждения подозрений требовалось провести обыск, причем так, чтобы не привлекать внимания. Идею подсказала та же Жослина – срочно вызвать придворного медика для осмотра одного из заключенных. Она сама была готова сказаться умирающей, но Шанталь выбрал другого пациента. 

 

Доктор вошел в камеру в сопровождении охраны, поставил фонарь на пол и присел рядом с больным. Мужчина с трудом повернул к нему голову и попытался что-то сказать потрескавшимися губами. По-видимому, у него был сильный жар и бред, узник хватался за воротник и делал судорожные входи, задыхаясь от кашля.

 

— Кто это человек? – доктор повернул голову к незаметно вошедшему Шанталю.

— Один из приближенных регента, и один из списка тех, кто мог использовать яд. Мне нужно обязательно сохранить ему жизнь

 

— К сожалению, вы позвали меня слишком поздно, единственное, что я могу ему дать — одно особое средство, но мне нужно вернуться за ним в свою комнату.

— Это излишне, вы ведь ищете вот это? – Шанталь, как фокусник, извлек из кармана пузырек. – Не требуется особых познаний, чтобы распознать в вашем волшебном средстве яд. Очень своеобразный запах – чеснок и горький миндаль, и странно, в бутылочке от духов! 

— Я не имею к этому отношения!!

— А я думаю, имеете.  Вы продавали Ричарду его любимые капли, добавляя свое «лекарство» понемногу, чтобы его действие не было сразу заметно. Все шло хорошо, пока по какому-то капризу герцогиня не пожелала выгнать свою верную и очень распутную фрейлину. По вашему лицу я вижу – вы знаете, о ком я говорю! Женщины мстительны, и ваша протеже вылила весь пузырек в вино, оставив его на виду в общей гостиной. Любимое вино герцогини… Вот только его прихватил кое-кто другой… Мне продолжать дальше?

— Я делал это приказу! – голос отказывался повиноваться доктору и он перешел на шепот, — Доза не была смертельной, средство действует временно и не может нанести настоящего вреда!

— Но может сделать недееспособными всех мужчин королевской крови! Это, по ваше версии, называется «наследственным заболеванием». Охрана! – пилер запахнул полы плаща и стал похож на огромную летучую мышь. – Уведите заключенного в его камеру!

Еще почитать:

Рассказ, которого нет (часть 6)

Что бы не погасло... — Что бы не погасло… Глава 1

Суперсвятая — Парт второй. Глаза силы.

Мистер Хадсон — Мистер Хадсон. Глава 36